К.Д.Саймак №Поведай мне свои печали¤
Была суббота, и дело шло к вечеру, так что я устроился на крылечке и решил как следует поддать. Бутылку я держал под рукой, настроение у меня было приподнятое и поднималось все выше, и тут на дорожке, ведущей к дому, показались двое: пришелец и его робот.
Я сразу смекнул, что это пришелец. Выглядел он в общем-то похожим на человека, но за людьми роботы по пятам не таскаются.
Будь я трезв как стеклышко, у меня, может, глаза слегка и полезли бы на лоб: с чего бы пришельцу взяться у меня на дорожке,- и я бы хоть чуточку усомнился в том, что вижу. Но трезв я не был, вернее, был уже не вполне трезв.
Так что я сказал пришельцу №Добрый вечер¤ и предложил присесть. А он ответил №Спасибо¤ и сел.
- Ты тоже садись, - обратился я к роботу и подвинулся, чтобы ему хватило места.
- Пусть стоит, - ответил пришелец. - Он не умеет сидеть. Это просто машина.
Робот лязгнул на него шестеренкой, а больше ничего не сказал.
- Глотни,- предложил я, приподнимая бутылку, но пришелец только головой помотал.
- Не смею, - ответил он. - Метаболизм не позволяет.
Это как раз из тех хитроумных слов, с какими я немного знаком. Когда работаешь в лечебница у доктора Абеля, поневоле поднахватаешься медицинской тарабарщины.
- Какая жалость, - воскликнул я. - Не возражаешь, если я хлебну?
- Нисколько, - сказал пришелец.
Ну, я и хлебнул от души. Видно, чувствовал,что выпить надо позарез. Потом я поставил бутылку, вытер губы и спросил, нет ли чего другого, чем я могу его угостить. А то с моей стороны ужасно не гостеприимно было сидеть и лакать виски, а ему даже и не предлагать.
- Вы можете рассказать мне про этот город, - ответил пришелец.- Кажется, его имя Милвилл?
- Милвилл, это точно. А что тебе надо про него знать?
- Всевозможные грустные истории, - сказал робот. Он, наконец, решил заговорить.
- Робот не ошибается, - подтвердил пришелец, устраиваясь поудобнее в позе, явно выражающей предвкушение. - Поведайте мне обо всех здешних бедах и несчастьях.
- А с чего начать? - поинтересовался я.
- Хотя бы с себя.
- С меня? У меня никогда не было никаких несчастий. Всю неделю я подметаю в лечебнице, а по субботам надираюсь в дым. За воскресенье мне надо протрезветь, чтобы с понедельника начать подметать снова. Поверь мне, мистер, - втолковывал я ему, - нет у меня несчастий. Сижу я на своем месте крепко. Свожу концы с концами...
- Но, вероятно, есть и другие...
- Что есть, то есть. Ты за всю жизнь не слышал столько жалоб, сколько нынче развелось в Милвилле. Тут у всех, кроме меня, целая прорва всяких бед. Еще бы куда ни шло, если б они не трепались про них направо и налево...
- Вот и расскажите мне,- перебил он.
Пришлось хлебнуть еще разок и рассказать ему про вдову Фрай, что живет чуть дальше по улице.
Я сказал, что вся ее жизнь была сплошной мукой: муж сбежал от нее, когда сынишке едва исполнилось три годика, и она брала стирку и стирала себе пальцы в кровь, чтобы прокормиться с ребенком, а потом, когда сыну сравнялось тринадцать или четырнадцать, не больше, он угнал машину и его отправили на два года в исправительную колонию в Глен-Лейк.
- И это все? - спросил пришелец.
- В общих чертах все,- ответил я. - Но я, конечно, упустил многие цветистые и мрачные подробности из тех, до которых так охоча вдова. Послушал бы ты, как она сама об этом рассказывает...
- А вы можете это устроить?
- Что устроить?
- Чтобы она сама мне обо всем рассказала.
- Обещать не могу,- заявил я честно. - Вдова обо мне невысокого мнения. Она со мной и говорить не захочет.
- Но я не понимаю...
- Она достойная, богобоязненная женщина, - объяснил я, - а я подлый бездельник. Да еще и пьяница.
- Она что, не любит пьяниц?
- Она полагает, что пить - грех.
Пришелец вроде как вздрогнул.
- Ясно. Видно, всюду, как присмотришься, одно и то же.
- Значит, и у вас есть такие, как вдова Фрай?
- Не совсем такие, но с такими же взглядами.
- Ну, что ж, - сказал я, приложившись еще разочек, - значит, другого выхода у нас нет. Как-нибудь продержимся....
- Вас не слишком затруднит, - осведомился пришелец, - рассказать мне еще про кого-нибудь?
- Что ты, вовсе нет, - заверил я.
И рассказал ему про Элмера Троттера, который зубами прогрыз себе дорогу в юридическую школу в Мэдисоне, не гнушаясь никаким занятием, лишь бы заработать на ученье - ведь родителей у него не было. Он закончил курс, сдал экзамен на адвокатское звание, вернулся в Милвилл и открыл собственную контору.
Я не мог передать пришельцу, как это случилось и почему, хотя про себя всегда считал, что Элмер был по горло сыт бедностью и ухватился за первый шанс зашибить деньгу. Никто, наверное, не понимал лучше его, что сделка бесчестная, он же был юрист, не что-нибудь. Однако он все равно не отступился, и его поймали.
- А что потом? - спросил пришелец, затаив дыхание. - Он был наказан?
И я рассказал ему, что Элмера лишили права на адвокатуру, а Элиза Дженкинс расторгла помолвку и вернула ему кольцо, и пришлось Элмеру стать страховым агентом и влачить самое жалкое существование. Как он только ни пыжился, чтобы вернуть себе адвокатскую практику, да ни шиша у него больше не вышло.
- Ты все записал? - спросил пришелец у робота.
- Все записано, - отвечал робот.
- Какие потрясающие нюансы! - воскликнул пришелец. - Какая жестокая, всеподавляющая реальность!..
Я не мог взять в толк, о чем это он, ну и попросту еще выпил.
А потом продолжал, не дожидаясь новых просьб, и рассказал про Аманду Робинсон и ее несчастливую любовь и про то, как она стала самой благонравной и унылой из милвиллских старых дев. И про Эбнера Джонса и его бесконечные неудачи: он никак не желал расстаться с убеждением, что родился великим изобретателем, и семья у него жила впроголодь и в рванье, а он только и знал, что изобретать...
- Какая скорбь! - воскликнул пришелец. - Какая замечательная планета!..
- Лучше бы вы закруглялись, - предупредил его робот. - Вам же известно, что будет дальше...
- Ну, еще одну, - взмолился пришелец. - Я ни в одном глазу. Одну самую-самую последнюю...
- Послушай,- сказал я ему. - Я не против рассказывать тебе байки, раз тебе этого хочется. Но, может, ты сначала расскажешь хоть немножко о себе. Я понимаю так, что ты пришелец...
- Разумеется, - ответил пришелец.
- И ты прилетел к нам в космическом корабле?
- Ну, не то чтобы в корабле...
- Но, если ты пришелец, отчего ты говоришь по-нашему так гладко?
- А, вот вы про что,- сказал пришелец. - Это для меня не очень приятный вопрос.
Робот сокрушенно пояснил:
- Они обобрали его до нитки.
- Значит, ты заплатил за это?
- Непомерно много, - ответил робот. - Они увидели, что ему невтерпеж, и взвинтили цену.
- Но я с ними расквитаюсь, - вставил пришелец. - Если я не сумею извлечь из этой поездки прибыль, пусть меня никогда больше не назовут...
И он произнес что-то длинное, заковыристое и совершенно бессмысленное.
- Это тебя так зовут? - спросил я.
- Конечно. Но вы зовите меня Вильбур. А робота - робота можете звать Лестер.
- Привет, ребята, - сказал я. - Очень рад с вами познакомиться. Меня зовут Сэм.
И я глотнул еще чуточку. Мы сидели на крылечке, и всходила луна, и светлячки мерцали в зарослях сирени, и мир готов был пуститься в пляс. Мне еще никогда в жизни не было так хорошо.
- Ну, еще одну, - умоляюще произнес Вильбур.
Тогда я пересказал ему несколько историй болезни, заимствованных из психолечебницы. Я старался выбирать случаи потяжелее, и Вильбур принялся реветь, а робот заявил:
- Сами видите, что вы наделали. У него пьяная истерика.
Но тут Вильбур вытер глаза и сообщил, что все в порядке и чтобы я только не останавливался, а уж он постарается как-нибудь сдержать себя.
- Что такое? - спросил я, слегка удивившись. - Ты что, хмелеешь от этих грустных историй?
- А вы что думали? - ответил робот Лестер. - Зачем бы ему иначе сидеть здесь и слушать вашу болтовню?
- А ты тоже хмелеешь? - осведомился я у Лестера.
- Конечно, нет, - ответил Вильбур. - Он лишен эмоций. Это просто машина.
Я хлебнул еще разок и хорошенько все обдумал, и все сделалось ясно как день. И я поведал Вильбуру свое жизненную философию:
- Сегодня субботний вечер, самое время налакаться и поплакаться в жилетку. Так что давай...
- Я - за, - всхлипнул Вильбур,- пока у вас язык ворочается, я - за...
Лестер лязгнул шестеренкой, вероятно выразив свои неудовольствие, но смолчал.
- Запиши все до слова, - приказал Вильбур роботу. - Мы заработаем на этом миллион. Надо же вернуть себе то, что переплачено за обучение.- Он тяжко вздохнул. - Нет, я не жалею о деньгах. Что за прелестная, преисполненная скорбей планета!
И я завелся и уже не снижал оборотов, и ночь становилась все краше с каждой благословенной минутой.
Где-то к полуночи я нажрался до того, что едва держался на ногах, а Вильбур - до того, что икал от слез, и мы, вроде как по обоюдному согласию, сдались. Мы поднялись с крылечка и в обнимку прошли через дверь в дом, правда, я потерял Вильбура по дороге, но до кровати кое-как добрел, а больше я ничего не помню.
Когда я проснулся, то сразу понял, что уже воскресное утро. Солнце било сквозь окно, было ясно и пахло ханжеством, как всегда по воскресеньям в наших краях.
Обычно по воскресеньям тихо, и этого одного довольно, чтобы не любить воскресений. Однако сегодняшнее выдалось вовсе не тихим. Снаружи доносился ужасный шум. Словно кто-то швырял камнями в пустую консервную банку.
Я выкатился из постели, и вкус у меня во рту был такой пакостный, какого и следовало ожидать. Тогда я протер глазам, а то в них будто песку насыпали, и потопал в другую комнату, и только перешагнул порог, как едва не наступил на Вильбура.
Сперва я здорово испугался, а потом припомнил, кто это, и застыл, глядя на него и не слишком веря своим глазам. Подумал, что он, не дай бог, мертв, но тут же убедился - жив. Он лежал на спине плашмя, раскрыв свою плоскую, как у сома, пасть, и похожие на перья усики у него над губой при каждом вздохе вставали торчком, а затем опадали.
Я перешагнул через него и направился к двери разобраться, что за тарарам на дворе. Там стоял Лестер, робот, в точности на том месте, где мы оставили его вечером, а на дорожке собралась ватага ребятни и кидалась в него камнями. Ребятня попалась меткая, как по заказу. Что ни бросок, то в Лестера, почти без промаха.
Я цыкнул на них, и они бросились врассыпную. Им ли было не знать, какую я могу задать трепку.
Только-только я собрался вернуться в дом, как на дорожку влетела машина. Из нее выпрыгнул Джо Флетчер, наш констебль, и я сразу понял, что настроеньице у него - не приведи господи. Джо остановился перед крыльцом, упер руки в боки и принялся сверлить нас взглядом - сначала Лестера, потом меня.
- Сэм, - спросил он с отвратительной усмешкой, - что тут происходит? Один из твоих сиреневых слонов ожил и явился к тебе на постой?
- Джо, - сказал я торжественно, пропуская оскорбление мимо ушей,- разреши представить тебе Лестера.
Джо совсем уже изготовился заорать на меня, как вдруг в дверях показался Вильбур.
- А это Вильбур, - добавил я. - Вильбур - пришелец, а Лестер, как ты сам понимаешь...
- Вильбур кто? - гаркнул Джо.
Вильбур выступил на крыльцо и объявил:
- Что за скорбное лицо! И сколь благородное при том!..
.- Он тебя имеет в виду,- пояснил я констеблю.
- Если вы вздумаете продолжать в том же духе, - прорычал Джо, - я засажу вас обоих в каталажку.
- Я не хотел вас обидеть,- сказал Вильбур. Если я ненароком задел ваши чувства, то готов принести извинения.
Чувства Джо - с ума сойти можно!
- Вижу с первого взгляда, - продолжал Вильбур,- что жизнь вас не баловала...
- Чего не было, того не было, - согласился Джо.
- Меня тоже, - сказал Вильбур, усаживаясь на ступеньку.- А теперь настали деньки, когда, как ни старайся, не отложишь и цента.
- Мистер, вы правы, - откликнулся Джо. - Ну, точно это же я сказал своей хозяйке нынче утром, когда она взялась пилить меня, что у детишек башмаки прохудились...
- Просто чудо, как еще удается заработать себе на хлеб.
- Слушайте, вы же еще ничего не знаете.
И, разрази меня гром, не успел я и до трех сосчитать, как Джо уселся рядом с пришельцем и начал выкладывать ему свои горести.
- Лестер, - предупредил Вильбур, - не забудь записать все это...
Я поплелся обратно в дом и быстренько опрокинул стопку, чтобы успокоить желудок, прежде чем приступать к завтраку. Есть в общем-то не хотелось, но я понимал, что надо. Я отыскал яйца и бекон и задумался, чем же кормить Вильбура. Мне вдруг припомнилось, какой у него странный метаболизм, что не выносит спиртного, а если пришельцу не по нутру доброе виски, то не похоже, чтобы он набросился на яичницу с беконом.
Не успел я покончить с завтраком, как через заднюю дверь ко мне на кухню ворвался Хигмен Моррис. Хигги - наш мэр, столп церкви, член школьного совета, директор банка и вообще шишка на ровном месте.
- Сэм, - завопил он на меня, - довольно наш город от тебя натерпелся! Мы мирились с твоим пьянством, и с твоей никчемностью, и с отсутствием патриотизма. Но это уже слишком!
Я вытер яйца с подбородка.
- Что - слишком?
Хигги едва не задохнулся от негодования.
- Это публичное представление! Этот бесплатный цирк! Нарушение общественного порядка! И еще в воскресенье!..
- Вон оно что, - сказал я, - вы намекаете на Вильбура и его робота.
- Перед домом собирается толпа, мне звонили уже человек десять, а Джо сидит себе там с твоим... твоим.
- Пришельцем, - подсказал я.
- И они ревут обнявшись, как трехлетние дети, и... Что? Пришельцем?..
- Точно, - подтвердил я. - Кем же еще он, по-вашему, может быть?
Хигги дрожащей рукой подтянул к себе стул и бессильно опустился на сиденье.
- Сэмюель, - тихо сказал он, - повтори-ка свои слова еще раз. Кажется, я чего-то недослышал.
- Вильбур - пришелец, - повторил я ему, - из другого мира. Он и робот явились к нам, чтобы слушать грустные истории.
- Грустные истории?
- Точно. Ему нравятся грустные истории. Одним нравятся истории веселые, другим похабные. А ему вот грустные.
- Он пришелец, - произнес Хигги, ни к кому не обращаясь.
- Пришелец, пришелец, не сомневайтесь,- отозвался я.
- Ты в этом совершенно уверен?
- Совершенно.
Хигги разволновался.
- Неужели ты не понимаешь, что это значит для Милвилла! Наш малюсенький городок - первое место на Земле, которое посетил пришелец!
Я хотел только одного: чтобы он заткнулся и убрался восвояси - и дал мне опрокинуть стопку после завтрака. Хигги не употреблял спиртного, особенно по воскресеньям. Он, чего доброго, умер бы от ужаса.
- К нам теперь будут ломиться со всего света! - закричал Хигги. Вскочив со стула, он кинулся из кухни в комнату. - Я обязан официально приветствовать высокого гостя!..
Я поплелся следом за ним - я не простил бы себе, если бы упустил такое зрелище.
Джо успел уйти, Вильбур сидел на крылечке в одиночестве, и я-то видел, что он уже основательно нагрузился. Хигги приблизился к нему, выпятил грудь, простер вперед руку и завел торжественно, по полной форме:
- Мне как мэру города Милвилла доставляет величайшее удовольствие передать вам наш сердечный привет...
Вильбур пожал ему руку и сказал:
- Быть главой города - высокая честь и большая ответственность. Уму непостижимо, как вы не сгибаетесь под тяжестью подобной ноши.
- Признаться, временами... - вымолвил Хигги.
- Но вы, как видно, принадлежите к числу людей, озабоченных всецело благополучием ближнего своего, а потому, естественно, вынуждены повседневно сталкиваться с непониманием и неблагодарностью...
Хигги грузно опустился на ступеньки.
- Сэр, - обратился он к Вильбуру,- вы не поверите, сколько мук мне приходится выносить.
- Лестер,- произнес Вильбур,- не забудь, записать.
Я ушел в дом. Этого я переварить на мог.
На улице уже собралась целая толпа - Джейн Эллис, мусорщик, и Дон Майерс, хозяин №Веселого мельника¤, и множество других. И там же - ее оттирали кому не лень, а она все равно высовывалась - крутилась вдова Фрай. Люди как раз шли в церковь, ну и останавливались по пути поглазеть, потом топали дальше, но на их месте тут же появлялись другие, и толпа нисколько не редела, а, напротив, росла и росла.
Я пошел на кухню и опрокинул свою стопку, вымыл посуду и опять задумался, чем бы покормить Вильбура. Хотя в данный момент он, судя по всему, не слишком-то нуждался в еде.
Потом я перешел в комнату, сел в кресло-качалку и скинул с ног сапоги. Я сидел в качалке, шевеля пальцами ног и размышляя о том, что за дикая у Вильбура привычка надуваться печалью вместо доброго алкоголя.
День выдался теплый, а я притомился, и покачивание, должно быть, навеяло на меня дремоту, потому что я вдруг очнулся и понял, что не один. Я не сразу увидел, кто это, но все равно знал, что в комнате кто-то есть.
Это оказалась вдова Фрай. Она надела свое воскресное платье - после стольких-то лет, когда она проходила мимо по противоположной стороне улицы, словно вид моей халупы или мой собственный вид могли осквернить ее зрение, - после стольких-то лет она явилась ко мне, разодевшись и сияя улыбкой!
А я сижу себе похмельный и в одних носках.
- Сэмюель, - сказала вдова Фрай, - не могу не поделиться с тобой. По-моему, твой мистер Вильбур - просто чудо...
- Он пришелец, - ответил я. Я едва-едва проснулся и был еще порядком не в себе.
- Какая мне разница, кто он! - воскликнула вдова. - Он джентльмен, преисполненный такого сочувствия... Ни капельки не похож на жителей этого ужасного города.
Я вскочил на ноги, не зная, в сущности, что предпринять. Она застала меня врасплох, в самом что ни на есть непрезентабельном виде. Уж кого-кого со всего белого света я мог ждать к себе в гости, только не ее. Я чуть не предложил ей выпить, да хорошо - в последнюю секунду опомнился.
- Вы что, говорили с ним? - спросил я, заикаясь.
- И я, и все остальные,- сказала вдова Фрай. - Он такой обаятельный! Поделишься с ним своими заботами - и они вроде как улетучатся. Там целая уйма народу ждет своей очереди.
- Ну что ж, - сказал я ей, - рад слышать это от вас. Но как он выдерживает такую нагрузку?
Вдова придвинулась поближе ко мне и снизила голос до шепота.
- По-моему, он изнемогает. Я бы сказала... я бы сказала, что он в состоянии опьянения, если бы не боялась его обидеть.
Я быстренько взглянул на часы.
- Мама родная! - вырвалось у меня.
Было уже почти четыре часа дня. Вильбур просидел там шесть или семь часов подряд, поглощая без разбора все печали, какие только мог предложить ему этот городишко. Сейчас он, дело ясное; насосался до самых бровей.
Я кинулся к двери - и точно, Вильбур сидел на крылечке, слезы текли у него по лицу, и слушал он не кого-нибудь, а Джека Риттера, - а враля нахальнее, чем старина Джек, не встретишь ни в нашем округе, ни в соседних. Он, наверняка, выкладывал Вильбуру чистый бред, который выдумывал сходу.
- Извини, Джек, - бросил я, поднимая Вильбура на ноги.
- Но я как раз говорил ему о том...
- Ступай домой! - цыкнул я на него. - И остальные тоже! Вы его вымотали до упора...
- Мистер Сэм, - признался Лестер,-как я рад, что вы пришли. Меня он совсем не слушался.
Вдова Фрай придержала дверь, и я втащил Вильбура в дом и положил его на свою кровать, чтобы он проспался. Вдова подождала меня на крылечке.
- Знаете что, Сэмюель, - сказала она. - Я приготовила на ужин цыплят. Их у меня больше, чем я могу съесть одна. Не хотите ли зайти и составить мне компанию?
Я просто онемел на мгновение. Потом покачал головой.
- Спасибо за приглашение, только я должен последить за Вильбуром. На робота он - ноль внимания.
Вдова была разочарована.
- Может, как-нибудь в другой раз?
- Да, как-нибудь в другой раз.
Когда она удалилась, я вышел снова и пригласил в дом Лестера.
- Ты можешь сесть, - спросил я, - или должен стоять?
- Я должен стоять,- ответил Лестер.
Тогда я успокоился - пусть стоит, - а сам сел в качалку.
- Что ест Вильбур? - спросил я.- Он, наверное, проголодался.
Робот раскрыл дверцу посередине груди и достал странного вида бутылочку. Он встряхнул ее, и я услышал, как внутри что-то задребезжало.
- Вот его пища,- сказал Лестер.- Он принимает по бутылочке в день.
Лестер уже собирался отправить бутылочку обратно, как из дверцы выпала тугая объемистая пачка. Робот нагнулся и подобрал ее.
- Деньги, - пояснил он.
- Значит, у вас там тоже есть деньги?
- Эти нам дали, когда мы прошли обучение. Стодолларовые купюры.
- Стодолларовые!..
- Иначе получилось бы слишком громоздко, - учтиво ответил Лестер, запихнул деньги и бутылочку обратно в глубь груди и защелкнул дверцу.
Я сидел, как в тумане. Стодолларовые купюры!..
- Лестер, - посоветовал я, - не следовало бы, пожалуй, показывать эти деньги кому попало. Неровен час, попробуют отнять.
- Знаю,- ответил Сестер.- И держу при себе.
Он похлопал себя по груди. Такой хлопок без труда снес бы человеку голову с плеч.
Я сидел, покачиваясь в кресле, и от обилия разных мыслей мне казалось, что мозг мой тоже раскачивается взад-вперед в такт с креслом. Во-первых, Вильбур со своим диковинным способом напиваться, во-вторых, поведение вдовы Фрай, да еще эти стодолларовые купюры.
Особенно стодолларовые купюры.
- Слушай, что там у вас получилось с обучением? - поинтересовался я. - Ты упомянул, что оно нелегальное...
- Самое что ни на есть нелегальное, - ответил Лестер. - Этим занимается один растленный тип, который прокрался сюда и записал все на пленку, а теперь торгует потихоньку...
- Но почему прокрался? Почему потихоньку?
- Запретная зона,- ответил Лестер. - Вне пределов разрешенного. За чертой дозволенного. Ясно ли я выражаюсь?
- И этот растленный тип догадался, что можно продать вам информацию, записанную на пленку, и эту... как ты сказал?..
- Модель чужой культуры, - ответил Лестер. - Ваша логика ведет вас по верному пути, однако это в действительности не столь просто.
- Наверное, нет, - согласился я. - И тот же растленный тип заграбастал ваши денежки, не так ли?
- Вот именно. Заграбастал целую кучу денег.
Я посидел еще немного, потом пошел взглянуть на Вильбура. Он спал без просыпа, при вдохе втягивая усики в свою сомовью пасть, а при выдохе выплевывая их обратно. Тогда я отправился на кухню и приготовил себе обед.
Только-только я поел, как в дверь постучали. На сей раз это оказался доктор Абель из лечебницы.
- Добрый вечер, док, - сказал я. - Сейчас я организую чего-нибудь выпить.
- Проживу без выпивки, - отозвался док. - Лучше покажи мне своего пришельца.
Он двинулся в комнату, увидал Лестера, да так и остолбенел. Лестер, надо думать, понял, что доктор удивлен не на шутку, и постарался тотчас же его успокоить:
- Я так называемый робот пришельца. Невзирая на тот очевидный факт, что я просто машина, я в то же время преданный слуга. Если вы хотите поведать нам свои печали, можете конфиденциально сообщить их мне. А я не премину передать их своему хозяину.
Доктор как будто слегка попятился, но на ногах все же удержался.
- Вы принимаете любые печали, - спросил он, - или вам желателен какой-то особый сорт?
- Хозяин, - отвечал Лестер, - предпочитает глубокую скорбь, но не отказывается и от печалей всякого иного рода.
- Вильбур от них косеет, - вставил я. - Сейчас он в спальне, дрыхнет с перепою.
- Более того, - продолжал Сестер, - говоря между нами, такой товар нетрудно и продать. У нас дома найдется немало страстных охотников до первосортных горестей, присущих данной планете.
Брови у доктора взлетели так высоко, что почти коснулись шевелюры.
- Тут все по чести,- заверил я его. - Без всяких фокусов. Хотите взглянуть на Вильбура?
Док кивнул, я подвел его к кровати, и мы застыли у изголовья, глядя на Вильбура сверху вниз. Когда пришелец спал вытянувшись, то представлял собой премерзкое зрелище.
Док поднял руку ко лбу и с силой провел ею по лицу, оттягивая челюсть и приобретая сходство с ищейкой. Его большие, толстые, отвислые губы издали под ладонью хлюпающий звук.
- Будь я проклят! - произнес док.
Тут он повернулся и вышел из спальни, а я потащился следом. Он, не задерживаясь, направился к двери и вышел на улицу. Спустился немного по дорожке, потом остановился и подождал меня. А потом внезапно, вытянув руки, схватил меня за грудки - рубаха до того натянулась, чуть не лопнула.
- Сэм, - сказал он, - ты у меня работаешь много лет и вроде становишься стар. Большинство других на моем месте уволили бы тебя, старика, и наняли кого помоложе. Я вправе уволить тебя в любую минуту, когда захочу.
- Наверное, так, - ответил я и испытал гнусное чувство, потому что раньше ни разу не задумывался, что меня когда-нибудь уволят. Подметаю я в лечебнице на совесть и не чураюсь грязной работы. Представляете, как это будет скверно, когда придет очередная суббота, а у меня не окажется денег на выпивку!
- Ты был преданный и честный работник, - продолжал между тем док, вцепившись мне в рубаху, - а я - добрый хозяин. Я всегда ставил тебе бутылку на рождество и еще одну на пасху.
- Все точно, - подтвердил я. - Все до последнего слова.
- Ты же не станешь водить за нос своего друга доктора, - сказал док. - Всех остальных в этом глупом городишке, может, и станешь, а своего друга доктора нет.
- Но, док, - запротестовал я, - я и не вожу никого за нос...
Док, наконец, отпустил мою рубаху.
- Бог с тобой, я и не думаю, что водишь. Все действительно так, как мне говорили? Он сидит и выслушивает чужие беды, и те, кто побеседовал с ним, сразу чувствуют себя лучше?
- Вдова Фрай уверяет, что да. Говорит, посидела с ним - заботы вроде как улетучились.
- Святая правда, Сэм?
- Святая правда.
Доктор Абель разволновался. Он опять схватил меня за рубаху.
- Ты что, не видишь, что на нас свалилось? - чуть не закричал он на меня.
- На нас? - переспросил я.
Он не обратил на это внимания.
- Величайший психиатр, - изрек док, - какого когда-либо знал мир! Крупнейший вклад в психиатрию с самого начала времен! Понимаешь, к чему я клоню?
- Пожалуй, понимаю,- сказал я, хотя не понял ровным счетом ничего.
- Больше всего, - изрек док, - человечество нуждается в ком-то или в чем-то, на кого или на что можно перевалить свои заботы. В ком-то, кто одним магическим касанием изгонит все тревоги. Суть дела тут, разумеется, в исповеди - в том, чтобы символически переложить свою ношу на чужие плечи. Один и тот же принцип срабатывает в церковной исповедальне, в профессиональной психиатрии и в дружбе - дружба глубока и прочна лишь тогда, когда на плече у друга можно поплакаться...
- Док, вы правы, - сказал я, начиная помаленьку соображать что к чему.
- Беда в том, что принимающий исповедь тоже человек. И по-человечески ограничен, и тому, кто исповедуется, это известно. Исповедник не в силах гарантировать, что сумеет разделить любое несчастье, любую страсть. А здесь перед нами нечто принципиально иное. Пришелец - существо со звезд, не связанное человеческими предрассудками. Из самого определения следует, что он в состоянии принять любые печали и вобрать их своим нечеловеческим естеством...
- Док,- завопил я, - если бы вы заполучили Вильбура в лечебницу!..
Док мысленно потирал руки.
- Именно об этом я и подумал.
С каким удовольствием я дал бы себе пинка под зад за свой неумеренный восторг! Теперь я сделал все, что мог, лишь бы вернуть себе утраченные позиции.
- Не знаю, док. С Вильбуром, наверное, не сговориться.
- Ну что ж, давай вернемся и попробуем.
- Не знаю, - упирался я.
- Нельзя терять ни минуты. К утру слухи расползутся на много миль здесь будет не продохнуть от газетчиков, телевизионных фургонов и бог весть кого еще. Набегут ученые сопляки, правительственные агенты, и дело выскользнет из наших рук.
- Лучше я потолкую с ним с глазу на глаз, - сказал я. - У него, неровен час, язык с перепугу отнимется, если вы начнете путаться под ногами. А меня он знает и, может, послушает...
Как ни крутился док, как ни мялся, но в конца концов согласился.
- Я подожду в машине,- предложил он. - Если понадоблюсь, позовешь.
Хрустя гравием, он ушел по дорожке к своей машине, а я возвратился в дом.
- Лестер, - обратился я к роботу, - мне необходимо поговорить с Вильбуром. Это очень важно.
- Никаких грустных историй, - предупредил Лестер. - На сегодня с него хватит.
- Нет-нет. У меня к нему предложение.
- Предложение?
- Сделка. Деловое соглашение.
- Ладно, - сказал Лестер. - Я его подниму.
Поднять его оказалось не так-то просто, но в конце концов мы вынудили его проснуться и сесть в постели.
- Вильбур, слушай меня внимательно, - начал я. - Я тут припас кое-что специально для тебя. Есть такое место, где всех терзают страшные заботы и ужасающие печали. Понимаешь, не некоторых, а всех без исключения. Эти люди настолько озабочены и скорбны, что не могут жить с другими вместе...
Вильбур выбрался из постели и, покачиваясь, встал на ноги.
- В-веди м-меня туда немедля, - произнес он.
Я толкнул его обратно на кровать.
- Это вовсе не так просто. Туда нелегко проникнуть.
- Но вы как будто сказали...
- Понимаешь, у меня есть друг, который может это для тебя устроить. Но, пожалуй, потребуются деньги...
- Приятель,- заявил Вильбур, - денег у нас вагон. Сколько тебе нужно?
- Трудно сказать заранее.
- Лестер, передай ему деньги, чтобы он обо всем договорился.
- Хозяин, - воспротивился Лестер, - не знаю, стоит ли.
- Сэм заслуживает доверия, - заявил Вильбур. - Он не хапуга. Он не потратит ни на цента больше, чем необходимо.
- Ни на цент,- пообещал я.
Лестер отворил дверцу у себя на груди и вручил мне пачку стодолларовых купюр, а я кое-как запихал ее в карман.
- Ждите меня здесь, - объявил я им,-пока я не повидаюсь со своим другом. Я скоро вернусь.
И я быстренько занялся сложением и вычитанием, теряясь в догадках, какую же сумму можно вытрясти из доктора Абеля. Не мешает сперва заломить побольше, чтобы было что уступить, когда док примется рычать, стонать и плакать и напоминать мне, что мы с ним старые друзья и что он всегда ставил мне бутылку на рождество и еще одну на пасху.
Я собрался уже выйти из комнаты - и остолбенел.
В дверях стоял второй Вильбур. Хотя, едва я пригляделся к нему по-пристальнее, сразу уловил и некоторую разницу. И не успел новый Вильбур и слова вымолвить, не успел и шагу ступить, как я испытал тошнотворное чувство, что все покатилось вкривь и вкось.
- Добрый вечер, сэр,- сказал я. - Очень мило с вашей стороны заглянуть ко мне.
Он и ухом не повел.
- Я вижу, у вас гости. Прискорбно, но придется разлучить их с вами.
Лестер заскрежетал у меня за спиной, словно у него шестеренки поотваливались, а Вильбур - я видел уголком глаза - вытянулся, будто палку проглотил, и побелел как полотно.
- Ну, зачем же так, - вступился я.-Они едва-едва прибыли...
- Вы не улавливаете сути дела, - сообщил пришелец, стоящий в дверях. - Они нарушители закона. Я уполномочен забрать их.
- Приятель, - обратился ко мне Вильбур, - я искренне сожалею. Так я и знал, что ничего у нас не выйдет.
- Теперь, - заявил Вильбуру второй пришелец, - вы окончательно убедились в этом и оставите свои попытки...
Все было яснее ясного, если хоть чуточку пошевелить мозгами, - даже удивительно, как я не додумался до этого раньше. Ведь если Земля запретна для авантюристов, собиравших информацию для обучения Вильбура, то тем более...
- Мистер, - обратился я к тому пришельцу, что застрял в дверях, - тут имеется кое-что, в чем вы, по-видимому, не отдаете себе отчета. Не могли бы мы с вами обсудить это дело один на один?
- Буду рад, - отвечал пришелец вежливо до боли, - но, пожалуйста, поймите, что я обязан выполнить свой долг.
- Ну, о чем речь, - сказал я.
Пришелец отделился от двери, подал знак - и в комнату ввалились два робота, до того стоявшие за дверью, где я их не видел,
- Меры безопасности приняты, - заявил пришелец, - и мы вправе удалиться для разговора. Готов слушать вас со всем вниманием...
Тогда я вышел на кухню, а он следом за мной.
Я сел у стола, он напротив.
- Должен принести вам свои извинения, - степенно сказал он. - Этот негодяй проник на вашу планету и лично к вам обманным путем.
- Мистер, - сказал я в ответ. - Ничего-то вы не поняли. Мне этот ваш перебежчик нравится.
- Нравится? - переспросил он, потрясенный. - Но это немыслимо! Он - ничтожный пропойца, более того...
- Более того, - закончил я за пришельца, перехватывая инициативу, - он приносит нам уйму пользы!
Пришельца будто током ударило.
- Вы не ведаете, что говорите! Он тащит из вас ваши печали и смакует их самым омерзительным образом, и записывает на пленку, чтобы пережевывать их снова и снова к вашему вечному стыду, и более того.
- Да вовсе это не так! - крикнул я. - Нам идет на пользу, когда мы вытаскиваем свои печали и выставляем их напоказ...
- Отвратительно! Более того - нескромно! - Он запнулся. - Что вы сказали?..
- Расписывать свои печали идет нам на пользу, - произнес я так торжественно, как только мог. - Это вопрос мироощущения.
Пришелец стукнул себя ладонью по лбу, и перья вокруг сомовьеи пасти встали торчком и затрепетали.
- А вдруг это правда? - сказал он, объятый ужасом. - Если цивилизация столь примитивна, так погрязла в грехах и бесстыдстве.,.
- Как мы, например, - поддержал я.
- На нашей планете, - заявил пришелец, - нет ни тревог, ни печалей. Ну, во всяком случае, их не очень много. Мы в совершенстве приспособлены к жизни.
- Кроме таких, как Вильбур?
- Вильбур?..
- Ваш приятель, который в той комнате, - пояснил я. - Я не сумел выговорить его имя, так я назвал его Вильбуром. Между прочим...
Он провел рукой по лицу, и что бы он там ни болтал, было ясно, как день, что в тот момент его обуревали тревоги.
- Зовите меня Джейк. Зовите меня как вам заблагорассудится. Лишь бы найти выход из этого дурацкого положения.
- Нет ничего проще, - ответил я. - Оставьте Вильбура здесь, только и всего. На самом-то деле вы им вовсе не дорожите, не так ли?
- Им? Дорожим? - взвыл Джейк. - От него и подобных ему одни неприятности. Но мы их породили - нам за них и отвечать. Мы не вправе взваливать эту ношу на ваши плечи.
- Стало быть, есть и другие такие же, как Вильбур?
Джейк печально кивнул.
- А мы заберем их всех, - решил я. - И будем их очень любить. Всех до единого.
- Вы с ума сошли!
- Конечно, - подтвердил я. - Потому-то они нам и нужны.
- Вы в этом уверены, у вас нет и тени сомнения?
- Совершенно уверен.
- Приятель, - заявил Джейк?, - тогда по рукам!..
Я протянул руку, чтобы он пожал ее, но он моей руки, кажется и не заметил. Он поднялся со стула, и видели бы вы, какое безмерное облегчение отразилось на его лице. Потом он повернулся и горделиво пошагал из кухни прочь.
- Эй, погодите минутку! - завопил я. - Ведь надо бы еще утрясти кое-какие детали.
Но он, мне кажется, меня уже не слышал.
Я бросился в комнату, однако Джейком там и не пахло. Я - в спальню, но обоих роботов тоже след простыл. Вильбур и Лестер пребывали в блаженном одиночестве.
- Говорил я вам, - обратился Лестер к Вильбуру, - что мистер Сэм все уладит...
- Глазам своим не верю, - отозвался Вильбур. - Неужели они в самом деле ушли? Ушли навсегда? И ни при каких обстоятельствах не явятся обратно?
Я вытер лоб рукавом.
- Больше они вас не потревожат. Наконец-то вы от них избавились.
- Прекрасно! - воскликнул Вильбур. - Ну, как насчет той сделки?
- Сейчас, - ответил я. - Минуточку. Только выйду и повидаюсь с тем человеком.
Я выбрался на крылечко и постоял там чуток, чтобы унять дрожь в коленках. Джейк со своими двумя роботами чуть было не погубили все на свете. Хотелось выпить, как никогда в жизни, но я не смел замешкаться. Я должен был взять доктора за жабры, пока не стряслось еще чего-нибудь.
Я приблизился к машине.
- Сколько можно ждать? - раздраженно произнес док.
- Пришлось уламывать Вильбура, чтобы он согласился, - ответил я.
- Но он согласился?
- Да, согласился.
- А тогда, - спросил док, - чего же мы ждем?
- Десять тысяч долларов, - сказал я.
- Десять тысяч?..
- Такая у Вильбура цена. Я продаю вам своего пришельца.
- Твоего пришельца? Вовсе он не твой!
- Может, и не мой, - ответил я, - да велика ли разница! Скажу ему словечко, и никуда он с вами не поедет.
- Две тысячи,- провозгласил док.- Ни центом больше.
Поторговавшись, мы сошлись на семи тысячах долларов. Если бы я захотел убить на это всю ночь, то выколотил бы восемь с половиной. Но я был выжат до изнеможения, и стопка мне нужна была куда больше, чем лишних полторы тысячи. Так что мы сговорились на семи.
Мы вернулись в дом, и док выписал чек.
- Ты, конечно, сам понимаешь, что уволен, - сказал док, вручая его мне.
- Об этом я как-то еще не думал, - ответил я и ответил честно. В руке я держал чек на семь тысяч долларов, а в кармане топорщилась пачка сто долларовых купюр, и сколько же выпивки можно накупить на такие деньги!
Я вызвал из спальни Вильбура с Лестером и сказал:
- Старина док соглашается взять вас.
И Вильбур ответил:
- Я так счастлив, так благодарен. Надеюсь, уговорить его оказалось не слишком сложно?
- Да, пожалуй, нет. Он не запросил лишнего.
- Эй, - окликнул нас док с кровожадным блеском в глазах, - что тут происходит?
- Ничего особенного,- заверил я.
- Мне померещилось...
- Вот ваш пришелец, - перебил я. - Забирайте его, если хотите. А если вдруг передумали, я буду рад оставить его себе. Найдутся и другие охотники...
И я протянул ему его чек обратно. Рискованная это была штука, но, по-моему, настала самая пора сблефовать.
Доктор отстранил чек - он по-прежнему подозревал, что его провели, только не мог сообразить на чем. Но и упустить Вильбура он не хотел ни при какой погоде. Я видел, что он уже все взвесил и намерен, держа инопланетянина в неволе, сделаться с его помощью мировой знаменитостью.
Правда, была тут одна тонкость, о которой он понятия не имел. Он и не догадывался, что пройдет немного времени,- и на Земле появятся другие Вильбуры. И я хохотал от души - про себя, конечно,- пока док бережно выводил Вильбура и Лестера за дверь.
Прежде чем перешагнуть порог, он обернулся ко мне.
- Что-то тут нечисто, - сказал он, - дай мне только докопаться, в чем дело, я вернусь и сдеру с тебя шкуру.
Я не ответил ни слова, просто стоял и слушал, как они втроем хрупают по гравию на дорожке. Когда я услышал, что машина отъехала, я отправился на кухню и достал бутылку.
Я хлопнул полдюжины стопок одну за другой. Потом опустился на стул у кухонного стола и попытался взять себя в руки. С этом целью я высосал еще полдюжины стопок, но с расстановкой.
Потом я принялся размышлять обо всех прочих Вильбурах, которых Джейк согласился прислать на Землю, и пожалел, что не сумел его хоть слегка подоить. Но я просто-напросто не успел: он вскочил и исчез в тот самый миг, когда я вознамерился приступить к делу.
Оставалось только надеяться, что он передаст их мне - или перед крыльцом, или на дорожке,- но ведь он ничего подобного не обещал. Какой мне интерес, если он возьмет да и бросит их, где попало!
Я недоумевал, когда же он их пришлет и сколько их в конечном счете окажется. Какое-то время ему, понятно, потребуется: ведь прежде чем отправить их на Землю, надо пройти с ними курс обучения, - а вот что касается их числа, тут я терялся в догадках. Из речи Джейка вроде бы следовало, что их наберется десятка два, если не больше. С таким-то отрядом нетрудно будет зашибить огромные деньги, если, конечно, взяться за это с головой.
Впрочем, коль на то пошло, у меня и так поднакопилась кругленькая сумма.
Я выудил из кармана пачку стодолларовых купюр и попробовал пересчитать их поточнее, но, режьте меня на части, не мог удержать цифры в памяти. Я был пьян - и даже не в субботу, а в воскресенье. Я остался без работы, зато теперь смогу надираться в любой день, когда захочу.
Так я и сидел, прикладываясь к бутылке, пока не отключился.
Проснулся я от чудовищного грохота и не сразу понял, где я. Спустя какое-то время до меня дошло, что я заснул за кухонным столом, - шею совсем свело, а уж похмелье было - страшнее не придумаешь.
Я с грехом пополам поднялся на ноги и посмотрел на часы. Десять минут десятого.
А грохот все продолжался.
Я перебрался из кухни в комнату, потом открыл входную дверь. Вдова Фрай чуть не растянулась на полу - так яростно она колотила по филенке.
- Сэмюель, - задыхаясь, произнесла она, - ты слышал?
- Ничего я не слышал, - ответил я ей, - пока вы не начали барабанить в дверь.
- Да нет, по радио!
- Вы же знаете, черт вас возьми, что у меня ни радио, ни телефона, ни телевизора. У меня нет времени на всякую новомодную ерунду...
- Про пришельцев, - сказала она. - Про таких же точно, как твой. Про славных, добрых, участливых пришельцев. Они повсюду. Повсюду на всей Земле. Их множество, куда ни глянь. Тысячи. А может, миллионы...
Я кинулся мимо нее к двери.
Пришельцы сидели на каждом крылечке вниз и вверх по улице, ходили взад-вперед по мостовой, а на пустыре неподалеку собрались гурьбой и затеяли игру, гоняясь взапуски друг за другом.
- И так теперь везде! - надрывалась вдова Фрай. - По радио так прямо и сказали. Их теперь хватит, чтобы каждый на Земле завел себе своего собственного пришельца. Ну, не чудо ли это?
№Грязный мошенник Джейк¤,- выругался я про себя. А говорил-то, словно их совсем-совсем немного, распинался, - мол, цивилизация у них такая культурная и совершенная, что и психов почти не осталось...
Хотя, говоря по чести, он ведь цифр не называл. И, может, все, кого он вышвырнул на Землю, лишь горстка по сравнению с численностью их цивилизации, если взять ее целиком.
И тут я внезапно вспомнил еще кое о чем. Я выхватил из кармана часы и поглядел на них снова. Было только четверть десятого.
- Миссис Фрай, - бросил я, - извините меня. У меня срочное поручение, я должен бежать...
И почесал вниз по улице быстро, как только мог. Один из Вильбуров отделился от группы и припустил рядом со мной.
- Мистер, - спросил он, - нет ли у вас печалей, которые вы хотели бы мне поведать?
- Нет,- отмахнулся я.- Нет у меня никаких печалей.
- Ну, хотя бы забот?
- Забот тоже нет.
Тогда-то мне и пришло в голову, что забота есть, да еще какая - и не для меня одного, для всей планеты.
Потому что с помощью всех тех Вильбуров, которых Джейк сослал на Землю, у нас вскоре ни останется ни единого собственного психа. Не останется никого, кто будет чем-то опечален или озабочен. Ну, и скукотища же наступит, не приведи бог!
И все равно мне было не до того.
Я мчался по улице с предельной скоростью, с какой только меня несли ноги.
Я должен был попасть в банк раньше, чем док успеет приостановить платеж по чеку на семь тысяч долларов.
К.Д.Саймак.Поведай мне свои печали.
перевод с англ. - О. Битов
Clifford Simak. Crying Jag.
