философические толкования о добродетели, о самоотвержении,
о гражданской доблести? какие они приносят проценты?
Помогите нашим существенным, положительным нуждам! -
кричали несчастные, не зная, что существенное зло было в их
собственном сердце. Зачем, - говорили купцы, - нам эти
ученые и философы? им ли править городом? Мы занимаемся
настоящим делом; мы получаем деньги, мы платим, мы покупаем
произведения земли, мы продаем их, мы приносим существенную
пользу: мы должны быть правителями! И все, в ком нашлась
хотя искра божественного огня, были, как вредные мечтатели,
изгнаны из города. Купцы сделались правителями, и правление
обратилось в компанию на акциях. Исчезли все великие
предприятия, которые не могли непосредственно принести
какую-либо выгоду или которых цель неясно представлялась
ограниченному, корыстному взгляду торговцев.
Государственная проницательность, мудрое предведение,
исправление нравов, все, что не было направлено прямо к
коммерческой цели, словом, что не могло приносить
процентов, было названо - мечтами. Банкирский феодализм
торжествовал. Науки и искусства замолкли совершенно; не
являлось новых открытий, изобретений, усовершенствований.
Умножившееся народонаселение требовало новых сил
промышленности; а промышленность тянулась по старинной,
избитой колее и не отвечала возрастающим нуждам.
Предстали пред человека нежданные, разрушительные
явления природы: бури, тлетворные ветры, мор, голод... уни
женный человек преклонял пред ними главу свою, а природа,
не обузданная его властью, уничтожала одним дуновением
плоды его прежних усилий. Все силы дряхлели в человеке.
Даже честолюбивые замыслы, которые могли бы в будущем
усилить торговую деятельность, но в настоящем расстроивали
выгоды купцов-правителей, были названы предрассудками.
Обман, подлоги, умышленное банкрутство, полное презрение к
достоинству человека, боготворение злата, угождение самым
грубым требованиям плоти - стали делом явным, позволенным,
необходимым. Религия сделалась предметом совершенно
посторонним; нравственность заключилась в подведении
исправных итогов; умственные занятия - изыскание средств
обманывать без потери кредита; поэзия - баланс приходо-
расходной книги; музыка - однообразная стукотня машин;
живопись - черчение моделей. Нечему было подкрепить,
возбудить, утешить человека; негде было ему забыться хоть
на мгновение. Таинственные источники духа иссякли; какая-то
жажда томила, - а люди не знали, как и назвать ее. Общие
страдания увеличились.
В это время на площади одного из городов нашего госу
дарства явился человек, бледный, с распущенными волосами, в
погребальной одежде. Горе, - восклицал он, посыпая прахом
главу свою, - горе тебе, страна нечестия; ты избила своих
пророков, и твои пророки замолкли! Горе тебе! Смотри, на
высоком небе уже собираются грозные тучи: или ты не
боишься, что огнь небесный ниспадет на тебя и пожжет твои
веси и нивы? Или спасут тебя твои мраморные чертоги, рос
кошная одежда, груды злата, толпы рабов, твое лицемерие и
коварство? Ты растлила свою душу, ты отдала свое сердце в
куплю и забыла все великое и святое; ты смешала значение
слов и назвала златом добро, добром - злато, коварство -
умом и ум - коварством; ты презрела любовь, ты презрела
науку ума и науку сердца. Падут твои чертоги, порвется твоя
одежда, травою порастут твои стогны, и имя твое будет
забыто. Я, последний из твоих пророков, взываю к тебе:
брось куплю и злато, ложь и нечестие, оживи мысли ума и
чувства сердца, преклони колени не пред алтарями кумиров,
но пред алтарем бескорыстной любви... Но я слышу голос
твоего огрубелого сердца; слова мои тщетно ударяют в слух
твой: ты не покаешься - проклинаю тебя! С сими словами
говоривший упал ниц на землю. Полиция раздвинула толпу
любопытных и отвела несчастного в сумасшедший дом. Чрез
несколько дней жители нашего города в самом деле были
поражены ужасною грозою. Казалось, все небо было в пламени;
тучи разрывались светло-синею молниею; удары грома
следовали один за другим беспрерывно; деревья вырывало с
корнем; многие здания в нашем городе были разбиты громовыми
стрелами. Но больше несчастий не было; только чрез
несколько времени в Прейскуранте , единственной газете, у
нас издававшейся, мы прочли следующую статью:
Мылом тихо. На партии бумажных чулок делают двадцать
процентов уступки. Выбойка требуется.
Р. S. Спешим уведомить наших читателей, что бывшая за
две недели гроза нанесла ужасное повреждение на сто миль в
окружности нашего города. Многие города сгорели от молнии.
К довершению бедствий, в соседственной горе образовался
волкан; истекшая из него лава истребила то, что было
пощажено грозою. Тысячи жителей лишились жизни. К счастию
остальных, застывшая лава представила им новый источник
промышленности. Они отламывают разноцветные куски лавы и
обращает их в кольца, серьги и другие украшения. Мы
советуем нашим читателям воспользоваться несчастным
положением сих промышленников. По необходимости они продают
свои произведения почти задаром, а известно, что все вещи,
делаемые из лавы, могут быть перепроданы с большою выгодою
и проч...
Наш незнакомец остановился. Что вам рассказывать более?
Недолго могла продлиться наша искусственная жизнь,
составленная из купеческих оборотов.
Протекло несколько столетий. За купцами пришли ремес
ленники. Зачем, - кричали они, - нам этих людей, которые
пользуются нашими трудами и, спокойно сидя за своим столом,
наживаются? Мы работаем в поте лица; мы знаем труд; без нас
они бы не могли существовать. Мы приносим существенную
пользу городу - мы должны быть правителями! И все, в ком
таилось хоть какое-либо общее понятие о предметах, были
изгнаны из города; ремесленники сделались правителями - и
правление обратилось в мастерскую. Исчезла торговая
деятельность; ремесленные произведения наполнили рынки; не
было центров сбыта; пути сообщения пресеклись от невежества
правителей; искусство оборачивать капиталы утратилось;
деньги сделались редкостью. Общие страдания умножились.
За ремесленниками пришли землепашцы. Зачем, - кричали
они, - нам этих людей, которые занимаются безделками - и,
сидя под теплою кровлею, съедают хлеб, который мы
вырабатываем в поте лица, ночью и днем, в холоде и в зное?
Что бы они стали делать, если бы мы не кормили их своими
трудами? Мы приносим существенную пользу городу; мы знаем
его первые, необходимые нужды - мы должны быть
правителями . И все, кто только имел руку, не привыкшую к
грубой земляной работе, все были изгнаны вон из города.
Подобные явления происходили с некоторыми изменениями и
в других городах нашей земли. Изгнанные из одной страны,
приходя в другую, находили минутное убежище; но
ожесточившаяся нужда заставляла их искать нового. Гонимые
из края в край, они собирались толпами и вооруженной рукою
добывали себе пропитание. Нивы истаптывались конями; жатва
истреблялась прежде созрения. Земледельцы принуждены были,
для охранения себя от набегов, оставить свои занятия.
Небольшая часть земли засевалась и, обрабатываемая среди
тревог и беспокойств, приносила плод необильный.
Предоставленная самой себе, без пособий искусства, она
зарастала дикими травами, кустарником или заносилась
морским песком. Некому было указать на могущественные
пособия науки, долженствовавшие предупредить общие
бедствия. Голод, со всеми его ужасами, бурной рекою
разлился по стране нашей. Брат убивал брата остатком плуга
и из окровавленных рук вырывал скудную нишу. Великолепные
здания в нашем городе давно уже опустели; бесполезные
корабли сгнивали, в пристани. И странно и страшно было
видеть возле мраморных чертогов, говоривших о прежнем
величии, необузданную, грубую толпу, в буйном разврате
спорившую или о власти, или о дневном пропитании! Зем
летрясения довершили начатое людьми: они опрокинули все
памятники древних времен, засыпали пеплом; время заволокло
их травою. От древних воспоминаний остался лишь один
четвероугольный камень, на котором некогда возвышалась
статуя Бентама. Жители удалились в леса, где ловля зверей
представляла им возможность снискивать себе пропитание.
Разлученные друг от друга, семейства дичали; с каждым
поколением терялась часть воспоминаний о прошедшем.
Наконец, горе! я видел последних потомков нашей славной
колонии, как они в суеверном страхе преклоняли колени пред
пьедесталом статуи Бентама, принимая его за древнее
божество, и приносили ему в жертву пленников, захваченных в
битве с другими, столь же дикими племенами. Когда я,
указывая им на развалины их отчизны, спрашивал: какой народ
оставил по себе эти воспоминания? - они смотрели на меня с
удивлением и не понимали моего вопроса. Наконец погибли и
последние остатки нашей колонии, удрученные голодом,
болезнями или истребленные хищными зверями. От всей отчизны
остался этот безжизненный камень, и один я над ним плачу и
проклинаю. Вы, жители других стран, вы, поклонники злата и
плоти, поведайте свету повесть о моей несчастной отчизне...
а теперь удалитесь и не мешайте моим рыданиям .
Незнакомец с ожесточением схватился за четвероугольный
камень и, казалось, всеми силами старался повергнуть его на
землю...
Мы удалились.
Приехав на другую станцию, мы старались от трактирщика
собрать какие-либо сведения о говорившем с нами отшельнике.
- О! - отвечал нам трактирщик. - Мы знаем его. Несколько
времени тому назад он объявил желание сказать проповедь па
одном из наших митингов (meetings). Мы все обрадовались,
особливо наши жены, и собрались послушать проповедника,
думая, что он человек порядочный; а он с первых слов начал
пас бранить, доказывать, что мы самый безнравственный народ
в целом свете, что банкрутство есть вещь самая
бессовестная, что человек не должен думать беспрестанно об
увеличении своего богатства, что мы непременно должны
погибнуть... и прочие, тому подобные, предосудительные
вещи. Наше самолюбие не могло стерпеть такой обиды
национальному характеру - и мы выгнали оратора за двери.
Это его, кажется, тронуло за живое; он помешался, скитается
из стороны в сторону, останавливает проходящих и каждому
читает отрывки из сочиненной им для нас проповеди.
_______________________________________________________________
Оригинал этого текста расположен в библиотеке сайта
"Русская Фантастика" по адресам:
http://www.sf.amc.ru/
http://www.kulichki.rambler.ru/sf/
http://www.sf.convex.ru/
Версия 1.00 от 09 ноября 1998 г.
OCR & Spellcheck - Александр Усов.
Сверка произведена по изданию:
"Русская романтическая повесть",
изд-во Советская Россия, Москва, 1980 г.
_______________________________________________________________
Права на этот электронный текст принадлежат сайту
"Русская Фантастика". Разрешено свободное распространение
при условии сохранения целостности текста (включая данную
информацию). Разрешено свободное использование для
некоммерческих целей при условии ссылки на источник.
_______________________________________________________________
