Роберт СИЛВЕРБЕРГ
МУХИ
Вот он, Кэссиди - растерзанный на столе.
От него осталось немного. Черепная коробка, несколько нервов-волокон,
одна из конечностей. Остальных прибрал внезапный взрыв. Однако того, что
осталось, было достаточно для "золотистых". Они обнаружили его в
разрушенном корабле, когда он проходил через их зону позади Япетуса.
Кэссиди был жив. Его можно было починить. Остальные были безнадежны.
Починить? Несомненно. Обязательно ли быть человеком, чтобы быть
гуманным? Конечно же, починить. Непременно. И изменить. "Золотистые" были
очень изобретательны.
Все, что осталось от Кэссиди лежало на каком-то столе в сфере
золотистой энергии: здесь не было смены сезонов, только сияющие стены и
неизменное тепло. Ничего не менялось ни днем, ни ночью, ни вчера, ни
завтра. Формы приходили и окружали его. Шаг за шагом, они осуществляли
регенерацию Кэссиди, он лежал в спокойном забытьи. Мозг был не тронут, но
не работал. А все остальное прорастало: сухожилия и связки, кости и кровь,
сердце и локти. Удлиненные холмики ткани прорастали в крошечные бутоны,
которые становились клеточками плоти. Прилепить клеточку к клеточке,
построить человека из его остатков - все это было несложным делом для
"золотистых". У них было уменье. Но приходилось и многому учиться, и этот
Кэссиди мог тоже их кое-чему научить.
День за днем Кэссиди начинал принимать свою истинную форму. Они его
не будили. Он лежал, как в колыбели, в тепле, недвижимый, без мыслей,
дрейфующих по волнам. Его новая плоть была розовой и гладкой, как у
ребенка. Огрубление эпителия пришло позднее. Кэссиди служил копией себя,
созданной из кусочков собственного тела. Они "построили" Кэссиди из его
собственных полинуклеотидных цепей, раскодировали протеины и собрали его
по собственной модели: для них это - пустяковое дело. А почему нет? Каждый
кусочек протоплазмы может сделать это для себя. А "золотистые", которые не
были протоплазмой, могли делать это для других.
Но они внесли некоторые изменения в модель Кэссиди. Ну конечно.
"Золотистые" ведь были умельцы. И кроме того, они очень многое хотели
узнать.
Заглянем в досье Кэссиди:
Родился 1 августа 2316 года
Место рождения: Нияк, Нью-Йорк
Родители: разные
Экономический уровень: низкий
Уровень образования: средний
Профессия: техник по горючему
Семейное положение: три отрицательных брака,
продолжительностью восемь месяцев, шестнадцать и два
Рост: два метра
Вес: 96 кг
Цвет волос: белокурый
Глаза: голубые
Тип крови: А+
Уровень интеллекта: высокий
Сексуальные наклонности: нормальные.
Следите теперь за его качествами, после того, как его изменили.
Вновь сотворенный человек лежал перед ними, готовый ко второму
рождению. Требовались последние поправки. "Золотистые" нашли серое
вещество в его розовой оболочке, вошли в него, прошли по всем извилинам
мозга, задержались в одном потаенном спокойном уголке и остановились у
основания узкого холма. Они начали операцию, но очень мягко. Не было
инъекций подслизистой оболочки, не было сверкающих лезвий, проламывающих
хрящи и кости, никаких лазеров, никто не долбил молотком черепную коробку.
Холодная сталь не разрезала синапсис. "Золотистые" работали тоньше. Они
произвели настройку того энергетического поля, которое и было Кэссиди,
отрегулировали, убрали шумы и все это сделали очень деликатно.
Когда все закончилось, Кэссиди стал намного более чувствительным. Он
обладал несколькими новыми потребностями. "Золотистые" одарили его
несколькими новыми способностями.
А затем они его разбудили.
- Вы живой, Кэссиди, - произнес пушистый голос. - Ваш корабль был
уничтожен. Ваши товарищи погибли. Только вы остались живы.
- А что это за больница?
- Это не на Земле. Скоро вы вернетесь домой. Встаньте, Кэссиди.
Двигайте правой рукой. Теперь левой. Согните ноги в коленях. Вдохните.
Откройте и закройте глаза несколько раз. Как вас зовут, Кэссиди?
- Ричард Генри Кэссиди.
- Сколько вам лет?
- Сорок один.
- Взгляните на это отражение. Кого вы видите?
- Себя.
- Вопросы есть?
- Что вы со мной делали?
- Мы починили вас, Кэссиди. От вас почти ничего не осталось.
- Вы внесли в меня какие-либо изменения?
- Мы сделали вас более восприимчивым к чувствам ваших
соотечественников.
- Ого, - сказал Кэссиди.
Проследим за Кэссиди, он возвращается на Землю.
Кэссиди прибыл в тот же день, когда был запланирован снегопад. Это
был легкий, быстро тающий снежок. Это не было плохой погодой, снежок
просто доставлял эстетическое удовольствие. Как хорошо было вновь ступить
на родную землю. "Золотистые" очень хитро организовали его возвращение.
Они посадили Кэссиди в его полуразрушенный корабль и направили таким
образом, чтобы он достиг зоны, где его могли бы спасти. Мониторы засекли
его и астронавта подобрали. Как же это вы спаслись, Кэссиди? Очень просто,
сэр. Я был снаружи, когда произошел взрыв. Все погибли, только я спасся.
Его направили на Марс для проверки, затем подержали в
деконтаминационной камере на Луне и в конце концов вернули на Землю. Он
попал в снегопад, крупный мужчина с качающейся походкой: во всех местах
ранений у него были необходимые затвердения. У Кэссиди было мало друзей,
абсолютно никаких родственников, достаточно наличных денег, чтобы
продержаться некоторое время, и несколько бывших жен, которых он мог
посетить. По закону ему был положен годовой оплачиваемый отпуск в качестве
компенсации. Он ушел в отпуск. До сих пор он еще не использовал вновь
обретенную чувствительность. "Золотистые" предусмотрели, чтобы его новые
способности начали проявляться только по прибытии домой: теперь, когда он
вернулся, пора было начинать их использовать. А бесконечно любопытные
создания, что жили за Япетусом, терпеливо ждали, когда Кэссиди начнет
разыскивать тех, которые его когда-то любили.
Он начал свои поиски в городском районе Чикаго, потому что там, возле
Рокфорды, находился аэропорт. Ленточный тротуар быстро подвез его прямо к
башне из белого итальянского известняка, украшенной сверкающей мозаикой из
слоновой кости и полосами металла сиреневого цвета. Там, в местной
телевенторной центральной станции, Кэссиди начал искать местонахождение
своих жен. Он был очень терпелив, эта громадина с бесстрастным лицом и
добрыми глазами. Он нажимал нужные кнопки и преспокойно ждал, когда выйдет
на контакт где-то в глубинке Земли. Кэссиди никогда не был неистовым
человеком. Он всегда был спокойным. Он знал, как нужно ждать.
Машина сообщила ему, что Бэрил Фрейзер Кэссиди Мэлон живет в
городском районе Бостона. Машина сообщила ему, что Льюрин Холстейн Кэссиди
живет в городском районе Нью-Йорка. Машина сообщила ему, что Мирабел
Ганрик Кэссиди Милмэн Рид живет в городском районе Сан-Франциско.
Эти имена пробудили воспоминания: тепло тела, аромат волос,
прикосновение рук, звуки голоса. Страстный шепот. Клубки презрения.
Удушающие вздохи страсти.
И вот Кэссиди, возвращенный к жизни, отправился повидать своих бывших
жен.
Одну из них мы обнаруживаем в целости и невредимости.
У Бэрил зрачки были молочного цвета, а глаза там, где они должны быть
белыми, были зеленоватыми. За последние десять лет она похудела.
Изъеденное морщинами лицо, кожа как пергамент, скулы выступают так, будто
готовы порвать туго натянутую кожу. Кэссиди был женат на ней восемь
месяцев, когда ему было двадцать четыре. Они разошлись после того, как она
приняла программу стерилизации. Не то, чтобы он хотел детей, но ее
поступок обидел его. И вот теперь она спокойно лежала в колыбели из пены и
пыталась улыбнуться ему, не искривляя губ.
- Мне сказали, что ты погиб, - сказала она.
- Выкрутился. А как ты жила, Бэрил?
- Ты сам видишь, меня лечат.
- Лечат?
- Я принимала трилин. Разве не видно? Взгляни на мои глаза, на мое
лицо. Я просто угасала от него. Но это приносило покой. Как будто ты
отделяешься от своей души. Но через год-два трилин убил бы меня. А сейчас
я на излечении. В прошлом месяце они вылущили меня. Теперь они
конструируют мою систему из простетиков. Во мне полно пластмассы. Но я
буду жить.
- Ты еще выходила замуж? - спросил Кэссиди.
- Он ушел давным-давно. Вот уже пять лет я одна. Только я и трилин.
Но теперь я бросила эту гадость. - Бэрил тяжело моргнула. - А ты выглядишь
таким успокоенным, Дик. Но ты всегда был таким. Таким спокойным, таким
уверенным в себе. Ты бы никогда не пристрастился к трилину. Возьми,
пожалуйста, меня за руку.
Кэссиди коснулся ее высохшей клешни. Он почувствовал, как от нее идет
тепло, потребность в любви. Огромные пульсирующие волны вошли в него,
низкочастотные ритмы страстного желания. Они просочились сквозь него и
ушли туда, где далеко-далеко за ними наблюдали.
- Ты когда-то любил меня, - сказала Бэрил. - Мы оба были глупыми.
Полюби меня снова. Помоги мне выкарабкаться. Мне нужна твоя сила.
- Конечно же, я помогу тебе, - сказал Кэссиди.
Он покинул ее квартиру и купил три кубика трилина. Возвратившись, он
развел один из них и всунул в руку Бэрил. Зеленовато-молочные глаза в
ужасе расширились.
- Нет, - захныкала она.
Боль, изливающаяся из ее потрясенной души была исключительна по своей
силе. Кэссиди полностью воспринял эту боль. Затем она сжала кулак,
наркотик вошел в нее и вновь она сделалась спокойной.
Обратите внимание на следующую сцену: с другой.
Оповещатель "сказал": пришел господин Кэссиди.
- Пусть войдет, - ответила Мирабел Ганрик Кэссиди Милмэн Рид.
Половинки двери разошлись и Кэссиди вступил в великолепие оникса и
мрамора. Полированное деревянное сооружение, на котором лежала Мирабел,
состояло из каштанового палисандра и видно было, что ее пухлая плоть
наслаждалась ощущением этого твердого дерева. Волосы цвета кристалла
ниспадали на ее плечи. Она была женой Кэссиди в течение шестнадцати
месяцев в 2346 году. Тогда это была стройная, застенчивая девушка и теперь
Кэссиди с трудом обнаруживал в этой изнеженной туше ее прежние черты.
- Ты удачно вышла замуж, - отметил Кэссиди.
- Да, в третий раз удачно, - сказала Мирабел. - Присядешь? Выпьешь?
Заказать?
- Отлично, - Кэссиди продолжал стоять. - Ты всегда мечтала об
особняке, Мирабел. Ты была самая интеллектуальная из моих жен, но ты
любила комфорт. Тебе хорошо теперь?
- Очень.
- Ты счастлива?
- Да, мне хорошо, - ответила Мирабел. - Я читаю теперь мало, но мне
хорошо.
Кэссиди заметил нечто, похожее на одеяло на ее коленях, что-то
пурпурное с золотыми нитями, мягкое, ленивое, крепко прижавшееся к
Мирабел. У существа было несколько глаз. Мирабел держала его руками.
- Оно с Ганимеда? - спросил Кэссиди. - Твой любимец?
- Да. Муж купил его мне в прошлом году. Я ужасно люблю его.
- Все любят их. Они ведь дорогие, не так ли?
- Но они очень привязчивы, - сказала Мирабел. - Почти как люди. Очень
преданы. Ты посчитаешь меня глупой, но это теперь самое главное в моей
жизни. Важнее, чем муж. Я люблю его, понимаешь. Я привыкла, что другие
любят меня, но очень немногих люблю я.
- Можно я взгляну на него, - сказал Кэссиди робко.
- Только осторожно.
