облака. Можно найти целые библиотеки литературы об этих центральных
звездах, но вся она состоит из общих мест и ученых догадок, основанных на
наблюдениях за другими галактиками, вроде Андромеды.
Три столетия сокращались менее, чем до месяца! Это хоть кого проймет.
И с картинками!
Систему жизнеобеспечения закончили за пару недель. Я велел оставить
стены рубки управления прозрачными, а комнату отдыха выкрасить в сплошной
синий цвет, без окон. Когда дело закончили, я получил развлекательные
ленты и все, что нужно, чтобы удержать человека в своем уме семь недель в
комнатенке величиной с большой шкаф.
В последний день мы с кукольником наговорили окончательный вариант
моего контракта. Мне давалось четыре месяца на то, чтобы достичь центра
галактики и вернуться. Наружные камеры будут работать постоянно; я не
вмешиваюсь в их действие. Если корабль понесет механическое повреждение, я
могу вернуться, не добравшись до центра; в остальных случаях - нет. Были
назначены неустойки. Я взял копию ленты, чтобы оставить у юриста.
- Вам следует запомнить одну вещь, - сказал кукольник после этого. -
Гипердвигатель работает в противоположном направлении от тяги.
- Не уловил.
Кукольник поискал слов.
- Если вы включите реактивные двигатели и гипердвигатель
одновременно, огни ракет окажутся в гиперпространстве впереди вашего
корабля.
Теперь я понял картину. Задницей вперед в неизвестное. При размещении
рубки управления на дне корабля в этом был смысл. Для кукольника.
3
И я отправился.
Я взлетел на стандартных двух "же", потому что люблю удобства.
Двенадцать часов шел только на реактивных двигателях. Не стоило находится
слишком близко к источнику гравитации, когда я включу гипердвигатель, тем
более экспериментальный. Комната отдыха развлекала меня, пока не прозвонил
колокольчик. Я соскользнул в рубку управления, пристегнулся от
невесомости, выключил ракеты, потер оживленно руки и включил
гипердвигатель.
Это было совсем не так, как я ожидал.
Конечно, наружу смотреть я не мог. Когда работает гипердвигатель,
похоже, будто ваше слепое пятно увеличилось и заняло все окна. Не то,
чтобы ничего не видно; вы просто забываете, что там вообще есть, что
видеть. Если окно расположено между кухонной панелью и репродукцией Дали,
ваши глаз и ум помещают картину прямо рядом с панелью, а пространство
между ними пропадает. К этому требуется привыкнуть; собственно, от этого
сходили с ума, но меня такое не беспокоило. Я провел тысячи человеко-часов
в гиперпространстве. Я смотрел за указателем масс.
Указатель масс - это большой прозрачный шар, из центра которого
расходится множество синих линий. Направление линии - это направление на
звезду; ее длина указывает массу звезды. Если бы можно было приспособить
указатель масс к автопилоту, необходимость в живом пилоте отпала бы, но
этого сделать нельзя. Как ни будь он надежен, как ни будь точен, указатель
масс остается псионным приспособлением. Для работы с ним требуется живое
сознание. Я пользовался указателями масс так долго, что для меня эти линии
словно настоящие звезды.
Звезда приблизилась ко мне и я ее обогнул. Мне показалось, что другая
линия, указывающая не совсем уж прямо вперед, тем не менее достаточно
длина, чтобы говорить об опасной массе, так что я обогнул и ее. В
результате прямо передо мной оказался голубой карлик. Я быстро отвернул от
него и поискал регулятор скорости. Мне хотелось сбавить темп.
Повторяю, МНЕ ЗАХОТЕЛОСЬ УМЕНЬШИТЬ СКОРОСТЬ.
Конечно, регулятора не оказалось. Изобретение регулятора как раз и
составит одну из целей исследовательского проекта кукольников. Ко мне
протянулась длинная расплывчатая линия: протозвезда...
Изобразим это таким образом: вообразите себе одну из земных
автострад. Вы, должно быть, видели на картинках, как они выглядят из
космоса: переплетение извилистых бетонных полос, пустых и заброшенных, но
нигде не прерывающихся. Некоторые разрушены, другие закрыты домами. По
более поздним, с резиновым покрытием, люди катаются на лошадях.
Представьте себе, как должна была выглядеть одна из них часов в шесть, в
выходной, году, скажем, в тысяча девятьсот семидесятом. От края до края -
наземные автомобили.
А теперь давайте возьмем и спустим все эти машины с тормозов. Далее,
поставим их на акселератор, до максимальной скорости - миль
шестьдесят-семьдесят в час, и не у всех одинаковой. Пусть что-то случилось
одновременно со всеми коробками скоростей, так что максимальная скорость
стала одновременно и минимальной. Вы начинаете замечать признаки паники.
Готово? Отлично. Поставьте на свой автомобиль радар, закрасьте
ветровое стекло и боковые окна черной краской и выезжайте на эту
автостраду.
Вот на что это было похоже.
Сначала казалось, что дело не так уж плохо. Звезды наскакивали на
меня, я уворачивался и некоторое время спустя установилось подобие
порядка. По опыту я мог с одного взгляда сказать, достаточно ли близка и
велика звезда, чтобы причинить мне аварию. Но на "Линиях Накамура" мне
приходилось бросать этот взгляд всего лишь каждые часов шесть. Здесь же я
не смел отвести глаз. По мере того, как я уставал, мелкие промахи
становились все опаснее и опаснее. Через три часа мне пришлось
остановиться.
Звезды выглядели не совсем знакомо. С неожиданным страхом я понял,
что полностью покинул известный космос. Сириус, Антарес - отсюда я бы их
не узнал; я даже не был уверен, что их вообще видно. Я стряхнул страх и
вызвал своих.
- "Далекий прицел" вызывает "Дженерал Продактс". "Далекий прицел"
вызывает...
- Беовульф Шеффер?
- Я вам когда-нибудь говорил, какой у вас чудесный, волнующий голос?
- Нет. Все идет хорошо?
- Боюсь, что нет. Собственно, похоже, у меня ничего не выйдет.
Пауза.
- Почему?
- Я не могу все время увертываться от этих звезд. Если это продлится
достаточно долго, одна из них на меня наскочит. Корабль просто чересчур
быстрый, черт его побери.
- Да. Нам надо будет изобрести корабль помедленней.
- Мне ужасно не хочется отказываться от такой хорошей платы, но глаза
у меня уже как при чистке лука. Везде болит. Я поворачиваю обратно.
- Мне воспроизвести ваш контракт?
- Нет. Зачем?
- Единственная законная причина вашего возвращения - это механическая
поломка. В противном случае с вас причитается неустойка, вдвое превышающая
ваш гонорар.
- Механическая поломка? - переспросил я. Где-то в корабле есть
коробка с инструментом, а в ней молоток...
- Раньше я не упоминал об этом, так как считал невежливым, но в
систему жизнеобеспечения встроены две камеры. Мы собирались использовать
пленки с вашим изображением для рекламных целей, но...
- Понимаю. Скажите мне одну вещь, всего лишь одну. Когда региональный
президент с Нашего Достижения передал вам мое имя, упомянул ли он, что я
обнаружил отсутствие луны у вашей планеты?
- Да, он упоминал об этом предмете. Вы приняли за свое молчание один
миллион стар. Разумеется, у него есть запись этой сделки.
- Понятно. - Так вот почему они выбрали знаменитого писателя
Беовульфа Шеффера. - Путешествие займет больше времени, чем я думал.
- Вам придется уплатить штраф за каждый лишний день сверх четырех
месяцев. Две тысячи стар за день опоздания.
- В вашем голосе появился неприятный скрипучий оттенок. Прощайте.
Я двигался дальше. Каждый час я выходил в обычное пространство для
десятиминутного перерыва на кофе. Я выныривал, чтобы поесть и выныривал,
чтобы поспать. Двенадцать часов корабельных суток я проводил в полете, а
двенадцать - пытаясь от полета оправиться. Это была битва на проигрыш.
К концу второго дня я знал, что не уложусь в четырехмесячные пределы.
Я мог справиться за шесть месяцев, уплатив сто двадцать тысяч стар штрафа
и оставшись почти при том, с чего начал. И поделом мне за то, что
доверился кукольнику!
Звезды окружали меня со всех сторон, сияя сквозь пол и между
приборными панелями. Под моими ногами призрачно-бледно светился Млечный
Путь. Звезды уже стали гуще; по мере приближения к Ядру они будут все
сгущаться, пока на одну из них я в конце концов не нарвусь.
Идея! И управиться вовремя это тоже поможет.
Бархатный голос откликнулся незамедлительно:
- Беовульф Шеффер?
- Здесь нет никого другого, душенька. Слушайте, я кое о чем подумал.
Не могли бы вы...
- Беовульф Шеффер, какой-нибудь из ваших приборов плохо работает?
- Нет, все работает отлично, насколько может. Слушай...
- Тогда что вы можете сказать такого, что требовало бы моего
внимания?
- Душенька, пора решать. Вы хотите отомстить или вы хотите вернуть
свой корабль?
Недолгое молчание. Затем:
- Можете говорить.
- Я мог бы достигнуть Ядра намного быстрей, если перед этим выйду в
один из промежутков между рукавами. Достаточно ли мы знаем о Галактике,
чтобы определить, где кончается наш рукав?
- Я пошлю запрос в Институт Знаний, чтобы это выяснить.
- Хорошо.
Четыре часа спустя меня выхватил из подобного смерти сна звонок
гиперфона. Это был не президент, а какая-то мелкая сошка. Я припомнил, как
прошлым вечером, обманутый собственной немочью и этим влекущим голосом,
называл кукольника "душенькой", и задумался, не причинил ли я этим ущерба
кукольниковым чувствам. Он мог быть и самцом: пол кукольника - один из его
маленьких секретов. Мелкая сошка сообщила мне азимут и расстояние до
ближайшего промежутка в звездах.
Мне потребовались еще сутки, чтобы добраться туда. Когда звезды стали
редеть, я едва мог в это поверить. Я выключил гипердвигатель, и оказалось,
что это правда. Звезды отстояли друг от друга на десятки и сотни световых
лет. Я видел участок Ядра, маячивший ярким ободком над тусклым сплющенным
облаком звезд и всяческой пыли.
4
С этого момента дело пошло лучше. Я был в безопасности, поглядывая на
указатель масс каждые минут десять. Я мог урвать коротенький отдых, поесть
и провести изометрические наблюдения, одновременно следя за счетчиком.
Восемь часов в сутки я спал, но в течение остальных шестнадцати двигался.
Просвет в звездах протянулся к Ядру сужающейся кривой и я следовал ему.
Как исследовательская экспедиция, путешествие потерпело бы фиаско. Я
ничего не видел и держался в изрядном удалении от всего, что стоило бы
посмотреть. Звезды и пыль, ненормально рассеянные созвездия, сиявшие в
темноте щели. Показания-невидимки, которые могли быть звездами - мои
камеры ловили все это с чудесного безопасного расстояния, показывая
крошечные светящиеся пятнышки. За три недели я продвинулся почти на
семнадцать тысяч световых лет к Ядру.
Эти три недели кончились вместе с концом просвета. Передо мной было
безынтересное месиво звезд на фоне непрозрачных облаков пыли. Оставалось
пройти еще тринадцать тысяч световых лет, прежде чем я достигну центра
галактики.
Я сделал несколько снимков и двинулся в путь.
Десятиминутные передышки, перерывы на еду, становящиеся все длиннее и
длиннее из-за приносимого ими отдыха, периоды сна, после которых мои глаза
оставались горящими и покрасневшими. Звезды были густы, а пыль еще гуще,
так что указатель масс показывал синюю кляксу, прорезанную четкими синими
линиями. Линии постепенно становились менее четкими. Я делал перерывы
каждые полчаса...
Так прошло три дня.
