Уильям Тревор
Еще два рыцаря
Перевод с английского и вступление А.ЛИВЕРГАНТА
В "Еще двух рыцарях", рассказе ведущего современного ирландского
прозаика Уильяма Тревора (р. 1928), встречаются многочисленные аллюзии
на творчество Джеймса Джойса, и прежде всего на новеллу "Два рыцаря"
из сборника "Дублинцы" (1914). У джойсовских "рыцарей" (точнее, пожа-
луй, "повес", "щеголей": по-английски рассказ называется "Two Gal-
lants"), "праздношатающихся" Ленахана и Корли, перенесенных Тревором
из Дублина десятых в Дублин восьмидесятых годов, социальный, да и об-
разовательный статус, безусловно, повысился, однако суть их отношений
с миром, да и между собой тоже, сохранилась без изменений; в этом
смысле в "Еще двух рыцарях" используется довольно часто встречающийся
в современном искусстве (и в кино, и в литературе) прием ремейка.
По рассказу Тревора рассыпаны прямые и скрытые цитаты из "Дублин-
цев", "Портрета художника в юности", "Улисса", упоминаются "Святая
миссия" (1904), поэтическая сатира Джойса на Ирландское литературное
возрождение, а также многие джойсовские персонажи: Джеймс Даффи -
"Несчастный случай" ("Дублинцы"), мистер Пауэр - "Милость Божия"
("Дублинцы", "Улисс"), Бетти Белецца - "Улисс" и т.д. Особое место в
рассказе занимает топонимика Дублина; Тревор сознательно водит читате-
ля по "джойсовским местам", иногда уподобляя, а иногда противопостав-
ляя Дублин времен Джойса и Дублин сегодняшнего дня: парки Стивенс-Грин
и Колледж-парк, аристократические Бэггот-стрит и Кейпел-стрит, приго-
роды Дублина - зажиточный, благопристойный Чепелизод и захолустный (и
во времена Джойса, и теперь) Доннибрук, магазин трикотажных и галанте-
рейных товаров братьев Пим, Хоут - ныне курортное местечко под Дубли-
ном, во времена Джойса - рыбацкая деревушка, где Леопольд Блум сделал
предложение Молли, и, наконец, главная достопримечательность джойсовс-
кого Дублина - башня Мартелло, где происходит действие первой главы
первого эпизода "Улисса" и где в сентябре 1904 года Джойс гостил у
своего приятеля, врача и литератора Оливера Гогарти, впоследствии вы-
веденного в "Улиссе" в образе эксцентричного Быка Маллигана.
Боюсь, ни Ленахана, ни Корли вы больше на улицах Дублина уже не
встретите, зато человека по имени Хеффернан без труда можете обнару-
жить под вечер в пабе Тонера за стаканчиком виски; что же до Фицпатри-
ка, то он каждый Божий день катит на своем велосипеде через весь город
из Рейнлаха в нотариальную контору "Макгиббон, Тейт и Фицпатрик". Этим
видом транспорта Фицпатрик пользуется по совету врача. Хеффернан, нап-
ротив, выпивает в Тонере, советами врача пренебрегая. Их дружба оста-
лась в прошлом; они давно не видятся и при встрече - как бы чего не
вышло - переходят на другую сторону улицы.
Лет тридцать назад, когда я только познакомился с Хеффернаном и
Фицпатриком, отношения их связывали самые близкие. Тогда они были не
разлей вода: Хеффернан учил друга жить, Фицпатрик радовался жизни. В
ту пору мы все трое были студентами, причем Хеффернан, выходец из Кил-
кенни,- студентом "вечным": учился он столько лет, что никто не знал,
когда же он поступил. Дежурные в колледже уверяли, что помнят его уже
лет пятнадцать, и, хотя их склонность к преувеличению общеизвестна, в
данном случае им, пожалуй, можно было поверить: Хеффернану, маленько-
му, юркому, похожему на хорька, обидчивому человечку, было никак не
меньше тридцати.
Фицпатрик был крупнее, мягче, на его полном лице постоянно сияла
добродушная улыбка, отчего многим казалось - и совершенно напрасно,-
что его умственные способности оставляют желать лучшего. Свои мышиного
цвета волосы он стриг так коротко, что им не требовалось пробора, в
глазах же таилась такая безысходная лень, что странно порой было ви-
деть их открытыми. Хеффернан отдавал предпочтение костюмам в полоску,
Фицпатрик - просторному синему блейзеру. Выпивали они обычно в баре у
Кихо на Энн-стрит.
- Без таких, как этот мозгляк, жилось бы куда веселей,- подал голос
Хеффернан.
- Старый хрен,- охотно согласился Фицпатрик.
- "А вы, я смотрю, мистер Хеффернан,- говорит,- все еще у нас". Ка-
ково?
- Точно удивился, что ты еще дуба не дал.
- Он был бы не прочь.
Сидя в уютном баре Кихо, они частенько заводили разговор о заклятом
враге Хеффернана, убеленном сединами профессоре Флаксе, североирланд-
це.
- "А вы, я смотрю, все еще у нас",- повторил Хеффернан. - Нет, ты
что-нибудь подобное слышал?
- Да этот твой Флакс из ума выжил, неужели не ясно?
- Может, конечно, и выжил, но студенток на лекции смешить не разу-
чился. Все время на мой счет прохаживается.
- Чего с них, студенток-то, взять.
Хеффернан погрузился в задумчивость. Медленно закурил "Сладкий Аф-
тон". Покойный дядюшка из Килкенни оставил ему некоторую сумму на обу-
чение, однако, согласно завещанию, по окончании колледжа доступ к
деньгам прекращался. Дабы не переступить сию роковую черту как можно
дольше, Хеффернан неизменно заваливал экзамены по общим дисциплинам,
которые обязаны были перед экзаменами по специальности сдавать все
студенты.
- Подходит ко мне сегодня утром один,- прервал молчание Хеффернан.
- Ушлый тип из Монастервина. "Натаскать тебя,- интересуется,- по логи-
ке? Возьму недорого: пять шиллингов в час".
Фицпатрик приподнял кружку пива, отпил из нее и, не вытирая пены с
верхней губы, громогласно расхохотался.
- Флаксовский прихвостень,- продолжал Хеффернан. - Я первое что по-
думал: "Как пить дать его Флакс подослал".
- Да, таких за милю видать.
- То-то и оно. "Я твоего отца знаю,- говорю. - Он ведь молоко раз-
возит, верно?" Смотрю - покраснел точно рак. "Держись от Флакса по-
дальше,- говорю. - Он ведь жену и двух сестер в психушку упек".
- А он что?
- Ничего. Заохал: "Надо же!"
- Да, чудной этот твой Флакс,- подытожил Фицпатрик.
Вообще-то профессора Флакса Фицпатрик тогда в глаза не видал и
притворялся, что он с ним знаком, исключительно от лени; если б не
лень, он бы обязательно заметил, в какой злобе пребывает Хеффернан.
Хеффернан ненавидел профессора Флакса лютой ненавистью, добродушному
же и нелюбопытному Фицпатрику казалось, что старый профессор - это
всего-навсего небольшая заноза, мелкая неприятность, от которой с по-
мощью жалобы или оскорбления избавиться ничего не стоит. На этом этапе
ущемленное самолюбие Хеффернана еще не проявилось в полной мере, и
Фицпатрику, который знал своего друга как облупленного, даже в голову
не могло прийти, что черта эта развита у него до такой степени. Усло-
вия оставленного ему завещания, да и упорство, с каким он раз за разом
заваливал предварительные экзамены, скорее свидетельствовали об обрат-
ном. И тем не менее самолюбие Хеффернана, словно бы отстаивая свое
право на существование, в конце концов заявило о себе во весь голос;
когда эту историю рассказывают в Дублине сегодня, то не забывают упо-
мянуть: началось все с того, что злополучная фраза профессора Флакса
неоднократно вызывала смех у студенческой аудитории.
Профессор Флакс читал в университете лекции по литературе на разные
темы, однако особое внимание уделял сочинениям Джеймса Джойса. Шекс-
пир, Теннисон, Шелли, Колридж, Уайльд, Свифт, Диккенс, Элиот, Троллоп,
да и многие другие громкие имена приносились в жертву Джойсу, твор-
чество которого в ирландской университетской среде тридцать лет назад
считалось основополагающим. Профессору Флаксу ничего не стоило ска-
зать, кого Джойс назвал "насмерть перепуганным ИМКАвцем", какого числа
он написал, что его душа "переполнена разлагающимися амбициями"; про-
фессор со знанием дела говорил о "затхлом запахе ладана, напоминающем
стоялую воду из-под цветов", а также о "раскрасневшихся карнизах" и
"ощетинившихся гусях".
- Сплошной выпендреж,- злобно процедил Хеффернан, когда они с Фиц-
патриком в очередной раз сидели в баре Кихо.
- Не бойся, Хефф, долго он не протянет.
- Не скажи, такие живут вечно.
Все это Фицпатрик рассказал мне через год после того, как они разд-
ружились. Я неважно знал их обоих, но мне было любопытно, отчего ра-
зошлись, да еще так неожиданно, такие закадычные друзья. Фицпатрик,
человек общительный, секретов ни от кого не имел.
Мы сидели с ним в Колледж-парке, наблюдали за игрой в крикет, и он
пытался припомнить, как развивались события. Идея пришла в голову не
ему, а Хеффернану, что, впрочем, вовсе не удивительно, поскольку Фиц-
патрик по-прежнему знал профессора Флакса лишь понаслышке, да и обида
была нанесена не ему. И тем не менее, если бы не он, ничего бы не про-
изошло, ибо старуха, которой предстояло сыграть главную роль во всей
этой истории, была служанкой в том самом доме, где снимал комнату Фиц-
патрик.
- Она еще не совсем из ума выжила? - поинтересовался Хеффернан,
когда однажды вечером они столкнулись с ней в коридоре.
- Умней нас с тобой, только пришибленная какая-то.
- Верно, физиономия у нее смышленая.
- И при этом мухи не обидит.
Вскоре после этого Хеффернан стал частым гостем в Доннибруке, в до-
ме, где жил Фицпатрик. Случалось, что, возвратившись вечером домой,
тот заставал друга на кухне, где старуха служанка жарила сосиски или
нарезала хлеб к ужину. Миссис Магинн, домовладелица, имела обыкновение
перед ужином прилечь, поэтому Хеффернан со служанкой оставались в кух-
не одни. Несколько раз, спустившись вниз, миссис Магинн заставала там
Хеффернана, о чем однажды, словно невзначай, обмолвилась своему посто-
яльцу. Фицпатрик, который и сам не мог взять в толк, чем же заинтере-
совала Хеффернана старуха служанка, ответил, что его друг предпочитает
ждать его на кухне, потому что там тепло, и ответ этот миссис Магинн,
женщину покладистую, успокоил.
- Никаких сомнений быть не может,- раскрыл наконец карты Хеффернан,
когда они спустя несколько недель сидели по обыкновению в баре Кихо. -
Если б про это узнал старый Флакс, его б родимчик хватил.
Фицпатрик помотал головой, чувствуя, что объяснение не заставит се-
бя долго ждать.
- Интересная старушенция,- заметил Хеффернан, после чего рассказал
Фицпатрику историю, которую тот слышал впервые в жизни. История эта
была про человека по имени Корли, который уговорил служанку в доме на
Бэггот-стрит оказать ему небольшую услугу. В истории рассказывалось
также про друга Корли, Ленахана, отличавшегося завидным чувством юмо-
ра. Поначалу Фицпатрик ничего не понял, решив, что речь идет о двух
студентах, их сокурсниках, чьи имена он запамятовал.
- Это Джимми Джойс сочинил,- пояснил Хеффернан. - У Флакса эта бай-
ка - самая любимая.
- А по-моему, ничего особенного. И потом, служанка никогда бы тако-
го не сделала.
- Но ведь она в Корли души не чаяла.
- И пошла бы ради него на воровство?!
- Какой же ты сухарь, Фиц.
Фицпатрик радостно засмеялся - оценка эта явно ему польстила. И
тут, к его удивлению, Хеффернан изрек:
- Так вот, это та самая служанка, что работает у миссис Магинн.
Фицпатрик недоверчиво покачал головой и сказал Хеффернану, чтобы
тот врал, да знал меру, однако Хеффернан стоял на своем:
- Как-то, когда я ждал тебя, она мне эту историю сама поведала - в
первый же вечер. "Зайдите на кухню, холодно ведь, мистер Хеффернан",-
говорит. Знаешь, когда это было? Ты еще в тот день дома не ночевал,
помнишь? Она мне яичницу пожарила.
- Господи, ну и память...
- Ты с медсестрой из Дандрама развлекался.
Фицпатрик захохотал.
- Девчонка что надо. - Он припомнил кое-какие подробности, но Хеф-
фернана они не интересовали.
- Она выложила мне то же самое, что выудил из нее Джимми Джойс,
когда она была совсем еще девчонкой. Ради своего любимого она стянула
золотой соверен.
- Ты что, старая карга честней некуда...
- И тем не менее. Стибрила - и нисколько не жалеет об этом. Она и
