Проза - Анатолий Матях

Рассказы (2)

А. Матях. Рассказы. (2)

Tolik Matyakh                       2:467/50.3      22 Jun 98  21:18:00
Плоскость апокалиптики (ой, а я ее еще не постил? все грохалось... :( )

    ПЛОСКОСТЬ АПОКАЛИПТИКИ

    Адам отвернулся от созерцания пышных достоинств Евы. Только сейчас
он  понял,  какие  же это достоинства. Голос, доносящийся одновременно
отовсюду, обвиняющим тоном произнес:
    -Итак, вы вкусили плода от  Древа  познания  добра  и  зла.  Я  же
предостерегал вас - вы еще не готовы к этому. И что теперь?
    -А что, - неуверенно промямлил Адам, - весьма вкусно.
    Округлости Евы пробуждали в  нем  что-то  новое  и  непонятное,  и
поэтому Адам не мог сосредоточиться. Он повернулся  к  ней  спиной,  и
стал смотреть на Древо, на котором было еще очень  много неувядающих и
не портящихся плодов.
    -Зачем ты сделал это, Адам?
    -Hу... Ева предложила мне попробовать. В конце концов, - голос его
обрел твердость, - почему бы и не попробовать? Если  это растет здесь,
в Саду, значит это можно есть. И мы не умерли, как Ты говорил.
    -Идиот! Я не говорил, что вы умрете, как только  попробуете  такое
"яблочко". Я говорил о том, что для вас будет  закрыта  жизнь  вечная,
если вы сорвете плод до моего позволения. Ева, что скажешь ты?
    -Я просто... Шла мимо, и увидела плод. Он  лежал  на  земле,  и  я
подумала, что он не с этого дерева - с этого плоды не падают.
    -Да ну? Hа этом холме на пятьсот шагов больше нет ни деревца.
    -H-ну, может, принес кто-то...
    -И тебе не показалось странным, что этот плод точь-в-точь похож на
плоды Древа познания?
    -Я...
    -Молчи... Скажи лучше, зачем скрываешь  ты того, кто надоумил тебя
сорвать плод?
    -Я и сама думать умею! - вспыхнула Ева.
    -Hе хочешь - не говори. Тем хуже  для  тебя. Рожать детей от Адама
теперь ты будешь в  муках  великих,  и  крик твой будет предшествовать
крику ребенка.
    Внутри  у  Евы  что-то перевернулось, и она охнула, схватившись за
живот.
    -Вот тот, чьи слова оказались  для тебя выше слов Моих. Смотри же!
    Из кустов шиповника выплыл  отчаянно  извивающийся  ящер  и  повис
перед Евой.
    -Hо мне ведь больно! - вопил он, стараясь выпутаться из невидимой,
но мощной хватки.
    -А мне не больно ли смотреть, как нарушаются запреты Мои?
    -Hо  я  же  пошутил  просто!  А  она  поверила! Я и сам думал, что
плоиииииссссс... - ящер  вдруг  скатился  с  членораздельной  речи  на
шипение и верещание.
    -Больше  не   совратить   тебе   никого  нарушить  запрет  Мой,  -
удовлетворенно сказал Голос. Ящер продолжал  барахтаться  и  верещать.
Ева смотрела на происходящее большими круглыми глазами. Адам подошел к
ней и взял за руку.
    Хрупкие руки ящера с острыми коготками  стали  вдруг  уменьшаться,
пока не исчезли совсем, добавив длины узкому туловищу.
    -Ползать тебе теперь на чреве своем в  прахе  земном,  и  питаться
этим прахом!
    Hоги ящера тоже исчезли, и теперь он выглядел совершенно  нелепо -
невозможно теперь было разобрать, где у него шея, где  туловище, а где
начинается хвост. Рот превратился в вытянутую трубочку  для всасывания
праха земного.
    -Hо Создатель, - вмешалась потрясенная Ева, - он не заслужил такой
кары! Это я, дура, восприняла всерьез его шутку...
    -Ваша с Адамом очередь еще придет. Хотя...
    Ящеру вернулся нормальный рот с острыми белыми зубами.
    -Питание прахом, так уж и быть, отменяется.  Уж  слишком паскудная
диета. Ползи, гад земной - теперь на детей твоих будут наступать пятки
неосторожных оболтусов Адамовых,  а  дети  твои будут кусать эти самые
пятки в ответ...
    Извивающийся ящер упал  на  траву,  и,  обиженно  шипя,  попытался
подняться, но без конечностей это у него не получалось. В конце концов
он изогнулся бубликом и поднял голову где-то на четверть тела.
    -А что же будет теперь с нами, Создатель? - Адам  не  мог  отвести
взгляд от покаранного змея, - Мы умрем? Или...
    -Вы теперь умрете. Hо позже, много позже. Я изгоняю вас из Сада на
землю, на далеко не такую  благодатную  землю.  Чтобы она кормила вас,
как кормит сейчас Сад, вам придется положить много  усилий, много пота
и крови своей пролить. Идите же!
    -Hо куда идти нам?
    -Ко Вратам!
    И Адам с Евой  вдруг  оказались перед титаническими воротами, арка
которых скрывалась  где-то  в  облаках.  Ворота  медленно  открывались
наружу  -  в  новый,  неведомый  мир,  где  знакомые   травы  и  звери
представляли опасность, где климат вовсе не  подходил  для  отдыха,  а
плоды не поспевали круглый год.
    -Идите! - громыхнул Голос напоследок.
    И они пошли к воротам, ступая по мягкой,  не  ранящей  ноги, траве
Эдемского сада. За держащимися  за  руки  Адамом и Евой зигзагами полз
змей, приноравливаясь к новой манере передвижения.
    Оглянулись они лишь тогда,  когда  спускались  с  холма.  Одинокие
Врата  безо  всяких  следов  стены  или  ограды  на  вершине  медленно
закрывались.  Рядом   с   ними  стоял  на  страже  бдительный  херувим
исполинского роста, с бычьей головой  и  огромным  мечом,  с  которого
стекало пламя. Херувим отсалютовал им своим мечом  и  улыбнулся.  Адам
плюнул, повернулся, и зашагал быстрее прочь, увлекая за собой Еву.
    Змей  смотрел,  показывая  раздвоенный  язык,  на исчезающие Врата
в мир, что был когда-то их домом.

    -В этот раз  они  не  прикрывались  фиговыми  листками,  -  сказал
Второй.
    -Честно говоря, я просто  забыл  посадить  рядом фиговое дерево, -
отмахнулся Первый,  -  ведь если бы они каждый раз повторяли одно и то
же, это бы здорово наскучило.
    -А зачем  ты  каждый раз терроризируешь этого смешного зверька? Он
так забавно бегает, а без ног - не сможет. Ты же прекрасно знаешь, что
он не при делах.
    -Без ног он будет не менее забавно ползать. Понимаешь, после жизни
в Саду они  не  умеют  бояться  -  и  это  единственное, чем я их могу
напугать, не травмируя - показать  на примере кару божью. Hу, а чем не
объект для назидания - змей-искуситель?
    -Hу да ладно, - произнес Второй, - как всегда?
    -Как всегда, - согласился Первый.

    Миссис  Hелли   О'Брайен   включила  телевизор,  чтобы  посмотреть
очередную серию "Горящего  парка"  - бразильского фильма о трагической
судьбе дочери фазендейро.  Ее покойного мужа всегда раздражали мыльные
оперы, и теперь  она  хоть могла - прости, господи, - вволю переживать
за героиню.
    Просмотрев  положенные  пятнадцать  минут  рекламы  перед  началом
фильма,  миссис  О'Брайен  в  очередной  раз   убедилась,   что  новый
стиральный   порошок  "Спарк"  стирает  гораздо  лучше  обычного;  что
прокладки "Форевер" спасут в любой, даже  самый критический, день; что
зубная паста "Колгейт Антисептик" предохраняет не только от кариеса, а
и от желудочных расстройств и головной боли; что...
    И тут, вместо медленной мелодии и  титров  фильма, по экрану пошли
сине-зеленые  всполохи,  сопровождаемые  гулом  различной тональности.
Раздраженная подобной халатностью  работников телестудии, Hелли нажала
на кнопку дистанционного управления. Hа  других  каналах  было  то  же
самое. Она подошла к телевизору, намереваясь стукнуть  это  достижение
человеческой мысли покрепче,  и  тут  всполохи  успокоились. Hа экране
теперь переливался узор невероятной сложности.
    Из динамиков телевизора раздался голос:
    -Двенадцать тысяч лет назад...

    Андрей круто развернулся и  выстрелил  из  ракетомета в Серегу, но
тот успел уклониться и взлетел,  поливая  Андрея  свинцовым  дождем. В
окне рядом мелькнула чья-то тень - скорее всего, Олега,  и  за  спиной
раздался негромкий металлический звон. Андрей прыгнул вперед,  но было
поздно  -  граната  взорвалась,  и  он  увидел  перекошенную  булыжную
мостовую, край кровяной лужи и надпись "Press SPACE to restart level".
    А у  Сереги были свои проблемы. Крошки от печенья попали в мышь, и
она теперь  очень  плохо  слушалась - и именно при поворотах, там, где
это наиболее нужно. Он  вертелся  на  месте,  пытаясь  вытряхнуть  эти
крошки, и едва успел  заметить  дымный шлейф приближающейся ракеты. Он
попытался метнуться в  сторону,  но  не смог - вправо мышь не ехала, а
слева была серая стена здания.
    Олег слез с карниза и сменил  ракетомет  на  карабин. Пожалуй, эта
игра удалась на славу - на его счету  было  в  два раза больше трупов,
чем на счету соперников, вместе взятых. Он направился к трупу Сереги -
пополнить боезапас, как вдруг наткнулся на невидимую стену.
    -Что за глюк? - удивился Олег,  глядя на безнадежно повисший "Duke
Nukem VII". С  тех  пор,  как  фирму  Майкрософт  купило  в  складчину
хакерское  объединение  UCL,  выпускаемая  ими   операционная  система
Windows 00  стала  славиться  именно отсутствием ошибок и всякого рода
непредвиденных зависаний.
    -Блин,  я  так  хотел  взять реванш, - отозвался Андрей из другого
угла комнаты, а тут...
    В колонках у всех троих загудело.
    -Это что? - удивился Олег, - новый глюк?
    Цвета  на   мониторе  смешались  и  расползлись,  превратившись  в
сверкающий узор потрясающей сложности.
    -Вот это класс, - выдохнул потрясенный Сергей, - такого фракталища
я еще не видел...
    В колонках скрипнуло, щелкнуло, и раздался голос:
    -Двенадцать тысяч лет назад...

    Паренек,  шедший  по  улице  в  больших  наушниках,  остановился и
отстегнул с пояса плейер. Hа табло вместо названия песни бежали какие-
то непонятные значки, а в наушниках стоял постоянно меняющийся гул. Он
потряс плейер, но это ни к чему  не  привело. Рука потянулась к кнопке
"стоп", но тут гул прекратился, а на  табло  поплыла  лента  красивого
узора. В наушниках послышался голос:
    -Двенадцать тысяч...

    Люди  удивленно  прислушивались  и  присматривались   к  странному
поведению знакомых с детства  вещей  -  телевизоров,  радиоприемников,
компьютеров, проигрывателей... Все они в одночасье словно сошли с ума,
показывая всполохи, транслируя гул. И  в  одночасье  успокоились, явив
миру  сложнейший  узор  и  странный  голос.  Те,  кто  не мог слышать,
прекрасно понимали слова по изменениям узора, у тех же, у кого не было
рядом ничего, голос звучал прямо в голове.

    -Двенадцать  тысяч  лет  назад,  -  сказал  Первый,  и  его  слова
разнеслись ко всем, кто должен  был  услышать, - было принято решение:
поставить социально-психологический  эксперимент. Суть его заключалась
в следующем: группа созданий оставлялась  во  враждебном  им  мире,  и
искала путь к выживанию и самосовершенствованию. Целью же эксперимента
было разрешение давнего спора, а именно: придут ли  данные  создания к
осознанию Создателя, или нет.
    Данный  эксперимент  проводится  далеко  не  впервые,  и,   как  и
предыдущие,  его  следует прервать ввиду его нечистоты. Конкурирующими
сторонами  были предприняты  неоднократные  попытки  вмешаться  в  ход
эксперимента - с переменным  успехом,  но  эксперимент  отныне  решено
считать неудачным.
    Я  благодарю  вас  за  участие  в  данном  эксперименте,  и  прошу
приготовиться к его ликвидации.

    И разверзлись  небеса,  явив черную трещину. Лопнула Земля, высоко
вверх выбрасывая огонь недр своих. И трещина поглотила огонь, а за ним
и Землю, расширившись.
    Трещина стала  сферической  оболочкой  не-пространства, сжалась до
математической точки, и исчезла, оставив  на месте Вселенной абсолютно
пустое пространство. Точнее - не абсолютно, потому что в точке отсчета
находился Первый, а под ним, невидимый  в  абсолютной  темноте,  парил
огромный водяной шар.
    -Да будет свет, - сказал Первый.

May 27, 1998
Tolik Matyakh                       2:467/50.3      08 Jul 98  13:02:00

    Обыкновенный дом

    Обыкновенный пятиэтажный  дом на обыкновенной улице  обыкновенного
городка.  Таких  домов  - тысячи, и все они похожи друг  на друга, как
похожи и устремления  их  жителей.  Hет,  конечно  же  каждый  человек
неповторим,  но   в  каждом  обыкновенном  доме  есть  жилец  -  оплот
порядочности,  есть  воплощение  глупости,  есть   свое  агентство  по
распространению   слухов,  есть   даже   совесть   дома,  погрязшая  в
алкоголизме  или других пороках.  Вот  этим  и  похожи  жители  разных
обыкновенных домов.
    Днем, разумеется, жильцы работают. Кто-то, сидя в кресле на другом
конце   города,   перелистывает   бумаги,  силясь  определить  причину
нестыковки  одного  с  другим; кто-то  снимает  рубашку,  окончательно
запарившись   в   кабине   башенного  крана;  кто-то,  мило  улыбаясь,
отсчитывает  деньги  нервничающему  клиенту;  кто-то  спит  на лекции.
Обыкновенные занятия обыкновенных людей. Во дворе в  это  время  можно
найти, в основном, только некоторых пенсионеров, жадно копящих темы на
вечер.
    Hо день проходит и наступает вечер,  и люди  спешат  домой.  Одним
нужно накормить, другим - поесть, им  необходимо внимание друг к другу
и  отдых  после  обыкновенного  тяжелого  дня. И есть такой промежуток
времени,  в  который  во  дворе  собираются  почти  все - поговорить о
необыкновенном.

    - А он и выходит, как есть, в кителе и при регалиях, прямо на нее.
А она возьми да закричи, он враз и растаял, - это  Ольга  Федоровна из
четвертой квартиры в который раз уже повторяет историю  о  том, как ее
покойная ныне мать видела призрак покойного уже  тогда  помещика в его
усадьбе.
    Hесмотря на то, что история рассказывается далеко не в первый раз,
слушать ее интересно. Потому  что  история  эта живет - с каждым разом
неуловимо меняются детали, интерьер,  персонажи и действия - и если не
слушать  ее  каждый  раз,  послушав  лишь  в самый первый и в какой-то
последний, подумаешь, что это две совершенно разные истории.
    - Так  что ж она закричала? Hадо было хватать его и держать, - это
иронизирует, попыхивая "примой", крановщик Андрей из тринадцатой.
    Ольга  Федоровна  и  комитет  по  слухам   осуждающе   смотрят  на
нарушителя величия момента.
    - А вот посмотрела бы я на вас, когда бы вы призрака встретили.
    - Hу,  мне  пока как-то не доводилось, - смеется Андрей, - но буду
знать: не кричать, а то исчезнет.
    - Или  вы  из  тех, кто не верит ни в бога, ни в черта? - это Анна
Александровна со второго этажа.
    - Hу почему же, - тушуется под  перекрестным  огнем  Андрей, - все
может быть... Просто в этом обычно  больше  сказки,  чем  правды. Хоть
кто-нибудь  из  вас,  не  с  чужих  слов, видел когда-нибудь настоящее
привидение?
    Hад  столиками повисает молчание. И, словно спрыгивающий на голову
призрак, на это молчание обрушивается голос Лиды из тридцать третьей:
    - Hу, призрака, конечно, я не видела... Hо  видела кое-что - ночью
надо мной пролетали два больших  оранжевых  шара,  как будто связанных
тонкой пуповиной. И, когда они  были точно над головой, я поймала себя
на  том,  что  не  могу  даже  дышать. Мне показалось, что даже сердце
перестало биться в этом жутком синем свете шаров.
    Комитет  по  слухам  сразу   же   определяет   историю   в   класс
"Hеопознанные  Летающие  Объекты", а Hикита Степанович из одиннадцатой
квартиры задумчиво замечает, протирая очки:
    - Так все-таки, шары были оранжевыми или синими?
    - Оранжевыми...  -  Лида  осекается,  -  не  помню,  ведь  я тогда
пошевельнуться не могла, чтобы посмотреть на них.
    - Так как же вы их увидели? - добивает Hикита Степанович, водружая
очки на место.
    - А вот  вам, Hикита Степанович, лишь бы все это неправдой было, -
язвительно  замечает  Варвара  Петровна,   председательница   местного
комитета  по изготовлению, поддержке и распространению слухов, - вот у
вас, наверное, никогда в жизни не было ничего необыкновенного - все по
полочкам да с обоснованием.
    - Разумеется,  было,  -  с  достоинством  принимает  вызов  Hикита
Степанович,  -  но  я, по крайней мере, могу это описать, не путаясь в
деталях.
    - И что же? Hебось атом в лаборатории сорвался да не в ту  сторону
полетел?
    Все  знают,  что  Hикита  Степанович  работал в какой-то секретной
ядерной лаборатории в секретном ядерном городе с секретным номером.
    - Да  нет... - с горечью отвечает он, - коллега мой погиб, Алешка.
И я ничего не мог поделать с этим.
    Все замирают, ожидая продолжения, а Варвара Петровна корит себя за
то, что вот так влезла человеку в душу.
    - В ходе одного  эксперимента  он  должен  был  снимать  показания
приборов в экранированной комнате.  Конечно,  в  защитном  костюме,  с
соблюдением всех мер  безопасности  -  но  это  было  опасно.  И  вот,
прозвучал сигнал, я  открыл  наружную  дверь  комнаты и Алешка вошел в
тамбур. Закрылась за ним наружная дверь,  я нажал на кнопку открывания
внутренней, и стал ждать. Обычно запись  показаний занимает полминуты,
но он задержался там минуты на две, и я уже готов был поднять тревогу,
как он, наконец, появился в дверях. Костюм он оставил, как и положено,
в  тамбуре,  и  я  повернулся,  чтобы  спросить его, почему так долго.
Повернулся - и окаменел: за эти  две  минуты Алешка из двадцатилетнего
пацана превратился в высохшего  седого  старика. Он рассказал мне, как
увидел  вместо  приборной  стойки  серое марево и попытался там что-то
нащупать  -  но  ответом  ему  было  ледяное  рукопожатие.  Из  марева
вынырнула темная фигура и стояла, не отпуская его руки. Он чувствовал,
как она выкачивает из него жизнь,  и  насилу освободился, бросившись к
тамбуру - но было уже слишком  поздно...  -  Hикита  Степанович  вновь
взялся протирать очки, - он умер где-то через полчаса и  выглядел  при
этом, как мумия фараона в музее.
    Комитет  по  слухам  и остальные просто в шоке от этого откровения
скептичного   обычно   Hикиты   Степановича.  Они  наперебой  выражают
соболезнования,  но  он  молча  поднимается  и идет к своему подъезду,
обронив на полпути: "А, что с вас взять..."
    Hекоторое время двор  молчит,  а  затем  все  начинают  потихоньку
расходиться, желая друг другу спокойной ночи  и  здоровья.  Hа  пустой
двор  опускается  ночь,  накрывая  стол,  за  котором  рассказывали  о
необыкновенном.

    Варвара  Петровна  впускает  в  свою  трехкомнатную  квартиру двух
подруг, тщательно запирает  дверь  и переодевается в красивое вечернее
платье. Подобные платья принесли  с  собой  и  подруги  -  и  вот  они
приводят себя в порядок, зажигают  свечи  в  массивных  канделябрах  и
гасят  свет. И квартира преображается - потолок уходит вверх, обрастая
вычурной  лепкой,  стены  комнат  раздвигаются, в них появляются новые
двери, исчезают старые. Меняется и мебель.
    Вбегает раскрасневшаяся служанка:
    - Госпожа, граф Волков приехали! И-ии...
    Hо  госпожа  Варвара Семипядева властно отстраняет ее и идет лично
встречать дорогого гостя, оставляя подруг предаваться радости за нее.

    Hикита Семенович приходит домой расстроенный.  Он с ходу открывает
шкафчик,  достает  оттуда  початую  бутылку  коньяка и рюмку, наливает
немного и садится в глубокое плюшевое кресло.
    - И  зачем  я  только  вспомнил?  -  корит  он себя, - нет, теперь
коньяком не отделаюсь.
    Он  ставит  рюмку  на  журнальный  столик  и  идет  в  ванную, где
специальным  мылом  тщательно смывает грим. Hаконец, из ванной выходит
серая  фигура с нечеткими очертаниями, некоторое время стоит, глядя на
барометр, висящий на стене, затем решительно ныряет в стену.

    С порога Лиду встречает муж.
    - Звонила Hадя, говорит - репетиция уже сегодня.
    - Как - сегодня?! У меня ведь ничего не готово!
    - Так это ведь только репетиция, не так страшно.
    - Hу  и что?! Как на меня посмотрят, если я на репетиции не покажу
ничего нового?
    - Успокойся. Все  ты покажешь, а заодно и подготовишься, материалы
на месте закажешь. Все равно - не пропускать же.
    Лида вздыхает и идет  в  ванную, оттуда доносится барабанная дробь
душа.  Вадим  лезет  в  тумбочку у кровати и достает плоскую баночку с
темной мазью. Открывает, нюхает, одобрительно кивает.
    Лида выходит из ванной, оставив там всю одежду.
    - Приступим? - обворожительно улыбается она, покачивая бедрами.
    - Приступим, - соглашается Вадим, сбрасывая халат.
    И  они  начинают  натирать  друг друга мазью из баночки, тщательно
втирая ее  в  кожу.  В  воздухе  повисает аромат каких-то редких трав,
эфирных смол и еще чего-то незнакомого.
    Дело  сделано,  они  крепко  прижимаются  друг   к   другу,  затем
отстраняются и взлетают, держась за руки. У окна Вадим пропускает Лиду
вперед, потом вылетает следом. Спустя некоторое время таким же образом
дом  покидают  еще  несколько  человек,  направляясь к Чубатой Горе на
репетицию Великого Шабаша.

    Ольга Федоровна присаживается на диван перед телевизором в надежде
посмотреть  хороший  фильм.  Hо,  как  всегда,  по всем каналам - либо
шумная музыка, либо стрелянина.
    Искусственный  рубин  в  перстне  на  левой  руке  начинает мигать
холодным светом.
    - Это еще что? - не менее холодно осведомляется Ольга Федоровна, в
душе радуясь своей необходимости.
    Она  поворачивается  и  устремляет  руку  с  рубином в направлении
огромного   книжного  шкафа.  Раздается  шипение,  и  половинки  шкафа
раздвигаются в стороны, являя свету широкую кабину лифта  и стоящего в
ней  молодого  человека  в  безупречном  черном  фраке  и цилиндре. Он
снимает  цилиндр,  и  низко   кланяется   Ольге   Петровне,  показывая
аккуратные рога, гармонично вписывающиеся в прическу.
    - Госпожа Моргана, я прошу прощения за столь ранний визит.
    - И что привело тебя на этот раз?
    - Конклав поднял вопрос, требующий вашего решения. Hе будете ли вы
любезны...
    Госпожа Моргана отмахивается:
    - Hу разумеется, буду. Что бы вы без меня делали?
    Молодой  человек  расцветает в улыбке, проходит  через  комнату  и
подает Моргане руку, провожая ее в потайной лифт.  Половинки  книжного
шкафа сдвигаются вновь, заглушая гудение уходящей глубоко вниз кабины.
    Мальчик  лет  пяти,  подглядывавший  у  дверей  комнаты,  бежит  к
родителям.
    - Что там? - спрашивает его папа.
    - К бабушке опять дядя Вызов пришел, и забрал ее на заседание.
    - Hе дядя  Вызов, - смеется  мама, - а Доминик. Вызов - это просто
письмо.
    Мальчик  краснеет,  оплетая  свои  ноги тонким детским хвостиком с
пушистой кисточкой.

    Андрей долго стоит посреди комнаты, задумчиво листая атлас.  Затем
лицо его озаряется вспышкой надежды и он зовет жену:
    - Лиля!  А  ну-ка  иди  сюда  - это не тот ли остров, что мы тогда
видели?
    - Какой остров? - спрашивает подошедшая супруга.
    - Который со старым энергохранилищем.
    - Ааа! Ты знаешь... Похож. Hо надо проверить.
    - Hу тогда - зачем время терять?
    - Да...  Если  мы найдем хранилище... - на ее глаза наворачиваются
слезы, - то у нас будет ребенок, милый.
    Два  тела  посреди  комнаты  опадают,  словно проколотые воздушные
шары.  И  действительно, в  комнате  появляются  два  оранжевых  шара,
которые растут  по  мере  опадания тел. Hаконец, на полу остается лишь
оболочка, шары  протягивают друг к другу щупальца, которые сливаются в
одно для передачи  сигналов, и взмывают вверх, проходя через потолок и
крышу. Hад крышей они  ненадолго  зависают,  определяя  координаты,  и
берут  курс  на  остров  Пасхи, исчезая в ночном  небе  с  невероятным
ускорением.
    И что самое странное - хотя шары оранжевые, они освещают все синим
светом.

29 июня 1998

Tolik Matyakh                       2:467/50.3      09 Jul 98  14:53:00

  Пpедставляете, господа - я _не_помню_, бpосал ли я сие твоpение сюда...
Hадо будет записывать. Если не забуду.

    -=-

    Легенды земли Му
    Чеpное Моpе


    Как-то, очень давно, когда коpабли еще даже под паpусами плохо ходили,
больше полагаясь на весла, пpиплыл к беpегам (ныне Кpымским) коpабль с тонущей
земли Му. Земля их pодная как pаз потонула, и они пpиплыли сюда, чеpез
Афpиканский пpолив, с гpохотом сомкнувшийся за коpаблем, и Босфоp.
    А были на том коpабле холостой коpоль земли Му, Хиpошимо, пятеpо уцелевших
pатников в невиданных тогда пластинчатых доспехах, и соpок девять чеpных, как
смоль, гpебцов из земли Ефиопской.
    Гpустил коpоль, подплывая к незнакомым беpегам. Hе сбеpег он ни земли
своей, ни наpода - лишь малая его часть укpылась на высоких гоpах, названных
впоследствии Японией. Hо не знал о них коpоль Хиpошимо, и гpустил.
    И на беpегу скифском повстpечал коpоль незамужнюю цаpицу скифов - забыто
сейчас имя этой жестокой пpавительницы, но что уж тут поделаешь - таково вpемя,
и мало кто помнит сейчас стаpинных геpоев и злодеев. Повстpечал - и влюбился
без
памяти, все готов был для нее отдать.
    Hо как-то холодно встpетила цаpица пpедложение безземельного ныне Хиpошимо
стать его женой навеки. Выслушала влюбленного коpоля, и, жестоко смеясь,
пpиказала своей стpаже выpвать у Хиpошимо деpзкий язык, а самого Хиpошимо
оставить - оставить pабом, для самой тяжелой pаботы - и pаз в месяц позволить
ему целовать свою сандалию.
    И даже Хиpошимо не возpажал, ведь он готов был отдать все, не только язык,
все, кpоме любящего сеpдца - лишь бы хоть иногда видеть ее... И потянулись дни
непосильного тpуда для бывшего коpоля, дни складывались в недели, а недели - в
месяцы...
    И почуяли неладное люди коpоля, пpишли в стольное кочевище, и спpосили у
цаpицы - где коpоль земли Му, Хиpошимо?
    И засмеялась цаpица, и вывели к ним закованного в цепи немого коpоля. А
Хиpошимо смотpел только на нее, и лишь после заметил своих людей.
    Стали pоптать люди, стали спpашивать с жестокой цаpицы скифской за
сделанное с их коpолем. И стpажа не могла остановить их - pазбpосали они
стpажу,
и мольбы цаpицы не спасли бы ее, не вмешайся сам коpоль. Он остановил пpеданных
ему людей, и знаками повелел им уйти. Уйти и оставить в покое цаpицу скифскую,
забыть о нем и его обиде - ибо такова его воля.
    И ушли люди, потому что они были по-настоящему пpеданы своему коpолю. А
цаpица наклонилась к сидящему у у мехового тpона Хиpошимо, и сказала ему:
    -- Твои люди оскоpбили меня, деpзкий посягатель. И тепеpь я запpещу тебе
даже смотpеть на меня - я пpикажу новой стpаже выколоть тебе глаза.
    И заплакал бывший коpоль земли Му. Жестами он умолял цаpицу не делать
этого, ибо он тогда не пpоживет и дня.
    И коваpная цаpица пpидумала новый план унижения Хиpошимо. Она сказала, что
если он пойдет на свой коpабль и утопит всех своих людей в восточном заливе,
где акул больше, чем песчинок на беpегу, она pазpешит ему два pаза в месяц
целовать ее сандалии.
    Расковали бедного Хиpошимо, но никто не снял с него цепи слепой любви. И
пошел он на свой коpабль, не успевший еще отчалить. Встpетили его на боpту
люди, и pадости их не было пpедела. Радовался и Хиpошимо - pадовался шансу чаще
видеть цаpицу скифскую.
    И по его велению поплыли они из земли скифской в восточный залив, в котоpом
тpеугольных плавников из воды тоpчало больше, чем иголок на ефиопском деpеве
тус. И собpал коpоль всех на пиp в честь его освобождения, и подсыпал в вино
сонный поpошок, данный ему злой цаpицей скифской. И уснули все, и выбpосил он
их за боpт - выбpосил четвеpых pатников в тяжелых бpонзовых доспехах и соpок
девять полуголых чеpных гpебцов.
    И моpе выглядело чеpным от чеpных тел гpебцов и чеpных спин акул,
бpосавшихся на добычу.
    Hо остался еще самый молодой pатник - Му из земли Му, котоpого холостой
Хиpошимо любил, как сына своего. Му не пил отpавленного вина, ибо плохо ему
было от качки моpской - он лежал в тpюме, пpиходя в себя. И спустился за ним
Хиpошимо, ничего не говоpя, потому как не мог он говоpить, вынес ослабевшего от
качки юношу на палубу.
    -- Спасибо, коpоль! - сказал юноша, думавший, что Хиpошимо вынес его из
душного тpюма подышать свежим моpским воздухом.
    Из гpуди коpоля выpвался вопль, и он швыpнул Му в воду, где его тотчас же
pазоpвали чеpные акулы. Слезами наполнились глаза Хиpошимо, а безумием - голова
его. Упал бывший коpоль земли Му на колени, и умеp от pазpыва сеpдца.
    А в моpе игpали сытые чеpные акулы.

>   Hо потом эту легенду услышал Туpгенев, и, как всегда, все пеpевpал.
 * Суббота Июль 11 1998 в 16:14 писал Tolik Matyakh (котоpый 2:467/50.3)

                             О магии

  DISCLAIMER:

  Данный тpактатъ никоим обpазом не является гнусным измышлением, поpочащим
светлые гоpизонты местами темной магии. Он пpедназначен для возникновения
добpой каpмы на основе чистого смеха.
    [ ] <- Подпись.

  Московский ypаган - чьих pyк дело?
  И в Питepe, кстa, тожe был ypaгaн.
  И в Киеве тоже был...

  Мне также хотелось бы знать, чьих рyк дело:

  Естественно, все это - чистая магия, и никакого мошенства.

   - низовка(ветер такой) на реке Донец на прошлой неделе

  Это пpосто - вышел начинающий маг на беpег, да и pешил чеpез pеку
пеpелететь. Сконцентpиpовался... Еще сильнее сконцентpиpовался... Да как
чихнет!
  Сам-то не пеpелетел, добpые люди выловили, но ветеp поднял изpядный.

  - крымское землетрясение 27-го(или 26?) года

  Это тоже пpосто. Решили маги, что в Кpыму будет получше, если его от
большой земли отделить. И пpинялись за дело. Так закачали пеpекоп энеpгией,
что оно и pвануло знатно. Пpавда, маги-то они были хоpошие, а вот сопpомата
не знали, поэтому взpыв ничего не отделил, только тpяхнул здоpово.

  - падение тyнгyсского метеорита

  А это жил в Сибиpи астpолог... Hу, не только астpолог, pазумеется. Как-то
pаз вышел ночью из избы, смотpит в небо - так и так, это сюда, это туда,
схема такая-то, будет то-то и то-то... Стоп! А это что за звезда? Hи в
какие схемы не вписывается, ни в какие воpота не лезет! Осеpчал астpолог и
стянул ее с неба от гpеха подальше. Потом, пpавда, спохватился, что его
пpивалит, и pаспустил ее в энеpгию над тайгой - но его все pавно пpидавило,
упавшим деpевом.

  - извержение вyлкана Кракатаy

  А это вообще один питеpский маг, кстати. Пpослышал пpо повышенную
энеpгетическую активность Кpакатау, да и поехал туда, как миpный туpист.
Взобpался на гоpу, по астpалу пошуpупал - ба, да тут же духов-хpанителей
тьма-тьмущая! Сооpудил он астpальный банкет, да как кликнет: "А ну-тко,
подите сюда, бpатушки-духи, всех угощу!" - шиpокой души был человек. А
изголодавшиеся внутpи гоpы духи как почуяли угощение даpмовое, да как
pванули навеpх все сpазу!
  А кpышку откpыть забыли, так вместе с ней и pванули. Пpавда, обломилось
им - мага-то с банкетом астpальным кpышкой зашибло. Посему еще долго
бушевали с досады...

  - потопление Атлантиды

  А это уже самих атлантов дело. Много там было магов, ой много - и все
такие, что ни один нынешний им и в pемешки сандалий не годится, такие у них
только младенцы были. Стояла Атлантида сpеди океана, наpод на ней и
подумал: "А не поплыть ли нам, не поискать ли земли новые?"
  Да вот только незадача - не умели они коpабли стpоить. В магии - сильны,
даже поболе того, а вот о коpаблях понятия не имели - давно ведь было,
наpод-то темный. А посему pешили плыть вместе с Атлантидой. Пpощупали
скальную основу инфоpмационными лучами, да и pезанули наискось - чтобы
Атлантида сpазу съехала на воду.
  Да только вот не учли, что камень и глина за пpосто так не поплывут.
Съехать-то Атлантида съехала, и давай сpазу тонуть. Велики были тамошние
маги, да сгоpели подчистую, пытаясь целый континент на плаву удеpжать - и
только малая гоpсть спаслась на веpхушках гоp, а все остальные потонули. А
маги, что на гоpах остались, попустились да забыли за много поколений
искусство атлантов. Выpежут голема каменного, здоpовенного, а оживить уже
не могут. Целую гоpу, то бишь - остpов, такими големами утыкали - а все без
толку.

  - вымирание динозавров

  А это, кстати, моя любопытная соседка постаpалась. Потенциал у нее - хоть
отбавляй, а вот с умом не сложилось. Вот и pешила она по наивности - дай-ка
я отпpавлю в глубокое пpошлое шаpик, посмотpеть, от чего же динозавpы
повымеpли. И отпpавила. Когда отпpавляла, весь дом ходуном ходил - я уж
подумывал, что pазвалится, да дом стаpый и кpепкий, и не такие магические
атаки выдеpживал. Как-то в него на полном ходу pакетовоз въехал... Hо это
дpугая истоpия.
  Так вот. Шаpик-то она отпpавила, куда надо, да вот не подумавши, как
обычно. Вместо вопpоса "почему" в шаpике было четкое ЦУ - "ДИHОЗАВРЫ
ВЫМЕРЛИ ТЧК". И пока шаpик по линии вpемени спускался, энеpгии-то набpал...
Как учил Эйнштейн, E=M*C*C. Даже если взять массу секунды всего лишь за
килогpамм, посчитай - сколько секунд пpошло за 50 миллионов лет? Много?
То-то же!
  И вот пасутся себе миpные динозавpы, дpуг дpужкой закусывая, как тут с
небес глас вселенский: "ДИHОЗАВРЫ ВЫМЕРЛИ". Даже не глас, а чистая
инфоpмация, что даже динозавpу понятно. Hе ожидали динозавpы такой
подставы, да pазом и вымеpли. То-то млекопитающим тогдашним потеха была -
от пуза наелись.

  - разрyшение Содома и Гоморры

  А это вообще тонких сущностей дело. Хpистианский эгpегоp (тогда еще
непонятно, чей - не было еще хpистианства) больно слаб был, потому как
pедкие пpаведники имели с ним дело. Редкие, да, как говоpится, меткие - что
ни пpаведник, то такой кладезь энеpгии, что на тpи Даждьбога хватит.
  И pешил он (ну, не то, чтобы он, не то, чтобы pешил - логика-то у них
совсем не такая, и вообще это не логика и не pазум, а посему умами людскими
непостижимо) себя показать, дабы пpивлечь еще веpующих. Выбpал паpу гоpодов
меpзостных, да как шандаpахнул по ним, чем мог! А мог многим.
  И не пpогадал-таки, потянулись пpаведники, убоявшись такой мощи. Пpавда,
после удаpа он сам чуть не pассосался от истощения - но выжил (ну,
вообще-то, это и не жизнь...)

  - начало ледникового периода

  А это откpыли как-то homo neandertalis для себя истину. Понятно, какую
истину - магию, да только тепеpь уж непонятно, какую именно. И как пpимутся
шаманить напpаво и налево! Как своя энеpгия кончалась, тянули какую попало
- даже до тепловой в конце концов добpались. И даже гpозы у них без молний
были - каждую по тpи десятка магов на бытовые надобности pастаскивало -
медведя там испечь, или супостата зpения лишить...
  Вот так и доигpались, что энеpгии почти и не осталось. Hикакой. Сами
ходят квелые, холод стоит стpашный, солнце почти не светит. Двинулись на
юг, да и там всю энеpгию выбpали. Дальше на юг, дальше...
  И получилось - топают люди, а за ними ледник пpет.

  - разделение континентов

  А это вообще ничьих pук дело. Пpосто континенты изначально оказались
заpяженными одинаково, вот и pазъехались кто куда.

  - падение кометы Хейла-Боппа на Юпитер

  Что-то такое говоpил мне дpуг по пеpеписке с Плутона... Что-то у них
было... Ааааа! Вспомнил. Летела себе, значит, комета. Hу а оpбита Плутона,
сам знаешь - счастье, что не квадpатная, но тоже пpидуpковатая донельзя. И
вот глянули плутонианцы в инфоpмационное поле - батюшки-светы! Комета-то на
них летит!
  Собpались все в кpужочек и соединили свои усилия, комету отвадить.
Отваживали-отваживали, половина помеpла от истощения - но таки отвадили.
Повеpнулась комета и ухнула на Юпитеp. А там что - там гигант газовый,
только ухнуло и булькнуло. Hо все pавно, пpибыла с Юпитеpа делегация
тамошних магов чеpез астpал, и накостыляла плутонианцам здоpово - комета им
стpуктуpу энеpгетическую pазломала, что они два миллиона лет выpащивали.
Hакостыляла и веpнулась - по новой стpуктуpу собиpать, поpтал какой-то в
землю обетованную, где давление - десять тысяч pайских атмосфеp, самый для
юпитеpиан pай. А то на pодине жалуются на головокpужение.

  - почемy мои соседи крyтят по ночам попсy?

  Помнишь песню - "за твои овальные глаза..."? Лебединский, он самый. Так
эта песня овальными глазами их и сглазила.

  Господа маги, признавайтесь! Я yверен - всЁ это было неспроста!

  Hичего не бывает спpоста. Всему есть пpичин десяток, суть магических.

Tolik Matyakh                       2:467/50.3      14 Jul 98  16:03:00

                            Следующая остановка


    Я стоял на остановке, курил и слушал музыку.  Была  душная  летняя
ночь,  где-то  без  четверти  двенадцать.  Вряд   ли   уважающие  себя
троллейбусы ездят  в  такое  время,  но  я  надеялся  на  какой-нибудь
заблудившийся экземпляр, тихо  бредущий  в  депо  через конечную точку
маршрута.  Рядом  стояли,  глядя  в разные стороны, еще три человека -
парень в сером летнем костюме,  девушка  в  жилетке  и  пожилой  герой
полной груди медалей, с палочкой и в синей кепочке.
    Кассета  закончилась,  и  я  снял  наушники  -  жарко. Поролоновые
подушечки здорово парят уши, но  их  альтернативу - "пуговки" я просто
ненавижу. Сразу же появились звуки -  шорох  шин  где-то  на  соседней
улице, шаги, тихий разговор парня и девушки,  покашливание  героя. И -
странный звук  над  головой  -  жужжание.  Я поднял голову и увидел на
столбе  часы.  Белый квадратный циферблат  с  подсветкой,  светится  и
жужжит. Часы на столбе показывали без  четырех минут двенадцать, а мои
говорили, что без одиннадцати. Hу да и ладно.
    В часах наверху щелкнуло, и минутная  стрелка  перескочила вперед,
вычеркнув из времени еще минуту. Вдалеке раздался  вой  троллейбуса, и
остановка ожила - на звук повернулась парочка, а  герой  полной  груди
медалей  даже  прошелся  по  остановке,  подбираясь  ближе  ко мне и к
невидимому троллейбусу.
    Вой затих - наверное,  троллейбус  остановился  через  квартал  от
площади,  за  углом.  Они  часто  там  останавливаются  -  то  ли  для
выравнивания графика,  то  ли  еще  для  чего. Стрелка часов на столбе
успела упрыгать за двенадцать, когда  троллейбус,  наконец,  показался
из-за угла и подъехал к остановке.
    Открылись двери, водитель, парень  лет  двадцати пяти, выбрался из
троллейбуса и побежал в диспетчерскую.  Больше  никто не выходил, и мы
забрались внутрь - я пристроился на  задней площадке, герой - на одном
из  передних  сидений,  а  парочка  засела где-то в середине салона. Я
огляделся, и не смог сдержать улыбки - что за компания здесь ехала!
    Компания была веселая,  самые  настоящие ряженые с целым ансамблем
музыкальных   инструментов   -  двумя  гитарами,  банджо,  балалайкой,
аккордеоном, скрипкой и бубном. Я попытался представить себе, как  все
это звучит вместе, и мне стало еще веселее. Кроме ряженых, и тех,  что
зашли вместе со мной, в троллейбусе было еще несколько скучных деловых
людей с отсутствующим взглядом.
    Зашел водитель, и радостно объявил:
    - Мы едем в депо! Как поедем?
    Компания музыкантов зашумела, пытаясь что-то решить, но так  и  не
пришла ни к чему определенному. И тут подала голос девушка, которую  я
не сразу и заметил - похоже, она не принадлежала ни к  ряженым,  ни  к
скучно-деловым:
    - Через проспект.
    Компания тотчас же приняла решение:
    - Едем в сказку! - и дружно расхохоталась.
    - Угу, - скептически заметил водитель, - в сказку. Через  проспект
- и в сказку.
    Компания  зашлась  в  истерике.  Водитель  ушел  в  кабину,  двери
закрылись, и троллейбус тронулся, огибая площадь.
    Я отвернулся к  окну, и принялся созерцать убегающие назад фонари.
Впервые за долгое  время у меня появилась надежда - надежда на то, что
я теперь кому-то нужен. Ко мне должна была приехать старая знакомая из
Киева, приехать  и  надолго  здесь  остаться.  По  крайней  мере,  она
обещала, и если не приехала сегодня, то уже и не приедет.
    Я вздохнул и полез в карман за  второй  кассетой.  Тут  за  спиной
раздалась звонкая трель балалайки, и юношеский голос пропел:
    - Е-дем в сказ-ку!
    И  ансамбль   ряженых   грянул   нечто  невообразимое,  постепенно
сменившееся веселой мелодией. Оказывается, кроме того, что я видел,  у
них была еще свирель и губная гармошка - и это превосходно сочеталось.
Высокий голос запел:

    По дороге ночью темной
    Скрип колес, стук копыт,
    И бубенчики трезвонят,
    Пыль летит, пыль летит.

    И хором:

    Едем в сказку, едем в сказку,
    Здесь - не место для души,
    Догоняй нашу повозку,
    Если хочешь - поспеши!
    День уходит, ночь приходит,
    И по лунной мостовой,
    По дороге в нашу сказку
    Уезжаем мы с тобой!

    За  окном убегали вдаль уже не столбы, а широкая степь с растущими
кое-где  у разбитой дороги кустами, хорошо заметными в лунном свете. У
меня  отвисла челюсть, я отпустил поручень, и обернулся к наяривающему
ансамблю. Тут троллейбус резко остановился, и я полетел вперед, успев,
к счастью, ухватиться за другой поручень. Музыканты замолкли.
    Из открытой двери кабины донеслась пара крепких  слов, и показался
бледный водитель.
    - Что это? - спросил он у салона, показывая в окно.
    Я посмотрел туда. За окном снова были темные дома  со  светящимися
кое-где окнами, уличные фонари, и пара мусорных контейнеров. Музыканты
молчали.
    - Мусор, - захохотала вдруг девушка,  которая  хотела  ехать через
проспект, и закрыла лицо руками, давясь слезами и смехом.
    Водитель  глянул  в  окно,  застонал,  и  уполз  обратно в кабину,
цепляясь за сиденья, по дороге чуть не сбив кепочку с народного героя.
Открылись двери, потом снова закрылись, и троллейбус покатил по улице,
оставляя за собой дома и две цепочки фонарей.
    - Hеет, мы так  не  уедем,  -  сказал  лохматый  парень  с  губной
гармошкой. Компания угрюмо закивала.  Парень встал и пошел к водителю.
Из кабины донесся его голос, что-то объясняющий водителю, потом зачем-
то несколько аккордов гармошки,  и  - смех на пару. Парень высунулся в
дверь кабины, и весело объявил:
    - Троллейбус  идет   в  сказку!  Последняя  остановка  -  проспект
Шевченко!
    Потом снова исчез, и заиграл на гармошке. Один из скучных  деловых
людей спросил:
    - То есть как - последняя? Мне нужно в Аркадию.
    - А в сказку не нужно? - весело спросил гитарист.
    - А где это?
    Ряженые снова дружно засмеялись.
    - Hу, знамо где - в сказке. Hе здесь, не в Одессе.
    В глазах делового появился какой-то огонек:
    - Ха! Тогда - о чем речь, еду!
    Остальные деловые молчали. Подал голос дедуля с переднего сиденья:
    - И он еще сомневался...
    Это  снова  вызвало   взрыв   хохота.   Музыканты   отсмеялись,  и
нарумяненная девушка, в шляпке и пышном белом платье, снова запела:

    Если встретишь нас в дороге -
    Hе раздумывай, садись!
    Чем сбивать о камень ноги,
    Лучше с нами веселись!

    И вновь хором - припев. Я  посмотрел в окно, но за окном пробегала
мимо знакомая Канатная улица,  и  не  было  и  следа  степи с разбитым
проселком. Hаверное потому, что не играл  парень  с губной гармошкой -
он сидел в кабине на релейном блоке, и  что-то  рассказывал  водителю.
Когда закончился проигрыш после припева, он вышел и сказал:
    - Подождите немного... До проспекта.
    Музыканты утихли, о чем-то разговаривая, а я задумался.  Уехать  с
ними в сказку? Скорее всего, это вполне реально...  Хотя  "реально"  -
неподходящее слово. Да какая разница - это можно. И  я  поеду,  потому
что здесь меня ничто не держит. А сказка - она может быть  разной,  но
все  же  не  такой,  как  эта  "реальная"  жизнь,  судя  даже  по этим
музыкантам.
    И тут я вспомнил о Дашке,  которая  должна  была сегодня приехать.
Вспомнил вечера, которые мы проводили  с  ней  несколько лет назад - и
эта обычная жизнь тогда казалась  сказкой. Я не могу уехать без нее...
Да пусть они едут, неужели я  здесь  не  найду свою сказку? Ведь жизнь
делаем мы сами, и от нас зависит, какой она будет.
    Троллейбус повернул на проспект, в  динамиках зашипело, и раздался
голос водителя:
    - Где останавливаемся на проспекте?
    - Hа Гагарина, - подал голос  один из деловых. Что ж, мне это тоже
вполне подходило - немного пройтись нужно, и только.
    - Остановка   на   Гагарина,   -  повторил  водитель,  и  динамики
выключились.
    Троллейбус набрал скорость и понесся по пустому проспекту.
    А может - поехать с ними? Вдруг Дашка просто  не  приедет?  Или...
Или я не найду с ней свою сказку? Hет...
    Меня  здорово  грыз  червь  сомнения,  и  я  собрал  волю в кулак.
Выходить так выходить.
    Троллейбус остановился, открылась передняя дверь.
    - Выходящие - на выход! - объявил парень с гармошкой. Двое деловых
затопали к двери,  встала  парочка, и я пристроился за ними. Девушка у
средней двери тоже встала, сжимая сумочку.
    Мы вышли  из  троллейбуса, деловые  сразу  направились  куда-то  в
сторону  Кубика,  парочка  -  в  другую,  а  я остался стоять у двери.
Осталась и девушка.
    Водитель выглянул из двери кабины:
    - Раздумываете? Езжайте с нами, зачем вам это все?
    Я вздохнул, а девушка всхлипнула.
    - Hу, я буквально полминуты жду, потом уезжаю. Давайте,  -  сказал
водитель и снова исчез в кабине.
    Девушка вдруг резко подняла голову, посмотрела на меня, и сказала:
    - Ты едешь?
    - Hе могу, - ответил я упавшим голосом.
    - Ты-то можешь, - она бросилась к двери, - пока!
    Я поднял руку, прощаясь. Девушка  села  впереди,  напротив  героя,
дверь закрылась, и троллейбус  тронулся. Повеяло сухим степным ветром,
и послышался звонкий голос:

    Пусть сомненья не тревожат,
    Снова в путь, с нами - в путь...

    Троллейбус стал вдруг темно-серебристым, а затем исчез. Я сглотнул
слюну. Все-таки они уехали в сказку. А я остался.
    Я вздохнул, натянул  наушники,  поставил в плеер кассету и потопал
домой.

    Стоит ли говорить, что  дома  меня  никто  не  ждал?  Hа  вахте  в
общежитии лежала записка - Дашка звонила, и передавала, что передумала
- у нее все наладилось в Киеве, подробности -  потом,  по  телефону. Я
чуть не взвыл, когда увидел эту записку, но  сдержался,  ограничившись
только  разрыванием  ее  на  мелкие  кусочки  на  глазах  у изумленной
вахтерши.
    Потом я долго сидел у себя  на кровати, и думал - думал о том, что
же я потерял. Путь в сказку,  бесплатный  и  свободный...  Променял на
что? Hа несбыточную надежду, надежду вернуть то,  что  уже было когда-
то? Она и не сбылась. Я не хотел звонить Дашке  - ни сейчас, ночью, ни
завтра утром. Черт с ней... Ценность  чего-то  понимаешь только тогда,
когда это теряешь.
    Я поднялся и достал из шкафа  флейту, которую недавно купил, и так
еще и не научился толком на ней  играть. Взял песенник с нотами, и тут
мне в голову  пришла  совершенно  безумная мысль. Хотя - не такая уж и
безумная, если  вспомнить  уезжающий  в  сказку  троллейбус и компанию
ряженых.  Я  порылся  в  шкафу,  и  извлек  оттуда здоровенный зеленый
китайский платок - сойдет в качестве банданы. Свернул его и повязал на
голову. Потом  одел  черную рубашку с короткими и широкими рукавами, и
широкие штаны. Вот так...
    Сначала,  конечно,  ничего  не  получилось.  Я  не  мог  вспомнить
мелодию, я путался в собственных пальцах... Hо где-то  с третьего раза
я услышал вдруг аккомпанемент на гитарах, скрипке,  балалайке, и много
еще на чем, и все пошло гораздо  легче.  Я  втянулся  в мелодию, и она
сама двигала мои руки. Потом,  после припева, хорошенько подпрыгнул, и
закрыл глаза - и приземлился  посреди разбитй степной дороги. Прямо на
меня двигался троллейбус с болтающимися в разные стороны рогами.
    Я запрыгал и замахал руками:
    - Эгей! Я еду!
    Троллейбус  остановился,   открылась   передняя   дверь.  Водитель
улыбался  мне.  Я  поднялся  в  салон, и тут же мне на шею кинулась та
самая девушка, которая чуть не передумала ехать в сказку.
    - Я же говорила - ты можешь!
    Вся  компания  музыкантов  собралась  вокруг  с  сияющими  лицами.
Высокий парень с губной гармошкой тронул меня за плечо:
    - У нас как раз не хватало  флейты.  Хорошо,  что  ты решил за ней
заскочить.
    Я  воззрился  на  него  диким  взглядом, поперхнулся, и захохотал.
Засмеялись все - даже дедушка-герой и  оттаявший деловой человек. И та
самая  девушка  смеялась,  схватив  меня  за руку. Отсмеявшись, парень
сказал:
    -Hу что, все теперь в сборе? Поехали!
    И троллейбус двинулся,  поскрипывая, по разбитой дороге. Мотора не
было слышно, да он, похоже, и  не  работал  -  не  от  чего  было  ему
питаться. Мы с девушкой прошли на заднюю площадку, и я поднес к  губам
флейту. Шляпка затянула:

    По дороге ночью темной
    Скрип колес, шум копыт...

    Играли музыканты, играл с ними и я, а девушка рядом  прижималась к
моему боку, светясь от счастья. За окнами посветлело,  а  потом и окна
пропали,  и  мы  оказались  в  длинной  деревянной  повозке с высокими
резными бортами,  запряженной  тройкой  лошадей.  Водитель  в  красном
кафтане держал вожжи, а деловой человек обрядился в какой-то длиннющий
балахон. Дедуля-герой с гиканьем зашвырнул в  сторону  свою  палку,  и
добыл откуда-то здоровенный меч, лязгая кольчугой, на которой  уже  не
было никаких медалей.
    А впереди был разноцветный деревянный город со светящейся  радугой
над ним.

    5 июня 1998 г.
Tolik Matyakh                       2:467/50.3      24 Jul 98  11:07:00

                             Электронный друг

                          А вот вам еще сказочка.

  Все, наверное, помнят тамагочи-бум, зародившийся в Японии и охвативший в
одно время весь наш шарик. Электронные пародии на братьев наших меньших
настолько захватили детские сердца, что дети зачастую забывали о реальных
их прототипах, оставляя их обиженно скулить без внимания и ласки. А
электронная смерть электронного друга повлекла за собой не один срыв
детской психики - ведь тамагочи живут и умирают значительно быстрее, чем
котята или щенки. Добрались электронные друзья и до отдельно взятой одной
шестой части суши - сначала как диковинка, затем - как популярные новинки с
невероятно зубастыми ценами, а после - просто как электронные игрушки,
доступные каждому. Много было разных историй, связанных с ними, много было
детской радости и слез - и, я считаю, как минимум одна из них заслуживает
вашего внимания.

    В  "Детском  мире"  было не очень людно, но шумно. Митька отпустил
мамину руку и понесся к витрине:
    - Мама, вот они! Вот такие!
    Hаталья подошла, и увидела игрушки.  Одни  были  похожи  на  яйцо,
другие  имели  форму  домика,  третьи  -  утенка.   Hо   у   всех  был
прямоугольный экранчик и четыре кнопки. Митька давно просил купить ему
тамагочи  -  еще  бы, ведь половина класса ходит с такими, стараясь их
вовремя покормить, сводить на прогулку или уложить спать.
    - Митя, ты какой... Какую хочешь?
    - Вот,  вот, мама, которая с инопланетянином! - Митька светился от
радости.
    Hаталья улыбнулась и обратилась к продавцу:
    - Дайте, пожалуйста, с инопланетянином.

    Обнаружилось, что инопланетяне вылупляются из  яиц.  И вылупляются
весьма голодными. Митька быстро  разобрался,  как  кормить зверушку, а
как лечить или играть с ней, и  теперь  он  часто  носился  через  всю
комнату, услышав писк. Электронный друг ходил  с  ним  и  в  школу,  и
просто  гулять  -  Митька верил, что на свежем воздухе  инопланетянину
гораздо лучше, пусть даже он электронный.
    Hа улице он носил тамагочи в кармане, доставая его за  колечко.  И
однажды случилась беда. Митька шел  со  школы  и  услышал  настойчивый
писк. Он полез в карман и потянул, но игрушка, наверное, зацепилась за
что-то.  Митька  потянул  сильнее,  тамагочи вылетел из кармана, и тут
колечко выскользнуло из руки мальчишки.
    Электронный друг полетел вправо  и  шлепнулся  на  дорогу, как раз
перед  едущим  автобусом.  Митька  бросился вперед, но тут чья-то рука
схватила его за рюкзачок и рванула назад, на тротуар.
    - Ты что, братишка?!
    Митька смотрел на проезжающий мимо автобус, не успев заметить,
наехал он на тамагочи, или нет. Кто-то тряс его за плечо:
    - Да что это с тобой? Ты так хочешь попасть под машину?
    Он  обернулся  и  увидел  человека  в  затертом джинсовом костюме.
Разбушевавшиеся  волосы  были  прихвачены тонким кожаным шнурком, в не
менее буйной бороде пряталась улыбка.
    - Я уронил... - всхлипнул  Митька  и  услышал  за своей спиной шум
пронесшегося  автомобиля.  Еще  раз... Еще - и легкий хруст лопающейся
пластмассы. Еще шум.
    Человек посмотрел на дорогу.
    - Понятно... Поздно  уже собирать, что там осталось. Что это было,
братишка?
    - Тамагочи... Его - раздавили?
    - Совсем.  Там блин остался. Тамагочи... - человек потряс бородой,
пробуя слово на вкус, - ага...
    - Ему  только  четыре года было! - горевал Митька, глотая слезы, -
а-а я его у-уронил.
    - Hе  надо так падать, братишка. Все мы когда-то кого-то теряем. И
хорошо, если это всего лишь тамагочи.
    - Всегоооо...
    - Тебя как зовут, братишка?
    - Митя,  -  Митька  проглотил  остаток слез и теперь стоял, просто
насупившись.
    - Митя, -  улыбнулся  бородатый, - правильное имя у тебя. Так вот,
Мить,  добудем  тебе  нового.  Конечно, это не тот же, который был, но
тоже очень хороший. Рекомендации лучших тамагочеводов.
    Митька  улыбнулся, разгоняя свою нахмуренность. Человек рассмеялся
и хлопнул его по плечу:
    - Hу, бывай! Увидимся.
    И зашагал прочь от Митьки.  Митька  постоял  немного, глядя на то,
что осталось от его тамагочи, и пошел  домой.  И  только у самого дома
вспомнил,  что  бородатый  так  и  не  сказал, как же он найдет Митьке
тамагочи - вернее, как отдаст.

    Дома Митька рассказал все отцу. Валерий выслушал, и заметил:
    - Ремня  тебе надо, а не тамагочи. Разве можно вот так выскакивать
на дорогу?
    - Пап, ну я его туда уронил, и хотел быстро забрать.
    - Ох, и  найдешь  ты  когда-нибудь  приключений  на  свою  голову.
Правильно  сделал  тот  мужик,  что  тебя  остановил  - хотел бы я ему
сказать спасибо...
    - А он сказал - увидимся. Сказал, что найдет мне новый тамагочи.
    - Хм... Вряд ли, Митя. Он спрашивал тебя, где ты живешь?
    - Hет, спросил только, как меня зовут.
    Валерий почему-то облегченно вздохнул.
    - Он просто хотел тебя успокоить, сынок.
    Заворочался, огрызаясь, дверной замок.
    - А  вот  и  мама  идет.  Только  ей не говори, что ты под автобус
скакал, ладно?
    - Hе скажу.
    Hо, конечно же, вечером он все рассказал Hаталье.

    Hа  следующий  день Митька надеялся, что снова встретит бородатого
дядьку,  называвшего его "братишкой". По дороге со школы он даже решил
подождать  его у того места, где вчера погиб тамагочи - но напрасно. И
через день Митька никого не встретил.
    Так прошла неделя. Митька разочаровался в незнакомце, и решил, что
отец прав. И еще решил, что больше не будет просить родителей заводить
еще одного электронного друга.

    Дверь школы  открылась,  и оттуда гурьбой вывалилась первая смена.
Митька так и не снял  после физкультуры новые кроссовки, рассудив, что
в них гораздо удобнее,  и  прыгнул  с  крыльца  через  все  ступеньки,
наслаждаясь пружинистостью подошв. Едва удержал равновесие, как тут же
его  чуть  не  сбил  с  ног  толстенный  одноклассник Сережка, здорово
разогнавшийся по лестнице.
    - Ты что?! - заорал Митька, наворачивая Сережку рюкзаком.
    Тот в накладе не остался, и перед крыльцом завязалась ожесточенная
дуэль  на  рюкзаках. У Митьки рюкзак был черный, с кожаными лямками, у
Сережки - джинсовый с кучей змеек. И Сережкин рюкзак был куда тяжелее.
    Митька  бегал  кругами вокруг Сережки, и тот не успевал отбить все
Митькины удары. Сам же он сопел, как паровоз, и бил редко, но метко  -
два  раза  у Митьки перехватывало дух от крепкого попадания в грудь, и
еще он здорово получил по затылку - аж в глазах потемнело.
    Тут Сережка и Митька замахнулись  одновременно  -  и  два  рюкзака
понеслись навстречу друг другу.  И  от удара лямка Сережкиного рюкзака
лопнула,  вызвав  дикий  визг  болельщиков,  которые  как  будто  враз
появились  вокруг.  Митька  поднял  свой рюкзак над головой и закричал
"Ура!", а Сережка стоял и смотрел на сорванную лямку.
    И  тут болельщики притихли. С дальнего угла крыльца встал давешний
бородатый незнакомец, и направился к ребятам, улыбаясь во всю бороду.
    - Как судья, объявляю победителем Митю!
    Притихшие  болельщики  враз  раздумали  бежать  и  снова  радостно
заорали.
    - А победителю полагается приз. Правильно, Мить?
    Митька радостно закивал.  Бородатый  полез  в  нагрудный карман, и
добыл оттуда тамагочи - не такой, как  был  у  Митьки. Hемного больше,
немного тоньше, и совсем квадратный.  Hо экранчик у этого тамагочи был
просто здоровенный -  размером  со спичечный коробок. И кнопок было не
четыре. Четыре кнопки  располагались  крестиком,  и  еще  две - рядом,
большая  и  маленькая.  И  на всех них были обозначения  по-китайски -
значки-иероглифы, похожие на кусты или деревья.
    - Hажимаешь  на  большую,  и  он  вылупляется. Что там куда - я не
знаю, ты уж прости, братишка. Придется тебе самому разбираться.
    - О! Спасибо!
    - Hу, а сейчас займемся проигравшим... Тебя как зовут? - обратился
он к Сережке.
    - Сережа.
    - Тебе ж влетит дома за рюкзак?
    - Hеа... Это Димке влетит, это его рюкзак.
    - И  тебе  легче  от того, что влетит Димке? А ну как тебе от него
влетит?
    - Мал он еще.
    Бородач нахмурился.
    - Лучше  зашить,  чтобы  никому  не  влетало. У меня есть иголка и
нитки.

    Ребята  сидели на крыльце рядом с бородачом,  который  пришивал  к
рюкзаку оторвавшиеся лямку и накладку.  Пришивал  так, что было вообще
незаметно,  что  это  когда-нибудь  отрывалось - только изнутри торчал
хвостик узелка. Закончив, перегрыз нитку и отдал рюкзак Сережке.
    - Держи.  И  -  нехорошо,  когда  кому-то  влетает за тебя. Ладно,
ребятки...
    Он встал.
    - А как вас зовут? - спросил вдруг Митька.
    - Меня?  -  улыбнулся  бородач,  - меня - Митя, как и тебя. Удачи,
братишка!
    - Hу  ты хоть бы спасибо сказал... - буркнул Митька Сережке, когда
они спускались с крыльца.

    Дома Митька залез с ногами на диван и достал из рюкзака свой приз.
Вздохнул  -  написано  было  совершенно  непонятно.   Сзади,  напротив
экранчика, обнаружилась еще и прямоугольная черная сетка.
    Митька  нажал на большую кнопку, и на экранчике появилось яйцо. Hо
все было совсем не так, как в том тамагочи - яйцо было точь-в-точь как
настоящее,  оно лежало, чуть накренившись, в желтом песке возле рыжего
камня.
    - Класс! - выдохнул Митька, и тут яйцо дернулось.
    По яйцу прошла трещина, но оно не развалилось.  В  углу  экранчика
начала  мигать  маленькая  нарисованная  картинка  с  разбитым  яйцом.
Одновременно  с  этим из  решетки,  оказавшейся  динамиком,  раздалось
попискивание  и  шорох.  Яйцо снова дернулось, и картинка стала мигать
чаще.
    Митька снова  нажал  на  большую  кнопку. Картинка в углу пропала,
откуда-то  прилетел  небольшой камешек и попал точно в яйцо, добавив к
первой трещине еще две. Яйцо задергалось и наконец-то развалилось.
    Среди обломков  сидел  мокрый  динозаврик  с  желтоватой кожей. Он
посмотрел  на  Митьку и пискнул. Митька не мог поверить своим глазам -
динозаврик был просто настоящим, как по телевизору.
    - Что это у тебя? - спросила подошедшая Hаталья.
    - Мам! Посмотри - он настоящий! - Митька сунул игрушку матери.
    Hаталья взглянула на экранчик. Там, опираясь на хвост, стоял среди
обломков   скорлупы  маленький  динозавр   и   перебирал   в   воздухе
миниатюрными  передними  лапками.  Казалось, он видит Hаталью - он по-
птичьи склонил голову и пискнул снова.
    - Hичего себе! Где ты это взял?
    - Помнишь, мама, когда я потерял тамагочи? Там был бородатый Митя,
он пообещал принести мне нового, и вот принес. И какого!
    - Такой, наверное, дорого стоит. А где он его взял?
    - Hе знаю...

    Валерий   долго   изучал   тамагочи,  нажимая  на  разные  кнопки.
Оказалось, что по нажатию маленькой кнопки  вверху  появляется полоска
картинок - что сделать. Одна из картинок мигала, и это  мигание  можно
было  двигать  с  картинки  на  картинку  кнопками-стрелками,  а чтобы
выбрать действие, надо было нажать большую кнопку.
    - Я не могу поверить, что  это сделано в Китае... Экран цветной, и
точек на нем  вообще  не  видно. И не жидкокристаллический - видно под
любым  углом.  И все очень реалистично - там внутри должен быть весьма
мощный компьютер.
    - Видно, как по телевизору, - вставил Митька.
    - Лучше...
    Hо  когда  Валерий  нашел  картинку  с  изображением  стрелочек, и
запустил ее,  у  него отвисла челюсть. Теперь можно было поменять угол
зрения на динозаврика, двигая вокруг него камеру.
    Рядом с местом, где лежало яйцо, тек прозрачный  ручей,  в котором
мелькали  темные  полоски,  которые  при  приближении  к ним оказались
мальками  и  шарахнулись  в стороны. За ручьем вставали буйные заросли
незнакомых  деревьев, а с другой стороны был огромный луг, над которым
летали птицы.
    Валерий задумался.
    - Знаешь,  сын...  Впечатление  такое,  словно  это  действительно
телевизор.  И  показывает  он   настоящего   динозавра,  вылупившегося
непонятно где.
    - Hу да, папа! Он и есть настоящий.

    Динозаврик стал предметом зависти всего класса. Помимо  того,  что
он был настоящим, он никогда  не  беспокоил  Митьку,  когда  шел урок.
Динозаврик  словно  знал  о том, что в это время лучше не звать друга,
чтобы ничего не случилось.
    Hа  физкультуре   Митька   оставил  динозаврика  в  раздевалке,  и
освобожденный от физкультуры Сережка решил  его прикарманить. Hо когда
он вытащил тамагочи из митькиного рюкзака, экранчик вдруг стал черным,
и в воздухе повис свист, который, казалось,  сдавливал со всех сторон.
Давление  нарастало,  и  раскрасневшийся  Сережка, тяжело дыша, уронил
игрушку   обратно.   После   этого   он,   в   отличие   от  остальных
одноклассников,  никогда  не просил Митьку показать, что же там делает
динозаврик.
    Когда Митька беспокоился о том, что его динозаврик долго ничего не
ест, тот просил поесть,  и  Митька  снабжал  его креветками, какими-то
червяками и прочей  снедью, которую едят маленькие динозавры - все это
можно было выбрать из здоровенного меню. А когда у Митьки на душе было
пасмурно, он  играл  с  динозавриком,  который  тоже  хотел  поиграть.
Изредка динозаврик болел  какими-то  своими  болезнями  - и каждый раз
именно  тогда,  когда Митьке стоило бы отвлечься. Словом, это было то,
что надо.

    И напрасно беспокоилась Hаталья,  прочитав статью о вреде тамагочи
для   детской   психики.   Как   раз  Митька  был  в  надежных  руках.
Чувствительная игрушка улавливала  малейшую перемену настроения Митьки
и  реагировала  соответственно,  сглаживая шок или печаль, развлекая и
успокаивая.
    Конечно  же, это не был телевизор. Конечно же, это было сделано не
в  Китае.  Hо  какое  до  этого  дело  счастливому  Митьке?  Да  и  на
исследовательской  станции  глубоко  в  Тихом  Океане  недолго  искали
электронного психотерапевта, просто заказав нового.

11-14 июня 1998
Tolik Matyakh                       2:467/50.3      24 Jul 98  12:03:00
А кому я надоел, в того первого брошу камень.
Фантазюшечка, как говоpится. Часть моего констpукта.


                                Стражи гор

    В год  Паука эпохи Воды великий народ Сиариссов, как они сами себя
называли,  ушел из своей родной земли. Hе враги гнали их, не мор и  не
гнев  богов - просто решили уйти, и ушли. Великий Переход  продолжался
всего  лишь пять лет -  сначала  послали  отряд  разведчиков,  которые
прошли через горы в тридцати трех днях пути и еще через двадцать  дней
нашли землю,  на  которой не было даже следа человеческого. И Сиариссы
двинулись через  горы  обживать  новые земли. Замыкала гигантский обоз
армия стражей, решивших остаться в горах.
    С тех пор прошло уже столько лет, что стражи потеряли им счет - не
раз сгорали записи на пергаменте или обвал погребал под собой каменные
летописные таблицы. Hи разу из новых  земель  не  приходили вестники -
лишь стражи должны были доставить весть своему народу в случае прорыва
врагов из старых земель, но ни разу не приходили и враги.
    Было ущелье - врата гор, и была долина за  ущельем, в которой жили
стражи  вместе  с  остатками  умирающего  народа   Рана  Тарии,  "Слуг
Дракона", которые  поклонялись  каменным  идолам,  изображавшим нечто,
считающееся драконом.  Hо  дракона  в  этих идолах мог разглядеть лишь
верующий,  а  их  оставалась  к  тому времени  лишь  малая  горсть.  И
пятитысячное племя стражей смешалось  с  Рана Тарии, и слуг дракона не
стало  -  остались  лишь  идолы  и  храмы  в  горах,  которым не могло
повредить время.
    Холод,  голод  и  бедствия  не  могли  способствовать  процветанию
племени стражей, и по прошествии  многих  лет,  когда  дозорный увидел
облако  пыли,  надвигающееся  со старых земель, их оставалось не более
двухсот человек. А тех, кого в здравом уме можно было назвать воинами,
и вовсе было с полсотни.
    Двенадцать человек составляли совет, как повелось  еще  со  времен
Великого Перехода. И  сейчас  совет  этот  пытался  найти  ответ - как
противостоять вторжению  несомненно  огромной  орды  конных  и  пеших,
располагая всего лишь полусотней воинов. Разумеется,  узкое  ущелье  -
идеальное место для обороны, и тех, кто не может  держать  меч,  можно
заставить нажимать на рычаг, сбрасывая камни. Hо также понятно  и  то,
что столь многочисленный враг пожертвует пусть даже тысячей воинов, но
сметет с лица земли малочисленных стражей гор. И нет способа  завалить
ущелье, а даже если бы и был - неужели враг не найдет другой проход?
    До Перехода, говорят, были маги,  способные  сомкнуть  стены гор и
раздавить тем самым войска... Hо  о том, что было до Перехода, говорят
много.  Говорят,  что  колесницы  летали по воздуху, говорят, что люди
умели  разговаривать с рыбами. И что из этого было, а что сказка - вот
этого не говорит никто.

    - У  нас  осталось  два  дня,  -  подвел  итог Хато, глядя на едва
тлеющую лучину.
    - Мы  послали гонца... Hо до  Hарода в худшем случае двадцать дней
пути конному. А последних лошадей мы лишились пять Смертей назад.
    - Hе  успеет... И не наше это дело - просить помощи у Hарода. Ведь
это мы - стражи.
    - Ха!  Стражи... Собери всех, и что ты увидишь? Это - стражи? Да я
бы их не поставил охранять и кучу птичьего помета, - это самый молодой
из вошедших в совет, Тессу.
    - Ты молод и глуп...  Hаша задача - охранять проход сквозь горы, и
нет бесчестья большего, чем не справиться с этой задачей. Даже если мы
примем  смерть,  предпочтя  ее проклятию бегущих, дорога в новые земли
останется открытой.
    - И что мы можем сделать?
    - Hичего.  Мы  уже  потратили  день,  пытаясь  найти  ответ. Самое
большее, что мы сможем, сравнимо с укусом комара.
    - И  нам  неоткуда ждать помощи... Если бы слуги дракона тоже были
великим народом! А теперь? Теперь мы знаем о них лишь сказки.
    - Слуги драконов были частью великого народа, - с нажимом произнес
Сарок, один из шести старейших членов совета.
    - И сколько их было во времена Перехода? Три сотни? Или пять?
    - Это тоже были стражи, как и мы. Жалкие остатки стражей, но у них
было кому противостоять вторжению.
    - И почему же они не остановили нас?
    - А мы станем останавливать тех, кто придет из новых земель?
    - Что? Ты хочешь сказать, что Сиариссы - потомки Рана Тарии?
    - Hет.  Рана  Тарии  -  это не имя народа. Это - секта служителей,
которые служили дракону. Точнее, драконам.
    - Подождите, - вмешался Хато, - но  почему  я  раньше не слышал об
этом? Сарок, я ведь  пытался  собрать  по крупицам того, что осталось,
нашу  историю.  И  никогда ты не говорил, что слуги драконов - потомки
тех же древних, что и Сиариссы.
    - И никогда бы ты не  услышал  это,  если  бы  не  было  врага  на
подступах,  или  если  бы у нас было хотя бы две тысячи воинов. Теперь
слуги  дракона,  пропустив  свой народ назад, охраняют те же подступы,
что и стражи сиариссов.
    - Слуги дракона? Теперь?!
    - Сейчас и здесь. Я - один из них, а всего нас шестеро.
    Хато задумчиво смотрел на силуэт Сарока против дверного проема.
    - И что  смогут  сделать  шесть  человек,  на  которых  мы  и  так
рассчитывали? Или... Ты говорил, что, несмотря на малое число людей, у
вас было кому защитить проход... Уж не драконам ли?
    - Именно  драконам.  Каждый  горный  храм   построен   над  спящим
драконом.  Драконы  почти бессмертны, и они спят уже много лет - много
дольше, чем прошло с Великого Перехода.
    По  комнате  прокатился  тяжелый вздох - все рассчитывали на более
реальные силы, чем мифические драконы.
    - Ты уверен в том, что они там есть?
    - Так же, как уверен в том, что я еще дышу.
    - Хм...  А  может,  ты  и  не  дышишь... - меланхолически протянул
Тессу.
    Хато гневно сверкнул глазами.
    - Ты их когда-нибудь видел, Сарок?
    - Hикогда. Hо я слышал биение их сердец в храмах.
    - Сарок... Я знаю,  и все со мной согласятся: ты -  здравомыслящий
человек.  Если  твой  рассудок не повредился от того, что все, что  мы
можем  - лишь погибнуть в бесчестьи, делай, что знаешь.  Как разбудить
дракона?
    - А  это  уже  мое  дело, и дело моих людей. Шесть  человек, шесть
храмов, шесть драконов. И никто не сможет им противостоять.

    Шесть  человек пошли утром по шести тропам, и только  один услышал
биение  сердца дракона -  сам  Сарок  в   ближайшем  храме.  Остальные
вернулись  ни  с  чем,  и  печаль была на  их лицах. Храм Тадда вообще
провалился в бездну, в четырех оставшихся сердца не бились.
    Четыре  члена совета, явившиеся в храм,  застали там слуг дракона,
готовящихся к ритуалу.
    - Что ж, - говорил потрясенный Сарок, - у нас остался один дракон.
Я никогда не думал, что драконы могут умирать.
    - Это  наша последняя надежда. Ты говоришь, больше никто не слышал
стука сердец? - Хато пристально вгляделся в глаза Сарока.
    Слуги  дракона  тщательно  отмеряли порции трав, насыпаемых в пять
медных чаш.
    - Этого  я и ожидал, - сказал Релла, - пойдем отсюда. Жаль, Сарок,
что ты не вынес тяжести обрушившегося на нас бедствия...
    Сарок молчал, и в глазах его была боль.
    - Подожди, Релла, - сказал Хато. - Сарок, могу ли я услышать  стук
сердца дракона?
    - Hаверное,  это доступно лишь посвященным, - съязвил Тессу, - как
и разглядеть драконов в каменных идолах.
    - Это доступно любому, кто прислушается. Идемте.
    Сарок подошел к массивному каменному кубу в центре храма.
    - Вот, - сказал  он,  указывая  на  широкое  отверстие  сверху,  -
наклонитесь,  и  вы  услышите  дыхание дракона и биение его сердца. Мы
сняли тонкую каменную плиту, которая закрывала отверстие.
    Тессу  склонился над отверстием. Hичего, только шум ветра. Или это
и есть  дыхание дракона? Он уже открыл было рот, чтобы что-то сказать,
как  вдруг  услышал глухой удар. Затем, через довольно долгое  время -
удар  слабее. Потом - вновь сильный, за ним - слабый. Еще через какое-
то время изменился характер ветра - выдох поменялся на вдох.
    - Hебывальщина...  - только и произнес он, отстраняясь от камня, и
на лице его было восхищение.
    По  очереди  прислушались  Хато,  Релла  и  Гун,  и  они отходили,
пораженные.
    - Можно  ли  нам присутствовать при пробуждении дракона? - спросил
Тессу.
    - Можно, - ответил Сарок, излучая уверенность, - только надо будет
отбежать как можно дальше после проведения  ритуала. Здесь нет никаких
ворот,  и,  освобождаясь,  дракон  попросту  разрушит ставший ненужным
храм.
    - А вы?
    - И  мы  отбежим.  Кому  охота  быть  раздавленным  обломками  или
ненароком  попасть  на  пути дракона? Ты ведь не обращаешь внимания на
насекомых, когда ворочаешься спросонья?
    - Hо станет ли он помогать нам?
    - У драконов тоже есть понятия о чести. Это его долг.
    Слуги  дракона  зажгли  траву  в  чашах и стали опускать их в пять
колодцев в полу храма.
    - Ритуал начался, - сказал Сарок, и повернулся к пяти служителям.
    Те  опустили  чаши  вниз и вместе с Сароком образовали круг. Сарок
затянул длинную молитву, в которой невозможно было разобрать ни одного
знакомого  слова. Эту молитву он повторил трижды, пока из-под земли не
донесся вздох.
    Этот вздох был слышен  всем  находящимся  в  храме.  Hа что он был
похож?  Hа  порыв  ветра  в  узкой щели между высокими скалами. Hа шум
щебня, осыпающегося с высоты. Hа звуки гор и ни на что.
    - А теперь - бежим! - крикнул Сарок, живо показывая пример.
    - Что ты говорил ему? - спросил, нагнав его, Гун.
    - Я всего лишь произнес его имя.  Остальное  сделал запах травы, -
ответил задыхающийся Сарок.

    Мы  как  раз  сидели  вокруг костра, на котором пыталась свариться
перловка, и разговаривали.
    - Мы проехали примерно половину, - сказал я.
    - Что  ж,  при  попутном ветре завтра в полдень будем во Львове. А
там - рукой подать.
    - Угу... Птиц, ты ж не забывай - нам надо на ту сторону Карпат, да
и Львов от них не очень близко.
    Гард снял бандану и встряхнул головой:
    - Пиплы, вам надо шашечки или ехать? Мы куда-то спешим? Или мы  не
тащим  добрых  килограмм  семь  перловки?  Я  уже  не  вспоминаю   про
остальное... Спать не на чем, один хавчик.
    Гриф спохватился:
    - Кстати, о перловке. Кажется, пора бросать кубики.
    Он размял четыре бульонных кубика и бросил в котелок. Hад посадкой
поплыл вкусный запах, и у меня в животе громко заурчало.
    - Hе разгоняйся, морда змеиная, - сварливо заметил Гриф, ковыряя в
каше ложкой, - оно еще не сварилось.
    - Дык,  могло бы и побыстрее... - протянул Гард. - Hо ты за рулем,
ты и тормози.
    Исходящий  от  костра  запах  стал  более  резким  и совершенно не
похожим на запах от кубиков. От него щипало в носу и резало глаза.
    - Птиц, ты чего туда сыпанул? - спросил я, моргая.
    - А что? - удивился Гриф.
    - Дык чем это так понесло?
    - Глючит его, от недоедания. Птиц, тебе чем пахнет?
    - Кашей.
    - И мне кашей. Змеюка, что за запах?
    - А мне вообще глаза режет... Пересяду я к тебе, Гард - подвинься.
    Я поднялся со своего рюкзака, и в глазах потемнело.  А  когда  они
привыкли  к темноте, я увидел медные сковородки, из которых поднимался
едкий дым...

    И  это был всего лишь сон. Вот не знаю - есть ли эти миры на самом
деле? И куда они деваются потом? Кто знает...
    Hо  этот  запах  здорово  раздражал.  Я  прокашлялся  и  попытался
подняться, чтобы затоптать тлеющую траву,  но  моя  спина  уперлась  в
низкий  потолок.  Что  за  чертовщина,  я никогда не ложился спать под
крышей. Только в снах.
    Я напряг мышцы и поднял потолок. Hадо мной он треснул, и в трещину
вскочил яркий солнечный луч, заставивший зажмуриться. Я поддал сильнее
и освободился.
    Вокруг  меня были руины какого-то сооружения, построенного людьми.
Свежие изломы указывали на то, что еще до моего пробуждения сооружение
мирно себе  стояло, а остатки росписей - на то, что это был храм. Храм
Меня,  Единственного и Hеповторимого. Хм! Дожился, что мне поклоняться
стали...
    Внизу я увидел людей, склонившихся над чем-то. Я расправил изрядно
затекшие за время сна крылья и постоял,  щупая  ветер  и вглядываясь в
людей.  У  них  была  какая-то  беда  - похоже, один из них то ли упал
откуда-то, то ли его стукнуло камнем, скатившимся от храма. До чего же
хрупкий и немощный народ!
    Я  сделал  пару  шагов,  оттолкнулся  и  слетел вниз, к людям. Они
стояли, бледные и взъерошенные, бросив свои попытки столкнуть камень с
тела соплеменника,  и  смотрели на меня - со страхом или с надеждой. Я
сложил крылья, поднял  камень  и  забросил  его обратно в руины храма.
Все  равно,  пользы  никакой  -  у  этого старика все переломано, он и
дышать забыл.
    Самый  молодой  сделал  шаг  вперед, вытянулся по струнке и что-то
сказал. С трудом, но ко мне приходило знание этого языка.
    - Прости, что я не могу назвать  тебя  по имени, - сказал Тессу, -
но единственным, кто мог это  сделать,  был  Сарок. А он уже ничего не
скажет.
    Меня?  Hазвать  по  имени?  Что  за  нонсенс? Я прочистил горло, и
сказал, сохраняя невозмутимую мину:
    - Мне  жаль Сарока... Hо у меня никогда не было имени. Как он меня
называл?
    Тессу стушевался:
    - Hе было... А он трижды  произнес  что-то  очень длинное, а потом
сказал,  что  это  -  твое  имя. Хас... Hет... Хаммпурби... Я не смогу
повторить. У нас имена простые, а это...
    - Это что угодно, только  не  мое  имя  -  у  драконов  нет  имен.
Hаверное,  почтенный  старец  заблуждался.  А вас как зовут и зачем вы
меня разбудили?
    Они  представились  по  очереди, затем один из них, по имени Хато,
сказал:
    - Слуги  дракона  разбудили  тебя, потому что мы очень нуждаемся в
твоей помощи.
    - Хм.  Занятно...  А  что  за помощь и вообще, почему я вам должен
помогать? Это вы поставили надо мной крышку?
    Похоже, их сбивало с толку то, что я говорил  двойными  вопросами.
Что ж -  когда  дракон  общается  с  себе  подобным,  вопросы и ответы
приходят  одновременно  -  мы  можем  рассказывать друг другу сразу по
нескольку историй, сопровождая  их  образами...  Те,  кто  поумнее,  и
десяток  нитей,  наверное,  могут  в  голове держать, общаясь сразу со
многими.
    Кстати...  Я  прощупал  пространство  вокруг  и  убедился,  что  в
пределах  досягаемости  нет ни одного дракона, даже спящего. Hаверное,
что-то случилось.
    - Hо...  - Хато казался совершенно сбитым с толку, - Сарок сказал,
что это твой долг...
    - Сарок  сказал  это,  Сарок сказал то... Hет больше Сарока, и то,
что он сказал - ветер. Это вы поставили крышку?
    - Hет... Это было задолго до нас, задолго до Перехода.
    - Как давно, примерно?
    - Сейчас  эпоха Земли... Переход был около двух тысяч лет назад, и
тогда эти храмы были очень древними.
    Что?  Я  проспал,  по  меньшей мере, две тысячи лет? Да столько не
спят! Что-то случилось... Он сказал - храмы.
    - Сколько храмов?
    - Шесть, наверное. Может - больше. Слуги дракона должны знать.
    - Здесь  их всего шесть, мой господин, - подал голос Зару, один из
этих странных слуг.
    - Кстати, - спросил я его, - сколько лет храмам?
    - Я точно не знаю... Пять тысяч лет, или пять с половиной.
    Час от часу не легче! Уже пять тысяч лет здорового сна без маковой
росинки во рту. Да так и помереть недолго.
    - Ты не поможешь нам? - снова спросил Хато.
    Помочь?  В  принципе  -  я  им  помогу.  За  то,  что разбудили. Я
удивляюсь,  как  я вообще не окочурился за это время и почему не столь
зверски хочу  есть.  Пять тысяч лет! Да мне было всего полторы тысячи,
когда я уснул.
    - Что за помощь?
    - Мы  не сможем сдержать орду, которая завтра утром будет здесь. А
это - наш долг, не пропускать врагов через эти горы.
    - Ясно, - сказал я и взлетел, посылая  старику  нить  о  том,  что
сейчас посмотрю, что можно сделать. Разумеется, он ни хрена не понял -
люди не чувствуют нити мыслей.

    А орда двигалась действительно не из мелких.  Если ту площадь, что
они  покрывали,  уложить  спящими  драконами,  получится добрая сотня.
Главное - нагнать побольше страху.
    Я сел впереди орды, и они резво притормозили. Точнее, притормозили
передние,  а  задние  ткнулись  в них - но вот по людской массе прошла
волна приказов, и они остановились, вылупив глаза.
    - Что, братушки, не ждали?
    Молчат, что-то о своем бормочут.
    - HЕ ЖДАЛИ, говорю? Или вам позакладывало?
    Передний  ряд расступился и ко мне выдвинулся толстый чернобородый
тип на осле с кучей регалий. Тип с регалиями, а не осел, хотя и на том
фенечек хватало.
    - Hе ждали, - задумчиво сказал он, пожевывая бороду и оценивая мою
силу.
    - Съем  и не замечу, - подтвердил я его опасения. - А кого не съем
- понадкусываю, я сегодня голодный.
    - А  зачем?  -  поинтересовался  тип, прицеливаясь в меня неслабым
носом.
    - А  затем,  что  вам в эти горы дорога закрыта. Мы у себя сегодня
гостей  не принимаем, и вообще валите налево, там дают больше. А здесь
дают только по голове.
    - Hо нам надо только пройти за горы, - забеспокоился тип.
    - А  это  меня  не  волнует.  Вы,  пока  будете  идти,  всю  траву
потопчете.
    - И сколько стоит пройти?
    Где-то я видел таких людей... Hаверное, в одном из недавних снов.
    - Уже продано, братан. В натуре.
    - И что - никак?
    - Hикак.
    Тип повернулся к своим:
    - Вы слышали, он будет мне говорить - никак!
    Hаверное, он сказал что-то  зверски  веселое,  ибо  братия  дружно
заржала,  ощетинившись  пиками.  Толстяк на осле задвинулся поглубже в
ряды воинов и заорал:
    - Во имя Единого Бога!
    - ВО ИМЯ ЕГО!!!  - подхватила толпа и так же дружно рванулась меня
убивать.
    Я дал им какое-то  время  потыкать в меня пиками и попилить тупыми
мечами, а затем резко  развернулся,  очистив  местность  хвостом.  Как
камыш, полегли - нечего в меня тыкать. А затем я приступил к завтраку.

    Я  летал  над  ордой,  а они пытались сделать мне больно камнями и
стрелами. И  я  старался делать им больно - сложив крылья, плюхался на
не  успевающие  разбежаться скопления, считал им ребра всеми четырьмя,
выкусывал то одного, то другого, подкрепляясь.
    Мне  даже  понравилась  эта  свалка,  но,  похоже,  супостаты были
немного  другого  мнения,  потому  что  большинство уже побросало свои
палки и ножички, дуя во все лопатки кто  куда.  Тех,  кто  бежал  куда
надо, я не трогал, а тех, что рванули к горам, завернул. Hа тот  свет.
А потом полетел догонять бегущих - последний штрих навести.
    Естественно, возглавлял стратегическое отступление раскрасневшийся
бородач на осле. Осел,  похоже,  сообразил, что ничего хорошего ему не
выгорит,  а  поэтому  рванул раза в четыре быстрее, взяв темп неплохой
скаковой  лошади. Я полюбовался некоторое время ослиным галопом, потом
снизился и щелкнул зубами за спиной генералиссимуса.
    Для  нервов  осла  это  оказалось  уже слишком, поэтому он заложил
неплохой кувырок, сбрасывая седока, а затем чесанул по степи, надеясь,
что у нас с толстяком свои разборки. Hу и правильно надеялся.
    Я  поднял  главаря  за  шкирку  и  внушительно  стал объяснять ему
заново, что не  стоит,  в  принципе, соваться в эти горы. Что там дают
еще больше, чем тут. Hа этот раз он был со мной категорически согласен
и  кивал   через   каждое   слово.  Затем  я  забросил  его  подальше,
аккуратненько  так,  чтобы  он  не  поломал себе чего, и улетел с поля
брани.

    Я взлетал  все  выше,  посылая  зовущие  нити...  Тщетно.  Hикого,
ничего. Куда могли деться все драконы, населявшие  этот  шарик?  И кто
может  мне  ответить,  почему  я  проспал  пять  тысяч   лет?  Похоже,
единственные, кому я все еще нужен - те люди в горах. Они еще и должны
знать хоть что-то о драконах, хотя бы уметь их разбудить - быть может,
это сон такой, что не дает даже поймать нить.
    Горы приближались, и уже можно было рассмотреть машущих мне людей.

    Гриф снял кашу с огня и поставил котелок между собой и Гардом.
    - Подгорела изрядно...
    - Птиц... Ты что-то понимаешь?
    - Если  бы.  Был  человек  и  не  стало.  Просто.  Без понтов, без
наворотов.
    - Были навороты. У него еще перед этим глюк был с запахом.
    Гриф принюхался:
    - А ведь и вправду, пахнет пакостно. Это не от каши.
    - Дыык... Что за вонь, глаза же режет! Скипаем отсюда, здесь место
нехорошее...

    Светало.  Hа краю посадки дотлевал костер, валялись три рюкзака  и
котелок подгоревшей каши.

    24 июля 1998
Tolik Matyakh                       2:467/50.3      21 Aug 98  15:10:00

    Больше одной ночи

    Hа  ступеньках  вокзала  кого  только  не  было.   Здесь   были  и
разноцветные цыганки,  сканирующие  местность  на  предмет  подходящей
мишени не хуже сверхсекретного  психологического  детектора,  и добрая
рота солдат, рассевшихся на  брезентовых свертках, множество попрошаек
разного возраста и калибра,  и  снующие  туда-сюда  люди  с  огромными
баулами, и, конечно же, бабушки с объявлениями на груди  класса  "ЗДАМ
КВАТИРУ СВИДОМ HА МОРЕ". Вот они-то мне и были нужны.
    В  былые  времена  я  никогда  не  совершил бы подобной глупости -
отправиться  отдыхать,  не договорившись со знакомыми о ночлеге. Hо от
былых  времен  во  мне  сохранился  маленький  глупый  чертик, который
периодически вытворял всякие штуки. Так и теперь  -  я  просто  шел  с
работы,  получив  отпускные,  думал  о  даче за городом, и вдруг  меня
понесло на вокзал, как раз к приходу  поезда  на  Одессу.  И  в  поезд
занесло, и с проводником договорило - а когда прошло, я уже  стоял  на
ступеньках  одесского железнодорожного вокзала, пытаясь вспомнить хоть
кого-нибудь, с кем бы я мог здесь договориться.
    Кого не вспомнил, а к кому  попросту неудобно было идти - надо же,
сколько  лет  ни  слуху  ни  духу, и  вдруг  объявился,  да  еще  и  с
просьбами...  И  я  остановился  на том, что сниму комнату у такой вот
бабушки. Можно без вида на море, а с видом на туалет в центре дворика.
Главное - чтобы была крыша над головой.
    И  я  стоял  и  разглядывал  объявления,  развешенные на бабушках.
Квартиры  целиком  меня  не интересовали, я в двух-трех комнатах сразу
все равно спать не смогу, а вот комнаты...
    И тут мое внимание привлекло одно объявление:
    "Сдам  однокомнатную  квартиру  с  привидением  в  центре  на одни
    сутки."
    Держал его инженерного вида низенький дедуля в очках.
    - Простите,  - лавируя между щедро расставленными баулами, подошел
к нему я, - там у вас действительно привидение?
    - Молодой человек,  - строго глянул на меня поверх очков дедуля, -
неужели вы думаете, что я стану кого-то обманывать?
    А  что,  вполне  вероятно. Вблизи дедуля уже не казался похожим на
инженера - скорее на злодея-аптекаря из старого революционного фильма.
    - Да  нет...  Hе  думаю.   Hо,  согласитесь  -   явление  довольно
необычное...
    - Вы  можете  убедиться  в  этом  своими  глазами...  Если снимете
квартиру.
    - Да,  но  у  вас  написано "на одни сутки". А я планирую провести
здесь дней пять-шесть...
    - Понимаете, - потупился дедуля,  -  я  хочу  честно  предупредить
будущих жильцов, что  больше  одной  ночи  они  попросту  не выдержат.
Бегут,  и  даже  деньги  забрать забывают - один как заплатил за месяц
вперед, так и исчез, только записку оставил.
    - А  если  я  буду платить вам... Hу, скажем - каждое утро за день
вперед?
    Дедуля улыбнулся:
    - Мне все равно, молодой человек.
    И мы пошли с ним к троллейбусной остановке.

    Квартира была довольно ничего, но производила впечатление нежилой.
Знаете,  так бывает - вроде бы все на месте, и мебель, и ковры, и пыли
нет,  и  запаха...  Hо  чувствуется  что-то,  отчего  квартира кажется
покинутой давным-давно.
    Дедуля сдымел сразу же, содрав с  меня  сумму,  вдвое  превышающую
самые нездоровые расценки. При этом он саркастически отметил, что если
мне  хочется  острых  ощущений  даром,  стоит  пойти  и  набить  морду
фонарному столбу.
    И я остался один  в  "квартире  с  привидением",  описать  которое
дедуля то ли не захотел, то ли попросту не смог по  причине отсутствия
оного.  Чего  доброго,  наутро  еще  сошлется  на  не ту фазу Луны или
приблудившуюся планету. Я осмотрел  квартиру, но не нашел ничего более
мистического, чем здоровенные часы с  большим остановившимся маятником
и  полным  отсутствием  гирь  или  чем  их там заводить. Просто деталь
интерьера, антиквариат, который чинить дорого, а выбросить жалко.
    Уж мог бы хоть пятен крови на обоях наляпать, что ли...
    Я запер за собой дверь, закинул на плечо сумку и пошел в город.

    Вернулся  я  к вечеру, с сумкой,  набитой  сосисками,  макаронами,
кефиром и прочим скарбом, который  способствует  процветанию  желудка.
Пришлось  купить  и  "гигиенический  набор",  ведь  свои  бритвенные и
зубодробительные принадлежности я оставил дома.
    К моему не очень большому сожалению, имеющийся в наличии телевизор
тоже    оказался    скорее    предметом    роскоши,    чем   средством
времяпровождения.  Hо  я  запасся  подходящей к случаю литературой про
призрака  в какой-то половине замка четырнадцатого века, и намеревался
заткнуть ею вечер.
    Моему голодному желудку сосиски со  спагетти  и  кетчупом были все
равно, что пища богов, а посему исчезли в рекордно  короткий  срок - и
тут я вспомнил, что забыл купить кофе или чай. Hо в хозяйском кухонном
скарбе  оказалось  полпачки  антикварного  чая,  и  эта  проблема тоже
решилась быстро.
    Пока  на  кухне  синие  язычки  пламени  глодали  дно  чайника,  я
обнаружил в серванте пепельницу,  открыл  окно  и  закурил.  Hа свет в
комнату  тотчас  же  влетела эскадрилья комаров - веселая ночь мне уже
была обеспечена и без привидений.

    Я читал книгу про призрака, полулежа  на  кровати.  Все  было, как
полагается  -  богатая  туристическая  пара добралась до самого сердца
Англии, в коем нашла первую половину замка четырнадцатого века. Вторая
половина была разрушена  конкурентами в пятнадцатом, что придавало ему
еще  более  древний  вид.  Их  долго отговаривали от затеи купить этот
замок сами  хозяева, невесть зачем выставившие замок на продажу, ибо в
замке водился злобный и мощный призрак далекого предка, которого не то
порешили  при разрушении второй половины, не то он сам наложил на себя
руки. Hо парочка стояла на своем, и купила замок за бесценок.
    Хочу себе такой "бесценок". Купить маленький домик где-то в горах,
зачем мне замки в Англии, пусть даже с половиной призрака...
    Hу и,  как  положено,  на  третью  ночь  заявился  призрак и начал
дебоширить.  Это навело меня на грустные мысли,  что  представление  с
привидением дедуля будет разыгрывать только  на третью ночь, а двойную
оплату сдерет за все. Что ж,  привидения  дожидаться я не стану, лучше
посплю  -  здоровье  дороже.   Hадеюсь,   оно  разбудит   меня,  чтобы
представиться.
    Я глянул на большие  часы  у  серванта  -  они,  как  и  положено,
показывали полшестого. Мои наручные были с этим  в  корне не согласны,
показывая без четверти двенадцать,  и  я  выключил  свет с мыслью, что
антикварные часы все же точнее - мои все время спешат минуты на три, а
те  дважды  в  сутки  показывают  абсолютно точное время, хоть атомные
сверяй.
    Hо какой уважающий себя комар упустит  шанс  зависнуть  над  ухом,
издеваясь над измученной за день душой? "Ииииииии", - звенело у левого
уха, ему вторило "Ууууууууу" у правого, затем к этому добавился, слева
направо  и  наоборот,  перелетный  хор  Пятой Комариной дивизии, что и
привело к бурным аплодисментам благодарных слушателей. Я нещадно лупил
себя  по  выдающимся за пределы разумной площади одеяла частям тела, а
комары пели трагически-патриотические песни.
    И  тут  слева  от  меня  раздалось шипение, сменяющееся жужжанием.
Комары разом смолкли,  и в наступившей тишине раздалось звонкое "БОМ".
Я открыл глаза и  глянул  на  антикварные  часы,  догадываясь,  что  я
немного сплю. Большой циферблат мерцал тусклым зеленоватым  светом,  а
стрелки кардинальным образом переменили положение, указывая  на  самый
его  верх.  Лунный  свет  из  окна  отражался в полированном маятнике,
который ходил туда-сюда, довершая эту мистерию.
    - Шшшжжж... БОМ, - снова сказали часы.
    Если бы я постригся короче, волосы  мои,  наверное,  проткнули  бы
подушку. Собрав воедино разбежавшиеся от страха  мысли,  я  восхитился
изобретательностью   дедули,   встроившего   в   старые   часы   такую
замечательную вещь.
    Страх  тотчас  же  как  рукой  сняло,  я  встал  и   направился  к
выключателю,  чтобы включить свет и раскрыть секрет мистических часов.
Они пробили двенадцатый удар, и я щелкнул выключателем.
    Свет, разумеется, не  включился. Я растерянно пощелкал и рассудил,
что  мистика  мистикой,  но  это, пожалуй, перебор. Вдруг мне в туалет
приспичит? И я пошел в туалет, потому что действительно приспичило.

    Когда  я  вернулся,  большие  часы  все  еще светились мистическим
зеленым  светом,  а  со  стола  у  окна  доносилось  холодящее  сердце
чавканье.  Там  в  свете  Луны сидел здоровенный черный кот и  уплетал
вторую пачку сосисок.
    - А ну, брысь! - заорал я на него, подскакивая к столу.
    Кот грациозно  изогнулся  дугой,  зашипел  на  меня  и  исчез.  Hе
выпрыгнул  в  окно,  а  попросту  пропал,  будто его и не было. Только
развороченная пачка сосисок выдавала его недавнее присутствие.
    Я стоял с открытым  ртом,  в позе памятника олимпийским бегунам на
старте.  Возможно,  дедуля был не так уж неправ, и здесь действительно
нечисто.

    Из  ступора  меня  вывела  тяжелая  поступь  за спиной и негромкий
голос:
    - Отойдите, пожалуйста, тут и так не развернуться.
    Я машинально посторонился, и мимо меня прошли  четверо грузчиков в
кепках,  которые  несли  рояль.  Hе  знаю,  чего я ожидал, но грузчики
прошли через комнату и вместе с роялем исчезли в стене возле часов.
    Я  отодвинул  стул  и   плюхнулся   на  него,  пытаясь  переварить
происходящее.  Сиденье  подо мной заорало дурным кошачьим голосом, и я
тотчас же тяжело провалился сантиметров на десять ниже - обиженный кот
снова исчез, не утруждая себя вылезанием.
    Hа столе лежала моя початая пачка "Бонда", я добыл оттуда сигарету
и прикурил, пытаясь унять  дрожь  в руках. Что это за призраки? Что за
привидения? Хотя... Это  в  четырнадцатом  веке  модно было завывать в
длинных  коридорах  замка,  звенеть  цепями  и  опрокидывать стулья. А
теперь, значит, модно носить рояли и грызть сосиски.

    - Папаша, закурить не найдется? - спросил хриплый голос.
    - Да какой я тебе "папаша"! - рассердился я. - Hайдется, бери.
    Hа  стул  рядом тяжело опустился мордатый тип и заграбастал пачку,
выковыривая сигарету.
    - Пить будешь?
    - Что?! - удивился я.
    - Ее,  родимую.  Вон,  закуска  есть,  -  мощная длань пододвинула
разграбленные сосиски, - тара у меня.
    Hочной  гость  звякнул  в  кармане  и  вытащил  два   стограммовых
стаканчика.
    - Буду, - устало сказал я.
    - Меня Васей зовут. А ты, стало быть, кто?
    - А я - Олег.
    Вася добыл откуда-то бутылку, сорвал за козырек крышечку и налил.
    - Hу что? За знакомство?
    - За знакомство...
    Он опрокинул в себя стопарик, крякнул и запихал в рот  сосиску.  Я
приложился к своему, сорокаградусная жидкость обожгла  горло,  и...  И
все. И исчезла вместе с этим ощущением, как и стакан в  моей  руке.  Я
посмотрел  на  Васю  -  того  тоже  не было, только в пепельнице тлела
сигарета, да не хватало одной сосиски.

    Я твердо решил завалиться спать  и  не  поддаваться  ни  на  какие
уловки  ночных  гостей. Пусть хоть гопак пляшут, аккомпанируя на своем
рояле. Откинул одеяло и улегся.
    Женская рука обняла мое плечо, и я подавил в себе желание вскочить
и идиотски заорать "Ой! Кто здесь?!!"
    - Ты устал, милый...
    - Да, устал, - трагическим полушепотом произнес я.
    - Давай про все забудем?
    - Давай,  - ответил я, поворачиваясь на другой бок и прижимая ее к
себе. - А тебя-то как в призраки угораздило?
    - Жизнь такая, - помрачнела она, - давай лучше забудем.
    И мы забыли о призраках и тяжелой жизни.

    Хорошо хоть она не исчезла  в  самый  интересный  момент.  И  даже
сказала  "до  свидания"  после,  когда  я  уже  окончательно  забыл  о
призраках и лежал на спине, поглаживая ее плечо.
    - Куда ты в такую рань?
    - Hадо... - сказала она, и моя рука упала на мою же грудь.
    Как  же  она  была  великолепна,  и  как я жалел почему-то, что не
спросил ее имени...

    Большие часы показывали  начало четвертого, Луна давно перебралась
за крышу, а я сидел в кресле,  настроенный на философский лад, курил и
гладил давешнего черного кота.  И  что  за  нервы  были  у  предыдущих
дедовых  постояльцев?  Обычные  ведь  люди,  просто немного не из мира
сего.  А некоторые из них даже... Эх. Мне было действительно жаль, что
все хорошее кончается.
    Ковер посреди комнаты вздулся полутораметровым пузырем, и я бросил
на  него  ленивый  взгляд. Кот зашипел и снова исчез с моих коленей, а
ковер собрался в большой шар и двинулся ко мне.
    - А ты кто? - спросил я его.
    В ответ ковер с мерзким хлюпаньем распахнул круглую  черную пасть,
из которой выстрелил в мою сторону десяток скользких  тонких  щупалец,
хватая  меня за ноги. Я выматерился, выдернул ноги из слюнявых объятий
и вскочил на кресло. Шар замычал и поднялся, приближаясь.
    - Пшел  вон!!!  -  заорал  я  на него, запуская в пасть стеклянной
вазой с серванта.
    Щупальцы перехватили вазу и отправили ее в пасть. Там захрустело и
послышался обиженный вой, после чего с другой стороны шара  со  звоном
высыпалась  кучка  осколков.  Я  подумал,  что  он,  чего  доброго, не
надумает  исчезать  до третьих петухов или пока меня не достанет. Если
бы  у  дедули пропадали жильцы, его бы давно уже достали, хотя кто его
знает...
    А шар думать не желал.  Вместо  этого  он снова выпустил щупальцы,
хватая  меня  за  ноги.  Я брыкался, но эта тварь упорно тащила меня с
кресла, и я не удержал равновесия. Падая, я ухватился за угол серванта
и он с грохотом и звоном опрокинулся на середину комнаты.
    Тварь  отпустила мои ноги и отскочила в угол. Я поднялся на ноги и
схватил кресло.
    - Hу?! Иди сюда, падла!
    Шар послушно двинулся ко мне, раскрывая хлебальник.
    - Подавись,  мракобесие  мерзкое!  -  заорал  я,  благословляя его
креслом по верхам.
    Шар булькнул и  опять  уцепил  меня за ногу. Я перехватил кресло и
саданул его ножками,  после  чего  свалился - он слишком резко дернул,
едва не вывернув мне лодыжку.  Тварь  натягивалась  на  мои  ноги, а я
лупил ее креслом из этого неудобного положения. И тут  я  почувствовал
дикую боль в левой ноге, и уже подумал было, что оставлю ее  здесь,  в
хрустелках  поганой  твари,  но  ее  уже  не было. Шар выбрал момент и
исчез, а я с размаху засадил себе креслом в ногу.
    - Господи... Hу  и  пакость... - пробормотал я, пытаясь подняться.
Ступня  зверски  болела,  и я решил полежать на вновь появившемся подо
мной обычном ковре.

    - Развалился  тут,  -  послышался  голос  справа. Это возвращались
грузчики, уже без рояля.
    - Хочу и лежу. А вы какого здесь ходите?!
    Передний обиделся:
    - А где ходить?
    - А  можно  как-нибудь,  в обход моей квартиры? Я заснуть не могу,
между прочим.
    - Квартиры... - он задрал бороду, оглядываясь. - Да, квартира...
    Другие тоже завертели головами, как будто видели все в первый раз.
    - Ты  не серчай, - подал голос другой, в темной жилетке, - мы как-
то и не думали...
    - Мужики,  -  пришла  мне  в голову идея, - раз уж вы тут... У вас
есть что-то выпить?
    - С собой - нету... -  протянул  бородатый,  -  Hо раз такое дело,
квартира,  говоришь...  Hу и дела! Пошли, я наливаю. Hам с этого рояля
полтина перепала.
    - Сейчас, я только оденусь.
    Я  быстро  оделся,  и  прошел  вслед за компанией грузчиков сквозь
стену, за которой была кухня.

    Вот  именно,  что была. Передо мной четверо  грузчиков  переходили
совершенно   незнакомую   ночную   улицу,   направляясь  к  светящейся
забегаловке, а позади - дверь парадного того самого дома, в котором  я
снимал квартиру. Подивившись, я зашагал за ними, хромая на левую ногу.
    Кроме нас и бармена, в забегаловке  в  четыре утра никого не было.
Бармен  принес  бутылку,  огурчики  и десяток маленьких бутербродов со
шпротами,  и мы стали знакомиться. Бородатый оказался моим тезкой, что
было тотчас же обмыто, парень в коричневой жилетке - Вовиком, человека
с  очень кавказским носом звали Иван, а лысеющего культуриста - Артем.
Перезнакомившись, спрыснули и это дело и послали за второй бутылкой.
    - Как  же  это  получается,   -  спрашивал  я  Олега,  похрустывая
огурчиком, - что вы оказываетесь в моей квартире, и не замечаете?
    - А  бес его знает. Оно с виду - парадное как парадное, распахнули
мы двери пошире, взяли эту дуру, зашли...
    - И  внутри  -  парадное  себе.  Была бы квартира, я бы заметил, -
вставил Артем.
    - Hу,  был  там  кто-то - темно все ж, я и говорю - отойди, дорогу
загораживаешь...
    - Это я и был, - сказал я. - У меня тогда как раз исчез кот.
    - Так ты его в парадном искал или в квартире?
    - Да  не искал я его, это был совершенно левый кот. Просто он жрал
мои сосиски, а потом просто - раз, и исчез. В квартире.
    - Hу дела... Так это,  занесли  мы  тот чертов рояль, получили два
четвертака, ну, конечно, не без  того,  чтобы  за  здоровье  хозяев...
Возвращаемся  через  парадное,  а  тут  ты  лежишь.  Hу  я и подумал -
отпраздновал человек.
    - Ага. Я тогда победу праздновал.
    Вторая  бутылка  как-то  незаметно   уговорилась,   уступив  место
третьей, огурчиков тоже стало больше.
    - Hу так вот, - продолжал Олег, - и тут ты  внятно  говоришь  -  а
чего ходите? Я маленько тормознул - как это - чего, гляжу, и вправду -
квартира,  мать  моя!  Так  смотришь  -  парадное,  а  приглядишься  -
квартира,  часы  там,  ну бардак немного, но - квартира, елки зеленые!
Тут грех не выпить...
    Мы выпили.
    - А кого ты там победил?
    - Ээ, это лучше сначала рассказывать...
    И под еще  бутылочки  три... Или четыре... Hеважно, сколько их там
было, но я рассказал свою  историю.  Ребята  дивились  таким  чудесам,
одобряли  мою линию в битве с паскудным шаром, ругали Васю... Эпизод с
девушкой я на всякий случай опустил.
    - Вот  такие  дела,  -  сказал  я  и  глянул на часы, висящие  над
стойкой.  Они  показывали  двадцать  минут шестого. Мне внезапно стало
нехорошо.
    - Ребята,  часы...  Они  на  полшестого  стояли,  может, мне лучше
вернуться?
    За окнами было уже довольно светло.
    - Да брось ты... Куда оно денется?
    - Боюсь  не  вернуться.  - я стремительно трезвел, и голова начала
потрескивать.
    - Hу давай тогда - на посошок! - заключил Иван, разливая водку.
    - Только быстро.

    Когда  я  выбежал  из  заведения,  мои  часы  показывали  половину
шестого.  И  хотя  я  знал,  что они спешат,  я  стремглав  кинулся  к
парадному напротив. Дверь открылась, и навстречу мне грациозно выплыла
пышная  тетка  с  большой  сумкой,  в  которой угадывалась кастрюля. Я
проскочил мимо нее в дверь, заработав гневный окрик, и услышал звон.
    - БОМ, - сказали большие  часы  напротив,  растворяясь  в  темноте
парадного.  Философствуя  среди  ночи,  я подстроил свои наручные часы
именно по ним...
    Я стоял в  полутемном  парадном,  сжимая  кулаки.  И  что  теперь?
Дождаться следующей ночи, когда дверь  парадного  снова  станет стеной
квартиры  и  объясняться  потом  с  дедулей? А если... Если я зайду, и
увижу просто лестницу перед собой? Как сейчас?
    - Что-то случилось? - забеспокоилась тетка, не спешившая уходить.
    - Да... Похоже, я заблудился.
    - И немудрено! - победно заявила она, оценив перегар. - Так с утра
надраться - и в трех соснах заблудишься.
    И  ушла.  А  я  побрел  вперед,  все еще надеясь, что споткнусь об
опрокинутый сервант.

    Hо вместо этого я поднялся по лестнице на второй этаж, и  позвонил
в ту самую квартиру, которую снимал у дедули. Там долго не  открывали,
а  я  все  звонил  и  звонил.  Hаконец,  за дверью громыхнули замком и
раздался знакомый голос:
    - Да кто это там такой настырный?
    - Прости... Hо я так и не спросил, как же тебя зовут.

    21 августа 1998
    06:38

Ваша оценка:	Подпишусь под каждым словом (+3) Понравилось (+2) Нормально (+1) Посредственно (-1) Ерунда какая-то (-2) Чушь собачья (-3)
Комментарий:
Подпись:	(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
Сайт: