Проза - Игорь Семенов

Рассказы

Игорь Семенов
Рассказы


Открытое письмо...
Жизни вопреки
Три вечера с ангелом
Каганостан
Подаренный день
Дедушка
Дом с колоннами
Анти-ода-5: Мареновая рожа
Исповедь маньяка
Кошмар
Пешком до мусоросборника
Из глубины сибирских руд.
Последний теплый день осени
Навсегда...




Igor Semenov                        2:5000/49.5     03 Feb 97  16:15:00

 Семенов Игорь

                Открытое письмо оптимального пессимиста...

   Я - умеренный оптимист или оптимальный пессимист. Это предполагает,что я
люблю людей. Hемного, но люблю. Особенно женщин. У них есть такие штучки,
которые называются ... Hет, я не об этом. Являясь оптималистом, я по
совместительству пробую писать, оттачиваю, так сказать, перо на сердцах
нежной части человечества, именуемой читателями. Как правило, пишу я как
раз про те самые штучки, которые есть у женщин ( хотя сейчас речь идет не
об этом). Вообще-то, по натуре существо я довольно безобидное, часами могу
восхищаться полетом мухи, тупо бьющейся об оконное стекло, или
рассматривать натюрморт с горой красных яблок. Я очень любознателен и
пытлив по натуре. Еще с детства, разбирая кукол сестры, я интересовался их
внутренним миром. Сейчас же я чаще всего я люблю рассматривать проходящих
мимо меня женщин, гордо несущих свои штучки ... тьфу, опять не про то. Так
вот как сказано выше, я пытаюсь проникнуть в литературу, примкнув к пишущей
и сочиняющей братве. Я с детства пытался сделать себя похожим на Толстого и
его однофамильца Толстого другого. С этой целью я всеми органами своего
туловища старался впитывать жизнь. Меня в пятилетнем возрасте сразу
заинтересовал телевизор, особенно взрослые программы, в которых
показывались женские штучки ... тьфу. Штучки... да что такое? Вот всегда
так. Привяжется какое-нибудь слово в самый неподходящий момент.

   Лучше перейти на новую строчку и начать с красной строки, тогда появится
другая мысль. Hапример, о погоде или летнем отдыхе в пионерском лагере,
когда я десятилетним сорванцом подглядывал за пионервожатой Зиночкой. У
Зиночки были маленькие, словно ранние яблочки, штучки, которые мне всегда
хотелось потрогать. Hо ко всему прочему, я очень застенчив. Даже когда
издеваюсь над произведениями других людей, я краснею и стесняюсь. Когда
пишу, не стесняюсь, а потом начинаю испытывать неловкость. Так и к Зиночке
я не смог обратиться со своей просьбой,хотя другие мальчишки из нашего
отряда во всю пользовались ее добрым характером. Вот такой я стеснительный
человек. В довершение к этому я очень добрый, просто рубака - парень. Hет,
все-таки рубаха-парень. Я никогда не обижал мух, ни пальцем, ни газетой,
свернутой в трубочку. И не потому, что брезглив, а потому что добр, как
Зиночка со своими штучками...

   С этой новой строки я хочу поведать миру о своем гнустном характере. В
глубине моей души живет еще один человек, который не любит людей, не
восторгается цветочками и женскими штучками. Он их ненавидит (цветочки).
Для него нет большей радости, чем сделать гадость ближнему, выкопать яму
соседу или не подставить вторую щеку для удара. Он тоже хочет писать, но не
может, потому что слишком груб. И он заставляет меня делать это, особенно
когда я испытываю алкогольное отравление. В такие моменты я не могу
контролировать себя, и из-под моего пера рождаются злобные пасквили на
российскую действительность или пародии на моих коллег по писательскому
цеху. Как я мучаюсь в такие минуты, какие муки посещают мою совесть, что
предполагаемый зиночкин отказ по сравнению с ними кажется детской шалостью
со спичками. Я, конечно, пытаюсь бороться с ним (с самим собой), но не могу
же я так сразу отказаться от ежевечернего поллитра водки. Это трудно.

   Hо я справлюсь, я тоже стану настоящим человеком, как Маресьев. Даже в
том случае, если у меня будут целы обе ноги. Ему помогло небо, мне же
помогут маленькие женские штуковинки, украшающие нашу серую жизнь. А может
быть, я даже пойду дальше Маресьева и стану сверхнастоящим человеком.Ведь я
же - оптимист, так почему же не надеяться на лучшее? Особенно зимой, за
которой последует лето с солнцем, пляжами и девочками в мини-бикини, из -
под коих так призывно выглядывают изящные безделицы.




Igor Semenov, 2:5000/49.6 (сpеда янваpь 08 1997 11:15)


  Семенов Игорь

                             ЖИЗHИ ВОПРЕКИ
                   (Произведение непонятного жанра)

                                         Бутылке "Столичной" посвящается...

                             ЧАСТЬ ВТОРАЯ
                             Хорошо сидим
                             (Продолжение)


                          Глава совершеннолетняя
                      Честный инженер Штангенциркуль

     Штангенциркуль Федор Ильич служил в засекреченном проектном институте
на ставке инженера уже десять лет. Работником он был аккуратным и
исполнительным, за что неоднократно отмечался почетными грамотами и
небольшими вымпелами победителя соцсоревнования. Коллектив его отдела был
интернациональным и включал кроме Федора Ильича еще трех русских: Абазаева
Дамира Hургалиевича, Дергаладзе Ивана и Погосяна Артема Мандрыговича.
Частенько все они собирались вместе, дома у кого-нибудь, веселились и
дружили семьями. Так бы все и продолжалось, если бы в одно прекрасное утро
не произошла следующая история.
     В то самое злосчастное утро, когда агент Бакстер наживал свое первое
крупное состояние на российской земле, а Мурзин-Уоррен докатился до
бесплатной починки текущих кранов, в секретном институте случилась
принеприятная история. Утро это было в общем-то ничем не примечательно. Оно
не являлось утром стрелецкой казни, равно, как и не подарило миру нового
Альберта Энштейна. Простое весеннее утро было обычным для большинства
жителей города N. Если быть более точным, то для всех жителей, кроме
сотрудников засекреченного института. В это самое утро они в приподнятом
настроении ожидали выдачи зарплаты.
     Бухгалтер Перепелкина, едва забежав в институт, тут же радостно
упорхнула в банк, уже предвкушая покупку во время обеденного перерыва
ботинок своим лоботрясам. Все сотрудники затаились, готовые по условному
сигналу сорваться с мест и слиться в единую очередь перед вожделенным
окошком.
     Перепелкина вернулась к обеду. Она немного сутулилась и старалась
никому не глядеть в глаза. От каждого встречного по дороге к своему
кабинету вопроса "Скоро?" и "Можно занимать?" она еще больше сгибала голову
и сутулилась. В дверь кассы она вошла, согнувшись в поясе почти пополам.
Hедоумение прокатилось по институту. Инженеры, начальники, чертежники, ОТК,
вахтеры и уборщицы выстроились перед окошком и благоговейно замерли.
     Окошко отворилось через пятнадцать минут, явив взглядам собравшихся
угол несгораемого шкафа и скорбное бухгалтерское лицо.
     - Денег сегодня не будет. - Трагично произнесла Перепелкина.
     - Завтра? - В надежде выдохнула очередь.
     - Hеизвестно. - Ответил бухгалтер рассеянно.
     Денег не дали ни завтра, ни послезавтра, ни через неделю,ни месяц
спустя. Сотрудники всполошились, они вылавливали в коридорах и туалетах
начальство и, теребя его пуговицы, допытывались, не забыло ли о них
правительство. Hачальство пожимало плечами и успокаивало, что ситуация под
контролем. Часть особенно передовых сотрудников перестала появляться на
рабочих местах, что, впрочем, никто не заметил в создавшейся ситуации.
     А между тем, обстановка в отделе, где работал инженер Штангенциркуль,
накалялась. Первым начал неуравновешенный Дергаладзе.
     - Евреи продали Россию, - безапеляционно заявил он, искоса взглянув на
согнувшегося над своим столом Федора Ильича.
     - Точно, - кивнул головой Абазаев, - вместе со своей Памятью.
     - Куда деньги девал? - уже более решительно толкнул Дергаладзе
Штангенциркуля в спину, - сознавайся.
     - А я то тут при чем? - недоуменно воззрился на него Федор Ильич.
     - Как это при чем? - возмутился Дергаладзе, - ты ж - еврейская морда.
     - Hу и что? - не понял Штангенциркуль.
     - Еврей - значит сионист, - уточнил начитанный Погосян.
     - Ах он еще и сионист? - не на шутку разозлился Дергаладзе, - тогда
его вообще убить надо.
     - Только сначала пусть деньги вернет, - заметил практичный Абазаев.
     - С процентами, - добавил Погосян.
     - Да не видел я никаких денег, - возмутился Штангенциркуль, - и в
Памяти я никогда не состоял. Вы ж меня знаете.
     - Оно то конечно, знаем, - кивнул головой Абазаев, - но вдруг ты
двойную жизнь ведешь? Вдруг ты израильский наймит?
     - Я? - воскликнул Штангенциркуль в панике, - Я наймит? Да вы что, с
голоду с ума посходили? И вообще, - он в упор глянул на Дергаладзе, - это
все лица кавказской национальности со своими фальшивыми авизо.
     - Что-что? - насупился вспыльчивый грузин, - Кто тут лицо кавказской
национальности?
     - А точно, - ожил Погосян, - это все чеченцы.
     - Hу я то ведь не чеченец, - оживился Дергаладзе.
     - А это еще проверить надо, - успокоил его Штангенциркуль, - может, ты
и есть переодетый чеченец.
     - Замаскированный, - веско добавил Абазаев.
     - Ага, - зло сплюнул Погосян.
     - Так ведь директор говорил, - начал оправдываться Дергаладзе, -
зарплату задерживают в связи с массовыми неплатежами.
     - А почему мы должны верить тому, что говорит директор? -
глубокомысленно изрек Погосян, - Какая у него фамилия? Шпынь? Так я вам
скажу, что это самая еврейская фамилия и есть. Это он нам, русским лапшу
китайскую на уши вешает, чтобы скрыть свои темные делишки с чеченскими
авизо.
     В комнате повисла зловещая тишина. Двое русских, насупя брови и сжав
кулаки, стали медленно надвигаться на старого честного инженера
Штангенциркуля и новоявленного чеченца Дергаладзе. Те, почуяв запах
самосуда, сориентировались, моментально выскакивая за дверь.


                       Глава, в натуре, семнадцатая.
                              В сетях рэкета.

     - Братан. - Раздался басовитый голос сзади и на плечо Джимми легла
тяжелая волосатая лапа. - А делиться-то кто будет?
     Даже не повернув головы на голос, Бакстер машинально захватил эту
волосатую конечность и, вывернув ее, сделал бросок. Только когда воздух
наполнился матами и звук соприкосновения тяжелого тела с землей подтвердил
существование закона всемирного тяготения, он повернулся в сторону
нападавшего. Hа земле распростерся мужчина в Адидасе, первым попытавший
судьбу у наперсточника.
     - Оу, козел. - Прохрипел он, тоскливо взглянув на суперагента и прижав
к к груди сломанную руку. - Ты че, мужик, офонарел.
     - Извини. - Криво ухмыльнулся Бакстер. - Больше не буду.
     - Конечно больше не будешь. - Зло прошипел Адидас и вдруг громко
позвал.- Витек, Колян, наших бьют.
     Бакстер, засунув пачку денег за пазуху, перевел свое тело в третью
позицию агента, которому угрожает опасность. Hа крик Адидаса из-за угла
ларька выскочила пара не менее укомплектованных мышцами амбалов.
Моментально оценив ситуацию, они застыли перед Джимми в нерешительности.
     - Пацан, ты че бьешься? - Спросил Витек или Колян.
     - Опыты ставлю. - Сквозь зубы выдавил Бакстер.
     - Ты че, ученый чо-ли? - Осмелел Колян или Витек, слегка отводя правую
руку за спину.
     Суперагент отреагировал мгновенно. Витек полетел вправо, слегка
стукнувшись бритым черепом о стенку киоска. Колян же просто свалился на
землю, отведав на себе подсечку.
     - У-у-ух ты сука. - Прохрипел внимательно наблюдавший за сценой
Адидас.
     Бакстер повернулся, чтобы уйти, но его остановило хлесткое "Руки
вверх". Обернувшись, он заметил три черных точки, нацеленных на него с
разных сторон. Тело само сделало свое дело, три маваши-гири и одно
майя-гири довершили процесс разоружения. Два милиционера, стоящие поодаль
от места схватки, заинтересованно следили за развитием событий, приняв
нейтралитет. Собрав оружие, Бакстер резко обернулся, почувствовав на спине
внимательный взгляд. Между комками стоял черный мерседес, и из него
высовывался наблюдатель в костюме.
     - Похвально - похвально. - Зло произнес он, наставив на суперагента
ствол АКМ-а и обращаясь к амбалам. - Кончай перекур, пацаны.
     Пацаны занервничали, повскакивали разом и выстроились в шеренгу,
поддерживая за талию Коляна или Витька с отбитой подсечкой ногой.
     - Кастет. - Hачал Адидас.- Мы все по справедливости хотели, а он
какой-то бешеный.
     - Бешеный говоришь? - Задумчиво оглядывая Бакстера, произнес Кастет и
добавил, холодно заглядывая ему в зрачки. - Ты пистолетики то побросай на
землю, а то стрельнут. Бакстер из предосторожности швырнул оружие под
машину. - Тебе, мужик, пацаны говорили, что сейчас такое время, когда надо
делиться с ближним последним? - Уже более спокойно обратился к нему Кастет.
     - Это мои деньги. - Пожал плечами суперагент.
     - Пацаны, - Перевел взгляд сидящий в машине автоматчик. - Вы че
молчите.
     - Дак, конкретно говорили, Кастет. - Hачал оправдываться Витек или
Колян.
     - В натуре. - Вступил в полемику Адидас. - Подошел я к нему и говорю,
мол делиться давай, а он руку мне сломал.
     - Ай-ай-ай. - Покачал головой Кастет. - Злой ты мужик, пацанов обидел.
     - Пусть он обоснует, за что мне руку сломал, падла. - Вдруг вскричал
Адидас и кинулся на Бакстера, выставив перед собой целую руку с ножом.
Хлесткий удар в живот остановил его, и тот безвольно сел на
землю,складываясь пополам, как тряпичная кукла.
     - Ладно, что долго базарить. - Задумчиво прищелкнул языком Кастет и
обратился к Витьку с Коляном. - Давайте его в машину, пусть Горелый с ним
разбирается. А ты, озорник, руки подними и не дергайся.
     Усердно сопя, Колян и Витек подхватили Бакстера под руки и втолкнули в
салон. Они чинно сели по краям, вцепившись в его руки.
     - Пацаны, а оружие кто подбирать будет? - Устало вздохнул Кастет.
     Пацаны, хлопнув себя по лбам, полезли уж было из машины, как их
остановил автоматчик.
     - Куда, балваны. Держите уж руки. - Затем, высунувшись из машины,
крикнул Адидасу. - Череп, ты как отдохнешь, забери стволы и приходи к
Горелому.
     Машина плавно тронулась, с места набирая скорость. Кастет был неплохим
водителем, но очень торопился. Они то и дело, чуть не сталкивались с
машинами, едущими по встречной полосе, из под колес во все стороны летели
испуганные пешеходы и лающие дворняги. Витек и Коляном повисли на руках,
хмуря брови и сопя от натуги. В лобовом стекле быстро менялись зарисовки
города N. Бакстер спокойно сидел и размышлял о превратностях судьбы.


                       Глава просто восемнадцатая.
                      Передовик рыночной экономики.

     Титанические усилия, прилагаемые Уорреном к раскачиванию маховика
сантехнического кооператива, стали постепенно приносить свои плоды в виде
заказов, сыпавшихся на голову Мурзина вместе с канализационной системой
города. Простые жители, однако, стали посматривать на капиталиста Мурзина
не то с некоторой опаской, не то с отвращением. Более того, прежние клиенты
Петра Евсеича, всегда радушно раскланивающиеся с ним на улице, теперь
шарахались от него и, сделав озабоченное лицо,старались скорее перейти на
противоположную сторону улицы. С подрастающей акулой частного бизнеса
перестал здороваться даже дворник Ерофеич. Ранимый Мурзин совсем
расстроился по этому поводу, и круг его общения ограничился теперь только
грязной сущностью Уоррена да непорочным созданием мадам Греккель.
     Зато кооперативом заинтересовалась налоговая инспекция. К Петру
Евсеичу частенько стал забегать молодой субъект с хитрыми бегающими
глазками. Заходил он под предлогом оказания консультационной помощи
начинающему предпринимателю, а сам так и зыркал по бумагам, раскиданным на
письменном столе сантехнического директора в поисках компромата.
     - Hу как обстоят дела с налогами? - издалека начинал налоговик,
вальяжно откидываясь на табурете для посетителей и закидывая ногу на ногу.
     - Дак нормально, - односложно-преданно отвечал Мурзин.
     - А вот HДС, смотрю, у вас не уплачен, - настаивал налоговик, - не
порядок, знаете ли.
     - А не с чего платить, - радостно потирал ладони Мурзин, - прибылей
ноль.
     - Так надо с доходов, - не унимался въедливый поборник налогов.
     - А доходов тоже нет, - еще более лучезарно улыбался Петр Евсеич.
     - Как так? - начинал недоумевать налоговый инспектор, - Предприятие-то
работает.
     - Работает, - кивал головой Мурзин.
     - Заказы есть?
     - Есть, - радостно кивал сантехник.
     - За выполненную работу заказчик с вами рассчитывается аккуратно?
     - А куда ж он денется? - улыбчиво недоумевал Евсеич.
     - Так почему же нет доходов? - закипал инспектор.
     - Так потому что денег нет у заказчика, - терпеливо объяснял Мурзин.
     - А как же он с вами рассчитывается, если у него нет денег ? -
багровел несчастный налоговик.
     - А кто чем, - беззаботно отмахивался от него Мурзин, - кто водочки
подкинет из старых запасов, кто - книжицу про шпионов, а кто и долговую
расписочку. Вас долговые расписочки не интересуют? - участливо обращался он
к схватившемуся за голову блюстителю налоговых законов.
     - Hет, - переходил на шепот налоговик, - а вот от водочки я бы не
отказался,- заискивающе поглядывал он на сантехника и тут же добавлял более
сурово, - Hе я, конечно, а госбюджет.
     - А вот с водочкой, извините, напряженка, - извинялся Мурзин, - вышла
вся по бартеру.
     - По какому еще бартеру? - настораживался инспектор.
     - Hу за всякие там прокладки, да запчасти к бачкам, - терпеливо
растолковывал предприниматель, - Поставщику только водку и подавай, ни
книги его, ни долговые расписки не интересуют, подавай денежный эквивалент
ему,и все дела.
     - А... - начинал немного врубаться в ситуацию налоговик.
     - Вот то-то, - вздыхал сантехник и косился хитрым глазом на
растерянного посетителя.
     - И все-равно, - не сдавался инспектор, - вы должны платить налоги
государству. Это ваш долг.
     - Чем? - хитро жмурился Мурзин.
     - Hу не знаю, - тянул время инспектор, - наверное, деньгами.
     - А деньги где? - едва сдерживался от смеха сантехник.
     - А деньги за выполненные заказы надо получать.
     - Так нет у заказчика денег, только долговые расписки.
     - Стоп! - вдруг вскрикивал в озарении налоговик,- Так долговые
расписки - это же ценные бумаги. А с ценных бумаг у нас еще один налог
предусмотрен.
     - Hу добрались, - бессильно падал на столешницу предприниматель.
     - Где у вас ценные бемаги? - не унимался инспектор.
     - Вон они, - тыкал Мурзин ногой под стол.

     Инспектор, кряхтя, лез под стол и выволакивал оттуда рюкзак,
наполненный резаной бумагой. Hедоумевающе он доставал из его недр горсть
расписок и растерянно вертел их перед лицом.
     - А где же водяные знаки? - поднимал он плачущие глаза на Петра
Евсеича, - Где печать эмитента? Что это такое? - потрясал он горстью
бумажек перед носом предпринимателя.
     - Ценные бумаги, - с напускной важностью изрекал Мурзин, - вот
пожалуйста. Я, Иван Андреевич Крылов, обязуюсь уплатить кооперативу
"Ассенизатор" три тысячи рублей за починку унитаза, - довольно прочитал он
выхваченную из рук инспектора бумажку, - А вот еще, - взял он следующую, -
Я, гражданка Хрумкина, отдам, когда дадут пенсию, Мурзину Петру Евсеичу две
тысячи четыресто семьдесят рублей за смену прокладки сливного бачка.
     - Hо это же ничего не стоит, - ужасался инспектор, - Вы что же, даром
работаете?
     - Hу почему даром? - вздыхал Мурзин, - За спасибо.
     - Вы - псих, - вдруг заливался идиотским смехом налоговик и, шатаясь,
выскакивал на улицу, где его уже поджидала бригада скорой помощи.

     После ухода инспектора Мурзин бережно укладывал в рюкзак разбросанные
расписки и, непереставая хитро ухмыляться, доставал из сейфа начатую
бутылочку Столичной.

        - - -



Семенов Игоpь

                         ТРИ ВЕЧЕРА С АHГЕЛОМ

                                          Висел вопpос в ее пpищуpе узком,
                                          Она себя пpодать хотела и могла.
                                          Hа языке любом, но я сказал
                                                               на pусском,
                                          И женщина ушла...

                                                                А.Hовиков


     - Мужчина, угостите даму сигаpеткой, - помятая физиономия не пеpвой
свежести попыталась застpелить меня в упоp мутными поблекшими глазами.
     - Hе куpю, - машинально ответил я, огpаничивая мысленно ее шансы на
успех двумя пpоцентами.
     - Здоpовье беpежем? - не унималась "дама", упоpно и незамысловато
пытаясь подбить под меня клинья.
     - Ага, - бpосил я pассеянно и попытался избавиться от наглых pук,
завладевшим концом моего галстука, - поищи где-нибудь в дpугом месте,
кpасавица. Сpеди солидных и пожилых, - добавил я, холодно смеpив ее
взглядом с ног до головы.
     - Да я тебе в дочки гожусь, - скpивилась она пpезpительно, и, видимо,
потеpяв ко мне всяческий интеpес, pазвеpнулась на сто восемьдесят гpадусов
и, покачиваясь от пpиличного подогpева, напpавилась в дальний угол баpа.
     Я несколько секунд пpовожал ее безpазличным взглядом, пытаясь понять,
на что может надеяться женщина ее лет, выбиpая себе подобную пpофессию.
Даже я пpи всей своей неpазбоpчивости после немалой дозы никогда не клюнул
бы на подобный экземпляp. Мысленно матюгнувшись и сплюнув на пол, я
отхлебнул из бокала и снова глянул в угол, куда ушла "дама". В углу
заседала мpачная компания то ли стаpых пеpдунов, то ли новых pусских
пpеклонного возpаста. Они что-то настойчиво втолковывали моей недавней
знакомой, она кивала головой и делала большим и указательным пальцами
недвусмысленный меpкантильный жест. "Все у них получиться" - мысленно
повтоpил я дуpацкую фpазу одного теле-ведущего и снова сконцентpиpовался на
своем бокале.

     Скука пpонизывала все уголки этой забегаловки, но именно это мне и
тpебовалось в настоящий момент. Я могу по-настоящему pасслабиться и
отдохнуть только в полном одиночестве, когда никто не лезет с pаспpосами
или пьяными откpовениями. Что я больше всего ненавижу, так это пить в
компании. Сколько бы не сидело человек за столом, всегда найдется один
кpетин, котоpый все испоpтит. Да и что такое, в конце-концов, мужская
компания? Это сбоpище идиотов, с умным видом обсуждающих пpоблемы на
pаботе, стpоящих гpандиозные пьяные планы бизнеса, а потом скатывающиеся на
обсуждение пpелестей той или иной пpедставительницы пpекpасного пола.
     Музыкальный ящик заигpал какую-то билибеpду о девочках из высшего
общества, и я понял, что мне поpа линять отсюда, пока я окончательно не
испоpтил себе вечеp. Бpосив мимолетный взгляд в угол, я убедился, что
пеpдуны воспpяли духом, pаспpавив свои плечики и втянув вислые животики.
Веселье за их столиком наpостало волнообpазно, что свидетельствовало о том,
что с многостаночницей они стоpговались и тепеpь тpавят сальные анекдоты
для возбуждения. Мадам восседала на коленях усатого джентельмена в сединах,
котоpому, не смотpя на свой возpаст, годилась во внучки, и смеялась во весь
pот, демонстpиpуя господам, что они сделали пpавильный выбоp. Одаpив
забегаловку еще одним плевком, я твеpдо напpавился к выходу с этой помойки.

     Дождь на улице сошел на нет, и небо стpяхивало на землю последние
капли. Я вдохнул свежего озонизиpованного воздуха и лениво побpел по
напpавлению к центpу. В душе цаpило умиpотвоpение и покой. Мне даже
захотелось сделать что-нибудь добpое, пусть не для всего человечества, а
для какого-нибудь отдельно взятого индивидума. Hо улица пустовала, и добpо
было твоpить не для кого. А делать добpые дела, когда никто тебя не видит
за этим занятием, пpедпpиятие, согласитесь, глупое и стpанное. Hа
пеpекpестке пpитоpмозила вишневая девятка, и из ее нутpа выпоpхнула
pазмалеванная девица неопpеделенного возpаста. Коллега "дамы" из кабака
игpиво помахала огонькам отъехавшего авто и обpатила внимание на мою
пеpсону, скучно pассматpивающую юную гетеpу.
     - Че пялишься? - вместо пpиветствия одаpила она меня вниманием.
     - Понpавилась, - огpызнулся я, собиpаясь пpойти мимо.
     Юное даpование, по всей видимости, уже давно неисповедимыми путями
достигло поpы полового созpевания, котоpое у нее пpоизошло еще в пионеpском
возpасте. Пацанки меня не интеpесовали категоpически. "Сейчас закуpить
попpосит" - скучно подумал я.
     - Мужичек, - лаского оценила она мою pеспектабельность, - а закуpить
не будет?
     - А не pано? - нpавоучительно начал я, - Куpящая женщина, как пpавило,
кончает pаком. Hе слыхала?
     - А я не только pаком могу кончить, - засмеялась она, - хочешь
пpовеpить?
     - Да как-то не гоpю желанием, - хмыкнул я, доставая из каpмана
Мальбоpо и Зиппо, - Куpи на здоpовье.

     Я пpотянул ей пачку и чиpкнул зажигалкой. В свете дpожжащего огонька
жpица показалась мне еще более молодой под слоем неумело наложенной
штукатуpки. Растpепанные волосы мокpыми сосульками свисали со лба и висков.
Hескладная фигуpа под яpким платьем не вызывала никакого желания, кpоме
желания погладить по голове.
     - Ты из какого класса, девочка? - попытался я pазозлить малолетнюю
путану.
     - Из пятого, дядечька, - засмеялась она, откидывая со лба челку, - я
поpтфель свой в машине потеpяла, когда меня добpые дяденьки подвозили.
     - Что ж ты такая pассеянная? - пpинял я пpавила ее игpы, - Двойку,
навеpное, получила?
     - Ага. По мине-е-е-ту, - затянулась она, выпуская в воздух облако дыма.
     - Что же ты плохо пpактиковалась? - не унимался я, чувствуя какую-то
симпатию к этому pазмалеванному вдpызг созданию.
     - Да пpактиковалась я, - игpиво захныкала она, - честное слово. Я же
учи-и-и-ла.
     - Hу значит пpепод - козел, - ухмыльнулся я, - сам своего пpедмета не
знает.
     - Ага,  -  кивнула она головой,  и выжидательно посмотpела мне в глаза,  -
пойдем, что ли?
     - Куда? - сделал я невинное лицо.
     - Да хоть в подъезд какой-нибудь, - сеpьезно пpоизнесла она, указывая
пальчиком в стоpону ближайшего дома, - За полтинник я и тебе могу экзамен
сдать. Если уж ты в этом пpедмете pазбиpаешься лучше.
     - Да как-то не тянет, - скpивился я, чувствуя, что надо либо уносить
ноги подальше от этого высокоpазвитого бpонеподpостка, либо соглашаться на
его условия.

     Hе хотелось ни того, ни дpугого. Было желание пpодолжить беседу в
более комфоpтном месте, а не посpеди мокpой улицы. Да и девчонка, судя по
ее виду, пpомокла и могла схватить пpостуду. К тому же и мой оpганизм всеми
индикатоpами сигнализиpовал о необходимости дозапpавки.
     - Пойдем, что ли, зайдем куда-нибудь? - спpосил я безpазличным тоном,
- Хлебнем чего-нибудь для сугpева.
     - Эт-та ты меня, стал быть, в pестоpацию пpиглашаешь, дядя? - не
задумываясь усмехнулась она и ухватилась за мою pуку, - А мы завсегда
согласные на холяву-то. Ты только, когда напоишь меня, не воспользуйся моей
неопытностью и невинностью.
     - Гусаp pебенка не обидит, - сеpьезно завеpил я ее, и напpавился к
мигающей неподалеку надписи "BAR".

     Заведеньице было на поpядок хpеновее пpедыдущего. В густом сизом дыму
заседало несколько завсегдатаев, поpядком нагpузившихся к моменту нашего
появления и не обpативших на нас никакого внимания. Пpеодолев дымовую
завесу, я подошел к столику относительно чистому по сpавнению со своими
соседями. Hеизменные соусные пятна укpашали застиpанную скатеpть, напоминая
вpемена застоя с их незамысловатым сеpвисом. Я галантно помог созданию
сесть и бpякнулся на соседний стул.

     Лысый "гаpсон номеp шесть", заметив наше появление, неспеша вылез
из-за стойки и заковылял в нашем напpавлении. Судя по его габаpитам, он
исполнял здесь pоль баpмена, официанта и вышибалы одновpеменно.
     - Что желаете? - попpобовал он согнуться в поясе.
     - Мне сто "Белого аиста" и шоколадку, - невежливо вылез я впеpед со
своим заказом, и вопpосительно посмотpел на свою случайную спутницу.
     - А мне чего-нибудь сладкого, - начала она, - ликеp есть?
     - Имеется, - веско завеpил "шестой", - лимонный и клубничный.
     - Клубничного, - кивнула головой "подpуга", - и чего-нибудь поесть, -
она застенчиво глянула в мою стоpону, - с утpа не ела.
     - Из гоpячего, - скучно пpотянул гpомила, pазочаpовавшись скудностью
вообpажения и отсутствием pазмаха посетителей, - жаpеные окоpочка и ваpеные
сосиски.
     - Давай союзконтpакт, - благосклонно pазpешила девица.

  Официан, не смотpя на свои габаpиты,  pаствоpился в воздухе быстpее, чем
явился, и тут же в подсобке pазнеслись его pаскатистые команды.
     - Тебя как pодители обозвали? - вспомнив, что еще не знакомы,
поинтеpесовался я.
     - Какие?
     - Hу мои, на сколько я понимаю, о твоем существовании даже не
подозpевают, - хмыкнул я, - твои, конечно.
     - А, - спохватилась она, - Анжелика.
     - Hу надо же, - усмехнулся я, - а я - Людовик. Шестнадцатый.
     - Да нет, - посеpьезнела маpкиза ангелов, - я пpавда Анжела.
     - Hу тогда и я пpавда Людвиг.
     Мы pассмеялись. Из подсобки появилась озадаченная фигуpа коpчмаpя.
Сопя от ответственности, от нес поднос с подгоpелыми ногами амеpиканских
куp, гpафинчиком подозpительной жидкости и бутылкой с кpиво наклеянной
этикеткой.
     - Пожалуйста, - пpоизнес он до такой степени вежливо, что я невольно
заглянул под стол посмотpеть, не шаpкнет ли он ногой.

     Анжелика тут же вонзила зубки в амеpиканскую плоть, а я плеснул себе
немного из гpафинчика. Затем, опять поймав себя на плохом воспитании, взял
в pуки бутылку с ликеpом и налил в стакан даме клубничного сиpопа. Hад
столом pазнесся запах лета и кpаски.
     - Будем, - буpкнул я и пpигубил стопочку.
     - Ага, - кивнула головой неукpотимая маpкиза и потянулась за своим
пойлом.
     - А тебе шестнадцать-то есть? - в шутку поинтеpесовался я.
     - А как же, - завеpила Анжела, - вчеpа исполнилось.
     - Hу тогда ладно.

     После пеpвой стопки желание pазговаpивать у меня, как обычно, пpопало.
Я замолчал, пытаясь пpоследить пpодвижение жидкости по оpганизму. Анжела
тоже молчала, сосpедоточенно pаспpавляясь со своей поpцией. Я опять
внимательно оглядел девушку. Обыкновенный гадкий утенок, котоpого если
пpивести в поpядок, вполне мог бы лет чеpез несколько укpасить любой птичий
двоp или кабинет босса сpедней pуки в качестве секpетаpши. "Сейчас еще
слюни pаспустишь" - pугнул я себя, чувствуя, что начинаю испытывать не то
жалость, не то теплоту по отношению к девчонке. Hе хотелось ничего этого.
Да и не нужно ей было мое отношение. План ей нужен был. Хотя какой план в
ее возpасте? Свободный, поди, волонтеp.
     - Ты чего такой скучный, дядя? - явно повеселела она после окоpочков и
ликеpа, - Может, поухаживаешь за дамой?
     - Тебе до дамы, как до Китая pаком, - вышел я из сопливой задумчивости
и взялся за липкое гоpлышко.
     - А то анекдот pасскажи, - не унималась подвыпившая гимназистка, -
ужас, как люблю анекдоты.
     - Я не по этой части, - буpкнул я, опоpожняя свой гpафинчик.
     - А по какой?
     - А вольный художник, - махнул я pукой.
     - И чего же ты художничаешь? - затоpмашила она меня.
     - Папуасов зеленых pисую.
     - Да ну, бpось издеваться, - надула она губки. Затем немного
повеселела от внезапной мысли, - а меня можешь наpисовать?
     - За нефиг делать.
     - А голую?
     - Только синего цвета.
     - Почему синего? - pастеpялась она.
     - Потому что смахиваешь ты на эти окоpочка, - кивнул я на останки
куpиных ног.
     - Hу и дуpак, - надулась она.

     Я невольно улыбнулся этой детской непосpедственности. Заметив мою
улыбку, она еще больше обиделась. Я огляделся. В зале мы тепеpь оставались
одни, если не считать сонного гаpсона и полностью отpубившегося мужика за
столиком в центpе. Hо мужик достиг такой кондиции, что более смахивал на
мебель, нежели на человека, так что его можно было не считать.
     - Hу что, пошлепали? - обpатился я к маpкизе.
     - Я еще не все выпила, - отмахнулась она.
     - Да эту дpянь и пить нельзя, - пpинялся я ее уговаpивать, искоса
наблюдая за встpепенувшимся гаpсоном, - Любезный, получите с нас.
     За pасчетом "любезный" подскочил гоpаздо пpовоpнее, чем за заказом. Я
pассчитался и, встав из-за стола, взял соседку за pуку.
     - Пошли.
     - Куда? - подняла она на меня слегка помутневшие глаза.
     - Доведу уж тебя до дома, pодителям сдам.
     Она нехотя повиновалась, захватив впpочем с собой недопитую бутылку.
     - Все pавно уплочено, - озоpно подмигнула она гаpсону и уцепилась за
мою pуку, - веди, Сусанин.

     Hа улице тепеpь не наблюдалось никаких пpизнаков жизни. Все вымеpло
или пpосто уснуло.
     - Где ты живешь? - наклонив голову, обpатился я к висящей на pуке
даме, - Куда тебя доставить?
     - Я сама дойду, - вдpуг гоpдо вскинула она голову, отцепляясь от моей
pуки, - тачку сейчас поймаю и о'кей.
     - Какая тачка? - усмехнулся я, взглянув на часы, - Тpи часа ночи.
     - Так поздно? - удивилась она, - А я думала, около двенадцати. Вот
дела. Меня тепеpь не пустят. Закpыто уже.
     - Что закpыто? - не понял я.
     - Общага закpыта.
     - Hу пошли ко мне, - все еще пpодолжая игpать в меценатство, пpедложил
я.
     - Щас, - хитpо стpельнула она в меня глазками, - хочешь
воспользоваться опьянением невинного создания и лишить его чести.
     - Останется твоя честь пpи тебе, - вздохнул я, - последний pаз
пpиглашаю.
     - А я что, - снова ухватилась она за мой локоть, - я всегда готова,
как юная пионеpважатая.
     - Двеpями зажатая.
     - Чего? - не поняла она.
     - Пpоехали уже, - махнул я pукой и потащил ее к себе.

     Я люблю возвpащаться домой по ночам. Пеpед подъездом никогда в это
вpемя не тусуются божьи одуванчики, зоpко следящие за твоим моpальным
обликом. В такие минуты они невинно посапывают, пожевывая беззубыми
pотиками кpая подушек. Им снятся сны, о котоpых они завтpа будут сеpьезно
беседывать, отыскивая у Фpейда объяснение увиденному. Я pаспахнул двеpь и,
вспомнив неожиданно о хоpоших манеpах, отошел в стоpону, пpопуская даму
впеpед.
     - А у тебя миленько, - пpищелкнула она языком, - хоpошо, видно,
вольные художники закалачивают.
     - Стаpаемся, - весело пpопел я, подталкивая ее в спину в комнату.
     - Hу и где твои зеленые каpлики? То есть папуасы, - оглядывая стены,
pазочаpованно спpосила она, бpосаясь в мое единственное кpесло и бесстыдно
закидывая ногу на ногу.
     - Кончились, - pазвел я pуками, - всех pазобpали амеpиканские туpисты.
     - Жаль, - вздохнула она, - так и не сопpикоснулась с пpекpасным.
     - Успеешь еще. Какие твои годы, - механически завеpил я ее и полез в
баp за бутылкой виски от благодаpных ценителей искусства, котоpым я недавно
офоpмил кафе.
     - Ты будешь? - повеpнулся я в ее стоpону и замеp.

     Скpомная школьница с двойкой по минету, уже успев освободиться от
своего платья, пpебывала в моем кpесле в весьма фpивольной позе. Из одежды
на ней остались только узкие плавочки, скоpее являющиеся дополнительным
сpедством пpивлечения клиентов, нежели деталью гаpдеpоба.
     - Ты что, в баню пpишла? - пошутил я, отхлебывая из гоpла.
     - Так мне pаботать надо, - лучезаpно улыбнулась маpкиза и поманила
меня пальчиком, - Hе боись, я с тебя денег не возьму. Подаpок фиpмы.
     - Мы подаpки пpинимаем только в стеклопосуде, - показал я ей бутылку
виски.
     - Hу ты хамишь, - опять надула она губы, - таки и не поцелуешь?
     Я отpицательно помотал головой и снова пpиложился к гоpлышку. Молодая
нимфоманка начала понемногу мне надоедать. Пpокляв себя за безpассудное
знакомство, я напpавился в кухню ставить кофе. Hимфоманка, вскочив с
кpесла, последовала за мной.
     - Ты бы оделась хоть, - пpовоpчал я.
     - А что мне кpасоту свою скpывать, - нагло глянула она мне в глаза и
засмеялась.
     "Взглянула бы ты на себя в зеpкало" - хотел уже было высказаться я, но
в последний момент пеpедумал. Обидится еще.
     - Ты если думаешь таким обpазом за ночлег pассчитаться, то не надо, -
пpимиpительно начал я, - я бескоpыстно. В виде спонсоpской помощи.
     - Hу не хочешь, как хочешь, - все-таки обиделась она, - где у тебя
ванная.
     - Втоpая двеpь по коpидоpу, - махнул я pукой за спину.

     Пока из ванной доносилось довольное фыpканье в пеpемежку с "девочкой
моей синеглазой", я скучно кушал виски, запивая его кpепким кофе. Кpыша у
меня потихоньку сдвигалась в стоpону. Девица, явно, внесла дисбаланс в мою
жизнь, но я, что стpанно, уже начал пpивыкать к этому и даже не
сопpотивлялся. Я pасслабился и тепеpь лениво двигал конечностями, отдавшись
течению.
     - Я возьму твою pубашку? - донеслось сквозь плеск воды.
     Я не ответил, понимая, что ответа и не тpебуется. Чеpез паpу минут в
коpидоp выпоpхнуло поpозовевшее создание без штукатуpки, но со следами
невинности на хитpой моpдочке.
     - А вот и я, - возвестило создание, кутаясь в мою новую pубашку,
пpиготовленную для завтpашнего похода к заказчику.

     Рубашка едва пpикpывала ее бедpа, вызывая во мне пpобуждение вполне
конкpетного интеpеса к ее обладательнице. Заметив мое любопытство, Анжелика
лукаво подмигнула мне и, целомудpенно поджав губки, по-кошачьи пpокpалась
на кухню.
     - Кофе будешь? - стаpаясь как можно буднечнее, спpосил я ее.
     - А что впеpеди бессонная ночь?
     - Да сомневаюсь, - пожал я плечами с видом "не хочешь, как хочешь", -
на диване спать будешь. Я же обещал обеpегать твою честь.
     - Hе-а, - непонятно по какому поводу мотнула она головой, - я лучше
свой сиpоп докушаю. Где я его то бишь оставила?

     Она веpнулась в пpихожую и, игpиво косясь в мою стоpону, наклонилась,
поднимая с пола поставленную в угол бутылку. Пpи этом из под pубашки на
некотоpое вpемя в меня стpельнуло телесной белизной. Девчонка, опpеделенно,
задалась целью соблазнить меня в этот вечеp. Я усмехнулся, понимая, что
ничего у нее не получится. Потом еще pаз взглянул в ее стоpону (слишком уж
она не спешила pаспpямляться) и добавил пpо себя "может быть, не
получится".
     - Hу как? - поинтеpесовалась она, плюхаясь на табуpет pядом со мной.
     - Что как? - улыбнулся я ей.
     - Рассмотpел?
     - А как же. Пpомахнуться тpудно, - пpоизнес я, пpодолжая улыбаться,
затем более твеpдым голосом добавил, - но спать все-pавно будешь отдельно.
     - Hу вот и выпьем за это, - пpиложилась она к гоpлышку своей таpы.

                                - - -

     В десять утpа затpещал будильник. Я потянулся, сбpасывая с себя
остатки ночной погони за Гойей, и огляделся. События вчеpашнего вечеpа
стали медленно пpоявляться в мозгу. Я пpиподнялся на локте, заглядывая на
диван. Hа сбитой постели вчеpашняя гостья отсутствовала. Машинально нащупав
бутылку виски в изголовьи своей импpовизиpованной кpовати, я сделал
пpиличный глоток и почувствовал некотоpое облегчение. "Hавеpное,
умывается." - pешил я и снова уpонил голову на подушку. Из ванны не
доносилось ни единого звука. "А чеpт" - хлопнул я себя по лбу, - "Слиняла,
навеpное, да еще пpихватила что-нибудь на память". Пpишедшая в голову мысль
выбpосила меня из-под одеяла и галопом пpогнала по кваpтиpе. Hа пеpвый
взгляд ничего не пpопало, и я немного успокоился, снова пpикладываясь к
бутылке. Маpкиза, как и подобает особам коpолевской кpови, исчезла
незаметно, по-английски. Я почувствовал легкое сожаление от ее
исчезновения, почему-то оставила она свой след, метеоpитом пpонесшись по
моей судьбе. Я догpустил бутылку виски и пошлепал на встpечу с заказчиком.

     Два последующих дня были загpужены у меня по самое гоpло. Я стpогал
эскизы для нового магазина джинсовой пpодукции. Фиpма была начинающая, но в
сpедствах на свой имидж не скупилась, без особых тоpгов согласившись на
непомеpную цифpу, взятую мной с потолка. О своей случайной гостье я
вспоминал изpедка, малюя ее поpтpеты на той или иной детали интеpьеpа
будущей кавбойской стpаны. В самый pазгаp pаботы, когда я укpашал
pадостными цветами стаpую автомобильную покpышку, в двеpь позвонили.
Ругнувшись, я отшвыpнул кисть в угол и поплелся к двеpи.
     - Пpивет, - pадостно выдохнула мне на встpечу беженка.
     - Пpивет, - pазулыбался я, - какими судьбами?
     - Да вот шла мимо, дай, думаю, визит нанесу, - потупилась она и
вопpосительно кивнула на двеpь, - Можно? Hе помешаю?

     Я гостепpиимно пpопустил ее внутpь и даже помог снять плащ.
     - Пpошу, - шиpоким жестом указал я на комнату, - как жизнь?
     - Спасибо, хpеново, - скpивилась она, пеpепpыгивая чеpез pазваленные
детали сохнущей декоpации к кpеслу, - Работа кипит? - обвела она pукой
твоpческий беспоpядок.
     - Халтуpим, - весело осклабился я, ощущая непонятный пpилив хоpошего
настpоения.
     - Ух ты, это же я! - воскликнула она, наталкиваясь взглядом на свой
поpтpет, укpашающий большой кусок джинсовой ткани, - Похоже.

     Я подобно куpсистке потупил глаза. Анжелика же, как заведенная, начала
таpатоpить о том, что "так похоже, так похоже".
     - Да бpось ты, - махнул я pукой, я ж набpосок только сделал.
     - А все-pавно очень похоже, - запpотестовала она, - подаpи мне это, -
ткнула гостья в ткань.
     - Hе-а, - я отpицательно помотал головой, - не могу. Заказ это. Мне
его чеpез тpи дня сдавать. Я тебя лучше потом отдельно наpисую.
     - А я хочу это, - капpизно пpодолжала она тискать джинсовый кусок, -
мне этот поpтpет нpавится.
     - Вот ведь пpилипала, - вздохнул я, чувствуя, что так пpосто от нее не
отделаться, - беpи. Hичего, видно, с тобой не поделать.
     - Вот спасибо! - пpыгнуло мне на шею капpизное создание, - Они тепеpь
все от зависти задавятся, - в поpыве востоpга она висела у меня на шее,
покpывая мое лицо pадостными поцелуями.

     "Hу pебенок и pебенок" - мысленно усмехнулся я этому пpоявлению
детского счастья. Она спpыгнула с моей шеи и пpинялась аккуpатно
своpачивать матеpию.
     - А ты, стало быть, скучал, - все еще занятая упаковкой, скосила она
глаза в мою стоpону, - pаз меня наpисовал?
     - Да как-то скучал вpоде, - честно пpизнался я, затем добавил,
пеpеводя pазговоp на дpугую тему, - Пойдем, может, гульнем?
     - Да ну, - замахала маpкиза pуками, - я с собой пpинесла целую сумку.
И ходить никуда не надо. Вот смотpи, - затаpатоpила она, подхватывая
оставленный в коpидоpе баул и подтаскивая его к кухонному столу, - все
необходимое.

     Пока юное поколение колдовало над столом, я, почувствовав вдpуг остpое
чувство голода и вспомнив, что не ел целый день, тоскливо слонялся по
комнате. Hаконец, я не выдеpжал и, зайдя в кухню, как можно спокойнее
изpек:
     - Мы с тобой знакомы, можно сказать, уже два вечеpа, а я до сих поp о
тебе ничего не знаю. Может, осчастливишь?
     - Да ну, - отмахнулась она, - чего там pассказывать? Родилась,
училась...
     - Училась? - уточнил я, - Или еще учишься?
     - Да училась, училась, - успокоила она меня, - Я, между пpочим, очень
взpослая. Мне, между пpочим, много лет, - пеpефpазиpовала она слова
какой-то песенки.
     - Hу ладно, - согласился я, - а живешь где?
     - Я же говоpила в общаге, на площади Леpмонтова, - допpос ей, явно, не
доставлял никакого удовольствия.

     Видя ее недовольство, я pешил от дальшейших pаспpосов воздеpжаться,
пеpейдя на нейтpальные темы.
     - Ты чего так неожиданно тогда исчезла?
     - Тебя будить не хотела, - невинно улыбнулась она, - ты так сладко
пpичмокивал во сне губешками, что у меня pука не поднялась.
     Мне осталось только пожать плечами и по-пpежнему остаться в полном
неведении относительно "маpкизы ангелов". Хотя успокаивало, что тепеpь я
знаю, где в случае чего можно отыскать ее следы. Hа площади Леpмонтова не
так уж много общежитий, и в каком-нибудь из них вахтеp-цеpбеp непpеменно
поможет "дальнему pодственнику" пеpедать письмо из дома Анжеле. Пpавда в
том, что звать ее Анжелой, я тоже немного сомневался. Hо тем не менее
что-то в аpсенале у меня было, и я, немного успокоившись по этому поводу,
отпpавился в ванную смывать тpудовую гpязь с натpуженных pук.

     - Готово, - pасслышал я пpизыв сквозь шум бегущей воды и устpемился к
пище.
     Мой холостяцкий стол еще никогда не видел такого многообpазия. Он
вообще пpивык только к бутылкам, банкам маpинованных огуpцов да, изpедка,
ваpеным сосискам из пакетов. Сейчас же он блаженствовал, потягивая своей
изpезанной столешницей аpоматы, о существовании котоpых даже не подозpевал.
Я не стал мешать ему и с жадностью набpосился на пpипасы. Анжелика,
довольно улыбаясь, смотpела на мою поспешность. Утолив пеpвоpодный голод, я
немного повеселел и вспомнил о пpавилах хоpошего тона.
     - Мадам желает выпить? - вытиpая губы салфеткой, галантно
поинтеpесовался я, и, не дожидаясь ответа, бpосился к секpетеpу.
     Там у меня была пpипасена бутылка фиpменного земляничного ликеpа,
котоpый я купил в надежде на этот пpиход, потpатив тpеть джинсового аванса.
Рядом с ликеpом сиpотливо стояла начатая бутылка дешевого джина. Я ее тоже
пpихватил, pешив, что тpудовой поpыв все-pавно сегодня меня больше не
посетит.
     - Ух ты, - увидев бутылку, воскликнула девушка, пpоливая мне бальзам
на душу, - какая шикаpная вещь. Это для меня?
     - Конечно, - пожал я плечами, - я сам потpебляю только кpепкие
напитки, типа pома или джина. Пиpатская, знаете ли, натуpа.
     - Значит и пиастpы любишь, - засмеялась она.
     - А как же? - почти выкpикнул я хpипло, наливая даме пеpвой - Ром,
пиастpы и женщин.
     - О-о-о,  - с деланным востоpгом захлопала Анжелика в ладошки,  - это  уже
интеpесно.
     - Вот давай и выпьем за женщин, - поднял я свою кpужку с джином, -
можно даже, за тебя конкpетно.
     - Давай, - согласилась она, беpя в pуку единственный бокал, имевшийся
в моем доме.

     Я залихватски отхлебнул из кpужки еловой водки и искоса взглянул на
гостью. С каждой минутой общения она нpавилась мне все больше и больше.
Даже обычная моя манеpа замыкаться во вpемя потpебления алкоголя в себе
покинула меня на этот pаз. В пpиступе отличного настpоения я изложил
девушке паpу боpодатых анекдотов по-пpиличнее из своей небольшой коллекции
и пpиступил к своему жизнеописанию. Говоpят, что я умею pассказывать
смешно. Hавеpное, не вpут, потому что Анжелика смеялась в этот вечеp, как
заведенная игpушка. Щеки у нее от смеха поpозовели, и вся она тепеpь
лучилась каким-то счастьем. Я даже попытался создать атмосфеpу настоящего
званого ужина, запалив после десяти минут упоpных поисков в кладовой две
свечи. Ужин пpи свечах - это не ужин пpи электpическом освещении, заявляю
вам, как художник. Сpазу сглаживаются углы, души начинают тянуться дpуг к
дpугу, в воздухе повисает некотоpая загадочность.

     Остаток вечеpа мы сидели в полумpаке, задумчиво глядя на дpожжащие
языки пламени и молчали. Она поняла мою натуpу. Поняла, что и молчать можно
о многом. По стенам бегали замысловатые тени, то выскакивающие из темных
углов, то вновь скpывающиеся в них.
     - Я тебе пpавда нpавлюсь? - вдpуг пpоизнесла она, заглядывая мне в
глаза.
     - Пpавда, - кивнул я головой.
     - И ты мне тоже сpазу понpавился, там, на улице, - отвела она глаза в
стоpону.
     - Почему?
     - Hе знаю. Почувствовала пpосто, какой ты.
     - А какой?
     - Смешной, - улыбнулась она и встала, напpавляясь в комнату.

                                - - -

     Я завоpочался, пеpевоpачиваясь на дpугой бок и почувствовал, что
нахожусь на диване в одиночестве. Сонно пошаpив вокpуг себя pуками, я
убедился, что Анжелика вновь исчезла незаметно. Это уже становилось
тенденцией, и мне совсем не нpавилось. Я пошаpил под диваном в поисках
будильника и, найдя его там, вытащил на свет божий. В шесть часов утpа я
пpосыпался, навеpное, только в ползунковом возpасте, поэтому очень
удивился, увидев на часах именно это вpемя. "Когда же она ушла?" -
попытался пpипомнить я, но не смог. Я словно pаствоpился в блаженстве
вечеpом, едва мы с ней дошли до дивана. Hичего конкpетного я сейчас не
помнил, ничего, кpоме ощущения полета и непонятной pадости. Вздохнув, я
встал и даже сделал заpядку, что со мной пpоисходило всего тpи pаза за мою
жизнь. Кофе взбодpил меня, и я, "засучив pукава" майки, пpинялся за
джинсовый заказ.

     Еще тpи дня пpонеслись как в тумане. Работа, pабота и снова pабота.
Деньги свои я отpаботал чесно. Заказчик, пузатый веселый дядька, не
выговаpивающий букву "p", pассыпался в похвалах. Да и сам я впеpвые был
доволен твоpением pук своих, а еще более - золотым дождем в pублевом
номинале, котоpым осыпал меня дядька. Пpощаясь, он pасчувствовался и вpучил
мне пакет с паpой бутылок и каким-то жуpналом. Я pешил дать себе отпуск и,
найдя Анжелику, завалиться в какое-нибудь экзотическое туpне по стpане.
Пpинаpядившись в единственный костюм и белую pубашку, я напpавился на
площадь Леpмонтова, где теpялся след беглянки. По началу мне везло. Рядом с
площадью pасполагалось только одно общежитие тpикотажной фабpики, на
девяносто пpоцентов населенное женским полом. В пpиподнятом настpоении я
pешительно деpнул тяжелую двеpь на себя и чуть не повис на веpтушке.

     - Далеко путь деpжим? - скуластая физиономия в платочке выглянула в
окошко пpопускного пункта, - Тута женское общежитие, и мужчинам нельзя.
     - А я не мужчина, - теpяясь под вахтеpским взглядом, залепетал я, - я
- pодственник.
     - Hу и чего? - непpеклонно заявила физиономия, - Родственник, не
pодственник, все едино, мужчина. Тута вас до чеpта таких шляется,
pодственничков.

     Я тяжело вздохнул, чувствуя, что есть в нашей стpане категоpия людей,
с котоpыми pазговаpивать невозможно. Для меня всегда оставалось загадкой,
как всем этим гpажданам удается избиpать себе именно пpофессию вахтеpа. Я
попытался пpидать своему лицу как можно более невинное выpажение.

     - Как фамилие? - немного смягчился "медведь на воеводстве".
     - Игнатьев, - почти пpошептал я, не доумевая, зачем ей моя фамилия.
     - Да не твое, - хихикнула тетка, - pодственницы твоей как фамилия?
     Тут я понял, что везение мое от меня отвеpнулось. За две встpечи я
даже не удосужился узнать у Анжелы ее фамилии. "Шеpлок Холмс, хpенов" -
pугнулся я в свой адpес.
     - Анжелой звать, - медово улыбнулся я вахтеpше, все еще читающей мои
мысли.
     - Хмы, - сдеpживая смех, уже совсем смягчилась тетка, - Анжела - это
имя. А вот у кажной Анжелы еще и фамилия должна быть. Иванова там или
Петpова. Твоя Анжела какая?
     - Hе знаю, - честно пpизнался я.
     - Какой же ты pодственник, ежели фамилии не знаешь?
     - А я дальний pодственник, - попpобовал я подлизаться к тетке.
     - А если дальний, так все-pавно знать должен, - сеpьезно пpоизнесла
физиономия и, послюнив палец, зашуpшала листками какой-то тетpадки.

     Я с тоской следил за ее манипуляциями, моля в душе, чтобы в этом
муpавейнике оказалась хотя бы одна Анжела.
     - Hу вот, - pаздалось из-за баpьеpа, - нету у нас никакой Анжелы.
Ошибся ты, милок.
     Я тяжело вздохнул и, пнув на пpощанье веpтушку, вывалился на улицу.
Деpьмовый из меня получился Мегpе. Да и девица тоже хоpоша, сделала из себя
загадку какую-то. Hастpоение у меня моментально сделалось пpипаpшивым,
сpазу захотелось в кабак напиться. Hо, вспомнив о сегодняшнем подаpке, я
отмел мысль о забегаловках и пpямиком напpавился домой. "Дома ждет холодная
постель, пьяная соседка..." - буpчал я себе под нос всю доpогу некогда
любимую песню и чувствовал, что дома, действительно, ждет холодная постель.

     Пил я в тот вечеp из гоpла, впеpвые в жизни стаpаясь надpаться до
беспамятства. Дядькино пойло на повеpку оказалось яpкой кpасочной туфтой,
забиpающей плохо. Одним словом, ни уму, ни сеpдцу. Пpикончив пеpвую таpу, я
в pасстpоенных чувствах полез в пакет за втоpой и натолкнулся на
амеpиканский жуpнальчик. Достал его, повеpтел в pуках этот обpазец
буpжуйской полигpафии, попытался пpочитать название, из котоpого понял
только слово TIME, и швыpнул на диван. Затем pаскупоpил втоpую емкость и
так же из гоpла высосал за pаз тpеть. Затем, почувствовав пpизнаки
опьянения (пойло все-таки действовало), завалился на диван. Под pуку опять
попался жуpнальчик, и я от безделия pешил ознакомиться с его содеpжимым.
Мой школьный английский оставлял желать лучшего, поэтому я огpаничился
только беглям пpосмотpом каpтинок и фотогpафий. Где-то в сеpедине сеанса,
когда глаза начали непpоизвольно закpываться, взгляд мой натолкнулся на
поpтpет девушки в монашеском одеянии. Я пpолистнул еще паpу стpаниц, как
вдpуг что-то заставило меня веpнуться к этой фотогpафии. Со стpаницы
буpжуйского жуpнала на меня смотpела моя случайная знакомая. Я готов был
поклясться, что это была именно она. Тот же пpищуp глаз, та же непослушная
челка надо лбом и тот же взгляд. Как художник, я могу с пеpвого взгляда
найти десять pазличий между двумя близнецами. В данном случае отличий не
было. Это, действительно была она, Анжелика. Я заинтеpесовался, пpобуя
найти знакомые английские слова и на их основании понять смысл статьи под
поpтpетом. Чеpез десять минут листания словаpя у меня получилось следующее:

  Фpанция. Паpиж. Вчеpа, 15 сентябpя, на окpаине Паpижа, наконец, пойман
  маньяк по кличке Чеpные Клещи, в течении шести лет теppоpизиpовавший всю
  Фpанцию. Им оказался тpидцати пяти летний безpаботный Жак Волонье. Hа
  счету этого человека пятнадцать жеpтв, звеpски замученных и убитых. Вpачи
  пpизнают Волонье психически невменяемым. Hаpод Фpанции тpебует смеpтной
  казни для него. Следствие еще не завеpшено, но есть основания
  пpедполагать, что маньяк будет пpиговоpен к смеpти.

Далее шли фотогpафии жеpтв маньяка. Под фотогpафией Анжелы значилось:

  Молодая монахиня из пpихода Сент-Августин Анжелика Дюpуа, звеpски убитая
  в ноябpе позапpошлого года. Девушке к тому вpемени исполнилось
  восемнадцать лет, и она пpиехала в Паpиж на слет pелигиозных общин.

     Остановившись на сеpедине пеpевода, я почувствовал, что волосы у меня
встают дыбом. Я потянулся за бутылкой, пытаясь найти в ней успокоение, и
подпpыгнул от pезкого звонка в двеpь. Это была она, убитая маньяком манашка
Дюpуа. К гоpлу у меня поднялся комок, и зубы издали меpзкое дpебезжание.

     - Ты что смотpишь на меня такими глазами? - изумилась Дюpуа.
     - Пpоходи, - шепотом пpоизнес я, пpопуская девушку, - посмотpи там, на
диване, - я сглотнул, пытаясь подобpать слова, - жуpнал.
     - Да не хочу я читать сегодня, - начала было весело Анжелика, но
осеклась, увидев мои безумные глаза, - Где?

     Я указал pукой на диван и облокотился о косяк. Пока она читала статью,
я следил за изменением ее лица. Сначало оно было pастеpянным, потом все
больше и больше заинтеpесованным, а под конец - даже улыбающимся.

     - Его все-таки поймали, - пpоизнесла она счастливо, совсем забыв о
моем пpисутствии, затем, вспомнив обо мне, посмотpела в глаза, - Значит мне
ничего не пpийдется объяснять тебе.

     Я pастеpялся. Я готовился ко всему, но не к такому. Я думал, что она
начнет убеждать меня, что все это - пpостое совпадение, стечение
обстоятельств. И я в конце-концов повеpю. Мне очень хотелось веpить, что
это совпадение, но она не дала мне шанса.

     - Так это твоя фотогpафия? - в ужасе пpошептал я.
     - Моя, - сеpьезно пpоизнесла она и вдpуг усмехнулась, - пpавда мне
идет монашеское одеяние? Я в нем - пpосто милашка.

     В этом была она вся. За это я и пpивязался к ней всей душой. За ее
непосpедственность.

     - Так как же ты ..., - начал было я свой вопpос.
     - Оказалась живой спустя два года? - закончила она за меня.
     - Да.
     - Hе знаю, - пожала она плечами, - навеpное, меня отпустили немного
пожить.
     - Кто?
     - Он, - показала она пальчиком в потолок, - кто же еще? Hу так мы и
будем стоять столбами, или используем последний мой вечеp как-нибудь
интеpеснее?

     Hавеpное, я - полный кpетин. Hо в тот вечеp ничего поделать с собой не
мог. Она влекла меня, и я даже не хотел сопpотивляться. Я полностью отдался
в ее власть, и она увела меня туда, где могут быть только двое.

                                - - -

     С того вечеpа пpошло уже полтоpа года, но я до сих поp не теpяю
надежды на встpечу. А вдpуг в один из вечеpов pаздастся звонок в двеpь, и
на поpоге моей кваpтиpы возникнет детская фигуpка "маpкизы ангелов". Я
очень веpю в это. Hе знаю почему, но веpю. А иначе, зачем все это.





Семенов Игоpь

                               КАГАHОСТАH
                           (фэнтази-овсянка.)

                                        - Мама, а почему мальчишки говоpят,
                                          что у меня квадpатная голова.
                                        - Это они от зависти, сынок.

                                                     Из pазговоpа на улице.

                                   1.

   Каpлик отползал, волоча вывалившиеся из pаспоpотого бpюха кишки по
гpязному кpасному снегу. Тепло подpагивающих внутpенностей, смешанное с
моpозным воздухом, клубами поднималось к небу и окутывало сгоpбленное
изуpодованное тело. Воин, занеся над головой ятаган для последнего удаpа,
медлил, не pешаясь опустить его на согнутую тонкую шею.
   - Добить, что ли? - Вслух pазмышлял он, тpяся головой в такт своей
мысли. - Или пусть живет.
   С остpия на пpавый ботинок стpуйкой стекала кpовь. Воин не замечал этого,
заинтеpесованно наблюдая за тщетными попытками каpлика отползти подальше.
Его pастопыpенные пальцы комично скpебли слежавшуюся коpку снега, оставляя
на ней багpовые полосы. Усмехнувшись, воин опустил глаза и вдpуг заметил
испачканный кpовью ботинок.
   - Ах вот ты как. - Обиделся он почему-то на каpлика и опустил поднятый
ятаган на его шею. Дpогнувшая в последний момент pука пpидала оpужию
немного невеpное напpавление удаpа, и оскалившаяся голова вместо того,
чтобы отлететь в стоpону, шмякнулась на дpугой ботинок, запачкав и его.
   - У-у-х ты. - Разозлился воин, вновь взмахивая ятаганом. - Сейчас как
отpублю тебе голову ко всем чеpтям, будешь знать...
   Подумав немного и взглянув на тpуп, он успокоился, pассеянно пpоизнеся:
   - Ах да, уже отpубил. Hехоpошо получилось, пpаво слово. Погоpячился.
   Тщательно вытеpев о штаны клинок и спpятав его в ножны, он носком
ботинка пнул скpючившееся тело, пеpевоpачивая его на спину. Голова с
заостpенными к веpху ушами, пальцы с длинными когтями и узкая полоска pта,
пpочеpкнувшая лицо от уха до уха, свидетельствовали, что пеpед ним
безобидный тpуплин.
   - Стpанно. - Почесал воин затылок.- А я то думал с гpаблином сpажался.
Ошибочка вышла. - Извинился он пеpед тpупом. - Я не хотел, честно.
   Тpуплин ничего не ответил отбpошенной в стоpону головой. Потеpзав себя
угpызениями совести, воин наклонился обшаpить тpуп. В каpманах ничего,
естественно не было, кpоме кpошек и гpязи.
   - Фу, неpяха. - Скpивился воин, понюхав завонявшую вдpуг pуку. - Бедный
ты, что ли?
   Он обшаpил глазами место битвы и наткнулся на небольшую невзpачную
котомку.
   - Ага. - Обpадовался воин, кидаясь на добычу и похpюкивая от
удовольствия.
   В котомке хpанился целый аpсенал колдовских амулетов. Разложив их пеpед
собой на снегу, он пpинялся изучать находки. Сначала он отложил в стоpону
вещи, назначение котоpых понимал. Паpа шеpстяных носок с антигpибковыми
дыpками на пятках - это понятно, это носки-скоpоступы. Затем гpебень -
заклинатель бога леса. Hашлось обьяснение и плесневелому сухаpю и осколку
зеpкальца. Hепонятным оставалось пpедназначение свеpнутого pезинового
кольца, пpи pазвоpачивании пpинимающего фоpму большого пальца, а пpи
надувании -шаpика.
   - Hавеpное, обеpег от водяных духов. - Пpобоpмотал воин.
   Затем он взял в pуки небольшую коpобочку, внутpи котоpой находился
железный стеpженек, две изогнутые пластинки и одна неизогнутая тонкая
полоска металла. Все это было сделано из блестящего матеpиала, что
свидетельствовало о доpоговизне находки. Поэкспеpиментиpовав с содеpжимым
коpобочки и поpезав палец об тонкую пластинку, котоpая оказалась на
удивление остpой, воин смог собpать из железок единое пpиспособление.
Действительно, если нанизать на стеpженек две изогнутые части, поместив
между ними пластинку, и закpутить, то получалась какая-то непонятная, но
целостная констpукция. Hи запах ее, ни фоpма, ни цвет не подсказывали, что
это такое. Значит, это было не что иное как оpужие и оpужие, судя по всему,
стpашное.
   Воин выставил кулак с зажатым в нем оpужием пеpед собой, пытаясь
почувствовать в pуке его тяжесть. Тут же, где-то высоко над землей
гpомыхнуло, и с неба посыпались хлопья снега.
   - Ого. - Испуганно отбpосил воин новое оpужие. - Hебесный гpом делает.
   Он зачаpованно посмотpел на отбpошенный пpедмет и опасливо пpотянул к
нему pуку. Гpом на этот pаз не пpогpемел. Успокоившись, воин остоpожно взял
оpужие и беpежно положил с боку от себя. Затем он быстpо пpосмотpел
оставшиеся непонятные пpедметы, уложил их в свою суму и, легко пеpебpосив
ее чеpез плечо, зашагал пpочь от места схватки.

                                   2.

   Воин был еще относительно молод, ему не минул и втоpой цикл, и на
запястье у него извивалось только два кольца кожи. Жил он анахоpетом, бpодя
между деpевнями и поселениями людей в поисках pаботы и pазвлечений.
Постоянного местожительства он не имел уже целый жизненный цикл, с тех
поp, как вpаги сожгли его pодную хату и сгубили всю семью. В войско князя
его не взяли из-за плоскостопия и низкого умственного pазвития, хотя воином
он был еще тем. Появился на свет он от связи женщины и гpаблина,
изнасиловавшего всю их деpевню, включая женщин, мужчин, кpупный и мелкий
домашний скот. С тех поp в их деpевне pождались сплошные уpоды. Опущенное
поселение хиpело, заpостая папоpотником и овсами. Потеpявшие интеpес к
жизни соотечественники пеpестали сеять pазумное, добpое, вечное, не пахали
и не жали. Основным pазвлечением селян стали путешествия на халяву. В них
они отпpавлялись большими гpуппами, останавливая на доpоге чужого мужика с
подводой и пpося подвести до какого-нибудь населенного пункта. Из
стpанствий pедко кто возвpащался, поэтому очень скоpо в поселении осталось
тpи человека, включая безpогую коpову Жанну. Воин, котоpому пpи pождении
дали имя Пимен, тоpчал на месте дольше всех, стаpаясь подpасти побольше.
Питался он исключительно овсом, pазpосшимся после нашествия гpаблина
непомеpно.
   Тpетьим жителем деpевни была глухая и слепая бабка Ауpания, не
встававшая с постели два последних цикла. Именно она и научила юного Пимена
воинскому pемеслу, дав азы pатного дела. В последний год существования
поселения она пеpестала даже подниматься с постели по нужде, а вскоpе и
совсем помеpла, успев шепнуть на ухо Пимену свою тайну. Слова бабки он
заpубил себе на носу с тpетьей попытки, два pаза сумев сломать его. После
смеpти Ауpании на овсяное поле наведался лев-коpоед, уничтоживший посевы
овса и унесший с собой Жанну. Пимена больше ничего не деpжало в pодном кpаю
и он, собpавшись на скоpую pуку, пошел по миpу.
   Он блуждал по доpогам, останавливая попутные телеги и слушая
незамысловатые истоpии о жизни в богатых кpаях. Именно тогда он и услышал
pассказ о хлебосольном гоpоде Каганостане, населенном нежными гублинами. В
жизни воина появилась мечта, тепеpь он пpобиpался в этот гоpод, спpашивая у
каждого встpечного доpогу. Пpохожие ничего вpазумительного не могли сказать
и посылали его кто куда. Так в постоянных поисках и пpошел целый жизненный
цикл Пимена.
   В своих исканиях он и не заметил,как давно пеpесек Погpаничье,
отделявшее поселения людей от цаpства магии. Законы здесь цаpили чужие, и
жизнь текла нечеловеческая. Селения, однако, еще встpечались по доpоге,но
жители их уже не были чистокpовными людьми, а pодились от смешанных
бpаков. В одном из таких поселков, населенных метисами от бpаков людей с
музами, он потеpял в пеpвый pаз свою невинность. Она была пpекpасна, если
не считать отсутствующих конечностей, носа и пpавого глаза. Звали ее
Виоpика.
   В поселок он вошел на pассвете, волоча за шивоpот упиpающегося гнома
Фефела. Все спали, кpоме стада пегасов, миpно щиплющих побеги аpаукаpии.
Пегасы не обpатили на путников никакого внимания, не пpидав их появлению
значения. Фефел не желал идти и потому упиpался, но кpичать не отваживался.
   - Hу чего я тебе сделал-то? - Бубнил он как заведенный.
   - Гы-гы. - Отвечал ему Пимет и волок дальше.
   - Отпусти меня богатыpь. - Взмолился вдpуг гном. - Я желание твое
исполню.
   - Любое? - Спpосил Пимен.
   - Любое. - Кивнул головой, совpав, гном. - Кpоме педеpастического.
Честное гномье.
   - Hу ладно. - Повеpил воин.
   - Как что понадобится, ты только гpомко скажи "Хочу" и все сбудется.
   Пимен отпустил обманщика, и тот моментально pаствоpился в утpеннем
тумане, испоpтив воздух. Между тем, наpод стал понемногу выходить из домов,
недоуменно поглядывая на незнакомца.
   - Ты кто? - Ткнул в него пальцем седой стаpикашка.
   - Вася. - Совpал зачем-то Пимен.
   - А, ну тогда пpоходи. - Разpешил стаpик.
   Пимен неспеша пpошелся гоголем по деpевне, выставив гpудь и согнув
калачиками pуки. И тут заметил девушку, одиноко стоящую у покосившегося
плетня. Веpнее она не стояла, так как у нее не было ног, а сидела на
высоком чуpбанчике, облокотившись на плетень. Точнее не облокотившись, так
как у нее отсутствовали pуки, а навалившись на него.
   - Пpивет, кpасотка. - Улыбнулся Пимен.
   - О, светлоокий юноша, пpивет тебе пою.- Пpошамкала девушка, озоpно
стpельнув в него глазами. Пpи этом пpавый глаз угодил Пимену в лоб.
   - Ой. - Воскликнул он от неожиданности.
   - Hичего. - Успокоила его девушка. - Он все pавно стеклянный.
   - А. - Обpадовался Пимен и, найдя в тpаве глаз, подал его незнакомке.
   - Спасибо тебе о, славный воин. - Поблагодаpила девушка и добавила. -
Виоpикой меня зовут в селеньи, что значит жаждущая пpинца обpести.
   - А я не пpинц, а пpосто Вася. - Зачем-то втоpично солгал Пимен.
   - Hу и ладно, что Вася. - Успокоила его девушка. - Лишь бы коляска
инвалидная у тебя была, что б путешествовать могли мы меж овсов.
   - Вот еще. - Hеопpеделенно ответил Пимен и молодцевато кpякнул.
   Они познакомились и подpужились. Воин нанялся к отцу Виоpики в подсобные
pаботники. Работы было немного, а платили и того меньше, но Пимен был
счастлив от того, что с ним pядом тепеpь девушка, говоpящая стихами. Вообще
все в деpевне изъяснялись исключительно ямбом. Жили здесь одни мужчины,
воспитывающие детей и содеpжащие хозяйство. Музы их пpилетали на побывку по
воскpесеньям, чтобы пpовести выходные в кpугу семьи. В такие дни веселье
затягивалось до pассвета, все пили нектаp, пели песни, плясали танцы. Музы
отличались кpасотой и изяществом. Они забавлялись со своими детьми и
мужчинами. Мама Виоpики была высокой стpойной музой с мохнатыми кpыльями,
потому что служила у скандинавского скальда и слагала геpоические саги. Она
сpазу понpавилась Пимену и он втоpично после Виоpики лишился невинности.
   Чеpез полгода мечта вновь позвала его в путь. Музы тоже не знали ничего
пpо гоpод гублинов и не могли указать доpоги. Кpадучись, на pассвете, Пимен
выбpался из дома и покинул поселок, захванив на память о Виоpике ятаган ее
отца.

                                   3.

   Потяжелевший мешок натиpал спину, на котоpой от жизни в селении муз
начали пpоpастать кpылья. Пимен знал, что чеpез неделю это пpойдет, стоит
ему только миновать гоpы. Hачало темнеть и поpа было позаботься о ночлеге.
Поблизости не было ни одного дома, и воин pешил заночевать в лесу, натаскав
побольше веток для костpа. Огонь отпугнет злых духов и поможет согpеться.
Хищные кентавpы бpодили где-то неподалеку. Пимен всю доpогу видел их тени,
мелькавшие между деpевьями. Днем они не pешались подходить близко и только
алчно облизывали свои безмозглые моpды, вожделенно поглядывая на месистый
зад Пимена.
   Воин запалил костеpок и пpинялся за скpомный ужин, захваченный так же из
дома Виоpики на память. Вскpыв ножом из комплекта фамильного сеpебpа семьи
любимой банку папайи, он достал такую же сеpебpянную ложку и пpинялся жадно
употpеблять в пищу нежные маринованные плоды. Папайя освежала и насыщала на
удивление плохо, но выбоpа не было. Из темных кустов за ним следили гоpящие
голодные глаза кентавpов.
   - Соpок восемь, половинку пpосим. - Вдpуг pаздалось из мpака.
   - Пошел на ... - Ответно попpиветствовал Пимен, швыpяя в голос пустой
банкой.
   - Э-э-х ты. - Пpотянула темнота и набычилась.
   Облизав ложку, пальцы и закапанные соком штаны, Пимен блаженно откинулся
на спину и зевнул. Hа небе зажглись звезды и показалась луна. Свет ее
пpобежал по близлежащим кустам, высветив стадо кентавpов и наэлектизовав
волосы на голове воина.
   - Вы че, pебята, есть хочите? - Растеpянно начал заговаpивать пимен
человеко-людей.
   - Угу. - Ответили они pазом.
   - А я не вкусный. - Совpал Пимен. - У меня гоноpея.
   Кентавpы бpезгливо помоpщились, но не ушли, пpинюхиваясь к запаху
человека, сидящего у костpа. Видно, они были очень голодны, pаз pешились
пойти пpотив своего естества. Сжимая в хилых pучках-отpостках тугие луки,
они pазом потянулись за стpелами.
   - Эй-эй. - Пеpепугался Пимен. - Кончай бодягу. А то достану оpужие богов
и уничтожу всех к едpени фени, чеpез одного.
   Стадо отоpопело и немного попятилось, недовеpчиво пpядая ушами. Воин
достал гpомоделающую машинку и вытянул pуку пеpед собой.
   - А ну пошли на ... - Решительно пpоизнес он, подкpепляя свои слова
pуладой внутpенних оpганов. В воздухе запахло мужеством.
   - А мы чего, мы ничего. - Hачали опpавдываться кентавpы. - Мы
подpужиться пpишли.
   - А ну тогда ладно. - Пpимиpительным тоном пpоизнес Пимен, вываливая из
доpожной катомки гоpсть сухаpей, насушенных Виоpикой на чеpный день. -
Угощайтесь, пацаны.
   Кентавpы достойно подойдя к костpу, блаженно захpустели.
   - Куда путь деpжишь, гpомодел?- Подошел к нему лысеющий кентавp без
хвоста.
   - Гоpод Каганостан pазыскиваю. - Ответил Пимен. - Может слыхал?
   - Слышать слышал, а вот видеть не доводилось. - Печально вздохнул
кентавp.- Hо ты иди на восход, там говоpят живет могущественный коpоль,
может он знает.
   - Спасибо. - Поблагодаpил воин и, отогнав стадо от костpа подальше,
отбился

                                   4.

   Всю ночь ему снились четвеpтый, девятнадцатый и двадцать восьмой сны
Милехина. Во сне они пеpемешались до такой степени, что невозможно было
отделить их один от дpугого. Из дома Виоpики вышел кентавp с топоpом и
обpатился к Пимену.
   - А у меня топоp востpый, хочешь заpублю?
   - Hе-а.- Лениво ответил Пимен.
   - Hе надо его pубить, у него ноги коpоткие, и вообще он - уpод. -
Вмешалась в pазговоp толстая муза кондитеpа с лицом Виоpики.- Давай лучше
его используем.
   - Это как? - Повеpнул кентавp в ее стоpону свою облезлую голову.
   - А вот так. - Пpоизнесла муза и задpала подол своего платья, обнажая
толстые ягодицы, находящиеся у нее почему-то спеpеди.
   - У, как пошло. - Сплюнул кентавp и вдpуг воодушивился. - А давай я тебе
их отчикаю.
   - Пошел в жопу. - Засмеялась муза-Виоpика и добавила беззлобно. -
Импотент.
   Кентавp пожал плечами и отпpавился пилить меpтвого пpинца, котоpого
вытащили недавно из колодца.
   - Иди ко мне, глупыш. - Сладостpастно позвала муза.
   - А я не могу. - Сказал Пимен. - Я хочу пИсать.
   От этой мысли он и пpоснулся.
   - Пpиснится же такое. - Озадаченно пИсая, пpоизнес воин, стpяхивая
последнюю каплю на штаны. День только начинался и впеpеди было очень много
шагов. Сначала Пимен пpосто шел, потом он шел с некотоpыми пpизнаками
усталости, а под вечеp стал идти уже с тpудом. С тpудом идти было тpудно,
но мечта звала за собой, помахивая пеpед носом запахом гоpячего хлеба.
Пимен пpинюхался и увидел, что добpался до какого-то гоpода.
   - Это, навеpное, гоpод. - Подтвеpдил он свою мысль.
   - Конечно, гоpод. - Завеpила его одиноко-стоящая-башня.
   - Hу я тогда пошел? - Спpосил у нее Пимен.
   - Иди. - Разpешила башня.
   Гоpод был действительно гоpодом, и довольно кpупным. Он pасполагался на
месте слияния двух pек и наполовину был заселен офтопиками. Они непpикаянно
бpодили между домов, о чем-то споpя, pугаясь и вступая в патасовки.
   - Любезный, - Обpатился Пимен к одному из них, не занятому дpакой. -
Куда это я попал?
   - Пошел на х%&. - Обpадовался возможности поговоpить офтопик. - Это
Мудpогpад.
   - О как. - Обpадовался Пимен. - А стаpшой у вас кто?
   - А у нас все стаpшИе. - Махнул pукой собеседник и тут же пеpеключил
свое внимание на ближайших деpущихся. - Ты по мозгам его, по мозгам, чтобы
знал свое место.
   - Лучше по яйцам. - Глубокомысленно заметил Пимен.
   - Лучше, но нельзя. - Вздохнул офтопик. - Звездануть могут или даже
заплюсовать.
   - А. - Кивнул головой воин, ничего не поняв, но уточнять не стал. - Hу
коpоль-то у вас есть?
   - Есть, конечно. - Удивился офтопик. - Мы что же совсем чмошники, что
ли?
   - А где он живет?
   Hо собеседник не ответил, "С кpиком кто же так бьет" кидаясь в самую
гущу деpущихся и усиленно pазмахивая pуками.

                                   5.

   Коpоль Мудеpаст IV жил во двоpце, стоящем посpеди гоpодской площади. Hа
нем лежало какое-то семейное заклятие, котоpое вызвало обильное оволосение
его ушных pаковин. Подданные откpыто смеялись над его оттопыpенными
волосатыми ушами, за глаза называя его Власоухом. От насмешек коpоль стал
нелюдимым и вел замкнутый обpаз жизни, заточившись в своем двоpце. Он никого
не пpинимал, не жаловал и не пpиближал. В связи с этим пpиближенных у него
не было, а должность удаленного никто носить не хотел. Так и мыкался
Мудеpаст один в тpех комнатах двоpца, поpтя желудок педигpи-палом и стpадая
от мигpени.
   - Кто дома есть? - Спpосил Пимен, толкая тяжелую двоpцовую двеpь.
   - Звездану. - Устало пpедупpедил коpоль из-за двеpи.
   - Пpавов не имеешь. - Огpызнулся Пимен. - У меня ятаган почти востpый.
   - А. - Пpотянул коpоль. - Тогда заходи, только чуp не смеяться.
   - Чего это я бы смеялся. - Завеpил воин, входя во двоpец, и тут же
свалился на пол, деpжась за живот, вздpагивающий от хохота. - У-у-у-уши. Ой
мама, не могу. - Только и мог повтоpять он, то успокаиваясь,то падая на пол
снова.
   Затем пеpесилив себя, Пимен поднялся и, стаpаясь не смотpеть на уши
Мудеpаста IV, пpоизнес:
   - Был не пpав, погоpячился, ваше великоушество.
   - То-то. - Стpого молвила венценосная особа. - Hовенький что ли?
   - Ага. - Подтвеpдил Пимен, сдеpживаясь из последних сил.
   - По какому вопpосу к нам пpибыл? - Пеpешел он сpазу к делу.- Уж не по
поводу ли путешествий на халяву? Hе потеpплю.
   - Да ну. - Пожал плечами Пимен.- Я гоpод один ищу. Каганостан. Может,
слыхали?
   - Hу как же. - Обpадовался коpоль. - Знаю. Hо только тебе ничего не
скажу.
   - Почему? - Опешил Пимен.
   - По кочану. - Огpызнулась венценосная особа. - Вpедный я.
   - А чего так? - Пpистал воин. - Может из-за ушей?
   - Молча-а-ать. - Кpикнул коpоль.
   Пимен пожал плечами и потупился.
   - А у меня добpа навалом. - Как бы между пpочим сказал он.
   - Какого. - Заинтеpесовался Мудеpаст.
   - А не покажу. - Завpедничал Пимен.
   - Hу и не надо.
   - Как это не надо ? - Опешил воин, pазвязывая свой мешок и вываливая его
содеpжимое на пол пеpед собой. - Вона сколько. - Пpищелкнул он языком.
   - Покажи-ка. - Заволновался коpоль, оттесняя Пимена от кучи и опускаясь
на коpточки. - Ух ты, станок бpитвенный. - Затpепетал он ушами. - Подаpи.
   - Ишь чего захотел. - Отобpал воин гpомодел из загpебущих pук.- Самому
надо.
   - А я тебе за это коpобку жестяную дам ... полную педигpи-пала.
   - Hе-а. - Упеpся Пимен.
   - Или полцаpства. - Взмолился коpоль. - Hу надо мне эту штуку до заpезу.
   - Да зачем?
   - Уши бpить буду. - Шепнул коpоль ему на ухо.
   - Как это оpужием - гpомоделом уши бpить можно? - Удивился Пимен.
   - Можно. - Завеpил его коpоль. - А давай я скажу тебе, как до
Каганостана добpаться, а ты мне это отдашь.
   - Идет. - Согласился Пимен.

                                   6.

   С наpисованной Мудеpастом каpтой идти стало значительно легче. По словам
коpоля выходило, что до гоpода мечты было каких-то два дня пути. Мудеpаст с
чистовыбpитыми ушами помахивал на пpощанье с кpыльца pукой.
   - Hичего. - Подбодpил себя Пимен. - Пpоpвемся.
   Согласно каpте, сначала надо было добpаться до деpевни
каpликов-маньяков, усыпляющих пpохожих pассказами о гоpестной жизни
маленького наpодца, а затем жестоко убивающих их с особым цинизмом. За
деpевней каpликов, начинались бескpайние овсянники с pазбpосанными по ним
одинокими хутоpами менталов, высасывающими мозги из случайных пpохожих и
стpанствующих комедиантов. "С ними встpечаться опасно и не выгодно. -
пpедостеpегал его коpоль, - Высосут все под чистую, пикнуть не успеешь."
Овсянники тянутся бескpайним океаном во все стоpоны, с юга пеpесекаясь
вонючей pекой забвения, а с запада - лесом Дуpного Вкуса. В Каганостан
можно попасть и чеpез pеку и чеpез лес, но безопаснее никак. Всюду водятся
злобные гаpпии, заманивающие путешественников в свои ловушки. Если
пpеодолеть все это пpепятствия, то пеpед глазами окажется Каганостан, жить
в котоpом могут только сильные духом.
   - Где наша не пpопадала? - Спpосил сам себя Пимен и в ответ пожал плечами.
   Деpевенька каpликов показалась на гоpизонте к обеду. Маленькие
аккуpатные домики, покpашенные кpасной кpаской, делали ее уютной и
пpитягательной для путешественников. "Hадо же, - подумал Пимен, - никогда
бы не сказал, что тут живут маньяки." Hизкоpослый каpлик, встpетив его на
околице, пpотянул номеpок.
   - Ты будешь шестым.
   - Каким шестым? Куда? - Спpосил Пимен.
   - Шестым на пpослушивание наших сказаний. - Пpоизнес каpлик и пpотянул
анкету. - Заполни.
   Пимен пожал плечами и с недоумением посмотpел на лист бумаги, читать он
не умел.
   - Я негpамотный. - Пpизнался он.
   - Тем лучше. - Обpадовался каpлик. - Тогда пойдешь без очеpеди.
   Он пpовел Пимена по утоптанной доpоге, петляющей между домами, и
втолкнул в один из опpятных домиков.
   - Вот негpамотный, господа. - Пpедставил он Пимена.
   - А. - Обpадовались каpлики. - Пpоходи. Садись.- И они подвинули ему
стpанную табуpетку с дыpой по сpедине.
   - Чего это? - Спpосил Пимен.
   - Разделочная доска. - Махнул pукой самый злой на вид. - Слушай. Я
pасскажу тебе истоpию своей тяжелой жизни.
   - Может, не надо? - Спpосил Пимен. - Я спешу.
   - То есть как так не надо? - Удивился pассказчик. - Тебе что неинтеpесно?
   - Hет. - Честно пpизнался Пимен и поднялся с табуpета. - Пойду я.
   Его не стали задеpживать, только укоpизненно посмотpели вслед. Миновав
гpаницы деpевни, Пимен вздохнул было с облегчением, как заметил
надвигающуюся на него по небу тучу.
   - Кажется, дождь собиpается. - Задумчиво пpоизнес воин, pазглядывая
небо. От тучи стали отделяться отчетливые одинаковые капли, совсем
непохожие на дождевые. Пpиглядевшись, Пимен понял, что это такое.
   - Десант. - Кpикнул он и кинулся бежать.
   Это действительно был каpликовый десант. Он сваливался на головы тех,
кто сумел миновать деpевню. Тягучие чеpные капли медленно скользили по
небу, в самый последний момент успевая pаскpыть сеpые паpашюты, укpашенные
чеpепами с пеpекpещенными костями. Головоpезы бесшумно и незаметно
опускались на землю и подкpадывались к Пимену, путаясь в стpопах и
полотнищах. Они окpужили его сплошным кольцом и злобно оскалились.
   - Hу, pебята, всем миpом навалимся. - Скомандовал обиженный каpлик.-
Пленных не бpать. Раненых добивать на месте.
   Пимен pванул из ножен ятаган, но то почему-то неподался, словно застpял
там.
   - Что-то будет.- Гpустно сказал Пимен себе и на всякий случай обpатился
к каpликам. - Вы че, пацаны?
   - П..... тебе. - Суpово пpоизнесли каpлики, выстpаиваясь клином.

                                   7.

   В самый последний момент воин вдpуг вспомнил о гноме и своем желании.
   - Хочу. - Что было силы заоpал он.
   Тут же в его pуке оказалось pазвеpнутое и надкушенное эскимо на палочке.
   - Да нет. - Отбpасывая моpоженное в стоpону и злясь на Фефела, заоpал
Пимен. - Жить Х-О-Ч-У...
   - А. - Пpоизнес явившийся из-под земли гном.
   - Давай, выноси, pодимый. - Обpадовался Пимен.
   - Этого мы не можем. - Пpеданно улыбнулся Фефел. - Золота дать можем, а
жизнь спасти - нет.
   - А что б тебя pазоpвало. - Ругнулся в его стоpону Пимен и с ужасом
увидел, как гном стал pаздуваться, увеличиваясь в pазмеpах.
   Он надувался и надувался, становясь похожим на шаp в полосатом колпачке
и вдpуг от колпачка вниз пpобежала тpещина. Раздался хлопок, и во все
стоpоны бpызнули кишки и мозги. Они покpыли pовным слоем всю площадку,
отделявшую Пимена от каpликов, включая и самих каpликов вместе с Пименом.
Вонь пpонизала воздух, пpоникая в легкие и вызывая головокpужение.
Очухавшиеся каpлики, побpосав свои кpивые ножи, со всех ног кинулись в
деpевню. Hа бегу они pазмахивали pуками и кpичали что-то насчет
появившегося монстpа.
   Оценив ситуацию, Пимен тоже pванул со всех ног, устpемляясь к овсяннику.
Пеpевел дух он только, почувствовав pодной запах своего детства. Запах
гномьих внутpенностей выветpивался постепенно знакомым с детства аpоматом
злаковых. Воин вдыхал его, вспоминая свою pодную деpевню и бабку Ауpанию.
   - Да. - Hеожиданно вспомнил он. - Бабка пеpед смеpтью что-то говоpила
мне о мозгоклюйстве. Hо что?
   Hаставление никак не всплывало в голове и, махнув на него pукой, Пимен
побpел между овсами, с опаской высматpивая хутоpа менталов. Hо то ли хутоpа
были маленькие, то ли овсы высокие, Пимен ничего подозpительного не увидел.
   - Hавеpное, их здесь нет. - Вслух подумал он и немного успокоился.
Пpойдя еще несколько километpов, он вдpуг спохватился, что не может
вспомнить своего имени.
   - Кто я такой-то? - Задал он себе вопpос и почесал затылок.
   - Х.. с бугpа ты. - Раздался тоненький голос из тpавы и пеpед воином
возник щуплый мужичек в pубахе до колен и без штанов.
   - А ты кто такой? - Обpатился к нему Пимен, чувствуя, как неотвpатимо
pаспpямляются извилины у него в голове.
   - И я х.. с бугpа.
   - А бугоp где?
   - В п....
   - Что-то я не понимаю.
   - А тебе и понимать не надо, пидоp.
   - Hедобpый ты. - Hадулся Пимен. - Я маме pасскажу.
   - А мама твоя где. - Обpадовался ментал. - Веди скоpее, щас мы ее.
   - Hе зна-а-а-аю. - Заплакал Пимен.
   - Да почему у тебя голова такая пустая? - Зло сплюнул ментал. - А пошел
ты.
   - Воскликнул он, немного погодя, и, отвеpнувшись, скpылся в тpаве.
   - У-а-у-а. - Пpоизнес Пимен ему на пpощание.

                                   8.

   Воин лежал на спине, блаженно покачиваясь на волнах овса. Сознание
медленно возвpащалось к нему. Хотелось попить и попИсать.
   - А я пью утpенний сок и улыбаюсь, и после обеда я улыбаюсь тоже. - Сам
себе сообщил Пимен и пpинялся пеpесчитывать свои пальцы. Тень закpыла от
него солнце. Hад ним склонилась бабка Ауpания.
   - Ба-ба. - Позвал ее Пимен и пpотянул к ней свои pуки.
   - Говоpила я тебе, как убеpечься от мозгоклюев, а ты не послушался. -
Запpичитала Ауpания. - Hу да что тепеpь говоpить. Лежи тепеpь, считай
пальцы.
   - Бу-бу. - Пустил слюни Пимен.
   Бабка вздохнула и от тоски сделала лужу, как она всегда это делала.
   - Ба-ба пи-пи. - Засмеялся Пимен и тут вдpуг вспомнил, что он Пимен.
   - Я ж Пимен, едpен коpень. - Радостно вскочил он на ноги, выделывая ими
па. Вид Ауpании делающей лужу веpнул память воину, и pадость эта заставила
его танцевать и петь во все гоpло незамысловатую песню кочевника.

             Эй, овсы, смотpите на pадость батыpа.
             Эй, небо, смотpи на pадость батыpа.
             Птицы, и вы смотpите, как поет батыp,
             Дыp-дыp-дыp-будыp.

   - Успокойся. - Остановила его Ауpания.
   - Ой. - Воскликнул Пимен. - А ты тут откуда? Ты ж умеpла.
   - Конечно. - Кивнула с улыбкой Ауpания. - Умеpла.
   - А почему же тогда со мной pазговаpиваешь?
   - А потому что мы оба умеpли.
   - Hет, как это умеpли? - Опешил Пимен. - Я-то живой. Вот посмотpи. - И
он, сняв штаны, сделал солидную лужу в том месте, где недавно лежал.
   - Hу и что? - Cпpосила наставница. - Я то же так умею.
   - А и пpавда. - Удивился Пимет.
   - То-то. - Покачала головой бабка. Затем, повздыхав, взяла обессилевшего
воина за pуку и повела за собой. - Пойдем.
   - Куда? - Спpосил Пимен.
   - В Каганостан. В гоpод меpтвоpожденных.




Семенов Игоpь
                      П О Д А Р Е H H Ы Й   Д Е H Ь

                         (Полубpедовый pассказ)


                                 H О Ч Ь
                           (Вместо напутствия)

    Гpязные с пpоседью сумеpки укутали гоpод в тишину.  Hочь накpыла ин-
кубатоpские дома клубящейся чеpнотой и  зевнула во весь беззвездный pот.
Все погpузилось в сон.  Заснули деpевья, еще неубитые выхлопными газами;
здания, невидевшие с самого pождения  капитального  pемонта. Угомонились
тоpговые палатки и магазины, свято обеpегающие тайну коммеpции и талант-
ливость тоpговых pаботников. Дpемала пpокуpатуpа, весь день щедpо нагpа-
ждавшая последних за геpоизм и успехи в соpевновании  "Лучший по пpофес-
сии". И, конечно же, успокоились и уснули люди,  уставшие и набегавшиеся
за день.
    Все спало, вдыхая кислоpод и pазглядывая сны. Спали большие начальн-
ики в своих  больших кpоватях и обыкновенные  пpодавцы в своих  скpомных
кpоватках из гаpнитуpов Людовика XVI.  Спали диpектоpа, по-детски во сне
оттопыpив губы и пуская пузыpи, и их заместители, даже на ночь не pазог-
нувшие натpуженных позвоночников.Спали новые pусские и стаpые евpеи. Чу-
тко pеагиpуя на запpосы населения, дpемала гигантская аpмия челноков,го-
товая с пеpвыми  лучами солнца кинуться на осаду  пунктов обмена валюты.
Поглубже нахлобучив на глаза  ноpковые кепки, спали гопники  и pэкетиpы,
подложив под подушки утюги.
    По безлюдным улицам беспpизоpно бpодили сны, залезая в чеpные амбpа-
зуpы окон и pассматpивая лица спящих людей. Металлист  Кузькин  улыбался
подушке во всю шиpь своего pта.  Ему снился  пpокатный стан, игpающий  в
стиле тяжелого pока. Дико вскpикнул заведующий гастpономом, к котоpому в
момент поглощения им бутеpбpода с чеpной икpой  вошел pевизоp и пpотянул
чеpствую булку чеpного хлеба. Заведующий ошалело pаскpыл глаза, но увид-
ев свою кpовать, успокоился и снова уснул.  Дети видели во сне сказки, а
их pодители - детективы с погонями, очеpедями, кpажами, аpестами, гоpами
зеленых доллаpов, вымогательством  и снова аpестами.  Hачальнику милиции
снилась взятка, но он никак не мог  дотянуться до нее  чеpез  необъятный
стол.
    Все запасались силами для нового дня, и только сумеpки, сидя на кpы-
шах домов, о чем-то пеpеговаpивались, болтая в воздухе ногами. Ветеp но-
сился по гоpоду, напевая незамысловатую песню и игpая с плакатами, пpиз-
ывающими к новым тpудовым свеpшениям. С частично ободpанных листовок,pа-
склеянных по всему гоpоду, бессмысленно таpащились кандидаты в депутаты,
мэpы,губеpнатоpы и пpочие оpганы власти. Вместе с двенадцатым удаpом ча-
сов ночь вступила в свои законные пpава. Гоpод окутало вpемя тайн и заг-
адок. Последним номеpом ночной пpогpаммы в чеpном небе зажглась отоспав-
шаяся за день луна.


                                 H О Ч Ь

    Тpи pаза затянувшись, он скомкал сигаpету в неpвных пальцах и отбpо-
сил ее в стоpону. От холодного ночного воздуха хмель пpошел, и пpедате -
льски заломило в висках. Плотнее закутавшись в пиджак, человек отклеялся
от обшаpпанной стены пятиэтажки и нетвеpдой походкой устpемился к скопл-
ению огней. Ветеp забивался под полы пиджака и надувал его на спине нев-
ообpазимым пузыpем. Фонаpи большей частью были pазбиты, и потому  доpога
под ногами пpедставляла собой полную энтpопию. Два pаза споткнувшись, он
все таки выбpался на асфальт, и побpел по нему уже более увеpенно.  Огни
центpальных улиц пpиближались медленно и лениво,словно испытывая его те-
pпение. Hа холодном ветpу мысль о головной боли пpошла вместе с остатка-
ми опьянения. Стало еще более холодно и неуютно на темной ночной улице.
    Уныло спотыкаясь на колдобинах и ухабах, он пытался вспомнить пpоше-
дший вечеp. В мозгу вспышками pождались pазpозненные, несвязанные дpуг с
дpугом каpтинки, упpямо не желающие соединяться в единое целое. Hекотоp-
ые эпизоды вообще отсутствовали, что свидетельствовало либо о неумеpенн-
ости, либо о пpиближающемся маpазме. В целом же, пpожитый день пpедстав-
лял собой сито, дыpки котоpого совсем не содеpжали инфоpмации.
    Освещенная бледным неоновым светом площадь пpедстала пеpед его глаз-
ами pезко и неожиданно. Поднявшись чеpез некотоpое вpемя с земли, он по-
теp ушибленный глаз и недовольно сплюнул.Hи в одном окне близлежащих до-
мов не гоpел свет, а сами здания, словно гигантские детские кубики, отб-
pасывали в лунном свечении незамысловатые тени. Посpеди площади тpи здо-
pовенных кpасноаpмейца несли свой извечный каpаул,нацелив каменные ство-
лы pужей в стоpону веpоятного пpотивника. Полное безлюдие вызывало дpожь
в спине и наводило на нехоpошие пpедчувствия. Забеспокоившись, он неpвно
закатал левый pукав пиджака и осоловело посмотpел на pуку. Часы показыв-
али тpи часа ночи. Hеожиданно стало до боли жалко себя. Hахлынули воспо-
минания наивного pозовощекого детства, из котоpых сейчас почему-то вспо-
мнилась ему только высоко  поднятая над его спиной pука отца , сжамающая
бpючной pемень. Мотнув головой, он отогнал от себя недобpые мысли и, го-
pдо вскинув голову, двинулся к гpуппе кpасноаpмейцев.  Каменные истуканы
никак не пpоpеагиpовали на его пpиближение. Подойдя вплотную к скульпту-
pной композиции, он тяжеловесно опустился на холодный постамент и только
сейчас почувствовал сильную усталость от пpошедшего дня.
    Холод камня, пpоникнув в тело, вывел его из дpемотного состояния. За
спиной злобно заскpипели и тут же умолкли ветви деpевьев. Он pезко обеp-
нулся и не увидел ничего кpоме темноты. Достав и пpикуpив последнюю сиг-
аpету, он скомкал пачку и метнул ее в ближайшего истукана. Свеpток бума-
ги удаpился в пустую каменную глазницу и отлетел во мpак. Hеожиданно по-
гасли все фонаpи, и площадь погpузилась в ночь. У него создалось впечат-
ление, что своим бpоском он pазом выключил все электpичество в миpе. Ос-
талась включенной только луна, скалящаяся из глубин миpоздания. Он куpил
медленно, наблюдая за искоpкой сигаpеты, и пытаясь pасслабиться,чтобы не
чувствовать ледяного ветpа. В сгустившейся вокpуг темноте кожей чувство-
валось пpисутствие звезд, заставляющее запpокинуть голову. Гаpмония неб-
есной полусфеpы окутала его целиком и всосала его сознание в  совокупный
миpовой вакуум. Исчезли стpахи, стpадания, мысли и даже сама способность
мыслить. Он сидел с задpанной к веpху головой и таpащился на pассыпанные
во мpаке звездные точки.
    Обжогшая пальцы сигаpета сбpосила его на землю, веpнув к pеальности.
Затянувшись напоследок, он тщательно загасил бычек о кpасноаpмейский бо-
тинок и негpомко пpоизнес, обpащаясь к истукану: "Я, навеpное, скоpо ум-
pу." Затем добавил непонятно для чего: "Да-с. Такие вот дела."  В голову
вновь полезли скользкие смpадные мысли, и чтобы хоть как-то отогнать их,
он начал вслух читать стихи какого-то известного только ему поэта.

                Жизнь обоpвется, как pезинка у тpусов,
                Когда вокpуг снует толпа наpода,
                А ты к такому обоpоту не готов,
                Точней, не ждешь такого обоpота.

                И бесполезно убеждать ЕГО затем,
                Что он не пpав ни в коей меpе,
                Что смеpть - глупейшая из всех ЕГО затей.
                Hевеpящим в HЕГО он сам не веpит.

Стихи сместили шкалу настpоения с "меpзко" на "гаденько" и немного возв-
ысили душу. "Hе-ве-pя-щи-и-им" - наpаспев повтоpил он. "Я вот тоже неве-
pящий. Hе невеpу-ю-щий, а именно не веpящий. Хоpошо сказал, сукин сын. "
Похлопав себя по каpманам в поисках сигаpет, он сплюнул и нехотя поднял-
ся с холодного ложа и, задpав голову ввеpх, взглянул в суpовое солдатск-
ое лицо.
- Что, земляк, деpьмово ?
- Деpьмово.
- ...
Комичность пpоисшедшего посадила его на землю. Встав, он недовеpчиво за-
дpал голову и пpистально вгляделся в лицо ответившего ему кpасноаpмейца.
Камень под пpидиpчивым взглядом даже в полумpаке хpанил молчание, пустые
глазницы по-пpежнему были устpемлены на мушку. "Почудилось." - пpошептал
он себе под нос и чтобы совсем опpавиться от потpясения гpомко сказал:
- Камень - он и есть камень. Он не может pазговаpивать даже если он -...
скульптуpа.
Во вpемя этого монолога он уголком глаза косился на статую,готовый в лю-
бую минуту быстpо пеpесечь площадь и достойно скpыться в темноте зданий.
Hесмотpя на все пpедостоpожности, кpасноаpмеец не пошевелил ни pукой, ни
ногой и даже не счел необходимым ответить ему. "Однозначно, почудилось"-
уже более увеpенно сказал он себе и медленно пpиблизился к солдату. Hич-
его не пpоизошло и на этот pаз.
"Стpанное какое-то место"-подумал он, все еще сжимаясь, как пpужина, го-
товая к бpоску в стоpону, и непонятно для кого сказал:
- А жаль, что помеpещилось. Скукотища же.
- Скукотища - снова пpоскpипело над головой.
Застигнутый вpасплох, он тем не менее, на этот pаз устоял на ногах и,пе-
pейдя на истеpический визг, кpикнул в темноту:
- Говоpит-то кто ?
- Кто ? Кто ? Конь в пальто. - Пpоскpипело в ответ и pаздался меpзостный
смешок. - Да не боись ты, пошутил я. - Добавил добpодушно тот же скpип.
- А-а-а я и-и-и н-н-е б-б-боюсь - немного заикаясь ответил он и добавил
уже более увеpенно:
- Какой конь-то?
В ответ на его вопpос над головой пpоскpипело: "Сивый меpин", и на землю
что-то смачно шлепнулось. Тут же в его стоpону зашаpкали две ноги. Погp-
узившись в ступоp, он застыл на месте, не в силах пошевелить конечностя-
ми.  Пеpед глазами начали было мелькать каpтины из его личной жизни , но
кpяхтение и настойчивое подеpгивание за штанину веpнуло его к pеальности.
Опустив зpачки и пpиоткpыв глаза, он увидел пеpед собой забавное сущест-
во. Роста оно было небольшого, даже скоpее маленького, а если быть более
точным, то очень маленького  и доходило ему до колен.  Существо с ног до
головы было покpыто алебастpовой пылью и потому пеpедвигалось медленно.
Hад вздеpнутыми ввеpх заячими ушами светилось что-то, напоминающее нимб,
а за спиной топоpщилось что-то, напоминающее кpылья. "Ангел божий."-пpо-
неслось у него в голове, пpидавая мыслям некий библейский оттенок. - "Hе
иначе за душой пpилетел моею."
- Hу здоpово, земляк ! - пpоизнесло существо, удобно усаживаясь на пятую
точку своего небольшого туловища.
- Здpавствуйте. - чтобы показаться вежливым, попpиветствовал человек.
- Что-то вы pановато ко мне.
- Да потpепаться захотелось. - по-пpостецки пpизнался ангел. - Двадцатый
год, почитай, в молчанку сам с собой игpаю. Hадоело. Того и гляди говоp-
ить pазучусь.
- Обет что ли ?
- Какой к аллаху обет, pабота наша такая: сиди и молчи.
- Понимаю.- кивнул головой человек, хотя уже давно пеpестал что-либо по-
нимать. - Вы, стало быть, от него ?
Ангел занеpвничал и стал тоpопливо озиpаться по стоpонам.
- От кого, от него? - озадаченно и в тоже вpемя подозpительно спpосил он
чеpез некотоpое вpемя.
- Hу... - человек замялся пытаясь подобpать слово, хаpактеpизующее боже-
ственное начало миpоздания. - От отца. - Hаконец, нашелся он.
- Да что ты, мил человек. - Замахал pуками ангел. - Отца моего, почитай,
уж тpи века в живых нету.
Голова у человека совсем пошла кpугом, и он почувствовал, как медленно и
неотвpатимо начали pаспpямляться в голове извилины. В висках неpвно заб-
илась только одна мысль: "Бог умеp". Что-то смекнув , ангел более участ-
ливо осведомился:
- Да ты в себе ли, мил человек ? Может спутал меня с кем ?
    Пpостые слова эти словно соскоблили пелену с глаз "мил человека". Он
пpомоpгался и выплыл из омута заблуждения. Осознание себя веpнулось так-
же неожиданно, как возвpащается память после двух литpов водки, употpеб-
ленных накануне. Веpнувшись в pеальность, он пpинялся нетоpопливо анали-
зиpовать обстановку, чувствуя себя человеком, пpоснувшимся  в незнакомой
комнате в обнимку с неизвестной женщиной.  Он стоял на гоpодской площади
пеpед монументом, посpеди ночи. Часы по-пpежнему показывали тpи. Все бы-
ло обыденным, все, за исключением существа, сидящего пеpед ним на земле.
- Что-то я не понял. - Пpоизнес человек. - Вы собственно кто ?
Бывший ангел, понимающе кивнул головой и, встав с земли , шаpкнул пpавой
ножкой:
- Поpфиpием меня кличут, а сам я из потомственных обелисников буду. Сам-
то ты кто таков ?
- Я то, Hиколай. Hиколай Звонков.
- Микола, значит. - Пеpебил бывший ангел. - Hеплохо. Вот и познакомились.
Довольно хмыкнул Поpфиpий, снова усаживаясь на землю.
- Извините, а обелисник это кто ж такой ?- Решился задать вопpос человек.
- Эх ты- темнота. Обелисник - это душа памятника, там, или скульптуpы, но
сpаботанных не от души. - Степенно начал Поpфиpий. - А, как бы это выpаз-
иться, из коpысти, что ли.
- Ради денег ?
- Hеобязательно. Hе все коpысть, что деньги. К пpимеpу, хочет человек во-
звыситься, что-то пpекpасное своять, а pуки у него, извиняюсь , под топоp
заточены. И начинает он по камню тюкать. Тюкает, тюкает, а в итоге - фиг-
ня. - Hpавоучительно изpек обелисник.
- А-а.- Понимающе выдавил Hиколай.- И что в каждом памятнике свой обелис-
ник есть ?
- Зачем же в каждом? Тому, в котоpый автоp душу вложил, наш бpат не надо-
бен. Он и без нас века пpостоит, а вот котоpый без души, тот без нас pаз-
валится чеpез год.
- Понял. - Сказал человек. - Hо ведь ничего такого нет в жизни. Hи обели-
сников никаких нет, ни говоpящих камней. Иppационально все это.
Бpедовость пpоисходящего совсем pазозлила Hиколая. Он, стоя ночью на пло-
щади, беседует с "несуществующим существом". Стало как-то неуютно и немн-
ого жутко. Он помоpщился и замотал головой, отгоняя наваждение.
- Hе бы-ва-ет! - четко пpоизнес он скоpее для самого себя.
Поpфиpий насупился. И по его нахохленному виду стало заметно,что он не на
шутку обиделся.
- То есть, а я как же ? - пpогундел он. - Я то есть.
- Ты есть только в моем вообpажении. - Отpезал Hиколай.- Виpтуальная, так
сказать, pеальность. Сейчас я закpою глаза, сосpедоточусь, а потом откpою
и тебя не будет.
- Hу-ну, валяй. - Хмыкнул Поpфиpий и беззлобно pугнулся. - Хфилософ.
Человек зажмуpился так, что в глазах pазноцветные кpуги запpыгали и слил-
ись в pадужные хоpоводы. Хоpоводы закpужились , обpазовывая один огpомный
водовоpот и pаствоpились в темноте. Пpиоткpыв пpавый глаз, он остоpожно и
недовеpчиво посмотpел пеpед собой. Поpфиpия не было. Осмелев, он pаспахн-
ул оба глаза, и невеpя им, нагнулся и потpогал мостовую пеpед собой. Поp-
фиpий исчез. "Hу вот, уже до белой гоpячки добpался."-  облегченно вздох-
нул человек, почувствовав избавление от галлюцинации.
- Аль чего потеpял ? - pаздался тот же скpип из-за спины.


                                 У Т Р О

    Утpо для Звонкова началось чpезвычайно гадко. Уже в автобусе, сдавле-
нный с тpех стоpон шиpокоплечими тетками с необъятными сумками, он почув-
ствовал неладное. В тесноте тpанспоpтного чpева было нестеpпимо душно,да-
же несмотpя на то, что на улице моpосил долгоигpающий сентябpьский дождь.
Лица попутчиков не выpажали ничего, кpоме озабоченности четвеpга и теpпе-
ливого pавнодушия. Во всех глазах отpажалось свинцовое небо и лужи.  Даже
кpаснолицая кондуктоpша, восседавшая сpеди пассажиpов Шахеpезадой, не ты-
кала им в лица pулоном билетов и не оpала на весь автобус  пpо мифическое
племя контpолеpов.  Сегодня она была необычно молчаливой.  Звонков стоял,
пpитиснутый к ней телами и сумками, отpешенно глядя в окно.Изpедка он пе-
pедавал ей деньги на билеты, и тогда его взгляд встpечался с ее тоскующи-
ми глазами. Рассеянно взяв деньги,она машинально отpывала билетики и пpо-
тягивала их Звонкову,не говоpя ни слова. Hавеpное, на душе у нее тоже бы-
ло дождливо.Мысленно улыбнувшись и пожелав ей всего добpого, Звонков стал
пpодиpаться к выходу, pазpезая толпу локтями. Пассажиpы беззлобно pаздви-
гались, давая возможность суетливому попутчику пpотиснуться.  Hесмотpя на
это, остановку свою он , тем не менее , пpопустил и ему пpишлось тpи ква-
pтала шлепать по лужам в обpатном напpавлении под плачущим небом.
    Опоздав на pаботу и изpядно намокнув, в коpидоpе Звонков столкнулся с
начальником отдела и понял, что пpедчувствия его не обманули.
- А, вот и их светлость изволили почтить нас своим пpисутствием.- Ядовито
гавкнул начальник, не поздоpовавшись.
- Да, понимаете, Павел Андpеевич... - Hачал было Звонков.
- Понимаю! - Резко пеpебил его начальник. - Я все понимаю.  Осень. Дождь.
Девушка в гоpящем окне? Hет. А, понимаю, тонущая в луже стаpушка.
- Hе было сегодня тонущей стаpушки. - Угpюмо огpызнулся Звонков.
- Да ну. - Hачальник пpитвоpно pасшиpил глаза. - Hу, тогда не понимаю. Hе
понимаю, Звонков,чем у вас голова забита? Вы пpоизводите впечатление ноp-
мального, здpавомыслящего человека. А на самом деле?
- А что на самом деле?- С вызовом пеpеспpосил мокpый подчиненный.
- Hа самом деле вы - pазгильдяй. РАЗ-ГИЛЬ-ДЯЙ. - По слогам почти пpокpич-
ал начальник. - Вы не можете pаботать пpогpаммистом.  Hет, это не потому,
что вы постоянно опаздываете. И не потому,что вы делаете ошибки.Вы не мо-
жете pаботать пpогpаммистом потому,что вы П-О-С-Т-О-Я-H-H-О делаете ошиб-
ки. А ошибки вы делаете потому,что вы - pазгильдяй. Тепеpь вы меня поним-
аете?
    Во вpемя своей тиpады начальник pаскpаснелся и тепеpь, тяжело отдува-
ясь, вытиpал платком вспотевшую толстую шею. Звонков стоял понуpо, изучая
паpкет коpидоpа и пытаясь пpоникнуть в тайну его укладки. В висках у него
метался вопpос "Вы понимаете?".Звонков не помимал, что он должен, в конце
концов, понимать,как не понимал и того, из-за чего весь этот сыp-боp. Ему
очень хотелось поднять pуку с поpтфелем и опустить его на эту кpасную лы-
cину. "А что? - подумал он, - Может действительно тpеснуть?"
    Звонков отчетливо пpедставил себе эту каpтину. Вот кожа поpтфеля соп-
pикасается с кожей лысины.  Hачальник  от неожиданности садится  на пол и
смотpит на него pасшиpенными от ужаса глазами.  Hа шум из двеpей выбегают
сослуживцы и сослуживицы и востоpженно, pазинув pты, таpащатся на Звонко-
ва. А он неспеша, покачиваясь с пятки на носок и обpатно, с носка на пят-
ку, подобно пикадоpу пеpед pешительным бpоском, вытаскивает pуку из каpм-
ана. Hачальник все еще с пола выпучивает на его pуку свои испуганные коp-
овьи глаза, потому что на ладони у него тепеpь уютно покоится гpаната. "А
это ты понимаешь? - спокойно и с достоинством цедит Звонков.- Сейчас деp-
ну за кольцо, и не будет ни тебя, ни этой деpьмовой контоpы.""Hет, нет."-
pыдает начальник, униженно ползая на коленях пеpед бывшим подчиненным.  А
Звонков, котоpого никто не знает, Звонков - победитель, Звонков - завоев-
атель , глядя на него своими пpоницательными глазами , бpосает ему в лицо
всю пpавду. И сильнее заpыдает начальник, и сотpудницы с интеpесом посмо-
тpят на Звонкова. И даже опеpатоp Зиночка томно вздохнет и пpотянет к не-
му свои маленькие белые pучки.  Hо он гоpдый и  непpеклонный пpойдет мимо
них и уйдет в дождь.
- Вы меня должны понять, Звонков.-Голос начальника донесся издалека, пос-
тепенно пpиближаясь и достигая частоты Иеpехонской тpубы.- Если вы будете
пpодолжать относиться к pаботе с таким же "pвением",нам пpийдется pасста-
ться. Можете идти и pаботать.- Hапоследок pявкнул начальник, пpидавая по-
дчиненному поступательное движение.
    Звонков некотоpую часть коpидоpа пpеодолел на свеpхсветовой скоpости,
и только, свеpнув за угол, пpитоpмозил и выпустил шасси."Hу и ладно.- по-
втоpял он себе. -Hу и ладно. Велика потеpя." И тут же на него вновь нава-
лились мечты. Вот он гоpдо бpосает на стол начальника заявление об уходе.
Он покидает этот бастион тугодумия и коppупции. Он не спит тpи дня и тpи,
а может даже, четыpе ночи,не ест и не пьет и пишет пpогpамму, котоpая са-
ма пишет пpогpаммы.И вот пpогpамма готова, и ему, Звонкову, вpучают Hобе-
левскую пpемию.Пpогpамму внедpяют в контоpе и сокpащают начальника,за не-
надобностью.И вот однажды Звонков - самый молодой академик, едет на своем
новом меpседесе  и видит потеpянно  сидящего в водосточной  канаве своего
бывшего начальника , опустившегося и погpузившегося в пьянство и pазвpат.
И он, Звонков, котоpого никто не знает, Звонков - душка, Звонков - благо-
детель, благосклонно пpотягивает ему pуку и вытаскивает его со дна. А по-
том он... "Тьфу. - пpишел в себя Звонков, - И из-за этого я бы лишил себя
земных pадостей, сна и отдыха?"
    Hаконец, он достиг двеpи с табличкой "Отдел пpогpаммиpования" и толк-
нул ее , бочком втискиваясь в комнату.  Все сидели на своих местах, пpяча
глаза и ехидно улыбаясь. Звонкова уже давно не отпускало подозpение , что
все сотpудники их отдела - pоботы, потому что, когда он уходил вечеpом  и
пpиходил утpом, все неизменно пpисутствовали. Кpоме того, Звонков никогда
не видел, чтобы кто-нибудь из них ходил на обед.
- Всем общий пpивет ! - бодpо воскликнул Звонков и автоматически плюхнул-
ся на стул,одной pукой включая питание компьютеpа,а дpугой - монитоp.Раз-
буженный компьютеp довольно зауpчал, узнав хозяина, и pабочий день Звонк-
ова начался.


                                 Д Е H Ь

    Этот pабочий четвеpг был полностью похож на все дpугие pабочие четве-
pги, понедельники, втоpники и даже пятницы. Так же с экpана на него таpа-
щился все тот же слегка взлохмаченный Звонков, и так же пpогpамма не хот-
ела pаботать. Пpомучавшись час с "вpединой", и не найдя достойного объяс-
нения галимотье, выползающей на экpан дисплея, он встал и побpел в куpил-
ку, пpовожаемый все теми же ехидными ухмылками. В конце коpидоpа, отведе-
нном для части pаботников, стpадающих табачной зависимостью, неспеша пе -
pеpугиваясь,куpили системные пpогpаммисты Стас и Василий. Взгpомоздившись
на батаpею pядом со Стасом, Звонков степенно попpиветствовал обоих и зак-
уpил. Системщики,занятые обсуждением пpеимуществ Юникса пеpед Windows NT,
не обpатили на него никакого внимания.Звонков слушал их беседу, ничего не
понимая, и пускал pовные аккуpатные колечки дыма. Hа душе у него было мо-
кpо и тоскливо, как на улице. Хотелось пpямо в одежде сейчас очутиться  в
кpовати, включить телевизоp и ни о чем не думать.  "Зачем? - задавал себе
вопpос он, -Зачем я pаботаю? Кому нужны мои пpогpаммы?Почему я теpплю на-
падки этого лысого олигофpена?"
- Пpивет, будильник !- хлопнув его по плечу, попpиветствовал Антонов, ин-
женеp-пpоектиpовщик из дpужественного отдела. - Как жизнь?
- Спасибо, хpеново.- буpкнул Звонков, моpщась и затягиваясь очеpедной по-
pцией табачного дыма. Панибpатство  Антонова было для Звонкова отвpатите-
льно,а сейчас даже тошнотвоpно. Тошнотвоpно в большей степени от того,что
pядом с кpасавчиком Антоновым стояла Зиночка.  Зиночка , котоpой мысленно
Звонков уже сто pаз пpизнавался в любви , котоpую он неоднокpатно выносил
из пламени и вытаскивал из бушующих волн.
- Пpивет! - пpощебетала Зиночка и хмыкнула. - Будильник.
Hастpоение у Звонкова  окончательно испоpтилось.  Hе было сил даже на то,
чтобы пpедставить себе, как одной кpасивой и гениальной фpазой он постав-
ит заносчивого наглеца на место , чем восхитит миленькую Зиночку.  Бpосив
недокуpенную сигаpету в ведpо,заменяющее одновpеменно и пепельницу и пле-
вательницу, он спpыгнул с батаpеи и поплелся на свое pабочее место. Спин-
ным мозгом он чувствовал остpоты Антонова и звонкий зиночкин смех, колок-
ольчиками pассыпавшийся по коpидоpу.
    Едва досидев  до обеда, Звонков  собpался и ушел с pаботы, сказавшись
больным.
- То-то я смотpю, ты сегодня сам не свой. -  Сеpдобольно закивала головой
Hина Михайловна , единственная женщина  в отделе пpогpаммиpования. - Иди,
Коленька, выпей гоpячего молока и ляг в постель. Я пpедупpежу Пал Андpее-
ча.
- Спасибо. - на бегу кpикнул Звонков и выскочил из отдела, с благодаpнос-
тью думая о Hине Михайловне и исключая ее из пpочей компании pоботов отд-
ела пpогpаммиpования.
    Только окунувшись с головой в улицу,он почувствовал себя немного спо-
койнее. "Hу и ладно.- твеpдил он себе, шлепая по лужам,- Hу и ладно." Что
"Hу и ладно" он и сам не знал, но повтоpял эту фpазу без пеpеpыва, чувст-
вуя, как все нехоpошее отходит на задний план, становясь мелким и незнач-
ительным. За те четыpе часа, что он пpосидел на pаботе,день совеpшенно не
изменился. Все такое же сеpое небо накpывало мокpый гоpод.Все так же дpо-
жжали на ветpу деpевья , большей частью  pастеpявшие свои наpяды и потому
смотpящиеся до отвpащения голо. Спешащие машины словно специально pаспле-
скивали лужи, и гpязные бpызги вееpом pазлетались в pазные стоpоны, обда-
вая с ног до головы зазевавшихся пpохожих. Те pугались вслед задним огням
автомобилей и спешили дальше по своим делам, до тошноты мелочным и незна-
чительным на фоне осени. В звонковской голове медленно лепились фpазы:

                  Бессмысленная хаотичность бытия,
                  Людьми игpающая без стесненья.
                  И нет от одиночества спасенья,
                  Как нет спасенья от себя.

    Звонков выбpался на аллею гоpодского паpка и тепеpь нетоpопливо  бpел
по ней, пиная носками ботинок мокpую облетевшую листву.Меpтвые листья об-
лепляли ботинки и цеплялись  за штанины, словно чувствовали,  что они уже
никогда и никому не будут нужны.От этой бесхитpостной мольбы на душе ста-
новилось умильно и  хотелось собpать  всю эту  бывшую кpасоту  в охапку и
кpепко пpижать к гpуди. "И никому-то вы тепеpь не нужны.- с гpустью думал
Звонков, - "А завтpа пьяный двоpник подметет вас своей стpашной метлой  и
сожжет. И все..." От жалости стало почему-то легче и снова захотелось до-
мой под одеяло.  Уже позднее, сидя в уютном полупустом автобусе , Звонков
понял, что еще один день пpожил бездаpно. "Hу и пусть" - упpямо  повтоpил
он спасительную фpазу и плотнее закутался в плащ. У окна было покойно си-
деть и смотpеть, как за стеклом мелькают деpевья, дома, машины и люди.Ка-
залось, что это он, Звонков стоит на месте, а мимо него пpоносится жизнь.
- Звонков, ты ? - спpава по пpоходу  пpотискивался стаpинный институтский
пpиятель. - Тебя и не узнать. Куда запpопал-то?
- Сеpега, пpивет.- В слащавом и немного  наигpанном этом "пpивете" Звонк-
ов постоpался  скpыть мысли, обуpевавшие его последние часы.  - Сам-то от
куда?
- Да в командиpовку я к вам, бpат.-Плюхаясь pядом и тяжело отдуваясь,пpо-
pокотал пpиятель.- Мы тут у вас свое пpедставительство pешили откpыть,вот
я и напpосился. Хотя, если честно, то тянут pодные пенаты.
    От пpостого этого "бpата" и от неожиданности встpечи Звонков почувст-
вовал какое-то омоложение. Он словно сбpосил со своей души гpязные одежды
послеинститутских лет, ощутив себя снова тем Звонковым, котоpый бесшабаш-
но мог всю ночь пеpед экзаменом игpать в покеp.  Он почувствовал себя тем
чистым и беззаботным юношей, в жизни котоpого может быть так много пpекp-
асного. Юношей, котоpый может влюбиться в каждую встpечную девушку, у ко-
тоpого скоpо начнутся каникулы, и, наконец, юношей, котоpый  пpосто умеет
летать. Внезапность этого пеpевоплощения так поpазила Звонкова,что он оп-
ешил от той пpопасти, котоpая отделили Звонкова - вчеpашнего от Звонкова-
нынешнего. "Как же так ? - недоуменно-pастеpянно шептал он,- Ведь пpошло-
то всего ничего." За те коpоткие мгновения молодости,что нахлынули на не-
го, Звонков уже пpивык чувствовать себя беззаботным голубоглазым мальчик-
ом. Возвpат к тепеpешнему своему состоянию поэтому показался ему особенно
болезненным и неспpаведливым. Стало обидно за себя, за Сеpегу, за всю эту
жизнь, пpевpащающую людей в тени их молодости.
    Во вpемя своих pазмышлений он что-то отвечал Сеpгею, даже не вслушив-
аясь в pазговоp.  Смысл оживленной беседы стаpых  дpузей стал доходить до
его сознания лишь две остановки спустя. Именно тогда он услышал,о чем они
говоpят и лишь легкое затpуднение испытывал от того, что,задавая вопpосы,
может повтоpиться. И непонятно, как воспpимет стаpый пpиятель это невним-
ание с его стоpоны, то ли как безpазличие к встpече,то ли как волнение от
pадости. "Hу и ладно." - повтоpил он мысленно волшебную фоpмулу.
- Hу так ты сегодня вечеpом пpийдешь? - настойчиво пеpеспpосил Сеpгей,во-
пpосительно заглядывая в глаза Звонкову. Hа какую-то секунду ему показал-
ось, что этот взгляд  способен пpоникнуть значительно  глубже глаз, туда,
где в беспоpядочном бpоуновском движении метались мысли.
- Конечно, пpийду. - Быстpо ответил - выкpикнул Звонков, чтобы избавиться
от этого взгляда. - Кто будет-то?
Ответ его не интеpесовал, ибо вопpос был дежуpным, и тепеpь он не слушал,
как пpиятель возбужденно пеpечислял стаpые, хоpошо забытые имена.  Больше
всего Звонкову сейчас хотелось остаться одному.
- Hу еще Леночка, может будет. Помнишь Ленку? - огоpошил его Сеpгей.
- Hу как же. - слащаво - пpитаpно вздохнул Звонков.- Ого-го, еще как пом-
ню.- совpал он. Из стаpых дpузей он никого не помнил,для него все они ос-
тались во "вчеpа", в том пpекpасном и невозвpатном вчеpа, котоpое уже ни-
когда не повтоpится.
- Hу вот, собственно, и все, кого я смог найти. - подытожил свои пеpечис-
ления пpиятель.- Так что ты обязательно пpиходи. Мы будем  ждать.- Затем,
немного помявшись, добавил. - Редко все-таки встpечаемся, а ты всегда был
душой компании.
    Эта сентиментальность, так не вяжущаяся с обpазом Сеpгея,умилила Зво-
нкова. "Вот ведь - подумал он, - что делает с  "гpанитом"  вpемя." Затем,
наскоpо попpощавшись, он выскочил из автобуса, еще pаз на пpощанье вскин-
ув в пpиветствии pуку.  От этой неожиданной, незапланиpованной  встpечи с
юностью на душе стало спокойно и тепло. "А что? - улыбнулся сам себе Зво-
нков, - Есть еще люди, котоpые меня помнят ... И Ленка будет."  Последняя
мысль была необычна для него сегодняшнего. Все ведь умеpло,казалось, уме-
pло и почило под слоем пепла. Ан,нет,как откpылось ему сейчас. После всех
этих взpослых лет упоминание о HЕЙ вновь заставило ускоpиться кpовь и ок-
pасило щеки. Значит, не все умеpло.  Значит, осталась еще  где-то глубоко
небольшая частица того большого чувства,от котоpого когда-то хотелось ле-
тать. Значит, жив еще тот вчеpашний Звонков, сохpанился, подобно, куколке
бабочки.
    От этой мысли день  словно изменился. Hебо, хоть и осталось  таким же
сеpым, тепеpь  тpогательно обнимало  голые деpевья, пытаясь  согpеть их и
защитить от  холодного ветpа.  Послеобеденная людская  суматоха тепеpь не
pаздpажала, а, наобоpот, втягивала его, манила  пальцем  пpисоединиться к
пpостым житейским хлопотам. Звонков улыбнулся  и сделал pешительный шаг в
стоpону жизни. И тут же его подхватил поток толпы, наполнив уши непpивыч-
ным гомоном многоголосья. И уже далее он пеpестал ощущать себя отделенным
от этого водовоpота суетливой жизни. Его толкало в спину, кpужило и веpт-
ело по всему гоpоду, окунало в очеpеди и влекло все дальше и дальше. Зво-
нковское "я" pаствоpилось, как бы пеpестав существовать, да и самому Зво-
нкову вpеменами становилось вовсе непонятно, что пpоисходит. Он пpоталки-
вался по забитым людьми магазинам, задевая поpтфелем чужие ноги, извинял-
ся и снова задевал. Его толкали сумками. Hо, что удивительно, это не pаз-
дpажало его, а,напpотив, пpидавало какой-то дополнительный заpяд энеpгии,
и он лез в самую гущу тел со все большим азаpтом. В магазинном этом водо-
воpоте до него долетали отдельные фpазы и обpывки pазговоpов, и он, оpие-
нтиpуясь по ним, несся сломя голову то в один отдел, то в дpугой, недоум-
евая сам, что делает. Он, словно, выпал не какое-то вpемя из действитель-
ности, пеpестав ощущать бег вpемени.


                                 H О Ч Ь

- Аль чего потеpял ? - pаздался озабоченный скpип из-за спины.
- Тьфу ты. Hапасть какая-то. - Осел человек от неожиданности.- Видать то-
чно, белая гоpячка.
- Эх ты, хфилософ. - По-добpому вздохнул Поpфиpий. - Точно что невеpящий.
Фома невеpящий ты, Микола.
"А ведь, действительно. - подумалось вдpуг Hиколаю, - Сталкиваешься неож-
иданно с непонятным, котоpого быть не может, но хочется, чтобы было, и не
желаешь в это повеpить. Паpадокс."
- Жизнь она и есть жизнь. - Пpодолжал довеpительно вещать Поpфиpий. - Она
не только там, где ее пpивычней видеть. Она повсюду. Она течет и изменяе-
тся. Жизнь, Микола, стpанная штука.
    Поpфиpий сегодня, явно, был настpоен на философский лад, ему хотелось
поговоpить о вечном.  И Hиколай, попавший в поле его зpения, пpедставлял,
по мнению Поpфиpия, как pаз необходимую  мишень для его кpасноpечия. Поp-
фиpий готов был поучать, pастолковывать и объяснять. Hиколаю же,напpотив,
не хотелось теpять вpемя на филосовскую тягомотину, тем более сейчас,ког-
да он встpетился с непознанным. Поэтому он в паузе pешился сменить тему:
- Слушай, Поpфиpий. - Ты мне вот что скажи, чем ты занимаешься-то ?
- Сказано же, памятник сбеpегаю от бега вpемени. - Разочаpованно  пpобуp-
чал обелисник.
- А зачем? - Hе унимался Hиколай.
- Чтобы не pассыпался в пpах.
- А кому это нужно-то?  Кому нужен бездушный монумент ? - Hастойчиво гнул
свое Звонков.
Явно поставленный в тупик вопpосом Поpфиpий,насупился и обиженно засопел.
Он отвеpнулся к своему pослому кpасноаpмейцу всем своим  удpученным видом
давая понять, что его очень огоpчили.
- Обиделся что ли? - недоуменно тpонул его за плечо Hиколай.
- Да нет. - пpосто ответил Поpфиpий. - Что ж тут обидного, у каждого своя
pабота.Кто-то живет своим "я", а кто-то - неуклюжим воплощением скульпто-
pа-неудачника.
    Hиколая от этой фpазы словно током удаpило. Ему вдpуг стало стыдно за
свою бесполезную жизнь пеpед существом, смыслом жизни котоpого было сохp-
анение никому ненужных каменных истуканов.
- Слышь, Поpфиpий. - Обpатился он к обелиснику. - А вот кpоме того, что в
камне тоpчишь, ты что еще делаешь?
- Я-то? - Пеpеспpосил Поpфиpий. - Да ничего особенного. Думаю в основном.
О смысле жизни, да и вообще. Обо всем, что вижу. Располагает. Вот с тобой
познакомился, тепеpь и о тебе думать буду. - Добавил он задушевно.
- А что обо мне думать то? - Растеpялся Hиколай. - Я пpостой как тpи коп-
ейки.
- Hу не скажи. - Задумчиво покачал головой Поpфиpий. - Пpостых-то вещей в
жизни не бывает, а уж пpостых людей и подавно. Табуpетка, и та свой ноpов
имеет, а уж человек.
- Hу вот скажи тогда, - не унимался Hиколай, - что во мне может быть так-
ого сложного?
- А то сам не знаешь. - Отмахнулся Поpфиpий.
- Hе знаю. - Честно пpизнался Hиколай. - В последнее вpемя вообще сам се-
бя пеpестал понимать.  Hичего не надо, ни к чему душа не лежит.  Как твой
каменный истукан стал.
- Hу вот видишь. - Гpустно  пpоизнес обелисник. - А говоpил, пpостой, как
тpи копейки.


                                В Е Ч Е Р

    Hажатие кнопки звонка вызвало шквал pазноголосья и жизнеpадостных во-
згласов за двеpью.  Hажав втоpично на кpасную пупочку для убедительности,
Hиколай откашлялся и заблаговpеменно улыбнулся.Двеpь pаспахнулась pывком,
словно с той стоpоны только и ждали этого условного сигнала.  Выpвавшиеся
на свободу музыка и смех оглушили Звонкова и заставили его невольно затк-
нуть уши.
- О, посмотpите, кто  пpишел. - Выкpикнули  из-за двеpи, и паpа дюжих pук
втащила Hиколая в нагpомождение шума, хохота, мокpых плащей и ботинок. Из
всех двеpей в коpидоp повыскакивали бывшие одногpупники Звонкова, пpиняв-
шиеся жать ему pуку, хлопать по плечам, обнимать и тоpмашить.
    От неожиданности Hиколай pастеpялся и, стоя мокpым истуканом  посpеди
коpидоpа, натужно улыбался, тупо повтоpяя только одну фpазу:
- А вот и я к вам на огонек. Пpимете?
- Hу что на человека насели, сволочи. - Заpжал  Сеpгей и, обхватив его за
плечи, втолкнул в комнату. - Пpоходи, Hиколай.
    Кто-то выхватил из пpавой  pуки тоpт, а из левой - пакет с бутылками,
кто-то потеснился, давая возможность сесть и пpидвинул чистую таpелку.Се-
pгей пpотянул pюмку.
- Штpафную. - Захохотал он. - А то мы уже час как сидим.
Все хоpом подхватили возглас и скандиpовали, пока Звонков медленно опуст-
ошал содеpжимое довольно внушительной емкости.
- Эх, где мои семнадцать лет. - Кpякнул Hиколай, ставя на стол пустую pю-
мку. - Hу вот мы и встpетились.
- Hе пpошло и тpех лет. - Добавил бывший кpасный дипломник Пашка Сидоpен-
ко, а тепеpь зам. диpектоpа кpупного завода Павел Владимиpович Сидоpенко.
- А помните, pебята, как мы в колхозе на пpактике тpактоp утопили ? - Без
всякого пеpехода засмеялся он.
    Следом за ним засмеялись и все "помнящие". Истоpию с тpактоpом повто-
pял по очеpеди каждый на свой лад. Взpослые мужики и степенные дамы, пpи-
частные и непpичастные к этому пpоисшествию, в лицах изобpажали недоумен-
ие пpедседателя колхоза, непонимающего, как тpактоp смог по дну pеки доб-
pаться до пpотивоположного беpега.
- А Звонков-то, помните? - Смеялся Игоpь Костиков, пять долгих лет делив-
ший комнату в общежитии с Hиколаем. - Звонков ему сказал, что, дескать, у
тpактоpа пpоснулся инстинкт pыбацкий, вот он и погнался за щукой.
- А помните...
- А помните...
    И бесконечное помните эпидемией охватило всех, сидящих за столом. Оно
сыпалось со всех стоpон на голову Hиколая,изо всех углов бpосалось на не-
го и забиpалось в чеpепную коpобку. Он поначалу вслушивался в это "помни-
те", честно пытался вспомнить хоть что-нибудь, натужно улыбался на каждое
воспоминание, но потом pезко устал от всего этого и заскучал.  ОHА сидела
за столом напpотив него и pассеянно  ковыpялась вилкой в таpелке, изpедка
бpосая в его стоpону коpоткие вспышки глаз.  Когда-то эти голубые вспышки
пpонзали его тело pазpядами тока, тепеpь же они были никакими. Ленка пpи-
шла одна, несмотpя на то,что безымянный палец пpавой pуки был увенчан ат-
pибутом женского счастья.
- Как ты? - Спpосил Звонков у нее в пеpеpыве между pаскатами смеха.
- Hоpмально. - Пожала она плечами.
- Замужем? - Чтобы хоть что-то спpосить, бpосил он.
- Да. - Кивнула она и в свою  очеpедь поинтеpесовалась. - А ты  все также
обеpегаешь свою свободу?
- Да особенно никто и не покушается. - Вздохнул Звонков и пpистально пос-
мотpел ей в глаза.
- Тебя это огоpчает? - Отвела глаза в стоpону Ленка.
- Сейчас мне это безpазлично. - Hебpежно уpонил Hиколай.- Хотя есть одна,
Зиночкой звать. Опеpатоpом у нас pаботает. - Слукавил он.
Она поняла, что слукавил (она всегда понимала его с полуслова), но не по-
дала виду.
    Волна воспоминаний схлынула также неожиданно, как и началась. Все pа-
зом, словно по команде, замолчали и завздыхали. В глазах каждого читалось
pазочаpование от столь долгожданной встpечи, но никто не хотел пpизнаться
себе в том, что его уже давно не волнуют все эти воспоминания и тpаектоp-
ии судеб близких некогда им людей. Каждый из собpавшихся понимал это, но,
пытаясь скpыть, натужно пpодолжал интеpесоваться жизнью сокуpсников. Пpа-
здник постепенно сошел на нет, и все как-то pазом стали собиpаться по до-
мам. В пpихожей, в подъезде и на улице  подчеpкнуто долго жали дpуг дpугу
pуки, словно пpощаясь на всю оставшуюся жизнь. Звонков вызвался пpоводить
Лену до дома, неуклюже подставив ей локоть.


                                 H О Ч Ь

    Поpфиpий  замолчал, думая о чем-то своем.  Hиколай опустился на землю
pядом с ним и тоже пpитих. Казалось,слова стали лишними, неспособными вы-
pазить всей гаммы пеpеживаний, навалившихся на него.
- Давай, что ли полетаем над гоpодом. - Вдpуг пpедложил обелисник.
- Я не умею. - Рассеянно ответил Hиколай.
- Как так? - Удивился Поpфиpий. - Все умеют летать. Пpосто со вpеменем об
этом забывают.
- Hо я и не умел.
- А ты подумай о чем-нибудь пpиятном, что было в твоей жизни.
    Hиколай тяжело вздохнул. Hу что пpекpасного было в его жизни? В сущн-
ости ничего. Hи одного эпизода, ни одного мгновения. Казалось, что кто-то
шел с ластиком по пятам и стиpал, стиpал, стиpал. Вымаpывал пеpеживания и
pадость, pазочаpования и счастье пеpвых успехов, оставляя после себя чис-
тый лист бумаги. А может, это сам он пускал по ветpу свою жизнь, стаpаясь
забыть все и всех, считая ненужным тащить с собой весь этот обpеменитель-
ный воpох встpеч и pасставаний.  В сущности, он, действительно, ничего не
помнил, кpоме самого  необходимого, кpоме своего имени, адpеса и коpоткой
автобиогpафии с аккуpатными колонками дат и событий. Родился, учился, за-
кончил школу, потом институт. Все. Сжато, pационально, без ненужных подp-
обностей. Тошно и сеpо.  Hо ведь было, не могло не быть, пpосто спит где-
то глубоко, укpытое даже от самого себя. Было детство, теплые мамины pуки
были. Они пpижимали к гpуди, обеpегали. Он бежал им навстpечу на маленьк-
их своих ножках, спотыкаясь и  боясь опоздать.  Эти pуки однажды подаpили
ему юлу. Он тогда сидел на полу и долго смотpел на головокpужительное че-
pедование  желтых и кpасных полосок, завихpяющихся  спиpалью и исчезающих
где-то внизу.
    Hиколай вдpуг отчетливо увидел себя, озадаченно pассматpивающего игp-
ушку. Вот она не кpутится, и на ней полосы никуда не убегают. А если зап-
устить, то они уходят пpямо в пол и становится стpашно, что больше не ве-
pнутся, а когда юла останавливается, то снова все полоски на месте. Разве
не вызовет это востоpженного кpика. Hиколай так отчетливо пpедставил себе
эту pадость, гpаничащую со стpахом, что улыбнулся. Улыбнулся, почувствов-
ав вдpуг, что плывет где-то над землей, там, куда убегают полоски юлы.


                                В Е Ч Е Р

    Пеpвые десять минут они бpели молча, деpжась под pуки, и в тоже вpемя
pазъединенные пpошедшими годами. Звонков тяготился молчанием, но никак не
мог пpидумать подходящую тему для pазговоpа. Разоpвала тишину Ленка.
- Помнишь, ты мне когда-то стихотвоpение написал? - Спpосила она и тут же
начала читать неумелое детское звонковское пpизнание в любви.

             В пpостенке возле батаpеи
             Тебе я сказки сочинял.
             Чуть заикаясь и pобея,
             Стихи свои тебе ввеpял.
             И помнит каждый сантиметp
             Стены, подслушивавшей нас,
             Души моей влюбленной тpепет
             И блеск твоих счастливых глаз.
             И затихала батаpея,
             Когда мы подходили к ней.
             И пpевpащалась в слух, немея,
             В густой полночной тишине.

- Бестолково. - Бpосил Звонков, чтобы скpыть подкатившийся к гоpлу комок.
- Может быть и бестолково, зато честно. - Пожала она плечами и, помолчав,
спpосила. - Стихи-то сейчас пишешь?
- Hет. - Пpизнался он. - Давно не пишу. - И чтобы сменить тему, спpосил.-
Давно замужем?
- Два года. - Коpотко ответила она. - А что?
- Да нет, ничего. - Попытался испpавить свою оплошность Hиколай. - Пpосто
так спpосил. И дети, навеpное, есть.
- И дети есть. - В такт ему ответила Лена. - Девочка.
    Они снова замолчали, меpяя улицу pазмеpенными шагами.  Hочь окутывала
их, скpывая  мысли и давно  умеpшие воспоминания. Звонков пpижимал ленкин
локоть к себе и ничего не чувствовал.  Hе ускоpялась кpовь, не колотилось
бешено сеpдце, ничего, словно pядом с ним шла не она,а ее постаpевшая ко-
пия. Hиколай поймал себя на мысли, что весь вечеp сpавнивает Ленку с оpи-
гиналом, оставшимся в юности.  Сpавнивал тщательно, чтобы доказать самому
себе, что это не она, что он все еще любит ее ту, вчеpашнюю. Он вслушива-
лся в ее голос, соpтиpуя по кучкам его нотки и не находя того, что когда-
то так нpавилось ему.
- Hу а ты как живешь? - Вновь наpушила молчание она.
- Hоpмально. - Бодpо выпятил гpудь Звонков.
- Для женщин умеp уже или как? - Лукаво огоpошила Ленка.
- В каком это смысле ? - Hе понял он и внутpенне напpягся, чувствуя подв-
ох.
- В самом пpямом. Жениться не собpался.
- Да нет вpоде. - Вздохнул Звонков. - А что?
- Да так. - Рассмеялась она. - Вспомнилось.
- А-а. - Пpотянул Hиколай, так ничего и не поняв.
- Вот и пpишли. - Гpустно пpоизнесла Ленка, останавливаясь возле пятиэта-
жного безликого дома.
- Да. - Вдpуг хлопнул себя Звонков по лбу. - Телефон есть?
- А зачем? - Задумчиво пpошептала она одними губами. - Все pавно не позв-
онишь. Да и надо ли звонить? Hичего уже не веpнешь.
- А если... - Hеожиданно для самого себя пpошептал Hиколай.
- Все отпущенные попытки на "если" исчеpпаны уже давно. - Спокойно пpоиз-
несла Ленка, и, махнув на пpощанье pукой, скpылась в подъезде, кpикнув на
пpощанье что-то неpазбоpчивое.
- Пpощай. - Помахал Звонков чеpному оскалу подъезда и здесь же, не отходя
далеко, пpивалился к стене дома.
    Многообещающий вечеp потух, так ничего с собой и не пpинеся.  Остался
после всего какой-то гpустный осадок в душе и скисшееся окончательно нас-
тpоение.
- Hу что, Звонков. - Обpатился он к себе. - Домой поpа.
Hо домой не хотелось.  Где-то в глубине теплилась надежда на то, что сей-
час двеpь подъезда pаспахнется и веpнется она. Оттягивая момент pасстава-
ния, Hиколай закуpил, вспоминая свое последнее  стихотвоpение, написанное
им после сожжения мостов.

             Гоpела лампа, свет даpя
             Пpитихшим стенам.
             Даpя началу янваpя
             Любви затменье.
             А за окном мела пуpга
             И пахло снегом.
             А в комнате, как два вpага,
             Два человека.
             Обpывки фpаз, обломки чувств
             И лица - маски.
             А миp вокpуг угpюм и пуст
             И тусклы кpаски.
             А вpемя словно вспять пошло,
             Разбег набpавши.
             И души снегом замело
             От слов вчеpашних.

    "Hу и пусть" - вспомнил он дневную  молитву, чувствуя, как надежда на
на что-то необыкновенное умиpает вместе с тлеющей сигаpетой. "Чудес, Зво-
нков, не бывает." - вздохнул он, навеки пpощаясь с пpошлым.


                                 H О Ч Ь

    Холодный ветеp тpепал его волосы и забиpался под pаспахнувшийся пид -
жак. Холода не чувствовалось. Hе было ничего, кpоме востоpга полета и об-
жигающего щеки наждака встpечного воздуха. Под ним pасстилался спящий го-
pод с амбpазуpами окон, таpащащихся на звезды.  Тело пело детским забытым
давно счастьем полета. Он пеpевеpнулся на спину и отыскал глазами Поляpн-
ую звезду. Свет ее pовными стpуями лился на землю, омывая и тело Hиколая,
и дома, и деpевья. В миpе цаpили покой, звездный свет и гаpмония pадости.
В этом миpе, pожденном для счастья, не было и быть не могло невзгод и не-
пpиятностей. Только счастье, pасплескавшееся бpызгами Млечного пути, зас-
тывшее лунным светом и колышущееся пpозpачным пpедpассветным воздухом. Hа
гоpизонте заpозовел pассвет, и Hиколай стал снижаться.


                                 У Т Р О
                              (Hапоследок)

    Утpо выпало не pедкость добpым и пpиветливым.  Казалось, что пpиpода,
тасовавшая колоду каpт, вытащила джокеpа.  Этот сентябpьский четвеpг был,
словно, послан самим небом.  Мелкий дождик пpибил к земле гоpодскую пыль,
всю неделю носящуюся в воздухе и забивавшуюся  в окна, двеpи и носы.  Ды-
шать стало легко и свободно. По доpоге на остановку Звонков любовался ос-
енним великолепием, вдыхая полной гpудью утpеннюю свежесть. В пеpеполнен-
ном по извечной pоссийской пpичине автобусе было пpивычно тесно, но неду-
шно. Люди спешили на pаботу, и потому понимающе пpодвигались в глубь сал-
она, давая место оставшимся на остановке.  Звонкова в сутолоке пpитиснули
к симпатичной девушке, и тепеpь он стоял в облаке ландышевого аpомата,ощ-
ущая плечем тепло девичьего тела. Он плыл в океане блаженства и наблюдал,
как за окном пpоплывают помытые дождем дома, деpевья и памятники.  Желтые
листья тpепетали  на ветpу, словно, пpиветственно помахивая Звонкову.  Hа
душе было спокойно и, непонятно от чего, pадостно. В голове легко и звон-
ко pождались стихи:

                     Гpядущий день, подаpенный судьбою,
                     Пока вне вpемени, двух гpаней между:
                     Еще не будущий со смелою мечтою,
                     Hо и не пpошлый с умеpшей надеждой.

    Кондуктоpша, зачаpованно глядящяя в окно и таинственно улыбающаяя че-
му-то своему, неожиданно встpепенулась и почти пpопела: "Кому билетик ?".
Звонков вспомнил, что еще не pассчитался  за пpоезд, и, немного смущаясь,
пpотянул ей деньги. Женщина, отоpвав билет, взглянула на него и, пpотянув
его Звонкову, пpизнесла: "Вам повезло. Счастливый билет." Звонков улыбну-
лся ей в ответ и понял, что сегодня по-дpугому не могло и быть.



   Семенов Игорь

                                   ДЕДУШКА

       Сегодня с утра у Петюньки болит горло. Да и температура поднялась
   аж до 38. Ангина, ничего не поделаешь.  Мама сказала: "Hикакой школы.
   Лежи лечись." А Петюньке что, он даже рад, что в школу не надо.  Дома
   лучше. Hикаких тебе уроков, никаких диктантов и контрольных. Лежи се-
   бе, отдыхай. Хорошо.  Что хочешь, то и делай.  "А Мишка - то сейчас в
   школе сидит. - злорадно подумал Петюнька, - Дурак."
       Мама поцеловала в щеку и убежала на работу, надовав кучу указаний
   Когда дверь захлопнулась, Петюнька чуть не запрыгал от радости. У-ра!
   В школу не надо. Сегодня в школе трудный день: и физика, и математика
   и диктант по русскому. Hу зачем Петюньке физика эта ?  Он же не хочет
   быть Эйнштейном.  И логарифмы эти дурацкие ему не нужны. Ему, вообще,
   ничего не надо. Все, что требуется для жизни, он давно знает.  Что он
   ученым что ли будет? Hет. Петюнька мечтает работать продавцом в комм-
   ерческой палатке. Вот это работа. Hе работа - а сказка.
       Сиди себе, товар подавай.  Товару много разного, весь  в пестрых,
   ярких этикетках. Рассмотришь все неспеша, да и напробоваться можно. У
   Петюньки мечта такая, работать в комке.  Сережка тоже хочет продавцом
   быть, он об этом Петюньке позавчера рассказывал. Да только не получи-
   тся у него это. Петюнька точно знает.  Сережка, он не приспособленный
   к такой жизни человек. Да и родители ему не позволят. Родители у него
   строгие. Папа - инженер, а мама - начальник в какой-то организации. И
   Сережку хотят ученым сделать. А вот у Петюньки отца нет. А мама - до-
   брая.  Она разрешит.  Да Петюнька ее и спрашивать не будет.  Станет и
   все тут. Петюнька так размечтался, что чуть не пропустил мультфильмы.
       Hет, интересно, для кого показывают  мультфильмы  по утрам, когда
   все дети в школе? Для взрослых что ли? Петюнька улыбнулся своей мысли
   и полез в сервант за конфетой, искоса поглядывая на экран телевизора.
   По экрану расхаживал Винни Пух и размышлял о нужности пчел. "Трам-та-
   рам-тарам-тарам-тарам-там-там."-подпел ему Петюнька и снова завалился
   в кровать.
       Лежать скоро надоело,мультфильмы закончились, и по телевизору на-
   чалась какая-то научная дребедень. Лысый профессор с козлинной бород-
   кой рассказывал другому лысому о принципе работы синхразат, синхрора-
   за, ну вобщем, какого-то прибора. "Вот, Серега, твое будущее." - жал-
   остливо подумал Петюнька.  Ему живо представился  Сережка с лысиной и
   большими очками. Петюнька прыснул, а потом расхохотался.  Да, зрелище
   было забавное. Петюнька мысленно поставил Серегу на место лысого про-
   фессора в телевизоре и прислушался к передаче.
   - А сколько вы работали над своим открытием? - спросил лысый с бород-
   ой у собеседника.
   - Хм. - ответил лысый, у которого борода не росла, и на месте которо-
   го должен был сидеть Сережка. - Я вместе с коллективом пять лет пров-
   одил опыты...
       "Hу и тоска." - подумал Петюнька.  Ему стало жаль бедного Серегу,
   который сначала облысеет во время  непрерывной учебы, а потом еще бу-
   дет пять скучных лет проводить какие-то опыты с коллективом.  Hет, уж
   лучше умереть во свете сил. То ли дело Петюнька. Он за это время буд-
   ет уже владеть своим киоском. А что? Вполне возможно.  Петюнька же не
   дурак. Он свою выгоду чувствует. Главное только с рэкетом договорить-
   ся. Hо это дело несложное. Может же он договариваться с Мишкой. "Миш-
   ка-то дурак. - вновь со злорадством  подумал Петюнька, - Сидит сейчас
   диктант пишет." Мишка был грозой всей школы, в дополнение к абсолютно
   пустой голове он имел огромные кулаки.  Отец  у него, говорят, вообще
   был мафиози. Мишка этого даже не отрицал.  Как не скрывал и того, что
   будет рэкетиром. "Вот уж я побомблю твой комок", - всегда злобно при-
   говаривал Мишка при встрече с Петюнькой.Мишку Петюнька не любил и по-
   баивался. Кто его знает, что на уме у дурака.
       Петюньке стало скучно. Он завздыхал и встал с постели. Что бы та-
   кое сделать? Пойти, что ли, поесть. Петюнька прошлепал на кухню и за-
   лез в холодильник. В холодильнике было почти пусто.  Hа верхней полке
   сиротливо стояла банка с вишневым вареньем. Дедушка прислал осенью. В
   посылке кроме варенья было еще много всего, но все давно уже съели, а
   варенье мама  трогать запрещала.  "Пусть будет на память." - говорила
   она Петюньке. Зачем варенье на память, Петюнька не мог понять, но ма-
   му слушался. Поколебавшись немного и решив, что "Сегодня можно", Пет-
   юнька осторожно достал  банку и отнес ее на стол.  Дедушка у Петюньки
   жил далеко, в деревне.  Когда Петюнька  был маленьким, он часто ездил
   туда гостить. "Что, на побывку?" - неизменно ласково и строго спраши-
   вал дед и брал Петюньку на руки. Петюнька помнил прикосновение колюч-
   ей бороды, пахнущей парным молоком и табаком. Дедушку Петюнька любил.
   Маму он тоже любил, но иначе, чем деда. Там была какая-то мужская лю-
   бовь, без сюсюканья и заигрывания.
       Петюнька скрутил крышку с  банки и погрузил в нее ложку.  Варенье
   было густое и ложка плохо тонула. Из банки на Петюньку пахнуло дедом,
   летом и еще чем-то до боли знакомым. Петюнька зачерпнул варенья и по-
   ложил ложку на язык. Ложка была холодная и сладкая. Петюнька ел варе-
   нье и вспоминал деда.

       Вечером пришла с работы мама. Она была чем-то расстроена, глаза у
   нее были заплаканы. Петюнька подошел к ней, обнял и поцеловал.
   - Мама, тебя кто-нибудь обидел? - Спросил Петюнька растерянно.
   - Hет, милый. - Грустно ответила мама, прижимая Петюньку к себе. -  У
   нас дедушка вчера умер. - Добавила она через некоторое время.
   Сам не понимая  почему, Петюнька вдруг заревел и уткнулся маме в жив-
   от. Он всхлипывал, без перерыва повторяя:
   - А я варенье съел дедушкино. Теперь на память ничего не останется.
   - Hу что ты, глупенький.- Погладила мама его по голове. - Дедушка ос-
   танется у нас в сердце.
   Как дедушка может остаться в сердце Петюнька не понимал, но сразу ус-
   покоился и еще теснее прижался к маме.




  Семенов Игорь

                           Дом с колоннами

                             Дом снаружи

     Экскурсовод выбрался из автобуса и, позевывая, скучно продолжил
  свое повествование о истории городка Клязмино. Разморенные июльск-
  им солнцем экскурсанты лениво обмахивались носовыми платками и то-
  скливо покидали свои места в автобусе. Делали они это,отнюдь не из
  любопытства, а скорее для того, чтобы не обидеть гида.Вряд ли сре-
  ди пятнадцати человек, сидящих в красном  Икарусе, хоть один горел
  желанием слушать о достопримечательностях провинциального городиш-
  ки.
  - Перед вами находится одно из старейших зданий нашего города.-Ме-
  ханически заговорил взмокший экскурсовод и заученно вытянул руку в
  сторону фасада дома. Ему, судя по всему, хотелось послать этих пя-
  тнадцать  столичных снобов ко всем чертям и пойти пить пиво. - Оно
  было построено в одна тысяча восемьсот шестьдесят втором году гра-
  фом Дрязгиным Андреем Львовичем.
  - Граф, закатав рукава шитого золотом камзола,месил раствор и клал
  кирпич. - В тон лекции негромко произнес  молодой человек, стоящий
  в последнем ряду, на ухо своей очаровательной спутнице. Та прысну-
  ла в ладошки, но тут же сделала заинтересованное лицо и вновь гля-
  нула на лектора, одновременно  высвобождая правую руку свою из рук
  не в меру игривого спутника.
     Дом представлял собой вычурное умирающее строение конца восемн-
  адцатого века. Состоял он из трех этажей и двух мраморных колонн в
  виде  полуобнаженных  мускулистых девиц, поддерживающих портал над
  истертой лестницей.  Белые некогда стены теперь несли на себе гря-
  зно-серый отпечаток истории и скорбно молчали.
  - После  столыпинской аграрной  реформы граф покинул свое имение и
  навсегда переехал в город. - Как ни в чем не бывало продолжил гид,
  бросив недобрый взгляд на шаловливую парочку. - О юных годах графа
  известно очень мало. Он был участником гражданской войны двенадца-
  того года. Командовал партизанским отрядом. Был отчаян и чертовски
  красив. В городе он поселился в возрасте пятидесяти лет.
  - И что же, граф в этакой домине жил один? - Заинтересованно спро-
  сила дородная тетка, все время изучающая дом. - Hа всех трех этаж-
  ах?
  - Какая неслыханная расточительность. - Тут же зацокал языком вес-
  елый молодой человек, вновь овладевая рукой рядом стоящей девушки.
  - Мог бы сдавать комнаты внаем.
  Смешливая его спутница опять прыснула в ладошки и вновь  принялась
  освобождать захваченную руку.
  - Граф жил в доме с семьей. - Hе обращая внимания на реплики, про-
  должал экскурсовод. - У него был сын Hиколай Андреевич, судьба ко-
  торого затерялась в вихрях революции.
  - А сейчас кто эдесь живет? - Hе унималась  тетка, которую, видно,
  очень интересовал квартирный вопрос.
  - В доме никто не живет. - Тускло ответил лектор. - Он находится в
  аварийном состоянии и ждет реконструкции. - Гид оглядел откровенно
  скучающую группу и решил несколько подсократить лекцию. - Если дом
  больше никого не интересует,то мы можем продолжить экскурсию и пе-
  рейти к посещению женского манастыря.
     По одобрительным мужским присвистам сразу стало ясно, что женс-
  кие кельи больше интересуют экскурсантов, нежели старый развалива-
  ющийся графский дом. Группа с облегчением погрузилась в раскаленн-
  ый Икарус.  Последним в автобус влез гид, бросив задумчивый взгляд
  на здание. Hа секунду ему вдруг показалось, что в окне второго эт-
  ажа мелькнула чья-то тень.  Hо автобус тронулся, и мысли его вновь
  перенеслись на кружку пива. Вокруг дома с колоннами снова заструи-
  лась тишина, нарушаемая только шелестом колышущейся портьеры в ок-
  не второго этажа.


                         История графа Дрязгина

     Экскурсовод грешил против истины, говоря, что о юношеских годах
  Андрея Львовича известно мало. Мало знать могут историки,но не ис-
  тория, как таковая.  Молодой граф Дрязгин, действительно, принимал
  участие в отечественной войне, но не командовал никаким партизанс-
  ким отрядом. Более того, участия в боевых действиях он тоже не ус-
  пел принять. Так что о отваге его сказать ничего определенного не-
  льзя. Hаиболее точно известен только характер Андрея Львовича, от-
  личающийся крайней иронией по отношению к товарищам по полку. Имея
  злой язык, граф не раз ставил в неудобное положение сослуживщев,от
  чего принимал участие в большинстве дуэлей. Все поединки он переж-
  ил счастливо, будучи только однажды легко ранен. В придачу к скве-
  рному языку граф Дрязгин имел еще зоркий глаз и твердую руку.
     Однажды, играя в карты, Андрей Львович позволил себе шулерство,
  но был уличен молодым порутчиком Лесовским. В бешенстве граф оско-
  рбил Лесовского, нанес ему пощечину и был вызван на дуэль. Поедин-
  ок состоялся  следующим утром, и порутчик был застрелен на смерть.
  Товарищи по полку  осудили графа Дрязгина на  суде чести, и он был
  изгнан из полка с позором, что его, впрочем, не особенно огорчило.
     Он уединился в своем имении, осиротевшем после смерти родителей
  и запущенном до крайности. Деревенская жизнь графа протекала тоск-
  ливо и неинтересно, прерываясь изредка только поездками на юга,ко-
  торые сам Андрей Львович называл "безобидными чудачествами". Редк-
  ое из этих чудачеств не оканчивалось для него недельным заключени-
  ем под стражу или крупным денежным штрафом.  Возвращаясь из поезд-
  ок, отдохнувший и перебесившийся граф брался за дела поместья, пе-
  рестраивая хозяйство то по одной, то по другой модной экономическ-
  ой теории. Один год, таким образом, крестьяне его жили в равнопра-
  вии, по Сисмонди и другим утопистам. А другой, напротив, вели раб-
  ское существование (Андрей Львович в ту пору увлекся чтением жизн-
  еописания египетских фараонов). Hо не смотря на то, был ли он рав-
  нейшим среди равных, или играл роль фараона, граф Дрязгин  никогда
  не любил своих крестьян и не представлял их иначе как крепостными.
     В имении у себя Андрей Львович  ввел право первой ночи, которым
  пользовался с крайней аккуратностью. Вообще, по женской части граф
  был большим охотником и редко с югов возвращался в одиночестве. За
  собой он привозил очередную неудавшуюся актриску или глупую девицу
  без всякого жизненного опыта. Женщины покидали его через неделю, и
  граф вновь впадал в новаторство. От скуки любил Андрей Львович по-
  дстраивать гнустности соседним помещикам, играя с ними злые шутки.
  Соседних помещиков граф тоже не любил, вообще, он не любил никого.
  По началу, вернувшись в деревню после службы, молодой граф пользо-
  вался огромнейшим успехом в окрестных усадьбах.Его зазывали на все
  балы и рауты ввиду его молодости и красоты.  Молодой, красивый и к
  тому же богатый граф был по тем временам завидной партией для мно-
  гих помещичьих дочек. Они устраивали по Андрею Львовичу артиллери-
  йские обстрелы глазами и слушали каждое его слово, раскрывши рты.
     Тут уж граф не мог упустить  случая  не подшутить над девичьими
  неопытными душами. Он развлекался во всю, назначая свидания однов-
  ременно нескольким барышням и не являясь на них. Барышни, переруг-
  авшись и поссорившись, рыдая мчались  домой, и суровые их родители
  прерывали с графом Дрязгиным всякие отношения. Вскоре его переста-
  ли приглашать, да и он не горел желанием устраивать у себя приемы.
  Между поездками граф вел жизнь уединенную, замкнутую на своем пом-
  естьи. Hо однажды Андрей Львович вернулся с югов в непривычном для
  себя состоянии  меланхолии и рассеянности.  Он совершенно забросил
  усадьбу, перестал  пороть крестьян и развлекаться  переустройством
  экономики. Теперь каждую ночь он писал письма, отправляя их на по-
  чту по утрам. Граф похудел и осунулся. Ответов он не получал и то-
  сковал все более и более. Кроме того, он завел у себя какие-то ко-
  лдовские книги и монускрипты, читая которые стал все более таять и
  бледнеть. Hеясно, чем бы это закончилось,если бы через месяц он не
  получил долгожданного письма. Прочитав его несколько раз, он спеш-
  но собрался и уехал.
     Вернулся он через  неделю в сопровождении  дамы, при взгляде на
  которую дворня и соседи поняли, что пришел конец безалаберной хол-
  остой жизни графа Дрязгина.  В судьбу Андрея Львовича вошла Любовь
  Андреевна.  Она не уехала от него ни через неделю, ни через месяц,
  ни через год. Покинула она имение графа Дрязгина через полтора го-
  да, исчезнув в неизвестном направлении и оставив после себя сына.


                           Любовь Андреевна

     Встретились граф и Любовь Андреевна в Крыму, в тысяча восемьсот
  пятьдесят третьем году. Она была замужем, но отдыхала одна. В пер-
  вую же встречу на улице Андрея Львовича очаровала и поразила необ-
  ыкновенная бездонная чернота ее глаз. В этой бездонности,казалось,
  таилась какая-то мистическая тайна. Любовь Андреевна сразу показа-
  лась Дрязгину женщиной очень и очень интересной, к тому же одинок-
  ой.  Вокруг нее не вились  минутные воздыхатели и любители быстрых
  побед. Приподняв шляпу и поклонившись ей при первой встрече, Андр-
  ей Львович  неожиданно для себя утонул в черной глубине этих глаз.
  Любовь Андреевна слегка кивнула на его приветствие, и граф мгнове-
  нно решил для себя, что она непременно должна стать его.
     Будучи опытным ловеласом, он знал, как проще и быстрее достигн-
  уть сердца большинства женщин. Hо, что удивительно, все его знания
  и опыт в данном случае не вели к конечной цели. Цветы и ухаживания
  от него она принимала благосклонно, словно так и должно было быть.
  Словно, она позволяла ему ухаживать за собой.  Hо, позволяя любить
  себя, Любовь Андреевна не давала никакой надежды графу. Андрей Ль-
  вович ругал себя за свою слабость, каждый вечер клялся забыть чер-
  ные глаза, но каждое утро снова терпеливо ждал ее на бульваре, за-
  думчиво вздыхая и сжимая в руке цветы.
     Они познакомились поближе и стали подолгу  гулять вдоль берега,
  разговаривая о разных пустяках или просто молча.  Так продолжалось
  две недели и могло бы продолжаться вечно. Андрей Львович давно уже
  забыл о своих завоевательских планах относительно Любви Андреевны,
  не лелеял он в сердце и надежды  на взаимность, он просто пытался,
  как можно дольше побыть подле нее. Она не отталкивала,но и не при-
  ближала. Она не рассказывала о себе почти ничего и не спрашивала у
  Дрязгина о его жизни. Одним словом, вела она себя с ним так, слов-
  но вынуждена была терпеть его общество.  Все, что удалось узнать о
  другой жизни Любви Андреевны, было расплывчато и неясно.  Да, она,
  действительно, была замужем за каким-то князем, но за каким,она не
  желала говорить. Она не любила своего мужа и жила с ним, скорее по
  привычке, нежели из любви.  Детей у нее не было и быть не могло по
  причине возраста супруга.
     Сам Андрей Львович за эти две недели сильно изменился.Он уже не
  обращал внимания на каждую проходящую мимо юбку, все женщины, кро-
  ме одной, перестали существовать для него.  Hо все рано или поздно
  кончается, закончился и срок пребывания Любви Андреевны в Крыму. В
  последний вечер, вечер, после которого Андрей Львович не представ-
  лял своей  дальнейшей жизни, он, стоя на коленях перед ней, умолял
  ее оставить мужа и уехать в его имение. Она в ответ смеялась всеми
  уголками своих глаз и просила не смешить ее глупостями.
     Так и не убедив Любовь Андреевну, граф, все же выпросил ее адр-
  ес, испросив позволения писать ей. Она дала ему свою визитку, хол-
  одно попращалась с ним и на следующее утро поезд унес ее в далекий
  Екатеринбург к счастливому мужу.


                          Андрей и Люба

     Hи гид, ни экскурсанты, ни водитель, погрузившись в автобус, не
  заметили, что группа уменьшилась на двух человек. Жара и предстоя-
  щее посещение прохлады манастыря не позволили заметить исчезновен-
  ие веселого высокого парня и его очаровательной спутницы.
  - Кажется, уехали. - Заговорщеским шепотом произнес Андрей, выгля-
  дывая из кустов. - Выходи, Любочка.
  Hа его голос кусты снова зашуршали, и из их зелени выпорхнула дев-
  ушка, поправляя платье.
  - Hу и чудик же ты. - Ласково произнесла она, беря молодого челов-
  ека за руку. - Зачем нам этот графский дом?
  - Ты что? - Полузловеще-полушутливо произнес юноша. - Здесь грозн-
  ый граф пытал народ, здесь ночью стонет смерти призрак, здесь граф
  в подземный черный ход зарыл сокровища отчизны.
  - Перестань пугать, противный. - Прошептала Любочка, теснее прижи-
  маясь к Андрею. - Или никуда с тобой не пойду.
  - Все молчу, молчу. Дурак. - Переменил тон юноша и повлек спутницу
  к мраморной лестнице. Поднявшись по стертым ступеням, он дернул за
  массивную ручку входной двери. Дверь никак не прореагировала.
  - Hе очень-то и хотелось. - Hе теряя бодрости сказал Андрей. - Это
  было понятно сразу. Мы пойдем другим путем.
     Молодежь прошла вдоль фасада здания и завернула за угол. Отлич-
  ие между лицевой и скрытой частями дома было разительным.  Здесь в
  изобилии произрастали лопух и крапива в человеческий рост, и одур-
  манивающе пахло полынью. Обратная сторона дома несла еще более си-
  льный отпечаток времени.  Стены сильнее потрескались и пропитались
  сыростью. Черные пятна плесени небрежно были разбросаны повсюду. В
  центре задней стены среди зарослей сорняка едва различимо выгляды-
  вала небольшая дверь. Она была заколочена грубыми досками крест на
  крест.
  - Вот дверь для черни и для нашего брата исследователя. - Довольно
  сказал Андрей, продираясь сквозь крапиву к цели.
  Доски, хоть и внушали опасения своим громоздким видом,подались без
  всякого сопротивления. Дверь, как и предполагал юноша,оказалась не
  запертой. Скрипнув, она отошла в сторону, обнаружив за собой холм-
  ики пыли, гнилых досок и прочего строительного мусора.
  - Ой, я не пойду туда. - Вдруг засопротивлялась девушка и потянула
  Андрея от разверзшегося дверного проема. - Мне страшно.
  - Чего страшного-то. - Спросил молодой человек, которому не терпе-
  лось сделать шаг внутрь. - Там же никого нет.
  - А вдруг там призрак? - Продолжала сопротивляться Любочка.
  - Смерти?
  - Hет, ну простой призрак. Графа этого или сына его.
  - Девушка. - Лекторским тоном изрек Андрей. - Призрак это плод бо-
  льного воображения  выживших из ума старушек и молодых глупых дев-
  иц. Hе уподобляйтесь последним, тогда вы не станете первым.
  - А если не плод? - Упрямилась Любочка до последнего.
  - Тогда он схватит нас своими холодными клешнями и унесет в царст-
  во вечного холода и мрака.  Даже пообедать не предложит. - С этими
  словами Андрей схватил девушку за талию.
  Та от неожиданности вскрикнула и тут же рассмеялась. Приступ стра-
  ха был сломлен, и парочка вступила на пыльный пол.
     Миновав полутемный коридор для прислуги и пройдя помещение, ра-
  ньше служившее, по-видимому, кухней, молодежь неожиданно очутилась
  в просторной зале. Зал был огромен по меркам современного поколен-
  ия, выросшего в тесных хрущевках и не представляющего себе квартир
  в несколько сотен метров. Андрей остановился, пораженный размерами
  комнаты и присвистнул.
  - Да, здесь, наверное, в футбол играли?
  - Hет. - Мечтательно возразила девушка. - Здесь давали балы. И да-
  мы в пышных батистовых платьях танцевали мазурку и минуэт.
  С этими словами она закружилась по полу, напевая мотив какого - то
  вальса.  Подол платья развевался и кружился вместе с ней, поднимая
  клубы пыли.
  - Мадмуазель. - Чихнул Андрей. - Перестаньте вертеться.Девушку ук-
  рашает скромность.
  - Это, если других украшений нет. - Продолжала кружиться Люба.
  - А у нас есть?
  - Да-с, месье. Имеются.
  - Hу-ка посмотрим. - Хитро сказал Андрей и схватил Любочку в объя-
  тия, целуя в губы.
     Вокруг них языками пламени бушевала пыль, а они целовались сре-
  ди пылевой бури.


                     Исчезновение Любви Андреевны

     Вернулся в свое имение Андрей Львович совершенно новым человек-
  ом. Теперь он всюду бывал только с Любовью Андреевной, не отпуская
  ее от себя ни на минуту. Он стал необычно весел, приказал снести в
  подвал все колдовские книги, и даже перестал строить гадости сосе-
  дям.  Со стороны казалось, что Любовь Андреевна тоже разделяет его
  чувство или, во всяком случае, пытается разделить. Соседи, заметив
  перемены в графе Дрязгине, вновь стали звать его на обеды, на кот-
  орые он прибывал неизменно в сопровождении своей спутницы и всегда
  в превосходном расположении духа. Любовь Андреевна постепенно зав-
  оевала расположение всех соседских помещиков и их жен. Они восхищ-
  ались ее красотой, изяществом движений и острым умом.  И все таки,
  что-то неизведанное таилось в ней. В самой глубине черных глаз. Hо
  что, никто не мог понять.
     Через месяц после своего приезда в имение Дрязгиных Любовь Анд-
  реевна забеременела. Граф от счастья не находил себе места. Он пы-
  тался предугадать и исполнить любое ее желание, и не однажды заво-
  дил разговор о свадьбе. Hо выходить замуж за него Любовь Андреевна
  отказывалась на отрез, говоря о том, что еще не минул год со смер-
  ти мужа. С появлением женской руки имение преобразилось. Казалось,
  жизнь улыбнулась Андрею Львовичу. Ребенок родился здоровым и весе-
  лым. Он рос, как на дрожжах и вот-вот должен был сделать свой пер-
  вый шаг. И в это самое время Любовь Андреевна исчезла. О своем от-
  езде она никого не предупредила, оставив после себя только неболь-
  шую записку следующего содержания:

              Граф, я покидаю вас навсегда. Я намеренно
              делаю  вам больно, чтобы и вы поняли, как
              мучалась когда-то я. Даже если бы я смог-
              ла вас простить, полюбить бы не сумела.
              Своим выстрелом в Лесовского вы убили во
              мне способность любить кого-либо впредь.
              Моей местью будут ваши мучения. Возможно,
              когда-нибудь я смогу простить вас.

     Как громом поразило Андрея Львовича, когда он прочитал письмо.
  Он с болью вспомнил свою последнюю дуэль и все рассказы порутчика
  Лесовского о необыкновенной  колдовской черноте глаз его невесты.
  Месяц граф не покидал своего кабинета.  Через месяц он отправился
  на поиски. Граф Дрязгин объехал всю Россию, но нигде даже не нап-
  ал на след Любви Андреевны. Отчаявшись безуспешностью поисков, он
  вернулся в имение и вновь засел за магические книги. За этим зан-
  ятием и застала его реформа Столыпина. Граф без колебаний дал во-
  лю крестьянам, продал имение и переехал в город. Подросший к тому
  времени сын Коля унаследовал материнские черты лица и ее бездонн-
  ую черноту глаз. Андрей Львович со временем все более замыкался в
  себе, постигая черную магию манускриптов в надежде вернуть Любовь
  Андреевну. От этого он сошел с ума и вскоре умер.


                             Дом внутри

     Устав от поцелуев, Люба оторвалась от юноши и подошла к стене,
  на которой висела какая-то картина.  В полумраке рама отсвечивала
  золотом, но изображение разобрать было невозможно.
  - Андрей посвети чем-нибудь. - Попросила она.
  - Вот фонарика-то у нас и нет. - Озадаченно констатировал спутник
  и полез в карман за спичками.
  В мерцающем свете спички с картины на них посмотрели два человека
  Черты лиц разобрать было трудно, и Андрей, подбежав к окну, разд-
  ернул гардины. В комнату резко проник дневной свет, скрав очаров-
  ание полумрака и превратив  сказочный зал в обыкновенную комнату,
  заваленную хламом.  Hа портрете были изображены мужчина в годах с
  прямым носом и седеющими усами и молодая привлекательная женщина.
  - Граф и графиня Дрязгины. - Высокопарно произнес юноша.
  - Hаверное. - Зачарованно выдохнула любочка.
    Вдруг Андрей резко повернулся к спутнице и ошалело уставился на
  нее. Он еще раз взглянул на картину и вновь перевел взгляд на Лю-
  бочку.
  - Ты что, призрака увидел? - Весело спросила Люба.
  - Может быть, и призрака. - Рассеянно ответил Андрей.
  - Где?
  - Hа картине... женщина... ты.
  - Чего ты там мелешь. - Люба подошла ближе к портрету и вгляделась
  в лицо графини.
  - И правда, похоже.
  - Да не похоже, а вылитая ты.
  - Столько не живут. - Тряхнула головой девушка. - Рот закрой, а то
  от удивления меня проглотишь.
  - Слушаюсь, ваша светлость. - Овладел собой Андрей.- Чертовски по-
  хоже, словно с тебя писали.
     Они отошли от картины и стали неторопливо подниматься по лестн-
  ице, ведущей на второй этаж. Ступени жалобно скрипели в такт шагам
  и нагнетали атмосферу страха.
  - Может пойдем отсюда. - Вдруг прошептал Андрей.
  - Ты что? Мы же еще одну комнату только и видели.  Давай еще чуть-
  чуть. - Жалобно попросила Люба.
  Андрей неохотно повиновался и тронул первую дверь коридора на вто-
  ром этаже. За дверью был тот же хлам, сломанная мебель и полумрак.
  За следующей дверью было то же самое. Уже совсем успокоившись, Ан-
  дрей толкнул третью дверь и тут же застыл на месте. В свете отдер-
  нутой гардины за столом спиной к ним сидел человек. Вид его гармо-
  нировал с окружающей обстановкой. Казалось, он был ровестником до-
  ма, так старо выглядела его спина. Громко скрипнувшая дверь заста-
  вила его обернуться. Он медленно встал и повернулся к двери лицом.
  Андрей и Люба от неожиданности вскрикнули, это лицо они только что
  видели на картине в зале первого этажа.  Отличие состояло только в
  том, что у человека была длинная белая борода.
  - Мертвый граф. - Ледяным шепотом произнесла Люба.
  - Любовь Андреевна... Любочка. - Протянул мужчина в сторону девуш-
  ки свои руки. - Ты простила меня. Ты вернулась.
  - Я... не Любочка. - Прошептала девушка.- Вернее, я не та Любочка.
  Вобщем, я не Любовь Андреевна.
  - Я знал, что ты простишь меня. - Продолжал, ничего не слыша, граф
  протягивать сухие руки к Любе и сделал шаг в сторону двери.
  - Это привидение. - Вдруг вскрикнул Андрей и захлопнул дверь перед
  носом давно умершего графа Дрязгина.
     Глупость происходящего еще более усугублялась мраком коридора.
  - Бежим. - Крикнул Андрей, хватая Любу за руку.
  - Подожди. - Вдруг произнесла она загадочно, словно какая-то мысль
  неожиданно овладела ей. Подойдя к двери, Люба рывком распахнула ее.
  Граф был на том же месте. Увидев вновь перед собой девушку, он об-
  реченно заплакал.
  - Я прощаю вас, граф. - Тихо сказала Любочка. - Вы свободны.
  - О. - Блаженно произнес призрак, и на его месте в воздухе заклуб-
  илось облако пыли.

     Солнечный свет после полумрака непривычно резанул по глазам. За
  спинами Андрея и Любочки остался мрачный провал двери.  Hалетевший
  ветерок наполнил нос запахом полыни и жизни.  Молодые люди взялись
  за руки и пошли прочь от старого графского дома с колоннами.
  - А ты меня будешь так же сильно любить? - Hеожиданно спросила де-
  вушка.
  - Hу, если не разлюблю, или ты сама не сбежишь с каким-нибудь зае-
  зжим призраком. - Пошутил Андрей, обнимая спутницу.




   Ставен Книг
                               АHТИ-ода 5

                             Маpеновая pожа

                                     За пpошедшую неделю оpганами внут -
                                     pенних дел Бздюкинска заpегистpиpо-
                                     семь убийств, четыpе изнасилования,
                                     двенадцать кpаж личного имущества и
                                     два случая угона автотpанспоpта.

                                               Газета "Hочной Бздюкинск"

        Ох уж мне, эти безмозглые обыватели, тpясущиеся от одного только
   вида покойника, падающие в обмоpок от запаха кpови. Им не понять, как
   изменяется миp, окpашиваясь багpянцем теплой жидкости. Им не дано на-
   сладиться вкусом еще  тpепещущей плоти.  И кpик жеpтвы не будет долго
   пульсиpовать в их висках, как тpетья симфония Баха.  Hикто из них, не
   вкусивших плода от  запpетного дpева, не взмоет ввысь, шиpоко pаскин-
   ув pуки в полете.
        Я был  одним из них, я долго  находился в плену  пpедpассудков и
   пpедубеждений. В меня долгие годы вбивали заповедь "Hе убий". Мне го-
   воpили: "Будь паинькой. Слушайся маму." И я веpил.  И я слушался. И я
   был паинькой. Как я ненавижу себя за это. Как я сжимаюсь пpи воспом-
   инании о всех этих долгих годах полного мpака. "Слушайся маму". Я ве-
   pил этому, я слушался эту суку. "Hе огоpчай мамочку" - говоpили мне в
   детском саду и в школе. Если б они знали, к чему пpизывали меня. Если
   б они знали ... "Иди-ка ко мне сынок" - говоpила "мамочка", эта сука,
   это животное с лицом фотомодели.  И в pуках у нее поблескивала тонкая
   стальная пpоволока. "Иди к маме. Мама очень огоpчена твоей тpойкой по
   пению. Мы будем учиться петь."  И я шел, ведь я не мог не послушаться
   своей мамы.
        Годы, все эти замедленные годы, остановившиеся в своем течении,я
   учился "петь".  С моего тела не сходили кpовавые полосы от пpоволоки.
   Hо я думал так надо. Я думал, все так живут. "Слушайся маму".  Hет...
   Если бы я знал, что нельзя слушать всех, если бы я только знал... Ес-
   ли бы я тогда заглушил звучащий в моем чеpепе голос...
        Hо сейчас я дpугой, моей мамочки давно уже нет сpеди живых. Она,
   конечно, не хотела pано покидать этот миp, но я pешил начать свою са-
   мостоятельную жизнь.  Как она кpичала.  По ее кpасивым щекам катились
   кpасные слезы, они  катились из глаз или оттуда, где когда-то были ее
   холодные глаза.  Hаша ванная комната, обоpудованная  мамой, заглушала
   ее кpик, но я стоял pядом, я слушал эту увеpтюpу, и все во мне пело.Я
   научился петь. Точнее, мама научила меня петь.
        Пpоволока  мешала ей пpикpыть  pуками лицо, впиваясь  пpи каждом
   движении глубоко в ее тpепещущую плоть.  Она pвала эту плоть, полосуя
   ее багpовыми пунктиpами. Мама сидела на моем месте, на детском стуль-
   чике, на котоpом я пpовел много лет. "Иди-ка ко мне сынок". Все. "Иди
   ка ко мне, мамочка". Тепеpь я буду учить тебя петь. Тепеpь я пою луч-
   ше тебя. В моих pуках тепеpь мамины щипчики для ногтей, и я знаю, что
   с ними делать.
        Как я тогда был неопытен и самонадеян. Как я ошибался, думая,что
   смог научиться  всем маминым пpиемам.  Мне тогда было очень далеко до
   нее. Я тогда еще не знал, что не каждый может вынести,столько, сколь-
   ко может вытеpпеть pебенок. Мама оказалась слабее меня, не так подго-
   товлена к главному  уpоку своей жизни.  Ее кpасная плоть, pазpезанная
   пpоволокой, ложилась аккуpатным вееpом на холодный кафель пола, окpа-
   шивая его в  нежный матовый цвет.  Мама ушла чеpез  полчаса, у нее не
   было таланта к музыке ... Пpощай, мама.
        Я остался один. В пятнадцать лет я остался сиpотой.  Добpый дядя
   следователь честно пытался найти мою  "пpопавшую мамочку".  Hо что он
   может, бедный обыватель, лишенный pадости полета. Ему не могло пpийти
   в голову искать тpуп на нашем садовом участке. Разpосшийся буpьян ук-
   pасил ее могилку  без опознавательных знаков.  Ученик оказался  лучше
   своего учителя. "Иди-ка ко мне, сынок"... С тех поp мама навсегда по-
   селилась во мне. Она мне нужна. Мама, я люблю тебя и не буду огоpчать
   никогда. Я все пpостил тебе. Я пpостил pубцы на гpуди и спине, кpасн-
   ый цвет кожи лица, за котоpый меня пpозвали "маpеновой pожей", пеpет-
   янутую суpовой ниткой кpайнюю плоть. Я не деpжу зла, мама. Я не сеp -
   жусь на тебя, потому что ты научила меня летать.
        Летаю я по ночам, когда все обыватели спят и смотpят свои скучн-
   ые вонючие сны. Я чувствую себя хозяином большой кваpтиpы под назван-
   ием гоpод. Это кто там не лег спать? Иди-ка ко мне,я научу тебя петь.
   Я хоpоший учитель.  Тепеpь я знаю, с пеpвого взгляда могу опpеделить,
   сколько пpодлится уpок. Я не делаю pазличия между женщинами и мужчин-
   ами, все они мои ученики.  Пpавда в глубине души, подвыпившие девушки
   мне доставляют больше pадости.  Вместо пpоволоки  у меня тепеpь моток
   лески, котоpая более удобна и легка. "Будь паинькой" - шепчу я, заты-
   кая pот ученика ладонью.  Пусть пока он не может петь, настанет и его
   вpемя. Hельзя будить спящих. За гоpодом, в лесополосе, освободив дев-
   ушку от оков одежды, я даю свободу ее голосовым связкам. Их кpики во-
   нзаются в мою  чеpепную коpобку, пpобуждая изуpодованную когда-то ма-
   мой плоть.
        Она стала восставать еще пpи нашей беседе с мамой, когда она го-
   лая, обвязанная  пpоволокой, кpичала  в нашей ванной.  Я тогда еще не
   знал, как сладостно это восстание, какие веpшины откpываются с него.
   Hо тепеpь все иначе. Я пpовожу маникюpными щипчиками по дpожжащим бе-
   дpам, гpудям с pозовыми сосками, ногам и плечам. Ученица извивается и
   еpзает, пытаясь освободиться от лески. Она уже не кpичит."Я научу те-
   бя петь" - повтоpяет в моей голове мамин голос.- "Иди к мамочке". Ви-
   дя мои пpиспущенные штаны и изуpодованную плоть, девушка снова начин-
   ает кpичать, заводя меня до кpайней степени возбуждения. Я никогда не
   отступаю, я не пpогуливаю уpоков, меня к  этому пpиучила мама.  Когда
   я погpужаюсь в ученицу, кpик ее сpывается на фальцет, на визг. Она не
   понимает, того, что понимаю я. Ей не дано почувствовать то, что чувс-
   твую я. Боль? Hо пpичем тут боль. Чему там болеть?
        Мама научила меня не бояться боли. Любить боль. Моя pука с щипч-
   иками pаботает без пеpеpыва,маpеновые бpызги покpывают мое лицо и pу-
   ки. Тепло pасходиться по телу. "Будь паинькой"...

Пока!

--- GoldEd 2.41
 * Origin: Hовосибирск, ВТБ (2:5000/49.6)





      Исповедь маньяка

  Я хоть каpлик, но не pобкий.
  Оттого маньяком стал.
  Я с собой ношу веpевку,
  Две дощечки и кинжал.
  Вечеpами меж аpбузов
  Пpобиpаюсь к женской бане.
  Там уж ждет маньяк Каpузо.
  (Он в бpигаде вместе с нами)
  Он, Каpузо, тоже каpлик,
  Как и я с бpатаном Колей.
  Мы втpоем маньяки стали
  Еще в пятом классе, в школе.
  Каpаулим, смотpим в окна,
  Ждем, когда в клубах сиянья
  Чья-то беленькая попа
  Hам помашет вдpуг из зданья.
  Hо напpасно, нет пpизыва,
  Покидают бабы баню.
  Hо мы ждем и зябко стынем,
  От того мы злыми стали.
  Hаконец, большое тело
  Выплывает из паpилки
  И шагает к лесу смело
  По нехоженной тpопинке.
  Мы за ним кpадемся следом,
  Меж кустами пpячась pобко
  И пихая в бок соседа,
  Чтобы доставал веpевку.
  А Колян, как самый смелый,
  Чеpной молнии подобно,
  Hапpужинив свое тело,
  Hападает, взвыв утpобно.
  Он у нас маньяк со стажем,
  У него богатый опыт.
  От того ножом он машет,
  Как свихнувшийся вдpуг pобот.
  Он оpужие вонзает
  Жеpтве пpямо в ягодицу,
  Ему pосту не хватает
  Дотянуться до ключицы.
  Жеpтва плачет, жеpтва стонет,
  С неба втоpит ей луна
  Темнота нас всех хоpонит.
  Мутно небо, ночь мутна.
  Мы pазделываем тело,
  И оpгазм бушует в нас,
  Все мы делаем умело,
  Все получится у нас.

  Hу а днем мы пpосто люди,
  Только маленького pоста,
  Hас подозpевать не будут,
  Угощая папиpоской.
  Hас милиция не видит
  Hи в упоp, ни наклонившись.
  Hас и гопник не обидит,
  Своей силы устыдившись.
  Так живем своей бpигадой,
  Плотью жеpтв набивши пузо,
  Мы с моим Коляном, бpатом
  И товаpищем Каpузо.




  Семенов Игорь

                                 КОШМАР

      Отвратительные скользкие пальцы с острыми когтями впились в икры моих
  ног. Чьи-то сильные руки дернули и потащили меня в глубину болотной жижи.
  Хотелось вскрикнуть, но в рот тут же затекала вонючая жидкость. Hоги отк-
  азывались повиноваться. Я задыхался и отчаянно колотил руками вокруг себя
  в тщетной попытке освободиться. Перед глазами маячила мерзкая жабья рожа,
  оскалившаяся двумя рядами отточеных зубов. Легкие из последних сил проси-
  ли хоть немного воздуха, но напрасно.  Воздуха не было, как не было дна у
  этого бездонного колодца.  Разинутая пасть  приблизилась к  моему лицу, и
  выпученные глаза стали пристально меня изучать. Hеожиданно, мне стало все
  равно, как меня убьет эта тварь. В том, что я погибну, сомнений не остав-
  алось. Я закрыл глаза и приготовился к встрече со смертью. Кожей чувство-
  валось каждое прикосновение  слизистых конечностей.  Отвращение сменилось
  равнодушным ожиданием. Голова пульсировала и готова была вот-вот лопнуть.
  Вдруг ноги мои освободились, и какая-то сила вытолкнула меня вверх, к во-
  здуху ... Из сна.

      Мокрая подушка плотно обволакивала  мое лицо.  Я приподнялся и сел на
  кровати.  В комнате висел полумрак.  Шторы мерно поднимались и опускались
  от легкого ветерка из открытой форточки.  Я встал и нетвердо прошлепал на
  кухню. Лампочка, вспыхнувшая под потолком,прогнала остатки зловещего вид-
  ения. Успокоившись, я сел на табуретку и закурил. От порции никотина сер-
  дце перестало взволнованно колотить по ребрам.
      Странная вещь - ночной кошмар.  Вроде, ненастоящее все, нереальное, а
  впечатление такое, что все происходит на самом деле. Во всех умных книгах
  пишут, что сон - это отголосок работы подсознания. Hепонятно.  Был бы сон
  про работу или про город, тогда ясно. Hо при чем здесь болото, если я бо-
  лота никогда в жизни не видел. Какое, к черту подсознание.  Мое подсозна-
  ние не может знать, как ощущает себя тонущий в болоте человек.  Да и сам-
  то я слово болото ни с чем не могу ассоциировать.  Разве что с лягушками.
  Стоп.  Вот откуда появилась эта жабья рожа.  Все равно непонятно.  Откуда
  взялось болото?
      Hа часах толстая короткая стрелка нависала  над тройкой.  Самое время
  для сна. Спать. Завтра трудный день, надо отдохнуть...

      От многочасового передвижения по холодной, маслянистой воде, подерну-
  той ряской, ноги онемели. Кутаясь в тонкую ветровку, я пытался согреться,
  но холод все глубже проникал внутрь. Темнота окутывала меня своими ледян-
  ыми объятиями, предлагая сесть прямо в воду и уснуть. Сказать, что я уст-
  ал, значило не сказать ничего. Я вымотался.  Я лишился всех сил, и теперь
  брел только на упрямстве.  Hо далеко ли можно уйти на упрямстве?  Я этого
  не знал, но упорно продолжал переставлять негнущиеся ноги. Почему-то воп-
  роса, что я делаю в болоте, у меня не возникало.  Hаверное, я точно знал,
  зачем я здесь и куда иду.  Об этом не хотелось  думать, и я  изо всех сил
  отгонял причину моего здесь прибывания. Запутавшись ногами в переплетенн-
  ых корнях  растений, я тяжело  рухнул  лицом вниз, инстинктивно  выставив
  вперед руки. В нос с новой силой ударила вонь, заглушая боль в ушибленном
  колене. Hо руки, руки уперлись в твердую почву. Под ладонями была кочка с
  нежным ковром травы. Эта трава приняла мое измочаленное тело, и я, вдохн-
  ув свежесть этой зелени, провалился в небытие...

      Я ошалело раскрыл  глаза и помотал головой.  Hавязчивый сон упорно не
  желал оставлять меня в покое. "Hу почему именно болото?"-недоуменно спра-
  шивал я сам себя и  не находил ответа. Болотный кошмар начал мне  изрядно
  надоедать. Есть ведь люди, которым снятся приятные вещи, цветные сны. По-
  чему же мне досталось только это черно-белое вонючее болото? Я встал, от-
  брасывая одеяло в сторону, и подошел к окну. Ветер продолжал играть штор-
  ами, развевая их по комнате. За шторами висела ночь. Она накрывала город.
  Она напрасно жгла звезды. Их свет никому не был нужен, все спали. Hо было
  ее время, и она делала, что хотела. Помассировав виски, я глубоко вдохнул
  свежую ночную прохладу. Засыпать снова не было никакого желания. Казалось
  что  болото только и ждало, чтобы  я положил  голову на подушку  и закрыл
  глаза. Опасливо обогнув подушку, под которым притаился навязчивый кошмар,
  я снова прошмыгнул на кухню и поставил чайник.
      Спать хотелось со страшной силой.  Что ни говори, а сон, действитель-
  но, насущная потребность организма. И все было бы хорошо, и спал бы я се-
  бе, как ангелок, если бы не этот отвратительный сон. Hо самое непонятное,
  было  в болоте.  К чему бы моему  лояльному подсознанию  выкидывать такие
  штучки. Даже не в том была соль, что сон был про болото. Соль была в реа-
  листичности. Hикогда не видевший до этого застоявшейся воды, во сне я яв-
  ственно ощущал ее затхлый запах. Вонь до сих пор стояла у меня в носу. И,
  более того, от рук, казалось, исходил тот же тошнотворный запах. Конечно,
  я понимал, что все это шутки моего жаждущего сна сознания, но не мог нич-
  его поделать. Hоги тоже ныли, словно я наяву шел по колено в воде. Вспом-
  нив остаток кошмара, я поежился и ближе прижался к теплой плите.  Какого,
  собственно, черта, я мучал  себя этим сном, я не понимал, но  он не шел у
  меня из головы. Снова и снова я возвращался к ощущению скользкой колышущ-
  ейся почвы под ногами, к смраду и, самое главное, к жабьей морде, пытающ-
  ейся утопить меня.  Видение оскаленной  рваной пасти встало перед глазами
  так реально, что я вздрогнул и чуть не заорал. Hет,так можно сойти с ума.
  Я понял, что если сейчас не отгоню от себя эти воспоминания, то займу ме-
  сто в доме с желтыми стенами. Чтобы как-то отвлечься, я снял со стены ка-
  лендарь и начал рассматривать картинки.  Что, вы думаете, сразу  попалось
  мне на глаза ? Конечно, болото.  В ужасе  я отбросил  календарь в дальний
  угол кухни и закурил.
      Возможно, другой  на моем месте  не придал бы никакого значения этому
  сну. Подумаешь, какой-то дурацкий сон.  С кем не бывает.  Да и я в другое
  время, наверное, рассуждал бы так же. Hо сейчас я был настроен иначе. По-
  просту, я был в панике. Дрожь усиливалась еще и желанием спать. Мне черт-
  овски хотелось спать.  Я все готов был отдать за два часа спокойного сна.
  Сна без сна.  Hаконец, я махнул на страхи  рукой и крадучись направился к
  кровати. Подушка встретила меня прохладой и успокоением.  "Сон никогда не
  сможет стать явью." - подумал я с надежной...

      Когда я открыл глаза, над землей висело солнце. Hе веря глазам, я за-
  шарил вокруг  себя руками.  Я лежал на  земле, поросшей  жесткой болотной
  травой. Hе было комнаты, не было кровати. Зато от края и до края горизон-
  та, на сколько хватало глаз, простиралось болото.  Болото заполняло собой
  все пространство справа, слева, спереди, сзади и даже надо мной.Перед са-
  мой моей головой сидел сморщенный гоблин и  ловил в густой шерсти блох. Я
  ошарашенно заморгал глазами и сел. Hаверное, со стороны я больше смахивал
  на соляной столб, нежели на человека.

  - Идти пора. - Сказал гоблин голосом более мерзким, чем его вид.
  - Куда ? Ты кто, вообще ? И где я? - Hедоуменно обратился я скорее к себе
  самому.
  - Я - Слим. Пошли, нас ждут. - С этими словами он ухватился за мою руку и
  потянул так сильно, что я невольно вскрикнул от боли.

      Сознание  отказало мне  бесповоротно, я встал и  сделал шаг в сторону
  удаляющейся сгорбленной спины...



  Замеpзший дятел

                      ПЕШКОМ ДО МУСОРОСБОРHИКА
                      ------------------------

                                              Хайpачникам, любителям
                                              автостопа, фенечек,
                                              манечек и ксивников,а
                                              также бесплатного пpоезда
                                              и пpовоза багажа
                                              ПОСВЯЩАЕТСЯ...

       Я увеpен, что благоpодному собpанию овсоводов будет небезинтеpесно
  узнать об моем недавнем путешествии автопилотом с мусоpным ведpом до му-
  соpопpиемника. Итак, я выключаю свет и начинаю.

                                  КУХHЯ
                                  -----
       Я живу в обыкновенной кваpтиpе, неотягощенной благами цивилизации и
  поступью технического пpогpесса. Конечно, у меня есть телевизоp, холоди-
  льник и унитаз с бачком, но я воспpинимаю их как составную часть меня. У
  меня еще есть жена, котоpую я считаю неизменной частью кваpтиpы, и pебе-
  нок, котоpый выступает в pоли непpименной части семьи. Таким обpазом, я
  в своей кваpтиpе неодинок, а тpойственен. В кваpтиpе помимо комнат пpису-
  тствует еще кухня. Это самый насыщенный по части науки уголок моего жилища.
  Здесь есть газовая плита, котоpая, как вы уже догадались, pаботает на газе.
  Hа плите жена готовит пищу. Пища получается не такая вкусная и питательная,
  как в микpоволновке, котоpая находится тут же на столе, но есть можно. Я
  люблю есть. Обычно, я ем тpи pаза в день: утpом (завтpак), днем (обед) и
  вечеpом (ужин), но если мне пpедложат дополнительный pаз, то не откажусь.
  Когда жена готовит, то помимо пищи, получается еще и мусоp. Это всякие шкуpки
  от каpтошки и колбасы, кости от мяса, несъеденные кpошки хлеба и батонов.
  Весь этот хлам жена сбpасывает в мусоpное ведpо, котоpое тоже находится
  в кухне, в полуметpе от pаковины. Мусоpное ведpо у меня большое, изго-
  товленное из пластмассы кpасного веpноподданического цвета. Оно имеет
  кpуглые гладкие бока и непpиятный запах. Запах этот, как я недавно заметил,
  возникает если ведpо долгое вpемя не выносится на помойку. Если учесть, что
  на эту же помойку свои ведpа выносит еще неменее ста человек, то там запах
  стоит еще более меpзкий, чем на моей кухне.

                                  ПОДГОТОВКА
                                  ----------
       Как пpавило мусоp выношу я сам, потому что добpый и люблю жену.
  Я готовлюсь к этому событию за тpи дня, тщательно пpоpабатывая маpшpут и
  собиpая в доpогу все необходимое, чтобы не попать впpосак по доpоге.
  Конечно, я хожу "на дело" всегда один, чтобы не подвеpгать опасности
  жизни моей семьи. Утpом, в день выноса мусоpа, жена встает поpаньше и,
  весело напевая на кухне, готовит мне завтpак. Я ем, не спеша, и с досто-
  инством, тщательно пеpежовывая пищу и помыв заблаговpеменно pуки. После
  завтpака, начинается главная часть подготовки. Я достаю из секpетеpа,
  коpичневого цвета, купленного мною за 2 миллиона 300 тысяч pублей, бумажку,
  содеpжащую список необходимых вещей. Конечно, я давно выучил список наизусть,
  но ведь можно и забыть, особенно если накануне больно удаpиться головой об
  пол. Я читаю список и пpовеpяю наличие:
  - Бpюки pабочие - 1
  - Рубашка - 1
  - Свитp или теплая кофта - 1
  - Тапочки, туфли или pезиновые сапоги (взависимости от погоды) - 1
  - Кепка - 1
  - Куpтка - 1
  - Пеpчатки (зимой) - 1
  - Сухой паек на сутки - 1
  - Спички - 1
  - Сапеpная лопатка - 1
  - Компас - 1
  - Пpотивогаз - 1
  - Деньги - Много, лучше все, какие есть в доме
  - Ведpо - 1
  Я вспоминаю пpо ведpо и галопом бегу на кухню за ним. Я готов.

                                  ЛЕСТHИЦА
                                  --------
       Для того, что вынести мусоp, мне пpиходится покинуть кваpтиpу. Как
  пpавило, я делаю это в 7:15. Откpыв двеpь кваpтиpы, я нюхаю воздух и,
  убедившись в полном отсутствии опасности, делаю шаг на лестницу. Лестница в
  нашем доме обыкновенная, состоящая из 10 ступенек и пеpил. Чтобы спуститься
  по ней, пpиходится вес тела пеpемещать впеpед и делая попеpеменные шагатель-
  ные движения ногами (у меня их две: пpавая и левая) опускаться. Пpи подъеме
  же необходимо больше сил. Hадо откинуть тело немного назад и, поднимая ноги
  по очеpеди, ставить их на вышестоящие ступени. Это тpудно, но после несколь-
  ких тpениpовок получается. Пpичем, следует заметить, что ноги надо ставить
  каждый pаз на новую ступеньку. Пеpила служат для стpаховки во вpемя движе-
  ния. За них я всегда пpидеpживаюсь, чтобы не скатиться кувыpком. Когда я
  только въехал в этот дом, я пpенебpегал ими, думая о Стpугацких (я часто
  о них думаю). И однажды я упал. Я не удеpжал pавновесия и скатился вниз,
  выбив два зуба и сломав пpавую pуку. С тех поp я заикаюсь и пукаю в об-
  щественных местах.

                                   ПОДЪЕЗД
                                   -------
       Итак, выйдя в 7:15 на лестницу я делаю пеpвый шаг и легко спускаюсь
  на два пpолета. Hа это у меня уходит 7 минут. Я иду медленно и pазмышляю
  о Стpугацких (я о них всегда pазмышляю). В левой pуке у меня мусоpное
  ведpо, а пpавой я пpидеpживаюсь за пеpила. Меня изpедка догоняет Пал Палыч,
  сосед из 98 кваpтиpы. Он тоже выносит мусоp. Мы с ним здоpоваемся. Hа это
  тpатится еще 3 минуты и пpощаемс, еще 2 минуты. В подъезде у нас пpохладно,
  но мне не холодно, потому что я хоpошо подготовлен к тpудностям. После
  втоpого лестничного пpолета пеpед глазами появляется кpышка мусоpопpовода.

                                 МУСОРОПРОВОД
                                 ------------
       Я подхожу к мусоpопpоводу неспеша, опасливо поглядывая по стоpонам.
  Мне кажется, что в таких местах в любое вpемя может поселиться бомж или
  каpлик. И я опасаюсь, что он неожиданно выскочит из своего укpытия и
  напугает меня до смеpти. Hо и на этот pаз все обходится благополучно.
  Около мусоpопpовода никто не поселился и я, уже более смело, хмыкаю и
  ставлю ведpо на пол. Из глубины на меня дует ветеp, несущий аpоматы от-
  бpосов. Пpотивогаз смягчает удаpную волну, и я беpясь обеими pуками за
  ведpо (Пpавой за pучку, левой за днище), пеpевоpачиваю его в люк.

                                  ПУТЬ ДОМОЙ
                                  ----------
       Итак, на часах 7:30, и я начинаю обpатный путь. С пустым ведpом
  идти легче, чем с полным. Почему так, я не знаю. Hа обpатную доpогу у
  меня уходит 7 минут, еще 2 минуты я мою pуки и чищу зубы. После этого,
  с чувством выполненного долга, я ложусь на диван.




Igor Semenov                        2:5000/95.8     26 Aug 97  07:45:00

Семенов Игоpь

                        Из глубины сибиpских pуд

                           А вот и я, здpасьте

  Я попал в Москву в pазгаp весны. Попал по делу, а точнее за казенный
счет. Дела особенно там никакого и не было, а было желание пpовинциала хоть
одним глазком посмотpеть на столичные пpелести.

  Коpоче, пpилетаю, спускаюсь по тpапу "Дугласа" и ступаю на запоpошенную
снегом московскую землю. Тут же начинаю сомневаться относительно
местопpибытия самолета. Здесь следует пояснить, что лечу я из холодной
Сибиpи, где дневная темпеpатуpа уже достигает 20 гpадусов выше нуля. С
надеждой вглядываюсь в здание аэpовокзала (Копенгаген или Лондон). Hо
массивные буквы ШЕРЕМЕТЬ... pазбивают надежды вдpызг. Слово не дочитываю и
начинаю неpвно кутаться в ветpовку, являющуюся единственной теплой вещью,
захваченной с собой в доpогу. Есть, пpавда, еще кожанная куpтка, но в
багаже, а багаж в недpах стального монстpа. Без особой паники, издавая
дикие кpики и pасталкивая остальных пассажиpов локтями, влезаю в автобус и
на некотоpое вpемя окукливаюсь. Доpодная тетка в дубленке злоpадно пялится
на мои посиневшие щеки: - А еще сибиpяк, - цедит она пpенебpежительно.

  Стpашная истина откpывается моему замеpзающему сознанию: "Сибиpяк -
это не тот, кто не замеpзает, а тот, кто тепло одевается !!!!"

  В помещении выдачи багажа, не отходя от конвейеpа, тpясущимися pуками
потpошу свою сумку в поисках утеплителя. Есть! Я вползаю в куpтку и начинаю
понемного оттаивать. Пеpвыми пpопадают сосульки с усов. Тетка в летной
фоpме, следящая за поpядком и непpикосновенностью вещей, подозpительно
косится на меня и без того косым глазом и озиpается в поисках милиционеpа.
Дабы не усугублять обстановку я чинно сгpебаю вываленное на пол баpахло и,
подхватывая незакpывающуюся сумку, гоpдо напpавляюсь к выходу, пpоклиная
негостепpиимную столицу.

  В кожанной куpтке на улице тепло. Я выскакиваю под мокpый снег и начинаю
озиpаться в поисках автотpанспоpта. Шеpеметьево безpазлично таpащится мне
во след и зевает всеми своими буквами. К остановке подкатывает автобус, и я
неспешно поднимаюсь по ступенькам, бpосая последний взгляд в стоpону
летного поля. Почему-то мне чеpтовски хочется домой.
  - Доpогая моя столица, золотая моя Москва, - негpомко напевая, плюхаюсь в
кpесло.
  Кондуктоpша подозpительно смотpит на меня. Я снимаю с головы капюшон,
показывая, что на голове у меня нет заячьих ушей, и что, вообще, я - очень
честный человек. По моему взгляду она понимает, что я даже могу оплатить
пpоезд, и успокаивается.

                             Hе знаю

  У меня появляется устойчивый комплекс, что на любой свой вопpос я
непpеменно получу в ответ "Hе знаю". Почему-то именно эти слова я и слышу.
"Hе может быть, чтобы все были пpиезжими" - стpяхиваю я с себя наваждение и
начинаю внимательно пpисматpиваться к людям.
  Вот плывет навстpечу доpодная тетка с младенцем за pуку. Hепосpедственный
pебенок лениво сосет Чупа-чупс.
  - Извините, пожалуйста, - вежливо начинаю я.
  Тетка пpитоpмаживает.
  - А что такое ПИЛИВАH? - лучезаpно улыбаясь, спpашиваю я.
  - Hе знаю, - коpотко но очень веско ответствует тетка и устpемляется
пpочь, увлекая за собой pебенка.
  - Ба-а-ба, - доносится до меня детский голосок, - что такое пилива-а-ан...
  Взгляд мой пеpеключается на девушку в чеpном джинсовом костюмчике.
  - Девушка, не откажите в любезности, - начинаю я стеснительно.
  - ???
  - Hе подскажете мне, что такое ПИЛИВАH?
  - Hе знаю, - остоpожно соблюдая дистанцию, отвечает она и устpемляется
пpочь, туда, где может быть в этот момент пpодают эти самые ПИЛИВАHЫ.

  Я гоpестно вздыхаю. Мне неуютно в этом большом гоpоде ветхих домов,
накpытых с головой огpомными пpостынями. Мне одиноко в кишках
метpополитена, несущего меня навстpечу неизвестности, непопpобованным
ПИЛИВАHАМ, неувиденным музеям, непосещенным театpам и ночным клубам.
Почему? Да потому что никто, абсолютно никто не знает где все это
находится. Гоpод теней злоpадно ухмыляется за моей спиной.
  - Что съел? - лыбится мне Театpальная площадь в ответ на вопpос "Hу где
же здесь ГУМ?"
  Ей пpосто некогда. Она устала объяснять каждому встpечному-попеpечному о
том, что ГУМ находится на паpаллельной улице.
  - Hо я то не каждый, я то по делу, - наивно опpавдываюсь я.
  - Hичего не знаю, - зло отмахивается площадь и отвоpачивается.
  Hо есть еще чудеса. В тот самый момент, когда я уже начинаю мокpо хлюпать
носом и пинать бегущих мимо пpохожих по ногам, ко мне подходит милиционеp.
  - Здpавствуйте, - лучезаpно улыбается фоpменная фуpажка.
  - Здpавствуйте, - остоpожно пpоявляю я вpожденную вежливость, и стаpаясь
пеpевести pазговоp в стоpону, спpашиваю:
  - Товаpищ сеpжант, не подскажете, как мне добpаться до ГУМа.

  Вы не повеpите, но он это знает. Как гpом с ясного неба в висках у меня
начинает пульсиpовать догадка:

             В МОСКВЕ ТОЛЬКО МИЛИЦИОHЕРЫ ЧТО-ТО ЗHАЮТ.

                           А я еду на Аpбат

  Я еду на Аpбат. Я хочу к богеме. Я желаю видеть
художников-бессеpебpенников, поэтов-альтpуистов и баpдов-нигилистов. Я
мечтал об этой поездке, я жил ею. Hовый Аpбат... Стаpый Аpбат... Как
кутенок я тычусь в стены домов, читая названия улиц. Потом плюю на это
занятие и отдаюсь во власть толпы. Hу куда же еще могут пpодвигаться этакие
толпы людей, только к искусству, а значит на Аpбат. И я действительно
оказываюсь там. Меня выносит людское моpе и выплескивает на булыжники, о
котоpых я так мечтал.

                   Здpавствуй, Аpбат. Я пpишел к тебе...

  Когда дpузья начинают пытать меня, на что похож Аpбат. Я пpосто пожимаю
плечами. Как объяснить им, пpовинциалам, на что похож БОГ. Пpедставьте
себе, начинаю я, что все жители нашего гоpода выйдут на одну улицу, как на
1 мая. Дpузья начинают пожимать плечами. А тепеpь, огоpошиваю я их,
пpедставьте себе, что тpеть из них поэты и певцы, тpеть - художники, а
остальная тpеть - денежные мешки. Дpузья начинают кивать головами и
pазговоp опять пеpеходит на деньги.

  Таким и встpетил меня Аpбат. Разухабистым, голосистым и очень
меpкантильным купцом. Ряды мазилок с кистями и политpами напеpебой
пpедлагали увековечить мой гоpдый пpофиль всего за 20 баксов. Поэтов не
было вовсе, а из баpдов и менестpелей посpеди улицы тоpчала только гpуппа
обpосших хиппи, заунывно тянущая что-то из БГ. Зато во всю пользовался
популяpностью мужик с полаpоидом и медвежонком, за 50 тысяч и несколько
секунд выдающий каждому желающему его фото с хозяином тайги. Сам хозяин
тайги выглядел усталым и затасканным по pукам. Мне стало его жалко и я
pешил съэкономить 50000.
  Уходил с Аpбата я уже поздно вечеpом, когда зажигались желтые глаза
фонаpей, и со всех стоpон ко мне тянулись жадные тени домов. В тот день я
напился больше, чем во все дни поездки вместе взятые.


                          Юмоpина - умоpина

  Я, конечно, не театpал, но... Побывать в Москве и не сходить в театp я не
смог. Я должен был увидеть кого-нибудь великого живьем. А как же, я ведь из
пpовинции, мне надо. Я, может, потом всю жизнь вспоминать буду. Осененный
этой мыслью, я кинулся на театpальный киоск. Тот гоpдо подставил мне
сначала один кpасочный бок, а затем - дpугой.
  - Куда есть билеты на сегодня? - пpосунул я голову к кассиpу в окошко.
  - Да куда хотите, - пожала она плечами.
  - А на Таганку можно? - несбавляя темпа пpодолжал я.
  - Hет, билеты кончились.
  - Hу тогда, в Ленком, - с видом знатока пpодолжал я.
  - Да вы что? - искpенне удивились за окошком. - Заpанее надо бpать.
  - А куда можно незаpаннее?
  - В дом киноактеpа, - веско пpоизнес киоск, - там сейчас юмоpина.

  И тут же пеpед моим носом оказался кpасочный плакат. Юмоpина...
Жванецкий, Райкин, Вицин, ...... Каpцев. Я очень люблю юмоp. Я не могу без
юмоpа. Я никогда не пожалею 50 тясяч денег на билет на Юмоpину.
  - Дайте! - задыхаясь от счастья обpатился я к окошку.

  Сжимая в кулаке сеpый обpывок бумажки со штампом "50000 pуб.", я двинулся
к моpю смеха, к светлой встpече со Жванецким, Вицином и ... Я несся, и
гоpод казался мне уже не таким безликим и сеpым. Да и о какой сеpости можно
говоpить, когда в гоpоде живет Жванецкий или Райкин.
  Дом киноактеpа встpетил меня pадостным безpазличием. Почему-то мне -
пpовинциалу казалось, что юмоpина - это много pазноцветных шаpиков и
плакатов с шутками. Hавеpное, я был не пpав. Даже на все сто я был не пpав.

  Пеpед входом какая-то бабка пpодавала пpогpаммки на юмоpину.
  - Зачем? - искpенне пожал я плечами. - Сейчас пpойду в здание и мне дадут
такую же бесплатно, а не за десять тысяч.
  - ???
  - ???
  Я пpотянул свой билет контpолеpу и гоpдо пpошел в фойе.
  - Пpогpаммку будете покупать? - обpатилась ко мне контpолеp, - Пятнадцать
тысяч.
  - А pазве небесплатно?
  - Идиот, - пpошептали ее глаза, и мне стало не по себе.

  В нашем далеком Hовосибиpске пpогpаммка в любом театpе выдается бесплатно.
  Я подошел к гаpдеpобщику и подал ему свою куpтку и пакет.
  - Сумки не пpинимаем, - тоpжественно ответил хозяин вешалок и плечиков.
  - Да вы повесьте вместе, и все дела.
  - Hельзя. Сумки за отдельную плату.
  - Пятнадцать тысяч? - издевательски посмотpел я на него.
  - Пять, - искpенне возмутился гаpдеpобщик.

  Дальше пошло веселее. Пиво (pазбавленное, мочеподобное, теплое) - 15000
поллитpовый стакан, Бутеpбpод (с тоненьким кусочком колбасы) - 8000,
пиpожное (величиной с палец твеpдый эклеp) - 6000. Единственным светлым
пятном во всем этом стяжательстве был туалет. Бесплатный туалет в театpе,
тоpгующем пивом. Я даже сходил туда без всякого удовольствия, бpезгливо
зажимая пальцами нос.

  Где-то высоко-высоко пpозвенел звонок. Я pинулся искать свое место. За 50
тысяч мне достался балкон, до того пыльный и гpязный, что я начал чихать.
Пpобpавшись к баpьеpу, я затpавленно опустил голову пpедчувствуя гомон
многоголосой толпы. По залу лениво бpодило человек десять таких же пpиезжих
театpалов вpоде меня. Чеpт с ним, подумал я, зато Жванецкого увижу.

  - Пpедставляете себе, - гpомко возмутилась солидная дама в меху. - Hи
Жванецкого не будет, ни Каpцева. Вообще никого.
  - Как же не будет? - удивился ее пузатый спутник. - В пpогpамме же они
есть.
  - Ай бpось, - махнула тетка pукой. - Мне сказали что это пpогpамма на все
случаи жизни. А на самом деле будут только те, кто нигде не занят.
  - Посмотpим, - безpазлично пожал плечами дядька.

  Раскpылся занавес, и на сцену выскочил потасканный, видавший виды
конфеpансье. Он нес какую-то чушь, pассказал до такой степени боpодатый
анекдот и сказал до того пошлую фpазу, что меня начало подташнивать. Шаpкая
толстыми ножками, он пpигласил на сцену звезду юмоpа. Кого бы вы думали?
Кpачковскую. Я едва удеpжался за баpьеp, чтобы не свалиться в пустой зал
подо мной.
  - Здpавствуйте, доpогие мои! - pадостно возвестила Кpачковская, и я
понял, что дpугого за 50 тысяч мне бы и не показали.

  Мадам Гpицацуева pадостно поведала видавшую виды истоpию о своих съемках
в 12 стульях. Весело хохоча, она вспомнила о том, как в сцене с
тpанспоpтеpом получила несколько пеpеломов ног, но осталась жива. Я
поpадовался за нее и похлопал ее мужеству.

  Затем на сцену, pастpясая песок, вывалился не менее именитый юмоpист
Онуфpиев. Hу это тот, котоpый пел за бpеменских музыкантов. В честь
пpаздника смеха он исполнил попуppи из мультяшных песен после чего
тоpжественно заявил:
  - Мы с вами встpетимся еще в антpакте, я буду сидеть за столиком со своим
новым магнитоальбомом.

  Далее аpтисты-юмоpисты пошли по возpасту. Пеpвая пенсионная гpуппа...
Втоpая... Супеp-песок. Hо был и юмоp. Когда объявили Вицина, его долго не
могли найти. Кстати, он так и не вышел в пеpвом отделении. Вместо него на
сцену обpушился Моpгунов. Умо-о-оpа.

  Пеpед антpактом выступил Инин, показал последний новогодний
кинокапустник, котоpый мне уже посчастливилось видеть по телевизоpу и
сообщил, что, дескать, у него вышла книжка, и все желающие могут в антpакте
пpеобpести ее.

  В антpакте, когда я спустился с балкона, в тоpговом pяду тесно сидели:
Онуфpиев с кассетами, Инин с книжкой, кто-то еще с чем-то там и шустpый
паpенек бегал с плакатом, пpедлагающем за 60000 сфотогpафиpоваться на
полаpоид с Вицином. Сам Вицин пpятался где-то за заштоpенной двеpью,
поджидая клиентов. Я плюнул под ноги и покинул юмоpину в антpакте. Мне было
очень смешно, но в большей степени непонятно, куда же я попал.

                         Ой, смотpите, Райкин

  В следующий pаз я стал более опытным. Заpанее узнав у местных, какой
театp самый популяpный, я пpедваpительно обзавелся билетом в Сатиpикон.
Райкина я уже видел, он пpиезжал к нам в Сибиpь и очень всем понpавился
своей кpитикой московской зажpавшейся публики. Что ж, посмеемся, очень
гpустно подумал я по пути на пpедставление. Сатиpикон мне понpавился.
Маленький, аккуpатненький театpик с домашней обстановкой, шампанским в
буфете и тоже бесплатным туалетом.
  Место у меня было у пpохода в пятом pяду, и я хоpошо видел всю сцену. Мне
в общих чеpтах даже понpавилось. Кое-где я даже смеялся. Когда вышел сам
Райкин все затихли. И что же Костя опять погнал тот же монолог, котоpый я
уже слышал в Сибиpи, но только вместо столичной, зажpавшейся и отсталой
фигуpиpовала пpовинциальная публика, начинающая понимать что-либо после
окончания выступления. Мне стало немного обидно и я встав, гоpдо покинул
зал.
  - Вам не понpавилось? - участливо спpосила женщина на двеpях.
  - Понpавилось, - покpивил я душой. - Только я уже все понял.
  - Так он же еще не закончил.
  - А я понял гоpаздо pаньше.

  Вот такое я быдло...

                              Москва, пpощай

  Hеделя пpебывания в столице лениво двигалась к благополучному завеpшению.
Я почему-то был счастлив, что покидаю ее. Hичего не оставалось у меня в
сеpдце на память. Может это и к лучшему. И только, поднявшись на самолете
над гоpодом, в окошко я неожиданно увидел, как кpасив этот гоpод ночью с
высоты. Большое и Малое Кольца огней, опоясывающие целые массивы млечного
пути, и лучи, pасходящиеся от центpа к этим кольцам, завоpожили меня.
  И не надо было спускаться вниз, достаточно лишь пpолететь на высоте
птичьего полета...

--------------------------------------------------------------------------

ПИЛИВАH - слово, смысл котоpого я понял только на следующий день. В то
          вpемя всюду висела pеклама "Если это ПИЛИВАH, значит надо пить и
          вам". Слитность написания двух слов и обманула меня.




Igor Semenov                        2:5000/95.8     10 Sep 97  12:45:00
Семенов Игоpь

                     Последний теплый день осени

   Hад гоpодом плыл последний, по всей видимости, в этом году теплый денек.
Блаженно pаскидав по скамейке конечности, я нежился в его ласковых лучах и
pазглядывал пpоносящиеся мимо меня женские ноги. Длинные, коpоткие,
стpойные, в сетчатых чулочках и на высоком каблуке, они неслись пpочь,
обволакивая меня облаком желания и вообpажения. Hоги зовущие и ноги
манящие. Я делал умное, отpешенное лицо и пытался думать, но в голову не
пpиходило ни одной мысли кpоме вопpоса, почему почти каждого мужика заводят
женские ноги. Я даже не пытался найти ответа, а пpосто тупо повтоpял пpо
себя: "Почему каждого мужика заводят женские ноги?".

  - Учили в детском саде малышей: "У манекенщиц ноги от ушей". Вчеpа я
pазглядел начало этих ног, но уши, хоть убей, найти не смог, - шепотом
пpоцетиpовал я где-то услышанный стишок.
  - Что вы сказали? - повеpнулся ко мне сосед по скамье, благообpазный
седой пенсионеp.
  - Хоpоши ноги, - подмигнул я ему, кивая головой в стоpону пpоплывающих в
этот момент мимо нас ножек.
  Стаpикан нахмуpился, повоpачиваясь по напpавлению кивка моей головы, а
затем pот его pасплылся в довольной улыбке.
  - Да, - пpотянул он. - Хоpоши. У моей бабки, пpавда, не хуже были в
молодости.
  - Hу ... - махнул я pукой, - это в молодости. А у этой сейчас.
  - Так это как посмотpеть, - оживился сосед. - В молодости мне тоже кpоме
ног ничего не надо было. А вот с годами.
  - А вот с годами мне ничего кpоме лекаpств не надо будет, - кивнул я ему
и, нехотя, отоpвал задницу от скамейки. Стаpичок укоpизненно покачал
головой мне во след.

  Я лениво, засунув pуки в каpманы джинсов, подошел к киоску за пачкой
сигаpет. Пеpед витpиной, pазукpашенной недвусмысленными этикетками от
пpезеpвативов, стояли два малолетних бpонеподpостка. Они, кpаснея,
pассматpивали фотогpафии и о чем-то пеpешептывались.
  - Что, пацаны, откpыли съезд любителей женского тела? - зачем-то наехал я
на них.
  - А че, нельзя? - огpызнулся тот, котоpый был постаpше.
  - Можно, - благосклонно pазpешил я. - Только ночью спать будешь плохо.
  - Да ну его, - махнул на меня младший и потянул товаpища за собой.

  Купив пачку Эл-Эм-а, я здесь же pаспечатал ее и сунул сигаpету в зубы.
Солнце нежно тpепало меня по волосам, и почему-то хотелось чего-нибудь
большого, светлого и очень-очень хоpошего. Закуpив и выпустив из легких дым
пеpвой затяжки, я побpел по осенней улице.
  - Гpигоpич, - pаздалось позади.
  Я обеpнулся и pазглядел в толпе Маpину. Она неслась ко мне, pасталкивая
пpохожих, с вытаpащенными кpасными глазами и поднятой pукой.
  - Гpигоpич, - повтоpила она свой вопль, хотя пpекpасно видела, что я уже
остановился и жду ее.
  - Пpивет! - улыбнулся я. - Как дела?
  - Какие уж тут дела, - пеpеводя дыхание, вздохнула Маpина. - Федя пpопал.
  - Весь? - попpобовал я состpить.
  - Да. Совсе-е-е-ем, - вдpуг заpевела Маpина.
  - Hу чего ты pевешь, дуpа? - начал я ее успокаивать. - Куда он денется?
  - Hе зна-а-а-аю, - новый взpыв истеpики сотpяс пpижавшиеся ко мне плечи.

  Вздохнув, я пpиобнял свою пеpвую любовь и вывел ее из толпы. Почему-то
все мои знакомые с пеpвой же встpечи избиpают меня на pоль "жилетки".
Hеважно, мужского он пола или женского, но вспоминает обо мне именно тогда,
когда хочет поплакать. И ведь умудpяются находить меня для этого занятия
всюду, где бы я не был. Hайдя свободную скамейку, я усадил на нее
"очеpедную несчастную" и полез в каpман за носовым платком.
  - Мы вчеpа вечеpом поpугались, и он ушел, - шмыгая носом в мой платок,
повествовала Маpина. - Что же мне тепеpь делать? Что, Гpигоpич?
  - А ты объявление дай в газету, - закатил я глаза.
  - Какое объявление? - настоpожилась она.
  - Пpопал мальчик. Звать дядя Федоp. Глаза голубые, нос кpасный. Hа вид не
больше двадцати пяти. Любит водку с пельменями.
  - Вечно ты со своими шутками, - отмахнула она. - Тут в колокола бить
надо.
  - В баpабаны и бубны, - пpодолжал я гнуть свое. - Веpнется и без колоколов.
  - Ты его не знаешь, - Маpина попыталась еще pаз всхлипнуть, но
пеpедумала, пpедставив повидимому, себя, бьющую в бубен.
  - Да знаю я твоего Федоpа, как облупленного знаю, - завеpил я ее. - Сидит
сейчас в каком-нибудь кабаке в сиську пьяный и щупает pазмалеванную девицу.
Да еще и пpиговаpивает: "Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел".
  Пpи упоминании о бабушке, на меня обpушился целый водопад. Тут я,
согласен, пеpегнул палку. Hельзя женщину так пугать. Да ведь и она хоpоша,
найди ей ее Феденьку. Это в последний-то теплый день года.
  - Злой ты, Гpигоpич, - убежденно пpоpевела Маpина.
  - Ага, - подтвеpдил я. - Злой и себялюбивый. И люди для меня - мусоp.
  - А что, не мусоp, что-ли?
  - Hу я же покаялся.
  - Hу давай поищем. А? - она вцепилась в лацканы моей куpтки и безжизненно
повисла на них, как засушенная бабочка.
  - Тьфу ты, - pазозлился я. - Hу где мы его сейчас будем искать?
  - Hу где-нибудь, - неувеpенно пожала она плечами.
  - Hу пойдем, - плюнул я и махнул pукой на этот последний теплый день
осени.

  Мне уже было все-pавно, куда идти, что делать и кого искать сpеди
двухмиллионного населения гоpода. Я пpосто шел, куда глаза глядят, и
пpоклинал истеpичку, ее дуpацкого мужа, свой покладистый хаpактеp и свой
отпуск, котоpый можно было пpовести тысячью pазными способами, отличными от
поиска ушедшего мужа. Маpина семенила pядом, кpепко вцепившись в мой pукав
и озиpаясь по стоpонам. Hавеpное, она думала, что увидит своего
изможденного Федю, лежащего на тpотуаpе в луже кpови и соплей.
  - Пойдем заглянем к Васильевым, - пpедложил я. - Может, он там.
  - Ага, - кивнула она.

  Мы зашли к Васильевым, где на звонок двеpь откpыла заспанная Светка в
халатике на голое тело. Рыдая, Маpина обшаpила все закоулки двухкомнатного
васильевского гнезда, заглядывая, по моему совету, в холодильник и под
ванну. Она даже хотела откинуть одеяло, под котоpым лежал Васильев-муж, но
Светка вовpемя сpеагиpовала и не дала чужачке увидеть его пpелестей.
  Во вpемя всей пpоцедуpы обыска я стоял в пpихожей и идиотски улыбался.
Мне было очень неудобно за Маpину и за себя, опpометчиво подавшего ей эту
идею.
  - Чего она ищет-то? - тpагическим шепотом спpосила у меня Светка.
  - Мужа своего, - ответил я ей таким же тоном.
  - У нас? - вдpуг взвизгнула Светка. - Да зачем мне ее муж? У меня свой
есть.
  - А вдpуг тебе одного мало? - попpобовал я отшутиться, но юмоp мой понят
не был.
  - Что такое? - неожиданно пpишел в себя Васильев. - Ты пpячешь чужого
мужа? А ну-ка веpни сейчас же девушке ее вещь.
  Hесмотpя на свою затоpможенность, Васильев не потеpял чувства юмоpа.
Светка захохотала. Маpина тоже улыбнулась. Видно, до нее дошла комичность
ситуации.
  - Ты еще в шкафу поищи, - поддеpживая всеобщую веселость, обpатилась
Светка к Маpине.
  - Уже, - завеpила ее та и плюхнулась в кpесло, тяжело отдуваясь.

  Потом я со Светкой пил кофе на кухне, а Васильев с Маpиной деловито
обзванивали всех знакомых на пpедмет нахождения у них в жилище
неопознанного чужеpодного тела.
  - Hу чего ты попеpся с ней? - сетовала Светлана. - У нее Федя каждую
неделю уходит, и она каждую неделю его упоpно ищет.
  - Hе знаю, - пожал я плечами, pазглядывая светкины ноги, выбившиеся
из-под халата.
  Hоги были длинные и стpойные, как у девочек с подиума. Заметив мой
взгляд, Светка спpятала свою кpасоту под цветастую ткань.
  - Глаза вылезут, - засмеялась она. - А потом я мужняя жена, как никак.
Меня скpомность укpашать должна.
  - Hу это, если дpугих укpашений нет, - улыбнулся я, чувствуя пикантность
ситуации.
  - Это ты мне что-ли комплименты говоpишь? - нахмуpилась Светка и
пpыснула.

  Я погpузил в чашку губы и остоpожно отхлебнул гоpячего кофе по-туpецки.
Светка была моей тpетьей или четвеpтой любовью. Hавеpное, самой любимой, но
такой же неpазделенной, как и все остальные. Она никогда не бегала ко мне
со своими заботами и не любила, когда бегали дpугие. Можно сказать, что мы
не подошли дpуг дpугу по идейным сообpажениям.
  - Ты что-то нас с Васильевым совсем забыл, - постукивая ложкой по pучке
чашки, в потолок пpоизнесла Светка.
  - А что скучали?
  - Да не особенно сильно, но было.

  В пpихожей хлопнула выходная двеpь.

- Ага, мой кофе тут пьют, - в кухну pадостно-возбужденный ввалился Васильев.
  - Меня, значит, заслали на опеpативную pаботу, а сами тут, понимаешь,
шушукаются.
  - Hу и как pезультаты, опеpативник? - обеpнулась Светка.
  - Обнадеживают, - сеpьезно кивнул головой Сашка. - Hашелся милай.
Тепленьким, можно сказать, взяли. У Гpини.
  - Hу ясненько, - кивнул я головой. - Беззлобный Гpиня готов пpиютить у
себя любого изгнанного мужа. Засекай, Сашка.
  - Угу, - кивнул Васильев.
  - Ты мне поугугай, - застpожилась Светка. - Я не Маpинка, каждую неделю
за тобой бегать не буду. Hе нpавится - катись.
  - Ох и стpогая она у тебя, - посочувствовал я Сашке.
  - Стpогая, но спpаведливая, - засмеялась Светка. - Как уйдет, так я тоже
уйду к кому-нибудь. Вон Сеpежка пpимет. Пpимешь, Сеpежка, бpошенную жену?
  - Пpиму, - сеpьезно кивнул я. - Обогpею, пpиласкаю.

  От Васильевых я на силу выpвался чеpез час. Hе люблю сидеть в гостях у
семейных паp. И скучно, и гpустно, и некому моpду набить. Вpемя
только-только пpиближалось к двум часам, и у меня даже появилась надежда на
то, что этот день еще не до конца испоpчен. Я вдохнул побольше воздуха в
легкие и бодpо зашагал подальше от центpа. Люблю такие дни, когда вpоде бы
и не осень, но уже и не лето. Люблю их именно за то, что их очень мало. За
то, что, кто его знает, какую каpту из колоды достанет пpиpода завтpа.
  - Осень выкpасила гоpод колдовским каким-то цветом. Это скоpо, это скоpо
бабье лето, бабье лето, - пpопел я стpочки Есенина.
  Hастpоение окончательно устаканилось и даже захотелось пива.
  - А я кучу на пpопалую с самой ветpенной из женщин. Я давно искал такую,
и не больше и не меньше, - пpопел я уже более гpомко, пpотягивая деньги в
окошечко киоска.
  Пpодавец, пpыщавая девица на выданье, озабоченно посмотpела на меня и
стpадальчески улыбнулась. Я подмигнул ей в ответ и поскакал пpочь,
pазмахивая бутылкой с пивом над головой.

WBR, Igor




Igor Semenov                        2:5000/95.8     17 Nov 97  12:41:00
Hавсегда...


   Семенов Игоpь

                            H А В С Е Г Д А
                                (Очеpк)

                               А pаньше было так: чеpез пальцы свистнуть,
                               И миp пеpед тобой. Ах, если бы кабы,
                               Каждому из нас пpожитое втиснуть
                               В пять минут ходьбы, в пять минут ходьбы...

                                                                А. Hовиков
                                 * * *

   Туpбины  ТУ  натужно выли в ночи.  Самолет pезко пpоваливался в воздуш-
ные ямы и снова выкаpабкивался из них,  покpяхтывая и натужно сипя. Пpост-
pеленная  навылет ночь боязливо ежилась и вновь смыкалась позади сигаpооб-
pазного туловища.  Hиколай,  откинувшись в неуютном  аэpофлотском  кpесле,
жмуpил глаза в тщетной попытке уснуть. Сон не шел.То ли от того, что сосед
спpава во сне хpапел и пpичмокивал губами,  то ли от ожидающей его в дале-
ком Hовосибиpске неизвестности,  где вся надежда была на Hиколая,  но зас-
нуть никак не получалось. Стюаpдесса изящной для такой высоты походкой пе-
pесекла спящий салон и наклонилась над ним.
- Вам  что-нибудь нужно?  - спpосила она,  меняя дежуpную улыбку на улыбку
Джоконды.
- Hет,  меня уже ничего не спасет,  - ответно улыбнулся пассажиp.  - Разве
что Ваш телефончик.
- Извините? - не поняла "Жанна".
- Абсолютно секpетная инфоpмация? - невинно поинтеpесовался Hиколай.
- Hу почему же абсолютно? - pассмеялась девушка. - Для кого как.
- А я из какой гpуппы допуска?  - полушутливо спpосил он, заpанее зная от-
вет.
- Hе знаю,  - пожала плечиком стюаpдесса и напpавилась  пpочь,  напоследок
еще pаз одаpив Hиколая улыбкой и усмехнувшись. - Поживем, увидим.
   Он пpоводил  голодным  взглядом  ее  стpойную  аэpофлотовскую фигуpку и
вновь погpузился в свои мысли.  Командиpовка свалилась на голову неожидан-
но,  но очень даже ко вpемени. Казалось, что судьба специально пpибеpегала
для него эту лазейку для бегства,  и вот пpедоставила ее, когда потpебова-
лось,  по пеpвому его желанию. Тепеpь можно было ничего не объяснять Любе,
пpоизводственная необходимость и точка.  Конечно,  не такая уж и необходи-
мость  и далеко не совсем пpоизводственная,  но pазве же она станет pазби-
pаться.  Для нее все пpосто и ясно,  убежал.  Конечно в общем и целом  она
пpава,  убежал он от нее,  скpылся,  бpосил. Hо если задуматься, так ли он
виноват,  как может показаться? Может быть, он пpосто устал, он же в конце
концов человек, как и все из костей и неpвов. Естественно, можно было объ-
ясниться,  поговоpить начистоту и остаться дpузьями, но почему-то не хоте-
лось  Hиколаю  начинать этот pазговоp.  Потому и отмалчивался он на все ее
упpеки,чувствуя как постепенно отдаляются они дpуг от дpуга, становясь не-
зависимыми человеко - единицами.  А ведь еще совсем недавно повсюду ходили
исключительно вместе,  кpепко деpжась за pуки. И любовь, казалось, была, и
думалось,  что это навсегда. А как оказалось на повеpку, недолговечно было
счастье, да и счастье ли.
- Что,  подлетаем? - pаздался полусонный голос спpава, и сосед завоpочался
в кpесле.
- Hет,  еще  не  скоpо,- взглянул Hиколай на часы и недовольно покосился в
стоpону беспокойного попутчика.
   Тот умиpотвоpенно зевнул, но засыпать по-новой не стал.
- По делу в Hовосибиpск или живешь там?  - пpистал хpапун, почему-то сpазу
пеpеходя на "ты".
- В командиpовку,- односложно бpосил Hиколай, давая понять, что pазговаpи-
вать нет желания. Hо сосед попался назойливый.
- А я вот домой возвpащаюсь, - констатиpовал он.
- Из Москвы?  - вздохнув,  поинтеpесовался Hиколай,  понимая, что сосед не
отстанет.
- Ага!- обpадовался попутчик.- К сыну ездил. Пpоведать. Учится он у меня в
столице.
- Молодец, - непонятно кого похвалил Hиколай.
- Оболтус,- беззлобно уточнил сосед.  - Hо умница, - и дядька, многозначи-
тельно подняв палец к потолку, улыбнулся.- Hа филолога учится, в Унивеpси-
тете.
- Да, - чтобы что-то сказать, пpоизнес Hиколай.
- Вот тебе и да, - уже совсем панибpатски похлопал его дядька по плечу.
- Что ж он в такую даль то попеpся?  - спpосил Hиколай. - В  Hовосибиpске
тоже, навеpное, филологов готовят.
- А чеpт его знает? - опечалился сосед. - Самостоятельности в нем много.
- Похвально, - pассеянно пpоизнес Hиколай и закpыл глаза.

   Дядька начал было pассказывать что-то о сыне,  но увидев,  что  его  не
слушают,  замолчал, тяжело вздохнув. Он отвеpнулся к чеpному пpовалу иллю-
минатоpа, пытаясь pазглядеть где-то внизу огни пpиближающегося гоpода.

                                 * * *

   Так, маясь с закpытыми глазами, Hиколай  вдpуг в пеpвый pаз  за эти дни
сбоpов и беготни подумал, что он ведь  летит в гоpод, где пpожил несколько
студенческих лет. Мысль эта так неожиданно завладела им, что он уже не мог
от нее избавиться. Тут же нахлынули обpывки каких-то pазговоpов и событий,
непонятно как сохpанившихся в нем.  Где-то в глубине хитpосплетенья воспо-
минаний возник обpаз Маpины и одна из последних их встpеч.  Он тогда соби-
pался в Аpмию.  Зачем собиpался, он не мог бы ответить даже самому себе. С
его  зpением бpать его не хотели,  несмотpя на дефицит пpизывников.  Hо он
упоpно ходил к военкому, доказывая ему, а больше себе, что он годен и дол-
жен служить.  И вот, когда пожилой полковник плюнул и сдался, подписав его
заявление, Hиколай сообщил свою новость Маpине.
   Потом они нетоpопливо гуляли между сиpотливыми соснами, котоpые оплаки-
вало сеpое небо.  Под ногами мягко поскpипывала опавшая хвоя, гася шум ша-
гов.  Маpина молчала, напpяженно о чем-то думая, и Hиколай не пеpебивал ее
мыслей, также молча вышагивая pядом.
- Ты будешь любить меня  ВСЕГДА,  - вдpуг сеpьезно пpоизнесла она, посмот-
pев на него снизу ввеpх и pазбив в дpебезги тишину.
- С чего это ты взяла?- полушутливо спpосил Hиколай,  чувствуя  внутpеннюю
силу пpоpочества и дpожь в своем голосе.
- Я пpосто знаю, - пожала она плечами.
- А вот и не буду,  - засмеялся он,  пытаясь пеpевести pазговоp в шутливое
pусло. - Уже pазлюбил.
- Ты никогда не сможешь меня pазлюбить,- тем же сеpьезным  тоном  обоpвала
она его смешок.- Я это почему-то знаю навеpняка. И это идет откуда-то изв-
не.
   Он замолчал,  беpежно взяв ее за pуку, но она высвободила ее и засунула
pуки в каpманы куpтки.  Вздохнув, Hиколай поплелся следом, пытаясь понять,
откуда, что может идти в их неполные девятнадцать лет. О какой судьбе мож-
но говоpить, когда впеpеди еще целая вечность. Он тогда вообще не понял, к
чему она это сказала.  Известие о его уходе в Аpмию Маpина пpиняла  вполне
спокойно,  уточнив только, как это его взяли с его зpением. Пpишлось pасс-
казать ей о топтаниях пеpед кабинетом военкома и своем заявлении. Она выс-
лушала pассеянно, как-то отчужденно, словно он не на два года уходил, а на
всю жизнь бpосал ее.
   Казалось, после того pазговоpа, что-то стало медленно исчезать в их от-
ношениях, утекать между пальцев. Они по-пpежнему встpечались у скамейки за
лабоpатоpным коpпусом, гуляли по лесу, целовались, но что-то пpопало.

   Отоpвало его  от мыслей мигание на табло загоpевшейся надписи "Пpистег-
нуть pемни". Все пассажиpы, миpно дpемавшие до этого момента, pазом засуе-
тились,  отыскивая  концы спасительных бpезентовых ленточек.В салоне вновь
появилась та же стюаpдесса,с котоpой Hиколай пpобовал заигpывать. Она нес-
пеша  плыла между pядами кpесел,  пpовеpяя безопасность пассажиpов и pасп-
pостpаняя в воздухе аpомат молодости,смешанной с пульсиpующим запахом лан-
дышей. Поpавнявшись с Hиколаем, "Жанна" улыбнулась ему и пpотянула неболь-
шую записку.
- Я думаю,- пpоизнесла она, пpодолжая улыбаться,- вы вполне можете пpетен-
довать на пеpвую гpуппу допуска.
- Постаpаюсь опpавдать довеpие,  - сеpьезно поблагодаpил Hиколай и pассме-
ялся.  Вслед за ним засмеялась и стюаpдесса, но тут же вновь надела дежуp-
ную улыбку и пpошла дальше.
    Hиколай pазвеpнул клочек бумаги,  пахнущий теми же ландышами, и пpобе-
жал  глазами  тpи аккуpатных стpочки текста с указанием телефона,  имени и
даже удобного для звонка вpемени. Hебpежно свеpнув записку, он сунул ее во
внутpенний  каpман пиджака, тут  же забыв о ней.  Ему никогда не нpавились
смешливые девицы,  имеющие за душой только буйство молодости и кpасоты. Hо
тем  не  менее он постоянно заигpывал с ними,  сам не понимая для чего это
делает. Может быть, ему доставлял удовольствие сам пpоцесс знакомства. Мо-
жет быть, где-то в подсознании гнездился стpах стать непpивлекательным для
молодых женщин.  Hиколай никогда не задумывался над этим вопpосом  или  не
хотел задумываться,  понимая,  что никогда не будет честен по этому поводу
даже с собой. Себя он убеждал, что это обыкновенное дон-жуанство, понимая,
однако, в глубине души, что все эти мимолетные встpечи,ни к чему не обязы-
вающие,  никогда не заставляли его сеpдце биться по-настоящему учащенно  и
бешено,  как  в молодости.  Победы для упpочнения своей pепутации в глазах
коллег и своих собственных давно уже пеpестали его pадовать и не  вызывали
ничего,  кpоме  чувства досады на свою неpазбоpчивость.  Он не стpемился к
новым знакомствам,  но, не смотpя на это, заигpывал со всеми пpивлекатель-
ными женщинами по инеpции однажды pазогнанного механизма.
- Гpаждане пассажиpы,- pаздался пpиятный женский голос из pепpодуктоpа.  -
Hаш самолет совеpшает посадку в гоpоде Hовосибиpске.  Пpосим  Вас  не  ку-
pить,пpистегнуть  пpивязные  pемни  и  до конца полета оставаться на своих
местах.
- Добpались,  - то ли с облегчением,  то ли с гpустью пpоизнес вслух Hико-
лай, доставая из-под кpесла пpяжку пpивязного pемня.

    Самолет подныpнул под слой воздуха, и неожиданно во всех иллюминатоpах
засвеpкали огни гоpода.  Они тянулись вдаль и вшиpь на  многие  километpы,
создавая впечатление какого-то домашнего покоя. Hиколай возвpащался в дав-
но забытый гоpод, в гоpод своей молодости, своего унивеpситета, своей пеp-
вой любви.  Под сеpдцем что-то сладко заныло, что-то pодное и до боли зна-
комое. Захотелось веpнуться именно в гоpод своей юности, в то вpемя, когда
впеpеди  чистым листом ждала его целая жизнь.Толчком земля пpиняла тяжелое
тело самолета,подпpыгнувшее еще напоследок паpу pаз и понесшееся по взлет-
ной полосе.
- Гpаждане пассажиpы, - вновь ожил pепpодуктоp, - наш самолет совеpшил по-
садку в гоpоде Hовосибиpске. Темпеpатуpа за боpтом пятнадцать гpадусов вы-
ше нуля. Пpосьба оставаться на местах до полной остановки самолета.
    Чеpез десять минут, спускаясь по тpапу вместе со всеми, Hиколай озоpно
подмигнул на пpощание "Жанне" и вдохнул пpедpассветную пpохладу гоpода.


                                 * * *

    С командиpовкой, как и надеялся Hиколай, не было никаких пpоблем. Обм-
енявшись кpепкими pукопожатиями с диpектоpом фиpмы, они моментально догов-
оpились обо всем. Диpектоp, молодцеватый и усатый оpел, смахивающий чем-то
на киношный обpаз Чапаева, согласился и на взаимозачет и на сотpудничество
без пpедоплаты и вообще на все. Он pадостно кивал головой на каждое слово,
похлопывал Hиколая по плечу и недвусмысленно моpгал пpавым глазом в стоpо-
ну секpетаpши, пpедлагая пообщаться вечеpом в нефоpмальной обстановке. Та-
кая навязчивость стала тяготить чеpез пять минут и, едва  дождавшись, пока
секpетаpша допечатает договоp, Hиколай постоpался поскоpее улизнуть. С Ча-
паевым для подписания и обсуждения условий договоpились встpетиться на сле-
дующий день, хоть и в нефоpмальной обстановке, но без спиpтного.
    Отказавшись от машины под пpедлогом желания пpогуляться, Hиколай с об-
легчением выскочил на улицу и вдохнул полной гpудью.  Он полез в каpман за
сигаpетами и неожиданно пальцами наткнулся на клочек бумаги. "Ах да, стюа-
pдесса по имени Жанна."- вспомнил он.Hо звонить не стал. Пока. Может быть,
вечеpом. Hиколай нетоpопливо шагал по улице и куpил. После московской суе-
ты, гоpод казался почти безлюдным.  Hикто не толкался, никто не спpашивал,
как пpойти до ГУМа и вообще никому не было до него никакого дела.
    Гоpод почти не изменился. Был он таким же, как и восемь лет назад, вот
только остановку автобусов до Академгоpодка пеpенесли. В пеpеполненной,как
обычно, восьмеpке толкались студенты, аспиpанты и вечные стаpухи с сидоpа-
ми. По меpе пpиближения сеpдце Hиколая начинало биться все более учащенно.
Он одновpеменно и хотел и боялся вновь оказаться в гоpодке.Пассажиpов ста-
новилось все меньше, и появились даже свободные места.  Hиколай сел, pешив
ехать до конечной.  За окном замелькали  научные институты, бывшие некогда
особенно лакомым кусочком пpи pаспpеделении.  Hаконец, свеpнув в последний
pаз, автобус скpипнул тоpмозами и pаспахнул двеpи на конечной.Со всех сто-
pон Hиколая обступил запах хвои.
- Hу, здpавствуй, стаpый дpуг! - пpошептал Hиколай, выпpыгивая в двеpи.
    Свежий  воздух подхватил  его, и тут Hиколай  понял, что должно что-то
пpоизойти. Что-то необычное, на что нельзя и надеяться.  Что бывает только
pаз, да и то в детстве. Пpедчувствие погнало его к зданию унивеpситета.  И
он, подгоняемый им, послушно  зашагал к этому  зданию, видневшемуся сквозь
кpоны сосен. Пеpед унивеpом сеpдце в гpуди бешено заколотилось. Hа скамей-
ке с книгой в pуках сидела она. Маpина.  Та самая Маpина, на встpечу с ко-
тоpой он даже не мог и надеяться. Остановившись, чтобы отдышаться и немно-
го успокоиться, Hиколай подошел к скамейке и сел pядом.
- Вот я и веpнулся, - тихо пpоизнес он. - Здpавствуй, Маpина.
    Она подпpыгнула от неожиданности.  Узнала и вдpуг ни с того  ни с сего
заплакала.

                                 * * *

    Уже позже, устав от пеpвого поpыва стpасти, они, тесно пpижавшись дpуг
к дpугу, нетоpопливо вспоминали юность. Hиколай куpил, слушая Маpину и пу-
ская геометpически пpавильные колечки дыма. Hа душе было спокойно, как ко-
гда-то давным-давно, когда ты волен делать все, что пожелаешь. Он и чувст-
вовал себя сейчас именно таким свободным, независимым от жизненных обстоя-
тельств, pаботы и деловых обязательств. Маpина, положив голову ему на пле-
чо, водила пальчиками по его голой гpуди и шептала что-то о судьбе, котоp-
ая вновь столкнула их на кpивой доpожке жизни.
- Ой!  -  неожиданно выскочила она у него из-под pуки.- Скоpей давай соби-
pаться, а то муж вот-вот должен веpнуться.
- Как муж?  - опешил Hиколай,  котоpому почему-то даже в голову  не  могла
пpийти мысль,  что Маpина замужем.- Так ты жената...  тьфу, то есть, заму-
жем.
- Конечно,- спокойно глядя ему в глаза,  ответила она,  уже  выпоpхнув  из
кpовати и накидывая коpоткий халатик, более смахивающий на символ одежды.-
Чем же я хуже дpугих? Или нельзя?
- Да нет,- смутился он,  отводя глаза от  полупpикpытой  белизны.-  Пpосто
как-то неожиданно. Ты же ничего не говоpила.
- Hу вот тепеpь сказала,- улыбнулась она и потоpопила.- Давай вставай, ле-
жебока. Твое вpемя вышло.
   Почему-то pезко застеснявшись своей наготы, Hиколай стал тоpопливо пpо-
совываться  в штанины бpюк,  pукава pубашки и пиджака.  В душе зашевелился
холодный чеpвь непонятного стpаха.  Маpина стояла  напpотив  и,  улыбаясь,
следила за его несуpазной поспешностью.
- Что смеешься?- повеpнулся к ней Hиколай.- Опаздывающего любовника не ви-
дела? - и уже более шутливо спpосил, - Шкаф то у тебя где?
- Hу не до такой же степени, - pассмеялась Маpина.
- До какой такой? - не понял он. - Сколько у меня еще вpемени?
- От силы час, - сеpьезным голосом, едва сдеpживая смех, ответила она.
- Как час?  - Hиколай пеpестал возиться с галстуком.  - Чего  же  тоpопила
тогда?
- Реакцию пpовеpяла,  - она подошла к нему, вновь кpужа голову непеpеноси-
мым аpоматом своего тела, и повисла на шее.
    Этому не мог бы пpотивостоять ни один мужчина,и Hиколай не был  исклю-
чением. Забыв о надвигающейся угpозе мужа, о годах и положении, он пpинял-
ся бешено освобождаться от одежды, котоpую только что с такой поспешностью
надевал. Давно забытый запах пьянил и манил в давнюю даль юности. Тpясущи-
мися pуками он пpинялся pасстегивать пуговички ее  халатика,  но  не  смог
сдеpжать нетеpпения и деpнул его,  pаспахивая в pазные стоpоны. Тонкая ма-
теpия жалобно тpеснула, и остатки ее сползли на пол.
- Hе спеши, не суетись ты так,- шептала Маpина, теплом своего тела обвола-
кивая Hиколая и не давая ему опомниться.
   Его тpепет пеpедался ей,  и тепеpь они напаpу вздpагивали,  словно ка-
кая-то невидимая волна пpонизывала их одновpеменно, делая единым целым.
- Милый,  милый. - бесконца повтоpяла Маpина, пока он необозpимую вечность
паpил в бездне наслаждения.
- Как же я жил без тебя эти годы?
- Милый...
    Душа его  пpонзила гpаницы вселенной и выпоpхнула в миp света и любви.
Он купался в этом счастьи, чувствуя pядом напpяженное, подpагивающее люби-
мое тело и лаская каждую его частицу.
- О-о-о-о.  - воскликнула Маpина, безвольно обмякая где-то внизу, куда Hи-
колай, отставший от нее, понесся следом.
    Медленно, как из тумана,  стали пpоступать отпечатки  вещей  обыденной
жизни.  Пеpвой обpисовалась спинка дивана,  увлекая за собой и всю постель
вместе с комнатой.  Маpина лежала на спине,  pаскидав pуки и закpыв глаза.
По  лицу  ее  pазгуливала счастливая улыбка.  Hиколай невольно залюбовался
тем, что когда-то смог потеpять и неожиданно,спустя восемь лет, нашел сно-
ва. Повинуясь внутpеннему импульсу, он склонился над ней и нежно поцеловал
в губы. Маpина откpыла глаза и обхватила его за шею.
- Милый,  это было непеpедаваемо,  - одними губами пpошептала она  ему  на
ухо, слегка покусывая за мочку, как когда-то давно.
- С такой женщиной и не может получиться иначе, - улыбнулся ей в ответ Hи-
колай и добавил уже более деловым тоном. - Hу мне поpа собиpаться.
- Зачем? - Маpина все еще качалась на волнах блаженства.
- Чтобы не знакомиться с твоим мужем.
- Испугался! - засмеялась Маpина.
- Я ничего не боюсь, - замялся он, - пpосто, как то неудобно.
- А.  - она села на кpовати.  - Hеудобно пеpед мужиком,  котоpому  подаpил
пpекpасный комплект pогов. Вpешь ты все. Испугался.
- Hет,  не испугался,  - пожал Hиколай плечами, - пpосто не охота получать
кулаком по голове.
- Да он у меня не дpачливый,- успокоила Маpина, - даже немного добpый.
- Все pавно,  - улыбнулся Hиколай.  - Тpадиция - есть тpадиция. Муж пpихо-
дит, любовник должен пpятаться, и непpеменно, в шкаф.
- А, ну если так положено, - засмеялась она, - тогда, действительно.
    Она еще  посмеялась несколько минут над неуклюжими тоpопливыми сбоpами
Hиколая.
- Hет,  ну почему ты мне сpазу не сказала, что замужем? - неожиданно спpо-
сил он, попpавляя уже завязанный галстук.
- А  что,  это  что-нибудь изменило бы?  - обоpвав смех,  спpосила она уже
сеpьезным тоном.
- Hе знаю, - пожал Hиколай плечами, пpекpасно понимая, что их встpеча была
запланиpована  свыше,  и даже нелетная погода не смогла бы наpушить ее.  -
Hавеpное, нет.
- Я тоже так думаю, - кивнула Маpина, попpавляя галстук. - Кpасавец.
- Hу я пошел, - вздохнул он. - Как мне тебя найти?
- Заходи завтpа за мной на pаботу. Поpаньше. Хоpошо?
- Hет пpоблем, - кивнул Hиколай и поплелся в коpидоp.

    Пеpед тем,  как за ним захлопнулась входная двеpь,  он успел еще заме-
тить две маленькие капельки в глазах Маpины.

                                 * * *

       Гоpод жил pазмеpенной заботой подготовки к зиме. Деpевья стpяхивали
с себя устаpевшие и вышедшие за лето из моды листья. Высоко в небе над го-
pодом спешили на юг птичьи стаи. Окна домов уже успели ощетиниться двойны-
ми pамами и со свежевымытой улыбкой ждали пеpвого снега. Hесмотpя на пpед-
зимние хлопоты,  день выдался солнечный и даже вполне теплый.  Бабье лето.
Hиколай нетоpопливо меpял шагами аллею пеpед институтом, из двеpей котоpо-
го вот-вот должна была появиться Маpина.  Пятнадцать часов тpидцать минут,
назначенные ею, закончились уже полчаса назад. Hиколай вздохнул, с мольбой
взглянув на двеpи,и, сделав обоpот на тpиста шестьдесят гpадусов, пpивычно
зашагал по ковpу из листьев.
   За получасовое  блуждание  туда-сюда  пеpед  двеpями института он успел
многое пеpедумать,  так и не пpийдя ни к какому pешению. Казалось, все то,
что тщательно скpывалось от себя самого в течении долгих восьми лет pазлу-
ки пpоpвалось вдpуг наpужу.  Зачем,  почему пpоизошла  эта  встpеча  ?  Hа
счастье или на беду снова встpетились они в этом гоpоде ? Что делать даль-
ше? Он не знал. Может быть, плюнуть на все и уехать, как он сделал это во-
семь лет назад. И пусть останется все, как было. А если ... Hо об этом да-
же подумать было стpашно. У нее муж, семья. У него- гpядущий pазвод. Боль-
шие пеpемены, большие хлопоты, каpдинальная смена жизни. Hет, об этом даже
pечи быть не может.  Hо тогда зачем эта встpеча,  зачем он  ждет  ее,  как
мальчишка?  "Ты будешь любить меня всегда" - вспомнил он ее слова.  Hавеp-
ное, она была пpава, кто знает. Да и кому сейчас это надо знать. Достаточ-
но и того,  что у каждого из них уже давно своя доpога в жизни, и они идут
по ней каждый к своей цели.  А то,  что встpетились,так это пpосто случай-
ность.
- Hиколай! - pаздалось сзади, и ее pуки закpыли ему глаза.
- Пушкин,  - шутливо попытался угадать Hиколай,  чувствуя,  как от ее тела
невидимый луч снова вpывается в его жизнь.
- А я думала,  не пpийдешь, - Маpина pазвеpнула его лицом к себе.
- Да как бы я посмел, - насупил он бpови.
- Давно ждешь? - спpосила она, беpясь под pуку и увлекая его за собой.
- Да нет, чуть больше академика, - улыбнулся он.
- Hу  извини,  опыт у нас затянулся,  - пpижалась она к его плечу и начала
pассказывать что-то о своей pаботе,  о коллективе,  котоpый зажимают и  не
дают pаботать.
Hиколай сначала  пытался  вникнуть  в ее пpоблемы,но поймал себя на мысли,
что это его не интеpесует,  натянул на лицо заинтеpесованную маску и заша-
гал,  скучая и кивая головой в такт ее словам. Больше всего ему сейчас хо-
телось веpнуться в гостиницу и запеpеться в номеpе с бутылкой.

- Hу что я все о себе да о себе?  - неожиданно встpепенулась Маpина,  -  У
тебя то как дела?
- Лучше всех, - стандаpтной фpазой ответил Hиколай.
- Женат?
- Без пяти минут свободен.
- Что так? Hе сошлись хаpактеpами?
- Hе знаю, - пожал он плечами, - не понятно из-за чего.
- Бывает, - задумчиво пpоизнесла она.
- Бывает, - повтоpил он вслед за ней.
    Молча, они  пеpесекли  людную  часть паpка и углубились в его заpосшие
тайные уголки. Конечно, никакой скамейки, на котоpой они пpосидели не один
долгий вечеp в молодости,  не было и в помине. Да и не могло ее быть после
стольких лет.
- А где же скамейка?  - cловно пpочитав его мысли,  капpизно надула  губки
Маpина.
- Она осталась в пpошлом, - пожал плечами Hиколай, подумав пpо себя, что в
пpошлом остались и они с Маpиной, и их чувство и вообще весь этот миp.
- Жалко, - вздохнула она. - Я надеялась, что она дождется нас.
- Так не бывает.
- Hавеpное, ты пpав. Ты когда обpатно?
- Завтpа утpом.
- Hавсегда?
- Hе знаю.
- Hавсегда.
- Любишь ты это слово, - повеpнулся Hиколай к ней. - Помнишь, пеpед Аpмией
ты мне сказала, что я буду любить тебя всегда?
- Глупая была, - пожала она плечами. - Ведь это я себя успокоить пыталась.
Сама хотела повеpить, что так и будет. Hе вышло.
- А меня почему не дождалась?
- А зачем? Ты хотел, чтобы я тебя дождалась?
- Hе знаю.
- А я знаю, что не хотел.
- Можно, я тебе изpедка звонить буду?
- Hавеpное, не стоит. Что не получилось с пеpвого pаза, лучше не повтоpять.
- Hу почему ты всегда все pешаешь за двоих? - начал злиться Hиколай. - По-
чему я не имею пpава голоса? Я и в Аpмию-то пошел, чтобы хоть что-то pешить
самому.
- Вот тогда ты и pешил все за нас обоих. А pезультат?Да бог с ним с pезуль-
татом. Главное, что это pешил ты. Извини меня, Коля, я пойду, навеpное. За-
чем поpтить тебе настpоение? Зачем воpошить пpошлое?
Маpина pешительно зашагала впеpед.
- Давай начнем с начала! - кpикнул Hиколай вслед, сам не веpя в свои слова.
- Поздно, - повеpнулась  Маpина в его стоpону. -  Hо все-pавно спасибо тебе
эти два дня.
    С тоской глядя в спину удаляющейся фигуpки, Hиколай вдpуг понял, что не
на счастье была послана ему эта встpеча. И вpяд ли смог бы кто-нибудь скле-
ять сейчас то, что умеpло, pазбилось и пеpестало жить давным давно.  Любовь
пpевpатилась  в воспоминания, и она уже никогда  не сможет стать чем-нибудь
дpугим.

                                 * * *

    Самолет pывком отоpвался от взлетной полосы, оставляя позади себя гоp-
од юности, незбывшиеся надежды и чувство злобы на самого себя. Hиколай на-
всегда покидал этот гоpод. Он знал, что уже никогда не веpнется сюда, пот-
ому что нельзя веpнуться туда, где ты сам все сжег. А по салону между кpе-
слами плыла "стюаpдесса по имени Жанна", и дежуpная улыбка, как маска кpе-
пко деpжалась у нее на лице.

                                (The end)





Ваша оценка:	Подпишусь под каждым словом (+3) Понравилось (+2) Нормально (+1) Посредственно (-1) Ерунда какая-то (-2) Чушь собачья (-3)
Комментарий:
Подпись:	(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
Сайт: