гула стихии. Толчки недр им ведь не в новость. А робота, который
первым должен подать сигнал тревоги, нет рядом...
Тут он заметил, что у лавы необычное зернистое строение, словно
это не аморфный поток, а скопище каких-то огненных пузырей, мягких,
ползающих друг по другу. Он отступил на несколько шагов. И... вся эта
масса, колыхнувшись, как студень, подалась к нему. Это было так
странно, что Иван остановился и, заслонив лицо руками, завороженно
смотрел, как оранжево-малиновые пузыри толчками подбирались к нему.
- Берегись! - услышал он голос Симона. - Беги на вышку. Это,
наверное, огневка.
- Что?!
- Огневка. Разве не слышал? Особая неорганическая форма жизни!
- Так то сказки. Огневки не существует.
- Беги! Сказки откуда-то берутся!
Отступая, он споткнулся, едва не упал. Оглянулся. Под ногами была
плита со звёздным рисунком. Когда снова посмотрел на лавовый язык, то
увидел, что за эти секунды замешательства тот почти не сдвинулся с
места.
Иван поспешил к вышке. Оглянулся и увидел, что огонь тоже ускорил
движение, катится за ним, не отставая. Тогда ему стало страшно, и он
побежал. Взлетел на высокий каменный фундамент вышки, прогрохотал по
ступеням к верхней площадке. Сверху хорошо просматривался весь
городок, бугор, из которого выплеснулся загадочный живой огонь,
коричнево-пепельные дымящиеся полосы - следы этого огня. Лава,
преследовавшая его, искрилась, переливаясь, шевелилась у подножия
вышки, словно и в самом деле была живой.
- Как вы там? - спросил он запыхавшимся, прерывающимся голосом.
- У нас защита надежная, - ответил Симон.
- Откуда ты знаешь, насколько надежна защита?
Симон помолчал и не нашел другого ответа, кроме старой поговорки:
- Дома и стены помогают... А что ты там видишь?
- К дому огонь не подходит. За мной потянулся. Теперь под вышкой
бушует.
- А где Пан?
- Бегает твой Пан...
- Что?
- Физзарядкой занимается. У него, по твоему предписанию,
стокилометровая пробежка.
- Что он, спятил, в такой момент бегать?
- Он убежал за секунду до извержения.
- Значит, скоро вернется Пан, ты слышишь меня?
- Я возвращаюсь, - послышался булькающий голос - Сегодня я побил
свой собственный рекорд.
- Плевал я на твой рекорд! - грубо закричал Симон. - Сейчас же
сюда!
- Тороплюсь как только могу. Должен заметить, что я сейчас в
лучшей форме, чем полчаса назад. Симон прорычал что-то
невразумительное и умолк.
- Пожинай плоды своего просвещения, - сказал Иван. - Я говорил
робот может перепрограммироваться. Спорт хорош как помощник труду, но
не как его заменитель. И не только для робота.
- Чем я вас загружу, чем?! - снова закричал Симон.
- Чем угодно. Песок пересыпать, камни ворочать, дома строить...
Человек должен созидать, иначе он деградирует. И робот тоже, поскольку
он в некотором роде аналог человека...
- Нашли время спорить! - вмешался в разговор Ораз Мустафин. "В
самом деле, - подумал Иван, - разленились. Даже на опасность нет
должной реакции".
Он посмотрел вниз. Огненный поток пытался вползти на каменное
возвышение фундамента. В нем, в этом потоке, была опасность. А может
быть, спасение?! Теперь не придется изнывать от безделья. Огневка,
неведомая форма жизни! На планете, от которой никто ничего не ожидал!
Вот это сюрприз! Отныне любой исследователь любого космического
корабля будет мечтать о планете Аксиоме. Потому что тут невпроворот
настоящей, рискованной, в буквальном смысле обжигающей работы...
- Я буду через три минуты, - сообщил Пан.
Иван посмотрел в зыбкое марево пустыни, увидел легкое облачко
пыли. Облачко быстро приближалось, и скоро он разглядел гибкое тело
Пана, огромными прыжками мчавшегося к станции Пан резко остановился
возле вышки, и масса живого огня, быстро отреагировав, подалась к
нему.
- Уводи его! Уводи его подальше! - закричал Иван, сразу поняв, в
чем спасение. Огневка реагировала на близость органики!
Высоко подпрыгивая, словно радуясь объявившейся наконец-то
возможности делать свое дело, он помчался по пустыне, и огненный вал,
искрясь и словно распаляясь в лучах восходящего светила, покатился
следом, оставляя за собой широкую темно-серую выжженную полосу.
Опаленный камень был горяч, это чувствовалось даже сквозь толстые
подошвы. Пыль вокруг сплавилась в сплошную массу, напоминающую
застывший лавовый поток. Доска со звездным рисунком почернела, но
странные узлы, окруженные гибкими линиями, по-прежнему хорошо
просматривались на ней. И вдруг Иван вспомнил, где он видел подобное,
- на монолите древней плотины, на котором был оттиснут рисунок
деревянных досок. Существовала в древности на Земле такая практика:
деревья, драгоценные накопители органики, распиливали вдоль и из
полученных досок делали опалубку, этакие коробки, в которые заливали
жидкий бетон.
Может, и здесь, на Аксиоме, когда-то делалось подобное?! Ведь
рисунок на этой каменной доске так схож с тем оттиском на бетонном
монолите! Значит, и здесь когда-то росли деревья. Пусть не такие, как
на Земле, но деревья. Значит, здесь была жизнь! Почему же она исчезла?
Теперь он догадывался, почему: все органическое на планете сожгла,
сожрала огневка...
Прижав подбородком ларингофон, он начал рассказывать о своих
догадках Симону. И словно споткнулся. Подумал, что, если огневка
знает, что такое органика, значит, это не извержение, не выплеск огня.
Значит, там, в недрах, она каким-то образом учуяла, что на поверхности
появились они, живые существа...
Не учуяла же все эти месяцы, пока они здесь, попытался успокоить
он себя. Но не успокоился. Было ясно отныне им придется жить в
буквальном смысле как на вулкане. И работать, работать, окружать
станцию множеством дополнительных датчиков, контролировать их работу.
И делать множество не предусмотренных программой анализов, собирать
данные, изучать это чудо природы - огневку...
- Ты хотел работать? Теперь наработаешься, - угрюмо сказал Симон,
словно прочитав его мысли. - Без Пана это будет непросто.
- Без Пана? - повторил Иван и посмотрел в серую даль пустыни. Ему
вдруг подумалось, что Пан, запрограммированный в последнее время на
свою стокилометровку, очень просто может вернуться и притащить за
собой огневку. В это не верилось должен же он сообразить. Но ведь даже
человек бесконечными повторениями одного и того же приучается делать
несуразное, не то что робот!
Он кинулся на вышку, сверху оглядел даль. Горизонт был чист.
Значит, Пан уже далеко увел огневку, и связаться с ним на таком
расстоянии не удастся.
- Симон, - сказал он, - ничего не поделаешь, придется нам
поочередно дежурить на вышке.
- Придется, - сразу согласился Симон, думая, как видно, о том же.
В голосе его слышалась тревога.
- Ничего, - постарался утешить его Иван. - Ничего. Зато теперь у
нас начнется жизнь, достойная человека...
