ответом, как бы шарит по карманам, подбирая фразы посолонее.
И вот уже кажется, что его жизненный нерв поврежден бритвенным
словом, зубодробительным напором, чихом в сторону авторитетов.
Да и как обидишь дорогого гостенька - тем паче, если сам почти что в
гостях.
Победитель потеет и отдувается на лаврах. Он многозначительно
спокоен, готов даже скупо пожалеть и, томясь душою, возлюбить этого
представителя человечества, скормить крохи с праздничного стола. Но сбитые
в кучу брови и бегающие глаза (по инерции злобы) настороже - а вдруг
пепелище души еще не безлюдно.
Он опасливо косится на жмущегося напротив него и повергнутого
человека. Хоть один в поле и не воин, но все же... И внутри триумфатора
(надолго) гадко и срамно.
Кажется - бал окончен. Шутовские колпаки розданы и надеты, ржавый
меч вынут из узкой темноты и опять возвращен в утробно клацнувшие ножны... И
бредет неприкаянный среди всеобщего, внешнего и чужого изобилия человек в
запрещенно-убогую мансарду, изредка останавливаясь, чтобы стряхнуть то ли
пепел горечи, то ли жирные брызги из луж от проносящихся мимо шумливых
экипажей безрадостного успеха.
Но обязательно будет слегка заспанное Завтра.
Человек думает о перспективе открывшейся новой жизни. Впереди
пульсирует и скрежещет железом бессонная ночь, подтаивает свечной огарок.
Что в ней, в этой ночи? Разложение по косточкам и анализ давешней
ретирады? Ничуть ни бывало.
До подушки (под ушко!) - в сон без тревожных сновидений. Вчерашний
неприятель ошибочно спокоен, и это - половина победы. Спи спокойно,
дорогой наш коллега.
СКОРБЯЩАЯ ИСТИНА
Выстраданная истина, которую как зеницу ока каждый человек жадно
хранит внутри себя, для всех других всегда была и будет в не облегчающей
душу тени. Ведь добыча подобных горьких зерен - нелегкий личный крест.
Думаю, что со временем многие отвернутся от поиска универсальных истин
(инвариантов духа), душевно-лениво смежив веки над глазами. Что ж, меньше
случайных добрых сограждан прикоснутся к целебным травам над животворным
источником.
Но время придет, и они исцелятся от сердечной слепоты. Наверное,
стать подвижником настоящего Дела - "большое несчастье" личной жизни. Это
чревато добровольной потерей интереса и любопытства к угрожающим,
расслабляющим благам, увлечениям и развлечениям.
Монотеизм: у подобных людей на всю жизнь остается один Бог -
скорбящая истина. Действительно счастье, если бытие такого человека не
омрачено изнуряющей добычей куска насущного хлеба.
УТЕСЫ ВЛАСТИ
Всегда ли совпадает в одном человеке правитель и мыслитель?
Обезоруживающе улыбнешься, а ведь в этом - слава или горе, но в любом
случае - судьба народа.
Волны истории выносили на утесы власти людей самых разных. Одни
навсегда заслужили благодарность потомков - это были великие
преобразователи Отечества.
Другие, притесняя истинных мыслителей, светили изнемогающему народу
отраженным негреющим светом. Но куда они вели - не в пропасть ли? И где
для рвущихся в правители мера всех мер?
Моей стране предстоит исполинское на изломе двух десятков веков -
нам дано на многое дерзнуть. И поэтому отчему краю нужен правитель-мудрец.
БЕЗ ИЛЛЮЗИЙ
Предлагаю вместе подумать о различиях в восприятии мира художником и
ученым. Скорбный взгляд - без иллюзий исходит из знания людей и природы
вещей. Но если художнику характерно стремление к катарсису и восторг перед
взлетами души, то ученый, устремленный вглубь таинственной "пропасти
познания природы", видит, спускаясь все ниже и ниже, как стены расходятся
и бездна - перед глазами.
Ничтожность живущего человека усиливает скорбь ученого, но придает
ему новые силы, а величие того же человека вдохновляет художника, но
опаляет крылья взлетевшему к Солнцу. Ученые идут фалангой в бой за истину,
гений не имеет учеников - он обречен на одиночество в поисках гармонии.
ЧУЖИЕ НЕ ПРЕДАЮТ
Давняя мысль: самые лучшие друзья не зря называются "преданными".
Они были преданы кем-то когда-то, так что предательство табулировано
для них - сами уже не предадут.
Озлобление же разъединяет людей, поэтому вокруг потенциальных
предателей возникает довольно сильное поле.
Конечно, трудно жить всепрощающему, но все же-не Богу. Наверное
потому, что прощать - значит выбрасывать в окно "потные деньги". К тому же
ножом к горлу - непонимание других. Чем выше наше место по табели природы,
тем более мы одиноки.
Какое-то общество "преданных".
УЛОВ
По-видимому, каждое мало-мальское произведение нужно строить как
силок или даже капкан. Попавшая в него добыча - потрясение обогащенной
тобою души. Боль или улыбка. Но не равнодушие взрослого зрителя в
зоопарке.
Если материал книги - слова и рисунки, то уловом возможно будет
душевная тревога невольно возникающая в человеке от ощущения того, что он
куда-то непоправимо опаздывает. Упускает нечто важное в своем сердце -
ведро, сорвавшееся в колодец.
Отсюда и этот желтоватый оттенок у закоулков души, где гнездится
тоска с перебитым крылом...
* * *
Миражи Детства | НАИВНАЯ ПРОЗАНАИВНАЯ ПРОЗА
Синица - воробью:
- Ты кто?
- Орел.
- А почему такой маленький?
- В детстве много болел.
ЧТО ТАМ, ЗА УГЛОМ?
Пойду тем же путем, что и вчера.
Так. Вылез из кроватки на диван. Слез на пол.
Как-то сильно меня сегодня качает.
Надо пробраться по дивану - до стенки. Здесь уже полегче - она не
подведет. Только шкаф может противно заскрипеть. У-у-у, предатель.
Что-то ноги отстают. Руки бегут по стене быстрее.
Надо отдохнуть.
Вот и тяжелая дверь. Она приоткрыта. Там тихо, но свет горит.
Интересно, что за углом?
Почти никого нет. Только ноги и газета в пальцах. Да это - папа! -
Ладно, пусть сидит. Сиди-сиди. Только очень тихо. Не шурши.
Пойду дальше. Пну эту тапу, чтобы не мешалась у человека под ногами.
Не отлетела, а закрутилась, вредная.
Что за этим углом?
Телевизор и мягкий ковер. Нет, ковер мне надоел - на нем папа больше
любит ползать или играть в кубики. Ну и пусть. А мультики? Опять обманули,
или мульти там все кончились?
А вот и цветы. Жаль, высоко. А как пахнут. Мама зовет их "бутоны". В
мультиках играет веселая музыка, быстрая беготня, и все вообще случается
очень быстро. Как у меня.
Снова обогнала кошка. Вот я ей. Как дам больно! Она поточила когти и
тоже полезла за мой угол. Ха, опять встала на четвереньки. А я уже на
двуньках!
Ладно, ее теперь не догнать. "Дома поговорим" - сказала бы моя
сестренка Наташка. Кстати, куда она делась? Идем дальше.
А что за этим углом?
Так, сюда нам не надо. Тут одна мокрота и щиплющее мыло. Где-то
здесь близко - самая вкусная дверь. Там такие запахи и шипения! Ага, вот
она. :)
Да за ней - мама. Улыбается. А вот он и я. Не нужен пока? Ну, я
пошел обратно. Нет, сяду, чуть-чуть посижу.
На руки не пойду. Что я - маленький?
Буду путешествовать сам.
ПРОТИВНАЯ КАША
Начались крики из кухни.
Все, играть они мне больше не дадут.
Надо топать туда.
Но не тут-то было. Сами все собрались, а меня "завернули".
Опять надо идти мыть руки. Я ведь их уже вчера мыл.
Кто бы свет зажег.
Ага, сам щелкнул и загорелся.
Папа подталкивает к раковине, открывает холодную воду, вставляет мне
в руки мыло.
Пусть включит теплую воду погромче.
Ладно, так и быть, полотенце поделим по-братски.
Вот и прыгнул на стул.
Так, посмотрим. Что там сегодня?
Снова одно и то же. Попробовали бы поесть эту кашу вместе со мной.
Она не вкусная, совсем как простыня. Навалили целую гору. Что я - слон или
лошадь? И не осел вовсе. Да не мычу, а говорю.
Как же мне не давиться?
Сами-то колбаску лопают. А ребенок - что?
Ну и паршива же эта ложка. :))
В руках вертится. Лезет, гадина, в ухо и в нос. Ай, и в глаз.
Но, с размаху, чаще всего - в щеку. А, знаю! Во моем рту - зубы, и
она оч-чень боится этих двух. Аж звенит во рту от страха.
Жую, жую, жую.
Наконец заслужил вкусный компот. Спасиба!
Сразу спать почему-то захотелось.
Всем - приветик.
А ведь вырасту - будут заставлять мыть посуду. Слышал, что "она
бьется к счастью". Но за это счастье может крепко влететь.
НОЧНЫЕ СКРИПЫ
Стемнело.
По телевизору закончили показывать детскую "чаку-чаку".
Только мой папа подошел к двери, как через щель тут же вполз первый,
самый толстый Скрип.
А потом этот Скрип исчез. Видно его напугала противная и щекотливая
муха. Она, как будто у себя дома, топая ногами, пробежала по руке и влезла
на палец. Потом перепрыгнула на кровать и стала радостно потирать лапки -
я ведь не успел до нее дотянуться. Шустрая!
Тогда я раскрыл пошире рот и выдохнул до-о-о-лго, зашевелив животом.
Сразу попритих за стеной телевизор.
Потом появилась мама. Да много-много маленьких Скрипиков побежали в
разные стороны от маминых ног. Они смеялись при каждом движении, а шаги
были бесшумными. Это, наверное, особенно веселило каждую досточку. Они
заиграли в свои деревянные дудочки все громче и громче.
Один Скрип залез маме подмышку, когда она наклонилась над моею
кроваткой.
Я замер, закрыл глаза.
Ее рука пошла по моим волосам. И ходила там долго-долго.
Какие-то далекие девочки-скрипочки болтали все тише и глуше, пока
все не слилось в жужжание мухи высоко над головой.
Утром проснулся - мамы в комнате нет. ;)
По стенке крадется солнечный зайчик. Наверное, он теплый и добрый.
Как мама.
УКРОЩЕНИЕ ШНУРКОВ
Чтобы пойти на прогулку, мне нужно поймать двух вертких змей, что
живут каждая в своем ботинке.
Они, как улитки, наполовину высунулись из домиков, но прыгать сквозь
ушко наотрез отказались. Какие упрямые эти шнурки!
А один к тому же - лохматый.
И тут на выручку пришли знаменитые укротители - Мамины пальцы.
И шнуркам некуда деться - стали весело прыгать из ушка в ушко.
Вдруг зазвонил телефон.
А осталось всего-то: шнурки завязать.
Не до бантиков - хоть бы узлом!
Извиваются в пальцах, червяки косолапые.
Алешке-то хорошо. На его ботинках "липучки".
Уф! Вроде связались. Но, кажется, слабо. Все-таки Ноги вышли из
дома.
Шаг шагнул - и шнурки расцепились.
Скользнули в траву.
Я упал.
Земля бросилась прямо в лицо.
Трава лезет в глаза, в рот и в нос.
И коленка саднит.
Какие противные вы, шнурки.
Но завтра я все же добьюсь своего.
НАКАЗАНИЕ ТЫ МОЕ!
Так любит говорить моя мама.
