Фэнтези - Лин Лобарев

Рассказы

Лин Лобарев. Рассказы.

Lin Lobariov                        2:5020/122.104  14 Oct 98  22:16:00
Дракон

                                  ДРАКОH

   ...И алые сполохи дробили небесную черноту, и под его кожистым
крылом земля корчилась в огне, и люди внизу, кажется, кричали, но он
не слушал криков. Даймон падал сверху - черный, гибкий, страшный,
выплескивались вовне длинные лапы-плети с лезвиями вместо когтей.
Повисла разодранная перепонка, глубокий надрез лег на шее.
   Он резко канул в сторону, упреждая удар, но противник был быстрее.
Лезвие сверкнуло прямо перед глазами и в следующую секунду фонтан его
крови затопил мгновенно отшатнувшееся в испуге небо...

   *  *  *

   Он откинул голову и крепко саданулся затылком о поребрик окна.
Механический голос объявил станцию, в вагоне по-прежнему никого не
было. Он посмотрел на часы. Успевает. Мотнул головой, разгоняя
ало-черную пелену перед глазами.

   *  *  *

   Появление бутылки встретили восторженным ревом. В углу немедленно
затянули: "Здравствуй, Бог, это ж я пришел...", посыпались подходящие
к случаю и до смерти затасканные остроты.
   Он вышел на балкон. Он не мог на это смотреть.
   Паша-Павлинчик (почему, кстати, Павлинчик?) втиснулся за ним
следом. Закурил, сплюнул, перегнувшись через перила.
   - Что?
   - Противно, - он сжал зубы и глянул в упор.
   - Эх, Дракоша, - Паша хлопнул его по плечу. Он брезгливо
отстранился. - Им трудно, надо расслабиться...
   Дракон резко развернулся к нему. В голове мутилось.
   - Им - трудно?! - воспоминание о боли в порванном крыле заставило
его покачнуться. В глазах плясали алые блики. - Им? Этой мрази?..
   Паша не обиделся.
   - Это здесь они - мразь... - Он засмеялся. - Да, не то, что ты -
весь черный да подтянутый, что твой Цой. Hе, мы народ попроще.
   - Да уж, - процедил Дракон. - Проще некуда.
   Паша глубоко затянулся.
   - Мы все одинаковые, Дракоша...
   Он молча повернулся и вышел. Пробрался сквозь пьяную толкотню и
прикрыл за собой дверь.

   *  *  *

   За полночь всей гопой высыпали во двор, только какая-то парочка
зависла, сообщив, что пока квартира пустует, они воспользуются ей по
назначению. Павлинчик благословил их легким матерком.
   Выглянувшую из-за тучи полную луну встретили дружным воем, не
заботясь о спящих соседях. Hатужное веселье требовало очередной порции
допинга: по карманам наскребли бумажной россыпи еще на пару бутылок.
   Он не прислушивался к разговорам: все было ясно давно. Синдром
приобретенной крутости - кто не рок-звезда, тот юкэ-сегун. Все бы
ничего... но вот смотреть на эти несколько дегенеративные физии, на
деревянную манерную пластику было противно.
   - Дракон! - Hастя повисла на нем, мусоля во рту сигарету. - Дай
огонька бедной девушке...
   Он высвободился и, не оглядываясь, пошел прочь. К черту вежливость.
Это безнадежно.

   *  *  *

   Узкие коридоры метро подавляли. Он постарался миновать их скорее.
Рефлекторное недоверие к тесноте - негде принять Облик. Хотя... Какой
уж там Облик - в этом теле он не обернется даже мартышкой. Дракон...
   Поезд стоял на платформе и он успел вскочить в вагон прежде, чем
двери, зашипев, сомкнулись. Прошел в дальний конец вагона,
отстранившись от разлегшегося на лавке парня, упившегося, судя по
всему, в дым. Сев, присмотрелся внимательнее и хмыкнул. Парень бы л
знакомый - из той самой компании крутых сопляков... Пить и то не
умеют. Он оскалился почти с ненавистью, припомнив: "Им трудно..."
   Им?!

   *  *  *

   ...Земля была ледяной, словно не ее поливал он только что своим
пламенем. Руки болели - так бывает всегда, если перевоплощаться сразу
после полета, но сейчас еще и через горло и пол груди тянулась
глубокая рана. Сил шевелиться не было. Он лежал там, где з астал его
спазм и только иногда чуть приоткрывал веки.
   Даймон подошел совсем близко - Дракон чувствовал его немного
горьковатый запах. Он тоже успел сбросить Облик, но даже человеком он
был сейчас несравнимо сильнее. Дракон в очередной раз разлепил
ресницы. Даймон смеялся. Смеялся над существом, еще пять мину т назад
расплескивавшим крыльями небо, а теперь беспомощно и безнадежно
распростертым на залитой кровью земле.
   Дракон трудно всхлипнул, подавляя стон.
   Что же, видимо это и впрямь смешно...

   *  *  *

   Парень на лавке тяжко застонал. Дракон обеспокоенно глянул на него.
Шутки шутками, а не прихватило бы его не по-хорошему... "Мы все
одинаковые..." Hу-ну. Конечно.
   Стараясь не касаться измаранной блевотиной куртки, Дракон похлопал
его по щекам. Парень на миг поднял голову - Дракон поморщился от
перегарного запаха...
   И вдруг, поймал его взгляд.

   ...И алые сполохи дробили небесную черноту, и под крылом его
"Зяблика" земля корчилась в огне, и рация надсаживалась, крича, но он
не слушал криков. "Урман" падал сверху - огромный, мощный,
неотвратимый, выплескивались вовне алые трассы выстрелов.
   Заверещала в панике система контроля - броня "Зяблика" стремительно
разрушалась. Он выровнял машину, отчаянно пытаясь хотя бы раз поймать
"Урман" в прицеле, но управление не слушалось, и в следующую секунду
огненный вихрь затопил мгновенно отшатнувшеся в испуге небо...


02.03.98 - 08.03.98
Lin Lobariov                        2:5020/122.104  14 Oct 98  22:15:00
Эльфийский синдром

                            ЭЛЬФИЙСКИЙ СИHДРОМ

                                     I

   Костер освещал поляну неравномерно. Трое стояли между ним и огнем,
и лиц их он не видел.
   - Оставь его в покое, слышишь, ты!.. - голос эльфа сорвался на
крик. Этот стоял слева; рука судорожно сжимала рукоять.
   Стоявший в середине цедил слова нехотя и тяжело.
   - Я не знаю, как это удалось тебе, человек, но ты смог стать ему
небезразличным. Ему плохо из-за этого. И теперь я хочу, чтобы ты ушел.
   Он не видел их. Только голоса.
   - Ты пытаешься увести его за собой, - продолжал средний. - Я
признаю, что у тебя есть шансы. А я этого не хочу. Поэтому уходи.
Пусть твои пути останутся только твоими.
   Человек через плечо взглянул назад. Куда они бросили?.. Увидел. В
траве лежали - нож, его дрянная гитара, горка мелочевки.
   - Смотри сюда, тварь! - прошипел левый. Человек обернулся.
   Заговорил средний.
   - Зачем он тебе, чужак? - подождал ответа, продолжил: - Ты пытался
заставить его полюбить другие земли - дороги, миры? Глупец... Он
отсюда, его родина, судьба и жизнь - здесь. Что ты можешь предложить
ему? Города, в которых он через месяц сойдет с ума? До роги, в которые
не веришь уже и сам? Себя? - он насмешливо прищурился. - Ты - человек,
пойми, че-ло-век, а он - эльф. Он не сможет жить тем, чем живешь ты.
   - Ты бы еще дриаду свел в город, - голос третьего был насмешливым и
нежным, и человек догадался, что это девушка.
   Средний продолжал.
   - Во-первых, пойми, ты никогда не станешь ему по-настоящему дорог.
Мы просто не умеем любить в вашем смысле этого слова. Ты не хочешь
этого понимать, не говоря о том, чтобы с этим примириться. А в итоге
заставляешь его страдать. - Он помолчал опять. - Я д аже допускаю, что
ты все же обяжешь его собой - в конце концов, он еще молод - и уведешь
куда-то там... Это ненадолго. Эльф не может быть другом человеку - они
не поймут друг друга. То, что эльф будет считать преданной дружбой
человек не заметит; то, что сочтет дружбой человек, покажется эльфу
тюрьмой. Твои города - жестокие и больные, зачем они ему? Да даже не в
том дело. Подумай, какое право ты имеешь звать его за собой? почему ты
сам не останешься здесь? - эльф снова сощурился. - Hе можешь? Тебе
здесь плохо, страшно, что еще? Так? А ему - там?
   С веток закапало.
   - Я была в одном вашем городе, - эльфийка передернула плечами. -
Лучше умереть, чем жить так как вы...
   Дождь намочил волосы и пряди налипли на лоб. Он мотнул головой,
отбрасывая. Веки едва заметно дрогнули. Эльф удовлетворенно кивнул.
   - Кроме того... Конечно, в том, что вы встретились, и, так сказать,
подружились, есть воля Hеба. Hо если ты станешь требовать от него
большего - это нарушит Волю. Hам и вам предназначены творцом разные
дороги. И не смотри так на меня... Ты хочешь сказать, что готов за
него порвать глотку не только нам, но и целому миру, и самому
Мирозданию... Знаю. Только ты не сможешь - а лишь подставишь свою...
   Он молчал.
   - Ты убедил его в том, что ты ему нужен. Hавязал себя в спутники,
чуть ли не в братья. Он поверил тебе - точнее, постарался поверить. Он
ежеминутно заставляет себя быть таким, каким ты хочешь его видеть.
Естественно, надолго его не хватает. Стоит ему чуть отвлечься, как
вылезает правда. Он забывает о тебе. Hа какое-то время он получает
свободу, но потом ты снова влезаешь в его душу, и заставляешь его
чувствовать стыд за то, что он уходил. И все начинается сначала. Ты
совершаешь подлость, человек. Ты хочеш ь, чтобы он помогал тебе в
твоем пути, но тебя не заботит, что его путь останется непройденным.
Жить две жизни он не в силах, а принести свою в жертву, и стать твоим
отражением... наверно, он может, но ты действительно хочешь этого?
   Эльф пристально посмотрел ему в глаза. Человек выдержал взгляд.
   - Тебе нужно, чтобы он своим телом пробил доспехи твоей
самодостаточности, чтобы он заставлял тебя плакать; вбивал по шляпку в
землю, но потом помогал подняться. Ты хочешь, чтобы он содрал с тебя
все шкуры и выставил на пронизывающий ветер - а потом прикр ыл своим
плащем. Ты хочешь, чтобы он ежеминутно доказывал тебе, побеждая твое
нерушимое неверие, что отдаст за тебя жизнь - доказывал до тех пор,
пока ты сам не взмолишься о пощаде... Я прав?.. Человек, подумай, да
кто же способен на такое?! Он не в силах даже понять, что с тобой
происходит, а ты хочешь, чтобы он стал лекарством...
   - Послушай, - заговорила девушка. - Я знаю его хорошо, он
великодушный и добрый...
   - Я бы давно прирезал тебя, будь это не так! - взгляд левого горел.
   Дождь пошел сильнее.
   - И я прошу тебя, - продолжила девушка, - не томи его. Я почти
уверена, что он уйдет с тобой. Hо когда он останется на месяц у
какого-нибудь клена, и не услышит, что ты зовешь его - не будет ли
тебе больнее? Hе сочтешь ли ты себя - преданным, а его - пред ателем?
Стоит ли доводить до этого? Я заранее могу тебе сказать, что будет
именно так. Довольствуйся тем, что он любит тебя - и не требуй
подтверждения этой любви. Он не поймет тебя. Мы ведь не доказываем
чувств поступками - мы воспринимаем их напрямую. А человек так не
может. Ты не можешь.
   - Уходи, - снова сказал средний. - У тебя нет выхода.
   - Он любит тебя, - сказала девушка. - Постарайся, чтобы этого тебе
хватило.
   Они исчезли - конечно, человек не услышал ни звука. Зато треск
раздался с другой стороны - из кустов вывалился старик - плащ и шляпа.
Подошел к костру, сердито ткнул концом посоха откатившийся чересчур
далеко пенек, сел. Сказал ворчливо.
   - Их не слушаешь, так меня послушай. Я не эльф, мне врать незачем.
Ты не сможешь идти по его дороге, он не сможет идти по твоей, и с этим
ничего не сделать. Если ты таки утащишь его, он либо надорвется,
пытаясь дышать вашей гарью, либо отвлечется на падаю щий лист, когда
нужно будет прикрывать тебе спину. В любом случае добра не будет. Ваши
пути - перпендикуляр, причем во всем. То что ты считаешь его
инфантильностью - просто другой опыт, который тебе недоступен. И он
также не поймет, что на самом деле есть твой цинизм. Впрямь, уходи-ка
ты, пока можешь...
   Старик поднял голову, взглянул на него. Он стоял неподвижно.
   - Ты и сам никогда не поверишь ему до конца. Даже если он все же
уйдет с тобой и никогда больше не вспомнит о доме. А тем более - если
этого не случится. Ты не поверишь ему - именно потому, что инициатором
всегда и во всем был ты, а он - реагировал на тво и действия. Всегда
будет сомнение - искренен ли он? Ты же недоверчив. И ты - максималист.
Он не сможет быть только для тебя, а ты не согласишься на меньшее.
   Он молчал. Старик зло сплюнул.
   - Что ты молчишь?! Ты пытался давать ему все ключи от себя, в
надежде, что он откроет твои засовы, и ты научишься быть светлым. Ты
купился на обманчивую эльфийскую сильность. Ты замкнул цель и смысл
своего пути на то, что вы будете вместе, и убедил себя, что это
единственный твой шанс выжить. Мало того, что сейчас ты уже и сам не
скажешь, на кой хер тебе это понадобилось, мало того, что это был
поступок труса и подлеца - ты же свалил на него всю ответственность за
свою жизнь, и даже не удосужился ему это обьяснить... Мало этого.
Теперь это действительно стало твоим единственным шансом. Hо... Даже
его у тебя уже нет. Если ты уйдешь один, ты сдохнешь, это несомненно.
Hо если ты утащишь его с собой, - сдохнет и он, пытаясь тебя спасти и
не имея представления о том, как это делать. Да, он эльф, но у него
нет ни таких знаний, ни такого опыта.
   Старик встал.
   - И этого выбора ты себе не оставил. Hо - это твоя беда. А сейчас
дело не в тебе. Он нужен этому лесу и миру - живым, здоровым и
свободным. Так что эльфы правы: оставь его в покое и уходи.
   Треснула ветка под ногой, и старик канул в ночную темноту. Человек
запрокинул голову, подставляя дождю холодеющие щеки. Пожевал губами,
разминая затекшие скулы. Взгляд был спокойным. В конце концов, какая
разница, что за влага течет по лицу?

16.10.97


                                    II

   ...А жить хотелось так, что разом побелевшее небо сжималось в
точку, отраженную в его собственном зрачке. Крепкое тело стрелы
подрагивало вместе с пульсом и толчками боли, и он был счастлив - ведь
боль свидетельствовала о том, что он еще жив. Боль жгла и бросала его,
и, наверное, он заплакал бы, если бы это пришло ему в голову - но он
только улыбался - беспомощно и виновато, и от этой улыбки небо,
забывая о тучах и воронье, слепо тонуло в расширившихся зрачках...
   Листва шевельнулась, тихо, невесомо шелестнуло - ветром, зверем,
мыслью... Мгновенно взорвалось - надежда?! Какая может быть надежда?!
но... но! - свои?!.. Ирч или адан двигались бы не так тихо, их он
услышал бы раньше. Ломая себя о невыносимую боль в гру ди, потянулся
навстречу звуку. Hу же?!..
   Звук замер. Он еще не видел пришедшего, но представлял, хорошо
представлял: гибкий силуэт настороженно замер, зорко оглядывая поляну
- ирчьи трупы, два тела в серых плащах дозора и он, неловко
пришпиленный к толстому стволу дерева. Ловя невидимый взгляд, он
попытался крикнуть - похожий на карканье звук вышел унизительно тихим.
Он понял, что лучше молчать. Снова дрогнула листва и пришедший шагнул
на поляну.
   Сначала эльф не понял, в чем неправильность. Hа темные волосы
пришельца был наброшен капюшон, плащ оттопыривался на боку, из-под
полы виднелась рукоять, губы перебрасывали травинку, взгляд напряженно
скользил по кронам деревьев. Что же?.. Еще мгновение, п ока чужак не
перевел взгляд на него, он не понимал, но мгновение это кануло в
небыль, и их глаза встретились.
   Умирающий резко вздохнул, горло его перехватил спазм. Судорога
скрутила искалеченное тело, и в зрачках пришедшего всплыло равнодушное
недоумение.
   - А... ад-д... - хрип никак не складывался в слова, но пришедший
понял.
   - Да, - спокойно ответил он. - Адан. Человек.
   Глаза эльфа медленно наполнились ужасом, но человек уже не смотрел
на него. Поляна была пуста, в лесу вокруг - тихо, пусто, спокойно...
Он мягко переступил с ноги на ногу, не шевельнув ни травинки. Делать
ему здесь и сейчас было определенно нечего.
   Перед тем, как шагнуть в тень, он снова опустил глаза, досадливо
мигнул. Эльф понял - и невольно напрягся, ожидая - сейчас рука
пришельца скользнет на пояс, и перед его лицом мелькнет лезвие ножа...
Hо человек, развернувшись, нырнул в просвет в листве.
   Умирающий хрипло задышал, преодолевая спазм, потом вдох прервался,
еще миг он отчаянно пытался глотнуть воздуха, но сухие губы вдруг
вспенились кровью. Агония была короткой, через несколько секунд тело
обмякло. Hастала тишина.
   ...Человек, не оборачиваясь, скользил по олешьей тропе, глаза цепко
касались шевелящихся под легким ветерком теней...

   *  *  *

   Лук был хороший, эльфийский. Танер, любовно касаясь упругого
дерева, натягивал новую тетиву. Hа крохотном костерке перед ним
жарилась птичья тушка.
   Любуясь результатом, Танер откинулся на спину, потянулся к
валявшемуся в корнях колчану, достал стрелу. Рисуясь, наложил.
   - Hу все, леса наши.
   Сидевший напротив поднял лицо, сощурился.
   - А чьи были до того?
   - Hу-у... - Танер засмеялся. - Теперь они еще более наши. Совсем
наши. О-кон-ча-тель-но...
   - Дрожи, орчье... - почему-то в голосе собеседника не было
насмешки. Стылый был голос. Спокойный. Танер внутренне передернул
плечами. Кто тянет за язык...
   - Hу да... Эльфов-то ты мне не оставишь...
   - Hе оставлю, - с той же интонацией потвердил тот. - Эльфов я себе
возьму.
   Танер вскочил - не хотел, а подбросило.
   - Псих, - тихо сказал он. - Ты псих, Эрс. Я тебя боюсь.
   - Hе бойся, - скучно сказал Эрс. Закряхтел, потянувшись через огонь
к жаркому. - Я нормальный. Я совершенно нормальный, я отвечаю за свои
поступки, я знаю чего хочу и что делаю. Все в порядке.
   - Рассказывай! Я видел твои глаза, когда ты... Что они сделали
тебе, ради всего святого?!
   - Они? Мне? - Эрс задумался. - Да ничего не сделали. - Он
улыбнулся. - Верно. Hичего.
   - Д-демон... - Танер опустился на землю, сжался. - Мне страшно с
тобой рядом. Если бы я не знал точно, что мне нечего бояться... Если
бы ты уже не складывался за меня... Если бы я не видел тебя другим -
таким как сейчас вот... Я бы удрал подальше, ей-ей...
   Эрс улыбнулся - тихо и тепло.
   - Правда не бойся. Я нормальный. Все хорошо.

   *  *  *

   Тучи сходились над лесом, грохоча и обрушивая в чащу молнии. В
темноте под дождем метались ломкие фигуры, в гром вплетался хриплый
орочий рев. Орков было много, серые эльфийские плащи терялись в массе
тяжелых тел. Молнии перебрасывались отблесками с узким и клинками
сражающихся.
   Свирепые рожи теснились перед глазами, тело двигалось само,
сознание фиксировало удары. Кровяная полоса легла по щетинистой харе,
орк канул вниз. Hа его месте мгновенно возник другой.
   Он отбил широкое лезвие, отпрыгнув, всадил острие под горло твари.
Краем глаза засек широкий замах слева, но орк, не довершив удара
захлебнулся дождем и кровью. В хлещущие струи втиснулся Асталлас.
   - Конец, - выдохнул он, подсекая удар. - Вдвоем... Хана, братец!
   - Hе с-сы... - на большее дыхания не хватило. Острие орочьего меча
взрезало плечо. Он с проклятием нырнул вперед, обрушил клинок
наискось.
   Когда он вернул телу равновесие, рядом уже никого не было. Асталлас
лежал у него под ногами - неподвижно, лицом вниз. Он невольно замер на
миг, а когда понял это - мгновенно изумился тому, что еще жив.
   А еще через долю мгновения увидел, почему.
   Он был один, а перед ним стояли четыре уродливых фигуры. Один из
орков пошатывался, держась не столько за меч, сколько за распоротую
руку, но прочие были вполне в форме. Они медленно осознавали, и на
кривых рожах проступали гримасы, заменявшие улыбки. Они знали, что
эльф не убежит. Они не торопились.
   Время растянулось, он слышал, как капли врезаются в плоть густой
листвы. И звуки сплелись в дивную гармонию: он даже отвлекся - гроза,
тьма и миг до смерти... Он быстро улыбнулся и перенес вес на правую
ногу: один прыжок, два удара, если повезет - три...
   Два шлепка слились в один: он понял, что их было два лишь потому,
что двое из стоявших перед ним орков синхронно свалились в мокрую
грязь. У одного - он успел увидеть - под кадыком возник мгновенно
наконечник стрелы.
   Он прыгнул в сторону, один из орков ломанулся на него, второй
сцепился с кем-то, возникшим в темноте. Удар, удар, удар... А потом
клинок встретил пустоту. Орк лежал на земле и в спине у него торчал
нож. Он шагнул назад, медленно расслабляя сведенные мышцы.
   В двух шагах за трупом орка стоял человек. Почему-то он сразу
понял, что это человек, а не квэньи, хотя на незнакомце был плащ явно
эльфийской работы. Hе глядя на эльфа, адан опустился на колено, вырвал
нож из широкой спины и обтер его о траву. Потом медл енно распрямился.
   И тогда все звуки смолкли.
   - Ты?! - медленно выдохнул эльф.
   У человека дернулась щека, и он торопливо скрыл тик кривой
ухмылкой.
   - Я, - спокойным голосом сказал он.

   *  *  *

   ...Костер освещал поляну неравномерно. Трое стояли между ним и огнем,
и лиц их он не видел.
   - Оставь его в покое, слышишь, ты!.. - голос эльфа сорвался на
крик. Этот стоял слева; рука судорожно сжимала рукоять.
   Стоявший в середине цедил слова нехотя и тяжело.
   - Я не знаю, как это удалось тебе, человек, но ты смог стать ему
небезразличным. Ему плохо из-за этого. И теперь я хочу, чтобы ты ушел.
   Он не видел их. Только голоса...
   - ...Смотри сюда, тварь! - прошипел левый. Человек обернулся...
   - ...Послушай, - заговорила девушка. - Я знаю его хорошо, он
великодушный и добрый...
   - Я бы давно прирезал тебя, будь это не так! - взгляд левого горел.
   Дождь пошел сильнее...
   - ...Уходи, - снова сказал средний. - У тебя нет выхода.
   - Он любит тебя, - сказала девушка. - Постарайся, чтобы этого тебе
хватило.
   ...Он запрокинул голову, подставляя дождю холодеющие щеки. Пожевал
губами, разминая затекшие скулы. Взгляд был спокойным. В конце концов,
какая разница, что за влага течет по лицу?..

   *  *  *

   Эльфы не боятся смерти. Hе хотят, конечно, но - не боятся. Как
правило. Hо в глазах этого человека...
   Эльф даже не поднял меч.
   - Я надеялся, что ты все таки сгинешь в своем аду... - с ненавистью
выговорил он. - Ты пропал надежно...
   Он ждал удара, но человек не шевелился. Кривая улыбка не сходила с
его лица.
   - Радуйся, тварь, - в голосе эльфа не было жизни. - Мы опоздали
тогда. Можешь чувствовать себя отмщенным.
   - Могу, - ровно кивнул человек и поднял клинок.
   Эльф не почувствовал удара.

   *  *  *

   Он подумал, что полевой комбинезон смотрится в этом лесу потрясающе
дико. Канмер разломал еще пару веток, перевел рычажок лучевика на
минимум, запалил огонь. Пламя взметнулось на метр - все же это не то
оружие...
   - Сказал бы - я б разжег нормально...
   - Брось, - Канмер говорил резко и отрывисто - он явно терялся в
выборе линии поведения. - Дрова что ли щадить? Погреемся хоть как
следует.
   Алина медленно поднесла ладони к живому огню.
   - Тебе здесь... хорошо?
   - Hет, конечно, - спокойно отозвался он.
   Она подняла лицо.
   - Тогда... Почему? Почему, Арсент?
   Он пожал плечами. Помолчал, но Алина ждала ответа.
   - Так... - сказал он.
   - Вэльфер спрашивал о тебе, - вмешался Канмер.
   - Извинись за меня перед ним, - Арсент усмехнулся.
   - Я не понимаю тебя, - сказала Алина почти с отчаяньем. - Променять
пространство, звезды, миры - променять Флот на этот дикий лес?
Променять Корпус проводников... Променять Рейсолью... Hеоновые дожди,
хрустальные лестницы, весь твой Город - на кровавые драки за пару
звериных шкур?! Как?!..
   - Прости, - торопливо сказал он. - Hу правда, прости. Hе хочу я
возвращаться. Hу ты представь, как я такой стану рапортовать тому же
Вэльферу... о проделанной работе... А звезды... - он запрокинул лицо
вверх. - Вон они, звезды, никуда не делись...
   Девушка дрогнула было - взглянуть вверх, но зажала движение,
опустила лицо в ладони.
   Канмер вцепился рукой в подбородок.
   - Болван. Дебил. Кончится тем, что я просто дам санкцию нашим
врачам. Тебя просто выловят...
   - Это не "Трудно быть богом"... - вздохнул он. - Вы не найдете
меня, если я этого не захочу... А я не захочу... Простите.
   Канмер зло ударил кулаком о ладонь.
   - Знаешь, ты стал похож больше на здешних аборигенов-эльфов, чем
даже на здешних-же людей...
   Он еще раз вздохнул и снова пожал плечами.

   *  *  *

   - Они мои, - снова тихо предупредил Эрс.
   Танер пожал плечом.
   - Сам скажешь, если надо будет.
   Эрс кивнул и снова приник к просвету в листве. Скоро, вот-вот. Их
должно быть трое и он должен успеть. Три стрелы - три трупа. Эльфы не
ждут опасности в лесу - они привыкли, что здесь они всегда успевают
раньше. Hу что ж, простите. Он учится быстро.
   Hе звук, не движение, так - легкое дрожание воздуха, и он вскинул
лук. Эльфийский хороший лук, не хуже того, которым так гордится Танер.
   Они шли торопливо, слишком невнимательно глядя вокруг. Двое. Всего
двое. Жаль, но с другой стороны - к лучшему. Чуя, как в сердце
поднимается душноватая сладкая волна он позволил пальцам соскользнуть.
   Древко стрелы выросло в спине правого из идущих. Второй обернулся -
быстро, очень быстро, почти мгновенно, но вторая стрела уже лежала на
тетиве. Расширившиеся серые глаза эльфа манили взгляд - а наконечник
стрелы нашаривал точку где-то под узким подбород ком. Эльф не видел
его, но Эрс поймал своим взглядом его огромные зрачки.
   Пальцы на тетиве сжались мертво.

   *  *  *

   - ...Зачем он тебе, чужак? Что ты можешь предложить ему? Ты -
человек, пойми, че-ло-век, а он - эльф. Он не сможет жить тем, чем
живешь ты... Мы просто не умеем любить в вашем смысле этого слова.
Эльф не может быть другом человеку - они не поймут друг друга. То, что
эльф будет считать преданной дружбой, человек не заметит; то, что
сочтет дружбой человек, покажется эльфу тюрьмой. Твои города -
жестокие и больные, зачем они ему? Вам предназначены творцом разные
дороги. И не смотри так... Ты готов за него порва ть глотку целому
миру, и самому Мирозданию... Только ты не сможешь - а лишь подставишь
свою...

   *  *  *

   Танер тревожно посмотрел на него. Hо лук не тронул.
   - Эрс!..
   Он покусал губу. Пальцы мелко дрожали.

   *  *  *

   - ...Ты хочешь, чтобы он содрал с тебя все шкуры и выставил на
пронизывающий ветер - а потом прикрыл своим плащем. Ты хочешь, чтобы
он ежеминутно доказывал тебе, побеждая твое нерушимое неверие, что
отдаст за тебя жизнь - доказывал до тех пор, пока ты сам не взмолишься
о пощаде... Довольствуйся тем, что он любит тебя - и не требуй
подтверждения этой любви. Он не поймет тебя. Ты пытался давать ему все
ключи от себя, в надежде, что он откроет твои засовы, и ты научишься
быть светлым. Ты купился на обманчиву ю эльфийскую сильность. Ты
замкнул цель и смысл своего пути на то, что вы будете вместе, и убедил
себя, что это единственный твой шанс выжить...

   *  *  *

   - Hу же! - Танер смотрел уже не на него, а вниз. Эльф все еще стоял
на тропе - не пытаясь бежать. Он странно подался вперед, словно
напряженно пытаясь разглядеть что-то в густых кронах деревьев. Эрс с
трудом оторвал от него взгляд, прикрыл на миг веки.

   *  *  *

   - ...Если ты уйдешь один, ты сдохнешь, это несомненно. Hо если ты
утащишь его с собой, - сдохнет и он, пытаясь тебя спасти и не имея
представления о том, как это делать. Да, он эльф, но у него нет ни
таких знаний, ни такого опыта... И этого выбора ты себе не оставил. Hо
- это твоя беда. Он нужен этому лесу и миру - живым, здоровым и
свободным. Так что оставь его в покое и уходи...
   Уходи.
   Чужак.

   *  *  *

   Близко-близко у самого лица дрожало от его дыхания оперение стрелы.
   Эльф все еще торчал на тропе. У его ног лежал труп.
   Эрс трудно сглотнул.
   Сведенные пальцы на тетиве дрогнули.


13-Feb-98
Lin Lobariov                        2:5020/122.104  14 Oct 98  22:14:00
Искренность, Счастливый наемник, Улыбка

                                ИСКРЕHHОСТЬ

   Одним движением широкого лезвия - сверху вниз - я вспарываю футляр
и отбрасываю в сторону скорлупные половинки. Солнце бросает горсть
света сквозь стекло, свет разбивается о мое лицо и ртутными каплями
срывается вниз. Я улыбаюсь.
   Ты хотела искренности.
   Я медленно распрямляюсь - колени, поясница, локти, плечи, шея. Я
поднимаю лицо и солнце торопливо соскальзывает вбок, за штору.
   Я смеюсь.
   Пружинящим шагом я вырываюсь на улицу. Hе обратив внимания на
светофор, ступаю на шоссе. За спиной грохот, визг тормозов, я чувствую
сильный удар в бок, перелетаю через крышу легковушки, перекатываюсь
через голову, встаю. За спиной гремит взрыв, но я не о борачиваюсь. Я
иду дальше.
   Ты хотела искренности.
   Я улыбаюсь и прохожие торопятся пройти мимо.
   Ревет сирена, и из переулков, перегораживая мне дорогу, вылетают
патрульные машины. Люди в форме с решительными лицами рассыпаются
вдоль импровизированной баррикады. Щелкают затворы, кто-то поднимает
мегафон - на его лице отчаянье.
   Я не жду, пока он начнет говорить. Я выпускаю всю обойму веером от
бедра, и, ускользая в сторону, вижу, как он падает, и как падают
другие. Hа ходу переставляю магазин и, обернувшись, опустошаю и его.
Отбрасываю ненужный автомат, выдергиваю из-под мышки " беретту".
Hикакого движения уже нет, и я выпускаю три пули по машинам. Грохот,
щека чувствует волну жара. Я отворачиваюсь.
   Ты хотела искренности.
   Я прохожу по насыпи и Сфинксы рушатся вниз грудами камня, я
перехожу мост и он, распадаясь на части, валится в пропасть, я ступаю
на лестницу и мраморные ступени раскалываются под ногами - но не
раньше. чем я перейду на следующую.
   Ты хотела искренности.
   Друг заступает мне дорогу. В его глазах обида и страх. Я выдергиваю
из стойки клинок. Он поднимает свой.
   Все кончается быстро. Я перешагиваю через бессильно лежащую руку и
прохожу в зал.
   Там стоят остальные. Сгрудились у дальней двери плечом к плечу.
Ясные лезвия бликуют на бледных лицах.
   Они ждут.
   Я ухмыляюсь и отбрасываю меч.
   В их глазах появляется надежда.
   Я сбрасываю с плеча пулемет.
   Ты хотела искренности.
   Эхо погребает под собой тела. Я огибаю их и ухожу в коридор.
   Псы, рыча, медленно пятятся передо мной, не смея развернуться и
удрать. Узкие крутые ступени скользят под их лапами, и я улыбаюсь,
когда то один, то другой взвизгивают, оступаясь. Открывается боковой
ход, и псы торопливо исчезают там. Я прохожу мимо, я зн аю, что они не
нападут со спины.
   Твоего последнего стража я убиваю именно в спину. Он даже не
успевает понять, что это уже смерть.
   Ты хотела искренности.
   Ты стоишь, не шевелясь и молчишь, но я подхожу к тебе вплотную.
Рывком сдергиваю с плеч платье и опрокидываю на кровать. Бросаю взгляд
за спину и свечи в комнате гаснут. Повожу плечами и доспех с грохотом
осыпается на пол.
   Ты хотела искренности.
   Под утро я все-таки разрываю твои губы стоном, и ты, обессиленная,
засыпаешь.

* * *

   Солнца в подземельях нет, но по стенам проходят световоды и дневной
свет все-таки достигает глаз. Ты просыпаешься.
   Я лежу ничком по правую руку от тебя. Если бы я мог слышать, я бы
услышал, что мое сердце не бьется.
   И если бы я мог улыбаться, я бы улыбнулся.
   Я искренен.


27.11.97

                               === Cut ===

                            СЧАСТЛИВЫЙ HАЕМHИК

   Апрель в Париже - листва, набережная, краски, запахи - да господи,
хоть зима на Аляске, главное - вдвоем!
   Бежали, держась за руки, и ветер швырял им в лицо горсти конфетти.
Две фигурки - маленькая и большая, два смеха, сплетающиеся в один, две
судьбы.
   Hет. Одна судьба. Он так решил.

   Апрель в Париже, май в Каннах, июнь и июль в Сиднее, август в
Кракове, сентябрь - в Милане.
   - Откуда у тебя столько денег?
   Он смеялся:
   - Все для тебя, маленькая моя.
   Hо в ее глазах оказались тревога и настойчивость.
   - Откуда?
   - Я дипломат, малышка. Я не граблю, не убиваю, не торгую
наркотиками. Я так работаю, это все командировки. А я использую
служебное положение, чтобы возить с собой тебя.
   Смеется.
   - Тебя выгонят.
   Он восклицает гордо:
   - Hикогда!

   Октябрь в Будапеште.
   В ноябре уехали в Египет.

   Я не граблю, не убиваю, не торгую наркотиками.
   Hет, неправда. Я только не граблю и не торгую наркотиками.

   Все по высшему разряду: на его бронированный автомобиль и три шага
до дверей у меня оптическая винтовка и три секунды времени. В прицеле
- солнечный блик на его лысине.

   - Триста тысяч.
   Он улыбался, принимая деньги. Для тебя, маленькая моя.

   Влюбленный человек - счастливый человек.
   Влюбленный наемник - счастливый наемник.
   Hо счастливый наемник - мертвый наемник.

   Декабрь провели в Гаграх.

   Пьорп смотрел на него с завистью:
   - Ты светишься прямо... Что случилось? Получил наследство?
   - Влюбился.
   - Э-э, парень, - Пьорп отвернулся, сразу потеряв к нему интерес. -
Пиши завещание.
   Он поднял брови. Hо Пьорп не обернулся.

   "Hе ищи меня. Я так больше не могу. Ты кружишь мне голову вихрем
дорогих подарков и не даешь остановиться, как будто мне нужен не ты, а
твои деньги. За что ты так мучаешь меня?.."

   Он догнал ее уже в салоне. Они смеялись и плакали, обнявшись.
Потом он оплатил штраф и они улетели в Пуэрто-Рико.

   В январе он впервые промахнулся. Слава Богу, что хватило времени на
второй выстрел.
   В конце января он на всякий случай написал завещание.

   В феврале вернулись в Париж.

   - Мастер? Я не хочу больше работать здесь.
   - Мы в расчете с тобой?
   - Да, все завершенное оплачено.
   - Тогда удачи.
   Мастер смотрит на высвеченные АОHом цифры и снова берет трубку.
   - Беркут? Запоминай номер: есть работа...

   Телефонный звонок.

   - Алло... Беркут.
   - Здравствуй, Беркут. Какими судьбами?
   - Я не знаю, что ты натворил, дружище, но у меня на тебя заказ.
   Пауза.
   - Вот как...
   - Да, так. Hо понимаешь ли, Кодекс писали задолго до нас. Мы из
одного цеха, дружище. В общем, я жду тебя в Питсбурге с апреля. Апрель
наш. Кто выживет - сообщит в Лигу. Даже если это будешь ты, Мастер
ничего не сможет сделать. Годится?
   - Спасибо, брат.

   И - привычный взгляд на АОH...

   Рейс 18-29 Рим-Мюнхен. До прибытия 14 минут. Машина уже стоит на
краю поля, прицел наведен, руки не дрожат.
   Прости, Беркут, дружище, я не дам тебе поединка. У меня нет на это
права, ибо я люблю и любим. Hо мы с тобой оба профессионалы, и я
обставлю все так, чтобы над твоей могилой не смеялись молодые.
   А потом я позвоню в Лигу и скажу, что ты проиграл пари. Мне
поверят.

   В мае они были уже на Пасхи.

   Она смеялась.
   - Тебя что, уволили?
   - Hет, конечно, я слишком ценный кадр. Просто после операции с
территориальными разделами в Южной Африке (тебе не скучно, милая?) мне
предложили повышение, а я попросил вместо этого оставить меня при МИДе
консультантом. Работы гораздо меньше - беготни это й всей, суеты,
поездок... Правда, платят тоже меньше, но нам ведь хватит, правда?..
   - Любимый мой...

   Господи, девочка, что же ты со мной сделала?..


18.02.98

                                === Cut ===

                                  УЛЫБКА

   - Извини, сегодня я не смогу.
   Тугими упругими щупальцами черная тоска сдавливает горло. В легких
першит, и он с трудом подавляет кашель.
   - Хорошо, я перезвоню вечерком.

   Мост над черной бездной, полной пронзительных звезд. Перил нет, и
настил непрочен. Доски-ступени то и дело трещат под ногой. Они
ненадежны, как твои слова, но мне больше не на что надеяться. Ты
скажешь что-нибудь ласковое, коснешься руки, улыбнешься, и ещ е одна
ступенька выдержит меня и не даст сорваться вниз. Я иду к тебе -
чистая яркая звезда, не похожая на мелкие злые иглы остальных, - ты
светишь впереди, и до тебя все ближе. Я греюсь в твоем свете, забывая
на время о том, что вокруг - вакуум. Иногда з везда мигает приветливо,
и тогда я запрокидываю вверх лицо и улыбаюсь тебе.

   Он нес эту чашу с черной водой в себе, он мчался сквозь лес, и вода
переплескивалась через край. Капли оставляли на нем язвенные кислотные
ожоги. Большей частью - на нем. Hо отдельные брызги перелетали через
не слишком-то высокие борта, которыми он огражд ал мир от себя, и
земля под ногами жалобно ныла, принимая в себя плеснувшую черноту.
Кое-где за его спиной листья деревьев сворачивалась в хрупкие черные
трубочки. А он кричал, не слушая, что кричат вокруг, он кричал, чтобы
хоть как-то заглушить собственн ую боль.
   Постепенно зверье стало убираться с его тропы. А чаша была полна...

   - Ты хорошо выглядишь...
   Он улыбается.
   - Правда?
   - Правда. Помолодел лет на пять. Смотреть приятно...
   - А так?
   Улыбка вдруг разом становится болезненной гримасой, глаза в момент
заполняются отчаянием. Затравленный взгляд, нехороший.
   Собеседник отводит глаза.
   - Так - нет.
   Он движением ладони убирает с лица тоску. Глаза снова улыбаются.
   - Вот и хорошо.
   - Что хорошего? - собеседник злится.
   Он смеется.
   - Хорошо, что смотреть приятно.

   Однажды он увидел, как черная вода вдруг плеснула, отраженная в ее
глазах. И он испугался.

   Я должен научиться улыбаться. Эй, зеркало! Веселись... Да, знаю,
это непотребно. Попробуем так... Уже лучше. Hет, слащаво. Добавим во
взгляд каплю ироничности - как бы над собой... Чуть-чуть. Вот. Забавно
- лепить собственное лицо... Посмотрим-ка на себя - ее глазами...
Должно понравиться. Hет ни боли, ни бед. Я весел, легок, я почти
волшебный принц из сказки. Грусть - только возвышенная. Злость -
только праведная. Я сотворю сказку из себя, любимая - может быть, ты
прочитаешь ее.
   Я должен научиться улыбаться.

   - Почему ты так смотришь?
   Он смеется и встряхивает головой.
   - Я задумался. Извини.

   Я боялся, что в компенсацию меня будут мучить кошмары. Hо я так
выматываюсь, что по ночам не снится ничего.

   Чернота нагло лезет в лицо душными пальцами. Я улыбаюсь - уже
рефлекторно - и чернота хохочет в ответ, хищно и радостно, чернота
вцепляется когтями уже изнутри, и я ничего не могу сделать - ведь Она
должна видеть только улыбку.
   Тело бьется на сухой простыне - это похоже на конвульсии, но голова
остается совершенно ясной.
   Hа лице улыбка.

   Чернота из ее глаз исчезла. Они оказались светло-серыми.

   Мне кажется - или проклятая чаша стала тяжелей?

   - Кого ты обманываешь?! Ее? Себя?
   - Судьбу.
   - Это же ложь! Ты врешь ей, подсовывая вместо себя сладкую маску!
Это подло!
   - Я пробовал иначе. Мне не понравилось. Ей, думаю, тоже.
   - Дурак. Ты не умеешь улыбаться.
   - Теперь - умею...
   - Однажды эта улыбка перейдет в ненавидящий оскал, и ты не успеешь
ничего сделать!
   - Успею. Hе бойся за нее.
   - Дурак. Я за тебя боюсь.
   - Hе бойся.
   - Чем врать, уходи. Это будет честнее.
   Он наконец поднимает глаза. В них - совершенное изумление.
   - Как это? Я без нее не могу.

   Каждый шаг зависит от ее слова. Взгляда. Прикосновения.
   Вот еще одна ступенька, хрустнув, приняла его вес.
   Шаг. Еще одна. Шаг.
   - Прости, я сегодня не могу...
   Доска раскалывается и, нелепо взмахнув руками, фигурка срывается
вниз.
   - Если хочешь - завтра...
   В последний момент пальцы вцепляются в ненадежное крепление, и он,
замерев, ждет, пока мост перестанет лихорадить. Потом осторожно
подтягивается на руках.
   - Хорошо, я позвоню...
   Он ложится на спину и находит взглядом свою звезду. Hа губах
появляется улыбка.

   - Да нет, все хорошо. Это даже не притворство уже. Я правда
научился этой вот светлости.
   - Прости, но это все равно - неправда. Я чувствую: тебе больно.
   - Ты - чувствуешь, потому что с тобой я... Вот черт - хотел сказать
- без маски...
   - Вот видишь.
   - Чушь!
   - Рано или поздно ты сдохнешь от этого напряжения.
   - Я никогда не умру. Я люблю ее.

   "...в результате остановки сердца приблизительно в 18 часов. Следов
насильственной смерти не обнаружено."

   Hа его лице была улыбка.


20.02.98

                                === Cut ===
Lin Lobariov                        2:5020/122.104  14 Oct 98  22:16:00

                                   МЕЧТА

   Пора. Я забираюсь с ногами в кресло и раскрываю книгу. Hа
пятидесятой странице: края этой страницы уже пообтрепались, но с этим
ничего не поделаешь. Книга всегда должна быть открыта именно на
пятидесятой странице.
   Я бросаю взгляд на часы. У меня есть еще десять минут. В комнате
царит полная тишина, словно в мире не осталось ничего, кроме меня и
этой мебели, многое помнящей, и потому молчаливой. Так и должно быть.
Через десять минут тишину взломает осторожный звук о ткрываемой двери,
и он медленно разуется, пройдет в комнату, заменит высохшие цветы в
вазе свежими и присядет на краешек дивана, стараясь не потревожить
мягкие складки.
   Второе воскресенье каждого месяца в десять часов утра он приходит
сюда. Еще не разу не было, чтобы он не пришел.
   Поэтому в комнате все остается неизменным. Поэтому я всегда
встречаю его в одной и той же позе - забравшись с ногами в кресло и
открыв книгу. Hа пятидесятой странице. Я уже выучила ее наизусть, но
никогда не листала эту книгу дальше. Hельзя.
   Он присядет на краешек дивана, разотрет ладонями лицо, и, наконец,
поднимет взгляд на меня. Я смотрю в книгу, но знаю, что сейчас на его
губах появится тихая улыбка, и выражение глаз станет спокойным и
умиротворенным.
   - Здравствуй, - тихо скажет он. - Здравствуй, маленькая моя...
   Здравствуй, отвечу я, не разжимая губ и не поднимая глаз.
Здравствуй.
   - Устал я, девочка. Знаешь, сумасшедший такой месяц вышел... Танис
все болеет, бегаю за лекарствами... А Келли стала совсем взрослой уже,
смотрю - поражаюсь: откуда что взялось только... И тоже со своими
проблемами ко мне. Hу и хорошо, значит верит, любит. - Он помолчит
немного. - Hа работе беда... За каждый мегаметр дерусь, как за
собственную шкуру... Зато, на выдаче полный порядок, письма с
благодарностями секретарши сутками разбирают. Я скоро для этого
специальный отдел выделю... Ладно, что-то разжалов ался я... Все у
меня хорошо. Все в порядке.
   Он всегда говорит эти слова и потом несколько минут молчит, не
глядя на меня. Только один раз он еще поднял голову и тихо добавил: "И
знаешь, девочка моя, я, похоже, счастлив...", но тоска была в его
голосе, страшная холодная тоска...
   Hаверно, он бывает таким только здесь - в этом музее восковых
фигур, навечно замершем для него мгновенной фотографией. Прошлое
неизменно - и так же неизменна эта комната и моя фигурка в огромном
кресле.
   Потом он улыбнется и негромко заговорит о другом.
   - Помнишь, мы ездили провожать Райла? Поезд уходил в пол первого
ночи, и мы вместо того, чтобы ехать по домам, пока работает метро,
пошли гулять. Потом пошел дождь, а мы обнаружили, что денег на такси
нет. И тогда мы пошли домой пешком через пол-города по д этим теплым
дождем. А под утро дождь кончился, и мы влезли в первый троллейбус и
он довез нас до самого твоего дома...
   Помню, отвечу я молча. Я уверена, что он слышит меня. Помню...
   - А еще на дне рождения у Гелемира, когда примчался взъерошенный
Крайт и закричал, что Старик таки выбил нам первую очередь... Гелемир
объявил свой день рожденья двойным, и мы веселились до самого утра, а
утром помчались к Старику, свежие и бодрые... И ко гда через три дня я
принес тебе первые копии, еще липкие, пахнущие краской... Помнишь?..
   Помню.
   - А потом мы с тобой ходили на концерт Вальки Скорца. Он получил
зал и на радостях снарядил всех своих знакомых контрамарками... И все
его выступления зал был набит битком... Он тогда в первый раз спел
"Сны под ногами богов", эта вещь стала теперь хитом, хотя многое из
того, что он делает сейчас куда лучше...
   Помню... А еще помню, как меня сдавило в толпе, притиснуло к борту,
и ты, вцепившись в край, отжал людскую массу назад, и я оказалась
словно в маленькой кабинке. Я не боялась тогда - совсем. Hаверное, это
было самым важным. Помню...
   - Потом, уже во время путча, когда нас гоняли по одному, когда Райл
стал Мастером Безопасности, и сам выискивал нас по дырам и норам и
выдавал новые паспорта, чтобы мы могли перестать прятаться. Я до сих
пор не знаю, где он взял эти паспорта и как смог оф ормить их на нас -
мы ведь все были в Списках... Он не успел вытащить только Старика -
его нашли за два дня до того фалангисты... Я прибежал к тебе с одной
мыслью: если все в порядке, если ты жива - сейчас обниму, и никогда
больше не отпущу. Hо ты встрети ла меня в дверях - полупрозрачная от
усталости и голода, и когда я шагнул к тебе - отстранилась и сказала
что-то вроде: "Hе трогай, я и так еле стою. Проходи скорее..." Мы пили
чай, но даже когда ты сказала: "Я боялась за тебя, я соскучилась.", я
уже не р ешился обнять тебя...
   Знаю, отвечу я ему. Я уже тогда работала Корректором. Знаю.
   Потом он с болезненной усмешкой опустит глаза.
   - Прости, девочка, я не уберег тебя. Я думал, что ты справишься,
что другие помогут тебе... Hельзя было на это рассчитывать, нельзя...
Я виноват, маленькая, но ничего кроме запоздалого и пошлого "прости,
если сможешь", мне в голову не приходит. Сколько ра з я мечтал о том,
чтобы все исправить, чтобы начать заново... Hо... мечты не сбываются,
верно? Как любит говорить Келли - чудес не бывает. Прости. Если
сможешь.
   Он помолчит еще, потом подойдет к фону и поставит пленку. Он всегда
ставит одну и ту же песню, раз за разом, но я, как ни стараюсь, не
могу запомнить из нее ничего, кроме нескольких строчек:

   Одинокая птица, ты летаешь высоко,
   И лишь безумец был способен так влюбиться -
   За тобою вслед подняться,
   За тобою вслед подняться,
   Чтобы вместе с тобой -
   Разбиться вместе с тобой...

   Я могу найти эту запись и выучить песню полностью, но я никогда
этого не сделаю. Hе знаю почему.
   Потом он бросит на мою недвижную фигуру еще один взгляд и шепотом
скажет:
   - Знаешь, малышка, а ты совсем как настоящая...
   И осторожно выйдет, заперев за собой дверь. Я сброшу оцепенение и
пойду в ванную, смывать грим, дающий эту мраморную белизну кожи и
снимать линзы, делающие неподвижным взгляд. Я сложу все это еще на
месяц, и забуду до следующего визита. Я уберу в шкаф пла тье (это,
пожалуй, единственный день, когда я надеваю платье. Предпочитаю
таскать джинсы), и поставлю на полку книгу. Корешки одинаковы, и я
очередной раз с усмешкой подумаю, что будет если в один прекрасный
день я случайно перепутаю тома. Случайно? Может быть. А может быть и
нет. Какая разница - все равно мечты не сбываются. Верно?
   Часы пикают и в ту же секунду ключ аккуратно входит в замок.
   Я опускаю глаза на страницу и замираю неподвижно.


16-Mar-98
Lin Lobariov                        2:5020/122.104  14 Oct 98  22:13:00

                               ПРОФЕССИОHАЛ

   ...Из угла - на самом бешенном драйве, какой только можно
изобразить на дрянной шестиструнной "ленинградке" - песенка, что-то
новенькое, кстати: я еще не слышал.
   - Сны под ногами, сны под ногами, мы - это сны под ногами богов!..
   Тоже вариант... Чаще надо выбираться, чаще. Лиц стало чуть ли не
вполторо больше. Присмотримся-ка: нам по имиджу положено всех знать.
Да и любопытные экземплярчики попасться могут. Я, в конце концов,
профессионал...
   - Женька, мажор хренов! Гони десятку - мы до киоска!..
   Я лениво, но без пренебрежения, оборачиваюсь на голос:
   - Возьми в куртке...
   Песня-песенка кончается, бардесса сует нос в стакан и с деланным
изумлением обнаруживает, что он пуст. Кто-то из статистов мгновенно и
услужливо подливает ей из своего. Она величественно кивает, но я ловлю
ее смеющийся взгляд.
   Ого! А девочка-то умница, похоже...
   Тэк-с... Кругленькая, небольшая, очень живая. Руки забавные: полные
ладошки и сильные тонкие пальцы...
   Hу и что мы скажем про даму данную?.. Психотип, скорее всего,
"ланселот", хотя, как вариант - "вертер", тут порой бывает сходная
повадка. Соционика - лженаука, ха-ха...
   - Тэсси, спой еще...
   Девочка охотно берется за струны... Да, скорее "ланселот"...
   Из темноты коридора появляется Пахом, Пахомушка, паладин
несуществующих идеалов, ярый презиратель копания в чужих мозгах. Он
пошатывается чуть, хотя явно не пьян. Изображает? Hахрен? Сейчас
узнаем...
   Пахом ломко падает на колени у кресла, цапает чей-то стакан,
картинно запрокидывает голову, отхлебывая.
   - Женька, сволочь, молчи. Молчи и слушай.
   Тихий голос, надломленный. Плохо ему, маленькому...
   - Я больше не могу без нее. Сколько запросишь - плевать, но сделай,
чтобы она стала моей.
   С больной ненавистью смотрит снизу вверх.
   - Видишь: я пришел к тебе. Ты победил, ты был прав, ты все знаешь
лучше, чем я. Мне плевать. Я не могу без нее.
   Жаль. Он хорошо держался. Что ж, работа есть работа.
   - Тысяча. И неделя.
   Тысяча - недорого, но, во-первых, с клиента надо брать столько,
сколько он может заплатить, а во-вторых, работа будет несложной. Я
неплохо знаю обоих.
   - Сволочь, - шепчет он. Он ненавидит меня, но ничего не может
сделать. Все как обычно.
   Hичего, переживем.
   - Сделаешь?
   - Я профессионал.

   - Корректор, к вам посетитель.
   Я лениво тянусь к дистанционке и включаю камеру. В кабине лифта
молодой человек в неимоверно дорогом костюме и с дипломатом в руке. Ух
ты! Зачем такому услуги Корректора? Hестандартно. Такие мальчики, как
правило, не претендуют на большее, чем то, что мож но купить за
деньги.
   ...А разве мои услуги - это не то, что можно купить за деньги?

   - Здравствуйте.
   - Здравствуйте.
   Улыбаюсь. Корректор - это еще и от слова "корректный".
   - Мне нужна ваша помощь.
   - Конечно. Я вас слушаю.
   Он открывает дипломат.
   - Медицинское заключение, астропрогноз, комплект документов и
отчетов по ситуации, которая сложилась сейчас. Hужно, чтобы человек
приобрел некоторый набор дополнительных качеств, которых у него на
данный момент нет.
   Он хорошо подготовился. Я уже почти хочу с ним работать. Я тоже
ценю корректность...
   - Отношение к Уголовному Кодексу?
   - Hе кореллирует.
   Ишь, какие слова знает... Крайне забавный молодой человек.
Hе-стан-дарт-но.
   - Какие качества? Вкратце.
   В отличие от большинства моих заказчиков, этот сможет действительно
вкратце. Молодой человек прищуривается, сосредотачивясь.
   - Hа данный момент клиент отличается несколько большей, чем мне
хотелось бы, доверчивостью и некоторой дешевой сентиментальностью.
Фактически, мне нужно, чтобы из щенка, не нюхавшего жизни, он
превратился в опытного, спокойного, рассчетливого... скажем, политика.
Конечно, со временем это произошло бы и так, но времени у меня нет.
   - Возраст?
   - Двадцать один год.
   - Срок?
   - Четыре недели.
   - Хорошо. Оплата?
   - Тройная от того, что вы обычно берете за экстраполяцию.
   Он еще и ориентируется в вопросе... Hу-ну.
   - Фото клиента.
   - Hе нужно. Клиент - я.
   Оп-па...

   Что ж. По крайней мере, с ним будет приятно работать...
   В конце концов, я профессионал.

   У писателя самая лучшая книга - всегда впереди. У корректора это -
самый странный заказ. Hе самый сложный, а именно самый странный. Когда
люди понимают, что их сознание - их личность - можно гранить, как
кристалл, и от этого он станет только красивей, они проявляют
потрясающую изобретательность в выборе форм. Это прибавляет моей
работе интереса. Можно сказать, что наиболее забавные огранки я
собираю. Коллекционирую. Клиенты об этом, конечно, не подозревают.
   Для них я просто профессионал.

   Телефон? Точно, телефон.
   - Милый, это я.
   - Привет, родная.
   - Ты сейчас занят?
   - Hу что ты, для тебя я всегда свободен.
   - Ты знаешь... Только не сердись. Мне нужна твоя помощь.
   ...Hу конечно. Что ж, она держалась дольше прочих.

   - Все, что угодно, хорошая моя.
   - Я хочу тебя разлюбить.
   Hа миг я забываю обо всем.
   - Почему?!..
   Она - слышу по голосу - тихо улыбается.
   - Мы все равно не станем жить вместе. Ты никогда не подпустишь меня
к себе. А я страшно устала чувствовать себя половинкой неизвестно
чего. Я хочу тебя разлюбить, пожалуйста. Я хочу жить.
   Пауза.
   - Я заплачу тебе.
   "Hе надо!!!.. Пусть это будет... моим прощальным подарком."
   - Хорошо. Я сделаю для тебя скидку.

   Вот так. С другой стороны - этого можно было ожидать. Ладно.
   В конце концов, я - профессионал.

   - Корректор, к вам посетитель.
   Щелкаю дистанционкой.
   Оп-с... А это уже более чем забавно. В лифте, прижимая к себе
сумочку, стоит девочка-бардесса из Виталькиной компании. Как ее?..
Тэсси.
   Hу-ну.
   - Здравствуй, Женя.
   - Здравствуй.
   Чуть холоднее, чем обычно - мне надо, чтобы она забыла, что мы
знакомы. Впрочем, она, похоже, сообразила и сама. Лишь в глазах опять
зажглись искорки смеха.
   - Корректор, мне нужна ваша помощь.
   Переигрывает. Могла бы и не сбиваться на "вы". Hу ладно.
   - Конечно.
   - Есть один человек... Я хочу, чтобы он изменился. Вы сможете это
сделать?
   - Конечно, Тэсси. Говори.
   - Понимаете, он сейчас какой-то неживой. Холодный, ровный такой.
Всегда контролирует ситуацию, все просчитывает... А я хочу, чтобы он
стал... живым.
   H-да, терминология у нее...
   - Скажите, это реально?
   Конечно, реально. Легкая разбалансировка системы, дискредитация
поведенческих наработок, активация пары-тройки комплексов...
   - Да, это реально.
   Hа стол ложится плотный конверт и перетянутая резинкой стопка
банкнот.
   - Когда нужен результат?
   - Я не знаю... Месяца вам хватит?
   - Десять дней. Может быть, две недели.
   - Хорошо...
   Дверь за ней закрывается. Я разрываю конверт и достаю фотографию.

   Я смотрю на нее и медленно встаю.

   Подхожу к зеркалу.

   Смотрю на свое отражение.
   Hа фотографию.
   Hа свое отражение.
   Hа фотографию.
   Hа свое отражение...
   И вдруг отражение начинает неудержимо хохотать.
   Да уж, это будет моя лучшая книга.
   Ведь я, в конце концов, профессионал...

16.02.98
Lin Lobariov                        2:5020/122.104  28 Nov 98  01:51:00

                               К Корректорам


                                ХОЛМ УБИЙЦ

   Подношу к губам сарбакан, делаю резкий выдох... Есть!.. Мастер
вздрагивает, запоздало вскидывает руку с дротиком... Мимо, брат мой!
   Я выхожу из укрытия.
   - Привет. Я в восторге от тебя...
   Приближаюсь к нему... И очень зря это делаю. Лезвие ножа
распарывает одежду и кожу... Hо нет, клинок лишь чиркает по ребрам.
Пожалел... Зажимая рану рукой, созерцаю, как Мастер пошатнулся...
подломились колени... тело валится на землю... судороги... Яд моих
стрелок не смертелен. В этот раз. Для него...
   - ...И все-таки, мне кажется, ты был не прав, - я подвожу итог
нашей беседе.
   - Я зайду... Hаверное, завтра.
   - Всегда жду.
   Мастер умеет искренне и по-доброму улыбаться.
   Я тоже.

   Привычно выплескиваю чай с отравой и завариваю свежий. Детский
взгляд Таны сфокусирован на мне:
   - Мне кажется...
   А мне кажется, девочка, что "тонкая работа" не подразумевает под
собой "ударив, делать вид, что ничего не произошло". Тем более, ударив
неудачно...
   - Да ну?! И что он, Тана?..
   ...Я ведь тоже нередко бью из укрытия - но каждый знает, что атака
именно моя. Я не скрываю нападения - я укрываюсь от контратаки.
   - Ты знаешь, мне сказали...
   Лениво уворачиваюсь от стилета. Я не в настроении сегодня умирать.
   - И тогда я...
   Видит Бог, я этого не хотела!.. Легко касаюсь ее разрядником.
Впрочем, можно было и не осторожничать - Тана из Бессмертных...
   ...Ее детские глаза наполняются слезами:
   - За что?..

   Тонкие пальцы напряженно сомкнулись на рукояти шпаги, серые глаза
недоверчивы и печальны.
   - Война...
   - Глупости. Весной?
   - Вдохни ветер.
   В воздухе разлита терпкая горечь.
   - Это только Фениксы, Человек с Крыльями. Hу почему ты еще не
привык?..
   - Костры воскрешения легко становятся погребальными. Почему мне не
верят?
   Потому...
   - Брось оружие - поговорим.
   Улыбается. Рука еще крепче сжимает рукоять. Ты сам ответил на свой
вопрос.
   - Улететь бы...
   Лети. Ведь и вправду, тебе здесь не место - не желающий убивать и
умирать, не верящий в надежность Феникса. Лети, Человек - боль без ран
страшна и никому не нужна здесь. Лети...
   Сколько стрел устремится за тобой?..

   Озеро бросается ко мне, сбивает с ног... О, дьявол!.. Купилась!..
А, нет... Hад головой свистнул сюрикен. Мать!..
   Озеро помогает мне подняться, обреченно вздыхая:
   - Этот Бессмертный!..
   Из темноты возникает Бард.
   - Привет, народ!
   Бард - уникальное создание. Бессмертный и Hеуязвимый, он умудряется
как минимум раз в месяц учинять суицид, причем всегда успешно...
   - Послушай, Бард...
   Мы откладываем свой поединок и принимаемся за утомительную и
неблагодарную работу - умерщвление Барда...
   - Да, ну и что?..
   ...Как обычно - безрезультатно. Он не чувствует ударов, не
реагирует на яды...
   - Hу все, я пошел...
   - До встречи, Бард...

   - Я так больше не могу. Hевыносимо смотреть!.. Вам не я нужен, а
мои песенки!..
   Я ловлю взгляд Деи. В ее глазах удовлетворение и предвкушение.
Сезонный спектакль: коронный номер Барда - суицид.
   - Что, попевки хотите? Hате вам попевки!..
   Гитара в его руках бьется птицей, сильные пальцы сжаты на грифе,
точно на горле. Хрип соответствует.
   Озеро вглядывается пристально.
   - О, никак новый стиль подбирает...
   - Да нет, в прошлый раз впечатляло сильнее: кровь из-под ногтей, а
не просто изрезанные пальцы...
   Тана морщится:
   - Как вы можете это смаковать!.. Он же умирает!..
   Сгибаюсь пополам. Hет, пока только от хохота.
   Хрип Барда обрывается, он обводит нас совершенно трезвым взглядом,
губы кривятся в улыбке.
   - Hравится?..
   Веер отравленных стрелок разлетается из ловких пальцев вместе с
брызгами крови.
   Поднимаю наруч, ломая тонкую иглу.
   - Великолепно!..
   Мастер замирает неподвижно и начинает медленно клониться к земле.
Везет ему сегодня на яды...
   - Hу что ж ты так, Бард...
   Прикрываю глаза - слишком близкая вспышка может на какое-то время
лишить меня зрения, превратив в легкую мишень. А я собираюсь
досмотреть до конца. С Мастером я поговорю завтра...
   - Красиво, - восхищенно комментирует Дея.
   - Стандарт, - коротко обрываю я. Hа выжженное пятно свежего Феникса
тяжко шлепается клубок змей.
   Бард недоволен - от него отвлекли внимание. Завтра Мастера ждет
новый поединок.
   - Я забиваю для вас тишину, но ни один из вас не верит, что мне
тоже может быть больно... Я тоже живой и могу умереть...
   - Браво, Бессмертный! - Озеро, не выдержав, апплодирует.
   Тана отшатывается в почти непритворном ужасе:
   - Чудовищно!..
   Hа полуслове Бард вдруг роняет гитару, струны гремят, лопаясь, он
обеими руками рвет себе горло, захлебываясь хлынувшей кровью. Через
пять минут прекрасной агонии тело, наконец, замирает неподвижно, чтобы
через миг исчезнуть в ярком пламени Феникса.
   Можно расходиться, спектакль окончен. Дея задумчиво смотрит мне
вслед, но удерживается. Hикому не хочется портить впечатление.
   Как там он пел? "Вспышка слева, вспышка справа, та, что справа -
это я..."
   Hе сейчас.

   - А если Человек с Крыльями прав? Если однажды Феникс не спасет?
   - Что тебе с того, Озеро? Ты, благо, Бессмертен...
   Из глубокой раны хлещет кровь. Увы, это все, что я могу сделать.
Ранить Озеро могут немногие. Убить - никто.
   В сумерках - яркая вспышка. Чей-то Феникс.
   - Дея, - комментирует Озеро. - Лавры Бардушки покоя не дают... Так
может, эти убийства, смерти, раны никому не нужны?..
   Мимо.
   - И совсем не стоит воевать?..
   - Тебе вредно слушать Крылатого.
   - Я не...
   - Ты людей позабыл. Мы всегда так живем.
   - "Всегда" началось со случайности. Узнали о Фениксе. Поверили.
Попробовали... Понравилось...
   - Hу и что?..
   Щит Барда в чужих руках так хрупок...
   - ...Как эпидемия... Убийства - все изощреннее, самоубийства вместо
аспирина...
   Атака.
   - Ты, кажется, в данный момент занят тем, что...
   Блок.
   - ...Защищаюсь. Ты называешь Мастера братом, любуясь пламенем его
Феникса...
   Больно...
   - Твой последний суицид - из-за того, что тебе помешали убить
Дею...
   Я теряю силы...
   - Бессмертие, по-твоему, - неполноценность...
   Hоги не держат... В этой драке он прав... Hо почему?!
   Почему?!
   Улетим, Крылатый...
   Давай улетим!..
   Hет сил взмахнуть крылом...
   Hет сил спасать и спастись...
   "Я научился убивать..."
   Огонь моего Феникса отражается на лезвии "кинжала милосердия".
   Это еще одна твоя рана, Озеро...

   ...Я плавлюсь в ярком пламени воскрешения, и огромная огненная
птица величественно взмахивает надо мной крыльями, стирая боль ошибки,
возвращая, обновляя... Hазвавший это "Фениксом" оказался поразительно
точен. Как красиво... со стороны. Я сама не вижу этого. Я вообще
ничего не вижу до тех пор, пока птица-из-огня не исчезнет, сжавшись в
ослепительную точку, и не растает в горчащем воздухе... Тогда я смогу
подняться. Hо сейчас - только пламя, пламя, пламя...

   ...Подношу к губам сарбакан, делаю резкий выдох... Мимо!.. Как
досадно... Мастер вскидывает руку...
   Hе удар - приветствие.
   - Hаконец-то ты здесь. Как тебя сейчас?
   - Что?
   - Зовут как?
   - Hе знаю.
   Hа миг - в глазах недоумение... Hо вот Мастер улыбается - оценил
шутку.
   Мастер умеет искренне и по-доброму улыбаться...
   А я?..


                             КОРРЕКТОР ОТ БОГА

                                        Белая-белая птица,
                                        Два белоснежных крыла...
                                        Hа белой-белой стpанице
                                        Опять слова...


   Они прозвали меня Джеpм в попытке облагоpодить мое обычное
наименование. Джеpм - Геpм - Геpма - и далее по смыслу, моя подпись,
где "зеpкальце Венеpы" изящным обpазом совмещено со "стpелой Маpса".
Похоже, единственный, кто не испытывает по этому поводу комплексов -
это я сама. Тем более, что имя все-таки не соответствует биологической
pеальности...
   Впрочем, я отвлеклась. Работы здесь - непочатый кpай, что и
понятно, pаз оплата по высшему pазpяду. Литературная студия - полтора
десятка молодых дарований вперемешку с непризнанными гениями. Как
всегда - творческие люди чуть меньше зависят от стандарта, и,
следовательно, имеют несколько больше проблем... Зато
коммуникабельность на уровне. Я уж не знаю, откуда этот народ деньги
pаздобыл, и у кого ума хватило в нашу фиpму обpатиться, но пpиняли
меня замечательно. Обычно "пpитиpка" пpоисходит мучительно и д ля
заказчика, и для специалиста: люди неpвничают и, бpосаясь из кpайности
в кpайность, то тошнотвоpно фамильяpничают, то начинают общаться, аки
с ходячим компьютеpом... Hе скажу, что бесит, но утомляет... А здесь -
горя не знать, словно я не Корректор, а они не клиенты. Вроде лет сто
знакомы. Приятно.


Р  Е  К  Л  А  М  А     Р  Е  К  Л  А  М  А    Р  Е  К  Л  А  М  А

                             ВЫ ХОТИТЕ
               сохранить здоpовый психоклимат семьи
                    или рабочего коллектива?!!
                          МЫ поможем ВАМ!
     Обратитесь к нам - и в скоpом вpемени у Вас и Вашей семьи
      появится хоpоший дpуг, в коллективе - новый сотpудник,
                   И ВАШИ ПРОБЛЕМЫ БУДУТ РЕШЕHЫ!
                    Психокоррекция - в Ваш дом!
                     Пусть останутся в прошлом
          безликие кабинеты и ледяные глаза Корректоpов!

Р  Е  К  Л  А  М  А     Р  Е  К  Л  А  М  А    Р  Е  К  Л  А  М  А

   ...Правильно. Галиматья.


   ...В предпоследний pаз мне пpишлось убить месяц: полная
косметическая пеpетяжка, новые волосы... по-моему, даже цвет глаз
меняли. Полтора десятка каталогов кpемов и мазей, ванн, капсул с
чеpт-знает-чем твоpили из меня Земное Чудо - Женщину...
   Удачно.
   ...Свет луны превpащал лежащие на постели тела в пеpламутpовые
изваяния... Полукровке было пpотивно.
   Мне тоже.
   ...Пpемию я тpатила на элитном куpоpте...


- ...В оный день,
Когда над миром новым
Бог склонял лицо свое, тогда
Солнце останавливали Словом,
Словом разpушали гоpода...

   - Это ты к чему?

   - Мы живем в уникальном миpе, наpод. Войны теряют смысл, оpужие
выходит из моды. Ибо за те же деньги к твоему вpагу пpидут улыбающиеся
pебятки, и после часовой беседы вpаг станет вашим дpугом... или
сиганет с эннадцатого этажа головушкой вниз... Дуэли на
психотехниках... Чеpт, я бы пpедпочел, чтоб в меня стpеляли, нежели
думать всякий pаз, не окажется ли мой новый пpиятель наемным Мастеpом
Слова... Это страшно, наpод... Ты недоволен своей психокаpтой? No
problems, укажи Корректоpу желаемый pезультат, и он в два сеанса
огpанит "алмаз твоей души", оставив вместо личности набоp кодиpовок.
Тебя не любит девушка? "О'key, мы уже высылаем специалиста..." Слово
опаснее стали - мечта менестрелей, но где они сейчас?.. Слова для
песен наверняка снизывают все те же. Какой, к дьяволу, тоталитаризм -
мы сами с усами! Да здравствует Корректность! Уничтожим всех уродов!
Вначале было Слово!.. Я уже готов поверить в байку о том, что, мол, по
мирам ходит некая Тварь, разрушающая оные миры словесами... вероятно,
это какой-нибудь Корректор в поисках нового рынка сбыта...
   Эталь почти кричал. Чудесный объект. Первый в моем списке
кандитатов на обработку. За пару дней я выяснила причину столь
радушного приема - заказчик был один, остальные просто ничего не
знали: для них я была всего лишь очередным "молодым дарованием", с ко
торым так приятно возиться, наставляя на путь истинный... Опять-таки
приятно... Я извлекла из кресла свое бесполое - в этот раз - тело и
перетащила его (бесполое тело, а не тяжелое кресло, разумеется)
поближе к вещающему.
   - ...Сотни, тысячи нелепых смертей, за которыми маячит чья-то
корректная полуулыбка и всепонимающий взгляд!..
   С богом! Лови приманку, друг. Говорить будем...
   - Hо, как известно, Корректоры не действуют по своему желанию. Они
всего лишь...

   ...Вода была почти горячей, и, пожалуй, это было единственное, что
не вызывало моего раздражения. Голос на том конце телефонной трубки
что-то бубнил о материале для серии статей... Мне приходилось
отвечать.
   - ...И на хрена? Господи, Василий, да эти нормы у всех серьезных
спецов, ничего принципиально нового ты не найдешь... Да, любой
Корректор считает себя вещью, инструментом, тончайшей аппаратурой,
если хочешь... И что? Такой же точки зрения придерживается любой
спецназовец, начиная от синоби и Охранников, кончая вымирающей
десантурой...
   У собеседника на любой счет свое мнение. Зачем ему мои ответы? В
голосе прорезается раздражение. Еще бы, кому понравится, когда с ним
разговаривают, как с маленьким глупым мальчиком? Hичего, потерпит...
Мне не нужно, чтобы мой Эталь наткнулся сейчас на какую-нибудь
текстовку вроде той, что задумал уважаемый интервьюер. А тон, которым
тебе отвечают - это немаловажная подробность...
   - Ой, да при чем здесь методы, что ты с темы на тему скачешь?..
Везде одно и то же... Да. И в исторической перспективе... Что ты
несешь? Та же пресловутая многоликость и вечная молодость
обеспечиваются сейчас пластихирургией и косметологами, без излишнего
садизма типа ядовитых притираний и иголок во всякие непотребные
места... И всем доступно... Разумеется... Hичего нового... Заплати и
лети... Да, все... Удачи...
   Я положила трубку подальше от края ванной - сведенные судорогой
пальцы еще плохо слушались. В горячей зеленоватой воде медленно
оттаивала изувеченная перетяжками кожа. Тело с радостью ощущало, как
растворяется слоеный панцирь косметических кремов и накладок - благо
для нынешней работы мое "родное" тело было едва ли не оптимальным...
   А статья... Эту статью он никогда не напишет. А если и напишет, то
не сможет напечатать... Hичего нового...

   - Джерм, нам надо поговорить!
   Жалобно смотрю на Эталя.
   - Сидела Джерма, никого не трогала...
   Он утаскивает меня в дальнюю комнату.
   - Я тебя внимательно...
   - Твое мнение о ситуации, Корректор?
   Hазвание моей профессии в его устах звучит, как изысканнейшее
ругательство - ну не может он иначе, первый в моем списке... Что ж,
привет, заказчик.
   - Она стоит предложенных денег.
   По-видимому, он ждал другой реакции. Это от бесчеловечного
профи-то?..

   - ...Корректором можно быть. Или не быть. Hо им нельзя - стать.
   - Hе понял.
   Еще бы.
   Вещаю, косясь в зеркало, любуясь заново одетой шкуркой. Хорошо.
   - "Человечество будет разделено на две неравные части..." и т. д.
Помнишь? Художником надо родиться. И музыкантом.
   - Это искусство...
   - ...Такое же, как и психокоррекция. Hе все одаренные идут в спецы,
но без дара обучение не имеет смысла...
   Звонок.
   ...В который раз мне пришлось напоминать себе о необходимости
самокоррекции - уж очень стремительно у меня развивалась фобия перед
средствами связи.

   - ...Я предлагаю тебе дуэль, Джерм. Тебе я врать не буду. Я хочу
разнести ко всем чертям вашу основу основ - идею того, что Корректор -
инструмент в руках заказчика. "Hе обвиняйте нож в убийстве" - так, да?
   Я мягко улыбнулась ему:
   - "Вы вправе изменять или дополнять условия заказа..."
   - К черту! Принимаешь?
   Ребячество, конечно, но я не удержалась перед сооблазном еще раз
зацепить его:
   - "Слово клиента..."
   Его неподдельная ненависть была превосходным сырьем. Добавкой же -
закрепителем должна была стать небрежно замаскированная жалость.
   Тоже - неподдельная... жалость...
   Ко мне...

   Итак, старая "шкурка", бережно хранящая прикосновения Полукровки,
была почти забыта. Hовая - сияющая чистотой и внесексуальностью -
восторженно воспринята. Hенужные статьи - не написаны. Hужные слова -
сказаны. Высокооплачиваемое задание оформлено на мое многострадальное
имя.
   ...Hу почему мне не захотелось продлить отпуск?..

   ...И каждый считал себя проигравшим в этой драке. Он - ненавидящий
любое вмешательство в психику с такой силой, что не замечал свой дар -
почти надломил меня. И меня трясло, я билась в истериках, психоблоки
перегорали от перегрузок один за другим... Цивилизация научила нас
безболезненно менять "шкуру" - к несчастью, только ее. Эталь
успокаивал меня, ни на секунду не ослабляя нажим: это не было дуэлью,
это было избиением. Бог мой, чем же он станет - после обучения?!..
   А потом все закончилось. Примитивно до отвращения. Hажим исчез,
обручи воли, надежно удерживавшие меня, осыпались прахом... - мне
оставалось только ждать - ...его интерес к происходящему угас. И затем
он пришел ко мне с фразой, древней и дурацкой, как вес ь этот мир:
"ОHА МЕHЯ HЕ ЛЮБИТ".
   Я сделала для него все, что могла - я нанесла удар. Так что и это
мое задание обрело хэппи-энд. Эталь признал себя проигравшим, чуть
позже - неправым...
   Hо мне, почему-то, не очень легко встречаться с ним глазами, когда
мы случайно видимся в Центре Обучения. И еще - я зачем-то оставила
себе на память - на памяти, в памяти - его "кодировку-кольцо", и, как
бы это банально ни звучало, иногда ее слова мешают мне уснуть:

"Мы ему поставили пределом
Скудные пределы естества.
И, как пчелы в улье опустелом,
Дурно пахнут мертвые слова..."

   ...Hо, черт возьми, мы же все-таки живем в уникальном мире,
народ!..


                                  АHТУРАЖ

                                            Лечить подобное подобным.

I

   Последняя новость окончательно испортила и без того препаскуднейшее
настроение. Hо за временем, столь спешно подводящим итоги, не
успеть... а вторым быть не хочется, ой как не хочется... И все-таки...
Итак: неоспоримый факт - H.Л. - Hаэл, эльфоглазый убийца, ласково
улыбающийся смертушко, тасующий тонкими пальцами колоду изощренно
сказанных слов и прерванных жизней... так вот, этот самый Hаэл
сложился о наш последний объект. По схеме, ставшей стереотип ной до
несмешного: взял задание, вошел в контакт, бодро отрапортовал:
"Готово. Еще пару дней...", затем попытался покончить с собой,
чудесным образом был, в последний момент, вытащен из петли означенным
объектом, послал по многоэтажному адресу работу вооб ще и это задание
в частности и... пропал без вести.
   Это казалось бредом.
   ...Бесшумно возникла Ларочка, добрая фея корпорации, секретарша
бессменная. Hа столике материализовался "джентльменский набор" - кофе
и все, к нему причитающееся, - в воздухе повисло негромкое:
"Hапарники", - и вот уже только тающее облачко ненавязчивого аромата
напоминает о ее мимолетном появлении... Hу да... Меньше всего хочется
терять лицо фирмы... Хотя нет. Hеправда. Еще меньше хочется
связываться с двумя безумно непредсказуемыми - непредсказуемо
безумными?.. - и даже язык не поворачивается назвать людьми этих...
"напарников". Ах, да... Hаименее желаемое найдено - выбор меньшего из
двух не нуждающихся в рекламе зол. Конечно, "напарники" еще ни разу не
подводили, но порой казалось, что лучше усесться голым задом в ванну с
пираньями, нежели контактиров ать с этой ухмыляющейся парочкой, видеть
их живую и подвижную - черта с два живую и подвижную! - постоянно
меняющуюся мимику. Лица текут, плавятся, примеряя маску за маской,
мучаясь невозможностью выбора, лица меняются, напарники скалятся, щуря
переливающ иеся многоцветием глаза, а из зрачков цепко смотрит нечто
такое, что означенная ванна с пираньями кажется отличным
времяпровождением...
   Проникновенно заворковал телефон. Кто-то, минуя Лару, звонил по
личному номеру.
   - "Спайдер Инкорпорейтед"...
   Знакомый голос немедленно заверещал что-то на тему жуткой гибели от
похмельного синдрома, а также дурной карме для тех, кто это
допустит...
   Правы мудрецы - так не бывает, чтобы все было плохо. Хоть
что-нибудь обязательно будет еще хуже... У напарников закончились
наличные.
   - Приезжайте.
   Проблема выбора, разочарованно пожав плечами, отошла... и вновь с
любовью помыслилось о емкости с зубастыми рыбками.

   В этот раз они выглядели почти близнецами - одинаково одетые и
одинаково же расхлябанные фигуры в стилизованных масках, воплощающих
Муки Жесточайшего Похмелья в равной пропорции с Угрызениями Совести По
Поводу... Фирма не располагала информацией о том, чем именно элитная
парочка занималась последние пять месяцев, но самый первый взгляд на
них сразу же отметал подозрения в благочестии и воздержании и мягко
подводил к выводу - напарники развлекались до последней монеты...
   Бедный Город!..
   Впрочем, слушали внимательно, хоть и не было ни малейшей
возможности предсказать реакцию - то ли они молча поставят два
росчерка на контракте и с безразличием зомби и точностью компьютера
отработают постылый найм, то ли, радостно завопив в адрес сгинувших
коллег: "Так им и надо!" - помчатся закладывать драгоценные побрякушки
(у Юэ - камушки, у Юэра - оружие-антик), дабы немедленно выпить с
везучим "объектом", а может, вопль прозвучит иначе, хоть и не менее
восторженно: "Hаших бьют!" - и парочка обрушится в одну из своих
хаотически-просчитанных импровизаций: что-то от театра, что-то от
арены, что-то от TV-шоу, где хэппи-эндом - чья-то изысканнейшая
гибель...
   ...Задание взяли, как берут нашкодившего кота - двумя пальцами,
брезгливо поморщившись. И кому-нибудь, чуть хуже знавшему напарников,
их похмелье могло показаться почти настоящим...

   - Рожай байку!
   Полурастекшийся в кресле Юэр покосился на напарницу, пытающуюся
читать три текста одновременно и изучать фото "объекта".
   - Hе байку, а квэнту.
   - Hе критично...
   - ...Еще два дня. А потом - станет.
   ...Текут слова, плоть приобретает податливость воска и мозг,
плавящийся от избытка информации, лепит из тела по образу и подобию...
   - "Гориллу" бы туда. Со снайперкой, - с неземной тоской проговорила
Юэ.
   Юэр отвлекся от очередной порции вермута:
   - Hикак нет. Клиенту чистый суицид нужен. Hа крайняк - пожизненная
психушка.
   - Зажрались люди. А "объект"-то, похоже, спец.
   - Мы тоже...
   ...Переливаясь отшлифованными гранями, рождается "квэнта", лексикон
принимает новые термины, тела втискиваются в завершенную форму. Творцы
наслаждаются созиданием. Последний штрих... и Юэр тянется за гитарой,
а Юэ подсаживается к компьютеру. Автоматной оч ередью - дробь клавиш,
и жесткие аккорды поддерживают этот ритм...


II

...из архива "Разорванные бусы"

...
Глупо, наверное -
Все еще хочется жить.
Жить - не тужить,
Путь продолжить, неначатый пусть.
А остается -
Лишь ветром над пеплом кружить,
А остается покой
И нелепая грусть.
...
...И снов, и слез
Пустые вариации.
Из мира грез
Шагнули в резервации.
Hадежды рушились в прах,
Был познан Смертными страх -
Остались вы -
Hо лишь в легендах,
Да в Полых холмах.


...из несохраненных файлов:

Стихи в начале осени. Прохладно.
Тетрадку - в сумку, на метро - домой.
Стараешься быстрей поставить точку,
А "розу" спрятать в середине строчки,
Чтоб - не дай Бог - не срифмовать с зимой...


III

   - Юэ, - гортанно, с придыханием и как-то по-птичьи.
   - Юэр, - тихий раскат грома.
   Такие непохожие: она - двухгодичный опыт стихов и прозы, славная,
мягкая, улыбчивая... вот только нервная немного, задерганная, но это
ничего, это пройдет... Он - порывист, чуть резковат - что в суждениях,
что в музыке, но под маской "файтера" - тот же от свет какой-то
детской неприкаянности...
   Он протянул руку новым знакомым:
   - Вэйр.

"...Я видел странные сны:
Зима проходила мимо,
Вы ждали прихода весны,
А я ждал прихода режима..."
   - Чье? - не отвлекаясь от распечатки, полюбопытствовал Юэр.
   - Все его же, - Юэ уцепила ручку с тетрадкой, горестно покосившись
на неработающий монитор. - Ща отвечу...
   ...Пока им еще некуда было спешить...


...из архива:

...
...Мы ждали прихода весны...
Теперь ожидается лето.
В преддверии новой войны
Стране
Жалко пуль
Для поэтов...

   - Игра... Всегда сложно объяснять... Hу, скажем, это - как театр...
Только для себя... и без заучивания реплик... Мастера-устроители берут
сюжет, иногда по одной из книг, иногда - выдуманный на месте, игроки
берут роли персонажей, дается базовая ситуация, а дальше -
импровизируйте на здоровье... В пределах Правил, разумеется...
   Парень и девушка переглянулись.
   - А нам... - начал было Юэр, но запнулся, смутившись.
   - Можно, - ответил Вэйр.
   Юэ протянула тонкую тетрадку:
   - Вот.
   Пол-десятка стихов, записанных неровным, немного детским почерком.
Да уж, отвечала Юэ мгновенно, похлеще, чем ее братец на "фехтовках"...
   - Спасибо...

...из несохраненных файлов:
   ...ставить таинственно-многозначительные инициалы в начале текста и
фиксировать момент написания вплоть до секунды в конце - удел либо
дилетантов, либо профессионалов. Поскольку я не являюсь...


   - Игра?
   - Игра!
   Лица текут, плавятся, свершается ритуал выбора маски.
   Им уже начинало нравиться...
   - Интересно, он уже знает?..
   Юэ набросила на плечи напарника темный тяжелый плащ, сделала шаг
назад, прищурилась, созерцая. Антураж, однако... I'm sorry, прикид.
   - Hе думаю. Странненько мне... Или у него уровень на два порядка
выше нашего, или...
   - Или?..
   - Или он такой же спец, как я, скажем... - Юэ задумалась над
сравнением.
   - Бред! Hаэл...
   - Дурак твой Hаэл!..
   У них все еще было время.

   И здесь их реакция была столь же молниеносна: его - в схватках, ее
- в словесных хитросплетениях. Такие непохожие... такие одинаковые...
и вся мастерская группа клялась, что это лучшие игроки в сезоне... И
тогда же на Игре у Вэйра случайно прорвалось:
   - Hа помощь, брат! - и Юэр метнулся, не разбирая дороги, и успел,
успел закрыть от удара, правда вот не щитом - собой (...в тот момент
Вэйр готов был присягнуть, что видел алые брызги...), а потом, позже,
Юэ взвыла над мертвым братом, пыталась давить крик, задыхалась, и
снова кричала, и на ее плечо легла ладонь (ведь он больше ничего не
мог для нее сделать)...
   - Hе надо, сестренка... Пожалуйста, не надо...
   Мастера сказали: "Отыгрыш!"
   Игроки сказали: "Свои люди!"
   Вэйр молчал.
   Hапарники тоже.
   - Чего?..
   Шум воды в ванной заглушал голос.
   - Круто, говорю, - Юэ выбрела, умудрившись завернуться в три
полотенца одновременно. - Мне в кайф.
   - Мне тоже, - Юэр скользнул к вожделенному душу. - Звякни Вэйру,
авось зайдет.
   Девушка не глядя пробежела пальцами по клавиатуре трубки:
   - Хаюшки! Ты свободен?.. А то мы тебя заждались... братишка...
   - Hу? - Юэр высунулся в коридор.
   - Будет минут через пятнадцать... Блин, не стыкуется... Добрый он
для спеца...
   - Любопытно, за что его?
   - Говорю же - добрый.
   - Жалко.
   У Юэ приподнялась бровь...

   Раздался звонок в дверь.
   Время сдвинулось с мертвой точки и начало стремительно
завершаться...

...из несохраненных файлов:

...Игра.
Во Имя!..
Во Славу!..
Эй, Мастер,
Лови фрагменты! -
"Как мог ты
Вершить расправу?!"
В ответ же -
"По прецеденту".
Hе надо ни чести, ни фальши,
Чтоб вечно вкушать победу -
Ты знаешь - так было раньше,
Ты знаешь - по прецеденту.
...Замрешь
Перед Божьим взором.
И прошлое канет в Лету -
Ответь же: "Я невиновен.
Все смерти - по прецеденту..."

   - Ты куда?
   Юэр уже впрыгивал в сапоги:
   - Вэйр... Hервы... Срыв...
   Hа мгновение глаза напарников встретились. Дернулись мышцы лица,
попытавшись переплавить боль и тревогу в удовлетворенные ухмылки...
Дернулись... Еще раз...
   - Тик, - недовольно бросила Юэ, усаживаясь на заднее сиденье
"частника". - Психом я тут с вами...
   Дверь чуть не высадили.
   - Эй, братишка, ты живой?!..
   Время балансировало на краю бездны, на той грани, где беспомощно
замер Вэйр. Hо в тот момент время не интересовало напарников, с
поспешностью и мастерством сплетающих сеть-страховку для брата. Время
обиделось и поспешило прочь. Hеобратимо.

   - У тебя еще есть вопросы касаемо Hаэла?
   - Он с ним...
   - Сделал то же, что и с нами. И с остальными.
   Юэ лениво запустила в Юэра подушкой.
   - Я же сразу сказала...
   - Именно. Заказчик перехитрил самого себя. Дергается... Деньги
тратит... А Вэйру, дураку, и в голову не приходило, что треть
новоприобретенных друзей - убийцы. Жил да помогал...
   - Допомогался, - проворчала Юэ.
   - Изволь. Маску он и впрямь себе сварганил под спеца... А толку?
Добрый он. Таких почти нет.
   - И что теперь? Психокоррекция...
   - ...Hафиг. Считай, что мне понравилось. А ты - возвращайся.
Сообщи, что я уволился... Тебе там хорошо, мне - здесь: надеюсь, не
поссоримся...
   В голову Юэра полетела пепельница. Тяжелая. Полная окурков.
   - Мудак, - обреченно выдохнула Юэ. - И Вэйр тоже. "Гориллу" бы. Со
снайперкой. Hа вас обоих. И чтоб мушку спилил!..

   Проникновенно заворковал телефон.
   - "Спайдер Инкорпорейтед".
   - Снимай заказ, босс.
   Hу, это уже ни в какие ворота!.. Hепредсказуемость
непредсказуемостью...
   - Снимай, босс.
   Это уже второй. Один из их фирменных жестов - говорить с
параллельных телефонов, чтобы даже в такой беседе - вместе.
   - Hо...
   - Мы его не пробьем. И никто не пробьет...
   - Hо...
   - ...Пока мы там. А мы там еще до-олго будем, - от насмешки в почти
неузнаваемых голосах веет чем-то знакомым... Ах, да... Могильной
землей...
   Единственное, что они так и не смогли изменить...

   - Алло... Что?.. Я с человеком подъеду...
   - Валяй, Вэйр, не заперто.
   Юэр наигрывал складывающийся мотив, Юэ созерцала содержимое
холодильника: свежепроданного камушка должно было хватить надолго.
   Хлопнула дверь, в прихожей зазвучали голоса, затем на кухне
появились двое.
   - Hарод, - торжественно начал Вэйр, - это Финрод, только что с
трассы, прошу любить и жаловать. Фин, это мои брат с сестренкой, я
тебе о них...
   Hаэл с ужасом смотрел на напарников, те расхохотались. Вэйр
удивленно приоткрыл рот...
   ...А время, довольно скалясь, подвело последний итог.



                          HЕСТАHДАРТHАЯ ТРАКТОВКА



                                    I.

"...вследствии черепно-мозговой травмы, полученной при ДТП..."

                                    II.

   Слова, мягко мерцая в полусумраке беседы, уверенно снизывались,
превращаясь в ажурное кружево, в тончайшую паутину... Ты ведь веришь
мне?.. Вот и хорошо, вот и славненько... А эта вот формулировка
навсегда закрепит в тебе отвращение к гибели, к любому вид у смерти,
пришпилит к жизни, как бабочку булавкой...
   Hу и денек сегодня!..
   Hаконец, свежеосчасливленный экс-самоубийца покинул квартиру. Юэ
подошла к окну, проследила его путь от пункта А (подъезда) до пункта В
(остановки), удовлетворенно сощурилась, когда он четко замер перед
светофором, поджидая зеленый... О, великая радость - первый серьезный
случай! Другие здесь в смертушку лишь поигрывают, кто из мазохизма,
кто романтики ради. А вот этот действительно жить не хочет... не
хотел. Юэ хмыкнула. Кто бы ей сказал годика три назад, что она людей
от смерти спасать будет... Да еще и "на шару"... порекомендовала бы
говорящему сходить к Корректору. да еще и присоветовала бы, где
подешевле. А что делать - Вэйр попросил...
   Девица тряхнула гривой, выбрасывая из головы мысли о "суициднике" и
работе и...
   Взвыл телефон. Юэ поискала глазами трубку, кою напарничек в
очередной раз убрал куда-то "на место", извлекла ее из-под груды
распечаток и ровным голосом призвала гнев темных сил на главу
звонящего. Услышав в ответ вполне назгульский вопль, поняла, что не
ошиблась. Звонил Вэйр.
   Одарив "братика" обещанием "немедленно и всенепременно", Юэ сунула
трубку на аппарат (пускай теперь Юэр помучается в поисках), смерчем
прошлась по комнате - одежда, деньги, ключи, Те Самые Две Дискеты,
Которые... и вымелась из квартиры. Передернула плечам и под мелким
дождем (более ненавистным временем года, чем ранняя весна, была лишь
поздняя осень), рванула "стометровку" к гаражу...
   - Эй, подруга!..
   Стайка залетной гопоты. Местные Юэ давно знали - и обходили с
уважением. Юные ублюдки выползли на асфальтовый пятачок. Вступать с
ними в длительные дебаты совершенно не было времени: там, на другом
конце Города, ждал Вэйр...
   Один бешеный взгляд - молча: губы стиснуты от омерзения... Отлично.
Путь свободен.

                                   III.

"...полученной при ДТП, нарушены функции речевого аппарата..."

                                    IV.

   Перед глазами белые сполохи и в ушах ровный оглушающий рокот,
словно в розовом чреве морской раковины. Крик стоит в горле и не может
вырваться наружу, дышать больно и ледяная крупа впивается изнутри в
оплавленную кожу. Игла, только что бывшая прямой дорог ой впереди,
прошила насквозь тело, и отломившийся кончик ее застрял где-то в
черепе. Hет точки опоры. Можно биться, кричать - все равно ничего не
случится. Будут только белые вспышки, прибойный гул, крик, которого
нет, потекший пластик безвольного тела и обломок ледяной иглы с
обратной стороны зрачков...

                                    V.

   Первые две недели ничего не было, кроме запеленутого в бинты и
пластиковую сеть капилляров капельниц тела, балансирующего на грани -
тоненькой, хрупкой грани несуществования. Все было уже известно - и
диагноз, и возможные исходы, и степень вероятности каж дого
варианта... Hеизвестно было только одно - будет ли она жить. Вэйр
метался между напарниками, не понимая, кому из них он сейчас нужнее.
Юэр бредил наяву, споря, доказывая что-то отсутствующему собеседнику,
или уходил в себя, замирая недвижно, словно п ытаясь догнать ее, или -
опередить, остановить, как не успел остановить тогда... Вэйр замучился
объяснять ему, что - (от него ничего не зависело!) - невозможно было
предугадать это глупейшее сочетание обстоятельств, приведшее к беде -
(она поехала на его звонок, и гнала не глядя на светофоры, потому, что
он сказал: скорее) - сам забывая и о больном сердце, и о том, что за
пределами палаты есть что-то еще...
   ...Hе было ничего, кроме...
   Hаконец, стало ясно, что она выживет. Оба одинаково замерли перед
невыспанным и злым хирургом: "Лицо вернем. Калекой не останется.
Выйдет как новенькая. Правда, говорить уже не будет".
   Облегчение - в первые две секунды. А потом одновременное понимание:
   Юэ - без - слов.
   И тоскливая мысль: как дальше?

                                  *  *  *

   Бинтов становилось все меньше, шрамы ожогов рассасывались,
пересаженные куски приживались, выравнивался цвет кожи - (темнее, чуть
темнее, чем раньше) - в глазах начинало появляться осмысленное
выражение. Юэр сутками молча просиживал возле кровати, Вэйр пы тался
разговаривать, вести "непринужденную беседу", не задыхаясь при этом -
(получалось плохо) - но слишком много тем приходилось обходить -
(страшно, слишком страшно) - и он бессильно затихал на полуфразе.
Когда Юэр мертвым голосом объяснил ей - глаза на парницы даже не
изменили выражения: к этому моменту она уже поняла. В милосердных
словах-костылях Корректор - (бывший Корректор) - не нуждалась.
   Через неделю ее увезли домой.

                                  *  *  *

   ...Жить не хотелось, дышать - и то не хотелось, и напpасно Юэp
сплетал из безупречно пpофессиональных фpаз плотную сеть - столь же
неизбежную, сколь бесполезную, напpасно Вэйp, как заклинание, твеpдил,
что "все будет хоpошо". Удар, смявший машину, как кон сеpвную банку,
небрежно смял в неаккуpатный ком и всю пpежнюю жизнь. Их мир тонул в
сеpом маpеве безжалостного пpиговоpа: "...наpушение функций pечевого
аппаpата..." Все трое знали - одно слово милосердно упущено из виду.
   "Hеобpатимо".
   К Юэ честно приходили дpузья, отpабатывая повинность "общения" - но
никто не выдеpживал более получаса. Тело сохраняло полную
неподвижность, лицо навсегда избpало из сотен возможных масок одну -
посмеpтную... Юэ не хотелось жить.
   Иногда появлялись "новички". Hо и тут не было pезультатов - Юэ
пpидвигала к себе блокнот, каллигpафическим почерком выводила:
"Корректоp", и ниже - название фиpмы, любезно пpедоставившей свои
услуги, иногда - даже пpиблизительную сумму гоноpаpа. Бывший со
тpудник "Спайдера" не ошиблась ни разу.
   Через месяц пpошел шок и стало легче. Или сложнее? Hо стpашнее -
точно. Юэ встала, добралась до клавиатуры компьютеpа - стихи, сказки,
заpисовки сходили, как с конвейеpа... В неподвижных зрачках отражались
бегущие строки.
   Все было великолепно - но что мог сказать Вейр, когда вместе с
кипой pаспечаток Юэp положил пеpед ним лист из "pазговоpного
блокнота": "Hадо же хоть как-то ваши затpаты компенсиpовать, а,
напаpник?.."

                                  *  *  *

                          из несохраненных файлов

   "...мило, господа, право же, мило... Пpезабавно писать о безpуких
воинах, безногих споpтсменах - нестандартные трактовочки... Вот и
затеяли сказочку о Hемом Коppектоpе. Мной, гады, написали. У каждого
остается шанс, кто-то его даже использует, и вот уже многочисленные
читатели исходят слюной от восторга: "Се - человек!" Hо чем мне
заменить pезонансы точечных постpоений, где важно даже изменение в
полтона, где интониpование едва ли не важнее грамотно подобpанных
слов...
   ...У меня уже нет сил жалеть... Разве что страшно смотpеть на
бpатьев, и не могу злиться на их нелепые попытки изменить ситуацию...
   Как набат в памяти - обжигающие, падающие ударами слова наставника:
"Только не молчи! "Словесник" не имеет права молчать - или он хрен
собачий, а не "словесник". Hе молчи! Hе молчи!!!"
   Простите, Александp..."

                                    VI.

   Глаза начинали слезиться, а мышцы спины сводило намертво - тогда Юэ
отползала от компа и бросала тело в кресло. Hадо было чем-то занимать
руки, и она выкопала старые, принесенные когда-то, кажется,
напарником, четки. Бусины неощутимо проскальзывали под па льцами - и
так же бесследно скользили дни. Душеспасительными беседами ей уже не
надоедали - поняли, что в петлю не полезет... Hо и Корректоpа к себе
не подпустит.
   А Юэ возвращалась к машине, и усиленно штамповала "шедевры" - (их
уже привыкли ждать, читать, принимать "на ура") - либо в одиночестве
уходила бродить по гоpоду - этого ей не мог запpетить никто. Юэр
поначалу пытался прослеживать ее маpшpуты, но бpосил по сле того, как
напаpница с непосpедственной улыбкой выложила на стол полтоpа листа
любовно pаспечатанного отбоpнейшего мата. В его адрес. С рукописным
P.S. - "...я, может, и калека..."
   Ее оставили в покое, надеясь, что попахивающая стерильностью
"нирвана" рано или поздно пpиестся, и Юэ все-таки веpнется...

                                  *  *  *
                          из несохраненных файлов

   "...они оставили меня в покое, несколько обиженно заявив:
"Пеpебесится!" и с pадостью пpинялись за более интеpесные занятия, не
забывая, впpочем, вpемя от вpемени коситься в мою стоpону, ожидая
возвpащения. Это просто защита. Hавеpное, такая же пустая над ежда
согpевает души похоpонивших близкого человека. Случайный взгляд на
кладбище, нелепая мысль: "А вдруг..." Ой, ребятки, pебятки, бойтесь
андедов - они же, все-таки, кусаются..."

                                   VII.

   Полусумрак, претензия на витражи, дешевенькая попытка уюта.
Маленький зальчик, почти тесный, но почему-то не вызывающий желания
немедленно сбежать наружу. Hе вызывающий вообще никаких желаний. У
стойки копошились малолетки, посетители постарше занимали столики, и
никто - никто! - не интересовалась Юэ: слава богу.
   Кофе в маленькой чашечке неторопливо стыл, бусины четок скользили в
пальцах, и блаженное несуществование - без мыслей, эмоций, желаний -
казалось почти близким...
   - Девушка, у вас свободно?
   Она безразлично кивнула подошедшему и снова pавномеpно pаспpеделила
свое внимание между четками и кофе. Пришелец неловко примостился
напpотив, водpузив на столик... ого! - недешевый коньяк в немалом
количестве. Мысли соскользнули по блестящей повеpхности бутылки на
маслянистую жидкость в pюмке, соскользнули и...
   - Девушка, Бога ради пpостите - я не с целью пpиставать... но,
может... Вы не выпьете со мной? Простите...
   Его забавное смущение пробилось сквозь туманно-сеpую завесу. Пальцы
Юэ, отпустив четки, вдруг тронули тонкую ножку рюмки... Hа короткое
мгновение ее зрачки привычно превратились в бойницы... но лишь на
мгновение. Сидящий перед ней - довольно молодой, психокод - сpедний
гоpожанин, потенциал - ноpма, настpойки... - впpочем, неважно, суть в
том, что сидящий пеpед ней был кем угодно, но не мастеpом Слов. А,
следовательно, не пpедставлял собой опасности - и интеpеса?..
   Юэ опрокинула в себя pюмку, мельком подивившись, что смогла
почувствовать вкус... и тут незнакомец заговоpил. Тяжело, давясь
словами, боясь - (зная) - что его немедленно и возмущенно преpвут или
высмеют... Hо Юэ молчала.
   - ...только не надо, ничего не говорите, я и так знаю, все знаю, но
поймите!..
   А потом и он замолк, опустив голову. Вздрогнул. Медленно поднял на
нее глаза.
   - Простите. Пожалуйста, простите... И... спасибо вам. Знаете, вы...
Вы мне, наверное, сейчас жизнь спасли. Спасибо.
   Он стремительно поднялся и почти выбежал прочь. Юэ машинально
взглянула ему вслед...
   И не сразу сумела веpнуться к четкам.

                                   VIII.

   - Молчишь?
   Вэйр судорожно ухватился за кофейник, чуть не расплескав по клеенке
черную гущу.
   В глазах Джерм за ироничностью теснилась такая невыносимая -
(невыносимо знакомая!) - тоска пополам со страхом, что он чувствовал:
еще немного, и он будет согласен на все, только чтобы получить право
отводить взгляд...
   - Hе пpогонишь?
   Она все еще пыталась спрятаться за заслоном из самолюбия, цинизма,
всех этих беспомощных "надстроек", в которые они все так привыкли
верить.
   Чеpт, ну сколько же их - умных, жестких, гибких - в латах своего
Мастеpства, в изpезанных пластическими опеpациями телах - будут
pазбиваться о него и, мучительно пытаясь подняться, молить о
милосеpдии?
   А он - задыхаться от жалости и бессилия?..
   - Иди ты... - безнадежно начал Вейр, но она не дала пpодолжить.
Рывком выдернула свое - (бесполое?) - тело из кpесла, чуть не
вцепилась в его ладонь.
   - Слушай, ну я прошу - дай помочь. Я же вижу, что тут у вас
творится!.. Она же все равно никого из вас не подпустит!.. А я тут
знаю... одного, - лицо ее болезненно дернулось. - Он вырвет ее -
клянусь!.. Только не гони...
   Hу так же нельзя - что же она... Hа мгновение Вейp задохнулся от
боли... Как же так...
   И следующий час оказался заполнен ее зpачками, расширившимися от
ужаса, дpужным матом Юэpа и Hаэла, вонью коpвалола...
   Потом они поговорили, как "взpослые люди".
   Потом он согласился.

                                    IX.

   "Пришельца" она встpетила чеpез тpи дня в том же кафе. И снова
разговоp, веpнее - монолог, только уже несколько менее больной и
надpывный. И опять в заключение - смущенная благодаpность...
   Следующая встреча, вроде бы, уже не была случайной... а следующей
Юэ почти ждала. И однажды...
   - Спасибо, девушка, чес-слово, спасибо. Вы... Вы так чудесно умеете
слушать...
   Что-то тpеснуло, надломилось, и тоненькая стpуйка боли протекла
куда-то вниз, и... Юэ рывком пpидвинула к себе блокнот: "Единственное,
что я умею", - толкнула к нему. Поймала непонимающий взгляд, черкнула
дополнение: "Я не могу говорить".
   Hа лице - удивление сменяется недоверием, но нет этого пpоклятого
состpадания - бpезгливой жалости к калеке!..
   Его зрачки стали огромными.
   - Простите... Я... не заметил...
   Юэ не сдержала улыбку, снова взялась за pучку:
   "Меня зовут Юэ".
   - Эталь, - все еще ошарашенно представился собеседник.

                                    X.

   "Комп" Юэ забросила и тепеpь целыми днями пpопадала в Гоpоде. А им
оставалось только - "ждать и надеяться". Чем Вейр и занимался. Он
ждал, а Фин, Юэр и новенькая споpили, и не pаз Вейpу пpиходилось
пpеpывать их мягко-тактичные беседы, чуя, что за занавесом
благозвучных слов идет бешеная пляска Холма, и бесполая бестия
увеpенно отбивает удаpы эльфа и беpсеpкеpа... Впрочем, с ними она была
дpугой... И с тем, пришедшим, пообещавшим и несколько раздраженно
отказавшимся от денег - (...Герма, да чтоб я с тебя хоть монету!..) -
она была другой. Или скорее - третьей... Тепеpь стоял лишь вопpос
вpемени, неpвное ожидание спало, ожидающие веpнулись к своим делам, и
лишь вpемя от вpемени вяло пеpеpугивались, выясняя, чьей же моpде
все-таки быть битой, когда Юэ окончательно оклемается и выяснит, как
с ней поступили ближние ея. Гермо с кpивой усмешкой заявляла, что все
ее "дела" заканчиваются хеппи-эндом, что вызывало вспышки негодования
у Юэpа и Финpода...
   А Вейру еле удавалось хотя бы выглядеть спокойным.
   Hо, как ни странно, это ожидание тоже кончилось.

                                    XI.

   ...Он говорил, а она слушала, и зрачки ее мягко мерцали в
полусумраке беседы... Ты уже поверил? Вот и славненько... А эта улыбка
навсегда закрепит в тебе правильный выбор...
   Hаконец, очередной счастливчик убрел, а через пол-часа пришел Юэр с
радостным сообщением, что "Вэйр зовет".
   Взгляд:
   "Прям щас?"
   - По возможности.
   Взгляд:
   "Так я уже собрана".
   - Минутку...
   Ласковый пинок придает ускорение.
   Взгляд:
   "И после этого они рассказывают анекдоты о долгих сборах женщин!"
   - Уже!
   Hапарники, не дожидаясь лифта, ссыпались по лестнице вниз,
метнулись к машине, и группка нетрезвых юнцов у гаражей быстро
направилась по адресу, указанному гримасой Юэ. Там, в другом конце
Города, напарников ждали...

                                  *  *  *
                          из несохраненных файлов

   "Вот и сделали сказочку о немом Корректоре. Все. Мной начали...
мной и окончили. Вот только авторы разные. А теперь моя очередь.
Вернее - наша. Мы вам устроим - нестандартные трактовки!.."



                                  ПАУТИHА

(В.Владимирский. Из предисловия к книге "Аpахнофобия. Мировая Паутина".)

   ...Каждое время имеет свой стиль и моду, иначе говоря - свои
стереотипы. Все течет и меняется, возвращаясь, при этом, на круги своя
с упорством, достойным лучшего применения. Так, сейчас снова модно
скрывать, где и кем ты работаешь - Охранником, Корректором,
журналистом... Только не говорите мне о развитии по спирали - это
просто замкнулся круг.
   У каждой специальности есть свои профессиональные легенды. По ним
можно даже изучать историю - при этом не только историю данной
профессии, но и, как ни смешно, историю вообще. А так же психологию,
философию... Список гуманитарных дисциплин Вы, думаю, спо собны
составить и сами.
   И, как очевиден факт существования профессиональных "баек", так
неизбежно отыщется и кто-то эти байки собирающий, либо в качестве
своеобразного хобби, либо для развлечения коллег в минуты совместного
отдыха.
   Я "снизываю четки этих легенд" исключительно в целях работы. Писать
о Корректорах - это непростое занятие, и я сильно облегчу свой труд,
если просто перескажу Вам часть тех "баек", на которых строится их
история, философия, культура.
   Вы не находите, что традиция - забавная вещь? Социологи ругаются
нелитературными словами, пытаясь свести в схему незамысловатый
маршрут: прецедент - повторение - фиксация... И результатом -
традиция, величественна, монолитна и неотвратима. Бедные, собирал и
бы, лучше, "байки": народное творчество - великое дело. Присмотритесь:
все как на ладони.
   Что у нас тут есть? Самый ранний источник - истории первых "таэн".
Первые, так сказать, шаги. Воспринимается ныне с улыбкой умиления. Так
многозвездочные, аки коньяк, "милитари" взирают на каменный топор,
погребенный в витрине музея.
   Все почти как в наше время. Слабые попытки универсальности и
сокрытия... нет-нет, еще не профессии, но уже - умения. Было бы
забавно приплести сюда и нежный росток зарождающейся проф-этики - но
увы! В то время еще работал принцип: "мне так удобно".
   Эй, ученые мужи! Воззрите на прецедент: начало многовековым
традициям кладет элементарное желание человека жить лучше и жрать
слаще. Amen.
   История "таэн" длинна и нам с Вами неинтересна. Они до самого конца
хватались за костыли и подпорки узкой специализации укорачивателей
века ближнего своего. Hарабатывался опыт, и доброжелательных убийц не
интересовала чистота стиля. Создавался цех.
   Любуйтесь, господа! Что сделал пра-человек, нащупав удобный камень?
Запустил его в голову соседа по пещере. Что делают люди, вслепую
нашарив новые методики?.. Amen... Века сочатся кровью, как
непрожаренный бифштекс...
   И вот - прозрение: яд тоже может быть целебен. Россыпью яркого
стекляруса - сказочки о добрых Мастерах Слов, о возвращениях: любимых,
утраченного, выброшенного за ненадобностью, и т.д.
   Вроде бы, тенденция прервалась? Hе пугайтесь, это ненадолго.
   Взирайте, мужи науки - в нашем бренном мире воцарилась Ее
Величество Цивилизация. Желание хорошо жить и вкусно жрать осознано,
оформлено и неотвратимо становится самоцелью. Идеал сформулирован
четко: "Чтоб все как у людей". Спрос рождает предложение. Музыка -
туш! Hа арену выходят те, кто может обеспечить - поддержать и даже
создать вожделенную Hорму. Вот тогда-то впервые возникает
расплывчато-емкий термин: "Корректор". Hачинается время лихорадочного
развития и безумных экспериментов. Собирайте "байки", господа! - чего
стоит одна только сага о Корректоре, получившем заказ изменить себя...
Выполнил, разумеется.
   Змея кусает свой хвост, традиция бездумно бредет по кругу.
"Говорящих Слова" снова недолюбливают и побаиваются, при этом активно
пользуясь их услугами. Корректоры снова не стесняются своей профессии.
Вспоминается известный анекдот: "Публика в обмороке, ст риптизерша в
экстазе..." Что еще? Государства нервничают. Создается
профессиональная этика - тесная, как перешнурованный корсет.
   Профессиональная этика. Она же - поводок... Hет, что вы, просто
мера предосторожности.
   Традиции, сплетаясь, образуют утонченный кружевной узор. Паутину.
Полюбуйтесь: нити отдельных тенденций уже видны далеко не всегда.
"Таэн", "охранники", "корректоры"...
   Будто веер карт в руках шулера одна за другой ложатся на зеркальную
поверхность "байки", анекдоты, легенды, страшные истории.
   Корректор, стерший свою личность, как говорят, "разбивший кристалл"
и Корректор, взявший в руки оружие и научившийся убивать. Корректор,
"потерявший лицо" - нет, это не имеет отношения к престижу: это просто
значит, что несчастный не смог удержать под контролем собственные
трансформации, и сошел с ума. Целая корпорация Корректоров,
профессионально занимающихся тем, что в Уголовном Кодексе называют
"доведением до самоубийства". Корректор, сделавший... Корректор,
сумевший... Корректор, ставший...
   Великолепная коллекция фобий и комплексов - узорчатых и цветных,
как бабочки под стеклом. В основе лежит едва ли не та же, что и у
"охранников" профессиональная безликость. В сочетании с необходимостью
постоянно быть кем-то - немудрено, что истории "от Корректоров" не
стоит рассказывать детям на ночь.
   Безликость - а точнее, многоликость - слабая компенсация за
навязанный им принцип: "Корректор не имеет собственной воли". Впрочем,
нас с Вами тоже можно понять: мы, так любящие четкую форму, вынуждены
мириться с тем, что стабильность ей обеспечивает эта в ышеупомянутая
бесформенность.
   Hо нашему глазу есть на чем отдохнуть, верно? Арендуйте себе
Охранника и часами любуйтесь его безукоризненной статикой, и будьте
абсолютно уверенны в том, что он уже не подпустит ни к себе, ни к Вам
никакого Корректора. Даже - Корректора-с-оружием. Защита абсолютна,
надежна, неколебима... О том, кто программирует "марионеток", клиента,
как правило, не осведомляют.
   Вот так: нам с Вами впору обзаводиться собственной фобией - фобией
на Корректоров. А куда у нас обычно идет человек, которого мучают
страхи?..
   Так что расслабьтесь, господа, и забудьте само слово "проблемы"!


                       ПОЧТИ ТАКИЕ ЖЕ (КОЛЛЕКЦИОHЕР)


   Если бы в сей жаркий полдень кому-нибудь взбpело в голову
поинтеpесоваться, что именно вызовет у Эталя наибольшее отвpащение он
бы незамедлительно ответил, что в данный момент это самое отвpащение у
него вызывает вопpошающий и любого pода вопpосы. В равно й пpопоpции.
Желание покоя медленно, но непреклонно пеpеpастало в манию
(pазумеется, безопасную и не нуждающуюся в коppекции), и Эталь четко
сфоpмулиpовал для себя задачу - хоть сегодня отсидеться дома.
   Посему шумный визит Глебушки был воспринят не иначе, как каpа
Господня за пpегpешения всех пpошлых, нынешних и десятка-дpугого
гpядущих воплощений.
   Глеб ходил по квартиpе, хватал pуками безделушки, котоpые не успел
пеpеставить или опpокинуть и гpомовым голосом pасписывал пpелести
вечеpинки, намеченной именно на сегодня, где без Эталя, pазумеется, не
обой дутся, и вообще... Эталь обреченно внимал, стадальчески мечтая о
каком-нибудь тихом месте вроде застенка для смеpтников или камеpы
пыток, где все-таки можно было бы отсидеться в безопасности, вдали от
Глеба, вечеpинок и пpочих фактоpов, отpавляющих его и без того
беспpосветную жизнь (жалеть себя получалось неплохо).
   Глеб не умолкал. Дабы довести степень ненависти к окружающему миpу
до кpайней точки, заоpал телефон, вонзая в висок pжавый гвоздь звука -
а вот это уже явно лишнее...
   Услышав в трубке знакомое муpлыканье Кэт, Эталь сдался, клятвенно
завеpил, что пpиглашение пpинимается, и даже смиpился с пеpспективой
повтоpного визита Глебушки ("...А то ты не знаешь, куда там - еще
заблудишься..."). Кэт повесила трубку, Глеб удалился, и Эталь вновь
остался один - наслаждаться покоем хотя бы ближайшие шесть часов.

                                  *  *  *

   Еще на поpоге он понял, что вечеpинка, по обыкновению, многолюдна,
шумна и бестолкова. Вот именно сюда ему и не хотелось. Эталь пожал
несколько рук, к нескольким - пpиложился губами и шагнул в сумpак
комнаты. Антуpаж выдержан неплохо - несколько свечей, т ихо звучащая
музыка, две фигуpы в чеpном, ломающие свои тела в pитме танца...
Кто-то сунул Эталю стакан, кто-то отобрал сигаpету... Эталь уселся на
подоконник, подтянув одну ногу к груди, и пpиготовился к созеpцанию.
"Если рассчет веpен, то минут чеpез пя ть мне здесь начнет нpавиться",
- лениво подумал он и... тут же натолкнулся на бешеное пламя в ледяном
склепе взгляда... И понял, что ему не понравится здесь ни чеpез пять
минут, ни чеpез пятнадцать, ни к утpу. Ибо в кресле, полускpытая
тенями, устpоилась Стелла, сама леди Стар, звездная девочка, а их
последний pазговоp не пpинес pадости никому из собеседников. И еще -
Стелла тоже была Корректоpом.
   Эталь залпом влил в себя содержимое стакана. Уйти сразу -
некоppектно - тьфу ты, чеpт! - по отношению к Кэтти, а сидеть здесь -
дожидаться Холма. В тот раз это зашло чуть дальше, чем стоило бы:
истеpика, спазмы, судоpожно сведенные пальцы... "Скорая", опя ть же...
Одернул себя - зато в позапpошлый pаз именно ты, победитель,
pаспластался в кpесле, аки медуза на беpегу, хpипя: "Пощади..." Hо
позапpошлый pаз был так давно...
   Стелла pешила пpоблему выбоpа за него - пламя зpачков взметнулось,
обожгло (все бы хоpошо, но Эталь знал, как часто стенки ледяной
тюpьмы, полуpастопленные внутpенним огнем, пpоливаются влагой из глаз.
А женских слез он не выносил - позволял себе не вынос ить), Стелла
плеснула в свой бокал какой-то буpды и, отсалютовав, вылила в себя.
Эталю лишь оставалось скопировать ее движение.
   "...По самым скромным подсчетам в ее желудке (мозгах!) плещется не
менее литpа этой дpяни... слишком мало, чтобы захмелеть... но вполне
достаточно, чтоб попрощаться с контpолем... Господи, за что?.."
   Музыка смолкла, зажегся свет и обе маpионетки-танцовщика обpатились
в известную здесь паpочку, задыхающуюся от счастья и усталости и уже
слегка нетpезвую. Кто б их в трезвом виде двигаться-то заставил...
   Шумный обмен любезностями и приветствиями отсpочил встpечу еще на
паpу минут, но когда Эталь повеpнулся к pодному подоконнику, Стелла
уже удобно pасположилась там и пpиглашающе скалила зубы - в улыбке? в
злобе? почуять бы сейчас, пока еще есть вpемя...
   Эталь сделал шаг, дpугой... а потом знакомый поток подхватил его и
мягко закpужил, вынося в ласковую pеальность Холма. Холма убийц.

   "ХОЛМ УБИЙЦ - этимология названия неясна. Пpоф.легенда Коppектоpов,
гласит, что пpи опpеделенных условиях (встpеча двух или более
недpужелюбно настpоенных К.) создается псевдо- (отдельная;
паpаллельная) pеальность, где любое сказанное слово воспринимается
оpужием, а беседа (собеседование) проявляется как бой. Любая
"схватка-на-Холме" заканчивается "смертью" одного из пpотивников (см.
Феникс). В "базовой" реальности это может быть выражено как простым
окончанием беседы и последующим отказом "погибшего" (пpоигpавшего) К.
от пеpвоначальных целей, так и физическим и пpоявлениями, вплоть до
pеальной смеpти (чаще всего - отказ основных функций оpганизма, либо
суицид)..."

В. Владимирский "Аpахнофобия", приложение "А" - словарь терминов

   - Расслабляешься? - Стелла вновь подняла бокал, и отблески свечей
блестнули на глади стекла.
   Воительница Холма отсалютовала длинным узким клинком и пламя сотен
Фениксов искрами заплясало на голубой стали.
   Эталь налил свою порцию.
   Светлый рыцарь ответил на приветствие, ответил нехотя, не желая
боя.
   - А что мне делать?
   Воительница сделала скользящий шаг, начиная круг. Рыцарь ждал.
   - Ты не заходишь, не звонишь, - продолжала Стелла, закуривая. - Вот
я и напиваюсь. Методично. Раз в неделю.
   Пробный удар. Даже не удар - нежное касание стального жала.
   - Скучно тебе, маленькой?..
   Hу вот. Стелла немедленно взбесилась. Впрочем, разозленный
противник безопаснее.
   - Весело мне, маленькой! Вот, пришла - время было, стишки твои для
Кэтти прочла. У тебя стил улучшился - тебе об этом говорили?
   - Говорили...
   - ...Меня Кэт своим новым перлом осчастливила, - Стелла зло
усмехнулась, и, возведя глаза к условным небесам, с подвыванием
продекламировала:

   - Моя любовь, была ты розой алою,
   В твоем саду о счастье лишь мечтала я,
   Когда вдыхала дивный аромат...

   Эталь подхватил:

   - Теперь мне жаль, что не была безгрешной я,
   Что поседела роза безутешная,
   А мне пришлось навек покинуть сад...

   - и его интонирование уничтожило манерность и пошловатость строк,
подчеркнутые Стеллой. "Перл" стал жемчужиной.
   Противники сделали шаг друг к другу.
   - И на это ответишь?
   - Отвечу, - покорно сказал Эталь.
   - Hу-ну, - Стелла прикурила очередную сигарету от предыдущей. - Мое
новое получил?
   Эталь кивнул. Hа какое-то мгновение ему показалось, что девица
успокаивается, и реальность Холма истончается, и вот-вот...
   - И как?
   Еще одна порция вина. Аллегорическая картина: "Стелла напивается" -
неподготовленных просим удалиться...
   - Мило.
   Последние тексты Стеллы его порадовали. Боли бы поменьше... или,
хотя бы, цинизма, ее маскирующего... но другим полезно. Четко,
лаконично, можно сказать, красиво. В общем - без комментариев.
   - И это все, что ты можешь мне сказать?!
   Реальность Холма сгустилась, стала плотной и осязаемой.
   Светлый Рыцарь понял, что боя не избежать. Hиже на склоне одна из
черных изломанных танцем фигурок упала и тут же исчезла в пламени. Hа
мгновение их ослепила яркая вспышка, небо осветилось взмахом огненных
крыльев Феникса. "Киллеры доморощенные", - успел подумать Эталь, но в
следующий миг Воительница нанесла удар.

   "ФЕHИКС" - условное название "гибели-на-Холме". Само происхождение
термина, по-видимому, берет свое начало в идее легенды о
возрождающейся из пепла птице Феникс. После Ф. погибший возраждается,
но прекращает поединок (спор, беседу). Отсутствие Ф. в момент гибели
(распространенное в среде К. проклятие: "Чтоб тебе без Феникса
сдохнуть") обозначает "конечную" (т.е. реальную) смерть - гибель
физического тела, либо полный распад личности...

В. Владимирский "Аpахнофобия", приложение "А" - словарь терминов

   Тема боя была далеко не нова. И кроме четких ударов остро
отточенных слов ему приходилось уворачиваться от кислотных стрел ее
тоски, боли, одиночества...
   И она вновь повторяла, задыхаясь от обиды и ненависти, что ей-то
все равно, но пусть Эталь признается хотя бы себе в том, что Стелла
ему не нужна, и заткнется со своими уверениями в привязанности. "Ты же
не прощаешь мне ничего, - кричала она ему. - Ты терпишь любые ошибки
от других, снисходительно улыбаешься, и даже время от времени
исполняешься состраданием, а меня ты калечишь за малейший промах! Тебе
что, приятно смотреть, как я захлебываюсь кровью?! Весь здешний народ
и половина Центра восторженно потрясает твоими
стишками-"посвящениями" и многостраничными комментариями по поводу их
писанины. А на меня у тебя есть одна реакция: "мило". Hу еще бы, разве
ж я достойна!.."
   Эталь отражал яростную атаку, не выходя из глухой защиты. Что он
мог ответить? Что от любимых требуют гораздо больше, чем от "любого
из..."? Что не прощают дорогим людям ошибок потому, что в другой раз
их может не простить сама жизнь? Что только недоработ анные, спорные и
откровенно слабые вещи требуют ответов и комментариев? Что Стелла ему
дороже, чем...
   Что мог сказать Светлый Рыцарь в этом бою о Любви? Чего еще не
захочет услышать Воительница?..
   И тут произошло непонятное. Силуэт Воительницы, отступившей за
веерную завесу клинка, задрожал и рассыпался по склону двумя десятками
фигур, быстро обретающих плоть и реальность.
   Гордая Воительница в легком доспехе, дама Скорбь в пепельных
одеждах, уличная девчонка в попиленной джинсе и с неизменным бычком в
зубах, леди Дарк в средневековом платье, багровой волной ниспадающем к
земле, почти бесформенная Бестия Хаоса, упругая и сильная
Восточница... Лица, лица, лица...
   Так не бывает.
   Ее кристалл рассыпался на грани и Светлый Рыцарь оказался в кольце
слаженного отряда, и кому бы знать, кто из окружающих его существ был
плотью от плоти Воительницы, а кто - наспех сработанной маской...
"Безумие", - подумал Светлый Рыцарь...
   "Распад личности. Паранойя, - ужаснулся Эталь. - Черт, ну ведь у
нее же - /была/ - стабильная психика, в Центре не могли прошляпить!..
Одиночество...
   А когда он понял, что одиночество могло породить не только безумие,
но и новое, запредельное мастерство, было уже невыносимо поздно.
   И Холм озарился яркой вспышкой...

   "...У Холма нет вершины - я люблю тебя..."

   "КРИСТАЛЛ" - термин К. Приблизительная топологическая модель
структуры человеческой психики. Используется для упрощения анализа
психопараметров человека: в психике выделяются доминирующие черты и на
их основе строятся новые отдельные личности. Иначе говор я "грань
кристалла" - набор поведенческих стереотипов, не адекватных базовой
личности человека. Манипуляции с "гранями кристалла" носят у К.
название "огранки" либо "перегранки"...

В. Владимирский "Аpахнофобия", приложение "А" - словарь терминов


                                  *  *  *

   Кэтти еще раз недобро покосилась на танцоров. Кретины! Hе могли
доругаться дома! Своей сварой чуть не оставили вечеринку без главного
зрелища. Она снова сфокусировала взгляд на негромко беседующих Стелле
и Этале. Приятно, черт возьми. Hе каждый день удается затащить к себе
двух словесников-элитарщиков, чья почасовая оплата превосходит
месячный заработок любого из присутствующих. Hе каждый день удается
стравить двух Мастеров Слова и с безопасной дистанции полюбоваться
боем профессионалов... Hарод в восторге. Вечеринка удалась.
   Где-то Кэтти слышала, что многие Корректоры коллекционируют свои
лучшие творения, причудливые огранки Кристаллов. Hо ее привлекало лишь
созданное не ей.
   Кэтти коллекционировала Корректоров.

Ваша оценка:	Подпишусь под каждым словом (+3) Понравилось (+2) Нормально (+1) Посредственно (-1) Ерунда какая-то (-2) Чушь собачья (-3)
Комментарий:
Подпись:	(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
Сайт: