мальчишка! Идя на такой риск, не позаботился о том, чтобы заранее отказать
ей свой бесценный домашний архив, который можно было бы втридорога продать
Академии - теперь Академия в случае смерти сотрудника получит его задаром!
Приходится выкладывать на операцию последние талоны, чтобы этого не
допустить!
После долгого бесцельного хождения из угла в угол гостиной Чара Нанди
устало опустилась в широкое кресло, стоявшее у распахнутого в тропическую
ночь окна. Снаружи царили мертвая тишина и тьма, лишь внизу, догнивая,
чуть светились от плесени бесчисленные пни пальм, еще в начале века
начисто сведенных по всей Малакке лесодробильным товариществом "Веда Конг
и сыновья".
Чара уже знала, что ее Мвен вполне оправился, но не могла решить, как
теперь вести себя с любимым. Почему он не сказал ей? Почему она только
теперь узнает все от посторонних людей? Неужели боялся, что она потребует
своей доли выручки от патента? Нужна ли она ему, если он скрыл от нее свой
странный, безумный подвиг? И сможет ли она облегчить его боль, самую
страшную боль, какую может испытывать мужчина - боль поражения в схватке с
косной материей, с темной, безликой энтропией мироздания? Не воспримет ли
он ее участие как унизительную для себя жалость? Растерянность и нежность,
удесятеряя друг друга, захлестывали ее ранимую, трепетную душу.
Настойчивый звонок вызова прервал ее мучительные размышления. Чара
медленно подняла руку и включила ТВФ.
На зажегшемся гемисферном экране возник пожилой, коренастый человек с
красивой проседью в тщательно уложенных волосах, в безупречно сидящей
черной тройке, белоснежной рубашке и черном галстуке "бабочка". Чара
вздрогнула: это был председатель кооператива "Онанизон" Кум Хват.
- Мадам, - сказал он, - тысяча извинений за беспокойство. Но, видит
Бог, мне не к кому больше обратиться. Я разыскиваю вашего друга, Мвена
Маса, по срочному делу, а у него никто не отвечает. Не могли бы вы мне
как-то помочь? Я буду крайне вам обязан.
- Мвен Мас, - омертвело ответила Чара, - пьет Нектар Забвения в
дегустационном зале фирмы "Сантори". Он сам осудил себя.
Кум Хват изысканным движением поправил очки. Раскаленно сверкнула
золотая оправа.
- Боюсь, это все не так просто, - проговорил он и, заложив ногу на
ногу, наклонился к экрану. - Ваш друг, мадам, вероятно, не вполне отдает
себе отчет в серьезности того положения, в котором он очутился, - в глазах
Кума Хвата полыхнула давно скрываемая ненависть. Он хлестнул себя по
колену пачкой расписок, векселей и долговых обязательств. - Теперь он
заплатит мне за все!
И тогда Чара Нанди закричала.
