Михаил Успенский
РУКА В МИНИСТЕРСТВЕ
рассказ
Инженер Колобихин ну никак не рос по работе. Всякие сопляки уже стали
начальниками отделов, а он все еще сидел на том же месте, которое занял
после института по распределению. Причину успеха соперников он знал твердо:
у них у всех рука в министерстве была. А у Колобихина такой руки не было.
Вот если бы у него была рука в министерстве, тогда другое дело. Колобихин
часто и громко жалел о том, что у него такой руки нет. Жалел он так громко,
что его жалобы дошли кое до кого. И этот самый кое-кто, всегда готовый
потрафить низменным человеческим желаниям, явился инженеру Колобихину и
предложил организовать ему руку в министерстве. Колобихин, конечно,
согласился и, радостный, пошел на работу. По дороге он от радости ничего не
замечал и попал под трамвай, который отрезал ему правую руку по плечо. К
счастью, мимо ехала _скорая помощь_, и Колобихин остался жив. А вот
отрезанная рука куда-то пропала. Думали, что ее утащили хулиганы. На самом
же деле рука уже была по дороге в министерство.
Колобихин оклемался и принялся обвинять кое-кого в членовредительстве. И
кое-кто живо организовал ему замечательный японский биомеханический протез.
Этим протезом можно было делать все-все, даже фигушки показывать. Колобихин
снова приступил к работе, но уже начальником отдела - пришел такой приказ.
Это рука у себя в министерстве взялась за дело. Она поселилась в приемной
за шкафом и делала оттуда набеги, неутомимо вписывая во все приказы и
распоряжения фамилию Колобихина. Все сначала недоумевали такой фамилии, а
потом привыкли - жалко, что ли?
Колобихин рос, как хороший грибок. Давно остались позади бывшие начальники,
которые опомниться не успевали, как Колобихин занимал их место. Видно, рука
у него в министерстве, думали они, и были глубоко правы.
Рука между тем обнаглела и стала появляться в коридорах и кабинетах среди
белого рабочего дня. То тут, то там, чуть прихрамывая, бегала она на двух
пальчиках. Одному пылинку с пиджака уберет, другому зажженную спичку
поднесет, третьему в затруднительную минуту затылок почешет. Попервости
некоторые пугались, особенно женщины, но после обвыклись и многие даже
стали с рукой здороваться. По мере служебного роста Колобихина рука уже
сама стала выбирать, с кем здороваться, а кому просто так помахать. Когда
Колобихин приезжал в министерство за наградами и повышениями, они с рукой
делали вид, что знать не знают друг друга. Какой-то министерский остряк
попробовал было прозвать Колобихина Гецем фон Берлихингеном, но напрасно,
потому что больше ни один человек в министерстве не знал, кто такой Гец фон
Берлихинген.
До министра доходили слухи про какую-то там руку, но он им значения не
придавал до тех пор, пока не зашел однажды в кабинет и хотел было сесть в
кресло, но что-то уперлось снизу и не пускает. Тут он увидел руку. Она
решила, что настал час Колобихину в этом кресле посидеть. Министр в жизни
всякого повидал и не растерялся, а, поставив свою руку на стол, предложил
чужой руке честный бой. Колобихинская рука была крепка, борьба затянулась
надолго. А министр-то уже в годах. Туго бы ему пришлось, но тут, на его
счастье, прозвенел звонок, символизирующий конец рабочего дня. Рука
Колобихина, рефлекторно привыкшая действовать только от звонка до звонка,
расслабилась, и министр без труда повалил ее, скрутил и велел выбросить
вон. Посрамленная рука по шпалам поплелась к хозяину. Покуда она добралась
до дому, Колобихину уже дали по шапке, лишили всех наград и званий, чуть не
отдали под суд. А тут еще рука вернулась на прежнее место, и все увидели,
что Колобихин обманщик. И была еще целая куча неприятностей и Колобихину, и
министру, и многим другим, чего, собственно, и добивался кое-кто, затеяв
всю эту историю.
------
Авторский вариант
