- Ты прав, Ричард, - заметил Мармадьюк с серьезностью, показывавшей, что предмет этот живо его интересует. - Совершенно справедливо: мы изготовляем сахар, и полезно спросить себя, достаточно ли и наилучшим ли образом Я надеюсь дожить до того дня, когда появятся сахарные фермы и плантации сахарного клена. Мы еще очень мало знаем о свойствах дерева, которое служит источником такого богатства, и, может быть, нам удастся улучшить их, ухаживая за ним, обрабатывая почву мотыгой и плугом.
- Мотыгой и плугом?! - захохотал шериф, - Ты бы, значит, поставил человека рыхлить землю вокруг вот такого дерева? - при этом он указал на благородный клен, каких так много попадается в этих краях. - Окучивать деревья? Да ты с ума сошел, Дьюк! То тебе взбрело в голову искать уголь, то еще вот это! Чепуха, дорогой родственник. Послушайся разумного совета и сахарными кленами предоставь заниматься мне. Вот мосье Лекуа живал в Вест-Индии и видел, как там варят сахар. Пусть он нам расскажет об этом, и ты проникнешь в самую суть дела... Расскажите нам, мосье Лекуа, как варят сахар в Вест-Индии: как у судьи Темпла или по-другому?
Тот, к которому был обращен этот вопрос, ехал на маленькой лошаденке очень кроткого нрава и так подтянул стремена, что теперь, когда вся кавалькада начала подниматься по заросшему лесом склону горы, колени его оказались в опасной близости от подбородка. Тропа была обрывистая и скользкая, и французу было некогда жестикулировать или облекать свой ответ в изящную форму: хотя глаза его и были столь выпуклы, они далеко не всегда успевали предупредить его о зарослях кустарника, низко нависших ветвях или упавших деревьях, которые то и дело преграждали ему путь. И, защищая одной рукой лицо от прутьев, а другой изо всех сия сжимая уздечку, чтобы умерить излишнюю резвость своего скакуна, сын Франции ответил так:
- Sucre < - Сахар (франц.).> на Мартинике изготовляют, mais ce n'est pas <Но это не (франц.).> одно дерево... Это то, что вы зовете... je vous dirais que ces chemins fussent au diable <Эти дороги ни к черту не годятся, скажу я вам (франц.).>.., ?то вы зовете трости pour la promenade <Для прогулок (франц.).>.
- Тростник! - с улыбкой подсказала Элизабет.
- Да, мадемуазель, тростник.
- Да, да! - вскричал Ричард. - В просторечии это растение называется тростником, но его научное название - саккарум оффицинарум, а дерево, которое мы называем сахарным или твердым кленом, - это ацер саккарум. Я думаю, мосье, вам хорошо известны эти научные названия.
- Это по-латыни или по-гречески, мистер Эдвардс? - шепнула Элизабет молодому человеку, который старательно отводил ветки кустов перед ней и перед ее спутниками. - Или, может быть, это куда более ученые выражения, перевести нам которые могли бы только вы?
Темные глаза юноши с досадой устремились на лицо говорившей, но это выражение тотчас же исчезло.
- Я вспомню о вашем недоумении, мисс Темпл, когда в следующий раз навещу моего друга могиканина, и либо его познания, либо познания Кожаного Чулка помогут мне ответить на ваш вопрос.
- Неужели вы совсем не знаете их языка?
- Немного знаю, но глубокая ученость мистера Джонса мне более знакома, так же как изысканные выражения мосье Лекуа.
- Вы говорите по-французски? - быстро спросила девушка.
- Этот язык хорошо известен ирокезам и распространен по всей Канаде, - ответил он с улыбкой.
- Но ведь это же минги, ваши враги!
- Я был бы рад, если бы у меня не было врагов более опасных, - ответил юноша и, пришпорив лошадь, положил конец этим намекам и недомолвкам.
Тем временем Ричард с большим пылом продолжал свои рассуждения, пока всадники не добрались до вершины горы, где уже не было хемлоков и сосен: их сменила роща тех самых деревьев, о которых шел спор, - величественных кленов, гордо поднимавших к небу свои высокие, прямые стволы и густые кудрявые ветви. Подлесок в этой роще был весь сведен, и, так как в ней находились несложные приспособления для варки кленового сахара, местные жители именовали ее попросту сахароварней. Рощу эту, занимавшую много акров, можно было уподобить величественному храму, где клены были колоннами, их кроны - капителями, а небо - куполом. В каждом дереве над самой землей была небрежно сделана глубокая зарубка и в нее вставлена маленькая трубочка из коры ольхи или сумаха, через которую сок стекал в грубую колоду, выдолбленную из липового чурбана; такие колоды лежали под каждым деревом, примитивное приспособление столь плохо отвечало своему назначению, что большая часть сока пропадала зря.
Добравшись до плато на вершине холма, кавалькада остановилась, чтобы дать отдохнуть лошадям; а кроме того, всем, кто видел такую сахароварню впервые, хотелось рассмотреть ее получше. Однако тишину почти тотчас же нарушил прекрасный могучий бас, раздавшийся под одним из деревьев, - он затянул знаменитую песенку, чьи куплеты, если бы только удалось собрать их воедино, протянулись бы от вод реки Коннектикут до берегов Онтарио. Пелась она на тот всем известный мотив, который дорог каждому американцу с тех пор, как его веселые ноты впервые прозвучали в решительный час.
В Восточных штатах люди есть,
Зато там тесно жить, сэр.
А в Западных - лесов не счесть,
Богатства не избыть, сэр!
Тар лейся, лейся, сладкий сок,
Пора тебе вариться!
Эх, подремал бы я часок,
Да сок перестоится!
Без клена лес совсем не тот.
Клен кормит нас и греет.
Кто крепкий сок его хлебнет,
Тот сразу молодеет!
Так лейся, лейся, сладкий сок.., и т, д.
Хозяйка любит чай давно,
Хозяин любит грог, сэр.
К напиткам этим все равно
Им нужен сахарок, сэр!
Так лейся, лейся, сладкий сок.., и т, д.
Пока раздавалась эта звучная песня, Ричард, раскачиваясь всем телом и кивая головой, отбивал такт хлыстом по холке своего скакуна. К концу песни шериф уже вполголоса подтягивал припев, а когда он раздался в последний раз, Ричард подхватил его со слов "сладкий сок" с большим чувством и выразительностью, хотя и в ущерб гармонии.
- Мы славно спели! - все так же громогласно завопил шериф. - Хорошая песня, Билли Керби, и прекрасно спета. Откуда у тебя эти слова? Это все или нет? Ты можешь мне их написать?
Лесоруб, хлопотавший около своих котлов в нескольких шагах от всадников, равнодушно обернулся и с завидной невозмутимостью смерил взглядом нежданных гостей. Каждому из них, когда они подъехали совсем близко, он с самым независимым видом кивнул головой и, даже приветствуя дам, не счел нужным снять свою старую шапчонку или хотя бы прикоснуться к ней.
- Как живете-можете, шериф? - сказал лесоруб. - Что нового в поселке?
- Да ничего, Билли, - ответил Ричард. - Но что это?
Где твои четыре котла, железные корыта и формы для охлаждения сахара? Неужто ты варишь его так по-дурацки? А я-то думал, что ты лучший сахаровар в здешних местах!
- Так оно и есть, сквайр Джонс, - отозвался Керби, продолжая свое занятие, - нужно ли валить лес, или выпаривать кленовый сок, или обжигать кирпич, или заготовлять жерди, или делать поташ, или окучивать кукурузу, в горах Отсего лучше меня вам никого не найти, хоть сам-то я больше люблю иметь дело с лесом - топор мне больно по руке пришелся.
- Вы есть ходкий товар, мистер Билл, - пошутил мосье Лекуа.
- Чего? - сказал Керби, поглядев на него с простодушием, от которого его богатырская фигура и мужественное лицо стали немного смешными. - Если вы насчет товара, мусью, так поверьте моему слову, лучшего сахара вы нигде не найдете. Да легче пень отыскать на Немецких равнинах, чем в нем хоть единое пятнышко. А вкус-то настоящий кленовый. Да его в Нью-Йорке можно продавать прямо вместо леденцов.
Француз направился к навесу из березовой коры, под которым Керби складывал готовый сахар, и принялся с видом знатока рассматривать остывшие куски. Тем временем Мармадьюк спешился и теперь внимательно оглядывал деревья и приспособления Керби, с неудовольствием замечая, как небрежно и расточительно собирается сок.
- Ты опытен в этих делах, Керби, - сказал он. - Каким же способом ты изготовляешь свой сахар? Я вижу, у тебя всего два котла.
- От двух котлов столько же проку, как от двух тысяч, судья. Я обхожусь без всяких там выдумок, этим пусть занимаются те, кто варит сахар для знати, а только если вам нужен настоящий кленовый сахар, то лучше моего вы нигде не найдете. Я выбираю деревья заранее, а зарубки делаю потом - скажем, в конце февраля, а в горах так не раньше середины марта.., ну, когда сок начинает бежать как следует...
- А скажи, - перебил его Мармадьюк, - ты выбираешь деревья по каким-нибудь внешним признакам?
- На все есть своя манера, - ответил Керби, деловито размешивая сироп в котлах. - Вот, скажем, надо знать, когда мешать в котле и сколько времени. Этому нужно учиться. Рим-то ведь не один день строился, да и Темплтон тоже, если на то пошло, хоть ничего не скажешь, это местечко быстро растет. Я никогда не делаю зарубку на чахлом дереве, а только на таком, у которого кора хорошая. Ведь деревья-то болеют вроде людей, ну, и делать зарубку на больном дереве - это все равно что запрягать лошадь с запалом в почтовые сани или возить бревна на хромом воле.
- Все это так, но каковы же признаки болезни? Как ты отличаешь здоровое дерево от больного?
- А как доктор отличает, у кого лихорадка, а у кого простуда? - перебил Ричард. - Смотрит, нет ли сыпи, и щупает пульс.
- Вот-вот, - подхватил Билли. - Сквайр попал в точку. Я на них посмотрю - и вижу. Ну, так, значит, когда сок начинает бежать как следует, я вешаю котлы и делаю зарубки. Первую выпарку я веду быстро, чтобы разобраться, какой это сок. Ну, а когда он начинает загустевать, вот как в этом котле, большого огня разводить нельзя, не то сахар подгорит, а горелый сахар на вкус плох, хоть бы и очень сладкий. Тогда начинаю его черпаком переливать из одного котла в другой, и делать это надо до тех пор, пока он не начнет тянуться ниткой, если вынешь мешалку... А уж тут за ним нужен глаз да глаз. Есть способ подсушивать его глиной, когда он затвердеет, только им не все пользуются - одним он нравится, а другим нет... Так как же, мусью, берете мой товар?
- Я дам вам, мистер Билл, за один фунт десять су.
- Я свой сахар не меняю и беру за него только наличные. Ну, вам-то, мусью, я, пожалуй, уступлю, - добавил Билли с задабривающей улыбкой. - С вас я возьму всего галлон рома и материи на две рубашки, если вы заберете и патоку. А уж и хороша-то она! Я вас обманывать не буду, да и вообще я не обманщик, но только такой патоки мне пробовать еще не приходилось.
- Мосье Лекуа предложил вам десять пенсов за фунт, - пояснил Эдвардс.
Лесоруб смерил говорившего взглядом, но ничего не ответил.
- О да, - сказал француз. - Десять пенсов. Je vous remercie, monsieur. Ah, mon anglais! Je I'oublie tou-jours! <Благодари вас, мосье. Ах, этот английский! Я его все время забываю! (франц.)> Лесоруб перевел угрюмый взгляд с одного на другого и, видимо, пришел к заключению, что они над ним смеются. Он выхватил из котла огромный черпак и начал старательно размешивать кипящую жидкость. Несколько минут он то наполнял черпак, то, высоко подняв его, сливал назад в котел густой, тягучий сироп, а потом вдруг помахал черпаком, словно желая остудить то, что в нем осталось, и поднес к лицу мосье Лекуа, сказав:
