присоединились к челночному каравану, направлявшемуся в самое пекло, в
центр, к одному из наиболее дальних и недоступных оазисов) в вожделенный
рай земной, наслаждаемся заслуженным отдохновеньем (вот когда я понял суть
отличия этого слова от просто "отдыха"!), и я подумываю о том, что пора и
честь знать, уходить дальше, песок пропитал меня насквозь, проник даже в
промежность и в уретру... пока не помылся, думал, кончусь от зуда...
Возлежу, значит, я на коврах и подушках в отдельном "номере"
караван-сарая, в блаженной полудреме, после настоящей ВАННЫ, слушаю
тягучую музыку, исполняемую где-то за окном на ситароподобном ийюбьласе,
теперь я всегда сумею попасть в Халву, использовав воспоминание об этой
музыке для настроя, ведь угодил сюда достаточно случайно, настраиваясь "в
общем", при помощи алжирских фольклорных записей... Свет, проникающий в
раскрытое окно, кто-то заслонил. Опять мальчишки пришли поглазеть на
диковинного светлокожего чужака, подумал я; хоть и прокоптило меня
садистское солнце пустыни, но в сравнении с ними, кожа которых разнилась
лишь в оттенках черного и коричневого цветов, я выглядел бледным пятном.
Мне было в лом шире открывать глаза, фокусировать взгляд, и я лениво
сказал:
- Посмотрите, закройте ставни, я спать буду... - Право на сон для
мужчин в туземном укладе - священно, тем паче для изнуренных пустыней,
только-только преодолевших тысячи и тысячи кэмэ песка...
- Хорошо, я приду потом, когда ты отдохнешь, мой милый странник, -
согласился со мной певуче-прекрасный женский голос. В женщин, имеющих
такой голос, влюбляются сразу и бесповоротно, часто на всю жизнь. За один
только голос - ТАКОЙ... Не знаю, в чем заковыка, в тембре, в придыханиях,
в смене тональностей, особой ритмике пауз и интонаций, но знаю - такой мог
бы быть у моей Единственной. У Пожирающей Шшшшшшш... был такой... И потом
у Бев... а раньше всех - в прошлой жизни, - у моей бывшей жены...
Но этот!.. Я распахнул глаза как можно шире, сон отлетел как пинком
отброшенный, я выпрыгнул в явь, в тягучий зауныв ийюбьласа, и рывком
сажусь на ковре. Против света плохо видно, но проем заслоняет ЯВНО женская
фигура, сглаженная "паранджой"-ойямьяйлей, и начинает этот абрис
уменьшаться в размерах - удаляется, отходит прочь...
- Постой!!! - кричу я вслед. - Я думал, это...
Абрис прекращает уменьшение. Остановилась... Ошалело помотав головой,
вскакиваю. Не ждал. ОХ, не ждал... Женщины к караванщикам приходят, по
местным обычаям, во вторую ночь после прибытия... ГОЛОС, Бог Мой, КАКОЙ
голос ее поет, журчит, струится через окно прямо мне в душу... как вода,
как жизнь, появляется как прохладная тень оазиса, как мираж из ниоткуда в
открытой всем ветрам и солнцам прожаренной пустыне...
- ...мой караван уходит вечером, и я уйду с ним, и потому пришла к
тебе, милый, сейчас... я увидела тебя, когда твой караван втягивался в
Оазис, и сразу решила - хоть ненадолго, но приду к тебе...
Право женщины прийти к понравившемуся мужчине на вторую ночь по
прибытию - также священно. Даже если женщина, отбросив сетку ойямьяйли,
окажется страшнее пустыни и всего лишь светло-шоколадного цвета, мужчина
должен радоваться ее приходу и наслаждаться ею точно так же, как здешним
эталоном женской красы: черной как древесный уголь, толстогубой,
"луноликой", с широченными бедрами и коротенькими ножками... этакую
полукровку от смешения арабов и негров... я люблю "шоколадок", но Мой Бог,
я рад, что меня не очень-то привечают местные красавицы, считают
бледнокожим уродом... Во вторую ночь по прибытию обычно приходят две-три
девчонки, считающие себя уродками мне подстать, но я никому из них не
выдаю своей упоительной тайны: каждой из них Ла Тойя Джексон, Тони
Брэкстон, Ла Буш, Корона, Уитни Хьюстон и даже несравненная Наоми Кэмпбелл
в подметки не годятся...
В полсекунды я оказался снаружи, выскочив в окно, благо она отошла на
несколько шагов от стены караван-сарая. Даже если она соответствует
местным эталонам, ничего, лицо можно прикрыть подушкой, за один голос я ее
уже обожаю...
- ...мы больше не встретимся, я знаю, пути наших караванов пролегают
навстречу, но я так хотела прийти к тебе... что... прости, разбудила...
Я просто стоял перед нею, скрытой красно-зеленой накидкой с головы до
пят, слушал, как звучит песнь ее голоса, не мог произнести ни словечка в
ответ и практически не понимал, что она мне говорит.
- ...я первый раз к мужчине пришла... не знаю, как... никогда ни к
кому не хотелось раньше, а увидела тебя и... пришла, вот... ты пустишь
меня к себе, хочешь или нет... но если не хочешь, скажи, я тут же уйду...
унесу тебя в своем сердце...
Под моим сердцем вспухла сладкая щемь, я глубоко вздохнул, прошептал,
чтобы не испугалась:
- Я так хочу, как в... - и вдруг, неожиданно для себя: - ...свой
первый раз... - и осторожным плавным, но решительным, движением поднял ее
на руки, попятился к окну, присел на подоконник, приподнял легкую, как
пушинка, головокружительно, и без всяких парфумов, пахнущую, на ощупь
упругую и мягкую одновременно, теплую, живую, реальную, _н_е
с_н_я_щ_у_ю_с_я_, фантастически прекрасноголосую незнакомку повыше,
перебросил внутрь комнаты свои ноги, и вот уже мы - внутри...
- ...закрой окно, пожалуйста... зажги лампу...
И я закрываю окно, и зажигаю лампу, и ради нее я готов на все. Уверен
в этом, как никогда в жизни ни в одной женщине не бывал... Масляная лампа
не так уж мало света дает, и я вижу мелкую вязь узоров плетения сетки,
прикрывающей ее лицо...
- ...я немножечко боюсь, старшие женщины учили меня... меня, что
делать... но я... повылетало из головы... пожалуйста, отвернись... у нас
так мало времени, и надо успеть... меня хватятся... тебя не тронут, но мне
влетит, ох, влетит... ох, о чем я!.. не надо говорить было...
Впервые после того, как вышел на Дорогу, я не знаю, что сказать
женщине в ответ... По идее, и слов никаких не надо, не тот случай, это
даже я понимаю, любитель поговорить еще тот. Но мне так хочется слушать,
слышать ее голос... Я отворачиваюсь. Хорошо, что уши не попросила закрыть!
Тишина. Шуршит ткань. Тишина. Говори, говори, молю тебя... гулко
бухает сердце в моей груди, норовя вывалиться на острые камни Дороги.
- ...будет лучше, наверное, если даже имени твоего не узнаю... -
возрождается чарующая музыка, звучит завораживающая песнь, - ...и ты не
узнаешь моего... я готова... мне кажется.
И робкое прикосновение, и дрожь предвкушения, как ответ на него, и
оборачиваюсь, зашвырнув прочь опасение, что она окажется страшнее пустыни,
"открыв личико" - НЕ МОЖЕТ ТАКОЙ _М_О_Й_ ГОЛОС ПРИНАДЛЕЖАТЬ...
Я видел и знавал многих, разных женщин до нее. Я увижу многих, разных
женщин после нее. Я видел и узнал женщину, в которую преобразилась Шшшшшш,
чтобы заманить меня и пожрать. Я сжимал в объятиях Беверли, в сравнении с
которой греза моего отрочества волшебная Мэрилин Монро показалась
намазанной куклой-дурнушкой с паклей на голове и тонкими икрами, а не
невесть-сколько-гигатонной термоядерной секс-бомбой. Женщина, на которой я
был женат в прошлой жизни, "выворачивала шеи на 180" подавляющего
большинства встречных мужчин, идя по улице, а в постели, хоть и не
являлась экстра-профессионалкой, проявляла настоящий талант, какой (талант
вообще редкость, в любой сфере приложения сил) нечасто встретишь у
любительниц и профессионалок, даже претендующих на всезнание и всеумение.
Я никогда не видел и не знал, и больше не увижу и не узнаю, не обниму
и не встречу ТАКУЮ женщину, которая пришла ко мне в первый день по
прибытию, вопреки канонам, потому, что ЗАХОТЕЛА.
Мне казалось (из ложной самоуверенности, понял я), что Шшшшшш
продемонстрировала мне ту, которую я искал, и какие-то черты коей я
разглядел в бывшей супруге, многие - в Бев, отдельные - в профессионалке
Пэтси и прочих встреченных женщинах. Мы никогда не копаем там, где наше
золото дожидается нас. Она не соответствовала стандартам красоты оазисной
цивилизации Халвы, по местным понятиям она была слишком светлокожа, такими
бывают прелестные дети, рожденные от соития черно-белых родителей,
брошенных в объятия друг дружке "лихорадкой джунглей", даже во времена
самого оголтелого расового размежевания находящей своих "жертв". Никакая
сегрегация не устоит против... ясно Кого, и какое у Нее имя. (Кто не
андестенд, тот безнадежен и может не читать далее. I'm sorry за отнятое
время).
Конечно, я и раньше подозревал, что ощущаемая мною тяга к темнокожим
женщинам неспроста. Но объяснял ее "само собой разумеющимися причинами". У
мужчин европеоидного подвида в нашем родном мире эти причины заключаются в
том, что "шоколадки", во-первых, физиологически несколько отличаются от
белых женщин, имеют более узкий вход во влагалище, гораздо более
чувствительные "вторичные половые признаки" и наделены настоящей
мультиоргастичностью, что позволяет любому их белому партнеру искренне
вообразить себя чуть ли не сексуальным террористом, во-вторых,
африканоидные мужчины и женщины придают сексуальной стороне жизни
несравнимо большее значение, занимаются сексом часто, подолгу и
талантливее, и как следствие, УМЕЮТ И МОГУТ, в-третьих... в третьих, как
ни "прискорбно" для белой расы, но первые люди в нашем родном мире, обоих
видов, имели черную кожу. Девяносто девять процентов мужчин находятся в
кровном родстве между собой (Мишка, ты ТАМ не встречал случайно общего
предка?!), а значит, изначально наши женщины были НЕбелыми и
НЕблондинками, и нас тянет к темнокожим, в них мы ощущаем свой исток,
некую животную первобытную силу жизни, особое чарующее притяжение, голос
крови...
Ох, Миша, прости за наукообразные "выкладки". Это все так, и это все
правда, и я на собственном опыте убедился и насладился физиологическими и
психологическими отличиями наших "шоколадок", но лично для меня все это
ерунда. Хотя бы потому, что я, сдается мне, к этим девяносто девяти
процентам не принадлежу, потому и сумел стать Идущим. Любопытно, от кого
же происходит оставшийся процент?.. к которому, подозреваю, принадлежал ты
и другие Братья, встреченные в пути. Ты знаешь, вероятно, но пока у нас
связь односторонняя, да и я привык на все вопросы отыскивать ответы
самостоятельно... стараюсь, по крайней мере.
...почему я полез в дебри рассуждений и копаюсь в себе... Ты ждешь,
наверное, чтобы я описал ее, и поделился с тобой тем, что было у нас с нею
на коврах и подушках... я могу со всеми подробностями, красочно, целый
порнороман пятииксовый, я умею, ты в курсе. Но не буду. Не потому, что не
хочу, нет. Потому, что есть кое-какие, самые сокровенные, воспоминания,
которые, извини, брат, ТОЛЬКО НА ДВОИХ. И мне очень хотелось, и хотелось
бы, рассказать тебе, но - лучше приторможу. Если ты все же об этом знаешь
все, по своим каналам, то давай сделаем вид, что НЕ знаешь, ладно?.. Да и
не о том я тебе намеревался поведать, начиная рассказ о встрече в оазисе.
О том, что произошло между нами дальше, добавлю только, что ТАНЕЦ ПЛОТИ
был настолько отличен по хореографии, чувственности и выразительности от
всех "постановок", в которых я участвовал до и после, как совершенные
балеты мастеров Большого от халтурных вариаций провинциального театра. Та,
Имени Которой Я Не Узнал, но догадываюсь, каково оно, мягко говоря,
поскромничала, говоря: "повылетало, что делать". Иногда мне кажется, что
Ее вообще не было, это - СОН, греза, возникшая в перегревшейся голове...
