свое существование где-то на окраине едва заселенных областей. Большинство
из них было выслежено и уничтожено. Немногие выжили, ведя животноподобный
образ жизни, управляемые эмоциями, которые у них непрестанными усилиями от-
цов-генетиков были вытравлены из души давным-давно. Прородорожденные были
агресивны и опасны для отлаженного механизма селективного общества.
Не факт, что его притягивала симпатия к природорожденной усили ужас
Бреру до невыносимой остроты, а сознание, внезапное интуитивное, что он
также принадлежит им.
Последний год он часто сомневался в своем происхождении. Намеки не
только недавнего поведения и чувств, но и сохранившиеяся в сновидениях с
детских времен, стали чересчур явными, чтобы ими пренебречь.
Женщина заговорила. Бреру осознал, что она впервые обратилась к нему
прямо:
- Ты помнишь свою мать-роженицу?
- Нет.
- Разве это не показалось тебе странным?
- До последнего времени я над этим не задумывался, хотя большинство
моих друзей детства помнили своих матерей-рожениц. Некоторые гордились ими.
Мой лучший друг рожден одной, произведшей на свет более сорока детей от хо-
рошо известной высококачественной спермы. Мы все завидовали ему. Но среди
нас были и такие, кто не помнил. Это не так уж необычно.
- Но разве тебе не хотелось встретить мать?
Прежде чем Бреру успел ответить, она неожиданно схватила его за руку и
втянула в дверной проем. Через несколько мгновений мимо промчался патруль-
ный вездеход. Бреру удивился реакции Жанны. Возможно, у нее развито чувство
опасности, закрепленное опытом. Он предположил, что она должно быть из тех
природорожденных, которые жили в городах и до сих пор скрывались, выжидая
подходящего момента излить свою врожденную агрессивность и ненависть против
угнетателей. Болезненное осознание, что он и сам один из них, почти лишило
его сил идти дальше.
Он знал, что ожидалось от него, видев в прошлом множество соревнований
по телевизору, показывавших верный процесс ласки и наиболее удовлетворяющую
последовательность движений для обоих партнеров.
В ослепительно вспышке были сметены все его чувства, наполнив все тело
всепоглощающей белизной, последовавшей затем глубоким и темным комфортом,
пропитывая его блаженством, какого он никогда не знал. Он увидел Жанну под-
ле себя, глубоко дышавшую и счастливую.
- Что, это в первый раз? - спросила она нежно.
Он кивнул.
- Теперь ты знаешь, кто ты есть?
- Да, природорожденный?
- Когда ты впервые почувствовал это?
- Мне однажды приснилось, что я сосу грудь матери-роженицы.
- Но ты сказал, что не помнишь её.
- Верно, но она мне снилась. Когда я проснулся, я испугался. Нас учи-
ли, что только животные: мыши, кролики, обезьяны вскармливают своих детены-
шей молоком, но не люди. Кроме природорожденных, разумеется. С этого време-
ни меня постоянно преследовал страх. Но как я мог здесь оказаться?
Ее голос был мягок и нежен, словно она хотела приласкать его словами:
- Когда маленькая группа угнетателей, которая назвала себя отцами-ге-
нетиками, захватила власть, была уже изобретена техника искуственного осе-
менения. Были созданы большие запасы высококачественной спермы. Когда ока-
залось, что с помощью этого метода можно сохранять уровень численности на
стабильном уровне и добиться любых типов людей, то немногие оставшиеся пос-
ле Большой Войны - сохранившие верность традиции, стали преследоваться и
уничтожаться.
Горечь слов контрастировала с нежной мелодией её голоса. Почти матери-
альная ненависть сбилась в горле Бреру комом. Он помнил всю эту сладкую
ложь отцов-генетиков - пропаганда, звучавшая в программах с раннего детс-
тва. "Того что у тебя есть, достаточно для того, что ты хочешь и кто ты
есть". "Избыточность меньше чем умеренность". И дальше - "Отцы-генетики ми-
ролюбивы", "Они не знают ни ненависти ни зависти". "Мир селкции - есть рай
созданный...".
Но с этого момента, когда голос Жанны всколыхнул глубины его памяти,
эти лозунги потеряли над ним власть.
Бездушный, повторяющийся ритм, усиливающий воздействие лозунгов, прев-
ратился в далекое прошлое. Он проговорил их вслух, изумленно слыша свой го-
лос с бесстрастным любопытством.
- Вот этому они учили меня, - произнес он с улыбкой. - И я верил. За-
бавно?
- Они трусливые безжизненные существа, - резко ответила Жанна. - Наши
селектированные китайские болванчики. Они не знают любви. Все, чем они об-
ладают, это отвратительные игры, потому что их хозяева еще не смогли вытра-
вить остатков чувств. Правители намеревались прекратить матчи после того,
как они отслужат свое, но люди оказались зараженными привычкой. Они даже
пристрастились, вот почему отцы-генетики, которые вовсе не дураки, позволи-
ли играм продолжаться,как мера борьбы против того, что они называют грехом.
Это усиливает марионеточную послушность их народа, и сохраняет отцов-гене-
тиков у власти. Вот почему они боятся нас. Нами, природорожденными, невоз-
можно так манипулировать, как им хотелось бы. Мы успешно противостоим их
попыткам мозговой чистки.
Потом она рассказала ему о себе:
- Когда отцы-генетики захватили власть, и установили свою репродуктив-
ную систему общества, они не смогли уничтожить всех приверженцев традиции.
Большинство из них перешло на нелегальное положение в новом селективном об-
ществе. В начале эксперимента их невозможно было отличить от остального че-
ловечества. Они могли покидать дома, бывать на улицах и даже работать, имея
фальшивые документы. Они получали необходимую помощь от тех, кто добивался
значительных постов в обществе. Дети, рожденные в потаенных местах, помеща-
лись в дома симпатизирующих матерей-роженец, которые регистрировали их на-
равне со своими детьми. Ты являешься одним из них.
Она погладила его руку и одарила страстным поцелуем.
- Это то, что они называют грехом, - сказала она нежно.
- Грех и ненависть, - ответил Бреру.
- Что ты хочешь сказать?
Ярость в ее голосе ошеломила его.
- Это часть урока. Грех и ненависть породили упадок прежнего общества,
во время правления природорожденных. Они переплетались. Этому нас учили.
Грех и ненависть привели мир на грань исчезновения. Когда ты сказала
"грех", я лишь добавил недостающую часть. Это сила укоренившейся пропаган-
ды. Мне многому придется разучитваться.
Она лежала теперь совсем рядом с ним. Когда она заговорила снова, ее
голос словно повторяя заученную лекцию звучал монотонно:
- Большинство сумело избежать гибели. Они основали новое общество в
горах, куда не сможет пройти безнаказанно никто из наших врагов. За эти го-
ды мы обрели силу, выучили армию, имеем превосходное оружие, готовы отдать
жизни за наш народ.
- Для чего?
- Чтобы взять власть.
- Невозможно. Отцы-генетики слишком сильны.
- Мы сильнее.
Непоколебимая уверенность в ее словах убедила его.
- Откуда ты все это знаешь?
- Я была в лагерях. Мне рассказали правду. Они послали меня обратно
искать таких, как ты, кто поможет нам, когда придет время нашей армии выс-
тупать.
- Тебе также поручили просвещать нас?
Вместо ответа она обняла его с таким порывом и нежностью, что Бреру не
успел разобраться во внезапно прихлынувшей к нему печали.
На улице его охватило сильное желание взять Жанну под руку и только
сделанное им над собой усилие помогло воздержаться от этого опасного жеста.
Жанна в немнущейся униформе снова выглядела как и все остальные. Она
спрятала свои длинные волосы под шапочку, а её груди были спрятаны под нак-
рахмаленным лицом лучше, чем во время их первой встречи. Бреру подозревал,
что она демонстрировала внешние признаки пола тогда с намеренностью. Они
шли с величайшей осторожностью. По-прежнему было слишком много патрулей.
Встречавшиеся прохожие явно нервничали. Внезапно Бреру заметил бегущую
группу. Мимо бесшумно промчалась патрульная автомашина. Жанна потащила Бре-
ру за руку к ближайшему крыльцу, но внезапный испуг парализовал все его те-
ло. Он споткнулся и упал. Мгновение она колебалась, затем заметив прибли-
жавшихся полицейских, исчезла в подъезде жилого небоскреба, где её уже
трудно было обнаружить в лабиринте сквозных коридоров и комнат ячеек. Бреру
втолкнули в один из фургонов. Внутри было темно. Только по слуху он мог оп-
ределить, что внутри есть и другие арестованные. После недолгой езды фургон
остановился. Всем завязали глаза. Когда с него сняли повязку, Бреру нахо-
дился в небольшой комнате, похожей на мини-лабораторию.
На стене размещались приборы и инструменты. Низкий не прерывающийся гул
наполнял помещение, тихий и настойчивый, влияющий на сердцебиение. Психи-
ческое напряжение возросло настолько, что Бреру почувствовал, что ему пора
перестать себя сдерживать. Ему хотелось кричать, ломать блестящие инстру-
менты на стенах, но лишь только он начал стонать, как дверь открылась и ни-
зенький человек вошел легкой летящей походкой. Его лицо было поразительно
гладким и хотя было точно ясно, что он мужчина, не было видно никаких приз-
наков бороды. Бреру пришло в голову, что он часто уже видел подобный тип
людей в последнее время. Он припомнил женщину с монголоидными чертами, ко-
торая так яростно защищала мудрость отцов-генетиков.
Он подумал: Возможно, это начало человеческой расы будущего, прошедших
такую селекцию, что уже не будет половых различий. Хотел бы я знать, на что
похоже ее тело.
Он вздрогнул. Неожиданно в комнате появилось изображение мужчины и
женщины во время полового акта. Бреру заметил, что измеряющие датчики на
стенах активированы. Он сразу же понял значение всего этого. Измерялась
степень его возбуждения, которая была присуща свободорожденным. Он понял
также, что любые внешние признаки могут стоить ему жизни. Его сердце заби-
лось. Он ощутил опасное тепло внизу живота и заметил как дрогнули датчики.
Воспоминания прихлынули к нему. Детские воспоминания об уроках подав-
ления эротизма. Он ясно припомнил наказания, связанные с определенными кар-
тинами, горький вкус пилюль, вызывающий тошноту, безжалостный вкрадчивый
голос, проникающий в глубины мозга, впечатывающий заповеди, которые теперь,
через несколько лет, помогли справиться с опасносным возбуждением. Напряже-
ние спало, сердечный ритм выровнялся. Он увидел, как стрелки приборов вер-
нулись в исходное положение. Вскоре он был отпущен.
Он все еще чувствовал себя ошеломленным. Потом глубокое отчаяние охва-
тило его. Исчезновение Жанны оказалось болезненным для него, и эта внезап-
ная свобода не принесла ему облегчения. Несколько часов он бродил по улицам
вокруг места, где они расстались, надеясь, что и она в свою очередь будет
искать его там. Только с наступлением темноты он позволил себе осознать,
что она уже не придет. Он настолько отчаялся, что рисковал быть задержанным
опять.
Патрульные автомобили пролетали мимо, взвизгивали сирены, виделись
вспышки лазера, и над улицами висел сладковатый запах горелого мяса.
Бреру настолько погрузился в свои переживания, что считал окружающую
его суматоху естественным фоном для своего отчаяния. Лишь только когда он
добрался до раскинувшегося здания, которое фабрика где он работал, построи-
ла для своих рабочих, он сообразил, что вся эта суматоха могла свидетельст-
вовать, о том, что известный ему мир находится на грани катастрофы.
Он любил Жанну. Он знал это слово из старых книг, но лишь сейчас по-
нял, что оно означает. Его собственное тело являлось продолжением ее и ему
недоставало Жанны как части самого себя.
Любить, значит отдать себя без остатка, - подумал он. - Ничто не может
с этим сравниться. Любовь заставляет людей забыть эгоизм. Она смысл и оп-
равдание жизни.
Он чувствовал, что через силу этой любви готов пожертвовать своей
жизнью ради Жанны. Он безрассудно отправился к жилому корпусу самым корот-
ким путем. В длинных коридорах, куда выходили двери сотен комнат, было на
