Станислав Лем.
Охота на Сэтавра.
Stanislaw Lem. Polowanie (1963)
__________________________________________________
File from Victor Uschipovsky victoru@nifti.dvgu.ru
Перевод с польского - Ф. Широкова.
Злой как черт, Пиркс вышел из Управления космопорта. И надо же, чтобы
это случилось именно с ним! Арматор не поставил груза - не поставил, и все
тут. В Управлении ничего не знали. Разумеется, пришла телеграмма:
"Опоздание семьдесят два часа, договорную неустойку перевожу ваш счет -
Энстранд". Больше - ни словечка. В торговом представительстве он тоже
ничего не добился. В порту становилось тесно, и Управление не
удовлетворяла договорная неустойка. Простой простоем, но лучше бы
навигатор стартовал и вышел на круговую. Двигатели можно выключить,
никакого расхода горючего, переждете эти три дня и вернетесь. Почему бы
вам этого не сделать?
Три дня болтаться вокруг Луны только из-за того, что подвел арматор!
Пиркс просто не знал, что возразить, но вовремя вспомнил про коллективный
договор. Ну а когда он козырнул нормами пребывания в космосе,
установленными профсоюзами, в Управлении пошли на уступки. Конечно, сейчас
не Год Спокойного Солнца. Дозы радиации небезвредны. Придется
маневрировать, укрываться от Солнца за Луну, играть в пятнашки, расходуя
горючее, а платить кто будет? Ясное дело, не арматор. Может, Управление
космопорта? А вам известно, во что обходятся десять минут полной тяги
реактора мощностью семьдесят миллионов киловатт?
В конце концов он получил разрешение на стоянку, но только на
ближайшие семьдесят два часа плюс четыре часа на погрузку всей этой
проклятой мелочи, и - ни минуты больше! Можно подумать, что они делают ему
одолжение. Словно это его вина. А ведь он прибыл с точностью до минуты,
хотя шел с Марса не прямиком, ну а если арматор...
Из-за всего этого Пиркс совсем забыл, где находится, и с такой силой
нажал на ручку двери, что подпрыгнул к потолку. Ему стало неловко, он
оглянулся, но поблизости никого не было. Луна-сити, казалось, весь вымер.
Правда, километрах в двухстах к северу, между Ипатией и Торричелли,
начались большие работы. Инженеры и техники, которые месяц назад тут все
заполонили, уже выехали на Строительство. Большой проект ООН, Луна-11,
притягивал все новых людей с Земли. "На сей раз не будет хотя бы хлопот с
гостиницей", - подумал Пиркс, спускаясь по эскалатору на самый нижний этаж
подземного города. Плафоны, зажженные через один, излучали холодный
дневной свет. Экономят! Толкнув стеклянную дверь, он вошел в небольшой
зал. Свободные номера имелись, как же иначе. Сколько угодно. Оставив свой
чемоданчик, скорее несессер, у портье. Пиркс забеспокоился: проследит ли
Тиндалл за тем, как механики отшлифуют центральную дюзу? Ведь еще на Марсе
она плевала огнем, как средневековая митральеза! Лучше бы самому
присмотреть, хозяйский глаз все же... Однако Пирксу не хотелось снова
подниматься на двенадцатый этаж, тем более что все наверняка уже
разошлись. Должно быть, сидят в торговом салоне космодрома и слушают новые
пластинки. Пиркс шел, сам не зная куда; гостиничный ресторан был совсем
пуст, словно не работал, только за стойкой сидела рыжеволосая девушка и
читала книгу. А может, заснула над ней? Ее сигарета превратилась в длинный
столбик пепла на мраморной плите...
Усевшись, Пиркс перевел часы на местное время, и сразу сделалось
поздно, десятый час. А только что, пару минут назад, на борту был полдень.
Вечная карусель с внезапными перескоками времени была столь же мучительна,
как и вначале, когда он только учился летать. Пиркс съел обед, ставший
ужином, и запил его минеральной водой, которая была, пожалуй, теплее супа.
Официант, грустный и сонный, как настоящий лунатик, ошибся при расчете,
однако не в свою пользу, что было уже опасным симптомом. Пиркс посоветовал
ему провести отпуск на Земле, вышел потихоньку, стараясь не разбудить
девушку, спавшую за стойкой, взял у портье ключ и поехал в свой номер. Он
не сразу взглянул на бляшку и испытал какое-то странное ощущение, увидев
цифры 173: в этом самом номере он уже останавливался, когда впервые летел
на "ту сторону". Открыв дверь, он убедился все же, что либо это другая
комната, либо ее совсем перестроили. Нет, должно быть, ошибся - та была
побольше; он повернул все выключатели - темнота ему надоела, - заглянул в
шкаф, выдвинул ящик маленького письменного стола, однако не стал разбирать
чемодан, только бросил пижаму на кровать, а тюбик пасты и зубную щетку
положил на умывальник. Вымыл руки - вода, как полагается, была адски
холодной, удивительно, как это она не замерзала. Повернул кран теплой -
вылилось несколько капель. Подошел к телефону, чтобы позвонить
администратору, но опять передумал. Конечно, это скандал. Луну освоили, а
горячей воды в номере не допроситься! Включил радио. Как раз передавали
вечерний выпуск - лунные известия. Пиркс почти не слушал, раздумывая, не
послать ли телеграмму арматору. Разумеется, за его счет. Впрочем, и это
ничего не даст. Романтические времена космонавтики давно миновали, теперь
ты просто возница, зависишь от тех, кто грузит товар на телегу! Фрахт,
страховка, плата за простой... Радио что-то неразборчиво бормотало. Стоп,
что это оно говорит?.. Через кровать дотянулся к аппарату и повернул
ручку, "...по-видимому, остатки потока Леонид /1/ - наполнил комнату
мягкий баритон диктора. - Только один жилой сектор был поврежден прямым
попаданием и утратил герметичность. Люди, живущие в нем, находились по
счастливому стечению обстоятельств на работе. Остальные метеориты не
нанесли особых повреждений, за исключением одного, который пробил защитное
перекрытие складов. Как сообщает наш корреспондент, шесть универсальных
автоматов, предназначенных для работ на территории Строительства,
подверглись полному уничтожению. Была повреждена также линия высокого
напряжения и прервана телефонная связь, однако через три часа ее удалось
восстановить. Повторяем важнейшие сообщения. Сегодня утром состоялось
открытие Панафриканского конгресса..."
Пиркс выключил радио и сел. Метеориты? Какой-то поток? Конечно,
сейчас время Леонид, но ведь прогнозисты всегда накликают беду,
точь-в-точь как на Земле синоптики... Строительство - должно быть, то, к
северу от города. Но атмосфера есть атмосфера: ее отсутствие сильно дает о
себе знать. Шесть автоматов... вот вам, пожалуйста! Хорошо хоть люди целы.
Дурацкая история, однако, - пробило защитные покрытия! Да, этому
проектировщику...
Пиркс почувствовал себя вконец измотанным. Время играло с ним
чехарду. Между Марсом и Землей у них, должно быть, выпал вторник, после
понедельника сразу же наступила среда; в результате не досчитались также
одной ночи. "Надо выспаться, и притом про запас", - подумал он, встал и
машинально шагнул в сторону крохотной ванной, но, вспомнив о ледяной воде,
вздрогнул, круто повернулся и через минуту лежал в постели. Куда ей до
космолетной койки! Рука автоматически поискала ремни для пристегивания
одеяла; не найдя их. Пиркс слегка усмехнулся - он и забыл, что в гостинице
внезапное исчезновение тяжести не угрожает...
Это была его последняя мысль; открыв глаза, он не сразу понял, где
находится. Царила тьма египетская. "Тиндалл!" - захотелось ему позвать
помощника, и неожиданно, совершенно непонятно почему, он вспомнил, как
помощник, охваченный ужасом, выскочил однажды в пижамных штанах из каюты и
отчаянно крикнул вахтенному: "Друг! Умоляю, скажи, как меня зовут?!"
Бедняга ошалел, потому что, выдумав себе какую-то желудочную болезнь,
уничтожил целую бутылку рому. Этим кружным путем мысль Пиркса тотчас
вернулась к действительности. Он встал, включил лампу, залез под душ,
вспомнил о воде и пустил сначала тоненькую струйку - вода была тепловатой;
он вздохнул, потому что мечтал о горячей ванне, но через минуту под
струями, бьющими в лицо, начал даже напевать. Он надевал чистую рубашку,
когда динамик - Пиркс и понятия не имел, что этот предмет находится в
номере, - проговорил басом:
"Внимание! Внимание! Передаем важное сообщение. Всех мужчин,
способных носить оружие, просят немедленно явиться в Управление
космопорта, комната номер 318, к инженер-капитану Аганяну. Повторяю.
Внимание, внимание..."
Пиркс так удивился, что целую минуту неподвижно стоял в одной рубашке
и носках. Что это? Первоапрельские шуточки? Способных носить оружие?
Может, он еще спит? Взмахнув руками, чтобы быстрее надеть рубашку, он
ушибся о край стола, да так, что его бросило в жар. Нет, это не сон. Тогда
что же? Вторжение? Марсиане захватывают Луну? Что за вздор! Во всяком
случае, надо идти...
Он надевал брюки, а какой-то голос нашептывал ему, что все так и
должно было произойти... раз уж он здесь. Такая уж у него судьба -
притягивать приключения...
Когда Пиркс выходил из комнаты, стрелки показывали восьмой час. Он
хотел узнать у первого встречного, что же произошло, но в коридоре никого
не было, на эскалаторе тоже, словно только что прошла всеобщая
мобилизация, словно все уже где-то, черт знает где, дрались на
передовой... Он бежал вверх по эскалатору, который и без того двигался
быстро. Спешил, словно и в самом деле боялся, что упустит случай совершить
героический подвиг. Наверху он заметил ярко освещенный стеклянный киоск с
газетами, подбежал к окошку, чтобы задать наконец вопрос, но ларек пуст.
Газеты продавал автомат. Пиркс купил пачку сигарет и газету, которую
просмотрел, не сбавляя шага, однако не нашел в ней ничего, кроме описания
метеоритной катастрофы. Может, дело в ней? А тогда при чем тут оружие?..
Нет, конечно. По длинному коридору он подошел к Управлению и увидел,
наконец, людей. Кто-то как раз входил в комнату номер 318, кто-то
приближался к ней с противоположного конца коридора.
"Теперь уж я ничего не узнаю, не успею", - подумал Пиркс, оправил
китель и вошел. Это была небольшая комната с тремя окнами, за которыми
пылал искусственный лунный пейзаж неприятного цвета раскаленной ртути. В
более узкой части трапециевидной комнаты стояли два письменных стола, а
все пространство перед ними было уставлено стульями, принесенными, видимо,
второпях: почти все они были разными. В комнате находилось человек
четырнадцать-пятнадцать, в основном мужчины среднего возраста и несколько
юношей с нашивками курсантов космической навигации. Отдельно сидел
какой-то немолодой командор, другие стулья пока пустовали. Пиркс уселся
возле курсанта, который тут же рассказал ему, что накануне они прилетели
вшестером, чтобы пройти практику на "той стороне" Луны, но в их
распоряжении был только маленький аппарат, так называемая "блоха", который
взял лишь троих, остальным пришлось ждать своей очереди, а тут внезапно
случилась эта история. Не знает ли чего-нибудь навигатор?.. Но навигатор
сам ничего не знал. По выражению лиц можно было определить, что и
остальные застигнуты врасплох необычным вызовом, - пожалуй, все они пришли
из гостиницы. Курсант, вспомнив, что обязан представиться, выполнил
несколько гимнастических упражнений, едва не опрокинув при этом стул.
Пиркс подхватил стул за спинку, но тут дверь отворилась и вошел невысокий
черноволосый человек с тронутыми сединой висками; у него были выбритые до
синевы щеки, мохнатые брови и маленькие проницательные глаза. Он молча
прошел между стульями к письменному столу, раскрутил подвешенный к потолку
рулон с картой "той стороны" в масштабе 1:1000000 и, потерев ребром ладони
мясистый нос, сказал безо всякого вступления:
- Здравствуйте, я Аганян. Объединенное руководство Луны-1 и Луны-11
временно уполномочило меня руководить операциями по обезвреживанию
Сэтавра.
Присутствующие зашевелились, но Пиркс по-прежнему ничего не понимал,
не знал даже, что такое Сэтавр.
- Те из вас, кто слушал радио, знают, что здесь, - Аганян указал
линейкой на окрестности кратера Ипатии и Альфрагануса, - вчера выпал рой
метеоритов. Не буду говорить об ущербе, нанесенном остальными метеоритами;
но вот один из них, пожалуй самый большой, пробил перекрытия складов В7 и
R7, причем в последнем находилась партия Сэтавров, доставленных с Земли
всего четыре дня назад. В сообщениях передавалось, что все они уничтожены,
однако это не соответствует действительности.
Курсант, сидевший возле Пиркса, слушал с пунцовыми ушами, даже рот
приоткрыл, точно боялся упустить хотя бы одно слово. Аганян же продолжал
рассказывать:
- Обвалившийся свод раздавил пять роботов. Шестой уцелел. Точнее, был
поврежден - мы так считаем, поскольку он выбрался из-под развалин и с
этого момента начал вести себя, как, как...- Аганян не нашел подходящего
слова и, не закончив фразы, продолжал: - Склады находятся у боковой ветки
узкоколейной дороги, в восьми километрах от временной посадочной площадки.
Сразу же после катастрофы начались спасательные работы. В первую очередь
провели перекличку, чтобы выяснить, не погребен ли под развалинами
кто-нибудь из личного состава. Эта операция заняла примерно час; тем
временем обнаружилось, что сектор центрального управления работ потерял
герметичность, и операция затянулась до полуночи. Около часа ночи
выяснилось, что авария высоковольтной линии, питающей всю территорию
Строительства, а также нарушение телефонной связи были вызваны не
метеоритами - кабель был рассечен... лучом лазера.
Пиркс зажмурился. Ему упорно казалось, что он участвует в каком-то
спектакле, ибо такие события не могли происходить наяву. Фиолетовый лазер.
Да неужели?! Может, его провез марсианский шпион? Но инженер-капитан не
походил на человека, который поутру собирает постояльцев гостиницы, чтобы
сыграть с ними глупую шутку.
- Телефонную связь восстановили в первую очередь, - рассказывал
Аганян, - а тем временем малый вездеход аварийной службы, который добрался
до места, где был рассечен кабель, утратил радиотелеграфную связь с
управлением Луна-сити; в три часа утра стало известно, что вездеход был
обстрелян из лазера и после нескольких попаданий загорелся. Водитель и его
помощник погибли, а два члена экипажа, которые, к счастью, уже надели
скафандры, потому что готовились выйти на ремонт линии, успели выпрыгнуть
и укрыться в пустыне, то есть в Mare Tranquilitatis, приблизительно здесь,
- Аганян указал линейкой на район Моря Спокойствия, удаленный километров
на четыреста от небольшого кратера Араго.
- Никто из них, насколько мне известно, не видел нападавшего. Просто
в определенный момент времени они почувствовали очень уж сильный тепловой
удар, и вездеход загорелся. Они выпрыгнули, прежде чем взорвались баллоны
со сжатым газом, их спасло отсутствие атмосферы, потому что взорвалась
только часть горючего, которая могла соединиться с кислородом внутри
вездехода. Один из этих людей погиб - при не установленных пока
обстоятельствах, - а другому удалось вернуться на территорию
Строительства. Он пробежал в скафандре около ста сорока километров и
израсходовал весь свой запас воздуха; наступила аноксия - кислородное
голодание; к счастью, его подобрали, и сейчас он в госпитале. О том, что с
ним произошло, мы узнали из его рассказа, и эти сведения нуждаются поэтому
в дальнейшей проверке.
Наступила мертвая тишина. Пиркс начал понимать, что все это значит,
однако еще не верил, не хотел верить...
- Вы, безусловно, догадываетесь, - продолжал ровным голосом
черноволосый человек, который угольно-черным силуэтом выделялся на фоне
лунного пейзажа, пылающего ртутью, - что тем, кто перерезал телефонный
кабель и линию высокого напряжения, а также напал на вездеход, был
уцелевший Сэтавр. Это пока мало изученная модель, в серийное производство
она запущена лишь в прошлом месяце. Вместе со мной сюда должен был прийти
инженер Кларнер, один из конструкторов Сэтавра, чтобы подробно разъяснить
вам как возможности этой модели, так и средства, которыми следует теперь
воспользоваться, чтобы обезвредить ее или уничтожить...
Курсант, сидевший рядом с Пирксом, тихонько взвыл от восторга. Это
был наивысший восторг, даже не пытающийся надеть личину ужаса. Юноша не
заметил укоризненного взгляда навигатора. Впрочем, никто сейчас не замечал
и не слышал ничего, кроме голоса инженер-капитана.
- Я не интеллектроник и не могу рассказать о Сэтавре. Но среди
присутствующих должен находиться доктор Маккорк. Он здесь?
Впереди поднялся высокий, худой человек в очках.
- Я здесь. Я не принимал участия в проектировании Сэтавров, знаю
только нашу, английскую модель, близкую к американской, но не идентичную
ей. Все же различия не очень велики. Могу быть полезным...
- Великолепно. Прошу вас, доктор, подойдите сюда... Я только обрисую
вкратце обстановку: Сэтавр находится где-то здесь, - концом линейки Аганян
указал на "берег" Моря Спокойствия, - то есть на расстоянии тридцать -
восемьдесят километров от территории Строительства. Как и все Сэтавры, он
предназначался для горных работ в очень тяжелых условиях, при высокой
температуре, при повышенной опасности обвалов, поэтому модель имеет
массивный корпус и покрыта толстой броней... Но об этом подробнее скажет
доктор Маккорк. Какими средствами мы располагаем, чтобы обезвредить
Сэтавра? Руководители всех лунных баз выделили нам некоторое количество
взрывчатки - динамита и оксиликвита /2/, а также ручные лазеры ближнего
действия и горные лазеры, причем ни эти взрывчатые вещества, ни лазеры не
носят, конечно, характера боевых средств. Группам, посланным на
уничтожение Сэтавра, будут даны вездеходы ближнего и среднего радиуса
действия, в том числе две машины, покрытые легкой противометеоритной
броней. Только такие машины выдерживают удар лазерного луча с расстояния
около километра. Правда, данные эти относятся к Земле, где атмосфера
сильно поглощает энергию излучения. Здесь атмосферы нет, и, значит, эти
вездеходы по сравнению с остальными будут подвергаться лишь немногим
меньшей опасности. Мы получим также много скафандров и кислорода; боюсь,
что это все. Около полудня из советского сектора прилетит "блоха" с
экипажем из трех человек; она может принять на борт до четырех человек и
перебросить их на короткую дистанцию в глубь района, где находится Сэтавр.
Пока на этом закончу. Прошу вас разборчиво написать фамилию и
специальность на этом листе бумаги. Тем временем, быть может, доктор
Маккорк пожелает сказать несколько слов о Сэтавре. Самое важное, как я
полагаю, найти ахиллесову пяту...
Маккорк стоял рядом с Аганяном. Он был еще более худым, чем
показалось Пирксу сначала, - торчащие уши, слегка треугольный череп, едва
заметные брови, неопределенного цвета шевелюра - и при этом Маккорк
вызывал удивительную симпатию.
Сначала он снял очки в стальной оправе, словно они мешали ему,
положил их на край стола перед собой и лишь после этого начал говорить:
- Я солгу, если стану утверждать, будто мы предвидели подобные
случаи. Но, помимо формул, в голове у кибернетика должно иметься хотя бы
подобие интуиции. Вот почему до сих пор мы не решались передать нашу
модель в серийное производство. Лабораторные испытания показали высокую
эффективность Мефисто - так называется наша модель. Сэтавр отличается от
него лучшей балансировкой возбуждения и торможения. По крайней мере, так я
считал до сих пор, опираясь на литературные источники, - теперь я в этом
не столь уверен. В названии есть привкус мифологии, но это просто
сокращение слов Самопрограммирующийся электронный троичный автомат с
рацемической памятью, поскольку в конструкции его мозга использованы как
право-, так и левовращающие псевдокристаллические мономеры. В данный
момент это, по-видимому, не играет роли. Автомат снабжен фиолетовым
лазером для горных работ, энергию для световых импульсов дает микрокотел,
действие которого основано на принципе холодной цепной реакции, благодаря
чему Сэтавр, насколько я помню, может развивать в импульсе мощность
порядка 45000 киловатт.
- Какой у него срок службы? - спросил кто-то.
- С нашей точки зрения - вечный, - мгновенно ответил худощавый
доктор. - Во всяком случае многолетний. Что, собственно, могло случиться с
этим Сэтавром? Попросту говоря, я думаю, что он получил удар по голове.
Удар оказался необычайно сильным: ведь в конце-то концов даже здесь, на
Луне, обвал здания может повредить хромоникелевый череп. Что же произошло?
Подобных экспериментов мы никогда не проводили: они стоят слишком дорого,
- Маккорк неожиданно усмехнулся, показав ровные мелкие зубы, - однако в
целом известно, что четко локализованное повреждение небольшого, то есть
сравнительно простого, мозга, иными словами обычной цифровой машины,
приводит к полному распаду функций. Но чем ближе мы подходим к имитации
процессов, происходящих в человеческом мозге, тем в большей степени такой
сложный мозг оказывается способным функционировать, несмотря на частичные
повреждения. Мозг животного, например кошачий, имеет определенные центры,
возбуждение которых вызывает реакцию, внешне напоминающую взрыв
агрессивной ярости. Мозг Сэтавра устроен иначе: он обладает неким
приводом, мотором активности, которую можно направлять по разным каналам.
Так вот, произошло какое-то прямое подключение этого центра активности к
блоку с программой разрушения. Я излагаю вопрос, разумеется, с предельными
упрощениями.
- А откуда взялась эта программа разрушения? - спросил тот же голос,
что и раньше.
- Это ведь автомат, предназначенный для горных работ, - пояснил
доктор Маккорк. Его задача - проходить штольни, штреки, бурить скальные
породы, дробить особо твердые минералы, вообще разрушать плотные сгустки
вещества, разумеется, не всюду и не всякие; но в результате травмы в мозгу
Сэтавра возникло известное обобщение программы. Впрочем, моя гипотеза
может оказаться совершенно ложной. Эта проблема, чисто теоретическая,
приобретет существенный интерес позже, когда мы сделаем из его шкуры
ковер. Пока важнее всего уяснить, на что способен Сэтавр. Он может
передвигаться со скоростью пятьдесят километров в час, причем по любой
местности. Он совершенно не нуждается в смазке - все трущиеся поверхности
в суставах работают на тефлоне. Он снабжен магнитной экранировкой, броню
его не пробивает ни пистолетная, ни винтовочная пуля; подобные испытания
не проводились, но думаю, что только бронебойный снаряд... у нас ведь нет
таких орудий, не правда ли?
Аганян отрицательно покачал головой. Он взял список, который успел к
нему вернуться, и принялся читать, ставя против фамилий маленькие значки.
- Разумеется, взрыв достаточно большого заряда разрушит Сэтавра, -
продолжал Маккорк спокойно, словно говорил о самых обыденных вещах. - Но
ведь такой заряд нужно сначала подвести к нему, а я опасаюсь, что это
будет нелегкой задачей.
- Где именно помещается у него лазер? В голове? - спросил кто-то из
аудитории.
- У него нет головы, только выступ, некое вздутие между плечами. Это
повышает его сопротивляемость при обвалах. Рост Сэтавра 220 сантиметров,
и, значит, стреляет он с высоты двух с чем-то метров; глазок лазера
защищен металлическим веком; при неподвижном корпусе зона обстрела у
Сэтавра равна тридцати градусам, большая зона обстрела достигается
поворотами всего корпуса. Мощность лазера составляет 45000 киловатт;
каждый специалист поймет, что это очень большая мощность - луч легко
пробивает стальную плиту толщиной в несколько сантиметров...
- С какой дистанции?
- Это фиолетовый лазер с очень малым углом расхождения светового
пучка... поэтому дистанция практически ограничена лишь полем зрения; на
равнине горизонт отстоит здесь на два километра, и, по меньшей мере, таким
же будет радиус поражения.
- Мы получим специальные горнопроходческие лазеры в шесть раз большей
мощности, - вставил Аганян.
- Но ведь это попросту то, что американцы называют overkill -
сверхуничтожение, - возразил Маккорк, слегка усмехаясь, - это
превосходящая мощность лазера не дает в поединке с Сэтавром никакого
преимущества.
Кто-то спросил, нельзя ли уничтожить автомат с борта космического
корабля. Маккорк признал себя некомпетентным. Аганян, заглянув в список,
сказал:
- Здесь присутствует навигатор первого ранга Пиркс... Быть может, он
ответит нам на этот вопрос?
Пиркс встал.
- Теоретически корабль среднего тоннажа, как мой "Кювье", с массой
покоя 16000 тонн мог бы, безусловно, уничтожить такого Сэтавра, если б
накрыл его своей реактивной струей... Температура выхлопной плазмы
превышает шесть тысяч градусов на расстоянии девятисот метров - этого,
видимо, хватило бы?..
Маккорк кивнул.
- Но это чисто спекулятивное рассуждение, - вновь заговорил Пиркс. -
Ведь надо было бы прицелиться кораблем, а столь малая мишень, как Сэтавр,
ростом всего с человека, сумеет ускользнуть, если не закреплена
неподвижно, потому что боковая скорость корабля, маневрирующего у
поверхности планеты, в поле ее тяготения, очень мала и не может быть даже
речи о высшем пилотаже. Таким образом, остается использовать только малые
корабли, скажем каботажный флот Луны. Однако у них слабый выхлоп со
сравнительно небольшой температурой, значит, если использовать такое
суденышко в качестве бомбардировщика, то, вероятно... ведь для точной
бомбардировки нужны специальные приборы, прицелы, которыми Луна не
располагает. Я не усматриваю такой возможности. Разумеется, можно и даже
нужно использовать эти машины, но только с целью разведки, то есть
обнаружения автомата.
Он хотел уже сесть, но внезапно в голову ему пришла новая мысль.
- Верно, - сказал он, - реактивные ранцы. Их можно использовать.
Точнее, их могут использовать люди, умеющие с ними обращаться.
- Это те маленькие индивидуальные ракеты, которые крепятся к спине? -
спросил Маккорк.
- Да. С их помощью можно делать прыжки в высоту и даже повисать
неподвижно; в зависимости от модели и типа длительность полета составляет
от одной до нескольких минут, а достигаемая высота - от пятидесяти до
четырехсот метров...
Аганян встал.
- Это, пожалуй, существенно. Кто из присутствующих прошел тренировку
с этими аппаратами?
Поднялись две руки. Потом еще одна.
- Только трое?.. - протянул Аганян. - А, и вы также? - добавил он,
увидев, что Пиркс, сориентировавшись, лишь теперь поднял руку. - Всего,
значит, четверо. Пожалуй, маловато... Поищем еще среди персонала
космодрома. Речь идет, конечно, о добровольном участии. Именно с этого мне
следовало начать. Кто из вас хочет принять участие в операции?
Стало шумно, потому что все присутствующие поднялись с мест.
- Благодарю от имени руководства, - сказал Аганян. - Это хорошо...
Итак, мы имеем семнадцать добровольцев. Нам обеспечена поддержка трех
подразделений лунного флота, и, кроме того, мы располагаем десятью
водителями и радистами для обслуживания вездеходов. Прошу оставаться всех
на месте, а вас, - он обратился к Маккорку и Пирксу, - прошу пройти со
мной к начальству...
Около четырех часов пополудни Пиркс сидел в башенке большого
гусеничного вездехода, подскакивая от резких толчков; на нем был скафандр,
на коленях лежал шлем, который можно было надеть по первому сигналу
тревоги, а на шее висел тяжеленный лазер, рукоятка которого немилосердно
колотила Пиркса по груди; в левой руке он держал микрофон, а в правой
поворачивал перископ, наблюдая за растянувшимся в длинную цепь отрядом
вездеходов; словно яхты, качались они на волнистых равнинах Моря
Спокойствия. Это пустынное "море" полыхало солнечным блеском от одного
черного горизонта до другого. Пиркс принимал и передавал донесения,
разговаривал с Луной-1, с командирами других машин, с пилотами
разведывательных кораблей - крохотный огонек их выхлопа возникал иногда
среди звезд черного неба, и все же временами не мог отделаться от
впечатления, что это какой-то запутанный и нелепый сон.
События принимали все более бурный оборот. Не одному Пирксу казалось,
что руководство Строительства поддалось чему-то вроде паники; что в
конце-то концов мог сделать один автомат, недоумок, даже вооруженный
лучеметом? Поэтому, когда на втором совещании "на высшем уровне",
состоявшемся в полдень, кто-то предложил обратиться в ООН или хотя бы
попросить у Совета Безопасности "специальной санкции" на ввоз
артиллерийского оружия (лучше всего боевых ракет) или, быть может, даже
атомных снарядов. Пиркс вместе с другими запротестовал: после такой
просьбы они станут посмешищем для всей Земли.
Впрочем, было ясно, что подобного решения международного органа надо
ждать много дней, если не недель; тем временем "сумасшедший" робот может
забрести бог знает куда, а до того, кто спрятался в недоступных трещинах
лунной коры, не доберутся уже никакие орудия; надлежало поэтому
действовать быстро и решительно. Тут выяснилось, что наибольшую трудность
составит проблема связи - больной вопрос всех лунных мероприятий. Имелось
около трех тысяч патентов на различные изобретения, которые пытались
улучшить эту связь, от сейсмического телеграфа (с использованием
микровзрывов в качестве сигналов) до "троянских" стационарных спутников.
Такие спутники были выведены на орбиту еще в прошлом году, что, однако,
никак не улучшило существующего положения.
Практически задачу решали с помощью системы ультракоротковолновых
передатчиков, вынесенных на мачты; это очень походило на прежние земные
ретрансляционные линии доспутникового телевидения. Такая система была
надежнее спутниковой связи, поскольку инженеры все еще ломали головы, как
сделать орбитальные передатчики не чувствительными к "солнечному ветру".
Любой скачок активности Солнца и вызванный им "ураган" электрически
заряженных частиц высокой энергии, которые пронизывали космос, тут же
создавал помехи, затруднявшие связь зачастую на несколько дней. В
настоящее время как раз бушевал один из таких "солнечных тайфунов",
поэтому сообщение между Луной-1 и Строительством шло по наземным линиям и
успех "Операции Сэтавр" в значительной мере зависел от того, не вздумает
ли "мятежник" уничтожить фермы мачт, сорок пять штук которых находилось в
пустыне, отделяющей Луна-сити с космодромом от территории Строительства.
При условии, конечно, что автомат по-прежнему будет рыскать в их
окрестностях.
Сэтавр обладал полной свободой маневрирования, не нуждался ни в
горючем, ни в кислороде, ни в сне или отдыхе; он был столь автономен, что
многие инженеры лишь теперь по-настоящему осознали, какую совершенную
машину создали они собственными руками - дальнейших ее поступков никто не
мог предугадать. Меж тем, разумеется, продолжались начатые еще ранним
утром прямые переговоры Луна - Земля между командованием операцией и
фирмой "Кибертроникс" - штабом конструкторов Сэтавра, но от конструкторов
не удалось узнать ничего такого, чего ранее не сказал бы доктор Маккорк.
Только профаны пытались еще уговорить специалистов предсказать при помощи
большой вычислительной машины, какую тактику изберет автомат.
Был ли Сэтавр разумен? Конечно, но по-своему! Эта "излишняя",
приносящая сейчас вред "разумность" машины вызывала гнев участников
операции: они не могли понять, чего ради инженеры наделили машину,
предназначенную только для горных работ, такой свободой и
самостоятельностью действий. Маккорк спокойно растолковывал, что
"интеллектронное завышение" представляет собой - на нынешнем этапе
развития техники - то же самое, что и избыточный запас прочности, которым,
как правило, обладают традиционные машины и двигатели. Это аварийный
резерв, повышающий безопасность и надежность функционирования, ибо
невозможно заранее предвидеть, в каких ситуациях окажется машина,
энергетическая или информационная.
Таким образом, никто, по существу, не мог предугадать, что же
предпримет Сэтавр. Конечно, отовсюду, а в частности и с Земли, специалисты
слали по телеграфу свои рекомендации; беда была только в том, что они
оказывались диаметрально противоположными. Одни предполагали, что Сэтавр
попытается уничтожить "искусственные" объекты, вроде мачт высокого
напряжения или ретрансляционных вышек, другие, напротив, считали, что он
растратит свою энергию на непродуктивное уничтожение всего, что попадется
ему на пути, будь то лунная скала или вездеход с людьми. Первые склонялись
к мысли о немедленной атаке с целью уничтожить Сэтавра, вторые советовали
избрать тактику выжидания.
Мнения сходились только в том, что надо неотступно следить за
передвижениями Сэтавра. Вот почему двенадцать малых кораблей лунной
флотилии уже с утра патрулировали Море Спокойствия и непрерывно посылали
донесения группе, обороняющей территорию Строительства и находящейся в
постоянном контакте с Управлением космодрома. Было нелегко найти Сэтавра,
этот кусок металла, среди огромной скалистой пустыни, покрытой полями
осыпей, трещинами, полузасыпанными расщелинами и к тому же усеянной
оспинами миниатюрных кратеров.
Если б в этих донесениях говорилось, что Сэтавр не найден! Но ведь
патрулирующие экипажи уже неоднократно поднимали тревогу, обнаружив
"сумасшедшего", который оказывался потом скалой какой-то особенной формы
или куском лавы, искрившимся в лучах солнца. Даже применение
ферроиндукционных искателей наряду с локаторами не очень-то помогало: ведь
от исследовательских экспедиций времен первоначального покорения Луны на
скалистых пустынях осталось огромное множество металлических баков,
обгорелых гильз от ракетных патронов и всевозможного жестяного мусора,
который то и дело становился причиной новых тревог. Так что командование
операцией все сильней и сильней желало, чтобы Сэтавр атаковал наконец
какой-нибудь объект, чтобы он появился; однако в последний раз он дал о
себе знать девять часов назад атакой на маленький вездеход аварийной
технической помощи электриков и с той поры словно провалился сквозь лунную
поверхность.
А поскольку никто не считал возможным ждать - электроэнергия была
нужна Строительству немедленно, - операция, которая разворачивалась на
девяти тысячах квадратных километров, была основана на том, что две
встречные волны вездеходов прочесывали эту территорию, направляясь друг к
другу с противоположных сторон: с севера и с юга. Со стороны Строительства
шла одна цепь под командованием главного технолога Стрибра, а от
космодрома Луна-сити - другая, и в ней-то при командующем, которым был
капитан-навигатор Плейдар, роль координатора действий обеих сторон
выполнял Пиркс. Он хорошо понимал, что в любую минуту они рискуют
пропустить Сэтавра, укрывшегося, скажем, в глубокой тектонической трещине;
они не заметят его, даже если он будет просто обсыпан светлым лунным
песком; Маккорк, который как "советник-интеллектроник" ехал вместе с
Пирксом, придерживался того же мнения.
Вездеход швыряло из стороны в сторону с чудовищной силой; они шли на
скорости, от которой, как их безмятежно предупредил водитель, "рано или
поздно вытекут глаза". Они находились в восточной зоне Моря Спокойствия, и
меньше часа езды отделяло их от района, где с наибольшей вероятностью мог
находиться автомат. После пересечения этой условной границы весь экипаж
должен был надеть шлемы, чтобы тотчас покинуть вездеход при внезапном
поражении и пожаре или утрате герметичности.
Вездеход переделали в боевую машину: механики смонтировали на его
шарообразной башенке мощный горный лазер, однако с точностью боя дело
обстояло плохо. Пиркс считал ее совершенно иллюзорной, особенно в
сравнении с меткостью Сэтавра, который был оборудован автоматическим
прицелом; его фотоэлектрические глаза сопрягались с лазером, и он мог
мгновенно поразить объект, находящийся в центре поля зрения. На вездеходе
же установили какой-то странный прицел, переделанный, наверно, из старого
космического дальномера, и опробовали его при выходе из Луна-сити,
постреляв по скалам на горизонте. Скалы были довольно большими, расстояние
не превышало километра, и все же удалось попасть в них лишь с четвертого
выстрела. Тут еще раз дали себя знать лунные условия, ибо луч лазера виден
как ослепительная нить только в рассеивающей среде, например в земной
атмосфере; в вакууме пучок света любой интенсивности невидим, пока он не
наткнется на какое-либо препятствие. Поэтому на Земле можно стрелять из
лазера, как стреляют трассирующими пулями, корректируя огонь по видимой
линии их полета. На Луне лучемет без прицела был лишен практической
ценности. Пиркс сказал об этом Маккорку, когда лишь несколько минут езды
отделяли их от предполагаемой опасной зоны...
- Я не подумал об этом, - ответил ему инженер и добавил с усмешкой: -
Зачем, собственно, вы мне это говорите?
- Чтобы избавить вас от иллюзий, - ответил Пиркс, не отрывая глаз от
окуляра перископа. Хотя оправу окуляра и прикрывала подушечка из
пенорезины. Пиркс сознавал, что очень долго будет ходить с подбитым глазом
(разумеется, если выйдет живым из этой истории).- А также чтобы объяснить
вам, для чего мы тащим за собой всю эту лавочку.
- Эти баллоны? - спросил Маккорк. - Я видел, как вы брали со склада.
Что в них такое?
- Аммиак, хлор и какие-то углеводороды, - ответил Пиркс. - Думаю, что
они нам пригодятся...
- Газо-дымовая завеса?.. - попытался угадать инженер.
- Нет, я думал скорее о каком-то способе корректировать огонь: если
нет атмосферы, надо ее создать, хотя бы ненадолго...
- Боюсь, что нам не хватит времени...
- Может быть; я взял их на всякий случай. Против безумца лучше всего
применять безумную тактику...
Они замолчали, потому что вездеход начало швырять, как мячик,
амортизаторы бились и скрежетали, в любое мгновение в них могло закипеть
масло. Вездеход мчался по скату, усеянному остроконечными обломками скал.
Противоположный склон сверкал пемзовой белизной.
- Вы знаете, чего я больше всего опасаюсь? - начал Пиркс, когда рывки
вездехода немного ослабли (он стал удивительно разговорчивым).- Не Сэтавра
- совсем не его... Этих вездеходов со Строительства: будет весело, если
один из них примет тебя за Сэтавра и начнет вспарывать лазером.
- Я вижу, вы все предусмотрели, - буркнул инженер.
Курсант, сидевший рядом с радистом, перегнулся через спинку своего
кресла и подал Пирксу кое-как нацарапанную радиограмму.
- Вошли опасную зону района двадцатой ретрансляционной мачты пока
ничего точка Стрибр точка, - громко прочитал Пиркс. - Скоро и нам придется
надевать шлемы...
Вползая на склон, машина сбавила скорость. Пиркс заметил, что не
видит левого соседа - только правый вездеход темным пятнышком полз вверх
по откосу. Он приказал вызвать левую машину по радио, однако ответа не
последовало.
- Начинаем разбредаться, - спокойно сказал он. - Этого я и ожидал.
Нельзя ли поднять антенну повыше? Нет? Плохо.
Они взобрались уже на вершину пологого холма. Из-за горизонта высунул
свой зубчатый хребет кратер Торричелли, находящийся почти в двухстах
километрах отсюда; залитый солнцем, он резко вырисовывался на черном фоне
небосклона. Равнина Моря Спокойствия почти вся осталась позади. Появились
глубокие тектонические трещины, из-под крупного песка кое-где выступали
базальтовые плиты, через которые вездеход переползал с трудом, задирая
нос, словно яхта на волне, а потом тяжело валился вниз, будто собираясь
лететь кувырком в бездонную пропасть. Пиркс заметил очередную
ретрансляционную мачту, бросил взгляд на прижатый к колену планшет с
целлулоидным верхом и приказал всем надеть шлемы. Теперь они могли
разговаривать только по внутреннему телефону; оказалось, что пустыня может
швырять вездеход еще сильнее, чем до сих пор, - голова болталась в шлеме,
как ядрышко ореха в пустой скорлупе.
Когда, наконец, они спустились ниже по склону, зубчатый кратер
Торричелли исчез, закрытый ближними холмами, - и почти одновременно исчез
из виду правый сосед. Еще минуты две они слышали его позывные, потом
волны, отраженные от скал, исказились, и наступил так называемый "мертвый
радиоштиль". Смотреть в перископ, когда на голове шлем, очень неудобно;
Пирксу казалось, что либо он выбьет иллюминатор, либо разобьет окуляр. Он
делал что мог, стараясь не повторять обзор; равнина, усеянная обломками
скал, колыхалась в такт с толчками машинами. Перед глазами в хаотическом
смещении мелькали черные как уголь тени и ослепительные поверхности скал.
Внезапно крохотное оранжевое пламя прыгнуло во мрак далекого неба,
замерцало, сжалось и исчезло. И снова блеск, немного поярче. Пиркс
крикнул: "Внимание! Вижу какой-то взрыв!" - и принялся яростно крутить
ручку перископа, отсчитывая азимут по прозрачной гравировке стеклянной
шкалы.
- Изменить курс! - рявкнул он. - 47 запятая 8, полный вперед!
Водитель понял его, хотя так командуют, собственно, на космическом
корабле; обшивка и все узлы вездехода спазматически вздрогнули, и,
развернувшись почти на месте, машина рванулась вперед. Пиркс поднялся с
кресла, потому что, когда он сидел, толчки отрывали его от окуляра. Новая
вспышка - на это раз малинового перистого пламени. Однако источник вспышек
или взрывов находился вне поля зрения, скрытый хребтом, на который они
взбирались.
- Внимание! - сказал Пиркс. - Подготовить личные лазеры! Доктор
Маккорк, подойдите к люку, по моей команде или в случае попадания откройте
его. Водитель, сбавьте скорость...
Холм, на который карабкалась машина, вздымался над пустыней, как
голень какого-то лунного чудовища, наполовину погруженная в крупный песок;
гладкостью эта скала и в самом деле напоминала отполированный скелет или
гигантский череп; Пиркс приказал водителю въехать на вершину. Гусеницы
заскрежетали, словно сталь царапала по стеклу. "Стоп!" - крикнул Пиркс:
вездеход, резко затормозив, клюнул носом скалу, закачался, амортизаторы
застонали от напряжения и замерли в неподвижности.
Пиркс вглядывался в неглубокую котловину, охваченную с двух сторон
вытянутыми в виде лучей каменными осыпями древних магматических потоков;
две трети обширной впадины лежали под ярким солнцем, последнюю треть
окутывал саван абсолютного мрака. На фоне этой бархатной тьмы, как
сатанинская драгоценность, угасал в красном свечении наполовину распоротый
остов какой-то машины. Кроме Пиркса, его видел только водитель, потому что
броневые заслонки иллюминаторов были опущены.
Пиркс, по правде говоря, не знал, что делать. "Это какой-то вездеход,
- раздумывал он. - Куда он шел? На юг? Видимо, из группы Строительства, но
кто же подбил его? Сэтавр? В таком случае мы стоим здесь на виду как
кретины, надо укрыться. Но где все остальные вездеходы, северные и южные?"
- Готов! - крикнул радист. Он переключил рацию вездехода на
внутреннюю сеть так, чтобы все могли слышать в шлемах принимаемые сигналы.
- Осе-портативный обвал. Стена осумкобелена - повторение повторное
излишне - доступ по азимуту - поликристаллическая метаморфизация...-
загудел в наушниках Пиркса голос, выговаривающий слова отчетливо,
монотонно и без малейшей интонации...
- Это он! - взревел Пиркс. - Сэтавр! Алло, радист! Пеленгуй, быстро
пеленгуй! Давай пеленг! Черт побери! Пока он еще передает!
Он орал так, что его оглушил собственный крик, усиленный замкнутой
полостью шлема; не ожидая, пока радист очнется, он прыгнул, согнувшись,
под купол, схватил двойную рукоять тяжелого лазера и стал поворачивать его
вместе с башенкой, прильнув глазами к окуляру прицела. Тем временем в
шлеме гудел этот низкий, как бы немного грустный, размеренный голос:
- Труднодвукислое вискозное недоокрашивание, а не раскрышечные
сегменты без новых седлообразных включений...- бессмысленная болтовня,
казалось, ослабевала.
- Где этот чертов пеленг?!!
Пиркс, не отрывая глаз от прицела, услышал неразборчивый шум: это
Маккорк бросился вперед, оттолкнул радиста, послышалась какая-то возня, и
тут же в наушниках раздался спокойный голос кибернетика:
- Азимут 39,9... 40,0-40,1-40,2...
- Передвигается, - понял Пиркс.
Башенка поворачивалась вращением рукояток, и он вращал их так, что
едва не вывихнул руки. Цифры ползли лениво. Красная черточка переваливала
за сорок.
Внезапно голос Сэтавра перешел в протяжный визг и умолк. В тот же
момент Пиркс нажал на спуск - и в полукилометре ниже, на самой границе
света и тени, скала брызнула сверхсолнечным блеском.
Из-за толстых рукавиц было чудовищно трудно удерживать рукоятку в
неподвижности. Пламя, ярче солнечного, ввинтилось во тьму котловины метрах
в десяти от погасающего остова, остановилось и, разбрызгивая окалину,
пробилось дальше, выбросив две метелочки искр. В наушниках что-то
бормотало. Пиркс, не обращая внимания, резал все дальше этой линией
тончайшего страшного огня, пока она не разбилась искристым радиантом о
какой-то каменный столб. Перед глазами вращались, все разрастаясь,
багровые круги, но сквозь их танец Пиркс заметил ослепительный синий глаз,
меньший, чем острие иглы, который раскрылся в самой глубине мрака, где-то
сбоку, не там, куда он стрелял, и, прежде чем он успел нажать на рукоятки
лазера, чтобы повернуть его вместе с турелью, скала у самой машины плюнула
в них жидким солнцем.
- Полный назад! - рявкнул Пиркс, рефлекторно подогнул ноги и в
результате перестал что-либо видеть, - впрочем, он ничего бы и не увидел,
кроме этих багровых, медленно ползущих кругов, которые становились то
черноватыми, то золотистыми.
Двигатель заревел, их швырнуло так, что Пиркс полетел на дно
вездехода и покатился вперед между коленями радиста и курсанта; баллоны,
крепко принайтовленные снаружи к броне, отозвались пронзительным
дребезжанием. Машина мчалась задним ходом, что-то страшно хрустнуло под
гусеницей, развернуло вездеход, швырнуло его в сторону - мгновение
казалось, что он начинает уже переворачиваться, но водитель, отчаянно
нажимая на газ, тормоза и сцепление, преодолел это бешеное скольжение,
машину пронизала как бы затяжная судорога, и они остановились.
- Как герметичность?! - крикнул Пиркс, поднимаясь с пола.
"Счастье, что покрыт пенопластом", - подумал он.
- В порядке!
- Ну что ж, довольно близко, - совершенно иным голосом сказал Пиркс,
вставая с пола и распрямляя спину. Не без сожаления он добавил вполголоса:
- Каких-нибудь двести метров влево, и я бы его зацепил...
Маккорк пробирался на свое место.
- Спасибо, доктор, - сказал Пиркс, уже прильнув к перископу. - Алло,
водитель, спуститесь вниз по тому самому пути, каким мы поднимались. Там
такие маленькие скалы, что-то вроде арки, - вот, вот, въезжайте в тень
между ними и остановитесь...
Медленно, словно с преувеличенной осторожностью, вездеход въехал в
полузасыпанную песком нишу среди обломков скал и остановился в их тени,
которая сделала его невидимым.
- Великолепно! - почти весело сказал Пиркс. - Теперь мне надо двоих,
кто пошел бы со мной на небольшую разведку...
Маккорк вызвался почти одновременно с курсантом.
- Хорошо. Внимание! Вы, - обратился он к остальным, - остаетесь
здесь. Не выходите из тени, даже если Сэтавр пойдет прямо на вас, - сидите
тихо. Ну, разве что он полезет на вездеход, тогда обороняйтесь, у вас есть
лазер, но это маловероятно...
- Помогите, - обратился он к водителю, - этому юноше снять с брони
газовые баллоны, а вы, - сказал он уже телеграфисту, - вызывайте Луну-1,
космодром, Строительство, патрули и первому, кто отзовется, сообщите, что
Сэтавр уничтожил один вездеход, по-видимому со Строительства, и что три
человека с нашей машины пошли охотиться. Пусть там никто не суется с
лазерами, не стреляет вслепую и так далее... А теперь пошли.
Поскольку каждый мог унести только один баллон, они захватили с собой
четыре. Пиркс повел товарищей не на вершину "черепа", а несколько дальше,
туда, где спускалась вниз неглубокая расщелина. Они прошли, сколько было
можно, и поставили баллоны под большой глыбой, после чего Пиркс
посоветовал водителю вернуться. Сам же он, приподнявшись над камнем, стал
осматривать в бинокль котловину. Интеллектроник и курсант сидели рядом с
ним на корточках; наконец Пиркс заговорил:
- Не вижу его. Доктор, то, что он говорил, имело какой-нибудь смысл?
- Нет, пожалуй. Разорванная речь - что-то вроде шизофрении...
- Обломки уже догорают, - заметил Пиркс.
- Зачем стреляли? - спросил Маккорк. - Там же могли быть люди.
- Там никого не было.
Пиркс передвигал бинокль миллиметр за миллиметром, внимательно
осматривая каждый бугорок освещенного солнцем пространства.
- Они не успели выпрыгнуть.
- Почему вы так в этом уверены?
- Он разрезал машину пополам. Это видно даже сейчас. Он стрелял
метров с десяти. Кроме того, оба люка остались запертыми. Нет, - добавил
он через несколько секунд, - на солнце его нет. А ускользнуть он, пожалуй,
не успел... попробуем его выманить.
Пригнувшись, он втащил тяжелый баллон на верхушку камня и, толкая его
перед собой, бормотал сквозь зубы:
- Вот они, истории с индейцами, о которых я всегда мечтал...
Баллон наклонился; придерживая его за вентиль, распластавшись на
камне. Пиркс отрывисто бросил:
- Если увидите голубой блеск, стреляйте сразу же - в его лазерный
глаз...
Изо всех сил он толкнул баллон, который сначала медленно, а потом с
нарастающей скоростью покатился под откос. Все трое приготовились
стрелять, баллон скатился уже метров на двести и двигался все медленнее,
потому что крутизна уменьшалась. Раз или два показалось, что его остановят
выступающие камни, но баллон перекатывался через них, становился все
меньше и тускло поблескивающим пятнышком уже приближался ко дну впадины.
- Не вышло, - сказал разочарованно Пиркс, - либо он умнее, чем я
думал, либо не обратил внимания, либо...
Пиркс не договорил. На склоне под ними что-то ослепительно сверкнуло.
Пламя почти сразу превратилось в тяжелое грязно-желтое облако, сердцевина
которого полыхала угрюмым огнем, а края расплывались, цепляясь за обломки
скал.
- Хлор...- прокомментировал Пиркс. - Почему вы не стреляли? Ничего не
было видно?
- Ничего, - в одно слово ответили курсант и Маккорк.
- Прохвост... укрылся за каким-нибудь бугорком... или бьет с фланга;
теперь-то я вправду сомневаюсь, получится ли что-нибудь...
Он поднял второй баллон и отправил его вслед за первым. Сначала
баллон покатился точно так же, но где-то на середине склона повернулся и
замер в неподвижности. Пиркс не смотрел на него - все внимание он
сконцентрировал на треугольном полотнище мрака, в котором скрывался
Сэтавр. Медленно текли секунды. Внезапно склон содрогнулся от взрыва, и
вдалеке, как куст, поднялось газовое облако.
Место, где укрылся автомат, Пирксу не удалось заметить, но он увидел
линию выстрела, точнее ее часть, которая материализовалась в ослепительную
нить, пронзившую остатки первого газового облака. Пиркс сразу повел
прицелом вдоль этой светящейся траектории, которая уже угасала, и, когда
край темноты попал на пересечение паутинок, нажал на спуск. По-видимому,
одновременно с Пирксом то же самое сделал Маккорк, а через мгновение к ним
присоединился и курсант. Три солнечных лемеха вспахали черное дно
котловины, и тут же словно какая-то раскаленная дверца захлопнулась перед
стрелявшими - их каменный заслон задрожал, с его краев посыпались мириады
яростных радуг, расплавленный кварц осыпал скафандры и шлемы, моментально
превратившись в микроскопические слезки; Маккорк и Пиркс лежали,
распластавшись, за скалой, а над их головами раскаленным добела клинком
ударили второй и третий световые разряды, выглаживая поверхность скалы,
которая тут же покрывалась стеклянными пузырями.
- Все целы? - спросил Пиркс, не поднимая головы.
- Да! Я тоже! - услышал он в ответ.
- Спуститесь к машине и скажите телеграфисту, чтобы вызывал всех, что
Сэтавр здесь и мы постараемся, насколько возможно, задержать его, -
обратился Пиркс к курсанту; тот отполз назад и, пригнувшись, побежал к
скалам, среди которых стоял вездеход.
- У нас остались два баллона, по одному на каждого. Доктор, мы
переменим теперь позицию. Прошу соблюдать осторожность и хорошо
укрываться, потому что он уже пристрелялся к нашему утесику...
С этими словами Пиркс поднял баллон и, используя тени, отбрасываемые
большими обломками скал, как можно быстрее двинулся вперед. Пройдя шагов
двести, они уселись в углублении магматической осыпи. Курсанту, который
побывал возле вездехода, не сразу удалось их найти. Он тяжело дышал,
словно пробежал милю.
- Спокойней, не горит, - заметил Пиркс. - Ну, что там слышно?
- Связь установлена... - захлебываясь, доложил курсант; он присел на
корточки рядом с Пирксом, и тот увидел за иллюминатором шлема моргающие
глаза юноши. - В машине, которая погибла, находились четыре человека со
Строительства. Второй машине пришлось покинуть поле боя из-за дефекта
лазера... Остальные прошли стороной и ничего не заметили.
Пиркс кивнул головой, словно говоря: "Именно так я и думал".
- Что еще? Где наша группа?
- Почти вся в тридцати километрах отсюда; там была ложная тревога:
какой-то патруль сообщил, что видит Сэтавра, и всех стянули к тому месту.
А три машины не отвечают на вызов.
- Когда они прибудут сюда?
- Пока есть только прием... - несмело проговорил курсант.
- Только прием?.. Как это?!
- Телеграфист говорит: либо с передатчиком что-то случилось, либо в
этом месте экранируются радиоволны, - он спрашивает, нельзя ли изменить
место стоянки, чтобы попробовать...
- Пусть изменит место, если надо, - ответил Пиркс, - и, пожалуйста,
не мчитесь так, надо смотреть под ноги...
Но курсант, наверное, ничего не услышал, потому что стремглав
бросился назад.
- В лучшем случае они будут здесь через полчаса, если удастся
установить связь, - сказал Пиркс.
Маккорк промолчал. Пиркс обдумывал, как поступить. Выжидать или не
выжидать? Конечно, если вездеходы прочешут котловину, то успех обеспечен,
однако не без потерь. Вездеходы в противоположность Сэтавру были крупной
мишенью, неповоротливой и должны были нападать сообща, иначе поединок
окончился бы так же, как с машиной Строительства. Пиркс старался придумать
какую-нибудь уловку, которая выманила бы Сэтавра на освещенное место. Если
двинуть на Сэтавра как приманку пустой, телеуправляемый вездеход и
поразить автомат из другого места, скажем сверху...
Ему пришло в голову, что вовсе не нужно никого ждать, поскольку они
располагают вездеходом. Но план как-то не конкретизировался. Пускать
машину вслепую не имело смысла. Сэтавр разнесет ее вдребезги, а сам и с
места не сдвинется. Неужели он понимает, что именно теневая зона, в
которой он держится, дает ему преимущество?.. Но ведь Сэтавр не машина,
созданная для боя, со всей его тактикой... В этом безумии есть система, но
какая?
Они сидели, сжавшись в комок, у подножия каменной плиты, скрытые ее
густой, холодной тенью. Внезапно Пирксу показалось, что он ведет себя как
последний осел. Будь он там, на месте этого Сэтавра, что бы он сделал?
Пиркс сразу же ощутил беспокойство, ибо не сомневался, что Сэтавр
попытается атаковать. Пассивное выжидание не могло принести никакой
пользы. Так, может быть, автомат подкрадывается к ним? Именно сейчас! Ведь
он может дойти до западных утесов, двигаясь все время под прикрытием
темноты, а дальше так много огромных камней и потрескавшегося базальта,
что в этом лабиринте можно укрываться бог знает сколько времени...
Пиркс был почти уверен, что Сэтавр именно так и поступит и что они
могут ожидать его в любую минуту.
- Доктор, я боюсь, что он захватит нас врасплох, - проговорил Пиркс,
быстро вскакивая на ноги. - А вы как думаете?
- Вы полагаете, что он может нас перехитрить? - спросил Маккорк и
усмехнулся. - И мне это пришло в голову. Разумеется, это было бы логично,
но поступает ли он логично? Вот в чем вопрос...
- Придется еще раз попробовать, - буркнул Пиркс. - Нужно сбросить эти
баллоны вниз; посмотрим, что он сделает...
- Понимаю. Прямо сейчас?..
- Да. Поосторожней!
Они втащили баллоны на вершину холма и, стараясь оставаться
невидимыми со дна котловины, почти одновременно сбросили оба металлических
цилиндра. К сожалению, из-за отсутствия воздуха невозможно было услышать,
как они катятся и катятся ли вообще. Пиркс принял решение и, чувствуя себя
странно нагим - совершенно нагим, словно голову его не прикрывала стальная
оболочка, а тело - трехслойный, отнюдь не легкий скафандр, - вплотную
прижавшись к скале, осторожно высунул голову.
В долине ничего не изменилось. Разве что остов машины стал невидимым
- ее охладившиеся обломки слились с окружающей темнотой. Тень охватывала
пространство в форме неправильного, сильно вытянутого треугольника,
упирающегося основанием в обрывы самого высокого, западного, гребня скал.
Один баллон остановился шагах в ста под ними, потому что наткнулся на
камень, который развернул его продольно. Другой еще катился, все
медленнее, пока не замер. И то, что на этом все кончилось, вовсе не
понравилось Пирксу. "Он и вправду неглуп, - подумал Пиркс. - Не хочет
стрелять по мишени, которую ему подсовывают". Пиркс попытался найти место,
откуда каких-то десять минут назад Сэтавр дал знать о себе сверканием
лучеметного глаза, однако это оказалось очень нелегким. "Что, если в
теневой зоне его уже нет? - размышлял Пиркс. - Он может отступать прямо на
север, может двигаться параллельно, по дну котловины или по одной из этих
трещин в магматическом потоке... Если он доберется до обрывов, до этого
лабиринта, то исчезнет, как камень в воде..." Медленно, на ощупь, он
поднял приклад лазера и расслабил мышцы.
- Доктор Маккорк, - сказал он, - проберитесь ко мне.
И когда доктор подполз к нему, проговорил:
- Вы видите оба баллона? Один - прямо под нами, другой - дальше...
- Вижу.
- Стреляйте сначала в ближний, а потом - в дальний, с интервалом,
скажем, в сорок секунд... только не отсюда! - добавил он быстро. - Надо
найти место получше. Вон там! - он показал рукой. - Неплохая позиция в том
углублении. А когда выстрелите, сразу же отползайте назад. Хорошо?
Маккорк, ни о чем не спрашивая, тут же двинулся, низко пригнувшись, в
указанную сторону. Пиркс с нетерпением ждал. Если Сэтавр хоть немного
походит на человека, он должен обладать любопытством - всякое разумное
создание обладает любопытством, - и это любопытство побудит его к
действию, когда случится что-то непонятное... Пиркс уже не видел доктора.
Он запретил себе смотреть на баллоны, которые должны взорваться под
выстрелами Маккорка, все внимание он сосредоточил на освещенной солнцем
каменистой полосе между зоной тени и обрывами. Пиркс приложил к глазам
бинокль и направил его на этот участок лавовых потоков; в стеклах медленно
проплывали гротескные фигуры, будто изваянные в мастерской какого-то
скульптора-абстракциониста, - истонченные, закрученные винтом обелиски,
плиты, иссеченные змеящимися трещинами; хаотическая путаница ярких
плоскостей и извилистых теней, казалось, щекотала глазное дно.
Краешком глаза Пиркс заметил пламя, набухающее внизу, на склоне. По
прошествии долгого времени взорвался и второй баллон. Тишина. Только пульс
колотился в шлеме, через который солнце пыталось ввинтить свои лучи в его
череп. Пиркс водил объективом по полосе беспорядочно расколотых обломков.
Какое-то движение. Пиркс застыл. Над острым как бритва краем плиты,
похожей на треснувший клин гигантского каменного топора, выдвинулся
полукруглый предмет, по цвету напоминающий темную скалу, однако у него
были руки, которые обхватили камень с обеих сторон, и теперь Пиркс видел
его уже до пояса. Он не казался безголовым, скорее походил на человека,
которому надели сверхъестественную маску африканского колдуна, закрывающую
лицо, шею и плечи, словно расплющенную и потому чудовищную... Локтем
правой руки Пиркс ощущал приклад лазера, однако сейчас ему и в голову не
приходило стрелять. Риск был слишком велик, а шанс поразить Сэтавра из
сравнительно слабого оружия на таком расстоянии - ничтожно мал.
Сэтавр, застыв, казалось, вглядывался своей едва выступающей над
плечами головой в остатки газовых облаков, которые стекали по склону и
бессильно рассеивались в пустоте. Это продолжалось довольно долго.
Казалось, он не понимает, что произошло, колеблется, как поступить. В этом
его колебании, в этой неуверенности, которую Пиркс великолепно понимал,
было что-то столь близкое человеку, что комок сдавил Пирксу горло. Что я
сделал бы на его месте, о чем бы подумал? Что кто-то выстрелил в точно
такие же предметы, в какие перед этим стрелял я, и, стало быть, это,
по-видимому, не противник, не враг, а скорее как бы союзник. Но ведь я
знал бы, что у меня нет никаких союзников... А если этот кто-то - такой
же, как я?
Сэтавр шевельнулся. Движения его были плавными и необычайно быстрыми.
Внезапно он появился весь, выпрямившись на вертикально стоящем камне,
словно все еще высматривал таинственную причину двух взрывов. Потом
повернулся и, спрыгнув вниз, побежал, слегка наклонившись вперед;
временами Пиркс терял его из виду, но всякий раз не больше чем на
несколько секунд - Сэтавр вновь выбегал на солнечный свет в каком-нибудь
из ответвлений базальтового лабиринта.
Так он приближался к Пирксу, но бежал все время по дну котлована; их
разделяло уже лишь пространство склона, и Пиркс раздумывал, не выстрелить
ли. Но Сэтавр мелькал только в узких полосах света и снова растворялся в
темноте, а поскольку он все время изменял направление, выбирая дорогу
между осыпями, невозможно было заранее предвидеть, где в следующий момент
вынырнут, чтобы сверкнуть металлом и снова исчезнуть, его руки бегуна,
служащие для поддержания равновесия, и его безголовый торс.
Внезапно зигзаг молнии разорвал каменную мозаику, высекая метелочки
искр среди обломков скал, как раз там, где бежал Сэтавр; кто выстрелил?
Пиркс не видел Маккорка, но огненная линия пришла с противоположной
стороны - стрелять мог только курсант, этот сопляк, этот осел! Пиркс в
душе проклинал курсанта, потому что тот, очевидно, ничего не добился -
металлическая спина показалась на долю секунды где-то дальше и исчезла
совсем. "И к тому же стрелял ему в спину!" - с яростью подумал Пиркс,
совершенно не ощущая бессмысленности своего обвинения. А Сэтавр даже не
попробовал ответить огнем; почему? Пиркс попытался снова увидеть его -
тщетно. Наверно, склон закрыл его своим изгибом. Вполне возможно... в
таком случае передвижение теперь безопасно.
Пиркс сполз со своего камня, поняв, что с этого места уже ничего не
высмотрит, и, слегка пригнувшись, побежал по самому краю склона, миновал
курсанта, который улегся, как на стрельбище, - развернув ступни и прижав
их к скале, и почувствовал желание ударить его ногой в зад, выступающий
смешным бугорком и увеличенный плохо подогнанным скафандром. Пиркс
замедлил бег, но только для того, чтобы крикнуть: "Не смей у меня
стрелять, слышишь?! Брось лазер!" И, прежде чем тот, повернувшись на бок,
принялся искать его ошалелым от удивления взглядом, ибо голос, вдруг
раздавшийся из наушников, не указал ни направления, ни места, где
находился Пиркс, побежал дальше, опасаясь, что потеряет время; он ускорял
свой бег как только мог и, наконец, очутился у широкой трещины, сквозь
которую неожиданно открылся вид на дно котловины.
Это было нечто вроде тектонического ущелья, столь древнего, что края
его осыпались, утратили угловатость, и оно стало похожим на расширенную
эрозией горную расщелину. Пиркс заколебался. Он не видел Сэтавра; впрочем,
наверное, и не мог бы отсюда его увидеть. Он углублялся в ущелье, держа
лазер наготове, хорошо понимая безумство своей затеи и, однако, не в силах
противиться тому, что толкало его туда. Он убеждал себя, что хочет лишь
увидеть Сэтавра, что остановится сразу же, как только сможет хорошо
рассмотреть нижний участок склона и весь лабиринт под ним, и, может быть,
сам верил в это, пока бежал, все еще пригнувшись, а камешки градинами
брызгали у него из-под башмаков. Впрочем, в эти секунды он не задумывался
ни над чем.
Он находился на Луне и весил здесь только пятнадцать килограммов, но
от нарастающей крутизны у него все же подгибались ноги. Он бежал теперь
восьмиметровыми скачками, стараясь уменьшить скорость. Почти на середине
склона расщелина перешла в неглубокий желоб; на солнце, в каких-нибудь ста
метрах под ним, лежали первые плиты лавового потока, черные с теневой и
искрящиеся с освещенной стороны.
"Попался", - подумал он; до лабиринта, где бродил Сэтавр, было рукой
подать. Пиркс быстро огляделся по сторонам - никого; хребет, оставшийся
высоко над ним, исполинской стеной простирался к черному небу; раньше он
мог заглядывать в коридорчики между камнями как бы с высоты птичьего
полета, теперь ближние обломки скал заслонили от него сеть междускальных
щелей. "Плохо дело, - подумал он, - надо бы вернуться". Однако, неизвестно
почему, он знал, что не сделает этого.
Стоять на месте было нельзя. Несколькими шагами ниже лежала
отделившаяся базальтовая глыба - скорее всего, конец того озера магмы,
которая некогда изливалась раскаленным потокам с огромных террас у
подножия Торричелли, и Пиркс по последнему участку коридора добрался до
этой впадины. За неимением лучшего она могла послужить укрытием. Он
добрался до нее одним прыжком, причем особенно неприятным было это
длительное лунное планирование, замедленный, как во сне, полет, к которому
он так никогда и не сумел привыкнуть. Притаившись за этой угловатой
скалой, Пиркс выглянул и увидел Сэтавра, который появился из-за двух
остроконечных пирамидок, обогнул третью, царапнув ее металлическим плечом,
и остановился. Пиркс видел его сбоку, освещенного лишь наполовину, -
правая рука Сэтавра отсвечивала темным жирным блеском, как хорошо
смазанная деталь машины, остальную часть корпуса покрывала тень. Пиркс уже
поднимал лазер, чтобы прицелиться, когда Сэтавр, словно охваченный
внезапным предчувствием, исчез, точно его сдуло ветром. Вероятно, он все
еще стоял там, только спрятался в тень...
Быть может, выстрелить в эту тень? Пиркс уже поймал ее в прицел, но
даже не положил пальца на спуск. Расслабил мышцы, ствол лазера опустился.
Ждал. Сэтавра не было. Завалы простирались внизу, подобно адскому
лабиринту, там можно было часами играть в прятки: остекленевшая лава
растекалась, образовав геометрически правильные и вместе с тем причудливые
фигуры. "Где же Сэтавр? - продолжал раздумывать Пиркс. - Если б хоть
что-то удалось услышать, но это проклятое безвоздушное захолустье, словно
в кошмаре каком-то... Если спуститься вниз, то, быть может, удастся
подстрелить Сэтавра. Нет, я не сделаю этого, я не сумасшедший... Но ведь
думать-то можно обо всем - обрыв не более двенадцати метров, все равно что
прыгнуть с двух метров на Земле; я оказался бы в тени под обрывом, был бы
невидим и мог бы продвигаться вдоль него, все время защищенный с тыла
скалой, а он рано или поздно вышел бы прямо на мушку..."
В каменном лабиринте ничто не менялось. На Земле за это время солнце
переместилось бы, а здесь был долгий лунный день, и оно словно застыло на
одном месте, пригасив ближайшие звезды. Его окружал черный ореол пустоты,
пронизанный оранжевой рваной дымкой... Пиркс высунулся по пояс из-за
своего камня. Пустота. Это начинало его раздражать. Почему вездеходов все
нет? Неужели до сих пор не установлена радиосвязь?.. Быть может, они
выгнали бы его наконец из этих развалин... Пиркс посмотрел на свои часы
под толстым гибким стеклом на запястье и поразился: после разговора с
Маккорком прошло всего тридцать минут.
Он уже готовился покинуть свою позицию, когда произошли два события,
одинаково неожиданные. В скальных воротах, между двумя стенами базальта,
которые закрывали котловину с востока, он увидел движущиеся один за другим
вездеходы. Они находились еще далеко, вероятно больше чем за километр, и
шли полным ходом, вытянув за собой длинный шлейф клубящейся пыли.
Одновременно две большие, словно человеческие, только одетые в перчатки
руки показались на самом краю утеса, а вслед за ними, так быстро, что
Пиркс не успел отступить, появился Сэтавр. Их разделяло не больше десяти
метров. Над могучими плечами Пиркс увидел заменяющий голову массивный
выступ, в котором мертвенно отсвечивали линзы оптических отверстий, как
два черных, широко расставленных глаза, а между ними под закрытым сейчас
веком находился третий - страшный зрачок лучемета. Пиркс и сам держал в
руке лазер, однако реакции автомата были несравненно быстрее его
собственных, поэтому он даже не сделал попытки прицелиться, а попросту
замер под ярким солнцем, на еще согнутых ногах, в том положении, в котором
застало его, когда он поднимался с земли, неожиданное появление этого
существа, и они смотрели друг на друга - изваяние человека и изваяние
машины, облаченные в металл. Вдруг страшный блеск разорвал пространство
перед Пирксом, и от теплового удара он рухнул навзничь.
Падая, он не потерял сознания и испытал в эту долю секунды только
удивление, ибо мог присягнуть, что поразил его не Сэтавр, поскольку до
последнего мгновения он видел его темное и слепое лазерное око.
Пиркс был невредим, потому что разряд прошел стороной, хотя целились,
безусловно, в него; в мгновение ока чудовищный блеск повторился и,
расплескивая капли жидкого минерала, превращавшиеся на лету в
ослепительную паутину, отколол часть каменной пирамидки, которая
прикрывала Пиркса, но теперь его спасло то, что целились на высоту роста,
а он лежал на земле, - это был первый вездеход, это из него били лазером.
Пиркс повернулся на бок и увидел спину Сэтавра, который, стоя неподвижно,
словно отлитый из бронзы, два раза брызнул лиловым солнцем. Даже с этого
расстояния было видно, как у переднего вездехода отвалилась целая гусеница
вместе с роликами и ведущим колесом: поднялось такое облако пыли и
светящихся газов, что второй вездеход, ослепленный, не мог уже стрелять.
Двухметровый гигант спокойно взглянул на лежащего человека, который
все еще сжимал свое оружие, повернулся и, слегка согнув ноги, хотел
прыгнуть назад - туда, откуда пришел, но Пиркс, лежа на боку, из
неудобного положения выстрелил, желая только подсечь Сэтавру ноги, однако,
когда он нажимал на спуск, его локоть дрогнул, огненный нож развалил
гиганта сверху донизу, и тот грудой раскаленного металла рухнул на дно
лабиринта.
Экипаж уничтоженного вездехода остался невредим - люди не получили
даже ожогов, - и Пиркс узнал, правда значительно позднее, что они стреляли
по нему, потому что Сэтавра, темного на темном фоне обрыва, вообще не
заметили. Неопытный наводчик не обратил внимания даже на то, что силуэт,
взятый им на прицел, отличается светлой окраской алюминиевого скафандра.
Пиркс был почти уверен, что следующий выстрел оказался бы для него
роковым. Его спас Сэтавр, но отдавала ли машина себе в этом отчет? Много
раз Пиркс возвращался мыслью к этим последним секундам, и с каждым разом в
нем крепла уверенность, что робот находился там, откуда мог оценить, кто
же на самом деле служит мишенью дальнего огня. Означало ли это, что он
хотел его спасти? На этот вопрос никто теперь не мог дать ответа.
Интеллектроники считали все происшедшее "стечением обстоятельств" -
ни один не брался обосновать это голословное утверждение. До сих пор они
не сталкивались ни с чем подобным, такие случаи не приводились в
специальной литературе. Все признавали, что Пиркс действовал так, как
должен был действовать, однако это его не удовлетворяло. На долгие годы у
него сохранилось воспоминание о тех долях секунды, когда он прикоснулся к
смерти, но все же уцелел, с тем чтобы никогда не узнать всей правды; и
горьким, как угрызение совести, было для него сознание, что ударом в
спину, столь же подлым, сколь и вероломным, он убил своего спасителя.
Сноски:
/1/ Леониды - метеорный поток, орбиту которого Земля пересекает
13-14 ноября. Обильные метеоритные дожди, связанные с этим
потоком, наблюдаются каждые 33 года. - Прим. перев.
/2/ Оксиликвит - взрывчатое вещество, состоящее из пористого
углеродистого материала, пропитанного жидким кислородом. -
Прим. перев.
