Роальд Мандельштам
АЛЫЙ ТРАМВАЙ
Санкт-Петербург
1994
Роальд Мандельштам - Яркое и своеобразное явление
поэзии и художественной жизни Ленинграда 1940-1950-х годов.
Короткая биография поэта (1932-1961 гг.) вобрала в себя
наиболее характерные черты советской эпохи: репрессии
(коснувшиеся родных и близких друзей), войну и блокаду,
бездомность и коммунальный быт, голод и болезни, оборвавшие в
конце концов эту короткую и артистическую жизнь. Но можно
утверждать, что и сама жизнь и поэзия Роальда Мандельштама
состоялись, состоялись как вызов и опровержение окружающей
'нежизни'. Путем приобщения к традиции Александра Блока,
Николая Гумилева и Осипа Мандельштама. Всепроникающий стиль
сталинского ампира преодолевался поэзией имперского изгнанника
Овидия (что, в свою очередь, предвосхитило Иосифа Бродского),
монохромность и прозаичность быта - поэтикой А. Грина и Ф.
Вийона, поэзией провансальских трубадуров и Ф.-Г. Лорки. Роальд
Мандельштам временами воспринимается экзотическим привоем на
обледенелой земле Петербурга-Ленинграда.
Поэт оказал (и оказывает до сих пор) сильнейшее
воздействие на своих друзей-художников, с которыми познакомился в
конце 1940-х годов. Литературное наследие Роальда Мандельштама
пестрит посвящениями, эпиграммами и шутливыми эпитафиями Рихарду
Васми, Александру Арефьеву, Шолому Шварцу, Валентину Громову,
Владимиру Шагину и Родиону Гудзенко.
Юрий Новиков, искусствовед
* * *
Скоро в небесные раны
Алая хлынет заря.
Золото ночи - бураны
Хлопьями листьев горят.
Вижу: созвездия-кисти
Неба победных знамен,
Их металлический звон.
Бьет листопад в барабаны,
Каждым листом говоря:
- Скоро в небесные раны
Алая хлынет заря!
* * *
Пустынные улицы мглисты,
А ветер осенний певуч,
Поблекшие вешая листья
На туго натянутый луч.
У осени - медные луны,
А лунная зелень - горька -
Зеленые горькие струны
Ночами висят с потолка.
В звенящие ночи не спится,
Луна заливает постель,
В глазах небылица клубится,
В окне - золотая метель.
ВОР
Вечер входит в сырые дворы,
Разодетый пестрей петуха,
Но не в тучи закатной поры -
В серебристо-цветные меха.
Он приходит в темнеющий сад.
Попросить у поникших ветвей:
- Дай мне золота, ты, Листопад,
На мониста подруге моей!
Только с ношей ему не уйти,
Перерезав дорогу ему,
Я стою у него на пути,
Все сокровища я отниму.
И монеты из желтой листвы,
И роскошную шубу из туч -
Угрожающим светом блестит
Из-за пояса вырванный луч.
НОВАЯ ГОЛЛАНДИЯ
Запах камней и металла,
Острый, как волчьи клыки,
- помнишь? -
В изгибе канала
Призрак забытой руки,
- видишь? -
Деревья на крыши
Позднее золото льют.
В Новой Голландии
- слышишь? -
Карлики листья куют.
И, листопад принимая
В чаши своих площадей,
Город лежит, как Даная,
В золотоносном дожде.
* * *
- Эль-Дорадо!
- Эль-Дорадо!
Неужели ты не рада
Звонким жертвам листопада -
Ярким трупикам дорад.
- За ограды,
За ограды!
Рвутся мертвые дорады.
- Эль-Дорадо!
- Эль-Дорадо!
В клетках бьется листопад!
* * *
Розами громадными увяло
Неба неостывшее литье -
Вечер, догорая за каналом,
Медленно впадает в забытье.
Ярче глаз под спущенным забралом
Сквозь ограды плещет листопад -
Ночь идет, как мамонт Гасдрубала -
Звездоносный плещется наряд.
Что молчат испуганные птицы?
Чьи лучи скрестились над водой? -
В дымном небе плавают зарницы,
Третий Рим застыл перед бедой.
БУРИМЕ
Радуйтесь ветру, звездному ветру! -
Каждый находит, то что искал:
Город сегодня, город сегодня,
Тонко поющий, лиловый бокал.
Ночь листопада, ночь листопада;
Каждый листок - золотой тамбурин,
Лунные рифы и море заката,
Алые грифы в мире глубин.
Золото в листьях, золото в листьях,
Подвиг и радость, чуждому мер!
Радуйтесь ветру, звездному ветру,
Истина - ветер, жизнь - буриме.
16.09.1954
* * *
Наше небо - ночная фиалка
Синевой осенившее дом,
Вьется полночь серебрянной галкой
У моста над чугунным ребром.
Наши тучи теплы как перины,
Эта скука - удел городам...
Листопад золотой балериной
Дни и ночи летит по садам.
Наши люди забыли о чести,
Полюбили дешевый уют,
И, мечтая, о призрачной мести,
Наши дети угрюмо растут.
- Вы сегодня совсем, как бараны -
Дураки, подлецы, наркоманы.
* * *
Я так давно не видел солнца! -
Весь мир запутался в дождях.
Они - косые, как японцы -
Долбят асфальт на площадях.
И сбросив с крыш кошачьи кланы
Искать приюта среди дров,
Морские пушки урагана
Громят крюйт-камеры дворов.
* * *
Так не крадутся воры -
Звонкий ступает конь -
Это расправил город
Каменную ладонь.
Двинул гранитной грудью
И отошел ко сну...
Талая ночь. Безлюдье.
В городе ждут весну.
- Хочешь, уйдем, знакомясь,
В тысячу разных мест,
Белые копья звонниц
Сломим о край небес.
Нам ли копить тревоги,
Жить и не жить, дрожа, -
Встанем среди дороги,
Сжав черенок ножа!..
* * *
Звонко вычеканив звезды
Шагом черных лошадей,
Ночь проходит грациозно
По тарелкам площадей.
Над рыдающим оркестром,
Над почившим в бозе днем
Фалды черного маэстро
Вороненым вороньем.
И черней, чем души мавров,
Если есть у них душа,
В тротуары, как в литавры,
Марш просыпался шурша.
* * *
Ковшом Медведицы отчеркнут,
Скатился с неба лунный серп.
Как ярок рог луны ущербной
И как велик ее ущерб!
На медных досках тротуаров
Шурша, разлегся лунный шелк,
Пятнист от лунного отвара,
От лихорадки лунной желт.
Мой шаг, тяжелый, как раздумье
Безглазых лбов - безлобых лиц,
На площадях давил глазунью
Из луж и ламповых яиц.
- Лети, луна! Плети свой кокон,
Седая вечность - шелкопряд -
Пока темны колодцы окон,
О нас нигде не говорят.
АЛЬБА
Весь квартал проветрен и простужен,
Мокрый город бредит о заре,
Уронив в лазоревые лужи
Золотые цепи фонарей.
Ни звезды, ни облака, ни звука,
Из-за крыш, похожих на стога,
Вознеслись тоскующие руки -
Колокольни молят о богах.
Я встречаю древними стихами
Солнца ослепительный восход -
Утро с боевыми петухами
Медленно проходит у ворот.
ЗАКЛИНАНИЕ ВЕТРА
Свет ли лунный навеял грезы,
Сон ли горький тяжелый, как дым -
Плачет небо, роняя звезды,
В спящий город, его сады.
Ночь застыла на черных лужах,
Тьма нависла на лунный гвоздь -
Ветер скован осенней стужей,
Ветер, ветер - желанный гость!
- Бросься, ветер, в глаза каналам,
Сдуй повсюду седую пыль,
Хилым кленам, что в ночь стонали,
Новой сказкой пригрезив быль.
Сморщи, ветер, литые волны,
Взвей полночи больную сонь,
Пасти комнат собой наполни -
Дай несчастным весенний сон.
Серым людям, не ждущим счастья,
Бедным теням, забывшим смех -
Хохот бури, восторг ненастья,
Души слабых - одень в доспех.
Ветер, ветер - ночная птица!
Бей в литавры снесенных крыш -
Дай нам крылья, чтоб вдаль стремиться,
В брызги, громы, взрывая тишь.
* * *
Когда сквозь пики колоколен
Горячей тенью рвется ночь.
Никто в предчувствиях не волен.
Ничем друг другу не помочь.
О, ритмы древних изречений!
О, песен звонкая тщета!
Опять на улицах вечерних
Прохожих душит темнота.
Раздвинув тихие кварталы,
Фонарь над площадью возник -
Луна лелеет кафедралы,
Как кости мамонтов - ледник.
* * *
Веселятся ночные химеры,
И скорбит обездоленный кат:
Облака - золотые Галеры -
Уплывают в багровый закат.
Потушив восходящие звезды,
Каменея при полной луне,
Небеса, как огромная роза,
Отцветая, склонилась ко мне.
Где душа бесконечно витает?
Что тревожит напрасную грусть?
Поутру обновленного края,
Я теперь никогда не проснусь.
Там, где день, утомленный безмерно,
Забывается радостным сном -
Осторожный, опустит галерник,
На стеклянное небо весло.
Получившего новую веру,
Не коснется застенчивый кат, -
Уплывают, качаясь, галеры
На багрово-цветущий закат.
01.05.54 г.
* * *
Я не знал, отчего проснулся
И печаль о тебе легка,
Как над миром стеклянных улиц -
Розоватые облака.
Мысли кружатся, тают, тонут,
Так прозрачны и так умны,
Как узорная тень балкона
От летящей в окно луны.
И не надо мне лучшей жизни,
Сказки лучшей - не надо мне:
В переулке моем - булыжник,
Будто маки в полях Монэ.
* * *
Розами громадными увяло
Неба неостывшее литье:
Вечер,
Догорая у канала,
Медленно впадает в забытье.
Ни звезды,
Ни облака,
Ни звука -
В бледном, как страдание, окне.
Вытянув тоскующие руки,
Колокольни бредят о луне.
УТРО
Ночь на исходе
По крышам шагают тучи.
Шлепают жабы - это
Старух покидают сны.
Кошки канючат,
Звенят доспехи -
Сны покидают детей.
КАЧАНИЯ ФОНАРЕЙ
Белый круг ночной эмали,
Проржавевший от бессониц
И простудного томленья
Перламутровой луны,
Плыл, качаясь, в желтом ветре,
И крылом летучей мыши
Затыкал глазницы дому.
Темнота весенних крыш!
За окном рябые лужи,
Запах лестницы и кошек
(Был серебряный булыжник
В золотистых фонарях).
А за стенкой кто-то пьяный,
В зимней шапке и галошах,
Тыкал в клавиши роялю
И смеялся.
ПРЕДРАССВЕТНОЕ ПРОБУЖДЕНИЕ
Час чердачной возни:
То ли к дому спешат запоздалые мыши,
То ли серые когти
Рассвета коснулись стены,
То ли дождь подступил
И ломает стеклянные пальцы
О холодный кирпич,
О худой водосток,
О карниз.
Или просто за тридевять стен
И за тридевять лестниц
Скупо звякнула медь,
Кратко щелкнули дверью -
Незнакомый поэт
На рассвете вернулся домой.
ДИАЛОГ
- Почему у вас улыбки мумий,
А глаза, как мертвый водоем?
- Пепельные кондоры раздумий
Поселились в городе моем.
- Почему бы не скрипеть воротам?
- Некому их тронуть, выходя:
Золотые метлы пулеметов
Подмели народ на площадях.
АЛЫЙ ТРАМВАЙ
Сон оборвался. Не кончен.
Хохот и каменный лай.
В звездную изморозь ночи
Выброшен алый трамвай.
Пара пустых коридоров
Мчится, один за другим.
В каждом - двойник командора -
Холод гранитной ноги.
- Кто тут?
- Кондуктор могилы!
Молния взгляда черна.
Синее горло сдавила
Цепь золотого руна.
- Где я? (Кондуктор хохочет).
Что это? Ад или Рай?
- В звездную изморозь ночи
Выброшен алый трамвай!
Кто остановит вагоны?
Нас закружило кольцо.
Мертвый чугунной вороной
Ветер ударил в лицо.
Лопнул, как медная бочка,
Неба пылающий край.
В звездную изморозь ночи
Бросился алый трамвай!
* * *
Заоблачный край разворочен,
Он как в лихорадке горит:
- В тяжелом дредноуте ночи
Взорвалась торпеда зари.
Разбита чернильная глыба!
И в синем квадрате окна
Всплывает, как мертвая рыба,
Убитая взрывом луна.
А снизу, где рельсы схлестнулись,
И черств площадной каравай,
Сползла с колесованных улиц
Кровавая капля - трамвай.
* * *
- Что это, лай ли собачий,
Птиц ли охотничих клекот?
- Кто-то над нами заплачет,
Кто-то придет издалека.
- Взвоют ли дальние трубы?
- Воют!
Но только впустую:
Умерших, в черные губы
Белая ночь поцелует.
- Настежь распахнуты двери?
Близится дымное 'завтра'.
- Что там?
- Толпятся деревья!
- Любятся бронтозавры?
* * *
Тучи. Моржовое лежбище булок.
Еле ворочает даль.
Утром ущелье - Свечной переулок
Ночью - Дарьял, Ронсеваль.
Ночью шеломами грянутся горы.
Ветры заладят свое -
Эти бродяги, чердачные вороны,
Делят сырое белье.
Битой жене - маскарадные гранды
Снятся.
Изящно хотят. -
..............................
Гуси на Ладогу прут с Гельголанда.
Серые гуси летят.
29.04.56 г.
* * *
Горячие тучи воняют сукном,
По городу бродит кошмар:
Угарные звезды шипят за окном,
Вращается
Каменный шар.
Я знаю, в норе захороненный гном,
Мышонком - в ковровую прель:
'В застенке пытают зарю.
Метроном
Кует серебристую трель'
Меня лихорадит.
- О, сердце, как лед! -
- Мозга пылающий жар! -
Косматое солнце по венам плывет.
Вращается
Каменный
Шар.
10.11.58 г.
* * *
Вечерами в застывших улицах
От наскучивших мыслей вдали,
Я люблю, как навстречу щурятся
Близорукие фонари.
По деревьям садов заснеженных,
По сугробам сырых дворов
Бродят тени, такие нежные,
Так похожие на воров.
Я уйду в переулки синие,
Чтобы ветер приник к виску,
