ушла.
- Ну, старуха, - говорит дед, - какой воротник привез я тебе на шубу!
- Где?
- Там на возу - и рыба, и воротник.
Подошла баба к возу: ни воротника, ни рыбы - и начала ругать мужа:
- Ах ты, такой-сякой! Ты еще вздумал обманывать!
Тут дед смекнул, что лисичка-то была не мертвая. Погоревал, погоре-
вал, да делать нечего.
А лисичка собрала всю разбросанную рыбу в кучку, уселась на дорогу и
кушает себе. Приходит к ней серый волк:
- Здравствуй, сестрица!
- Здравствуй, братец!
- Дай мне рыбки!
- Налови сам да и кушай.
- Я не умею.
- Эка, ведь я же наловила! Ты, братец, ступай на реку, опусти хвост в
прорубь, сиди да приговаривай: "Ловись, рыбка, и мала, и велика! Ловись,
рыбка, и мала, и велика!" Рыбка к тебе сама на хвост нацепится. Да смот-
ри сиди подольше, а то не наловишь.
Волк и пошел на реку, опустил хвост в прорубь и начал приговаривать:
- Ловись, рыбка, и мала, и велика!
Ловись рыбка, и мала, и велика!
Вслед за ним и лиса явилась; ходит около волка да причитывает:
- Ясни, ясни на небе звезды, Мерзни, мерзни, волчий хвост!
- Что ты, лисичка-сестричка, говоришь?
- То я тебе помогаю.
А сама, плутовка, поминутно твердит:
- Мерзни, мерзни, волчий хвост!
Долго-долго сидел волк у проруби, целую ночь не сходил с места, хвост
его и приморозило; пробовал было приподняться: не тут-то было!
"Эка, сколько рыбы привалило - и не вытащишь!" - думает он.
Смотрит, а бабы идут за водой и кричат, завидя серого:
- Волк, волк! Бейте его, бейте его!
Прибежали и начали колотить волка - кто коромыслом, кто ведром, кто
чем попало. Волк прыгал, прыгал, оторвал себе хвост и пустился без ог-
лядки бежать.
"Хорошо же, - думает, - уж я тебе отплачу, сестрица!"
Тем временем, пока волк отдувался своими боками, лисичка-сестричка
захотела попробовать, не удастся ли еще что-нибудь стянуть, 3абралась в
одну избу, где бабы пекли блины, да попала головой в кадку с тестом, вы-
мазалась и бежит. А волк ей навстречу:
- Так-то учишь ты? Меня всего исколотили!
- Эх, волчику-братику! - говорит лисичка-сестричка. - У тебя хоть
кровь выступила, а у меня мозг, меня больней твоего прибили: я насилу
плетусь.
- И то правда, - говорит волк, - где уж тебе, сестрица, идти, садись
на меня, я тебя довезу.
Лисичка села ему на спину, он ее и повез.
Вот лисичка-сестричка сидит да потихоньку напевает:
- Битый небитого везет. Битый небитого везет!
- Что ты, сестрица, говоришь?
- Я, братец, говорю: "Битый битого везет".
- Так, сестрица, так!
Морозко
Живало-бывало, жил дед да с другой женой. У деда была дочка, и у бабы
была дочка.
Все знают, как за мачехой жить: перевернешься - бита и недовернешься
- бита. А родная дочь что ни сделает - за все гладят по головке: умница.
Падчерица и скотину поила-кормила, дрова и воду в избу носила, печь
топила, избу мела - еще до свету... Ничем старухе не угодишь - все не
так, все худо.
Ветер хоть пошумит, да затихнет, а старая баба расходится - не скоро
уймется. Вот мачеха и придумала падчерицу со свету сжить.
- Вези, вези ее, старик, - говорит мужу, - куда хочешь, чтобы мои
глаза ее не видали! Вези ее в лес, на трескучий мороз.
Старик затужил, заплакал, однако делать нечего, бабы не переспоришь.
Запряг лошадь:
- Садись, мила дочь, в сани.
Повез бездомную в лес, свалил в сугроб под большую ель и уехал.
Девушка сидит под елью, дрожит, озноб ее пробирает. Вдруг слышит -
невдалеке Морозко по елкам потрескивает, с елки на елку поскакивает, по-
щелкивает. Очутился на той ели, под которой девица сидит, и сверху ее
спрашивает:
- Тепло ли тебе, девица?
- Тепло, Морозушко, тепло, батюшка.
Морозко стал ниже спускаться, сильнее потрескивает, пощелкивает:
- Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?
Она чуть дух переводит:
- Тепло, Морозушко, тепло, батюшка.
Морозко еще ниже спустился, пуще затрещал, сильнее защелкал:
- Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная? Тепло ли тебе, ла-
пушка?
Девица окостеневать стала, чуть-чуть языком шевелит:
- Ой, тепло, голубчик Морозушко!
Тут Морозко сжалился над девицей, окутал ее теплыми шубами, отогрел
пуховыми одеялами.
А мачеха по ней уже поминки справляет, печет блины и кричит мужу:
- Ступай, старик, вези свою дочь хоронить!
Поехал старик в лес, доезжает до того места - под большою елью сидит
его дочь, веселая, румяная, в собольей шубе, вся в золоте, в серебре, и
около - короб с богатыми подарками.
Старик обрадовался, положил все добро в сани, посадил дочь, повез до-
мой.
А дома старуха печет блинцы, а собачка под столом:
- Тяф, тяф! Старикову дочь в злате, в серебре везут, а старухину за-
муж не берут.
Старуха бросит ей блин:
- Не так тявкаешь! Говори: "Старухину дочь замуж берут, а стариковой
дочери косточки везут..."
Собака съест блин и опять:
- Тяф, тяф! Старикову дочь в злате, в серебре везут, а старухину за-
муж не берут.
Старуха блины ей кидала и била ее, собачка - все свое...
Вдруг заскрипели ворота, отворилась дверь, в избу идет падчерица - в
злате-серебре, так и сияет. А за ней несут короб высокий, тяжелый. Ста-
руха глянула - и руки врозь...
- Запрягай, старик, другую лошадь! Вези, вези мою дочь в лес да поса-
ди на то же место...
Старик посадил старухину дочь в сани, повез ее в лес на то же место,
вывалил в сугроб под высокой елью и уехал.
Старухина дочь сидит, зубами стучит.
А Морозко по лесу потрескивает, с елки на елку поскакивает, пощелки-
вает, на старухину дочь поглядывает:
- Тепло ли тебе, девица?
А она ему:
- Ой, студено! Не скрипи, не трещи, Морозко...
Морозко стал ниже спускаться, пуще потрескивать, пощелкивать.
- Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?
- Ой, руки, ноги отмерзли! Уйди, Морозко...
Еще ниже спустился Морозко, сильнее приударил, затрещал, защелкал:
- Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?
- Ой, совсем застудил! Сгинь, пропади, проклятый Морозко!
Рассердился Морозко да так хватил, что старухина дочь окостенела.
Чуть свет старуха посылает мужа:
- Запрягай скорее, старик, поезжай за дочерью, при вези ее в зла-
те-серебре...
Старик уехал. А собачка под столом:
- Тяф, тяф! Старикову дочь женихи возьмут, а старухиной дочери в меш-
ке косточки везут.
Старуха кинула ей пирог:
- Не так тявкаешь! Скажи: "Старухину дочь в злате серебре везут..."
А собачка - все свое:
- Тяф, тяф! Старухиной дочери в мешке косточки везут...
Заскрипели ворота, старуха кинулась встречать дочь Рогожу отвернула,
а дочь лежит в санях мертвая.
Заголосила старуха, да поздно.
