Чансела в течение двадцати лет до того, как он где-то умер. Он оставил
здесь свой (мой) призрак во время второго посещения планеты. После этого
он прилетал сюда за мной несколько раз, но я отказался следовать за ним. У
него к тому времени появились свои причуды, у меня - свои. Если бы мы
оказались вместе, то беспрестанно конфликтовали бы. Но для нас обоих (для
него сильнее, чем для меня) разлука была мучительной.
Не редкость, когда живой человек и его призрак существуют порознь. Я
вижу, что двое из вас шестерых обладают призраками, которые находятся не с
вами вместе, и вам никогда не догадаться, о ком идет речь. Очевидно, на
планете медведей-воришек условия благоприятствуют подобному расколу. У
покинутых призраков развивается страшный голод (да, да, физический голод).
Но у каждой планеты собственная призрачность, отличающаяся от призрачности
других мест. Даже на Старой Земле существуют остатки и клочки
призрачности, хотя это вовсе не голодная планета. Как сказал пророк:
"Блажен мир, где есть железные луга и богатые экстракты, которыми духи
могут насытиться и уснуть". Но здесь мы, духи, по большей части проводим
время без сна.
- А что произошло с Дикси Лейт-Ларк? - спросила Гледис Макклейр у
словоохотливого призрака.
- Она была призраком другого вида. Дело в том, что никакой Дикси
Лейт-Ларк как человека никогда не существовало. Вы прибыли сюда вшестером.
Дикси была вашим esprit de group, вашим групповым портретом и к тому же
проявлением вашего недотепства. Мы впервые сделали ее видимой для вас. А
вы узнали и приняли ее, как обычно, не раздумывая. Это "нераздумывание"
составляет часть окружающей среды планеты медведей-воришек. Она была
весьма приятным образным экстрактом всех вас, воплощением вашей
причудливости и детскости, что сделало ее очень аппетитной. Мы любим
экстракты. Они весьма питательны.
- Зачем же вы сделали ее видимой? - задала вопрос Селма.
- Затем, что мы любим видеть то, что едим.
- Что представляют собою медведи-воришки? - спросил Льюк Фронза у
призрака Чансела.
- О, это особый вид перекати-поля, вид крапивы. Призраки иногда
используют их, чтобы побродить вокруг. Я и сам часто бываю
медведем-воришкой. Только в грозовые ночи мы можем, наполнившись плазмой,
обрести собственный облик. Мы много бродим здесь, потому что нас вечно
мучает голод и бессонница. В местах, более богатых органикой, металлами и
минералами, процесс питания призраков сродни познанию, и они гораздо
меньше двигаются и бродят. Они спят целыми столетиями. Активность
призраков отмечается только в бедных пищей областях. Один из моих
двойников подает признаки жизни, быть может, раз в столетие. Я ощущаю
своих двойников, но чувствовать там почти нечего.
- Откуда появились медвежата-воришки?
- Это случилось в одно из первых посещений планеты, возможно, в самое
первое, потому что когда я появился здесь, они уже были. Экспедицию,
состоявшую из мужчин, женщин и детей, плохо снарядили. Все они умерли от
голода, потому что не знали, как использовать местную буйную
растительность в качестве пищи. Они оказались первыми голодными
призраками. Это их голодный крик подманивал корабли садиться в одном и том
же месте. "Идите сюда, чтобы мы могли съесть вас", - взывали они, и этот
мощный клич действует до сих пор.
- Вы только что сказали о своих двойниках, - произнес Джордж Махун. -
Выходит, у Джона Чансела был не один призрак? А что сам он тоже страдает
от голода и бессонницы?
- Ну, я (основной Джон Чансел) достиг вершин славы. Но каждый из нас,
великих, имеет множество призраков. Он, то есть я, оставил, кроме меня,
два других призрака. Но мы слабо ощущаем друг друга. Он обладал истинным
величием, а я нет. И все же вот парадокс: он наблюдал себя в целом
снаружи, и оставался доволен увиденным, я же видел нас изнутри, и на меня
это не производило впечатления. И мы не были первооткрывателями стольких
планет, как это принято считать. Здесь мы тоже не были первыми. Когда мы
высадились на планете, на ней уже существовали медведи-воришки, призраки
наших предшественников. Но Джон Чансел был великим человеком, а его
предшественники - нет. Поэтому и считается, что Чансел был
первооткрывателем многих планет.
Пусть вам сопутствует удача, леди и джентльмены, когда вы поднимете в
воздух вашу капсулу завтрашним грозовым утром.
Вам следует сделать несколько записей в корабельном журнале сразу же
после взлета, позже вы забудете о своем намерении. Для этого вам придется
воспользоваться не чернилами, а чем-то иным.
- Почему мы должны подняться в воздух на капсуле? - спросил Элтон
Фэд. - Мы используем капсулу лишь в том случае, когда корабль неисправен.
- Он уже никогда не будет исправен, - ответил призрак Джона Чансела.
- Да, это хороший корабль, он утолит голод многих из нас. Вам лучше
поднять в воздух капсулу, и как можно скорее. Мы пытаемся играть честно,
но вскоре съедим и ее, если она останется здесь.
Хороший парень - этот Джон Чансел, пусть и в слабом, призрачном виде.
Гораздо более мощным призраком (он появился грозовым утром после
второй грозовой ночи) оказался Головорез Крэг. К концу второй ночи
Головорез из чистого упрямства решил остаться видимым. Все члены
экспедиции одновременно ощутили его мощное присутствие.
- Я пришел сюда один, - голос призрака-Головореза раскатывался
львиным рыком. - Я не из тех, кто превращается в какую-нибудь крапиву или
перекати-поле. Я не из тех, кто становится маленьким хихикающим
медвежонком или другой игрушкой. Я не призрак и не персонаж истории с
привидениями. Я просто мертвец, голодный и бессонный, на этой планете,
бедной минералами. В грозовые ночи я разыскиваю свою собственную шкуру
там, где ее оставил, влезаю в нее и заполняю ее гремящими молниями и
статическим электричеством. Я голодный мертвец, и у меня крутой нрав. Не
связывайтесь со мной!
- Это ты, парень, не связывайся с нами, - довольно резко ответил
Джордж Махун. - Наш корабль оказался в весьма плохом состоянии, и нам
нужно быстро улетать. Отойди с дороги, замогильное чучело, и не мешай.
Элтон, заостри-ка вот эту штуку и принеси мне, да прихвати молоток
потяжелее. Мне кажется, я знаю, как обращаться с голодными мертвецами.
И Джордж Махун протянул Элтону Фэду толстый и тяжелый нагель из
твердого дерева. По длине и весу он был примерно с бейсбольную биту.
- Другие, настоящие призраки, для собственной безопасности
рассказывают всякие байки, пока кормятся людьми и их пожитками, -
продолжал старый голодный мертвец Головорез Крэг. Голос его рокотал. - Они
говорят: "Мы не утащим у вас из разума ничего важного. Только всякую
ерунду. Таким серьезным людям, как вы, это только на пользу. Так будет
лучше и нам, и вам." Но это вранье. Мы выедаем из ваших мозгов самые
ценные и серьезные вещи. И из ваших тел мы утаскиваем и съедаем самое
вкусное. Мы приходим пировать вами. Из ваших кораблей и ваших складов мы
извлекаем самое питательное, самое сложное: металлы, микросхемы, базы
данных, кодированную память и компьютерные программы. Мы съедаем все,
потому что голодны. А я еще ненасытнее, чем все остальные. Я поглощаю
самую суть разума, оставляя лишь невнятицу и идиотизм. Я съедаю людей в
один присест.
- Перенесено ли все необходимое с корабля в капсулу? - спросил
широкоплечий, мощный Джордж Махун.
- Да, - ответило несколько голосов.
- Я съем внутренности вашей капсулы точно так же, как мы съели
внутренность вашего корабля, - взревел мертвый Головорез Крэг.
- Заострил? - спросил Махун, принимая толстый нагель из рук
возвратившегося Элтона Фэда.
- Конечно, - ответил Элтон, - только что-то с этой штукой не так. Она
стала легче, пока я нес ее. Наверное, они могут есть на расстоянии.
- Ну ты, костлявый капитан, мне думается, я проглочу тебя на месте, -
прорычал мертвец-Головорез капитану Махуну. - Ты, конечно, большой кусок,
но я не подавлюсь.
Огромный Джордж Махун одним мощным ударом сбил с ног огромного
(больше себя ростом) мертвеца Головореза Крэга.
Затем он приставил острие нагеля ("Конечно, Элтон, они выгрызли всю
сердцевину этой штуковины, но что тут поделаешь?) к сердцу Головореза и
крепко ударил по нему тяжелым молотом. Но деревянный нагель разлетелся на
щепки и куски источенного червями (или призраками) дерева.
- Ладно, оставим его так, - сказал Махун, - я не знаю другого способа
убивать мертвецов.
Шесть членов экспедиции погрузились в капсулу и взлетели. Внизу они
увидели свой оставленный корабль, который на глазах рассыпался в прах,
оставшись существовать лишь в виде силуэта корпуса и общей схемы. Он стал
еще одним знаком-космолетом на напоминающей циферблат равнине, носившей
название Долина старых космолетов. Эти очертания старых космических
кораблей оказались самими старыми космическими кораблями. Должно быть, они
послужили призракам отличной пищей.
- Берите судовой журнал! - жалобно воскликнул Джордж Махун. - Я
просто чувствую, как быстро все это ускользает из моей памяти! Пусть
каждый вырвет из журнала страницу и пишет как можно скорее. Давайте же,
пока с нами не произошло то же, что и с нашими предшественники.
- Нет смысла горевать, что ни в одной ручке не оказалось ни чернил,
ни пасты, - "барабанным" голосом произнесла Селма. - Не стоит сокрушаться
по поводу того, что электронная запись тоже невозможна. Вкусы
медведей-воришек необъяснимы. В старых судовых журналах, помнится, было
несколько строк, написанных не чернилами. Если мы все примемся быстро
писать, у нас может получиться больше, чем несколько строк. Мы сумеем даже
дать объяснение случившемуся, пока вся эта история еще не совсем
испарилась из нашей памяти.
И все члены экспедиции вскрыли себе вены и принялись исписывать
длинные страницы судового журнала собственной кровью.
Кровь еле текла - из нее было изъято столько свободно циркулирующих
веществ, что она стала вязкой и клейкой. Но они не сдавались. Они записали
объяснение происходящему на планете, хотя потом, когда им показывали их
записи, едва могли вспомнить, как это сделали.
Объяснение тому, что происходит на планете медведей-воришек, было
необходимо. Поскольку, как однажды сформулировал великий Реджиналд Хот,
"Аномалии - это непорядок".
Вот это объяснение и приведено здесь примерно в том виде, в каком оно
было записано в судовом журнале липкой и тягучей кровью.
