белые еще стены деревянной юрты дорогое оружие. Он ел из серебряных чаш
свежее мясо и пил из красивых узкогорлых кувшинов крепкое кобылье молоко и
старый мед, пахнувший лесными травами. Народ дивился богатству своего
вождя и верил ему. Сейчас Кардаш знает: старейшины обманули его. Привыкшие
к лени и сытости, они боялись незнакомых дорог...
Поют женщины за стеной, шумит весенний ветер на улице и клонится от
тягостных дум седая голова старого Кардаша.
Шаман потянулся за поясом. Звон бронзовых подвесок заглушил песню
женщин и вспугнул думы. Вождь спросил гостя:
- Ты все сказал, шаман Урбек?
- Я говорил с мудрым...
- Ты не сказал, куда и кому вести наш народ?
Сильные без родины гибнут, слабые становятся рабами, вождь Кардаш.
Надо идти в степи.
- Наши степи - не наши. Там враги. Ты знаешь, шаман Урбек.
- У нас есть серебро и скот.
- Если отдашь врагу лошадь, он возьмет весь табун. Если отдашь
рабыню, он возьмет и дочь.
- У вождя не возьмут табун, у вождя не возьмут дочь. Вождь останется
вождем и в племени данников.
Старый Кардаш вскочил и закричал на шамана:
- Племя всадников никому не станет платить дани! Мой народ не пойдет
в пасть к зверю!
Гневом налились помолодевшие глаза вождя, рука его потянулась к ножу.
Маленький шаман отполз за идола и оттуда глядел, как мучают Кардаша
древние боги типчаковой степи.
Неслышно открылась дверь, обитая медвежьими шкурами, и шаман увидел
Оскора. Певец стоял с обнаженным мечом, в разорванной одежде. По грязному
лицу его катились крупные бусины пота, спутанные волосы смокли и прилипли
ко лбу.
Гнев старого Кардаша, как крупный летний дождь, быстро проходил. Он
увидел Оскора и улыбнулся.
Оскор подошел к нему. Вождь и певец ударили друг друга по плечу.
- Будь здоровым и сильным, вождь Кардаш!
- Будь здоровым и сильным, певец Оскор!
Вождь сел, усадил рядом с собой гостя и спросил:
- Ты привез недобрые вести?
- Ты угадал, вождь Кардаш, - ответил ему певец. - Однорукий
военачальник опять привел булгар на твою землю. Три десятка лодок к вечеру
будут у города. Я сам видел, как они повернули от Великой Голубой реки.
Они плывут по родному Меркашеру к нам...
Шаман выполз из-за идола. Оскор увидел его и громко засмеялся.
- Ты смеешься над нашим горем, бродячий пес! - закричал на него
шаман, вскакивая на ноги.
- Я смеюсь над тобой, брат шакала.
Маленький шаман завизжал от злости и выбежал на улицу.
3. ГОРЕ ПОБЕДИТЕЛЕЙ
Звеня и стуча оружием, заходили в большую юрту воины из рода вождя.
Кто предлагал старому Кардашу строить завалы у речки и не пускать булгар
на берег, кто советовал уходить в лес. Но большинство молчало, слушая
слова мудрых. А сторожевой костер все рос, дым от него поднимался выше
священной лиственницы и нес людям племени весть об опасности.
Ближайшие к городищу роды уже покидали свои жилища, воины спасали
детей и женщин, гнали под защиту валов и рвов испуганный скот. Ожили,
заговорили лесные дороги. Застучали по ним степные телеги на высоких
скрипучих колесах. Заржали тонконогие лошади под грузными и крепкими
всадниками. Разбуженные шумом ночные хищники уходили дальше в лес, в
темные и глухие урочища.
Шел род за родом, врывались в раскрытые бревенчатые ворота телеги и
скот и растекались по широкому городищу. Последним вошел в город вождя род
крепкогрудых кузнецов, хранителей тайны железной земли. Мужчины поставили
телеги кругом, женщины начали разжигать родовой костер, подростки загоняли
скот в высокие крутые загоны.
Окруженный глухими лесами и мертвыми болотами тихий город вождя стал
многолюдным и шумным. Плакали дети, кричали и ругались женщины, отгоняя
воюющих собак от костров.
В больших черных котлах женщины варили берестяную смолу и бросали на
жадные языки огня жирные куски кровавого мяса. Покусывая жертвенное мясо,
огонь шипел и разрастался. Плясали перед ним, раскрасив щеки и грудь
железной краской, черноволосые девушки в мягких кожаных юбках. Подражая
отцам, пели у огня песню победы маленькие сыновья угров.
Суровые воины прощались с родичами, надевали кожаные шлемы, брали
клееные луки и уходили к племенному костру на жертвенный обряд. Пятнадцать
десятков мужчин взяли боевое оружие. Среди них были совсем еще юные,
недавно получившие из рук старейшины тонкий кривой меч, были и старые -
ровесники седого Кардаша. И старые, и молодые воины знали: булгар придет в
пять раз больше, и каждый готовился быть сильнее пяти врагов.
Маленький шаман сидел перед живым огнем большого племенного костра и
бросал в него сухую степную траву. Красноволосый скуластый раб шамана
держал за крепкую ременную веревку белую лошадь. Она билась и храпела,
предчувствуя смерть.
Собравшиеся воины окружили костер и запели песню победы. Шаман
вскочил и воткнул широкий нож в шею коня. Белый конь рванулся, осел на
передние ноги и рухнул на землю. Маленький шаман завыл и запрыгал перед
упавшей лошадью, звеня бронзовыми колокольчиками и железными подвесками.
Старейшины подхватили его клич, и еще полдесятка белых лошадей забились в
смертных судорогах. Но ни одна капля жертвенной крови не упала на землю,
ее выпили священный огонь и воины.
Напившись горячей крови, воины качались и прыгали перед огнем,
потрясая оружием. Они призывали богов своих быть милостивыми к их племени:
Добрый отец огонь!
Ты на небе и на земле,
Ты веселый и сильный,
Ты ненасытный и злой,
Порази врагов в сердце,
Порази врагов в голову,
Сожги одежду и тело
Врагов твоего народа...
Вождь Кардаш стоял на коленях перед огнем и жадно пил из серебряной
чаши кровь любимой лошади. Каждый глоток крови, сладкой и горячей,
прибавлял силы рукам и возвращал мужество его старому сердцу.
- Булгары!
- Булгары пришли! - закричали сторожевые воины с южного вала.
Их крик подхватили женщины и понесли его к восточным воротам, от рода
к роду, от костра к костру.
- Булгары!
- Булгары! - кричали дети и, обгоняя собак, бежали к племенному
костру.
Старый вождь услышал крики детей и женщин, вылил остатки крови на
огонь и поднялся. По его знаку воины из рода быстроногих побежали к
восточному валу. С ними ушел и певец Оскор, их брат и сородич, носивший,
по обычаю предков, на железной цепочке знак рода быстроногих - бронзовый
подвесок с изображением головы дзура, быстрого, как ветер, степного козла.
Оставшихся воинов вождь повел к южному валу, защищавшему город со
стороны речки.
Поднявшись на вал до крепко вкопанных надолб, воины увидели булгар.
Они были уже на середине пологой горы, подступающей к городищу. Вождь
угров поднял большой костяной лук и выстрелил в переднего булгарского
воина. Тот, взмахнув щитом, свалился в траву и покатился вниз. На булгар
посыпались тонкие и длинные стрелы с черными хвостами из конского волоса.
Враги остановились и окружили своего однорукого предводителя. Он
что-то кричал им и показывал длинным славянским мечом на город. Булгары
разошлись от него на две стороны и снова полезли вперед, прикрываясь
круглыми щитами. Сверху казалось, будто движется на угров большая хищная
птица с блестящими крыльями. Клювом птицы был однорукий военачальник с
длинным мечом.
Чернохвостые стрелы угров клали на землю передние ряды булгар. Но те
упрямо лезли вперед, размахивая кривыми мечами и выли:
- Али-ла! Али-ла-а-а-а...
Кардаш видел злые лица врагов, блестевшие, как медные днища кувшинов,
слышал незнакомые слова...
Вот передние ряды булгар встали один к одному, сломав крылья большой
птице, и побежали на приступ. Задние ряды легли на землю и взялись за
луки. Их белохвостые стрелы пробивали насквозь стоявших на валу угорских
воинов. Первым упал в вала и покатился вниз, ломая концы стрел, брат
Шавершола, старейшина рода крепкогрудых. Потом один за другим скатились с
вала еще десять угорских воинов.
Угры теряли людей, но не множество. Их чернохвостые стрелы сыпались
на булгар частым дождем. Булгары дрогнули и покатились назад, оставляя на
пути раненых и убитых.
Старый Кардаш вытер глаза, залитые соленым потом, отбросил лук и стал
наблюдать за остановившимися на середине горы булгарами. Десять их воинов
побежали в сторону правой руки, десять - в сторону левой. Кардаш понял:
враги хотели узнать, как укреплено городище с боков. Он спокойно глядел на
военную хитрость врагов: по крутым бокам городища не мог подняться ни
зверь, ни человек. У булгар крыльев нет...
Дочь принесла ему воды в узкогорлом серебряном кувшине. Он пил
родниковую воду и думал, что воины отдохнут, что враги не скоро снова
пойдут на приступ. Враги будут ждать посланных на разведку воинов. Но
старый вождь ошибся: однорукий военачальник взмахнул длинным мечом и опять
повел булгар на приступ. Огромная, поблескивающая огромным оперением птица
опять поползла в гору.
Угры подняли руки. Но навстречу одной чернохвостой стреле летело
полдесятка булгарских. На этот раз враги подошли к валу. Защитники города
стали сбрасывать на них камни, скатывать тяжелые бревна и обливать кипящей
смолой. Булгарские воины дико выли от ран и ожогов, но упрямо лезли вперед
по деревянным лестницам и шестам, рубили ступени в крепком каменистом
валу. В нескольких местах их островерхие рыжие шапки показались над валом.
Враги встретились лицом к лицу. Угры взялись за тонкие мечи, острые, как
жало осы.
Черный дым от горевших лестниц и бревен закрывал жестокую сечу, душил
воинов гарью и смрадом жженого мяса. Только слышался рев и стон озверевших
от крови людей, звон и лязг каленого железа.
Поредели защитники города, как зубы старого волка, но мужество не
оставило живых. Один угорский воин дрался против десяти булгар и,
смертельно раненый, падал вместе с врагом, вцепившись зубами в его потное
горло.
Булгары не могли сломить гордого племени всадников, дрогнули и
покатились назад.
Старый Кардаш вырвал из ноги засевшую стрелу и огляделся. Позади
мягко горели костры; перед ними, как тени предков, тихо покачивались
женщины. Они варили сладкое мясо жертвенных лошадей, ждали воинов -
жадных, живых...
Булгары уходили дальше полета стрелы, отдыхать, копить силы, чтобы
снова идти на приступ. Вот сейчас они остановятся на середине горы,
соберутся в круг на военный совет. Но булгары не остановились. Булгары
побежали дальше вниз, к своим лодкам.
Вождь угров боялся поверить в победу. Может, мстящие боги типчаковой
степи помутили уставший разум, может, старые глаза обманули его...
- Шавершол!
- Шавершол! - кричали на валу угры и показывали на всадника,
мчавшегося с поднятым топором на булгар. Кардаш понял, от кого побежали
булгарские воины, понял и пожалел молодого кузнеца...
Сотня шакалов сильнее матерого волка. Не спасет молодого кузнеца
богатырская сила, не защитит тяжелый топор-клевец, насаженный еще отцом на
крепкий березовый сук. Двадцать десятков булгар сильнее одного угра. Враги
уже увидели, что бегут от одного всадника, повернули назад и закрыли со
всех сторон богатыря.
Первыми скатились с вала воины из рода крепкогрудых, спеша на помощь
сородичу и брату. За ними покатились остальные с боевым кличем племени.
- Урга! Урга-а-а...
Пять десятков угорских воинов бежали навстречу смерти. Они видели
