Наль Подольский
Сказки
СТАРЫЙ ТРАМВАЙ
СКАЗКА ПРО КРОКОДИЛА И РЫБКУ-ФОНАРИК
Наль Подольский
СТАРЫЙ ТРАМВАЙ
Говорят, что трамвайных путей в нашем городе столько, что
если их вытянуть в одну линию, можно объехать чуть не вокруг
всей Земли. И носятся по этим путям целыми днями сотни
трамваев. Звенят трамваи в звонки, визжат тормозами,
скрежещут колесами на поворотах, и рельсы под ними стонут и
дребезжат. По ночам все вагоны разъезжаются в трамвайные
парки и, словно лошади в конюшнях, спят до утра. Тихо тогда
на улицах. Лежат в тишине трамвайные рельсы, блестят при
свете луны, иногда тихонько позвякивают - наверное, он тоже
спят, и звенят от того, что им снятся сны.
Был среди множества вагонов один старый трамвай, который
за свою трамвайную жизнь наездил столько километров по
рельсам, что человеческому уму нельзя и представить. Много
людей повидал старый трамвай, много слыхал разных слов и
приобрел, надо думать, немалый жизненный опыт - однако он до
поры до времени никак не проявлялся.
Но однажды случилось вот что. Ехал трамвай по городу
летним спокойным вечером, пассажиры входили и выходили, и
водитель говорил в микрофон. А надо сказать, вожатый у
старого трамвая был молодой, один из самых молодых водителей
парка. Надоел ему микрофон, и он перестал объявлять
остановки. Это с водителями иногда случается. Проехал он
одну остановку без объявления, потом вторую, третью - и
вдруг трамвай по радио говорит:
- Следующая остановка Летний сад.
А водитель к микрофону и не притрагивался! Пассажиры
ничего не заметили, а вожатый перепугался - где ж это
видано, чтобы трамваи сами по себе разговаривали.
В конце маршрута он поставил трамвай на запасный путь, и
говорит дежурному механику:
- Посмотри-ка радио у меня в вагоне: по-моему, он с ума
сошел, сам вдруг начал объявлять остановки!
- И что, неправильно объявлял? - интересуется механик.
- Почему неправильно? Правильно.
- Так чем же ты недоволен? Пускай себе говорит.
- Да боязно как-то. Ты уж с ним сделай что-нибудь.
Стал механик копаться в трамвайном радио: насвистывает
песенку и провода перепаивает. Посвистел с полчаса, а потом
говорит:
- Не пойму я, в чем дело. Запутался. Давай-ка отложим:
утро вечера мудренее, - и оба ушли домой.
Вечер прошел, настала северная светлая ночь, на улице
пусто, и стоит наш трамвай на рельсах в полном одиночестве.
И может быть, его удивительные способности так и не
проявились, если бы на него не набрели студент со
студенткой. Гуляли они вдвоем - это у студентов заведено,
гулять по ночам - и девушка говорит:
- Отдохнуть бы немного, я очень устала.
- Давай, - отвечает студент, - посидим в трамвае, раз уж
нам домой не добраться.
Залезли они в трамвай, устроились на заднем сидении. Снял
студент свой пиджак и надел на девушку, она отогрелась,
склонила голову к нему на плечо и задремала.
А студент осторожно, чтобы ее не тревожить, по
сторонам оглядывается. Спят деревья за окошком трамвая,
спят на клумбах цветы, спят темные подворотни домов, на
улице ни души, только одна серая кошка бредет куда-то
по своим кошачьим делам. Тишина полная.
И вдруг, так неожиданно, что студент даже вздрогнул,
раздается в вагоне щелчок и загорается свет, сначала
слабенько, тускло, а после все ярче. Просыпается девушка,
моргает глазами, понять ничего не может. А тем временем
двери вагона закрылись, застучал под полом мотор, и трамвай
тронулся с места. Объехал он вокруг садика, выбрался на
прямой путь, и по радио объявляет:
- Следующая остановка Аларчин мост.
Проснулась девушка окончательно, поглядела вперед, и
шепчет студенту на ухо:
- Там же нет никого в кабине! Что теперь с нами будет?
Студент тоже успел испугаться, но вида не подает, и чтобы
успокоить свою подружку, начинает выдумывать:
- Это новая такая модель, с кибер-супер-психо-
телепатическим управлением. Водитель сейчас спит у себя в
постели, но во сне присутствует на работе и телепатически
управляет трамваем. Бояться тут нечего.
- Ах, - отвечает девушка, - как хорошо, что ты такой
умный. Я бы одна умерла от страха, - кладет она на плечо ему
голову и опять засыпает.
А трамвай едет дальше, останавливается, где полагается,
объявляет названия улиц, и хотя в городе пусто, правила
улично движения соблюдает, дожидается у светофоров зеленого
света.
Появились новые пассажиры - еще одна юная парочка и
старичок в очках. Разглядели, что в вагоне нет водителя,
смутились и собрались выходить, но студент им про новую
модель объяснил, все успокоились, сидят, едут довольные.
Возникла у студента странная мысль - раз трамвай
объявляет сам остановки, может быть, у него и спросить о
чем-нибудь можно? Не просто это, однако, решиться заговорить
с трамваем; сидит студент и помалкивает. И вдруг трамвай
говорит:
- Следующая остановка Птичий рынок.
Не выдержал тут студент:
- Какой же здесь Птичий рынок? Птичий рынок в Москве.
- И здесь тоже был Птичий рынок, - раздается в ответ, -
только давно, лет сто назад.
- Откуда ты знаешь? - не верит студент. - Ведь тогда и
трамваев не было!
- Я часть города. Город же знает все - что было и что
будет.
Неловко стало студенту, что заспорил с трамваем, и больше
он возражать не решился. А голос по радио продолжает:
- Город помнит все. Он хранит все свои тени, но не часто
позволяет их видеть. Посмотри, кто идет по каналу!
Глянул студент за окно и от удивления рот раскрыл: идут
по набережной два гвардейских офицера в расшитых мундирах, с
золотыми погонами и аксельбентами - он старинную форму знал
по картинкам, а у перил стоит темноволосый юноша, пожалуй
даже подросток, и смотрит на офицеров не то угрюмо, не то
раздраженно. Им тоже, видно, его взгляд показался
непонятным, замедлили они шаг, оглядели внимательно юношу
и обошли стороной. Студент к стеклу бросился, рассмотреть
лица получше - но куда там, трамвай уж пронесся мимо.
- Кто были эти гвардейцы, не помнит никто, - говорит
трамвай, - они безымянные тени. Имя юноши пока помнят, он
был поэтом.
Все скорее едет трамвай, проплывают мимо сады, и мосты с
фонарями, и гранитные набережные. Открыл окошко студент,
бьется в лицо ему теплый упругий воздух, приносит запахи
ночи, и видятся ему диковинные тени на улицах - то солдаты с
ружьями промаршируют, то мелькнет за мостом лодка с
гребцами, то бесшумно пронесется повозка, запряженная белыми
лошадьми. Только очень уж неуловимы эти видения, ни во
что он не успевает вглядеться, и оттого ему грустно и
радостно, и кажется, что сейчас сбываются его старые
забытые сны.
Выехал трамвай к центру города, стали
встречаться автомобили, кое где постовые милиционеры на
перекрестках стоят. Остановился у светофора трамвай, и
видит постовой - нет у трамвая водителя! Безобразие-то
какое! Дует в свисток постовой, а трамвай говорит спокойно:
- Почему ты свистишь так громко, напрасно людей будишь?
Разве я нарушаю правила?
Милиционер от удивления свисток уронил, а тут еще студент
из окошка высовывается:
- Не волнуйтесь и не впадайте в панику - это просто новая
техника, супер-кибер-психопатический транспорт испытывается!
Козыряет милиционер, извиняюсь, мол, говорит, и трамвай
уезжает. А постовой до конца дежурства не мог про трамвай
забыть, осталось у него беспокойство и сожаление, что не
попросил он трамвай открыть дверь и в нем не уехал. Но для
порядка все же рапорт о происшествии написал.
Звонят на другой день из милиции начальнику трамвайного
парка:
- Что у вас за трамвай завелся, что ночью без водителя
ездит?
- Не беспокойтесь, - отвечает начальник, - во всем
разберемся и порядочек наведем.
Вызывает он молодого водителя:
- Ха-ха-ха, - говорит, - а вагон-то твой, что с кольца
ушел, по ночам теперь сам болтается в городе. Твой вагон,
тебе и ловить!
Делать нечего, хоть и глупое это занятие, ловить ночью
трамвай в пустом городе, отправился водитель на улицу.
Ходит, ходит он, у трамвайных путей держится, и в конце
концов ему повезло: выезжает навстречу трамвай. Тормозит,
останавливается, но двери не открывает. Светло внутри,
играет по радио музыка, пассажиры - все молодежь, веселятся,
чему-то смеются, а на площадке даже танцуют. Стучится
водитель в дверь, но трамвай не обращает внимания: позвенел
звонком и уехал.
Является утром водитель, докладывает начальнику: так,
мол, и так, не пустил трамвай его внутрь.
- Эх ты, простота, - смеется начальник, - он же узнал
тебя! - подходит он к шкафу в углу кабинета, настежь
дверцы распахивает: - На, держи! - и кидает водителю
свою старую черную шляпу и черный плащ.
А начальник - роста огромного, голова у него - как
большой арбуз, так что шляпа пришлась водителю точь-в-точь
до кончика носа, а плащ - до самого пола. Погляделся он в
зеркало - видит старичка маленького, на спине плащ горбом
стоит, поля у шляпы обвисли. Показалось даже ему, что и
морщины на лице появились.
- То-то, - веселится начальник, - теперь не то что
трамвай, родная мать тебя не узнает, - и сует ему в руку еще
клюку с набалдашником.
И направился в таком виде водитель охотиться за трамваем.
Идет к остановке, в полах плаща путается, стучит клюкой по
асфальту.
Только успел дойти - трамвай уже тут как тут. Подкатил,
тормозит со скрипом, открывается дверь, и водитель
поднимается на площадку. Сел в кресло, осматривается.
Пассажиров совсем мало, студент с девушкой, еще одна пара
постарше, и одинокий мужчина. Все веселые, видно, что
катаются для удовольствия.
Едет трамвай вдоль бульваров, мимо памятников и площадей,
уплывают назад дома и окошки с цветными шторами, иногда
трамвайные окна касаются веток деревьев, и на пол вагона
падают зеленые листья. А водитель сидит, ничего не видит и
думает об одном: сейчас ему надо встать, подойти к кабине и
увести вагон в парк. Обидно ему - и за пассажиров,
что придется испортить им настроение, и за себя самого,
что такая ему неприятная роль досталась. Тут еще, на его
беду, в открытое окно трамвая кто-то из гуляющих, с
улицы, букет цветов кинул, и попали цветы прямехонько ему
на колени, на его черный плащ. Смутился он, покраснел, и
подносит букет студентовой девушке:
- Это вам, наверное, бросили.
Смеется она:
- Что вы, дедушка! Я заметила, вам кидали. Так что я
принимаю их, как подарок от вас, - и берет у него цветы.
Стыдно стало ему нестерпимо.
- Никакой я не дедушка, - говорит, - а несчастный
водитель трамвая.
Идет он вперед, к кабине, берется за рукоятки и привычным
голосом в микрофон объявляет:
- Граждане пассажиры, вагон идет в парк.
К нему тотчас студент подбегает, волнуется, руками
размахивает:
- Вы отстали от жизни, дедушка! Его трогать нельзя, это
самая новая техника - кибер-психо-управляемый транспорт.
Водитель же на своем месте себя уверенно чувствует:
- Не новый он, и не кибер, а разве что только псих. Он
был хороший трамвай, да теперь из ума выжил, и я имею
задание отвести его в парк.
- Ой-ой-ой, дедушка, что вы такое говорите! - испугался
студент.
И вдвоем с одиноким мужчиной берут они водителя под руки
и отводят на прежнее место.
Что тут делать - не драться же с ними. Отвернулся
водитель к окну, старается ни на кого не смотреть, думает,
как быть. Нужно бы, пожалуй, ему из вагона выйти, но очень
уж любопытно, что будет дальше.
А трамвай уже из города выехал, слева темная зелень
деревьев, и справа деревья, сквозь сосновые ветки
красноватое небо просвечивает, и трамвайные рельсы поверх
корней сосен проложены.
Расступились внезапно сосны, и открылось спокойное море.
В небе еще отсветы заката играют, а море уже серое, сонное.
Вдалеке маяки мигают. Едет трамвай вдоль берега, мимо
песчаных пляжей, а по другую сторону линии - парк с
подстриженными деревьями и диковинными цветами на клумбах. В
глубине парка виден деревянный дом с колоннами, двери его
открыты, окна светятся, на балконе сидят музыканты, и по
саду разносится музыка.
Въехал трамвай в аллею и остановился под деревьями. Рядом
зеленый луг и много людей в масках, в ярких забавных
одеждах, все веселятся, танцуют - карнавал у них, значит. На
ветвях деревьев - цветные фонарики, на краю лужайки -
собака, огромная, в черных пятнах, сидит и улыбается.
Пассажиры из трамвая выскочили и смешались с танцующими,
а водитель в своем углу сидит, что делать - не знает. Тут к
вагону подходят две девочки, маленькие, с большими розовыми
бантами, и кричат хором:
- Бармалей! Бармалей! Старый Бармалей приехал!
Влезают они в трамвай и тянут водителя за руки:
- Бармалей, идем танцевать! Бармалей, расскажи нам
сказку!
Вытащили его наружу, он же своего нелепого одеяния
стесняется, к танцующим подходить боится. Видит, однако, на
него не обращают внимания, никто над ним не смеется - и
только тогда понял, что на нем превосходнейший, самый
настоящий карнавальный костюм. И стало ему так весело,
что он тут же принялся вместе с остальными отплясывать
все танцы подряд.
А девочки с бантами оказались большими непоседами. Скоро
им танцевать надоело, и вот они уже снова тянут водителя за
руки:
- Бармалей, поедем кататься!
Входят они в трамвай, водитель садится на свое место в
кабине, а девочки становятся рядом. Вслед за ними в трамвай
забирается вся карнавальная публика - колдуны, феи, клоуны,
принцессы и мушкетеры.
Берется водитель за рукоятку управления, и трамвай его
слушается, едет вдоль берега к городу.
- Бармалей, поезжай скорее! - не унимаются девочки. -
Побыстрее, пожалуйста, Бармалей!
Уплывает назад песок пляжей, и мокрые валуны в воде,
взлетают с них сонные птицы. Впереди залив полукругом, на
море рассвет начинается, огни маяков бледнеют, вдалеке видны
паруса. А по правую руку - аллеи, темные каналы, пруды,
узкие горбатые мостики.
Когда все накатались вдоволь, трамвай въехал в город, и
пассажиры стали по одному выходить.
Остался водитель один, и не знает, как быть. Надо бы
трамвай в парк отвести, но на это он не может решиться: ведь
в парке вагон разберут на лом, а он уже не может относиться
к нему, как к старой негодной машине, уже воспринимает его,
как что-то живое.
- Остановка Садовая улица! - говорит вдруг трамвай и
открывает дверь у его собственного, водителя, дома.
Подумал водитель немного, встал, да и вышел. Лег он спать
и проспал чуть не весь день, а к вечеру пошел с докладом к
начальнику. Ничего не стал объяснять - не смог, говорит, и
все - пусть понимает, как хочет.
- Экий ты у меня никчемны, - смеется над ним начальник, -
ясное дело, тебе с таким трамваем не справиться. Учись, как
надо работать! - и вешает на плечо водителю тяжеленную
сумку.
Идут они по путям. Не знает водитель, что начальник
задумал, но кажется ему, что-то страшное. И тут, на свое
несчастье, трамвай из-за угла вылетает. Водитель ему машет
руками: уезжай, мол, скорее, спасайся! Трамвай его, будто,
понял, ходу прибавил и проскочил мимо. Водитель вздохнул
облегченно, а начальник хохочет:
- Ну и чудак же ты! Кто же так ловит? Тебе только ворон
пугать.
Выдергивает начальник из сумки микрофон на шнуре и
похожую на хлыст гибкую стальную антенну, и говорит в
микрофон:
- Выключай, ребята.
Тотчас погасли на улице все фонари, и огни трамвая, и
трамвай медленно остановился. Идет начальник к нему, не
спеша идет, не торопится, и говорит пассажирам:
- Ну, молодежь, вылезай! Трамвай разбирать будем!
- Что вы, - возражает студент, - зачем его разбирать? Это
же кибертрамвай, транспорт будущего! - и другие пассажиры
ему поддакивают.
- Ай-ай-ай, - говорит начальник, - удивляюсь, как
образованные молодые люди могут так ошибаться! Посмотрите,
какой же он транспорт будущего? Это самый старый вагон
парка, из ума уже выжил от старости. Я понимаю,
конечно, вам приятно кататься. А что вы скажете, если он
вдруг купаться захочет и вместе с вами с моста в реку
прыгнет? Мы здесь натурально имеем бунт машины против
человека! Выходи наружу, ребята, и помогай разбирать.
Почесали пассажиры в затылке - а ведь говорит дело
начальник - и вышли. Тут и грузовая машина подъехала, чтобы
в нее от трамвая железо складывать.
Подложили под передние колеса трамвая клинья-колодки
железные.
- Ну, теперь на уйдет, - веселится начальник.
Загорелись опять фонари, и трамвай засветился, стучит
мотором, уехать пытается - да не тут-то было! Не пускают
колеса клинья-колодки железные, дергается трамвай, трясется,
а сдвинуться с места не может.
Постовой милиционер подошел, трамвай ладонью
похлопывает:
- Ишь ты, какой нарушитель! Я-то сразу, как его увидел,
понял, что дело нечисто.
А трамвай дергаться перестал, шум мотора затих, и все
огни в нем погасли. Тоскливо водителю стало, словно при нем
кто-то умер.
- Разбирай инструмент, ребята! - командует начальник.
Стали все из машины брать инструменты - кто пилу, кто
гаечный ключ. Последним студент подошел, и берет кувалду.
Водителю лом достался.
Разошлись все с инструментами вдоль вагона, а студент
потихоньку, бочком, подбирается к передним колесам, и
водитель за ним следом.
- Навались, навались, ребята! - торопит начальник и
начинает сам какую-то гайку откручивать.
Студент же тем временем кувалдой из-под колеса клин
выбивает, а водитель, ломом - другой.
Рассердился начальник, кричит:
- Прекращай хулиганить! - и бросается к ним.
Но трамвай уже огни засветил и плавно вперед движется,
спокойно, будто плывет. И едет он - странное дело -
бесшумно: не стучит мотор, не скрипят колеса, не стонут
рельсы. Уплыл трамвай вдаль, выбрался на мост, в сторону
свернул и исчез.
- Что же вы, ребята, наделали, - говорит постовой, -
теперь придется его снова ловить.
- Не придется! - смеется начальник. - Видел, как он
уехал? У трамвая шум - первое дело. Если не шумит - уже не
жилец, значит. Так что считай, с ним покончено.
И начальник прав оказался. В то лето в городе трамвай
больше не видели, и все беспорядки кончились.
Но, говорят, все-таки, в теплые летние ночи иногда
появляется на улицах старый трамвай. Ездит он бесшумно по
набережным и вдоль темных бульваров, мимо дворцов и
памятников, через горбатые мостики. Открытые окна касаются
веток деревьев, и в вагон падают зеленые листья. Если вы его
встретите, он возьмет вас с собой, и тогда вы увидите
удивительные вещи.
Наль Подольский
СКАЗКА ПРО КРОКОДИЛА И РЫБКУ-ФОНАРИК
Жил-был в реке крокодил. Когда он видел что-нибудь живое,
будь то рыба или зверушка, то говорил "Съем!", раскрывал
пасть и действительно съедал, а если видел что-нибудь
несъедобное, то говорил "Гм" и отворачивался. Около
крокодила всегда плавали рыбка-прилипала и рыбка-подпевала.
Рыбка-прилипала обычно висела, присосавшись к броне
крокодила у его левого уха, а рыбка-подпевала держалась у
правого уха крокодила и докладывала ему, что происходит
вокруг (я забыл сказать, что крокодил был старый и плохо
видел). Обе рыбки подъедали крошки от крокодиловых обедов и
считали, что устроились в жизни очень недурно.
Днем крокодил выползал на песок и дремал под горячим
солнцем, по ночам же охотился. А охотятся крокодилы вот как:
вечером, только солнышко скроется за горой и станет темно,
крокодил в реке, у звериного водопоя закапывается в ил,
открывает заранее пасть пошире и ждет, пока кто-нибудь не
придет напиться воды. Едва несчастная зверушка успеет
склониться к реке, крокодил быстро говорит "Съем" и
захлопывает пасть, и на этом собственно охота и кончается.
Все звери - и зебры, и антилопы, и обезьяны, и даже хитрые-
прехитрые шакалы, отправляясь попить воды, не знали, удастся
ли им вернуться назад, и согласитесь, такую жизнь веселой
никак не назовешь.
Но вот однажды нашлась сообразительная обезьяна, которая
придумала, как избавиться от беды. Она подговорила своих
подружек, и они устроили для крокодила целый спектакль.
Как-то утром крокодил плавал у берега и прикидывал, пора
уже вылезать греться на солнце или не пора, и тут вдруг по
деревьям начали носиться обезьяны и орать так громко, что
даже крокодил не мог их не услышать (а я забыл сказать, что
крокодил был не только подслеповат, но и слышал неважно).
- Вы слыхали, слыхали, что делается? - верещали изо всей
мочи обезьяны. - Вы слышали, какой крокодил у соседей, в
реке за горой? Вот там крокодил настоящий, не то что у нас!
Выплывает он вечером - так одно загляденье, слева от него
три прилипалы, справа три подпевалы, а впереди, перед носом,
рыбка-фонарик светится!
- Ай-ай-ай! - подтявкивали обезьянам шакалы. - А наш-то,
наш крокодил в темноте живет, как лягушка! Жалко, жалко
нашего крокодила!
- Ах, как нам жалко нашего крокодила! - завывали все
остальные звери.
- Съем, - сказал обиженно крокодил и выпустил из глаза
крокодилову слезу, так ему себя стало жалко. Потом он слегка
щелкнул пастью, снова сказал "Съем" и покосился левым глазом
на рыбку-прилипалу, а правым - на рыбку-подпевалу.
Делать нечего, пришлось обеим рыбешкам отправиться искать
рыбку-фонарик. Они спрашивали про нее всех - и угрей на дне
темных омутов, и бегемота, что плескался и фыркал у отмели,
и даже черных ибисов, хотя для маленьких рыбок это
небезопасно - расспрашивать о чем-нибудь ибиса. Наконец, они
совсем сбились с ног (если можно так говорить про рыбок) и
не знали бы, что делать дальше, если бы с ветки над ними не
свесилась обезьяна.
- Эй вы, крокодильи присоски! Рыбка-фонарик живет в море,
на такой глубине, что там даже днем темно. Плывите вниз по
реке, да не попадитесь к рыбакам в сети!
Поплыли рыбки к морю. Они миновали благополучно рыбацкие
сети, после их чуть не съели хищные злые мурены, а когда
вода вокруг стала прозрачной и зеленоватой, они поняли, что
попали в море.
Кругом росли коралловые деревья и стояли огромные губки.
Рыбы-попугаи обгладывали кораллы, и наши рыбки подплыли к
одной из них.
- Ты не знаешь рыбку-фонарик? - спросила подпевала.
- Не мешай, - проворчала рыба-попугай, даже не глянув на
рыбок, и так долбанула клювом по коралловой ветке, что во
все стороны посыпались крошки. Рыбки по привычке стали их
подбирать, но крошки оказались твердые, соленые и невкусные.
- Не понимаю, - запричитала рыбка-подпевала, - как тут
можно жить!
Проплыла мимо стая серебристых селедок, но они так
спешили, что их было не догнать, а за селедками со страшной
скоростью пронеслась рыба-меч. Потом медленно выплыла рыба-
луна. Она-то явно никуда не спешила, и рыбки решились
заговорить с ней.
- Скажи пожалуйста, где живет рыбка-фонарик!
Рыба-луна долго-долго открывала рот, и наконец сказала:
- Не знаю.
- Удивительно, - возмущалась рыбка-подпевала, - у нас в
реке все знают друг друга, а здесь никому до остальных нет
дела. У нас, даже если кто кого и съест, все равно это
выходит как-то душевно, по-домашнему, а тут можно с ума
сойти, какие все бессердечные!
Рыбки спустились поглубже, вода стала темнозеленая, а рыб
кругом совсем не было, и вдруг они увидели очень красивую
рыбку, которая не спеша плыла им навстречу и вся светилась,
как настоящий фонарик.
- Скажи, ты не рыбка-фонарик! - спросила рыбка-подпевала.
- Да, - отвечала рыбка, - откуда ты меня знаешь?
- О, мы везде только о тебе и слышали! Ах, какая ты
красивая, как замечательно светишься! - запела рыбка-
подпевала, а рыбка-прилипала тут же попыталась присосаться к
рыбке-фонарику.
- Ой, как щекотно, - сказала рыбка-фонарик, - пожалуйста,
не делай этого.
- О тебе говорят так много, - продолжала петь рыбка-
подпевала, - даже сам крокодил сказал: хотел бы я взглянуть
на этот фонарик!
- А кто он такой, крокодил?
- Невероятно! Она не знает крокодила! Он в реке самый
главный, и вообще самый главный.
- В реке? А что такое река?
- О, бедняжка! Как мне тебя жалко! Жить здесь, в этой
бездонной дыре, и не знать, кто такой крокодил и что такое
река! Поплыли скорее с нами, я не переживу. если ты
останешься здесь, в темноте!
И поплыли они втроем к реке, а к вечеру, изрядно
поработав хвостами и плавниками, добрались до крокодила.
Рыбка-прилипала сразу же присосалась к броне крокодила у
левого уха, а рыбка-подпевала заняла свое место у правого
крокодильего уха. Он же стал присматриваться и принюхиваться
к рыбке-фонарику.
- Съем! - сказал крокодил и щелкнул челюстями. Рыбку-
фонарик отнесло водой1 в сторону, словно мячик.
- Гм? - удивился крокодил.
- Его превосходительство крокодил спрашивает, зачем ты
светишься, - пояснила рыбка-подпевала.
- Не знаю, - засмеялась рыбка-фонарик, - я всегда
светилась. Наверное, так веселее.
- Она говорит, - заорала рыбка-подпевала крокодилу в ухо,
- что светится для увеселения вашего превосходительства!
- Гм, гм, - сказал крокодил.
- Его превосходительство берет тебя на службу, - объявила
рыбка подпевала.
- А что я должна делать?
- Каждую ночь светиться перед носом его
превосходительства!
- Но что я буду здесь есть? Ведь я живу в море и питаюсь
планктоном.
- Каждый день, от рассвета и до заката, ты будешь
получать отпуск и сможешь плавать питаться своим планктоном.
- У меня не хватит сил каждый день так далеко плавать.
- Постыдись! - возмутилась рыбка-подпевала. - Неужели ты
хочешь огорчить такого почтенного его превосходительство
крокодила?
- Хорошо, я попробую, - согласилась рыбка-фонарик.
С этого дня каждый вечер крокодил торжественно выплывал
на охоту. Его мокрая броня ярко блестела, за хвостом бурлила
вода, слева от него плыла рыбка-прилипала, справа - рыбка-
подпевала, а впереди сияла рыбка-фонарик.
- Наш крокодил плывет на охоту! - радостно кричали звери
по берегам. - Смотрите! Смотрите! Какое прекрасное зрелище!
Наш крокодил самый важный, самый главный из крокодилов!
Смотрите! Смотрите! - и, накричавшись вдоволь, звери бежали
пить воду подальше от крокодила.
Первые два дня крокодил был счастлив от того, что теперь
он важнее крокодила из соседней реки, но потом дела пошли
хуже. Из-за рыбки-фонарика ни один зверь не попадался
крокодилу в зубы, так что он через несколько дней от голода
сделался злющим-презлющим, и даже пытался есть лягушек.
Прилипала и подпевала сильно отощали и стали тоже злющими-
презлющими. Но тяжелее всех, наверное, жилось рыбке-
фонарику. Каждое утро она направлялась к морю, и, едва
доплыв со службы домой и не успев как следует поесть,
должна была снова плыть на службу. От такой жизни она тоже
отощала, и с каждым днем светилась слабее. Зато все звери в
лесу были довольны-предовольны.
Вскоре рыбка-подпевала решила, что пора действовать.
- Я в отчаянии, - запищала она в ухо крокодилу, - что из-
за этого негодного плавучего фонаря ваше превосходительство
может подохнуть с голоду! Не пора ли вам ее съесть?
- Съем! - злобно сказал крокодил и лязгнул челюстями.
Прилипала и подпевала страшно обрадовались: как только
приплывет рыбка-фонарик, крокодил ее тотчас сожрет, и у них
опять начнется сытая жизнь. Так бы оно и случилось, если бы
разговор подпевала с крокодилом не подслушали обезьяны.
Когда вечером приплыла рыбка-фонарик, и крокодил стал
примериваться, как бы ее поудобнее съесть, на берегу
поднялся страшный гвалт.
- А вы слышали? Слышали новости? У соседского крокодила
уже пять прилипал и пять подпевал, и целых три рыбки-
фонарика! Вот у них крокодил так крокодил! А наш так,
крокодилишка! Жалко, жалко нашего крокодилишку!
- Гм, - сказал крокодил и выпустил из обоих глаз по
огромной крокодиловой слезе.
В эту ночь крокодил охотился как обычно, то есть с
рыбкой-фонариком, и опять остался голодным. А когда он
отвернулся, чтобы проглотить зазевавшуюся лягушку, подпевала
зашипела на рыбку-фонарик:
- Ты, светящаяся паршивка, ты что - хочешь, чтобы его
превосходительство подохло от голода? Да кто тебя, морскую
гнилушку, звал сюда, в нашу реку? Шевели плавниками отсюда,
да поскорее, пока его превосходительство тобою не закусил!
- Ну вот, мне еще и грубят, - обиделась рыбка-фонарик. -
Прощайте, не нужны мне ни вы, ни ваша река, ни ваш крокодил!
И поплыла она к морю.
Но у поворота реки, на песчаной отмели, ее ждали звери.
- Не оставляй нас, рыбка-фонарик, - просили они.
- Без тебя нас всех сожрет крокодил, - причитали антилопы
и зебры.
А мамы-обезьяны и папы-шакалы показывали рыбке своих
детенышей и рыдали:
- Неужели ты позволишь, чтобы их съел крокодил?
- Хорошо, я вернусь, - грустно сказала рыбка-фонарик, -
но я не знаю, что из этого получится.
У нее уже не было сил доплыть до моря и вернуться
обратно, и она отправилась прямо к крокодилу.
- Как все плохо, - думала по пути рыбка, - крокодил либо
съест меня, либо я сама погибну от голода, и все равно
никому не смогу помочь, ведь я всего лишь маленькая рыбка.
Тут я должен сказать, что положение действительно
случилось опасное, в том смысле, что у этой сказки может
выйти печальный конец. Но не следует забывать, что даже
самые безнадежные истории иногда кончаются хорошо.
Доплыв до крокодила, рыбка-фонарик увидела, что он с
большим аппетитом поедает сочные зеленые водоросли и не
обращает никакого внимания на обезьян, которые собрались
посмотреть на удивительное зрелище. На рыбку-фонарик
крокодил даже не взглянул.
Через несколько дней крокодил так приохотился к
водорослям, которых в реке было видимо-невидимо, что
потерял всякий интерес к животным. От растительной пищи он
растолстел, и когда плыл по реке, от него расходились волны,
словно от парохода. И звери на берегах кричали:
- Смотрите, смотрите, как красиво плывет крокодил! Наш
крокодил самый главный, самый мудрый из крокодилов!
А рыбка-фонарик помахала всем на прощанье своими
светящимися плавниками и уплыла в море. Там она вдоволь
наелась планктона, светилась в свое удовольствие и больше
никогда не нанималась на службу.
Что же касается рыбки-прилипалы и рыбки подпевалы, то их
судьбой я интересоваться не стал - уж эти-то нигде не
пропадут.
ПОУЧИТЕЛЬНАЯ ПЕСНЯ СТАРОЙ ОБЕЗЬЯНЫ МАЛЕНЬКИМ ВНУКАМ
Если вдруг крокодил
Тебя в гости пригласил,
Удирай, а то не миновать беды.
Даже если крокодил
Добрым малым стать решил,
Все равно держись подальше от воды!
Если вдруг крокодил
Перестроиться решил,
У него ничуть не уже будет пасть.
Те же зубы, та же власть,
Так же любит жрать он всласть -
Постарайся к нему в брюхо не попасть!
Дружбу с ним не води
И на службу не ходи -
Он сожрет тебя в награду за труды.
Даже если крокодил
Травоядным стать решил,
Все равно держись подальше от воды.
