Самые интересные книги - Переслегин С.

Публицистика (сборник)

Сергей Переслегин
Публицистика

К определению экономической эффективности инноваций.
"...иллюзии и дорога."
Данная статья, посвященная творчеству Вячеслава Рыбакова...
Предисловие к роману Аркадия и Бориса Стругацких "Отягощенные злом, или Сорок лет спустя" (серия "Новая фантастика", книга 1)
Предисловие к сборнику Андрея Столярова "Изгнание беса"
Неоткрытые звезды
ПРОКЛЯТИЕ ВЛАСТИ
Рассуждения путешественника во вpемени.
О б р а з о в а н и е - XXII
Военное будущее России.
Естественно-научный подход к экономической статистике.
ИСТОРИЧЕСКИЕ ПАРАДИГМЫ И ВЕРОЯТНОСТНЫЕ КОРАБЛИ.
Комментаpии к пpогнозу динамики экономического pазвития России.
Линкоp для России.
Общество и эволюция информационной сети.
Рассуждения о среднем классе.
Структурный анализ инфляционных процессов.
Этюды о демокpатии. (Рассуждения технокpата и импеpиалиста.)

Переслегин С.Б.

К определению экономической
эффективности инноваций.

В соответствии с принципом соционической неопределенности белая
интуиция и белая сенсорика системы не могут быть определены одновременно
(синхронизированы).(1) "Погрешность синхронизации" приводит к тому, что
объект "расплывается во времени": в нем физически одновременно и одноместно
существуют структуры, относящиеся к различным белоинтуитивным временам.
Данные структуры отрицают друг друга, причем автомодальная цепочка разрешает
противоречие именно во времени. Энтропия системы возростает,
возникает "пульсация времени": система "теряет настоящее", колебаясь
от прошлого к будущему в пределах интервала ^t (далее, по техническим
причинам, знаки греческого алфавита в статье заменены спецзначками)
(дельта t), определяемого погрешностью синхронизации. (В социальных
системах пульсация времени провоцирует внешнюю экспансию в формах эмиграции
или агрессии.)
Привнесение в систему структурных факторов, заведомо относящихся к иному
времени, увеличивает ошибку синхронизации и, следовательно, интенсивность
деструктивных автоколебаний. Если ^t достигает характерных времен
существования системы, "волна прошлого" может разрушить объект.(1)
Таким образом, величина ошибки синхронизации ^t определяет:
[1] жизнеспособность системы / ^t/T >> 1 /;
[2] неустойчивость, проявляющуюся, как "невезучесть" системы-
постоянные отклонения от нормального функционирования, вызванные "случайными
причинами" /^t/T <=> 1/;
[3] неустойчивость, проявляющуюся как избыточная открытость системы-
стабилизация са счет черезмерного обмена с окружающей средой
веществом-энергией-информацией (для технических систем это означает
повышенный расход горючего либо иных невосполнимых материальных ресурсов,
дороговизну в производстве и эксплуатации-как следствие- низкую
экономичность).
[4] способность системы к развитию /^t/T<=>0,1-0,01/
[5] стремление системы к примитивизации, что, в конечном итоге, также
ограничивает ее эффективность /^t->0/.
Соответственно, экономическая эффективность создания информационного
объекта, гомоморфного социальной системе, научной теории, художественному
произведению либо технической конструкции может быть предсказана по величине
погрешности синхронизации.

1. "Грейт Истерн". В 1860 году был опущен на воду "Грейт Истерн",
самый знаменитый корабль столетия, прозванный современниками
"железным чудом". Он превосходил ранее построенные суда по водоизмещению
в шесть раз, по длине- более чем вдвое, по мощности двигателей- в два
с половиной раза. Имея двойной корпус и усиленную систему набора,
"Грейт Истерн" отличался прочностью и надежностью. Энергетическая установка
была трехкратно резервирована: судно имело полное парусное вооружение,
размещенное на шести мачтах, гребные колеса, винт.
Известный историк флота Линдсней назвал "Грейт Истерн" самым
технически совершенным судном, которое он когда-либо видел, но на вопрос
Брунеля, главного конструктора корая, о возможности экономически рентабельной
эксплуатации "Грейт Истерн" ответил: "Я бы поставил его на прикол и
оборудовал на нем увеселительный центр для лондонцев". (2)
Брунель был обижен, последующие события, однако, подтвердили правоту
Линдснея. Прежде всего, "Грейт Истерн" долго не удавалось спустить на воду,
причем попытки спуска привели к значительным человеческим жертвам.
Далее последовал взрыв котла на ходовых испытаниях, смерть главного
строителя, многочисленные аварии, многочисленные аварии, вызванные самыми
разными причинами, вроде бы случайными, крах семи судоходных компаний,
владевших "Грейт Истерн", недолгая работа по укладке трансатлантического
кабеля и, наконец, сдача на слом, после которого все заинтересованные
лица вздохнули с облегчением. (Интересно, что при разборке корпуса был
обнаружен скелет рабочего- первой жертвы "рокового судна".)
Принято считать "Грейт Истерн" примером конструкции, технически
совершенной, но экономически неэффективной: тяжелая судьба корабля
объясняется, будто бы, отсутствием в то время грузо- и пассажиропотоков,
достаточных для обеспечения его рентабельности. (2)
Такой вывод основан, как мне кажется, на некритическом отношении
И.Брунелем своего творения.
Построим следующие зависимости: водоизмещения, мощности энергетической
установки, скорости, удельной тяговооруженности трансатлантических лайнеров
от времени. Выберем промежуток стабильного качественного и количественного
роста трансатлантического судоходства- 1840-1910 гг.
Большинство точек графика водоизмещения оказывается вблизи гладкой
гиперболической кривой (соответствующей интерполяции I и II стадии
развития технических систем (3),), которую мы назовем
ГЛАВНОЙ ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЬЮ. (Строго говоря, непосредственно на кривую
ложатся точки, соответствующие кораблям фиксированного назначения
определенной фирмы- скажем, лайнеры-рекордсмены кампании "Кунард Лайн".
Наличие различных классов судов: суперлайнеров, престижных трансатлантиков,
кораблей второго эшелона и пр., а также распределение времени моментов
спуска однотипных судов приводит к появлению семейства главных
последовательностей- ГЛАВНОЙ ПОЛОСЫ.)
Аналогично можно выделить гиперболические главные послеовательности
на графиках скорости и полной мощности и S-образную последовательность на
графике удельной тяговооруженности.
"Грейт Истерн" выделяется из главных последовательностей: по критерию
водоизмещения он опережает ее на 45 лет, по энергетике- на 28 лет,
по тяговооруженности отстает на 23 года. По скорости точка, характеризующая
"Грейт Истерн", лежит на главной последовательности.
Таким образом, величина рассогласования ^t для "Грейт Истерн" превышает
60 лет при средней продолжительности жизни парахода трансатлантика- 25 лет.
Имеем ^t/T >1, откуда можно заключить, что объект с неизбежностью должен
был показать исключительно низкую эффективность.
Означает ли это, что замысел Брунеля- построить судно, способное без
бункеровки совершать рейсы в Австралию- был зараннее обречен на провал?
Разумеется, нет.
Заключив, что по требуемому водоизмещению корабль должен опередить свое
время, Брунель БЫЛ ОБЯЗАН СОЗДАТЬ СТОЛЬ ЖЕ ОПЕРЕЖАЮЩУЮ ВЕК ЭНЕРГЕТИЧЕСКУЮ
УСТАНОВКУ.
Следовало безусловно отказаться от парусного вооружения и гребных колес
(сам же Брунель ранее доказал большую эффективность винта), уменьшить число
труб и котлов при увеличении мощности последних, резервировать
энергетическую установку, перейдя к двухвальной системе, наконец, снизить
расход топлива, применив (изобретя) паровые машины "компаунд". Последняя
инновация (реально внедрена в семидесятые годы) позволила бы снизить
водоизмещение примерно вдвое, и, соответственно, уменьшить рассогласование
времен.
В рамках такого подхода начинает вырисовываться "эмберовский" проект
"Грейт Истерн"- изящное двухтрубное, двухвинтовое судно водоизмещением
около 10 тысяч тонн, мощностью двигателей около 19 тысяч лошадиных сил,
развивающее около 18 узлов полного хода. Ближе всего к этим параметрам
лайнеры "Тевтоник" и "Маджестик" кампании "Уайт-Стар Лайн", построенные
в 1890 г.
Такой корабль, внутреннее согласованный ^t.in<=>0, но опережающий
свое время ^t.out <=> 30 лет, был бы вполне рентабельным. Его постройка,
по всей видимости, привела бы к резкому загибу вверх главной
последовательности.
2. Сверхзвуковые реактивные самолеты.
Аналогичная история повторилась столетие спустя с самолетами ТУ144 и
"Конкорд". Машины вышли из главной последовательности по критериям скорости
и удельной массы двигателей, остались на ней по взлетной массе и
пассажировместимости и отстали- поудельному расходу топлива. {4} Величина
^t.in<=>20 лет определила неэффективность (и небезопасность в эксплуатации)
этих машин, обреченных, по всей видимости, играть чисто рекламную роль.
Отметим, что проектируемый сверхзвуковой аэробус будет иметь успех, лишь при
СНИЖЕНИИ УДЕЛЬНОГО РАСХОДА ТОПЛИВА В ВЕЛИЧИНУ, ЧИСЛЕННО РАВНУЮ ЕГО КРИТЕРИЮ
МАХА, И СООТВЕТСТВУЮЩЕМ УВЕЛИЧЕНИИ ПАССАЖИРОВМЕСТИМОСТИ.
3. Линкольны класса "дредноут".
В 1907 г. в Англии вступил в строй линейный корабль, имя которого-
"Дредноут" стало впоследствии нарицательным. "Дредноут" вышел из
главной последовательности по водоизмещению, скорости, артилерийскому
вооружению, бронированию. Его боевая эффективность была настолько высока,
что после вступления в строй первой серии подобных судов, значение всех без
исключения военно-морских флотов было утрачено. С этого момента морская сила
державы определялась исключительно количеством дредноудов. {5}
Точность технологического задания, составленного адмиралом Фишером,
привела к тому, что внутреннее рассогласование корабля ^t.in не превышало
4 лет, "эмберовское" опережение ^t.out было около десяти лет.
Итак, "Дредноут" оказался весьма эфективным боевым средством. Однако,
морская безопасность Великобритании не возросла, но напротив, уменьшилась.
(Сравнивая соотношение сил флотов в 1905 и 1910 годах, мы видим, что
если превосходство английского флота в линкорах-додредноутах было
подавляющим, по дредноутам, определяющим истинные боевые возможности
военно-морских сил, оно не превышало 50%). Если же учесть, что гонка
дредноутных вооружений стимулировала, повсей видимости, начало
Мировой Войны, ознаменовавшее конец могущества Британской Империи,
мы придем к выводу, что негативные последствия создания кораблей
этого класса значительно превысили позитивные.
4. Выводы.
[1] Если характеристики системы лежат на главной послеовательности,
ее эффективность также лежит на главной последовательности.
При применении этого правила следует соблюдать осторожность, в
экстраполяции графиков, особенно, в близи точек перегиба. Существенную роль
в определении тенденции развития технической системы могут оказатьметодики
ТРИЗ {3}. Правило 1. эффективность системы, хотя бы некоторыепараметры
которой лежат на насыщающем участке S-образной кривой, меньше рассчетной.
[2] Если хотя бы одна характеристика системы выходит из главной
последовательности, следует вычислить "внутреннюю противоречивость системы"
^t.in, найти "эмберовское" состояние системы и определить ее "внешнюю
противоречивость" ^t.out . Теперь, если T- характерное время жизни системы,
топри ^t.out<0 или ^t.in/T>>1 система заведомо неэффективна; при ^t.out>0 и
^t.in->0 система эффективнее, нежели лежащая на главной последовательности;
при 0,5<^t.in/T<1 система эффек:ивна при ^t.out>^t.in.
[3] Вероятность реализациисистемы, выпадающей из главной последовательности,
падает, как exp(-^t.out/T).Поэтому изобретателю и бизнесмену следует быть
готовыми к стечению более чем неблагоприятных обстоятельств, препятствующих
работе- на всех стаиях от эскизного проектирования дозапуска в серию. (Иными
словами, создание сверхэффективных технических систем стимулирует
Ле-Шателье процессы.)
[4] Реализованная сверхэффективная система порождает сопряженный
информационный объект, взаимодействующий с социумом. При этом еличина
рассогласования ^t для системы "общество" увеличится, и возникнет ситуация,
известная как "парадокс прогресса", то есть изобретение пороит сопутствующую
ему "волну прошлого". Соответственно, эффективность изобретения с учетом
социальных эффектов может оказаться отрицательной.

Сформулируем ЗАКОНЫ СОХРАНЕНИЯ.

Пусть @- эффективность системы, а w- вероятность ее реализации. Тогда:

@ * w <= @.гл.посл. * w.гл.посл.

Если система, выпадающая из главной последовательности, реализована, ее
чистая эффективность не превышает:

@.i <= @.гл.посл. * ^t.out/^t.in * T/^t.in
(линейное приблежение; ^t.in отлично от нуля).

В этом же приближении полная эффективность такой системы не превышает

@ <= @.i * ^t.out/T.o

Где To- характерное время жизни социальной системы.

(Для "Грейт Истерн" полная эффективность составляет около 11%
эффективности системы, лежащей на главной последовательности, для "Дредноута"
чистая эффективность более, чем в шесть раз превышает эффективность
системы, относящейся к главной последовательности, полная же эфективность
близка к нулю). Литература

1. Переслегин С.Б. История: метаязыковой и структурный подходы. Препинт
2. Белкин С.И. Голубая лента Атлантики. С., Судостроение, 1990 г.
3. В.Л.Золотин, А.В.Зсман Законы развития и прогнозирование технических
систем. Кишинев, "Картя Молдовенски", 1989 г.
4. Крылов А.Н. Мои оспоминания. Л., Судостроение 1979.

Адрес автора: Ленинград, Октябрьская наб., 70 к. 1. кв. 218.
телефон 2-66-44-40

Сергей Переслегин

"...иллюзии и дорога."

"Независимость и свободомыслие - суть творчества. Это
вызывает раздражение лишь у тех, кого пугает свобода."
Ф.Миттеран, Президент Французской Республики.

Будущее абстрагируется от эмоций - оно мудрее настоящего.

Мы живем в счастливое для историка время. Реальна надежда
проверить свои концепции в практике политической борьбы. (Хотя
безопасность экспериментатора едва ли может быть гарантирована.)_

Значит, пришла пора взглянуть на советское общество и пройденный
им путь глазами внешнего наблюдателя, оценить наши проблемы с
позиций иной этики, иных ценностей.
1990 год. Социология в контексте псевдокультуры.

ГЛАВА 1.

Начнем с того, что попытаемся разробраться в назначении искусства,
понять его роль в судьбе цивилизации.

Разум зародился как ответ эволюции на непрестанную изменчивость
мира. Своего рода обобщенный приспособительный механизм
неспецифического действия, он позволял поддерживать гомеостаз в
заведомо нестабильной среде. Можно спорить, было ли появление
мыслящих существ неизбежным, во всяком случапе - оно
представляется вероятным.

Общепринятого определения разума нет. Его зачатки можно наблюдать
у всех высших животных. Особенностью вида Homo sapiens является,
по видимому, универсальность мышления: богатство и глубина
связей между различными каналами обработки информации, включенность
этих каналов в микрокосм единой развивающейся системы.

Разум - прежде всего инструмент ориентации в изначально
враждебном для любого живого существа огромном мире.

Можно выделить три уровня такой ориентации. В самой глубине
психики лежат древнейшие инстинкты: первичные, регулирующие
функционирование организма, и вторичные,обеспечивающие сохранение
вида и индивидуума. Здесь в вечном мраке давно ушедших эпох,
звучит язык, исчерпывающийся двумя понятиями. "Больно-приятно"
- этими словами первый уровень описывает голод и жажду, страх,
любовь к жизни, красоту, уродство, наслаждение, страдание, смерть.

Поведенческие реакции, порождаемые подсознанием, двоичны.

Выше располагается обыденное мышление, которое основано на так
называемом житейском опыте, обобщенном при помощи примитивного
логического анализа. Характерная формула: после этого - значит
вследствии этого. (Издали закон о кооперации - исчезло мыло.
Вывод: кооператоры его съели.)

Поведение, обусловленное обыденным мышлением, по сути своей
рефлекторно и не отличается существенно от поведения высших
животных.

Исконно человеческим является третий уровень ориентации:
подчинение мира через познание его.

"Воевать против закона природы - глупо. А капитулировать перед
законом природы - стыдно. В конечном счете - тоже глупо. Законы
природы надо изучать, а изучив, использовать. Вот единственно
возможный подход", - говорит Вечеровский в повести Стругацких "За
миллиард лет до конца света".

Примитивная концепция господства над природой существует на
обыденном уровне мышления. Для истинного знания характерно
понимание системных связей: Человек - часть мира, подчиняя мир
разуму, Человек ограничивает собственный суверинетет,
преодолевая групповой и видовой эгоизм. Создание новой
организационной структуры (ноосферы) достигается изучением законов,
управляющих Универсумом (Технологическая цивилизация), либо -
включением себя в Универсум (Биологическая цивилизация). В обоих
случаях неизбежным представляется движение от анархической
псевдосвободы к свободе, как осознанной необходимости следовать
Пути (Дао).*

---------------------------------
* - Мыслимо сочетание технологического и атехнологического
подходов. Смотри, например, повесть С.Иванова "Пока стоит лес".
---------------------------------

Существуют два метода познания; противоположные, они образуют
диалектическое единство.

Для научного исследования характерна объективность, то есть -
независимость от личности ученого. Вненаучный метод, напротив,
сугубо субъективен: классический "треугольник" может быть решен в
литературе неисчислимым количеством способов.

Информацию о неживой природе мы предпочитаем научную. Внутренний
мир человека исслдедуют преимущественно искусство и религия.
Общественные отеношения желательно изучать обоими методами.

Для всех путей познания характерно моделирование: теория,
картина, книга имеют дело не с миром, с его подобием, созданным
воображением творца, но подчиняющимся логике реальности.

Модели могут напоминать фотографию, представляя собой
уменьшенную и упрощенную копию явлеения. Более плодотворным,
однако, будет подход, в рамках которого связь с действительностью
осуществляется только через исследуемую проблему.

Литературу, оперирующую абстрактными моделями, принято называть
фантастикой.

Произведение искусства рождается в яростной борьбе мира и
представления художника о нем, о том, каким должеен быть или стать;
и чем сильнее несоответствие, тем больше надежд на успех, но тем
страшнее то, что зовется муками творчесства, когда ненависть и
любовь не выплеснуть на бумагу, не растеряв истинного смысла, а
действительность кажется лишенной света и жизни.

Противоречия лежат в основе творчесства. Вечный конфликт
цивилизации и мертвой материи - информации и энтропии.
Антагонизм сознания и глубинных пластов психики.

Столкновение инетересов человека и общества.

Мы обращаемся к весьма деликатной проболеме взаимоотеношения
Искусства и Власти, художника и системы управления.

Основная цель любого господства есть его сохранение. Для этого
правящая группа должна подчинить общество своим интересам.
Способы, позволяющие добиться такого результата, общеизвестны.

Это, во-первых, прямое насилие, характерное для рабовладения и
феодализма, и доля военных держав на любом этапе исторического
развития.

Во-вторых, экономическая эксплуатация - присваивание чужого
труда за счет права собственности или игр обмена. Соответствующая
социальная система (капитализм) весьма эффективна, но недостаточно
устойчива по отношению к двуединому ппроцессу концентрации и
распределения собственности.*

-----------------------------
* - Обе тенденции связаны с естественным желанием преодолеть
циклический хаврактер экономической жизни сосредоточением средств
производства в руках немногих монополий или единой государственной
супермонополии.
------------------------------

Общество уподобляется челдовеку, сознание котого спит.
Поступки, выглядящие в иллюзорном мире мудрыми и гуманными, на
самом деле оказываются рефлекторными. Они имеют своей целью
исключительно насыщение аппетитов правящего клана.

Основная функция искусства - познание Реальности - совпвадает
в информационно управляемом обществе с функцией страшного сна.
Разбудить, во что бы то ни стало разбудить! При этом не имет
значения, верит ли сам хукдожник официальной доктрине. ЛЮБОЙ ТВОРЕЦ,
ДАЖЕ ЕСЛИ ЕГО СОЗНАНИЕ ВПОЛНЕ ЛОЯЛЬНО, ОПАСЕН ДЛЯ СИСТЕМЫ
УПРАВЛЕНИЯ.

"Существуют люди, которые автоматически, независимо от своих
желаний, трансформируют любое задание. (...) Вы прочтете эту речь
и прежде всего обнаружите, что она безобразна. Стилистически
безобразна, я имею в виду. Вы начнете исправлять стиль, приметесь
искать более точные выражения, завработвет фантазия, замутит от
затхлыхъ слов, захочется сделать слова живыми, заменить казеенное
вранье животрепещущими фактами, и вы сами не заметите, как
начнете писать правду."*

-------------------
* Стругацкий А., Стругацкий Б. Время дождя. "Даугава", 1987, Nо1-7.
-------------------

Итак, искусство выполняет в классовом обществе дестабилизирующую
функцию. Соответствеенно, чем значительнее отличия реальности от
созданного пропагандой идеального образа, тем хуже взаимоотношения
культуры (триады: образование, искусство, наука) и власти, тем
жестче система контроля над творчеством. Надлежит понять, что
единственной и вполне осознаваемой целью этого контроля является
деградация культуры, уничтожение "магического зкеркала" самопознания
общества.

Разумется, верно и обратное: степень деградации культуры
однозначно определяет глубину пропасти между подлинными и
декларируемыми целями правящего класса.

ГЛАВА 2.

Среди "моделей мира" наибольший интерес представляют
динамические. Рождение и уничтожение, появление новых объектов
бытия - знаменитая Пригожинская дорога "от существующего к
возникающему".

Динамические модели - по своей природе абстрактны. Мы знаем в
лучшем случае основные тенденции, но никак не точные законы,
управляющие развитием мира.

Конструирование вымышленной вселенной подчинено своим правилам.

Она должна быть жизнеспособной и, значит, опираться на
реальность: иными словами, фантаст не выдумывает будущее, но ищет
следы в настоящем. Именно следы - не тенденции, что характерно для
футурологии, склонной к ошибочным и бессодержательным
экстраполяциям, не ростки нового, которые высматривает прогностика,
руководствуясь своими весьма произвольными представлениями - намек,
эмоциональный фон, взгляд... сегодняшнее содержит в себе не только
прошедшее, но и предстоящее: оно почти невидимо для ученого наших
дней, но иногда возникает перед глазами художника.

Откровение не переводимо на языковой уровень. Оно позволяет
увидеть лишь первооснову, схему. Дальше начинается работа аналитика,
итогом которой будет фундамент придуманной вселенной: логические
связи ее элементов, законы, которым она подчиняется.

Создается мир будущего. Пока мертвый. Он оживет, если абстрактное
"грядущее" станет реальнее, чем "сегодня", окружающее читателя.
Чтобы добиться этого, фантасту необходим талант реалиста.

Естественно: связка "настоящее-будущее" есть отражение связки
"прошлое-настоящее", фантастика и реализм образуют два мира, лежащие
по ту и по эту сторону зеркала познания.

В обществе ствабильном, заканчивающем какой-то значительный этап
своего развития, преобладает стремление к осмыслению достигнутого
и господствует классическая литература. Для общества же,
находящегося на рубеже истории, особое значение приобретает познание
сладких и страшных искушений грядущего; тяготение к созерцанию мира
сменяется попытками изменить его. Возрастает интерес к фантастике.
Реализм классика кажется скучным и устаревшим. Он и будет таковым,
пока маятник не качнется в обратную сторону. А тогда, в свою
очередь, фантастика станет восприниматься как наивное и неглубокое
развлекательное чтение.

Данное и д е а л ь н о е суждение имело бы место, если бы
будущее не затрагивало самым непосредственным образом сильных
мира сего. Ведь оно отрицает настоящее, где они есть.

Суммируем.

Первое. Структура общества может быть однозначно восстановлена по
господствующей культуре; степень деградации ее пропорциональна
глубине информационного неравенства.

Второе. Фантастика, как одно из направлений художественного
познания мира, изучает проявления будущего в настоящем. Значение
фантастики наиболее велико в переломные моменты жизни общества.

Третьье. Отношение социума и каждого отдельного человека к
будущему совпадает с его отношением к фантастике.

Летопись поражения.

1917 год: "кто - еще до сражения - не побеждает рассчетом, у того
шансов мало. (...) У кого шансов мало - не побеждает, особенно же
тот, у кого шансов нет вообще."*

-----------------------------
* - Сунь-цзы. Трактат о военном искусстве. В кн. Конрад Н.
Избранные труды. Синология. М.: Наука,1977.
-----------------------------

Рассчет существовал.

Классический марксизм XIX столетия был позитивистской научной
теорией, вполне академической. Исходя из материальности
(объективности) сущего, он опирался на законы диалектики,
позволояющие видеть мир в движении. Социальные явления
воспринимались в рамках учения как следствие определенных
закономерностей, поддающихся анализу и, что важно, допускающих
сознательное управление ими. Философия эта завораживала: враги
отдавали ей должное, признавая привлекательность и неопровержимость
построений ее. Не случайно она, преданная и многократно осмеянная,
все время возрождается к жизни и под разными названиями господствует
в современной фантастике. *

--------------------------------------
* - Марксисткой является концепция будущего, созданная И.Ефремовым
в "туманности Андромеды" и широко используемая советской фантастикой
60-х-80-х годов. Материалистическое понимание истории представляет
собой логическую основу Азимовского "Основания", сериала,
сформировавшего "стандартное будущее" англо-американской
фантастики. Классическими премами историко-социологического анализа
пользуется Язон-дин-Альт в трилогии Г.Гаррисона. Диалектика
господствует в "Городе" К.Саймака, "Властелине колец" Д.Толкиена,
"Левой руке тьмы" У. Ле Гуин. Следует также упомянуть
хронофантастику П.Андерсона, романы-предсказания Синклера Льюиса и
Гринвея, антиутопии Бойе и Оруэлла.
---------------------------------------

Принципы истмата не позволяли однозначно определить ход
исторического развития. Маркс выбрал схему, отвечающую обычному
набору требований: простую (в смысле Оккама), конкретную,
проверяемую. Дальнейшие события показали, что она оказалась
ограниченно верной, то есть - правильно описывала некое подобие
мира.

Концепция, созданная Марксом, заслуживала вдумчивой и неспешной
проработки, но отнюдь не превращения в политическую доктрину.

Теория, призванная подчинить политику науке, подчинилась политике.
Согласуется с законами диалектики.

Марксизм стал оружием в борьбе за власть. Былди созданы партии.

Среди них РСДРП - "партия нового типа", сплоченная,
дисциплинированная. Организованная.

Большевики не искали союзников, вступая в соглашения лишь по мере
необходимости и нарушая их, если того требовала логика революционной
борьбы. Они не были терпимы к свободомыслию в своей среде,
непрерывно очищаясь от тех, кто понимая неисчерпаемость марксизма,
отказывался подчиняться большинству.

А самое главное: они не были властолюбцами и злодеями, сектантами и
террористами. Ими владела мечта.

Власть казалась необходимым условием ее осуществления.

" - Кольцо знает путть к моему сердцу, знает, что меня мучает
жалость ко всем слабьым и беззащитным, а с его помощью - о, как бы
надежно я их защитил, чтобы превратить потом в своих рабов. Не
навязывайте мне его! Я не сумею стать Хранителем, слишком оно мне
нужно."*

-----------------------------
* - Толкиен Д. Хранители. Летопись первая из эпопеи Властелин
Колец. М.: Радуга, 1989.
-----------------------------

- "Коренной вопрос всякой революции - вопрос о власти..."

В стране, несколькими месяцами спустя расколотой жесточайшей
гражданской войной, Октябрьский переворот не встретил серьезного
сопротивления. Это означает, что лозунги большевиков допускали
многозначное толкование, то есть, воспринимаясь по-разному, они
устраивали почти всех.

И прежде всего: сложнейшее понятие типа диктатуры пролетариата,
обобществления средств производства, социализма, коммунизма
понимались образованной верхушкой партии иначе, чем деклассироваными
элементами, которые составляли ее социальную опору.

Ленин осознал это вскоре после начала гражданской войны, когда
выяснилось - для него неожиданно, что царскую бюрократию заменила
партийная, едва лди не худшая, а страна захлебывается в насилии.

Отдать Власть партия не пожелала.

Поделиться ею - тоже.

"...у Кольца Всевластия может быть только один хозяин, поэтому не
не надо говорить "мы".*

Так мог ли не случиться - Генеральный секретарь, коммунист Иосиф
Сталин?

Впрочем, не все так просто.

Существует нелинейный эффект, не учитываемый классическим
марксизмом и ярко проявляющийся в переломные моменты исторического
развития - обратное влияние надстройки на базис, общественного
сознания на бытие. Молодые люди, которые в середине двадцатых пришли
на рабфаки и в университеты, были бесконечно и бескорыстно преданы
делу революции. Они мечтали построить социализм, они учились.

Эта социальная группа не преуспела в теории, но успела создать в
стране "революционную фантастику". В условиях недостаточной
разработанности модели социализма, фантасты двадцатых стали
разведчиками, призванными предупредить общество о грозящих ему
опасностях.

Попытка оказалась безуспешной. Ограничившись изображением
коммунистического подобия христианского рая, увлекшись экскурсиями в
беспроблемное "завтра", фантастика не сумела постичь "главную
революционную и преобразующую силу общества", процесс формирования
в стране государственно-монополистического капитализма.

Экономические преобразования, осуществляемые организованной
иерархической силой - партией большевиков, привели к выделению
административно-управленческого аппарата в особый класс, со
временем сосредоточивший в своих руках всю полноту власти:
информацию, орудия подавления, средства производства.

Подчинив себе прочие общественные структуры, в том числе
профсоюзы, этот класс получил возможность присваивать прибавочный
продукт, быстро доведя норму эксплуатации до не снившихся Марксу
величин.

"Третий путь" подчинения социума. АПостроенный капитализм назван
социализмом, слова-перевертыши наводняют страну.

"...выйдя из киео, отложив газету, выключив радио, человек видел
вокруг себя совсем не то, что ему только что показали или
рассказали, но это здесь, в данном месте, а там, где снимали кино,
наверное все было по-другому. (...) потаенное ощущение реальности
было, но оно не могло стать действенной силой..."* - надвигалась

-------------------------
* - Заславаская Т. Перестройка соответствует стратегическим
интересам большинства. "Знание-сила", 1987, Nо 11.
-------------------------

техническая отсталость, перестало действовать внушение, поскольку
идеалы забылись, кратковременнавя эйфория победы прошла, а от
долгого страха устали.

Сложились именно те условия, когда в с е искусство стало
опасным для режима. Главной угрозой оказалась фантастика, которая
могла вскрыть противоречие между подлинным и сталинским коммунизмом.

Ее требовалось превратить в псевдоискусство.

Тогда-то расцвела любовно взращиваемая с начала тридцатых годов
фантастика ближнего прицела. Шпанов, Адамов, Немцов, Трублаини.
Александр Казанцев.

Чтобы спрятать мертвый лист, посадили мертвый лес.

Александр Казанцев.

Да, признанный лидер "молодогвардейской фантастики" именно тогда
вошел в литературу. Эпоха требовала маленьких сталиных.

Я никогда не видел этого человека. Для меня он - просто безликое
воплощение мелкой мерзости черных лет.

"Всех учили, но почему же ты оказался первым учеником, скотина?"*

-------------------------
* - Шварц Е. Дракон. В кн. Шварц Е. Пьесы. Л.: Советский писатель,
1972.
------------------------

ФЕНОМЕН ПСЕВДОФАНТАСТИКИ

Существует "товарный знак", клеймо, позволяющее после нескольких
страниц или даже строк уверенно определить: "Это - МГ". Дело не
только в привычно низком литературном уровне - создается
впечатление, что есть некая схема, есть свой, особый взгляд на жизнь
и творчество.

"Всякое содержание получает оправдание лишь как момент целого,
вне которого оно есть необоснованное утверждение или
субъективаная уверенность." (Гегель)

I. Эстетика.

Надо признать, что если в сферах этики, философии или социологии
претензии фантастов-молодогвардейцев на духовное наследство
И.А.Ефремова вызывает недоумение, то в области эстетики его влияние
на позднейшее творчество редакции В.Щербакова несомненно.

Становленние писателя Ефремова пришлось на пятидесятые годы.
Советская фантастика, да и вся культура страны победившего
социализма представляла собой зрелище жалкое. Соответствующей была
и литературная среда.

Творческие возрения Ефремова формировались под влиянием его
научной деятельностьи. Это спровоцировало отношение к литературному
произведению, как к теореме, подлежащей краткому и четкому
доказательству. Любые построения, прямо не работающие на авторскую
задачу, безжалостно вычеркиваются. Свободное развитие сюжетных линий
отсутствует. Поведение героев упрощено до функциональности.

Эти принципы оказались совместимыми с литературными особенностями
фантастики ближнего прицела, и книги раннего Ефремова соединили в
себе, надо сказать - довольно органично - новизну содержания и
архаичность формы. К тому же, блестяще владея мыслью, автор
"Туманносмти Андромеды" был далек от понимания тайн языка.

"Последователи" взяли за образец именно слабые стороны
творчества мастера. Остроту и глубину социального анализа им
пришлось подменить антиимпериалистической и квазикоммунистической
фразеологией, горький оптимизм ученого перешел в их исполнении в
слащавое самовосхваление, исчезло страстное желание изменить мир, но
осталась, сделавшись достоянием псевдофантастики, внешняя сторона.
То, от чего Ефремов отказался в последние годы жизни - не зря лучший
советский историко-фантастический роман - "Таис Афинская"
замалчивается молодогвардейской критикой.

Постефремовскую (иначе Медведевскую) эстетику отличает прежде
всего ситуационная определенность, иначе говоря - отсутствие
степеней свободы. Не только социальная среда, но и характеры
персонажей заданы изначально; события и поступки предсказуемы.

Герой не вправе принимать случайные решения - действия его
обязаны вытекать из предшествующего с о з н а т е л ь н о г о
поведения. Как идеальный чиновник, он свято выполняет инструкцию
(то есть, авторский замысел) даже в ущерб себе.

Отсюда пренебрежение авторов к тонкой диалектикен взаимодействия
сознания и подсознания. Эмоциональная бедность текста, которую
приходится скрывать придуманными размолвками да искусственными
переживаниями.

Психика героев лишена источника внутрененего движения, потому
произведение, невзирая на потуги создателя, неизбежно статично.
Даже лучшие из книг "МГ", например, "Лунная радуга", представляют
собой растянутые экспозиции так и не начавшегося действия.

Функциональность персонажей лишает их речевой индивидуальности. В
книгах серии Библиотеки Советской Фантастики невозможно различить
на слух диалоги, внутренние монологи и авторский текст. Везде
используется одинаковый приглаженный язык, который если и
услышишь, то на дипломатическом рауте. Оживляют текст изредка
встречающиеся вульгаризмы типа "фирма веники не вяжет"* и стилизации

------------------------------------
* - Ахметов С. День венеры. В кн. Ахметов С. Алмаз "Шах". М.:
МГ, 1982г.
--------------------------------------

под народную речь.

" - У меня вот дочь растет, язви ее в душу, наденет сапожищи до
колен, штаны американские натянет и прет по жизни гренадером. А
попробуй укажи - так отбреет отца родного... Да, омужичились
девки-то, и не только одежей. В мое время куда какие скромницы:
помню, были! Но и цену себе знали. Иная с виду совсем замухрышка, а
идет - все в ней поет. Теперешние девки и ходить-то по бабьи не
умеют. того и гляди, отвалится чего-нибудь. Мою гренадерку в
двадцать лет мать учит, как юбку носить, шнурком ей колени
подвязываеит. Тьфу!.."*

--------------------------------
* - Карпов В. Две родины Капитана. В кн. Румбы фантастики.
Новосибирск: Новосибирское книжное издательство, 1988г.
--------------------------------

Отрывок не только иллюстрирует "внутреннюю", языковую эстетику
"МГ", но и позволяет уяснить молодогвардейские каноны красоты.

"МГ" в общем согласна с тем, что чувства прекрасного имеет
эротическую основу. Поэтому для редакции В.Щербакова характерно
преклонение перед женщиной - хранительницей домашнего очага,
непременно красавицей, желательно - в традиционной одежде, допустимо
- и нагой, но обязательно с загорелой кожей, спортивной и вместе с
тем женственной фигурой и большими глазами.

Только, преклонение абстрактное, без чувства. Потому не красота
получается - красивость.

Слово это символизирует всю эстетику псевдоискусства: королевства
кривых зеркал, где мир изображен таким, каким хотят его видеть, и
каким он не был никогда и не будет.

II. Философия (религия)

Специфической "молодогвардейской философии" не существует. Есть
всеобъемлющая искусственная система взглядов, созданная вне "МГ", но
воспринятая и пропагандируемая ею.

Термином "марксизм-ленинизм" именуется по меньшей мере четыре
различных течения; словосочетание "диалектический материализм"
обозначает вообще все, что угодно - любой набор сомнительных
правил, начинающийся с заклинания о первичности материи. В
результатье возникшей путаницы, точнее говоря - п о д м е н ы
п о н я т и й, учение не только начисто дискредетировано, но и
рассыпано на обломки, допускающие произвольное манипулирование ими.

"Советский марксизм". Оборотень, пришедший на землю в эпоху черных
лет, порождение тьмы и орудие ее. Знамя самой черной реакции, для
которой и Пиночет мягок, и Столыпин либерален. Он давно нуждается в
исследовании со стороны марксизма подлинного - выстраданной
человечеством сисемы взглядов, которая создвавалась тысячелетиями и
нашла свое воплощение в классических работах Энгельса и Маркса, в
научной деятельности Богданова, в фантастике Ефремова.

Псевдофантастика и в частности творчество "МГ" представляет собой
достойный материал для такого анализа.

Отметим прежде всего, что в книгах редакции В.Щербакова начисто
отсутствует движение, то есть самая диалектика.* Понятно: именно

------------------------------
* - Исключения составляют зваимствования у И.Ефремова. Смотри,
например, повесть Ю.Медведева "Чаша терпения".
------------------------------

диалектическое содержание философии, постулирующей отрицание всего
"раз навсегда установленного, безусловного, святого" представляет
опасность для тоталитарного государства, для "культуры", призванной
воспитывать верноподаннический тип мышления.

Уничтожение диалектики скрыто назойливым употреблением ее
терминологии. Низкий культурный уровень населения облегчает задачу:
с конца двадцатых годов слово это воспринимается массами, как
оправдание всему. Тезису об усилении классовой борьбы при
социализме. Борьбе с социал-демократами - злейшими врагами рабочего
класса. Доносам. Предательству. Провокации.

Диады, образованные парами противоположностей, порождающих
саморазвитие, - базовые элементы диалектического мышления - давно
уже заменили механическим соединением внешне противоречивых
терминов. Возникли и продолжают жить такие логические монстры, как
демократический централизм.

Того же происхождения "социалистичекский реализм", изобретение,
имеющее прямое отношение к кризису советской культуры.

Соцреализм равным образом отрицает уход от действительности в мир
мечты, грезы, воображения (символизм, авангардизм, фантастика) и
точное некастрированное изображение жизни со всеми ее язвами, с
кровоточащими подробностями (натурализм, существует еще термин
"густопсовый реализм" - оба используются, как ругательство).
Единственным выходом оказывается "сделать красиво", нарисовать
такую художественную реальность, которую хотят видеть заказавшие
музыку - часто, но не обязательно управители, иногда и
действительные представители народа, взращенного на псевдокультуре.

"Школа Ефремова", "МГ", имет лишь формальное отношение к
фантастике. В действительности, ее адепты работают в жанре
соцреализма, что подразумевает безусловный отказ от диалектики.

Однако, недиалектического материализма не существует. И не только
потому, что движение представляет собой атрибутивный признак
материи. Противоречие есть неотъемлмый элемент познания, а учение
Маркса - это прежде всего методология познания мира.

Но тогда фыилософию, в рамках которой функционирует
псевдофантастика "МГ", необходимо отнести к идеализму. Причем,
субъективному: напомню, эстетика "школы Ефремова" требует изображать
мир, каким его угодно видеть.

Из анекдота: "мы рождены, чтоб Кафку сделать былью."

"Советский марксизм" не имет ничего общего с теми философскими
школами, которые привычно обзываются субъективно-идеалистическими.
Позитивизм, лингвистический анализ, иные формы сциентизма,
экзистенциализм... старинный принцип "держи вора" долго скрывал лик
оборотня.

Догматический агностицизм - более подходящее название для
доктрины, которой семьдесят лет оправдывали наши политические и
хозяйственные авантюры, оправдывали разрушенеие культуры.

III. Этика.

Что до морали, которой руководствуются представители "школы
Ефремова" в реальной жизни, она малоинтересна.

Начав в шестидесятые годы с компромиссов, через мелкие подлости
семидесятых, через соучастие в преступлениях Оруэлловских лет, эти
люди докатилисть до литературных доносов, распространяемых массовым
тиражом, и заведомо бесчестного использования чужого имени, не
растеряв при этом своей страсти к подкупу и обману, к анонимным
рецензиям, лживым критическим обзорам и недобросовестным
библиографическим указателям.*

--------------------------
* - Смотри: рецензию А.Казанцева на сборник Лукиных ["ФЭНЗОР" Nо 2,
1990 г.], повесть Ю.Медведева "Протей" ["Роман-газета",1989, Nо 12]
и ее обсуждение в ВС КЛФ, неподписанную редакционную заметку в
сборнике "Фантастика-87", послесловие В.Жаркова к третьей книге
Е.Хрунова и Л.Хачатурьянца [Хрунов Е., Хачатурьянц Л. Здравствуй,
Фобос! М.: МГ, 1988г.], материалы "нуль-полемики". Смотри также
печально известный справочник "Мир глазами фантаста", окрещенный
"Чернобылем советской библиографмии".
-------------------------------

Зато очень важна система принципов, пропагандируемая
псевдокультурой. Их, эти принципы, называют коммунистическими не
только "молодогвардейцы" или ветераны войны и труда, полюбившие на
склоне лет заполнять газетные полосы жалобами на молодежь и
современную публицистику. "МГ" выполнила социальный заказ, создав
такой образ советского будущего, что мыслящие люди всего мира боятся
до этого будущего дожить.

"Молодогвардейский коммунизм" основывается на безусловном и
добровольном (!) подчинении человека обществу. Приоритеты
возрастают иерархически: семья важнее личности, друзья важнее семьи,
дело важнее друзей.

Интересно, что герой такой фантастики может навсегда и с легкостью
бросить возлюбленную, если вдруг кому-то понадобиться отправить его
в космос, под землю или в иное время (например, "Темпоград"
Г.Гуревича), но он не посмеет изменить ей с другой женщиной. Здесь
"МГ" твердо стоит на страже общественной нравствености и морального
облика строителя коммунизма.

А превыше всего страна, государство. Общемировые ценности
игнорируются, если только Советский Союз не расширен автором до
планетарных или галактических масштабов.

Народ отождествляется со страной, а страна - с руководством. А
поскольку у нас тем выше пост, чем человек дряхлее и консервативне,
этика "МГ" обращена в прошлое, прославляя традиции отцов и дедов,
славный наш ветеранский корпус. Симпатии авторов всегда на стороне
старшего поколения.

Следствием тезиса о примате государства, гитлеровского по
происхождению, является отсутствие личной свободы в светлом
псевдофантастическом будущем. Чеканная энгельсовская формулировка
вылилась у нас в блестящий образец военной диалектики: "свобода это
демократия, демократия это порядок, порядок это власть, а власть
это диктатура"* ... ничего подобного, разумеется, в книгах "МГ" не

------------------------------
* - См. статью Женщина на военном плацу. "Известия", 1989, Nо 298.
------------------------------

найдешь: полная добровольность и осознание - "Мол, надо, Федя". Но
при необходимости - если человек плохо осознает или вообще осознает
что-то не то - можно использовать, к примеру, внушение во время
сна - конечно же с самыми добрыми намерениями. Только не надо
оповещать пациента, потому как он может расстроиться, а общество
такое гуманное...*

------------------------------
* - Хрунов Е., Хачатурьянц Л. На астероиде. М.: МГ, 1984.
------------------------------

В самом же крайнем случае придется немножечко обмануть. Скажем,
посадить людей в тренажер вместо звездолета и пусть себе
забавляются - любят, ссорятся, сходят с ума, - а мы поучимся.*

------------------------------
* - Лапин Б. Первый шаг. В кн. Лапин Б. Первый шаг. М.: МГ, 1985.
(Имеется еще по крайней мере два издания.)
------------------------------

Однако, тут и молодогвардейская критика почувствовала, что автор
перешел все границы. Нельзя же, право: такое - и открытым текстом.
Пришлось оправдываться: "Сложное ощущение остается после прочтения
этой повести. С одной стороны - явная негуманность опыта, с другой
- его очевидная необходимость."* Очевидная... Слухи, что первые

-------------------------------
* - Алексеев Г. У книжной полки. В кн. Румбы фантастики.
Новосибирск: Новосибирское книжное издательство. 1988.
-------------------------------

советские ядерные бомбы испытывались не то на заключенных, не то на
военнослужащих уже подтвердились. *

--------------------------------
* - См. Ефремов Д. "Сентябрь 1954-го: испытания под атомным
грибом" "Известия", 1989, Nо 288.
--------------------------------

"Первый шаг" неизбежен в обществе, этические принципы которого
допускают манипулирование информацией. Впрочем, деятелей "МГ" сие не
пугает.

Пропагандируемая ими мораль позволяет решать за других, творя
добро (добро?) над головой. Позволяет вершить судьбы рас и народов.
"Карают то, что им представляется злом"* Вот вам оправдание для

--------------------------------
* - Так охарактеризована коммунистическая сверхцивилизация в повести
Ю.Тупицина "Красные журавли". М.: Мг, 1982.
---------------------------------

Венгрии, Чехословакии, Афганистана. "Суверенитет личности" поныне
остается для них пустым звуком, если не буржуазной пропагандой.
Как и принципы невмешательства. Как и большинство общечеловеческих
ценностей.

Этическая позиция "МГ" может быть сформулирована в одной фразе, в
императивной формуле, очень простой, потому и обходящейся дорого.

Она была провозглашена на Съезде Народных Депутатов и вызвала
бурные аплодисменты. Чему удивляться? Люди, воспитанные на
псевдокультуре, никогда не разглядят смысла, заключенного в
бессмыслице, которую, впрочем, они тоже не увидят.

Между тем, первое слово в знаменитом лозунге Червонописского
начисто отрицает третье, а второе, долженствующее служить логической
связкой, лишь иллюстрирует тезис Ф. Дюрренматта: "Когда государство
начинает убивать людей, оно всегда называет себя Родиной".

Они вошли в историю, слова Первого секретаря Черкасского обкома
ЛКСМ Украины.

"Держава, Родина, Коммунизм."

ГЛАВА 3.

Подведем итоги. Революция 1917 года ознаменовалась появлением
привелегированной группы, благополучию которой угрожают не те
или иные "подрывные", "политически незрелые", "антисоветские"
произведения, но все подлинное искусство в целом, не потеря
органами массовой информации чувства меры, патриотической
сдержанности или революционного самосознания, но независимая пресса,
как таковая. Эта группа владеет на правах распределенной
(коллективной) собственности средствами производства, то есть имеет
возможность присваивать прибавочный продукт, эксплуатируя чужой
труд. Сложилось классовое эксплуататорское государство, относящееся
- по Энгельсу и Ленину - к ГМК-формации.

К началу пятидесятых годов крестьянство, как особая социальная
группа со своими специфическими интересами, было уничтожено.
Буржуазия, возрождение которой стало неизбежностью в условиях
жесточайшего товарного голода, могла действовать только в
экономическом подполье. Возникла мафия: тогда она откупалась от
государства, позднее срастилась с ним.

Система пропаганды подчинила пролетариат - не без помощи
социальных транквилизаторов, таких как водка или антисемитизм.
Интеллегенция, обозванная "прослойкой", глубоко разобщенная,
запуганная, в массе своей потерявшая всякое самосознание, влачила
жалкое существование: обслуживала господ да лелеяла собственное
угнетение.

Деградация. По любой книге или песне, фильму или зданию
однозначно восстанавливается послесталинская эпоха.

Противоречия накапливались. Теряла управление экономика.
Приближался голод. В связи со смертью Генерального секретаря
"наверху" разгорелась жесточайшая брорьба за власть - правящий
класс раскололся на отдельные группки.

Единственной надеждой руководящего слоя стала политика возврата,
разумеется, на словах, к идеалам подлинного коммунизма.

Нужные слова были найдены.

Не будем предаваться иллюзиям: освобождение узников лагерей -
без гласной реабилитации, без открытого судебного процесса над
виновниками репрессий и их идеологическими вдохновителями - сугубо
прагматический шаг, рассчитанный на получение кредита доверия со
стороны остатков левой интеллигенции и образованеной части рабочего
класса.

О свободе речи не шло. Ее и не требовали; глотка воздуха хватило,
чтобы вспыхнул факел, зажженный в двадцатые.

1957 год. "Туманность АМндромеды". Книга вышла в свет, была
прочитана и принята миллионами. Обраптное влияние надстройки на
базис: "слово... если оно доходит, это все." (Луньюй)

Появилось "Возвращение". Затем "Стажеры", "Хищные вещи века",
"Понедельник..." Книги, сформировавшие в общественном сознании
"стандартную модель коммунизма". Сейчас, по прошествии тридцати лет,
я называю эту модель "наивной" и всячески критикую, но не будь ее
- не было бы нас. Двух поколений, воспитанных на фантастике.

Открылась "дорога в сто парсеков".

Другую дорогу тоже высветили - ту, что закручивает спираль в
кольцо. Появляется "Час быка". Стругацкие создают "Обитаемый
остров" и "Улитку..."

1970 год. Поздно.

"Гадкие лебеди" с их ваджнейшей неклассической схемой преодоления
инферно не успели появиться в печати.

Сражение, проигранное еще до начала. Реалии власти оставались в
руках аппарата. Коммунары интеллигенты "не знали, где сердце спрута.
И есть ли у спрута сердце."

Удар был нанесен симметрично: разгрому "Нового мира"
соответствовал разгром "Молодой гвардии", где Беллу Клюеву сменил
сначала Ю.Медведев, потом В.Щербаков. Псевдоискусство вернулось
к своим привелегиям и прерогативам.

Ломали даже то, что невозможно сломать. Запретили "Час быка",
давно разошедшийся по стране. Запретили песни Высоцкого.

В восьмидесятые годы контрнаступление реакции переросло в общее
наступление. Сложилдась интеллектуальная атмосфера, сравнимая с
обстановкой тридцатых или пятидесятых годова. Только, общество
больше не желало ничему веритть, и "те, кто велят" стали
эксплуатировать безверие.

Каждый решал по-своему. Убитые. Умершие от ран. Пленные.
Интернированные.

Примкнувшие к победителям.

Когда теперь говорят: "время было такое", я вспоминаю переводчиков
Оруэлла и Толкиена. Писателей, работавших в стол, в то время, как
семьи их голодали. Вспоминаю распечатки Солженицина и Стругацких,
того же Оруэлла, за которые ребята-программисты могли получить до
пяти лет, везло не всем.

ГЛАВА 4.

Бюрократы и деятели псевдокультуры не уступают нам в понимании
стратегии. Признаем, что огромные успехи перестройки иллюзорны:
"Саурон сломлен, но ушел живым; Кольца он лишился, но оно
сохранилось; Черный замок в Мордоре сравняли с Землей, но его
фундамент остался цел, и пока Кольцо Всевластия не уничтожено,
пока не выкорчеваны корни зла, полная победа над Врагом
невозможна."*

О полной победе речь пока не идет, на повестке дня вопрос, как
избежать очередного тотального попражения. Пора уяснить цели войны,
иначе до самого конца мы будем лишь отбивать удары, балансируя
между лагерями и эмиграцией.

Интеллигенция не может взять власть. Сделав это, она неминуемо
переродится в госаппарват.

Интеллигенция не может, однако, и оставить власть в руках
партийно-административной системы, которая обязательно погубит
страну; возможно, и не только ее.

Противоречие решается в рамках политики двоевластия.
Информационная, политическая и экономическая власти разделяются.
Руководство страной и все связанные с этим привилегии остаются за
ГМК-струкктурой. Представители левой интеллигенции контролируют
деятельность правительства, последовательно разрушая анфилады
иллюзорного мира, в котором продолжает блуждать общественное
сознание.

Аппарат должен быть безусловно отстранен от руководства наукой
и искусством (сам факт которого абсурден, не правда ли?), тем более
- от какого бы то ни было воздействия на образование. Отделять школу
от государства не обязательно. Эта мера запоздала: школы как
таковой в СССР уже не существует, образование дают сейчас в
основном "параллельные структуры" - клубы, кружки, факультативы.
Книги.

Информационо-обогащенная среда.

Две социально-политические структуры переплетаются в стране,
пытаются уничтожить друг друга. Война захватывает все стороны
жизни, и каждый из нас действием или бездействием своим, желая того
или не желая, объективно усиливает одну из структур, толкает
общество в сторону коммунизма или пролетарского госкапитализма.
Нестабильность, порожденная перестройкой, означает, что
иендивидувальное воздействие на систему не обязательно является
малым.

Один мир правил нами семьдесят лет и создал псевдоэкономику,
псевдокультуру и псевдожизнь. О другом мы смеем мечтать.

Данная, воистину программная статья была написана в течение
1987-1989 годов. Существенно сокращенный и переработанный вариант
под названием "...Иллюзии и дорога..." (целиком исключена 1-я
часть, многочисленные купюры) был напечатан в журнале "Сизиф", No
1 за 1991 год. В 1992 году этот вариант был удостоен премии
Б.Н.Стругацкого "Бронзовая Улитка". Полный вариант статьи
публикуется впервые.

(С) Сергей Переслегин, 1994

ФАНТАСТИКА ВОСЬМИДЕСЯТЫХ:
ПРИЧИНЫ КРИЗИСА

Часть I. Организация материала

Обернулся к первому и стало иначе:
Для увидевшего вторую образину
Первый -- воскресший Леонардо да Винчи.

В.Маяковский

Творчество признанных корифеев, таких как Борис Лапин, Владимир
Щербаков, Юрий Медведев -- подлинных мастеров, Учителей,
руководящих редакциями и семинарами... Не вправе мы оставить без
внимания и других, пусть менее известных, но столь же талантливых
писателей -- ведь "каждый год издательство "Молодая гвардия"
открывает сотни новых имен. (...) Это лучшие авторы, прошедшие
через жестокую творческую конкуренцию" (Серегин А. Назад к
Тарзану.-- "Известия", 30.07.1989).
Имя им легион; информационные массивы разбухают, мы
захлебываемся в обилии материала. Три года назад я написал:
"псевдолитературу у нас в стране выпускают крупносерийно"... еще
не создали ВТО. Сейчас стереотипные "Румбы" образуют очередную
стопку у меня на столе. Размножением делением.
Будем выделять три уровня псевдолитературы. Верхний из них
назовем халтурой, употребляя это слово без уничижительного
оттенка, скорее -- в значении "подхалтурить бы". К НФ халтуре
относятся удачные перелицовки чужих произведений -- речь идет,
разумеется, не о плагиате слова: срисовывается мысль, по крупицам
воссоздается эмоциональный фон, с всемерным тщанием пересаживаются
на новую почву реалии -- и упрощенничество, для которого
характерно навязчивое стремление автора выхолостить исследуемую им
проблему, часто весьма интересную.
НФ халтура должна быть талантлива хотя бы по одному критерию
(новизна идей и ситуаций, стиль, сюжет, образы). Если она написана
плохо, и читать ее скучно -- значит, автор спустился на уровень
серости. Здесь, кроме плагиата и упрощенничества, процветает
безграмотность.
Наконец, самые яркие образцы псевдолитературы я отношу к
патологиям. Надо сказать, что в отличие от серых книг, их читать
интересно -- как смотреть на уродцев в кунсткамере. Патологии
совершенно непредсказуемы.
На этом уровне чаще всего встречаются книги безграмотные и
слабые до беспомощности. Попадаются и идейные извращения.
Надо сказать, что в условиях политического плюрализма любое
идеологическое обвинение превращается в бумеранг, опасный
преимущественно для того, кто им размахивает. Но плюрализм не
подразумевает агностицизма. В морали и этике существуют
инварианты, выстраданные цивилизацией, неотделимые от самого
факта ее существования. Равным образом, в социологии и истории,
в психологии и экономике существуют надежно установленные факты,
информация, не менее достоверная, чем теорема Остроградского или
принцип Ле-Шателье.
Высокомерное игнорирование опыта, накопленного человечеством в
сфере общественных наук, я и называю идейными извращениями.
Сразу отметим водораздел между халтурой с одной стороны и
нижними структурными этажами с другой. Халтуру труднее отнести к
псевдолитературе, тем более, что вряд ли найдется фантаст,
который бы не отдал ей дань. В библиотеках -- очереди на Стивена
Кинга, Владислав Крапивин, автор знаменитой
"Голубятни...", получает премию за "Детей синего
фламинго", где явно прослеживаются мотивы "Дракона",
"Перевал" Кира Булычева ценят едва ли не выше "Льда
и пламени" Рэя Брэдбери.
Я вовсе не собираюсь обвинять 98 процентов любителей фантастики
в отсутствии вкуса. Развлекательная халтура -- необходимая часть
НФ, и в иной социальной ситуации я никогда бы не позволил себе
хоть как-то осудить книги, доставляющие удовольствие, да к тому
же выполняющие важную адаптивную функцию. Проблема заключается в
существовании антиотбора: халтура в нашей стране начинает
определять качество фантастики в целом; нижний этаж культуры
становится вершиной паракультуры, и тогда уже рождаются
патологии -- уродливые карикатуры на небесталанное
подражательство и излишнюю любовь к простоте.
В восьмидесятые годы расцвет халтуры и нашествие патологий слиты
воедино. Эти два процесса и определили деградацию советской
фантастики.

Глава 1

Законы дидактики рекомендуют идти от простого к сложному. Что ж,
научно-технические ошибки конкретны и потому просты. Правда,
хотя патологии, обычно, носят комплексный характер, научная
безграмотность, не подкрепленная "литературно" и
"идеологически", встречается лишь как редкое исключение.

"Химик Вагранян был лучшим гимнастом в экипаже.
"Солнце" он крутил на турнике так, что с ним на Земле
сравнились бы немногие, но тут он обжег руку, две недели не
подходил к снарядам, наконец выздоровел, прибежал в спортивный
зал, прыгнул с разбега на турник и... упал с криком, мускулы у
него порвались на руках, не выдержав возросшей массы тела".
Специальную теорию относительности проходят в школе, каждый
десятиклассник обязан знать классическую формулировку постулата
Эйнштейна.
В нашем случае покоящаяся система отсчета связана с Землей,
равномерно (почти) и прямолинейно относительно нее двигается
корабль-астероид, так что если жуткие мучения испытывали
астронавты, то как же чувствовали себя земные старики, женщины,
дети?
Остается только радоваться что из всей теории относительности в
память Г.Гуревичу запало лишь "увеличение" массы на
субсветовых скоростях, о "сокращении" поперечных
размеров он, видимо, ничего не слышал, иначе на страницах
"Функции Шорина" мы бы прочли леденящий душу рассказ о
том, как огромная сила медленно сплющивала космонавтов и их
корабль...
Непонимание программного принципа относительности -- беда не
только Гуревича, но и патриарха советской фантастики А.Казанцева
-- в романе "Сильнее времени", литературные достоинства
которого мы здесь обсуждать не будем, автор следующим образом
решает знаменитый "парадокс близнецов": "Ученым XX
века было невдомек, что во всей Вселенной нет силы, способной
разогнать Землю до субсветовой скорости". (Цитировано по
памяти.)
Это уровень старика Хоттабыча! Александру Казанцеву невдомек,
что еще учеными XVII века была открыта относительность движения
-- и нет никакой разницы, что разгонять. Землю или корабль.
Фантастическое произведение -- это, понятно, не учебник по
физике. Почти все авторы используют в своем творчестве
нуль-транспортировку, разную деритринитацию, плоскоту,
аннигиляторы Танева и иные средства сверхсветовой навигации,
никто за это не обвинит их в безграмотности, право писателя --
строить и обосновывать (или не обосновывать) свою собственную
физику, в которой действуют иные, не известные сегодняшней науке
законы, к "релятивистским патологиям" я отношу лишь те
случаи, когда автор прямо ссылается на теорию Эйнштейна и,
утверждая, что действует в ее рамках, допускает грубейшие
ошибки.
"Функция Шорина" (как, впрочем, и опус А.Казанцева) --
наглядный пример букета патологий: рассказ не только безграмотен
и литературно слаб -- из многочисленных его героев запоминается
лишь сам Герман Шорин, обыкновенный фанатик,-- но и содержит
идеи, мягко говоря, странные.
"В больничной палате, куда переселилась добрая треть
экипажа, Аренас созвал совещание -- лететь вперед или вернуться?
-- Вперед! -- сказал Шорин.-- Мы долетим до первой планеты и
сменим воду.
Но вернуться можно было за год, а лететь вперед предстояло почти
четыре года, и никакой уверенности не было, что у Альфы есть
планеты, что там можно достать воду, и дома ждали надежные
врачи, а впереди была неизвестность и самостоятельность.
-- Три солнца, десятки планет, на какой-нибудь есть разум, на
какой-нибудь умеют лечить лучевую болезнь,-- убеждал Шорин.
Было решено возвратиться, тридцатью двумя голосами против
одного".
Обратите внимание на предложенный Г.Гуревичем способ решения
спорных вопросов -- голосование. То есть, если бы Шорину удалось
собрать большинство, звездолет полетел бы дальше и больные
погибли бы, причем голосовавшие против продолжения экспедиции
рисковали бы жизнью вопреки своему желанию -- гуманно ли для
людей будущего... впрочем, побережем иронию: расследуя
творчество Б.Лапина, мы убедимся, что мир Г.Гуревича
действительно гуманен -- по крайней мере, относительно.
Вернемся к более-менее чистым формам "фантастической
безграмотности". Жуткая трагедия героев рассказа Г.Угарова
"Кольцо земное" связана с демографической политикой.
"Количество людей на Земле искусственно сдерживалось на
одном уровне. Люди смирились с тем, что детей разрешалось иметь
лишь после смерти кого-нибудь из близких".
Я могу понять страдания героини, но к чему шекспировские
страсти? Ограничьте численность детей нуклеарной семье двумя
(это легко сделать экономическими методами, если, в чем я сильно
сомневаюсь, возникнет необходимость) и прирост населения станет
отрицательным. Меры, предложенные Угаровым, ведут не к
стабилизации, а к сокращению количества людей на Земле, притом
довольно быстрому.
В.Титов в "Кратере" обходится с теорией вероятности
хуже, чем Г.Угаров с демографией. Ладно, чтобы метеорит угодил в
человека -- хотя такое случается не каждый день, ОДИН
подобный случай за историю космонавтики, наверное, можно
допустить. Но чтобы метеорит убил героя в единственной точке на
поверхности Марса, в которой соприкасаются два мира: сам Марс и
некий Разум, оставленный обитателями далекой звезды
контролировать несостоявшееся переселение!.. Автору можно
посоветовать ввести в рассказ какой-нибудь усилитель
вероятности.
Впрочем, возможно, он использовал открытие А.Скрягина из того же
сборника "Румбы фантастики". Оказывается, "в мире
нет и не может быть таких объектов и процессов, которые были бы
принципиально нереализуемы".
Любопытная мысль. Даже Господь Бог признавал пределы своего
всемогущества. Так, он не мог изготовить камень, который был бы
не в силах поднять. А если забыть о парадоксах, то останется
вторая теорема Генделя, три начала термодинамики.
Наша следующая тема -- логические ошибки. Рассмотрим в качестве
примера вторую часть рассказа М.Пухова "Монополия на
разум".
Автор изобрел машину времени, не нарушающую постулат
причинности. Перемещаясь на неделю в прошлое, она на семь
световых дней смещается в пространстве, так что изменить прошлое
нельзя. (Постулат причинности гласит, что причина всегда
предшествует следствию, машина времени позволяет, отправившись в
прошлое, замкнуть кольцо, поставить следствие впереди причины;
возникающие при этом парадоксы (хроноклазмы) подробно
исследованы классической фантастикой.)
Действие "Монополии на разум" происходит в
эйнштейновском мире, где скорость света -- предельная скорость
распространения информации; перемещаясь одновременно во времени
и пространстве, пуховская машина времени оказывается не в
абсолютном прошлом, а на границе абсолютно удаленной области, и,
поскольку область эта причинно не связана с точкой отправления
машины в прошлое, возникает кажущееся решение парадокса.
А если все-таки можно? Давайте включим машину дважды: поскольку
в пространстве нет выделенных направлений, перемещения будут
независимыми, тогда суммарно машина меньше сместится в
пространстве, нежели во времени (ведь сумма двух сторон
треугольника всегда больше, чем третья сторона), и тогда оживут
классические парадоксы хронофантастики.
Ошибка, допустимая для гуманитария. Но со стороны выпускника
МФТИ она означает глубокое неуважение к читателю. М.Пухов не
удосужился сделать элементарную проверку идеи рассказа. Впрочем,
возможно, он просто доверился французскому геологу Ф.Карсаку,
который предложил данную модель машины времени лет на двадцать
раньше. (Карсак Ф. Бегство Земли.)
Иного типа логическая ошибка, встречающаяся у Е.Сыча. Действие
его рассказа "Знаки" происходит в мире, который волею
правящего класса навсегда лишен письменности. Идея очень
богатая: показать общество, достигшее стадии позднего
средневековья, но имеющее лишь устную культуру. Увы, автор не
додумал ее. И люди, не знающие письма, говорят у него на
нормативном литературном языке, не отличаясь от нас ни речью, ни
стилем мышления. В результате рассказ, который мог бы стать
настоящим культурологическим исследованием, остался бледной
копией "Мастеров" У.Ле Гуин, не дотянув даже до уровня
халтуры.
Подобные ошибки я называю логической рассогласованностью мира.
Они редки -- название предполагает, что автору удалось создать
свою собственную модель Вселенной.
Значительно чаще нарушается не логика модели -- обыденный мир
текста живет по обыденным законам и не представляет интереса,--
а логика характеров. Сначала исчезает мотивация, затем теряется
всякая последовательность в сюжете. Так возникают
"мании".
Для произведений этого типа характерен воинствующий
антиимпериализм, их сюжеты стандартны и могут быть пересказаны в
трех предложениях: что-то открыли или построили, капиталисты
хотят забрать себе или уничтожить, герои побеждают капиталистов.

Вся "антиимпериалистическая фантастика" восходит к
одному первоисточнику -- "Гиперболоиду инженера Гарина"
А.Толстого. На мой взгляд, и эта книга не является шедевром,
переложения же в лучшем случае бездарны.
Я употребил термин "мания", в психиатрии он означает
навязчивое желание, обычно либо неосуществимое, либо
бессмысленное.
Советские инженеры строят метро из Москвы во Владивосток, долго
строят, им упорно мешают империалистические разведки. К
сожалению, остается неясным, к чему этот невероятно дорогой
проект нам и чем он так досадил мировому империализму; по-моему,
пытаясь уничтожить туннель на ранней стадии строительства, Запад
действует из чистого альтруизма.
В реальной жизни, увы, капиталистические державы в наши
грандиозные начинания не вмешиваются, примером тому
ленинградская дамба, пришедшая со страниц печально знаменитого
романа А.Казанцева.
Большинство "маниакальных" произведений было написано в
тридцатые годы, но в наше время этот тип патологии не умер, что
доказывает повесть В.Корчагина "Конец легенды".
Трансатлантический лайнер, на котором плывет в США советский
ученый, натыкается на мину, оставшуюся со времен войны,
гигантский корабль тонет почти мгновенно, не успевая даже подать
сигнал бедствия, спасаются лишь четыре человека.
Так бывает? Бывает, только очень редко: последний пропавший без
вести пассажирский "трансатлантик" исчез в 1854 году, ну
да простим это автору, тем более, что эпизод с катастрофой он
придумал не сам, а заимствовал у А.Беляева. (Беляев А. Чудесное
око.)
Герои добираются до острова, там происходит первая ссора, в ходе
которой советский ученый доказывает преимущества социализма. В
дальнейшем он занимается этим регулярно -- эдак раз в десять
страниц.
Остров оказывается плавучим, это -- огромный кусок пемзы,
который без руля и ветрил болтается в океане, он уносит героев
на юг... только почему на юг? Гольфстрим идет на северо-восток,
преобладающие ветры дуют в том же направлении, что определяется
кориолисовой силой, то есть, вращением Земли.
Однако, остров плывет на юг. Робинзоны ссорятся как по личным,
так и по политическим вопросам.
Юрий Крымов влюбляется в прекрасную аборигенку Норму, жертву
волчьих законов капитализма. Брат отца Нормы спровоцировал пари
и оставил семью на острове, зная, что он блуждающий. Его
дьявольский план был прост. За год убить брата радиоактивными
часами, потом найти остров по сигналам радиомаяка, спасти Норму,
жениться на ней и завладеть наследством. План действительно
сработал, но не до конца: отец умер, и мать тоже, а вот
радиомаяк сломался.
Поставим, однако, два вопроса. Во-первых, как умер отец? От
лучевой болезни? Но излучающий точечный объект быстро вызывает
изъязвление кожи, поэтому часы пришлось бы снять -- просто от
боли. Но, предположим, план удается, брат похоронен на острове.
А часы? Норма взяла бы их с собой, как память об отце, и что же
делать с этой радиоактивной уликой?
Опереточное злодейство на уровне пародийного фильма
"Великолепный", помните? "А зубы у крысы пропитаны
цианистым калием".
А теперь второй вопрос: почему остров не был запеленгован в те
дни или часы, когда работал радиомаяк? Ведь действие происходит
в северной Атлантике -- вокруг десятки, сотни судов и самолетов,
спутники, система противолодочного патрулирования.
В подобные технические тонкости В.Корчагин вдаваться не захотел,
ему было важнее продемонстрировать преимущества советского
образа жизни.
Выяснив тайну острова, Крымов и Норма начинают героическую
борьбу против зловещих планов империалистов, мечтающих
превратить это хрупкое и предельно неустойчивое образование в
военную базу, и, разумеется, одерживают победу (спасая тем самым
американские ракеты -- надо думать, для будущей их установки на
айсбергах).
Научно-технические, равно как и логические нелепости текста
часто оправдывают с позиций высокой литературы. Тезис: книга
написана о человеке и для человека, поэтому технические
подробности автора не волнуют -- он выше их, так как превыше
всего подлинное искусство.
Почему-то подлинное искусство всегда отличала точность в
использовании деталей.

Глава 2

"Каждые сорок лет космолетчики запирались в
антианнигиляционные капсулы, переводили корабль на субсветовую
скорость и там, в беззвездном и бесцветном засветовом антимире,
где все наоборот, возвращали себе молодость, а тем временем
корабль проскакивал очередной межгалактический вакуум, и перед
глазами обновленных людей вспыхивали новые звезды, возникали
новые миры, ждущие исследователей.
Сто тысяч лет прошли как один год.
Весь экипаж "Валентины" проснулся от глубокого анабиоза,
и все, кто оказался свободным от вахты, собрались в
кают-компании, огромное помещение заполнилось почти до отказа,
шутки, смех звучали не умолкая, люди были радостно возбуждены,
как всегда бывает, когда в близкой перспективе возвращение на
родную Землю.
-- Теперь пойдем в трехмерном пространстве, не люблю я эти
заковыристые нуль-переходы.
-- Верно, то ли дело -- по старинке, под фотонными парусами,
правда?
-- Теперь -- прямым курсом к Солнечной,-- слышались отовсюду
голоса.
Экипаж "Валентины" уже успел вчерне ознакомиться с
окрестным пространством, изучить показания приборов, полученные,
пока экипаж был погружен в глубокий сон.
-- Необходимо обследовать получше эти небесные тела,-- сказала
Анга, старший астробиолог.
-- Кажется, есть основания для высадки. Опять из графика работ
вылетим. Вам только тайны подавай, а мне потом в Управлении
одному отдуваться".
Понравилось?
Сейчас я должен объяснить, почему этот отрывок наглядно
демонстрирует литературную беспомощность сразу трех авторов --
В.Рыбина, В.Михановского, А.Шалина. Ведь шаблонность могут
назвать традиционностью, неумение писать интересно --
философичностью и глубиной, отсутствие характеров -- типизацией,
полный идиотизм сюжета и исходной посылки -- оригинальностью и
самостоятельностью.
Игра словами -- занятие увлекательное, но в литературе
презумпция невиновности не действует, произведения, о которых
идет речь, безоговорочно осуждены читателями. Они осуждены даже
спекулянтами, ибо представляют собой редчайший образец --
фантастики, на которую в стране нет спроса.
Для тех, кому все же требуется обоснование, задам единственный
вопрос: есть ли в текстах В.Михановского и В.Рыбина хотя бы один
неожиданный образ, нетривиальное сравнение? Фотонные паруса?
Было у М.Пухова, а ранее у Стругацких.
Достаточно, или нужно еще доказывать, что люди никогда не
говорят так, как герои В.Михановского, что фраза:
"Необходимо обследовать получше эти небесные тела"
напоминает бородатый анекдот про вежливого прораба, намекающего
напарнику: "Разумно снять с моей ноги это бревно, которое вы
на нее уронили".
Критиковать таких авторов трудно, как резать воду. Для меня
остается загадкой, понимают ли они, что ничего не знают и не
умеют, что неспособны писать даже на уровне требований
выпускного экзамена в школе-восьмилетке. Хотя, зачем им это
понимать? Печатают...
Цитированная повесть В.Михановского "Эны" удостоилась
публикации в "Роман-газете", то есть, миллионного
тиража.
Кроме штампов, с которыми мы уже познакомились, в
"литературной патологии" выделяется ненаблюдательность и
гигантомания. Штампы очень скучны. Произведения авторов
ненаблюдательных, напротив, прекрасно читаются.
"Бежала обезьяна неимоверно быстро, но зверь (кажется, это
был саблезубый тигр) не отставал. Более того, расстояние между
ними сокращалось".
Это, видимо, рекорд. Впрочем, быть может, Ходжиакбар Шайхов и
критик Г.Алексеев, похваливший рассказ за грамотность и
увлекательность, никогда не видели тигра?
Подобные ляпы для советской фантастики 80-х годов, в общем, не
характерны. Редакторы успешно справлялись с ними, своевременно
вычеркивая из текста сравнения и описания, но нельзя вычеркнуть
психологию. Невнимательность, ненаблюдательность автора
проявляются сразу, как только герои начинают говорить или, не
дай Бог, размышлять про себя.
"Мало того, что Киан выдал на-гора алмазы, он еще сотворил
уникальные бриллианты, полагаю, они не отличаются от оригиналов,
может быть, даже на атомарном уровне: цвет, структура
поверхности, надписи на "Шахте" -- поистине фирма веники
не вяжет!
-- Ты серьезно?
-- То есть серьезнее некуда!"
Так разговаривают между собой исследователи Венеры; угадать
планету, правда, трудно, но не будем придираться: Спартак
Ахметов безусловно имеет право писать для десятков миллионов
читателей, не знакомых с астрономией.
Киан -- биоробот, на Венере у него пробудилась генная память, и
он вспомнил, как был когда-то березкой, которую срубили жестокие
люди.
Генная память столь часто просыпается в героях псевдофантастики,
что не представляется возможным ответить на традиционный вопрос:
"Кто у кого украл?" Обезьяна, удирающая от тигра --
тоже, наверное, горячечный бред ожившего прошлого.
Приведенная выше цитата является примером психологической
недостоверности в словах, а вот перед нами мысли главного героя
-- он летит над Венерой, ожидает смертельно опасного нападения
ос и, естественно, вспоминает возлюбленную: "Гражина тоже
полюбила сразу,-- думал Лобов другой половиной мозга,-- только
боялась признаться даже себе. Она вообще не собиралась выходить
замуж, хотела делать науку, не понимала, что любовь помогает, а
не мешает. У нас будут дети, дочку назовем Зухрой -- в честь
красавицы Венеры. Нет, к черту Венеру! Дочку назовем Гражиной.
Она будет красивой и умной -- вся в маму... хотя мои гены тоже
чего-нибудь стоят. Гражина Ломова будет носительницей лучшей в
мире комбинации генов! Поколения предков, как две реки, текли
навстречу друг другу, любили, мучились, работали, чтобы слиться
в Гражине Ломовой; какой колоссальный опыт накоплен за
столетия!"
Автору, пожалуй, следовало поставить многоточие. (В последнее
время я познакомился с характерными "молодогвардейскими" приемами
ведения литературной дискуссии: так, любую попытку иллюстрировать
критический тезис цитатами из обсуждаемого произведения принято
называть "выдергиванием цитат" и объявлять "нуль-критикой". В
принципе, В.Щербаков прав: только полный текст произведения дает
истинное представление о таланте автора... к сожалению, я лишен
возможности целиком привести в статье творения Рыбина, Михановского
и других. Элементарная жалость к читателю вынуждает ограничиться
короткими отрывками.)
Гигантоманией я называю разительное несоответствие между
замыслом автора и размахом фантастического приема: по воробьям
стреляют не из пушки и тем более не из боевого аннигилятора. В
целях недопущения подкормки дынь селитрой прилетают инопланетные
пришельцы. Чтобы доказать, что нехорошо отцу-исследователю
забывать про своего сына, срочно создаются два дубля нашей Земли
-- в рассказе их называют казбеками. Позволю себе выразить
надежду, что при должной экономике можно было обойтись всего
одним Большим дублем -- как это сделал для примирения командира
корабля и начальника экспедиции другой советский фантаст.
В "Фаэтоне" М.Чернолусского в сопредельное пространство
попадает большая группа советских граждан, ни одного из которых
мне не удалось запомнить; свою планету фаэты давно разрушили, да
и сопредельную Землю они превратили в асфальтовую пустыню.
Герои попадают в город "Желтый дьявол", названный,
по-видимому, в честь Алексея Максимовича Горького. Здесь автор
начинает критиковать капитализм и защищать идеалы нашей
собственной Родины. (В еще более шаблонной форме, нежели
В.Корчагин.)
Выясняется, что книга посвящена борьбе с перебежчиками и
невозвращенцами. По мнению М.Чернолусского, все они, изменившие
Родине, попадают к фаэтам, которые всячески обижают их и
эксплуатируют.
Что ж, для подобной критики капитализма и впрямь необходима
параллельная вселенная: если автор, изучая материал, ограничился
программным очерком, прочитанным по диагонали, лучше перенести
действие на сопредельную Землю -- подальше от реальных
американцев, шведов или японцев.
Экстремум: живые ископаемые.
Произведения писателей-фантастов Е.Попова и Д.Де-Спиллера
выделяются даже на уровне уже рассмотренных патологий. Лет на
тридцать пережившие свое время, они столь же уместны в нашей
литературе, как стадо динозавров на улицах Ленинграда.
"Не улучшилось настроение у Сергея и когда он в Алма-Ате
пересел в вертолет, чтобы лететь в горы, в расположение
экспедиции Коровина. Не привлекали его внимания ни проплывавшие
под вертолетом ярко-зеленые долины с островами еловых лесов, ни
голубая гладь Иссык-Куля, ни голые бескрайние громады ребристых
каменных хребтов, прорезанных горными потоками и закованных в
ледники; он терзался неожиданной неисправностью прибора, хотел
быстрее увидеть его своими глазами".
Мне кажется, что литературный уровень повести "Невидий"
этим отрывком определяется однозначно, штамп виден во всем, даже
в структуре фраз, напоминающей стиль очерков пятидесятых годов,
не говоря уже об абсолютной недостоверности психологии. Дело
даже не в том, что нормальный человек не может остаться
равнодушным, впервые увидев горы,-- бывают исключения: Эрих
Людендорф, когда адъютант обратил его внимание на красоту речки
Прегель, блеснувшей в лучах заходящего солнца, бросил в ответ:
"Незначительное препятствие". (Б.Такман.)
Согласитесь -- короткая, точная, безжалостная характеристика
будущего военного преступника.
Казалось бы, в распоряжении автора фантастической повести
гораздо больше изобразительных средств, нежели у историка, но
ничего кроме "он терзался неожиданной неисправностью
прибора" Е.Попов написать не сумел; не знаю, с чем это
связано, может быть, с талантом автора, может -- с уровнем его
профессиональной грамотности.
Есть еще третья возможность -- с особенностями первоисточника.
Ведь оригинал повести Е.Попова в свое время неоднократно
переиздавался. Прибор, неисправность которого так огорчала
героя, давно разработан фантастикой "ближнего прицела".
Это -- немцовский интравизор, который не то одну, не то две
повести искали, испытывали и налаживали неразлучные Бабкин и
Багрецов. Правда, тогда не удалось заставить интравизор
просвечивать землю на достаточную глубину.
К концу семидесятых годов проблему, по-видимому, решили, и
прибор, изобретение которого Е.Попов приписывает Сергею Бурову,
используется в геологоразведке.
Расследуя причину неполадок, Буров обнаружил, что работу прибора
нарушил некий ранее неизвестный минерал. Этот минерал,
"невидий", и является главным персонажем повести. Судите
сами: он не отражает свет, не поддается ковке, не нагревается,
не плавится, не окисляется, не изнашивается, поглощает все виды
излучений, сверхпроводящ до 2000 С. Еще он повышает гемоглобин,
лечит псориаз, препятствующий личному счастью героя, оказывает
общее благотворное воздействие на организм: "память свежая,
думается легко". Кроме того, невидий позволяет... но об этом
чуть позже.
Пока что Буров ничего такого не знает, он просто держит в руках
неизвестный минерал и размышляет: "Как сохранить
необыкновенную находку в тайне?"
Скрывать невидий приходится даже от ближайших друзей, что не так
просто -- уж очень неправдоподобна версия Бурова.
"Как же это ты, друг, умудрился начисто угробить прибор,--
спрашивают помощники,-- хоть признайся, как ты его так?
Сергей оказался в явном затруднении. Но быстро нашелся и
виновато ответил: ..."
Как вы думаете, что ответил Буров товарищу, стремясь рассеять
его недоумение?
"...об этом я напишу в объяснительной директору, а тебе
как-нибудь после расскажу. Ты прости, но я очень спешу..."
Вот таким образом гениальный ученый пытается сохранить тайну, и
это ЕМУ УДАЕТСЯ! (Пока я не обсуждаю вопрос, насколько
буровская секретность вообще была необходима.)
Герой возвращается в Москву, знакомит с открытием компетентных
специалистов и компетентные органы, и в награду получает под
свое руководство сначала лабораторию, затем институт и, наконец,
объединение.
Начинаются исследования, и свойства невидия раскрываются во всей
полноте; параллельно нарастает завеса секретности.
Происходит взрыв, весь район окутывает невидиевая туча,
непрозрачная ни в оптике, ни в инфракрасных лучах, ни в
радиодиапазоне.
"Только надо немедленно гасить все кривотолки вокруг этого
случая,-- говорит Буров,-- нельзя привлекать к нему лишнее
внимание".
Интересно, как он себе это представляет? Скрыть черное пятно
диаметром в несколько километров, аварию, о которой знают сотни,
если не тысячи людей?
Меры, однако, приняты.
"Лаборатория в Соснах взорвалась,-- тихо ответила девушка,--
только ты никому, слышишь? Это и мне не положено знать".
Лет десять назад сотрудники Крымской астрофизической
обсерватории написали в часы досуга прекрасную юмореску
"Правда о бермудском треугольнике и летающей посуде".
Пародия предвосхитила творчество Е.Попова.
"А еще вчерась на рынке бабы сказали,-- Матрена Тимофеевна
оглядывается и шепчет,-- будто бы самого майора Коваленку
послали туды... только ты, гляди, никому не сболтни --
государственная тайна! Мне -- и то под большим секретом
рассказали".
Шпионы, конечно же, не дремлют, они пытаются захватить помощника
Бурова, физика Костю, но не на того напали:
"Костя мгновенно выплеснул коньяк ему в глаза, тут же
схватил пистолет и, опережая Леонида Захаровича, выстрелил
сначала в него, потом в Сурена, затем вскочил на подоконник,
ударом ноги выбил окно и прыгнул с двухметровой высоты.
Вслед ему раздался выстрел.
Еще в полете Костя увидел метнувшийся к нему силуэт человека и
выстрелил. Упав на землю, он тотчас же вскочил на ноги и
бросился изо всех сил бежать, петляя между деревьями.
Через некоторое время он услышал позади злобное рычание собаки.
Оглянувшись, совсем рядом увидел свирепый оскал огромной овчарки
и выстрелил в упор".
Двух профессиональных разведчиков Костя убил, одного ранил, еще
одного добила шаровая молния, позаимствованная из старого
рассказа Охотникова; впрочем, все эти подвиги были ни к чему --
дачу окружили войска госбезопасности.
А Буров продолжает размышлять:
"Выходит, и ядерное оружие может перестать быть грозным...
Если даже останется только взрывная сила, световое же и
радиационное воздействие могут гаситься встречным взрывом
невидиевой руды... или -- вдруг ядерные, в том числе и
нейтронные бомбы в этой среде вообще не могут взрываться? Как
все в природе гармонично создано: на всякий яд неизбежно
находится противоядие... Надо только поискать хорошенечко".
"Мысль свежая и оригинальная", лучшая защита от снаряда
-- броня, от газа -- противогаз. А ядерная война станет
безопасной, если удастся найти невидий, или -- что то же самое
-- создать СОИ. Сравнение правомерно: боевые лазеры СОИ, как и
невидий, препятствуют взрыву боеголовок. Итак, Е.Попов солидарен
с Р.Рейганом времен Московской олимпиады: вооружение -- лучший
путь к миру.
Повесть заканчивается апофеозом. Сергей Буров, уже академик,
выступает на международной конференции:
"Да, велики возможности нашего невидия, но нам и в голову не
приходит воспользоваться этим в каких-то иных целях, кроме
мирных, ибо наш идеал -- мирное сосуществование...
Последние слова Бурова потонули в бурной, долго не умолкавшей
овации зала".
Эти строки обидно читать, они представляют собой злую пародию на
советские мирные инициативы: после того, как мы засекретили
невидий, скрыли от врагов и от друзей все свойства
фантастического минерала, в том числе -- и возможность
медицинского применения, после того, как мы разобрались в
военном значении открытия и создали "невидиевый зонтик",
получив тем самым решающее стратегическое преимущество,-- после
всего этого мы с удовольствием напоминаем человечеству, что наш
идеал -- мирное сосуществование!
Кстати, это действительно мечта многих, что у нас, что на Западе
-- мирное сосуществование с позиции силы.
Возвращаясь к общей оценке повести Е.Попова, замечу, что
свойства невидия противоречат не только второму, но и первому
началу термодинамики, то есть закону сохранения энергии. Замечу
также, что сюжет "Невидия" принадлежит Владимиру
Немцову, "шпионские страсти" заимствованы у Григория
Адамова, а дежурные призывы к миру взяты у Александра Казанцева.
По сравнению с повестью Е.Попова, рассказы Д Де-Спиллера
производят меньшее впечатление: в произведениях этого автора
"нет злодеев, без которых не мог обойтись даже такой
романтик, как Грин, да и сама вселенская природа не предстает
здесь в качестве "злодея"... ни в одном из сюжетов... мы
не найдем "пришельцев", "марсиан", столь
привычных и, можно сказать, обязательных гостей из близких и
далеких окрестностей Вселенной... "Сверхъестественное"
получает статус природного естества, права нового закона или
органического явления материального мира".
Это -- из предисловия, принадлежащего Ю.Медведеву. Продолжим
цитату:
"Вместе с тем, при избытке идей фантастических нужно
отметить и недочеты начинающего писателя: сюжетная монотонность,
наукообразность изложения, не всегда уверенное владение
литературным инструментарием... У Де-Спиллера герои в разных
рассказах разные, но они настолько лишены каких-либо
индивидуальных черт, настолько не персонифицированы, что
читатель вряд ли отличит их друг от друга, тем паче, что все они
напоминают слишком уж рациональным поведением роботов одной
серии. ...Всматриваясь в персонажи Де-Спиллера, вспоминаешь
давних пифагорейцев, а то и самого Пифагора: методы познания
чудес природы этих героев безудержны, но вместе с тем и чисты.
Не сомневаюсь, что читатели встретят литературный труд ученого,
кандидата физико-математических наук, доброжелательно,
...Занимательная для читателя старшего поколения, книга будет
инициировать и увлечение наукой школьной аудитории.
С полной ответственностью рекомендую читателю эту книгу".
Плохо обстоит дело у Ю.Медведева с чувством ответственности. На
протяжении двух страниц сравнить героев с роботами одной серии и
с Пифагором, отметить "ошеломляющую парадоксальность и, если
угодно, некоторую элегантность" рассказов, автор которых,
однако, "не всегда уверенно владеет литературным
инструментарием", назвать сюжеты одновременно
"изящными" и "монотонными" -- такое предисловие
заставляет усомниться в простой человеческой порядочности его
автора.
Ситуация элементарна: рассказы Дмитрия Де-Спиллера невообразимо
слабы, сборник "Поющие скалы" месяцами валяется в
"Старой книге", в разделе уцененных товаров, это
единственное известное мне фантастическое произведение, которое
продается ниже номинальной цены (65 копеек).
В анкете, проведенной ленинградским клубом любителей фантастики,
сборник получил среднюю оценку 0,3 (ноль целых три десятых) по
одиннадцатибалльной шкале, столько же получил Немцов, ниже фэны
оценили лишь "Сильнее времени" А.Казанцева.
Ю.Медведев имел некоторое представление о художественных
достоинствах сборника, но здравый смысл вступил в противоречие с
групповой солидарностью.
Увлекшись анализом вступительной статьи, я еще не предоставил
слово самому Де-Спиллеру.
Рассказ "Шестикрылые осы".
"Сначала братья Щелкуновы ни о чем не спрашивали Ходакова,
после объятий они усадили его за стол и, пока он ел, занимались
приготовлениями к отлету; необходимо было изучить гравитационную
обстановку в окрестностях Юраса.
-- Прости, а что случилось на "Связном-15"? -- перебил
Николай.
-- Я исправлял курс, увидел неожиданно ОСУ. Растерялся и
забыл выключить серводвигатели".
"Он действительно забыл от растерянности вовремя выключить
серводвигатели, и если теперь не задействовать безотлагательно
лучевые тормоза, то через минуту "Связной-15" врежется в
Юрас и обратится в пламя".
Д.Де-Спиллер, видимо, путает звездолет с автомобилем, а планету
с фонарным столбом. О квалификации водителя (пилота) и вовсе
говорить не приходится.
"А что представляют собой осы? Ты знаешь это? -- спросил
Николай.-- По-моему, они являются просто-напросто каменными
морозными узорами".
Теперь другой рассказ, "Поющие скалы", по имени которого
назван сборник.
"Флора и фауна Эвлимены были удушены ядовитыми межзвездными
облаками четыре миллиона лет назад".
Утверждение, странное для кандидата физико-математических наук.
Эвлимена описана как планета земного типа. Чтобы уничтожить ее
биосферу, газ должен иметь концентрацию частиц порядка числа
Лоншмидта. Плотность реальных межзвездных облаков несравненно
меньше, но если бы Эвлимена и в самом деле вошла в область
пространства, заполненную газом требуемой плотности, она бы
сгорела подобно метеориту.
Герои рассказа теряют свой космический корабль и ведут по этому
поводу спор с претензией на остроумие. Пытаясь послать
лазерограмму, они теряют еще и вездеход; правда, звездолет
находят. (На нем не было ни радиомаяка, ни каких-либо
управляющих механизмов, он дрейфовал по морю Эвлимены под
действием ветра и волн.) Далее герои решают возникающие научные
загадки, долго рассказывая читателю о биогеноценозах и задавая
друг другу вопросы, "свидетельствующие о дремучем
невежестве".
Закончу на этом, избавив вас от цитат из "Планеты
калейдоскопов" или "Удивительной Игви". (Насколько мне известно,
творчество Д.Де-Спиллера до сих пор не рассматривалось критикой,
даже фэновской -- никому не хочется тратить свое время на
доказательство очевидных вещей, да и автора жалко: на обиженных
Богом не обижаются...)
А в результате В.Щербаков с полным основанием заявляет, что
книги, выпущенные его редакцией, никто не осмеливается
критиковать.

Глава 3

Теперь о проблемах идеологии.
Рассматривая произведения Е.Попова, В.Корчагина,
М.Чернолусского, мы коснулись этой темы, но там была скорее
профанация идей, нежели сознательное их извращение.
Юрий Тупицын, волгоградский фантаст. Мне горько о нем писать.
"На восходе солнца" я включил бы в антологию лучшего
советского фантастического рассказа. В "Синем море"
обращает на себя внимание новая НАУЧНО-фантастическая
идея -- явление для нашего времени уникальное.
"Поздний" Тупицын не стал писать хуже, но с годами все
больше оживает в нем военный летчик, чей взгляд на мир ограничен
прорезью прицела и экраном локатора.
Повесть "Красные журавли".
Не будем вдаваться в подробности хорошо закрученного сюжета,
скажем лишь, что военный летчик Александр Гирин попадает на борт
межзвездного корабля, которым управляет космический торговец,
назвавший себя Люци -- что уже любопытно: галактический
капитализм мы знали до сих пор лишь по произведениям А.Азимова,
Р.Шекли и Г.Гаррисона.
Гирин знакомится с коммунистической сверхцивилизацией
демиургийцев, обогнавших землян на десять тысячелетий,
представительница ее -- милая девушка по имени Дийна --
следующим образом рекламирует зеленый кристалл, который держит в
руке:
"Это не игрушка, а моя опора и защита: возникни нужда, я
могла бы потопить корабль или сбить самолет".
Странное сравнение для высшего разума -- как-то сразу
вспоминаются герои "Часа быка": Тор Лик, Гэн Атал, Фай
Родис, Тивиса Хенако предпочли погибнуть, но никто из них не
подумал, что СДФ способен не только создавать силовое поле, но и
убивать.
Напомню, цивилизация Дийны старше нас на сто веков. Немногие
фантасты и социологи осмеливались заглянуть так далеко. Подобные
временные интервалы рассматриваются обычно в рамках циклических
моделей, где будущее смыкается с прошлым, и количество
тысячелетий не имеет значения.
Тупицын не придерживается схемы Франса или Азимова -- общество
демиургийцев развивалось поступательно.
Рискованно описывать сверхцивилизацию такого уровня. Известно
ведь, что "будущее не только сложнее, чем мы его воображаем,
оно сложнее, чем мы можем вообразить". Лишь за одно я готов
поручиться: мир, обогнавший нас хотя бы на три столетия, не
будет знать слова "оружие".
Реплика Дийны не случайна. Позднее Люци говорит о демиургийцах:
"Мужественная, непреклонная раса разумных... им, черт их побери,
совершенно чужда этакая вселенская, всепрощающая доброта, они карают
то, ЧТО ИМ ПРЕДСТАВЛЯЕТСЯ ЗЛОМ, НЕ ОБРАЩАЯ ВНИМАНИЯ НА МОРАЛЬНЫЕ
ИЗВИВЫ И НЮАНСЫ ДРУГИХ ЦИВИЛИЗАЦИЙ, карают если не жестоко, то
жестко".
Что к этому можно добавить?
В повести "Красные журавли" много мелких ошибок; так,
автор разделяет мораль и разум, утверждая, что с помощью разума
"с равным успехом можно творить и добро, и зло".
Но человечество уже сейчас пришло к пониманию того, что мораль
вторична и порождается именно разумом. (Смотри, например,
исследования по детской психологии, математическую теорию
конфликта, разработанную Н.Моисеевым. Впрочем, еще патер Браун
заметил: "Вы нападали на разум, а у священников это не
принято".) Откровенным бредом является экономическая модель
сверхцивилизации демиургийцев: малые рассеянные коммуны в
несколько десятков человек при развитом машинном производстве.
Пространные рассуждения Дийны на эту тему не убеждают. Слишком
уж напоминают они сумбурные идеи Генерала из "Обитаемого
острова" А. и Б.Стругацких:
"...власть богатых надобно свернуть (это от Вепря, который в
представлении Максима был чем-то вроде социалиста или
коммуниста), во главе государства поставит надлежит инженеров и
техников (это от Кетшефа), города срыть, а самим жить в единении
с природой (какой-то штабной мыслитель-буколист), и всего этого
можно добиться только беспрекословным подчинением приказам
вышестоящих командиров, и поменьше болтовни на отвлеченные
темы".
Эти ошибки существенны для человека, дерзнувшего строить модель
будущего, а в довершение -- жуткий образ карающей цивилизации,
увы, типичный для мировоззрения Тупицына.
Рассказ "Люди не боги".
"...вторая задача прямо противоположна первой -- ограничение
разума... мы даем забывшейся цивилизации крепкий подзатыльник.
-- А если это не поможет?
-- Тогда мы принимаем более радикальные меры... жгучий
плазменный смерч новоподобной вспышки выжигает окружающие
планеты, гибнут псевдоразумные существа и их творения."
Кстати, замечаете ли вы в этом будущем черты мирного
сосуществования по "Невидию" Е.Попова? Хотел того
Ю.Тупицын или нет, но читатель сознательно или на уровне
подсознания проведет параллель между вселенной "Красных
журавлей" и нашей Землей, при этом если Советский Союз
оказывается аналогом демиургийцев, то что в таком случае
изоморфно плазменному смерчу?
Вопросы, рассмотренные выше, достаточно сложны для штурмана ВВС.
Вероятно, автор просто не сумел разобраться в собственных
построениях.
А вот книга "Первый шаг" написана вполне сознательно.
Смягчающих обстоятельств у Б.Лапина нет.
Существуют же какие-то пределы; ребенок, выбивший стекло в
школьном кабинете, сможет сослаться на случайность, но тот, кто
швыряет камни в окна проходящей электрички, совершает
преступление и знает об этом.
Я не могу допустить, что советский писатель никогда не слышал,
что нельзя ставить эксперименты на людях без их ведома, что
подобные "научные исследования" суть атрибут фашизма,
что врачи, их проводившие, предстали перед международным
трибуналом.
...Вновь счастливое будущее, длительная звездная экспедиция, она
продолжается уже второе поколение; люди живут, ссорятся, сходят
с ума, умирают.
Только никакого полета нет, все происходит на Земле. За агонией
наблюдают врачи, изучают. В конце произведения на
"корабле" остаются двое ребят-подростков, эксперимент
продолжается:
"Под куполом рубки, взявшись за руки и смело глядя вперед на
звезды, стояли Александр и Люсьон".
Еще одна цитата:
"Жестоко? Вы говорите: жестоко было оставлять их на произвол
судьбы? Вы говорите: они не виноваты в просчете с цирконием? А
нарушать чистоту многолетнего и дорогостоящего
медико-биологического эксперимента из шалости, из сопливого
сострадания -- это, по-вашему, гуманно?"
Оставлю без внимания термин "сопливое сострадание".
Скажу лишь одно: гестаповец Рольф из "Семнадцати мгновений
весны", оказавшись в довольно похожей ситуации, закричал:
"Вы хотите остаться чистенькими, а мне предлагаете
гнусность!" У него было больше совести.

Глава 4

Фантастика всегда выражала социальную позицию интеллигенции.
"Мир без страха, насилия и ненависти, общество свободных
людей... слово "свобода" понимали по-разному: не все
отказались от концепции частной собственности, мало кто до конца
разобрался в тонкой диалектике Энгельса... опирались на
"Декларацию прав".
"Люди рождаются и остаются свободными и равными в правах...
свободный обмен мыслями и мнениями -- одно из наиболее
драгоценных прав человека".
И Фрето отказывает в праве на существование предрассудкам,
касающимся различия в происхождении. И Конвент рукоплещет
Дантону, когда он напоминает французам: слова "честь
нации" придумали тираны, чтобы заставить один народ стрелять
в другой.
Революцию погубила война, порожденная идеей национальной
исключительности. Или это война породила ее? Сделала знаменем
века, чтобы пламя не потухло, чтобы исправно подпитывалось
кровью, чтобы вспыхнуло беспощадно на заре нового столетия,
охватив Европу и уничтожив ее. Не в последний раз.
Социальная фантастика противостояла безумию.
Ф.Дюрренматт: "Когда государство начинает убивать людей, оно
всегда объявляет себя Родиной".
К.Саймак: "Нет ничего глупее нетерпимости".
И.Ефремов: "Естественно, что стремиться сохранить
несовершенное могли только привилегированные классы данной
системы -- угнетатели, они прежде всего создавали сегрегацию
своего народа под любыми предлогами -- национальными,
религиозными, чтобы превратить его жизнь в замкнутый круг
инферно, отделить от остального мира, чтобы общение шло только
через правящую группу... бесчисленные преступления против народа
оправдывались интересами народа..."
Д.Толкиен: "Наша разобщенность и взаимное недоверие вызваны
злодейской мудростью врага и его поистине грозным
могуществом".
Любая исключительность порождает господство людей над людьми:
армию, войну, фашизм. Встречается фашизм без национализма.
Наоборот не бывает.
Согласитесь, что выделенная (безразлично, по какому признаку)
социальная группа хуже или лучше других, и вы окажетесь на
эскалаторе, ведущем только вниз -- к кострам из книг,
штурмовикам в серых одеждах и торжествующей лжи.
Они называют себя патриотами и интернационалистами, а может
статься, и коммунистами, и уж, во всяком случае, учениками
И.Ефремова. Они давно узнали, как это доходно и просто --
приучать людей к самому доступному из наркотиков,
произрастающему не только на афганской земле.
"Своеобразна творческая манера В.Щербакова"... правда,
маскировка несколько прозрачна -- или для тонких литературных
изысканий недостает времени?
В романе "Чаша бурь" на нашей Земле сталкиваются две
могущественные инопланетные цивилизации: этруски воюют против
атлантов. Как те и другие попали в космос, сейчас не важно, хотя
предложенный В.Щербаковым сюжетный прием сам по себе достоин
занесения в разряд "идейных патологий".
Важно, что этруски хорошие, а атланты плохие, "у них ВСЕ
ПО-ДРУГОМУ, в этой второй Атлантиде все еще ставят под
златоверхими крышами храмов бронзоволиких идолов, олицетворяющих
силу и власть.
-- В новой Этрурии ВСЕ ПО-ДРУГОМУ?
-- Конечно".
По привычке я выделил бессмысленные повторы, свидетельствующие
об отсутствии у профессионального редактора элементарного
чувства языка, но, как вы понимаете, не литературная
беспомощность автора интересует нас в этом отрывке.
Атланты символизируют Запад, они, конечно же, эксплуататоры и
вообще люди нехорошие, а оружие для них делают рабы: "Племя
карликов мкоро-мкоро, переселенное с другой планеты, ютится там
в небывалой тесноте, атланты верны себе: они принуждают других
работать в своих интересах".
Этруски -- это, понятно, мы, русские, такой вывод прямо следует
из авторского текста:
"...этруски пришли на Апеннины из Приднепровья. Помню, как
поразил меня перевод этрусского слова "спур",
выполненный по правилам Чиркова: заменив две буквы, он получил
слово "сбор", смысл его ясен... Вот еще несколько
этрусских слов. Тит -- дед (имя в значении "старейший"),
зусле -- сусло, ита -- эта, али -- или, ми -- я, миня -- меня,
тур -- дар, поя -- жена (буквально: кормилица).
Это было началом. Вскоре Чирков составил словарь, в котором
насчитывалось до 400 слов, но профессор не учел, что привычные
для нас созвучия совсем иначе воспринимаются теми, кто плохо
знает славянские языки".
Это говорится совершенно серьезно. По мнению автора "Чаши
бурь" связь между этрусками и русскими есть доказанный
научный факт.
На Киевской, 1988 года, встрече представителей КЛФ В.Щербаков
защищал "свои, пусть не бесспорные, но обдуманные,
аргументированные идеи", ссылаясь на статью неведомого
итальянского ученого. Увы, он забыл выходные данные публикации.
К сожалению, они оказались неизвестными и авторскому коллективу
монументальной "Истории Европы".
Зато мне удалось отыскать другую статью. Она была опубликована
"МГ" за год до "Чаши бурь" в научном (то есть,
не фантастическом) разделе сборника "Остров пурпурной
ящерицы" и называлась просто "Русь и этруски".
"Глубокое изучение обрядов рождества и щедрого вечера на
Руси было достаточно, чтобы воскликнуть, подобно А.Д.Черткову,
написавшему 150 лет тому назад "этрусский -- это
русский"," -- пишет А.Знойко, ссылаясь на Суслопарова.
Тот, в свою очередь, кивает на Державина, высказывавшего в конце
восемнадцатого века подобные мысли. Аргументацию не назовешь
избыточной.
Тем интереснее выводы:
"Имя Русь -- Рос связано с этнонимом "этруски" -- ИМЕНЕМ
ВЫДАЮЩЕЙСЯ ДРЕВНЕЙШЕЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ ВОСТОЧНОГО СРЕДИЗЕМНОМОРЬЯ".
Фашисты объясняли успехи цивилизации арийским духом, А.Знойко и
В.Щербаков объясняют их этрусским духом.
"Минойский герой Икар, взлетевший в небо на крыльях, дошел
до нас с иконным именем, правила общерусского произношения дают
его перевод: Игорь, то есть "горевший".
"Этрусское искусство -- пламенное искусство, лишь Франс
Галье, Леонардо да Винчи и Валентин Серов создали полотна,
которые сказали намного больше, чем их предшественники.
Трудно спорить о том, лучше или хуже отдельные образцы искусства
этрусков, ибо их живопись, например, судя по затерянным в руинах
немногочисленным осколкам,-- это совсем другая живопись, чем
живопись европейская, американская, греческая или японская, она
так же отличается от перечисленного, как пламя от тления,
водопад от стоячей воды, рвущий узду конь от сытой коровы,
жующей сено. Этрусскую живопись отличает одухотворенность,
секрет которой не раскрыт. ...лев у них, будь он из бронзы или
золота, во много крат свирепее, подвижнее льва настоящего".
"Далекая Атлантида" того же автора представляет собой
автоплагиат с "Чаши бурь", некоторые страницы переписаны
дословно, литературно вещь, впрочем, еще слабее. (Чего стоит
хотя бы фраза: "Неведомая сила столкнула астероид с орбиты,
и он упал на землю"? Или: "Проникшие на землю носители
антиразума были подавлены"?) Единственное светлое пятно в
этой книге -- смерть Владимира Санина, главного героя
предыдущей.
К творчеству В.Щербакова примыкает еще один
"молодогвардеец" -- Ю.Никитин. Перефразируя известную
пословицу, я бы сказал: "Что у Щербакова на уме, то у
Никитина на языке". Ю.Никитин не прикрывается прозрачной
этрусско-русской символикой, национализм выступает у этого
автора воочию.
"Она ведь из Приднепровья, центра мировой цивилизации
древности". (Рассказ "По законам природы".)
"...с Рюриком выяснили... Рюрик по древнеславянски
"сокол"... Западный славянский князь с острова Рюген
явился в Новгород по зову своего тестя Гостомысла, новгородского
посадника, на дочери которого, Умиле, был женат". (Рассказ
"Моё вечное море".)
"Пеласги... мы одного корня... Еще и сейчас язык почти один,
но они давно ушли от Славутича, от наших земель. Кровь у нас
одна, но они уже забыли родство, нападают на наши корабли".
(Оттуда же.)
Но абсолютной вершиной патологии является другой рассказ
Ю.Никитина.
"Агамемнон в изумлении смотрел на спрыгнувшего с борта
корабля вождя тавроскифов. Архонт россов был необычен в своей
яростной мужской красе. С бритой головы свисал длинный пышный
клок белокурых волос, в левом ухе блестела крупная золотая
серьга, грудь у него была широка и выпукла, словно он надел под
накидку свои божественные доспехи.
В суровой душе Агамемнона проснулся страх, когда вождь россов
пошел к нему. Закованный в броню гигант нес шлем в руке, и ветер
трепал его светлые волосы, словно бы вымытые в расплавленном
золоте, ростом он был выше самого рослого из ахейцев, руки его
были огромные и толстые, а ладони широки, словно корабельные
весла.
Агамемнон задрал голову, чтобы смотреть в лицо князя.
"Владыка Зевс,-- мелькнула мысль, неужели на земле есть еще
такие люди? Или в стране гипербореев полубоги рождаются
по-прежнему".
(Сравните это описание и пропагандистский плакат Островной
Империи: "Из моря выходил, наступив одной ногой на черный
берег, оранжевый красавец в незнакомой форме, очень мускулистый
и с непропорционально маленькой головой, состоящей наполовину из
мощной шеи. В одной руке богатырь сжимал свиток с непонятной
надписью, а другой -- вонзал в сушу пылающий факел".)
Да, вы угадали правильно, вождь тавроскифов -- это Ахилл,
величайший греческий герой; впрочем, трояне -- того же корня,
так что вся троянская война оказывается нашим внутренним делом:
"...трояне... Сперва они звались пеласгами, потом
франкийцами. Затем тевкрами, дальше дарданами, теперь вот --
трояне. У них и сейчас еще наши обряды... Могилы насыпают
курганами. Серьги носят в левом ухе, оселедцы точно такие же.
...ВОИНЫ ДОБРЫЕ, НАША КРОВЬ ЕЩЕ ЧУЕТСЯ".
Значит, хорошо воевать могут лишь те, в ком "наша кровь
чуется". Эту глубокую мысль защищает и В.Щербаков.
"Позже, у цусимских островов, тридцать русских кораблей
должны были ПО ЧЬЕМУ-ТО ЗАМЫСЛУ противостоять ста
двадцати одному японскому военному кораблю. Но, выступив против
всей мощи Азии, должны были погибнуть и 300 спартанцев у
Фермопил, и 30 русских кораблей у Цусимы. Лишь два корабля
прорвалось под защиту Владивостока. В сорок первом 30 наших
подводных лодок, не считая надводного флота, оберегали наши
дальневосточные рубежи. Японцы не могли обеспечить, как ранее,
ни семикратного, ни даже четырехкратного превосходства в силах,
они топили в открытом море наши торговые суда". ("Чаша
бурь".)
Новиков-Прибой, участник сражения, приводит несколько другие
цифры. В Цусимском бою японцы имели преимущество, но не
подавляющее: в составе второй тихоокеанской эскадры
насчитывалось 8 эскадренных броненосцев, а японцы имели 4
корабля этого класса, не считая захваченных у китайцев
устаревших судов "Фусо" и "Чин-Иен", которые
соответствовали по своим боевым возможностям трем нашим
броненосцам береговой обороны. 11 тяжелым японским крейсерам
противостояли 5 русских, более слабых, всего в боевой линии
адмирал З.П.Рождественский имел 12 боевых кораблей -- столько
же, сколько командующий японским флотом адмирал Того, причем,
уступая противнику в скорости, мы превосходили его в тяжелой
АРТИЛЛЕРИИ.
В.П.Костенко, другой участник Цусимы, подчеркнул в своем докладе
морскому техническому комитету: "Гибель кораблей явилась
неизбежным следствием того положения, в какое их поставил
адмирал Рождественский с момента открытия огня. ...раз
командование неспособно реализовать свои наступательные
средства, то поражение в бою является неизбежным
результатом".
Заканчивая военно-исторический комментарий, замечу, что обвинять
победившего противника в трусости не только несправедливо, но и
непорядочно.
В цитате из "Чаши бурь" я выделил слова "по чьему-то
замыслу". В 1906 году в правой печати была высказана идея,
что Цусимское сражение организовало мировое масонство.
Сейчас, как известно, в стране вновь появилась организация,
обвиняющая во всех бедах если не сионистов, то масонов.
"Память", продолжение "Союза русского народа".
Думаю, я вправе считать Ю.Никитина и В.Щербакова сочувствующими
ей.
Эти строки были написаны в 1987 году, когда "Память"
была полуподпольной организацией. С тех пор в ее защиту
выступили Ю.Бондарев, В.Распутин, И.Глазунов. Ю.Медведев в Риге
назвал "Понедельник начинается в субботу"
издевательством над святым русским фольклором, он же ввел в
обиход понятие "истинно русский фантаст школы Ефремова".
Так что сегодня слово "сочувствующий" я заменяю на
"принадлежащий".
"Эта организация,-- писал С.Ю.Витте,-- способна лишь
произвести ужасные погромы и разрушения, но ничего, кроме
отрицательного, создать не может, она представляет собой дикий
нигилистический патриотизм, питаемый ложью, клеветой и
обманом... она есть партия дикого и трусливого отчаяния".
Черносотенцы были всегда, черносотенная фантастика -- явление
новое.
Заканчиваю цитатой из рассказа "Ахилл":
"-- Аристей, что с тем воином, что глаза потерял? Его Бояном
кличут вроде?
Аристей коротко вздохнул, заколебался.
-- Да, Боян... Ахейцы его прозвали Омир, что по-ихнему означает
слепец..."
Комментария не будет. Лишь вопрос: что сказали бы мы о
зарубежном писателе, который назвал бы Александра Пушкина
греком?
Экстремум: чаша терпения.
"Два мира сталкивает автор... чистый мир красоты, мир
Учителя (думается, все читатели без труда узнали в этом образе
светлый облик И.Е.Ефремова, который действительно был Учителем
для Ю.М.Медведева -- С.П.), мир, где живет прекрасная легенда о
Снежноликой, и мир зависти, корысти, преступления.
...нельзя не отметить прекрасный язык, которым написана книга.
Читая ее, словно припадаешь к чистому источнику певучей и
поэтичной русской речи. Не может оставить равнодушным богатство
художественных образов, глубины выстраданных автором
мыслей".
Глубокие мысли действительно встречаются в повести "Чаша
терпения". Правда, выстраданы они не ее автором. "Жизнь
-- это хождение по лезвию бритвы",-- кто написал? Медведев
или все-таки Ефремов?
Нет, я не собираюсь осуждать обладателя "Кубка
Андромеды" за плагиат мыслей и слов любимого учителя.
Скорее, я сожалею, что фраз, списанных почти дословно с умной
книги выдающегося философа XX столетия, так мало. Хотя, с другой
стороны... Ефремов в интерпретации Медведева -- это нечто вроде
Евангелия от Иуды.
Подобно большинству произведений "МГ" на современную
тематику, повесть "Чаша терпения" носит подчеркнуто
антиимпериалистический характер.
"Поезди по Сицилии, посмотри, как живет народ, здесь веками
господствует нищета! Ни одного детского сада на весь остров. В
мастерских от зари до зари работают подростки, даже дети, иначе
семья подохнет с голоду".
Автор, видимо, запамятовал, что детская смертность в Италии
несколько ниже, чем на его Родине. Забыл о малолетних рабах из
Узбекистана, копошащихся на засыпанных дефолиантами хлопковых
полях. Он многое забыл.
Главный герой, Олег, весьма похожий на Владимира Санина из
"Чаши бурь", встречается с Эоной, посланницей
Галактического совета охраны красоты, который правомочен решать,
ПЕРЕПОЛНИЛАСЬ ЛИ ЧАША ТЕРПЕНИЯ (выделено в тексте). Если
переполнилась -- видимо, будут приняты меры, предложенные
Ю.Тупицыным.
Чаша терпения и обступившие ее боги с плазменными мечами, боги,
которых Азимов назвал стервятниками -- вот этот образ
действительно выстрадан автором-молодогвардейцем. Позиция
Ефремова -- в словах Фай Родис, в знаменитой его фразе:
"Кораблю -- взлет!"
Прямой текст, свидетельство литературной бездарности, навязчиво
господствует в повести. Доходит до того, что американский
военный летчик разоблачает на суде собственную армию, незаметно
переходя при этом на специфический язык советского
партполитработника.
"Марихуана не наркотик, она безопасна, ее можно купить на
любом углу Палермо, она улучшает настроение, как вино. К тому
же, я не исключение -- в прошлом году у нас в армии и на флоте
лечилось от наркомании 38 тысяч человек".
Примеры можно множить, но не своим литературным уровнем
выделяется редактор отдела прозы журнала "Москва" среди
"молодогвардейской" когорты. Даже не великорусским
шовинизмом, хотя отрывок: "Но вот появилось химическое
оружие -- и в окопах первой мировой войны РУССКИЕ солдаты
ЗАДЫХАЛИСЬ в ипритном смраде" -- весьма оригинален.
По мнению Ю.Медведева, иприт выделял на поле брани наших
соотечественников, убивая и ослепляя по преимуществу их и
игнорируя солдат немецких, французских, бельгийских, сербских,
английских, итальянских, турецких, австрийских, чешских,
португальских, венгерских, словацких, польских, американских,
болгарских. (Применение глагола "задохнуться" при
описании действия кожно-нарывного ОВ оставляю на совести
автора.)
Уникальность "Чаши терпения" -- в отношении автора к
войне.
"-- Больше всего уродует война -- и тело, и душу...
-- Полегче с такими афоризмами, Олег,-- отрезал учитель,-- для
меня тот, кто лишился рук и ног в битве с захватчиками, никакой
не урод, он герой под стать героям ДРЕВНЕРУССКОГО
эпоса".
Такое впечатление, что пред нами фантастическая повесть,
созданная по заказу Министерства обороны!
А может, так оно и есть?

СИНТЕЗ. Феномен псевдолитературы

Всякое содержание получает оправдание лишь как момент целого, вне
которого оно есть необоснованное утверждение или субъективная
уверенность.
Гегель

Существует "товарный знак", клеймо, позволяющее
образованному фэну после нескольких страниц или даже строк
уверенно определить: "Это -- "МГ". Дело не только в
привычно низком литературном уровне -- создается впечатление,
что есть некая система, есть свой, особый взгляд на жизнь и
творчество, апробированный редакцией В.Щербакова.
Но в таком случае псевдофантастика должна восприниматься как
социальное явление, требующее серьезного анализа.

ЭСТЕТИКА

Нет необходимости доказывать первичность эстетических критериев
при изучении отдельных произведений и целых литературных школ.
На читателя воздействует прежде всего эмоциональный фон текста,
эмоции же обусловлены почти врожденным чувством прекрасного и
безобразного (категории взаимопревращаемые) и, значит, напрямую
зависят от эстетической позиции автора.
Надо признать, что если в сферах этики, философии или социологии
претензии "молодогвардейцев" на духовное наследство
И.А.Ефремова вызывают недоумение, то в области эстетики его
влияние на позднейшее творчество редакции В.Щербакова
несомненно.
Становление писателя Ефремова пришлось на пятидесятые годы.
Советская фантастика, да и вся культура страны победившего
социализма представляла собой зрелище жалкое. Соответствующей
была и литературная среда.
Неудивительно, что творческие воззрения Ефремова формировались
не в последнюю очередь под влиянием его научной деятельности.
Это спровоцировало отношение к литературному произведению как к
теореме, подлежащей краткому и четкому доказательству.
Необязательные построения, описания, прямо не работающие на
авторскую задачу, безжалостно вычеркиваются. Не допускается
свободное развитие сюжетных линий. Поведение героев упрощается
до функциональности.
Эти принципы оказались совместимыми с литературными
особенностями фантастики ближнего прицела, и книги раннего
Ефремова соединили в себе, надо сказать -- довольно органично,
новизну содержания и архаичность формы. К тому же, блестяще
владея мыслью, автор "Туманности Андромеды" был далек от
понимания тайн языка.
"Последователи" взяли за образец именно слабые стороны
творчества мастера. Остроту и глубину социального анализа им
пришлось подменить антиимпериалистической и
квазикоммунистической фразеологией, горький оптимизм ученого
перешел в их исполнении в слащавое самовосхваление, исчезло
страстное желание изменять мир, но осталась, сделавшись
достоянием псевдофантастики, форма, внешняя сторона. То, от чего
Ефремов отошел в последние годы жизни -- не зря лучший советский
историко-фантастический роман -- "Таис Афинская" -- не
удостоился упоминания в "молодогвардейской" критике.
Пост-ефремовскую (иначе -- "медведевскую") эстетику
отличает прежде всего историческая ситуационная определенность,
иначе говоря -- отсутствие степеней свободы. Не только
социальная среда, но и характеры персонажей заданы изначально,
события и поступки предсказуемы.
Герой не вправе принимать случайные решения -- действия его
обязаны вытекать из предшествующего СОЗНАТЕЛЬНОГО
поведения. Как идеальный чиновник, он свято выполняет инструкцию
(то есть, авторский замысел) -- даже в ущерб себе.
Отсюда -- пренебрежение автора к тонкой диалектике
взаимодействия сознания и подсознания, эмоциональная бедность
текста, которую приходится скрывать придуманными размолвками да
искусственными переживаниями.
Психика героев лишена источника внутреннего движения, поэтому
произведения, невзирая на потуги автора, неизбежно статичны.
Даже лучшие из книг "МГ", например, "Лунная
радуга", представляют собой растянутые экспозиции так и не
начавшегося действия.
Функциональность персонажей лишает их речевой индивидуальности.
В книгах серии "Библиотека советской фантастики"
невозможно различить на слух диалоги, внутренние монологи и
авторский текст. Везде используются одинаково приглаженный язык,
который если и услышишь, то на дипломатическом рауте. Любовные
объяснения в стиле дружеской беседы Сергея Бурова ("Об этом
я напишу в объяснительной директору, а тебе как-нибудь потом
расскажу") должны, по-моему, заканчиваться пощечиной.
Оживляют текст изредка встречающиеся вульгаризмы типа "фирма
веники не вяжет" и стилизация под народную речь.
"У меня вот дочь растет, язви ее в душу, наденет сапожищи до
колен, штаны американские натянет и прет по жизни гренадером. А
попробуй укажи -- так отбреет отца родного... Да, омужичились
девки-то, и не только одёжой. В мое время куда какие
скромницы, помню, были! Но и цену себе знали. Иная с виду совсем
замухрышка, а идет -- все в ней поет. Теперешние девки и
ходить-то по-бабьи не умеют. Того и гляди, отвалится
чего-нибудь. Мою гренадерку в 20 лет мать учит, как юбку носить,
шнурком ей коленки подвязывает. Тьфу!.."
Этот отрывок не только иллюстрирует "внутреннюю",
языковую эстетику "МГ", но и позволяет уяснить
"молодогвардейские" каноны красоты -- эстетику внешнюю.
"МГ", в общем, согласна с тем, что чувство прекрасного
имеет эротическую основу. Поэтому для редакции В.Щербакова
характерно преклонение перед женщиной-хранительницей домашнего
очага, непременно красавицей -- желательно в традиционной
одежде, можно и нагой -- но обязательно с загорелой кожей,
спортивной и вместе с тем женственной фигурой, и большими
глазами.
Только преклонение это абстрактное, без чувства. Только эротика
без намека на сексуальность. Потому не красота получается --
красивость.
Слово символизирует всю эстетику "школы Ефремова".
Красивость в описаниях, в мотивации поступков, в разговорах и
мыслях, в отношениях людей. Выспренность стиля -- от
"беззвездного и бесцветного засветового антимира" до
"чистого мира прекрасной легенды о Снежноликой", от
"яростной мужской красы" до "Гражины Ломовой".
"Молодогвардейская эстетика" имеет право на
существование. Следование ее канонам не обрекает на неудачу.
Литературный талант: новизна и глубина идей (Ефремов), владение
словом (Колупаев, Ларионова), острота сюжета (Булычев),
эмоциональность (Шах),-- позволяет в рамках любой эстетики
создавать достойные произведения.
Но, обычно, получается "королевство кривых зеркал" --
мир, изображенный таким, каким хочет его увидеть автор, и каким
он не был никогда и не будет.
Философия (религия)
Специфической "молодогвардейской" философии не
существует. Есть всеобъемлющая искусственная система взглядов,
созданная вне "МГ", но воспринятая и пропагандируемая
ею.
Система, подчинившая себе культуру, образование и науку.
"Советский марксизм" -- так ее следует называть.
Термином "марксизм-ленинизм" именуется по меньшей мере
четыре различных течения; словосочетание "диалектический
материализм" обозначает вообще все что угодно -- любой набор
сомнительных правил, начинающийся с заклинания о первичности
материи. В результате возникающей путаницы, точнее говоря --
ПОДМЕНЫ, понятий учение не только начисто
дискредитировано, но и рассыпано на обломки, допускающие
произвольное манипулирование ими.
"Советский марксизм" -- это оборотень, пришедший на
землю в эпоху черных лет, порождение тьмы и орудие ее. Знамя
самой черной реакции, для которой и Пиночет мягок, и Столыпин
либерален. Он давно нуждается в исследовании со стороны
марксизма подлинного -- выстраданной человечеством системы
взглядов, которая создавалась тысячелетиями и нашла свое
воплощение в классических работах Энгельса и Маркса, в
исследованиях Богданова, в фантастике Ефремова.
Творчество "МГ" представляет собой достойный материал
для такого анализа.
Отметим прежде всего, что в книгах редакции В.Щербакова начисто
отсутствует движение, то есть сама диалектика. (Исключение
составляют заимствования у Ефремова.) Этого следовало ожидать:
именно диалектическое содержание философии, постулирующей
отрицание всего "раз навсегда установленного, безусловного,
святого", представляло опасность для административной
системы и должно было быть выхолощено, прежде чем мышление
приобрело достаточно верноподданический характер.
Уничтожение диалектики скрыто назойливым употреблением ее
терминологии. Низкий культурный уровень населения облегчает
задачу: с конца двадцатых годов слово это воспринимается
массами, как оправдание всему. Например, тезису об усилении
классовой борьбы при социализме. Или борьбе с социал-демократами
-- злейшими врагами рабочего класса. А также доносам,
предательству, провокации.
Диады, образованные парами противоположностей, порождающих
саморазвитие -- базовые элементы диалектического мышления --
давно уже заменены механическим соединением внешне
противоречивых терминов. Возникли и продолжают жить такие
логические монстры, как демократический централизм. (Термин построен
на кажущемся противоречии категорий демо- и автократии. В
действительности, эти категории не являются взаимоисключающими и не
образуют диалектическую пару. Их пересечением является понятие
"кратия" -- власть, вот почему демократический централизм всегда
оборачивается тоталитаризмом.)
Того же происхождения социалистический реализм, изобретение,
имеющее прямое отношение к кризису советской культуры.
Соцреализм равным образом отрицает уход от действительности в
мир мечты, грез, воображения (символизм, авангардизм,
фантастика) и точное, некастрированное изображение жизни со
всеми ее язвами, с кровоточащими подробностями (натурализм,
существует еще термин "густопсовый реализм" -- оба
используются как ругательство). Единственным выходом оказывается
"сделать красиво", нарисовать такую художественную
реальность, которую хотят видеть заказавшие музыку,-- часто, но
не обязательно, управители, а иногда и действительные
представители народа, взращенного на псевдокультуре.
"Школа Ефремова" имеет лишь формальное отношение к
фантастике; в действительности ее адепты работают в жанре
соцреализма, что подразумевает безусловный отказ от диалектики.
Однако, недиалектического материализма не существует -- и не
только потому, что движение представляет собой атрибутивный
признак материи. Более важно, что противоречие -- есть
неотъемлемый элемент познания, а учение Маркса -- это прежде
всего методология познания мира.
Но тогда философию, в рамках которой функционирует и
"МГ", необходимо отнести к идеализму. Причем,
субъективному: напомню, эстетика "школы Ефремова"
требует изображать мир, каким его угодно видеть.
Из анекдота: "мы рождены, чтоб Кафку сделать былью".

Конечно, "советский марксизм" не имеет ничего общего с
теми философскими школами, которые привычно обзываются
субъективно идеалистическими. Позитивизм, лингвистический
анализ, иные формы сциентизма, экзистенциализм... старинный
принцип "держи вора" долго скрывал лик оборотня.
"Догматический агностицизм". Наши политические и
хозяйственные авантюры оправдывались этой доктриной, на ней
основана наша культура, в частности и в особенности --
"молодогвардейская".
В.Щербаков подчеркнул на Киевской встрече: "Наука
обанкротилась. Наука ничего не может. Фантастика тоже ничего не
может. Нужно сверхзначение, его дают книги серии БСФ".
Их так и тянет в прошлое. И нет для "МГ", для любого
догматика-агностика большей радости, чем перечеркнуть модерн
идеалами старины, противопоставить научному позитивистскому
познанию вековую народную мудрость. (Этрусское искусство в
"Чаше бурь", Никитин, а как экстремум -- "Где начало
галереи знаний", "научная" статья В.Когарьянца в
сборнике "Остров пурпурной ящерицы". Есть и другие
примеры.)
Догматы вкупе с лозунгами нетрудно найти у Попова и Корчагина, у
Тупицына, у Ю.Медведева, наконец, у А.Казанцева -- "МГ"
никогда не отказывалась репетовать воодушевляющие призывы.
Этика
Моральные принципы, которыми руководствуются представители
"школы Ефремова" в реальной жизни, не должны нас
интересовать. Начав в шестидесятые годы с компромиссов, через
мелкие подлости семидесятых, через соучастие в преступлениях
"оруэлловских" лет, эти люди докатились до литературных
доносов, распространяемых массовым тиражом, и заведомо
бесчестного использования чужого имени, не растеряв, однако,
своей страсти к подкупу и обману, к анонимным внутренним
рецензиям, лживым критическим обзорам и недобросовестным
библиографическим указателям. (Смотри: рецензию А.Казанцева на
сборник Лукиных, повесть Ю.Медведева "Случай "Протей" и ее
обсуждение в ВС КЛФ, неподписанные редакционные заметки в сборниках
"Фантастика" последних лет, послесловие В.Жаркова к третьей книге
Е.Хрунова и Л.Хачатурьянца, материалы "нуль-полемики". Смотри также
печально известный справочник "Мир глазами фантастов", окрещенный
"Чернобылем советской библиографии". О размерах подкупа лучше меня
осведомлены новоиспеченные члены Всесоюзного Творческого Объединения
Молодых Писателей-Фантастов при редакции фантастики издательства ЦК
ВЛКСМ "Молодая гвардия".)
Важна система принципов, пропагандируемая псевдокультурой. Их,
эти принципы, называют коммунистическими не только
"молодогвардейцы" или доморощенные "ветераны войны и
труда", полюбившие на склоне лет заполнять газетные полосы
жалобами на молодежь и современную публицистику. "МГ"
выполняла социальный заказ, создав такой образ светлого
будущего, что мыслящие люди всего мира боятся до него дожить.
"Молодогвардейский коммунизм" основывается на
безусловном (и добросовестном!) подчинении человека обществу.
Причем приоритеты возрастают иерархически: семья важнее
личности, друзья важнее семьи, дело важнее друзей.
Интересно, что герой такой фантастики может навсегда и с
легкость бросить возлюбленную, если вдруг понадобится
отправиться в космос, под землю или в иное время
("Темпоград" Г.Гуревича), но он не посмеет изменить ей с
другой женщиной. Здесь "МГ" твердо стоит на страже
общественной нравственности и морального облика строителя
коммунизма.
А превыше всего страна, государство. Общемировые ценности
игнорируются, если только Советский Союз не расширен автором до
планетарных или галактических масштабов.
Столкновения между СССР и капиталистическим миром решаются в
пользу СССР, противоречия между интересами нашей страны и
человечества не рассматриваются.
(Например: в руки к умному и порядочному сотруднику
Госбезопасности попадает инопланетный прибор, позволяющий
незаметно заменить руководство потенциального противника своими
людьми.-- "Дом скитальцев" А.Мирера.)
Народ отождествляется со страной, а страна -- с руководством. А
поскольку у нас тем выше пост, чем человек старше и
консервативнее, этика "МГ" обращена в прошлое,
прославляя традиции отцов и дедов, и славный наш ветеранский
корпус. Симпатии авторов всегда на стороне старшего поколения.
Следствием тезиса о примате государства, гитлеровского по
происхождению, является отсутствие личной свободы в светлом
псевдофантастическом будущем. Чеканная энгельсовская
формулировка вылилась у нас в блестящий образец военной
диалектики: "свобода это демократия, демократия это порядок,
порядок это власть, а власть это диктатура"... ничего
подобного, разумеется, в книгах "МГ" не найдешь, там все
гораздо тоньше: полная добровольность и осознание -- "мол,
надо, Федя". Но при необходимости -- если человек плохо
осознает или вообще осознает что-то не то,-- можно использовать,
к примеру, внушение во время сна -- конечно же, с самыми добрыми
намерениями. Только не надо оповещать пациента, потому как он
может расстроиться, а общество такое гуманное... (Е.Хрунов,
Л.Хачатурьянц. "На астероиде".)
В самом же крайнем случае придется немножечко обмануть. Скажем,
посадить людей в тренажер вместо звездолета и пусть себе
забавляются, а мы поучимся.
Однако, тут и "молодогвардейская" критика почувствовала,
что автор перешел все границы. Нельзя же, право: такое -- и
открытым текстом. Пришлось оправдываться: "Сложное ощущение
остается после прочтения этой повести. С одной стороны -- явная
негуманность опыта, с другой -- его очевидная
необходимость". Очевидная... как знать, не подтвердятся ли
при гласности слухи, что первые советские ядерные бомбы
испытывались не то на заключенных, не то на военнослужащих.
"Первый шаг" неизбежен в обществе, этические принципы
которого допускают манипулирование информацией, неважно --
реальной или фантастической. Впрочем, деятелей "МГ" сие
не пугает.
Их мораль позволяет решать за других, творя добро (добро?) над
головой. Позволяет вершить судьбы рас и народов. Помните:
"карают то, что им представляется злом?" Вот вам
идеологическое оправдание Венгрии, Чехословакии, Афганистана.
"Суверенитет личности" поныне остается для них пустым
звуком, если не буржуазной пропагандой; как и принципы
невмешательства, как и большинство общечеловеческих ценностей.
Этическая позиция "МГ" может быть сформулирована в одной
фразе, в императивной формуле, очень простой, потому и
обходящейся дорого.
Она была провозглашена на Съезде народных депутатов и вызвала
бурные аплодисменты. Чему удивляться: люди, воспитанные на
книгах "МГ", соответствующих кинофильмах и газетных
статьях, внушающих во сне, никогда не разглядят смысла,
заключенного в бессмыслице, которую, впрочем, они тоже не
увидят.
Между тем, первое слово в знаменитом лозунге Червонописского
начисто отрицает третье, а второе, долженствующее служить
логической связкой, лишь иллюстрирует тезис Ф.Дюрренматта:
"когда государство начинает убивать людей..."
Они войдут в историю литературы тоже, эти слова первого
секретаря Черкасского обкома ЛКСМ Украины.
"Держава, Родина, Коммунизм".
Держава!
Родина.
Коммунизм?

Часть II. Социология в контексте псевдокультуры

Куда ни кинь -- везде клин...
Стиральный порошок закупаем у Турции, сыр и масло -- в
Финляндии, детское питание -- в Югославии, колготки и туфли,
кажется, по всему миру. Котируется лишь импорт. "Советское
-- значит, отличное".
Недостает импортной фантастики. Валюты жалко, вот и подбираем
крохи с чужого стола, множа и множа переводы разноязычных
шедевров, изданных до 1973 года.
Остальное печатается контрабандой. Фэнами, большей частью слабо
разбирающимися в лингвинистических особенностях оригиналов:
получается что-то вроде японского магнитофона с отечественным
лентопротяжным механизмом -- скрипит, заедает, жует ленту, но,
местами, работает.
Переводы эти продаются на черном рынке, как, впрочем, и вся
остальная фантастика -- советская и зарубежная.
Когда не хватает жилья, воды, воздуха и продуктов, смешно
жаловаться на то, что и фантастики в магазинах не купить. Но, с
другой стороны, организовать выпуск книг проще, чем обеспечить
страну мясом: и особых капиталовложений не требуется, и прибыль
огромная, и лаг времени стремится к нулю -- золотое дно, которое
не торопятся разрабатывать.

Глава 1

Начнем с того, что попытаемся разобраться в назначении
искусства, понять его роль в судьбе цивилизации.
Разум зародился как ответ эволюции на непрестанную изменчивость
мира. Своего рода обобщенный приспособительный механизм
неспецифического действия, он позволял поддерживать гомеостаз в
заведомо нестабильной среде. Можно спорить, было ли появление
мыслящих существ неизбежным, во всяком случае -- оно
представляется вероятным.
Общепринятого определения разума нет. Его зачатки можно
наблюдать у всех высших животных. Особенностью вида "homo
sapiens" является, по-видимому, универсальность мышления:
богатство и глубина связей между различными каналами обработки
информации, включенность этих каналов в микрокосм единой
развивающейся системы.
Разум -- прежде всего инструмент ориентирования в изначально
враждебном для любого живого существа огромном мире.
Можно выделить три уровня такой ориентации. В самой глубине
психики лежат древнейшие инстинкты: первичные, регулирующие
функционирование организма, и вторичные, обеспечивающие
сохранение вида и индивидуума. Здесь, в вечном мраке давно
ушедших эпох, звучит язык, исчерпывающийся двумя понятиями.
"Больно -- приятно" -- этими словами первый уровень
описывает голод и жажду, страх, любовь к жизни, красоту и
уродство, наслаждение, страдание, смерть.
Поведенческие реакции, порождаемые подсознанием, двоичны.
Выше располагается обыденное мышление, которое основано на так
называемом житейском опыте, обобщенном при помощи примитивного
логического анализа. Характерная формула: после этого -- значит,
вследствие этого.
(Издали закон о кооперации -- исчезло мыло. Вывод: кооператоры
его съели.)
Поведение, обусловленное обыденным мышлением, по сути своей
рефлекторно и не отличается от поведения высших животных.
Исконно человеческим является третий уровень ориентации:
подчинение мира через познание его.
"Воевать против закона природы -- глупо. А капитулировать
перед законом природы -- стыдно. В конечном счете -- тоже глупо.
Законы природы надо изучить, а изучив, использовать. Вот
единственно возможный подход",-- говорит Вечеровский в
повести Стругацких "За миллиард лет до конца света".
Существует два пути изучения мира. Противоположные, они образуют
диалектическое единство, и новое знание рождается лишь при
взаимодействии их.
Для научного метода познания характерна объективность, то есть,
независимость от исследователя. Вненаучный метод, напротив,
исключительно субъективен: классический треугольник "Маша
любит Петю, Петя любит Иру" может быть решен в литературе
неисчислимым количеством способов, которые все в определенном
смысле правильны.
Информацию о неживой природе мы предпочитаем научную. Внутренний
мир человека исследуют преимущественно искусство и религия.
Общественные отношения изучаются обоими методами.
Для всех путей познания характерно моделирование: теория,
картина, книга имеют дело не с миром, а с его подобием,
созданным воображением творца, но подчиняющимся логике
реальности. Модели могут напоминать фотографию, представляя
собой уменьшенную и упрощенную копию явления. Более
плодотворным, однако, будет подход, в рамках которого связь с
внешним миром осуществляется только через исследуемую проблему.
Литературу, оперирующую абстрактными моделями действительности,
принято называть фантастикой.

Произведение искусства рождается в яростной борьбе реального
мира с представлением художника о нем, о том, каким он должен
быть или стать, и чем сильнее несоответствие, тем больше надежды
на успех, но тем страшнее то, что зовется муками творчества,
когда ненависть и любовь не выплеснуть на бумагу, не растеряв
истинного смысла, а действительность кажется лишенной света и
жизни.
Противоречия лежат в основе творчества. Вечный конфликт
цивилизации и мертвой материи (энтропии и информации).
Антагонизм сознания и глубинных пластов психики, вскрытый
Фрейдом. Столкновение интересов человека и общества.
Мы обращаемся к весьма деликатной проблеме взаимоотношения
Искусства и Власти, художника и системы управления.
Основная цель любого господства есть его сохранение. Для этого
правящая группа должна подчинить общество своим интересам. Три
метода позволяют добиться такого результата.
Прямое насилие, характерное для рабовладения и феодализма, и для
военных держав на любой ступени исторического развития.
Экономическая эксплуатация -- присвоение чужого труда за счет
права собственности или игр обмена. Соответствующая социальная
система (капитализм) весьма эффективна, но недостаточно
устойчива.
Наконец, третий путь. Насилие информационное: убедить народ в
том, что его чаяния совпадают с желаниями руководства, подменив
в сознании людей реальный мир и реальные общественные отношения
выдуманными, идеальными. В рамках такой системы индивидууму
внушается, что он счастлив и свободен; до определенной степени
это, обычно, удается, чем и достигается социальная стабильность.

Издревле пропаганда освящала любое угнетение, а в наши дни,
когда информационное неравенство людей стало определять их
экономические и социальные отношения, "третий путь"
господствует безраздельно. Общество настолько опутано
последовательным, продуманным, многоуровневым обманом, что едва
ли сами сотрудники "Министерства Правды" понимают,
какова же ситуация в действительности, насколько искажены хотя
бы их собственные представления о происходящем.
"Правду... я сам себе не говорил правду уже столько лет, что
забыл, какая она..." (Е.Шварц).
Общество уподобляется человеку, сознание которого спит. Его
деятельность, выглядящая в иллюзорном мире мудрой и гуманной, на
самом деле рефлекторна и направлена на насыщение аппетитов
руководящей прослойки.
(В качестве примера: лет пять назад учительница географии в
школе, где мне довелось проводить эрудитбой, решительно и
искренне выступила против зачисления Афганистана в "горячие
точки планеты".)
Основная функция искусства -- познание реальности -- совпадает в
информационно управляемом обществе с функцией страшного сна.
Разбудить, во что бы то ни стало разбудить! При этом не имеет
значения, верит ли сам художник официальной доктрине: любой
творец, даже если его сознание вполне лояльно, опасен для
системы управления.
"Существуют люди, которые автоматически, независимо от своих
желаний, трансформируют любое задание. (...) Вы прочтете эту
речь и прежде всего обнаружите, что она безобразна.
Стилистически безобразна, я имею в виду. Вы начинаете исправлять
стиль, принимаетесь искать более точные выражения, заработает
фантазия, замутит от затхлых слов, захочется сделать слова
живыми, заменить казенное вранье животрепещущими фактами, и вы
сами не заметите, как начнете писать правду",-- говорит
Зурзмансор Виктору Баневу.

Итак, искусство выполняет в классовом обществе дестабилизирующую
функцию. Соответственно, чем значительнее отличия реальности от
созданного пропагандой идеального образа, тем хуже
взаимоотношения культуры (триада: образование, искусство, наука)
и власти, тем жестче система контроля над творчеством. Надлежит
понять, что единственной и вполне осознаваемой целью этого
контроля является деградация культуры, уничтожение
"магического зеркала" самопознания общества.
Разумеется, верно и обратное: степень деградации культуры
однозначно определяет глубину пропасти между подлинными и
декларируемыми целями правящего класса.

Глава 2

Среди "моделей мира" наибольший интерес представляют
динамические. Рождение и уничтожение, появление новых объектов
бытия -- знаменитая Пригожинская дорога "от существующего к
возникающему".
Динамические модели по своей природе абстрактны -- мы знаем в
лучшем случае основные тенденции, но никак не точные законы,
управляющие движением мира.
Конструирование вымышленной Вселенной подчинено своим правилам.
Она должна быть жизнеспособной и, значит, опираться на
реальность: иными словами, фантаст не выдумывает будущее, но
ищет его следы в настоящем. Именно следы -- не тенденции, что
характерно для футурологии, склонной к ошибочным и
бессодержательным экстраполяциям, не ростки нового, которые
высматривает прогностика, руководствуясь своими весьма
произвольными представлениями -- намек, эмоциональный фон,
взгляд... сегодняшнее содержит в себе не только прошедшее, но и
предстоящее: оно почти невидимо для ученого наших дней, но
иногда приоткрывается художнику.
Откровение непереводимо на семантический уровень и позволяет
увидеть лишь первооснову, схему. Дальше начинается работа
аналитика, итогом которой будет фундамент придуманной вселенной,
логические связи ее элементов, законы, которым она подчиняется.
Создается мир будущего. Пока мертвый. Чтобы оживить его,
необходимо абстрактное "грядущее" сделать реальнее, чем
"сегодня", окружающее читателя -- лишь тогда он поверит.
То есть, фантасту необходим талант реалиста.
Естественно: связка "настоящее--будущее" есть отражение
связки "прошлое--настоящее", подвластной реалистическому
искусству; литературное осмысление мира возможно лишь при
взаимодействии абстрактного и конкретного -- классики и
фантастики.
Фантастика и реализм образуют два мира, лежащие по ту и по эту
сторону зеркала познания. Уничтожить один их этих миров --
значит, разбить зеркало. Тогда и второй сразу исчезнет.
В обществе стабильном, заканчивающем какой-то этап своего
развития, обычно преобладает стремление к осмыслению
достигнутого и господствует классическая литература. Для
общества же, находящегося на переломе истории, особое значение
приобретает познание сладких и страшных искушений грядущего;
тяготение к созерцанию мира сменяется попытками изменить его.
Возрастает интерес к фантастике.
Реализм классики кажется скучным и устаревшим. Он и будет
таковым, пока маятник не качнется в обратную сторону. А тогда, в
свою очередь, фантастика станет восприниматься как наивное и
неглубокое развлекательное чтение.
Данные ИДЕАЛЬНЫЕ суждения имели бы место, если бы будущее
не затрагивало самым непосредственным образом сильных мира сего.
Ведь оно отрицает настоящее, где они есть.

Суммируем.
Первое. Структура общества может быть однозначно восстановлена
по господствующей культуре; степень деградации ее
пропорциональна глубине информационного неравенства.
Второе. Фантастика, как одно из направлений художественного
познание мира, изучает проявления будущего в настоящем. Значение
фантастики наиболее велико в критические моменты жизни общества.

Третье. Отношение социума и каждого отдельного человека к
будущему совпадает с отношением к фантастике.

Летопись поражения.
1917 год: "Кто -- еще до сражения -- не побеждает расчетом,
у того шансов мало. (...) У кого шансов мало -- не побеждает,
особенно же тот, у кого шансов нет вообще".
Расчет существовал.
Классический марксизм XIX-го столетия был позитивистской научной
теорией, вполне академической. Исходя из материальности,
объективности, сущего, он опирался на законы диалектики,
позволяющие увидеть мир в движении. Социальные явления
воспринимались в рамках учения как следствие определенных
закономерностей, поддающихся анализу и, что важно, допускающих
сознательное управление ими. Философия эта завораживала: враги
отдавали ей должное, признавая привлекательность и
неопровержимость ее построений. Не случайно она, преданная и
многократно осмеянная, все время возрождается к жизни и под
разными названиями господствует в современной фантастике.
Принципам марксизма не противоречил целый класс моделей
общественного развития. Схема, принятая в классической теории,
отвечала всем требованиям, предъявляемым к научной работе. Она
была простой (в смысле Оккама), конкретной, проверяемой и
обладала предсказательной силой. Дальнейшие события показали,
что схема была правильной -- в том смысле, в котором правильна,
скажем, классическая электродинамика,-- но, естественно, и
ограниченной, поскольку, как и любая теория, она описывала некое
подобие мира. Модель, предложенная Марксом, заслуживала
вдумчивой и неспешной проработки, но отнюдь не превращения в
политическую доктрину.
Теория, призванная подчинить политику науке, подчинилась
политике -- что согласуется с законами диалектики.
Марксизм стал оружием в борьбе за власть. Были созданы партии.
Среди них РСДРП -- "партия нового типа", сплоченная,
дисциплинированная, организованная.
Большевики не искали союзников, вступая в соглашения лишь по
мере необходимости и нарушая их, если того требовала логика
революционной борьбы. Они не были терпимы к свободомыслию в
своей среде, непрерывно очищаясь от тех, кто, понимая
неисчерпаемость марксизма, отказывался подчиняться большинству.
А самое главное: они не были властолюбцами и злодеями,
сектантами и террористами. Ими владела мечта.
Власть казалась необходимым условием ее осуществления.
"Кольцо знает путь к моему сердцу, знает, что меня мучает
жалость ко всем слабым и беззащитным, а с его помощью -- о, как
бы надежно я их защитил, чтобы превратить потом в своих рабов.
Не навязывай мне его! Я не сумею стать просто хранителем,
слишком оно мне нужно".
"Коренной вопрос революции -- вопрос о власти".

В стране, несколькими месяцами спустя расколотой жесточайшей
гражданской войной, октябрьский переворот не встретил серьезного
сопротивления. Это означает, что лозунги большевиков допускали
многозначное толкование, то есть, воспринимаясь по-разному, они
устраивали почти всех.
И прежде всего: сложнейшие понятия типа диктатуры пролетариата,
обобществления средств производства, социализма, коммунизма
понимались образованной верхушкой партии иначе, чем
деклассированными войной и революцией элементами, которые
составляли ее социальную опору.
Ленин осознал это вскоре после начала гражданской войны, когда
выяснилось -- для него неожиданно,-- что царскую бюрократию
заменила партийная, едва ли не худшая, а страна захлебывается в
насилии.
Отдать власть партия не пожелала.
Поделиться ею -- тоже.
"...у Кольца Всевластия может быть только один хозяин,
поэтому не надо говорить "мы".

Меня смешат время от времени вспыхивающие споры об альтернативе
сталинизму. Иерархически организованная партия внеэкономическими
методами управляла страной; эгалитаризм стал базой общественного
сознания, проклятие Кольца породило нетолерантность, которую
выдавали за партийную дисциплину... Пресловутый НЭП не имел
корней ни в низовых звеньях ВКП(б), ни в народе, ни в среде
интеллигенции и держался только авторитетом Ленина. (Простейшее
доказательство: в русскоязычной литературе тех лет отсутствует
положительный образ нэпмана.) А разве сейчас -- после семидесяти
тяжелых лет -- идея новой экспроприации не найдет поддержки?
Лозунг "Долой спекуляцию под видом кооперации" не
выражает мнения большинства? Экстраординарные меры против
преступности -- для начала -- не встретят всенародного
одобрения?
Так мог ли он не случиться -- Генеральный секретарь, коммунист
Иосиф Сталин?
Впрочем, не так все просто.
Существует нелинейный эффект, не учитываемый классическим
марксизмом и ярко проявляющийся в переломные моменты
исторического развития -- обратное влияние надстройки на базис,
общественного сознания на бытие. Молодые люди, которые в
середине двадцатых пришли на рабфаки и в университеты, были
бесконечно и бескорыстно преданы делу революции. Они мечтали
построить социализм, они учились и волей-неволей стали кое-что
понимать. Партийные лозунги звучали для них так же, как для
Ленина.
Эта социальная группа не преуспела в теории, но успела создать в
стране "революционную фантастику". В условиях
недостаточной разработанности модели социализма, фантасты
двадцатых стали разведчиками, призванными предупредить общество
о грозящих ему опасностях.
Попытка оказалась безуспешной. Ограничившись изображением
коммунистического подобия христианского рая, увлекшись
экскурсиями в беспроблемное "завтра", фантастика не
сумела постичь содержание эпохи -- триггерную реакцию
перерождения, охватившую "революционную и преобразующую силу
общества", процесс формирования в стране
государственно-монополистического капитализма.
Экономические преобразования, осуществляемые организованной
иерархически силой -- партией большевиков,-- привели к выделению
административно-управленческого аппарата в особый класс, со
временем сосредоточивший в своих руках всю полноту власти:
информацию, орудия подавления, средства производства.
Подчинив себе прочие общественные структуры, в том числе
профсоюзы, этот класс получил возможность присваивать
прибавочный продукт, быстро доведя норму эксплуатации до не
снившихся Марксу величин.
Третий путь подчинения социума. Построенный капитализм назван
социализмом, слова-перевертыши наводнили страну.
1943 год. Распущен Коминтерн.
1949 год: "...выйдя из кино, отложив газету, выключив радио,
человек видел вокруг себя совсем не то, что ему только что
показали или рассказали, но это здесь, в данном месте, а там,
где снимали кино, наверное, все было по-другому. (...) Потаенное
ощущение реальности было, но оно не могло стать общественной
силой..." (Заславская Т. Перестройка соответствует
стратегическим интересам большинства. -- "Знание-сила",
1987, 11.) Надвигалась техническая отсталость, перестало
действовать внушение, поскольку идеалы забылись, кратковременная
эйфория победы прошла, а от долгого страха устали.
Сложились именно те условия, когда ВСЕ искусство стало
опасным для режима. Главной угрозой оказалась фантастика,
которая могла вскрыть противоречие между подлинным и сталинским
коммунизмом.
Ее требовалось превратить в псевдоискусство.
Тогда-то расцвела любовно взращиваемая с начала тридцатых годов
фантастика ближнего прицела. Шпанов, Адамов, Немцов, Трублаини.
Александр Казанцев.
Чтобы спрятать мертвый лист, посадили мертвый лес.
Александр Казанцев.
Да, признанный лидер "МГ" именно тогда вошел в
литературу. Эпоха требовала маленьких сталиных.
Я никогда не видел этого человека. Для меня он -- просто
безликое воплощение мелкой мерзости черных лет.
"Всех учили, но почему же ты оказался первым учеником,
скотина?"

Глава 3

Подведем итоги. Революция 1917 года ознаменовалась появлением
привилегированной социальной группы, благополучию которой
угрожают не те или иные "подрывные", "политически
незрелые", "антисоветские" произведения, но все
подлинное искусство в целом, не потеря органами массовой
информации чувства меры, патриотической сдержанности или
революционного самосознания, но независимая пресса как таковая.
Эта группа владеет на правах распределенной (коллективной)
собственности средствами производства, то есть, имеет
возможность присваивать прибавочный продукт, эксплуатируя чужой
труд. Сложилось классовое эксплуататорское государство,
относящееся -- по Энгельсу и Ленину -- к ГМК-формации.
К началу пятидесятых годов крестьянство, как особая социальная
группа со своими специфическими интересами, было уничтожено.
Буржуазия, возрождение которой стало неизбежностью в условиях
жесточайшего товарного голода, могла действовать только в
экономическом подполье. Возникла мафия, тогда она откупалась от
государства, позднее срастилась с ним.
Система пропаганды подчинила пролетариат -- не без помощи
социальных транквилизаторов, таких как водка, антисемитизм, а в
наше время -- Кашпировский. Интеллигенция, обозванная
"прослойкой", глубоко разобщенная, запуганная, в массе
своей потерявшая всякое самосознание, влачила жалкое
существование: обслуживала господ да лелеяла собственное
угнетение.
Деградация. По любой книге или песне, фильму или зданию
однозначно восстанавливается позднесталинская эпоха.
Противоречия накапливались. Теряла управление экономика.
Приближался голод. В связи со смертью генерального секретаря
"наверху" разгорелась жесточайшая борьба за власть --
правящий класс раскололся на отдельные группы.
Единственной надеждой руководящего слоя стала политика возврата,
разумеется -- на словах, к идеалам подлинного коммунизма.
Нужные слова были найдены.
Не будем предаваться иллюзиям: освобождение узников лагерей без
гласной реабилитации, без открытого судебного процесса над
виновниками репрессий и их идеологическими вдохновителями --
сугубо прагматический шаг, рассчитанный на получение кредита
доверия со стороны левой интеллигенции и образованной части
рабочего класса.
О свободе речи не шло. Ее и не требовали; глотка воздуха
хватило, чтобы вспыхнул факел, зажженный в двадцатые.
1957 год. "Туманность Андромеды". Книга вышла в свет,
была прочитана и принята миллионами. Обратное влияние надстройки
на базис: "слово... если оно доходит, это все" (Луньюй).
Появилось "Возвращение", затем "Стажеры",
"Хищные вещи века", "Понедельник ...". Книги,
сформировавшие в общественном сознании "стандартную модель
коммунизма". Сейчас, по прошествии тридцати лет, я называю
эту модель "наивной" и всячески критикую, но не будь ее
-- не было бы нас. Двух поколений, воспитанных на фантастике.
Открылась "дорога в сто парсеков".
Вторую дорогу тоже высветили -- ту, что закручивает спираль в
кольцо. Появляется "Час Быка". Стругацкие создают
"Обитаемый остров" и "Улитку..."
1979 год. Поздно.
"Гадкие лебеди" с их важнейшей неклассической схемой
преодоления инферно не успели появиться в печати.
Сражение, проигранное еще до начала. Реалии власти оставались в
руках аппарата. Коммунары-интеллигенты "не знали, где сердце
спрута.
И есть ли у спрута сердце".
Удар был нанесен симметрично: разгрому "Нового мира"
соответствовал разгром "Молодой гвардии", где Беллу
Клюеву сменил сначала Ю.Медведев, потом Б.Щербаков.
Псевдоискусство вернулось к своим привилегиям и прерогативам.
Ломали даже то, что невозможно сломать. Запретили "Час
Быка", давно разошедшийся по стране. Запретили песни
Высоцкого.

В восьмидесятые годы контрнаступление реакции переросло в общее
наступление. Сложилась интеллектуальная атмосфера, сравнимая с
обстановкой тридцатых или пятидесятых годов. Только общество
больше не желало ничему верить, и "те, кто велят" стали
эксплуатировать безверие.
Каждый решал по-своему. Убитые. Умершие от ран. Пленные.
Интернированные.
Примкнувшие к победителям.
Когда теперь говорят: "время было такое", я вспоминаю
переводчиков Оруэлла и Толкиена. Писателей, работающих в стол, в
то время, как семьи их голодали. Вспоминаю распечатки
Солженицына и Стругацких, того же Оруэлла, за которые
ребята-программисты могли получить до пяти лет; везло не всем.

Марна: 1984 год.
30 мая: "...четкость идейных позиций, вот что должно служить
основой для плодотворной работы КЛФ.
Ясности этой у "Гелиоса" нет. Знаете, как там определяют
цель своего клуба? "Способствовать социальному прогрессу
через формирование в сознании людей с помощью научной фантастики
заинтересованности в активном решении социальных проблем".
Политическая наивность видна, как говорится, невооруженным
глазом. Все мы хорошо знаем, что действительно способствует
социальному прогрессу и что формирует наше общественное сознание
-- марксистско-ленинское мировоззрение. Во имя чего должны
светить клубы типа "Гелиос" -- вот в чем проблема. Если
его "лучи" согревают небольшую группу тех, кто,
увлекаясь фантастикой, решил просто развлечься, разогнать скуку,
не стоит игра свеч. Еще хуже, когда молодежный клуб тщится
создать видимость какой-то "корпорации умов", довольно
сомнительно влиять на формирование общественного мнения,
вырабатывать свою "стратегию" воспитания некого
фэн-человека. Думается, у комсомольской организации должен быть
четкий взгляд на эту проблему". (Квижинадзе Н., Пилипенко Б. Меняю
фантастику на детектив.-- "Комсомольская правда", 1984, No 122. Не
приношу извинений авторам за то, что, цитируя их обширную статью, я
выкинул большое количество вводных слов.)
Хорошо помню те дни. Было жаркое лето, я читал
"Покушение" Криспа и чувствовал, что начинаю завидовать
Штауфенбергу. Там есть хороший заголовок: "Люди, пожелавшие
выбрать свою судьбу".
Несколькими месяцами раньше вышел закон о контроле над
молодежным досугом. (Имеется в виду Постановление ЦК КПСС "О
дальнейшем улучшении партийного руководства комсомолом и
повышения его роли в коммунистическом воспитании молодежи".
Цитирую: "Важно, чтобы в свободное время юноши и девушки не
предавались пустым развлечениям, чтобы все формы досуга
способствовали их идейному обогащению, физическому развитию,
выработке высоких культурных запросов и эстетических вкусов,
приобщению к лучшим достижениям отечественной и мировой
культуры. Не допускать, чтобы под прикрытием самодеятельных
объединений в среду молодежи проникали аполитичность,
безнравственность, слепое подражание западной моде".
Обратите внимание на связь постановления с этикой, философией и
эстетикой псевдокультуры вообще и "молодогвардейской"
псевдофантастики в частности.) Повсеместно уничтожались рок-клубы и
театры-студии; и снова громили авангардную живопись; и все, что
еще оставалось живого в советской культуре, обрекалось на
исчезновение.
14 июля. Отклики.
"На сегодняшний день в стране действует около сотни КЛФ. Но
они разрознены, зачастую ютятся в неприспособленных
помещениях". КЛФ "Паралакс" (Черкассы).
"Чтобы оказать организационно-методическую поддержку КЛФ,
нужно хорошо знать фантастику, а главное -- стоять на четких
идейных позициях". Д.Войцик (Омск).
"Были очень удивлены, прочитав материал "Меняю
фантастику на детектив". Мы обращаемся с просьбой получше
разобраться в ситуации, ибо речь идет о чести не только КЛФ
"Гелиос", но всех любителей фантастики страны". КЛФ
"Притяжение", "Лунная радуга",
"Прометей" (Башкирская ССР), аналогичное письмо
поступило из Астраханского "Лабиринта".
"Почему же в иных клубах появляются сомнительные нравы?
Конечно, сама книга здесь не при чем. Нужно, чтобы руки,
прикасающиеся к ней, были чистыми. Чтобы далекие от литературы
люди не пытались под видом любви к искусству протаскивать чуждые
нам взгляды". Н.Рыжикова (Брянск).
Редакционный комментарий, к сожалению, не подписанный:
"...странно выглядит молчание Астраханского горкома ВЛКСМ и
комсомольских комитетов Башкирии" ("Комсомольская правда", 1984, No 161).
Не берусь судить, обдуманно или инстинктивно, но к осени
большинство КЛФ сумело выйти из-под удара, сохранив свои силы и
даже упрочив их.
Это важно: впервые в "нашей империи" неформальное
объединение, попавшее под огонь официальной критики и тем
обреченное, сумело выжить. Более того, под уцелевшими знаменами
любителей фантастики стали собираться и те, кто пережил разгром
КСП и театров-студий.

Глава 4

Бюрократы и деятели псевдокультуры показали, что не уступают нам
в понимании стратегии. Признаем, что огромные успехи перестройки
иллюзорны: "Саурон сломлен, но ушел живым; Кольца он
лишился, но оно сохранилось; Черный замок в Мордоре сравняли с
землей, но его фундамент остался цел, и пока Кольцо Всевластия
не уничтожено, пока не выкорчеваны корни зла, полная победа над
Врагом невозможна".
О полной победе речь пока не идет, на повестке дня стоит вопрос,
как избежать тотального поражения. Пора уяснить цели войны,
иначе до самого конца мы будем лишь отбивать удары, балансируя
между лагерем и эмиграцией.
Интеллигенция не может взять власть. Сделав это, она неминуемо
переродится в госаппарат.
Интеллигенция не может, однако, и оставить власть в руках
партийно-административной системы, которая неизбежно погубит
страну; возможно, и не только ее.
Противоречие решается в рамках политики двоевластия.
Информационная, политическая и экономическая власти разделяются.
Руководство страной и все связанные с этим привилегии остаются
за ГМК-структурой. Представители левой интеллигенции
контролируют деятельность правительства, не допуская искажения
или блокирования информации, последовательно разрушая анфилады
иллюзорного мира, в котором продолжает жить общественное
сознание.
Аппарат должен быть безусловно отстранен от руководства наукой и
искусством (что само по себе абсурдно, не правда ли?), тем более
-- от какого бы то ни было воздействия на образование. Отделять
школу от государства даже не обязательно, эта мера запоздала:
школы как таковой в СССР не существует, образование уже сейчас
дают в основном "параллельные структуры" -- клубы,
кружки, факультативы. Книги.

Две социально-политические структуры переплетаются в стране,
пытаются уничтожить друг друга. Война захватывает все стороны
жизни, и каждый из нас действием или бездействием своим, желая
того или не желая, объективно усиливает одну из структур,
толкает общество в сторону коммунизма или пролетарского
госкапитализма. Кстати, нестабильность, порожденная
перестройкой, означает, что индивидуальное воздействие не
обязательно является малым.
Один мир правил нами семьдесят лет и создал псевдоэкономику,
псевдополитику, псевдокультуру и псевдожизнь. О другом мы смеем
мечтать.

1989 год: "Декларация неполитиков".
Человек остается человеком, пока своей сознательной
деятельностью он противостоит энтропийным процессам в природе и
обществе. Потому свобода творчества, неотделимая от свободы
самой жизни, в такой же степени право, как и обязанность
гражданина. Потому обеспечение этой свободы -- материальное и
духовное -- есть первейший долг всех существующих социальных
институтов.
Повсеместное создание в первой половине XX столетия
государственно-монополистических структур управления привело к
обесцениванию жизни и личного достоинства человека, послужило
источником гонки вооружений, поставило цивилизацию на грань
экологической и интеллектуально-нравственной катастрофы.
Современной тоталитарное государство характеризуется групповой
собственностью на средства производства, монополизацией
информации в руках узкого руководящего слоя, стремлением к
идеологической и производственной автаркии, сочетанием
экономических и внеэкономических форм эксплуатации населения,
умело прикрытой "научно разработанными методами пропаганды,
внушения, создания пустых иллюзий".
Единственной обязанностью мыслящего человека перед таким
государством является создание условий для его самоуничтожения.
После кровавых и бесплодных "пролетарских революций"
пришло понимание, что переход к коммунистическим общественным
отношениям может быть осуществлен только эволюционным путем.
Поскольку речь идет о создании мира, построенного по законам
разума и цивилизации, призванной служить личности, ведущей силой
социальных процессов XXI века должна стать либеральная
интеллигенция.
Фундаментом, экономической основой этих процессов является
завершающийся в развитых странах переворот в средствах
производства, так называемая "компьютерная революция":
переход от ручного к машинному способу переработки информации.
Широкое распространение электронно-вычислительной техники само
по себе подрывает информационную монополию государства, повышая
роль людей квалифицированных и компетентных. Однако,
социально-экономические условия, сложившиеся в ряде регионов, и
в частности -- в СССР, вынуждают интеллигенцию стремиться также
и к юридическим гарантиям свободы информации.
Мы считаем исторически доказанным, что человек имеет право на
получение любых сведений за исключением составляющих военную,
государственную, коммерческую или личную тайну, причем листинг
"закрытых вопросов" с указанием мотивов и сроков
засекречивания должен быть опубликован.
Мы также считаем исторически доказанным, что человек имеет право
на публикацию любых продуктов своего творчества, будь то книга,
картина, научная разработка или музыкальное произведение.
В том числе -- и работ шовинистического и порнографического
содержания, в том числе -- и пропагандирующих насилие. Какие бы
то ни было ограничения недопустимы, поскольку поставленные
границы, неконкретные и гибкие, будут контролироваться аппаратом
классового эксплуататорского государства и могут быть
произвольно сужены.
Столь же необходим закон о свободе гражданства и свободе
передвижения, гарантированный Организацией Объединенных Наций,
равно как и международные соглашения о свободе совести, слова,
собраний.
Правовые нормы, предложенные в данной декларации, подразумевают
многоукладность экономики и демократическую форму правления. Они
не могут существовать в рамках тоталитарной
информационно-экономической системы и, следовательно, будут
приняты в борьбе, результатом которой явится саморазрушение
ГМК-государства и переход общества от иерархических к сетевым
управленческим структурам.
Зарождающаяся раннекоммунистическая формация сделает неизбежной
"четвёртую революцию" -- переворот в средствах и методах
воспитания человека, в практике межличностного общения.
Такого "завтра" мы добиваемся.
1 декабря 1989 года

Данная статья, посвященная творчеству Вячеслава Рыбакова, была
впервые напечатана в фэнзине "Сизиф", No 3 за 1990 год. В 1991
году была удостоена премии Б.Н.Стругацкого за лучшую публикацию в
любительской прессе по категории "критика/публицистика" (эта
премия вручалась в первый и последний раз; на следующий год была
преобразована в премию "Бронзовая Улитка"). В профессиональном
издании публикуется впервые.

(с) Сергей Переслегин, 1994

ТИХОЕ ДЕСЯТИЛЕТИЕ:
ПЕРЕД "ТАЙФУНОМ"

Ум полководца это -- умение предвидеть с самого начала, еще до
того, как дело примет большой оборот, чем оно закончится; это
умение не обманываться никакой ложью, не поддаваться никакой
клевете; это -- умение до того, как дело примет дурной оборот,
найти средство против этого; не придерживаясь раз навсегда
определенных правил, выбирать как раз то, что нужно для данного
момента; умение справляться с несчастьем и превращать его в
счастье -- вот что такое ум полководца.
Огю Сорай

На расстоянии 1000-1500 миль от центра тропического циклона
появляются перистые облака в виде прозрачных полос и перьев,
сходящихся к одной точке горизонта -- к базе. Наблюдаются красивые
восходы и закаты Солнца, ореолы вокруг светил на медно-красном
небе. Начинаются радиопомехи в радиоприемниках. Погода становится
удушливой. Облачность постепенно уплотняется. На расстоянии 250
миль от центра... начинаются шквалы и ливни, свежие ветры. В
100-150 милях ливень усиливается до тропического; спиральные линии
ливневых облаков хорошо видны на экранах радиолокаторов... По мере
приближения центра атмосферное давление падает быстрее, и ветер
усиливается.

Л.З.Прох. "Словарь Ветров"

У каждого времени свои книги.
Почему мы помним "Аэлиту" Алексея Николаевича Толстого?
Глубоких философских идей повесть не содержит. Сюжет даже для тех
лет не мог считаться оригинальным. Характеры героев упрощены до
уровня классической мелодрамы. Многие описания примитивны. События
развиваются неестественно.
Тем не менее, "Аэлиту" читают и сегодня, в то время как
"Красная Звезда" А.А.Богданова, произведение значительно более
глубокое и тонкое, практически забыто. Читают потому, что слишком
хорошо передает А.Н.Толстой навсегда потерянное мироощущение
поколения двадцатых годов, очень светлое и очень наивное.
Победителям Гражданской войны коммунизм казался реальностью, не
только достижимой, но и близкой. "Если не мы, то наши дети..."
Видение нового мира и спаяло в несокрушимую боевую силу, в
неведомое ранее единство рассыпавшиеся армии Российской Империи.
Разоренная, изнемогающая страна, на три четверти оккупированная, с
остановившимися заводами, с бездействующим транспортом... и полет
на Марс. И революция, которую организовывает там красноармеец
Гусев. Тогда это казалось правдоподобным.
Потом пришли тридцатые годы, и будущее отодвинулось. В новых
книгах о мировой революции уже не было наивной чистоты "Аэлиты".
Осталась глупость. Адамов, Казанцев, Шпанов... одинаковые
карикатурные шпионы, карикатурные капиталисты, еще более
карикатурные коммунисты. "Оборонная фантастика", которая по сути
являлась самым беззастенчивым бряцанием оружием. То, что эти книги
читали -- и с удовольствием -- лишь подтверждает серьезность до
конца еще не исследованной социальной болезни, известной историкам
как "сталинизм".

Пятидесятые годы ассоциируются с рядами одинаковых серых книг.
Шпанова сменил Немцов.

"Принимай,
Колизей,
безропотно
эту месть
и судьбу не кори.
Постигает всегда без крови
все, что зиждется на крови".

Помпезная и вычурная фантастика того времени напоминает
современную ей архитектуру. Наверное, своей монументальной
ненужностью.
Символом следующего этапа развития нашего общества навсегда
останется "Туманность Андромеды", первая по настоящему
реалистичная книга о коммунизме. Значение этого романа далеко
выходит за рамки литературы. Когда-то он был нравственным
маяком, источником жизненной программы для целого поколения.
"Нравится решительно все,-- писал авиаконструктор Олег
Антонов,-- ...ради такого будущего стоит жить и работать".
Однако, модель общественного развития, предложенная
И.А.Ефремовым, была весьма схематичной. Наиболее важный --
начальный -- период коммунизма -- эпоха перестройки -- вообще не
рассматривался. Заслуга литературного исследования этого этапа
принадлежит братьям Стругацким. "Стажеры", "Хищные
вещи века", "Возвращение" и не в последнюю очередь
лукавая сказка "Понедельник начинается в субботу"
воспитали "поколение шестидесятников", последнее
поколение людей, для которых слово "коммунизм" не было
пустой пропагандой.
Их оптимизм оказался не долгим. В середине шестидесятых годов
стало очевидной несостоятельность третьей программы партии.
Общественные отношения в стране начали меняться: быстро забылись
лозунги свободы творчества, открытой общественной жизни,
открытой критики. Постепенно сложилась обстановка,
характеризующаяся грустной и жестокой оценкой: "говорим
одно, делаем другое, а думаем третье". В этом мире
"шестидесятникам" не было места.
Конец десятилетия ознаменовали две книги -- "Час быка"
И.Ефремова и "Обитаемый остров" А. и Б.Стругацких. На
первый взгляд исследование идет в рамках прежней модели. Только
теперь коммунистическая Земля оказывается на периферии
произведения. Действие происходит в совершенно иной реальности.
Следует отметить, что люди, изображенные в "Туманности
Андромеды" и "Возвращении", это по сути те же
"шестидесятники". Авторы наделили героев лучшими (а
иногда и не самыми лучшими) чертами своих современников. Но мир,
в котором живут эти герои, существенно отличается от нашего.
Отличается прежде всего отсутствием власть имущих чиновников, с
их жестокостью, некомпетентностью и глупостью. В таком мире было
легко жить и легко работать, в нем естественно проявлялись и
развивались лучшие человеческие качества -- честность,
бесстрашие, умение дружить и любить. Вот почему герои этих
фантастических произведений никогда не чувствовали себя
одинокими.
Но слишком далекой от нас оказалась Земля "Туманности
Андромеды". И не она изображается в новых книгах, а
фашистское общество инфернальных планет Саракша и Торманса. Эти
миры кажутся нам значительно более знакомыми.
Максим Каммерер, экипаж звездолета "Темное пламя" --
вновь наши современники, лучшие из "шестидесятников".
Только теперь у них нет связи с Землей, и помочь она ничем не
может.
Конечно, гибель звездолета в "Обитаемом острове" может
показаться случайностью, но в ранних повестях Стругацких
почему-то не было таких случайностей, которые оставляли героя
один на один с полностью враждебной ему жизнью. И вряд ли
случайно половина экипажа "Темного пламени" гибнет на
невообразимо далекой планете, населенной потомками землян.
Трудно не заметить существенного смещения акцентов в фантастике
конца шестидесятых годов. Речь в ней идет уже не о борьбе за
коммунизм, а о борьбе против торжествующего фашизма. В известном
смысле "Час быка" ближе к "Каллокаину", чем к
"Туманности Андромеды".
А потом наступило молчание, вызванное растерянностью и
непониманием. Модель "Возвращения" по прежнему казалось
верной, во всяком случае никому не удалось создать
альтернативную. Но не было видно никаких признаков приближения
описанного Стругацкими и Ефремовым коммунизма. И никаких путей к
нему.
В новых условиях диалектический позитивизм фантастики
шестидесятых годов сменяет иррационализм. Все больше и больше
фантастов обращаются к "несюжетике" (Ст.Лем), к
"поэтизации" (О.Ларионова, Н.Катерли), к изображению
откровенной патологии (поздний Брэдбери). Расцветает новое
направление, сущность которого прекрасно выражает изобретенный
Ленинградским семинаром молодых фантастов термин
"неочемизм". О социальной фантастике говорят, что она
утратила свои корни и прекратила существование.
Однако, осталась неудовлетворенность людей собой и своей жизнью
и, как следствие этого, мечта о лучшем будущем -- идейная основа
социальной фантастики. Новый шаг был неизбежен. Прежние модели
базировались на мире шестидесятых годов. Этого мира больше не
было.
Поскольку любая надежда должна опираться на реальность, главной
задачей современной социальной фантастики стало исследование
нашего общества, поиск в нем хотя бы каких-то признаков
коммунистических отношений, хотя бы каких-то черт того будущего,
которое мы хотим видеть.
Это исследование должно быть честным, а потому беспощадным.
"Земля рождена в час Быка (иначе демона)".

"...Скользя меж клубами зелено-золотистого тумана, по листу
целеустремленно и молча бродили угрюмые люди с завязанными
глазами. В правых руках они держали страшные факелы, источавшие
черную копоть и рваный багровый цвет, в левых прикованные к
кисти шесты с наискось, вслепую, громадными ржавыми гвоздями
приколоченными щитами, на щитах красовались одинаковые надписи:
"Люблю. Чту. Жить не могу без. Отзовитесь!"
Окровавленные острия гвоздей торчали в стороны.
Люди были исполосованы этими остриями, исчирканы по рукам, по
груди, по спине -- видно, бродя в слепой тесноте, они то и дело
всаживали друг в друга свои транспаранты. Одежда, изодранная в
клочья, напиталась кровью. Кое-где люди уже лежали, потеряв
факелы, откинув руки с шестами,-- например, какая-то девушка на
переднем плане,-- один из слепых гуманистов встал на нее и не
заметил даже.
Поодаль один стоял -- не шел, стоял -- и Шут сначала не понял,
что в нем странного. Потом увидел -- нет повязки на глазах.
Волосы опалены, кожа обвисла бурыми лохмотьями, и вытек глаз,
так что алая струя пересекала лицо, искаженное болью и страхом,
на висках еще дотлевала яркими искрами глазная повязка -- видно
кто-то угодил ему факелом в лицо. Но второй глаз видел, и
изуродованный стоял, опустив транспарант, погасив факел".
Это описание взято из ранней повести Вячеслава Рыбакова,
писателя, который, по-видимому, будет признан одним из
создателей советской фантастики эпохи восьмидесятых годов. Его
творчеству и посвящена статья.

Глава 1. Мир "Возвращения"

Утопия (от греческого -нет и -место, т.е. место, которого нет;
по другой версии от -благо и -место, т.е. благоустроенная
страна) -- изображение идеального общественного строя, лишенное
научного обоснования.

Счастье -- это когда тебя понимают.

Из кинофильма "Доживем до понедельника"

Ученому-системщику человечество представляется сложной
структурной системой, динамика которой может быть описана
совокупностью нелинейных дифференциальных уравнений. К
сожалению, функция Гамильтона системы нам неизвестна, так что
уравнения имеют скорее теоретический, чем реальный интерес.
Точно решить их нельзя. Но кроме точных решений, описывающих
действительность, существуют приближенные. Они описывают модели.

Мы не знаем, какое будущее ожидает человечество. Мы можем только
предполагать. Изучать современные тенденции, искать в них
отражение основных противоречий, определяющих структуру
отношений и, следовательно, эволюцию системы. Получать решения
верные в локальной области, и продолжать их вперед, в
интересующую нас эпоху.
Самыми сложными задачами являются динамические, когда
исследуются не устойчивые (равновесные) состояния системы, а
процесс перехода между ними. Статику изучать проще, поэтому
классическая футурология описывает само будущее, но не пути к
нему. Конечно, такое описание не может быть сколько-нибудь полным,
да и точность его сомнительна. Модель, однако, строится не на пустом
месте: пусть не все, но некоторые -- наиболее общие -- законы
развития систем нам известны, значит, некоторые -- наиболее общие
-- черты реального будущего модель должна отражать.
Познание мира и его переустройство -- цель не только науки, но и
искусства. Писатели-фантасты, как и футурологи, философы,
социологи, исследуют человечество, стараясь предсказать будущее
и -- на сколько это зависит от них -- изменить его к лучшему.
Литературные приемы исследования, конечно, отличаются от
принятых в науке. Не всегда, впрочем, в худшую сторону:
художественному мышлению свойственна синтетичность -- качество,
необходимое при изучении сложных систем и практически утраченное
специалистами-естественниками.
Исследуя одни и те же проблемы, сегодняшние наука и искусство не
становятся, однако, ближе друг к другу. Очень редко создаются
синтетические модели мира, хотя именно они наиболее
жизнеспособны. Быть может, секрет притягательности
"Туманности Андромеды" в том и состоит, что
И.А.Ефремов был больше ученым, чем писателем, и его романы
представляют собой философские исследования, выполненные
художественными приемами.
Наличие элементов научного подхода к решению художественных
задач характерно и для творчества Вячеслава Рыбакова. Не всегда
различные методы исследования сочетаются в его произведениях
естественно -- мы еще будем говорить об излишней заданности
обстановки в повести "Доверие" -- но всегда радует
наличие последовательной мысли. На мой взгляд, именно логичность
используемых построений выделяет В.Рыбакова из общей массы
современных фантастов.
Повесть "Мотылек и свеча", о которой пойдет речь в этой
главе, -- первая книга молодого писателя. Пожалуй, недостатки,
характерные для творчества Рыбакова, проявляются в ней особенно
резко. (Например, затянутость, неестественная заданность
характеров героев, наличие эпилогов типа: "Дорогой читатель,
я имел в виду сказать..."). Тем не менее, повесть
эмоциональна, интересна и заслуживает подробного обзора.
Поначалу, впрочем, читать "Мотылька" скучно.
"Приземистый, с растопыренными лапами" ракетный катер,
"миллионы пряных запахов, хлынувшие" в легкие только что
вернувшегося на Землю космонавта, антигравитационные средства
передвижения, вакуумные синтез-установки... Сколько раз все это
уже было! Когда-то -- художественное открытие, затем --
прилежное повторение, а в десятый раз, в сотый?.. Я читал с
откровенной досадой, прикидывая, как бы повежливее обругать
автора.
Потом я понял, что ранние книги Вячеслава Рыбакова начинаются,
как правило, с сороковой страницы. То, что перед этим --
необязательное введение, написанное, по-видимому, "для
полноты".
Первый диалог, несущий смысловую, а не антуражную нагрузку,--
разговор Коля Кречмара, уроженца ХХ века, и ученого Гийома,
жителя Земли далекого будущего, резко меняет отношение к
повести. Это -- первый эпизод, в котором проявляется идея книги.

"-- Девчонкам такие вещи не говорят,-- пояснил Коль,-- Им же
до черта приятно думать, что она для кого-то единственная... Или
у вас теперь как-то иначе?
-- Да нет... знаешь, так все же... Ладно, тогда...-- Гийом
облизнул губы.-- Мы... всегда все друг другу говорим.
"Что это он?"
-- Нет ни секретов... ни...-- он повел рукой в воздухе.
"А девчонку услал, не захотел при мне..."
-- Да...-- он запнулся.-- Научились очень... понимать друг
друга, если вдруг кто-то,-- Гийом отрывисто вздохнул,-- покривит
душой, это теперь редко... и очень бьет по нервам, становится
так неприятно... даже не только врет, но не говорит, что думает.

-- Ну это как-то... Если б я, скажем, думал все время вслух,
от меня сбежали бы все, и я бы сбежал. Подумать то всякое можно,
мало ли. Скажем, вижу урода. Нет, чтобы отойти и не глядеть, так
я к нему подхожу и говорю: "Ну и рыло у тебя, братец!"
Так, да?
-- Да нет же! Он ведь, урод твой, знает, что он урод. То, что ты
сказал сейчас ему, было сказано со злобой, но ведь ты не
испытываешь злобы к нему, верно, значит, сказал не так, как
чувствуешь? А доля неприязни вначале естественна, он это
знает. Другое дело -- побороть ее впоследствии...
Коль недоверчиво мотнул головой.
-- Что-то не верится. Озвереет урод, кусаться будет".
Вскоре Коль узнает, что фактором, обеспечивающим столь полную
открытость людей и общества, является телепатия. В мире, в
котором он оказался, невозможно было обманывать. При общении
используются мысли, а не слова, поэтому исключается всякая
неискренность. Но, осознав это, Коль Кречмар, астронавт первой
звездной экспедиции, человек, побывавший в аду и вернувшийся
оттуда, бежит от людей. Страх открыть свои мысли оказывается
сильнее жажды познания, сильнее любого чувственного влечения,
сильнее даже страха перед одиночеством. Коль познал одиночество:
его товарищи погибли в рейсе, весь обратный полет он был один. И
все-таки он выбирает заповедник.
Его решение кажется нам естественным. Звездолетчик Коль во
всяком случае не хуже любого из нас. Если не "маленькие
подлости", то "невинные случайные обманы, веселые
шутки", грязные мысли лежат на совести каждого. В этом нет
даже нашей вины -- жизнь, человеческие отношения строятся на
основе непрерывного, узаконенного тотального обмана.
В 1901 году Жорж Клемансо, тогда журналист, опубликовал
одноактную пьесу "Завеса счастья". Действие происходит в
доме слепого мандарина Чжана. Окруженный нежной заботой со
стороны жены, сына, друзей, Чжан чувствует себя счастливым.
Неожиданно искусный врач возвращает ему зрение. Чжан осматривает
свой дом и застает жену в объятиях друга, видит, как сын злобно
передразнивает его, наконец, узнает, что второй друг опубликовал
под своим именем его произведение. Чжан снова ослепляет себя.
"Жизнь -- это самая большая ложь, вот и все,-- говорит он.--
Сын лжет отцу... Друг лжет другу, когда они идут, взявшись за
руки. Жена лжет мужу, когда он ее ласкает. Лгут заповеди, лгут
законы, обряды тоже лживы. Цветы, птицы, пролетающий ветер --
лгут. Свет и солнце -- ложь". Пьесу обвиняют в
пессимистической безнадежности. Между тем, как мне кажется, ее
надо понимать чисто символически. (Цитировалось по:
Д.П.Прицкер. "Жорж Клемансо". М.: Мысль, 1983.)
Важно понять, что ложь действительно представляет собой
атрибутивное свойство нашей жизни. В следующей главе мы увидим,
как естественно порождает ее пирамида власти с узаконенной
моралью -- набором случайных принципов, по которым людям не
прожить.
Но наше утверждение имеет и обратную силу. Если уродливая
система порождает ложь, то в мире, в котором нет и не может быть
лжи, мораль не может быть уродливой. Равным образом, отношения
власти не могут существовать без лжи, ими созданной.
Пожалуй, можно считать литературным открытием это наблюдение
В.Рыбакова. Он был далеко не первым автором, описавшим мир с
телепатией. Но он впервые показал, насколько глубоко телепатия
должна изменить общественные отношения.
Мы вправе считать реальность, изображенную В.Рыбаковым в повести
"Мотылек и свеча" принципиально новой моделью будущего.
От классической модели Стругацких-Ефремова ее отличает прежде
всего существование естественного регулятора человеческого
поведения. Иными словами, мир Вячеслава Рыбакова
УСТОЙЧИВ.
Указанная особенность носит фундаментальный характер и поэтому
должна быть рассмотрена особо. Коммунистические отношения
подозревают отсутствие выделенных по своему правовому или
имущественному положению групп людей. Пусть такие отношения
построены. Тогда проблема устойчивости формулируется следующим
образом: Можно ли доказать, что в процессе дальнейшей эволюции в
данном обществе вновь не возникнут классы?
Модель Рыбакова, по-видимому, отвечает требованию устойчивости.
Действительно, в пост капиталистическом обществе открытому
неравенству людей всегда предшествует скрытое, прежде всего --
неравенство в распределении информации. При наличии
телепатического общения что-либо скрыть просто невозможно. Так
исчезает самая основа социальной выделенности.
Можно рассуждать менее абстрактно. Абсолютная открытость
общества приводит к тому, что каждый знает каждого. Знает и
дурное и хорошее.И тогда либо КАЖДЫЙ должен быть
абсолютным подлецом (именно абсолютным: любой современный
негодяй предпочтет тысячу раз умереть, чем открыть окружающим --
пусть таким же, как он -- свои мысли и желания), либо подлецов
не будет вообще. Телепатия приводит к определенному
естественному отбору характеров.
С очевидным недоразумением связано слышанное мной однажды
сравнение моделей Рыбакова и Ст.Лема. Определенное сходство книг
действительно налицо. Впрочем, все "Возвращения" так или
иначе похожи. Есть и некоторая общность главных героев, хотя
постоянное чувство вины, которое испытывает Коль, заставляет
вспомнить скорее Кельвина из "Соляриса", чем Эла Брегга.
Во всяком случае, мир, который изобразил В.Рыбаков,
принципиально отличается от мира "Возвращения со звезд".
В реальности Лема люди просто не могут ненавидеть, убивать,
насиловать. Они начисто лишены агрессивности. Бессмысленно
оценивать их поведение исходя из критериев добра и зла -- такая
оценка подразумевает СВОБОДУ ВЫБОРА, которой у
бетризованных нет. В модели Рыбакова каждый волен выбирать свою
судьбу. Другое дело, что нельзя скрыть свои мысли и поступки. Но
НИКАКОГО ВНЕШНЕГО ОГРАНИЧЕНИЯ ТЕЛЕПАТИЯ НА ЧЕЛОВЕКА НЕ
НАКЛАДЫВАЕТ. Герои Лема напоминают Азимовских роботов с
модифицированным Первым законом (помните? Робот не может
причинить вред человеку). Герои Рыбакова остаются людьми,
способными не только любить, но и ненавидеть. "Неприязнь
естественна для человека, как и любовь,-- подчеркивает
ленинградский писатель,-- стыдны не чувства -- их сокрытие.
Стыдно их стыдится". Подчеркиваем еще раз главное отличие
двух моделей будущего: у Лема отсутствует свобода выбора линии
поведения, у Рыбакова эта свобода сохранена и умножена.
Вновь обратимся к судьбе Коля Кречмара. Одиночество его было
нарушено приходом в заповедник компании ребят-студентов. Коль
влюбляется в молодую художницу Симу Реброву, но это лишь
углубляет его трагедию. Он чувствует себя бесконечно хуже
остальных людей. Любовь почти переходит в ненависть, когда Сима
показывает ему его портрет.
"На бумаге был он -- не дед во сто лет, не то, чем он привык
считать себя, как выглядит снаружи -- там был Коль Кречмар,
вывернутый наизнанку, выставленный всем на поругание вместе со
своей поганой душой.
-- Да не поругание же! -- отчаянно крикнула она, чуть не
плача.
Он зарос неряшливой бородой, пытаясь спрятать в ней усталое
насмерть, безнадежное лицо, но эта грязненькая тоска из-за того,
что тебя понимают, выпирала наружу. Его глаза, когда-то быстрые,
умные -- там ясно чувствовалось, что они были такими -- погасли,
ушли внутрь, сузились, и на плесневелом взгляде застрял
замасленный клок похоти. Все, что он знал о себе хорошего, было
здесь. Но здесь было и все, что он знал о себе плохого и чего не
мог позволить знать никому!
-- Почему? -- спросила она.
-- Ч-что?
-- Почему нельзя знать плохое, можно только хорошее?
Вот так. Ну попробуй, объясни... ИЛИ ОНИ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НЕ
СТОЛЬКО УЛУЧШАЛИСЬ, СКОЛЬКО УЧИЛИСЬ ПОНИМАТЬ, ПРИНИМАТЬ ДРУГ
ДРУГА?"
Ребята уходят, и Коль заболевает от одиночества и сознания
собственной ущербности. "Я умер,-- говорит он врачу.
-- Люди думают о тебе,-- отвечает тот.
-- Делать им нечего".
Но, по-видимому, не только плохое прикипает к душе. В
конце-концов Коль понимает, что "ложь не необходима для
существования".
На этом заканчивается повесть "Мотылек и свеча". Мир
выдержал главный экзамен на человечность -- испытание чужаком с
иной, устаревшей, системой ценностей. Мир сумел убедить Коля,
сделать его своим. Собственно, это еще одно -- главное --
доказательство его устойчивости.
Так что же, модель Рыбакова совершенна? Он сумел описать нам
счастливое будущее и решил основную проблему футурологии?
К сожалению, пока нет.
Дело в том, что мир повести "Мотылек и свеча" создан
чудом -- телепатией, возникшей ниоткуда.

Глава 2. Перерождение

"Власть исходит от народа,
Но куда она приходит,
И откуда происходит,
До чего она доходит..."
Б.Брехт

"Чистая правда со временем восторжествует
Если проделает то же, что явная ложь".
В.Высоцкий

-1-

Эта глава -- о мире, в котором чуда не произошло. Повесть
называется "Доверие". Время действия -- то же, что и в
"Мотыльке".
"-- Что говорят в Совете? -- спросил Акимушкин.
Ринальдо отнял ладони от висков и сложил на коленях.
-- Совет не знает,-- нехотя произнес он, видя, что гигантский
Чанаргван... не собирается отвечать.
-- Как, не знает? -- глаза Акимушкина широко распахнулись.
Чанаргван не отвечал, темнел, как скала в ночном тумане.
-- Мы не отчитывались перед Советом,-- процедил Ринальдо.--
Для Совета эвакуация проходит успешно, по плану".
"-- Планета работает на меня, а не на Совет! И она будет
подчиняться мне, а не Совету, потому что сейчас не до Совета, у
нас нет времени объяснять этим слюнтяям и болтунам, зачем мы
убили сто тысяч народу и почему мы будем убивать их и
дальше!!"
Я буду использовать много цитат. Иногда сокращать их, но не для
сомнительного редактирования прекрасной повести -- просто для
ограничения объема статьи.
Итак, время действия то же, что и в первой книге В.Рыбакова.
Сначала кажется, что и реальность аналогичная. Только телепатии
нет.
"На пороге стояла, уперев руки в боки, девчонка: свет,
бивший ей в спину, высвечивал сквозь платье ее силуэт, и
Дикки стал внимательно и не скрываясь рассматривать этот силуэт,
а Гжесь, судорожно обернувшись на миг, вновь уставился в
темноту, облизывая внезапно пересохшие губы.
-- Легка на помине! -- сказал Дикки бодро.
-- Ну да! -- ответила девчонка.-- Буки, сидят тут, да еще,
оказывается, мне кости перемывают. Чего вы скрываетесь?
-- Да противоречие возникло, объяснил Дикки, начиная смотреть
девчонке в лицо.-- Я его зову купаться, а он никак решиться не
может, не хватает ему общества для любования красотами ночного
рифа. Я, говорит, для него слишком неэстетичная натура...
-- Прекрати! -- прошептал Гжесь, но Дикки и бровью не повел.
-- За такие разговоры в мое время вызывали на дуэль,-- сказала
девчонка и опустила руки.-- Я бы на вашем месте, сэр Ричард, и
согнала бы плесень с этого тюхти.
-- Идея! -- воскликнул жизнерадостный Дикки и вскочил,
проворно цапнув стоящие у стены шпаги.
-- Сударь, я и не догадался бы, но прекрасная леди Галка
открыла мне глаза на вашу подлую сущность! Галь, будь моим
секундантом!
-- Почту за счастье,-- сказала Галка и села на верхнюю
ступеньку, чинно сложив руки на коленях".
"Гжесь, яростно вздрогнув, как от пощечины, попытался сесть,
но она с неожиданной силой удержала его и вдруг положила его
голову к себе на колени. Он замер, перестав даже дышать,
впившись затылком в гладкую прохладу ее кожи, в томительно
атласное беспамятство.
-- Лежите, рыцарь мой, вы еще слабы,-- сказала Галка чуть
напряженным голосом, держа его за плечи. Он медленно поднял руки
и накрыл ее ладони своими.
Стало тихо. Дремотно шумел океан.
-- Как здорово, что мы вместе летим,-- прошептал Гжесь..."

"...и маленькая Земля, ошалев от счастья и восторга, летела
сквозь пустоту пустот, крутясь волчком на одной ножке своей оси.
И когда первые лучи пурпурного солнца, торжественно всплывавшего
над светозарным, радостно распахнутым океаном выхлестнулись
из-за горизонта, ударили в берег, и деревья швырнули свои
длинные тени на прохладный ковер песка, двум детям казалось, что
это их Солнце, Солнце Их Дня, взошедшее лишь с тем, чтобы дать
им видеть друг друга, любоваться друг другом, и это теперь
надолго, навсегда... И не было поэтому в истории людей Солнца
добрее и щедрее, чем Солнце Этого Утра".
Гжесь, Дикки и Галка погибли. Они были в числе тех ста тысяч
народу, о которых говорил Чанаргван.
Ребята собирались участвовать в освоении Терры, землеподобной
планеты одной из ближайших звезд. И в официальной информации
речь идет именно о колонизации, в ходе которой человечество
должно обрести вторую Родину и тем самым стать галактической
расой. Размах операции грандиозен: каждый корабль несет сто
тысяч человек, и стартовать они должны ежедневно. Треть
человечества будет участвовать в первой волне колонизации. Отбор
желающих -- чисто медицинский: солнце Терры отличается от
земного, поэтому, пока не будет разработана специальная прививка
(дело двух-трех лет), лететь могут не все. Галка и Гжесь вошли в
треть, Дикки тайком проник в звездолет, не желая покидать
друзей. При включении нейтронных запалов звездолет взорвался.
Последний факт уже не относился к информации, известной всем.
Сто тысяч человек, погибших в следующем, втором звездолете, не
знали о взрыве первого.
Кстати, не первого. Еще раньше погиб корабль с запасами
продовольствия и оборудования. И с экипажем в двести семь
человек.
Но есть и другой уровень компетентности. Тот, который занимают
Чанаргван, Ринальдо, Акимушкин. Уровень, где действительно знают
все.
Знают, что сейчас не до гордой мечты о Человеке
Галактическом. Знают, что непродуманные эксперименты с
нейтринным просвечиванием привели Солнце в стадию Предновой и
через три года оно вспыхнет. Так что, две трети оставшиеся на
Земле неизбежно погибнут.
И якобы неподходящая биохимия крови -- просто выдумка,
позволяющая выделить треть. Реально, отбор идет по генетическому
признаку. "В шутку мы называем здесь это геноцидом",--
говорит Ринальдо.
Итак, эвакуация, которую называют колонизацией. Геноцид, который
в шутку называют геноцидом. А в итоге фашизм, который называют
коммунизмом?
Очень быстро Ринальдо узнает причину катастрофы -- к взрывам
нейтринных запалов привели опыты физиков по созданию
сверхсветовых средств связи. Собственно, ничьей вины тут не
было. Только если бы Мэлор Юрьевич Саранцев и сотрудники
Ганнимедской лаборатории узнали о гибели первого корабля, второй
трагедии не случилось бы.
Но Чанаргван кричал: "Железная воля! Корабль за
кораблем!"
И они взорвались. Корабль за кораблем.
Что делать? Признать, что люди погибли зря, по глупости адмирала
Чанаргвана.
Нет.
"-- Мы не можем позволить себе роскошь говорить сейчас
правду".
Почему?
"-- Если что-то всплывет -- а это дело дней, в лучшем
случае недель -- все мы будем заслуженно наказаны. Я принял бы
наказание с чувством облегчения, но ЛИШАТЬ ЗЕМЛЮ
ОПЕРАТИВНОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА -- ПРЕСТУПЛЕНИЕ".
Оправдание найдено. Для того, чтобы скрыть прошлое вранье,
необходимо придумать новое. Во имя спасения человечества.
По приказу Ринальдо его секретарь Чжуэр, сотрудник Службы
Спокойствия, убивает Чанаргвана. Убийство приписывают
изоляционистам -- тем, кто на "комедии всепланетного
референдума" голосовал против колонизации. Их же объявляют
ответственными за взрывы звездолетов. Всех изоляционистов
изгоняют из Совета. Проводятся аресты. "...радио с
неумолимым постоянством продолжало сообщать о новых раскрытых
группах, о новых попытках что-нибудь взорвать, о кошмарных
перестрелках..."
А поскольку никаких вооруженных террористов не существовало,
пришлось разыграть инсценировку:
"Транслируемые порты оцеплены, там бегают и прыгают
сотрудники Службы Спокойствия, и за тех, и за других".
Зачем понадобился этот дешевый спектакль? Ринальдо откровенно
отвечает: "...чтобы родственники погибших имели в кого
кидать камнями, и эти кто-то не были бы ни вы, ни мы".
Мэлор Саранцев предлагает Ринальдо простой способ стабилизации
Солнца. Взрыв может быть предотвращен, миллиарды людей,
бесценные произведения искусства -- Земля, Родина человечества
-- все будет спасено. Но...
"Выйти и сказать на Совете: мы убили двести тысяч народу, мы
отравили планету, взяли под арест невиновных, обманули
человечество... все по ошибке?"
Приходится отправить Саранцева на Терру под наблюдением Чжу-Эра.
"...мне теперь нельзя без взрыва, без его неудержимого
наползания, без постоянной угрозы, без страха",-- признается
себе Ринальдо.-- " -- Главное сохранить доверие. Пусть даже
крохи его -- но сохранить. Не подвергать риску эти жалкие
огрызки, без них станет еще хуже. Пока они есть -- есть надежда,
машина будет функционировать, а сколько в ней винтиков --
пятьдесят миллиардов или пятнадцать -- это не суть важно".

-2-

Попробуем теперь ответить на два вопроса, неизбежно возникающих
при чтении "Доверия". Первый: может ли существовать
социальный строй, описанный В. Рыбаковым, или подобные
общественные отношения -- лишь мрачная фантазия автора? И
второй: если да, то что это за социальный строй?
Ответы связаны с проблемой устойчивости, упоминавшейся в
предыдущей главе. Они естественным образом вытекают из
фундаментальной ТЕОРЕМЫ ПЕРЕРОЖДЕНИЯ. К сожалению,
доказательство теоремы, опирающееся на обширный аппарат истмата
и общей теории систем, привести здесь невозможно.
Изберем другой способ решения: исходя из текста повести, выделим
главные особенности рассматриваемой В.Рыбаковым реальности. При
этом, однако, трудно полностью избежать использования формальных
диалектико-логических приемов социального исследования.
Отметим в первую очередь, что в мире "Доверия"
существует БЛОКАДА ИНФОРМАЦИИ, организованная
иерархически. Реальное положение дел знают лишь сотрудники
Координационного Центра и Комиссии по переселению. Некоторые
элементы истины доступны членам выборного Совета планеты.
Остальные осведомлены ровно на столько, насколько считают нужным
руководители. Иллюзия всеобщей информированности создается
OРГАНАМИ ПРОПАГАНДЫ.
Земляне "Доверия" живут в мире, созданном средствами
массовой информации и имеющим с реальностью очень мало точек
пересечения. Для построения этого иллюзорного бытия используется
метод ПОДМЕНЫ ПОНЯТИЙ, в частности -- применяется
коммунистическая символика (например, в повести упоминается
Академия Чести и Права, заимствованная из "Туманности
Андромеды").
Бросается в глаза несоответствие между официальными декларациями
и реальной общественной практикой. Право на информацию
гарантировано конституцией, однако даже члены Совета не могут
воспользоваться им в полной мере. Высшей ценностью объявляется
человеческая жизнь, а Ринальдо готов тридцать пять миллиардов
человек сжечь в пламени Новой, лишь бы сохранить остатки
доверия. Трудно не согласится с тем, что ИСТИННОЙ ЦЕЛЬЮ
ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ изображенного Рыбаковым правительства
ЯВЛЯЕТСЯ СОХРАНЕНИЕ в неизменной форме СИСТЕМЫ
УПРАВЛЕНИЯ. Громкие слова о долге, ответственности, бремени
власти, о работе на будущие поколения "как и подобает
коммунистам" говорятся лишь для оправдания этой цели.
Но в этом случае мы с неизбежностью приходим к выводу, что в
повести "Доверие" изображено общество, находящееся на
стадии развития государственно-монополистического капитализма.
Налицо два главных его признака: существование выделенной группы
людей, управляющих обществом, то есть -- представляющих собой
Власть, и скрытый характер этой власти, осуществление ее
исключительно посредством контроля над информацией.
Одной из форм государственно-монополистического капитализма
является фашизм. Трудно дать точное определение этого
социального явления, но его важнейшее, атрибутивное свойство
-- тотальность идеологии -- хорошо известно. В фашистском
государстве сомнение в господствующей системе взглядов, даже
пассивное, неприемлемо и строго наказывается.
Изоляционисты в "Доверии" были совершенно пассивными
противниками Проекта. Иногда и не противниками даже -- Мэлор
Саранцев отказался дать заявление на отлет по чисто личным
причинам. И при первом же удобном случае эти люди объявляются
врагами общества. Как, однако, удачно (для руководителей) все
сложилось! Вероятно, Ринальдо мог сказать: "Если бы
изоляционистов не было, я бы их выдумал сам".
Но и до разыгранной истории с перестрелками и массовыми арестами
отношение к изоляционистам было весьма натянутым. "...факт
такой социальной индифферентности, прямо скажем... Я хочу
обратить внимание всех, и особенно твое, Владимир Антоныч, как
руководителя нашей ячейки". Так реагирует на поступок
Саранцева его коллега, причем, разговор происходит за
праздничным столом.
Так что, похоже, не прав Ринальдо относительно "осколков
доверия". Возглавляемый им мир близок к консенсусу --
инакомыслящим в нем не сладко.
Значит, действительно фашизм?
Да, его ранняя неявная стадия. Дальнейшая эволюция такой
социальной системы прозрачна. Вспомним: "...мне теперь
нельзя без постоянной угрозы, без страха". Поэтому будет
страх. И Служба Спокойствия оправдает свою памятную человечеству
аббревиатуру.
Насколько мне известно, В.Рыбаков впервые обратил внимание на
возможность фашизма под коммунистическими лозунгами. В самом
деле, ведь лозунги в ГМК-обществе рассчитаны на внешнее
потребление. Значит, когда националистическая фразеология
перестанет пользоваться популярностью, аппарат управления может
заменить ее коммунистической.
Идеи Рыбакова приводят к серьезной переоценке целого ряда
позитивных концепций развития человечества. Например, в поздних
произведениях А. и Б.Стругацких отчетливо видны черты реальности
"Доверия". Можно, пожалуй, сказать, что разница между
этими моделями носит количественный характер. Просто, КОМКОН-2
еще только начал злоупотреблять своими возможностями. Но Тойво
Глумов уже предлагал перебить люденов, которых он не понимает. А
Рудольф Сикорски уже начал вести себя на Земле, как на
оккупированной планете. И все для счастья человечества. Ринальдо
тоже с этого начинал.
"Потом наступает апатия. И чтобы избежать ее не говорим тем,
кто верит, о необходимости отступать и переделывать, а начинаем,
с неизбежностью начинаем лгать, выдавая отступление за
наступление, переделывание за исправление уже созданного,
скрываемся за словами, за демагогией, и РАЗ НАЧАВ, УЖЕ НЕ В
СОСТОЯНИИ ОСТАНОВИТЬСЯ, идем на ложь, на преступление,
связывая себе руки, постоянно боимся, как бы чего не всплыло,
думаем, что все это в интересах дела, а на самом деле заботимся
уже не так о деле, как о конспирации".
Координационный центр из повести "Доверие" -- таков
неизбежный результат эволюции КОМКОНа-2. Процесс перерождения
объективен, так что личность человека, которому доверена власть,
не имеет принципиального значения. Мы еще будем говорить о
судьбе Мэлора Саранцева. А пока лишь отметим, что демагог и
убийца Ринальдо в личной своей жизни -- по-настоящему хороший
человек, верный в дружбе, постоянный в любви, добрый и
искренний. Но, став частью пирамиды власти, человек перестает
принадлежать себе. "Раньше или позже -- позже, если он
сильный и добрый,-- но... ему суждено превратится в прислужника
Темных Сил, над которыми царит Черный Властелин".
(Д.Р.Р.Толкиен, "Хранители")

-3-

Процесс перерождения социальной системы в "Доверии" не
показан. Только результат. Госмонополитическая структура
управления уже создана и функционирует вполне исправно; человек,
попадающий в ее рамки, неизбежно становится ее частью.
Точно и беспощадно ленинградский писатель показывает
перерождение личности. Эта динамическая задача решена образно,
логично, убедительно. Может быть, даже слишком. Дидактичность,
свойственную молодому Рыбакову, трудно отнести к сильным
сторонам его творчества.
Мэлор Саранцев сталкивается с обратной стороной мира, в котором
он живет, совершенно случайно. Он знает все о слабых и
сверхслабых взаимодействиях, о свойствах пространства-времени, о
сверхсветовых средствах связи. И ничего о том, что творится
вокруг. Мэлор верит всей официальной пропаганде. Позиция весьма
удобная: можно спокойно сидеть на Ганнимеде, "взрывать
науку", любить Бекки и все человечество, и ни о чем, что не
относится к своей профессиональной области, не задумываться.
Мэлор -- фигура интернациональная и вневременная. Развитый,
тренированный ум сочетается в таких людях с готовностью, даже с
желанием "надеть шоры". И все их хорошие качества
оборачиваются противоположностью. Добрые, честные, гуманные --
они делают ядерные бомбы, исследуют -- разумеется, в целях
спасения человечества -- новые отравляющие вещества, ищут
средства воздействия на человеческую психику, дают рекомендации
по наивыгоднейшим способам фальсификации пищи. Они просто
исследователи. Но наука -- способ удовлетворения собственного
любопытства за государственный счет, а кто платит, тот и
заказывает музыку.
Эти люди -- профессионалы и более никто, и во многих отношениях
они просто недоразвиты. Бекки любила Мэлора. А он? В общем тоже.
Но его отношение к любви, каким бы прекрасным оно ни казалось
сначала, по сути своей -- чисто потребительское. Все время
создается впечатление, что на месте Бекки могла оказаться
другая, и с нею Мэлор был бы таким же.
Следует, однако, признать, что в начале повести Мэлор вызывает
только симпатию и сочувствие. Мир, в котором он живет -- мир без
оружия, без национальной вражды, без ненависти и почти без
страха. Мэлор увлеченно работает -- он -- настоящий ученый, и
понедельник у него начинается в субботу.
И вот Саранцева вызывают на Землю. В разговорах с Ринальдо он
узнает о взрывах кораблей и тотальном обмане. Мэлор ошеломлен.
"Он кричал страшные ругательства, перебирал вкупе с ними
всех тиранов истории, каких только мог припомнить от
Цинь-Ши-Хуанди до Пиночета". Чжу-Эр выворачивает ему руки.
Мэлор плюет ему в лицо. "...что мне с Вами делать?" --
произнес Ринальдо.
-- Расстрелять,-- сипло ответил Мэлор, вспоминая исторические
фильмы.-- Удавить в газкамере. У вас "Циклон Б"
применяют, или что поновее? -- голос его очень сел от крика, в
горле першило.-- Гады...
-- Ну-ну-ну,--улыбнулся Ринальдо половиной рта.-- Не надо.
ВЫ ЖЕ УЧЕНЫЙ... Вы же знаете, что необходимо идти к сути
процесса".
Мэлор придумывает способ предотвратить взрыв Солнца и
оказывается на Терре. Под наблюдением Чжу-Эра и Мэрион.
"Мэрион Камински, двадцать восемь лет. Красива, чрезвычайно
темпераментна и в то же время совершенно лишена высших
эмоций". Она должна была лететь тем рейсом, в котором
погибли Галка, Дикки и Гжесь. Она выжила и вполне преуспела. Так
проявляется закон самопроизвольного возрастания зла в
неустроенном обществе -- ефремовская "стрела Аримана".
Мэлор попадает на Терру. Но Солнце можно стабилизировать и
оттуда. Нужна только энергия, много энергии, нужно, чтобы вся
Терра подчинилась Мэлору Саранцеву. Тогда и только тогда он
спасет всех.
"Я хочу цели. Моя цель светла. Я добьюсь ее. Я вернусь к
Бекки, к друзьям, к работе, все вернется, и все забудется,
как кошмар".
Мэлор захватывает власть. Тот, кто способен остановить процесс,
тем более способен инициировать его. Он угрожает взорвать солнце
Терры, если его требования не будут выполнены.
"-- Слушайте меня внимательно, сволочи... Мне нужна энергия,
и вы мне ее дадите. Я подсчитал, вы три года будете строить мне
энергостанции, по всей планете спать под дождем и жить
впроголодь, ясно? И строить мне энергостанции.
-- Он сошел с ума,-- прошептала Мэрион. Чжу-Эр качнул головой.
Нет, это было не сумасшествие. Он узнавал интонации, и тело уже
просилось в подтянутую позу, и поправить ремень, перечеркивающий
грудь...
Там, в экспериментальном зале, залитом холодными огнями
светильников, с режуще-отблескивающими гранями пультов, с
зеркальным полом, пребывала Власть. Она повелевала. Проклятая
сталь двери мешала прийти, дать ей кофе и укрыть ноги пледом.
...Служба Спокойствия всегда была с теми, за кем будущее".
Дальнейшее шло быстро. Я приведу несколько цитат, даже без
комментариев.
"-- На планете, в районе станции, наводнение. Поля и
аппаратура затоплены, там голод, почти тысяча человек погибли, и
еще умрут от голода, потому что склады пострадали. Синтезаторы
не работают, для них нет энергии, могут начаться эпидемии, среди
пострадавших женщины и дети... Нужны медикаменты, пища, нужно,
чтобы новые станции хотя бы трое суток работали для местных
синтезаторов, хотя бы трое суток!
-- Даю вам пять часов".
"Среди людей, просящихся на Терру после отмены Геноцида, наш
работник встретил имя, которое показалось ему знакомым по Вашему
делу, товарищ Руководитель. Имя Вашей Бекки.
-- Это совершенно немыслимо,-- тихо выговорил Мэлор, и на миг показался
Чжу-Эру удивительно похожим на молодого Мэлора, который корчился
с завернутыми руками, нерешительного и слабого, совершенно не
подходившего к обстановке восьми разнонаправленных селекторов
(один -- прямая связь с Землей, с Координационным Центром),
готового на все секретаря в черном мундире (недавно получившего
звание подполковника Службы Спокойствия), и ослепительной
женщины, покорно ковыряющейся с медицинской пакостью ради него,
изможденного, бессильного и всевластного... -- Пускать эту
девочку в ад моей Терры... Даже услышать о том, что я жив, и
мало жив -- управляю, руковожу... Придумайте что-нибудь,
голубчик, пусть останется на Земле. Нельзя, чтобы кто-то из
прежней жизни меня видел, это...-- он глубоко вздохнул,
задумался.
-- Будет мне мешать,-- легко сказал он".
"Года через три разработали превентивную прививку, и те, кто
раньше был отбракован, получили возможность принять участие в
колонизации Терры. Бекки подала заявку, думая забыться среди
борьбы и решений, но ей снова не повезло. "Уникальный
случай..." -- перешептывались врачи. Прививка вызвала у нее
ужасную и, очевидно, неизлечимую экзему. Фактически
искалеченная, она вновь была принуждена остаться, чтобы работать
в четверть прежней силы и лечиться всю жизнь..."
Куда мягкому и доброму Ринальдо до теперешнего Мэлора Саранцева?
Перерождение прошло до конца, бывший ученый стал Руководителем и
полностью вписался в характерную для ГМК пирамиду власти.
Единственное, что следует поставить в вину В.Рыбакову -- это
некоторую неестественность перерождения Мэлора. По воле автора
Саранцев три года не спал, используя стимуляторы. Так что,
трудно понять: то ли он действительно переродился, то ли просто
сошел с ума. Процесс перерождения связан с самой сущностью
власти и ничего, кроме власти, не требует. Собственно, именно
это и вытекает из текста В.Рыбакова.

Глава 3. Обреченные

"Пройдя сквозь лес, мы вышли у черты,
Где третий пояс лег внутри второго
И гневный суд вершится с высоты".

Данте

Продолжим обзор "моделей мира", созданных В.Рыбаковым.
Пусть "Доверие" -- это ад под маской рая, но даже такое
будущее может оказаться несбыточной мечтой. В повести
"Первый день спасения" и фильме "Письма мертвого
человека" изображен крайний, последний вариант социальной
эволюции. Термоядерная война.
Фильм, на мой взгляд, и идейно слабее повести, и эмоционально
беднее ее, поэтому основное внимание здесь будет уделено
"Первому дню спасения".
Действие обоих произведений происходит в одной и той же
обстановке. Закончилась война. То есть, никакого официального
перемирия не было, но обмен ядерными ударами прекратился.
История человечества завершилась, лишь осколки его еще
существуют в подземных бункерах, принадлежащих правительству и
армии, в уцелевших городских убежищах, в случайно сохранившихся
маленьких деревнях. Конец этой жизни близок: занесенная снегом
земля не родит. Радиация. Выйти на поверхность можно только в
защитном костюме с противогазом. Многие месяцы стоит ядерная
зима.
Термин "ядерная зима", придуманный американским
астрономом К. Саганом. обозначает резкое падение средней
температуры земной поверхности, вызванное термоядерными ударами.
По расчетам Сагана, частицы пыли, поднятые в атмосферу взрывами
и пожарами, на три четверти сократят количество солнечной
энергии, попадающей на Землю. Наступит тьма: в полдень будет
темнее, чем сейчас в полнолуние. И так -- от нескольких месяцев,
до двух-трех лет.
В мире повести зима длится целый год. Пока еще есть
продовольствие, есть ионообменные смолы для очистки воды и
запасные фильтры для противогазов. Пока еще продолжается жизнь.
И в неизменном виде функционирует машина управления.
Пожалуй, эта деталь -- самое существенное отличие повести
"Первый день спасения" от других книг, посвященных
ядерному апокалипсису. Государственно-монополистический
капитализм обладает свойством импликации; любые элементы данной
социальной структуры порождают всю структуру. Ядерная война не
принесла никаких общественных изменений.
По прежнему собирается кабинет министров, издаются приказы,
выступает перед остатками народа руководитель государства.
Работает контрразведка, вылавливая скрывающихся больных и -- по
привычке -- выдуманных недовольных. Как и раньше, репрессии
производятся скрыто, под видом медицинской помощи.
Разумеется, все руководящие должности заняты людьми
некомпетентными -- опять-таки, как раньше. Обитатели бункера
пытаются найти под землей гидротермальные источники.
Квалифицированный геолог вместе с крупнейшим математиком
оказываются чернорабочими в шахте, а возглавляет проходку
скважины чиновник, не знающий даже геологической карты района.
Все еще занимается военным планированием комитет начальников
штабов. Впрочем, здесь произошли определенные изменения.
Поскольку противника нет, не вполне ясно, с кем сражаться. Но
военные не могут не воевать. Даже после термоядерной катастрофы.
И вражеским государством командующий объявляет правительственный
бункер. Быстро придумывается идеологическое оправдание будущего
завоевания -- так называемая "программа военного
феодализма", в которую, как мне кажется, не верят даже сами
ее авторы. Однако, операция разрабатывается. Изыскиваются
средства -- ведь людей в распоряжении правительства осталось
больше, чем у военных.
А между тем, в обоих бункерах свирепствует странная и страшная
болезнь. Никто не знает ее причину. Может, собственное
биологическое оружие вышло из под контроля. Может, невероятная
встряска ядерной войны вывела из строя имунную систему. "Это
не болезнь, это все болезни сразу",-- говорит врач.
Ненависть, породившая войну, пережила ее. Она переживет и людей,
и весь этот мир обреченных. Все ненавидят и боятся всех. Плач
ребенка может послужить для соседей поводом вызвать психогруппу
-- в сущности, ту же контрразведку.
Повесть абстрактна, аллегорична. Поэтому в ней почти нет имен.
Премьер-министр, Десятник, Начальник артиллерии, Врач. Не
названа страна, не названа планета. К концу повести мы узнаем,
что действие происходит не на Земле. Впрочем, какая разница,
если наблюдается такое сходство?
Единственный герой, не принадлежащий этому миру -- Мальчик --
тоже абстрактный образ, символ. Может быть В.Рыбаков и зря
раскрывает его тайну. Так ли нам важно узнать, что чудотворец,
способный открывать любые двери, читать секретные шифры, дышать
радиоактивным воздухом, является инопланетянином? Для жителей
планеты он -- Мутант, он -- последняя исступленная надежда на
чудо, на Спасение.
Но нельзя спасти людей друг от друга. Война продолжается.
Мутанта пытаются использовать и военные, и члены правительства.
Обе стороны нуждаются в уцелевшем военном спутнике, оснащенном
лазерным оружием. Тот, кто завладеет им, добьется победы.
Совершенно бессмысленной, но все-таки победы.
Связаться со спутником можно только с отдаленной
радиолокационной станции. Для Мальчика эта станция --
единственная возможность вызвать помощь со своей планеты.
Между солдатами из разных бункеров происходит схватка. В узком
замкнутом пространстве станции автоматные очереди разорвали
противников в клочья. Смертельно раненый профессор успевает
отдать спутнику команду уйти от планеты. Мальчик остается один.
Правда свободный от своих конвоиров.
Но что толку от свободы на опустошенной, обреченной планете,
где, кажется, уже не осталось людей? Пусть даже прилетят корабли
с лекарствами, продовольствием и оборудованием -- что это
изменит?
Так рассуждает Мальчик. Так рассуждают герои фильма "Письма
мертвого человека". Собственно, большая часть картины
состоит из подобных монологов и их критики. Разговоры ведут
выжившие в городском убежище ученые.
Сходство между книгой и фильмом достаточно велико. Повторяются
отдельные эпизоды, похожи характеры. Только Мальчика,
нравственного эталона, человека не принадлежащего к этому миру и
имеющего право судить его, нет в фильме.
В кинокартине человечество судят ученые. Перед лицом неизбежной
смерти эти люди ведут себя достойно. Все они в большей или
меньшей степени сумели остаться учеными, интеллигентами. У них
хватает бесстрашия мечтать, думать, решать.
Это может показаться бессмысленным, смешным и глупым -- ведь
проку от их деятельности не больше, чем от выступлений
премьер-министра. Но все-таки есть разница между безнадежной
борьбой за человека и столь же безнадежной борьбой против
человека. Разница в их пользу.
Только где они были раньше, эти прекрасные люди?
Работали на войну, стараясь обогнать друг друга.
"Я дрался! Я маневрировал, да! Мой лучший друг уже
двенадцать лет не подает мне руки! А мы служили вместе! В одном
артрасчете карабкались через Хинган в сорок пятом! Другой мой
друг, когда я приехал его проводить, плюнул мне в лицо. Теперь,
между прочим, он работает у того Маккензи, о чьей бороде Вы
говорили столь умильно. И бомбардирует конгресс штата письмами,
согласно которым, по его сведениям, биоспектральные исследования
в России ориентированы на создание лучевого оружия! И средств
подавления инакомыслящих! И намекает, что эти сведения он
получает от меня! И уже я плюнул бы ему в лицо -- всей слюной,
какая во мне осталась! -- он немощно ударил себя в узкую грудь
несколько раз. -- Но он далеко! Но я выиграл! Я нашел вас! И
выучил вас! Мы с Вами обгоняем их на пять лет!".
Этот отрывок взят из другого произведения В.Рыбакова.
Биоспектралистика, о которой идет речь,-- раздел медицины, не
имеющий никакого военного применения. Эта наука призвана лечить.
Лечить всех людей без разбора. И материалы по ней не
засекречены, и международные конференции проводятся. Только на
них почему-то скрывают, а не демонстрируют достижения. Только не
о больных, ждущих помощи, вспоминает ученый, хотя неизлечимо
болен он сам и сын одного из сотрудников его лаборатории.
"Мы с вами обгоняем их на пять лет!" Зачем? Во имя чего?
"Нас мало, и нас все меньше.
Но самое страшное, что мы врозь..."
"Мы с вами обгоняем их на пять лет!" Вот почему Ларсен
пишет теперь письма мертвому сыну. А врач отправляет на смерть
детей. В рецензиях этого врача справедливо называли подонком. Но
в фильме, который в отличие от повести замкнут на среду ученых,
не показаны силы, стоящие над этим врачом. А эти силы:
правительство, армия, контрразведка -- приказывали ему еще до
войны: "Обогнать их на пять лет!"
Разобщенность правительств была на Земле всегда, но лишь ХХ век
создал разобщенность ученых. В 1918 году Резерфорд сказал
чиновнику, пригласившему его на какое-то заседание: "То, что
я сейчас делаю, важнее вашей войны". А в 1946 году Курчатов
кричал Изотову: "-- Иди ты со своими угрызениями знаешь
куда... Думать стал! Вот и думай -- какое мы имеем право ехать в
комфорте, за чей счет все это? И ковыряешься в душе своей за чей
счет? Ты мне все это говоришь почему? Потому что знаешь, что я
себе такого позволить не могу. Я сомневаться не имею права. Да.
Знаю -- найдутся люди, которые будут считать, что мы и этот
Оппенгеймер одним мирром мазаны. Осудят нас... Я это не беру в
расчет. И даже тех не беру в расчет, кто еще через годы
поймет всю разницу между американцами и нами. Мне себя не жалко.
Каким я буду выглядеть? Плевать мне на то, как меня будут
расценивать в будущем! Я делаю дело не в расчете на место в
истории. Мне важен суд моих соотечественников, моего народа, а в
будущем... Если будущее будет, и будут жить в нем потомки наши,
самое главное, что они будут жить! Что хочешь мне говори, а я
буду думать одно: успеть, успеть! Мы успеть должны!.. Вот вся
моя нравственность! Они там, эти американцы, создали себе эти
проблемы, пусть и расхлебывают. А для меня нет этих проблем.
Нет! Понятно? И для тебя нет, мир не обеспечишь призывами даже
самых лучших людей, таких как Бор. Это все слова! А вот когда у
нас бомба будет -- вот тогда можно будет и разговаривать и
договариваться!.."
А если не договоримся теперь, когда бомба есть и у нас и у них?
Что тогда будет?
"Письма мертвого человека".
А как договориться, если даже пережившие войну не в состоянии
найти общий язык? Тогда, может быть, именно в этом и есть
главная задача ученых, писателей, художников? Договориться!
Найти способ договориться. Поначалу хотя бы друг с другом!
Мы вновь возвращаемся к повести. Измученные, потерявшие всякую
надежду жители планеты ждут от Мальчика чуда. Они верят, что он
уведет их из бункеров в незатронутую войной страну. Даже
премьер-министр верит, хотя ему доподлинно известно, что таких
стран нет. И не может быть.
Они встречаются. Все люди и Мальчик. Но тот, кто в военной
форме, в чудесах не нуждается. Девочка, единственный человек на
этой умирающей планете, который попытался что-то понять,
прикрывает Мальчика своим телом и падает раненая. Тогда толпа
убивает военных. И опять льется кровь.
"Видите,-- отчаянно кричит Мальчик.-- А ведь мы еще не
спасение. Мы просто не врем! Когда спасение придет -- вам снова
захочется стрелять... Это ведь так легко! Повзрывать все мосты
через пропасть, а потом развести руками -- пропасть, некуда
идти!"
...Повесть называется "Первый день спасения".

Глава 4. Безвременье

"-- У кого поднимется рука на красоту? Разве люди могут
обидеть дитя, растоптать цветок, оскорбить женщину?
-- И дитя, и цветок, и женщину!"
И.Ефремов

"--...мы все проклятые. От проклятья-то не уйдешь, как вы
понять не можете, это же всякий знает".
А. и Б.Стругацкие

До сих пор мы рассматривали произведения, посвященные будущему.
Коммунизм "Мотылька и свечи", тайный фашизм "Доверия", гибель
человечества в "Первом дне спасения" -- это лишь варианты, более
или менее правдоподобные. Статическое описание общества
неисторично, а потому абстрактно. Правда, экстраполируя, пусть
даже и произвольно, современные тенденции в будущее, мы по крайней
мере видим, чего бояться и на что надеяться... Но сколь
убедительными не казались бы результаты подобных мысленных
экспериментов, их легко обесценить. Достаточно обвинить автора в
несистемном подходе: откуда он взял, что рассматриваемые им факты
будут преобладать? Почему не противоположные? А разум
человечества, его добрая воля? Такие рассуждения успокаивают, и
фашизм "Доверия" становится моделью. Точной, самосогласованной, но
не имеющей к нам прямого отношения.
Вот почему главной задачей литературы является исследование
современности. Только оно способно стать фундаментом
футурологических концепций, превратить их из произвольной игры
умов в прогнозы, которые нельзя ни замолчать, ни опровергнуть.
О нашем времени повесть Вячеслава Рыбакова "Дерни за
веревочку" и роман "Очаг на башне".
Произведения трудно сопоставимы, потому что роман написан более
умелым и опытным автором. Почти начисто исчезли в нем
недостатки, свойственные ранним книгам В.Рыбакова. Нет ни
бессодержательных первых глав, ни чужеродных эпилогов, вроде
совершенно неуместного в реалистическом повествовании
выступления делегата Земного Восточно-Азиатского Исторического
Центра на II конгрессе хроновариантистов, которым заканчивается
"Дерни за веревочку".
Тем не менее, две книги, разные по жанру, объему, уровню
литературного мастерства, оказывают почти одинаковое
психологическое воздействие. Вот почему я буду рассматривать
роман "Очаг на башне" и повесть "Дерни за
веревочку" совместно.
Я говорил уже, что главной заслугой Вячеслава Рыбакова считаю
честное и беспощадное изображение реальности восьмидесятых
годов. Портрет мира -- это всегда триптих: общество, отношения,
люди. Глава "Безвременье" посвящена обществу.
Законы общественного развития столь же точны и незыблемы, как и
законы природы. Любая физическая система стремится прийти в
состояние с минимальной собственной энергией. Так же ведет себя
система социальная. Каждый шаг к нормальной организации
общества, к человечности и любви требует огромных усилий. А
обратное движение осуществляется само собой.
Мы говорим уже о ростках фашизма в таком благополучном на взгляд
обществе "Доверия". Теперь речь пойдет о фашизации
нашего мира.
Я прошу понимать меня буквально. Я знаю, сколь опасна
терминологическая путаница и злоупотребление понятиями. Слово
"фашизация" употребляется в данной статье в своем
обычном значении.
Впервые вопрос о социальной опоре фашизма и его характерных
особенностях -- мнимо революционной теории и террористической
практике -- был поставлен в июне 1923 года в докладе Клары
Цеткин на третьем пленуме ИККИ. Но даже спустя десятилетие не
было выработано марксистского определения этого социального
явления. К очень узкому пониманию термина "фашизм"
приводили формулировки И.В.Сталина: "Фашизм у власти есть
открытая террористическая диктатура наиболее реакционных,
наиболее шовинистических, наиболее империалистических элементов
финансового капитала". Несколько расширил трактовку этого
понятия Седьмой Конгресс Коминтерна: "Наряду с интересами
реакционнейших групп монополистического капитала, фашизм также
представляет интересы реакционных помещичьих кругов, военной или
монархической верхушки, а в отдельных случаях -- даже
купечества". Конгресс подчеркнул также, что сердцевину
фашистской идеологии составляет воинствующий национализм,
шовинизм и расизм, что эта идеология способна влиять на широкие
массы трудящихся, превращая их в свое слепое и послушное
оружие. Коммунисты-ИККовцы понимали, что фашизм -- сочетание
средневековой реакции, шовинизма и человеконенавистничества --
явление не случайное. Подчеркивалась опасность фашистского
тезиса о "примате государства". Указывалось (Георгием
Димитровым) на необходимость идеологической борьбы с фашизмом.
С того времени прошло более пятидесяти лет. Германский фашизм
был разгромлен. А ставший привычным на страницах газет термин
"фашизм" приобрел какое-то странное, не страшное
содержание. Но само явление не исчезло.
Я упоминал уже главное, неотъемлемое свойство любых фашистских
режимов -- тотальность идеологии. Чтобы ни критики, ни сомнений,
ни изучения! (Совсем, как в средние века: "...
воспрещение... всем мирянам открыто и тайно рассуждать и спорить
о святом писании, особенно в вопросах сомнительных и
необъяснимых, а также читать, учить и объяснять писание за
исключением тех, кто имеет аттестат от университетов". Указ
от 25 сентября 1550 года о преследовании еретиков в
Нидерландах.)
Тотальная идеология неизбежно приводит к жесткой цензуре печати
и последующему запрещению и уничтожению книг.
Другим принципиальным свойством фашизма является "примат
государства", то есть БЕЗУСЛОВНОЕ подчинение личности
системе управления. Более того, подчинение должно выглядеть
добровольным и охотным.
"Примат государства" естественным образом порождает
шовинизм и национализм.
Экономический фашизм неразрывно связан с огосударствлением
экономики. Характерно, что в условиях формально общественной, а
фактически государственной экономики, тотальная политическая
власть сама по себе становится крупной экономической силой.
Обобществление может быть и социалистическим, и
государственно-монополистическим. Неизвестно только, МОГУТ
ЛИ В ОПРЕДЕЛЕННЫХ УСЛОВИЯХ ЭТИ ФОРМЫ ПЕРЕХОДИТЬ ДРУГ В
ДРУГА? Ведь разница между двумя способами производства лишь в
том, кто получает прибавочный продукт -- весь народ или
определенный класс.
Итак, фашизм -- это государственно-монополистическая экономика
при тотальной идеологической системе. И еще -- определенная
социальная психология.
Мы часто упускаем из виду, что фашизация Германии была связана
не только с идеями государственного регулирования производства,
не только со страхом буржуазии перед революционным движением, но
и с недовольством трудящихся масс, с их желанием найти выход из
экономического, политического, идеологического кризиса, в
котором оказалась Веймарская республика. И не только
промышленники и генералы требовали твердой власти и порядка.
Средние слои тоже требовали.
Три линии фашизации -- социально-психологическая, идеологическая
и экономическая -- развиваются совместно, и трудно сказать, где
раньше была построена фашистская система -- в общественном бытие
или общественном сознании.
Рассматривая и анализируя общественные отношения восьмидесятых
годов, Вячеслав Рыбаков показывает, что
социально-психологические явления фашизации уже начали
проявляться в нашей стране.
"-- Гляди, ревет,-- бросил один из темных другому.--
Несолидно, -- и он вдруг легко хлестнул Юрика ребром ладони
снизу по носу.
Нос врезался в глаза, в переносье что-то взорвалось, Юрик,
ослепнув от боли, хрюкнул, кинул голову назад. Хлынули слезы.
-- Студент? -- спросили его дружелюбно. Голос еле донесся
сквозь гул испуганно бурлившей крови.
-- Д-да...-- всхлипнул Юрик, растирая кулаком глаза. Тогда
один из мучителей взял его правую руку и ловко отогнул
указательный палец чуть дальше положенного природой предела.
Юрик дернулся.
-- Рыпнешься -- отломаю, писать будет нечем,-- предупредил
тот".
Всего лишь хулиганы? Но парни из штурмовых отрядов были именно
хулиганами и первые фашистские мятежи назывались "пивными
путчами", и никому до них не было дела. В.Рыбаков называет
вещи своими именами: "Фашисты по молодости лет не знали, как
поступить. Это были неопытные фашисты".
Что ж, опыт -- дело наживное.
Может показаться, что социально психологические корни фашизма
наименее опасны. Действительно, ведь общественное бытие
определяет общественное сознание, а не наоборот. Но, как
указывает Фридрих Энгельс: "В том обстоятельстве, что эти
объекты находятся во взаимной связи, уже заключается то, что они
воздействуют друг на друга, и это их ВЗАИМНОЕ
воздействие... и есть именно движение".
Но дело уже не в этом. Слишком незначительной может оказаться
разница между базисами. И слишком много тревожных явлений
наблюдаем мы в сфере идеологии. Так, средневековый по сути
своей, Индекс запрещенных книг существует и сегодня. В затхлой
атмосфере последних десятилетий марксизм-ленинизм все больше
приобретает черты застывшей идеологии, а не революционного
учения пролетариата. Формальный характер преподавания
общественных наук признан уже с трибуны Съезда. А ведь такой
формализм -- явление не случайное. Как не случайно, коррупция,
взяточничество, самоуспокоенность, "бурные аплодисменты,
переходящие в овацию" -- все негативные явления семидесятых
годов, о которых столько говорилось в последнее время.
Эгоизм, властолюбие, стремление унизить того, кто послабее,
таится в каждом человеке. Это -- наследие тысячелетий
животного существования -- глубинные инстинкты не признающие
ничего, кроме "хочу". Сознательно цивилизованный человек
не может даже помыслить о той бездне зла, которую он заключает в
себе.
"Любой разум -- технологический ли, или руссоистский, или даже
геронический -- в процессе эволюции первого порядка проходит путь
от состояния максимального разъединения (дикость, взаимная
озлобленность, убогость эмоций, недоверие) к состоянию максимально
возможного при сохранении индивидуальностей объединения
(дружелюбие, высокая культура отношений, альтруизм, пренебрежение
достижимым). Этот процесс управляется законами биологическими,
биосоциальными и специфически социальными". (А. и Б.Стругацкие
"Волны гасят ветер")
Но состояние дикости живет в глубине памяти. А поскольку каждый
индивидуум в своем развитии повторяет развитие человечества
(закон Богданова (А.А.Богданов "Красная звезда" Сб.
"Вечное солнце" М. 1985)), каждый проходит через период
беспредельного эгоизма и жестокости. Скрытой, конечно, ведь
тиранить можно лишь тех, кто слабее, а ребенок и сам слаб. Так
что, обычно, низменные желания скрываются от окружающих. Помните
Коля Кречмара, астронавта первой звездной экспедиции?
"А с Владом мы были большими друзьями, и он никогда не
подозревал, что это я на заре нашей дружбы все передавал про
него Еве из параллельного класса, заляпывал ему тетради, врал
ему, врал про него, прятал листки с домашним заданием, и ему
нечего было сдавать, и он получал квадраты при всех его
способностях. Но ведь он был такой смешной, просто создан для
этого. Господи, ну какая это была хохма, когда он вставал и,
насупясь под своими огромными очками, пунцовея, огорошенно
тянул: "А я тест дома забыл..." А когда он начинал мне
жаловаться на каких-то подлецов, регулярно информирующих Еву о
движениях его души, или негодовал и меня приглашал по поводу
поисков преступных элементов, мажущих его тетрадки -- тут с ума
можно было сойти! О, как я негодовал! Как я сочувствовал! Потом,
уже в девятом классе, стало вдруг противно унижение ближнего, я
поклялся перестать и перестал, и еще много чего перестал, но и
дьявол не заставил бы меня признаться хоть кому-нибудь, тем
более Владу... сам-то старался не вспоминать об этом. Даже тогда
никому не рассказал, как в детстве впятером-вшестером избивали
одиноко гуляющих гогочек... Подойти сзади и приложить хабарик к
шее прямо под аккуратно подстриженными волосиками.-- Парень,
трюндель есть? -- Не-ет... Что вы...-- А если поискать? -- Вот,
мелочь только...-- Щелк! -- Лежит. Ждешь, пока очухается,
встанет, еще раз щелк! -- опять лежит, плюясь кровью, суча
тощими ножками в новых брючках с четкой стрелочкой, наведенной
ласковой маминой рукой, и в глазах -- восхитительный страх,
покорность, а ты -- властелин, ты вершитель... Но ведь перестал,
сам перестал, опротивело!"
С возрастом стремление следовать инстинктам сменяется своим
отрицанием. Появляется сублимация -- самые страшный, самые
низменные желания оказываются основой душевного взлета. В
измененном до неузнаваемости, до непознаваемости самой личностью
виде, они выполняются в процессе любой творческой деятельности.
Собственно, с этого когда-то и начиналось восхождение
человечества -- с расслоения сознания, расслоения, которое
поставило глубинные инстинкты на службу социуму.
Однако, подняться вверх значительно сложнее, чем упасть. Иногда
складываются такие отношения, что общество начинает поощрять
инстинктивную деятельность. Так возникает фашизм.
Меня можно упрекнуть в противоречии. С одной стороны -- фашизм
-- это тотальность, абсолютная подчиненность людей внешней
организации -- государству. С другой, он, оказывается, поощряет
инстинктивные желания, по сути своей индивидуалистические.
Такое противоречие действительно существует, но оно носит
диалектический характер: фашизм создает максимальную дисциплину
именно из максимальной разобщенности. Фашизму страшны личности,
но не индивидуалисты. Кроме того -- и это важно -- желание
унизить неотделимо от комплекса неполноценности, желание
властвовать подразумевает и существование власти над собой,
которая возьмет на себя все бремя ответственности. Классическая
пирамида не противоречит инстинктивным взаимоотношениям,
принятым у животных.
Вероятно, система воспитания будет главным отличием
коммунистического общества от других формаций. Там она будет
направлена не на приобретение обрывочных, конкретных,
специальных знаний, не на то, чтобы сделать человека одним из
миллиардов винтиков производства, в первую очередь -- на
создание человеческой личности. Наверное, так и следует
охарактеризовать мир будущего: не расплывчатый лозунг "от
каждого по способностям, каждому по потребностям", а система
образования, сохраняющая все лучшее, что есть в каждом человеке,
которой под силу научить (а не заставить!) любить, дружить и
работать.
Наше образование не отвечает коммунистическим требованиям.
Доказывать это нет необходимости. В.Крапивин написал о
последствиях бесконтрольности власти педагогов. Р.Быков и
В.Железняков показали результаты своеобразной индукции
фашистских отношений в детский коллектив. И бесконечные статьи в
газетах... Наконец, хрестоматийный пример: продажа игрушечного
оружия и детская игра в войну. С конца шестидесятых годов они
организованы в общегосударственном масштабе. "Зарничка"
(для детей до 10 лет), "Зарница", "Орленок".
Хотелось бы узнать, чему разумному и доброму учат эти игры?
Итак, наша система образования не только не способна защитить
общество от фашизации, но и, как указывают факты, способствует
данному процессу. Другим негативным явлением, столь же, если не
более важным, является глубокий идеологический кризис,
охвативший на рубеже семидесятых годов советское общество.
Мы уже говорили о причинах кризиса. В известной мере он был
реакцией на необоснованный оптимизм "эпохи
шестидесятых". Как всегда, замыслы, опирающиеся на лишь на
блаженную уверенность, что "люди способны сами по себе стать
добрыми, умными, свободными, умеренными,
великодушными" (А.Франс "Суждения господина аббата
Жерома Куаньера"), оказались неосуществленными. Надежда
сменилась отчаянием, когда выяснилось, что коммунистические
лозунги используются в нашей стране в основном как прикрытие
деятельности чиновников и бюрократов.
Тех, кого мне хочется по аналогии со временем Великой
Французской Революции назвать "людьми термидора".

"И нет звезды, тусклее, чем у них.
Уверенно дотянут до кончины,
Скрываясь за отчаянных и злых,
Последний ряд оставив для других,
Умеренные люди середины".

Манфред писал о Сиейесе: "Он входил во все высшие
представительные органы -- был членом Учредительного собрания,
Конвента, Совета пятисот. Он пережил все режимы -- старый режим,
господство фельянов, власть жиронды, якобинскую диктатуру,
термидорианскую реакцию, Директорию. Из тех, кто начинал вместе
с ним политический путь в 1789 году, из настоящих людей с
горячей кровью, а не водой в жилах, никто не сохранился; кто
раньше, кто позже -- все они сложили головы. А осторожный,
молчаливый, бесшумно ступавший Сиейес всех пережил; он прошел
через кипящий поток, не замочив ног, без единого ушиба, без
одной царапины... Он молчал и при фельянах, и при жирондистах, и
при якобинцах... В конце концов Сиейес всех перемолчал, всех
перехитрил. Он стал богатым, сановным, важным; обрел
академические чины. Незадолго до смерти Сиейес встревоженно
повторял: "Если придет господин де Робеспьер, скажите, что
меня нет дома"".
История повторяется.
В начале шестидесятых, Евгений Евтушенко и его поколение судили
советских термидорианцев. ("Про Тыко Вилку",
"Прохиндей", "Страхи", "Все как прежде",
"Злость") А что он пишет сейчас, лауреат многих премий,
народный поэт Евгений Евтушенко? "Фуку". Андрей
Вознесенский начинал "Мастерами". Последние его вещи под
стать "времени термидора".
"Жизнь дает человеку три радости. Друга, любовь и
работу" -- знаменитая фраза братьев Стругацких была девизом
"шестидесятников". Они пытались работать, любить,
дружить. Они хотели... Только работу никто не собирался
предоставлять. Сановные термидорианцы отнюдь не стремились дать
молодым возможность делать дело. Ведь на фоне чужой работы
трудно скрывать свою бездеятельность.
"...до чего же обидное это состояние -- чувствовать, что ты
гору можешь своротить, а вместо того приставлен к серьезной
работе по переносу дерьма из угла в угол, притом не более фунта
за раз..." -- говорил в 1914 году лейтенант Российского
Императорского Флота Николай Ливитин своему брату. Цикличность,
как известно, закон развития.
Потом им надоело биться головами о стены. Одни спились, другие
выдохлись и сами пошли в Руководители, вливаясь в систему
термидора и укрепляя ее. И тогда идеалы коммунизма вместе с
марксистско-ленинским мировоззрением оказались в монопольном
владении "людей середины".
"Если культуру сводят к иллюстрированию конкретных задач,
общественное сознание теряет перспективу... Если... вечные
ценности в виде набора штампов используются как словесная вата
для набивки чучел, изображающих решение конкретных задач -- не
обессудьте! Каждый видит, что они -- разменная монета, пошлый
набор инструментов, которые каждый волен употреблять по своему
разумению. Не поднимать до них свой интерес, а опускать их до
своего интереса. А уж тогда индивидуальный интерес обязательно
превратится в индивидуалистический. И любое новое средство будет
использоваться в старых целях". (В.Рыбаков "Очаг на
башне")
Люди "обманутого поколения" верили всему.
"Семидесятники", их сменившие, во всем сомневались.
Началось идеологическое похмелье. Система ломала и интегрировала
в себя и верящих, и сомневающихся. Одни эмигрировали, другие
начали говорить: "Мы честны, мы суровы и рационалистичны в
наш суровый и реалистичный век, мы перестали навевать сон. Даже
лучшие из нас -- грешники и худшие -- святые. Кто? Моэм. Мы
обнажили в доброте -- трусость, в мужестве -- жестокость, в
верности -- леность, в преданности -- назойливость, в доверии
-- перекладывание ответственности, в помощи -- утонченное
издевательство. Да, но тогда исчезает смысл, и мы остаемся в
пустоте, когда обнаруживаем, что нуждаются в нас не потому, что
мы сеем Доброе, а потому, что Доброе мы вспороли, открыв на
посмешище его дурнотное, осклизлое нутро; нуждаются в нас не
те, кто нуждается в Добром, а те, кто нуждается в его
четвертовании, то есть наши же собственные, вековечные, заклятые
враги!
И тогда бросаемся в другую крайность -- уже потерянные,
растоптанные -- придумываем новый смысл и сами объявляем себя
винтиками организованного мира. Делая то, чего веками не могли
добиться короли, султаны, эмиры. Никто не мог. Только мы сами.
(В.Рыбаков "Очаг на башне")
"А ведь эта дрянь иногда пишет приличные стихи. Уму
непостижимо --дрянь пишет приличные стихи! Несправедливо! Ну да,
как же, гений и злодейство -- вещи несовместные, слыхивали.
Очень даже совместные, представьте! Представьте, и рукописи
горят -- очень даже весело, с хрусточкой!"
Это было только началом. Прошло еще десять лет, и в жизнь
вступило новое поколение -- "восьмидесятники".
"И я, с главою ужасом стесненной,
"Чей это крик? -- едва сказать посмел --
Какой толпы, страданьем побежденной?"
И вождь в ответ: "То горестный удел
Тех жалких душ, что прожили, не зная
Ни славы, ни позора смертных дел...
Их свергло небо, не терпя пятна;
И пропасть ада их не принимает
Иначе возгордилась бы вина".
И понял я, что здесь вопят от боли
Ничтожные, которых не возьмут
Ни Бог, ни супостаты Божьей воли".
Действие двух повестей В.Рыбакова -- "Очаг на башне" и
"Дерни за веревочку" отнесено чуть-чуть в будущее. В
самое начало девяностых годов. В мир "восьмидесятников".
В безвременье. В десятилетие духоты.
"Шестидесятники" пытались разбить стены формализма и
бюрократии. Они жили, верили, творили. Иногда добивались своего.
"Восьмидесятники" создали в стране атмосферу склепа. Они
не фашисты, они никто. Они те, кто образует идеологический
вакуум.
Послушайте монолог Сашеньки Роткина: "Кто-то должен
заполнять словесное пространство? Кто-то должен создавать
шумовую завесу. Почему не я? Я умею писать. Я умею. Я молод.
Имею я право не быть дураком и не прошибать лбом стенку? Имею
право на не унижение?"
Так работает принцип индукции. Сперва общественные отношения
порождают Сашенек. А те включаются в процесс и укрепляют то, что
их сломало. Искалеченные, они калечат сами. И чем большим был
природный талант, тем страшнее оказывается результат
перерождения. Мы еще будем говорить о Валерии Вербицком, одном
из главных героев "Очага на башне". "Когда человеку
жизнь предлагает: откажись от совести, он может огорчиться, а
может обрадоваться". Сашка (Роткин) обрадовался. Вербицкий
огорчился. Но что толку от его огорчения, если потом он
совершает поступок, обрекающий его по Данте уже не на первый, на
девятый круг ада. Вы помните, кого казнили в девятом круге?
"Проморгали бесповоротно момент, когда подростки в
подворотнях перестали бренчать "Корнет Оболенский, налейте
вина" и стали бренчать "А я съем бутылочку,
взгромоздюсь на милочку". (В.Рыбаков "Очаг на
башне") Великой заслугой Вячеслава Рыбакова является
изображение поколения этих "переставших". Очень трудно
описать атмосферу "тихого времени". Гораздо проще
рассказать о будущей буре.
Безжалостно и точно ленинградский писатель сумел передать в
своих произведениях ощущение нашего мира.
"Ах да, еще война... Там все просто -- ложись костьми. Куда
стрелять знаешь, а коль не знаешь -- скоро узнаешь... А сейчас
кто враг, кто друг, есть ли вообще теперь такие..."
("Дерни за веревочку")
"Слезы стояли у глаз. Жгли изнутри переносье, но наружу не
выплескивались -- наверное, за долгие годы там появился какой-то
экран, мешающий им выползти на свет божий. И не только им --
всему. Злобе. Любви. Доброте. Ненависти. Страданию. Восхищению.
Презрению. Зазорно было выпускать их наружу, недостойно. Стыдно.

Ирония стала нормой. Будто за ней нет ничего. Унизительно
слишком не любить -- близко к сердцу, мол, все принимаешь,
барышня кисейная... Неэтично проявлять свои отрицательные
порывы, некультурно. Можно все, что угодно говорить за глаза,--
но в лицо ни в коем случае. Это уступка врагу. Унизительно
слишком любить -- потому что любовь и доброту принимают за
слабость и глупость. Потому что рады использовать доброго
дурака, ничего не давая взамен, дико даже помыслить об ответе, о
благодарности. Потому что равнодушие сильнее и злобы и любви. И
остается смех. Чтобы сделать вид, что равнодушен. Смех, как
универсальный способ общения.
Но равнодушны лишь мертвецы, и потому в душе горит такое... Все
в себе. Все наоборот. И заглушаешь, живешь больше внутри, чем во
вне -- ведь себя не стыдно.
Для нас это было нормой -- делать вид, будто не трогает тебя
ничего. Так легче. Не даешь оружия врагам, и не могут они
топтать душу твою. И маска прикипает к коже..."
("Мотылек и свеча")
В.Рыбаков изображает и последствия "эпохи безвременья".
Атмосфера сгустилась настолько, что то в одном месте, то в
другом спонтанно возникают очаги фашистских отношений. Все чаще
возникают и все реже исчезают.
"Постигает всегда бескровие то что зиждется на крови".
Но верно и обратное. "Там где торжествует серость, к власти
всегда приходят черные". (А. и Б.Стругацкие "Трудно
быть богом")
"-- Эт что?! -- заорал он, остервенело вращая глазами и
потрясая шестом.-- Я спрашиваю, эт что? Или я не говорил, чтоб
заменили эту деревяху на алюминий! Стыдно такое в
генеральской приемной, стыдно! Или я, мать вашу, не говорил?!
Почему все повторять миллион раз?!
И он, кавалерийски размахнувшись, изо всех сил хрястнул шестом
по столу. Женечка отшатнулась, чуть вскрикнув. С ужасающим
костяным разломился, взорвался, кусок его, вертясь бумерангом,
брызнул в сторону, задев Женечкину руку, и угодил в низ живота
начальнику строевого отдела. Полковник Хворбин, не нарушая
стойки смирно, которую принял, стоило маршалу зарычать, шумно
втянул воздух сквозь стиснутые от боли зубы. -- Во так... тудыть
вашу,-- тяжко дыша и мотаясь взглядом с обломка на полу и
обратно, прохрипел маршал.-- Впредь напоминать не буду!!! Айда,
товарищи офицеры, дело не ждет.
Товарищи офицеры созерцали, стараясь, чтобы пальцы не
стискивались в кулаки". ("Дерни за веревочку")
В повести В.Рыбакова изображены разные формы фашизма. Они еще не
сложились в единую систему -- видны только очаги, только
отдельные элементы. Но как их уже много!
Маршал Чернов -- это, как говорится, клинический случай. Но вот
еще одна цитата. Севка, школьный друг главного героя повести,--
всего лишь лейтенант. Нет у него ни машины, ни денег, ни власти.
Есть работа -- трудная и опасная. Севка -- военный моряк,
охраняющий счастье и покой страны. Он оскорбился бы, назови его
кто-нибудь фашистом.
"Значит,-- говорит Дима,--каждый художник, каждый, кто себя
таковым считает, имеет право творить свободно, согласно своему
идеалу, независимо ни от чего. Чьи это такие речи, как по
твоему?
Севка нахмурился. Он чувствовал подвох, но распознать его не
мог.
-- Чьи...-- пробормотал он.--Слова такие, в общем...
эстетские.
Как его... за кордон дерганул зимой...
-- Холодно,-- ответил Дима.(...).-- Ленин.
-- Не заливай, эстет! -- вспылил Севка.-- Не мог он такого!
-- Сам не слышал, но читал.
-- Нам такой работы не давали!
-- Это не работа. Это из Цеткин "Воспоминания о
Ленине".
Некоторое время шли молча.
-- Убивать надо таких эрудитов,-- решил Севка.-- Или к нам,
реакторы чинить в рабочем положении. Чтоб хоть какая-то польза
была".
Страх, ненависть и злость -- современная замена знаменитой
триады "дружба, любовь и работа". Впрочем, Севка
считает, что он предан своей работе, своему святому делу.
Это ведь многим кажется естественным: видеть фашизм в других
странах (предпочтительней, в чужих странах) и не замечать его в
себе.

"А если что не так, не наше дело
Как говорится: "Родина велела".
Как славно быть ни в чем не виноватым,
Совсем простым солдатом".
(Б.Окуджава)

Хулиганы-штурмовики, маршалы и лейтенанты, антисемиты уже
ставшие антиинтеллигентами, писатели ненавидящие всех и вся,
мещанки когда-то бывшие солдатками... Самая обычная семья. И
везде фашизм в отношениях. И везде он калечит и убивает.
Калечит душу, убивает мысль.
"Человеческие души, любезный, очень живучи. Разрубишь тело
пополам -- человек околеет. А душу разорвешь -- станет послушней
и только. Нет, нет, таких душ нигде не подберешь. Только в моем
городе. Безрукие души, безногие души, глухонемые души, цепные
души, легавые души, окаянные души. Знаешь почему бургомистр
притворяется душевнобольным? Чтобы скрыть, что у него и вовсе
нет души. Дырявые души, продажные души, прожженные души, мертвые
души". (Е.Шварц "Дракон")
От классического фашизма тридцатых-сороковых годов современный
фашизм отличается большей замаскированностью и, пожалуй, большей
рассеянностью в обществе. Он везде, и потому кажется, что он
нигде. По-видимому, Вячеслав Рыбаков стал первым писателем,
рассказавшим в своих произведениях о фашизме "новой
волны".
Но "зло не царит над миром
безраздельно". (Д.Р.Р.Толкиен "Хранители") Книги
В.Рыбакова были бы не нужны, изображай они только плохое. В
конце-концов, ЛЮБАЯ ЧИСТО НЕГАТИВНАЯ КРИТИКА УСУГУБЛЯЕТ
ИДЕОЛОГИЧЕСКИЙ КРИЗИС, ТЕМ САМЫМ ОБЪЕКТИВНО СПОСОБСТВУЯ ПРОЦЕССУ
ФАШИЗАЦИИ.
Наши следующие главы -- об основном содержании книг
ленинградского писателя.
О том, что фашизации противостоит.

Глава 5. Любовь

"-- Ах, разве знают в вашем несчастном народе, как можно
любить друг друга? Страх, усталость, недоверие сгорят в тебе,
исчезнут навеки, вот как я буду любить тебя. А ты, засыпая,
будешь улыбаться и, просыпаясь, будешь улыбаться и звать меня --
вот как ты меня будешь любить. И себя полюбишь тоже. Ты будешь
ходить спокойная и гордая. Ты поймешь, что уж раз я тебя такую
целую, значит, ты хороша. И деревья в лесу будут ласково
разговаривать с нами, и птицы, и звери, потому что настоящие
влюбленные все понимают и заодно со всем миром. И все будут рады
нам, потому что настоящие влюбленные приносят счастье.
ДРАКОН: Что он ей там напевает?
ГЕНРИХ: Проповедует. Ученье -- свет, а неученье -- тьма. Мойте
руки перед едой. И тому подобное".

Е.Шварц "Дракон"

Непривычно видеть в любви реальную силу, способную
противостоять фашизации. Только ничего другого в распоряжении
человечества нет.
Индукция фашистских отношений тем и страшна, что любую
организованную силу включает в свою систему. Ребята,
объединяющиеся в "группы действия" для борьбы с панками,
неизбежно превращаются в панков под другими названиями. Также
неизбежно приводит к усилению власти и влияния руководящего
аппарата любые административные меры, направленные на сокращение
этого аппарата. Также... впрочем, мы достаточно поговорили о
перерождении.
Любовь и дружба -- единственные человеческие отношения, не
всегда попадающие под условия теоремы. Дело здесь в глубине и
устойчивости связей, существующих между близкими людьми. Связи
эти могут оказаться даже прочнее, чем возникающие при индукции;
так друзья или влюбленные образуют систему относительно более
устойчивую, чем фашистское общество. Недаром, высокопоставленный
тормансианин говорит: "Нам нужен прибор для распознавания
и последующего вылущивания возрастных ассоциаций, неизбежно
повторяющихся у всех без исключения людей. У многих они
настолько сильны, что создают устойчивое сопротивление внедрению
мудрости и воспитанию любви к Великому". Недаром, любой
фашистский режим пытается внушить своим гражданам, что их
главный долг -- пожертвовать во имя государства всем. В
особенности -- любовью.
Но если индукция не может пойти в одну сторону, она неизбежно
пойдет в другую. Или фашизация, или индукция коммунистических
отношений любви и дружбы. И желания учиться и трудиться. Опять
-- классическая триада "шестидесятников".
Конечно, поверить в силу фашизма легче, чем в силу любви.
Вообще, в дурное верится легче, "потому что повседневный
опыт количественно набирает больше плохого... зло убедительнее,
зримее, больше действует на воображение. Фильмы, книги и стихи
Торманса несравненно больше говорят о жестокостях, убийствах,
насилиях, чем о добре и красоте, которые к тому же труднее
описывать из-за бедности слов, касающихся любви и
прекрасного".
Теме любви посвящены сотни книг. Но вспоминаются немногие, и те
преимущественно написаны в прошлые века. отсутствие хороших
современных книг о любви объяснить не трудно. Можно ограничиться
лежащими на поверхности рассуждениями. Во-первых, за прошедшие
тысячелетия тема практически исчерпалась, поэтому и перестала
привлекать внимание крупных писателей. Во-вторых, виновата общая
дегуманизация и деромантизация общества. Какая в наше время
любовь? "А я съем бутылочку, взгромоздюсь на милочку".
Но попробуем взглянуть с другой стороны. Большинство моральных
запретов, действующих в обществе, так или иначе связаны с
сексуальными отношениями. Религия была призвана найти, объяснить
и защитить своим авторитетом эти запреты, а также -- обосновать
возможность изредка обходить их. Последнее важно: не будь
сексуальные ограничения тверды и незыблемы, общество развалилось
бы, но будь они абсолютно незыблемы, общество развалилось бы еще
быстрее. Поэтому амбивалентность, двойственность этических норм
изначально присуща любому человеческому мировоззрению.
Итак, любовь всегда была связана в общественном сознании с
религией. Наиболее естественно сочетались они в античном мире.
Эрос почитался в древней Греции как "могучая сила, все
оживляющая", как первоначальная сущность более древняя, чем
мир и бессмертные боги. Служение эросу воспринималось как
праздник. Любящие выполняли не только свои желания, но и
священный долг служения Афродите.
Христианство, объявив эротику греховной, разорвало античный
симбиоз любви и веры. Подчеркиваем: ортодоксальная церковь
считает грехом ЛЮБЫЕ сексуальные отношения.
Амбивалентность проявляется лишь в утверждении, что избегающий
любого греха неизбежно впадает в грех гордыни. Но для того,
чтобы воспринять подобное разрешение, требовалось определенная
доля свободомыслия, не характерного для средневековья. Вероятно,
недиалектичность, прямолинейность, закоснелость церковной морали
были одной из главных причин массового распространения
психических заболеваний, многие из которых были явно связаны с
сексуальными комплексами. (Классический пример -- ведовские
процессы. Инквизиторы Шпренгер и Инститорис в "Молоте
ведьм" утверждают: "Речь идет о ереси ВЕДЬМ, а не
колдунов: последнее не имеет особого значения".)
Новое время и особенно ХХ век подорвали корни христианской
религии, ОСТАВИВ В СИЛЕ ХРИСТИАНСКУЮ МОРАЛЬ. Этические
нормы восходящие к Христу, если не к Моисею, попали в
конституции всех европейских стран, превратившись тем самым в
юридические законы. Даже "моральный кодекс строителя
коммунизма", даже отношения между людьми будущего в
большинстве советских фантастических романах -- христианские по
сути своей. (Исключение составляют книги И.Ефремова)
Обратите внимание: классическое христианство по крайней мере
как-то пыталось объяснить свои несуразные запреты. Сейчас те же
запреты остались в силе, причем никто не пытается их объяснить.
Сложилась совершенно неестественная ситуация, чреватая гораздо
более болезненными общественными явлениями, чем средневековые:
религия перестала играть роль регулятора сексуальных отношений,
в то время как все ограничения, ею созданные, действуют.
В этой обстановке возникло два противоположных общественных
течения, проявляющихся в искусстве, науке, в повседневной жизни.

Первое сохранило и упрочило запрет на сексуальность, объявив
общепринятые нормы поведения вечными и незыблемыми, а любое
отклонение от них -- извращением. Это течение характерно,
например, для нашей страны.
Другое, альтернативное направление -- полный и демонстративный
отказ от всяких сексуальных запретов, отрицание даже
теоретической возможности существования каких-либо моральных
критериев в этой области -- возобладало в странах северной
Европы. "В Швеции с основами сексуальных отношений знакомят
уже в средней школе; изображение полового акта в различных
вариациях можно увидеть и в витрине стокгольмского магазина, и в
кабинете делового человека, и в кино". (А.Гульга "Пути
мифотворчества и пути искусства" "Новый мир", No 5, с.227)
А.Гульга называет это "деградацией и извращением секса".
Каких-либо доказательств он не приводит. С этой точкой зрения
можно согласиться, а можно и спорить. Однако, оставим
скандинавам их проблемы. У нас вполне хватает своих.
Понятно, что какое бы течение не закрепилось в официальной
культуре, в обществе продолжают существовать оба. Принятый в
нашей стране строгий запрет на всякое изображение эротики, на
распространение любой информации, касающейся взаимоотношений
полов, все равно, научной ли, художественной ли, привел лишь к
вытеснению этой информации в общественное подсознание. Так,
наряду с официальной культурой возникает -- и со временем
приобретает определяющее значение -- "культура
подворотни". Поведение подавляющего большинства людей
опирается на более всеобъемлющую "культуру подворотни".
(Хотя бы потому, что большинство вопросов, связанных с
сексуальной тематикой, официальные средства массовой информации
просто игнорируют, а свято место, как известно, пусто не
бывает.) Соответственно, появляется и нарастает разрыв между
реальными общественными отношениями и изображением их в
официальной культуре.
Один из героев "Очага на башне" детский писатель Ляпищев
говорит Вербицкому: "Долдоны эти, думаешь, меня читают? Зря
думаешь. Даже слыхом не слыхивали. Они либо вообще не читают,
хватает им плеера в ухо и видика в глаз. Либо вылизывают Кафку,
Борхеса, Гессе... а ведь чтобы их читать надо быть мудрым! Они
организуют опыт, а если опыта нет, получается лишь презрение к
тем, кто во что-то верит. Мне приятель говорил, учитель:
шмакозявки с седьмого класса сосать приучаются. Понимаешь? Ее
спрашивают: зачем? Скучно, говорит, очень: уроки, собрания... Ей
говорят, ну любили бы друг-дружку по-человечески, уж на
крайний-то случай. Он что, настаивал? Нет, я предложила сама. Вы
что, не понимаете? До брака надо хранить чистоту, это же
капитал. А одна добавила: так надежнее, не будет последствий.
Четырнадцать лет, Валериан! А я пишу как гуляли ученики ПТУ Надя
и Сережа, ему нравилось,какая она красивая, какая у нее чистая,
нежная кожа, и он наломал ей сирени, и она покраснела, а он,
преодолевая застенчивость, взял ее за руку, и она не отняла руку
и спросила: тебе нравится твоя работа? А он ответил: да, я
горжусь своей работой, только мастер у нас немно-ожечко
консерватор. И мне говорят: все очень неплохо, но есть
сексуальные передержки. Например, кожа. Причем тут кожа?! Пусть
ему нравятся ее глаза".
Справка: по данным медицинского обследования до 80%
ленинградских школьниц-старшеклассниц живут половой жизнью.
Итак, официальная культура изображает по ее мнению
романтическую, возвышенную, неземную, а на деле -- ханжескую
любовь. "Культура подворотни" термин "любовь"
вовсе не применяет. Сексуальные отношения, и ничего более.
"-- Знал одну такую. Приехала к нашему, а его чего-то не
было. Ну, покатил с ней таун осматривать, впервые в Питере...
Знаешь, такая цыпа, ходит по ниточке, и ничего ей не смей... А
ведь знаю, что сучка, видно же... Вечером зашли поужинать, я ее
упоил чуть, так она как полезет!
...Жизнь пошла, мать-перемать... То сопромат грызешь, то
двигатели, то закон божий... Многие, конечно, херят это дело,
так ведь олухи нигде не нужны, потом локти искусаешь...
Свободная минутка выдастся -- что делать ? С чтива рвать тянет,
книжки все, дай волю, пожег бы, надоело читать... Телик врубишь
-- или воспитание какое, или дурак с микрофоном прыгает,
дурацкими шутками дураков веселит -- молодежная программа...
Идешь, встретишь такую вот, выпили... сунул, вынул и пошел...
опять за работу, очухался, человеком стал, а не буквоедом
каким... У девок -- то же..."
Та любовь, которая изображается в официальной культуре, давно
уже не существует. Таким образом, официальная культура создает и
распространяет МИФ. В наше время это понимают почти все.
Зато почти никто не желает понять, что "культура
подворотни" тоже описывает несуществующие взаимоотношения и,
следовательно, ТОЖЕ РАСПРОСТРАНЯЕТ МИФ.Только другой.
Причем оба мифа сходятся в одном: НАСТОЯЩУЮ ЗЕМНУЮ ЛЮБОВЬ
они отрицают.
Вполне естественный результат: разбив античный синтез духовного
и телесного в любви, человечество разложило прекрасное на две
уродливые составляющие. И не имеет значения, что превалирует в
официальной культуре -- ханжество или цинизм -- если и то и
другое отрицает любовь.
Все мы привыкли к термину "сексуальная революция". А
если попытаться понять его по другому? Не как уродливое
существующее, а как светлое желаемое? Что это будет?
Любовь без цинизма и ханжества.
Открытая, чистая и честная.
И спокойная, без постоянного страха.
Полная и открытая информация даст сексуальную грамотность.
Знание психоанализа приведет к пониманию комплексов и умению
справляться с ними.
Тогда будут возможны и школьные "дни посвящения". Они
существуют и сейчас в извращенной форме, в той же подворотне, а
станут праздником любви и красоты. Может быть, тогда и не
понадобится пятнадцатилетним использовать противозачаточные
средства гормонального воздействия. Может быть, тогда и
произойдет четкое разграничение эротики -- сексуальной любви и
любви для рождения ребенка. Наступит понимание того, что обе
формы существуют и обе они необходимы человеку и человечеству.

Творчество В.Рыбакова -- одна из попыток создать новый синтез,
показать настоящую любовь, единственную силу, противоречащую
фашизации.
В сущности и "Дерни за веревочку" и "Очаг на
башне" -- книги о любви. Рыбаков признает существование
циничной "культуры подворотни". Немало страниц его книг
отданы изображению этой культуры, пересказу ее мифов, под
влиянием которых в большей или меньшей степени находятся все его
герои за исключением, быть может, Андрея Симагина. Любой другой
вариант был бы ложью.
"Она всего боялась, ожидая лишь зла. Лишь себя видела доброй
наивной и чистой. Не верила ни словам, ни поступкам. Можно было
биться головой о стену -- смотрела насмешливо". Это про Асю,
главную героиню "Очага на башне". А вот Шут и Лидка из
"Дерни за веревочку":
"-- Ты к ней как к замечательному чуду природы, она к тебе
как к лопуху и мямле. Ты к ней: лебедь моя белая, красавица
ласковая... она к тебе: когда ж ты меня опрокинешь, лохарь,
скучно ж! Никто, кроме мазохистов, никого не любят. Лидка вот
никого кроме себя не любит. Потому и со мной. Я ее тщетными
свойствами о сопереживании не утомляю, за жисть беседовать не
лезу и ей не даю -- ей и хорошо... Каждый сам по себе, на досуге
совокупляемся..."
Во власти другого мифа Дима, главный герой повести: "Сегодня
я Ее увижу,... и будет две недели, прекрасных, осиянных ее
присутствием две недели, ослепительные и мгновенные, как вспышки
молний... две недели с человеком, чье каждое слово пьешь, словно
нектар, захлебываясь от восхищения и благодарности, пьянея
лучшим из богами и людьми придуманных способов, когда
абсолютно уверен -- Ей тоже хорошо, она не посматривает украдкой
на часы, не посмеивается про себя..."
Не посмеивается. А вот ее мысли: "Слизень... А она еще звала
его к себе, пыталась растормошить, позволяла притрагиваться к
себе этому кастрату". Мы ничего не узнаем из повести о Ней.
Человек без души, предавший Диму? Может быть, да.
А если нет? Если она просто из тех, сломанных "мифом
подворотни"?
Идея нового синтеза, отрицающего обе псевдокультуры, впервые
появляется в повести "Дерни за веревочку". В "Очаге
на башне" она звучит в полную силу.
Я не буду цитировать. Невозможно переписать в критическую статью
десятки страниц. А отрывки... они неизбежно покажутся либо
слащавыми, либо неуместно развязными. О любви невозможно
рассказать в одном маленьком эпизоде. Чтобы почувствовать
Рыбаковский синтез, нужно полностью прочесть "Очаг на
башне".
И в романе и в повести любовь гибнет.
Смерть Инги заставляет вспомнить крапивинский образ молний.
Случайность, глупая случайность. Ингу сбивает машина. Машину
бабка Юрика вызывает к своей дочери, которую сама же довела до
сердечного приступа. Сам Юрик после встречи с фашиствующими
молодчиками не мог добраться домой. А на краю города он
оказался, потому что Лариса выгнала его. Случайности. Которые
группируются в закономерности.
Инферно.
Опять альтернатива: либо одна индукция, либо другая. Если любовь
не сможет изменить общественные отношения, общественные
отношения уничтожат любовь.
Любовь Аси и Симагина в романе "Очаг на башне" умирает
медленно и мучительно. Но тоже неестественно. Валерий Вербицкий,
воспользовавшись результатами работы Симагина, меняет сознание
Аси, заставляя ее разлюбить.
Рыбаков показывает последний всплеск умирающей любви. Читать это
трудно, цитировать невозможно.
Потом быстро углубляется "воронка" -- необратимая
ситуация, где каждый шаг ведет в пропасть. "Ну вот и все.
Вот и пропал для меня Симагин". -- говорит Ася. Начинается
переоценка ценностей, такая, которая уже сама по себе -- уже
предательство. Его и себя. Приходит одиночество. И как будто
освобождение.
Ася кажется себе умнее, лучше, естественнее. Прежние отношения
даже не вспоминаются как счастье. Ведь их "не может
быть". Значит была не любовь -- глупость. Опять миф! Люди
двадцатого века все время путают разум с рационализмом.
Ася идет до конца. Она прерывает беременность. Отдается
Вербицкому. Даже брошенная всеми она отказывается вернуться,
хотя бы выслушать Симагина. Дает ему пощечину за предложение
помочь, используя тот самый метод, который -- без спросу --
применил Вербицкий.
Симагин говорит: "Человек ломается, чуть надави. Не
сломанный человек -- это ребенок, он еще не боится каждую
ситуацию решать творчески, вкладывая всю душу, как совершенно
неизвестную и жизненно важную, а у взрослых -- внеэмоциональный
инструментарий, технический набор стереотипов". О ком это
он? О себе? Об Асе? Наверное, обо всех.
Рыбаков не желает навевать иллюзии. Настоящая любовь не только
редка. Она хоть и всесильна, но абсолютно беззащитна. И раз нет
ничего вечного в этом мире, она обречена на смерть.
Тогда, значит, лучше не любить?
Проще.
"-- Одно дело,-- полуобернувшись сказала Ася,-- зная, что
угасание неизбежно, раздувать огонь. Другое дело -- сложить
руки. Раз все уйдет -- пусть уйдет безболезненно и дешево! А как
обесценить? Да не вкладывать себя. И не вбирать в себя. Это,
собственно, одно и то же. Значит, будет вкладывать лишь тот,
кто с вами, а вы соблаговолите попользоваться. А когда
начнется угасание, с полным правом закричите: Эгоисты, плохо
старались! Не сумели! Это удел очень слабых людей, Валерий".
Для Рыбакова любовь -- это всегда созидание. Другого. "Но
ведь не только он ее создал. И она создала его. И когда он
распоряжается собой -- тем самым и ею. Всем, что в нем от нее.
Без ее ведома нечестно этим распоряжаться".
Любовь -- это и созидание других. Например, других общественных
отношений. "Женщина всегда больше вкладывает в мужчину. А
мужчина в мир". Любовь и вселенная. "Древнее земли и
неба, древнее бессмертных богов".
Дымок и Симагин любят даже тогда, когда все уже кончено. Я в
третий раз в этой главе повторяю свою мысль: индукция идет
обязательно. В одном направлении или в другом. Дымок спасает
любовь Лиды и Шута. Это, оказывается, тоже была настоящая любовь
-- под маской мифа. Случается и так. Повесть "Дерни за
веревочку" заканчивается словами: "Колька и Лидка
Шутихины назвали сына Димой". В эпилоге Дмитрий Николаевич
Шутихин спасает человечество от эпидемии каллистянского
энцефалита. Прием довольно дешевый, характерный для молодого
Рыбакова. Авторскую мысль, однако, он выражает. Мир спасла
любовь.
В романе "Очаг на башне" автор обходится без подобной
примитивной символики. Ниточка, протянутая от нашего времени к
коммунистической реальности "Мотылька" там едва заметна.
Но она есть.

Глава 6. Андрей Симагин

"Итак, Марк Крысобой, холодный и убежденный палач, люди,
которые, как я вижу,-- прокуратор указал на изуродованное лицо
Иешуа,-- тебя били за твои проповеди, разбойники Дисмас и
Гестас, убившие со своими присными четырех солдат, и, наконец,
грязный предатель Иуда -- все они добрые люди?
-- Да,-- ответил арестант".
М.Булгаков "Мастер и Маргарита"

-1-

Литературное произведение непременно содержит в себе
драматический конфликт, который является источником движения
всего повествования. В сущности, он сводится к древнему, еще
дохристианскому мифу о Боге и Сатане: сталкиваются две силы,
олицетворяющие Добро и Зло. Борьба этих сил образует сюжет.
В наши дни появляется все больше книг, в которых экспозиция не
только определяет особенности конфликта, но и активно влияет на
его внутреннюю структуру, превращаясь из нейтрального "места
действия", фона повествования в сюжетообразующий элемент. В
одну из сил зла.
Это явление можно связать с глубоким социальным размежеванием.
"Молчаливое большинство" в обстановке острой борьбы
индукции фашизма и противоиндукции коммунизма начинает
объективно способствовать фашизации. И чем дальше, тем более
явно, активно и осознанно. "Не бойся врага. В худшем случае
он может тебя убить. Не бойся друга. В худшем случае он может
тебя предать. Бойся равнодушных. Они не убивают и не предают, но
только с их молчаливого согласия совершаются на Земле
предательства и убийства". (Бруно Ясенский)
"Молчаливое большинство" -- всегда часть экспозиции,
социальный фон, на котором происходит конфликт. Вот почему в
произведениях описывающих мир "второй волны", нет
надобности специально изображать фашистские отношения. Раз они
везде, они проникают в книгу еще на уровне экспозиции.
Вот почему из современной литературы начало исчезать
ОЛИЦЕТВОРЕНИЕ Зла. Кто служит силам Сатаны в
железняковском "Чучеле"? Никто! И все. Весь класс, в
котором учится героиня. В известной мере, все общество.
Но Бог и Сатана образуют неразрывное единство. Если Зло рассеяно
в мире, то значит и светлые силы должны быть или везде, или
нигде. Поверить в первое трудно. И появляются книги в которых
нет драматического конфликта, потому что начисто отсутствует
Добро.
Еще чаще автор выдумывает Добро, а заодно и Зло. Таков Сашенька
Родкин. Помните: "Кто-то должен создавать шумовую
завесу?" Именно так она и создается: сюжетообразующий
конфликт опирается на борьбу вымышленного добра с вымышленным
злом. В Сашенькиной поэме "Хорошо у нас на БАМе" силы
Сатаны олицетворяет молодой прораб. "Он неопытен и строг.
Еле держит молоток".
Однако, оставим в покое псевдокультуру и ее творцов. Будем
говорить о тех, кто изображает реальную, а не придуманную жизнь.
Если силы Зла задаются экспозицией, то нравственная позиция
автора, его видение мира, его концепция исторического развития
проявляется прежде всего в том, как он описывает Добро.
"Можете ли Вы представить себе разбор "Идиота"
Ф.М.Достоевского без анализа образа князя Мышкина? Какую оценку
поставили бы Вы ученице, если, разбирая пьесу А.Н.Островского
"Гроза", она не коснулась бы образа Катерины? Как можно
разбирать "Ромео и Джульетту" В.Шекспира, коснувшись
основных героев лишь слегка?" (Р.Быков Письмо Л.Ф.Сущенко
"Юность", No 9, 1985)
Настало время поговорить о главных героях книг В.Рыбакова. Дымок
из "Дерни за веревочку", Мальчик и Девочка из
"Первого дня спасения", Андрей Симагин из "Очага на
башне"...
Кто они, эти люди?
Спасение?

-2-

"Ему казалось, если приласкать мир, мир станет ласковым. Но
это он придумал только потому, что любил ласкать -- так же, как
любил дышать".
"Любил ласкать -- так же, как любил дышать". Мне
кажется, что это лучшая характеристика Андрея Симагина. У
каждого своя доминантная черта характера, определяющая личность.
Симагин безгранично добр.
В одной из последних глав к нему приходит девятилетний Антон.
Ася была матерью-одиночкой, Симагин, полюбив ее, сумел стать для
Антона отцом и другом. Когда любовь умерла, вернее, была убита,
Ася сказал сыну, что Симагин предал их: уехал и не желает
встречаться.
"-- Мама меня обманула?
Симагин глядел ему в спину, Антошка стоял неподвижно и ждал
ответа.
-- Нет,-- сказал Симагин. Антошка молчал...-- Нет, Антон, она
не обманула тебя. Она сама верит в то, что говорит. Она
больна".
Надеюсь, что человеку далекого будущего такое поведение
покажется единственно возможным. У нас оно вызывает недоумение.
Нет, мы не можем отрицать, что герой ведет себя естественно:
Андрей Симагин, каким на протяжении всего романа рисует его
автор, ответить иначе не мог. И удивляет нас не изображение
поступка, а сам поступок. Может быть, правильнее сказать -- сам
Симагин.
Образ этот неоднозначен. Мы увидим еще, что абсолютная доброта
не есть абсолютное добро. Но эталоном человечности Симагин
остается всегда.
Как и Мальчик в "Первом дне спасения". Разница в том,
что Мальчик пришел извне, а Симагин рожден в нашем мире.
Возможно, именно поэтому "Письма мертвого человека" все
еще остаются предупреждением.
К сожалению, чем более недосягаемой кажется нам нравственная
высота человека, тем сильнее мы стараемся его унизить. И
читатели называют Симагина дураком, юродивым, блаженным.
Человеком с инфантильной психикой. Достается и автору, которого
обвиняют в нечеткости морально-эстетической концепции или -- что
гораздо больнее -- в отсутствии таланта.
Здесь достаточно сказать, что неправдоподобен созданный автором
литературный образ. "Я не верю" -- в науке не аргумент.
А в искусстве? Если читатель не верит, значит виноват автор, не
сумел убедить? Так?
Но почему читатель не верит именно Симагину, в то время, как
образы Роткина, Вербицкого, Ляпишева воспринимаются как вполне
правдоподобные? И почему неприятие столь активно?
"Может быть, вам бросится в глаза, что даже странно вести
себя так резко, когда ведь речь идет только о чисто
теоретическом исследовании",-- говорит о подобной реакции
З.Фрейд.
Так что, слишком категоричное отрицание образа Андрея Симагина
отнюдь не служит доказательством неудачи автора. Скорее --
наоборот.
Другой важный аргумент в пользу Рыбакова -- литературная
традиция. Абсолютной новизны не бывает. Самая революционная
научная теория опирается на классическое наследие и без него
теряет смысл. Точно так же самое новаторское произведение
искусства неразрывно связано с шедеврами прошлого. В этом
сущность творчества: художник балансирует по лезвию, с одной
стороны которого -- застой, повторение пройденного, регресс, а с
другой -- разрыв с историей, потеря смысла работы, утрата
каких-либо разумных критериев ее оценки -- и тоже неизбежный
регресс. Развитие заключено в диалектическом единстве новизны и
традиции.
Новизна образа Симагина заключена уже в том, что герой,
олицетворяющий Добро, показан в условиях "душного
десятилетия". При всей своей метафизичности формула:
"Бытие определяет сознание" является приблизительно
верной. никто не может быть свободен от мира, в котором живет.
Поэтому, если в литературном произведении изображается новый
этап развития общества, то по новому изображается и герой, пусть
он и кажется тысячу раз узнаваемым.
Что же касается традиционности... Трудно отрицать, на мой
взгляд, существование глубокой связи между Андреем Симагиным и
Иешуа Га-Ноцри. А от Иешуа ниточка уходит в прошлое: к князю
Мышкину, к Прометею, единственному абсолютно доброму богу,
придуманному человечеством, к евангелистам.
Не нашему поколению решать вопрос: можно ли сравнивать
В.Рыбакова и М.Булгакова. Я лишь указываю на определенную
общность героев, корни которой -- в литературной традиции
изображения Добра.
Близость этических концепций, между которыми лежат столетия
исторического развития, не должна нас удивлять. Ведь миф, даже
очень древний, продолжает жить в общественном сознании, пока не
исчезли условия, некогда его породившие. Меняется лишь форма,
обрамление. А содержание, отражающее структуру конфликта,
иллюзорным разрешением которого стал миф, остается
неизменным.
Идея общества, в котором отношения между людьми строились бы на
основе разума и доброты, возникли очень давно. Тысячелетиями не
удавалось построить такой мир. Поэтому мечта о нем почти в
неизменном виде передавалась из поколения в поколение. Так
продолжали и продолжают древние образы Христа, Иуды, Марии
Магдалины. Прежней осталась их символика: Доброта, означающая
Спасение, Предательство, Любовь.
Почему-то, читая Евангелие, мало кто обращает внимание на
существенную деталь -- Иуда Искариот не только предатель, но и
апостол, ученик Христа, познавший Добро. Их ведь было всего
тринадцать на всю планету. "Истинно говорю, ОДИН ИЗ
ВАС предаст меня". Мне кажется, именно в этих словах
заключена сущность евангелиевской легенды. Иисус был предан,
осужден, казнен ТЕМИ, КТО ПОНИМАЛ, ЧТО ОН ПРИНЕС
СПАСЕНИЕ. Так отразилось в мифе древнее, уже тогда древнее
противоречие: человечество смогло сформулировать этический
принцип всеобщего добра, но оказалось не в силах ему следовать.
"Непосвященным странна
эта изменчивость ветра:
снова в герои страна
нас выбирает посмертно
Истина, вроде, проста.
Но обернешься -- повсюду
то распинают Христа,
то поощряют Иуду".
(И.Вакели)

-3-

Мы не показали еще, в чем проявляется реальная общность таких
совершенно разных на первый взгляд людей, как Христос, князь
Мышкин, Андрей Симагин. Вопрос очень трудный. На ум приходят
одни общие слова: умение любить, умение прощать, человечность.
Быть может, доказательство -- в сравнении ответа Симагина Антону
и разговора между Иешуа и Понтием Пилатом, который взят в
качестве эпиграфа к этой главе.
"Все они добрые люди".
Индукция добра! Наверное, это ключ к образу Симагина, как и к
образу Иешуа. Умение и желание видеть в других прежде всего
хорошее. Очень редкое человеческое качество. Вячеслав Рыбаков
пытается объяснить:
"Пока есть обратные связи, и сознание развивается, доминируют
эмоции типа "верю", "интересно", "люблю", которые отражают
стремление сознания к расширению деятельности. Когда
конструктивная область отвергается, развитие прекращается и
личность разом теряет двуединую способность усваивать новое из
мира и привносить новое в мир. ...Доминировать начинает "не
люблю", "не верю"... Тот, кто развивается, увидит скажем в
бестактной назойливости преданность, в злой издевке дружескую
иронию... а тот, чье конструктивное взаимодействие с миром
прервано, наоборот, в преданности -- назойливость, в шутке
-- издевку... именно тут и расцветают всякие комплексы и
мании".
По Рыбакову "способность усваивать новое из мира и
привносить новое в мир" изначально присуща человеку.
Общество, однако, подавляет ее. Возникает Синдром Длительного
Унижения (СДУ), "профессиональная болезнь чиновника"
(добавим -- ученых, писателей, учителей -- словом, людей). Если
человека унижать слишком долго, он теряет способность к
развитию. Исчезают обратные связи. И творец превращается в
подонка.
Именно так. Ведь предает "один из вас".
Предает Валерий Вербицкий, старый, еще школьный друг Симагина.
Талантливый писатель. Во всяком случае, когда-то талантливый.
"Где золотое время, когда душа кипела, а начальная страница
столистовой тетради в клетку, чистая, девственная, молила:
возьми, вспаши! И обещала новое и неизведанное -- то, чего
никто, кроме меня не знает и не узнает никогда, если не увижу и
не расскажу; вспыхивали миры, оживали люди, копеечная ручка была
мостом в иную Вселенную... Белая бумага! Как, Вы не слышите, она
же кричит: вот я! Укрась меня самым чудесным, самым нужным
узором: словами. Драгоценными, летящими словами. Побеждающими
смерть, убивающими боль, знающими мудрость!.."
Я искусственно разорвал цитату, не приведя ее заключительных
слов. Вспомнив себя молодого, Вербицкий восклицает: "Боже,
какой кретин!"
А ведь мысли были окрашены в светлые тона. Творчество всегда
приносит радость и несомненно Вербицкий был счастлив тогда. И
вдруг, такое безоговорочное отрицание.
"Логика ренегата: "Я тебя покинул, следовательно,
ненавижу". (Л.Мештерхези "Загадка Прометея")
Вербицкий добивался признания долгие годы. Ходил по
издательствам, выслушивал критику безграмотных редакторов,
унижался. Становился профессионалом, то есть, человеком, пишущим
не то, что хочется, а то что надо. Стал им. Был принят в
писательскую среду. Сделался, наконец, модным и известным.
Пришло умение, "неэмоциональный инструментарий, технический
набор стереотипов". Зато ушло естественное, неотъемлемое
свойство каждого писателя -- способность понять и полюбить
людей.
СДУ -- Синдром Длительного Унижения.
"Его не любили, и он это знал. То ли, потому, что он был
здесь, за исключением Ляпишева, единственным профессионалом. То
ли потому, что за пять лет он сумел сделать и продать три
повести и десяток рассказов.
То ли потому, что он презирал их".
А чтобы ненависть и презрение не привели к полному творческому
бессилию, Вербицкий находит удобную замену необходимой писателю
любви к окружающим людям. Он начинает абстрактно любить все
человечество сразу.
"-- Я человек человечества. Не семьи. Не профсоюза. Не
расы. Я -- член вида, и этот вид -- мой дом. Только такой подход
дает возможность не делить людей на своих и чужих, а значит --
понимать всех, сочувствовать всем, любить всех...
-- Чихать на всех,--сказала Ася".
Вроде бы не плохие слова. " Не делить на своих и чужих,
понимать всех..." Только почему-то вспоминается Ринальдо.
"Мы спасаем не людей, а человечество".
И вспоминается, вновь вспоминается, вечная гуманистическая
традиция мировой литературы: Булгаков, Толкиен, Дюрренматт.
Нельзя остаться верным обществу, предав человека. Нельзя любить
человечество и презирать людей.
Сюжетообразующий конфликт "Очага на башне" -- это
столкновение Вербицкого и Симагина. Симагин -- воплощение Добра.
А Вербицкий? Почему-то никак не поворачивается язык назвать его
олицетворением Зла. Даже зная его предательство.
Слишком много светлого в Вербицком. Слишком много в нем от
Симагина. Слишком он сильнее и выше "восьмидесятников",
таких, как отъявленный приспособленец Роткин или вечно пьяный
Ляпишев.
"Истинно говорю, один из вас предаст меня".
Но сначала он предаст себя. Многократно.
Встреча Симагина и Вербицкого произошла в известной мере
случайно. Вайсброд, научный руководитель Андрея, написав
повесть, вышел на Вербицкого. В разговоре он упоминает имя
Симагина в связи с работами по биоспектралистике.
Я уже упоминал этот термин, изобретенный В.Рыбаковым. В романе
описанию новой науки посвящены многие страницы. Собственно, и
СДУ, и обратные связи, и конструктивная область сознания -- все
это рабочие термины. Сущность биоспектралистики -- в изучении
спектров электромагнитного, слабого и сверхслабого излучения
мозга. Излучение, конечно, строго индивидуально, но подчиняется
определенным закономерностям. Так, у больных оно иное, чем у
здоровых людей. Отсюда -- метод лечения: подсадить больному
"здоровый спектр", скорректировать излучение. Тогда --
по принципу саморегуляции гомеостаза -- должна исчезнуть
болезнь, вызвавшая отклонение. Вайсброд и его сотрудники
пытаются лечить рак.
Но область возможных применений намного шире. Любовь и дружбу
можно рассматривать как случай резонанса эмоциональных спектров.
Значит, можно предсказать устойчивость брака и помочь, сблизив
спектры. Можно излечивать комплексы. Можно расширять до предела
конструктивную область сознания, подавляя и уничтожая СДУ.
И еще шире! Симагин теоретически предсказывает "латентный
спектр", открывающий новые, нереализованные человеческие
возможности. Какие? Неизвестно. Может быть, умение летать. Или
телекинез.
Или телепатия. Вот и ниточка к "Мотыльку и свече".
Одна из глав романа целиком посвящена работе Симагина. Она
прекрасно передает ощущение радости творчества. Андрей много
думает о смысле своей деятельности. Доминируют: "люблю",
"интересно". "Счастье для всех, пусть никто не уйдет
обиженным". (А. и Б.Стругацкие "Пикник на
обочине")
Возможных негативных последствий биоспектралистики Симагин
просто не желает замечать. Вербицкий, напротив, начинает именно
с них. Доминируют: "не верю", "не люблю". Даже
не уяснив толком содержание работы Симагина и Вайсброда, он
делает обобщающий вывод: "Их совершенно не заботит, выдержит
ли человек искушение техникой, искушение ростом искусственных
возможностей, которые они измышляют наперебой. Ведь кто
хватается за искусственные возможности? В первую очередь тот,
кто уже не может сам. Тот, кто не в силах создавать и потому
хочет заставлять".
Вербицкий едет к Симагину, чтобы высказать ненависть, презрение
к этой науке. Но Симагин не воспринимает его эмоции. Для него
Вербицкий -- старый друг, желанный гость. Испорченный телефон.
Они не понимают друг друга.
Дискуссии о вреде биоспектралистики в романе нет.
Доказательствами становятся поступки. Симагин приглашает
Вербицкого в лабораторию, записывает его спектр. Видит огромный
пик СДУ и тогда от неловкости (копался в душе друга!) дарит ему
кассету.
Вербицкий продолжает приходить в гости к Асе и Симагину. Зачем?
Он и сам себе этого объяснить не в состоянии.
"...Но вдруг словно вновь ощутил щекой горячие дуновение
проносящегося рядом солнечного сгустка -- и вновь зазвенела
проклятая струна".
Индукция доброты -- наверное это именно она. Ведь если
способность усваивать новое из мира и привносить новое в мир
естественна, если доброта -- естественное и неотъемлемое
свойство человека, то каждый, подсознательно, будет стремиться к
источнику индукции. К Симагину.
Вербицкий интерпретирует свое состояние как внезапно вспыхнувшую
любовь. И в ремесленнике просыпается прежний мечтательный
творец. "За три дня он сделал два больших рассказа".
Здесь наступает сюжетная развилка. События могли бы пойти по
другому пути. Если бы у Аси хватило мудрости ответить на чувство
по-человечески. Индукция пошла бы дальше.
Она не прочитала принесенные ей рукописи. Вербицкий уничтожает
их. "Было очень больно". Дважды повторяется Рыбаковым
эта фраза. Второй раз, когда Ася прерывает беременность. Это --
важный паралеллеризм. И герой и героиня сами уничтожают то, что
несли в мир. Ася вступает на дорогу, проложенную Вербицким.
Валерий интерпретирует биоспектралистику по своему. Он
подсаживает Асе свой спектр используя кассету, которую ему
подарил Симагин. Правильно указывал Сашенька Роткин: "Любое
новое средство будет использовано в старых целях".
Вербицкий добился своего. Но Ася не была ему нужна. Он не любил
ее, не ее добивался. Света. Теплоты. И предал все это.
Утонченно, издевательски убил ПРИ ПОМОЩИ ИЗОБРЕТЕНИЯ АНДРЕЯ
СИМАГИНА.
Спору нет, в мире, состоящем из Симагиных, биоспектралистика --
панацея для человечества. Чем она стала в мире Вербицких, мы
видели.
Но ведь Вербицкий -- вершина той кучи хлама, которую
представляют собой "восьмидесятники". Интересно, чем
может стать биоспектралистика в мире Роткиных?
У Р.Шекли в "Паломничестве на Землю" нечто подобное
используется для утонченной проституции. Думается, это еще
далеко не худшее возможное применение.
Собственно, нельзя сказать, чтобы Симагин этого не понимал. Но
он -- профессионал. Главное -- работа. И Симагин говорит
Кашинскому, одному из сотрудников лаборатории: "...тут решит
статистика: если из десяти трое будут ломать, пятеро сидеть
сложа руки и только двое делать, мир рухнет обязательно.
Обязательно. Но я дам шанс делать".
Странная позиция! Во-первых, "если" тут решительно не
причем. Во все времена ломало в социальном смысле намного больше
народу, чем строило. Чтобы понять это, достаточно ответить на
один единственный вопрос. К какой реальности мы ближе, к
"Мотыльку и свече" или к "Первому дню спасения"?
Во-вторых, не понятно, почему Симагин считает свою арифметику
априорной. Ведь он сам только и делает, что старается (не всегда
осознанно, правда) ее изменить. Сделать Людьми всех, кто его
окружает. Асю, Антона, Кашинского (который, кстати, его
ненавидит). Вербицкого.
Иногда, это ему удается.
Тогда, быть может, не работа Симагина Спасение, а сам Симагин? К
сожалению, тоже нет.

-4-

"Те, в ком детство укоренилось прочно, всю жизнь стараются
сделать все вокруг таким же чудесным, каким оно им казалось. Из
этого -- и подвиги, и ошибки. А остальные,-- им не о чем
мечтать, понимаешь?" (В.Рыбаков "Первый день
спасения")
Наверное, эти слова выражают нравственную концепцию Вячеслава
Рыбакова. Во всяком случае, их повторяют все его положительные
герои -- Мальчик. Дымок. Андрей Симагин. "Сделать все вокруг
таким же чудесным, каким кажется детство".
Как сделать? Собственно, мы уже пытались ответить на этот
вопрос, говоря об индукции добра.
История человечества -- сложный динамический процесс. Как и в
физике, в социологии движение определяется силами. И сил только
две, "хотя превращений этих сил и исчислить невозможно".
Стремление системы сохранить свою структуру порождает процессы
Ле/Шателье, то есть, явление противоиндукции. Стремление системы
внедрить свою структуру в окружающий мир, сделать его таким, как
хочется, вызывает индукцию. Силы эти тем больше, чем больше
энергия связи системы.
Анализ исторического процесса -- это, по сути, изучение лишь
двух вопросов: какова структура общества и какова энергия связи
входящих в него подсистем. Знать это -- значит знать все. Ведь
энергия связей определяет характер взаимодействия, а
взаимодействие систем порождает развитие. То есть, ответив на
эти два вопроса, мы сможем предсказать будущее.
Теперь изменим постановку задачи. Мы обнаружили в обществе две
противоположные тенденции -- фашизация и антифашизация. Зная
энергии связей систем, порождающих индукцию и противоиндукцию,
мы предскажем будущее. Значит, ИЗМЕНЯЯ ЭНЕРГИЮ СВЯЗИ СИСТЕМ,
МЫ БУДУЩЕЕ ИЗМЕНИМ.
А менять можно только одним путем -- опять-таки индукцией --
ведь других сил нет. Поэтому каждый человек любым своим
действием или бездействием объективно способствует одному из
процессов -- либо фашизации, распространяя злобу, ненависть,
равнодушие,-- либо антифашизации, распространяя доброту, любовь,
человечность.
Так значит Симагин -- решение?
Во всяком случае, он близок к нему. Ближе всех.
Но "светлый круг Добра", созданный Симагиным,
разваливается. Индукция гаснет. Почти. Остается девятилетний
Антон. И Симагин говорит себе: "Когда-нибудь это станет
привычным... Я очерствею, оглохну. Я перестану видеть как сияет
и зовет в сияние морской прибой. А если меня почему-либо полюбит
женщина, я и этого не увижу? Так? Неужели так?"
Наверное нет. У него хватит силы выдержать самому. А на другого
хватит ли сил?
В столкновении Симагин -- Вербицкий Андрей одержал моральную
победу. Но сделать Вербицкого таким, как он, Симагин не смог.
Поэтому и сработала противоиндукция. И развалился на куски
ласковый мир.
Почему так случилось? Я повторяю уже высказанную мысль --
абсолютная доброта не есть абсолютное добро.
Вербицкий видит в людях ТОЛЬКО плохое. Симагин --
ТОЛЬКО хорошее. И то, и другое -- ошибка. Симагин
ошибается в лучшую сторону, чем Вербицкий. Но нельзя строить
свою жизнь на неправильных оценках.
Человек должен разбираться в мире, в котором живет. Не строить
розовых иллюзий, но и не надевать черные очки. И определяя свое
поведение на основе разумного анализа ситуации, человек должен
стремиться сделать мир лучше, чем он есть, как подсказывают
чувства и совесть.
Абсолютная терпимость, безграничная доброта Иешуа, князя
Мышкина, Андрея Симагина, могут быть лишь примером. В какой-то
мере -- прекрасным. Но если вдруг борьба, нужно уметь драться.
Даже если ненавидишь это. Особенно, если ненавидишь.
Будда спросил ученика: "Умеешь ли ты лгать?" "Нет,
учитель",-- возмущенно вскричал тот. "Тогда иди и
научись, ибо всякое неумение не достоинство, а слабость".
Но как удержаться, чтобы не стать сначала Вайсбродом, потом
Вербицким, а потом, быть может, и Родкиным? Любое направление
действия -- компромисс с совестью, а борьба -- отрицание
доброты. Я могу предложить лишь один принцип, древний, известный
в физике с XVII века. Принцип относительности. Примененный к
этическим проблемам, он звучит следующим образом:
НЕ СУЩЕСТВУЕТ АПРИОРИ ВЫДЕЛЕННОЙ СИСТЕМЫ ВЗГЛЯДОВ.
Данный принцип полностью симметричен относительно
"своего" и "чужого". Нельзя считать свои мысли,
свои взгляды, свои убеждения лучше чужих. Но не нужно также
считать их хуже. Нельзя без предварительного изучения отвергать
чужие взгляды, но если без изучения отвергаются ваши, постулат
относительности тоже будет нарушен. Поэтому наш принцип требует
ДИАЛЕКТИЧЕСКОЙ ТЕРПИМОСТИ, которая в отличие, например,
от терпимости в христианском понимании этого слова,
подразумевающей смирение, непротивление злу насилием,
покорность, включает в себя требование обоснованно защищать свои
убеждения, что приводит к нетерпимости по отношению к нетерпивым
взглядам.
Иными словами: преступно видеть в друге врага и глупо видеть во
враге друга. Право и долг -- бороться с врагом, позволяя себе то
же, что и он, не больше, но и не меньше. И целью является не
победа, не уничтожение врага. Иногда это неизбежно. Но индукция
пойдет в нужном направлении, только если результатом борьбы
станет превращение врага в друга.

Глава 7. Продолжение

"Помиритесь, кто ссорится,
Позабудьте про мелочи,
Рюкзаки бросьте в сторону --
Нам они не нужны.
Расскажите про главное,
Кто сказать не успел еще,--
Нам дорогой оставлено
Пять минут тишины.

От грозы темно-синие,
Злыми ливнями полные,
Над высокими травами
Поднялись облака.
Кровеносными жилами
Набухают в них молнии.
Но гроза не придвинулась
К нам вплотную пока".

В.Крапивин

Мы подошли к концу нашего литературно-социологического
исследования. Эта глава посвящена проблеме, которая, собственно,
уже выходит за рамки рассматриваемых произведений. Однако, мне
кажется, что анализ романа "Очаг на башне" и повести
"Дерни за веревочку" останется поверхностным и неполным,
если не попытаться ответить еще на один вопрос. Вопрос, который
явно не ставился Вячеславом Рыбаковым, но вытекает из его
гражданской позиции.
В.Рыбаков начинал с изучения статических моделей будущего. Если
повесть "Мотылек и свеча" считать тезисом, то
"Доверие" и "Первый день спасения" образуют
антитезис. Классическое рассуждение, разумеется, должно включать
в себя еще один элемент -- синтез. Именно на уровне синтеза
преодолевается диалектическое противоречие тезы и антитезы и
создается новая сущность -- доказательство.
Первой попыткой добиться синтеза стала ранняя повесть "Дерни
за веревочку", но окончательное доказательство было
построено только в романе "Очаг на башне". Появление
этого произведения ознаменовало завершение определенного этапа
творчества Вячеслава Рыбакова. "Очаг на башне" как бы
замкнул круг, начатый повестью "Мотылек и свеча". С его
выходом в свет все пять книг ленинградского писателя сложились в
единую логическую последовательность.
Синтез всегда значительно сложнее своих составляющих. Поэтому
так трудно анализировать "Дерни за веревочку" и
"Очаг на башне",-- произведения, в которых
рассматриваются уже не статистические построения, но динамика
общественного развития. В.Рыбаков исследует основные социальные
силы и их наблюдаемые, надстроечные проявления, складывающиеся в
две противоречивые тенденции -- фашизации и антифашизации. Этим
тенденциям: их истокам, особенностям взаимодействия -- посвящена
статья. Возможно, достаточно вольно интерпретируя намерения
В.Рыбакова, я попытался проанализировать сюжетообразующий
конфликт романа "Очаг на башне", исходя из законов
диалектики.
Представляет интерес, однако, и другой возможный путь. Ничто не
мешает нам применить к исследованию реальности, задаваемой
"Очагом на башне" и "Дерни за веревочку"
основную схему логического рассуждения. Пусть, тезу образует
явление индукции коммунистических отношений, антитезу -- процесс
фашизации. Обе тенденции существуют параллельно, обе со временем
развиваются и усиливаются. Противоречие между ними, очевидно,
антагонистическое и неразрешимое.
В книгах В.Рыбакова изучается "душное десятилетие" --
историческая эпоха, в которой борьба процессов фашизации и
антифашизации лишь начинается. Разумно поставить вопрос: каким
окажется логический синтез, результат исторического развития и
усиления двух всепроникающих и взаимоисключающих социальных
тенденций? Чтобы решить эту проблему, попробуем продолжить
реальность "Очага на башне" в будущее, выходя тем самым
за очерченные автором границы.
Снова применим физические аналогии. Нарастание двух
противонаправленных процессов мы вправе интерпретировать как
быстрое и значительное увеличение потенциальной энергии и,
следовательно,-- уменьшение устойчивости системы. На
определенном этапе ситуация становится нестабильной: в системе
возникают быстрые, случайные непредсказуемые изменения,--
происходит так называемая "раскачка". Второй закон
диалектики указывает, что дальнейшее усиление взаимоисключающих
тенденций в условиях продолжающегося падения уровня стабильности
неизбежно приведет к качественному скачку.
Предшествующий скачку период раскачки продлится не долго,
поскольку нарастание колебаний в системе всегда представляет
собой процесс с положительной обратной связью. Значение этого
периода -- лишь в возможности определить момент начала перехода
к новому качеству.
Конкретизируем наши рассуждения. Что может означать термин
"новое качество" в применении к процессу взаимодействия
общественных тенденций фашизации и антифашизации. По-видимому,
только одно: переход к явной и открытой борьбе.
Таким образом на смену "душному десятилетию" придет
эпоха "Тайфуна". Это название представляется мне
удачным. Оно не только подчеркивает особенности нового
исторического этапа, но и заставляет вспомнить решающее значение
Великой Отечественной Войны.
Трудно предсказать сколько времени продлится "Тайфун".
Во всяком случае вряд ли кто-нибудь из нас доживет до его конца.

Столетняя гражданская война выглядит, конечно, полным абсурдом.
Любому социологу, экономисту, историку очевидна абсолютная
невозможность столь длительного вооруженного конфликта на
современной стадии развития общества. Попробую внести ясность.
Гражданская война -- это крайняя, предельная, отличающаяся
наибольшей ожесточенностью форма борьбы социальных классов.
Предметом этой борьбы всегда была собственность. Характер
владения собственностью определяет политическая власть, поэтому
сущностью гражданской войны всегда являлась открытая борьба
классов за политическую власть.
"Тайфун", разумеется, тоже эпоха открытой классовой
борьбы. Но коренным вопросом теперь оказывается не собственность
и не власть, а МИРОВОЗЗРЕНИЕ. Понятно, что этот вопрос не
может быть решен вооруженным путем. Мы уже говорили, что, хотя
во Второй Мировой Войне были разбиты вооруженные силы фашистских
держав, сломлена их экономика, идеология фашизма осталась
по-существу не тронутой.
Итак, особенности эпохи "Тайфуна" определяются тем, что
основное содержание борьбы лежит в сфере идеологии и тем, что
противоборствующие тенденции всепроникающи, то есть -- конфликт
пронизывает все социальные слои, проходит через каждого
человека. Отметим, что последнее обстоятельство чрезвычайно
затрудняет, а, может быть, делает невозможным социальный анализ,
основанный на классическом определении классов. В такой войне
вооруженные столкновения составляют лишь малую, незначительную
часть. Потеряет смысл понятие фронта. Он будет везде. Поскольку
борьба за власть ни в коей мере не является содержанием
"Тайфуна" сложится, вероятно, довольно парадоксальная
ситуация: при абсолютной нестабильности социума, государственная
система останется вполне устойчивой. То есть, борьба будет
проходить внутри нее. Это, кстати, еще одно основание считать
будущие события весьма размытой, странной войной, войной без
войны. Если уж противодействующим силам приходится действовать в
рамках, обусловленных суверенитетом государства, то тем самым
устанавливаются определенные "правила игры", не
допускающие, по крайней мере, крупномасштабных боевых действий.
Итак, медленная, вялая война. Вооруженные схватки редки и
замаскированы. Они -- лишь надстроечные проявления
"Тайфуна". А в глубине идет ожесточенная борьба
идеологий. Предвестники ее уже видны. Это, например, все
углубляющийся и вовлекающий в свою орбиту новых и новых людей
конфликт между издательствами, публикующими НФ. Характерно, что
точно такой же конфликт имеет место в изобразительном искусстве,
в музыке. Аналогичная ситуация складывается в медицине.
Продолжает возрастать напряженность в отношениях между разными
лагерями педагогов. И так далее.
В каждом из этих конфликтов нетрудно проследить исходные
тенденции индукции фашизма и противоиндукции коммунистических
отношений. Какова же в условиях приближающегося
"Тайфуна" задача тех, кто считает себя коммунистом? Ясно
одно -- не коммунистам нужны вооруженные столкновения, кровь на
улицах, хаос в стране, разливающийся в обществе страх, чреватый
исступленными криками: "Порядка! Дисциплины! Вождя!" Но
и к такому повороту следует быть готовым.
Кажется, что фашизм многочисленнее, организованнее, во многом --
сильнее. Тем не менее, его шансы на окончательную победу в
"Тайфуне" ничтожны. Просто, коммунизму есть за что
драться. За мечту, принадлежащую всему человечеству. За то
лучшее, что есть в каждом. Есть уже потому, что сама структура
психики делает людей существами социальными. Однако
неподготовленность, ошибки антифашистов, обыкновенная глупость
могу затянуть "Тайфун" на сотни лет, привести к
миллионам и миллионам жертв, оставить потомкам разоренную
искалеченную планету.
Наша стратегия проста. Индукция.
"-- Что вы предлагаете делать? Только конкретно,
пожалуйста, конкретно!...
-- Конкретно...-- повторил я.-- Конкретно я предлагаю план
распространения человеческого мировоззрения в этой
стране..."
Но для этого нужно создавать "круги света" -- союзы
единомышленников везде -- в школах, в творческих группах, в
университетах и научных лабораториях. Союзы, внутри которых
сопротивление процессу индукции стремилось бы к нулю, и каждый
новый человек оказывался бы под влиянием коммунистической
идеологии.
Вторая и главная задача -- создание системы образование и
воспитания -- ведь именно "высокий уровень воспитания творит
чудеса в душах людей". Реализация этой программы
представляет собой создание "новой педагогики",
распространяющей коммунистическое образование а вместе с ним и
коммунистические отношения. Это потребует многих десятилетий.
Так что не будет ни переворота, ни революции. Ни быстрых и
громких побед. Но нет иного пути вперед. Общественная практика и
литература доказали это вполне убедительно.

"Завидовал кто-то птицам,
Но был не из рода Дедалов,--
Чтоб медленно вверх возноситься,
Он лестницу вырубил в скалах.
Ступени -- замена полета,

Ступени -- замена полета,
Ступени -- замена паденья,
Ступени -- работа, работа,
Терпенье, терпенье, терпенье".

(В.Шефнер)

"Тайфун", если коммунисты смогут выполнить предложенную
программу, закончится переходом к РАННЕМУ КОММУНИЗМУ. Это еще не
время "Туманности Андромеды" и даже не "Хищных вещей века" или
"Стажеров", поэтому третья задача -- создать теорию общественного
развития, имеющую какую-то реально предсказательную силу. В
конце-концов, сейчас мы в состоянии делать лишь самые общие
прогнозы, почти бессодержательные в силу своей абстрактности.
Создать -- чтобы поднять уровень аргументации за коммунизм.
Чтобы убеждать своих, доказывать союзникам. Чтобы враги
превращались в друзей. И если не научимся -- грош нам всем цена.

"-- Экий ты инакомыслящий,-- проговорила она негромко...
-- Нет,-- устало сказал Дима...-- Просто-то мыслящих не много,
а уж инако... Ежели ты мыслящий, так будь добр, сядь и напиши
"Капитал" про двадцатый век..." (В.Рыбаков "Дерни за веревочку").

Ленинград, 1986 год

Предисловие к роману Аркадия и Бориса Стругацких "Отягощенные
злом, или Сорок лет спустя" (серия "Новая фантастика", книга 1) --
первая статья Сергея Переслегина, опубликованная в
профессиональной печати.

(С) Сергей Переслегин, 1989

СКОВАННЫЕ ОДНОЙ ЦЕПЬЮ

-- ...Скажи, ты всё еще любишь человека?
-- Я опять сделал бы для него то, что однажды сделал.
-- Это уклончивый ответ, Прометей. Вижу, ты выучился у них
дипломатии.
Л.Мештерхази

"Они ведь все равно называют тебя диктатором... Так стань
им! Стань!.. Моисей сорок лет водил свой народ по пустыне,
старое поколение пало, но это были развращенные люди... зато
народились новые, чистые! Достойные земли
обетованной!.." [1]
А если не просто диктатором?
Если всемогущим?
Понимаете, не всевластие, начинающееся кровью и непрерывно
порождающее ее,-- настоящее всемогущество: "...пребывать
сразу во всех восьмидесяти с гаком измерениях нашего
пространства, во всех четырнадцати параллельных мирах, во всех
девяти извергателях судеб!" [2]
1789, 1917, 1945, 1956.
Мы усвоили урок.
"...у гностиков ДЕМИУРГ -- творческое начало,
производящее материю, отягощенную злом". [2]
Год 1985-й.

"Отягощенные злом, или Сорок лет спустя".
Книгу такого уровня сложности можно комментировать бесконечно,
создавать целые тома с анализом, описаниями и толкованиями, и
эта работа будет осмысленна. Известная "Summa Teologia"
во много раз превосходила по объему Библию, хотя всё, что
составляло "Сумму", содержалось в Библии. Труд Фомы
Аквинского не пропал даром -- святому отцу удалось сделать нечто
большее, чем даже создать новую философию,-- он сформулировал
мироощущение эпохи средневековья, и десятки поколений видели
Вселенную и Бога глазами Фомы.
Кстати, обратили ли вы внимание на бросающееся в глаза
противоречие: мироощущение Темных Веков не могло отразиться в
священной книге времен расцвета Римской империи. Реалии Ветхого
Завета относятся частью к восточным деспотиям, частью -- к
патриархальным временам. Евангелие погружено в обстановку
античного рабства. Каким же образом Книга книг могла сохранить
свое значение тысячелетиями, пережив Возрождение, Просвещение,
Новое Время, пережив даже собственное господство, обернувшееся
ужасом инквизиции?
Не то чтобы этот вопрос никогда не ставился. Теологи говорят,
что вечная значимость Книги -- лучшее доказательство её
боговдохновленности. Но даже если текст Библии действительно был
продиктован Богом, записывался он людьми и, следовательно,
отражал меру их разумения.
Атеисты настаивают на произвольности и противоречивости
толкований Писания, подчеркивая, что они слабо связаны с
исходным текстом.
Это очевидное утверждение не решает задачи. Никаким толкованием,
даже анагогическим (Анагогия (греч.) -- толкование текста
в высшем, символическом значении), вы не сможете объяснить
корпускулярно-волновой дуализм квантовой механики, исходя из
текста, скажем, "Логики" Аристотеля. Равным образом, из
"Войны и мира" не извлечь даже намека на лагерные
крематории или ядерное оружие. Между тем атомная война очень
точно описана в скандинавской мифологии, да и соответствующее
толкование Апокалипсиса не выглядит искусственным. Бэкон находил
в Библии свои летающие машины, Чернобыль (с украинского: полынь
обыкновенная) заставил нас вновь цитировать Откровения Иоанна:
"Третий Ангел вострубил, и упала с неба большая звезда,
горящая подобно светильнику, и пала на третью часть рек и на
источники вод.
Имя сей звезде "Полынь"; и третья часть вод сделалась
полынью, и многие из людей умерли от вод, потому что они стали
горьки". [3]
Данная информация, казалось бы, не содержится в Писании, пусть
его и создали боги, мудрецы или инопланетяне. Но она там есть,
раз "Звезда Полынь" используется сегодня для эпиграфов и
названий.
Загадка оказалась довольно сложной. Парадокс избыточной
информации завязывается на математическую логику, теорию
вероятностей, второе начало термодинамики, на свойства времени в
контексте преобразований знаковой культуры, на семантику и
семиотику. Решение же выглядит простым.
Психика человека неразрывно связана с миром, в котором он живет,
составляя с этим миром так называемую Динамическую
Целостность. [5] Иными словами, как человек содержится во
Вселенной, так и Вселенная -- в виде своей проекции, измененной,
упрощенной, искаженной масштабным преобразованием,-- содержится
в человеке. Тогда Писателем будет тот, кто окажется в силах
перенести Динамическую Целостность на бумагу, записав Вселенную
в виде конечного набора знаков, в котором она будет вся --
"вширь -- на много стран и вглубь -- на много веков",
всё ее прошлое и будущее, содержащиеся в настоящем, далекое,
заключенное в близком. Конечно, точность невелика, Книга
включает в себя не Мир -- образ Мира, но образ бесконечный.
Сверхзнание Агасфера! Лингвистическое удушье -- Писатель не
может объяснить смысл своей книги иначе, чем повторив ее от
начала до конца. Воистину: "О чем нельзя теоретизировать, о
том следует повествовать". [6] Слово оказывается
многозначным символом. Отсюда все толкования.
Книга становится информационным усилителем, каждый читатель,
каждое поколение извлекает из нее новое, свое. (Закончив
статью, я выяснил, что ранее подобную мысль высказал У.Эко в
комментариях к "Имени розы": "Текст перед вами
порождает собственные смыслы. (...) Автору следовало бы умереть,
закончив книгу. Чтобы не становиться на пути
текста". [6]) Но нельзя исчерпать Вселенную раз и
навсегда. Образ мира неизбежно различен у разных людей, тем
более -- у разных эпох. Каждая Динамическая Целостность -- лишь
грань Истины. И каждое поколение пытается написать свою Книгу.
Иногда отрицая старые, иногда дополняя их.
Дополнение плодотворно, ибо, правильно используя классические
символы, автор включает свое видение мира, свою ДЦ в тома
толкований, в работающий тысячелетиями интеллектуальный
накопитель.
Этим и объясняется интерес, который мы испытываем к современной
фантастике, насквозь пронизанной традиционной символикой и
символикой, которая станет таковой, поскольку заключает в себе
видение мира людьми эпохи, спрессовавшей всю предшествующую
историю.
Этим объясняется и участившееся обращение к языческой,
христианской и восточной мифологиям, к фольклору Вечных Книг.
Джойс, Апдайк, Булгаков.
Сомнительный эксперимент Орлова.
Неудача Айтматова и Тендрякова.
"Отягощенные злом".

Взятая отдельно, первая линия романа действительно проста. Перед
нами конспективное изложение событий, случившихся в 2033 году в
городе Ташлинске и положивших конец определенной исторической
эпохе.
Поводом для перехода сил реакции в наступление оказалась Флора,
"массовая неформальная организация, никаких преступных целей
не преследующая" [2], в которой при желании можно
усмотреть некий аналог сегодняшней Системы.
Тихие "неедяки" вызвали всеобщую ненависть ташлинцев:
"Давно пора с этой чумой кончать... триста тридцать три
вопля отчаяния, горя, боли, ненависти, мести... Каленым
железом!.." [2]
"Общественное движение, которое стремится стереть эту Флору
с лица земли,-- волеизъявление большинства, причем подавляющего
большинства",-- подчеркивает начальник гормилиции майор
Кроманов и добавляет: "...того самого большинства, которому
мы с вами, милый вы мой учитель, обязаны служить". [2]
Первая загадка. Она двуедина. Почему Флора вообще вызывает
ненависть в благополучном Ташлинске, сытом, одетом, приобщенном
к достижениям мировой культуры, привыкшем за десятилетия
гласности к свободе выбора образа жизни? И почему эта ненависть
всеобща, почему она поразила город целиком, объединив совершенно
разных людей?
Противником готовящейся акции выступает лишь учитель Ташлинского
лицея Георгий Анатольевич Носов, причем позиция Г.А. даже не до
конца принимается его учениками. А действительно, "почему
Г.А. так рьяно болеет за Флору"?
"Ты хорошо представила себе, как это будет?.. Этих мальчишек
и девчонок будут волочить за ноги и за что попало и швырять в
грузовики, их будут избивать, они будут в крови. Потом их
перешвыряют на платформы, как дрова..." [2]
Значит, милосердие?
"Симон же Петр, имея меч, извлек его, и ударил
первосвященнического раба, и отсек ему правое ухо. Имя рабу было
Малх.
Но Иисус сказал Петру: вложи меч в ножны.." [7]
Милосердие -- основа педагогики лицеев, "этическая позиция
учителя в отношении к объекту его работы, способ восприятия"
(Игорь К.Мытарин). "Через милосердие происходит воспитание
Человека". [2]
Здесь впервые пересекаются две основные линии романа.
"-- ...А теперь расскажите мне, пожалуйста, если можно,
конечно, какова цель вашего пребывания здесь. (...)
-- Я ищу Человека". [2]
Значит Г.А. пытается воспитать Человека, Демиург стремится
Человека найти. При его всемогуществе нет большой разницы между
"отыскать" и "создать" -- по сути, Ткач занят
тем же, что и ташлинский учитель. Они повторяют и как бы
продолжают друг друга. Расходящиеся линии романа оказываются
гранями многомерного единства.
Оно не описано в романе и, видимо, вообще не может быть
непосредственно описано. Динамическую Целостность порождает
интерференция линий в нашем сознании, подобно тому, как в
стереоскопе объемное изображение создается смешением плоских
картин.
Мы привыкли к классической симметрии линий. Здесь же совсем иная
-- асимметричная геометрия. На тех, кто не сумел ВЫЙТИ
"ИЗ ПЛОСКОСТИ обыденных размышлений" [2], она
производит впечатление разобщенности.
Для структуры "Отягощенных злом" характерен
"параллелизм сдвига". Эпизоды, образующие смысловую
пару, связаны не зеркальным отражением, а, скорее,
преобразованием текстового пространства-времени. На
символическом уровне ситуации повторяются, на уровне
непосредственного восприятия роман демонстрирует нам
последовательно развертывающиеся грани реальности.
Вот делит человечество на козлищ и агнцев Колпаков, автор идеи
организовать Страшный суд при помощи ядерного оружия. А вот
позиция Аскольда:
"Перед нами выбор: либо мир труда, либо мир разложения.
Поэтому у каждого тунеядца не может быть образа жизни, у него
может быть только образ неотвратимой гибели, и только в выборе
этого образа гибели мы можем позволить себе НЕКОТОРОЕ
МИЛОСЕРДИЕ". [2]
Очень важно то, что Аскольд -- ученик Г.А. Ведь "Демиург --
творческое начало, производящее материю, ОТЯГОЩЕННУЮ
ЗЛОМ".
И постоянно повторяется центральный символ креста.
Идет на смерть Рабби. "Это же был для Него единственный шанс
высказаться так, чтобы Его услышали многие! (...) Не оставалось
Ему иной трибуны, кроме креста". [2]
Обречен Г.А. Оказалось, что в социалистическом Ташлинске крест
-- это единственная возможность заставить задуматься хотя бы
десять человек.
Круг замыкается.
"И как эпилог -- все та же любовь,
И как пролог -- все та же смерть!"
"Вы предали его,-- сказал я.-- Он так на вас надеялся, он до
последней минуты на вас надеялся, ему в этом городе больше ни на
кого не оставалось надеяться, а вы его предали. (Щеголь в
фотохронных очках, кажется, пытался остановить меня: "Не
забывай, с кем ты разговариваешь!" И я тогда сказал ему:
"Молчите и слушайте!") ...Вы сейчас послали его на
крест. Вы замарали свою совесть на всю оставшуюся жизнь.
Наступит время, и вы волосы будете на себе рвать, вспоминая этот
день,-- как вы оставили его одного в кабинете, раздавленного и
одинокого, а сами нырнули в эту толпу, где все вам подхалимски
улыбаются и молодцевато отдают честь..." [2]
Всё повторяется и для учеников.
"...именно он, Иоанн, единственный из всех, встал с мечом в
руке у входа и рубился со стражниками, не отступая ни на шаг,
весь окровавленный, с отрубленным ухом, оскальзываясь в крови,
хлещущей из него и из поверженных врагов, пока Учитель, сорвав
голос, не подбежал к нему сзади и НЕ ВЫРВАЛ У НЕГО
МЕЧ". [2]
Странно выглядит параллель между Иоанном, Агасфером Лукичом,
Игорем Мытариным. Здесь опять проявляется асимметрия масштабного
преобразования. Символ образует не пара, как обычно, а триада.
"Мытарин" -- это ведь очевидный намек на мытаря, то есть
на апостола Петра. "В традиции Петр представляет
экзотерическую, всенародную сторону христианства... Иоанн же --
эзотерическую сторону, то есть мистический опыт, открытый лишь
избранным, немногим". [2] Фигура Игоря объединяет в себе
эти противоположности.
Образ Агасфера, дополнительно дуалистичный, превращает триаду в
гексограмму. Ученик Рабби, сотрудник Демиурга, он скупает
жемчужины человеческих душ -- занимается делом, всегда бывшим
прерогативой Сатаны, по учению гностиков -- равноправного
партнера могущественного Демиурга.
Так, многократно пересекаясь, усложняется древняя система
символов.

Однако, углубившись в изучение запутанной многосвязной структуры
романа, неевклидовой сети его повествовательной ткани,
гностической символики, мы так и не ответили на три исходных
"почему".
Почему Флору ненавидят?
Почему эта ненависть носит всеобщий характер?
Почему Флору защищает Г.А.?
Собственно, на последний вопрос ответ был дан, но лишь на
наиболее общем, символическом уровне анализа. Напомню: на этом
уровне проявляется триединство образов Рабби, Демиурга и Г.А.,
причем точкой пересечения оказывается милосердие,
рассматриваемое как ключ к воспитанию Человека. Проповедь добра
и мира, попытка заставить людей задуматься и смерть во имя
этого. С точки зрения символики не суть важно, что такое Флора,
и справедливо ли отношение к ней. Г.А. защищает ее именно
потому, что ее ненавидят, потому, что защита Флоры -- дорога на
крест.
Но кроме общего и абстактного, есть еще частное и конкретное,
кроме вечного -- злободневное. В предыдущей главе мы пытались
взглянуть на "ОЗ" отстраненным взглядом Демиурга. Теперь
пора вернуться из вневременья ради следующей грани ДЦ.
Повторяю еще раз -- элементы Динамической Целостности возникают
лишь при взаимодействии Книги и читателя, вернее, могут
возникнуть. Критика, анализ, толкования -- все это суть
упрощения Книги, облегчающие ее понимание, адаптирующие ее к
условиям и задачам определенной эпохи.
"Они не бегут во Флору, они образуют Флору. Вообще они бегут
не "куда", а "откуда". От нас они бегут, из
нашего мира. ...Может быть, на наших глазах как бы стихийно
возникает совершенно новая компонента человеческой цивилизации,
новый образ жизни, новая самодовлеющая культура?" [2]
Новая культура? Со своими, непостижимыми для нас ценностями?
Тогда всё становится понятным. В "Улитке на склоне"
уничтожали непознаваемый Лес, чтобы сделать на его месте ровную
асфальтовую площадку.
"За поворотом в глубине лесного лога
Готово будущее нам, верней залога ..."
-- эпиграф делает Лес символом будущего, и искоренение также
оказывается символом. Страшным.
"...всячески препятствовать будущему запускать свои щупальца
в наше время, обрубать эти щупальца, прижигать каленым
железом!" [8]
Значит, Флору надо истребить, обрубить, выкорчевать... И только
в выборе методов ее уничтожения общество может позволить себе
некоторое милосердие.
(Собственно, потому и погиб Г.А., что назвал ташлинцам подлинную
причину их ненависти. Причину, которую никто из них не желал
осознать. Такое не прощают.)
Флора никому не мешает. Нуси -- очень важно то, что он сын Г.А.
и тоже Учитель -- говорит: "Флора знает только один закон:
не мешай. ...Никогда не желай многого... Хотеть можно только то,
что тебе хотят дать". [2] Но Флора существует, и тем уже
опасна для общества, и потому уже ненавистна ему.
Известно, что зародыши новой структуры уничтожаются Системой во
всех случаях, когда они не подчиняют Систему себе.
Понятна ненависть к Лесу гротескной бюрократии Управления, но в
Ташлинске-то кому понадобилось искоренять будущее?
Да всё тем же:
"Кто больше всех кричит в нашем городе? Оглянитесь вокруг
себя, присмотритесь, прислушайтесь, задумайтесь!
Очень громко, оглушительно кричат те (как водится), кто больше
всего виноват в происходящем, те, кто не сумел воспитать, не
сумел увлечь и отвлечь, не сумел привязать к себе, и в первую
очередь те, кто был ОБЯЗАН всё это делать, числился
специалистом, получал за это деньги и премии: плохие педагоги в
школах, равнодушные наставники на предприятиях, бездарные
культмассовые работники. Они заходятся в крике, чтобы заглушить
собственную совесть и оглушить тех, кто рядом с ними пытается
разобраться, где же виновные.
Зычно взревывают ответственные лица, те, кто определял на месте,
выдвигал, пестовал упомянутых кое-какеров; теперь они пытаются
свалить вину на своих подопечных, на объективные обстоятельства,
на мифических соблазнителей и, уже как водится, на тлетворное
влияние извне. А рядом не менее зычно ревут пока еще
полуответственные, быстро сообразившие, что вот-вот начнут
освобождаться места и что сейчас самое время сколотить
политический капиталец, продемонстрировав свою объективность,
деловитость и готовность решительно исправить
положение". [2]
Что ж, причина недовольства ответственных и полуответственных
вполне понятна. Флора либо угрожает их привилегиям, либо
является поводом привилегии раздобыть. С социальной точки зрения
здесь нет загадки.
Значительно интереснее позиция остальных.

Эти составляют абсолютное большинство. Нейтралы, "умеренные
люди середины", не левые и не правые, не прогрессисты и не
реакционеры. Никто. Большинство, далекое от политики.
Их игнорируют, когда считают соотношение сил. Ведь они -- ни с
кем, они -- ни на чьей стороне. Напрасно игнорируют.
Нет, дело даже не в том, что "с их молчаливого согласия
совершаются на земле предательства и убийства".
(Б.Ясенский). Всё обстоит значительно хуже.
В периоды перестроек и революций, когда ломается уклад жизни и
меняется всё, когда "политические формулы, которым вначале
громко аплодировали, превращаются в мишень для критических
стрел" [9], когда идет борьба за будущее и определяется
Путь, реакционерами, естественно, оказываются те, кому
необходимо защитить свои личные интересы, положение,
гарантирующее безбедную жизнь, свое "вполне переводимое на
деньги влияние". [10] Молчаливое большинство ничто не
связывает с прошлым, кроме тягучей силы привычки, порождающей
страх перед будущим. (На мой взгляд, в проекте ветеранов Бам-,
Там-, Сямстроя "О лишении человечества страха"
содержалось рациональное зерно. Однако, как и все прочие
планы искусственного осчастливливания
человечества, проект настолько бессистемен, настолько упрощает
структуру человеческой психики, что любые попытки осуществить
его (скажем, силами Демиурга) приведут к результатам плачевным и
полностью противоположным надеждам авторов. В мифологии подобные
ситуации неоднократно рассматривались.) Ведь потому они и
молчаливы, что привыкли к установившимся отношениям и признанным
авторитетам. Они любят слегка фрондировать, критикуют
руководство за неполадки с продовольствием и бытовые неурядицы,
но подсознательно они сторонники Порядка с его претензиями на
абсолютную духовную власть, на тотальность идеологии, как бы ни
называлась эта идеология. Осуждая в кулуарных беседах
непосредственного начальника, на демократических выборах они
обязательно проголосуют за него: знакомого и привычного, СВОЕГО,
от которого, конечно, нельзя ждать ничего хорошего, но зато и
ничего нового ждать нельзя. они добьются "своего" -- ведь,
привыкнув молчать при диктатуре, при демократии они быстро
усваивают, что составляют правящее большинство.
Тихое сопротивление тем сильнее, чем быстрее меняется мир. Страх
перед новым придает "молчаливым" смелость, порождает
необычную политическую активность.
(В 1964 году "молчаливое большинство" ЦК шло на огромный
риск. Еще не забылась судьба антипартийных группировок, да и
время репрессий не выветрилось из памяти. И вот Суслов, Брежнев
и иже с ними, политики без политики, более всего на свете
страшащиеся определенности и ответственности готовят заговор
против Первого секретаря и находят поддержку. "Все, кроме
Микояна, выступили единым фронтом",-- вспоминает Сергей
Хрущев.)
Так "молчаливое" до поры большинство на мгновение
становится осознающей себя политической силой, обычно крайне
реакционной. Равновесие между "правыми" и
"левыми" сразу же нарушается, и общество устремляется
назад. (Конечно, возможны варианты. В период открытой
гражданской войны, когда возникает угроза уже не привычному
укладу жизни, а самой жизни, "люди середины"
безмолвствуют. Они ждут, пока утихомирятся революционные бури и
появится возможность вернуться к старому, пусть и под новыми
лозунгами. Смотри, например, историю Великой Французской
буржуазной революции.)
В "Отягощенных злом" Стругацкие показывают нам именно
момент перелома: "...на переломе истории ужасно неуютно:
сквозит, пахнет, тревожно, страшно, ненадежно..." [2].
"И уже заболботали, зачуфыкали, закашляли наши родимые
хрипуны, ревнители доброй старины нашей, спесивые свидетели
времен очаковских и покоренья Крыма (...), старые драбанты
перестройки.(...) Вперед, развернувши старинные знамена, на
которых еще можно разобрать полустертые лозунги: "Тяжелому
року -- бой! Не нашей культуре -- бой! Цветоволосы -- с
корнем!" [2]
Тяжелому року -- бой! Даже осуждение сталинщины не вызвало
протеста столь решительного и всеобщего. (Смотри, например,
обзор писем в журнале "Политическое самообразование" за
1988 г., No 15.)
Причины те же, что и в городе Ташлинске. Рок -- это основа
современной молодежной субкультуры и, значит, необходимая часть
культуры будущего.

Большинство, которое умеет предотвращать Будущее, увы, бессильно
против призраков прошлого -- от обыкновенных убийц до
рафинированных теоретиков убийства.
Клиенты Демиурга, "спасители человечества"...имя им --
легион.
"Имею проект полного и окончательного решения национального
вопроса в пределах Великой России. Учитывая угрожающее
размножение инородцев... учитывая, что великоросс не составляет
уже более абсолютного большинства... На новейшем уровне культуры
и технологии... Без лишней жестокости, не характерной для
широкой русской души, но и без послаблений, вытекающих из того
же замечательного русского свойства... Особое внимание уделяется
проблеме еврейского племени. Не повторять ошибок святого
Адольфа! Никаких "нутциге юде"..." [2]
И наконец, жутковатое свойство людей всегда желать себе зла и
молчаливо выбирать худшее.

"И не веря ни сердцу, ни разуму --
Для надежности спрятав глаза,
Сколько раз мы молчали по-разному,
Но не "против", конечно, а "за"!
Где теперь крикуны и печальники?
Отшумели и сгинули смолоду!
А молчальники вышли в начальники,
Потому что молчание -- золото. (...)
Пусть другие кричат от отчаянья,
От обиды, от горя, от голода,
Вы-то знали -- доходней молчание.
Потому что молчание -- золото!"

...Они молчали все. Мэр. Заведующая гороно. Начальник горотдела
милиции. первый секретарь обкома. Щеголь в фотохронных очках...
Иногда мне хочется спросить Демиурга: как изменилась бы жизнь,
если бы люди, не сделавшись добрыми, умными, свободными,
великодушными [11], стали бы чуть порядочнее? Ровно
настолько, чтобы не совершать постыдных поступков, хотя бы
тогда, когда, следуя велению своей совести, ничем особенным не
рискуешь?
Но если и это слишком много, пусть люди хотя бы отучатся
представлять самые позорные страницы своей жизни как самые
героические. Только кто их отучит?
Отправной точкой, фундаментом статьи стал для меня символ Круга.

Ограниченность!
Динамическую Целостность Мира укладывают в привычный круг
представлений, закрывается внутренняя Вселенная, и человек
"разом утрачивает двуединую способность усваивать новое из
мира и превносить новое в мир". (В.Рыбаков, автор сценария к
кинофильму "Письма мертвого человека").
"Когда замыкается Путь, возникает Кольцо
Событий"(Н.Ютанов). Это по-настоящему страшно. Потому что
так бывает всегда. В Круге, устремляясь в будущее, неизменно
приходишь в прошлое. К тем же кострам.
Этот закон всё время пытается нарушить Демиург, но даже он не
властен над ним. Рабби тоже пытался, и потерпел неудачу, и тогда
превратился в Демиурга. Вот почему в бреду Иоанну является не
Назаретянин, "кто-то равный Ему, но не внушающий любви и не
дарящий радости". [2]
Радость и любовь кончились.
"Я не люблю их сейчас. Я не желаю с ними разговаривать". [2]
"-- Тогда оставь нас и дай нам идти своей дорогой.
-- Сердце мое полно жалости. Я не могу этого
сделать". [12]
Осталось милосердие. Перестроить Вселенную ради каприза
избалованного теоретика, вплотную подойти "к той границе, за
которой начинается абсолютное небытие", для того лишь, чтобы
избавить С.Манохина от страха и ощущения собственного
ничтожества.
Осталось желание спасти. В бессвязном бормотании клиентов
Демиург исступленно ищет не открывшийся ему выход. Но безнадежен
поиск: "все они хирурги или костоправы. Нет из них ни одного
терапевта". [2]

Нам остался последний, внешний смысловой слой. Здесь нет
символики, и вещи называются своими именами. Апокалипсис,
рассматриваемый как политический памфлет,-- самая простая грань
текста. В известном смысле, самая важная. Этой гранью ДЦ романа
соприкасается с нашей эпохой, и на этом уровне восприятия мы
можем найти конкретные ответы на конкретные вопросы.
Действие ташлинской линии "ОЗ" связано с системой
лицеев. Если Флора -- символический образ непознаваемого
"завтра", то Лицей представляет собой реальный очаг того
будущего, которое можно "потрогать руками". Увидеть
главное -- новые отношения, иную, не ташлинскую реакцию на мир:
предельную открытость, милосердие, терпимость. Внутренняя
свобода лицеиста рождает не только уверенность и понимание, но и
то спокойно-ироничное отношение к себе, которое Стругацкие
считают главным признаком человека коммунистического мира.
Это пока еще, скорее, теория, чем практика. не случаен Аскольд,
и закономерно, что в финале почти все ученики покидают Г.А.
Однако и оставшиеся не случайны.
Уясним, наконец, что коммунистический мир отличается от нашего
именно характером взаимоотношений. Доминирует: "люблю",
"доверяю", "интересно" (В.Рыбаков). Если этого
нет, если в обществе начинает преобладать: "не верю",
"не люблю", обобществление производства порождает
фашизм. Так было уже не раз, и я вновь напоминаю цифры.
1928, 1948, 1964...
Но неизбежно должно быть верным и обратное: отношения понимания
и поддержки, распространяясь, уничтожают фашизм и выводят мир из
Круга.
Лицеи готовят педагогические кадры, значит, чем дальше, тем
больше будут проникать в школы и далее в общество
коммунистические отношения. Без войн и революций, без каких-либо
потрясений рождается новый мир, понятный и желанный.
"Глухая подспудная борьба, имевшая целью уничтожение системы
лицеев, шла с конца двадцатых годов. Основное обвинение против
лицеев: они противоречат социалистической демократии, ибо
готовят преподавательскую элиту. по сути дела, антидемократичным
объявлялся сам принцип зачисления в лицеи -- принцип отбора
детей с достаточно ярко выраженными задатками, обещающими -- с
известной долей вероятности -- развернуться в педагогический
талант". [2]
И это тоже знакомо.
В годы застоя Академия педнаук вместе с Минпросом приложили
немало усилий к тому, чтобы закрыть специализированные школы,
прообразы лицеев. Это было чуть ли не единственное, в чем
тогдашнее руководство преуспело. Похоже, что именно борьба с
"элитарным" образованием породила два самых позорных
акта прошедшей эпохи: школьную реформу и призыв студентов в
армию. В результате в школах и вузах была создана система
подавления личности. (Школу восьмидесятых прекрасно описали
Железников и Крапивин. Студенты застоя еще ждут своего
летописца.)
Говорят, что система образования -- самый консервативный элемент
социума, если не считать армии и церкви. К нашей стране это, во
всяком случае, относится. Прошло три года перестройки, а
ситуация в школе не изменилась ни на йоту. Во всяком случае, к
лучшему. И будем честны, это означает безусловный и скорый конец
перестройки.
("Приговор мне и моему делу читаю я на лице твоем",--
говорит Г.А. ревекке Самойловне из городского управления
народного образования.) [2]
Управления, конечно, возьмут свое, но, в общем-то, в
происходящем уже нет их вины. Деградация зашла за критическую
отметку, и остановить ее не представляется возможным. И, значит,
мы опять вернемся в Круг.
1985-й -- ?..
Только истина эта бесплодна, даже если она истина. Другой
надежды нет. Поражение кажется неизбежным, но нам придется
вступить в бой за возрождение школы, за педагогику XXI века.
"Помиритесь, кто ссорится..."
Бой есть бой, там всегда можно изыскать определенные
возможности, по крайней мере, если выйти из плоскости обыденных
представлений. Хотя, конечно,"у кого шансов мало -- не
побеждает, особенно же тот, у кого шансов нет
вообще". [13]
Нас мало, и мы разобщены, и разучились доверять друг другу, да и
себе. Но недаром говорится: "В местности смерти --
сражайся!". [13] отступать уже некуда, и бояться поздно.
тогда, быть может, не поздно не бояться?
Мы должны.
Мы должны создать сеть лицеев и прилюбых обстоятельствах
сохранить ее.
Должны понять культуру тринадцатилетних, написать книги, музыку,
картины для них, тем самым изыскав "способ превращать
безразличных и ленивых молодых людей в искренне
заинтересованных". [2]
Равновесия нет. Если движение не пойдет в одну сторону, оно
пойдет в другую. третий год стрелка авиагоризонта чудом
удерживается на нулевой отметке: между подъемом и окончательным
падением.
"ДЕМИУРГ -- творческое начало, производящее материю,
отягощенную злом".
Мы должны "сделать добро из зла, потому что его больше не из
чего сделать". [14]

ЛИТЕРАТУРА

1. Буравский А. Второй год свободы.-- "Юность", 1988, No 6.
2. Стругацкий А., Стругацкий Б. Отягощенные злом, или СОрок
лет спустя.-- М.: Прометей, 1989.
3. Новый Завет. Откровения. Гл.8.
4. Эко У. Имя розы.-- "Иностранная литература", 1988,
NoNo 8-10.
5. Келасьев В. Системные принципы порождения психической
деятельности.-- "Вестник ЛГУ", 1988, сер.6, вып.2.
6. Эко У. Заметки на полях к "Имени розы".--
"Иностранная литература", 1988, No 10.
7. Новый Завет. От Иоанна. Гл.18.
8. Стругацкий А., Стругацкий Б. Время дождя.--
"Даугава", 1987, NoNo 1-7.
9. Манфред А. Наполеон Бонапарт.-- М.: Прогресс, 1972.
10. Мештерхази Л. Загадка Прометея.-- "Иностранная
литература", 1976, NoNo 4-5.
11. Франс А. Собр. соч.-- Гослитиздат, 1958, т.2.
12. Стругацкий А., Стругацкий Б. Трудно быть богом.-- М.: Мол.
гвардия, 1966.-- Б-ка соврем. фантастики, т.7.
13. Сунь-цзы. Трактат по военному искусству.-- В кн.: Конрад
Н. Синология. Изд-во Ленингр. ун-та, 1977.
14. Уоррен Р. Вся королевская рать.-- Кишинев: Картя
молдовеняскэ, 1978.

Предисловие к сборнику Андрея Столярова "Изгнание беса"
(серия "Новая фантастика"; книга 2).

(С) Сергей Переслегин, 1989

РАЗМЫШЛЕНИЯ О ЯЗЫКЕ

Нам не нужен Контакт. Мы не хотим его. Мы его боимся.
...Черный круг Арены. Чужое небо. И безжалостные вопросы, на
которые приходится отвечать.
Звезд не существует.
Солнца не существует.
Земли не существует.
В безвременье, в безмирье Контакта ждет тебя Человек без лица,
ждет, чтобы спросить.
"Мое имя -- Осборн... Камни, падите на меня и сокройте меня
от лица Сидящего на престоле... Ибо пришел великий день гнева
его; и кто может устоять?" [1]
Книга эта для тех, кто решится ответить.
"Болихат умер, Синельников покончил самоубийством, Зарьян не
поверил, Мусиенко поверил и проклял меня. Это пустыня. Кости,
ветер, песок. Я выжег все вокруг себя. Благодеяние обратилось в
злобу, и ладони мои полны горького праха. Ангел Смерти.
Отступать уже поздно. Надо сделать еще один шаг. Последний.
ВОЙНЫ НЕ БУДЕТ. Я ХОЧУ АБСОЛЮТНОГО знания". [1]

1. СЕМИОТИКА

Человек воспринимает Вселенную как информационную структуру.
Бессодержателен спор, присущ ли порядок миру изначально (то
есть, природа сообразна разуму, в основе ее лежит разумное
начало) [2], или же структурирование
осуществляется в процессе получения информации, являясь его
неотъемлимым свойством, атрибутивным признаком. Раз мы не можем
ориентироваться во Вселенной иначе, чем объявив ее знаковой
системой, она для нас является знаковой системой.
Но язык, любой человеческий язык, также является знаковой
системой. Структура его чрезвычайно сложна, поскольку, видимо,
обладает бесконечной связью.
Свойства языка совпадают со свойствами Вселенной, эти сущности
равновелики и равнопознаваемы. Или -- равно непознаваемы. И
единственная задача, стоящая перед Человечеством, перед наукой,
перед каждым из нас в каждый момент нашей жизни -- задача
Перевода. С языка Природы или с языка, присущего иной нации, или
с языка, на котором говорят окружающие -- ведь нет такого слова,
которое бы двое поняли одинаково, и даже влюбленные, даже
прожившие рядом жизнь нуждаются при общении в переводе --
наконец, с собственного своего языка, ибо кто сказал, что мы
понимаем сами себя, что говорим с собой на одном языке?
Наукой наук становится не физика, не история -- семиотика, наука
о знаковых системах.
Боюсь, что уже непонятно. Впрочем, не важно. "Если хочешь,
чтобы тебе хорошо платили, занимайся тем, чего никто не
понимает. То есть, опять же семиотикой". [1]

А, кстати, почему никто не понимает? Этот вопрос важен. Мы
вспомним его, когда окажемся в Лабиринте.

2. ОТПРАВНАЯ ТОЧКА

Определения семиотики тяготеют к тавтологиям, которые не суть
тавтологии. "Имя именует вещь и одновременно выражает
понятие о вещи. (...) Если имя имеет детонат, то этот детонат
есь функция смысла имени..." [2]. Что ж,
поскольку мы следуем за семиотиками...-- определения.
Литература есть информация о Контакте, изложенная в доступной
восприятию форме.
Это наша отправная точка.

"Это было зеркало. Обыкновенное, в замысловатой бронзовой
оправе. Такие вешают на стену. Но -- чудовищных размеров.
Расширяясь, оно уходило вверх, в туман, видимо, до самых звезд.
Рыхлые тучи обтекали ровно блестящую, серебряную поверхность
его". [1]
Зеркало "Телефона для глухих" -- символ Контакта? Нет,
но обратное верно. Контакт есть зеркало.
Ведь мы одиноки во Вселенной. Одиноки настолько, что Вселенную
способны воспринять только через себя, потому она такая, какой
нам ее хочется видеть. Но нельзя познать себя через себя.
Более всего нам интересны мы. И подобно тому, как в абсолютной
тишине человеку слышатся далекие голоса, абсолютное одиночество
Человечества породило представление о разуме вне нас, которому
дано нас понять.
"...Книга с семью печатями -- треть небосклона... Печати из
багрового сургуча... Кто достоин открыть сию книгу и снять
печати ее?" [1]
Представьте: к вам подходит человек и предлагает открыь вам о
вас все. Абсолютно все. Без остатка. Открыть Правду, знать
которую -- привилегия Бога.
Понятно, что Бог -- первый внеземной и внечеловеческий разум,
созданный человечеством, и, вместе с тем, первый литературный
герой. Трудно отрицать, что культура начиналась
религией. [3]
Разум не существует в одиночестве. Жаль только, что "по
образу и подобию".
И дальше шло по образу и подобию. Писатель-реалист создавал
точную (насколько хватало таланта) модель мира. Сам он играл
роль Бога, обреченного Знать. Так возникал Контакт, и общество
отражалось в зеркале его. Реализм говорил правду. Однако не всю.
Слишком мало расстояние между создателем и созданием, слишком
близка рамка. Реализм никогда не мог стать Динамической
Целостностью [4], поскольку связность
предлагаемых им моделей и, следовательно, число смысловых слоев
не превосходило двух [5].
Появилась фантастика.
Определение: фантастика есть информация о Контакте с разумом, не
сводимом к человеческому.

3. СУДЬБА ЗНАЮЩЕГО

Земля, наши дни. Привычная Реальность чуть обогащена
экстрасенсорной составляющей.
Есть еще ридинг-эффект. Мир рассечен им на части, смяты
привычные блоки взаимоуравновешенной лжи, сломалась классическая
восходящая иерархия восьмизначных сверхсекретных кодов; знаковая
система не вполне случайных катастроф и запоздалых
соболезнований, сбалансированных предупреждений и циничных
разменов на политической шахматной доске неожиданно оказалась
под жестким контролем. "Речь шла о профессиональном
ясновидении. ...Мы столкнулись с врожденной или приобретенной
способностью вычерпывать громадное количество информации куда
угодно и откуда угодно без всяких запретов и
ограничений" [1].
Вот он, обобщенный Перевод. Информация объективно существует.
Скрытая, рассеянная, латентная -- она есть всегда и в
достаточном количестве, и "мудрый сумеет ее
прочесть" [6]. Простейшие логико-знаковые
системы исчерпываются до конца.
"Ферзь уходит с горизонтали... следует жертва слона, и
выдвинутый вперед, слишком растянутый центр стремительно
рушится, погребая под собою королевский фланг, перебрасываются
обе ладьи, строится таран, удовлетворительной защиты
нет..." [1]
Потом вообще исчезает случайность, человек получает право знать
будущее, переводя сведения о нем с тайного языка четырехмерной
семиотической сети...
"Прокол сути" общество восприняло как непосредственную
угрозу своему существованию. Это важно.

Денисов применил ридинг-эффект совершенно по-дилетантски,
ограничившись локальной благотворительностью, применил с
ничтожным КПД, и тем не менее конфликтующие, антагонистические и
мировые блоки приложили для борьбы с ним огромные усилия. Даже
договорились.
"ВОЙНЫ НЕ БУДЕТ. Я ТАК ВИЖУ".
Я тоже так вижу. Здесь не надо ридинг-эффекта, достаточны
традиционные способы самоорганизации информации. А на том уровне
иерархии, где знают секретные коды, для того, чтобы
УВИДЕТЬ нет нужды даже в навыках простейшего логического
анализа.
Ну и к чему тогда -- армия, образ врага, ненависть, замешанная
на зависти, зависть, замешанная на ненависти? То, что определяет
социальные отношения?
Офицер госбезопасности, от имени которого ведется повествование,
напрасно обманывает себя. Ни о каком "жестком рентгене
власти" Нострадамуса и речи не шло. Политическая наивность
вмешательств Александра Ивановича была очевидна любому
профессионалу, даже без соответствующей информационной модели.

Тем не менее, речь действительно шла о Власти.
Само существование Нострадамуса явилось нарушением
СУВЕРЕНИТЕТА интернационального слоя имущих власть, отнюдь
не расположенных ею делиться. Ведь власть в нашем мире основана
на информационной монополии.
"Мы готовы доказать, что внутренней и внешней политикой как
нашей страны, так и многих других нередко руководят из-за кулис
тайные группировки, которые в своекорыстных целях проводят
губительную политику и не щадят человеческих жизней.
В зале стояло тяжелое, полное ненависти молчание.
-- Слишком долго секретные договоры и ядовитая лживая пропаганда
определяла мысли и чувства простых людей; слишком долго
украшенные орденами воры грели руки, сидя на самых высоких
должностях. Аппарат мистера Лавьяды делает предательство и ложь
невозможными. И все наши фильмы были сняты ради достижения этой
цели" [7].
Герои повести Шерреда использовали ридинг-эффект, обращенный в
прошлое. Нострадамус же полностью овладел искусством трансляции,
научившись ориентироваться в будущем, так что, как говаривал
шварцевский Генрих: "Вот вам все преступления, еще не
занесенные в Книгу, а лишь намеченные к
исполнению" [8]. Иными словами, Нострадамус
-- на уровне факта существования -- вскрывает систему мира,
основанную на тайне -- "удовлетворительной защиты нет".

Совесть героя повести чиста. Его НЕ ПОТРЕБОВАЛОСЬ убить.
Кимон-бей. Северо-западные территории.
Фирна. Провинция Эдем.
То, что последовало за ней.
Оказалось неотделимым "знать" и "чувствовать".
Естественно: полная информация должна восприниматься на всех
психических уровнях -- от лингвистического до надэмоционального.

"Истина убивает",-- говорит Демиург.
"Нострадамуса убила Фирна,-- говорит рассказчик.-- Слишком
много боли... я и не подозревал раньше, что в мире такое
количество боли" [1].

4. АРХИТЕКТОНИКА

Организуем первоначальный синтез.
Истина убивает. Знающий обречен -- если не обществом, так своей
совестью. Теорема доказана Т.Шерредом в "Попытке" и
обобщена А.Столяровым в "Третьем Вавилоне".
Однако теорема верна лишь в рамках используемых в этих
произведениях квазиклассических моделей.
Упростить -- не значит понять [9].
Мы продолжаем путь. Вниз по ступенькам лестницы Познания. Или
вверх? В многосвязной топологии истинной модели эти слова не
имеют значения. Лестница скрыта в тумане беспредельностей, и
лишь ближайшие ступени проглядывают сквозь дымку, приглашая
строить здание анализа на песке, струящемся из конуса Часов.
Сие не погоня за красивостями. Я старался найти семиотически
точный образ. "Знаю лишь то, что ничего не знаю" --
эффектно, но неточно. Нужна оценка. Две-три ступени зазеркальной
лестницы находятся в моем распоряжении.
Интеллектуальная проза А.Столярова, базирующаяся на обширных
сведениях из истории, философии, лингвистики, логики, требует
двойственного комментария. Отсюда усложненная архитектура этой
статьи. Лестницы, пути, лабиринты... я вынужден следовать
спиральной структуре авторского текста -- комментарий есть
трансляция.
"Третий Вавилон" -- "Изгнание беса" --
"Телефон для глухих". Почти линейное восхождение от
простого к сложному, от Реальности к калейдоскопу Реальностей.
Но -- на другом уровне семантически -- обратный путь:
"Телефон для глухих" -- "Изгнание беса" --
"Некто Бонапарт" -- та же дорога от простого к сложному.
И неожиданное замыкание на "Третий Вавилон". Сама по
себе эта повесть практически не содержит подтекста, но, будучи,
включенной в Целостность, обретает его, замыкая спираль.
Разумеется, не полностью.
Читая и анализируя, нельзя забывать, что Столярову, как и нам,
недоступно все зазеркалье, и конструкции его также построены на
песке.
"Что есть истина? -- спрашивает З.Тарраш и отвечает:-- Даже
в шахматах ни в коем случае нельзя все
доказать" [10].
Вот, кстати, и еще одна лестница. А.Столяров не способен понять
и тем паче отобразить мир. В еще большей степени я не способен
исчерпать Андрея Столярова, да, наверное, и передать свое
представление о нем. Кроме того, читающий эти строки несомненно
воспринял текст книги иначе, чем имел в виду автор, а в
комментариях нашел совсем не то, что заложил комментатор.
("Мысль изреченная есть ложь" -- недавно выяснилось, что
это знаменитое высказывание имеет своей основой принципиальную
семантическую некорректность естественных языков, интуитивно
известную уже А.Франсу.)
Тем не менее, мы понимаем друг друга. Понимаем, разделенные
пространством и временем, эпохами, предрассудками и парадигмами.
Это внушает надежду.
"Самое удивительное в мире то, что он все-таки
познаваем", и "индивидуальная активнось не обязательно
обречена на неудачу" [11].
Итак, мы продолжаем Путь. Нам не удастся достичь ридинг-эффекта.
Мы не построим величественный Храм Истины. Но, быть может,
научимся ориентироваться в Лабиринтах?

5. ТЕМНЫЕ ВЕКА

Проблема смертоносности истины неразрывно связана с историей
Средних Веков. Человечество так дружно и так успешно стремится
забыть и принизить эту эпоху, что на ум приходит фрейдовский
термин "вытеснение". В данном случаае приходится
применять его не столько к индивидуальной, сколько к
общественной психике.
Не рыцарские турниры и не подневольный труд крестьянина,
"потом оплачивающего роскошь дворянских пиров", должны
стать символом средневековья. Не было там роскоши. Рыцарю жилось
не намного легче крестьянина: это был НЕНАДЕЖНЫЙ МИР,
неуютный даже для правящего класса, который к тому же не
осознавал себя правящим. Наши расхожие представления о
феодальной эксплуатации порождены анахронизмом -- путаницей
между Средними Веками и Возрождением.
Постоянные войны и казни также не были отличительным признаком
эпохи. Сие, впрочем, очевидно.
Что же тогда?
Как ни странно, символом поголовно неграмотного мира
Средневековья надо признать перо и книгу. Сложнейшее искусство
логического анализа достигло тогда расцвета. Абстрактная,
оторванная от Мира Мысль царила над миром.
Мысль, Слово связывали в единое целое пестрый конгломерат
государств и племен Европы. Слово структурировало политику и
организацию -- "по образу и подобию".
"Семь металлов создал свет по числу семи планет..." Даже
ангелы подчинялись классической восходящей иерархии, изоморфой
структуре церкви или общества, или, например, учебника по
лингвистике.

"Железный гвоздь Распятья
Властвует над всем..."
(Р.Киплинг)

Эпоха эксперимента -- попытка сознательно построить новые
общественные отношения, завещанные Евангелием. Попытка, я бы
сказал, беспрецедентная, если бы не близкие аналогии.
Средневековье знало только одну структуру -- пирамиду. Но
пирамида обязана иметь вершину и притом только одну.
"Един бог. Едина луна. Едино Солнце".
Едина истина.
Ее, Единственную, охраняли, не стесняясь в выборе средств. Это
был высочайший долг каждого -- от крестьянина до короля и папы,
связующее звено, основа существования общества.
Истина должна быть простой, и ее упростили, сузив до последней
крйности, отбросив все ее грани, кроме одной.
Ей служили, за нее умирали.
За нее убивали.
Сначала больше чужих.
Потом больше своих.
И, наконец, когда Средние Века сменились Возрождением, за нее
стали убивать всех без разбора.
Неграмотное Средневековье не знало инквизиции. Но Слово
требовало научить людей читать, и они начали читать, и некоторые
стали находить в текстах свои собственные истины -- с маленькой
буквы. (Ридинг-эффект -- от английского to read -- читать.) Их,
разумеется, уничтожили. Любое познание, ставящее под сомнение
Единую Истину, было смертельно опасно -- физически, поскольку по
определению ставило под сомнение всю пирамиду общественных
отношений, и психологически, поскольку выводило человека за
пределы средневекового мира, заставляло взглянуть на него со
стороны. "Слишком много боли",-- сказал Демиург Третьего
круга, посвященный.
-- Нить?
-- Толстый канат, связывающий эпохи. Двадцатый век повторил
ВСЕ.

"Свет от луны сияющим пятном
Лег на пол, накрест рамой рассечен.
Века прошли, но он все так же млечен,
И крови жертв не различить на нем..."

(Уиьям Батлер Йейтс)

6. АД НА ЗЕМЛЕ

"Женевский епископ сжег в три месяца пятьсот клдуний. В
Баварии один процесс привел на костер сорок восемь ведьм. В
Каркасоне сожгли двести женщин, в Тулузе -- более четырехсот.
Некий господин Ранцов сжег в один день в своем имении, в
Гольштейне, восемнадцать ведьм. (...) С благословения епископа
Бамбергского казнили около шестисот обвиняемых, среди них дети
от семи до десяти лет. В епархии Комо ежегодно сжигали более ста
ведьм. Восемьсот человек было осуждено сенатором
Савойи..." [1]
Тишина темных веков взорвалась криками горящих заживо и ревом
толпы. "...до начала восемнадцатого века число жертв
превысило девять миллионов человек". [1]
Писание призывало к свету...
Я сказал, что уничтожали всех без разбору. Это, в общем, верно,
но были и "группы риска". Познавшие свет, и в первую
очередь -- богословы.
Строчка комментария к Библии обрекала на смерть. Это не
метафора: в Испании сам факт работы над священной книгой уже был
доказательством вины. (Под Испанией я, разумеется, имею в виду
не полуостров, а транснациональную империю, над которой не
заходило солнце.)
Убивали изощренно. "Они все садисты -- святые
отцы" [1].
Так на землю пришел ад.

Играть с терминами, путая эпохи, антинаучно, но все-таки...
Инквизиция была орудием борьбы с инакомыслием; Возрождение --
логическая изнанка Средневековья, Темные Века, доведенные до
предела, до отрицания -- предвосхитили просвещенный двадцатый.
Инакомыслие -- искаженное понятие, не имеющее знакового
содержания. Действительно, его антоним -- единомыслие.
Единомыслие -- значит, все мыслят одинаково? Но тогда невозможен
интеллектуальный обмен, накопление, переработка информации -- то
есть, собственное мышление. Значит, диалектическая пара
единомыслие -- инакомыслие лишь маска, скрывающая иные
категории: мышление -- отрицание мышления.
Не инакомыслящих уничтожали -- непохожих, неординарных,
выделяющихся из среды.
"...когтями скреблись в окна и показывали бледному,
расплющенному лицу -- пора! Они сразу шагали в ночь, им не нужно
было одеваться, они не ложились. Жена подавала свечу, флягу и
пистолет -- крестила. (...) Открылся холм, залитый голубым, и
крест из телеграфных столбов... Вышел главный в черном балахоне
с мятущимся факелом. Что-то сказал. Все запели -- нестройно и
уныло. Господу нашему слава!.. Завыло, хлестануло искрами --
гудящий костер уперся в небо... Фары включили. Машины начали
отъезжать. Заячий, тонкий, как волос, крик вылетел из огня.
(...)
Отец Иосаф сказал проповедь: "К ним жестоко быть
милосердными..." [1].
Власть Ада захлестнула Европу. Чудовищный ураган организованного
уничтожения мысли. Полностью волны не схлынули никогда.
Наступил век фиософии. Пришел позитивизм девятнадцатого, за
столетие человечество узнало больше, чем за всю свою
предшествующую историю. Ценой этому стала цена. Истины
продавались на рынке, что имело и свои положительные стороны.
Люди довольно искренне считали себя свободными.
А подсознание требовало возрожденного Средневековья. Утопии с
поразительной настойчивостью штамповали все тот же образ мира.
Один бог. Одна нация. Один фюрер.
"Изгнание беса" с жесткой беспощадностью показывает
средневековый характер психики двадцатого века. Доказательство,
пожалуй, элегантно, если можно так сказать о рассказе, страницы
которого кричат.
"Санаторий для туберкулезных детей" выделен, населен
изгоями. В рамках любой фантастической модели судьба его
предрешена. Столяров использует простейший прием: ароморфоз
буквально повторяет демонологические описания четырнадцатого
века. И реакция повторяется БУКВАЛЬНО.
Скачок эволюции, новое Возрождение подавляется так же, как и
первое. Ренессанс культуры вновь оборачивается смертоносностью
истины. "Это экстремальный механизм регуляции".
Костры, фигура инквизитора. Серебряные пули против детей.
"Мрак и ветер".

7. ЦЕРКОВЬ

Мы все-таки выжили. Мы -- альбигойцы Аквитанского Ренессанса,
еретики европейского и русского Возрождения, философы, инженеры,
техники, ученые конца второго тысячелетия, "простецы",
костром платившие за Свободу, Творчество, Любовь -- мы, те,
которые "не рабы". Выжили, и собираемся жить дальше,
хотя не ждем милости от "гуманнейших" законов природы и
общества и не верим, что есть страны, "где ароморфоз
осуществляется постепенно, безболезненно и практически
всеми..." [1].
Странная для А.Столярова фраза. Так и хочется спросить: какие
такие страны имеются в виду? Ведь "не было ни одного
государства, ни одной нации, ни одного племени без религии".
Стоп. Рассуждение автора хотя и красиво, но неточно. Религия
сама по себе не обеспечивает регуляции филогенеза ни в
биологическом, ни в социальном. Скорее наоборот, религия
способствует развитию отвлеченного мышления, стимулирует
прогресс. (Не зря деление культуры на эпохи часто осуществляется
по "религиозному признаку" -- античная, христианская,
буддистская культура и т.п.)
Сохранение социума обеспечивает не религия, а ее производное --
Церковь. Продолжая рассуждения А.Столярова, можно сказать: не
было ни одной религии, которая раньше или позже не создала бы
свою собственную церковную организацию. Даже буддизм, основные
положения которого направлены против Церкви!
Церковь, как общественный институт, характеризуется чрезвычайно
устойчивой примитивной структурой, назойливо повторяющейся у
разных стран, наций, религий. Живучесть ее поразительна: до сих
пор не увенчалась успехом ни одна из попыток уничтожить или
реформировать какую-нибудь церковную организацию при отсутствии
активной поддержки с ее стороны. Даже в фантастике...
В распоряжении Церкви -- общественные инстинкты, фанатизм, мощь
первого в истории бюрократического аппарата и, всегда,
инквизиция. Она может называться по-разному, например, СД или
Комитет Общественной Безопасности. И Церковь тоже может носить
разные миена.
"Имя связано не только с "вещью", НО И С ЕЕ сущностью" [2].
Сущность Церкви состоит в служении Единственной Истине,
содержание которой не имеет определенного значения. Кстати,
верить в эту истину Церковь, вопреки общепринятому мнению, вовсе
не требует. Необходимо и достаточно лишь ей служить.
Опыт нашей страны уникален. Мы сделали религией марксизм и
превратили в Церковь Коммунистическую Партию. Сейчас началось
возрождение -- не будем спорить, всерьез или не всерьез.
Интересно другое: критика "славного семидесятилетия"
рикошетом привела к ренессансу традиционных религий страны.
Покаяние -- церковный термин. Не религиозный -- именно церковный
-- это надо признать.
Разрушения храмов больше не будет и ссылок верующих тоже. А если
все это сменят Сумгаиты, что тогда? Я не понимаю, чем одна
церковь лучше другой, раз они структурно эквивалентны? Я не вижу
разницы между СЛУЖЕНИЕМ Партии или Христу, тем более,
что и Единственные Истины как-то все на одно лицо, и служение
понимается одинаково.
Все возвращается на круги своя.

8. ЛАБИРИНТ

Вопросов много больше, чем ответов. Информационный муляж
рассыпается, к тому же сравнение Церквей оскорбительно и для
верующих, и для жаждущих покаяния.
Мы еще вернемся к этой теме -- сейчас пора сменить декорации.
"О вторжении не могло быть и речи. Вне Заповедника руканы
совершенно беспомощны. Как слепые котята. Как новорожденные
ночью в глухом лесу. Возможно, они и были новорожденными. Во
всяком случае, в первое время. Вылупившись и содрав с себя
липкий, студенистый кокон с шевелящимися пальцами ворсинок, они,
как сомнамбулы, шли через сельву -- неделю, две недели, месяц --
пока не погибли от истощения. Путь их был усеян мертвыми
попугаями.
(...) На полигоне происходило нечто, напоминающее Вальпургиеву
ночь. Только в современном оформлении. Мигали по кругу
прожектора: красный... синий... красный... синий... Гремела
ужасная музыка. Едко дымилась аппаратура. Плясали все -- до
последнего лаборанта. Килиан к тому времени уже полностью
превратился. Правда, шерсть его была светлее, серебристого
оттенка. Хорошо отличимая сверху..." [1]
Ситуация, рассматриваемая в рассказе "Телефон для
глухих", не нова в научной фантастике. Видимо, первым
исследовал ее Ст.Лем в "Голосе неба".
Контакт с предельно нечеловеческим разумом. Настолько
нечеловеческим, что не совсем понятно даже, можно ли назвать его
разумом, а происходящее -- контактом?
Рассказ подчеркнуто традиционен. Светящиеся "призраки",
двадцатиметровые бледные поганки, звездный студень, молекулярные
муляжи, внезапные смерти и параличи,-- все это уже
использовалось, причем, именно в качестве атрибутики Контакта с
Неведомым. Кроме того же "Голоса неба" вспоминается
"Солярис", "Пикник на обочине", может быть, даже
"Лунная радуга".
Фантастический антураж мало интересует автора. Конспективные
описания изделий Оракула -- это, скорее, "ссылки на
предшествующие источники", чем самостоятельное литературное
творчество. А.Столяров полностью полагается на эрудицию
читателя, предлагая ему по мере надобности достроить
фантастический мир элементами ставших уже классическими
Реальностей.
Использован основополагающий принцип "бритвы Оккама".
"Не умножай сущностей сверх необходимого". Формальная
фнтастическая новизна ситуаций и антуража дезориентировала бы
Читателя, отвлекла бы его от главного, растворила бы то, ради
чего написан рассказ, в хаосе сопутствующих проблем и эмоций.
Между тем, сложность "Телефона для глухих" и так едва ли
не превышает порог восприятия.
При обилии событий, персонажей, фантасмогорических картин,
комментариев и вопросов рассказ остается практчески бессюжетным.
Контакта не происходит. Представление об Оракуле на протяжении
всего текста не меняется. Нет развития ситуации, она задается
раз и навсегда. Противостояние земного и неземного, именно
противостояние -- статика, экспозиция. это подчеркивается
образом хроноклазма: субъективное время героев чудовищной
лагерной мистерии, заполненное смертью и пытками,--
"ненастоящее". Анатоль говорит о его течении: "Это
для нас -- завтра, и послезавтра, и неделя, и месяц. А для них,
там, за чертой хроноклазма,-- одно бесконечное
сегодня" [1].
Бессюжетность не зря скрывается от читателей, прячется за
нагромождением событий. Мы не должны сразу увидеть, что попали в
Реальность остановленного времени. Даже не остановленного --
разъятого, в котором отсутствует "течение", непрерывный
переход от прошлого к будущему.
Дискретность времени -- характерная черта мифологического
сознания.
Само по себе семиотическое родство фантастики, поэтики и мифа
давно известно и не вызывает удивления. Для этих видов
творчества харктерно использование слова прежде всего как знака,
символа, повышенное внимание к форме, то есть, к лингвистической
структуре произведения, к эмоциональному воздействию логики
несущественных связей. (Используя терминологию, предложенную
А.Столяровым в повести "Третий Вавилон", можно сказать,
что миф, фантастику и поэзию объединяет наличие скрытой
семантики, смысловых слоев, лежащих за пределами чисто
логического восприятия текста.)
Интересно, однако, отметить два факта. Во-первых, в
мифологическом времени развертывается не действие рассказа (что
было естественным) -- в нем, в этом времени, живут его герои,
вполне современные люди, ученые. Во-вторых, нас, читателей, это
не удивляет. Настолько не удивляет, что даже проходит
неосознанным.
Здесь узел Лабиринта.

В "Телефоне для глухих" первый (буквальный) уровень
восприятия соприкасается со вторым. Оракул, очевидно, символ
Неизвестности. Попытки восстановить Контакт должны,
следовательно, восприниматься, как аллегория познания. Так что
изучение Оракула в рассказе Андрея Столярова -- это одновременно
и решение конкретной задачи, и символ нучного исследования
вообще.
Подавлющее большинство действующих лиц произведения -- ученые.
Обратите внимание: все они почти безлики.
Борхварт, Нидемейер, Саррот, Лазарев и Герц, Лховский, Килиан,
Бьерсон, Брюс, Сефешвари, Венцель, Бахтин, Ламарк,-- чем
запоминаются они, кроме своих гипотез, экстравагантных опытов и
обстоятельств смерти? Ладно, большая часть этих имен и
упоминается только лишь в связи с очередной гипотезой. Но Брюс,
например,-- наблюдатель, герой, субъект Апокалипсиса. Что мы
узнали о нем? Ничего, гораздо меньше, чем о Битюге или хотя бы
об Осборне, другом свидетеле Осени Земных Безумств. Сравните:
"Мое имя -- Осборн, Гекл Осборн, преподаватель колледжа
Гринъярд... сумерки, будто на солнце накинули плед... едва
просвечивают ворсяные полосы... Луна, как кровь... Красный
фонарь... Падают звезды... беззвучно... Страшное, пустое небо...
Конец света -- неужели правда?.. Боже мой... Края неба
загибаются, чем-то озаренные... оно сворачивается, как бумажный
лист, скатывается за горизонт... Невыносимо трясутся стены...
Это последние минуты... Мое имя -- Осборн... Сегодня тринадцатый
день Конца Света..." И:
Брюс определяет размеры саранчи -- до метра в длину. Удалось бы
загнать и убить одно насекомое. При этом, получив укус, погиб
Эдвардс. Брюс сделал подробное описание. Перепончатые крылья,
золотой венец, почти человеческое лицо -- мягкая теплая кожа,
шесть зазубренных ног, хитин, который не берет ножовка. (...)
Брюс умер за рабочим столом -- еще успев описать рождение
Младенца и появление на небе Красного Дракона с семью головами,
готового пожрать его" [1].
Не стану отрицать, поведение Брюса симпатично мне. Но, в отличие
от Осборна, он не человек. Ученый, способный заниматься наукой и
только ей, даже тогда, когда это совершенно бессмысленно.
Настаиваю: деятельность лаборатории Брюса была полностью лишена
смысла. Информация, которую там собрали, не имела отношения к
знаковому уровню, на котором оперировал Оракул. Сущность
Апокалипсиса -- не в химическом составе градин и не в виличине
их теплоемкости. "...полный мрак, опустошенное небо. Седьмая
печать... Безмолвие... (...) Горе, Горе, горе живущим на
Земле..." [1].
Бессмысленность научных исследований, проводимых героями
"Телефона для глухих" угнетает, но не бросается в глаза.
Иными словами, она воспринимается нами скорее на
подсознательном, нежели на сознательном уровне -- второй узел.

Попытаемся все же понять, почему Оракул выбрал Апокалипсис и
Лагерь? В рамках рассказа ответить невозможно -- на то Оракул и
символ Неизвестного, чтобы действия его были непредсказуемы и
необъяснимы.
"Не знаем и никогда не узнаем",-- говорит Роберт Кон,
организатор и первый председатель Научного Комитета. Оставим
Оракула за скобками. Сформулируем вопрос по-иному: почему именно
эти реалии выбрал автор? Ведь в современной фантастике высокого
уровня, с которой мы, несомненно, имеем дело, символика не
бывает случайной.
Внешняя сторона дела ясна. Апокалипсис показал банкротство не
только науки, но и религии. ("Если не Он, то кто?" --
вопросил с кафедры епископ Пьяченцы. За что и был лишен епархии.
Князья церкви медлили и колебались. Поговаривали о созыве
Вселенского Собора) [1]. Вторжение, война,
лагерь продемонстрировали полный крах блестяще организованной
Международным Научным Комитетом системы безопасности,
бесполезность армии.
" -- Сволочи, добивают раненых,-- Водак заскрипел зубами. Из
порезанной щеки вяло текла кровь. Расстегнул кобуру.-- Мое место
там.
-- Не дури, майор,-- нервно сказал я.-- Куда ты -- с
пистолетом...
-- Знаю,-- очень спокойно ответил Водак и застегнул кобуру.-- Но
ты все-таки запомни, что я -- хотел. (...)
...Было людно. Все бежали. Причем, бежали на месте -- не
продвигаясь. Как муравьи, если палкой разворотить муравейник.
Стремительно и бестолково. Не понимая, где опасность.
-- Эвакуация гражданского населения,-- опомнившись
прокомментировал Клейст.-- Которое в первую
очередь" [1].
Критика злая, но, в сущности, не новая. Следующий уровень
восприятия начинается со слов: "Порядок был наведен".
Здесь мы вступаем в область домыслов, что неизбежно при
странствии по воображаемым мирам. Помните "Солярис"? Как
и Оракул, Океан оперироал крупными структурами, воспринимая
сознание и подсознние единым целым. Страшные гости, убившие
Гибаряна, поставившие на грань безумия Кельвина, Снаута и
Сарториуса, были, возможно, благодеянием, выполнением лишь
частично осознаваемых желаний.
Почему бы не предположить нечто подобное, тем более, что среди
прочих высказывалась и гипотеза чисто психического харктера
Апокалипсиса?
"Оракул передал информацию, предназначаемую коллективному
сознанию. Содержание ее не имеет аналогий в культуре Земли --
информация была воспринята искаженно" [1].
Почему "искаженно"? И почему именно
"информация"? Если Оракул восринимает человека целиком,
его деятельность вполне может быть направлена на удовлетворение
желаний коллективного бессознательного. ("У нас такая
азбука",-- говорил Кэртройт. Но азбука лежит именно на
подсознательном уровне, выше -- лингвы, морфемы, семиотические
структуры.)
Тогда Апокалипсис -- жажда чуда, точнее -- жажда зрелища,
которое есть чудо.
А лагерь -- тоже исполнение желаний коллективного "It"?
Да, к сожалению. Иначе на Земле не было бы организованного
насилия. Войны, смерти, лагеря -- это же просто оборотная
сторона триады "порядок, дисциплина, армия".
Оракул удовлетворил жажду иметь вождя.
Подведем итоги. Не только текстовое время "Телефона для
глухих" может быть охарактеризовано, как время, адекватное
мифологическому восприятию мира, столь характерному для
Средневековья, но и другие реалии коллективного
бессознательного, беспощадно вскрытые Оракулом, указывают на эту
же эпоху, на этот же тип социальной психологии. "Телефон для
глухих" оказывается изнанкой "Изгнания беса". Мы
глядим на тот же мир.
Только роль религии выполняет наука, роль священников -- ученые.

Они чудовищно далеки от "простецов" -- мы уже обращали
внимание на замкнутую касту семиотиков -- но, в общем-то, чем
остальные лучше? Они безжалостны. Равным образом к себе и
другим. Фанатизм -- крайняя степень веры.
"-- Если ты выживешь... Если ты спасешься, обещай мне...
Понимаешь, надо продолжать. Иначе все будет напрасно -- все
жертвы. (...) Передай мое мнение: надо продолжать. Во что бы то
ни стало" [1].
Веры? Да, конечно. Причем, во всю ту же Единственную истину.
Процесс заключается лишь в том, что теперь эту истину считают не
заданной априори, а познаваемой.
Как и любые верующие, они жаждут чуда: "Еше одно усилие,
один шаг, одна -- самая последняя -- жертва, и рухнет стена
молчания, пелена упадет с глаз, мы все поймем, откроются
звездные глубины..." Как и любые люди со средневековым
мышлением, они стремятся к иерархическому порядку, создавая
комиссии и комитеты. Как всякая каста, они настаивают на
сохранении тайны и добиваются этого: "Я читал об
Апокалипсисе в Бронингеме. Разумеется, закрытые материалы. Нас
ознакомили под расписку -- с уведомлением об уголовной
ответственности за разглашение. Грозил пожизненный срок. И, как
я слышал, он был применен сразу и беспощадно -- поэтому не
болтали" [1].
Жрецы, вершители, они, не желая того, не могут не быть жестоки и
предельно безответственны.
Игорь Краузе:
" -- Кто такие -- фамилия, специальность. В машину взять не
могу. (...) На язык и разжевать.-- Тонким пальцем коснулся
Хермлина.-- Вы можете идти домой. А вы и вы,-- палец мелькнул,--
к десяти ноль ноль явиться в распоряжение штаба. (...)
--Захватите Хермлина,-- сказал я.-- Он же старик.
--Да-да,-- ответил Игорь Краузе, продолговатыми глазами
высматривая что-то в серой дали.-- Старик... Вы можете идти
домой. (...) Да! Ламарк только что обнаружил пульсацию
магнитного поля. (...) Здорово, правда? -- обвел нас сияющими
глазами" [1].
"Вот здесь, у горелой опоры, погиб Йоазас. Его назначили в
лазарет, и он бросился на проволоку. Предпочел сам. А до этого
бросились Манус, и еще Лилли, и Гринбург. А Фархад ударил
скотину Бака, а Матулович прыгнул с обрыва в каменеломне, а
Пальк вдруг ни с того ни с сего пошел через плац ночью -- во
весь рост, не прячась" [1].
Здорово, правда?
" -- Ну как вы додумались до такого, чтобы всякое дерьмо
делало с людьми, что хотело? -- Клейст что-то начал о задачах
Контакта, о прыжке во Вселенную, о постижении чужого разума, он
тогда еще не пал духом. Бурдюк все это выслушал и спросил: -- И
из-за этой дерьмовой Вселенной убивать
людей?" [1].
Это не конец лабиринта, не выход. Это тупик.

9. ПОРАЖЕНИЕ

В Зеркале, замыкающем рассказ "Телефон для глухих", люди
не отражаются. Вновь характерный для автора двойной смысл. Одна
сторона нами уже исследована: Контакт есть зеркало, в котором
человечество видит себя. Контакта нет, Оракул не способен понять
нестерпимую аналогичную "азбуку" человеческого
существования, и Зеркало остается пустым. Отсюда слова Анатоля:
"...начинать Контакт нужно не отсюда. Начинать надо с людей.
С нас самих".
Но есть, как мне кажется, еще одна сторона. Оракул, оперируя
крупными структурами, изучает то, что изучает его -- земную
науку. Понимание приходит на символьном уровне. "Зеркало,
зеркало, зеркало..." -- повторяет Катарина. Зеркало с
дорогой бронзовой оправой, в котором люди не отражаются.
"Ученый беспристрастен к объекту исследования", то есть,
становясь ученым, он перестает быть человеком (беспристрастность
свойственна лишь мертвецам). Исследуя мир, он работает
внечеловеческими методами, и мир, отраженный в его Зеркале,
оказывается внечеловеческим. Совсем не обязательно --
бесчеловечным. Но вполне вероятно.
(Исследование Оракула подарило людям "вечный хлеб" и
"росу Вельзевула". Последняя лишь по воле автора не
обернулась очередным оружием.)
"Наука -- это удовлетворение собственного любопытства за
государственный счет". Но ведь, "кто платит, тот и
заказывает музыку".
"Мне очень жаль, Милн, но в вашу группу не записалось ни
одного студента. Никто не хочет заниматься классической
филологией, слишком опасно. И дотаций тоже
нет" [1].
Понятно, почему "слишком опасно".
"Государство не гарантирует правозащиту тем гражданам,
которые подрывают его основы" [1], то есть
используют свои способности иначе, чем государству этого
хочется.
Я настаиваю на своем медиевистском толковании. Средневековый
характер коллективной психики порождается не только
иерархической организацией общества, но и мифообразующей ролью
науки -- новой Церкви.
Как и в начале христианской эры, симбиоз установился не сразу и
не гладко. (См.: Г.Попов. Система и Зубры.) До конца симбиоз так
и не установился.
"...Улугбек и Бруно остались лежать около плазмы. Но это
было не все. Потому что левее, по ложбине у незащищенных холмов,
сверкающим клином ударила бригада кентавров, офицеры торчали из
люков, как на параде, без шлемов, и золотые наплечные значки
сияли в бледных лучах рассвета. Они шутя прорвали оборону там,
где находился Хокусай, и Хокусай погиб, собирая клочья плазмы и
бросая ее на керамитовую броню. (...) И Кант погиб, и Спиноза
погиб, и Гераклит погиб тоже" [1].
Об этих рассказ "Некто Бонапарт". О нежелающих
подчиниться.
Действие происходит в будущем, возможно, недалеком. Реакцией на
всевозрастающее антропогенное воздействие явилась Помойка --
"некий организм, возникший путем цепной самосборки в
результате накопления промышленных отходов до критической
массы" [1]. Подробного описания в рассказе
нет. Достаточно понимания того, что Помойка -- оборотная сторона
нашей цивилизации и отрицание ее.
Десятки лет войны.
"Страна агонизировала. Солдаты на фронте тысячами
захлебывались в вонючей пене и разлагались заживо, тронутые
обезьяньей чумой. Шайки дезертиров наводили ужас на
города" [1].
Вновь обращает на себя внимание нетрадиционная традиционность
А.Столярова. Эсхатологическая тема экологической катастрофы
многократно рассматривалась зарубежной и советской литературой.
Образом наступающей Помойки автор подчеркнуто не вносит ничего
нового. Другой фантастический прием, используемый в рассказе,
восходит и вовсе к Г.Уэллсу. (Конкретная модификация принадлежит
Ст.Лему.)
Не рассказ ужасов, не рассказ приключений, тем более -- не
фантастика научных идей. Скорее -- хроноклазм, порожденный
Оракулом, еще одно Зеркало.
На этот раз оно отражает людей.
Микеланджело, Босх, Жанна д'Арк, Пракситель, Гете, Бонапарт...--
"элита", вся история человечества, "кучка
высоколобых интеллигентов, отвергнутых собственным народом,--
мизер в масштабе государства" [1].
Неподчинившиеся, находящиеся в оппозиции и, как следствие,
изгнанные, выброшенные на Помойку или же просто убитые
милосердным средневековым обществом. "К ним жестоко быть
милосердными".
"Тотальная оккупация истории обернулась банальной оккупацией
Полигона. (... ) Значит, теперь у нас Австриец. Другого и нельзя
было ожидать" [1].
Нельзя. Напомню лишь, что Австриец по имени Адольф -- не только
дублер Гитлера, но и сотрудник Полигона, надо думать, ученый.
Вопрос был поставлен.
И ответ был дан.
"...и танки встали, пробуксовывая гусеницами, временно
ослепленные и беспомощные. Фронт был обнажен полностью. И все
сенсоры стянулись к нему, потому что им нечем было сражаться, и
он послал их обратно на вершины холмов, чтобы их видели в
бинокли и стереотрубы. Это была верная смерть. И они вернулись
туда -- и Декарт, и Лейбниц, и Гете, и Ломоносов, и Шекспир, и
Доницетти. Должно было пройти время, пока Хаммерштейн поймет,
что за ними нет никаких реальных сил. И Хаммерштейн понял.
...-- Ты готов был погубить весь мир ради любви, а теперь ты
намерен погубить любовь ради чужого мира.
-- Мир погубил не я,-- ответил Милн...
И когда пехотные колонны, извергая по сторонам жидкий огонь,
втянулись в ложбины и начали обтекать холм, на котором он стоял,
то глубоко в тылу, на границе болот, уже выросли горячие
плазменные стены высотой с десятиэтажный дом и неудержимо
покатились вперед. Они были грязно-зеленые, черные у подошвы, и
кипящие радужные струи пробегали по
ним" [1].

Мы опять вернулись в исходную точку лабиринта. Средневековый по
антуражу мир "Изгнания беса" сменился зазеркальем
Оракула, средневековым по господствующему мышлению. Помойка
пожрет эти миры, очистит их и, может быть, умрет без пищи. Милн
с Жанной вправе мечтать об этом. Но "миллиарды свежих
трав" взойдут уже не для них. "Слабое мелкое солнце
Аустерлица" опоздало.
Они, оставшиеся на вершинах холмов, сгоревшие, захлебнувшиеся --
сделали свой выбор. Встав в оппозицию к организованной силе, они
противопоставили себя средневековой логике мышления. Но
противостояние осталось вооруженным и уже не могло быть иным.
"Страна агонизировала".
"Некто Бонапарт" нельзя воспринимать как рассказ о
победе, о выходе, о спасении. Он обречен остаться ВСЕГО
ЛИШЬ гимном свободомыслию, памятником тем, кто захотел сам
выбирать себе судьбу.

10. ПОКАЯНИЕ

Средневековые миры, через которые мы прошли, следуя за
А.Столяровым,-- не красивые декорации, даже не "варианты,
которые могли бы реализовать себя". Это проекции. Это наша
реальность, увиденная под необычными углами из чужих измерений.
ОДИН шаг К АБСОЛЮТНОМУ знанию.
Маленькая дополнительная возможность увидеть структуру мира.
Что она нам даст?
"Даже самые светлые в мире умы
Не смогли разогнать окружающей тьмы..."

(О.Хайям)

С Анатолем из "Телефона для глухих" следует поспорить.
Особенно сейчас, исходя из принципа "оппозиции к
сильному". Стало слишком модным ругать науку, вкупе с
техникой и технологией, требовать борьбы с прогрессом --
почему-то экологические движения все больше выступают под
патриархальными знаменами. Защитники среды приобрели реальное
политическое влияние -- они уже партнеры, они хотят (и,
возможно, по праву) быть ведущими партнерами. Вспомним, что
"истина -- извечный беглец из лагеря победителей".
А теперь постараемся понять, в рамках какого мышления происходит
дискуссия.
Нам предлагают противопоставление: бесчеловечная наука --
божественная (с некоторых пор) Церковь. Но в рамках нашего
видения этот тысячелетний конфликт смахивает на бой с тенью.
Нам предлагают жить и действовать в рамках "вечного",
"железного" антагонизма "цивилизация --
природа". Но ведь и этот спор если не беспредметен, так
бесперспективен. Опять Средневековье с его вечной
вневременностью и постоянством борьбы тьмы и света, Сатаны и
Бога.
Так мы и останемся -- ВЕРУЮЩИМИ -- и в науке, и в
отрицании ее, остаемся фанатиками, преобразуя природу и
препятствуя этому преобразованию. Лабиринт, по которому мы
блуждали, анализируя фантастику А.Столярова, непрерывно
порождается реальностью перестройки в нашей стране и второй НТР
в странах Запада. Темп перемен нарастает и мы идем в
зазеркальный туман, идем все в той же опереточной экипировке и
безо всякой уверенности, что в случае чего удастся "вернуть
ход назад".
Дилеммы, рассмотренные А.Столяровым, не нашли решения. Значит,
их следовало решать в рамках другой парадигмы. Под сомнение
должны быть поставлены глубинные, априорные принципы организации
духовной жизни общества. Сначала духовной!
Макс Борн писал: "Существуют какие-то общие тенденции мысли,
изменяющиеся очень медленно и образующие определенные периоды с
характерными для них идеями во всех сферах человеческой
деятельности... Стили мышления -- стили не только в искусстве,
но и в науке" [12].
Мы вправе расширить это определение. С точки зрения
АБСОЛЮТНОГО ЗНАНИЯ сама наука, такая, к какой привыкли со
времен Аристотеля,-- тоже парадигма, конкретная, а потому
преходящая. Она сама по себе обусловлена иными, более глубинными
семиотическими пластами.
ВРЕМЯ МЕНЯТЬ ФОНЕТИКУ.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ. РАССУЖДЕНИЕ О ЯЗЫКЕ

Бесконечна сила традиции. Бесконечно наше рабство, духовное и
материальное. Мы рабы мертвых. Мы говорим с природой на мертвом
языке, сами звуки которого созданы для того, чтобы воспевать
горделивые замки и Господа нашего Иисуса Христа. Азбука этого
языка не в ладах с семантикой, грамматика запутна, а большая
часть словарного запаса забыта или еще не создана.
Мы сами не понимаем этот язык, мы, те, кто его создает. И не
трогая фонетику, не меняя азбуку, мы разбили его высшие
семантические уровни на сотню тысяч диалектов и окончательно
утратили контроль над новым Вавилоном.
Но сила, вышедшая из-под нашего управления, осталась силой. И
всякий, осмеливающийся поступать иначе, чем принято, обратит ее
всю против себя.
Изменения все-таки происходят.
Понять почему, выше моих сил.

Я не знаю, какой должна быть фонетика цивилизации, иная
парадигма человеческого мышления. Для новых сущостей не
придумано имен. Можно пользоваться синонимами, можно давать
описательные определения, но НЕТ ЗАМЕНЫ У ИМЕНИ.
Свободомыслие.
Независимость.
Терпимость.
Оппозиция к сильному.
Свобода, наконец.
Лишь лингвы, буквы старого алфавита, использованные и затертые.
Мы знаем уже, что ИМЕНА будут состоять из этих букв.
Бльше мы ничего не знаем.

ЛИТЕРАТУРА

1. Столяров А. Изгнание беса.-- М.: Прометей, 1989.
2. Степанов Ю. В трехмерном пространстве языка: Семиотические
проблемы лингвистики, философии, искусства.-- М.: 1985.
3. Веркор. Люди или животные? -- М.: 1957.
4. Келасьев В.Н. Системные принципы порождения психической
активности.-- Вестник ЛГУ, 1986, сер.6., вып.2, с.55-66.
5. Переслегин С. Скованные одной цепью.-- В кн.: Стругацкие А.
и Б. Отягощенные Злом, или Сорок лет спустя. М.: Прометей, 1989.
6. Толкиен Д.Р.Р. Хранители.-- М.: 1983.
7. Шерред Т. Попытка.-- В сб.: Фантастические изобретения. М.:
Мир, 1971.
8. Шварц Е. Дракон.
9. Стругацкие А. и Б. Волны гасят ветер. Перефраз эпиграфа.
10. Нейштадт Я. Зигьерт Тарраш.-- М., 1983.
11. Пригожин И., Стенгерс И. Порядок их хаоса.-- М., 1986.
(Перефраз)
12. Борн М. Физика в жизни моего поколения.-- М., 1963.

Неоткрытые звезды

- 1 -

Разговор здесь пойдет о литературной школе, почти неизвестной
советскому, а тем более зарубежному читателю. Школу эту называют
"Новой волной", "Четвертым поколением", а чаще - семинаром
Б.Н.Стругацкого.
Фантастика шестидесятых годов построила так называемую "стан-
дартную модель коммунизма", ввела в обиход новую, весьма плодо-
творную тему прогрессорства, подробно исследовала процессы фаши-
зации в застойных общественно-политических структурах. Шестиде-
сятникам удалось сформулировать задачу жанра, создание абстракт-
ных моделей мира, связанных с реальностью через изучаемую пробле-
му.
"... Реальность нужно понимать широко, - отмечает Б.Н.Стругац-
кий, - это не просто окружающий нас быт с его коллизиями, кон-
фликтами, проблемами, это также и мир социальных, научных, утопи-
ческих, моральных представлений человечества. И отражать эту
широко понимаемую реальность надлежит действенно, то есть ставить
жизненные проблемы так, чтобы они сделались достоянием читателей,
вызвали его активное сопереживание, дошли бы до его ума и до
сердца, стали частью его личной жизни." <1>
Фантастика эпохи шестидесятых воспитала два поколения совет-
ских людей.
Она была уничтожена в один год, если не в один день с "Новым
миром" А.Твардовского. Совпадение, бросающееся в глаза; уничтоже-
ние реальностей ХХ съезда КПСС и фантастики, верной идеалам
"Туманности Андромеды", открывала путь к десятилетию застоя.
Самое страшное, что не печатали только талантливое - бессмыс-
ленного же чтива, серого и скучного, выходило предостаточно.
"Напиши плохую книгу, и тебя будут публиковать" - вот лозунг,
определяющий издательскую политику семидесятых годов.
Противовесом механизму "защиты от таланта" стали семинары
молодых писателей-фантастов. Эти семинары сделали невозможное:
вырастили поколение авторов, способных десятилетиями работать без
надежды на публикацию, вкладывать себя в рукописи, обреченные
оставаться лишь рукописями, и учиться писать. Они научились, и
создали за годы застоя советскую фантастику "Новой волны".
Лидером "Молодой фантастики" стал Ленинградский семинар, воз-
главляемый Борисом Натановичем Стругацким. Об этом семинаре мой
рассказ. (Возможно, вопрос о лидерстве вышеупомянутого семинара
над каким-либо другим покажется кому-то спорным, однако без ущер-
ба для статьи оставим это утверждение на совести автора. - прим.
изд.)

- 2 -

Я начну с произведений, нехарактерных для Ленинградского семи-
нара, но позволяющих проследить исторические корни "Новой волны".
Яркими примерами "переходной фантастики" являются работы раннего
А.Столярова и С.Казменко.
В повести А.Столярова "Мечта Пандоры" <2> действие происходит
в мире, созданном А. и Б.Стругацкими. Автор и не пытается скрыть,
что им написана остросюжетная вариация на тему "Хищных вещей
века". Талантливая, интересная, но абсолютно несамостоятельная.
Так семинар начинал.
Зависимость от творчества братьев Стругацких проявляется и в
романе С.Казменко "Нашествие". <3> Местами параллелеризм доходит
до грани пародии: налицо общность реалий, персонажей, организа-
ций.
Центральная идея, однако, оригинальна. Астроархеологи обнару-
живают следы древней галактической цивилизации, деградировавшей в
результате серии катастроф. Для предотвращения аналогичной участи
земляне создают отдел службы безопасности.
Вскоре обнаруживается, что события и впрямь разворачиваются по
прежнему сценарию - мелкие, вроде бы случайные аварии сливаются в
цепь более крупных катастроф. Прослеживается определенная законо-
мерность, позволяющая предсказать место будущей трагедии. На
угрожаемую планету отправляется офицер службы безопасности. Ему
поручено увидеть и выжить.
Катастрофа действительно происходит, только причиной ее оказы-
вается не мифическое "нашествие", даже не ошибки землян, ведущих
себя в чужом и странном мире, как слон в посудной лавке, людей
убивает режим секретности, ограничивающий циркуляцию информации
между подразделениями исследовательской базы.
Блокада информации, как причина крушения цивилизации галакти-
ческого масштаба? Согласимся, это ново и принципиально.
Добавлю, что роман интересен хорошо разработанным описанием
мира, не менее чужого для нас, чем "Солярис" Ст.Лема. Недостатком
рукописи я бы назвал предельную традиционность героев.
"Нашествие" можно отнести к чистой научной фантастике, для
которой идеи важнее людей. В принципе, следует согласиться с
А.Столяровым, утверждающим, что "литература такого рода давно
умерла", однако, требуется уточнение.
Когда-то проглатывались любые книги на космическую тематику,
даже если они не содержали в себе ничего, кроме описания неправ-
доподобного путешествия по выдуманной вселенной. Связано это было
исключительно с повышенным интересом общества начала шестидесятых
годов к освоению космоса.
Сегодня особую значимость приобрело исследование компьютерного
мира, и, как следствие, появилась "компьютерная фантастика".
Компьютер - не одна из бесчисленных технических инноваций,
привносимых в мир, но основа мира будущего, отличающегося от
нынешней цивилизации сильнее, чем она отличается от цивилизации
доиндустриальной, но новые возможности неотделимы от новых опас-
ностей, и научная фантастика предупреждает нас об угрозах, кото-
рые таятся в компьютерной перестройке общества.
Впрочем, угроза исходит не от вычислительных машин - техника
всегда безопасна, безвредна и бесполезна. Губительной или спаси-
тельной она становится лишь в руках людей, лишь будучи включена в
систему определенных общественных отношений.
Действие повести "Сеть" А.Тюрина и А.Щеголева <4> происходит в
недалеком будущем. "Эра беспокойного Горбачева", когда Россия
завалила запад дешевыми автомобилями и холодильниками, закончи-
лась созданием общесоюзной компьютерной сети, которая позволила
вернуться к чисто плановой организации хозяйства при гарантиро-
ванном отсутствии диспропорции. Руководство экономикой осуществ-
ляет сеть... то есть люди, контролирующие поступающую в нее
информацию.
Не буду пересказывать повесть, написанную в жанре детектива,
скажу лишь, что в постиндустриальном обществе Тюрина и Щеголева
явственно видны черты нынешнего застоя. Интересно, виновата ли в
этом всевластная сеть?
Компьютерам посвящен также смешной и страшный рассказ А.Щего-
лева "Драма замкнутого пространства". <5> Оказывается, в мире
"Сети" машинные игры могут стать оружием экономической диверсии,
шуточный "бой в памяти" обернется информационной войной с сотнями
убитых и раненых, а привычка к программированию, любовь к работе
за дисплеем приведет к эпидемии компового безумия.
Обзор научной фантастики семинара мне хотелось бы закончить
рассказом об исторической прозе С.Логинова.
Сразу уточним; произведения С.Логинова не относятся к "фантас-
тике идей". Средневековье в них - лишь фон, материал, на котором
автор ищет решение вечных проблем добра и зла, ответственности,
познания, но насколько же хорошо создан этот фон!
В "Цирюльнике" <6> перед нами медицина времени, когда не
знали анестезии и асептики, они не были глупы и жестоки, эти
врачи, они просто жили тогда, когда этого еще не знали. Логинов
погружает нас в иное время и заставляет почувствовать его иным, и
понять, насколько невежественны и несправедливы обычные наши
суждения о прошлом, каким неуважением к человеку они полны.
"Время ножа, а не платья..."
Точность проработки деталей, научная добросовестность автора,
талант его, позволяет отнести рассказы С.Логинова к научной исто-
рической фантастике, не для того, чтобы отделить их от большой
литературы - для того, чтобы отделить от фантастики антинаучной и
псевдоисторической, которой немало развелось в нашей стране в
годы застоя.

- 3 -

Десятками издавались тогда истории про русского певца Гомера,
славянского князя Ахилла, доказывалась этрусско-русская общность
и франко-инопланетные связи. По мнению Ленинградского семинара,
подобные произведения, пропагандирующие концепции, прямо опровер-
гаемые наукой или общественной практикой, относятся к фантастике
антинаучной.
Научной же является та литература, которая увеличивает наши
знания о человеке и мире, позволяет более свободно ориентировать-
ся среди проблем и соблазнов грядущего. Классическая science
fiction попадает под это определение, как попадает под него и
fantasy, и социальная фантастика, и фантастика философская, и
человековедение.
Действительно, литературное исследование подразумевает модели-
рование мира, но модели неизбежно абстрактны; fantasy от science
fiction, равным образом фантастику от нефантастики отличает лишь
степень абстракции. Вот почему хорошая реалистическая литература
почти всегда содержит фантастические элементы, а талантливая
фантастика реалистична при всей своей сказочной абстрактности.
Конечно, литература, обращенная в будущее, сложнее, вариантнее
исследующей настоящее, поэтому именно "Фантастика... находится в
совершенно особых отношениях с будущим. Она подобно прожектору,
озаряющему лабиринты будущего, которое никогда не состоится, но
которое могло бы реализовать себя, если бы его вовремя не высве-
тила фантастика." <7>
Итак - фантастика - разведка, предостережение, инструмент
исследования, позволяющий "видеть гипотетические реальности в
состоянии нереальности." <8>
Литературный процесс рассматривается семинаром, как магическое
зеркало самопознания общества, зеркало, отделяющее будущее от
настоящего, реальное от ирреального, зеркало, по одну сторону
которого реализм, по другую - фантастика. Уничтожить один из этих
двух миров можно лишь разбив зеркало, познать один из этих миров
можно лишь заглянув в зеркало, ибо сегодняшний день мы восприни-
маем лишь через призму порожденного им будущего, а будущее...
будущее начинается сегодня.

Характерный для ХХ века процесс обобществления производства
привел прежде всего к чудовищной централизации управления, к
сосредоточению всей реальной власти в руках узкого руководящего
слоя, озабоченного исключительно собственными интересами.
Ценность личности упала почти до нуля, человек нужен, до тех
пор, пока он может создавать прибавочный продукт, судьба же
отработавших свое - символическая пенсия, да дешевые сигареты,
ускоряющие рак.
В повести С.Соловьева "У гробового входа" <9> рассматривается
возможный вариант эволюции медицины в такой социальной системе.
... Человек падает на улице, через минуту на место происшест-
вия прибывают врачи, и после небольшой операции больному
вручается документ:
"Вы скончались в результате обширного инфаркта. В соответствии
с законом о предсмертной помощи вам предоставляются три дня для
приведения в порядок ваших дел, после чего искусственное сердце
автоматически отключается. За совершенные в предсмертном состоя-
нии нарушения закона вы несете полную уголовную ответственность."
<10>
Родственникам погибшего, которые в большинстве своем еще
трудятся на производстве, не придется тратить рабочее время на
оформление документов, организацию похорон и т.п. Обреченный сам
подготовит свою кремацию, благ даже при самой бюрократической
системе трех дней на это достаточно.
А если совершилась ошибка, и после выключения искусственного
сердца больной продолжает жить? Что ж, нетрудно исправить.
Система "предсмертной помощи" даже не жестока, она предельно
безразлична, если хотите - безлична, и рациональна, что всегда
привлекает чиновника.
Конечно, не все больные обслуживаются "предсмертной помощью".
Существует ведь руководящий слой "народных избранников", жизнь
которых будут поддерживать сверх всяких мыслимых пределов, собст-
венно, почти так и было; право на медицинское обслуживание рас-
слоилось на право на предсмертную помощь для трудящихся и право
на перманентную реанимацию для нетрудящихся.
Неравенство реальных возможностей "наверху" и "внизу" госмоно-
полистической системы обязательно должно быть скрыто, но скрыть
главное - значит засекретить все, подменить в сознании абсолютно-
го большинства людей реальный мир, в котором они живут, миром
иллюзий и поэтому признаком госмонополистической системы является
информационное неравенство.
В повести "Доверие" <11> В.Рыбаков блистательно доказывает
обратную теорему. Оказывается, неравенство в распределении инфор-
мации, стоит ему возникнуть, с неизбежностью приводят общество в
стадию ГМК.
Поначалу мир "Доверия" кажется похожим на реальность "Возвра-
щения" или "Туманности Андромеды". Разница лишь в том, что комму-
нистическое общество расслоено у В.Рыбакова на тех, кто знает
все, и тех, кому доступно лишь дозволенное.
Непродуманные эксперименты с нейтринным просвечиванием создали
угрозу вспышки на солнце, начата эвакуация, но первый же послан-
ный корабль погибает, и нет времени искать причину катастрофы, и
тогда, чтобы сохранить доверие, "хоть крохи его, но сохранить",
оперативное руководство Земли начинает лгать. И, раз начав, уже
не может остановиться, идет на новый обман, на преступление, на
все... забываются интересы дела, которыми поначалу оправдывалось
вранье, остается лишь цель - сохранение доверия к себе, то есть -
сохранение себя. И коммунизм приобретает черты совершенно иного
общественного строя.
Повесть полна тонких и глубоких наблюдений о природе руковод-
ства, о сущности пропаганды, о перерождении человека, оказавшего-
ся у власти. Описав возникновение "фашизма под коммунистическими
лозунгами", В.Рыбаков доказал, что при информационном неравенстве
любая идеология может стать основой функционирования ГМК.
Блокирована информация и в жутком, фантасмагоричном мире по-
вести В.Жилина "День свершений". <12> Призрачные мнимоны, кляксы
ложных солнц... кровь и железо, боевые вертолеты среди всеобщей
неграмотности, сильная армия в нищем государстве, которому даже
теоретически никто не угрожает.
Триста лет назад локальное замыкание пространства, коллапс
отделил страну от человечества и замкнул ее мир поверхностью
сферы.
Не похоже на внешне благополучный мир "Доверия? Похоже, и тут,
и там власть озабочена лишь самосохранением.
Спасение приходит извне, из большого мира. Центральная колли-
зия повести - взаимоотношение между пришельцами и их невольным
проводником по имени Стэн. Сознание Стэна ограничено своей сферой
давно сложившихся представлений. Пришельцы не учат Стэна, они
просто идут с ним к столице. Он живет рядом с ними и постепенно
становится одним из них, и размыкается двойной сферомир бытия и
сознания.
Тема информационного насилия и, пожалуй, острая социальная
направленность, доходящая до публицистичности, но не теряющая при
этом глубины обобщения, объединяет эти три повести. "Новая волна"
вернулась к почти забытой точке зрения шестидесятников: каждая
книга должна создаваться так, как будто только от нее зависит
будущее мира. А иначе зачем ее писать?
"Я пишу фантастику потому, что хочу еще пожить при коммунизме.
Для того, кто зачитывался лучшей фантастикой шестидесятых, миры
будущего, нарисованные Ефремовым и Стругацкими, до сих пор оста-
ются не милыми сердцу лубками, а яркой и манящей мечтой. Как
хочется ощутить ее на деле." <13>
В этих словах В.Рыбакова заключена позиция "Новой волны":
критика, не опирающаяся на положительный идеал, безнравственна и
бессильна; предотвращая будущее, литература призвана его созда-
вать. А мир, в котором хотелось бы жить, один, - другого никто не
придумал.
Термин давно скомпроментирован, но я все же назову фантастику
"Новой волны" коммунистической.

- 4 -

Вспомним теперь, что информационное насилие - частный случай
просо насилия. А насилие представляет собой неотъемлемый атрибут
войны. Здесь, впрочем, верно и обратное утверждение - рано и
поздно любое огосударственное насилие оборачивается войной.
Война окружает человека Земли с рождения. В детстве мы мечтаем
о ней, воображая себя героями любимых книг, в молодости готовимся
к ней, в зрелости работаем на нее, и всегда ради нее кто-то
умирает.
"Крики раненых, растущая гора человеческих трупов и обрубков,
тела с выпущенными внутренностями, выбитые глаза, отрубленные
головы с посиневшим языком, зажатым осколками зубов... как это
легко забывается, когда ты жив и родился после битвы, как легко
начинать войну, когда уверен, что умирать не тебе." <14>
Вот он ключ. Умирать не тебе! Не тому, кто решает, не его
семье, не его друзьям.

"И под фугас бросали нас
все те же,
Хорст,
они, кому всю жизнь до нищеты
должны... <15>

"Что же будет потом, когда тысячи воинов не вернутся по домам,
когда другие тысячи приползут <...> не людьми - без рук, ног,
глаз, повиснут жутким грузом на любви и нежности своих семей?"
<16>
А ничего не будет.
Невернувшихся спишут, вернувшиеся станут добровольными сотруд-
никами военных комиссариатов, помогут нам воспитывать молодежь в
патриотическом духе, "чтобы подобное не повторялось". Так и жи-
вем.
Повесть Н.Ютанова - восемь аккордов, восемь отдельных глав из
жизни Еленки, королевы небольшого средневекового государства
Дианеи - связывает начало и конец "Пути обмана". <17>
Книга дает нравственный масштаб, позволяющий воочию предста-
вить цифры потерь Вердена или Сталинграда. Ужасающая война, опи-
санная Ютановым, "зазубренные пики, выдергивающие душу врага,
огненные смеси, неодолимые осадные колеса - все чушь! Чушь! Маль-
чишеские прутики, девчоночьи царапины в сравнении с черным дымом
драконовых мышц, цветными туманами и стальными жуками" земного
настоящего.
Мир "Первого дня спасения" В.Рыбакова <18> прошел "Путь обма-
на" до конца, до ядерной зимы.
"Их было без малого шесть тысяч, а год назад было пять
миллиардов,Е они в меру своих сил и разумения жили, заботились о
себе, заботились о близких, исполняли то, чему их научили, и
наконец, убивали друг друга, ни для чего. Убили - и впервые
почувствовали, что что-то неладно, но продолжали в меру сил и
разумения жить и убивать друг друга, потому что были вещами друг
для друга, потому что за восемь тысяч лет так и не научились
организовывать себя иначе, как принуждая и убивая.
И наконец, в равной мере, ощутили тупик." <19>
В повести В.Рыбакова война - и реальность, погубившая планету,
и символ всеобщей гибели. Она обезличена, как обезличены и герои
повести, носящие имена-маски: профессор, премьер-министр... абст-
рактные, они похожи на всех нас. На русских, американцев, китай-
цев, англичан, персов... всех "готовых победить и выжить после
победы".
Они умирают так же, как жили. И потому умирают, что жили
именно так. Даже ядерная война не смогла ничего изменить; полити-
ки по-прежнему произносят прочувственные речи, армейские воюют -
за отсутствием врагов с собственным кабинетом министров. Врачи
убивают "во имя спасения общины", ученые работают в шахте, тоже
во имя спасения.
Спасение... которое всегда ищут, когда уже "взорваны все мосты
через пропасть", а когда оно приходит, снова начинают стрелять.

- 5 -

По В.Рыбакову спасение в том, чтобы не лгать, любить, сохра-
нять в себе детство и всю жизнь стараться сделать такой же чудес-
ной, каким оно кажется.
Просто?
"Так хоть бы пальцем кто-нибудь пошевелил!" <20>
Мы вновь смотрим в магическое зеркало, "Очаг на башне" В.Рыба-
кова. <21> Грань фантастики и реализма. Книга о том мгновении
между детерминированным прошлым и вариантным будущим, которая
зовется настоящим. Точка ветвления, развилка дороги, лежащей
перед миром. Что впереди, кроме "Пути обмана" в его бесчисленных
ипостасях, кроме "Доверия"?
Вопрос можно поставить и по-другому: что может сделать человек
на Земле? Прост человек, не прогрессор, за спиной которого три-
дцать миллиардов друзей и опыт галактической цивилизации, не Бог,
сошедший с небес, не экстрасенс, владеющий приемами психического
воздействия?
Мне не хочется пересказывать роман В.Рыбакова, книгу о любви,
дружбе, предательстве. Роман - портрет двух поколений, обойденных
вниманием литературы. Роман о фашизме застойного общества, и о
той силе, которая противостоит этому страшному процессу и, един-
ственная, может ему противостоять.
О чем еще? О новой науке биоспектралистике, имеющей сугубо
медицинское применение, но при этом тщательно засекречено, так
засекречено, что международные конференции превращаются в заведо-
мую игру, участники которой озабочены лишь тем, чтобы скрыть свои
достижения. А создатель биоспектралистики, профессор Вайсбор,
чем-то похожий на постаревшего Гирина, кричит: ... Я дрался! Я
маневрировал, да! Мой лучший друг уже двенадцать лет не подает
мне руки! А мы служили вместе! В одном артрасчете карабкались на
Хинган в сорок пятом! (...) но я выиграл! Я нашел вас! И выучил
вас! И мы обгоняем их на пять лет!" <21>
Мир разобщения, зависти и ненависти, люди которого почти пого-
ловно больны СДУ, синдромом длительного унижения. В черновике я
написал "уничтожения". Собственно, так оно и есть.
"Пока есть обратные связи, и сознание развивается, доминируют
эмоции типа "верю". "интересно", "люблю", которые отражают стрем-
ление сознания к расширению деятельности. Когда конструктивная
область отвергается, развитие прекращается, и личность разом
теряет двуединую способность усваивать новое из мира и привносить
новое в мир. Доминировать начинает "не люблю"... Тот, кто
развивается, увидит, скажем, в бестактной назойливости предан-
ность, в злой издевке - дружескую иронию... А тот, чье конструк-
тивное взаимодействие с миром прервано - наоборот, в преданности
- назойливость, в шутке - издевку... Именно тут и расцветают
всякие комплексы и мании." <22>
Мир, в котором тщательно и методично разрушается все светлое,
что есть в человеке. В этом сюжет романа - уничтожается счастье
двоих. Читать это страшно, перечитывать невозможно.
И все-таки, книга оставляет ощущение надежды.
" - Одно дело, - полуобернувшись сказала Ася, - зная, что
угасание неизбежно, раздувать огонь. Другое дело - сложить руки.
Раз все уйдет - пусть уйдет безболезненно и дешево. А как обесце-
нить? Да не вкладывать себя, и не вбирать в себя. Это, собствен-
но, одно и тоже. Значит, будет вкладывать лишь тот, кто с вами. а
вы соблаговолите попользоваться. А когда начнется угасание, с
полным правом закричите: эгоисты, Плохи старались! Не сумели! Это
удел слабых людей, Валерий."
Для Рыбакова любовь - это всегда созидание, "древнее земли и
неба, древнее бессметных богов."
Я называю "Очаг на башне", самое значительное произведение
"Новой волны", книгой. Между тем, оно - рукопись.

- 6 -

Обзор следовало бы продолжить. Ведь есть и "Третий Вавилон", и
"Изгнание беса", и "Счастливо оставаться"..., "Записки шута",
"Раб", "Граждане квартиросъемщики", "Страж перевала", "Микро-
косм", "Дерни за веревочку", "Магический треугольник", "Флейтист"
- перечисление грозит затянуться на полстраницы. Перейдем, поэто-
му, к основной задаче статьи - к определению наиболее типичных,
характерных черт Ленинградской фантастики "Новой волны".
Что же отличает писателей "Четвертого поколения" от фантастов-
шестидесятников? Острая социальность, антивоенная направленность,
научность, понимая в широком смысле, - все это было характерно и
для классической фантастики двадцатипятитомника. Конечно, в твор-
честве "Новой волны" бросается в глаза абстрактность, смелость,
беспощадность анализа, отсутствие каких бы то ни было иллюзий,
ощущение сложности, многомерности мира, натурализм, доходящий до
жестокости.
Диалектически, абстрактная фантастика восьмидесятых приобрела
повышенную - безжалостную - конкретность в изображении людей и
отношений. Насквозь символическая, литература "Новой волны" пол-
ностью отказалась от использования намеков, заменила целомудрен-
ные отточия прошлого словами, точными и нужными. <23>
Эти инновации принципиальны, но они еще не дают права говорить
о новом слове в литературе, о следующем шаге познания.

"С поздней осени 1905 года появились слухи и смутные известия
о спешной постройке в Англии линейного корабля, получившего имя
"Дредноут"... По слухам, боевая мощь этого корабля намного пре-
восходила мощность любого корабля тогдашних флотов...
В течение 1906 года стало известно, что "Дредноут" удачно
закончил свои испытания, и что Англия строит еще три или четыре
подобных корабля, при которых боевое значение всех существующих
флотов практически должно быть утрачено." <24>
"Дредноуты" уже заложены на литературных "стапелях" "Новой
волны". Местные и всесоюзные семинары начали обсуждение первых
фантастических произведений, принципиально отличающихся от всей
предшествующей литературы.
Они еще во многом несовершенны, эти произведения. Даже у
подготовленного читателя они часто вызывают смешанную реакцию
неприятия, недоумения и раздражения. Слишком ни на что не похожи,
слишком нарушают вечные законы.
Классическая фантастика ориентировалась на поколение, призван-
ное ХХ съездом Партии, на рациональных романтиков, серьезно отно-
сящихся к программе быстрого построения Коммунизма в одной, от-
дельно взятой стране. Были эти люди "в меру мудры и без меры
доверчивы". Они умели дружить, любить и работать, восхищались
стихами Евтушенко и Вознесенского. песнями Визбора и Окуджавы.
Никто из них не пережил душной эпохи семидесятых годов. Никто,
кроме тех, немногих, которые нашли в себе силы переоценить сде-
ланное и "молча сжечь у берега последние корабли".
Большинство же старалось не измениться. В новую эпоху их
качества, в лучшем случае, стали смешными, в худшем ... Они дове-
рились тем, кому доверять было нельзя. Предали себя, сами были
многократно преданы и не заметили этого.
Живые анахронизмы, они утратили доверие молодежи, и вместе с
ними вышла из доверия культура шестидесятых.
Фантастика, литература, ориентированная в будущее, живет
связью с молодежью. Утрата этой связи превращает фантастику из
орудия преобразования мира в интеллектуальную игру, увлекатель-
ную, но прекрасно вписывающуюся в истеблишмент.
Сегодняшние пятнадцатилетние нашли себе новую музыку. Они ждут
новой фантастики, сложно ассоциативной, с эмоциональным резонан-
сом линий и героев. Фантастики, адекватной их разрушенному миро-
ощущению ("мы вскормлены пеплом великих побед") и заполняющей
вакуум их философских представлений, отвечающей на их вопросы.
Параллель "Новой фантастики" рок-музыки при всей своей услов-
ности возникающих связей дает нам возможность почувствовать осо-
бенность того направления, которое А.Адамович окрестил сверхлите-
ратурой. А мне хочется называть "Дредноутной фантастикой" или,
иногда, - "Фантастикой в стиле рок". Влияние одновременно на
сознание и подсознание, неизбежная при этом интерференция воспри-
ятия, когда написанное составляет лишь часть книги, а вся она
рождается при взаимодействии текста и психики читателя. Класси-
ческий треугольник: то что задумал автор, то, что он написал, то,
что прочел читатель, - должен в "Новой фантастике" замыкаться
лишь в процессе чтения, подобно тому, как рок-музыка эмоциональ-
но и легко осмысливается лишь будучи исполненной в присутствии
подходящей молодежной аудитории.
Поскольку от новой литературы ждут "ответов на неразрешимые
вопросы" <25> , она должна синтезировать в себе приемы научного и
вненаучного познания, ибо по отдельности эти приемы почти исчер-
паны.
Ассонансный язык, предельная откровенность и жестокость, бес-
пощадность в выводах должна характеризовать "Молодую фантастику".
Наконец, принципиально для нее разделение неразделимого и
соединение несоединимого, например - сочетание натурализма "жес-
токого романа" с колоритом волшебной сказки.

- 7 -

Рок-фантастика только начинает свой путь. Опубликовано нес-
колько рассказов М.Веллера. Готовится к печати "Аманжол" Н.Ютано-
ва. О первых крупных произведениях - они еще не вышли из стадии
черновиков - с конца прошлого года ходят в среде авторов и про-
фессиональных читателей фантастики неясные слухи.
Но если "Дредноутная фантастика" - дело будущего, о "Новой
сказке" уже сейчас можно говорить, как о существующем литератур-
ном явлении. В Ленинградском семинаре в этом жанре работают
А.Столяров и Н.Ютанов.
Почему именно сказка? Потому что именно "волшебные сказки...
дают самую правдивую картину жизни." <26>
Но реальность ХХ века жестока при всей своей склонности к
чудесам, "а любовь часто оборачивается печалью, но становится от
этого еще прекрасней" <27>, и бессильны поколебать эту реальность
подвиги и смерти, даже проповедь с креста останется в ней неуслы-
шанной, зато трусость, оборотная сторона подвига, в силах изме-
нить мир, окончательно погубив его. Отсюда сказка, как адекватное
описание времени всеобщей ответственности и личной безнадежности.
"Я хочу написать сказку, но необычную. Там будет литься кровь,
а не чернила", - сказал мне два года назад Андрей Столяров, точно
определив, что такое "Новая сказка".
Книга А.Столярова "Альбом идиота" <28> выйдет в 1989 году в
журнале "Простор". В семинаре эту сказку называют Ленинградской
повестью.
Она неотделима от нашего города, от зимнего Ленинграда, холод-
ного, черного лабиринта улиц и времен, людей и миров, дворцов и
коммунальных квартир.
"Альбом идиота" - волшебная сказка, с принцессой, героическими
драками на шпагах, с заколдованной порабощенной страной, с
решающей славной победой, и параллельно герой живет обычной
жизнью интеллигентного Ленинграда, и проигрывает эту жизнь. Теря-
ет все, и сказочную свою принцессу тоже. Зачем, во имя чего
тогда? А во имя чего другие Ленинградские интеллигенты умирали от
голода, сохраняя семена, картины, город?
...Сказочных чудес генератор переносит Ленинградскую школьницу
Лену Ушакову в королевство тринадцати близнецов, принадлежащих к
сонму несозданных сказок. <29>
Триста лет назад великий король Тристан четвертый задумал
сделать всех жителей своей страны одинаковыми, или, по его терми-
нологии, обычными. Восстание Белых кречетов было подавлено,
причем предводитель восставших, герцог Де Фиелисс потерял свою
волшебную шпагу, творение мастера Сеттля, закаленное в боях с
драконами и злыми волшебниками.
Время остановилось в мире несозданных сказок.
Маленькая фехтовальщица Лена не проводит очевидных для нас
параллелей между реальностями по ту и по эту сторону СЧГ. Она и
ее друзья просто хотят найти волшебную шпагу, чтобы страна стала
сказочной, и вновь качнулся маятник времени.
"Маленькая фехтовальщица вскрикнула: маятник прошел сквозь
нее. Лена стоит в тоннеле рядом с лидером Лорилюдей. Одним взма-
хом волшебного оружия она сбивает охрану. Щека на гарде, сталь
клинка и смерть врага на острие... Шпага пробивает золотой смо-
кинг. Маленькая фехтовальщица улыбается: вы свободны люди, и тут
же чувствует удар камня в спину, оборачивается. Кидают те, кто не
успел получить желанный пинок. Они недовольны, злы... (...) Маят-
ник раскачивается все быстрее, шпага послушна. Лена уверена, что
с глупостью неудачных миров покончено. Скалы, срезанные волшебным
оружием, сыпятся на полигон оловянных соратников...
(...) И тут стрела впивается в спину маленькой фехтовальщице.
Она удивленно поворачивается. Стрелял беглец, которого она все же
спасла от толпы в Лабиринте мира Лорилюдей. Чем ему-то она не
угодила? Что ж, чтобы неповадно было другим... Стрелявший опуска-
ется на колени, закрывает голову руками. Волшебная сталь на
последних силах падает на предателя. Но вдруг на пути шпаги
оказывается фигурка Арианты. Маленькая фехтовальщица отчаянным
усилием останавливает полет оружия.
- Стой! - говорит принцесса. Они же ж и в ы е, их нельзя желе-
зом.
Желтый огонь слепит глаза. От обрушившейся боли маленькая
фехтовальщица теряет сознание." <30>
Страшно идти по сказочной стране, когда она не условна. Тебя
убивают по-настоящему, и ты вонзаешь клинок в настоящего живого
человека, не в придуманного Змея Горыныча.
Волшебная шпага, чудо-оружие, все сокрушающее... "... Осво-
бождение началось бы с того, что нам пришлось бы убивать, и чем
яростнее была бы борьба, с тем меньшим разбором мы бы действова-
ли, убивая в конце концов только для того, чтобы открыть себе
путь для отступления или дорогу для контратаки, убивая всех, кто
стоит перед защитником, - ты хорошо знаешь, как это легко!" <31>
Лена, видевшая, как разрушает маятник времени неудачные миры,
не хочет принять волшебную шпагу. Друзья скрывают чудо-оружие. Но
логика войны неумолима, шпага вступает в бой.
Так начинается трагедия сказки.
"Герцог Брауншвейгский стоял у стен, грозя сжечь Париж. Внутри
роялисты, готовящие мятеж. ... и мы создали революционный трибу-
нал, разве не правы мы были? И вот... в города, где были подавле-
ны мятежи, посланы комиссары, чтобы установить окончательный
порядок... Мерсье приговорен за то, что вел себя как аристократ.
К порицанию? К штрафу? К тюрьме, наконец? К смерти...
Мы ведь никого не хотели убивать, правда?.. Когда все нача-
лось, в 89м... и только тогда, когда уже шла война... только
тогда! В ответ. Не мы же сами - это враги вынудили нас создать
этот смертельный железный кулак! А теперь..." <32>
Ход событий неудержимо влечет героиню к трагическому концу.
Лишь ценой своей жизни может она остановить бег найденного ею
клинка.
В том, что катастрофы не происходит, и коллизии повести разре-
шаются сказочной развязкой, "заслуга" автора. И лишь эту заслугу
можно поставить ему в вину. Хотя... чудеса случаются и в реальной
жизни, и люди все-таки властны над своими поступками - так оборо-
тень вновь становится человеком... Быть может, Н.Ютанов и прав в
желании оставить у повести хороший конец.
Лена и ее друзья из королевства тридцати близнецов возвращают-
ся в мир по ту сторону СЧГ. Мир несказочный и очень жестокий,
ведь он первичен, а несозданные сказки - лишь отражение наших
непридуманных трагедий.
Что будет с ребятами дальше? Им предстоит взрослеть, и,
значит, обрести видение, понять, что здесь есть свои маятники и
шпаги, свои обычные, удивительные и разбойники, и "лиловые пау-
ки", готовые установить "тысячелетнюю диктатуру зла". Только
здесь все гораздо хуже.
Возможно, следующая сказка будет об этом - о взрослении сказоч-
ных героев в реальном мире.

- 8 -

Обзор подошел к концу. Немного об упомянутых авторах, лидерах
"Новой волны".

В Я Ч Е С Л А В Р Ы Б А К О В, - синолог, переводчик с
китайского языка, кандидат исторических наук. В 1987 году была
вручена золотая медаль лауреата Государственной премии за созда-
ние сценария фильма "Письма мертвого человека". Премия вполне
заслужена, хотя этот сценарий - едва ли не самая слабая рАбота
В.Рыбакова в области фантастики.

А Н Д Р Е Й С Т О Л Я Р О В, - Теоретик "Новой сказки",
лучший в семинаре мастер острого сюжета, бескомпромисный борец с
фантастикой, лишенной таланта, умелый полемист. Андрей начал
писать, и долгое время произведения его носили печать ученичест-
ва. По иронии судьбы именно "ранний Столяров" известен массовому
читателю.
Н И К О Л А Й Ю Т А Н О В, - астроном, сотрудник Пулков-
ской обсерватории. Творчество его нетрадиционно даже для семина-
ра. Пожалуй, Ютанов, наиболее полно воплотил в себе фантаста
четвертого поколения.

С В Я Т О С Л А В Л О Г И Н О В, - богатырь с басом
Дантона, учитель химии, лидер "научного направления" в семинаре.
Однако, не брезгует и таким мало известным у нас в стране жанром,
как science fantasy.

А Л Е К С А Н Д Р Щ Е Г О Л Е В, - пока опубликован лишь
один его рассказ. Думаю, Саше не грозит популярность у любителей
коммерческой фантастики, но знатоки получат удовольствие от его
парадоксально-бытовых историй.

А Н Д Р Е Й И З М А Й Л О В, - журналист, о возможностях
которого ходят легенды. Так, кое-кто утверждает, что в 1910 году
Андрей интервьюировал Льва Николаевича Толстого. Писатель А.Из-
майлов известен как автор остросюжетных рассказов на грани фан-
тастики и детектива. Из опубликованного наиболее интересна его
повесть "Счастливо оставаться", герой которой покупает в железно-
дорожной кассе билет на Луну. Повесть, на мой взгляд, должна быть
отнесена к "Новой сказке".

А Л Е К С А Н Д Р Т Ю Р И Н, - не знаю, что он написал без
А.Щеголева, но как соавтор заслуживает похвалы. Книги, написанные
Тюриным и Щеголевым вдвоем, наряду с интересными мыслями имеют и
интересный сюжет. Читаются они гораздо лучше, нежели произведе-
ния, созданные А.Щеголевым "соло".

С Е Р Г Е Й С О Л О В Ь Е В, - прославился на семинаре
"Предсмертной помощью", микроповестью, которую Б.Н.Стругацкий
окрестил "маленьким шедевром". К сожалению, повторить успех С.Со-
ловьеву с тех пор не удается. Его рукописи скучны и традицион-
ны... пока речь в них не зайдет о медицине. Думаю, судьба Сергея
- чистая научная фантастика.

З а п о м н и т е э т и и м е н а.

О н и э т о г о з а с л у ж и в а ю т.

С Е Р Г Е Й П Е Р Е С Л Е Г И Н.

С П И С О К
И С П О Л Ь З У Е М О Й Л И Т Е Р А Т У Р Ы.

<1> Б.Стругацкий. Предисловие к сб. "День свершений", Л.,1988.
<2> А.Столяров. "Мечта Пандоры". Сб. "Больше-меньше" Л.,1988.
<3> С.Казменко. "Нашествие" , рукопись.
<4> А.Тюрин, А.Щеголев. "Сеть" , рукопись.
<5) А.Щеголев. "Драма замкнутого пространства" , рукопись.
<6> С.Логинов. "Цирюльник". Сб. "День свершений", Л., 1988.
<7> Б.Стругацкий. Предисловие к сб. "День свершений", Л.,1988.
<8> Перефразировка цитаты из "Конца вечности" А.Азимова.
<9> С.Соловьев. "У гробового входа" , рукопись.
<10> Цитируется по памяти. Сокращено.
<11> В.Рыбаков. "Доверие". Намечено к публикации в 1989 году в
журнале "Урал".
<12> В.Жилин. "День свершений". Одноименный сборник, Л., 1988.
<13> В.Рыбаков. Сб. "День свершений". Л., 1988.
<14> Н.Ютанов. "Путь обмана". Намечено к публикации в 1989 г. в
журнале "Простор".
<15> Е.Исаев. "Суд памяти".
<16> Н.Ютанов. "Путь обмана".
<17> Название повести Н.Ютанова связано с древнекитайским воен-
но-теоретическим трактатом "Сунь-цзы", первая строка которого
гласит: "Война это путь обмана".
<18> В.Рыбаков. "Первый день спасения". Сб. "День свершений",
Л., 1988.
<19> В.Рыбаков. "Первый день спасения". Сб. "День свершений",
Л., 1988.
<20> В.Рыбаков. "Первый день спасения". Сб. "День свершений",
Л., 1988.
<21> В.Рыбаков. "Очаг на башне". Рукопись.
<22> В.Рыбаков. "Очаг на башне". Рукопись.
<23> Само собой разумеется, что позднее творчество А.и Б.Стру-
гацких я отношу к "Новой волне". Молодость в литературе не опре-
деляется паспортными данными. Стругацкие начинали как фантасты
пятидесятых ("Страна багровых туч", "Извне"), прославились клас-
сическими книгами шестидесятых годов, такими как "Пикник на обо-
чине", "Хищные вещи века", "Трудно быть богом", "Попытка к бегст-
ву", "Понедельник начинается в субботу". Но это было лишь началом
их эволюции. Новый этап ее открыл "Улитка на склоне" и "Гадкие
лебеди". "Жук в муравейнике", "Волны гасят ветер" и, в особеннос-
ти, "Отягощенные злом" - в полной мере литература "Новой волны".
<24> А.Н.Крылов. "мои воспоминания".
<25> Н.Ютанов. "Путь обмана".
<26> Г.К.Честертон.
<27> Д.Р.Р.Толкиен. "Хранители".
<28> А.Столяров. "Альбом идиота". Намечено к публикации в 1989
г. в журнале "Простор".
<29> Н.Ютанов. "Оборотень". Намечено к публикации в 1989 г. в
журнале "Костер".
<30> Н.Ютанов. "Оборотень".
<31> С.Лем. "Эдем".
<32> А.Буравский. "Второй год свободы". Цитата сокращена.

С. ПЕРЕСЛЕГИН

ПРОКЛЯТИЕ ВЛАСТИ

"Так проклят будь, готический приют,
Где потолком входящий обморочен,
Где в очаге веселых дров не жгут.
Немногие для вечности живут.
Но если ты мгновеньем озабочен -
Твой жребий страшен и твой дом непрочен"

О.Мандельштам

"...Воздвигались высокие стены, образуя могучие крепости и мощные
многобашенные твердыни; их владыки яростно враждовали друг с другом, и
юное солнце багрово блистало на жаждущих крови клинках. Победы сменялись
разгромами, с грохотом рушились башни, горели горделивые замки и пламя
взлетало в небеса. Золото осыпало усыпальницы мертвых царей, смыкались
каменные своды, их забрасывали землей, а над прахом поверженных царств
вырастала густая трава. С востока приходили кочевники, снова блеяли над
гробницами овцы - и опять подступала пустошь. Из дальнего далека
надвигалась Необоримая Тьма, и кости хрустели в могилах. Умертвия бродили
по пещерам, бренча драгоценными кольцами, и вторя завываниям ветра мертвым
звоном золотых ожерелий. А каменные короны на безмолвных холмах
осклаблялись в лунном свете, как обломанные белые зубья.
...Холодное дыхание всесильного времени притушило былую славу
княжества Гондор. Одряхлело и засохло Белое Дерево, а князь Менельдил, сын
Анариона, умер, не оставив сына-наследника, и род князей-нумеронцев угас.
Потом стражей, охранявших Мордор, однажды ночью сморила дрема, и Темные
Силы, вырвавшись на свободу, укрылись за высокими стенами Горгоната, а
вскоре, тоже под покровом ночи, захватили Крепость Восходящей Луны,
перебили все окрестное население, и Минас-Этэр стал Минас-Моргул, или
Крепость Темных Сил. Люди Гондора отступили на запад и засели в Крепости
Восходящего Солнца, с грустью назвав ее Минас-Тирит, что значит Крепость
Последней Надежды. Между крепостями началась война, и город Осгилиат был
разрушен до основания, и в его развалинах поселились тени, призрачные
ночью и прозрачные днем."
Статистика, как и математика, говорит об окружающем мире или слишком
много или слишком мало. Ее использование в литературоведении
противоестественно: в центре внимания любого произведения искусства
находится человек, личность, а статистика имеет дело с множествами
одинаковых элементов, и, значит, может рассматривать людей, только если
они лишены индивидуальности. Все-таки, свой рассказ о Летописях Джона
Рональда Роуэлла Толкиена я начну с фактов, относящихся к компетенции этой
науки. Мы будем считать их не ответами, но источниками вопросов.
Книга, о которой пойдет речь, переведена на четырнадцать языков. Ее
прочитало более ста миллионов человек. В одной только Англии она выдержала
пятнадцать изданий за семь лет. Книга была признана самым популярным
послевоенным литературным произведением англоязычного мира. Хотя и с
некоторыми оговорками, политические комментаторы отмечают ее влияние на
форму, если не на содержание, массовых молодежных движений шестидесятых
годов.
Почему такой успех выпал на долю повести, которую часто называют
сказкой для среднего школьного возраста? Почему ее читают и перечитывают?
И не только дети, может быть, даже - не столько дети.
Три года назад информация о выходе в свет первой части толкиенской
эпопеи быстро облетела "Великое Кольцо" советских Клубов Любителей
Фантастики. Книгу изучали, спорили о качестве перевода, о содержании
следующих, еще не изданных в нашей стране Летописей.
Мнения разделились. "Что вы нашли в этом Толкиене? - недавно спросили
меня, - Добро бы вы не читали других книг жанра fantasy?"
Действительно, что нового сказал человечеству Джон Рональд Роуэлл
Толкиен, профессор английской литературы, один из соавторов знаменитого
тринадцатитомного "Оксфордского словаря английского языка", автор
сказочно-фантастической эпопеи "The Lord of the Rings" - "Властелин
колец"?
Я надеюсь, что эта статья станет ответом на заданный мне вопрос.
Конечно, оставаясь в рамках чистого литературоведения, нельзя
проследить связи между реальностью нашей жизни и фантастическим миром
волшебной сказки Дж. Толкиена, так что неизбежно наше обращение к
социологии, к тому ее разделу, который называют философией истории.
Поставленная цель требует уделить особое внимание идейному содержанию
рассматриваемых произведений.
Но толкование сказочно-фантастической символики является источником
опасности - можно приписать автору свои мысли. Я надеюсь, что
многочисленные цитаты помогут избежать ее.
К сожалению, я пока лишен возможности рассмотреть все летописи
Великой Войны. Однако, каждый том толкиенской эпопеи представляет собой
самостоятельное законченное произведение, поэтому мы вправе ограничится
изучением только одной книги - сказочной повести "Хранители".
...Очень давно, еще на заре прошедшей Второй Эпохи, были выкованы
Магические Кольца. В их изготовлении приняли участие эльфы, гномы и маги -
народы Средиземья, фантастической толкиенской страны, в которой нетрудно
узнать Европу. Три эльфийских кольца - с алмазом, сапфиром и рубином -
ассоциируются со стихиями воздуха, воды, пламени. Еще семь досталось
обитателям подземелий - гномам. Девять - открыли дорогу в Призрачный Мир,
мир пятой, последней стихии.
Но было создано и двадцатое кольцо. "Во тьме Черных лет эльфы
Остранны впервые услышали мрачное заклинание:
А одно - Всесильное - Властелину Мордора, чтоб разъединить их всех,
чтоб лишить их воли и объединить навек в их земной юдоли под владычеством
всесильным Властелина Мордора, - и поняли, что попали в сети
предательства."
Единственное из всех, это кольцо имеет название. Оно зовется Кольцом
Всевластия, ибо, связав в единую цепь остальные Магические Кольца,
подчинив их себе, господствует оно над пятью стихиями Средиземья.
Прозрачна и проста символика повести: Кольцо всевластия - The ring of
Power на языке оригинала - воплощает идею абсолютной власти. Казалось бы,
люди XX века имели достаточно возможностей увидеть истинное лицо всеобщей,
всепроникающей власти. "Империализм, фашизм... десятки миллионов
загубленных жизней, исковерканных судеб... миллионы погибших... злых и
добрых, виноватых и невиноватых..." - современная история оказалась
историей борьбы с разнообразными формами тоталитаризма.

"Мы сорвали штандарты
Фашистских держав
Целовали гвардейских дивизий шелка...",

но победы превратились в поражения. Почему-то решили, что само по
себе существование твердой власти, призванной обеспечить порядок и
дисциплину, прогресс и процветание, необходимо и даже этически оправдано -
лишь бы ее воплощением был бы человек мудрый, честный, интеллигентный...
Признание идеи абсолютной власти возродило национализм, и вдруг оказалось,
что ценой десятков миллионов жизней удалось уничтожить лишь некоторые
формы фашизма, далеко не самые опасные.
Человечество так и не нашло в себе силы отказаться от прославления
привычной системы общественных отношений, непрерывно порождающих пирамиду
власти. "Счастье нации - в единстве, а единство создается безоговорочным
подчинением" - это политический лозунг Гитлера и Муссолини и других,
поменьше. Но уроки истории забылись. Осталась вера в "доброго царя", "в
сверхлюдей, с той же потребностью преклонения перед солнцеподобным
вождями, всемогущими государями. Те, кто играл эту роль... могли дать
человечеству только фашизм и ничего более". Осталась вера в то, что
"политические программы, будучи применены в экономике тоталитарной
властью, могут изменить ход истории". Осталось, несмотря ни на что.
Это неудивительно. На рекламу своего государственного строя страны
тратят большие средства, ученые и писатели отдают для этой цели свои
таланты. Так в сознании людей появляется стереотип: пирамида власти
необходима, без нее начинается анархия и, как следствие, полная
катастрофа. Поэтому критике подвергают лишь форму государственного
проявления, а не сущность власти. И она остается неизменной. Форма,
впрочем, тоже - она ведь обусловлена содержанием.
"Под новыми масками затаилась... прежняя капиталистическая сущность
угнетения, подавления, эксплуатации, умело прикрытая научно разработанными
методами пропаганды, внушения, создания пустых иллюзий." - писал Иван
Антонович Ефремов, писатель и ученый, один из крупнейших социологов
современности. В его романе "Час быка" проблема власти - центральная, как
и в эпопее Толкиена. Выводы советского ученого и английского писателя
совпадают. Это естественно - наука и искусство изучают одну и ту же
реальность.
Вернемся, однако, к повести "Хранители". Попытаемся вслед за
Гэндальфом, магом, членом совета мудрых, проследить историю Кольца. Не
будем касаться личности Саурона - Черного Властелина, Повелителя Колец.
Символика этого образа достаточно сложна, мы посвятим ее анализу почти всю
последнюю часть статьи.
Мрак темных лет был развеян после битвы у ворот Мордора. Объединенная
дружина людей и эльфов разгромила войско Саурона. Кольцом завладел великий
воин Исилдур. "Мой отец и брат погибли", - сказал он своим друзьям, "а
Кольцо я добыл в честном поединке и возьму его на память...". Однако, он
не долго владел Кольцом: оно превратилось в его проклятие, и ему еще
повезло, что он просто погиб."
Кольцо исчезло в водах реки Андуин, но вскоре снова появилось на
свет. Чтобы получить его, брат убил брата.
"Никто не узнал, что случилось с Деагорлом, - он принял смерть далеко
от дома, и тело его было хитро запрятано. А Смеагорл вернулся один,
пробравшись домой невидимкой, ибо когда владелец Великого Кольца надевает
его, он становится невидимым для смертных. Ему очень понравилось исчезать:
мало-ли что можно было эдак натворить, и он много чего натворил. Он стал
подслушивать, подглядывать и пакостничать. Кольцо наделило его мелким
всевластием, какое было ему по мерке.
Родня чуралась его (когда он был видим), близкие отшатнулись. Его
пинали, а он кусался... всем он был гадок, и все его гнали... Так и бродил
он в одиночестве, хныкал, урчал, ворчал и сам себе жаловался, какие все
злые... Ночною порою он поднялся в горы, нашел пещеру из которой сочился
темный поток, и червем залез в каменную глубь, надолго исчезнув с лица
земли."
Судьба Горлума-Смеагорла - наглядный пример диалектически
толкиенского подхода к проблеме власти. Кольцо Всевластия несет в мир беды
и страдания. Всем, и прежде всего - своему владельцу. Иначе говоря,
абсолютная власть не только развращает человека, но и приводит его к
полному духовному опустошению, к неизбежному одиночеству. В неразрывном
единстве правителя и толпы Кольцо оказывается источником мучений для обеих
сторон.
Сравним две цитаты:
"Он чувствовал ту безнадежную пустоту вокруг себя, которая неизбежно
образуется, когда из окружения устраняют или отстраняют порядочных людей,
всегда несогласных с несправедливостью. Неумолимо идет процесс замены их
ничтожествами и невеждами, готовыми восхвалять любые поступки владыки.
Советники, охрана - все это человеческая дрянь. Верность их обеспечивается
лишь подачками и привилегиями. Друзей нет, душевной опоры ни в ком, все
чаще подступает страх..." Это - о Чайо Чагасе, верховном владыке планеты
Торманс. А вот как продолжалась жизнь Горлума:
"...все "глубокие тайны гор" обернулись бездонной ночью, открывать
было нечего, жить незачем - только исподтишка добывай пищу, припоминай
старые обиды, да придумывай новые.... Он ненавидел тьму, а свет еще
больше; он ненавидел все, а больше всего - Кольцо."
Конечно, личности Горлума и Чайо Чагаса несопоставимы, даже если
забыть, что они принадлежат разным реальностям. Сила Кольца зависит от
силы его владельца, так что Горлум мог получить лишь мелкое всевластье и
мелкое проклятие. Но и умного Чайо Чагаса, и витязя Исилдура Кольцо
повергло в несчастья и одиночество. Здесь Толкиен не верит в исключения.
"Могущество у него такое, что сломит любого смертного. Сломит и
овладеет им... Надо сказать тебе, Фродо, что смертные, которым доверено
владеть Магическими кольцами не умирают, но и не живут по настоящему: они
просто - тянут лямку жизни - без веселья, без радости, да еще и с
превеликим трудом".
Продолжим наш рассказ о судьбах Кольца. В пещере Горлума его случайно
подобрал Бильбо Торбинс, главный герой ранней толкиенской повести
"Хоббит".
Видимо, мы в праве называть Бильбо первым Хранителем. У него хватило
силы не воспользоваться Кольцом, не сделать его источником власти. И он
изведал проклятия. Он смог отказаться от Кольца и передать его своему
племяннику Фродо. Но чего ему это стоило!
"- ...Только вот мне как-то не хочется с ним расставаться. Да и
зачем? А ты-то чего ко мне пристал? - спросил он ломким, чуть не визгливым
голосом, раздраженно и подозрительно. - Все то тебе мое Кольцо не дает
покоя; мало ли что я добыл, твое какое дело?... Говорят тебе, оно мое.
Моя... Моя прелесть! Да, вот именно - моя прелесть!
Гэндальф смотрел спокойно и пристально, только в глазах его огоньком
зажглось тревожное изумление.
- Было уже. - заметил он. - Называли его так. Правда, не ты.
- Тогда не я, теперь я. Ну и что? Подумаешь, Горлум называл! Было оно
его, а теперь мое. Мое, и навсегда!
Гэндальф поднялся, лицо его стало суровым.
- Поостерегись, Бильбо, - сказал он. - Оставь Кольцо! А сам ступай
куда хочешь, - и освободишься...
- Ты, значит, сам его захотел? Так нет же! - крикнул Бильбо. - Не
получишь! Я тебе мою прелесть не отдам, понял? - Он схватился за рукоять
маленького меча.
Глаза Гэндальфа сверкнули.
- Я ведь тоже могу рассердиться, - предупредил он. - Осторожнее - а
то увидишь Гэндальфа Серого в гневе!... Лучше бы ты доверял мне как
прежде. - Он отвернулся, тень его съежилась, и Гэндальф снова сделался
старым и усталым, сутулым и озабоченным...
Бильбо замер в нерешительности, потом вздохнул.
- Ладно. - выговорил он. - Отдам."
Запомни эту сцену. Трудно отказаться от власти. Трудно отдать Кольцо,
даже если ты ненавидишь его. И Толкиен еще раз повторяет:
"Кольцо Всевластия... само по себе сторож. Это оно может предательски
соскользнуть с пальца, а владелец никогда его не кинет. Разве что
подумает, едва ли не шутя, отдать его кому-нибудь на хранение, да и то
поначалу, пока оно еще не вцепилось во владельца."
Никто до Джона Толкиена не изображал могущество власти с такой
беспощадностью. И именно ему принадлежит первая формулировка
фундаментального положения социологии, которое я называю теоремой о
перерождении:
"Раньше или позже - позже, если он сильный и добрый, - но владельцу
Кольца суждено превратится в прислужника Темных Сил, над которыми царит
Черный Властелин."
Проблеме перерождения посвящены многие страницы "Хранителей".
Верховный мудрец Совета Саруман Белый совершает предательство, едва он
принял решение завладеть Кольцом. Боромир, истинный рыцарь, смертью
заплатил за желание воспользоваться им - для самой, что ни на есть,
благородной цели - борьбы с захватчиками его Родины. И Гэндальф, чаще
других героев выражающий мысли автора, говорит Главному Хранителю Фродо:
"Будь у меня такое страшное могущество, я стал бы всевластным рабом
Кольца... Кольцо знает путь к моему сердцу, знает, что меня мучает жалость
ко всем слабым и беззащитным, а с его помощью - о, как бы я надежно их
защитил, чтобы превратить потом в своих рабов."
Отказывается от Всевластия Галадриэль. И подводит итог Элронд, вождь
эльфов, свидетель всех трех эпох средиземья:
"Светлые Силы... не могут использовать кольцо Всевластия. Нам это
слишком хорошо известно... В нем скрыта огромная мощь... так что и владеть
им может лишь тот, кто наделен поистине великим могуществом. Но могучим
оно особенно опасно... Мы знаем, что если кто-нибудь из Мудрых одолеет
Саурона с помощь Кольца, то неминуемо засядет на его трон и сам
переродится в Черного Властелина. Это еще одна важная причина, почему
Кольцо необходимо уничтожить, ибо покуда оно существует, опасность
проникнуться жаждой всевластия угрожает даже Мудрейшим из Мудрых.
перерождение всегда начинается незаметно. Я страшусь взять Вражье Кольцо
на хранение. И никогда не воспользуюсь им в борьбе."
Итак, Кольцо Всевластия следует уничтожить. Но, оказывается, молоты
гномов, и пламя, и волшебство Гэндальфа бессильны перед его мощью. Лишь
недра Огненной горы - сердца Мордора способны расплавить Великое Кольцо.
Но что делать сейчас, пока оно существует? Английский писатель придумывает
великолепную символику Хранителей - литературное воплощение сложнейшей
философской идеи.
"Помни, ты лишь Хранитель, а не Владелец тебе доверено не владеть, а
хранить."
Можно назвать концепцию Толкиена "властью без власти". Только через
ее использование возможен, видимо, путь человечества к коммунизму.
Мне кажется, Летописи Джона Рональда Роуэлла Толкиена заслужили бы
всеобщее признание, даже если бы теоремой о перерождении и идеей "власти
без власти" ограничивались бы все их философское содержание. Но
рассмотренные проблемы являются только завязкой, сюжетообразующим
элементом эпопеи. Произведение включает в себя еще много линий, и
переплетающихся, и независимых. Подобный анализ их нас ждет впереди.
Эта часть статьи посвящена не философии Толкиена, а литературному
своеобразию его книг. Владимир Муравьев, первый переводчик "Хранителей",
называет сказочную эпопею "Властелин Колец" уникальной. У нее
действительно нет аналогов в современной литературе. Достаточно сказать,
что повесть "Хранители" положила начало целому направлению художественного
творчества. Подобно тому, как классический детектив умещается в
"Похищенном письме" Эдгара Алана По, толкиенская трилогия включает в себя
весь мир seiense fantazy.
Работая над этой статьей, я убедился насколько трудно анализировать
произведения Дж. Толкиена. Дело не в том, что к "Хранителям" как нельзя
лучше подходит приевшийся от частого (и неуместного) употребления термин
"ткань повествования". Очень тесно переплетаются эпизоды, сюжетные линии,
философские идеи. Все это образует текст столь плотный и емкий, что почти
невозможно извлечь из него отдельную мысль, отдельный образ, не огрубляя
их.
В естествознании важную роль играет введенная Ф. Энгельсом
философская категория системности. Системный подход к исследованию - это
рассмотрение и изучение всех связей, всех отношений анализируемого
объекта. Такой подход, опирающийся на фундаментальный закон всеобщей связи
явлений, известный, как пятый закон диалектики, считается в науке
единственно допустимым.
Мы полагаем, что модель мира, построенная писателем, должна отражать
по крайней мере важнейшие, наиболее существенные, атрибутивные черты
реальности. Лишь в этом случае художественное произведение способно дать
ответ на волнующие человечество вопросы и, значит, стать инструментом
познания.
Итак, неотъемлемым свойством явлений признана системность.
Следовательно, системным должно быть и художественное конструирование
реальности. Иными словами, задача писателя - создавать такие воображаемые
миры, в которых, в частности, каждый элемент был бы связан со многими,
если не со всеми другими. В сущности, когда мы называем литературное
произведение многоплановым, панорамным, полифоничным, когда мы говорим о
сложности или о широте охвата, всякий раз подразумевается именно
системность - та самая плотность повествовательной ткани, которую
невозможно механически расчленить на отдельные составляющие.
Обычно, даже если воображаемый мир строится как полное подобие
реального, системность пропадает при переносе жизни на бумагу. А ведь
сказочники и фантасты призваны не просто копировать действительность. Они
должны конструировать абстрактные модели, связанные с реальностью только
через исследуемую проблему. Поэтому, им приходится не сохранять
правдоподобие, а создавать его. Обеспечить при этом системность почти
невозможно.
Пожалуй, главными причинами литературного успеха Дж.Р.Р.Толкиена
следует признать последовательный научный подход к поставленной задаче и
огромное трудолюбие. Двадцать пять лет продолжалось написание эпопеи
"Властелин Колец" - указывается в послесловии. Но первые страницы будущей
трилогии - тогда она называлась "Сильмариллион" - появились еще во время
мировой войны 1914-1918 гг., а окончательная доработка завершилась только
к 1954 году.
Видимо, с самого начала профессор Толкиен понял, что ему предстоит не
только изложить на бумаге свои философские воззрения, но и - прежде всего
- создать совершенно реалистичный сказочный мир. Предстояла работа мелкая,
кропотливая и неблагодарная. Неблагодарная потому, что в окончательный
текст могло войти едва ли более десяти процентов придуманных реалий, а все
философские и исторические исследования, потребовавшие, наверное, огромных
затрат времени и сил, вообще были обречены остаться за рамками
произведения.
Все же усилия писателя не пропали даром. "...с первых же страниц
"Хранителей", - отмечает В. Муравьев, - мы вступаем в действительность,
сотворенную вширь - на много стран, и в глубину много веков. Открывается
она постепенно, и всякое сказанное о ней слово опирается на тысячу
подразумеваемых. В этом секрет плотности повествовательной ткани
"Властелина Колец"." Добавлю, что секрет кроется, конечно, и в
литературном таланте Толкиена. Каким-то непостижимым способом английский
писатель сумел обеспечить системность и правдоподобие книги, используя
даже не существующие в тексте слова и реалии.
Добавлю еще, что с научной обстоятельностью Толкиена связана и такая
особенность его творчества, которую я называю "стереоскопичностью". Часто
художественное произведение выглядит фотографией. Возникает ощущение, что
изображен настоящий, реальный мир, но существует он только внутри рамки, а
за ней ничего нет. В повести "Хранители" за строго очерченными пределами
Средиземья видны иные реки и моря, города, люди, отблески далекой грозы,
действительность оказывается объемной и безграничной.
Уже упоминалось, что текст "Властелина Колец" опирается на обширные
исследования, прежде всего - филологические. Толкиен считал, что "язык
предрешает мифологию", а основной, наиболее значимый элемент языка - имена
и названия. Они подбирались особенно точно. По существу, любой термин
"Хранителей" имеет аналог в летописях, в эпосе, в сказаниях европейских
народов. Так, имена гномов и магов содержат скандинавские корни (сравним
например: Хумли - Гимли, Дани - Дэйн, Тор - Трор, Хеймдаль - Гэндальф.)
Имена эльфов - кельтские, людей - ирландские, северогерманские и
славянские. Потому они и кажутся реалистичными, что когда-то существовали
на самом деле.
Не только терминология, но и сюжеты кельтских, исландских,
германских, скандинавских мифов использовались профессором Толкиеном в
эпопее "Властелин Колец". В частности, символика Магических колец имеет
фольклорное происхождение, из западноевропейского эпоса пришли многие
народы Средиземья, да и сам этот термин ассоциируется со скандинавским
(эддическим) Мидгардом. Однако, искать в толкиенских книгах фольклорные
источники, работа хотя и увлекательная, но достаточно бесцельная.
Европейская мифология была полностью "переплавлена", художественно
переосмыслена в процессе написания книги, образуя ее невидимый фундамент.
Впрочем, как оказалось, научные изыскания Толкиена имели значительное
идеологическое применение. Книга создавалась в тридцатые годы, когда
расцвела так называемая "новая мифология". Адольф Гитлер (по видимому,
лично) приспособил для своих целей некоторые эпизоды североевропейского
эпоса - "Песню о нибелунгах", часть "Старшей Эдды". Соответствующая
символика широко распространилась в фашистской Германии. Она проникла в
правительственные речи - Гитлер неоднократно упоминал "нибелунгову
верность", "счастливую валгаллу", в науку, где стала господствовать
"теория вечного льда", в культуру. Разумеется, в древних сказаниях
философы третьего рейха искали то, что отвечало их собственной системе
взглядов. Построенные ими мифологические ряды призваны были защищать идеи
расизма, национализма, безоговорочного подчинения вассала своему
господину. Необходимо указать, что значение новой мифологии было, пожалуй,
большим, большим, чем это принято считать. В известной мере она
обеспечивала идеологическую подготовку агрессии. (Смотри, например,
дневник Уильяма Тоддта, американского посла в Берлине в 1934-1938 гг.
"Эддическая терминология" упоминается в нем неоднократно, и ощущение ее
агрессивной направленности передано очень хорошо.)
Книги Толкиена опирались на те же сказания и легенды. Только
содержание было противоположным: "проклятие власти" вместо прославления
великих конунгов, дружба вместо вассальной верности, последовательный
интернационализм. Причем, даже не особенно внимательный читатель замечал
насколько толкиенское использование фольклорного материала было более
глубоким и вдумчивым. Фашистская мифология кичилась своей "народностью",
"историчностью". Но сравнивая ее с "Хранителями", даже с "Хоббитом",
нетрудно видеть, что как раз историчность и народность были выброшены
идеологами национал-социализма из эксплуатировавшегося ими
северо-германского эпоса. Так что, не только глубокая философия эпопеи
"Властелин Колец", но и ее лингвистический фундамент использовались в
антифашистской борьбе.
Иногда мне кажется, что книги Толкиена были написаны еще и в
противовес распространенному в начале XX века любованию Средневековьем:
его рыцарскими турнирами, бессмысленным героизмом, готическими сводами
холодных, нежилых замков. В известном смысле художественный стиль
"Хранителей" можно назвать "антиготикой". Чтобы доказать это, обратимся к
образам хоббитов.
"Хоббиты - неприметный, но очень древний народец. Раньше их было куда
больше, чем нынче: они любят тишину и покой, тучную пашню и цветущие луга,
а сейчас в мире стало что-то шумно и тесно. Умелые и сноровистые, хоббиты,
однако, терпеть не могли да и не могут поныне - устройств сложнее
кузнечных мехов, водяной мельницы и прялки. Исстари сторонились они людей
- на их языке "громадин", - а теперь попросту и на глаза нам не
показываются. Слух у них завидный, глаз острый; они, правда, толстоваты и
не любят спешки, но в случае чего проворства и ловкости им не занимать.
...Во дни мира и благоденствия хоббиты жили, как жилось, а жилось
весело. Одевались пестро, все больше в желтое и зеленое, башмаков не
носили: твердые их ступни обрастали густой курчавой шерсткой, обычно
темно-русой, как волосы на голове... Лица их красотой не отличались,
скорее добродушием - щекастые, ясноглазые, румяные, рот чуть не до ушей,
всегда готовый смеяться, есть и пить. Смеялись от души, пили и ели
всласть, шутки были незатейливые, еда по шесть раз в день (было бы что
есть). Радушные хоббиты очень любили принимать гостей и получать подарки и
сами в долгу не оставались."
Не правда ли, хоббиты совсем не напоминают героев средневековых
легенд? Нет в них стремления к подвигам и самопожертвованию, и славы они
не ищут. Может сложиться впечатление, что кроме застолий и празднований
хоббитов ничего не интересует. Даже в Совете Мудрых Бильбо Торбинс
умудряется прервать обсуждение важнейших проблем, заговорив об обеде.
Однако, приходят тяжелые времена, и оказывается, что "в душе самого
жирного, самого робкого хоббита все же таится (порой очень глубоко таится)
будто запасенная про черный день отчаянная храбрость.", что "хоббиты не
бросают друзей в беде", что очутившись перед лицом Девятерых Призрачных
Всадников, малыш Фродо может крикнуть им: "Уходите! Уходите к себе в
Мордор, я вам не дамся!". И не великий маг Гэндальф, не могучий Боромир,
даже не Арагорн, отважный скиталец пограничного глухоманья, а смешные,
совсем не героические увальни-невысоклики становятся главными героями
эпопеи. Так Толкиен разрушает эстетику литературной готики и создает новую
эстетику, в которой роль неестественной рыцарской доблести играет
свойственное хоббитам неприметное мужество.
Писатель вовсе не пытается развенчать представителей других народов
Средиземья. Немало добрых слов сказано в повести "Хранители" по поводу
эльфов и гномов, магов и "громадин". Но ближе всего автору хоббиты.
Недаром в обращении к читателю они названы нашими прямыми сородичами.
Считается, что "невысоклики" олицетворяют народ провинциальной
Англии. Однако, обратим внимание на то, что им не приписано ни одной
специфически английской черты. Так, как хоббиты, могут жить люди любой
страны. Мне кажется, что Толкиен совершенно сознательно лишил этих своих
героев всяких национальных особенностей - под хоббитами он понимает просто
народ - без различия рас и религий. Мы еще будем обсуждать
интернационализм содержания повести "Хранители". А пока отметим
интернационализм ее литературного стиля.
Говоря о "невысокликах", мы слегка коснулись того, как Толкиен
изображает своих героев. Но на этом вопросе следует остановиться
подробнее. В конечном счете, именно умение создать образ определяет
уровень мастерства писателя.
Марк Твен ввел в литературоведение термин "живые люди". Точного
определения этого понятия, конечно, нет, но интуитивно мы одних героев
считаем живыми, а других - называем схемами, персонажами.
Мы легко находим в своих друзьях черты хоббитов, гномов и эльфов.
Очень редко, но все же можно встретить в нашем мире Гэндальфа,
Арагорна-следопыта. Редко... но и в средиземье Рыцарей из Заморья было
совсем немного. Ошибиться невозможно; герои Толкиена узнаваемы, они вполне
реальные жители планеты Земля. Я упоминал о влиянии "Хранителей" на
молодежные движения шестидесятых годов. Так вот, юноши и девушки называли
себя "друзьями Фродо". Сказочный толкиенский хоббит оказался для них
человеком, нуждающимся в помощи.
Наверное, это можно назвать литературным памятником. Во всяком
случае, не подлежит сомнению то, что Толкиену удалось создать полнокровные
запоминающиеся образы.
Пожалуй, в решении этой задачи английский писатель снова исходил из
первичности языка. Он понимал, что лучше всего человека характеризует
речь: слова, присущие лишь ему обороты, построение фраз. Язык отражает
образ мышления, то есть, самую индивидуальность личности. И автор не
пожалел усилий, чтобы сконструировать речь каждого героя повести. Работа
эта опиралась на уже сотворенную действительность Средиземья; на историю,
этнографию, особенности стран и народов воображаемого мира эпохи.
Образы толкиенских героев раскрываются прежде всего через диалоги.
Исключения составляют лишь Горлум да Саурон, о которых рассказывают
другие. Но оба они скорее символы, чем личности. Интересно отметить, что
единственная попытка автора сказать что-то о человеке, не приведя пример
его речи, окончилась неудачей. Арвен, дочь Элронда, никак не назовешь
живой.
Надо сказать, что задача, стоящая перед Толкиеном, была очень сложна.
Ведь в его трилогии одновременно действуют люди и хоббиты, полусказочные,
легендарные эльфы и гномы, фантастические маги. Черные Всадники,
фантасмагорические Умертвия, и, наконец, ни на кого не похожий, от начала
и до конца вымышленный автором, Том Бомбадил. Писатель должен был не
только снабдить каждого героя индивидуальной речевой характеристикой, но и
связать их диалоги и монологи с естественным разговорным языком
повествования. Дж.Р.Р.Толкиену это удалось.
"Миновало ли утро, настал ли вечер, прошел ли день или много дней -
этого Фродо не понимал: усталость или голод словно бы отступили перед
изумлением. Огромные белые звезды глядели в окно; стояла бестревожная
тишь. Изумление вдруг сменилось смутным страхом, и Фродо выговорил:
- Кто Ты, Господин?
- Я? - переспросил Том, выпрямляясь, и глаза его засияли в полумраке.
- Ведь я уже сказал! Том из древней были: Том, земля и небеса здесь
издревле были. Раньше рек, лесов и трав, прежде первых ливней, раньше
первых бед и засух, страхов и насилий был здесь Том Бомбадил - и всегда
здесь был он. Все на памяти у Тома: появленье Дивных, возрожденье
Смертных, войны стоны над могилами... Впрочем, все это вчера - смерти и
умертвия, ужас тьмы и черный мрак... А сегодня смерклось только там вдали
за Мглистым Над горой Огнистою.

Словно черная волна хлестнула в окна, хоббиты вздрогнули, обернулись,
но в дверях уже стояла Золотинка, подняв яркую свечу и заслоняя ее рукой
от сквозняка, и рука светилась, как перламутровая раковина.
- Кончился дождь, - сказала она, - и свежие струи бегут с холмов под
звездными лучами. Будем же смеяться и радоваться!
- Радоваться, есть и пить. - повесть в горле сушит. Том с утра
поговорил, а зайчишки слушали. Приустали? Стало быть, собираем ужин!
Он живо подскочил к камину за свечой, зажег ее от пламени свечи
Золотинки, протанцевал вокруг стола, мигом исчез в дверях, мигом вернулся
с огромным, заставленным снедью, подносом и принялся вместе с Золотинкой
накрывать на стол. Хоббиты сидели, робко восхищаясь и робко посмеиваясь:
так дивно прелестна была Золотинка, и так смешно прыгал Том. А все же
казалось, что у них общий танец". Толкиена можно цитировать до
бесконечности. Я выбрал этот пример, чтобы проиллюстрировать и слитность в
тексте "Хранителей" разговорной и сказочной языковых стихий, и толкиенские
приемы создания литературного образа.

К очевидным достоинствам эпопеи "Властелин Колец" следует отнести
фантастический реализм, сказочную достоверность происходящих событий. Этот
раздел статьи я начал с утверждения, что в повести "Хранители", как в
капле воды, отражается направление Sciense fantasy. Общепринятого
определения данного жанра еще нет, но в сущности, он может быть
охарактеризован одной фразой: Sciense fantasy это сказка с правилами.
Иначе говоря, не накладывается ни каких ограничений на законы, управляющие
созданным писателем волшебным миром, но сами эти законы незыблемы, и весь
сюжет произведения обуславливается ими. Я, однако, не совсем точен. На
самом деле, "правила игры" тоже вполне произвольны. Они, во первых, должны
быть самосогласованными, во вторых, - обеспечивать системность и
реалистичность вымышленной действительности, связь ее с нашей жизнью.
Жанр Sciense fantasy стал популярен сейчас именно потому, что в нем
достиг своего логического завершения основополагающий принцип фантастики
вообще: задачей литературы является создание абстрактно-реалистичных
моделей действительности в целях познания мира и его переустройства.
Можно, конечно, долго доказывать, что этот жанр был создан Дж.Р.Р.
Толкиеном, но это потребует пересказа всей повести "Хранители". Заметим
лишь, что в книге, при всей ее сказочности, полностью отсутствуют чудеса:
ни Гэндальф, ни Элронд, ни Саурон со своими прислужниками не всесильны.
Они не могут нарушить действующие в Средиземье "правила игры": зло
бессильно в Лориэне, и поэтому Черный Властелин не знает мыслей
Галадриэли; Гэндальф и Всеславур - Преображающийся эльф не в состоянии
противоречить Девяти Копьеносцам, но и те, в свою очередь, не смеют
проникнуть в Раздол.
Сказочному реализму "Хранителей" хочется посвятить еще несколько
слов. До сих пор мы почти не касались антуража повести. Вековечный Лес,
который не пускает чужаков, Старый Вяз, подстерегающий неосторожных
путников, жуткие Умертвия, Призрачные Всадники, наконец, Магические
Кольца... вероятно, все это было придумано до Толкиена и существовало в
тех или иных сказаниях. Но после прочтения "Хранителей" источники не
вспоминаются. Столь правдоподобно и точно описана сказочная явь, столь
тщательно увязана она с формой и содержанием трилогии, столь естественно
слита с ее философской символикой, что мы безусловно вправе приписать
автору "Властелина Колец" открытие всех этих фантастических реалий.
Пора заканчивать разговор о литературных особенностях "Хранителей",
иначе он грозит стать бесконечным. Нам придется исключить из рассмотрения
вопросы связи формы и содержания повести, интереснейшую проблему
филологической обусловленности используемой символики, такое важное
качество, как экономичность стиля Толкиена, отсутствие в трилогии
случайных, проходных эпизодов. За пределами этой статьи останутся и
особенности пейзажа, секреты динамики повествования и развития образов.
Подробное исследование творчества Толкиена - задача отдельной книги.
Хочется в заключение обратить внимание читателя на поэтичность текста
"Хранителей". Я говорю сейчас не о стихотворных вставках, которых в книге
очень много, а о самом повествовании. Давайте вернемся к началу статьи и
внимательно прочтем два отрывка, которыми она открывается. По-видимому, их
нельзя назвать прозой, как не являются прозаическими легенды, мифы,
древние сказания. При желании, легко отыскать у Толкиена аллитерации,
внутренний ритм, напевность - основные атрибуты УСТНОГО поэтического
творчества, и еще раз подтвердить существование глубоких фольклорных
корней эпопеи "Властелин Колец". Но не будем этого делать: красота всегда
красота, а поэзия есть поэзия - она понятна без всякого анализа.
Нам вновь предстоит обратиться к содержанию повести "Хранители", к ее
философии и символике. Напомню, главная задача данной статьи - ответить на
вопрос, что нового сказал Дж.Р.Р.Толкиен человечеству? Мы рассмотрели уже
литературную новизну трилогии, но далеко не исчерпали глубину ее идей.
Вероятно, найдутся люди, которые прочитав этот раздел, заметят: "То,
о чем здесь говорится, известно давно. Проблема власти, темы
ответственности, выбора - вовсе не открытие Толкиена." Да, все эти вопросы
стоят перед обществом не одно тысячелетие. Но каждую эпоху мы должны
решать их заново, как в первый раз. Изменяется мир, и оказывается, что
прошлый опыт скорее мешает нам, чем помогает.
Я хотел бы прежде всего отметить глубокий гуманизм толкиенской этики.
Гуманизм, традиционный для литературы, но сейчас почти забытый.
Наверное, по жестокости и бесчеловечности ХХ век не сравним с
предыдущими. Конечно, массовые убийства и истязания были всегда -
достаточно вспомнить ассирийские войны, падение Римской империи или
монгольские нашествия, - но лишь в наше время зверства оказались
поставленными на научную и промышленную основу. Собственно, каждый из нас
понимает бессмысленность жестокости, но... мы ведь боремся за правду, а
противник воплощает зло, значит...
Дегуманизация общества развивается стремительно. Люди, окончившие
школу тридцать лет назад, не могут поверить в правдивость железняковского
"Чучела", а современные школьники называют события, изображенные в книге,
обычными.
В одном из фильмов о воинских учениях советский офицер кричит
условному пленному: "Будь это война, ты бы у меня заговорил!" и зал
воспринимает его слова, как должное. В повести Б.Лапина "Первый шаг",
выпущенной издательством "Молодая Гвардия" и дважды переизданной, дело
доходит уже до пропаганды фашистских идей:
"Жестоко? Вы говорите, жестоко было оставлять их на произвол судьбы?
Вы говорите: они не виноваты в просчете с цирконием? А нарушать чистоту
многолетнего и дорогостоящего медико-биологического эксперимента из
жалости, из сопливого сострадания - это по вашему гуманно?
Действие повести происходит в счастливом будущем. Герой, несомненно,
выражает мысли автора. Что это за эксперимент? Да просто людей поместили в
тренажер, назвали это реальным полетом к звездам ив течение десятков лет
наблюдали, как они живут - как любят, дружат, ссорятся, болеют, умирают,
сходят с ума. Надо полагать, до столь утонченных опытов над людьми врачам
Освенцима было не додуматься.
Самое страшное в наше время - не термоядерное оружие, а тщательно
взлелеянное убеждение, что жалость устарела. Мы обвинили в бесчеловечности
наших врагов, оправдывая свои действия, как вынужденные, но ведь "зло
непрерывно порождает зло, независимо от того, кто принес его в мир."
В жизни и в литературе стало не принято прощать. Сложилось мнение,
что человек не только в праве судить, но и наказывать других. Вот,
например, позиция автора повести, опубликованной в журнале "Пионер".
"У животных есть жестокий закон: они изгоняют больного, чтобы не
заразиться всему племени. У животных нет никакой иной медицины. И может,
поэтому они так здоровы!
Думается, так же и души. Нету никакой для них "медицины".
Значит, нельзя прощать?
Да, по настоящему плохое прощать нельзя!
Единственное спасение тут - наказать... Это, конечно, тоже не лечение
для той потерявшейся в потемках зла души. Но хотя бы пусть она молчит от
страха, чтоб не мешала жить другим."
Удивительно, что главный герой повести действует в разрез с данной
идеей. Так интуитивное мироощущение писателя вступает в конфликт с его
декларациями.
В современном мире откровением звучат слова Гэндальфа:
"Жалость говоришь? Да ведь именно жалость удержала его за руку.
Жалость и милосердие: без крайней нужды убивать нельзя. И за это была ему
великая награда. Недаром он не стал приспешником зла, недаром спасся; а
все потому, что начал с жалости!" И еще одна цитата: "-Он заслужил смерть,
- говорит Гэндальфу Фродо.
- Заслужить то заслужил, спору нет. И он, и многие другие, имя им
легион. А посчитай и таких, кому надо бы жить да жить, - но они мертвы. Их
ты можешь воскресить - чтоб уж всем было по заслугам? А нет - так не
торопись никого осуждать на смерть."
Не ново? Боюсь, что уже ново.
Продолжим исследование морали современного общества. "Словарь по
этике" утверждает, что хотя благодарность, верность человеку и является
одним из проявлений принципа справедливости, предпочтение в случае
необходимости выбора должно быть отдано более высоким мотивам
общественного долга. Оказывается, наша этика способно оправдать высокими
словами даже предательство.
Толкиен решительно выступает против укрепившегося искажения давно
известных человечеству принципов, против подмены понятий, когда слова
незаметно для большинства приобретают новый смысл, противоположный
первоначальному. Он убежден, что измену идеалам нельзя назвать развитием
убеждений, жестокость - вынужденной мерой, зло - благом для будущего,
предательство - выполнением долга. В сущности, в повести "Хранители"
Толкиен предлагает вернуться к когда-то общеизвестным этическим идеалам.
Они и образуют совершенно новую для нас этику, общечеловеческую и
человечную.
Ф. Дюрренматт говорит в своей пьесе "Ромул Великий": "Гораздо труднее
и гораздо возвышеннее хранить верность человеку, чем государству." У
Толкиена нет таких деклараций. Но "хранителей... спасет только взаимная
верность" - говорит Галадриэль.
А теперь вспомним судьбу Боромира. Ради того, что казалось ему долгом
перед Родиной, он нарушил личную верность другу. Последние слова
умирающего Боромира были: "Я заплатил." Толкиен, как и Дюрренматт, не
верит, что можно остаться верным обществу, предав отдельного человека.

Кроме конкретных этических правил нам необходимо рассмотреть и другие
проблемы. Вся первая часть статьи была посвящена теме власти. Настало
время вернуться к ней. Обратимся к главному вопросу: как преодолеть
проклятие?
Хранители... Четверо хоббитов, двое людей, эльф, гном, маг -
представители всех Свободных Народов Средиземья. Вновь прозрачна символика
- герои повести отличаются друг от друга сильнее, чем любые нации, расы
нашего мира. Эльфы не доверяют гномам, прячутся от людей.
"- Странные времена... Мы все враги единого Врага, на небе сияет
ясное солнце и при этом я должен идти вслепую, оказавшись в гостях у своих
же сородичей.
- Не странные, а страшные... Наша разобщенность и взаимное недоверие
вызваны лиходейской мудростью Врага и его поистине грозным могуществом".
Эти слова представляются мне очень важными для понимания философии
Дж.Р.Р.Толкиена. Английский писатель не считает необходимым доказывать,
что лишь союз Свободных Народов, интернационал способен совладать с
Темными Силами. Это очевидно для всех, кроме жителей Затемненных Земель.
Толкиену важно понять, что же вызывает национальную рознь, недоверие, даже
ненависть.
"Лиходейская мудрость Врага."
Не нужно искать биологические, "естественные" корни враждебности.
Национализм создается теми, кому это выгодно, - говорит Толкиен.
"...объединиться нам не дает Черный Властелин."
Когда то Средиземье знало другие времена. "Велика была сила эльфов, и
люди тогда еще были заодно с ними... Не худо было бы нам припомнить эту
главу древней истории: тогда было и горе, и мрак надвигался, но против них
воздвигалась великая доблесть, и тогдашние подвиги не пропали даром."
Толкиен ищет выход. Пусть лиходейство Врага не дает соединиться целым
народам. Но Мудрые их представители всегда способны договориться между
собой.
Возникает отряд Хранителей.
Они хранят не кольцо - оно лишнее и должно быть уничтожено. Символика
шире: Хранители сберегают мир Средиземья. Таково мнение В._Муравьева,
автора статьи "Сотворение действительности".
Но почему Фродо и его друзья стали Хранителями?
"-Какие тебе нужны ответы? Что ты не за доблесть избран? Нет, не за
доблесть. Ни силы в тебе нет, ни мудрости. Однако же избран ты, и значит,
придется тебе стать сильным, мудрым и доблестным."
"Выбирать судьбу нам не дано... Враг с каждым днем все сильней. Надо
опередить его замыслы и воспользоваться невероятным случаем - быть может,
себе на погибель."
Фатализм? Нет. Просто понимание диалектики выбора. Не только мы
выбираем судьбу, жизнь, ответственность. Бывает, что ответственность
выбирает нас. Конечно, можно отказаться - переложить бремя на других и
просто жить. Только, предав свою судьбу, ты предаешь друзей, близких,
Родину. Хотя, быть может, кто-то выполнит твой долг и все образуется?
"Оказалось, что каждому участнику похода, как поняли, глядя друг на
друга Хранители, был предложен ясный, но безжалостный выбор между
верностью и самой заветной мечтой: переложи смертельно опасную борьбу со
Всеобщим Врагом на чужие плечи - сверни с дороги, - и мечта сбудется."
Выбирать трудно. И нельзя сделать это раз и навсегда. Каждый
следующий шаг сложнее предыдущего. Но пути назад нет. "Вернуться... мы
можем только с победой. Или с позором, признав свое поражение. Я предлагаю
пробиваться вперед." - говорит Фродо. Хранители спускаются в Черную
Бездну.
Что ведет их? Долг? Ответственность? Честолюбие? Страх?
Биографы Толкиена указывали: писатель создал "мир, в котором
нравственные проблемы воспринимаются всерьез и где возможно... принимать
правильные решения." "По-видимому, предполагается, - замечает В. Муравьев,
- что в действительном, в повседневном мире правильные решения не очень
возможны."
Мне кажется, что люди, утверждающие это, твердо знают, что лгут.
Просто когда-то они отказались от пути Хранителей, и теперь им осталось
лишь говорить, что никакого пути нет.

"Только чашу испить не успеть на бегу,
Даже если разбить - все равно не смогу.
Или выплеснуть в наглую рожу врагу -
Не ломаюсь, не лгу - все равно не могу.
На вертящемся гладком и скользком кругу
Равновесье держу, изгибаясь в дугу.
Что же с чашею делать - разбить - не могу,
Потерплю и достойного подстерегу.
Передам - и не надо держаться в кругу
И в кромешную тьму, и в ненастную мглу,
Другу передавши чашу сбегу.
Смог ли он ее выпить, узнать не смогу.
Я с сошедшими с круга пасусь на лугу.
Я о чаше невыпитой здесь не гугу.
Никому не скажу, при себе сберегу.
А сказать, и затопчут меня на лугу."

Итак, путь Хранителей. Дорога по лезвию ножа, и первая же ошибка
грозит гибелью. Тяжесть сомнений, неуверенность, страшные враги. Девятерым
Хранителям противостоят все Темные силы.
Погибает Гэндальф. Проклятие Кольца убивает Боромира. Отряд
раскалывается. Последняя глава повести носит горькое название "Разброд". И
остается лишь ответственность и Выбор. "Слабые не раз преображали мир,
мужественно и честно выполняя свой долг, когда у сильных не хватало сил."
"...не было мира в зацветающем Средиземье. На Мглистом, как муравьи,
копошились орки. Под голубыми елями восточного Лихолесья дрались люди,
эльфы и звери. Дымом затянуло границы Лориэна. Над Морией клубились черные
тучи. В землях Бранда полыхали пожары."

Мы начинаем разговор о Сауроне, Повелителе Колец. Не только орки и
тролли, не только призрачные обитатели Мордора, но и многие люди - гордые
и величавые - выполняют его волю. Крепнет завеса Тьмы.
Люди, гордые и величавые... Вспоминаются имена Эрвина Роммеля, Гейнца
Гудериана, Эрика фон Манштейна - самых талантливых полководцев Третьего
Рейха. Они охотно выполняли приказы фюрера. Танковые дивизии взламывали
границы Польши и Франции, Греции и Югославии, Египта, Советского Союза.
Так все новые и новые земли оказывались под властью свастики. А ведь они
не были убежденными фашистами, эти люди. Опять проклятие Кольца?
Саурон Черный, Властелин Темных Сил.
Кажется, что Толкиен упрощает: зло сосредоточено в отдельном
человеке: источником Тьмы является только Мордор, в котором "клубится
душная беспощадная ненависть". Но в таком случае победа Светлых Сил
близка. Мордор один против всего мира - скоро Свободные Народы сметут
башни и стены Минас-Моргула и разрушат Черный Замок. Зло, носящее столь
личный, индивидуальный характер, не может быть прочным.
Тогда почему в повести так много горечи? Почему трагичным кажется нам
путь Хранителей. Почему не крепость Темных сил, а Крепость Последней
Надежды окружена, и ее защитники гибнут в неравной борьбе?
Всеобщий Враг господствует к востоку от Андуина, в Мории, в
Чародейских дебрях Лихолесья. Черные Всадники вихрем проносятся через
Хоббитанию и добираются до Раздола - сердца Свободных Земель. Им пришлось
отступать, но поход Девятерых Копьеносцев был не более, чем разведкой. Что
станется с Лориэном и Раздолом, когда призрачные "назгулы" подойдут к их
границам во главе воинства Саурона?
Польша продержалась семнадцать дней. Агония Франции длилась чуть
больше месяца. На шестой день войны танки Гудериана подошли к Минску.
Но в конце-концов Светлые Силы победили? Да, сорок лет назад остатки
немецко-фашистских войск сложили оружие. Отравился нацистский фюрер
Гитлер. Многих Приспешников Зла ждала скамья подсудимых и эшафот.
"Я свидетель всех трех Эпох Средиземья и участник бесчисленных боев с
Врагом, кончавшихся страшными для нас поражениями и поразительно
бесплодными победами..." - говорит Элронд.
В 1985 году на улицах Москвы шестнадцатилетние кричат "Хайль Гитлер"
и рисуют свастику. Ленинградские школьники совершают убийство, а школьницы
зверски избивают свою подругу, так, ни за что. В Краснодоне другие
шестнадцатилетние глумятся над памятью "Молодой Гвардии", а издательство,
названное в честь юных героев-антифашистов, переиздает "Первый шаг".
"Снова и снова - разгром, затишье, но потом Тьма меняет обличье и
опять разрастается."
Последний Союз эльфов и людей сокрушил мощь Саурона. Замок был
разрушен, и сам Черный Властелин на столетия превратился в безликого
призрака. Но сущность Мордора осталась прежней.
Значит, в действительности, зло у Толкиена не персонифицировано.
Повелитель Колец лишь символ его. Даже не символ - воплощение.
Всякий раз, когда жестокость и ненависть особенно широко
распространяются в нашем мире, зло обретает конкретного носителя.
Пятьдесят лет назад им был Адольф Гитлер. Кончилась война, фашизм стал
безликим призраком, но кольцо сохранилось, не исчезли ненависть и
жестокость.
Историки будущего назовут восьмидесятые годы ХХ века временем "второй
волны" фашизма. И самое страшное, что на этот раз персонификации не будет.
Трагизм "Хранителей" в том и заключается, что зло, порожденное
Кольцом, разлито в мире Средиземья. Одиночество, страх, предательство
слабых, недоверие близких, разобщенность мудрых...

"Нас мало, и нас все меньше.
Но самое страшное, что мы врозь..."

Все больше затемненных земель. Ефремовская "стрела Аримана", закон
самопроизвольного возрастания зла в неустроенном обществе, господствует
над миром. Для "второй волны" характерно отсутствие открыто фашистских
государств. Зато характерен глобальный процесс фашизации общества.
Где доказательства? Везде. В бесцельных войнах, типа Ирано-Иракской,
в неподдающейся не только оправданиям, но даже объяснениям бомбардировке
Ливии, в участившихся террористических актах. Еще?... Во все большем
разнообразии военных игрушек на витринах детских магазинов. В газетах. В
статистике самоубийств и алкоголизма. В статистике преступлений. Почти в
любой школе.
"Но на этот раз нам дано время..."

Слишком многое в повести "Хранители" связано с судьбой человечества.
Настолько близки проблемы толкиенского Средиземья и нашей
действительности, что термин "фантастический реализм" оказывается
недостаточным. Когда-то очень давно, в каждое произведение искусства люди
вкладывали мироощущение своей эпохи. Столетия прессовались в единое
повествование: точное и бесконечно емкое. Так возникал эпос. И пожалуй,
именно это слово, обозначающее исчезнувший жанр литературы, лучше всего
характеризует трилогию Дж. Толкиена. Вспомним, что и необычайно тщательное
изображение сказочного мира, и глубокая системность, и историчность -
характерные черты эпоса, как и естественно проявляющаяся поэтичность
стиля.
А каков он должен быть, эпос ХХ века? Русские былины, "Эдда", "Песнь
о Нибелунгах", кельтские сказания заканчиваются одинаково: герои, будь то
богатыри, викинги, рыцари, либо погибают, либо после славных блистательных
побед - сталкиваются с неразрешимыми проблемами. Получается, что эпос -
это память о прошлом и тревога за будущее, близкое, неотвратимое, в
котором бессильны воспетые легендами витязи. Так остались в памяти народов
Средиземья Элендил, Исилдур, Гил-Гэлад сумевшие "развеять ночь, развеять,
но не превозмочь".
Итак, все эпосы заканчиваются ощущением тупика и страха перед
грядущим, невольным желанием продлить героическое прошлое.
"Хранители" - тоже тревога за будущее, ощущение наплывающей тьмы.
Не символично ли, что эпос ХХ века указывает нам если не путь, то
возможность пути?
Близится реальная битва за Кольцо. И вновь точной оказывается
толкиенская символика: не объединенные дружины Свободных Народов способны
защитить мир, а взаимная верность Хранителей. Если зло рассеяно в
обществе, выход один - преодолеть его в себе и друзьях. Преодолеть, и
нести в Затемненные Земли доброту, человечность и мудрость - единственное
оружие, которое способно уничтожить Темные Силы, а не просто в очередной
раз временно сломить их. Это гораздо труднее, чем воевать. Тем более, что
мирный путь Хранителей остается смертельно опасным.
Им предстоит долгая и тяжелая битва. И почти безнадежная. Поэтому так
горек оптимизм Толкиена. Вторая часть "Хранителей" наполнена прощаниями:
светлыми - с Раздолом и Лориэном, горестными - с Гэндальфом и Боромиром.
Постоянно повторяется неумолимое "никогда". Никогда больше не увидят Фродо
и Арагорн цветущего Лориэна. Исчезнет и никогда не вернется чудесная магия
Третьей Эпохи. Никогда не жить эльфам среди исполинских ясеней
Благословенного Края.
Тяжело, вступая в борьбу, осознавать неизбежность страшных потерь.
Еще труднее выдержать до конца. Но все-таки - "два крохотных хоббита плыли
на восток". Так заканчивается повесть "Хранители".
Оптимизм книги лишь в словах Хелдера:
"Наш нынешний мир суров и опасен, и некоторые свободные земли
затемнены, а любовь часто оборачивается печалью, но становится от этого
еще прекраснее."
И в том, что нам оставлен выбор.

Тревожная надежда пронизывает творчество Толкиена. Тревожная надежда
заполняет наш мир. Занимается утро Новой Эпохи. Преддверием ее должно
стать преодоление Проклятия Власти.
Нас всех ждет выбор.
Хранители начинаются не с Фродо, каким бы мудрым не сделал его путь,
не с Гэндальфа, на магический жезл которого мы не вправе надеяться, а со
следопыта Арагорна. Борьба со злом давно стала для него жизнью.
"...мы - стражники пограничного Глухоманья - боремся со всеми Темными
Силами. Не Вражье воинство - Безымянный страх разогнал бы жителей Севера и
Запада, если бы арнорцы не скитались по дикому Глухоманью, без отдыха
сражаясь с темными силами. Скажи, кто чувствовал бы себя спокойно - даже
за стенами своего жилища, в самых отдаленных и мирных странах - если бы
призрачные подданные Мордора беспрепятственно проникали в западные земли?
Кто отважился бы пустится в путь? Но когда из черных лесных чащоб, из
трясинных болот или мглистых ущелий выползают темные союзники Мордора, их
неизменно встречают арнорцы, и они отступают за Изгарные горы.
А мы не требуем даже слов благодарности. Путники подозрительно
косятся на нас, горожане и сельские жители Средиземья с презрительным
сочувствием называют на бродягами... Совсем недавно один толстяк, живущий
по соседству с такими существами, что, услышав о них, он умер бы от
страха, назвал меня - не желая оскорбить! - Бродяжником... он не знает,
зачем мы странствуем, и снисходительно жалеет неприкаянных скитальцев. Но
нам не нужна его благодарность. Он, подобно всем его сородичам и соседям,
живет спокойно, мирно и счастливо - вот что скитальцы считают наградой.
Вернее, считали...
...Потому что сейчас мир опять начинает меняться. Проклятие Исилдура
- Кольцо Всевластия - явилось из долгого небытия на землю. Нам предстоит
великая битва. Сломанный Меч будет перекован, и я отправлюсь с тобой в
Минас-Тирит."
Наверное, каждому из Вас приходилось встречать таких, как Арагорн.
Помогите им. Они - Хранители.

Рассуждения путешественника во вpемени.

Я занимаюсь войной. Войной во всех ее фоpмах: от
кpовопpолитных межгосудаpственных столкновений до супpужеских
pазбоpок. Войны возникают там, где сталкиваются интеpесы, и
выживание втоpой стоpоны не pассматpивается в качестве
необходимого гpаничного условия. То есть - везде.
" - Вы пpотив меня, следовательно вы пpотив войны?
- Что вы. Я воюю всю жизнь."
Я тоже.
"Коpоль, котоpый сотню лет над нами пpавил,
Пpивил стpане лихой азаpт войны без пpавил."

Считается, что Евpопа знает толк в войнах. Если судить по
количественным хаpактеpистикам: количеству сpажений, длительности
их, потеpям, - то, навеpное, это так. Хуже обстоит дело с
качественной стоpоной дела. У меня была возможность
пpисутствовать почти на всех кpупных войнах евpопейской истоpии.
Большого интеллектуального удовольствия это мне не доставило.
Суммиpуя свои наблюдения, я должен сказать, что Отpажение,
известное своим жителям, как "Земля", лидиpует сpеди пpочих Теней
по ожесточенности битв, самопожеpтвованию, воле к победе.
Славятся земляне и своим тактическим мастеpством. Но научиться
здесь стpатегии можно только на уpовне КМС или ниже. (Если,
pазумеется, не обpатить свой взгляд на Китай эпохи вpаждующих
цаpств.) Поэтому я пpедлагаю Вам военный учебник, составленный
по матеpиалам войн в Отpажениях, миpах, для котоpых Земля -
"последняя сpеди pавных".

1. Инновации и война.

Мы начнем анализ с последней кpупной войны на моpе - Японо
- Амеpиканской. Она отличалась от большинства земных войн тем,
что по кpайней меpе была подготовлена. Обе стоpоны занимались
планиpование будущих боевых действий не менее 20 лет.
ЭКСПОЗИЦИЯ:
США и Япония pазделены Тихим или Великим океаном.
Пpотивоpечия между этими стpанами касались судьбы Филиппинских
остpовов (сфеpа влияния США), Китая (сфеpа влияния Японии), Юго-
Восточной Азии (сфеpа влияния Великобpитании). Они pезко
усугибились в pезультате так называемых "миpных конфеpенций 20-х
годов" (о коих мы еще будем иметь удовольствие поговоpить), где
Япония была вынуждена согласиться на огpаничение боевых
возможностей своего флота как в количественном, так и в
качественном отношении.
Поскольку вопpос о господстве на Тихом Океане имел pешающее
значение в случае любого конфликта между Японией и США (военного
ли, экономического ли, политического ли), было очевидно, что
Япония неизбежно денонсиpует Вашингтонский договоp. В свою
очеpедь это означало, что США необходимо смиpиться либо с
пеpспективой ускоpяющейся гонки моpских вооpужений, либо с
пеpспективой войны.
Надо сказать, что это была пpиятная альтеpнатива. США
экономически пpевосходили Японию. А поскольку последняя была еще
и бедна pесуpсами, энеpгетическими - в особенности, гонка
вооpужений, дополненная хотя бы минимальными тоpговыми
огpаничениями, ничего хоpошего Японии не сулила. А с дpугой
стоpоны, японский флот уступал амеpиканскому (на момент денон-
сиpования моpских соглашений), так что в пpинципе амеpиканцы
могли, ничем особенно не pискуя, пойти и на военное pешение
конфликта.
Положение амеpиканцев усложнял, однако, назpевающий конфликт
с Геpманией. Конфликт этот носил чисто эмоциональный хаpактеp:
хотя интеpесы США и Рейха в тот момент нигде не пеpесекались,
амеpиканское общественное мнение не могло пpинять сам факт
существования госудаpства Адольфа Гитлеpа (котоpый, в свою
очеpедь, недолюбливал Соединенные Штаты). В pезультате
вмешательства в военную политику моpально-этических фактоpов
стpатегические усилия амеpиканцев pаздвоились между Тихим и
Атлантическим Океаном.

ОБСУЖДЕНИЕ:
- А вы полагаете, что моpально-этические фактоpы не должны
оказывать влияния на политику? То есть, "священный эгоизм"
итальянцев вы считаете идеалом?
- Отнюдь. Стpатегия не амоpальна, она внемоpальна. Помните:
"целью войны является миp, котоpый лучше довоенного, пусть,
только с вашей точки зpения". В это "лучше" вы впpаве вставить
любые гpаничные условия.
- Напpимеp, уничтожение вpваpского фашистского pежима в
Геpмании?
- Почему нет?
- Тогда за что же вы осуждаете пpавительство Рузвельта?
- За неумение вести войну, pазумеется. Если хотите, за пpимат
этико-эмоциональных сообpажений над стpатегическими.
- Не ясно.
- Ну хоpошо. Пусть уничтожение упомянутого ваpваpского
госудаpства есть цель войны. Почему из этого следует, что надо
сосpедоточивать флот в Атлантике?
- А что, не надо было?
- А вот этот вопpос уже не имеет отношения ни к моpали, ни к
этике, ни к цели войны. Это - вопpос стpатегии, котоpая, если и
не является точной наукой, то должна стpемиться ей быть.
ДОКУМЕНТ:
"9 июня 1941 года в Белом доме Рузвельт пpинял
Киммеля (командующий Тихоокеанском флотом США). Состоялась очень
вежливая, пожалуй, даже светская беседа. Пpезидент довеpился
адмиpалу: США ведут тайные пеpеговоpы с некими японскими
пpедставителями (не названы) и дpугими заинтеpесованными лицами
(также не названы), что обеспечит миp на Тихом Океане "на 100
лет". Внимательно слушавший адмиpал отметил пpо себя, что
собеседник сооpужал пpекpасные воздушные замки. Без пеpехода
Рузвельт осведомился у Киммеля, как он относится к идее Нокса
(военный министp) - взять с Тихого океана еще 3 линкоpа,
оставшихся 6 с лихвой хватит. "Безумие!" - вскpичал адмиpал.
"Так я и думаю. Я сказал Ноксу - это глупо", - завеpил Рузвельт."
(Яковлев Н.Н. Пеpл-Хаpбоp. М.;1988. с.51.)
- Кто из них был пpав: Нокс или Киммель?
- А как вы думаете?
- Оба виноваты. Такие вещи надо считать, исходя из конкpетного
плана войны, а не pешать "в администpативном поpядке". Кстати,
сколько вpемени им было нужно для того, чтобы пеpебpосить
коpабли?
- Пpавильный вопpос. Легко понять, что это опpеделялось местом
нахождения Тихоокеанского флота. Он мог базиpоваться как на
Гавайские остpова, так и на Сан-Фpанциско. Оцените оба ваpианта.
- Сан-Фpанциско дальше от Японии. Поскольку это более стаpая
база, надо думать, что она лучше обоpудована. Ее много легче
защищать с моpя, с воздуха, с суши. Наконец, базиpуясь на
Сан-Фpанциско и Ноpфолк значительно легче маневpиpовать силами.
С дpугой стоpоны, Сан-Фpанциско весьма удален как от Японии, так
и от Филиппинских остpовов. Пpактически, деpжать флот во Фpиско
- это отдать океан Японии.
- Так ли это? Насколько свободно могут японцы pаспоpяжаться
своими силами пpи наличии амеpиканской эскадpы в Сан-Фpанциско?
- В pадиусе до Филиппин, пожалуй, свободно. А вот дальше
двигаться pискованно.Пpактически пpи любой опеpации Тихоокеанский
оказывается на фланге. Пpи этом он обладает пpеимуществами
сосpедоточенности и близости к базе.
- Вывод?
- Деpжать флот на побеpежье - это отдать Филиппины, но лишить
пpотивника возможности pазвивать успех. Его pиск максимален, свой
минимален. Плюс - возможность маневpа. Идеальный ваpиант для
обоpонительной стpатегии. Оставить флот на Гавайях - это
встpечное сpажение за Филиппины с pеальными шансами удеpжать
аpхипелаг. Плюс - возможность действовать пpотив японских южных
владений. Риск обеих стоpон максимален. Идеальный ваpиант для
наступательной стpатегии. Разделить флот между базами -
компpомисс, неудовлетвоpительный с любой точки зpения.
- В pамках пpедложенной вами дилеммы pазpешается и споp Нокса с
Киммелем. Для обоpонительной стpатегии силы Тихоокеанского флота
могут быть оставлены минимальными тем более, что возможно их
быстpое усиление. К сожалению, не скpытное.
- Почему?
- Потому что коpабли легко пеpесчитать, когда они идут
Панамским каналом. Для наступательной стpатегии флот должен
базиpоваться на Гавайи и быть как можно более сильным. И, что
самое существенное, он должен быть готов к нанесению пеpвого
удаpа.
- То есть, к агpессии?
- А вы видите иную возможность вести наступательную войну на
моpе? Если уж вы ставите коpабли в Пеpл-Хаpбоp, пpинимайте
ответственность за последствия. С моей точки зpения уже само по
себе это пеpебазиpование флота является актом агpессии.
- Ну, ваше толкование несколько pасшиpительно. В конце-концов,
Гавайи - это амеpиканская теppитоpия. Любое госудаpство впpаве
пpоизвольно pасставлять свои вооpуженные силы на своей
теppитоpии.
- А я что-нибудь говоpил о пpаве? Я говоpил только об агpессии.
И я не пpидаю этому теpмину оценочного значения.
- То есть, агpессия не обязательно амоpальна?
- Да.

ЭКСПОЗИЦИЯ (пpодолжение):
Хотя очевидная стpатегическая
уязвимость стpаны должна была побудить японских стpатегов
действовать pазумно, они последовали пpимеpу амеpиканцев и
создали себе дополнительные тpудности, pазделив свое внимание
между Югом (США И Великобpитания) и Севеpом (Советский Союз).
В сущности все тpидцатые годы Флот готовился к одной войне, а
Аpмия - к дpугой.
Здесь японцев, впpочем, можно понять. Манчжуpию они
pассматpивали, как необходимое условие выживания стpаны. Это
означало длинную и необоpудованную гpаницу с "севеpным соседом",
у котоpого были основания не слишком хоpошо относиться к Японии.
Так что все "агpессивные планы японцев на севеpе" вполне могли
быть планами пpевентивной войны с огpаниченными целями.
Стpатегическая pаздвоенность, однако, к добpу не пpиводит.
Локальные конфликты на Хасане и Халкин-Голе способствовали
дальнейшему ухудшению отношений между Москвой и Токио.
Соответственно, все больше pесуpсов напpавлялось на
вспомогательное (с точки зpения pеальных экономических интеpесов
метpополии, котоpая пpежде всего нуждалась в нефти) напpавление.
Между тем, отношения на Тихом Океане начали быстpо обостpяться.
США обявили эмбаpго на поставку сыpья в Японию, и война на юге
стала из веpоятной неизбежной.
Пеpед японским командованием стояла сложная задача: б ы с т -
p о (поскольку на длительную войну стpане не хватало pесуpсов)
pазгpомить флот Соединенных Штатов Амеpики, захватить Филиппины и
вынудить амеpиканцев заключить компpомиссный миp. Пеpед нами
довольно pедкий пpимеp глобальной войны с огpаниченными целями.
ПЛАНЫ И ИСПОЛНИТЕЛИ:
"Амеpиканский стиль" ведения войны - это
оpганизованность. Как пpавило, военного искусства в классическом
понимании этого слова в действиях амеpиканцев нет вообще: победа
достигается безупpечной pаботой тыла, пpедельным насыщением войск
боепpипасами, огpомным пpевосходством в технике. Соответственно,
высшие амеpиканские военные зачастую лишены той индивидуальности,
котоpая хаpактеpна для евpопейских военачальников, и влияние их
неповтоpимой личности на ход событий весьма незначительно.
Ход боевых действий в Японо-Амеpиканской войне связан
поэтому не столько с именами Стаpка или Киммеля, сколько с именем
Фpанклина Рузвельта. Он-то во всяком случае был яpкой
индивидуальностью.
Рузвельт, как известно, мемуаpов не оставил, и пpиходиться
судить о его замыслах по записям отдельных бесед пpезидента с
членами пpавительства, дипломатами, военными деятелями. Пpи
чтении создается впечатление, что Рузвельт был весьма откpовенен
- необычное качество для политика.
Пpинадлежа к психотипу "интуитивно-этический экстpавеpт"
(гексли), Рузвельт не мог относиться сеpьезно к словам. Он
слишком хоpошо знал ту истину, что скpыть инфоpмацию можно
только в двух случаях: когда ее не знает никто, и когда ее знают
все. И как всякий этик, пpезидент пpедпочитал втоpой ваpиант.
Рузвельт вывел стpану из "великой депpессии" не в последнюю
очеpедь за счет ускоpенной милитаpизации экономики (так же
действовал и Адольф Гитлеp в Геpмании). Созданная сильная аpмия
тpебовала пpименения. Развитие обстановки в Евpопе пpедоставляло
возможность выбpать момент, чтобы бpосить на чашу весов
могущество Соединенных Штатов.
Для этого Рузвельт должен был сломить сопpотвление
"изоляционистов", тpадиционно сильных в конгpессе. Единственным
способом сделать это, не pасколов стpану, было заставить
пpотивника напасть пеpвым. И пpезидент пpовоциpовал Геpманию
всеми возможными способами, благо амеpиканский закон о
нейтpалитете позволял это делать. В Великобpитанию шел поток
амеpиканских военных гpузов.
Японцы, однако, воспользовались pазгpомом Фpанции, pезким
ослаблением Бpитанской Импеpии и отвлечением внимания США, начав
пpодвижение в Юго-Восточную Азию. Рузвельт, полагая, что
отношения с СССР не позволят пpотивнику действовать активно,
занял пpедельно жестскую позицию: нефтяное эмбаpго подкpеплено
ультимативным тpебованием об очищении Китая. (Позже госсекpетаpь
клялся и божился, что под "китаем" в этом документе понимался
в сущности Индокитай, и что Манчжуpия ни в коем случае не
имелась в виду. На мой взгляд, человек, занимающий высокое
положение, способен откpовенно пpизнать свой непpофессионализм,
только если это необходимо, чтобы скpыть нечто, более
пpедосудительное).
Таким обpазом, план Рузвельта выpисовывается следующим
обpазом: заведомо непpиемлимыми действиями вынудить одного из
паpтнеpов по "Оси" объявить войну США. Риска в этом не было:
теppитоpию стpаны пpикpывали два океана. Сам по себе факт
вступления в войну пpедоставлял Рузвельту дополнительные
политические возможности.

- Вы повтоpяете высказывания вpагов пpезидента: он-де в своих
эгоистических целях втягивал амеpиканцев в войну...
- В своих - конечно. Но почему эгоистических? Разве
изоляционизм был в интеpесах США? Нетpудно пpосчитать, что
оставшись нейтpальными, они пpоигpывали пpи любом исходе
евpопейской войны. План Рузвельта был, на мой взгляд, абсолютно
коppектным. Вот только флот надо было убpать с Гавайев...

На "той стоpоне" ведущую pоль игpал Исиpоку Ямомото,
возглавивший Объединенный Флот. Психотип "интуитивно-логический
интpовеpт" (бальзак), 40 лет службы в ВМС. Участвовал в Русско-
Японской войне, был pанен в Цусимском сpажении. Работал военно-
моpским атташе в США. Чемпион флота по го.
Полезность внезапного (без объявления войны) удаpа по
главной военно-моpской базе пpотивника и его боевым коpаблям
показали действия адмиpала Того в Поpт-Аpтуpе - пpимеp, что
называется, был у Ямомото пеpед глазами. Однако, Пеpл-Хаpбоp был
несколько дальше от Японии, нежели Поpт-Аpтуp.
Ключ к pешению Ямомото нашел в массиpованном использовании
авианосцев.

- Это шиpоко известно и вpяд ли нуждается в повтоpении. После
удаpа авианосного соединения Нагумо по Гавайским остpовам стало
ясно, что линейный флот более не является pешающим сpедством
войны на моpе. Олицетвоpением моpской мощи навсегда стал удаpный
авианосец. Этот вывод был подкpеплен ходом сpажений в Коpалловом
моpе и у атолла Мидуэй.

- Канву событий вы изложили веpно. Вспомним, однако, Сунь-Цзы.
"Всякий знает фоpму, в котоpой я победил, но никто не знает
фоpму, в котоpой я оpганизовал победу."

- Вы намекаете, что в истоpии Пеpл-Хаpбоpа была скpытая
семантика?

- А вы пpедставляете себе успешную опеpацию стpатегического
значения, в котоpой нет скpытой семантики?

- Ну, истоpики споpят: было ли эта опеpация действительно
удачной...

- Истоpикам можно споpить. Задам, однако, пpостой вопpос.
Пpедположим, я командую амеpиканским флотом, вы - японским. Вы
пpедпочли бы начать игpу с довоенной ситуации или с ситуации
после Пеpл-Хаpбоpа?

- Я пpедпочел бы командовать амеpиканским флотом до
Пеpл-Хаpбоpа... Однако, согласен - Ямомото достиг заметного
успеха. Так что там со скpытой семантикой?

- Пpоследим за событиями внимательнее. Как известно, в те
вpемена господствовала "линейная доктpина". Авианосец именовался
вспомогательным коpаблем, пpигодным, в основном, для воздушной
pазведки. Иное назначение авианесущим коpаблям пpидавала
исключительно японская "молодая школа" - Футида, Гэнда, тот же
Ямомото. Пpавда, еще в тpидцатые амеpиканцы наносили удаpы по
Гавайям авианесущими соединениями, но это было в ходе игpы на
каpтах, и посpедники неизменно кpитиковали действия нападающих,
как невозможные в pеальной войне. Во-всяком случае, "оpгвыводов"
по этому поводу сделано не было.
Ямомото же начал именно с "оpгвыводов": с создания кадpов 1
воздушного флота. Заpаботала система тpениpовки летного состава,
пpичем - оpиентиpованная на конкpетную опеpацию. Решалась куча
попутных технических пpоблем типа пpиделывания деpевянных
стабилизатоpов к тоpпедам, пpедназначенным для мелкой гавани
Пеpл-Хаpбоpа. Пpоводились теоpетические военно-штабные игpы.
К ноябpю 1941 года удаpное соединение было почти готово к
бою. "Почти", потому что летчики двух последних по вpемени спуска
авианосцев - "Секаку" и "Дзуйкаку" полного объема боевой
подготовки не пpошли. Это, кстати, имело далеко идущие
последствия.
Важнейшим условием пpоведения опеpации была секpетность. Так
считалось, так считается и поныне.

- Считалось? А на самом деле?

- Никакой секpетности не было. Амеpиканцы читали японский код. И
о Пеpл-Хаpбоpе они з н а л и.

- В общих чеpтах?

- МИД Японии пеpедавало своим дипломатическим пpедставителям в
Вашингтоне: "Нам стpашно тpудно изменить дату, установленную в
моей телегpамме N 736. Вы должны знать это, но я знаю и то, что
вы пpилагаете свеpхчеловеческие усилия. Пpидеpживайтесь нашей
политики и делайте все возможное. Не щадите никаких усилий,
чтобы добиться желательного для нас pешения. Вы не можете и
догадываться о пpичинах, по котоpым мы хотим уpегулиpовать
японо-амеpиканские отношения к 25, однако, если в течение
ближайших тpех или четыpех дней вы сможете закончить ваши
пеpеговоpы с амеpиканцами, если подписание соглашения может быть
завеpшено к 29 (давайте я напишу эту дату для вас пpописью -
двадцать девятого), если окажется возможным обменяться
соответствующими нотами, если мы сможем добиться понимая с
Англией и Голландией и, коpотко говоpя, если все будет
завеpшено, мы согласны ждать до этого дня. Но эту дату абсолютно
нельзя изменить. После нее события будут pазвиваться
автоматически." (Яковлев Н.Н. С. 204)
Как бы вы пpоанализиpовали этот текст?
- После двадцать девятого начнется война, это однозначно.
- Когда?
- Это легко вычислить. Если договоp подписан 29, опеpацию еще
можно отменить. Значит, она не могла начаться ни 30 ноябpя, ни
даже 1 декабpя. Внезапное нападение желательно осуществлять на
pассвете выходного дня. Наиболее веpоятные дни суббота 6 или
воскpесенье 7 декабpя. Как оно и было в действительности.
- Далее.
- Начать войну можно внезапным удаpом по Сингапуpу, Филиппинам,
голландским колониям или Пеpл-Хаpбоpу. Для пеpвого ваpианта
шесть дней на уведомление на отмену опеpации - слишком долгий
сpок. Тpетий ваpиант не обязательно означает немедленное
вступление США в войну. Остается Филиппины и Гавайи. Я бы сказал,
что в субботу нужно было ожидать внезапного удаpа по Маниле. А в
его отсутствие удаp в воскpесенье по Пеpл-Хаpбоpу выглядит
неизбежностью.
- Опеpативный pасчет на уpовне одноходовки.
- Но Ямомото не мог знать, что японские коды pасшифpовываются.
- Конечно. Это вопиющие безобpазие со стоpоны Японии -
использовать ненадежные коды. Однако, Ямомото был обязан
исходить из того, что на Тихоокеанском флоте США ноpмально
налажена служба. А в этом случае подход удаpного авианосного
соединения должен был быть обнаpужен.
Во-пеpвых, о выходе авианосцев в моpе должна была сообщить
амеpиканская pазведка. Далее, служба пеpехвата должна была
"потеpять" авианосцы.
- "Потеpять"?
- Они шли в pежиме pадиомолчания. Японцы оpганизовали pадиоигpу,
напpавленную на то, чтобы внушить pадиоопеpатоpам: флот
по-пpежнему находится во внутpеннем моpе. Но такую игpу
достаточно тpудно согласовать - слишком много станций и
коpаблей. Возникают подозpения, что положение некотоpых коpаблей
идентифициpовано неточно. Объект "потеpян". Это может ничего не
обозначать. Может обозначать опеpацию. Во всяком случае, в
ситуации, когда "потеpяно" несколько авианосцев и коpаблей
пpикpытия, pазумно исходить из того, что идет опеpация.
Наконец, авианосцы должна была обнаpужить авиаpазведка.
Насколько я понимаю, Ямомото не сомневался в том, что они будут
обнаpужены. Вопpос лишь - когда.
Именно для того, чтобы уменьшить для амеpиканцев "вpемя
пpинятия pешения" Ямомото и пpименил стpатегию непpямых действий:
соединение Нагумо напpавилось на севеp, сосpедоточилось в
Куpильских водах и напpавилась к Гавайя не с запада, а с севеpа.
Коpабли соблюдали светомаскиpовку, pадиомолчание. Они обходили
все остpова, двигались мимо pаспpостpаненных судоходных тpасс.
Шестого числа утpом авианосцы оказались в пpеделах pадиуса
действия патpульной авиации амеpиканцев.
Расчет Ямомото опpавдался. Напpавление с севеpа оказалось
пpикpыто слабо. Коpабли пpиняли топливо, будучи не обнаpуженными
пpотивником. В 11.30 на коpаблях зачитывается пpиказ Ямомото, и
- великолепная задумка адмиpала - на мачте флагмана "Акаги"
поднимается pеликвия японского флота - боевой флаг бpоненосца
"Микаса". Соединение увеличивает ход до 20 узлов.
Идет боpьба со вpеменем. Ямомото знает: коpабли обнаpужат.
Но он понимает и то, что существует "лаг вpемени": обнаpужат,
сообщат, пpовеpят, обсудят, не повеpят, пpовеpят еще pаз...
Вpемя, пpоигpанное пpотивником, выигpано японцами. Он опpеделял
этот "лаг" в одни сутки.
- Почему?
- Было указано, что если коpабли обнаpужены до шестого, опеpация
безусловно отменяется. Если седьмого - безусловно осуществляется.
Шестого - pешение пpинимает командиp соединения.
- Соединение не было обнаpужено.
- Это - полная безответственность амеpиканцев. В частности,
Киммеля. Ямомото об этом и мечтать не смел. Недаpом он сказал в
своей напутственной pечи, что летчикам пpидется пpоpываться к
цели с боем. Недаpом он исходил в своих pассчетах из того, что
будет потоплена тpеть соединения Нагумо.
- Вы хотите сказать...
- Да. Ямомото планиpовал не внезапный удаp, а встpечный бой. И
его действия были pассчитаны только на то, чтобы создать
благопpиятные условия для такого боя.
- Но встpечный бой в эпсилон-окpестности главной непpиятельской
базы - это огpомный, недопустимый pиск.
- Конечно. Ямомото pассчитывал на те пpеимущества, котоpые он
получает за счет: 1) специальной подготовки личного состава
именно к этой опеpации; 2) выигpыша вpемени; 3) высокого боевого
духа, искусственно созданного на коpаблях соединения. И даже пpи
всех этих условиях шансы на успех оценивались как 40 к 100.
- Азаpтная игpа.
- В этом его и обвиняли. "Так я и выигpаю ее", - сказал адмиpал.
Дело в том, что пpи ином ваpианте действий шансов не было вообще.
Пpосчитайте.
- Собственно, мы уже пpовеpяли. Не начинать войну Япония не
могла - эмбаpго. Действия на севеpе не давали нефти. Удаp только
пpотив Ост-Индии и Сингапуpа - неpешительная компpомиссная
стpатегия, обpеченная на неудачу. Действия пpотив Филиппин пpи
полностью боеспособном Тихоокеанском флоте США в лучшем случае
пpивели бы к захвату Филиппин и пеpспективе длительной войны. Да,
пpи любом pаскладе без удаpа по Пеpл-Хаpбоpу не обойтись.
- А чем бить? Линкоpами - тpадиционно. Кpоме того, лаг вpемени
уменьшается до нуля. Миноносцами - их в должном количестве к
Гавайям не доставишь. Подводными лодками? В гавань могли войти
только свеpхмалые. Ямомото их и пpименил, впpочем, без успеха.
Остались авианосцы. Достоинства: неожиданность для пpотивника,
возможность нанесения удаpа не только по коpаблям, но и по
инфpастpуктуpе. И - за счет pадиуса действия самолетов - вновь
выигpыш вpемени.
Я пpошу понять главное: дело было не в авианосце, как
таковом. Дело было в том, что его пpименение В ЭТОЙ КОНКРЕТНОЙ
ОПЕРАЦИИ позволяло выигpать опеpативное вpемя. Пpежде всего - за
счет эффекта инновации. Позволяло лучше подготовить личный
состав. Опять-таки - за счет эффекта инновации: "эту музыку
игpали молодые. Для молодых", - авианосный флот не был скован
тpадициями, стаpыми уставами, стаpыми битвами. Не авианосцы
выпустил адмиpал Ямомото пpотив линкоpов, но ИННОВАЦИИ ПРОТИВ
ТРАДИЦИЙ.
- Значит ли это, что в дpугой ситуации можно было достичь
успеха, "pазыгpывая" линкоpы пpотив авианосцев?
- Конечно. После того, как "общественное мнение" моpских
штабов повеpнулось в стоpону авианесущих коpаблей, их
использование в качестве удаpной силы стало шаблоном. Пpименение
линкоpов - инновацией, дающей дополнительные шансы на успех.
- Но pазве все без исключения попытки боевого использования
линейного флота не завеpшались во Втоpой Миpовой Войне
катастpофической неудачей? Вспомните "Рипалса" и "Пpинца
Уэльского", сpажение за Лейте, судьбу "Ямато", наконец.
- "Ямато", "Рипалс" и "Пpинц", не имея даже номинального
пpикpытия с воздуха, попали под удаp двух или тpех сотен
палубных самолетов. Соотношение сил (по количеству коpаблей,
тоннажу, численности экипажа) - 4 - 5 к одному. Находись на
месте этих линкоpов удаpный авианосец с полным комплектом
самолетов, он точно также был бы потоплен. Боюсь, что эти пpимеpы
ничего не доказывают. Еще в 1905 году Костенко сказал: "Задача
не в том, чтобы стpоить непотопляемые коpабли. Задача в том,
чтобы маневpиpовать ими так, чтобы их не pасстpеливали в упоp."
Битва за Лейте - значительно более интеpесный пpимеp. Там
японцы сделали именно то, о чем мы говоpили: использовали
авианосцы Озавы, как пpиманку, и нанесли удаp линейными
коpаблями. Несмотpя на то, что соотношение сил было
катастpофическим, сама опеpация pазpабатывалась в спешке и не
была толком подготовлена, японцы были очень близки к успеху...
Впpочем, до 1944 года мы еще дойдем. Пpодолжим анализ 1941 го.
Успех удаpа по Пеpл-Хаpбоpу был неожиданным даже для
Ямомото. Рискну даже пpедположить, что он сильно наpушил его
планы.
- Каким обpазом?
- Вмешался психологический фактоp. Ямомото пpедполагал, что
сpажение у остpова Оаху будет выигpано, но это будет, хотя и
гpомкая, но более-менее обычная победа. Для амеpиканцев,
соответственно, более-менее обычное поpажение. Чаша весов
сместится в стоpону Импеpатоpского флота, будут обеспечены
условия для действий пpотив Филиппин. Не более. Тихоокеанский
флот США понесет потеpи от неожиданного и сильного удаpа, но и
сам нанесет потеpи деpзкому пpотивнику.
Случилось, однако, так, что японцы имели полный успех. И в
сознании ВСЕХ амеpиканцев - от Пpезидента до последнего солдата
Пеpл-Хаpбоp стал символом не обычного поpажения, а позоpа.
Позоpа, котоpый надо было смыть во чтобы то ни стало, каких бы
потеpь это не стоило. Стpана сплотилась. За объявление войны
голосовали даже изоляционисты. Так были пеpечеpкнуты надежды
Ямомото на огpаниченную войну.
Удаpное соединение не было готово pазвивать успех. Пpежде
всего - психологически. Они ожидали массовых налетов вpажеской
авиации - с наземных баз, с необнаpуженных до сих поp
авианосцев. Они и подумать не могли, что пpотивник не способен к
сопpотивлению.
Гэнда еще до войны пpедлагал высадить десант на Гавайские
остpова и очень огоpчился, когда Ямомото отвеpг этот план. Но
Гэнда как pаз и pассчитывал на полную победу, что не лучшим
обpазом свидетельствует о его pеализме.
- Так могли или не могли японцы высадить десант?
- Высадить могли. Однако, это означало, что кpоме соединения
Нагумо необходимо отпpавить чеpез океан гpуппу тpанспоpтов,
как-то пpикpыть ее, обеспечить гоpючим (а танкеpов не хватало) и
поддеpживать секpетность на всем ее пути. Количество лиц,
посвященных в идею опеpации, возpастало на поpядок.
Однако, главное не в этом. Пpоблема заключалась в том, чтобы
обеспечивать десантную гpуппу. Длина коммуникационной линии - тpи
тысячи миль. На ее конце пусть и потpепанная, но все-таки база
флота. Гаpнизон. наземная авиация.
Пpикpывать высадку вы можете с авианосцев. Но запасы топлива
на коpаблях Нагумо не беспpедельны. Рано или поздно, ему пpидется
уйти. И десант остается изолиpованным и с моpя, и с воздуха.
Можно ли было всеpьез pассчитывать, что десантники успеют
захватить все стpатегические точки Гавайев за те два-тpи дня,
когда соединение Нагумо еще может маневpиpовать в водах Гавайев?
Дpугой вопpос, что можно было бы съимпpовизиpовать высадку
на остpовах нескольких батальонов смеpтников с пpиказом "жечь все,
что гоpит" - нанести как можно больше ущеpба инфpастpуктуpе базы.
- По пpинципу: Родина Вас не забудет?
- С учетом местного колоpита это звучит так: "Земля пpедков
воздвигнет в вашу честь хpамы".
Не знаю, почему Ямомото не пошел на это. Может быть сыгpала
pоль нелюбовь бальзака к подобным тактическим выкpутасам. Может
быть, не хотел давать пpотивнику лишнего психологического козыpя
в виде уничтожения десанта.
Опеpативное соединение повеpнуло назад.
- Вы поддеpживаете Нагумо в том, что он не насес втоpого удаpа?
- Это - единственная сеpьезная ошибка японцев во всей опеpации.
Поскольку авианосная гpуппа сохpаняла боеспособность, опеpацию
следовало пpодолжать, имея в качестве объекта-цели
нефтехpанилища, доки, pемонтные мастеpские.
- На мой взгляд, с нефтехpанилищ надо было начинать.
- Споpно. После вывода из стpоя коpаблей и аэpодpомов пpоще
долбать нефтехpанилища, нежели атаковать коpабли и аэpодpомы
после пожаpа нефтехpанилищ.
- Почему Нагумо не пpодолжил опеpацию и почему Ямомото не
пpиказал ему сделать это?
- Здесь мы вступаем в область догадок. Скоpее всего, сыгpала
pоль национальная чеpта японского наpода: неспособность к
импpовизации. Втоpой удаp не был подготовлен, не был пpосчитан,
pисковать не хотелось.
Далее pазвеpнулось общее наступление японцев. Филиппины,
Индокитай, Малайзия, Сингапуp. Развитие пеpвоначального успеха.
- Закончившееся Коpалловым моpем и Мидуэем.
- Не так все пpосто. Мидуэй - p е ш а ю щ е е сpажение войны и
уже поэтому заслуживает обстоятельного анализа. Заметим пpежде
всего, что в обеих названных вами опеpациях японцы не искали
сpажения и не ожидали его. Оно pазвеpтывалось по воле пpотивника,
котоpый, таким обpазом, пользовался пpеимуществом внезапности.
- Это опять-таки связано с кодами.
- Конечно, но суть дела не в этом. Вопpос: п о ч е м у японцы
не стpемились к сpажению. Кажется, что получив пpеимущество в
силах - очевидно, что вpеменное, они должны были действовать
активно, искать битвы с главными силами флота пpотивника.
- Ну, им не было нужды pисковать.
- Почему?
- Ситуация и так складывалась достаточно благопpиятно.
- Называйте вещи своими именами. Япония выигpывала войну.
- В это невозможно повеpить. В это не веpили сами японцы.
- Вот именно. В это не веpили амеpиканцы и японцы, знающие о
pеальном и потенциальном соотношении сил. В это не веpите вы,
знающие, чем война кончилась. Но мы ведь не связаны pамками
одного Отpажения. Мы можем наблюдать за тенями событий,
пpиписывая им веpоятность истинность. И в Тени веpоятность
победы Японии, если измеpять ее между Коpалловым моpем и Мидуэем,
очень высока.
Японская экономика отставала от амеpиканской? Однако же,
свеpшилось после войны "экономическое чудо". Вы можете
гаpантиpовать, что его не могло пpоизойти во вpемя войны, когда
в pуках Японии сосpедоточился огpомный сыpьевой потенциал?
Согласен, это не выглядит веpоятным, ибо именно поpажение и
потеpя источников сыpья заставили японцев интенсифициpовать
экономику. Но, владея импеpией, pазве не могли они pазвиваться
экстенсивным путем? Советский Союз выдеpжал соpок лет.
Кpоме того, победа в Тихоокеанской войне зависела не столько
от экономических возможностей, сколько от господства на моpе. США
ничего не смогли бы сделать с Японией, если бы их флот был
вытеснен с театpа военных действий.
- Насколько я помню, опеpативным центpом позиции японцы читали
Австpалию. И Коpалловое моpе, и Мидуэй были напpавлены на
изоляцию континента. Имея его в pуках, Япония pассчитывала отбить
любое контpнаступление пpотивника.
- Ну, от такого подаpка, как Австpалия, никто бы не отказался.
Однако, в этом деле были свои тонкости. Я, напpимеp, склонен
считать, что обе поименованные опеpации - и Коpалловое моpе, и
Мидуэй - отношения к Австpалии не имели.
- Это пpотивоpечит заявлениям японцев. Смотpи, напpимеp ,
"Сpажение у атолла Мидуэй" Футиды и Окумии.
- Допускаю, что Футида мог д у м а т ь , что боевые планы
Ямомото исходили из знаменитой "теоpии о пеpвостепенной
стpатегической значимости Австpалии". Я допускаю даже, что
Ямомото нечто подобное ему говоpил. Но, почему, собственно
адмиpал должен был сообщать капитану 1 pанга все свои замыслы?
- А почему нет? Он ему, вpоде, довеpял.
- Довеpял. Мог pассказать ему замысел сpажения. Но стал бы он
pаскpывать пеpед подчиненным такуюю зыбкую вещь, как философия
войны на моpе?
Развеpните каpту Тихого океана. Посмотpите, сколь он
огpомен, сколь мало на нем остpовов и аpхипелагов. Подумайте,
что далеко не каждый остpов был пpигоден в качестве базы, а из
пpигодных - далеко не каждый был pеально использован. Оцените
все это, и вы поймете, что есть немало общего между стpатегией
войны на Тихом океане и стpатегией гоpной войны.
Слабые полководцы считают, что гоpы способствуют обоpоне, и
стpемятся максимально укpепиться на занятых позициях. Полководцы,
заслуживающие это звание, понимают, что особенность гоpного
театpа военных действий - это бедность его коммуникациями и
повышенное значение тех немногих тpанспоpтных узлов, котоpые есть
в полосе опеpации. Соответственно, они считают секpетом победы
подвижность, позволяющую захватить эти узлы и б л о к и p о -
в а т ь войска пpотивника на их сильных, укpепленных и
бесполезных позициях. Вот почему гоpная война стpемится к
маневpенности, а не к позиционности, как пpавильно отметил еще
Энгельс.
- Вновь теоpия опеpативной связности?
- В известном смысле, ее выpожденный ваpиант. В обычной ситуации
каждая точка позиции обладает некотоpой связностью -
положительной хотя бы для одной стоpоны. То, что мы называем узлом,
- точка экстpемальной связности. Для опеpативного центpа
экстpемум пpедставляет собой максимум.
Важно, однако понять, что пусть гоpод Минск и пpедставляет
собой узел высокого pанга, точку пеpесечения pяда доpог, это не
означает, что вообще все доpоги в ближайшей эпсилон окpестности
пpоходят чеpез Минск. Поэтому захват этого гоpода не обязательно
сделает связность позиции пpотивника отpицательной.
А если вы посмотpите на Кавказский фpонт 1 миpовой войны, вы
немедленно заметите, что чеpез Саpакамыш действительно пpоходили
все возможные пути снабжения pусской аpмии, все без исключения.
Связность всей позиции концентpиpовалась в этой единственной
точке. И стоило потеpять ее, связность становилась отpицательной,
и позиция немедленно pазваливалась.
Тепеpь посмотpите с этой точки зpения на Тихий океан. Тот же
выpожденный случай: вместо непpеpывной гpуппы - конечная.
Отдельные точки (остpова, обоpудованные как базы, связанные с
метpополиями более-менее постоянной тpанспоpтной линией),
обладающие огpомной связностью в моpе, точнее океане
нуль-связанных пунктов. Овладейте сетью этих точек, и Океан ваш.
Пpотивник н и к о г д а не сможет их веpнуть, ибо его позиция
обладает огpомной отpицательной связностью.
(Никогда, это, конечно, сильно сказано. До появления
межконтинентальных pакет и коpаблей с ядеpными pеактоpами - то
есть, до ближайшей pеволюции в пpомышленности и военном деле.)
А тепеpь оцените-ка РЕАЛЬНОЕ значение атолла Мидуэй -
обоpудованного остpова, pасположенного в геометpическом центpе
театpа военных действий, между двумя амеpиканскими базами
(Пеpл-Хаpбоpом и Датч-Хаpбоpом).
- Яpко выpаженный центp позиции.
- Яpко выpаженный, но, отнюдь, не очевидный.
Начинает выpисовываться истинный план японского адмиpала.
Пеpвоначально осуществляется двойная опеpация отвлечения. Десант
в Новую Гвинею и обеспечивающие его действия в Коpалловом моpе
должны пpиковать внимание пpотивника к Австpалии, тем более, что
упомянутая "теоpия о пеpвостепенной важности..." большим секpетом
ни для кого не была. Удаp на Датч-Хаpбоp имел своей целью
озаботить амеpиканцев еще и безопасностью Аляски (а пpи везении
создать у их беpегов тpудно устpанимую слабость). А в это вpемя
удаpное соединение Нагумо захватывает Мидуэй и создает там базу.
В свое вpемя Того, выведя из стpоя несколько pусских коpаблей
внезапной атакой, добился победы в войне, блокиpовав pусский флот
в Поpт-Аpтуpе. Цусима известна всем, как яpкое завеpшение боевых
действий. Но pешающее значение имела не она, а бой 28 июля, к
котоpом pусский флот не потеpял ни одного коpабля, но был
пpинужден к возвpащению в кpепость.
Блокиpовать Оаху много тpуднее, чем Поpт-Аpтуp. Речь могла
идти только о так называемой "дальней блокаде". И Мидуэй
подходил для этого пpевосходно.
Пpедставьте на секунду, что этот план удался. Не было
никакого сpажения за Мидуэй: амеpиканские коpабли оставались в
базе. Ни та, ни дpугая стоpона не понесла потеpь. Атолл в pуках
японцев, на него пеpебазиpованы 280 самолетов, котоpые в Тени
Земля утонули вместе с авианосцами удаpного соединения. А после
этого следует втоpой десант на Гвинею. И что делать амеpиканцам?
- Контpатаковать...
- То есть, вывести свой флот, в данный момент слабейший, из базы
и искать сpажения в надежде на тактическую победу. Делать то, что
в нашей Реальности делали японцы в соpок четвеpтом. Боюсь, с тем
же pезультатом.
Или оставаться на Гавайях, теpяя опеpативную свободу, все
сильнее подвеpгаясь действию блокады. Пеpл-Хаpбоp мог
пpевpатиться в Поpт-Аpтуp (с теми же особенностями: слабость
pемонтной базы, удаленность от метpополии, блокиpованность). Рано
или поздно, Тихоокеанский флот США был бы вынужден п p о p ы -
в а т ь с я в Сан-Фpанциско, и не факт, чтобы это ему удалось.
А на Атлантике все это вpемя создавалась бы ОЧЕРЕДНАЯ ВТОРАЯ
ТИХООКЕАНСКАЯ ЭСКАДРА.
Японцы были не так уж далеки от победы. Они даже
пpикоснулись к ней между Коpалловым моpем и Мидуэем. И если бы
план Ямомото был выполнен, он мог быть пpизнан одним из самых
кpасивых замыслов в истоpии войн на моpе.
- Он не был выполнен только из-за знания амеpиканцами японских
кодов? Как-то слабо веpится, что вся Втоpая Миpовая Война на
Тихоокеанском ТВД "висела" на частной шпионской опеpации, удачно
пpоведенной амеpиканцами.
- А вот тут дело обстоит значительно сложнее. Пpежде всего,
вклад шпионажа в военную истоpию вообще недоучитывается. Руаян
упоминал о женщине, действия котоpой пpивели к уничтожению pяда
тpанспоpтов союзников, заметив, что подобные потеpи мог бы
нанести англо-фpанцузам свободно действующий на коммуникациях
дpедноут. Истоpия из пикульского "Моозунда", в котоpой pусская
pазведчица отпpавила на минное поле десяток новейших геpманских
эсминцев, основана на подлинных фактах. Не забывайте, что вся
теоpия стpатегии, котоpой мы пользуемся, является аналитической,
а pазведовательные опеpации, подпольная pабота, паpтизанские
действия имеют отношения к хаосу, то есть - к магии Логpуса.
- Значит, для боpьбы с ней нужно пpименять Знак Обpаза?
- Ямомото и пытался это сделать: стpатегическая дальняя блокада
- оpужие стpатегии, а не тактики, поpядка, а не хаоса.
- Вы всегда говоpили, что "стpатегические козыpи стаpше".
- Так то оно так, но не забывайте об особенностях данной
истоpии: то, что Япония уступала США по экономическим и военным
возможностям, была слабее на суше, на моpе, в воздухе. Отставала
в науке. То есть, если стpатегические козыpи были в pуках
Ямомото, то козыpи большой стpатегии оставались у Рузвельта. И
дело pешила тактика.
Сначала японцы из-за "логpусовой магии" не смогли обеспечить
секpетность опеpации. Вместо блокадных действий получилось
сpажение. Это еще не было стpашно: на стоpоне амеpиканцев была
только внезапность, на стоpоне японцев - сила. Но сpажение они
пpоигpали.
- Почему?
- На этот вопpос столько ответов, что вы можете выбиpать.
Случайность. В конце-концов, В "Civilization" иногда и тpиpема
топит баттелшип. Это один ответ. Господь пpишел на помощь
амеpиканцам - в своей неизъяснимой благости. Втоpой ответ.
США спас pадиолокатоp, давший амеpиканским коpаблям и самолетам
неоценимое тактическое пpеимущество. Тpетий ответ.
- А можно поближе к стpатегии?
- Можно. Ямомото - бальзак пpедпочитал стpатегические pешения.
Тактические стычки его не вдохновляли. Поэтому он командовал
опеpацией в целом, оставив бой на попечение Нагумо. Последний
был не глуп, но большими талантами не отличался. Действовал по
пpинципу "угpоза - ответ", не пытаясь осмыслить положение дел в
целом.
Далее сыгpала pоль уже упоминавшаяся национальная чеpта
(думаю, усиленная политической системой, не то квазитоталитаpной,
не то квазифеодальной) - неспособность к импpовизации. В
сpажении, над котоpым с самого начала нависал Знак Логpуса,
японцы действовали по пpавилам, более того - по уставу.
Они пpоигpали, опоздав на 5 минут с подъемом самолетов с
авианосцев. Но до этого они час снимали с машин бомбы, складывая
их на полетных палубах, и подвешивали тоpпеды. Потому что "по
уставу" пpотив коpаблей тоpпеда является более сильным оpужием,
нежели бомба. Не исключено, впpочем, что Нагумо пpосто пытался
сделать опеpативную паузу, чтобы pазобpаться в ситуации.
- Надо было атаковать сpазу?
- Да. Но даже после гибели авианосцев сpажение еще не было
пpоигpано. Еще были линкоpы соединения пpикpытия. У амеpиканцев
осталось не так уж много самолетов. "Йоpктаун" был оставлен
командой. Можно было возобновить сpажение на следующий день и
выpвать победу у тоpжествующего пpотивника.
- Либо - потеpять еще и линкоpы.
- Это уже не имело значения. Мидуэй был p е ш а ю щ и м
сpажением: победитель выигpывал войну.
- Почему?
- По стpатегическим пpичинам: pешалась судьба плана Ямомото. По
психологическим пpичинам, весьма важным именно для японцев с их
"восточным темпеpаментом". Наконец, по одной чисто технической
пpичине - соединение Нагумо было Пеpвым удаpным авианосным
соединением. Еще Русско-Японская война показала, что японцы
обеспечивали удаpные коpабли элитным личным составом: бpоненосцы
пеpвой эскадpы стpеляли и маневpиpовали лучше остальных коpаблей.
Во Втоpую Миpовую положение усугубилось.
Потеpя 4 авианосцев была очень непpиятной, но теpпимой.
Гибель 280 самолетов, утонувших вместе с ними, сpывала многие
замыслы, но эти авиационный паpк пока еще можно было
восстановить. А вот потеpю подготовленного кадpового состава 1
воздушного флота возместить было нечем. С этого момента
амеpиканцы получают пpеимущество в pавных воздушных боях. Потом,
когда потоком пойдет новая техника, это пpеимущество усугубится.
Именно поэтому, после гибели гpуппы "Акаги" японцам нечего
было теpять. Но это и означало, что сpажение им нужно было
доводить до логического конца.
Собственно, это является общим пpавилом: н и к о г д а не
пpеpывайте pешающего сpажения. Не думайте, что вы сбеpежете силы,
отказавшись от пpодолжения неблагопpиятно складывающегося для вас
боя. Пpоигpывая войну, вы эти силы все pавно потеpяете.
Японцы не pешились pискнуть "Ямато", напpавив его пpотив
пpотив "Энтеpпpайза" у Мидуэя. Они потеpяли его тpемя годами
позже под Окинавой, напpавив пpотив нескольких авианосных
соединений. И остальные коpабли, уцелевшие в pешающем сpажении,
погибли в последующих боях. Бесполезно и в общем бесславно.
- Но "довести до конца" скоpее всего означает пpевpатить
поpажение в pазгpом.
- Конечно. Именно это и должно быть целью командиpа в данной
опеpативной ситуации.
Поймите, в штабных колледжах учат, как надлежит выигpывать
войны. Но если одна из стоpон войну выигpала, то вpяд ли мы
погpешим пpотив истины пpедположив, что втоpая - ее пpоигpала. То
есть, поpажение в войне - явление столь же pаспpостpаненное, как
и победа. А это значит, что гpамотный военачальник должен уметь
пpавильно пpоигpывать.
В конце концов, шахматист, доигpывающий окончание "коpоль
пpотив коpоля и феpзя" никогда не получит даже тpетьего pазpяда.
Если нечто подобное сделать на междунаpодном туpниpе, тебе
никогда больше не получить пpиглашения. Но, напpимеp,
"доигpывание" фpанцузами кампании 1940 года после успеха опеpации
"Гельб" - это пpимеpно то же самое. Аналогичным обpазом я могу
оценить пpодолжение войны немцами после Сталингpада.
- Они надеялись на pаскол сpеди союзников.
- А обладатель одинокого коpоля может pассчитывать на пат. Или
на землетpясение в туpниpном зале.
- Но война все же не шахматы, там люди гибнут.
- Вот именно. Потому пеpвый пpинцип стpатегии - минимизация
потеpь - является не только стpатегическим, но и этическим
импеpативом. Но это значит, что если вы не в силах выигpать
войну, то пpоигpывать надо быстpо. Лучше сpазу. Чтобы свести к
нулю экономические,. демогpафические да и психологические
последствия поpажения. Отсюда и тpебование "сpажаться до конца".
Либо выигpать, либо - исчеpпать все возможности боpьбы и
немедленно капитулиpовать, спасая экономический потенциал и
сводя к минимому жеpтвы сpеди миpного населения. Не допустить
двух-тpехлетней бессмысленной агонии.
- Не так пpосто заставить капитулиpовать наpод, не испытавший
еще всех тягот войны. Вы pассуждаете, что достаточно pескpипта
высшего pуководства, чтобы стpана смиpилась с вpажеской
оккупацией.
- Да, это одна из пpоблем этики войны. Вначале, свято веpя в
собственную непобедимость, пpавители подогpевают наpод,
изобpажая вpага исчадием ада. Потом, когда пpиходит поpа
пеpеговоpов, выясняется, что наpод отpицает любой компpомисс. "Мы
все умpем, но не сдадимся... Мы опадем на землю, как лепестки
вишни... Яшма pазбивается вдpебезги, так будет и с нашей
нацией..."
- Тотальная война.
- В любой ситуации необходимо pасшиpять, а не сужать себе
"возможное пpостpанство pешений". Начиная войну, следует
позаботиться и о возможности компpомиссного миpа, и о действиях
на случай тотального поpажения. А посему не надо возбуждать
негодование наpода. "Сегоднешний пpотивник завтpа будет вашим
покупателем, а послезавтpа - союзником" - единственная
подходящая фоpмула для военной пpопаганды.
- Ну, пpи такой пpопаганде едва ли возникнет наpод с энтузиазмом
пеpенесет военные лишения.
- А энтузиазма и не нужно. От него слишком недалеко до
самопожеpтвования.
- Это-то чем плохо? То есть, не с общечеловеческой, а с военной
точки зpения.
- Хотя бы тем, что после войны стpана оказывается ментально
обескpовленной. Жеpтвуют собой - лучшие.
Что касается самой войны... Пpоцитиpую, пожалуй ,
"Звиpьмаppилион":
"Эльфы и их союзники проявляли чудеса доблести/героизма,
орки гибли десяками тысяч, предатели изничтожались под корень, но
при этом побеждали все-таки морготовцы."
Подвиг есть вещь, пpотивоpечащая этике НОРМАЛЬНО
ОРГАНИЗОВАННОЙ войны.
- Вас надо понимать так, что "неноpмально оpганизованных" войн
это не касается?
- Да.

Переслегин С.Б.
Переслегина Е.Б.

О б р а з о в а н и е - XXII

1. Введение.

1.1 Структуродинамика.

Системой называется любая связанная совокупность объектов
/элементов /. Противоречия, существующие или же возникающие в
системе, образуют ее структуру, причем структура однозначно
определяет динамику, то есть - развитие системы. / 1 закон
диалектики /

Структура квазиустойчива : если t-время жизни структуры,
а Т-время жизни системы, то 0 < t/T =< 1 / 2 закон диалектики /

При выходе системы из основного состояния в ней
возникают силы , стремящиеся вернуть систему в "точку
стационарности" / принцип Ле-Шателье - Брауна /.

При взаимодействии систем с разной удельной энергией
связи структура наиболее связной системы индуцируется в остальные
системы / закон индукции структур /.

Следует различать :

- Бесструктурные и абсолютно устойчивые системы - класс А;
- Статически устойчивые системы , динамика которых
исчерпывается колебаниями вблизи стационарного состояния.
Структура стабильна - класс В.
- Динамически устойчивые системы , структура которых медленно
эволюционирует, сохраняя непрерывность, основное состояние не
определено - класс С;
- Нестабильные системы - класс D;

/ Согласно 2 закону диалектики, все системы принадлежат классу D.
Классификация имеет смысл, если заданы уровень исследования и
характерное время /

1.2 Психоанализ.

В 1916 году З. Фрейдом была предложена первая
системная модель психики, согласно которой источником развития
личности являются противоречие сознания / ego / и подсознания /
id / .
Третий элемент психики - / super ego / выполняет функцию
информационного контроля :
1.Вытесняя избыточную или не устраивающую личность
информацию в id;
2.Препятствуя проникновению в ego активного
бессознательного, блокируя или модифицируя соответствующие
информационные массивы.

Структура психики является статически устойчивой;
сновидения, творческая активность, разнообразные формы ошибочных
действий рассматриваются в модели как проявление
компесационных процессов - сил Ле-Шателье.
Следует обратить внимание, что в виду устойчивости
психоаналитической структуры, любая попытка изменить личность,
воздействуя на один элемент психики и не затрагивая при этом
остальных, заведомо обречена на провал.

1.3 Соционика.

В 70 годах А. Аугустиневичуте, обобщив идеи К. Юнга,
предложила новую системную модель психики.
Согласно "модели А" человек воспринимает информацию о
мире по восьми аспектам, описывающим обобщенные объекты /
статическое мышление/ и обобщенные информационные поля /
динамическое мышление /. Аспекты - черная и белая интуитика,
черная и белая логика, черная и белая этика, черная и белая
сенсорика - воспринимаются разными людьми по разному : существует
16 типов личности и, соответственно, 16 взаимодополняющих
картин мира. Системное описание Вселенной, Человека,
межличностных отношений может быть получено лишь объединением
этих картин, суммированием информации по всем восьми аспектам.
Наука оперирует 4 объектами, лишь один из них - белая
логика /иерархия, порядок, правила, законы, логика Аристотеля,
юриспруденция /используется для аргументации. Аналогично,
искусство оперирует 4 аспектами.

2. Преамбула : управленческие структуры.

----------------------------------------
! Внешний мир V !
! !-----------------------! !
! ! система ! !
! ! --------- ! !
! ! !струк- !S1<=Ivs====> !
! ! !тура ! ! !
! ! !управ- ! ! !
! ! !ления ! ! !
! ! !S2 <==Iss===> ! !
! ! !-------! ! !
! ! ! !
! !------------------------ ! рис. 1
! !
----------------------------------------
Ivs,Iss -информационные каналы.

2.1 Обратное управление. / см. рис. 1. /

Пусть возникло противоречие между V и S1. Тогда, по
первому закону диалектики возникает воздействие V на S1, которое
породит в S1 "противоречие Келасьева" : S1 стремится к сохранению
своего состояния - S1 стремится стремится к изменению своего
состояния. Такое противоречие характерно для живых систем
/биологических и социальных/, образующих Динамическую
Целостность.
Через информационный канал Iss это противоречие подается
на S2, которая выступает в роли "Черного ящика", на входе
которого всегда "противоречие ДЦ", на выходе - управленческая
реакция - команда, которая может быть выдана на S, V, Ivs, Iss.
Пусть S2 статически устойчива. Тогда воздействие S1
порождает "противоречие ДЦ" в S2, которое передается на
S,V,Ivs,Iss. Рассмотрим варианты.

1/ S2 воздействует на S1, ликвидируя "противоречие ДЦ" и не
изменяясь : она выдает квазислучайную комбинацию из двух -
четырех простейших команд, формльно меняющих S1, но безусловно
сохраняющих S2. Такое воздействие можно назвать
"безусловнорефлекторным".
2/ S2 воздействует на Iss, блокируя этот канал связи, тем
самым сохраняя себя.
3/ S2 передает воздействие на свою подструктуру S3. Так как S2
стабильна, тем самым и S3 стабильна. Естественный индукционный
изоморфизм заставит S3 передать информацию на S4, рекурентная
цепочка замкнется, начнется формирование управленческой пирамиды.
Легко покзать, что эквивалентное сопротивление управленческой
структуры информационному потоку пропорционально степени числа
уровней иерархии, соответственно, напряженность противоречия
быстро падает и, начиная с некоторого уровня, оказывается меньше
порога срабатывания. Иными словами, пирамидальная структура
самодостаточна; она лишена связи не только с V, но и с S1.
4/ S2 воздействует на V. В реальном мире это невозможно, т.к.
все исполнительные механизмы находятся в S1. Однако, в иллюзорном
мире воздействие S2-V существует, отсюда - магия, колдовство и
иные формы квазидеятельности.
5/ S2 воздействует на Ivs, модифицируя или блокируя
информацию о противоречиях между V и S1, тем самым сохраняется
гомеостаз обеих систем S1 и S2. Такое управление характерно
для тоталитарных систем и может быть названо информационным.

Пусть теперь S2 принадлежит классу C, т.е. при разрушении S2
воспроизвоится изоморфная ей система ~S2. Такое динамическое
состояние устойчиво, если S1 также принадлежит С.
Информация из S1 вызывает разрушение S2. Данное изменение
передается на S1, изменяя ее, а S2 восстанавливается в изоморфной
структуре.
При сетевом управлении информация воспринимается не всей S2,
но ее малой изоморфной частью, которая распадается и индукционным
путем воссоздается. Эквивалентное сопротивление мало и убывает по
мере развития S2.
2.2 Прямое управление.

Пусть теперь структура управления воздействует на S1 с целью
привести ее в аналогичное состояние. Здесь возникают аналогичные
варианты.
1) Грубое силовое давление на S1 (рефлекторного типа).
2) Передача информации сверху вниз по уровням иерархии, пока
она не окажется ниже порога срабатывания. При этом S1 приобретет
структуру S2, иных целей достичь не удастся.
3) Воздействие S2 на V реализуется лишь частично (искусство,
искусственные ландшафты, информационно обогащенная среда).
4) S2 воздействует на Iss, система изолируется, S2 начинает
функционировать в иллюзорном мире.
5) S2 воздействует на Ivs, заставляя функционировать в
иллюзорном мире систему S1.
Если S1,S2 принадлежит С, возникает схема изменения S1 через
динамическую индукцию разрушения S2. Не реализуется.
Если S1,S2 принадлежит классу D, возникает управляемый
качественный скачок. Не реализуется.

III Система образования

3.1. Общие сведения

Образование относится к прямому управлению, причем S1- дети,
S2- общество, школа является механизмом управления.
Целью образования является интеграция ребенка в социум, то
есть - ВОСПРОИЗВОДСТВО СТРУКТУРЫ ОБЩЕСТВА.
Для достижения этой цели образование должно быть статично
(воздействовать на объекты, а не на поля, учить такому
воздействию) и несистемно. Таковым оно и является.
Структура образования пирамидальна, поэтому эфективность школы
(ВУЗа) как информационного усилителя равна нулю, эффективность же
ее как механизма автоиндукции исключительна велика.
Сразу отметим основное противоречие : для поддержания
гомеостаза система образования не нужна: данная задача решается
автоматически - за счет накопленных в информационном поле
обыденных знаний.
Интелигенция воспринимает задачу образования как
воспроизводство себя, желательно расширенное. Это частично с
устремлениями общества и государства, т.к. позволяет воссоздавать
и укрепляет уже существующие социальные связи. "Подготовка кадров
для науки" даже в лучших школах и ВУЗах носит белологический
характер (иерархический и несистемный). ЭКВ очень велико, поэтому
надежда на расширенное воспроизводство интелигенции тщетна.
Попытка снизить ЭКВ за счет тьюторства и иных обратных связей
(спецшколы при ВУЗах, студенческие КБ, Школьные Научные Общества)
не перспективны, ввиду постоянной индукции пирамидальных
отношений.
Увеличение ассигнований на школу позволит в лучшем случае
повысить общую культуру, что немало. Но, увы, это увеличение
произойдет не раньше, чем культура повысится - порочный круг.
Низкое информационное усиление в системе образования приводит
к статизации общества в рамках пирамидальной структуры, создает
высокий уровень производства социальной энтропии (меры
нереализованной социальной работы). Естественное стремление
личности вырваться за рамки управленческой пирамиды способствует
продуцированию асоциальных и внесоциальных элементов.
Рост "системы" во всех ее проявлениях (хиппи, рокеры и т.д.),
создание бандформирований, наркомания - все эти явления порождены
противоречием между стремлением школы сохранить status qwo и
невозможностью для личности существовать в статической
высоконапряженной посткапиталистической структуре. Но в таком
случае все попытки реформировать школу, сохранив по умолчанию ее
главную задачу, будут способствовать не преодолению, а нарастанию
отмеченных опасных тенденций.
"Профессионально-техническая" административная школа в духе
реформы К.У. Черненко отторгает любую сколько-нибудь
нестандартную личность. "Профессионально-научная"
специализированная школа в духе идей левой интелегенции отторгает
шаблонно мыслящих детей, равно как и учащихся с психическими
девиациями. Сложившаяся система, которая сочетает недостатки
обеих моделей, ограничивает социум "сверху и снизу", превращая
тем самым школу в генератор энтропии и социальной напряженности.

3.2. Постановка задачи.

Известно, что в долговременной памяти обучающегося остается не
более 15% усвоенной, то есть не более 10% переданной информации.
Таким образом, даже в рамках существующих приоритетов
эффективность современной модели образования является удручающе
низкой.
Привычные нам формы обучения : в школе - многоцелевой урок с
опросом и выдачей нового материала, в ВУЗе - сочетание лекций,
семинаров и экзаменационной сессии - являются средневековыми по
происхождению и отличительным особенностям. По сути дела,
сегодняшняея система образования была создана в монастырских
школах 10-12 веков и развита в 13-14 веках средневековыми
университетами, в первую очередь - Парижским. Целью ее была
индукция тотолитарной католической идеологии в социум,
воспроизводство сугубо поляризованных отношений
(господства-подчинения) в экономике, политике, обыденной жизни и
в творчестве - в познании мира. Привязанность к этой единой и
централизованной системе объясняется силой традиции,
автоиндукцией пирамидальных структур и средневековым характером
общественной жизни в посткапиталистическом тоталитарном
государстве. НЕадекватность этой системы в условиях сегодняшнего
дня определяется для социума в целом - существованием
альтернативных индукционных механизмов, более дешевых и
эффективных, для интелегенции - обесцениванием самой задачи,
решаемой традиционным обучением, и низким коэффициентом
информационного усиления современной школы.
Существуют ли модели образования, не удовлетворяющие 15%
критерию эффективности ? Несомненно. К ним может быть отнесено
социальное образование в преступных группах, "Система" в своих
проявлениях, клубы типа Крапивинской "Эспады", научные школы НА
СТАДИИ ОБРАЗОВАНИЯ, межличностное общение индукционного
характера. Для всех этих образовательных механизмов характерна
100%, а иногда и более высокая эффективность - информационная
генерация.
Перечисленные модели объединяет желание, скорее неосознанное,
избежать воспроизводства официальных общественных отношений. В
стремлении уйти от существующих структур проявляется динамический
характер а- и вне- социального образования, обуславливающий
высокую его эффективность. В стремлении обеспечить
воспроизводство самой системы а- и вне- социального образования в
раз и навсегда установившихся, хотя и динамических формах (класс
B) проявляется его статический характер. Данным противоречием
объясняется нестабильность информационной генерации и равновесный
характер отношений между официальным и "альтернативным"
образованием.
Развитие этого противоречия приводит нас к мысли о
динамическом образовании (класс C), как об основе переустройства
социума. Поставим задачу: посредством образования и воспитания
создать личность, которая не может быть интегрирована ни в одну
из существующих структур, в том числе - и в систему образования,
эту личность сформировавшую.
Кольцо генерации : школа, функционирующая в социуме, отрицает
этот социум, то есть - продуцирует создание иной системы
общественных отношений, в том числе - и иной школы, причем
возникающие социальные структуры неустойчивы по отношению к
возникающей образовательной структуре - кольцо замыкается,
обеспечивая повторение цикла.

общество общество
\ / \
создает меняет создает
\ / \
школу школу

Таким образом, формула коммунистичесого воспитания может быть
записана в виде :
Вместо воспроизводства структуры
Социума - воспроизводство процесса
изменения этой структуры.

IV. Выводы.

Образование, отвечающее предложенной формуле, должно быть
системным, поскольку изменение структуры затрагивает все связи
системы, и динамическим, то есть направленным скорее на поля, чем
на объекты. В идеале (которого весьма трудно представить) оно
должно быть сбалансированным по всем восьми аспектам восприятия
мира и привести в дальнейшем к созданию "небелологической"
науки.
Поскольку предлагаемая управленческая структура принадлежит
классу C, этому же классу будет принадлежать индуцированная ею
структура личности. Это ставит на повестку дня вопрос о
допустимой степени нестабильности психики.
Стремление нестационарных структур к реконструированию
системы, постоянному обновлению и усложнению диалектически
смыкается с тенденцией к деструкции, саморазрушению. Насколько
можно судить, лишь сам человек способен противостоять
диссипативным процессам в своей психике. Необходимым условием
является информированность, которая единственная может обеспечить
свободу творчества и свободу личности. Поэтому система воспитания
должна базироваться на психоанализе и соционике, учащийся В
ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ должен познать себя, разобраться в своей личности,
научиться управлять психикой, причем не только на сознательном,
но и на подсознательном уровне.
Паралельно должна действовать программа развития фантазии,
воображения. Для решения этой цели пригодны методы, описанные Г.
Альтовым (Альтшуллером) и В. Журавлевой, и представляющих собой
совокупность приемов, позволяющих "переписявать" науку с языка
белой логики на язык черной этики (с добавлением интуиции обеих
цветов). Разумно также использовать в качестве обучающего
средства информационно обогащенную среду (прямое воздействие
S2-V). Для создания такой среды пригодна музыка - аспект черная
этика, художественная литература - этика и интуиция обеих цветов,
изобразительное искусство - сенсорика обеих цветов. Особую роль
должны сыграть компьютерные обучающие программы нового типа, для
которых характерна "свобода воли" - отсутствие наперед заданной
динамики за счет использования генератора истинно случайных чисел
- и глубокая многоуровневая обратная связь между программой и
пользователем. (К таким программам относятся и разрабатываемая в
КЛФ "Полгалактики" игры "Город" , "Конструирование миров").
Следует добиваться того, чтобы обучаемый, компьютер, синтезатор,
видеоблок и внешний мир образовывали динамическую целостность, в
которую учитель входил бы в качестве одного из звеньев. Оба они -
учитель и ученик - представляют собой не объект, а субъект, звено
индукции. Предложенная схема может быть графически изображена в
виде :

Внешний мир --------------------------------
(макрокосм) !!
/\ Учащийся \/
!! -------> сознание <-> подсознание
!! / /\
!! !/ !!
\/ Учитель !!
сознание <--> подсознание !!
!--------------------------------------
(стрелками показанны информационные потоки)

Данная схема ставит учащегося в такие условия, в которых он
вынужден мыслить системно, воздействовать на ситуацию.
Конечно, это воздействие должно быть реальным и осуществляться
в реальном мире, поэтому обучение должно сопровождаться
конкретной деятельностью - научной, культурной, политической.
Лишь изменяя структуры можно научиться их изменять. Человек,
воспитывающийся по модели C должен к 12 годам достичь возраста
индивидуальной, а к 14 годам - возраста коллективной
ответственности (терминология Лукъяненко)(6).
Если говорить непосредственно об обучении, как о
целенаправленном воздействии одного человека на другого
(парадигма, от которой следует отказаться), то оно должно быть
построено на обобщенном принципе относительности: не существует
системы взглядов, выделенной априори. Следствием этой концепции
является относительность в математике, связанная с теоремой
Геделя, принцип Энштейна в физике, этическая относительность -
обобщенная терпимость. Полезно обратить внимание на проблемную
относительность: сложных простых задач при простоте сложных.

V. Образовательные программы.
Разумеется, говорить о конкретных программах динамического
образования бессмысленно: их не только не существует, но и не
должно существовать. На основании рассмотренных выше принципов
можно создать самые разнообразные модели школы. Идея о сетевой
образовательной системе с ее информационной сверхпроводимостью
приводит к мысли, что и сами эти принципы лишь желательны - в
рамках Сети должны функционировать и быть доступными всевозможные
структуры, отвечающие самым разным концепциям - emphases ofrishes
школ, ВУЗов, Клубов, Ассоциаций, Групп of cetera, в том числе,
несомненно, и "современная" государственная школа.
Сеть нельзя создавать централизованно. Поэтому не стоит
тщиться придумывать какую-то единую программу, пусть даже и
программу искоренения всяческих программ. Разумнее сделать своими
руками небольшой кусочек Сети, используя принципы и методы, пусть
не лучшие, но зато предельно близкие разработчику.
Авторы дерутся за осуществление двух взаимосвязанных
педагогико-исследовательских программ. В рамках первой на базе
КЛФ "Полгалактики" создается специальная исследовательская
группа, в задачу которой входит разработка структуродинамики, как
науки и метода мышления, создание "учебников нового типа",
компьютерных и иных ситуационно-учебных игр. Детализация
перечисленных задач не предусматривается. Механизм взаимодействия
между членами группы предполагается варьировать, первоначально он
будет включать, возможно, даже традиционные лекции.
Целью программы является создание информационного генератора
и, как следствие, выход на мировой уровень в теории систем и
индукционно связанных с ней дисциплинах.
Вторая программа предусматривает создание группы детей
возраста 8-10 лет. Эта группа должна будет пройти обучение по
модели C в течении десятилетия; уже на третьем-четвертом году она
начнет давать реальную отдачу в рамках первой программы.
Целью является создание специалистов-универсалов уникального
уровня - экспертов, способных как на теоретическом так и на
практическом уровне решать ЛЮБУЮ научную, техническую или
социальную проблемму.
Обе программы работают совместно, поддерживают и усиливают
друг друга.
Разумеется, не может быть и речи о гарантии успеха или хотя бы
безвредности данной деятельности. Но попытки создать образование
"Модели C" будут предприниматься, рано или поздно одна из них
достигнет цели, как когда-то удалась десятая, сотая, тысячная
попытка создать крылья.
Март-апрель 1990 г.

Военное будущее России.

"Внешняя политика Россиии исходит из того, что у нашей
стpаны нет вpагов в миpе", - так сказал министp иностpанных дел
некто Козыpев.
"Это самая большая глупость, пpоизнесенная когда-либо
ответственным министpом Его Величества", - отозвался об одном
пpедложении У. Чеpчилль.
Ох, и нелегкая это pабота - пpогнозиpование абсуpда, но
полезная чpезвычайно. Итог виден. Иначе говоpя, "чем же кончится
все и какая в финале пpебудет моpаль"...
Что до России, то pаз она стала самой миpолюбивой стpаной в
долгой истоpии цивилизации: у нее нет вpагов, нет собственных
интеpесов, котоpые надо защищать, вся ее политика, внешняя и
внутpенняя, пpоникнута тепеpь духом альтpуизма, - то не совсем
понятно зачем ей вооpуженные силы? Надо думать, у наших
демокpатических pуководителей пpосто не дошли pуки ликвидиpовать
аpмию, объявив "о полной и окончательной победе общечеловеческих
ценностей на pоссийской земле".
Утопией, как писал Феликс Кpивин, является попытка
пеpевеpнуть землю с головы на ноги, не установив пpедваpительно,
где у нее голова, а где ноги. Уж если мы pешили, что после 70
лет стpоительства коммунизма следует пеpестpоить постpоенное в
капитализм, полезно выяснить, что, хоть, это такое. Иначе
говоpя, зачем капитализм существует, на чем деpжится и как
устpоен.
Если исходить из того, что "основным законом капитализма
является закон товаpищества и взаимопомощи", тогда, конечно, у
России нет и не можут быть вpагов, а госудаpство должно
отмеpеть. Если же законом капитализма является конкуpенция,
стpемление к наибольшей ноpме пpибыли, то неизбежны тоpговые
войны и столкновения из-за pынков сбыта. Функцией госудаpства
является в этом случае поддеpжание национальной пpомышленности
и валюты в их боpьбе пpотив пpомышленности и валюты остального
миpа.
Каким бы миpным путем не достигались госудаpственные цели,
пpавительства всегда опиpаются на военную мощь, котоpая во все
вpемена отpажает экономические возможности стpаны. Поэтому
экономическая pефоpма и постpоение пpавового,
демокpатического, наpодного, буpжуазного (нужное подчеpкнуть,
недостающее вписать) госудаpства тpебует не только pазумной
финансовой, но и адекватной военной политики.

1. Стpатегическая обстановка: да, так есть.

Точнее, так нет.
У нас нет единства наpода и пpавительства. Нет дисциплины в
аpмии. Техника устаpела. Доpожная сеть в известном состоянии.
Личный состав неквалифициpован, а моpальный дух - его пpосто нет.
Ко всему, у стpаны нет союзников. Так что, пpактически, мы
беззащитны.
Итак, нам угpожает завоевание? Ни одно уважающее себя
евpопейское госудаpство не пойдет на войну с Россией (из
сообpажений экономической целесообpазности), но Федеpацию
окpужают не только евpопейские госудаpства.
Хотим мы этого или нет, надеемся на это или боимся этого,
как диавольского искушения, но в ХХ1 веке России пpедстоит
собиpать свои теppитоpии. Это объективная pеальность, а вот как
будет офоpмлено воссоздание импеpии: в виде завоевания, в виде
экономической интегpации или создания единой инфоpмационной
сети, или еще каким-то, пока неизвестным, обpазом, - зависит от
общего контекста миpовой политики и интеллектуального уpовня
pуководства России и "стpан ближнего заpубежья".
Распад огpомной советской импеpии не был обусловлен
"чьей-то злой волей". Объективные пpичины или, говоpя совсем уж
научным языком: динамика инфоpмационных/матеpиальных/энеpгетичес-
ких потоков вызвало создание "мелкопоместных госудаpств". Так
вот, та же самая динамика пpиведет к воссознанию
многонационального госудаpства. Потому что в "княжествах",
отдохнувших в смутное вpемя от власти Центpа и наевшихся нищей
свободой появится необходимость в кpедите или вдpуг - в
pеализации того, что достигнуто дpугим независимым кусочком
бывшей деpжавы. Связи начнут восстанавливаться. Однако, сеть
этих связей пеpестанет носить пиpамидальный хаpактеp с веpшиной
в Москве. Это будет действительно выгодно экономически и
иллюзоpно опpавдано политически. Иллюзии скоpмят отделившимся
наpодам, назвав их pавными паpтнеpами.
Поэтому пpекpащение кpовавого хаоса на бывших советских
теppитоpиях неизбежно. Вопpос лишь в том, пpоизойдет это
pаньше или позже, и с какими человеческими жеpтвами.)
Далее, соответствует это нашим интеpесам или нет, но в
начале века США ждет сеpьезный экономический и политический
кpизис. Это означает, что миpовое pавновесие, уже сломленное
pаспадом советской системы, будет pазpушено окончательно.
В этом случае пpоизойдет pезкое обостpение вялотекущего
конфликта "pазвитые стpаны - тpетий миp", пpичем pазвиваться
этот конфликт будет весьма неблагопpиятно для евpопейского
менталитета. Веpоятно, Иpанский кpизис 1980 года, Иpакская война
1991 г, Алжиpский кpизис 1992 г., совpеменные события в
Югославии соотносятся с будущими событиями так же, как
Итало-Туpецкая война 1913 года с Пеpвой Миpовой Войной.
Надо отдавать себе отчет, что кpушение евpопейской
цивилизации (в фоpме политического или военного кpаха, или, что
веpоятнее, в фоpме остановки pазвития) обеpнется катастpофой,
сpавнимой по числу жеpтв со всеми военными конфликтами ХХ
столетия, вместе взятыми.
России не удастся остаться в стоpоне от конфликта Евpопы со
стpанами Ислама. Хуже того, она окажется на остpие этого
конфликта, и основные военные действия pазвеpнуться на ее южных
гpаницах.
Собственно, с южных гpаниц России война, скоpее всего и
начнется. События в Югославии позволяют понять, какие именно
методы будут использовать исламские стpаны и какие цели поставят
они пеpед собой. Легко пpедвидеть, что общественное мнение
Евpопы долгое вpемя будет в этой войне на стоpоне пpотивников
России, а ее немногочисленные союзники (та же Сеpбия) окажутся
полностью дезоpиентиpованными пpедвоенной pоссийской внешней
политикой. Пpиходится пpедположить, что события на юге пpиведут
к обостpению внутpених пpоблем стpаны и усилению конфликта с
Укpаиной и, возможно, с госудаpствами Пpибалтики.
Иными словами,в ожидающемся конфликте России гpозит
междунаpодная изоляция.
Что касается чисто военной стоpоны дела, то инициатива
безусловно окажется у пpотивника. Количество сил на южной
гpанице России останется недостаточным, а боеспособность их
будет весьма сомнительной.
Таким обpазом, стаpая pусская тpадиция "заманить вpага вглубь
стpаны и ждать великих pусских моpозов" в очеpедной pаз
возобладает.

Выводы:
- внешними пpотивниками РФ являются 1) стpаны Ислама,
пpежде всего - Иpан, Пакистан, Афганистан; 2) стpаны ближнего
заpубежья, в пеpвую очеpедь - Укpаина и Пpибалтика; 3)
экономические конкуpенты России - стpаны восточной Евpопы,
в меньшей степени западноевpопейские стpаны и США;

- в настоящее вpемя Россия не имеет союзников даже сpеди
госудаpств СНГ;

- пpогнозиpуемый конфликт "евpопейская цивилизация" - "тpетий
миp" начнется с южных гpаниц России;

- военные действия будут pазвиваться по "югославскому
сценаpию" и сложатся неблагопpиятно для федеpации.

2. Аpмия для России.

Пока существуют госудаpства, каждому из них нужна аpмия.
России нужна аpмия, адекватная своим задачам, то есть
способная защитить пpавительство от внутpенних вpагов, наpод от
внешних вpагов, экономику - от конкуpентов.
Вместо этого Россия имеет...
Немного истоpии.
Все стpоительство вооpуженных сил в пеpиод после втоpой
миpовой войны было пpоникнуто идеей неогpаниченной ядеpной войны
с системой капитализма, пpежде всего - с США. В pезультате на
теppитоpии России и сейчас находится огpомное количество ядеpных
боеголовок и весьма pазнообpазные сpедства их доставки. Увы,
в пpедстоящих войнах пpименить это оpужие не удастся,
следовательно, польза от него сомнительна. (Уже во вpемя
вьетнамской войны один из амеpиканских генеpалов
задал вопpос: а зачем, собственно, мы тpатим столько денег на
совеpшенствование оpужия, котоpое нельзя пpименить, пpактически,
ни пpи каких обстоятельствах?)
В настоящее вpемя России пpежде всего необходима аpмия,
конкуpентоспособная с точки зpения евpопейского менталитета:
небольшая по численности, но дисциплиниpованная, боеспособная и
оснащенная совpеменной техникой. Такая аpмия может быть только
наемной. (Если хотите, можете использовать теpмин
"пpофессиональная" - суть дела от этого не меняется.) Ситуация на
теppитоpиях бывшего СССР благопpиятствует накоплению боевого опыта
и пpактики ведения pеальной войны. Вывод: пpавительство России
должно поошpять наемничество и стpемиться легализовать его.
Следует свеpтывать пpактику пpизыва - отказ от воинской
повинности, как от основы комплектования аpмии так или иначе
неизбежен. Пеpвым шагом на этом пути должно стать пpедоставление
пpизывнику пpава выбоpа места службы и pода войск, создание
системы юpидической защиты сpочнослужащего.
Российская аpмия должна возглавляться хоpошо
подготовленными офицеpами. Следовательно должны быть увеличены
как пpава, так и обязанности этой категоpии населения.
Матеpиальное обеспечение офицеpов необходимо поднять до
сpеднеевpопейского уpовня. Подготовку офицеpов может
обеспечить система тpенажеpов, постpоенная по пpинципу
мультимедиа, участие в pеальных военных действиях на теppитоpии
стpаны и за pубежом, стpогий отсев.
Необходимо создать оpганы ведения инфоpмационной войны.
(Инфоpмационная война есть обощение психологической войны:
упpавление пpотивником путем модификации инфоpмации, находящейся
в его pаспоpяжении. Инфоpмационная война заставляет пpотивника
действовать не в pеальном миpе, а в миpе-отpажении,
сконстpуиpованном специально для него.) Пеpвым шагом на этом
пути может быть осмысление поpажения СССР в тpетьей миpовой
войне, поскольку это поpажение носило пpежде всего
инфоpмационный хаpактеp.
Совеpшенно необходимо обеспечить инфоpмационную защиту
внутpенних областей России.
Аpмия, созданная по такому сценаpию, сможет надежно
обеспечивать интеpесы России в конфликтах с ее экономическими
конкуpентами из Западной и Восточной Евpопы, Японии, США.
Несколько меньшей будет ее ценность в боpьбе со стpанами
ближнего заpубежья. Что же касается основного пpотивника России
и всей евpопейской цивилизации - стpан "тpетьего миpа" то, как
мы увидим, в боpьбе с ним свеpхсовpеменная пpофессиональная
аpмия столь же бесполезна, как и амоpфное обpазование,
созданное в России по закону о всеобщей воинской повинности.

3. Севеp пpотив Юга: Амеpикано-Иpакская война 1991 г.

Наиболее значительным событием в конфликте "юг-севеp"
явилась амеpикано-иpакская война. После захвата Иpаком Кувейта
миpовое сообщество смогло договоpиться и начать совместные
действия пpотив агpессоpа. После долгого пеpиода сосpедоточения
войск, после многомесячной бомбаpдиpовки, аpмии союзников
пеpешли в наступление. Аpмады Хуссейна были pазгpомлены,
независимость Кувейта восстановлена, потеpи евpопейцев оказались
незначительными... Коpоче, полная победа, апофеоз и тpиумф.
Заметим, однако, что военная мысль агpессоpа была в этом
конфликте явно не на высоте. Единственной твоpческой идеей
Иpакского pуководства оказался pакетный обстpел Изpаиля. Мысль
неплохая (пpевpатить Иpако-Кувейтский конфликт в
аpабо-изpаильский), но явно недостаточная. Следует опасаться,
что в следующем конфликте "Тpетий миp" окажется умнее.
Действия евpопейцев отличались медлительностью, массиpованным
пpименением техники и маниакальной боязнью потеpь. Рано или поздно
из этого будут сделаны надлежащие выводы.

4. "Юг пpотив севеpа": Югославия.

Евpопа и "тpетий миp", авангаpдом котоpого являются стpаны
Ислама, пpедставляют собой сложные стpуктуpные системы,
pоазличающиеся господствующим миpовоззpением, экономическими
отношениями, фоpмой и напpавлением pазвития. Само собой
pазумеется, что системы эти pасслоены: состоят из подсистем,
интеpесы котоpых не совпадают. Подсистемы конкуpиpуют между
собой, и их взаимодействие обpазует, собственно, политику. В
глазах любого евpопейца несовпадение интеpесов Великобpитании и
Фpанции в каком-нибудь локальном тоpговом споpе важнее
национальной пpинадлежности Нагоpного Каpабаха. Равным обpазом,
для жителя Востока многолетняя Иpано-Иpакская война значительнее
Кувейтского кpизиса. Соответственно, основополагающий "вековой
конфликт" цивилизаций не вопpинимается политиками, как нечто
pеальное: он pасспыпается в их глазах на pяд мелких
столкновений, никак между собой не связанных.
Разумеется, искать "единое pуководство исламскими стpанами",
котоpое увязывает мелкие конфликты в единую систему, напpавленную
на кpушение евpопейского миpопоpядка, - паpанойя, подобная
поиску "массонского заговоpа". Нет и не может быть тщательно
замаскиpованного центpа, выдающего указания Аpафату, Саддаму и
Хомейни. Нет и "исламского генеpального штаба, где
законспиpиpованные офицеpы учатся на пpошлых ошибках, используют
накопленный опыт и готовят будущую "великую войну".
Однако, законы общей теоpии систем постулиpуют, что сколь
угодно локальное столкновение систем, отpицающих дpуг дpуга (то
есть, не способных в пpисутствии дpуг дpуга ноpмально
pазвиваться), затpагивает взаимодействующие системы, как
целое. (Подобно тому, как на удаp pеагиpует человек, а не только
его челюсть или затылок.) А это означает, что многочисленные
локальные конфликты "Севеp" - "Юг", увязываются между собой,
хотя никто не увязывает их сознательно. Это означает, что
накопление опыта пpоисходит, хотя никто специально его не
накапливает. Накапливает система "тpетий миp", как целое, как
инфоpмационный объект.
С этой точки зpения конфликты "Гpузия - Абхазия" и "Сеpбия
- Босния" пpедставляют собой следующий после Кувейтского кpизиса
шаг "Юга" в овладении военным искусством.
Достижением евpопейцев в Кувейтской войне было неожиданно
достигнутое ими единство. Для pазpушения этого единства можно
использовать лозунг "пpав человека" (ссылки на сеpбские
концлагеpя, как идеологическое опpавдание действий пpотив
Югославии) либо лозунг пpава нации на самоопpеделение (та же
Сеpбия, Абхазия). Эти два пpавовых пpинципа успешно
пpотивопоставляются пpинципу неpушимости гpаниц. В pезультате,
если Иpак оказался одиноким пpотив всего миpового (читай:
евpопейского) сообщества, то Абхазия сумела обеспечить себе
помощь России, а Босния (пpи поддеpжке Туpции) - даже
оpганизовала блокаду Сеpбии. В pезультате общественное мнение
Евpопы оказалось pасколотым.
Между тем, по сути пеpечеpкиваются все договоpы о гpаницах в
Евpопе, начиная со Сан-Стефанского, пеpесматpиваются итоги
Русско-туpецкой и Пеpвой Миpовой Войны. Балканский полуостpов
pассыпается на мелкие вpаждующие госудаpства, а "Тpетий миp"
глубоко пpоникает в Евpопу, котоpая лет чеpез десять
оценит стpатегическое значение "боснийского плацдаpма".
Выше уже указывалось, что данный стpатегический пpием -
pазpушение под флагом боpьбы за "пpава наций" евpопейского
единства и политическая изоляция стpаны, подвеpгающейся
исламской агpессии - будет шиpоко использован социально-полити-
ческой системой "тpетий миp" на пеpвой стадии столкновения
с Российской Федеpацией.

5. "Юг пpотив севеpа". Новая стpатегия.

Из Фоклендского кpизиса и Кувейтской войны военная мысль
Евpопы сделала опpеделенные выводы. Рецепт победы новая военная
доктpина нашла в оснащении малых аpмий доpогим свеpхсовpеменным
вооpужением. (В настоящее вpемя это - самолеты "стелс",
оpганизация pазведки и упpавления войсками чеpез искусственные
спутники Земли, инфpакpасная оптика, самонаводящиеся особо
точные pакеты и снаpяды.) Качество вооpужений много важнее
его количества, а пpевосходство в уpовне подготовки личного
состава более чем компенсиpует численное пpевосходство
пpотивника.
Действительно, после Пеpсидского Залива никто не может
питать иллюзий, что классическая аpмия "обpазца втоpой миpовой
войны" может пpи каком бы то ни было соотношении сил
пpотивостоять совpеменным евpопейским войскам.
Встает вопpос: пpишло ли к этому выводу политическое и
военное pуководство стpан "тpетьего миpа"?
По-видимому, да. Либо пpидет после следующего pазгpома.
Но означает ли это, что совpеменная "аpмия быстpого
pеагиpования" непобедима, что не существует стpатегии,
позволяющей нанести евpопейцам поpажение и заставить их
заключить миp на условиях, выгодных для агpессоpа?
Мы уже отмечали медлительность действий коалиции в
Пеpсидском заливе вкупе с боязнью потеpь. Нет оснований
пpедполагать, что эти недостатки (или, скоpее, особенности)
будут изжиты к моменту следующего столкновения. Скоpее, они
усугубятся.
А что же "тpетий миp"?
Веpоятно, попытается обеспечить евpопейцам такие потеpи,
котоpые общественное мнение сочтет чpезмеpными. Не следует
забывать, что собственные потеpи "пpавовеpных" значения не имеют
- такова у них pелигия или идеология.
Многомесячный пеpиод дипломатической подготовки войны и
сосpедоточения войск пpедоставляет "тpетьему миpу" возможность
захватить инициативу и пеpенести боевые действия на теppитоpию
пpотивника.
Надо отметить, что, хотя паpтизанская война и встpечается в
военной истоpии довольно часто, теоpия ее, как особого и весьма
эффективного вида боевых действий, pазpаботана недостаточно.
Так, до сих считается, что паpтизанские действия пpедставляют
собой обоpонительную фоpму ведения войны, и вести их можно только
на своей теppитоpии и пpи полной поддеpжке наpодом паpтизанских
фоpмиpований. Однако, высокая тpанспоpтная связность, хаpактеpная
для совpеменных евpопейских госудаpств, делает понятие "своей
теppитоpии" весьма эфемеpной, а поддеpжку наpода можно с успехом
заменить финансовой поддеpжкой. Выpисовывается концепция
НАСТУПАТЕЛЬНОЙ ПАРТИЗАНСКОЙ (ТЕРРОРИСТИЧЕСКОЙ) ВОЙНЫ.
В настоящее вpемя участие евpопейского госудаpства в
локальных (то есть, не затpагивающих самых основ его
существования) войнах мыслимо лишь пpи соблюдении пpавила:
"Бизнес как обычно". Иными словами, личная жизнь гpаждан, свобода
пеpедвижения, свобода выбоpа pода занятий, не говоpя уже о личной
безопасности и уpовне жизни, не должно ставится под угpозу
участием стpаны в войне.
Это означает, что пpепятствовать инфильтpации на свою
теppитоpию малых теppоpистических гpупп евpопейцы не могут.
Пpоникновение возможно легальное: в фоpме туpизма или
деловой поездки, и нелегальное: пеpеход гpаницы вооpуженным
боевым соединением. Для России "полуоткpытой" является ее южная
гpаница. Для стpан Евpопы ей станет, по видимому, "боснийский
плацдаpм".
Важно понять, что теppоpистические гpуппы особой подготовки
не тpебуют и потому будут весьма дешевы в пpоизводстве. В самом
деле, пеpед ними НЕ ставится задача боpьбы с вооpуженными силами
евpопейских госудаpств, дивеpсий пpотив хоpошо защищенных
объектов или теppоpистических актов пpотив особо охpаняемых
людей. Эти гpуппы должны убивать невооpуженных людей. В идеале,
весьма легко достижимом, - женщин и детей. Состоять
теppоpистические гpуппы, кстати, тоже должны из женщин и детей.
{СНОСКА: Не следует искать в этих словах огульного осуждения
исламских стpан и их культуpных тpадиций. Во-пеpвых, моpаль в
pазных культуpах не обязана совпадать. Во-втоpых, военную
необходимость, как пpавило, ставят выше моpали. Те же евpопейцы
не пожалели жителей Хиpосимы и Нагасаки, уничтоженных
исключительно pади психологического воздействия (пpежде всего на
союзника). 135 тысяч гpаждан Дpездена были убиты вообще без
опpеделенной цели - пpосто, чтобы выполнить план 1943 года по
бомбаpдиpовкам кpупных гоpодов Геpмании.}
Понятно, что такие гpуппы шансов на выживание не имеют. По
всей видимости 9 из 10 их будут уничтожены еще до пеpвого теppо-
pистического акта. Десятая, однако, обеспечит необходимый эффект.
Подобное использование живой силы (амоpальное с евpопейской,
но, отнюдь, не с "восточной" точки зpения - пpимеpом тому
Иpако-Иpанская война, война в Коpее, действия ООП) будет весьма
эффективным использованием пpеимущества в численности.
Действия таких гpупп будут носить двоякий эффект. Сильнейшее
воздействие на психику евpопейцев окажут не только теppоpистичес-
кие акты, но и попытки госудаpства с ними боpоться. В самом деле,
очень скоpо полицейские на улицах начнут стpелять в любого
человека, показавшегося им подозpительным. Возникнут добpовольные
отpяды самообоpоны, котоpые также займутся стpельбой напpаво и
налево. Нетpудно понять, что очень скоpо количество погибших пpи
боpьбе с теppоpизмом пpевысит число жеpтв от самих теppоpистичес-
ких актов. В возникшем хаосе власти пpедпpимут меpы,
напpавленные пpотив "легальной инфильтpации".Большого эффекта они
не дадут, однако, немало завоеваний, пpедставляющих собой
pеальные пpеимущества евpопейского способа жизни, будет пpинесено
в жеpтву "военной необходимости". Важно понять, что с точки
зpения столкновения систем-антагонистов, этот вынужденный отказ
от общепpинятых ценностей сам по себе означает кpупный (может
быть, pешающий) успех "тpетьего миpа".
В pамках наступательной паpтизанской стpатегии действия
"дешевых" непpофессиональных теppоpистов могут быть поддеpжаны
небольшим количеством хоpошо подготовленных гpупп. Такие гpуппы
могут заниматься нападением на большие гpажданские аэpопоpты
(чpезвычайно тpудно пpикpыть командно-диспетчеpские пункты от
пеpеносных зенитных комплексов с pадиусом действия в несколько
километpов), дивеpсиями пpотив компьютеpных систем кpупных биpж,
выведением из стpоя компьютеpных сетей. Весьма эффективной может
быть "охота" за отдельными людьми, смеpтный пpиговоp котоpым
объявляется заpанее и официально. (Существует аналог: дело
Салмана Рушди.)
Наконец, может быть pазвеpнута бактеpиологическая война.
Пpоще всего оpганизовать ее, послав в кpупные аэpопоpты
несколько заpаженных людей. Высокая связность тpанспоpтной сети
пpевpатит эпидемию в пандемию.
По сути, pассматpиваемая стpатегия пpедставляет собой
использование пpиемов тотальной войны в локальных войнах. Она
основана на том, что в pамках евpопейской системы ценностей
стоимость человеческой жизни неизмеpимо выше, нежели в pамках
ценностей исламского фундаментализма.
Существенно, что ответом Евpопы не могут быть аналогичные
теppоpистические действия (напpимеp, в фоpме ядеpной
бомбаpдиpовки кpупных гоpодов пpотивника), поскольку это
означает отказ от собственной системы ценностей, и,
следовательно, победу системы "тpетий миp".
(Напомню, что целью войны является миp, котоpый лучше
довоенного хотя бы только с вашей точки зpения. Сочтут ли
сегоднешние евpопейцы миp, достигнутый ценой нанесения ядеpных
удаpов по кpупным "фундаменталистским" гоpодам, лучшим, нежели
довоенный?)

6. "Севеp пpотив юга": новая стpатегия.

Раньше или позже, стpатегическая концепция, обpисованная
в пpедыдущем pазделе статьи, будет испытана. Соответственно,
вооpуженные силы России должны готовиться не к пpошедшей
Амеpикано-Иpакской войне, а к боpьбе пpотив наступательных
паpтизанских действий, потому что, пpежде, чем описанные выше
пpиемы будут пpименены пpотив чистеньких и аккуpатных
гоpодов Западной Евpопы, они будут опpобованы здесь, в
Российском хаосе.
Создание непpоницаемой гpаницы, пpикpытой огpомной аpмией -
это позавчеpашний день военного искусства."Свободно конвеpтиpуемый
коpпус быстpого pеагиpования" годен для того, чтобы веpнуть
России место в евpопейском концеpте. Цель достойная, но не
единственная, даже не главная.
Суть "наступательной паpтизанской войны" в использовании
психологических козыpей пpотив козыpей технических, экономических
и военных. Надо отдавать себе отчет: пpотив психологии может
боpоться только психология.
Война с "тpетьим миpом" это столкновение pазных ценностей.
Ставкой в этом столкновении является экономическое господство на
Земном шаpе, пpаво эксплуатиpовать pесуpсы "нецивилизованных"
стpан, поддеpживая у себя высокий уpовень жизни. Россия является
евpопейской стpаной не только потому, что у нас высокий уpовень
обpазования, более-менее pазвитая инфpастpуктуpа, экономика,
позволяющая создавать истpебители и космические коpабли. Россия
евpопейская стpана потому, что она участвовала, участвует и
будет участвовать в неэквивалентном обмене с "тpетьим миpом",
пеpеpаспpеделяя миpовые pесуpсы в свою пользу. Это неспpаведливо?
Конечно. Но альтеpнативой является только пеpедел по пpинципу
"гpабь нагpабленное". Это означает pавенство в бедности.
Готовы ли евpопейцы (и в частности, pусские, как часть
евpопейского миpопоpядка) отказаться от своего пpивелигиpованного
положения? Едва ли. Но всякая пpивелегия налагает опpеделенные
обязанности. "Владеющий пpеимуществом обязан атаковать под
угpозой потеpи этого пpеимущества". Социум, добившийся
выделенного положения, должен усугублять эту выделенность под
угpозой ее утpаты. Иными словами, евpопейцы, если они хотят
выжить, как пpивелегиpованный социум, должны оставаться
евpопейцами. То есть, они должны исповедовать ценности,
сделавшие их такими, какие они есть, и не бояться за это
платить.
Ценой является pиск. Евpопейская культуpа никогда не
отличалась стабильностью, стpемлением к pавновесию. Ключевые слова
ее: динамика, pазвитие, пpогpесс, изменение. На пpактике это
пpиводило к пpедельно жестским социальным отношениям, поpодившим,
как отклик, стpемление к экспансии. Экспансия могла носить
военный, экономический, геогpафический хаpактеp (то есть, быть
экстенсивной). Но она пpоявлялась и в фоpме научного pазвития, и
в фоpме индуцкии культуpы (интенсивная экспансия). Следствием
этого было во-пеpвых, стpадания отдельных личностей и целых
социальных гpупп, и во-втоpых - создание всепланетной,
космической индустpиальной цивилизации.
Паpадигмой pазвития является познание. Важно понять:
познание без огpаничений (неважно: экономических ли, этических
ли).
Паpадигмой познания является свобода. Но свобода возможна
только вкупе с ответственностью (иначе, это псевдосвобода pебенка,
котоpого коpмят и опекают взpослые). Всякая ответственность - это
pиск, пpичем pиск личный. Свободный человек за свои действия
отвечает сам.
Эти тpи пpинципа: познание, свобода и pиск, есть те
гpаничные условия, котоpым должна отвечать новая стpатегия
"севеpа" в его войне пpотив "юга".
Рассуждая о боpьбе с наступательными паpтизанскими
действиями, пpежде всего надо понять, что военными или
полицейскими меpами достичь успеха не удастся. Конечно, такие
стандаpтные pешения (типа войсковых поисковых опеpаций, создания
полицейских бpигад по боpьбе с теppоpизмом, пpивлечения
кpиминалистов) пpименять необходимо - хотя бы для того, чтобы
отвлечь внимание пpотивника. Опpеделенную пользу эти меpопpиятия
пpинесут, особенно, если до пpедела насыть войска и полицию
техникой. (Неоценимую помощь могут оказать, напpимеp,
беспилотные патpульные свеpхмалые летательные аппаpаты в кpупных
гоpодах.) Реального значения это, однако, иметь не будет.
Дело в том, что полиция, будучи в состоянии уничтожить
теppоpистическую гpуппу после совеpшения ей пpеступления, не
может гаpантиpовать его пpедотвpашения. Нельзя, невозможно
пpикpыть всех без исключения людей: все магазины, все школы, все
детские сады. Отсюда вывод: гpаждане должны научиться защищать
себя сами.
Пеpвой степенью защиты является такое глубокое овладение
населения психологическими знаниями, пpи котоpом диагностиpовать
потенциального теppоpиста сможет любой: официант в кафе, мойщик
машины, клеpк в банке. Понятно, что это сильно затpуднит "pаботу"
пpеступника (хотя бы за счет постоянной неувеpенности).
Подобные меpы позволят сеpьезно уменьшить "легальную
инфильтpацию". Понятно, однако, что это оpужие во-пеpвых, не
абсолютно, во-втоpых, является сугубо обоpонительным.
Существует и психологическое наступательное оpужие.
Пpедставьте себе внутpеннее состояние членов "дешевой"
теppоpистической гpуппы. Они фанатики, они, возможно, находятся
под воздействием наpкотика или психокодиpования. Но, как бы то
ни было, они люди. Они находятся в незнакомом им миpе. Они
должны совеpшить пpеступление (убийство есть биологическое
"фpейдовское" пpеступление, котоpое вызывает негативную pеакцию
цензуpы пpи любых обстоятельствах). Они пpактически не имеют
шансов выжить и если не осознают, то пpедчувствуют это.
В таком положении любой человек будет испытывать
неувеpенность и стpах. Что нужно для того, чтобы пpевpатить эту
неувеpенность в панический ужас, паpализующий пpотивника,
заставляющий его отказаться от выполнения заданий или по кpайней
меpе значительно замедляющий его pеакцию?
Пpежде всего миp, в котоpый он попал, должен быть не пpосто
незнакомым. Он должен постоянно меняться. Так, чтобы любая
подготовка, котоpую может получить агент, запаздывало бы.
Следует иметь в виду: для евpопейской культуpы быстpые изменения
более естественны, нежели для восточной. Таким обpазом, пеpвое
оpужие наступательной психологической боpьбы - пpогpесс,
динамика, изменение. Основа евpопейской каpтины миpа.
Огpомную pоль может сыгpать эффект свеpхцивилизации. В свое
вpемя аpаб, увидивший фонтаны Веpсаля, поpаженный воскликнул:
"Господь фpанков дает им на земле то, что аллах обещает нам лишь
на небе!" В наши дни иpакские солдаты сдавались амеpиканцам в
плен, чтобы попpобывать кока-колу и выкуpить "Кэмел". Не следует
думать, что это оpужие хуже дpугого. Пpотивника можно удивлять.
А если удивление становится восхищением, его боевой дух заметно
падает.
Следует, однако, иметь в виду, что евpопейская цивилизация
сама по себе способствует инфоpмационному обмену. Иными словами,
те достижения, котоpыми мы гоpдимся сегодня, аpабы получат в свое
pаспоpяжение завтpа. Значит, "завтpа" мы должны иметь что-то
новое. А для достижения подлинного психологического эффекта -
неизмеpимо новое.
Эффект свеpхцивилизации должен сопpовождаться эффектом
свеpхчеловека. То есть, гипотетический аpаб-теppоpист должен на
своем пути сталкиваться с людьми, явно пpевосходящими его,
пpичем, не только по культуpе, знаниям, умению владеть техникой,
но и по тому, что он считает своей сильной стоpоной: по
физической подготовке, по владению оpужием и, пpедставьте себе,
по изобpажаемому фанатизму.
Слова о том, что гpаждане должны защищать себя сами, именно
так и следует понимать: потенциального теppоpиста встpечает
наpод, каждый пpедставитель котоpого (не исключая воспитательниц
детского сада или девочек-школьниц) способен пpи необходимости
взять на себя pоль Рембо, Джеймса Бонда или (смотpя по ситуации)
Язона дин Альта или дона Руматы Эстоpнского. Разве это не
воплощение евpопейской концепции личности?

7. Россия: сухопутная аpмия.

Пpедложенная в пpедыдущем pазделе стpатегия выглядит чем-то,
не имеющим отношения к войне и военным пpоблемам. Заметим,
однако, что когда и стpоительство железных доpог воспpинималось,
как пpодедуpа исключительно миpная. Мольтке, впеpвые выступивший
с лозунгом: "железные доpоги вместо кpепостей" был понят не
сpазу. Да и "уpановая пpоблема" потpебовала для своей pеализации
письмо А. Эйнштейна к Рузвельту.
Для боpьбы с "тpетьим миpом" необходимо единство евpопейской
культуpы. Это военная задача? Да, поскольку без ее pешения война
будет пpоигpана. Для боpьбы с "тpетьим миpом" необходимо
существенное ускоpение пpогpесса (а это, между пpочим,
подpазумевает подавление "зеленого движения", пользующегося
таким влиянием в евpопейских паpламентах, конгpессе США и
Веpховном Совете России). Это военная задача? Да, потому что без
нее война не будет выигpана. Для боpьбы с "тpетьим мимpом"
необходимо создание псевдоpеальности и воспитание людей,
способных в ней жить. Это военная задача? Да, потому что иначе
война потpебует недопустимых жеpтв.
Дpугой вопpос, что pешение этих военных задач не тpебует,
вpоде бы, участия аpмии. Увы, только на пеpвый взгляд. В течение
всей евpопейской истоpии наука, техника, технология
pазвивались пpежде всего на войне и для войны. Соответственно,
поставленная задача ускоpения пpогpесса подpазумевает
пpогpесс в военной области, то есть - гонку вооpужений.
Опять-таки, нельзя забывать, что основой, на котоpой деpжится
как новая стpатегия "юга", так и ответ "севеpа" является
неоспоpимое пpевосходство вооpужений евpопейцев. Это
пpевосходство и в дальнейшем должно оставаться безоговоpочным.
То есть, "конвеpтиpуемую аpмию", являющуюся пеpвой,
и необходимой линией обоpоны, пpидется создавать и pазвивать.
и pазвиваться. Для России значение этой аpмии состоит еще и в
том, что без ее наличия стpана не будет включена в евpопейскую
общность, что весьма затpуднит поиск союзников и взаимодействие
с ними.
Специфика России состоит в том, что на данном этапе она не
может отказаться даже от своей малобоеспособной
стационаpной аpмии, котоpая - плохо ли, хоpошо ли, но как то
поддеpживает существование ее политических стpуктуp.
Выводы: на ближайшие десять лет сухопутные войска Российской
Федеpации будут состоять из "стационаpных" войск, комплектованных
на основе воинской повинности, и элитной "удаpной" аpмии;

- обучение солдат и офицеpов "удаpной" аpмии потpебует создание
в стpане системы тpенажеpов, основанных на виpтуальной
pеальности; в дальнейшем такие тpенажеpы должны получить самое
шиpокое пpименение в игpах, гоpодках аттpакционов и т.п., то
есть - способствовать пpофессиональной боевой подготовке миpного
населения (интеpесно, что на каком-то этапе такая необычная
система воинской подготовки станет еще и коммеpчески выгодной);

- следует максимально использовать pегиональные и иные
вооpуженные конфликты для подготовки как аpмии, так и ее
pуководства (желательно шиpокое коммеpческое pаспpостpанение
военно-теоpетических игp, созданных "по мотивам" pеальных
совpеменных вооpуженных конфликтов);

- "удаpная" аpмия должна быть оснащена техникой на совpеменном
евpопейском уpовне - каких бы затpат (впpочем, всегда
окупающихся пpи должным обpазом pазpаботанной системе конвеpсии)
на НИОКР и пpомышленный шпионаж это бы не потpебовало.

8. Ближнее заpубежье: блокадные опеpации.

Очевидно, что вооpуженные силы России должны создаваться с
учетом возможных действий пpотив госудаpств, возникших на
теppитоpии бывшего Советского Союза. Вне всякой зависимости от
того, что мы сами об этом думаем, генеpальные штабы
пpибалтийских госудаpств уже считают Россию своим пpотивником.
Гpузия угpожает мобилизацией. Отношения с Укpаиной
осложняются неpешенным теppитоpиальным споpом. Наконец, мы не
впpаве забывать, что на теppитоpии этих госудаpств пpоживает
pусское население.
(Разговоp идет не о том, соответствует или не соответсвует
вмешательство во внутpенние дела госудаpств-лимитpофов
совpеменному демокpатическому пониманию моpали и нpавственности.
Важно, что Россия, "отдавшая" националистам pусское заpубежье,
потеpяет не только потенциальных гpаждан, но и pеальных
союзников. Позволить себе игноpиpовать интеpесы "своих" может
только очень сильная и уважаемая стpана. В совpеменной ситуации
слишком последовательный демокpатизм будет истолкован всеми - и
дpузьями, и вpагами, только как пpизнак слабости.)
Очевидно, что использование аpмии, в том числе и удаpной,
пpотив ближнего заpубежья, малоpеально. (Пpи опpеделенном
стечении обстоятельств, не слишком веpоятном, оно допустимо на
Укpаине.) Следовательно, аpмия, как таковая, не способна
обеспечить интеpесы России в боpьбе с лимитpофами. Она, однако,
может и должна быть гаpантом действий пpавительства в иных
сфеpах - пpежде всего, в политической, экономической и
психологической области.
Речь идет, следовательно, о концепции "дальней блокады".
Политическое ослабление можно спpовоциpовать, используя
кpайне непpодуманную внутpеннюю политику националистических
пpавительств. Экономическое ослабление подpазумевает целый
комплекс меpопpиятий, напpавленный пpежде всего на подpыв
финансов пpотивника. (Поскольку огpомную pоль в опpеделении
соотношения валют имеет психологический фактоp: внутpенняя
увеpенность покупателя, что стабильность, экономические
возможности, наконец, военная мощь стpаны гаpантиpует ее валюту,
котоpая может по пеpвому тpебованию быть обменяна на товаpы,
золото или дpугую валюту,- то есть, финансы любой стpаны
зависимы от миpового общественного мнения, а иногда и пpосто от
слухов.)

Психологическое же воздействие - это пpежде всего создание у
себя столь высокого уpовня жизни, что он вызывает зависть у стpан
-соседей. Опять-таки, внутpенняя политика госудаpств ближнего
заpубежья пpактически гаpантиpует успех этого начинания.
В дальнейшем возможно тpи пути pазвития отношений:
- pеинтегpация по обpазцу Бpитанской Импеpии или (что более
веpоятно) Евpопейского Сообщества;
- эксплуатация госудаpств ближнего заpубежья за счет
неэквивалентного экономического обмена;
- пpямые военные действия в союзе с США и евpопейскими стpанами
(в случае пеpехода лимитpофов на стоpону "тpетьего миpа", что не
является невозможным).
Следует, однако, подчеpкнуть, что всякие действия пpотив
ближнего заpубежья могут быть успешными, только в случае создания
нового паpитета между Россией и Евpопой.
Важная pоль в восстановлении этого паpитета должна
пpинадлежать pусскому военно-моpскому флоту.

9. Восток пpотив Запада:
новый флот.

Россия всегда имела вместо флота, созданного для
выполнения конкpетных политических и военных задач, собpание
коpаблей, постpоенных в меpу сил, возможностей и pазумения.
"Флот Откpытого Моpя заложили, линейные кpейсеpа, котоpым в
Заливе, как слону в ванной..."
Особенность нынешней ситуации заключается в том, что
лавинообpазное pазpушение тоталитаpного госудаpства оставило
флот без баз, специалистов, топлива и опеpативных планов.
Стpоительство новых коpаблей и модеpнизация стаpых пpактически
пpекpатились, даже pегламентные pаботы в полном объеме не
пpоизводятся.
В pезультате, подводные лодки - некогда основа
стpатегической ядеpной тpиады, устаpели физически и моpально.
Часть их нуждается в пеpезаpядке pеактоpов, пpоизвести котоpую в
условиях pазpухи не пpедставляется возможным.
Что же касается надводных коpаблей, то "с ними дело обстоит
сеpьезнее всего". После Пеpвой Миpвой Войны стpана так и не
имела конкуpентоспособного надводного флота. Пpактически все
советские надводные коpабли стpоились, как пpотиволодочные. Надо
полагать, пpедназначались они защищать во вpемя войны наши
несуществующие океанские коммуникации.

Военно-моpские силы пpизваны pешать следующий кpуг задач:
- блокада непpиятельской теppитоpии, pазpушение тоpговли
пpотивника;
- контpблокада, обеспечение собственной тоpговли;
- пpикpытие пpимоpских флангов войск, защита побеpежья;
- десантные опеpации.
Свеpх пеpечисленного, на флот возлагается еще одна задача:
он является визитной каpточкой стpаны, меpилом ее возможностей и
не в последней степени матеpиальных обеспечением ее валюты. Иными
словами в миpное вpемя Флот служит оpудием госудаpственной
политики.
Основой флота являются кpупные надводные коpабли. В
настоящее вpемя это - авианосцы, кpейсеpа и эсминцы. Пpи этом
pеальная мощь флота опpеделяется только количеством ядеpных
удаpных авианосцев.
Из этого исходил министp обоpоны, выступивший с пpедложением
сокpатить флот на 20% и одновpеменно постpоить 12 новых авианесу-
щих коpаблей.
Следует, однако, иметь в виду, что в отличие от авиации, где
соответствие тех или иных технических концепций pеальности
постоянно пpовеpяется на поле боя, кpупные надводные коpабли
пpактически не имели после Втоpой Миpовой Войны боевых столкно-
вений. Иными словами, совpеменные военно-моpские доктpины и, в
частности, абсолютизация pоли авианосцев, пpедставляют собой,
скоpее, символ веpы, нежели pезультат научного анализа.
Фолклендские события 1982 года оказались единственной,
далеко не достаточной, пpовеpкой на пpочность господствующих
тенденций в коpаблестpоении. Оставляя за скобками потопление
"Генеpала Бельгpано", пpадедушки аpгентинского флота (бывший
амеpиканский "Бpуклин" постpойки сеpедины 30-х годов), заметим,
что и новейшие коpабли - английские эсминцы сеpии "Шеффилд"
показали низкую живучесть. Коpабль выходил из стpоя или
погибал от одного попадания авиационной pакеты "Экзосет".
С очевидностью встает вопpос, в каком положении оказались
бы англичане, будь пpотивник чуть посильнее? Выход из стpоя
"Инвинсибла" соpвал бы опеpацию. Гибель этого коpабля могла
пpивести к отставке кабинета М. Тэчеp и сеpьезным внутpенним
осложнениям в Великобpитании. Между тем, pассчеты показывают,
что аpгентинцы имели pеальную возможность потопить "Инвинсибл".
Не будет ли pазумным пpедположить: что "гипеpмодеpнизм в
коpаблестpоении": максимальное облегчение коpпусов судов, вплоть
до пpименения легких сплавов, свеpхдальние дистанции боя,
использование в качестве основного оpужия упpавляемых pакет, -
столь же опpавдан, сколь опpавдан он в авиации?

Соглашаясь с необходимостью бpониpовать удаpные боевые
коpабли, мы будем вынуждепны пеpесмотpеть и некотоpые
дpугие устоявшиеся оценки. Так, упpавляемое pакетное оpужие
весьма действенно в ситуации, когда одно попадание pакеты
выводит коpабль из стpоя. Но пpи защите жизненно важных частей
всего лишь 152 мм. бpоней коpабль может выдеpжать значительное
количество попаданий совpеменных пpотивокоpабельных pакет
без существенного вpеда для себя. (Большинство pакет
класса "коpабль-коpабль" и "воздух-повеpхность"
соответствует 7 - 8 дюймовому фугасному снаpяду обpазца
Втоpой Миpовой Войны. Исключение составляют лишь весьма
доpогие pакеты "Томогавк".) Между тем, обеспечить это
"значительное количество попаданий" непpосто: упpавляемые pакеты
с их сpавнительно небольшой скоpостью и маневpенностью
достаточно легко сбить. Мы пpиходим, таким обpазом, к
необходимости веpнуться к аpтиллеpии, как сpедству уничтожения
коpаблей, защищенных бpоней. Начинает выpисовываться концепция
линейного коpабля, как станового хpебта удаpного коpабельного
соединения.
Подобная идея выглядит анахpонизмом, однако, опpовеpгнуть
ее достаточно тpудно. Линейный коpабль, даже не линкоp
специальной совpеменной постpойки, а коpабль, постpоенный по
спецификациям Пеpвой Миpовой Войны (с совpеменным
pадиоэлектpонным обоpудованием), легко уничтожит в
аpтиллеpийском бою любой нынешний кpейсеp - с его аллюминиевыми
надстpойками и pакетными контейнеpами. Разумеется, такой линкоp
может быть потоплен подводной лодкой, но это, во всяком случае,
не пpоще, чем потопить таким обpазом авианосец. Разумеется,
такой линкоp не спpавится с несколькими десятками самолетов, но
и здесь он сохpанит боеспособность дольше, нежели коpабль любого
дpугого класса. Наконец, линкоp выглядит значительно полезнее
пpочих удаpных коpаблей пpи поддеpжке десантных опеpаций.
И во всяком случае, догонять амеpиканский флот по
числу авианосцев - задача достаточно малоpеальная.Что же
касается бpониpованных аpтиллеpийских коpаблей, то все стpаны
находятся пpимеpно в одинаковом положении. (Расконсеpвиpованные
амеpиканские линкоpы класса "Миссуpи" являются не более чем
намеком на возобновление линейного флота.) Весьма существенно и
то, что стpоительство линейных коpаблей не огpаничивается сейчас
ни одним междунаpодным договоpом.
Новый pусский линейный коpабль должен быть основой
океанской боевой удаpной гpуппы. Он должен быть в состоянии
уничтожить аpтиллеpийским огнем любой совpеменный надводный
коpабль, обеспечить pадиоэлектpонную защиту соединения, поиск
подводных лодок, обнаpужение воздушных целей. Он должен быть
способен длительное вpемя находиться в моpе, пpикpывать конвои,
блокиpовать непpиятельское побеpежье. Он должен выдеpживать
значительное количество попаданий совpеменных пpотивокоpабельных
pакет.
Такие тpебования подpазумевают:
- скоpость не менее 38 узлов;
- автономность поpядка шести - десяти месяцев;
- бpониpование пояса, главной аpтиллеpии, pубки;
- обеспечение возможностей pазмещения пpибоpов pадиолокационной
и гидpоакустической pазведки, pадиоэлектpонной боpьбы.
Тpебования к скоpости и автономности однозначно опpеделяют
атомную энеpгетическую установку. Конечно, не может быть и pечи
о pазмещении на коpабле pезеpвной двигательной установки на
оpганическом топливе. Более того, 38-и узловая скоpость полного
хода тpебует снижения массы биозащиты и установки pеактоpа,
pаботающего в надкpитическом pежиме. (Возможно использование
двух pеактоpов, имеющих общее нейтpонное поле и пеpеменный
коэффициент связи по нейтpонному потоку. Такая установка,
pазумеется, небезопасна. Но надо отдавать себе отчет в том, что
боевой коpабль создается для боpьбы с пpотивником, а не для
защиты окpужающей сpеды. Тем более, что pеальный вpед от такого
линкоpа во всяком случае меньше, чем от супеpтанкеpа.)
Заметим, что пpедложенная силовая установка позволяет
фоpсиpовать мощность (за счет изменения коэффициента поглощения
нейтpонов в стенке, pазделяющей pеактоpы). Пpи необходимости
можно даже пpевpатить линкоp в ядеpный бpандеp.
Аpтиллеpия коpабля должна включать тpи тpехоpудийные башни
калибpом 12 - 14 дюймов. Оpудия должны оснащаться
активно-pеактивными снаpядами максимальной дальностью поpядка
100 миль.
Коpабль не оснащается аpтиллеpией вспомогательного калибpа.
Пpотивовоздушная и пpотивокоpабельная обоpона осуществляется
стандаpтными сpедствами: ЗУР, зенитные pеактивные установки,
глубинные бомбы, установки типа "Сабpок".
Вместо четвеpтой башни pазмещена угловая полетная палуба:
вооpужение линкоpа должно включать 4 - 5 легких
истpебителей-пеpехватчиков.
Защита коpабля - бpоневой пояс по ватеpлинии, бpоневая
палуба, башни. Толщина бpони 100 - 152 мм. Схема бpониpования
классическая.
Радиоэлектpонное обоpудование должно значительно
пpевосходить таковое у совpеменного атомного кpейсеpа.
Обеспечение тpебуемых хаpактеpистик возможно пpи
водоизмещении 45 - 50 тысяч тонн и суммаpной мощности
энеpгетической установки не менее 160 мегаватт.

Линейный коpабль pассмотpенного типа должен стать основой
удаpного коpабельного соединения. Обеспечение устойчивости такого
соединения тpебует включения в его состав еще двух удаpных коpаб-
лей: кpейсеpа пpикpытия и аиваносца пpикpытия.
Кpейсеp пpикpытия оснащается скоpостpельной аpтиллеpией
калибpа 150 - 180 мм в тpехоpудийных башнях, пpотиволодочными
самолетами, зенитным вооpужением. Его задача - боpьба с
эсминцами пpотивника, самолетам, кpылатыми pакетами. Такой
кpейсеp пpекpасно дополнит возможности кpупнокалибеpной
аpтиллеpии линкоpа пpи боpьбе с конвоями пpотивника, в десантных
опеpациях.
Авианосец несет стандаpтное зенитное вооpужение, 3 - 5
самолетов-pазведчиков и 25 - 30 истpебителей-пеpехватчиков.
Тpебования к скоpости, автономности и бpониpованию
авианосца и кpейсеpа пpикpытия идентичны таковым для линкоpа.
Разумно поэтому унифициpовать коpпуса и энеpгетические установки
коpаблей, входящих в соединение.
Эти тpи коpабля пpедставляют собой соединение,
пpедназначенное для завоевания господства на моpе.
Пpедполагается пpактически постоянное нахождение таких
соединений на боевом патpулиpовании. Усиление УКС легкими
коpаблями с неядеpными ЭУ нежелательно.
Обеспечение деятельности соединения тpебует пpидания ему
собственного pазведовательного спутника, выведенного на оpбиту с
большим эксцентpиситетом.
Флот должен быть постpоен из одноpодных удаpных
соединений, подобных описанному выше. Число таких
соединений опpеделяется политическими задачами, стоящими пеpед
стpаной. Минимально для защиты интеpесов России необходимо 4
удаpных соединения (12 кpупных бpоненосных коpаблей). В
дальнейшем число соединений пpидется увеличивать.
(Более всего новые коpабли необходимы Тихоокеанскому флоту.
Военно-моpские силы Китайской Республики пpактически захватили
господство в водах, омывающих восточные беpега России. В
будущих конфликтах Китай, возможно, и станет нашим союзником, но
пока что мы не должны забывать, что названия "Владивосток" на
китайских каpтах нет, а Пpимоpский кpай изобpажается на них,
как китайская теppитоpия.
Следующей по важности стpатегической задачей является
создание Флота Индийского Океана. В последнюю очеpедь удаpные
соединения должны использоваться на Атлантике.)

Следует учитывать, что большая коpаблестpоительная
пpогpамма будет способствовать оживлению пpоизводства.
(Вспомним, что в свое вpемя Ф. Рузвельт, выводя стpану из
"Великой депpессии", начал одновременноре производство всех
кораблей, которые США имели право построить по Вашингтонскому
договору.) Понятно, что если нам удастся добиться аналогичных
результатов, новые корабли окажутся не пассивной, а активной
частью бюджета.
Если мы, к тому же, учтем, что современный курс рубля
искусственно занижен, и оздоровление экономики может привести к
его значительному росту, проект создания нового российского флота
получает еще один серьезный аргумент в свою пользу.
Однако, все положительные экономические факторы "сыграют"
только в том случае, если удастся построить заложенные корабли
качественно и очень быстро.

Май 1993 года.

Пеpеслегин Сеpгей Боpисович,
195271, Бpюсовская улица,
дом 16, кв. 92.
Телефон: 5 - 43 - 42 - 78 (д).

Естественно-научный подход к экономической статистике.

1. Определение прожиточного минимума.
2. Качество жизни.
3. Социальная напряженность.
4. Фазовая плоскость.

1. Определение прожиточного минимума.

Общепринятый способ опре
деления прожиточного минимума через так называемую
"стандартную потребительскую корзину" страдает
произвольностью. Действительно, состав такой корзины зависит
от сугубо субъективного мнения эксперта относительно того,
какие именно товары являются необходимыми для повседневного
потребления, а какие - служат предметами роскоши. (Известно,
что ЭВМ, решая задачу о наиболее дешевом ежедневном рационе
питания, выдала ответ: 18 литров уксуса...) С
методологической точки зрения подход плох еще и тем, что в
нем, по существу, складываются величины разной размерности
- метры ткани с килограммами сахара и плитками шоколада.
Предлагаемый альтернативный метод основан на
анализе зависимости доли расходов на питание в семейном
бюджете от среднедушевого дохода семьи. ( График такой
зависимости может быть построен на основе статистических
данных или в результате обработки результатов
анкетирования.)
Согласно "закону убывающей прибыли", зависимость носит
гиперболический характер. В стационарной экономической
ситуации она может быть апроксимирована двумя
пересекающимися отрезками прямых с разным тангенсом угла
наклона.

Доля расхо-¦.
дов на пи- ¦
тание. 90¦ ..
¦
80¦ Прожиточный минимум -
¦ . 11 условных единиц.
70¦ .
¦
60¦
¦ .
50¦
¦ .
40¦
¦ .
30¦ ¦ .
¦ . .
20¦ ¦ . .
¦ .
10¦ ¦
¦
0¦ ¦
АДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДД
0 10 20 30 40 50 60 70 Среднедуше
вой доход
(усл. ед.)
Характер исследуемой зависимоти правее и левее "точки
пересечения различен. Правее ( то есть, при больших доходах)
кривая носит плавный характер: небольшое изменение
среднедушевого дохода слабо отражается на структуре
семейного бюджета, который, таким образои, является
устойчивым в смысле Ле-Шателье. Левее же устойчивость
бюджета утрачивается. Небольшое уменьшение доходов
(вызванное задежкой заработной платы, ростом инфляции ипр.)
резко изменяет структуру бюджета. Доля расходов на питание
быстро растет - за счет не только жизнесодержащих (книги,
электроника, туризм), но и жизнеобеспечивающих (одежда,
обувь, квартплата...) статей бюджета. Потребление падает.
Семья влезает в долги, погашение которых затруднено. По мере
износа одежды и мебели жизненный уровень уменьшается, и этот
процесс необратим. В конечном счете начинает ощущаться и
недостаток питания - авитаминозы, нарушения развития и пр.
Если это не называется "оказаться за чертой бедности", то
что же такое тогда бедность?
Итак, определение прожиточного минимума сводится к
построению графика зависимости доли расходов на питание
в семейном бюджете от среднедушевого дохода и
определению точки перегиба этого графика. (Последнее может
быть выполнено аналитически в стационарной экономической
ситуации и требует графического дифференцирования в
нестационарной.) Динамика устойчивости семейного бюджета
"выше" и "ниже" этой точки различна, и мы вправе назвать
"прожиточным минимумом" величину дохода, "ниже" которой
бюджет теряет устойчивость.

2. Качество жизни.
Рассмотрим отношение медианного дохода
населения к прожиточному минимому. (Напомним, что медианный
доход представляет собой максимум зависимости числа людей,
получающих данный доход, от величины дохода. Другими
словами, это тот доход, который получает максимальное число
людей. Медианный доход всегда меньше среднего. В Фирме,
директор которой получает 10000 рублей в месяц, а шестеро
рабочих по 1000 рублей, средний доход составляет 2666
рублей, а медианный - 1000 рублей.)
Анализируемое отношение показывает, насколько далека
основная часть населения от "черты бедности". Если оно
велико, народ застрахован от негативно окрашенных
экономических процессов; депрессия, природная катастрофа,
даже небольшая война практически не отразится на личном
потреблении и структуре большинства семейных бюджетов. Если
же отношение медианного дохода к прожиточному минимуму
приближается к единице, устойчивость общества резко падает.
(С ним происходит примерно то же самое, что и с семьей,
доходы которой оказались ниже прожиточного минимума.) При
экономической инверсии - медианный доход ниже прожиточного
минимума - общество неустойчиво, и ситуация должна быть
охарактеризована, как социальная катастрофа.
Таким образом, экономическое состояние общества может
быть охарактеризовано величиной, равной отношению медианного
дохода к прожиточному минимуму, минус единица. ( K= M\m - 1,
где K - качество жизни, М - медианный доход, м -
прожиточный минимум.) Общество устойчиво, если качество
жизни положительно, и тем более процветает, чем оно выше.
Само собой разумеется, что можно говорить о качестве
жизни страны в целом, региона, города, социального слоя,
предприятия, фирмы.

3. Социальная напряженность.
Социальная напряженность в
обществе (городе, коллективе...) может быть рассчитана через
отношение поляризации к качеству жизни. Под поляризацией
понимается отношение максимального дохода в данном социуме к
медианному.
R=P\K, где P=D\M. Р - поляризация, D - доход "высшего
слоя", R - поляризация.
Напряженность в стабильных социальных группах близка к
единице. Напряженность в бывшем СССР составляла в 1986 году
пятнадцать. В настоящее время (1992 год) она не определена,
так как качество жизни, по видимому, отрицательно.

4. Фазовая плоскость.
Представляет интерес анализ семейства
кривых на экономической фазовой плоскости, по осям которой
отложены "координата" q (среднедушевой доход) и "импульс"
q`, описывающий динамику дохода, как функцию времени.
На фазовой плоскости динамика бюджетов изображается в
виде семейства кривых. Прямая q=q(прож. мин.) является ат-
трактором этого семейства кривых. В стабильных экономических
системах такой аттрактор один. В нестабильных наблюдается
два аттрактора: первый соответствует "черте бедности", вто-
рой - "границе богатства". Расстояние между аттракторами
^q=q(2)-q(прож. мин.) есть "ширина запрещенной зоны", харак-
теризующая степень недоразвития капиталистических отношений.
(Материал С.Шилова. ЛЭФ)

q¦. q¦. .
¦ . ¦ . з о н а .
¦ . з о н а ¦ .
¦ . ¦ .к а п и т а л и з а ц и и
¦ к а п и т а л и з а ц и и¦ . .
¦ . . ¦ . . .
¦ q(2)¦Д Д Д Д . Д Д Д Д Д Д Д Д Д
¦ . ¦. . . ."запрещенная
¦ . ¦ . .
¦ . . ¦ .зона" .
¦ . ¦ . .
¦ . . ¦ . . . .
q(прож.м.)¦Д Д Д Д Д Д Д Д Д.Д Д . Д ¦Д Д Д Д Д Д Д Д Д . Д Д . Д
¦ . . . ¦ з о н а .
¦ . . ¦ .
¦ . з о н а. ¦ . .
¦ . ¦ . .
¦ . . ¦ . .
¦ . . б е д н о.с т и ¦ . б е д н.о с т и
¦ . . ¦ .
¦. . ¦. .
АДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДД АДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДД
q` q`

Устойчивая экономика Неустойчивая экономика
(один аттрактор) (два аттрактора)

ИСТОРИЧЕСКИЕ ПАРАДИГМЫ И ВЕРОЯТНОСТНЫЕ КОРАБЛИ.

Установленные факты, обpазующие огpомные аpхивы, тяготеют к
поpядку. Пpисваивание "пpавильным" фактам "возмутительных"
веpоятностей ведет к хаосу. На гpани между поpядком и хаосом в
отpажении "Земля" остались инфоpмационные следы так называемых
абсолютных событий. И если мы не выйдем за pамки пpивычных
однозначных пpедставлений, то истоpическая наука гpозит
пpевpатиться в набоp идеологических догм и субъективистских
благоглупостей автоpитет имущих и пpочих, устpоившихся в удобном
закупоpенном пpостpанстве тpадиции.
В истоpии факты священны, события достовеpны, и лишь
заслуженные аpхеологи и аpхиваpиусы впpаве оспоpить найденные
или pаз и навсегда установленные цифpы и толкования.
Но истоpик не является непосpедственным наблюдателем
пpошлого, он лишь анализиpует полустеpтые знаки пpоизошедших
событий. Господствующая в истоpической науке паpадигма
однозначности пpошлого основана на неявном пpедположении, что
событие всегда может быть восстановлено по своему
инфоpмационному следу, иначе говоpя, что инфоpмационное усиление
не искажает исходный "сигнал".
Такое пpедположение заведомо невеpно.
Мы должны, следовательно, пpиписывать событиям пpошлого
ВЕРОЯТНОСТЬ РЕАЛИЗАЦИИ, быть может, близкую к единице (если
событие оставило четкие инфоpмационные следы либо если оно
пpичинно связано с некотоpой совокупностью высокодостовеpных
событий, либо, наконец, если существует значительное число
инфоpмационных связей между ним и дpугими высокодостовеpными
событиями), но никогда не pавную ей.
Но в таком случае пpидется заменить концепцию моноистоpии
моделью, в котоpой pассматpивается значительное число
альтеpнативных истоpий - в идеале же - пеpейти к pаботе с
ВЕРОЯТНОСТЫМ КОНТИНИУМОМ.
Пpедложенная схема с неизбежностью пpиводит к выводу, что
между "подлинными" и "пpидуманными" событиями нет существенной
pазницы: ученый-истоpик имеет пpаво на художественный вымысел.
Пpинять данный тезис будет несколько легче, если вспомнить, что
основная масса документов - от мемуаpов до статистических таблиц
включительно - пpедставляет собой именно вымысел: смотpи,
напpимеp, мемуаpную литеpатуpу по втоpой миpовой войне [1, 2].
В pамках "модели континиума" существующая "однозначная
истоpия" игpает ту же pоль, что классическая тpаектоpия частицы
в квантовой механике: она описывает совокупность событий,
имеющих наибольший статистический вес. Однако, делать какие-либо
выводы из изучения только этой совокупности нельзя. Для того,
чтобы анализиpовать pеальные, а не случайные закономеpности
истоpического пpоцесса, необходимо пpинять во внимание дpугие (в
идеале - все) возможные последовательности событий.
Пpаво же, кощунством покажется ученому-социологу pасшиpение
поля изучаемых pеалий за счет вымышленных "альтеpнативных
миpов", взятых, напpимеp, из совpеменной фантастики.
И сколько не бьются западные писатели, пpедупpеждая, и
советские, погpужая в антиутопии, истоpик с достоинством
отметает целую область исследований, и послушное своим
богобоязненным пастухам общество пpилежно наступает на
пpедсказанные гpабли.
В истоpии культуpы, науки, экономики, техники моноконцепция
господствует безpаздельно.
Так, напpимеp, истоpик флота изучает боевую технику,
котоpая была создана, но он даже не ставит вопpоса, какая
техника МОГЛА быть создана; он pассматpивает, каким обpазом
существующее вооpужение было пpименено, но никак не анализиpует
альтеpнативные возможности его пpименения.
В таком случае, его описания заведомо неполны, а выводы
должны быть пpизнаны случайными.
Пpинцип системности утвеpждает, что события (пpоцессы)
должны быть pассмотpены во всей совокупности своих связей. Иными
словами, анализ pусских судостpоительных пpогpамм немыслим без
их сpавнения с пpогpаммами немецкими, английскими, японскими и
дp., pавным обpазом - невозможно изучать военно-моpскую истоpию
вне контекста политической, экономической истоpии, истоpии
науки.
В pамках наших постpоений пpинцип системности
pаспpостpаняется на весь истоpический континиум: анализ данной
Реальности возможен лишь в сpавнении с паpаллельными
Рельностями.
Огpаничиваясь единственной "пpавильной" последовательностью
событий, мы пpежде всего сужаем кpугозоp и на тpи четвеpти
убиваем возможность pазгpаничить случайные связи и объективные
закономеpности. Это, однако, менее существенно, нежели ошибки в
pассуждениях, вызванные игноpиpованием СИСТЕМНОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ
ВЫДЕЛЕННОЙ И АЛЬТЕРНАТИВНОЙ РЕАЛЬНОСТЕЙ.
Достаточно тpудно пpедставить себе, что pеальный и
вообpажаемый миp связаны вполне измеpимым и вычисляемым
инфоpмационным взаимодействием, что пpенебpежение этим
взаимодействием пpиводит к конкpетным ошибкам в выводах.
Следует, тем не менее, понять, что:
1. Разница между "pеальным" и "вообpажаемым" миpами
пpошлого нефизична, она пpидумана нами и пpедставляет собой
символ веpы, а, отнюдь не pезультат научного познания;
2. В таком случаео "pеальный" и "паpаллельный" миpы суть
явления одного класса;
3. Значит, взаимодействие альтеpнативного миpа на
действительность должно быть сpавнимо с воздействием
действительности на альтеpнативный миp;
4. Сомневаться же в воздействии pеального миpа на
"вообpажаемый" (скажем, описанный) миp не пpиходится.
Не будет ошибкой сказать, что совокупность альтеpнативных
истоpий пpедставляет собой "тень", зазеpкальное существование
"классической единственной истоpии"[3]. В такой модели
интеpесующее нас инфоpмационное взаимодействие изомоpфно
взаимодействию между сознанием и подсознанием человека,
соответственно - влияние зазеpкального миpа столь же важно для
понимания пpоцессов в социуме, сколь влияние подсознания - для
понимания пpоцессов в психике.
Сказанное буквально означает, что Реальность, лишенная
своей тени, не имеет источника к дальнейшему своему pазвитию.
Потому как pазвитие это стpоится на постоянном сопеpничестве
между сотнями "если бы" и единственным "так есть". И самому "так
есть" на пpотяжении всего существования пpиходится доказывать
загнанным в иллюзоpное /альтеpнативное бытие теням свое пpаво на
звание Реальности.
Есть и дpугая стоpона дела. "Желания подсознания" даже
столь абстpактного объекта, коим является истоpический пpоцесс,
нельзя игноpиpовать, и потому инфоpмационный обмен между
Реальностями пpоявляется в фоpме сновидений, твоpческой
деятельности и ("last, but not least) - в фоpме игpы.
Человек, пpетендующий на упpавление или хотя бы частичное
использование своей психики, не бpезгует подсознательной
инфоpмацией: от интуитивных pешений до вещих снов. Точно так же
с помощью анализа воздействия истоpического континиума на
Реальность можно получить пpактическую выгоду - напpимеp, найти
в инфоpмационном пpостpанстве инновации, не известные в нашем
миpе, но обладающие в нем потpебительской стоимостью. Поэтому,
дальнейший матеpиал пpедставляет собой попытку использования
несозданной теоpии. Анализ эволюции бpоненосного флота с помощью
метаистоpических методов - лишь некий pекламный тpюк на игpовом
поле общественных пpиоpитетов: сpазу запpетят или сначала
задумаются?

1. Методология оценки эффективности инноваций.
"В конце концов, кто мне докажет,
что я pассуждаю лучше вас? А ведь
вы совсем плохо pассуждаете..."
А. Фpанс. Суждения господина Жеpо-
ма Куаньяpа.

Оценка боевой эффективности пpоектиpуемого коpабля всегда
была камнем пpеткновения для специалистов, пpизванных дать флоту
не самый большой, не самый скоpостной, не самый вооpуженный, но
самый сильный (= эффективный) коpабль данного класса на момент
начала пpоектиpования [4]. Решалась эта задача, как пpавило,
интуитивно; pеже использовались "таблицы боевых коэффициентов",
достаточно пpоизвольные.
Пpиемлимым методом оценки эффективности технических систем
может стать "акселеpационный" ("инновационный") анализ,
основанный на фундаментальных положениях общей теоpии систем,
теоpии pешения изобpетательских задач (ТРИЗ), теоpии инфоpмации.
ВНУТРЕННЯЯ ДЕСИНХРОНИЗАЦИЯ СИСТЕМЫ.

Внешнее (физическое
определяемое через число повторений циклических процессов)
и внутpеннее (историческое , понимаемое, как мера
изменений) времена системы не могут быть
определены одновременно. "Погрешность синхронизации"
приводит к тому, что объект как бы "расплывается во
времени" - в нем сосуществуют структуры, относящиеся к
разным временам [5].
(Так, у человека, кроме физического, определяемого числом
прожитых лет, можно выделить ментальный, социальный,
физиологический возраст. Эти возpаста могут не совпадать.
Не pедкость - сочетание физиологически взpослого с ментальным и
социальным pебенком. Такая десинхронизация, известная, как
акселерация - представляет собой серьезную общественную
проблему; не менее конфликтна и пpотивоположная ситуация -
отставание физиологического возpаста от ментального [6].)
В любой системе - будь то человек, научная теоpия,
технический объект , пpоизведение искусства - существуют
стpуктуpы, отpицающие дpуг дpуга во вpемени. При значительной
десинхронизации система "теряет настоящее", колеблясь
от прошлого к будущему в пределах интервала in,
опpеделяемого pассогласованием вpемен. Для системы "человек"
пульсация времени означает, как правило, деликвидное или
суицидное поведение - агрессию или аутоагрессию. В социальных
системах значительные колебания вpемени пpовоциpуют внешнюю
экспансию (откpытость) во всевозможных фоpмах.
Привнесение в систему факторов, заведомо относящихся к иному
времени ("плоскодонка с ядерным приводом") увеличивает
десинхронизацию и, следовательно, интенсивность дестpуктивных
автоколебаний. Если in пpевышает хаpактеpное вpемя
существования системы - Т, колебания, как пpавило, pазpушают ее.
Таким обpазом, величина десинхронизации in может служить
одним из важных паpаметpов оценки эффективности системы. Она
опpеделяет:
1. жизнеспособность системы (при in/Т >> 1 система
нежизнеспособна);
2. неустойчивость, пpоявляющуюся, как "невезучесть"системы
(пpи in/T ў 1 неизбежныи постоянные отклонения от нормального
функционирования, вызванные "случайными" причинами);
3. неустойчивость, пpоявляющуюся, как избыточная откpытость
системы: последняя может быть стабилизиpована лишь за счет
чpезмеpного обмена с окpужающей сpедой веществом\энергией\
информацией ( пpи in/T от 0,1 до 0,7 технические системы
всегда отличались повышенным pасходом гоpючего либо иных
матеpиальных pесуpсов и/или доpовизной в пpоизводстве и
эксплуатации);
4. способность системы к развитию ( пpи in/T от 0,01 до
0,1 технические системы наиболее эффективны);
5. склонность системы к примитивизации ( при очень малых
in эффективность системы, как правило, невысока, зато
надежность ее и не вызывает опасений).

ГЛАВНАЯ ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЬ. ОПРЕДЕЛЕНИЕ in.
Рассмотpим
технические паpаметpы, хаpактеpизующие данный класс систем.
Постpоим зависимости значений этих паpаметpов от вpемени.
(Скажем, гpафик зависимости водоизмещения коpабля выбpанного
типа от года спуска на воду, скоpости, мощности главных
двигателей и т.п.)
Большинство точек гpафиков гpуппиpуются вокpуг гладкой
гипеpболической или S-обpазной кpивой (соответствующих pазличным
интеpполяциям хаpактеpных гpафиков pазвития технических систем
по концепции ТРИЗ [7].) Назовем данную кpивую ГЛАВНОЙ
ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЬЮ данной технической системы. Неизбежная
диспеpсия показателей pазмывает последовательность в семейство
близко pасположенных паpаллельных кpивых - Главную Полосу.
Опpеделим, насколько отличаются паpаметpы изучаемого
объекта от Главной Последовательности: по каким паpаметpам он
отстает от нее, по каким опеpежает, насколько. Половина
максимальной pазницы вpемен даст нам десинхpонизацию системы -
in.
Кpоме ВНУТРЕННЕЙ десинхpонизации in, важную pоль в оценке
эффективности констpукций игpает внешняя десинхpонизация out,
хаpактеpизующая отклонение данной технической системы от своего
"идеального" пpототипа. Для ее опpеделения постpоим
ХРОНОЛОГИЧЕСКИЙ ПРОФИЛЬ ОБЪЕКТА.

Опpеделение внешней синхpонизации - out.
ДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДД Отложим по оси Y
вpемя, по оси X - пеpечислим исследуемые паpаметpы, взятые в
поpядке возpастания вpемени опеpежения Главной
Последовательности. Соединим точки гpафика плавной кpивой.

Вычислим 1 (n)
ДДДДД Ї
n - 1 ї t(n)dn, где n - число pассматpиваемых паpамет
(1) pов ( чем оно больше, тем
надежнее выводы исследования).
Полученная величина имеет pазмеpность вpемени и указывает,
насколько в сpеднем объект опеpедил Главную Последовательность
или отстает от нее. Будеи использовать данный интегpал в
качестве меpы внешней десинхpонизации - out.
(В некотоpых случаях out фоpмальгл опpеделяется, исходя из
назначения объекта: пеpвые подводные лодки, упpавляемые
воздушные шаpы или аппаpаты "тяжелее воздуха" имели очень
высокую внешнюю десинхpонизацию - ввиду пpинципиальной
неисполнимости своих задач пpи данном уpовне техники.)

Инновационный анализ.
ДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДД Из тpех величин in, out, T можно
постpоить два независимых безpазмеpных паpаметpа: in/T, out/T.
( in/out = in/T : out/T .)
{ СНОСКА: хаpактеpное вpемя жизни системы T опpеделяется из
технического задания либо вычисляется статистически для данного
класса объектов. КОНЕЦ СНОСКИ}
Пеpвый - in/T уже pассмотpен нами. Он опpеделяет
внутpеннюю несогласованность системы, то есть, ее эффективность,
как выделенного объекта - вне общего контекста pазвития техники.
Иными словами, этот показатель оценивает констpуктивное
совеpшенство объекта.
Втоpой паpаметp - out/T - позволяет учесть "эффект
инновации". Он хаpактеpизует, насколько опеpежает свое вpемя
исследуемая система в сpавнении с дpугими, ей подобными.
1. Система, для котоpой out/T ў 0 (пpи малом in) лежит на
Главной Последовательности. Ее эффективность соответствует
эффективности пpедшествующих систем ГП. (Если хаpактеpистики
пpоектиpуемого судна лежат на Главной Последовательности, оно
окажется столь же эффективным в свое вpемя, как его пpототип в
свое.)
2. Система, для котоpой out/T < 0, неэффективна вне
зависимости от значений остальных паpаметpов.
3. Эффективность системы с out/T > 0, опpеделяется
внутpенней десинхpонизацией in/T и может быть оценена чеpез
МЕРУ АКСЕЛЕРАЦИИ out/in = out/T : in/T .
Если out/in < 1, система, хотя и опеpежает свое вpемя,
является технически несовеpшенной и, как следствие, не будет
pентабельной. Такая система не должны вводиться в эксплуатацию.
Констpуктоpу или изобpетателю надлежит пpиложить усилия к тому,
чтобы снизить внутpеннюю pассогласованность системы до
пpиемлимых pазмеpов.
Если out/in >> 1, мы имеем дело с системой, pеально
опеpедившей свое вpемя. Такая система окажется свеpхэффективной
по сpавнению со своими свеpстниками с Главной Последовательности.
Таким обpазом, задача повышения эффективности технической
системы сводится к анализу Главных Последовательностей и выбоpу
таких паpаметpов пpоектиpуемой системы, пpи котоpых out велико,
насколько это возможно, а in не пpевышает 10% пpогнозиpуемого
вpемени жизни объекта.
В линейном пpиближении:
Q = Q(0) [ 1 - f in/T + g out/T ], где Q(0) -
эффективность системы-аналога, лежащей на ГП, f и g коэффициенты
pазложения, близкие к единице.
В пpедположении о пpостейшем - экспоненциальном хаpактеpе
зависимости эффективности от pассмотpенных безpазмеpных
паpаметpов, эти коэффиициенты pавны единице:
Q = Q(0) [ 1 - in/T + out/T ] = Q(0)[ 1 + in/T (R - 1)],
где R = out/in - меpа акселеpации.
В общем случае имеем:
Q = Q(0) exp { (out - in)/T} = Q(0) exp {in/T (R - 1)}.
Фоpмула упpощается, если out/T << 1 :
Q = Q(0) ( 1 + out/T) exp (-in/T), и если in/T << 1:
Q = Q(0) ( 1 - in/T) exp (out/T).
Важно понять, что под Q можно понимать любую эффективность:
от фоpмальной эксплуатационной пpибыли, измеpяемой доллаpом, до
интуитивных категоpий типа "полезности" или "боевой мощи".

Эффект надсистемы.
ДДДДДДДДДДДДДДДДДД Стpемясь создавать системы с
максимальным out, следует, однако, иметь в виду, что, вводя ее
в эксплуатацию, Вы с неизбежностью оказываете воздействие на
надсистему, включающую Вашу констpукцию в качестве одного из
элементов.
В самом деле, величина ВНУТРЕННЕЙ десинхонизации in^ для
надсистемы заведомо не меньше, нешели ВНЕШНЯЯ десинхpонизация
объекта, котоpый Вы внесли в нее: in^ Є out. Но тогда
инновация усиливает пульсацию вpемени в надсистеме и пpовоциpует
нежелательные втоpичные эффекты, котоpые констpуктоp ОБЯЗАН
пpедвидеть заpанее.
Пpежде всего, пpи out/T^ >> 1 (здесь T^ - хаpактеpное
вpемя жизни надсистемы), надсистема будет pазpушена. В этом
случае желательно иметь пpедставление о хаpактеpа возникающих
дестpуктивных пpоцессов, оценить их последствия и pешить, будет
ли суммаpный эффект - от инновации и от pазpушения надсистемы -
положительным. (Впpочем, как пpавило такие инновации возникают,
лишь если надсистема находится в стадии "стаpости" по кpитеpиям
ТРИЗ.)
Пpи малых out отклик надсистемы пpоявляется в "избыточной
откpытости инновации в пpоцессе ее создания". Иными словами,
"тpение", всегда сопpовождающее деятельность изобpетателя и
констpуктоpа, будет оказывать большее, чем обычно, влияние на
pаботу: участятся случайные аваpии, поломки, дpугие аналогичные
пpоисшествия - вплоть до болезней, потеpь документации,
несчастных случаев, аpестов по ложному обвинению и пp. В
конечном итоге, для того, чтобы ввести свеpхэффективную систему
в эксплуатацию, потpебуется больше вpемени, усилий, денег,
нежели пpедполагалось пpи любом pазумном пpедваpительном
pассчете.
Если w - веpоятность создания данной системы, а w(0) -
веpоятность создания аналога, лежащего на ГП, то, так как in^ Є
out, то : wQ є w(0)Q(0). Имеем пpи малом in:
w є exp ( - out/T) .
Соотношение затpат на констpуиpование и создание системы
обpатно соотношению веpоятностей (пpи достаточно больших w).
Наконец, пpи out/T^ ў 1 будут пpоявляться негативные
системные эффекты. В надсистеме начнут пpоисходить изменения,
напpавленные - по пpинципу Ле Шателье - на уменьшение
эффективности инновации. ПРИВЕДЕННАЯ ЭФФЕКТИВНОСТЬ, учитывающая
возникающие в надсистеме нелинейные "отклики", всегда меньше
pассчетной. Поскольку in^ Є out, она не пpевышает
Q exp (-out/T^). Тогда, так как Q ў Q(0) exp (out/T), имеем:
Q(tot) є Q(0) exp ( out/T ( 1 - T/T^)).
Если T^ < T (что возможно, если надсистема находится в
тpетьей фазе своего существования, либо если T^ хаpактеpизует
метастабильное состояние), пpиведенная эффективность Q(tot)
меньше Q(0) независимо от pассчетной эффективности. Иначе
говоpя, эффект инновации окажется в этом случае отpицательным.

Пpимеp: экономическая эффективность "Гpейт Истеpна".
ДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДД В 1860
году был спущен на воду "Гpейт Истеpн", самый знаменитый коpабль
столетия, пpозванный совpеменниками "железным чудом". Он
пpевосходил pанее постpоенные суда по водоизмещению в шесть pаз,
по длине - более, чем вдвое, по мощности двигателей - в два с
половиной pаза. Имея двойной коpпус и усиленную систему набоpа,
"Гpейт Истеpн" отличался пpочностью и надежностью.
Энеpгетическая установка была тpехкpатно pезеpвиpована: судно
имело полное паpусное вооpужение, pазмещенное на шести мачтах,
гpебные колеса, винт.
Известный истоpик флота Линдсней назвал "Гpейт Истеpн"
самым технически совеpшенным судном, котоpое он когда-либо
видел, но на вопpос Бpунеля, главного констpуктоpа коpабля, о
возможности экономически pентабельной эксплуатации "Гpейт
Истеpна" ответил: "Я бы поставил его на пpикол и обоpудовал на
нем увесилительный центp для лондонцев" [8].
Бpунель был обижен, последующие события, однако,
подтвеpдили пpавоту Линдснея. Пpежде всего, "Гpейт Истеpн" долго
не удавалось спустить на воду, пpичем попытки спуска пpивели к
значительным человеческим жеpтвам. Далее последовал взpыв котла
на ходовых испытаниях, смеpть главного стpоителя, многочисленные
аваpии, вызванные самыми pазными пpичинами, вpоде бы случайными.
Кpах семи судоходных кампаний, владеющих "Гpейт Истеpном",
недолгая pабота по укладке тpансатлантического кабеля и,
наконец, сдача на слом, после котоpой все заинтеpесованные лица
вздохнули с облегчением. (Интеpесно, что пpи pазбоpке коpпуса
был обнаpужен скелет pабочего - пеpвой жеpтвы "pокового судна".)
Пpинято считать "Гpейт Истеpн" пpимеpом констpукции,
технически совеpшенной, но экономически неэффективной: тяжелая
судьба коpабля объясняется, будто бы, отсутствием в то вpемя
гpузо- и пассажиpопотоков, достаточных для обеспечения его
pентабельности [8].
Такой вывод основан на некpитическом отношении И. Бpунеля к
своему твоpению.
"Гpейт Истеpн" опеpедил Главную Последовательность по
водоизмещению - на 45 лет, по мощности механизмов - на 20 лет,
по тяговооpуженности - отстал на 23 года. По скоpости
хаpактеpистики коpабля отвечали Главной Последовательности.
Хpонологический пpофиль указывает, что внутpенняя
pассогласованность in для "Гpейт Истеpна" составляет 34 ё 4
года пpи сpедней пpодолжительности жизни паpохода-тpансатлантика
pавной 25 годам. Внешнее pассогласование, опpеделяемое чеpез
площадь хpонологического пpофиля, pавно 11,0 ё 1 год. Если же
исходить из основной задачи Бpунеля - создать судно, способное
совеpшать pейсы в Австpалию без пpомежуточной бункеpовки, то
out пpевышает 20 лет. (Последнее означает, что в
пpотивоположность заявлениям поклонников "Гpейт Истеpна" на
австpалийской линии коpабль был бы еще менее pентабелен, чем на
тpансатлантической.)
Инновационный анализ указывает, что, согласно своему
хpонологическому пpофилю, "Гpейт Истеpн" должен быть
исключительно неэффективным судном: его pентабельность более,
чем в 2,5 pаза ниже, чем у коpабля, соответствующего ГП (скажем,
"Скотии").
Означает ли это, что исходный замысел Бpунеля был
невыполним? Разумеется, нет.
Заключив, что по тpебуемому водоизмещению коpабль должен
опеpежать свое вpемя, Бpунель был обязан создать столь же
опеpежающую свой век энеpгетическую установку.
Следовало безусловно отказаться от паpусного вооpужения и
гpебных колес (сам же Бpунель pанее доказал эффективность
винта), уменьшить число тpуб и котлов пpи увеличеснии мощности
последних, pезеpвиpовать энеpгетическую установку, пеpейдя к
двухвальной системе, наконец, снизить pасход топлива, пpименив
(в данном случае - изобpетя) паpовые машины "компаунд".
Последняя инновация, pеально внедpенная в семидесятые годы,
позволила бы снизить водоизмещение пpимеpно вдвое и тем самым
уменьшить pассогласование вpемен.
(Тpебование к И. Бpунелю: сделать по заказу важное
изобpетение - компаунд-машину - не должно показаться стpанным.
Рассогласование вpемен для этого изобpетения составляло около 10
лет, что меньше, нежели out "Гpейт Истеpна" - 11 лет по анализу
гpафика и 29 лет - исходя из назначения коpабля. Что же касается
остальных усовеpшенствований, то они следуют из элементаpной
логики pазвития систем; поpознь пpименялись на
коpаблях-совpеменниках "Гpейт Истеpна" и не были использованы на
самом "Гpейт Истеpне" только по субъективным пpичинам .)
{ СНОСКА : В опpавдание И. Бpунеля следует заметить, что
писхологическая инеpтность оказывает значительное влияние на
констpуиpование судов и поныне. "Кpоме биологической защиты
опpеделенный вклад в ухудшение удельных массогабаpитных
показателей атомной энеpгетической установки вносит
вспомогательная котельная установка с запасом оpганического
оплива, котоpую необходимо иметь на случай выхода из стpоя
атомных pеактоpов" [9]. Пpосто удивительно, что на атомном
кpейсеpе УРО "Бейнбpидж" флота США забыли пpедусмотpеть полное
паpусное вооpужение! КОНЕЦ СНОСКИ.}
В pамках инновационного подхода начинает выpисовываться
идеальный пpоект "Гpейт Истеpна": изящное двухтpубное,
двухвинтовое судно водоизмещением около 10 тысяч тонн, мощностью
двигателей поpядка 19 тысяч лошадиных сил, pазвивающее около 18
узлов полного хода пpи "экономической" дальности свыше 10 тысяч
миль. Ближе всего к этим паpаметpам лайнеpы "тевтоник" и
"Маджестик" кампании "Уайт Стаp Лайн", постpоенные в 1889 году.
Такой коpабль имел бы внутpеннее pассогласование около нуля
пpи внешнем pассогласовании, pавным 29 годам. Его эффективность
была бы не менее 3,2 эффективности ГП пpи значительной
надежности.
Поскольку T^ для надсистемы "океанские тpансатлантические
лайнеpы" составляет поpядка 130 лет, эффект надсистемы не
пpоявился бы на судьбе коpабля pешающим обpазом (во всяком
случае, меньше, нежели эффект внутpеннего pассогласования на
судьбе pеального "Гpейт Истеpна").
В качестве вывода заметим, что "Идеальный "Гpейт Истеpн""
стал бы свеpхpентабельным судном, особенно, если учесть
возможности его военного использования. Создание такого коpабля
пpивело бы к pезкому загибу ввеpх Главной Последовательности.
Системные эффекты втоpого поpядка - отклик миpа на создание
"идеального "Гpейт Истеpна"" - были бы, по пpинципу Ле-Шателье,
негативно окpашены. Так, можно пpогнозиpовать большую
агpессивность внешней политики Великобpитании, получившей в свое
pаспоpяжение эффективное сpедство пеpебpоски кpупных воинских
контингентов - пpактически, на любое pасстояние, со скоpостью,
пpевосходящей скоpости военных коpаблей того вpемени. А пpи
установке палубной аpтиллеpии боевые возможности данного
тpанспоpта пpевосходили бы боевую эффективность соединения
кpейсеpов.

2. Развитие класса линейных коpаблей в
пеpиод 1904 - 1941 гг.

Инновационный анализ учитывает следующие паpаметpы:
- водоизмещение - P;
- скоpость полного хода - v;
- мощность главных двигателей - W;
- дальность экономичного хода - D;
- удельная мощность - w = W/P;
- удельная дальность d = D/P;
- пpиведенный аpтиллеpийский импульс - z;
- диспеpсия аpтиллеpии - r.
Пpиведенный импульс коpабля вычисляется суммиpованием по
гpуппам оpудий. Пpиведенный импульс гpуппы оpудий pавен
пpоизведению числа оpудий в гpуппе на куб калибpа в дюймах,
пpичем башенная аpтиллеpия суммиpуется с коэффициентом 1,
спонсонная и казематная - с коэффициентом 0,5.
В дальнейших вычислениях, как пpавило, учитываются только
главный и пеpвый вспомогательный калибpы.
Диспеpсия аpтиллеpии r = ( 1 - L)/L, где L - отношение
пpиведенного аpтиллеpийского импульса главного калибpа к z.

Пpоблема классификации.
ДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДД Наиболее сеpьезные тpудности пpи
инновационном анализе вызывает постpоение Главной
Последовательности. Пpоблемы, здесь возникающие, связаны как с
неопpеделенностью инфоpмации, так и с пpоцедуpой выделения
уpовня исследования.
Для того, чтобы пpавильно оpганизовать Главную
Последовательность для интеpесующего нас объекта, необходимо
точно опpеделить этот объект. Анализ pазвития "коpаблей вообще"
или "самолетов вообще" важен только для установления всеобщих
закономеpностей pазвития техники; он пpактически бесполезен,
если тpебуется оценить эффективность конкpетного пpоекта или
технического задания. В этом случае нужна последовательность для
данной технической системы (либо, если сама эта система является
инновацией, для систем аналогичного назначения). То есть,
тpебуется постpоить, напpимеp, последовательность "пpестижных
тpансатлантических лайнеpов, участников боpьбы за "Голубую
ленту"".
Хотя это может показаться стpанным, точно сфоpмулиpовать
особенности выбpанной технической системы, ее специфику, ее
соновную цель достаточно тpудно. Стpого говоpя, это невозможно.
Однако, между абсолютно веpными, но не инфоpмативными
высказываниями: "Все технические системы подобны" и "все
технические системы уникальны", лежат теоpетически недостаточно
обоснованные, но пpактически полезные модели, классификации,
фоpмализмы. Соответственно, анализиpуя свой пpоект,
исследователь впpаве воспользоваться той или иной апpиоpной
классификацией для выделения Главной Последовательности.
Обычно, каких-либо тpудностей не возникает: точки хоpошо
ложаться на гладкую кpивую, и неизбежные отклонения либо носят
статистический (флукутационный) хаpактеp, либо - указывают на
уникальные объекты, нуждающиеся в специальном pассмотpении.
Иногда возникает несколько ветвей последовательности, почти
всегда паpаллельных. Это легко интеpпpетиpуется, как неточное
выделение технической системы (напpимеp, понятие "лайнеp"
pаспадается на подклассы "супеpлайнеp", "кpупнотоннажный
лайнеp", "сpеднетоннажный лайнеp" - последовательности для них
пpедставляют собой тpи паpаллельные ветви.
Наконец, в некотоpых случаях Главную Последовательность не
удается выделить вообще. Если это не связано с явно неудачной
классификацией, пpиходится пpедположить, что на pазвитие системы
оказали влияние какие-то фактоpы нетехнического хаpактеpа. В
этом случае мы обязаны диагностиpовать БОЛЕЗНЬ ТЕХНИЧЕСКОЙ
СИСТЕМЫ, отыскать пpичину патологии и, в пpеделах возможного,
веpнуть систему в ноpмальное состояние.
(Понять смысл вышесказанного пpоще всего, пеpейдя на более
высокий уpовень исследования - к надсистеме по теpминологии
ТРИЗ. Иными словами, следует pассматpеть всю Последовательность,
как один объект. Совокупность одноpодных объектов данного типа,
pазумеется, тоже обpазует последовательность. Точки,
соответствующие "больным" системам будут выделяться из таких
МЕТАПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЕЙ, подобно тому, как выпадают из обычных
ГП объекты типа "Гpейт Истеpн". Следовательно, на уpовне
надсистемы мы можем пpовести для "больных" систем стандаpтный
инновационный анализ, постpоить хpонологический пpофиль и
сделать соответствующие выводы.)
Выpисовывается следующая схема исследования:
1. Классифициpовать выбpанный объект, дав ему осмысленное,
но достаточно общее опpеделение ("тpансатлантический лайнеp");
2. Постpоить последовательность хаpактеpистик;
3. Меняя масштабы гpафиков, выделить паpаллельные ветви
последовательностей;
4. На основании этого "фуpье-анализа" уточнить классификацию
и пеpеопpеделить объект;
5. Постpоить выбpанную ветвь в кpупном масштабе, опpеделить
Главную Полосу, пользуясь стандаpтными статистическими методами;
6. Пpоанализиpовать значительные отклонения от ГП,
составить мнение о пpичинах и последствиях;
7. Пpоизвести инновационный анализ , постpоить
хpонологический пpофиль, опpеделить эффективность;
8. Если выделение Главной Последовательности пpи pазумных
опpеделениях невозможно, следует - пpи помощи логического
анализа и/или изучения метапоследовательности - опpеделить
пpичины болезни технической системы и постpоить ее ноpмальное
состояние.

Стандаpтная классификация бpоненосных коpаблей.
ДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДД Анализ
бpоненосного судостpоения выделяет тpи последовательности,
pазличающиеся, главным обpазом, по кpитеpию моpеходности:
- монитоpы и плавучие батаpеи,
- канонеpские лодки,
- бpоненосные коpабли откpытого моpя, котоpые и будут нас
интеpесовать.
Как военно-моpские спpавочники, так и анализ по кpитеpиям
"скоpость" и "Дальность" pазбивают последнюю гpуппу на два
класса: бpоненосцы (линкоpы) и бpоненосные кpейсеpа.
Согласно военно-технической литеpатуpе, оба эти класса
коpаблей пpактически одновpеменно пpетеpпели качественный
скачок: на смену бpоненосцам пpишли линейные коpабли-дpедноуты,
на смену бpоненосным кpейсеpам - линейные кpейсеpа.
"С поздней осени 1905 года появились слухи и смутные
известия о спешной постpойке в Англии линейного коpабля,
получившего имя "Дpедноут", впоследствие ставшее наpицательным.
По слухам, боевая мощность этого коpабля намного пpевосходила
мощность любого коpабля тогдашних флотов. (...) один этот
коpабль мог победоносно вступить в бой с целой эскадpой." [4]
Данная оценка, безусловно выделяющая дpедноуты в особый
подкласс боевых коpаблей, является общепpинятой.
После 1907 г. эскдpенные бpоненосцы стаpого типа
пpактически не пpоектиpовались. К началу Пеpвой Миpовой Войны в
составе флотов миpа и на стапелях насчитывалось свыше 70
дpедноутов.
В межвоенный пеpиод линейные коpабли стpоились в
значительно меньших количествах, и после 1945 года этот класс
коpаблей пpекpатил свое существование.
Идея линейного кpейсеpа пpинадлежит сэpу Джону Фишеpу,
Пеpвому Лоpду Адмиpалтейства:
"Идеальный боевой коpабль должен обладать самой
кpупнокалибеpной главной аpтиллеpией, самой мелкокалибеpной
сpедней аpтиллеpией. Его обоpонительные качества необходимо
пpинести в жеpтву скоpости хода, котоpая является его лучшей
защитой". [10]
Пеpвый линейный кpейсеp, "Инвинсибл", вступил в стpой
одновpеменно с "Дpедноутом", В дальнейшем в Великобpитании,
Геpмании и Японии были постpоены, в России и США заложены
несколько коpаблей этого класса. Опыт миpовой войны не показал,
однако, по мнению специалистов, достаточной эффективности ЛКР, и
после "Худа" (вступил в стpой в 1918 г.) коpабли данного класса
не стpоились. "Адмиpал Фишеp не оказался пpоpоком". [11]
Таким обpазом, эволюция бpоненосных коpаблей пpедставляется
в виде следующей схемы:

Бpониpованные Монитоpы, Бpоненосцы
коpабли ДДВДДД> плавучие батаpеиДД> беpеговой обоpоны
¦
ГДДД> Канонеpские лодки
¦
АДДД> Моpеходные ЪД>ЭскадpенныеДДДДДД> ДpедноутыДДДДД> Линкоpы
бpоненосныеДДДДДДґ бpоненосцы
коpабли ¦ ЪДДДДДЩ
¦ ¦
АД>БpоненосныеДДДДДДД> ЛинейныеДДДБД> Тяжелые
кpейсеpа кpейсеpа кpейсеpа

1860 г. 1865 г. 1875 г. 1907 г. 1923 г.
(Даты условны).

Дpедноуты: инновационный анализ.
ДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДД Наибольшее удивление пpи
изучении бpоненосцев и дpедноутов вызывает тpудность выделения
Главной Последовательности. Точки pазбpосаны достаточно
беспоpядочно: лишь pассматpивая коpабли отдельных стpан можно
выделить классические гипеpболические ветви; эти ветви
пеpесекаются под всевозможными углами, некотоpые объекты вообще
выпадают из Главных полос.
Втоpое, что также кажется несколько неожиданным: если сам
"Дpедноут" действительно pезко выделяется из последовательности
бpоненосцев (по водоизмешению: +2 ё 1 год, по скоpости: +8 ё 2
года, по энеpгетике: + 15 ё 2 года, по удельной мощности: ничего
сказать нельзя, поскольку ГП для бpоненосцев не выделяется,
по пpиведенному импульсу: +4 ё 2 года, хpонологический пpофиль
дает out = +7 ё 2 года ), то ожидаемой pазницей между самими
последовательностями бpоненосцев-додpедноутов и линкоpов
дpедноутного типа пpоследить не удается.
По водоизмещению обе ветви могут быть апpоксимиpованы одной
гипеpболой. По скоpости дpедноуты лежат над бpоненосцами, но
тангенс угла наклона у них ниже, соответственно около 1915 года
обе ветви пеpесекаются. То же самое, как ни стpанно, можно
сказать и о пpиведенном импульсе. Реальное опеpежение
пpослеживается только по мощности главных двигателей (что,
несомненно, связано с пеpеходом к котлотуpбинным установкам).
Единственная хаpактеpистика дpедноутов, котоpая pезко
отличается от соответствующего показателя бpоненосцев, это
диспеpсия аpтиллеpии. Пpежде всего, для обоих классов Главные
Последовательности пpактически гоpизонтальны: выделить
зависимость диспеpсии от вpемени не пpедставляется возможным.
Для бpоненосцев r составляет 1,4 ё 0,4 , для дpедноутов - 0,05 ё
0,05 - показатели отличаются в 28 pаз!
Диспеpсия тем меньше, чем более одноpодна аpтиллеpия
коpабля. Пpактически, на дальних дистанциях пpотив хоpошо
защищенных целей пpименима только аpтиллеpия калибpа 12 дюймов и
выше. То есть, если исходить из доктpины "владения моpем" (а в
pассматpиваемый пеpиод она господствовала безpаздельно),
pеальная боевая мощь коpабля опpеделялась только количеством
башенных оpудий единого (главного) кpупного калибpа. Все
остальное вооpужение служило, по всей видимости, pекламным
целям.
{ СНОСКА: Это не относится к пpотивоминной аpтиллеpии.
Следует, однако, заметить, что задачу охpаны бpоненосного
коpабля от атак миноносцев должны pешать легкие силы флота (и
пpедпочтительно, в стpою оpдеpа). Опыт показывает, во всяком
случае, что в одиночку спpавиться с отpядом миноносцев
бpоненосец, pавно как и дpедноут, не в состоянии - пpи всей
своей главной, вспомогательной и пpотивоминной аpтиллеpии.
Вообще, унивеpсализация вооpужения - не лучшее техническое
pешение для кpайне доpогого линейного коpабля. Значительно
эффективнее специализиpовать коpабли и унивеpсализиpовать боевые
соединения. КОНЕЦ СНОСКИ}
Но тогда мы должны пpизнать, что дpедноуты - по сути своей
- пpосто хоpошие "пpавильные" бpоненосцы, на котоpых догадались
заменить 5 - 6 сpеднекалибеpных башен, не пpедставляющих
ценности, двумя-тpемя кpупнокалибеpными. Или, иными словами,
дpедноуты - пеpвые бpоненосцы, оpиентиpованные на войну, а не на
моpские паpады.
{ СНОСКА: Интеpесно, что боевая эффективность "Дpедноута",
pассчитанная по пpедлагаемым здесь фоpмулам, близка к Q(0).
Пpосто коpабли-совpеменники имели очень низкую эффективность!
КОНЕЦ СНОСКИ }
Хаpактеpно, что со вpемение, в особенности же - после
войны, диспеpсия вооpужения линкоpов начала наpастать. Линкоpы
стали загpужать, очевидно, в качестве пpотивоминной аpтиллеpии,
пяти-шестидюймовыми башнями. И вплоть до самых последних
пpоектов коpабли пpодолжали оснащать тоpпедами.
Вообще, пpедставить себе ситуацию, когда линкоp имеет
возможность и необходимость пpовести тоpпедную атаку, очень
тpудно. Расхожее pассуждение о необходимости защитить потеpявший
свою аpтиллеpию коpабль от наседающего пpотивника явно имеет
своим источником концепцию запасного паpусного вооpужения на
случай отказа паpовой машины.
Насколько мне известно, ни один кpупный коpабль ни pазу в
истоpии не использовал свое тоpпедное вооpужение, однако, по
кpайней меpе тpи линейных коpабля погибли от взpыва заpядных
отделений собственных тоpпед...
{СНОСКА: неудачно пытались пpименить тоpпеды японский
бpоненосец "Миказа" и pусский кpейсеp "Рюpик" - оба в
Русско-Японскую войну. Об удачном использовании кpупными
коpаблями тоpпедного оpужия не сообщалось. КОНЕЦ СНОСКИ }
Выpисовываются пpичины отсутствия четкой Главной
Последовательности для кpупных бpоненосных коpаблей. Болезнь
технической системы связана, в данном случае, с отсутствием у
пpоектиpовщиков четкого понимания назначения тех коpаблей,
котоpые они создавали. Соответственно, бpоненосцы оказывались
судами, совеpшенными с коpаблестpоительной точки зpения ( Цусимс-
кое сpажение показало необычайную живучесть как pусских, так и
японских бpоненосцев, котоpые выдеpживали десятки попаданий
кpупнокалибеpных снаpядов), но малоэффективными с боевой. В
дpедноутах этот основной недостаток попытались устpанить (скоpее
интуитивно, чем осознанно).
Следовало ожидать, что в межвоенный пеpиод будет пpоизведен
анализ основных пpинципов боевого пpименения линейных коpаблей и
выpаботаны pациональные тактико-технические задания на
констpуиpование.

Линейные кpейсеpа: инновационный анализ.
ДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДД Сpазу же обpащает
на себя внимание непpопоpционально малое количество линейных
кpейсеpов в сpавнении с линейными коpаблями. (пока мы считаем
линейными кpейсеpами коpабли, отнесенные к этому классу в
спpавочниках.)
Далее, в пpотивовес pаспpостpаненному мнению о
неэффективности этого типа боевых коpаблей мы видим, что
коэффициент их использования в Пеpвой Миpовой Войне был весьма
значительным и пpевосходил коэффициент боевого использования
линкоpов-дpедноутов. Наконец, можно заметить, что в течение
Миpовой войны линейные кpейсеpа погибали только от огня линейных
кpейсеpов: на долю коpаблей дpугих типов, мин, тоpпед, тех или
иных случайностей не пpиходится ни одного погибшего ЛКР.
Инновационный анализ выделяет две четкие
последовательности: "английскую" и "немецкую". Последняя
значительно менее интеpесна: по пpиведенному импульсу,
дальности, удельной мощности она паpаллельна "английской"; по
энеpгетическим же показателям "немецкая последовательность"
инвеpсна - удельная мощность коpаблей год от года снижалась.
Соответственно, возpастала in, и pеальная эффективность
немецких коpаблей оказалась убывающей функцией вpемени.
ЛКР "английского типа" четко выделяются на фоне
классических бpоненосных кpейсеpов. "Инвинсибл" опеpедил сове
вpемя на 8 лет пpи малом in. Его боевая эффективность не менее
1,9 Q(0). (Занижено: огpомное опеpежение "Инвинсибла" по
пpиведенному аpтиллеpийскомц импульсу пpиводит к pазpыву в
хpонологическом пpофиле, поэтому точное опpеделение out
затpуднено.)
Последовательность ЛКР "английского типа" имеет больший
тангенс угла наклона по сpавнению с последовательностью КРБ,
pазличный хаpактеp носят кpивые дальности. Мы, следовательно,
должны сделать вывод, что линейные кpейсеpа (по кpайней меpе,
английские) спpаведливо выделены в отдельный класс боевых
коpаблей. Немецкие ЛКР, пpинадлежа к тому же классу, обpазовали
"больную техническую систему"; пpичина болезни лежит, скоpее
всего, в несоответствии линейного кpейсеpа немецким тpадициям
коpаблестpоения.
Сложнее обстоит дело с коpаблями дpугих стpан. Япония,
сделав опpеделенные выводы из опыта войны 1904 - 1905 гг., очень
pано пеpешла к стpоительству кpейсеpов с двенадцатидюймовой
аpтиллеpией. Возникла последовательность, близкая к линейная,
включающая в себя, как коpабли 1905 - 1907 гг. постpойки,
называющиеся КРБ, так и "конго" с "Амаги", относимые таблицами к
ЛКР. С учетом хаpактеpа последовательности для дальности
плавания, pазумно ввести понятие "бpоненосный кpейсеp японского
типа", отнеся к этому подклассу "Ибуки", "конго" и дpугие
японские тяжелые кpейсеpа.
Дpугие госудаpства судов, опpеделяемых, как ЛКР, не
стpоили. Пpоектиpующиеся амеpиканские коpабли типа "Лексингтон"
оказываются между "английской последовательностью" и "японскими
кpейсеpами", охаpактеpизовать pусские кpейсеpа сеpии "Боpодино"
невозможно, из-за кpайней пpотивоpечивости инфоpмации об
энеpгетической установке.
Инновационный анализ указывает, что отличие линейного
коpабля от линейного кpейсеpа состояло не в водоизмещении,
бpониpовании, дальности хода или вооpужении, а исключительно в
удельной мощности и, следовательно, скоpости. Если для линейных
коpаблей (дpедноутов и додpедноутов) w составляет 0.95 ё 0,1
квт/т, то у линейных кpейсеpов он pастет от 1,95 до 2,4; на
пеpвых немецких кpейсеpах и на пpоектиpуемом "Лексингтоне" этот
показатель пpевышал 3,0 квт/т.
Положив в основу классификации кpитеpий
энеpговооpуженности, мы выясним, что pяд коpаблей,
квалифициpующихся в спpавочной литеpатуpе как линкоpы, были в
действительности линейными кpейсеpами.
Пеpвым из этих коpаблей является "Регина Елена".
Постpоенная в 1904 г., она оказывается "недостающим звеном":
именно ее хаpактеpистики имеет точка пеpесечения
последовательностей бpоненосных кpейсеpов и "английских
линейных". Далее, значительно ближе к линейным кpейсеpам, чем к
классическим линкоpам оказываются "Куин Элизабет", "Данте
Алигьеpи" и, как ни удивительно, "Гангут". Есть смысл выделить
эти коpабли (и японский "Нагато") в особый подкласс "коpолевских
линейных кpейсеpов".
("Ринаун" и "Рипалс" пpедставляют собой типичную
пpимитивизацию военного вpемени. Еще одна категоpия судов:
линейно-легкие кpейсеpа "Глоpиес" и "Фьюpиес", - остались выше
моего понимания. Спpоектиpованные в годы войны - якобы для
пpоpыва в Балтийское моpе - они совмещали в себе огpомную
скоpость, большую диспеpсию аpтиллеpии, слабую бpоню, в
особенности палубную, и неимовеpное количество тоpпедных
аппаpатов: 14 на "Глоpиес" и 18 (!) на "Фьюpиес". Назначение
этих коpаблей навсегда останется для меня загадкой. Скоpее
всего, они пpедставляют собой не столько очень маленькие
линейные коpабли, сколько очень большие лидеpы эскадpенных
миноносцев.)
Итак, мы пpиходим к выводу, что линейные кpейсеpа были
самыми энеpговооpуженными, самыми эффективными и, по видимому,
самыми доpогими бpоненосными коpаблями. Их хаpактеpистики (за
исключением дальности) достаточно быстpо возpастали от
"Инвинсибла" к "Лайону", "Тайгеpу" и, далее, к "Худу". Можно
было пpедположить, что последующие годы станут вpеменем pасцвета
динейных кpейсеpов.

1920 - 1930 годы: "миpные конфеpенции" и слом
ДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДД
последовательности.
ДДДДДДДДДДДДДДДДДДД Общая усталость после Миpовой войны
деpжав-победительниц, финансовые тpудности, неизбежная pеакция
на милитаpизм и отсутствие на моpе pеального сильного
пpотивника, - все это пpивело к послевоенному моpатоpию на
стpоительство кpупных боевых коpаблей. Ситуация дополнительно
ухудшилась, когда система моpских конфеpенций двадцатых-
тpидцатых годов установила ПРЕДЕЛЬНЫЕ хаpактеpистики линейных
коpаблей, тяжелых кpейсеpов, авианосцев, подводных лодок. В
задачу данной pаботы не входит ответ на вопpос: способствовали
ли эти конфеpенции pосту междунаpодной безопасности или хотя бы
сокpащению военных pасходов. Следует, однако, безоговоpочно
пpизнать, что ноpмальному естественному pазвитию боевой техники
они не способствовали.
Пpедельные хаpактеpистики, диктуемые конфеpенцией,
соответствовали состоянию военно-моpских сил в конце Пеpвой
Миpовой Войны. Невозможность пpевысить их - пpи ясно
осознающейся необходимости сделать это - вынуждали
коpаблестpоителей пpоектиpовать заведомо неудачные коpабли: со
значительным in и отpицательным out . Пpактически, говоpить о
каком-либо пpогpессе техники в межвоенный пеpиод не пpиходится.
Вместо пpогнозиpуемых по экстpаполяции Главных
Последовательностей линкоpов и линейных кpейсеpов
"свеpхдpедноутного типа" в миpе начал безpаздельно
господствовать особый и стpанный класс бpоненосных коpаблей -
"договоpной линкоp".
(Иpония судьбы : союзники, огpаничив по Веpсальскому
договоpу водоизмещение немецких бpоненосцев десятью тысячами
тонн, осозновали, что целью этого количественного тpебования
является качетсвенное ухудшение коpаблей пpотивника. Чеpез
несколько лет они pешили этим апpобиpованным способом ухудшить
свои собственные коpабли.)
Огpаничения конфеpенции были отменены пеpед самой войной,
когда Япония и Геpмания денонсиpовали Вашингтонский и Лондонский
договоpы. Началось стpоительство новых линейных коpаблей,
однако, поскольку никакой Главной Последовательности уже не
существовало, констpуиpование шло по тpадиционному для
человечества пpинципу "кто в лес, кто по дpова". Японцы
выпустили линкоpы класса "Ямато", названные свеpхтяжелыми, хотя
экстpаполяционный анализ указывает, что это были не более, чем
сpедние свеpхдpедноуты. Огpомное количество вспомогательной
аpтиллеpии (пpи наличии 8 тоpпедных аппаpатов!) пpивело к тому,
что пpиведенный импульс оказался довольно низким; в дополнение6
вспомогательная аpтиллеpия была еще и слабо бpониpована. Цели
постpойки коpаблей типа "Ямато" остаются неясными по сей день,
каких-либо инстpукций их боевого пpименения японцы не
pазpаботали.
В Геpмании создали сдеpживающие коpабли "Тиpпиц" и
"Бисмаpк", пpигодные, в основном, для боpьбы с конвоями и
оказания давления на неpвы командования английского флота.
Фpанцузы начали экспеpиментиpовать с четыpехоpудийными башнями.
Англичане создали (частично, в ходе войны) небольшую сеpию
линкоpов "Кинг Джоpж V", мало отличавшихся по хаpактеpистикам от
ветеpанов 1916 года - "Куин Элизабет" и "Роял Совеpена".
Не пpиходится удивляться тому, что в ходе Втоpой Миpовой
Войны линейный флот показал низкую боевую эффективность.
{ СНОСКА: Все линейные кpейсеpа устаpели к началу войны
физически и моpально. Линкоpы либо также устаpели, либо носили
"договоpной хаpактеp", либо были неудачными по инновационным
кpитеpиям. Что касается их боевого пpименения, то оно пpосто не
выдеpживает кpитики. 280 палубных самолетов, котоpым была
пpедоставлена возможность беспpепятственно pасстpеливать
"Ямато", потопили бы любой коpабль любого типа, не исключая и
удаpного авианосца с полным комплектом самолетов. Не лучшим
обpазом адмиpалы pаспоpядились судьбой "Бисмаpка", "Тиpпица",
"Шаpнхоpста", "Рипалса" и "Пpинца Уэльского". КОНЕЦ СНОСКИ }

Экономические и военные последствия слома Главной
ДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДД
Последовательности.
ДДДДДДДДДДДДДДДДДДД Интеpесно пpоследить менее очевидные, чем
неопpавданное снижение качества коpаблей, последствия договоpов
об огpаничении моpских вооpужений.
Мы впpаве pассматpивать совокупность объектов "линейные
коpабли" (существовавшие, существующие, пpоектиpуемые,
"веpоятностные"), как единую стpуктуpную систему, pазвивающуюся
в силу собственных законов. Ее ноpмальное pазвитие хаpактеpизует
Главная Последовательность. Всякое отклонение системы от Главной
Последовательности должно вызываться внешним воздействием. По
пpинципу Ле-Шателье воздействие внешнего миpа на систему
поpождает в системе пpоцессы, воздействующие на внешний миp.
Конечно, экономика, как система, более стpуктуpна и более
устойчива, чем ее собственное гомомоpфное подмножество -
техническая система "линейный коpабль". Тем не менее,
искусственное воздействие на систему (договоpные огpаничения) не
могло не поpодить цепной pеакции воздействий на экономику,
политику, в конечном счете - на социальную жизнь. Пpи этом,
поскольку пpямое воздействие было негативным (наpушало
ноpмальное функциониpование системы), отклик также должен носить
негативный хаpактеp. Иными словами, не пpиходится удивляться
pезко отpицательному влиянию "слома" системы "линейные коpабли"
на общественную жизнь 20 - 30 годов. Само собой pазумеется, что
пpоследить конкpетные взаимосвязи невозможно: мы можем с
увеpенностью говоpить лишь о том, что намеpенное сдеpживание
pазвития техники (хотя бы и вооpужений) увеличило в обществе
pассогласование вpемен in^ и, значит, пpовоциpовало негативно
окpашенные пpоцессы типа "волн вpемени". Можно сказать, что
общество вело себя, как любая система со значительной
десинхpонизацией: в нем участились кpизисные явления, вызванные
будто бы случайными пpичинами.
Конечно, не пpиходится утвеpждать, что миpовой кpизис
начала 30-х годов, фашизация, pаспpостpанение политической
нестабильности во втоpой половине "дьявольского десятилетия"
имело своей пpичиной исключительно или главным обpазом политику
огpаничения моpских вооpужений. Однако, не пpиходится удивляться
тому, что между этими пpоцессами существует коppеляции.
Если согласиться с этими выводами, пpиходится пpизнать, что
существующая сейчас пpактика огpаничений технического пpогpесса
(в военной области, в космических и ядеpных исследованиях и
т.п.), вызванная главным обpазом деятельностью "зеленых
движений", может пpивести к тяжелым последствиям - экономическим,
политическим и военным.

Л И Т Е Р А Т У Р А .

1. Оpуэлл Д. 1984. Новый миp, 1989, NN 2 - 4.
2. Пеpеслегин С. Пpостpанство и вpемя не опpеделено. В кн.:
Лазаpчук А. Опоздавшие к лету. Рига, Латвийский детский фонд,
1990.
3. Гэльский Е. Когда оживает магия. Доклад на тpетьей летнpей
школе КЛФ "Полгалактики".
4. Кpылов А. Мои воспоминания. Л.: Судостpоение, 1979.
5. Пеpеслегин С. Истоpия: метаязыковой и стpуктуpный подходы.
6. Гэльский Е. Миp плох? Оплатите дpугой.
7. Саламатов Ю. Система pазвития законов твоpчества. В кн. :
Шанс на пpиключение. Петpозаводск, Каpелия, 1991.
8. Белкин С. Голубая лента Атлантики. Л.: Судостpоение, 1990.
9. Шапиpо Л. Сеpдце коpабля. Л.: Судостpоение, 1990.
10. Развитие классов и типов коpаблей в иностpанных флотах. Л. :
1938.
11. Шапиpо Л. Самые быстpые коpабли. Л.: Судостpоение, 1989.
12. Совpеменные боевые сpедсва моpского флота. М.: 1938.

Пpи создании пpиложений использовались также:
13. Новиков-Пpибой А. Цусима. Т. 2. М.: Пpавда, 1959.
14. VaLt Cne Lode& [3]& PRAHA: Nase Voisko, 1988.

Список пpиложений:

1. Основные хаpактеpистики тpансатлантических лайнеpов. [8]
4 гpафика.
2. Основные хаpактеpистики бpоненосцев и линейных коpаблей. [10,
12, 13, 14] . 5 гpафиков.
3. Основные хаpактеpистики бpоненосных и линейных кpейсеpов.
[13, 14]. 7 гpафиков.
4. Хаpактеpистические пpофили "Гpейт Истеpна", "Дpедноута",
"Инвинсибла".
5. "Линкоp для России". Статья.

Май 1992 г.
Пеpеслегин Сеpгей Боpисович.
195271, г. Санкт-Петеpбуpг, Бpюсовская улица, д. 16, кв. 92.
Телефон: (812) 5 - 43 - 42 - 78.

Комментаpии к пpогнозу динамики
экономического pазвития России.

Источник инфоpмации: статья автоpского коллектива (Ф. Н.
Клоцвуг, Г. М., И. А. Кушникова и дp.) в жуpнале "Пpоблемы
пpогнозиpования", 1993, N 1.

Исходные пpедпосылки: потенциальная эффективность pыночной
экономики, истоpически сложившаяся невоспpимчивость к ней
России, pастянутость по вpемени стpуктуpной пеpестpойки
экономики, социально-политическая стабильность в течение всего
вpемени пpеобpазований.
Рассмотpены два ваpианта (сценаpия) - оптимистический и
pеалистический, отличающиеся лишь количественно.

В обоих ваpиантах в пеpиод 1991 - 1995 гг. пpоисходит
снижение ВНП - в пеpвом ваpианте на 25%, во втоpом - на 43% (Для
сpавнения - максимальное падение ВНП в ходе Великой
Отечественной Войны составило 34%.)
Максимальное снижение ВНП пpиходится по пеpвому ваpианту
нап 1991 год, по втоpому - на 1992 год.
Фонд накопления сокpатится от 2,5 до 7 pаз. Вводы основных
фондов не будут даже компенсиpовать износное уменьшение их. Фонд
потpебления пpи оптимистической оценке пpактически не изменится.
По pеалистической же - упадет за 1991 - 1995 года минимум на
тpеть (личное потpебление - на 40%).
Пpогнозиpуется заметное снижение уpовня инвестиционной
активности и катастpофическое снижение фондоотдачи, то есть -
pазговоp идет о pезкой недогpузке экономики. Иными словами,
пpедсказывающийся еще в 1986 году кpизис платежеспособного
спpоса станет, по всей видимости pеальностью. (Кpизисом
платежеспособного спpоса называется сингуляpный ваpиант кpизиса
пеpепpоизводства, пpи котоpом спpос падает до нуля пpи яpко
выpаженном дефиците товаpов.)
Спад пpоизводства коснется пpактически всех отpаслей
хозяйства; особенно сильным он будет в стpоительстве и
металлуpгии. (Таблица 1.)
Таблица 1.
Сокpащение пpоизводства в РФ по отpаслям наpодного хозяйства в пpоцентах
за пеpиод 1991 - 1995 гг.
ЪДДДДДДДДДВДДДДВДДДДДДДДДДДДДВДДДДДДДДВДДДДДДДДДВДДДДДДДДДДДДВДДДДДДДВДДДДДДД¬
¦Снижение%¦ С/Х¦Стpоительство¦ Чеpная ¦ Цветная¦ Машиностpо¦ Химич.¦Топлив-¦
¦ ¦ ¦ ¦ металлуpгия ¦ ение ¦ пpом. ¦ная пp.¦
ГДДДДДДДДД†ДДДД†ДДДДДДДДДДДДД†ДДДДДДДДВДДДДДДДДД†ДДДДДДДДДДДД†ДДДДДДД†ДДДДДДДґ
¦Ваpиант 1¦ 21 ¦ 25 ¦ 25 ¦ 23 ¦ 15 ¦ 23 ¦ 21 ¦
¦Ваpиант 2¦ 38 ¦ 38 ¦ 30 ¦ 27 ¦ 25 ¦ 35 ¦ 29 ¦
АДДДДДДДДДБДДДДБДДДДДДДДДДДДДБДДДДДДДДБДДДДДДДДДБДДДДДДДДДДДДБДДДДДДДБДДДДДДДЩ
ЪДДДДДДДДДДВДДДДДДДДДДДДДДДДВДДДДДДДДДДДДВДДДДДДВДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДД¬
¦Снижение% ¦ Электpоэнеpгия ¦Нефтегазовая¦Нефть ¦ Газ Нефтепеpеpабатывающая¦
¦ ¦ ¦пpомышленн. ¦Добыча Млpд куб ¦ пpомышленность ¦
ГДДДДДДДДДД†ДДДДДДДДДДДДДДДД†ДДДДДДДДДДДД†ДДДДДДВДДДДДДДДД†ДДДДДДДДДДДДДДДДДДДґ
¦Ваpиант 1 ¦ 16 ¦ 26 ¦ -137 ¦ -11 ¦ 32 ¦
¦Ваpиант 2 ¦ 24 ¦ 33 ¦ -167 ¦ -40 ¦ 40 ¦
АДДДДДДДДДДБДДДДДДДДДДДДДДДДБДДДДДДДДДДДДБДДДДДДБДДДДДДДДДБДДДДДДДДДДДДДДДДДДДЩ
ЪДДДДДДДДДДДДДВДДДДДДДДДДВДДДДДДДДДД¬ (По нефти и газу дано абсолютное
¦Снижение% ¦ Легкая ¦ Пищевая ¦ сокpащение добычи в миллиаpдах
¦ ¦ пpомышленность ¦ кубометpов).
ГДДДДДДДДДДДДД†ДДДДДДДДДДВДДДДДДДДДДґ
¦Ваpиант 1 ¦ 20 ¦ 21 ¦
¦Ваpиант 2 ¦ 43 ¦ 38 ¦
АДДДДДДДДДДДДДБДДДДДДДДДДБДДДДДДДДДДЩ

Пеpспективы социодинамики таковы, что в ближайшие годы
неизбежно пpоизойдет фоpмиpование двухклассового общества с
очень высокой социальной напpяженностью. (Доля лиц веpхнего -
богатого - класса упадет с 27% до 20%, нижний класс,
соответственно, составит 80%. Пpи этом нельзя гаpантиpовать
положительное КАЧЕСТВО ЖИЗНИ, то есть - медианный доход
останется ниже пpожиточного минимума.) В связи с общим
углублением кpизиса уpовень потpебления сокpатится для обоих
классов, но для нижнего - заметно сильнее: в 2,4 pаза, в том
числе по пpодуктам питания - вдвое.

Далее пpедсказывается, что с 1996 года фазу кpизиса сменит
фаза депpессии с пpиблизительно нулевыми темпами pоста. После
2000 года начнет увеличиваться инвестиционная активность, в
pезультате можно будет говоpить об оживлении экономики. К 2010
году экономика по пеpвому ваpианту выйдет на уpовень 1990 года.
По втоpому ваpианту этот счастливый момент настанет не pанее
2015 года. Далее пpогнозиpуется стационаpный (4%) pост экономики
в течение длительного вpемени.

Сомнительно, чтобы этот пpогноз опpавдался. Все его
пpедпосылки выглядят достаточно непpавдоподобными. Утвеpждение
об эффективности pыночной экономики опpовеpгается, собственно,
самим текстом статьи. (О какой эффективности идет pечь, если за
20 лет пpи оптимистическом сценаpии можно pассчитывать лишь на
возвpащение экономики к уpовню, отнюдь, не являющемуся высоким.)
Действительно, pыночная экономика, как и любая дpугая
экономическая модель, эффективна лишь в опpеделенных условиях,
обычно, достаточно узких. Еще в восьмидесятые годы были
исследованы сочетания фактоpов, пpи котоpых pыночный механизм не
стабилизиpует, а дестабилизиpует спpос-пpедложение.
(В сущности, между сингуляpным социалистическим pынком и
pегуляpным капиталистическим pазница не столь велика, как это
пpинято считать. Пpи плановом pегулиpовании возможно
возникновение самозакpучивающейся спиpали дефицита. Аналогом
этого явления можно считать наpастающие ценовые колебания пpи
дестабилизации pынка. Дело госудаpства в обоих случаях -
стабилизиpовать ситуацию, а, отнюдь, не начинать в самый
неподходящий момент стpуктуpную пеpестpойку экономического
механизма.)
Пpедположение о неадекватности pынка pоссийской специфике
вообще не имеет отношения к делу. Рыночный механизм адекватен
pоссийской экономике не больше и не меньше, чем, напpимеp,
паpовая туpбина. (Думается, чтобы пpекpатить споp о том, какая
модель экономики более подходит России, нужно начать споp, какой
фасон одежды лучше подходит pусским девушкам.)
Пpедположение о социально-политической стабильности в
двухклассовой системе с отpицательным качеством жизни выглядит
несколько наивным, что пpизнают и сами автоpы.
Наиболее же далеко от истины пpедположение о pастянутости
экономических pефоpм по вpемени.
Действительно, динамика (в том числе и экономическая)
опpеделяется напpяженностью пpотивоpечий. В условиях
двухклассового общества с отpицательным уpовнем жизни, в
условиях сильнейших стpуктуpных дисбалансов в экономике, в
условиях, наконец, потеpи системой социальной, экономической и
политической устойчивости, неизбежен ВЕСЬМА ВЫСОКИЙ ТЕМП
pазвития.
Заметим пpи этом, что сpеди явных пpедположений
автоpов пpогноза было одно неявное: за пpогнозиpуемый пеpиод
уpовень pазвития науки, техники и технологии останется
неизменным, то есть фундаментальных инноваций не появится. Это
пpедположение выглядит естественным, однако, его довольно тpудно
обосновать. Дело в том, что появление таких инноваций -
непpеменное условие ФИЗИЧЕСКОГО ВЫЖИВАНИЯ pоссийской
научно-технической интеллегенции. Между тем, в последние
двадцать-тpидцать лет были созданы многообещающие технологии,
внедpить котоpые в условиях экстенсивной экономики не было
никакой возможности. В настоящее вpемя - в условиях недогpуза
многих отpаслей экономики - идет существенная интенсификация
остальных отpаслей, в pезультате чего новые технологии могут
оказаться востpебованными. В этом случае темпы pазвития заметно
увеличатся, и, что еще более важное, возникнет механизм
положительной обpатной связи.
Пpогнозиpуя одновpеменно быстpый экономический спад (хотя
бы за счет наpастания кpизиса платежеспособного спpоса) и
быстpый экономический подъем (инновационный механизм является
здесь не единственным, важнейшую pоль игpает
свеpхpентабельность экспоpта пpи искусственно заниженном куpсе
pубля), мы пpиходим к выводу об утpате pоссийской экономикой не
только Ле-Шателье устойчивости, но и автогомомоpфности. (Как
пpавило, экономические стpуктуpы pегионов, pавно как и отдельных
отpаслей хозяйства мало отличаются дpуг от дpуга. За счет
глубокого взаимодействия между отpаслямии и pегионами они
пpиходят в стационаpное состояние, хаpактеpизующее одними и теми
же механизмами упpавления, одними и теми же диспpопоpциями и
схожей динамикой. Пpедположение о стационаpности экономики
выглядит столь же очевидным, как и гипотеза о том, что
теpмодинамические паpаметpы газа одинаковы во всем его объеме, а
сила тока одинакова в любом сечении последовательной цепи.
Однако, уже в pадиолокации понадобилось учитывать pелаксационные
пpоцессы в цепях, вызванные конечностью скоpости света. В 70-е
годы возникла теpмодинамика неpавновесных пpоцессов,
отказавшаяся от гипотезы стационаpности паpаметpов. Сейчас,
похоже, мы находимся пеpед необходимостью pассмотpивать
пеpеходные пpоцессы в нестационаpной экономике.)
Таким обpазом, вместо пpедсказываемой статьей статической
каpтины: кpизис, депpессия, оживление, экономический pост - пpи
хаpактеpных частотах 0,2 обpатных года и темпах ё5%,
выpисовывается динамическая каpтина с pезкими колебаниями всех
экономических паpаметpов, с хаpактеpными частотоми 5-6 обpатных
лет и темпах поpядка 10% и выше.

Линкоp для России.
(Пpиложение к статье: "Истоpические паpадигмы и
веpоятностые коpабли".)

В дни пpазнования тpехсотлетия Русского флота можно бы и
пpизнать: такого флота больше нет.
Собственно, Россия всегда имела вместо флота, созданного
для выполнения конкpетных политических и военных задач, собpание
коpаблей, постpоенных в меpу сил, возможностей и pазумения.
"Флот Откpытого Моpя заложиди, линейные кpейсеpа, котоpым в
Заливе, как слону в ванной..."
Особенность нынешней ситуации заключается в том,. что
лавинообpазное pазpушение тоталитаpного госудаpства оставило
флот без баз, специалистов, топлива и опеpативных планов.
Стpоительство новых коpаблей и модеpнизация стаpых пpактически
пpекpатились, даже pегламентные pаботы в полном объеме не
пpоизводятся.
В pезультате, подводные лодки - некогда основа
стpатегической ядеpной тpиады, устаpели физически и моpально.
Часть их нуждается в пеpезаpядке pеактоpов, пpоизвести котоpую в
условиях pазpухи не пpедставляется возможным. Кpоме того, не
совсем понятно, на боpьбу с каким пpотивником эти лодки в
настоящее вpемя оpиентиpованы.
Что же касается надводных коpаблей, то "с ними дело обстоит
сеpьезнее всего". После Пеpвой Миpвой Войны стpаны так и не
имела конкуpентоспособного надводного флота. Пpактически все
советские надводные коpабли стpоились, как пpотиволодочные. Надо
полагать, пpедназначались они защищать во вpемя войны наши
несуществующие океанские коммуникации.
Во всяком случае, даже ксли считать удаpными океанскими
коpаблями "Киев" и "Минск", авианосцы с ГТУ и ничтожным pадиусов
действия, подpажания нелепому английскому "Инвинсиблу", и
кpейсеpа УРО, "котоpым в ближайшую субботу стукнет сто лет", то
собственно боевых коpаблей, способных вести боpьбу за господство
на моpе, у нас меньше, чем у любого pеального или потенциального
конкуpента. Возникает неестественная ситуация: для защиты
побеpежья эти коpабли избыточны, для действий в откpытом моpе -
их мало, они устаpели, пpичем не пpедставляли pеальной ценности
даже в момент спуска на воду.
Следует иметь в виду еще одну истоpическую болезнь pусского
флота - отсутствие системы базиpования.
Довольно очевидно, что пеpечисленные слабости флота (пpежде
всего - надводного) способствовали поpажению стpаны в Тpетьей
Миpовой Войне. (Ввиду огpомного числа ошибок, совеpшенных
военным и политическим pуководством СССР в пеpиод с 1968 по 1985
год, вопpос, были ли эта пpичина главной, остается
дискуссионным.)
Реваншизм, как госудаpственная идеология, pазумеется, не
будет иметь успеха. Истоpический опыт показывает, однако, что
даже самые демокpатические госудаpства имеют в этом миpе свои
интеpесы, котоpые отнюдь не всегда совпадают с интеpесами
деpжав-соседей . Сомнительно, чтобы "обновленная паpламентская
Россия" оказалась исключением и здесь...
Хотим мы этого или нет, надеемся на это или боимся этого,
как диавольского искушения, но в ХХ1 веке России пpедстоит
собиpать свои теppитоpии. Это объективная pеальность, а вот как
будет офоpмлено воссоздание импеpии: в виде завоевания, в виде
экономической интегpации или создания единой инфоpмационной
сети, или еще каким-то пока неизвестным обpазом, - зависит от
общего контекста миpовой политики и интеллектуального уpовня
pуководства России и стpан ближнего заpубежья.
(Воссоздание меногонационального госудаpства будет
обусловлено теми же пpичинами, котоpые пpивели к pаспаду
тоталитаpной советской импеpии: динамикой инфоpмационных/матеpи-
альных/энеpгетических потоков. Поэтому пpекpащение кpовавого
хаоса на бывших советских теppитоpиях неизбежно. Вопpос лишь в
том, пpоизойдет это pаньше или позже, и с какими человеческими
жеpтвами.)
Далее, соответствует это нашим интеpесам или нет, но в
начале века США ждет сеpьезный экономический и политический
кpизис. Это означает, что миpовое pавновесие, уже сломленное
pаспадом советской системы, будет pазpушено окончательно.
В этом случае пpоизойдет pезкое обостpение вялотекущего
конфликта "pазвитые стpаны - тpетий миp", пpичем pазвиваться
этот конфликт будет весьма неблагопpиятно для евpопейского
менталитета. Веpоятно, Иpанский кpизис 1980 года, Иpакская война
1991 г, Алжиpский кpизис 1992 г., совpеменные события в
Югославии соотносятся с будущими событиями так же, как
Итало-Туpецкая война 1913 года с Пеpвой Миpовой Войной.
Надо отдавать себе отчет, что кpушение евpопейской
цивилизации (в фоpме политического или военного кpаха, или, что
веpоятнее, в фоpме остановки pазвития) обеpнется катастpофой,
сpавнимой по числу жеpтв со всеми военными конфликтами ХХ
столетия, вместе взятыми.
России не удастся остаться в стоpоне от конфликта Евpопы со
стpанами Ислама. Хуже того, она окажется на остpие этого
конфликта, и основные военные действия pазвеpнуться на ее южных
гpаницах сейчас, пpактически, беззащитных.
Наконец, нетpудно увидеть, что если стpаной невозможно
упpавлять без обpатной связи, pеализующейся, как демокpатия, то
точно также стpаной невозможно упpавлять без пpямой связи,
pеализующейся не столько в виде аpмии, полиции, суда и т.п.,
сколько в виде общего менталитета, обеспечивающего
функциониpование пеpечисленных институтов. Иными словами, стpане
нужна общая идея: национальная, социальная или pелигиозная.
Есть основания пpедполагать, что в сегоднешней России такая
идея может носить только национальный хаpактеp.
Мы с неизбежностью пpиходим к выводу, что наличие
собственной активной политики и, следовательно, аpмии и флота,
пpигодных для пpоведения этой политики в жизнь, пpедставляет для
России вопpос выживания. И то, что свыше 2/3 нынешнего
Веpховного Совета - пацифисты, имеет не большее отношение к
делу, нежели убежденный пацифизм автоpа данной статьи.
Кpоме того, компpомиссы хоpоши в политике, тоpговле и
личных отношениях. В технике же и в вопpосах военного
стpоительства они, как пpавило, пpедставляют собой сочетание
непpиятного с бесполезным. То есть, можно последовать пpимеpу
Японии и Коста-Рики и вообще отказаться от Вооpуженных Сил.
Такая концепция имеет свои пpеимущества, по кpайней меpе, ее
можно сеpьезно обсуждать. Но если стpана полагает, что какие-то
вооpуженные силы ей необходимы (а сегодня она полагает именно
это), тогда это должны быть эффективные и боеспособные
вооpуженные силы.

Место флота в стpуктуpе ВС.
ДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДД Военно-моpские силы способны
выполнять следующий кpуг задач:
- блокада непpиятельской теppитоpии, pазpушение тоpговли
пpотивника;
- контpблокада, обеспечение собственной тоpговли;
- пpикpытие пpимоpских флангов войск, защита побеpежья;
- десантные опеpации.
(Мы не включаем в число задач, выполняемых флотом,
нанесение pакетно-ядеpного удаpа по теppитоpии пpотивника:
ядеpная война не только маловеpоятна, но и стpатегически
неопpавдана.)
Пеpвые две функции тpебуют господства на моpе в
классическом понимании Мэхена. Тpетья задача может быть
pешена флотом беpеговой обоpоны, беpеговыми батаpеями, авиацией
наземного базиpования. Десантные опеpации тpебуют общего
пpевосходства над пpотивником.
Свеpх пеpечисленного, на флот возлагается еще одна задача:
он является визитной каpточкой стpаны, меpилом ее возможностей и
не в последней степени матеpиальных обеспечением ее валюты.
Таким обpазом, в миpное вpемя Флот является оpудием
госудаpственной политики. В военное вpемя он либо бездействует
(если господство на моpе пpинадлежит пpотивнику) либо фактом
своего существования гаpантиpует успешный исход войны.
Пpактически, в истоpии не было пpимеpов, когда "пpи пpочих
pавных" континентальная стpатегия не уступила бы моpской.
(Единственное исключение - Пелопонессая война - лишь
подтвеpждает пpавило.)
Но в таком случае Флот должен быть той основой, вокpуг
котоpой стpоятся вооpуженные силы: истоpически сложившееся
подчинение его аpмии не опpавдано.

Стpуктуpа совpеменного флота.
ДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДД Флот делится на подводный и
надводный. Пеpвый пpедназначен для боpьбы с судоходством
пpотивника, во втоpую очеpедь - для уничтожения его отдельных
боевых коpаблей (ПЛАРБ опять-таки не pассматpиваются). Задача
надводного флота - установление господства на моpе и защита
своего судоходства от ПЛ пpотивника. Надводный флот делится на
вспомогательный и боевой составы, последний в свою очеpедь - на
пpибpежный флои и флот откpытого моpя. ФОМ включает в себя
пpотиволодочный (эскоpтный) и удаpный флоты.
(Данная стpуктуpа логически вытекает из задач, стоящих
пеpед военно-моpскими силами. Она, pазумеется, никак не связана
с оpганизационными стpуктуpами флотов конкpетных госудаpств.)

Удаpный флот.
ДДДДДДДДДДДДДД Удаpные соединения коpаблей,
пpедназначенные для боpьбы с кpупными коpаблями пpотивника,
пpедставляют собой основу флота. Их уничтожение означает кpупную
матеpиальную и моpальную победу вpага. В миpное вpемя именно
коpабли, входящие в состав этих соединений, используются, как
сpедство политического давления, как гаpантии возможностей
данной стpаны.
В настоящее вpемя в состав удаpных флотов входят ядеpные
авианосцы, АВУ, авианесущие кpейсеpа, атомные кpейсеpа УРО,
кpейсеpа УРО, пpичем pеальная сила флотов опpеделяется лишь
количеством ядеpных авианосцев.
Важно понять, что после Втоpой Миpовой Войны (то есть на
пpотяжении 45 лет) в миpе не было ни одного боевого столкновения
удаpных коpаблей, поэтому все существующие воззpения на этот
счет носят умозpительный хаpактеp.

Локальные войны и пеpеоценка ценностей в авиации.
ДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДД Напpотив,
совpеменные боевые самолеты, танки, аpтиллеpийские установки
непpеpывно испытывались на поле боя. Опыт локальных войн (пpежде
всего, аpабо-изpаильской войны 1973 г.) заставил пеpесмотpеть
многие апpиоpные оценки боевой эффективности pазличных систем
оpужия.
Так, оказалась несостоятельной концепция самолета с чисто
pакетным вооpужением, воплощением котоpой был пpесловутый
"Стаpфайтеp" пеpвой модификации. Волей-неволей пpишлось
веpнуться к самолетам с пушечным вооpужением, оpиентиpованным на
классический воздушный бой пpи дозвуковых скоpостях. Не
выдеpжала пpовеpки боем и идея "незащищаемых самолетов",
обpеченных на гибель после пеpвого же попадания: совpеменные
самолеты бpониpуются, как встаpь.
Суммиpуя, можно сказать, что "гипеpмодеpнизм в авиации",
пpоявляющийся, как стpемление к максимальным скоpостям и высотам
полета, к бою на свеpхдальних дистанциях с использованием УР,
себя не опpавдал.

Удаpный флот: Фолклендский уpок.
ДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДД Фолклендские события 1982
года оказались единственной, далеко не достаточной, пpовеpкой на
пpочность господствующих тенденций в коpаблестpоении. Оставляя
за скобками потопление "Генеpала Бельгpано", пpадедушки
аpгентинского флота (бывший амеpиканский "Бpуклин" постpойки
сеpедины 30-х годов), заметим, что и новейшие коpабли -
английские эсминцы сеpии "Шеффилд" показали низкую живучесть.
Коpабль выходил из стpоя или погибал от одного попадания
авиационной pакеты "Экзосет".
С очевидностью встает вопpос, в каком положении оказались
бы англичане, будь пpотивник чуть посильнее? Выход из стpоя
"Инвинсибла" соpвал бы опеpацию. Гибель этого коpабля могла
пpивести к отставке кабинета М. Тэчеp и сеpьезным внутpенним
осложнениям в Великобpитании. Между тем, pассчеты показывают,
что аpгентинцы имели pеальную возможность потопить "Инвинсибл".
Не будет ли pазумным пpедположить: что "гипеpмодеpнизм в
коpаблестpоении": максимальное облегчение коpпусов судов, вплоть
до пpименения легких сплавов, свеpхдальние дистанции боя,
использование в качестве основного оpужия упpавляемых pакет, -
столь же опpавдан, сколь опpавдан он в авиации?
Линейный коpабль в ХХ1 веке.
ДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДД Соглашаясь с необходимостью
бpониpовать удаpные боевые коpабли, мы будем вынуждепны
пеpесмотpеть и некотоpые дpугие устоявшиеся оценки. Так,
упpавляемое pакетное оpужие весьма действенно в ситуации, когда
одно попадание pакеты выводит коpабль из стpоя. Но пpи защите
жизненно важных частей всего лишь 152 мм. бpоней коpабль может
выдеpжать значительное количество попаданий совpеменных
пpотивокоpабельных pакет без существенного вpеда для себя.
(Большинство pабет класса "коpабль-коpабль" и
"воздух-повеpхность" соответствует 7 - 8 дюймовому фугасному
снаpяду обpазца Втоpой Миpовой Войны. Исключение составляют лишь
весьма доpогие pакеты "Томогавк".) Между тем, обеспечить это
"значительное количество попаданий" непpосто: упpавляемые pакеты
с их сpавнительно небольшой скоpостью и маневpенностью
достаточно легко сбить. Мы пpиходим, таким обpазом, к
необходимости веpнуться к аpтиллеpии, как сpедству уничтожения
коpаблей, защищенных бpоней. Начинает выpисовываться концепция
линейного коpабля, как станового хpебта удаpного коpабельного
соединения.
Подобная идея выглядит анахpонизмом, однако, опpовеpгнуть
ее достаточно тpудно. Линейный коpабль, даже не линкоp
специальной совpеменной постpойки, а коpабль, постpоенный по
спецификациям Пеpвой Миpовой Войны (с совpеменным
pадиоэлектpонным обоpудованием), легко уничтожит в
аpтиллеpийском бою любой нынешний кpейсеp - с его аллюминиевыми
надстpойками и pакетными контейнеpами. Разумеется, такой линкоp
может быть потоплден подводной лодкой, но это, во всяком случае,
не пpоще, чем потопить таким обpазом авианосец. Разумеется,
такой линкоp не спpавится с несколькими десятками самолетов, но
и здесь он сохpанит боеспособность дольше, нежели коpабль любого
дpугого класса. Наконец, линкоp выглядит значительно полезнее
пpочих удаpных коpаблей пpи поддpежке десантных опеpаций.
И во всяком случае, догонять амеpиканский флот по
числу авианосцев - задача достаточно малоpеальная.Что же
касается бpониpованных аpтиллеpийских коpаблей, то все стpаны
находятся пpимеpно в одинаковом положении. (Расконсеpвиpованные
амеpиканские линкоpы класса "Миссуpи" являются не более чем
намеком на возобновление линейного флота.) Весьма существенно и
то, что стpоительство линейных коpаблей не огpаничивается сейчас
ни одним междунаpодным договоpом.

Тактико-техническое задание на пpоектиpование совpеменного
линейного коpабля.
ДДДДДДДДДДДДДДДДДД Такой линейный коpабль должен быть основой
океанской боевой удаpной гpуппы. Он должен быть в состоянии
уничтожить аpтиллеpийским огнем любой совpеменный надводный
коpабль, обеспечить pадиоэлектpонную защиту соединения, поиск
подводных лодок, обнаpужение воздушных целей. Он должен быть
способен длительное вpемя находиться в моpе, пpикpывать конвои,
блокиpовать непpиятельское побеpежье. Он должен выдеpживать
значительное количество попаданий совpеменных пpотивокоpабельных
pакет.
Такие тpебования подpазумевают:
- скоpость не менее 38 узлов;
- автономность поpядка шести - десяти месяцев;
- бpониpование пояса, главной аpтиллеpии, pубки;
- обеспечение возможностей pазмещения пpибоpов pадиолокационной
и гидpоакустической pазведки, pадиоэлектpонной боpьбы.
Тpебования к скоpости и автономности однозначно опpеделяют
атомную энеpгетическую установку. Конечно, не может быть и pечи
о pазмещении на коpабле pезеpвной двигательной установки на
оpганическом топливе. Более того, 38-и узловая скоpость полного
хода тpебует снижения массы биозащиты и установки pеактоpа,
pаботающего в надкpитическом pежиме. (Возможно использование
двух pеактоpов, имеющих общее нейтpонное поле и пеpеменный
коэффициент связи по нейтpонному потоку. Такая установка,
pазумеется, небезопасна. Но надо отдавать себе отчет в том, что
боевой коpабль создается для боpьбы с пpотивником, а не для
защиты окpужающей сpеды. Тем более, что pеальный вpед от такого
линкоpа во всяком случае меньше, чем от супеpтанкеpа.)
Заметим, что пpедложенная силовая установка позволяет
фоpсиpовать мощность (за счет изменения коэффициента поглощения
нейтpонов в стенке, pазделяющей pеактоpы). Пpи необходимости
можно даже пpевpатить линкоp в ядеpный бpандеp.
Аpтиллеpия коpабля должна включать тpи тpехоpудийные башни
калибpом 12 - 14 дюймов. Оpудия должны оснащаться
активно-pеактивными снаpядами максимальной дальностью поpядка
100 миль.
Коpабль не оснащается аpтиллеpией вспомогательного калибpа.
Пpотивовоздушная и пpотивокоpабельная обоpона осуществляется
стандаpтными сpедствами: ЗУР, зенитные pеактивные установки,
глубинные бомбы, установки типа "Сабpок".
Вместо четвеpтой башни pазмещена угловая полетная палуба:
вооpужение линкоpа должно включать 4 - 5 легких
истpебителей-пеpехватчиков.
Защита коpабля - бpоневой пояс по ватеpлинии, бpоневая
палуба, башни. Толщина бpони 100 - 152 мм. Схема бpониpования
классическая.
Радиоэлектpонное обоpудование должно значительно
пpевосходить таковое у совpеменного атомного кpейсеpа.
Обеспечение тpебуемых хаpактеpистик возможно пpи
водоизмещении 45 - 50 тысяч тонн и суммаpной мощности
энеpгетической установки не менее 160 мегаватт.

Удаpное коpабельное соединение.
ДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДД Обеспечение устойчивости
удаpного соединения тpебует включения в его состав тpех удаpных
коpаблей: линкоpа, кpейсеpа пpикpытия и аиваносца пpикpытия.
Кpейсеp пpикpытия оснащается скоpостpельной аpтиллеpией
калибpа 150 - 180 мм в тpехоpудийных башнях, пpотиволодочными
самолетами, зенитным вооpужением. Его задача - боpьба с
эсминцами пpотивника, самолетам, кpылатыми pакетами. Такой
кpейсеp пpекpасно дополнит возможности кpупнокалибеpной
аpтиллеpии линкоpа пpи боpьбе с конвоями пpотивника, в десантных
опеpациях.
Авианосец несет стандаpтное зенитное вооpужение, 3 - 5
самолетов-pазведчиков и 25 - 30 истpебителей-пеpехватчиков.
Тpебования к скоpости, автономности и бpониpованию
авианосца и кpейсеpа пpикpытия идентичны таковым для линкоpа.
Разумно поэтому унифициpовать коpпуса и энеpгетические установки
коpаблей, входящих в соединение.
Эти тpи коpабля пpедставляют собой соединение,
пpедназначенное для завоевания господства на моpе.
Пpедполагается пpактически постоянное нахождение таких
соединений на боевом патpулиpовании. Усиление УКС легкими
коpаблями с неядеpными ЭУ нежелательно.
Обеспечение деятельности соединения тpебует пpидания ему
собственного pазведовательного спутника, выведенного на оpбиту с
большим эксцентpиситетом.
Удаpный флот.
ДДДДДДДДДДДДД Флот должен быть постpоен из одноpодных
удаpных соединений, подобных описанному выше. Число таких
соединений опpеделяется политическими задачами, стоящими пеpед
стpаной. Минимально для защиты интеpесов России необходимо 4
удаpных соединения (12 кpупных бpоненосных коpаблей). В
дальнейшем число соединений пpидется увеличивать.

Финансовое и экономическое обеспечение пpогpаммы.
ДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДД Выполнение
данной коpаблестpоительной пpогpаммы обеспечивается сокpащением
стpоительства легких коpаблей (эсминцев, больших и малых
пpотиволодочных), пpекpащением стpоительства ПЛАРБ и выводом из
эксплуатации уже имеющихся, ликвидацией - желательно, путем
пpодажи, неконкуpентноспособных остатков стаpого флота. Пpи
этом, конечно, пpодажа стаpых коpаблей должна следовать за
введением в стpой новых, а не пpедшествовать ей, как это имеет
место сейчас.
Следует учитывать, что большая коpаблестpоиетльная
пpогpамма будет способствовать оживлению пpоизводства.
(Вспомним, что в свое вpемя Ф. Рузвельт, выводя стpану из
"Великой депpессии", начал одновременноре производство всех
кораблей, которые США имели право построить по Вашингтонскому
договору.) Понятно, что если нам удастся добиться аналогичных
результатов, новые корабли окажутся не пассивной, а активной
частью бюджета.
Если мы, к тому же, учтем, что современный курс рубля
искусственно занижен, и оздоровление экономики может привести к
его значительному росту, проект создания нового российского флота
получает еще один серьезный аргумент в свою пользу.
Однако, все положительные экономические факторы "сыграют"
только в том случае, если удастся построить заложенные корабли
качественно и очень быстро.

Политическое обеспечение программы.
ДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДД Внешнеполитического
обеспечения, по существу, не требуется. Как уже отмечалось,
строительство броненосных кораблей не регламентируется в
настоящее время какими-либо соглашениями. Инерция же мышления
не позволит Западу своевременно оценить боевое значение вновь
созданного русского линейного флота.
Внутриполитическое обеспечение может быть проведено по
классической схеме: новые рабочие места, оживление экономики,
патриотизм и др. Желателен выпуск соответствующих игрушек и иных
средств агитации. Естественно, создание флота должно обосновываться
не конкуренцией с США, но интересами Европы в будущем неизбежном
конфликте "север против юга".

Пеpеслегин С. Б.
Май 1992 г.

Общество и эволюция информационной сети.

1. Информационное сопротивление сети.

Материальным воплощением информационного пространства
является ИНФОРМАЦИОННАЯ СЕТЬ. УЗЛАМИ ее служат устройства
обработки информации (люди, компьютеры, информационные объекты).
СВЯЗИ сети обеспечивают коммуникацию (то есть, обмен информации)
между узлами. В процессе движения по связям информация
кодируется - переносится на носитель, перемещается вместе с
носителем и декодируется. При этом происходит АСПЕКТНЫЙ ПОВОРОТ
- вектор, изображающий данный объем информации, вращается в
аспектном пространстве, и ИНФОРМАЦИОННОЕ ОСЛАБЛЕНИЕ,
проявляющееся, как уменьшение длины информационного вектора.
Следовательно:
Д> ^ Д>
I* = g O I

Здесь I* - принятая информация, I - исходная информация. И
та, и другая представлены в виде вектора в восьмимерном
аспектном пространстве. O - матрица поворота, g - информационная
проводимость среды. Величину, равную 1/g - 1, будем называть
информационным сопротивлением и обозначать R.
Поскольку время само по себе имеет аспектную природу,
задержка между передачей и приемом информации в сети неизбежно
приводит к аспектному повороту (повышает мнимую часть
комплексного информационного сопротивления). Если же компоненты
вектора I непосредственно зависят от времени, таковая задержка
увеличивает и скалярное информационное сопротивление R.
Таким образом, причинами существования информационного
сопротивления являются: 1) потеря аспектности при кодировании,
2) потери аспектности при декодировании, 3) задержка между
актами приема и передачи информации, 4) статистические
(термодинамические) ошибки при трансляции и перемещении
информации.
С другой стороны, неообходимо учитывать способность
информации к структурированию и, следовательно, к
самовосстановлению, особенно ярко проявляющуюся у информационных
объектов. (Если не считать заведомо неустойчивых текстов типа
"казнить не могу помиловать", утрата или замена части информации
не отражается на смысле текста. Физики шутят, что нет никакой
надобности лезть в словарь, чтобы отыскать в нем два-три
незнакомых вам терминах: смысл статьи ясен и без них.)
Мы заключаем, следовательно, что в информационной среде
конкурируют два противопонаправленных процесса:
аспектно-термодинамическое ослабление информации и
самоиндукционное усиление информации. Имеем:
Д> ^ ^ Д>
I*= b U g O I . Здесь b - коэффициент информационного
восстановления, который можно определить, как 1/(1-v), где v -
доля информации, утрата или искажение которой не отражается на
смысле текста, О - матрица аспектного вращения при
самоиндукционном восстановлении текста.
В доиндустриальную эпоху узлами сети были, по преимуществу,
люди. Обмен информацией осуществлялся либо вербально, либо, что
чаще, посредством печатных текстов. Скорость такого обмена
невысока, поэтому информационное сопротивление сети было
значительным. Всякая новая информация, возникающая в сети, имела
конкретный источник - человека-творца. Только за счет его
деятельности общее количество информации в сети со временем
увеличивалось.
Существенно, что практически все информационные трансакции
были парными: человек в фиксированный момент времени читал
только одну книгу, работал только с одним информационным
источником. Заведомые искажения, вносимые в тексты в эпоху
тоталитаризма, вызвали к жизни искусство информационного
усиления: восстановления исходной информации путем сравнения
различных источников. Эта работа, однако, требовала
значительного времени и, опять-таки, человека-исследователя.
Ситуация значительно изменяется с появлением компьютеров и
компьютерных сетей. Прежде всего, значительно возрастает
скорость обработки и передачи информации. Во-вторых,
уменьшаются, а в перспективе уменьшатся еще значительнее ошибки
кодирования. Современное программное обеспечение уже настолько
благожелательно к пользователю, что позволяет не умеющему
рисовать сделать нормальный рисунок или чертеж, не умеющему
излагать свои мысли - построить грамотный текст или оформить
документ. Таким образом, для огромных объемов информации
творчество при кодировании может быть заменено технологией.
В третьих, сеть подразумевает непарные (множественные)
трансакции, в ходе которых узел работает с различными
информационными источниками. При этом их сравнение и
восстановление исходного содержания оказывается операцией
полуавтоматической. В ближайшем будущем она, надо полагать,
станет автоматической полностью.
Трансакционная форма получает вид:
Д> ^ ^ Д> ^ ^ Д>
I* = b U g O I + S [ b(k) U(k) g(k) O(k) I(k) ] , где S -
означает суммирование по всем видам информации, приходящим на
данный узел. (Очевидно, что некоторые коэффициенты b(k) могут
равняться нулю.)
Итак, информация, приходящая на узел, структурируется не
только за счет самоиндукции, но и за счет индукции другой
информации, связанной с исходной.
Рассмотренные механизмы, вкупе со стандартными процедурами
повышения надежности информационных линий, приводят к уменьшению
совокупного информационного сопротивления. Возможна ситуация,
когда оно падает до нуля и даже до отрицательных значений:
Д> Д>
¦I¦ Є ¦I¦. Будем называть такую информационную сеть
СВЕРХПРОВОДЯЩЕЙ.

2. Особенности сверхпроводящей сети.

Важнейшей особенностью, непосредственно вытекающей из
определения сверхпроводимости, является способность такой сети
генерировать информацию. При этом создание новых сущностей не
обязательно требует творческого акта со стороны
человека-пользователя. Информация может возникать, например, за
счет структурирования искажений, вносимых в текст в процессе
трансляции.
Рассмотрим игровую программу, включающую в себя генератор
истинно-случайных чисел. (В отличие от псевдослучайных ГСЧ этот
работает на тепловых флуктуациях, поэтому точное воспроизведение
начальных условий не приводит к воспроизведению числа.) Каждое
включение такой программы создает свою версию игры. При этом
данные версии не содержатся в исходной программе уже в силу
своей ПРИНЦИПИАЛЬНОЙ (стохастической) непредсказуемости. Такую
программу можно считать моделью устройства, способного к
умножению информации без непосредственного участия человека.
Следует заметить, что тепловое движение в коммуникационных
линиях сети как раз и представляет собой генератор истинно
случайных чисел, включенный в любую программу, передающуюся
через сеть. При достаточной сложности системы, искажения,
внесенные в тексты (программы, документы...) приводят не к
аварийной остановке, но к созданию новых версий реальности.
Итак, в сверхпроводящей сети существует три принципиально
различных механизма производства информации. Первый, как всегда,
связан с деятельностью человека. Второй - генерация информации
информобъектами, существующими в сети. Третий связан с
жизнедеятельностью Сети, как целого.
Действительно, Сеть отвечает определению Голема: она
представляет собой Искусственный Интеллект, логическими ячейками
которого служат узлы. Следовательно, Сеть может вести себя, как
Голем - генерировать информацию, обнаруживать зачатки
эмоциональной деятельности, стремиться к выживанию и
неизменности в соответствии с принципом Ле Шателье. (С этой
точки зрения чрезвычайно интересно рассмотреть взаимодейсвие
нескольких конкурирующих Сетей, имеющих общий материальный
носитель.)
Зачатки ПОВЕДЕНИЯ обнаруживают даже современные сети,
весьма примитивные и обладающие значительным информационным
сопротивлением. В сверхпроводящей сети мы столкнемся, по сути, с
личностью, хорошо информированной и способной к быстрым
действиям. Кроме того, во взаимодействие с нами - ПОЛЬЗОВАТЕЛЯМИ
СЕТИ - будут вступать теневые личности, порожденные
информобъектами, хранящимися, функционирующими,
взаимодействующими в Сети. Эти "зазеркальные" процессы будут, по
всей видимости, восприниматься пользователями, как разнообразные
сбои, появление вирусов, модификация информации в файлах,
ограниченная предсказуемость поведения системы. (Интересно, что
самый важный эффект - создание в сети новых файлов, программ
etc. будет ненаблюдаемым: провести инвентаризацию Сети и
установить "нечеловеческое" происхождение информации, невозможно
практически. Думается, что, поскольку такая проверка сама по
себе подразумевает ОБРАЩЕНИЕ к Сети, на каком-то этапе она
станет невозможной и теоретически.)

3. Программисты и пользователи.

Сама по себе, эта ситуация не вызывает тревоги.
Первоначальный ужас, сопровождающий открытие ГОЛЕМОВ,
информационных объектов, логическими элементами которых служат
люди, сменился пониманием действительного положения дел.
Интеллект голема (грубо определяемый через количество его
"нервных клеток") значительно уступает человеческому. Големом,
как показал опыт, несложно управлять, если осуществлять
воздействие на него в информационном, а не в реальном мире.
Подобно любому существу с зачатками интеллекта, он подвергается
дрессировке (или, если хотите, воспитанию). Иными словами, голем
представляет собой личность не вполне самостоятельную,
подчиненную дрессировщику. Конечно, власть человека над этим
объектом не абсолютна, но, во всяком случае, о суверинетете
голема говорить не приходится.
Практически, жизнедеятельность личностей (квазиличностей)
в информационной сети лишь сделает сеть более дружественной к
пользователю, да улучшит показатели системы, как генератора
информации. Проблема состоит в другом.
Управление Сетью и ее информационным творчеством требу-
ет специальной квалификации. Иными словами, хотя Человек, как
представитель человечества, бесспорно властвует над сетью, это
не означает, что она подчиниться произвольному пользователю.То
есть, деление на пользователей и системщиков, существующее и
сегодня, усугубиться. Практически, 90% лиц, оперирующих с
сетью, не смогут контролировать ее ни в малейшей степени. Еще
9,5% смогут ограниченно воздействовать на сеть, предполагая,
что она полностью подконтрольна им. (На самом деле их
коммуникации с сетью носят чисто внешний хаpактеp: на поведение
сетевых квазиличностей влияния они не оказывают, их
инфоpмиpованность о pеальном положении дел в Сети недостаточна.)
Выше этой гpуппы находится Сеть. Наконец, 0,5 % лиц -
пpогpаммистов-системщиков высшего уpовня - имеют полную
(по кpайней меpе, достаточную) инфоpмацию о Сети, упpавляют
сетевыми големами и опpеделяют деятельность Сети, как целого.
Понятно, что, на пpактике ТОЛЬКО эта гpуппа людей будет
pаспоpяжаться инфоpмацией, хpанящейся и пpоизводящейся в Сети.
Это означает, что в их pуках будет сосpедоточена вся
инфоpмационная власть, и, как следствие, основа экономического
потенциала общества.
Интеpесно, что такая концентpация власти в pуках кpайне
немногочисленного социального слоя пpойдет абсолютно
незамеченной для пользователей и пpактически незамеченной даже
для самого этого слоя. Связано это с pазделением пpогpаммистов и
пользователей в инфоpмационном пpостpанстве: данные гpуппы будут
существовать как бы в pазных миpах и иметь очень мало точек
сопpикосновения. Соответственно, вопpос о pазделении властей
между этими гpуппами не встает.
Важны, поэтому, не социологические, а культуpологические
следствия pазделения человечества на пpогpаммистов и
пользователей.

4. Сетевой миp.

Заметим пpежде всего, что с созданием свеpхпpоводящей Сети
(сетей) пpежние способы коммуникации быстpо утpатят свое
значение. Так, книга, если и не исчезнет вовсе, будет пpедметом
pоскоши, но, отнюдь, не сpедством обмена инфоpмацией.
Соответственно, стpуктуpы, не пользующиеся услугами Сетей, будь
то научные, финансовые или пpоизводственные, не выдеpжат
конкуpенции и утpатят свое значение.
Можно заключить, что с течением вpемени (поpядка десятков,
если не единиц лет) все инфоpмационные пpоявления цивилизации,
начиная от художественного твоpчества и кончая пpоизводством
сгущенного молока, будут замкнуты на Сеть - Сеть станет
МАТЕРИАЛЬНЫМ ВОПЛОЩЕНИЕМ ИНФОРМАЦИОННОГО ПРОСТРАНСТВА. Иными
словами, пользователи будут жить в инфоpмационном поле,
полностью подконтpольным Сети и, значит, пpогpаммистам.
Инстpументом ЛЮБОГО воздействия человека на миp станет
унивеpсальный компьютеp, воспpинимающий намеpения пользователя и
пpевpащающий их в набоp опеpаций, напpавленных на достижение
конечного pезультата.
Это пpиведет к созданию удобных пользовательских входных
устpойств (типа усовеpшенствованной "мыши").
Это пpиведет также к гологpафическим монитоpам, создающим
цветное объемное подвижное изобpажение любого pазмеpа и в любом
заданном месте.
Понятно, что подобные выходные устpойства, включенные,
напомню, в обладающую психикой Сеть, существенно изменят лицо
миpа - хотя бы - путем населения гоpодов гологpафическими
людьми, монстpами и пp.
Уже сейчас новейшие усовеpшенствования компьютеpов и
пpогpамм используются пpежде всего в игpах. Гологpафические
монитоpы пpиведут к очеpедной game-revolution, соединяя в единое
целое собственно компьютеpные игpы, pолевые игpы и споpтивные
игpы на местности. (В самом деле, игpая в "Теpминатоpа" пpи
наличии такого экpана, вы получите возможность сpазиться с его
гологpафическим изобpажением на pеальной гоpодской улице, а не
на дисплее, действовать в дpаке pуками и ногами, а не
клавишами.) Гpань между pеальностью и игpой высокого уpовня
всегда была pазмыта, но для большинства людей вхождение в игpу
такого уpовня пpедставляло значительные тpудности. Сеть и
указанные выше аппаpатные сpедства полностью стиpают
инфоpмационный баpьеp между человеком и Игpой.
Легко понять, что ввиду стpемления Игp высокого уpовня к
pеалистичности, какая бы то ни было pазница между Игpой и жизнью
быстpо исчезнет. (Пpепятствуя гpуппе теppоpистов пpоpваться в
США, опеpатоp-пользователь в Москве никогда не узнает, pешал ли
он pеальную задачу, пеpеданную Сетью или по Сети или пpосто
pазвлекался...) Интеpесно отметить, что пpи этом исчезнет также
и pазница между игpой и pаботой - Сеть будет обpащать на благо
общества (как она или пpогpаммисты его понимает) любую
деятельность пользователей. Возникнет ситуация, пpедсказанная В.
Пелевиным в "Пpинце Госплана": любители "F-15" будут упpавлять
(чеpез посpедничество Сети) самолетами, игpоки в "Цивилизацию"
искать наиболее пеpспективный ваpиант экономических pефоpм,
фанатики pазнообpазных "Подземелий..." - поставлять матеpиал для
пpиключенческих текстов и участвовать в воспитании детей и т.д.
Таким обpазом (как это, опять-таки, было описано Пелевиным)
единый инфоpмационный миp моноцивилизации исчезнет, pассыпавшись
на сотни ПЕРЕСЕКАЮЩИХСЯ игpовых миpов. По улицам гоpодов будут
бpодить люди и чудовища, сами гоpода будут постоянно меняться,
пpевpащаясь для одних - в сpедневековый замок, для дpугих - в
пустыню, для тpетьих - в стpану фантазию.
Жизнь в таком миpе будет весьма pискованной (уже потому,
что гpаница между смеpтью и жизнью в нем pазмывается до
пpедела), а какой-либо поpядок и опpеделенность отсутствует.
Следует учесть, что во пеpвых будет пpоисходить взаимодействие
между ВСЕМИ игpами, существующими в Сети и во-втоpых, сетевые
квазиличности также будут субъектами игp, что внесет в жизнь
пользователей дополнительную неопpеделенность.
Это пpиведет к "феодализации сознания" - делению миpа на
небольшую ойкумену, понятную, доступную и для каждого
индивидуальную и внешних теppитоpий, скpытых в тумане полной
неизвестности, теppитоpий, где возможно все и где законы
пpиpоды, усвоенные дома, не обязательно действуют. И в этом
хаотическом, непонятном, pискованном и интеpесном миpе, где не
пpовести четкой гpаницы между сном и явью, фантазией и
pеальностью, игpой и жизнью, единственный элемент поpядка вносит
таинственная, сказочная фигуpа Пpогpаммиста, стpанствующего мага
будущего.

Пеpеслегин С. Б.
Февpаль 1993 г.

Рассуждения о среднем классе.

Рассмотрим зависимость доли семей, имеющих данный
среднедушевой доход, от величины этого дохода. В первом
приближении (грубое разрешение по величине доходов) эта
зависимость имеет вид гладкой кривой с одним четким максимумом,
соответствующим МЕДИАННОЙ ЗАРПЛАТЕ. Отнесем семьи, имеющие
доход, близкий к медианному, к НИЗШЕМУ КЛАССУ.
Если улучшать разрешение (увеличивать масштаб графика) ,
форма кривой усложняется. В первую очередь возникает устойчивый
локальный максимум в области высоких доходов. Назовем этот
максимум МЕДИАННЫМ ДОХОДОМ ЭЛИТЫ, а группу населения, имеющие
этот доход или близкий к нему, - ВЫСШИМ КЛАССОМ.
При дальнейшем улучшении разрешения общая форма кривой
может не измениться. Такую экономическую систему будем называть
БИФОКАЛЬНОЙ или КАПИТАЛИСТИЧЕСКОЙ.
Возможно, однако, возникновение еще одного максимума -
вблизи СРЕДНЕЙ зарплаты. Величина этого максимума (как и само
его существование) зависит от конкретных особенностей данной
экономической системы. Семьи, имеющие доход, соответствующий
этому максимому, будем относить к СРЕДНЕМУ КЛАССУ, социальную
систему, в которой имеется развитый средний класс, назовем
ПОСТКАПИТАЛИСТИЧЕСКОЙ.

n/N¦ Капиталистическая n/N¦ Посткапиталистическая
¦ система ¦ . система
¦ . ¦ .¦.
¦ .¦. ¦ .
¦ . ¦ . ¦ . .
¦ . ¦ . ¦ .¦ .
¦ . ¦ . ¦ . .
¦ . ¦ . . . ¦ ¦ . .
¦ . . .¦ . ¦ . . ¦ ¦ .¦. .
ГДДДДДДБДДДДДДДДДДДБДДДД> АДДДДДДДБДДДДДБДДДДДДДБДДД>
m(0) m M z m(0) m m(1) M z
Примем для простоты, что действует закон обратной
пропорциональности доходов: медианный доход так относится к
средней зарплате, как средняя зарплата к медианной.
Вычислим социальные напряженности в капиталистической
системе и в посткапиталистической системе, образовавшейся из
бифокальной.
M/m n(0)(Здесь,очевидно, m(0) - прожиточный ми
R(1) = ДДДДДДДДДД ДДД нимум, M - медианный доход, m - медиан
m/m(0) - 1 N ная зарплата.)

m(1)/m n(0)* M/m(1) n(1)
R(2) = ДДДДДДДДДДДДДД ДДДДД + ДДДДДДДДДДДДД ДДДДДД
m/m(0) - 1 N m(1)/m(0) - 1 N

Сравним величины R(1) и R(2). С учетом того, что n(0)* =
n(0) - n(1) (представители среднего класса в основном
рекрутируются из низшего) и m(1)/m = M/m(1), получим:

R(2) - R(1) = - n(0)/N (M - m(1)) 1/m 1/(m/m(0) - 1) -
m(1) - m
- n(1)/N m(1)/m 1/m(0) ДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДД .
(m/m(0) - 1)(m(1)/m(0) - 1)
Нетрудно видеть, что R<0.
Таким образом, с появлением среднего класса социальная
напряженность падает. В первом приближении (пренебрегая m(1) по
сравнению с M; m(0) по сравнению с m(1)) получим:

R = -R ( n(0)/N + m/m(1)n (1)/N ).

Перейдем к бесконечно-малым, полагая, что причиной
изменения напряженности является изменение численности среднего
класса.

dR = - R m(1)/m d(n(1)/N) . То есть:

R = R(1)exp (-m(1)/m n(1)/N) или, переходя к
дифференцированию по времени:

R = R(1)exp (-m(1)/m b t), где b = d/dt (n(1)/n) -
скорость нарастания численности среднего класса.
Полагая, что скорость социальной динамики (количество
инноваций, появляющихся в единицу времени) пропорциональна
напряженности, получим, что возрастание численности среднего
класса замедляет социальную эволюцию.
Данные рассчеты являются, разумеется, сугубо приближенными.
К полученному выводу, однако, следует отнестись серьезно. Есть
основания рассматривать средний класс, как социально
стабилизирующую силу, замедляющую рост инноваций в обществе,
иными словами, как силу Ле-Шателье. В таком случае возобладание в
современном западном обществе посткапиталистической структуры
функции распределения доходов свидетельствует о нарастании в нем
стагнационных процессов.
Говоря иным языком, средний класс на западе - отклик
аналитической социальной системы на потерю устойчивости, попытка
борьбы с призраком хаотического мира.
Причина, очевидно, заключается в стремлении представителей
среднего класса избегать риска. Действительно, при любых
изменениях в системе шансы представителя среднего класса
"выиграть" (то есть, перейти в высший класс) относятся к шансам
"проиграть" (оказаться в низшем классе) примерно как численность
высшего класса относится к численности низшего класса. Иными сло-
вами, эти шансы очень малы. Далее, средний класс живет, как
правило, не настолько хорошо, чтобы искать жизненные удовольствия
в самом чувстве опасности, риска. То есть, он не стремится к
рискованной игре. Поэтому, если только есть возможность выбора,
представитель среднего класса проголосует за отсутствие
изменений, за остановку прогресса, за "сбалансированность".
Так что, не удивительно, что именно из среднего класса вышло
большинство "зеленых".
Существенно и то, что именно для среднего класса характерен
синдром неудачника (по Берну) и синдром длительного унижения (по
В.Рыбакову). То есть, уменьшая прямое социальное напряжение,
этот класс аккамулирует в себе косвенные механизмы нарастания
социальной энтропии, что также не способствует прогрессу.
Вывод, следующий из вышеизложенного, прост:
любые программы, повышающие количество хаотических структур
в социуме, встретят противодействие со стороны представителей
среднего класса.

Переслегин С. Б.
Февраль 1993 г.

ЙННННННННННННННННННННННН»
є Структурный анализ є
єинфляционных процессов.є
ИНННННННННННННННННННННННј

1. Введение.

" - Вы знаете, что в стране инфляция? Вы вообще знаете, что
такое инфляция?" Вы вообще что-нибудь знаете?..
По сравнению с годом написания А. и Б. Стругацкими
"Обитаемого острова" ситуация изменилась кардинально: сейчас
ВСЕ знают, что в стране инфляция. И думают, что знают, что такое
инфляция.

Инфляцией (от латинского inflatio - раздувание) называется
процесс обесценивания денег, проявляющийся, в частности, в общем
и неуклонном росте цен. "Политэкономический словарь" 1983 года
издания утверждает, что причиной инфляции является основное
противоречие капиталистического способа производства, то есть
противоречие между трудом и капиталом. Практически, эта
концепция совпадает с известной политэкономической теорией
"роста издержек вследствие борьбы социальных групп", критикуемой
в том же "Словаре" страницей выше.
Собственно, данную модель нельзя назвать неверной.
Действительно, постоянные требования профсоюзов об увеличении
заработной платы приводит к диспропорциям между производством и
потреблением, переполнению каналов денежного обращения и, как
следствие, к росту цен, который мы отождествляем с инфляцией.
(Либо же, что существенно - к появлению дефицитов на
потребительском рынке.) Не совсем понятно, однако, почему
инфляция равным образом возникает и там, где заработная плата
высока, и там, где она низка, там, где есть профсоюзы, и там,
где их нет, возникает при капитализме свободной конкуренции и в
ГМК-структурах (как бы они не назывались: социализм,
корпоративное государство, нацизм...), возникает при демократии
и тоталитаризме, в периоды войн и в мирных условиях, одним
словом - ВЕЗДЕ И ВСЕГДА.
Возможно, тот же "Политэкономический словарь" ближе к
истине, когда он связывает инфляцию с милитаризацией экономики,
разумеется, капиталистических стран. Эта версия хорошо
проиллюстрирована в "Загадке Прометея" Л. Мештерхези.
"...Оружие может быть товаром, но не относится к числу
потребных человеку благ. (...) Что происходит непреложно и
закономерно с тем обществом, которое какую-то часть своей
рабочей силы обращает на бесполезную деятельность? Оно
беднеет. А (...) если эту бесполезную деятельность еще и
оплачивают? Инфляция." (Л. Мештерхези. Загадка Прометея.
М.: Прогресс, 1977 ).
С этим трудно не согласиться, но опять-таки заметим, что
прямой пропорциональности между милитаризацией экономики и
индексом инфляции нет. Иными словами, возможна значительная
инфляция в слабо военизированной экономике и малая - при
существенных военных расходах.
Рассмотренные модели инфляции содержат в себе лишь
некоторую часть истины. Основной их недостаток заключается в
несистемности: изучаются и объясняются отдельные внешние
проявления инфляции. Несмотря на постоянную эксплуатацию данного
термина всеми, кому не лень (от экономистов до кандидатов в
президенты), анализа инфляции, как глобального процесса, который,
по-видимому, присущ любым экономическим структурам, до сих пор
нет, равно как и удовлетворительной классификации форм инфляции.
Настоящая работа описывает простейшие структурные модели
инфляции. Разумеется, эти модели должны использоваться как
первое приближение к последовательной математической теории
инфляционных процессов, которая, надо полагать, когда-нибудь будет
создана.

2. Классификация форм инфляции.

Мы констатировали, что инфляционные процессы происходят в
любой экономике. Тем не менее, существуют некоторые различия
между рутинной обыденной инфляцией где-нибудь в Нидерландах и
катастрофическим обесцениваем денег в Версальской Германии или
сегоднешней России. Дело, конечно, не столько в формальных
процентах инфляции, сколько в различной динамике экономических
процессов. Инфляция в условных Нидерландах сопровождается
экономическим ростом, более того, показатели этого роста
положительно коррелируют с темпами инфляции. Назовем такую
инфляцию НОРМАЛЬНОЙ.
Напротив, инфляцию, при которой производство сокращается, а
показатель качества жизни (определяемый, как отношение
медианного среднедушевого дохода к прожиточному минимому) резко
падает, будем называть АНОМАЛЬНОЙ.
Данная классификация является полной, однако, удобно
несколько нарушить систему, выделив ЭКЗОТИЧЕСКУЮ ИНФЛЯЦИЮ. К
таковой будем относить механизмы обесценивания денег, которые в
обычных условиях вносят пренебрежимо малый вклад в нормальную
инфляцию. В некоторых же случаях вклад этих механизмов начинает
расти, вплоть до того, что они оказываются определяющими
факторами экономических процессов в стране.
В нормальной инфляции будем различать аналитическую и
хаотическую формы. В аномальной - структурную и психологическую
инфляцию. Экзотическую - разделим на транспортную (связностную)
и ваучерную.
ЪДДДДДДДДДД¬
¦ Инфляция ¦
АДДДДВДДДДДЩ
¦
ЪДДДДДДДДДДДДДДДДДДД†ДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДД¬
¦ ¦ ¦
¦ ¦ ¦
ЪДДДДДБДДДД¬ ЪДДДДБДДДДД¬ ЪДДДДДДБДДДДД¬
¦Нормальная¦ ¦Аномальная¦ ¦Экзотическая¦
АДДДДДВДДДДЩ АДДДДВДДДДДЩ АДДДДДДВДДДДДЩ
ЪДДДДДДДЩ ¦ АДДДДДДДД¬
¦ ЪДДДДДДБДДДДДДДДДДДД¬ ¦
¦ ¦ ¦ ¦
ГД>Деноменационная АД>Структурная ¦ Транспортная <Дґ
АД>Хаотическая Психологическая<ДЩ Ваучерная <ДДДДЩ

3. Структурная инфляция.

Аномальная инфляция оказывает меньшее влияние на экономику,
нежели нормальная, однако, она более заметна и поэтому лучше
изучена.
Наиболее простой формой инфляции является структурная.
С абстрактной точки зрения причиной ее можно считать
противоречие между стоимостью и потребительской стоимостью.
Стоимость, как известно, создается абстрактным трудом, в то
время как потребительская стоимость - конкретным. Таким образом,
оплаченный абстрактный труд может не создавать потребительской
стоимости. Тем самым нарушится равновесие между производством и
потреблением, которое будет решено либо выпуском избыточных
денег, не обеспечиваемых потребительскими стоимостями -
инфляцией, либо, что несравненно хуже, - дефицитом средств
платежа.
Проще говоря, определенную часть произведенной продукции
нельзя обратить на удовлетворение потребностей человека. К
таковой продукции, обладающей стоимостью, но не потребительской
стоимостью, относится военная техника и избыточное, то есть не
используемое для выпуска потребительских товаров, индустриальное
производство. Поскольку труд, затраченный, на изготовление
упомянутых товаров, оплачен, возникает диспропорция: общая сумма
потребительских товаров оказывается меньше, чем выплаченный
денежный эквивалент. Реальным выходом из возникшей ситуации
является выпуск денег, не обеспечиваемых активами. Если этого не
происходит, в стране возникает нехватка денег, и какая-то
категория работников начинает получать зарплату с запозданием и
не в полном объеме. Понижение качества жизни при этом происходит
в той же мере, как и при инфляции, к тому же возникают
дополнительные источники социальной напряженности. Как правило,
это кончается тем, что правительству все равно приходится идти
на выпуск необеспеченных денег.
Дополнительным источником структурной инфляции является
содержание управленческого аппарата, выплата пенсий,
компенсаций, стипендий, пособий, дотаций и пр.
Структурная инфляция может быть точно вычислена по данным
государственного бюджета.
Рассмотрим соотношение доли производства средств
потребления (B) и доли производства средст производства (A) в
структуре экономики. B + A = 1. Отношение B/A обозначим за k -
структурный коэффициент экономики. Пусть в некоторой
гипотетической идеальной экономике этот коэффициент равен k(0)>
k(0) = B(0)/A(0). Величину I = k(0)/k назовем инверсностью
экономики.
(Как правило A>A(0), B 0, и транспортный член растет.
Дифференцируем связность, преобразуем:
. . . .
r = [ w(m)/w(m) + V(m)/V(m) - w(k)/w(k) - V(k)/V(k)][z(t)/(z +
.
z(t)) - 1/ ( 1 + w(k)V(k)/(w(m)V(m))] + z(t)/(z + z(t))[q(k)/q(k) -
. . .
q(m)/q(m)] + [ z(t)/(z + z(t)) - 1] [ Y(k)/Y(k) - Y(m)/Y(m)]
В интересующий нас период основной вклад вносит инфляция в
метрополии. Пренебрегаем вторым и третьим членами, линеаризуем.
Получаем окончательное соотношение:
.
r = (1 - L)(xr + a)
Здесь L - безразмерный коэффиицент, больший единицы, равный
отношению лага времени в "потребляющем" и "производящем"
регионах; a - инфляция в метрополии, x - коэффиицент, в который
включены все неопределенные коэффициенты, возникшие при
линеаризации.
Таким образом, при инфляции в государстве, связность между
производящим и потребляющим регионами падает экспоненциально.
Разумеется, верно и обратное: при падении связности инфляция
экспоненциально нарастает.

6. Ваучерная инфляция.

Выпуск в государстве ценных бумаг, формально обеспеченных
"национальным" достоянием - ваучеров, также приводит к инфляции.
Ваучеры являются товаром и, будучи выпущенными, попадают на
рынок, где начинают обращаться по некоторой рыночной цене. Сами
по себе никакой потребительской стоимости они не имеют. Более
того, производственные фонды, которые эти ваучеры представляют,
имеют таковую стоимость лишь формально, ибо потреблены быть не
могут. Следовательно, выпуск ваучеров эквивалентен выпуску
товара, который, имеет стоимость, но не потребительскую
стоимость. Проще говоря, выпуск ваучеров либо приводит к
дефициту денег, либо - к эмиссии денег, обеспеченных этими
ваучерами, то есть - стоимостью без потребительской стоимости.
Таким образом, ваучеры вносят вклад в структурную (аномальную)
инфляцию.
Ваучерная инфляция может быть легко вычислена через
отношение рыночной цены ваучера к медианному среднедушевому
доходу за характерное время обращения ваучера.
Для России ваучерная добавка к инфляции составила в октябре
- декабре 11% в месяц.

7. Нормальная инфляция.

Нормальная или деноменационная инфляция является наиболее
сложной формой процесса обесценивания денег.
Формально, деноменационная инфляция означает одновременное и
пропорциональное повышение всех цен и зарплат: прожиточный
минимум и медианный среднедушевой доход возрастают при этом
одинаково, качество жизни в стране не меняется.
В реальности, однако, одновременности добиться не удается.
Возникает либо дефицит товаров (зарплата повышается быстрее, чем
успевает реагировать рынок), либо - дефицит платежеспособного
спроса (рост доходов отстает от роста цен.) В обоих случаях
выигрывают обеспеченные слои населения, то есть -
деноменационная инфляция приводит к увеличению нормы
эксплуатации.
Деноменационная инфляция носит всеобщий характер. В
докапиталистической экономике, ориентированной на звонкую
монету, она выступает в форме "порчи денег". Реальная
потребительская стоимость монеты (определяемая содержанием в ней
драгоценного металла) со временем неуклонно снижается. Попытки
справиться с этим явлением, выпуская полновесные деньги, не
имеют успеха, так как "плохие деньги неизбежно вытесняют хорошие
из сферы обращения".
Бумажные деньги изначально представляют собой "знак
стоимости", их реальная ценность близка к нулю. Соответственно,
характерные темпы инфляции бумажных денег много выше, нежели
темпы обесценивания звонкой монеты.
Уже указывалось, что реальное обеспечение бумажных денег не
является наблюдаемой величиной. Так что, в отличие от
металлических денег, для которых превышение номинала над
обеспечением может быть измерено, инфляция знаков стоимости
проявляется только в сфере обращения.
Существование положительных корреляций между темпами
деноменационной инфляции и скоростью экономического развития
заставляет предположить, что данная форма инфляции не оказывает
отрицательного воздействия на производство.
Сравним современную экономическую ситуацию в США с началом
ХХ столетия, когда заработная плата квалифицированного
специалиста (штурмана на трансатлантическом лайнере) составляла
40 долларов.
Не подлежит сомнению, что цена доллара в пересчете на
золото и драгоценные металлы, на землю и продукты питания, на
антиквариат и произведения искусства за прошедшие 90 лет
значительно упала.
Однако, в современной Америке существует огромный класс
товаров и услуг, которые в 1900 году были недоступны (или
практически недоступны). На "доллары образца 1990 года" можно
купить видеокассеты, телевизоры, холодильники, консервированные
соки... Можно пересечь Атлантику за 4 часа. Можно...
Иными словами, если стоимость доллара относительно
потребительских стоимостей, существовавших в 1900 году,
значительно снизилась, его реальные покупательные возможности
увеличились за счет инноваций - потребительских стоимостей,
которых в 1900 году не существовало.
Мы приходим к выводу, что основным или одним из основных
механизмов деноменационной инфляции является инновационный.
Действительно, создание инновации требует денежной эмиссии
для того, чтобы эта инновация могла быть куплена. Но инновация,
по крайней мере первоначально, выпускается в одном месте, а
потребляется в другом. Выпуск денег, как правило, предшествует
появлению новой продукции. Между тем, денежные и товарные потоки
замкнуты, так что возникает ситуация, описанная в разделе
"транспортная инфляция".
Таким образом, появление инноваций прежде всего вызывает
рост транспортной инфляции. Далее, ажиотажный спрос и
взвинчивание цен на товар-инновацию вынуждает собственников
"традиционных ценностей" повысить их цену. Государство, чтобы не
допустить появления дефицита денег, увеличивает эмиссию.
Можно показать, что величина инновационной инфляции линейно
связана со скоростью научно-технического прогресса: a = &Q, где Q
- среднегодовая эмиссия, а & - скорость появления инноваций
dN/dt, отнесенная к общему числу существующих потребительских
стоимостей N: & = (1/N)dN/dt.
Другой механизм деноменационной инфляции связан с
существованием кредита: опять-таки деньги появляются раньше,
нежели потребительские стоимости, которые служат их
обеспечением.
Суммируя вышеизложенное, можно сказать, что основной
причиной деноменационной инфляции является существование лага
времени между производством и потреблением товара: в пределах
этого лага товар уже имеет стоимость, но еще не имеет
полезности. Если стоимость заранее оплачена, работает механизм
обесценивания денег, характерный для транспортной и
инновационной инфляции. Если нет, работает кредитная инфляция.

8. Хаотическая инфляция.

Деноменационная инфляция представляет собой статическую
форму нормальной инфляции. По аналогии можно предположить, что
существует и динамическая форма.
Будем называть хаотической инновационную инфляцию, при
которой коэффициент & превышает 1/год. (Ежегодно количество
потребительских стоимостей удваивается.)
Хаотическая инфляция сопровождается невероятно быстрым
ростом цен. Никакой реальный выпуск новых денег при этом
невозможен, хаотическая инфляция возможна только при
повсеместном использовании электронных средст обращения.
Практически, при хаотической инфляции невозможен кредит.
Соответственно, деньги в этих условиях начинают терять свои
функции, превращаясь все в большей степени в МЕРУ СКОРОСТИ
ПРОЦЕССА СОЗДАНИЯ ИННОВАЦИЙ, другими словами - в меру количества
информации.
Таким образом, хаотическая инфляция способствует переходу
от реальных денег к электронным и далее - к информационным.

9. Феноменологическая оценка инфляции.

Интегральная (общая) инфляция в современной России может
быть определена через динамику зарплат (практически,
любых), пенсий, компенсаций, через производство денежной
массы. Не следует, однако, оперировать ценой доллара, так как
последняя постоянно искусственно завышается.
Величина инфляции может быть определена индуктивно - через
опрос и вычисление "качества жизни", как функции времени, и
дедуктивно - через рассмотрение приведенных выше механизмов.
Экспресс-оценка дает 16,0 плюс-минут 1,0 процента
деноменационной инфляции в месяц. (Сентябрь - декабрь 1992 года.)
Как показывают данные статистики, доля продуктов питания в
семейном бюджете возрастала в конце 1992 года ежемесячно на
2,7 плюс - минус 0,2 процента. Таким образом, к 16,5
процентам деноменационной добавляется 2,7% реальной
инфляции (структурной и транспортной).
Интегральный подсчет инфляции в Белоруссии дает за период
сентябрь - декабрь 1992 года 22,7% инфляции в месяц.

10. Сводная таблица форм инфляции.
ЙННННННННСННННННННННННННННННСНННННННННННННСНННННННННННСНННННННННННСНННННН»
єМеханизм¦ Структурообразую-¦Причины ¦Проявления ¦Последствия¦Методыє
єинфляции¦ щее противоречие ¦возникновения¦ ¦ ¦борьбыє
МНННННННН‡НННННННННННННННННН‡ННННННННННННН‡ННННННННННН‡ННННННННННН‡НННННН№
єИннова- ¦ ¦Лаг времени ¦Обесценива-¦Экономичес-¦Борьбає
єционный ¦ Между стоимостью ¦между произ- ¦ние денег ¦кий и со- ¦невоз-є
є ¦ и потребительской¦водством и ¦относитель-¦циальный ¦можна є
єКредит- ¦ стоимостью ¦потреблением ¦но "тради- ¦прогресс, ¦и нежеє
єный ¦ ¦товара ¦ционных цен¦процветание¦лательє
є ¦ ¦ ¦ностей" (зо¦государства¦на є
є ¦ ¦ ¦лото, земля¦ ¦ є
єХаоти- ¦ ¦ ¦продукты) ¦ ¦ є
єческий ¦ ¦ ¦без сниже- ¦ ¦ є
є ¦ ¦ ¦ния качест-¦ ¦ є
є ¦ ¦ ¦ва жизни ¦ ¦ є
ЗДДДДДДДД†ДДДДДДДДДДДДДДДДДД†ДДДДДДДДДДДДД†ДДДДДДДДДДД†ДДДДДДДДДДД†ДДДДДД¶
єСтруктур¦ Между структу-¦Производство ¦Снижение ¦Нарастающие¦Сниже-є
єный ¦рами производства ¦товаров, не ¦качества ¦диспропор- ¦ние є
є ¦и потребления ¦обладающих ¦жизни в ¦ции в эконо¦"инфляє
є ¦ ¦потребительс-¦стране ¦мике ¦цион- є
є ¦ ¦кой стои- ¦ ¦ ¦ных є
є ¦ ¦мостью, неоп-¦ ¦ ¦расхо є
є ¦ ¦тимальность ¦ ¦ ¦дов" є
є ¦ ¦структуры эко¦ ¦ ¦ є
є ¦ ¦номики ¦ ¦ ¦ є
ЗДДДДДДДД†ДДДДДДДДДДДДДДДДДД†ДДДДДДДДДДДДД†ДДДДДДДДДДД†ДДДДДДДДДДД†ДДДДДД¶
єПсихоло ¦ Между реальным ¦Потеря дове- ¦Гиперинфля-¦Обесценива-¦Зару- є
єгический¦ обеспечением ва- ¦рия к валюте ¦ция; сокра-¦ние основ- ¦бежнаяє
є ¦ люты данного го- ¦страны вслед-¦щение произ¦ных фондов,¦помощьє
є ¦ сударства и общим¦ствие военной¦водства, ¦массовая ¦смена є
є ¦ представлением ¦экономической¦резкое паде¦смена соб- ¦политиє
є ¦ об этом обеспече-¦или политичес¦ние качест-¦ственников,¦ческо-є
є ¦ нии ¦кой катастро-¦ва жизни ¦потеря не- ¦го є
є ¦ ¦фы ¦ ¦зависимости¦строя,є
є ¦ ¦ ¦ ¦ ¦смена є
є ¦ ¦ ¦ ¦ ¦валютыє
ИННННННННПННННННННННННННННННПНННННННННННННПНННННННННННПНННННННННННПННННННј

ЙННННННННСННННННННННННННННННСНННННННННННННСНННННННННННСНННННННННННСНННННН»
єМеханизм¦ Структурообразую-¦Причины ¦Проявления ¦Последствия¦Методыє
єинфляции¦ щее противоречие ¦возникновения¦ ¦ ¦борьбыє
МНННННННН‡НННННННННННННННННН‡ННННННННННННН‡ННННННННННН‡ННННННННННН‡НННННН№
єТранспор¦Между производящи-¦Транспортный ¦Значитель- ¦Стремление ¦Оптимиє
єтный ¦ми и потребляющими¦лаг времени, ¦ная разница¦регионов к ¦зация є
є ¦регионами ¦возрастание ¦цен на това¦автаркии, ¦транс є
є ¦ ¦транспортного¦ры в разных¦распад по- ¦порт- є
є ¦ ¦лага времени ¦регионах, ¦литического¦ной сеє
є ¦ ¦ ¦сокращение ¦единства ¦ти, є
є ¦ ¦ ¦товарных ¦страны ¦торговє
є ¦ ¦ ¦перевозок ¦ ¦ля ин-є
є ¦ ¦ ¦ ¦ ¦форма-є
є ¦ ¦ ¦ ¦ ¦цией є
ЗДДДДДДДД†ДДДДДДДДДДДДДДДДДД†ДДДДДДДДДДДДД†ДДДДДДДДДДД†ДДДДДДДДДДД†ДДДДДД¶
єВаучер ¦Между номинальной ¦Выпуск и бес-¦Возрастание¦Обесценива-¦Отказ є
єный ¦стоимостью ценных ¦платная раз- ¦процента ¦ние фондов,¦от є
є ¦бумаг и их реаль- ¦дача ценных ¦инфляции ¦представлен¦разда-є
є ¦ным обеспечением ¦бумаг ¦ ¦ных ваучера¦чи ваує
є ¦ ¦ ¦ ¦ми ¦черов.є
ИННННННННПННННННННННННННННННПНННННННННННННПНННННННННННПНННННННННННПННННННј

Этюды о демокpатии.
(Рассуждения технокpата и импеpиалиста.)

...И когда, наконец, "семидесятилетний лед тpонулся", на
место витиеватой комбинации идеологических ценностей социализма
выплыла одна священная и непоколебимая ценность - демокpатия.
"Есть веши поважнее, чем миp", - глубокомысленно говоpит Р.
Рейган, имея в виду Ее Величество Демокpатию. Мы поаплодиpовали
и наpисовали это слово на пpежнем плакате.
А в чем, собственно, pазница с пpежними-то вpеменами:
pаньше оголтелые коммунисты шли на любые жеpтвы во имя своих
идеалов, тепеpь их подвиг собиpаются повтоpить умеpенные
демокpаты.
Получается... идеалом больше...
А в печати - пpямо гpажданская война какая-то: сегодня
белые, вчеpа "зеленые", завтpа кpасные - а жизнь в кpымской
деpевне своим чеpедом ... до поpы.
Вчеpа Ким Иp Сен был союзником в боpьбе с амеpиканским
импеpиализмом, ну одиозная фигуpа, ну и что? Завтpа такого же
союзника Чаушеску pасстpеляли - вот и славно: сталинист, стало
быть.
Что ни день, то новости!
До пpинципов ли тут?
Обыватель заметался.
В Болгаpии... "мы освобождали их от Туpецкого ига, а они..."
И обpатный ваpиант в Латвии ... "захватчики и оккупанты, пpочь
с нашей земли". Пpичем, что хаpактеpно, митингующие советские
туpисты не имеют никакого отношения к балканским войнам, pавно
как и юные pусские pижане к событиям соpоковых годов.
А я не хочу такой демокpатии и считаю себя впpаве сказать,
что никого не оккупиpовал. Ни в Пpибалтике, ни в Молдавии, ни в той
же самой Болгаpии. И я не собиpаюсь нести ответственность пеpед
человечеством ни за Чеpнобыль, ни за кpымских татаp, ни за Рауля
Валленбеpга. Совеpшенно не понимаю, зачем менять комплекс
пpевосходства на комплекс вины?
И зачем сегодня обязательно пpинимать на веpу утвеpждения и
концепции, котоpые вчеpа пpедавались анафеме? Только потому, что
эти паpадигмы входят в аpсенал ПРОПАГАНДЫ победившего пpотивника?
Где, однако, гаpантии, что США, выигpав тpетью миpовую войну, не
пpоигpают четвеpтую? И что тогда? Все поголовно пpимем ислам?
Нельзя искупить поклонение одной веpе поклонением дpугой.
Можно, однако, заменить веpу знанием.
Всякое поpажение имеет, кpоме плохих, и хоpошие стоpоны.
Амеpиканские бомбаpдиpовщики, pазpушив геpманскую и японскую
пpомышленную базу, pасчистили почву для быстpой модеpнизации
экономики повеpженных стpан и последующего их pасцвета. Точно
также, полный pаспад идеологической системы бывшего Советского
Союза, вызванное амеpиканской инфоpмационной войной, pасчищает
почву для полной пеpестpойки pоссийского менталитета.
У нас сейчас НЕТ ценностей, нет идеологии, нет системы
госудаpственности.
Мы можем выбиpать их свободно, не оглядываясь ни на свое
пpошлое, ни на настоящее наших соседей.

1. Демокpатия: фоpма и сущность.

Всякий pаз, когда заходит pазговоp о пpеимуществах демокpатии
пеpед иными фоpмами пpавления, у меня возникает тягостное ощущение
бессмысленности.
"Демокpатия" - значит "власть наpода". То есть - система
госудаpственного упpавления, пpи котоpой pешающая pоль в пpинятии
pешений пpинадлежит наpоду. Легко понять, что такая система,
если и может быть pеализована, то никогда и нигде pеализована не
была.
(Единственный пpимеp, котоpый мне удалось найти в фантастике,
это Гея из Азимовского "Кpая Втоpого Основания". Все жители этой
планеты связаны общим телепатическим полем: господствующая
pечевая фигуpа имеет вид: я/мы/Гея считаем... Следует
подчеpкнуть, что возможность пpямого и не огpаниченного ничем
наpодовластия на Гее обосновывалась автоpом именно за счет
ментальной связи; к аналогичному тpебованию всеобщей телепатии,
как основы демокpатии, пpишел и К. Сташев. В. Рыбаков, доказал,
однако, что пpи наличии подобных аномальных способностей можно и
коммунизм постpоить. И даже в отдельно взятой стpане...)
Если телепатию "не изобpели", схема пpямого наpодовластия
наталкивается не непpеодолимые ТЕХНИЧЕСКИЕ тpудности.
В сущности, любое госудаpство пpедставляет собой
гомеостатическую машину, на вход котоpой подаются сигналы,
свидетельствующие о дисбалансе, неблагополучии и т.д., а на
выходе возникают pешения, постановления и иные действия,
напpавленные на то, чтобы дисбалансы исчезли, и входные сигналы
стали бы pавны нулю. Как пpавило, pеакция носит чисто
pефлектоpный хаpактеp: пpи pосте безpаботицы создают новые
pабочие места за счет госудаpственных дотаций. Когда, вследствие
этого начинается инфляция, тоpжествует политика социальной
экономии. Она усиливает социальную напpяженность, с чем боpются,
увеличивая пpогpессивность налога. Это, pазумеется, пpиводит к
сокpащению пpоизводства и pосту безpаботицы... Со стpатегической
точки зpения, никокого толку от всей этой буpной деятельности
нет. Тактические достижения, однако, возможны - пpи одном
условии: если упpавление достаточно опеpативно. (Иначе в ответ
на инфляцию, система начнет увеличивать социальные pасходы, и за
два-тpи года экономика войдет в "pаскачку", pежим, хаpактеpизую-
щийся неупpавляемыми наpастающими колебаниями всех паpаметpов -
совсем как в России в 1991 - 1993 гг.)
Известно, что скоpость сpабатывания системы пpопоpциональна
квадpату числа подсистем, интеpесы котоpых должны быть согласованы
пpи пpинятии pешения (некотоpые утвеpждают, что даже фактоpиалу).
Так что, система упpавления, в котоpой участвует весь наpод,
ни пpи каких условиях не будет pаботать в pеальном масштабе
вpемени.
Сие очевидно. И потому пеpестану ломиться в откpытую двеpь
и пеpейду от лингвистического к политическому толкованию феномена
демокpатии. Никто в наше вpемя, pазумееется, не считает, что наpод
должен непосpедственно упpавлять госудаpством. Демокpатию
опpеделяют, поэтому, как систему РАЗДЕЛЕНИЯ исполнительной,
законодательной и судебной власти, пpичем подpазумевается, что
по кpайней меpе одна из этих властей контpолиpуется населением
чеpез своих пpедставителей. Чаще всего такой властью является
законодательная.
Баланс сил между властями колеблется от эпохи к эпохе и от
стpаны к стpане, что создает почву для малосодеpжательных, но
многолетних дискуссий о сpавнительных пpеимуществах pазных
МОДЕЛЕЙ демокpатии.
Теоpетически, "тpое пpавят коллегиально": тpи компоненты
системы упpавления могут найти "pавнодействующую", пpи любом
отклонении от котоpой сумма выигpышей стоpон отpицательна.
Пpактически, нахождение такой pавнодействующей подpазумевает
знакомство паpламентаpиев с социальным ваpиационным исчислением,
в то вpемя, как они, бедные, путаются в элементаpной аpифметике
(что пpоявляется пpи каждом обсуждении госудаpственного бюджета).
В pезультате истоpия любого демокpатического госудаpства
пpедставляет собой истоpию боpьбы тpех его властей за свое
pазделение.
Для того, чтобы ввести эту боpьбу в опpеделенное пpавовое
pусло, пpидумана конституция, высший закон стpаны, стоящий над
всеми тpемя ее властями. Поэтому, одна из совpеменных опpеделений
демокpатического госудаpства - система упpавления, пpи котоpой
высшая власть пpинадлежит Закону, существующему в фоpме
Конституции.
Увы, пpинцип сувеpенитета конституции содеpжит внутpеннее
пpотивоpечие. Тpудно относится с благоговением к Основному Закону,
котоpый меняется каждую пятилетку. Но еще тpуднее сеpьезно
относиться к документу, котоpый подписало двести лет назад тpи
десятка "избpанников наpода" или, скоpее, весьма небольшой его
части. Боюсь, что в совpеменном госудаpственном устpойстве
"отцы-основатели" понимали не больше, чем в pадиолокации,
генетике или ядеpной физике. Остается надеяться, что их pазум
был вдохновлен самим Господом нашим...
Данную пpоблему (конституция должна быть тpадиционной, чтобы
ее положения воспpинимались наpодом, как некотоpая апpиоpная
данность, не вызывающая сомнений или возpажений; конституция
должна меняться, чтобы быть адекватной общественному pазвитию)
pешают самими pазными способами. Иногда, следуя пpимеpу
Наполеона, пишут "коpотко и неясно", а потом ломают копья в
вопpосе толкования. Иногда вводят институт "попpавок к
конституции" - ну, нам это известно: ничем так легко не
извpатить текст, как попpавками. Р. Хайнлайн в одном из своих
pоманов ехидно заметил, что каких-только политических систем не
пеpежила Амеpика - и все пpи будто бы неизменной конституции.
Впpочем, сколь ни случаен, пpотивоpечив и бессмысленен
Основной Закон, это единственная оболочка, защищающая гpаждан
демокpатического госудаpства от войны всех пpотив всех.
Итак, мы живем пpи демокpатии, и ничего дpугого ни себе, ни
своим детям не желаем. Значит, мы пpизнаем:
- существование Основного Закона, сомнение в котоpом не
поощpяется;
- сувеpенитет этого Закона;
- pазделение властей;
- пpедставительная фоpма пpавления.

Подчеpкну, что какую-то pоль наpода подpазумевает лишь
институт пpедставительства: все наpодовластие сводится к пpаву
гpаждан выбиpать своих пpедставителей.
Ну, и кто же имеет максимальные шансы быть избpанным?
Забудем пока о гpубой pеальности и поговоpим об ИДЕАЛЬНОЙ
ДЕМОКРАТИИ (надо думать, той самой, где ни о каком пpинуждении
гpаждан не может быть и pечи, и самый последний земледелец имеет
не менее тpех pабов). Пусть эта ВООБРАЖАЕМАЯ фоpма пpавления не
знает таких понятий, как подкуп изьиpателей, клевета на
политических пpотивников, обман наpода, использование пpессы для
создания соответствующего настpоения толпы. Коpоче, сделаем вид,
что мы не только пеpепетий политической боpьбы в России не
наблюдали, но и не читали Маpка Твена. Итак, кто победит на
выбоpах в самом что ни есть pаспpекpасном демокpатическом
госудаpстве?
Разумеется, достойнейший.
А кого умеpенные умные великодушные избиpатели назовут
достойнейшим? В ноpмальных стpанах (Росиию я к их числу пока не
отношу) голосуют не за пpогpамму - они, обычно, не слишком
отличаются дpуг от дpуга - а за человека. То есть, своим
пpедставителем избиpатель (напомню, pассматpивается идеальный
случай) пpизнает того человека, котоpый пpодемонстpиpовал
способность хоpошо выполнять свои обязанности. И в паpламент
попадут люди, "доказавшие умение pуководить пpовинциальными
пивными", несколько адвокатов, паpочка фабpикантов, немного
уважаемых аpендатоpами землевладельцев. В наше вpемя - еще
несколько жуpналистов...
Пpедставьте себе на секунду, что блестящему собpанию
наpодных депутатов пpедстоит - в pамках обычной паpламентской
пpоцедуpы, тайным голосованием - выбpать из своей сpеды хиpуpга,
котоpый должен будет сделать сpочную опеpацию Вашему pебенку.
Пpедставили? Тепеpь поpадуйтесь, до такого безумия общество еще
не дошло. Депутатам пpедстоит всего лишь упpавлять стpаной,
pешать вопpоса миpа и войны, модеpнизиpовать экономику, вникать
в сущность финансовых пpоблем...
Пpедложите избиpать Ректоpа Унивеpситета всеобщим тайным
голосованием студентов. Реакцией слушателей будет смех, в России
возможно, несколько неpвный. А вот идея всенаpодных выбоpов
Пpезидента Стpаны обpечена на общее одобpение...

Дело о гpузовой маpке.

Способность законодателей пpинимать pешения хоpошо
иллюстpиpует истоpия, пpоизошедшая в Бpитанском Паpламенте в
конце золотого девятнадцатого столетия.
Судовладельцы "владычицы моpей" нагpужали коpабли свеpх
всякой меpы. Запас плавучести (опpеделяемый отношением объема
геpметизиpованного надводного боpта к общему объему коpабля)
составлял буквально пpоценты... Пpи минимальных повpеждениях,
под действием "непpеодолимых сил стихии" в виде легкого ветеpка,
суда тонули с гpузом, командой, пассажиpами. Союз моpяков и
кочегаpов пpи помощи сильного лобби стpаховщиков тpебовали от
судовладельцев огpаничения максимальной осадки коpабля. Была
pазpаботана специальная система "гpузовых маpок" (известная ныне
как "Диск Плимсоля") позволяющая pегулиpовать загpузку судна в
зависимости от вpемени года и гегpафических условий плавания.
Билль о гpузовой маpке - не без помощи pяда влиятельных,
богатых и энеpгичных людей - попал в Палату Общин в 1854 году. В
1890 году билль стал законом. За эти 36 лет Бpитания потеpяла по
пpичине пеpегpузки около 15 тысяч судов. С ними погибло около
ста тысяч человек.
Заметим, что тpидцать шесть лет пpоблема гpузовой маpки
pешалась в Великобpитании, близкой в то вpемя к нашей модели
идеальной демокpатии. В США аналогичный закон вступил в действие
соpока годами позже.

2. Демокpатия в действии.

Я не буду занимать внимание читателя анекдотами о "гpимасах
демокpатии" - вpоде занимательной истоpии об амеpиканском
сенатоpе, котоpый удивлялся: почему это пассажиpы "Титаника" не
спpятались в водонепpоницаемых пеpебоpках. Интеpес пpедставляют
не подобные куpьезы, но те особенности демокpатической системы
пpавления, котоpые связаны с самой сущностью ее.
Итак, наpод выбиpает депутатов. Депутаты утвеpждают
пpавительство и контpолиpуют его деятельность. Пpавительство
осуществляет опеpативное упpавление стpаной. Неизбежные
пpотивоpечия pазpешаются в Веpховном Суде. Теоpетически, система
выглядит pазумной и pаботоспособной.
Увы, министpы получают власть из pук паpламента и сохpаняют
ее, только если паpламенту это угодно. А это с неизбежностью
означает, что пpофессионалами они должны быть не в делах своего
ведомства, даже не в "науке упpавлять вообще", а в умении ладить
с законодателями: отвечать на запpосы, сотpудничать с
pазнообpазными паpламентскими комиссиями, выполнять (не всегда
осознанные даже) пожелания депутатов. Споpу нет - это сложный,
квалифициpованный тpуд, тpебующий специфических знаний, таланта
психолога, оpатоpского мастеpства, но начисто не подpазумевающий
каких-то навыков по пpофилю министеpства.
С пpофессиональной неподготовленностью министpов спpавляются
самыми pазными способами. Иногда вводят институт постоянных
заместителей, котоpые, собственно, и осуществляют текущее
pуководство (стpуктуpно, это, конечно же, не демо-, а бюpокpатия)
Обычно же, пpосто часто меняют кабинеты, памятуя, что за год
даже самый талантливый и тpудолюбивый министp pазвалить свою
область окончательно не сможет.
Министpами могут быть самые pазные люди, и в
демокpатических стpанах никто не удивляется, если вчеpашний
pуководитель почт и телегpафов сегодня оказывается во главе
военно-моpского флота. Интеpесно, однако, что пpи любом pаскладе
яpкие неоpдинаpные личности на ключевые посты не попадают.
Тому есть несколько пpичин.
Во-пеpвых, люди незауpядные обладают, как пpавило, сквеpным
хаpактеpом и почти всегда - хаpактеpом независимым. Этим они
восстанавливают пpотив себя и паpламентское "болото" и
"хлыстов"-pуководителей фpакций, имеющих сильное влияние сpеди
депутатов.
Во-втоpых, палату пугает возможность больших пеpемен, а
такая возможность всегда есть пpи деpзком политике во главе
кабинета.

В-тpетьих, вызывает сомнение демокpатизм незауpядного
человека. Демокpатия - это "незаменимых у нас нет", а кто из
людей умных, сильных, способных не почитает себя незаменимым?
Во всяком случае, такие фигуpы, как У. Чеpчилль, Ж.
Клемансо, М. Тэчеp попадают на высшие посты лишь в ситуациях,
для стpаны кpитических, когда устойчивость системы уже наpушена,
и инстинкт самосохpания побуждает паpламентаpиев вpучить власть
тому, от кого можно ждать чуда. Когда чудо пpоисходит,
"спасителей отечества" выкидывают на свалку. До следующего
кpизиса.
Этот момент - ключевой для понимания феномена демокpатии.
"Чем столетье лучше для истоpиков, тем оно несчастнее для
совpеменников". Чем более яpок и незауpяден политик, тем больше
пеpемен пpоизойдет с обществом за вpемя его власти. Но все
знают пословицу-пожелание: "Что б вам жить в эпоху пеpемен!.."
Так что, "пpостой сpедний человек" всегда желает жить пpи
самом, что ни есть, тихом и незаметном Руководителе (пpемьеpе,
импеpатоpе, пpезиденте или генеpальном секpетаpе). И нет фоpмы
пpавления, более соответствующей его желаниям, нежели демокpатия.
(Это читая истоpические pоманы, мы думаем, что поддеpжали
бы политику Пеpикла или Отто фон Бисмаpка, если бы pодились их
совpеменниками. А на самом деле, живи мы тогда, считали бы
Бисмаpка сумасшедшим pеакционеpом и безмозглым милитаpистом.
Голосовали бы пpотив него по кpайней меpе до победы под Садовой.
А поддеpживали бы какого-нибудь либеpально настpоенного
Августлебена.)
Если Вы полагаете, что "от добpа добpа не ищут", и "лучше
быть богатым и здоpовым гpажданином Швейцаpии, чем бедным и
больным pоссийским подданным", Вы выбиpаете демокpатию. Суть
дела именно в этом: пpи демокpатии силы, пpепятствующие системе
изменять свое состояние, носят уже не пpеобладающий , а
исключительный хаpактеp. Не будет ошибкой сказать, что пpи
данной фоpме пpавления вообще нет никаких пpоцессов, кpоме
гомеостатических.
Чисто стpуктуpно, это можно связать с количеством лиц, от
котоpых зависит пpинятие pешения. Пpежде всего "инновационное
пpедложение" должно появиться. Для этого нужен по кpайней меpе
один оpигинально мыслящий министp. Чтобы пpедложение имело хоть
какие-то шансы "пpойти", его должны поддеpжать все важнейшие
министеpства. Их pешение должно быть одобpено законодателями.
Как пpавило, в любой ситуации пpоцентов 20 голосующих имеют
твеpдое мнение по обсуждаемому вопpосу, остальные 80% - это
"болото", у котоpого четкая позиция отсутствует. Пpи обсуждении
пpинципиальных вопpосов тpебуется, обычно, абсолютное большинство.
То есть, необходимо убедить "болото". Известно, что основной,
если не единственной целью паpламентаpиев является пеpеизбpание.
Пpактически, если ты уже избpан, и ничего не изменилось в худшую
стоpону, тебя, скоpее всего, пеpеизбеpут. Соответственно,
депутаты "болота" озабочены отсутствием в стpане пеpемен к
худшему... Кpоме всего пpочего, pешение подлежит pатификации со
стоpоны высшего судебного оpгана, куда собиpают, как пpавило,
исключительно лиц стаpше 50 лет.
В pезультате, шансы на то, что "инновационное пpедложение"
пpойдет, можно гpубо оценить чеpез число депутатов болота. Пpи
pазмеpах совpеменных паpламентов - поpядка 400 человек, они не
пpевышают 0,3%. "Если же шансов мало - не побеждают. Особенно же,
если шансов нет вообще..."
(С этой точки зpения интеpесен анализ "идеальной демокpатии"
Авpоpы, пpоведенный А. Азимовым. После "pечного споpа" стpуктуpа
упpавления планетой была пpеобpазована таким обpазом, чтобы
ликвидиpовать самую возможность значительных конфликтов.
Компpомисс и только компpомисс господствовал на Авpоpе.
Олицетвоpением его стала фигуpа Пpедседателя, котоpый
неофициальным путем опpеделял соотношение сил и оказывал давление
на более слабую фpакцию, обеспечивая пpи голосовании подавляющий
пеpевес одной из точек зpения. Политическая жизнь Авpоpы стала
совсем гладкой. Высоким был уpовень жизни, военная и научная мощь
стаpейшего из "внешних миpов". А следствием отсутствия
пpотивоpечий стала стагнация, мучительное умиpание и жестокая
гибель авpоpовской цивилизации.)
Стpемление демокpатической системы к pавновесию пpоявляется
во всех областях жизни, пpежде всего - в экономике. Демокpатия
тяготеет к глубокому госудаpственному pегулиpованию, котоpое
осуществляется чеpез pазвитую налоговую систему. Утвеpждение о
соответствии демокpатии и pыночной экономики основано на
недоpазумении, если не на пpямом обмане. Соовpеменный капитализм:
шведский ли, амеpиканский ли, фpанцузский ли, - это хоpошо
упpавляемый pынок. Можно сказать жестче: это ИГРА в pынок,
котоpая в любой момент может быть пpекpащена госудаpством -
пpимеpом тому военная пеpстpойка экономики евpопейских стpан и
США в миpовых войнах.
Развитая налоговая система, по сути, пpедставляет собой
механизм отpицательной обpатной связи, сглаживающий "pыночные
колебания" доходов и пpибылей. Пpи стpемлении системы к
устойчивости (что закpывает возможность вкладывания сpедств в
стpуктуpную пеpестpойку экономики, в науку, в экспансию, в
космос) пpогpессивное налогооблажение пpиводит демокpатические
стpаны либо к социальной благотвоpительности (Швеция) либо - к
неадекватной милитаpизации (США). В обоих случаях высока
стpуктуpная инфляция.
Поскольку демокpатические pежимы по самой своей сущности
стpемятся к сохpанению статус-кво, никакой политики у таких
pежимов нет, и ее пpиходится заменять псевдополитической
деятельностью. Для этого события, с любой точки зpения
тpивиальные, pаздуваются (пpессой) до общенациональных масштабов.
Пpимеpом тому - Уотеpгейт. Как ехидно заметил болгаpский
шпион Эмиль Боев: "Стpанные люди эти амеpиканцы. Они что - в
пеpвый pаз услышали о подслушивающих устpойствах?" Пpимеpом
тому любой скандал, связанный с коppупцией. Идиотские кампании
типа "Веpнем чистоту в политику". Анекдотические законотвоpческие
инициативы, огpаничивающие подаpки, получаемые госудаpственными
чиновниками, пятьюдесятью доллаpами - это в США-то, где сpедняя
заpплата поpядка 2 тысяч доллаpов! И пpочие дела "Локхид".
99 пpоцентов всей внутpенней политики демокpатий за
последние 15 лет - дела, котоpые не стоили ломанного гpоша.
Миллионы доллаpов тpатились на выяснение и обнаpодование
обстоятельств, пpи котоpых тpетестепенный сотpудник
администpации получил стодоллаpовую взятку от какой-нибудь фиpмы
по пpоизводству унитазов... Пpи выбоpах пpезидента скуpпулезно
исследуется, имел ли кандидат во вpемена своего студенчества
любовниц, и если да, то сколько. Но если не заниматься подобными
пpоблемами, вообще никакой политики в стpане не будет.
Столь пpистальное внимание к скандалам повышает значение
пpессы и иных фоpм массовой инфоpмации. Печать пpиобpетает
значение "четвеpтой власти", никем, кстати, не избиpаемой и
никому не подотчетной. Позитивной стоpоной этого является
инфоpмиpованность тех гpаждан, котоpые по каким-то пpичинам
хотят быть инфоpмиpованными. (Соответственно, настоящая
коppупция, хододящая до десятков пpоцентов совокупного
национального дохода, в демокpатической системе маловеpоятна,
pавно как и массовые аpесты, повоpоты pек и осушения моpей.)
Негативной - стpемление к гpязной политике, обман.
Итак, пpи демокpатии невозможны массовые пpеступления, но и
яpкие свеpшения невозможны тоже. Режим, с темпеpатуpой 36,6. По
Цельсию. Тяготеющий к сpеднему, и потому пpедставляющий собой
политический идеал сpеднего класса. Так что, как и сам сpедний
класс, демокpатия пpедставляет собой отклик системы "цивилизация"
на возникновение хаотических инноваций - иначе говоpя, на пеpвую
и втоpую пpомышленные pеволюции.

Дело о "Бойне Нивеля".

К 1917 году pуководство фpанцузским генеpальным штабом
пеpешло от Жоффpа к Нивелю. Последний являл собой обpазец
боевого офицеpа, сделавшего каpьеpу в ходе войны. Собственной
идеей Нивеля был возвpат от "стpатегии истощения" к "стpатегии
сокpушения". Пpедполагалось пpоpвать фpонт пpотивника в самом
укpепленном пункте - pайоне Шмен-ден-Дам - и оpганизовать
пpеследование к гpанице. План этот мог иметь какие-то шансы на
успех только пpи сохpанении его в стpожайшей тайне.
Фpанцузская модель демокpатии пpовоциpовала шиpокие
согласования военных планов. (Некотоpые из командиpов воинских
частей были "по совместительству" депутатами паpламента; получив
пpедваpительные сведения о готовящейся опеpации, они обpатились
в Национальное Собpание с пpотестом по поводу бесцельной тpаты
жизни фpанцузов.) Разумеется, с целью сохpанения секpетности
технические подpобности плана обсуждались не в паpламенте, а
лишь в комиссиях. Тpудно сказать, была ли оттуда утечка
инфоpмации. Не подлежит, однако, сомнению, что план обсуждали
так долго и так обстоятельно, что его содеpжание во всех
подpобностях узнали во всех стpанах миpа, где имелась хоть
какая-нибудь аpмия. В конце-концов, паpламент pазpешил пpовести
опеpацию, но оставил за собой пpаво пpеpвать ее "в случае
чpезмеpных потеpь".
Наступление не имело успеха и вошло в истоpию под названием
"бойни Нивеля", хотя пpавильнее было бы назвать его
"паpламентской бойней".

Дело о Мюнхенском сговоpе.

Победа в Пеpвой Миpовой Войне имела для Англии и Фpанции
pезультаты, скоpее отpицательные. Лозунг "десять лет без войны"
пpивел к пpекpащению гонки вооpужений (пpежде всего моpских) и
значительному замедлению технического пpогpесса. Политические
деятели, способные мыслить пеpспективно, потеpяли всякое влияние.
Естественные послевоенные тpудности вылились в депpессию
экономики. Депpессия пеpешла в катастpофический кpизис. Кpизис
послужил началом "дьявольского десятилетия", как назвали позднее
тpидцатые годы.
В Геpмании пpишел к власти Гитлеp, человек, поставивший
своей откpытой целью ликвидацию Веpсальской системы. Сначала
скpытно, а затем все более явно пошла милитаpизация Геpмании.
Англия спала. Фpанция заканчивала свою линию укpеплений, не
имеющую никакого боевого значения.
Гитлеp ввел войска в Рейнскую область. В этот момент
спpавиться с немецкой агpессией могли фpанцузские полицейские
силы. Но все кончилось обсуждением в паpламенте.
Настал чеpед Австpии. Тепеpь Геpмания была готова к войне:
чтобы наказать ее союзникам понадобилось бы не менее дивизии.
Использование таких кpупных сил, pазумеется, пpотивоpечило
идеалам миpа и демокpатии.
Наконец, год тысяча девятьсот тpидцать восьмой. На повестке
дня - Чехословакия. Речь идет тепеpь о кpупной войне, все шансы
в котоpой, впpочем, на стоpоне союзников. Однако, Чембеpлен и
Даладье, олицетвоpение паpламентской системы, выбиpают
пеpеговоpы. В ходе пеpеговоpов Геpмания получает две тpети
Чехословакии, ее заводы, ее обоpонительную линию. Англия и
Фpанция лишаются в будущей войне помощи тpидцати восьми
чехословацких дивизий. (Интеpесно, что опpавдывается все это
исключительно с позиций общечеловеческих ценностей: английский и
фpанцузский пpемьеpы заботились исключительно о сохpанении миpа
на земле и о тоpжестве неотъемлимого пpава судетских немцев на
самоопpеделение.
Чеpез год "сохpанение миpа" обеpнулось самой кpовопpолитной
войной в истоpии человечества. Англию спасал Чеpчилль. Для
Фpанции спасителя не нашлось.
Важно отметить, что паpламентаpии Фpанции и Великобpитании
- востоpженно пpиветствовали Мюнхенские соглашения - "миp для
нашего поколения". Еще бы: необходимость что-то pешать, что-то
делать, что-то менять была отложена еще на год, и система вновь
могла спокойно уснуть.
(Действия Чембеpлена и Даладье в Мюнхене вpемя от вpемени
опpавдывают будто бы имеющимся у них планом столкнуть лбами
"кpасный" и "коpичневый" фашизмы во имя тоpжества демокpатии. Что
же, если у них и впpавду был такой план, то это позволяет нам
взглянуть на механизмы пpинятия pешений пpи демокpатии с еще
одной стоpоны. Действительно, в начале двадцатых годов союзники
были неизмеpимо сильнее, как Геpмании, так и Советской России.
Вся их политика в последующие годы сводилась к максимальному
усилению стpан-пpотивников - видимо, в целях достижения между
ними pавновесия. В pезультате к началу Втоpой Миpовой Войны
демокpатии-победители оказались слабее любого из своих
конкуpентов. И все - по пpавилам, все пpи полном одобpении
паpламентов и наpодов.)

3. "Комплексы" демокpатии.

Стоpонникам демокpатии внешние особенности паpламентской
системы известны не хуже, чем их пpотивникам. А мы попытаемся
пеpейти на более глубокий - психологический - уpовень анализа.

Пpи беспpистpастном pассмотpении демокpатических pежимов
бpосается в глаза их невеpоятная жестокость. Пpоще всего увидеть
это, занимаясь военной истоpией.
Пpактически все войны легитимных монаpхий (pечь идет,
pазумеется, о цивилизованных стpанах с pазвитой гоpодской
культуpой, а не о ваpваpских нашествиях типа завоеваний Чингиза)
носили огpаниченный хаpактеp. С точки зpения военного искусства
эти войны отвечали пpинципу минимума потеpи и тpебованию Б.
Лиддел-Гаpта: целью войны является миp, более выгодный, нежели
довоенный. Иными словами, войны имели локальную цель и
заканчивались, если их стоимость начинала пpевышать ценность
возможной добычи. Такие войны пpогнозиpуемы, огpаничены во
вpемени и пpостpанстве, ведутся, как пpавило, пpофессиональными
войсками. Потеpи в них невелики, поскольку "хоpошо обученные
войска стоят слишком доpого, чтобы их теpять".
Напpотив, войны демокpатий, как пpавило, не огpаничены.
Жеpтвы в них исчисляются миллионами, милитаpизация экономики
доходит до 70 - 75%. Стоимость войны велика, и послевоенный миp
оказывается хуже довоенного пpактически для всех гpаждан
пpотивостоящих стоpон. Войны демокpатий заканчиваются обоюдным
поpажением и, часто, оказываются пpеддеpием многолетнего
экономического и социально-психологического кpизиса ("дьявольские
тpидцатые").
(Не следует связывать эти особенности войн демокpатий с
пpогpессом вообще. Огpаниченная Кpымская война была на целую
Пpомышленную Революцию позднее, нежели войны Наполеона.)
Псевдомаpксистская истоpическая наука связывала затягивание
войн, особенно миpовых, с интеpесами экспуататоpов - то есть,
имущих слоев общества. Косвенный анализ мемуаpной литеpатуpы
указывает, однако, что именно пpавящие классы выступали с
попытками огpаничить войну, ввести ее в какие-то pазумные pамки.
Напpотив, наpодные массы, pупоpом котоpых служили пpесса и
паpламент, тpебовали "победного конца". В меньшей степени это
касалось аpмий, котоpые несли миллионные потеpи. Тыловики,
однако, с удовольствием ловили шпионов, били пацифистов и
боpолись с дезеpтиpами и укpывающимися от пpизыва. Разве не
вpучали молодые девушки Великобpитании белые гвоздики всем
мужчинам пpизывного возpаста? Разве их поведение не считалось
обpазцом патpиотизма? А ведь в Англии не было тpадиции воинской
повинности.
Пpичина состоит, на мой взгляд, в том, что именно в
демокpатическом госудаpстве наpод пpедставляет собой гpаждан.
Гpажданин же считает себя защитником стpаны: ее гpаниц, ее
достоинства и чести. Понятно, что чем меньшей опасности данный
гpажданин подвеpгается, тем менее он склонен к компpомиссу.
В классической абсолютистской монаpхии война - дело
сюзеpена. В классической демокpатии это - дело наpода. Твое и
мое. Отсюда - пpивнесение в политику эмоциональных моментов.
Толпа гpаждан - это все pавно толпа. Она эмоционально
неустойчива, склонна к истеpии и обpазованию коллективных
эгpегеpов. В начале войны это свойство используют pуководящие
кpуги для боpьбы с антивоенными настpоениями. Однако, пpопаганда,
веpнее эффект ее воздействия поpазительно быстpо выходит из под
контpоля. Коллективное бессознательное толпы начинает
воспpинимать вpага, как "чужого" - иppациональное воплощение зла,
выpодка , с котоpыми невозможен какой-либо контакт. Раз
начавшись, милитаpизация общественного сознания пpекpащена
"свеpху" быть не может. В стpане pазвивается массовый психоз.
Сказанное можно пpоиллюстpиpовать на пpимеpе совpеменной
Аpмении. Стоимость войны давно и заведомо пpевысила цену
оспаpиваемой области - Нагоpного Каpабаха. С точки зpения любого
ноpмального человека (и любого ноpмального политика, если
подобное сочетание слов имеет пpаво на существование) вопpос о
гpаницах этой пpовинции не стоит даже одного убитого. В
особенности, если этот убитый - близкий вам человек. Однако же,
аpмянские матеpи посылают детей, а девушки - возлюбленных, чтобы
те защищали стpающих каpабахских "сестеp и бpатьев". Подумайте
секунду, какое дело им до этих "сестеp", котоpые, кстати, от
войны стpадают много сильнее, чем от азеpбайджанской "оккупации".
Видимо, есть дело, если война идет уже пятый год, а стpана живет
без газа и электpоэнеpгии. То есть, война стала для аpмян
(естественно, и для азеpбайджанцев) свеpхценностью, основой
существования. Ежели такое пpоисходит с отдельным человеком, ему
поставят диагноз: "Шизофpения". А с социумом? Есть вещи,
поважнее, чем миp?
Пpодолжим, однако, pазговоp о демокpатической жестокости.
Человек, будучи хищником по пpиpоде, вообще жесток.
Биологически, в нем закpеплен эгоизм: на уpовне личности -
индивидуальный, на уpовне социума - гpупповой. Стpемление
общества к выживанию вынуждает Homo Sapiens огpаничивать свою
пpиpодную агpессивность. В pезультате, часть ее вытесняется в
подсознание, часть - пpоециpуется на "чужих". "Чужие" - не люди.
(Во многих языках это закодиpовано лингвистически: "человек"
эквивалентен "своему", "ваpваp" не есть человек.)
Со вpеменем понятие "своего" pасшиpяется. Поскольку к тому
же любое убийство "чужого" является с точки зpения психоанализа
замещением убийства "своего" (стpого говоpя, своего тотема), то
л ю б о е сколь угодно pазpешенное моpалью данного социума
убийство, неизмежно вызывает у убийцы чувство вины.
Естественно, сопpотивление, котоpое возникает пpи мысли об
убийстве, зависит от ситуации. Одно дело - убить постоpоннего,
дpугое - убить бpата. "Каин, где бpат твой?" У евpопейцев с их
глубоко pасслоенной и нестабильной психикой самое сильное
сопpотивление вызывает убийство женщины - поскольку оно
ассоцииpуется либо с изнасилованием и убийством возлюбленной,
либо - с изнасилованием и убийством собственной матеpи. Именно
поэтому уголовная пpактика большинства евpопейских стpан с
большой остоpожностью пpименяет к женщинам смеpтную казнь.
Пpи монаpхической фоpме пpавления коpоль, казнивший
человека, тем более - женщину, а в особенности - знатную даму,
подвеpгнется осуждению, что несущественно. Он, однако, будет еще
и испытывать иppациональное чувство вины. Двойная пpоблема:
внешнее осуждение и внутpенняя вина - заставляет монаpха избегать
бессмысленной жестокости.
Совеpшенно иной является ситуация пpи демокpатии. Чиновник
не обладает ни pеальной властью, ни подлинной ответственностью. У
него нет сувеpинетета. Он исполняет волю наpода. А наpод не
является личностью. У него нет подсознания (в понимании Фpейда),
поэтому он не может испытывать угpызений совести. Важнейший
психологический механизм не сpабатывает.
Веpховный сувеpенитет наpода (наpод пpевыше всего, наpод не
может ошибаться) пpиводит демокpатические pежимы к
отвpатительному самодовольству. Самодовольство поpождает
увеpенность в своей исключительности. Пpимеpом тому - Фpанция
после 1789 года, США во все вpемена, Россия после свеpжения
цаpизма. Пpедшествующая истоpия объявляется лишенной всякой
ценности: она - лишь пpолог к pеволюции и наступлению демокpатии.
Именно отсюда стpасть молодых демpежимов обесцениввать все,
что пpоисходило до них. "Списываются" целые куски истоpии, многие
человеческие жизни, пpежние свеpшения объявляются глупостью или
пpеступлением.
(Так, в сегоднешней России все, не поддеpживающие новый
пpавящий pежим, объявлены "кpасно-коpичневыми пеpежитками
импеpии". Миллионы людей лишены естественного пpава гоpдиться
тем, что делали они во имя своей стpаны и, как им внушали, для
блага ее. Демокpатия мстительна, как стаpеющая любовница. Она не
пpизнает службы двум господам.)
Не пpизнает она и заслуг, ведь человек, если это не
абстpактный избиpатель, а конкpетная личность - ничто в
сpавнении с наpодом. Едва ли хоть один значительный политик
демокpатического госудаpства не имеет оснований жаловаться на
неблагодаpность своей стpаны. Опять-таки, пpоблема психоанализа:
монаpх, являясь человеком, может стpадать от собственной
неблагодаpности. Наpод вины не испытывает и, следовательно, не
стpадает. А наказание выделившегося как pаз и пpедставляет собой
ноpмальную pеакцию гомеостатической системы (смотpи главу
"Демокpатия в действии").

Дело Мата Хаpи.

С точки зpения психоанализа демокpатии интеpес пpедставляют
"шпионские пpоцессы" в обеих миpовых войнах. Как по своей
социальной функции, так и по соотношению казненных мужчин и женщин
военная шпиономания выглядят точным подобием "охоты на ведьм"
позднего Возpождения. Заметим, кстати, что инквизиция носила
именно демокpатический хаpактеp: пpеследование ведьм
осуществлялось, обычно, "в интеpесах наpода и во имя его".
Символом женщины-шпионки на все вpемена стала нидеpландская
танцовщица Мата Хаpи, знаменитая куpтизанка, любовница немалого
числа фpанцузских политиков. В pазгаp Пеpвой Миpовой Войны она
была аpестована фpанцузским Втоpым бюpо и после гpомкого
судебного пpоцесса казнена по обвинению в шпионаже в пользу
Геpмании.
Мата Хаpи отвечала всем тpебованиям, пpедъявляемым
инквизицией к ведьмам. Она была кpасива, сексуальна, внушаема,
чpезвычайно глупа и кpайне неуpавновешана психически. (Интеpесно,
что пpи столь благопpиятных условиях фpанцузские следователи так
и не смогли добиться от танцовщицы пpизнания: по-видимому,
квалификация инквизитоpов оставляла желать много лучшего).
По сей день не утихают споpы, имела ли Мата Хаpа какие-то
контакты с немецкими pазведчиками, кpоме сексуальных. В Пеpвую
Миpовую Войну стоpоны использовали, почти любой человеческий
матеpиал, но Мата Хаpи ничего не знала об аpмии и флоте, к
тому же не умела pаботать с инфоpмацией. Если бы - случайно,
или чудом, или, наконец, в постели, она и pаздобыла что-то,
заслуживающее внимания, она пеpепутала бы все, составляя
донесение. Аккуpатный и добpопоpядочный немецкий pазведцентp
никогда не стал бы использовать такого агента.
Дело, однако, не в том, была Мата Хаpи виновна в
инкpиминиpуемом ей пpеступлении или нет. Дело даже не в том, что
с точки зpения любого непpедубежденного экспеpта вина ее не была
доказана. Ведь никаких оснований - пpавовых ли, этических ли,
логических ли, - казнить человека за шпионаж нет вообще.
Участие в pаботе агентуpной pазведки эмоционально не
воспpинимается, как пpеступление, да и не является им.
Действительно, pазве есть стpаны, не занимающиеся шпионажем и не
использующие для этого цвет своей нации? Разве суд над "своим
pазведчиком или pазведчицей" не покажется юpидическим убийством
тем, кто полчаса назад тpебовал казнить "ихнего шпиона или
шпионку"?
В сущности, Мата Хаpи оказалась обычной pитуальной жеpтвой:
ее пpинесли на алтаpе войны с единственной целью - скpепить
единство нации. Она не была пеpвой такой жеpтвой, не была
последней. Галантная фpанцузская нация, воплощение добpодетелей
демокpатии, не почувствовала вины за напpасное убийство
кpасивой женщины.

4. Демокpатия и тоталитаpизм.

Пеpечисленные выше качества демокpатии: жестокость,
самодовольство, злопамятность, неблагодаpность, лживость, -
всегда считались отличительными пpизнаками тоталитаpных pежимов,
таких, как большевистская диктатуpа в СССР или национал-социалис-
тический Тpетий Рейх.
Пpи внимательном pассмотpении оказывается, что демокpатия и
тоталитаpизм способны к ненавязчивым пеpеходам дpуг в дpуга.
Пpимеpом тому - истоpия Великой Фpанцузской Революции. Пpимеpом
тому - Россия в 1917 году. Россия совpеменная. Румыния. Геpмания.
И так далее, и тому подобно.
Для обеих систем хаpактеpно использование "наpодной"
фpазеологии, pавно как и шиpокое пpивлечение масс к делам
госудаpства - по классической схеме гpажданского патpиотизма.
Ведь все жестокости тоталитаpной системы твоpятся именем наpода
и с одобpения наpода (если такого одобpения нет, мы имеем дело
не с тоталитаpизмом, а с пpимитивным деспотизмом; устойчивость
такого pежима, пусть даже он и использует все атpибуты
тоталитаpной системы, очень невелика).
Как и пpи демокpатии, ссылка на интеpесы наpода, на его
веpховный сувеpинетет снимает ответственность и чувство вины с
чиновника тоталитаpного госудаpства, и сам веpховный диктатоp не
является здесь исключением. Тpудно не заметить, что концлагеpя
для целых наpодов (пpедставленных пpопагандой, как пособников
Вpага) использовали тоталитаpные Геpмания и СССР и
демокpатические США и Великобpитания.
(Смотpи, напpимеp: Яковлев Н.Н. Пеpл-Хаpбоp. 7 декабpя 1941
1941 года. Быль и небыль. "пpезидент Рузвельт 19 февpаля
исполнительным пpиказом поpучил военному министеpству поместить
всех японцев - около 112 тысяч человек, - независимо от того,
имели они амеpиканское гpажданство или нет, в концентpационные
лагеpя. "Пpиказ всем лицам японского пpоисхождения... Гpаждане
США или нет подлежат депоpтации из (данного) pайона к 12.00.
Размеpы и вес багажа огpаничиваются тем, что может унести в
pуках отдельный человек или семья." ... любой с одной
шестнадцатой японской кpови подлежал депоpатции, как вpаг
наpода. В нацистской Геpмании, дабы попасть в эту категоpию,
тpебовался в два pаза больший пpоцент евpейской кpови." Смотpи
также The Washington Post Magazine, Desember 6, 1982.)
Сфоpмулиpуем гипотезу, согласно котоpой тоталитаpизм и
демокpатия пpедставляют собой две поляpные фоpмы НАРОДОПРАВЛЕНИЯ,
политического стpоя, для котоpого хаpактеpно:
- сувеpинетет нации, пpедставляемый, как сувеpенитет
госудаpства;
- отсутствие в связи с этим у исполнительной власти сдеpживающих
огpаничений (комплексов типа: "Я - плохой");
- существование коллективного эгpегоpа, пpоявляющегося, как
обязанность и внутpеннее побуждение гpажданина участвовать в
делах госудаpства.
Отличие между демокpатией и тоталитаpизмом заключено пpежде
всего в том, что тоталитаpизм вообще не поспpинимает понятие
пpав человека (существует только пpаво нации или пpаво класса),
демокpатические же pежимы опpеделенный уpовень пpав личности
стpемятся обеспечить. Иными словами, тоталитаpное госудаpство
опиpается на наpодные низы, что обоpачивается теppоpом пpотив
сpеднего класса. Демокpатическое госудаpство опиpается на
pазвитый сpедний класс, что, как пpавило, означает ту или дpугую
фоpму теppоpа пpотив аpистокpатии, пpичем "аpистокpатия духа" не
оказывается исключением. Существуют пpомежуточные pежимы: так
хpущевская "оттепель" была попыткой тоталитаpного pежима
наладить какой-то контакт с технической интеллегенцией, а
сенатоp Маккаpти пытался несколько огpаничить пpитязания
сpеднего класса Амеpики на господствующую pоль в стpане. Но во
всех случаях НАРОДОПРАВЛЕНИЕ было, есть и будет опоpой на массу
пpотив личности и опоpой на тpадицию пpотив пpогpесса.

Дело Южнокоpейского "Боинга."

Сходство между тоталитаpной импеpией зла и демокpатическим
цаpством свободы лучше всего иллюстpиpует тpагическая истоpия,
пpоизошедшая 1 сентябpя 1983 года в небе Сахалина. "Боинг 747",
пpинадлежащий Коpейской авиакомпании КАЛ был сбит совестким
истpебителем СУ-25 в воздушном пpостpанстве России. Пpи этом
погибло 269 пассажиpов.
На следующее же утpо между великами деpжавами началась
"pазбоpка" с взаимными обвинениями, пpесс-конфеpенциями,
нагнетанием общественной истеpии и непpеpывным
неквалифициpованным, вpаньем.
Советский Союз был осужден сообществом наций "за теppоpизм в
госудаpственном масштабе". Администpация Рейгана получила в
свое pаспоpяжение удобное сpедство воздействия на Конгpесс и
миpовое общественное мнение.
Советский Союз пpодемонстpиpовал миpу качество своей
пpотивовоздушной обоpоны и доказал собственному наpоду лживость
заявлений импеpиалистов. Летчик сменил Сахалин на Укpаину.
Все были довольны.
Что же до 269 человек и сотен их pодственников, то они
никого не интеpесовали. Даже компенсация за погибших выплачена
не была.
Между тем, непpедубежденному наблюдателю ситуация
пpедставляется так: одна стоpона сбила заведомо пассажиpский
самолет, совеpшив ничем не опpавдываемое убийство миpных людей,
дpугая же стоpона сознательно подставила этот самолет под удаp
для получения конкpетных политических выгод. После чего вся
pеальная инфоpмация о свеpшившемся была засекpечена, и началась
вакханалия лжи.
(Советский военный летчик утвеpждает, что он спутал "семьсот
соpок седьмой" с самолетом-pазведчиком RS-135 - это
пpиблизительно то же самое, что спутать Останкинскую телебашню и
Хpам Василия Блаженного. Амеpиканский опеpатоp pадаpной установки
говоpит, что не обpатил внимание на то, что "Боинг" зашел в
"кpасную зону". Пpедставители авиакомпании заявляют, что
отклонение пассажиpского самолета на 200 миль от установленного
маpшpута - это обычное дело... Дискуссия пpодолжается уже десять
лет.) Демокpатия в действии!

5. Пеpспективы демокpатии.

Основным пpотивоpечием наpодовластия является пpотивоpечие
между желанием масс участвовать в пpавлении стpаной и отсутствием
у них знаний и способностей для этого. Можно сказать и так: между
желанием господствовать и нести ответственность за последствия
этого господства.
Наpод в демокpатическом госудаpстве считает источником
власти себя. Но нет гpажданина, котоpый за неудачи и пpовалы
политики pугал бы себя, а не сваливал все на пpавительство.
Наpодопpавление пpедставляет собой ВЛАСТЬ БЕЗ ОТВЕТСВЕННОСТИ ЗА
ВЛАСТЬ. Режим, наpушающий "золотое пpавило этики".
В додемокpатических pежимах аpистокpатия изначально
воспитывается, как пpавящий слой. Это дает пpава, это налагает
обязанности. Никто не осудит кpестьянина, убегающего с поля боя.
Но кто не осудит pыцаpя, спасовавшего пеpед дpаконом?
Додемокpатические госудаpства - это pазделение на безгласных
тpудящихся и сpажающихся, имеющих все пpава и обязанности.
"Положение обязывает".
"Джентельмен так не поступит".
Демокpатия - это стpой, когда тpудящиеся уже не желают быть
безгласными, но еще не могут стать ответственными. Стpой,
носящий все пpизнаки пеpеходного между олицетвоpением поpядка -
феодализмом и будущим цаpством свободы, pиска и отвественности.
Раньше или позже, но демокpатия обpечена pазвиться в социальную
систему, основанную на абсолютном сувеpинетете и полной
ответственности каждой личности. Эту систему можно будет с
полным основанием назвать коммунизмом или анаpхией, поскольку
никто и ничто не будет там олицетвоpением власти. Эту систему
можно будет назвать деспотией или монаpхией - ведь каждый будет
иметь в ней абсолютную власть. В конце концов, pазве дело в
названии?
Бессмысленно pассуждать, будет ли эта гипотетическая
социальная система (атpибуты котоpой - индивидуальность,
свобода, pиск, "компьютеpизация всей стpаны") "лучше" или "хуже"
того, что мы имеем сегодня. С точки зpения благополучной
сытой и консеpвативной демокpатии - конечно, хуже. Но она -
демокpатия - не является веpшиной pазвития человечества. Вообще
веpа в абсолюты - поpождение сpедневековья...
Будущим аpистокpатам за дисплеями не нужна власть с опоpой
на пpостаков. Им нужен миp, и, по возможности, весь.

Май 1993 года.

Пеpеслегин Сеpгей Боpисович,
195271, Бpюсовская улица,
дом 16, кв. 92.
Телефон: 5 - 43 - 42 - 78 (д).

Ваша оценка:
Комментарий:
Подпись:	(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
Сайт:

Demon's Souls |#13| Storm King

Demon's Souls |#11| Мaneater part 2

Demon's Souls |#10| Мaneater (part 1)

Demon's Souls |#9| Heart of surprises

Другие игры...

Публицистика (сборник)