Александр КОПТИ
ПОЛЕТ
ИНТРОДУКЦИЯ
Скорость и высота, грозные всплески воздушного океана, зловещие
водовороты на границах сталкивающихся потоков. Гигантские невидимые волны,
возносящиеся к курчавым облакам и выше, еще выше, в Маракотову бездну
неба. А внизу - бескрайняя зеленая равнина, и озера и реки на ней, как
кровеносные сосуды на теле земли. На севере - плоскогорье, а еще дальше
горы, красноватые вершины которых дерзко бросали вызов небесам. За
грозными перевалами горы спускались к морю и малахитовым миртовым рощам.
Тело казалось невесомым. Восходящий поток бережно поддерживал его,
постепенно приближая к такой манящей, но таившей неисчислимые опасности
земле. Наметив обломок черной скалы над пенной полосой прибоя, он сделал
несколько мощных взмахов, но в это время из-за гор налетел порыв ветра -
над морем собиралась буря. Войдя в плавный вираж, собрался опуститься на
скалу, как вдруг в воздухе послышался пронзительный свист, нарушивший
первозданный покой: древнюю песню ветра и моря, леса и гор. Он поздно
заметил стрелу, вылетевшую из густых зарослей дрока, и встретился в
воздухе с остро отточенным жалом. Огромные белоснежные крылья напрасно
старались унести его прочь от страшного места - глаза застлала красная
пелена. Он упал неподалеку от черной скалы и, уже умирая, успел заметить
двух безобразных двуногих существ, которые вышли на поляну из кустарника.
- Хвала тебе, Кир! Царские пирушки не ослабили руку, не притупили
глаз, - его спутник коснулся лба в знак наивысшего восхищения. - Такого
альбатроса мне еще не приходилось видеть. Но что это? Смотри!..
Они склонились над окровавленной птицей - на лапе холодным отблеском
солнечных лучей сверкал драгоценный камень, оправленный в неизвестный
металл. Вокруг вилась надпись на незнакомом языке.
ОСАДА
1
Тихие улочки белоснежного города - розы и кипарисы, изнывающие от
полуденного зноя, аккуратные домики зажиточных горожан, утопающие в
зелени. Величественный и грозный в многообразии порталов, арок, башен из
розового камня императорский дворец. Но не видно было в городе улыбок и
безмятежно довольных лиц. Воины деловито сновали по улочкам, собирались на
площадках и у главных дворцовых ворот. Война! Этим словом жил теперь
город.
А за древними городскими стенами, кое-где полуобвалившимися от
времени, кипела своя жизнь, страшная, мужая, непонятная. Тысячи ратников
черными муравьями передвигались по равнине. Всадники на низкорослых,
длинногривых лошадях сгоняли, словно скот, в одну огромную беспокойно
гудящую кучу не успевших укрыться в городе простолюдинов. Черный дым
поднимался над пригородными усадьбами к блеклому от зноя небу.
И над всем этим - безмятежно улыбающееся солнце.
2
Кровь... Оказывается, она не алая. Вернее, не только алая, но и с
золотистым отливом, насыщенного цвета переспелого граната. Черная, как
крыло ночи. Ржавая...
Пот застилал глаза.
В ушах стоял дикий вой.
Оскаленные лица, перекошенные в крике рты, крючья, стремительным роем
летящие к стенам. Внизу - смуглолицые, горбоносые, в диковинных пестрых
халатах люди, прикрывающиеся треугольными щитами. Злобные взвизги стрел,
бухающие вздохи тирана. И кровь, оставляющая после себя на руке
причудливый извилистый след, пахнущий жизнью. Слабость охватила тело.
Хотелось прилечь, подложив под голову отяжелевший меч, и закрыть глаза.
Ручейки пота текли по спине, и в начавшем растекаться сознании знакомый
лениво-томный девичий голосок звал издалека: "КИИР! Киир!.."
3
- Надо отходить! - Загорелый человек в грубом шерстяном плаще
решительно взмахнул обнаженной рукой. - Кир, очнись! Эй, помогите мне... -
Ил торопливо стягивал панцирь с обмякшего тела.
- Да не дрожите, как зайцы, еще не готова стрела для нас! - бормотал
Ил, неумело перевязывая предплечье. - Дайте флягу...
- Ил сошел с ума! Лекарню развел! П-п-пастухи уже на западной стене!
- проверещал подбежавший ашур, начальник дворцовой роты. - Если не
поторопитесь, то... м-м-мои ребята снимают оцепление внутренних переходов,
и останетесь здесь к-к-кормом для воронья. Центральные ворота разбиты.
Поспешите!
Бороденка ашура тряслась, в округлившихся, как у сыча, глазах метался
неприкрытый страх.
Ил передернулся, словно от прикосновения сколопендры. "Трусы бросают
мечи", - подумал он.
Вскоре Ил и его телохранители, сгибаясь под телом Кира, добрались до
дворца. Кое-где в покоях уже тянуло гарью. Воины в беспорядке сновали по
коридорам. Слышались душераздирающие завывания женщин. Черными тенями
проплывали монахи, волоча на спинах аккуратно упакованные тюки. "Эти даже
сейчас своего не упустят", - подумал Ил.
Тем временем они добрались до приоткрытых дверей зала Голубого
Дельфина. Внутри царила тишина. Стараясь не привлекать внимания, воины Ила
прошли в дальний конец покоев. Фонтан был безжизнен, и голубая струя
Дельфина казалась поблекшей без привычного водяного покрывала. Скрипнула
пружина потайной двери. Зал опустел.
4
Беглецов обнаружили сразу же после того, как они выбрались из хода,
который заканчивался в старой молельне, в десяти полетах стрелы от
городских стен.
Осторожно прокравшись под замшелыми сводами, во дворике они
столкнулись с плосколицыми людьми в нагольных кафтанах, вооруженными
луками и длинными тонкими копьями.
Телохранители Ила - вряд ли хоть кто-нибудь сейчас узнал бы в нем
Главного звездочета и астролога Имперского дворца - обнажили мечи и
бросились вперед. Просвистело копье, но рослый гигант Нор, небрежно
взмахнув оружием, отбил наконечник. Четыре ослепительных блика сверкнули
на мечах телохранителей. Три кочевника рухнули на цветные плитки дворика.
Четвертый, видимо, начальник, быстро отскочил назад и, метнув копье,
юркнул, как мышь, под арку. Послышались гортанные звуки иноземной речи.
- Отходим в молельню! - крикнул Ил.
Через ограду посыпался ливень горящих факелов, копий и стрел.
Вспыхнула деревянная кровля. Несколько деревьев во дворике превратились в
костры, опаляющие нестерпимым жаром.
Кир пришел в себя. Раскаленной иглой впивалась в плечо боль, но в
голове прояснилось. Вначале ему показалось, что штурм продолжается. Так же
неторопливо плыли по небу, обезображенному гарью, курчавые облака,
слышался далекий гул и рев. Но в следующий момент он понял свою ошибку:
- Ил, где мы? - Кир с трудом разлепил запекшиеся губы.
- Очнулся? Нет времени отвечать. Если в силах, вставай и побыстрее,
если не хочешь превратиться в жаркое. Здесь становится горячо.
Они добрались до дверей молельни. В этот момент копье, брошенное со
стены, насквозь пронзило одного из телохранителей Ила. Задыхаясь и кашляя
от удушливого дыма, беглецы захлопнули за собой тяжелую дверь и увидели в
полумраке несколько лучников, притаившихся на верхней площадке, почти под
самым куполом.
Нор отвел руку назад, и копье, описав плавную дугу, впилось в горло
одного из врагов. Удар был так силен, что беднягу отбросило на соседа, и
они, перекатившись через низенькие перильца, рухнули вниз.
- Поторопитесь! - рявкнул Ил, но в это время стрела пробила боковые
пластины, защищавшие горло. Из носа, ушей и рта хлынула кровь. Он так и
остался стоять, пригвожденный к створке двери.
Нор подхватил Кира и ринулся к спасательному потайному ходу. Своим
могучим телом от заслонял раненого. Под сводами сухо щелкнули тетивы. На
таком близком расстоянии ни один панцирь не выдержал бы прямого попадания.
Три жала вонзились в спину Нора, но он все же донес Кира до потайного
хода. В это время дверь часовни поддалась усилиям рвавшихся со двора.
Тяжелое копье, брошенное с десяти локтей, раскроило шлем Нора. Кир вновь
потерял сознание.
РАБСТВО
Итак, наступил третий день новой жизни. Раб... Только познавший на
собственном опыте может понять весь ужас этого короткого и хлесткого, как
удар бичом, слова: раб. Кир бездумно смотрел на узенькое зарешеченное
оконце, за которым в чернильной мгле наступающей ночи начали загораться
звезды. Впервые ему захотелось стать птицей.
Теперь всю жизнь придется разделить на то, что было ДО... и что
ПОСЛЕ... Если только это "после" будет. Ему вспомнились последние
торжества в Императорском дворце. Такая же летняя лунная ночь; огненные
отблески факелов и светильников на воздушных нарядах женщин, играющих
всеми цветами радуги, и дразнящий изысканными запахами блюд стол,
установленный прямо под кипарисами, рядом со звонко опадающими струями
фонтанов. Переплетаясь с их мелодичным журчанием, разливалась по залам
дворца и саду музыка нежнейшего фиолетового тона - "Прощальная песнь
дельфина", которая стала любимой мелодией Императора.
Кир по обыкновению стоял в одиночестве.
Он никогда не слыл любимцем публики и краснобаем. Пустым речам и
сплетням за чашей вина он предпочитал гулкое дыхание рудников, неумолчный
грохот тяжелых деревянных бадей, которые поднимали из штольни руду. Там,
среди прокопченных мастеров и надсмотрщиков с тупыми физиономиями и среди
тех несчастных, чью многоликую массу можно было определить словом "рабы",
он чувствовал себя на своем месте.
На шумных же пирах, торжественных церемониях Кир присутствовал как
один из хранителей императорского трона. Он отвечал за добычу железа,
ценившегося дороже золота. Все двенадцать рудников, расположенные в горах,
находились под неусыпным надзором Главного мастера Кира и двадцати его
ближайших помощников. Он старался быть немногословным, ибо считал:
могущество и сила Миноса (так именовалась Империя) заключается не в
соловьином красноречии льстецов и блюдолизов, а в сильных и умелых руках,
которые преумножают богатство и могущество Империи.
Немногие осмеливались держаться с Киром на равных, тем более вести с
ним задушевные беседы. Только единицы из дворцовой знати, подобно ему,
могли позволить себе роскошь высказывать все, что они думают.
В тот вечер Кир, как всегда, находился в стороне от зала Голубого
Дельфина, где неудержимым потоком, подогретым музыкой и вином, бурлила
река веселья. Степенно прихлебывая душистое вино, выделанное из нежнейшего
винограда бронзовых долин, он рассеянно наблюдал за кружащимся по саду
хороводом юношей и девушек, от которого вдруг отделилась миниатюрная
фигурка в открытой лиловой тунике, призывно махнула рукой:
- Кир! Вы опять в своем одиночестве, как орел-бородач. Спускайтесь к
нам. Этот вечер так прекрасен!..
- Спасибо, Ия! - смущенно ответил он. - Я уже слишком стар для
танцев. Неуклюжесть не должна мешать молодости...
В это время на террасе появился Ил. Он был изрядно навеселе, и
огненно-красное вино из кубка в нетвердых руках смородиновыми бусинками
выплескивалось на пол:
- Рад видеть тебя в полном здравии, Кир! Да не угаснет род Наала во
веки веков!
- И тебе, Ил, удачи во всем, - ответил Главный мастер.
- Опять, как всегда, в одиночестве? - Ил пристроился рядом, поставив
кубок на мраморный столик, подлил из кувшина вина.
- А ты, как всегда, в плену у веселой водички, от которой
развязывается язык и глупеют глаза?
- Не будь так категоричен, Кир. Много ли лун отвели нам боги для
завершения кольца жизни? Зачем обкрадывать себя и становиться монахом на
земле, когда можно сделать это на небесах?.. Кто из присутствующих
красоток осчастливил тебя своим приглашением? Наверное, Ия, дочь
придворного лекаря?
- Да, - Кир пригубил из кубка.
- Ха, - Ил громко икнул и сально усмехнулся. - Во дворце давно
говорят, что Ия неравнодушна к тебе. А ты остаешься холоден и неприступен,
как скала. В тридцать пять лет при твоем положении оставаться в
одиночестве просто неприлично.
- Смени тему, Ил. Стрелы твоего красноречия выпущены нетвердой рукой
и затуманенным рассудком. Расскажи лучше о последних дворцовых интригах.
Уже два месяца, как я не был в этом гнезде скорпионов и шутов.
- Кир, ты всегда отличался недостатком воспитания. Хотя многие
говорят - это к лицу царю подземелий. Однако будь осторожен. Многим мешает
твоя трезвая голова, которую они мечтают увидеть на колу.
- Я знаю, но если лев начинает бояться шакалов - это не лев, а заяц.
- Не забывай, Кир, что шакалы ходят в стаях, а лев охотится в
одиночку... Э-эх, зачем тебе это говорю... Ты, кажется, хотел сплетен? Так
вот, слушай, мой несравненный Повелитель Тьмы, у придворной шутессы
родилась двойня с огненно-рыжими волосами, никто не может понять, от
кого...
А что же было потом? Кир повернулся на бок, забыв о больной руке.
Резкая боль расплылась по предплечью. Всего три луны понадобилось безликой
массе племен, как саранче, чтобы стереть с лица земли двенадцать
императорских армий и две конные армады, которые на протяжении многих
десятков тысяч лун наводили ужас не только на сопредельные государства, но
и на страны, раскинувшиеся за Черным перевалом, а также на многочисленных
островках Теплого моря. Прекрасные города: Элия, Анкар, Соуэн -
превратились в огромные пепелища. Тысячи цветущих деревень были
разграблены, поля густо зарастали сорняками. А ведь год, начавшийся под
знаком Палидана, сулил, по предсказанию жрецов, благополучие и изобилие, и
ничто не предвещало гибели. Правда, смутные слухи давно витали в воздухе.
Однако лишь на одну луну до нашествия стало известно о падении
могущественного государства Канн, расположенного к заходу солнца от
Миноса, с которым Властитель Империи, также как и его отец и дед, вели
кровопролитную ожесточенную борьбу за господство над морским побережьем с
его тучными пастбищами, рощами олив и смоковниц, плодородными землями.
Тогда это известие было воспринято с радостью. Именно оно послужило
поводом для празднеств, о которых теперь вспоминал Кир. А ведь тогда еще
никто не подозревал, что "саранче" не хватит такого богатого куска и она
не сядет на завоеванных землях, постепенно смешиваясь с коренным
населением, чтобы через несколько поколений создать свое государство и
новую династию. Так повелось с незапамятных времен. Исчезали государства,
исчезали династии, но на смену им приходили новые. Миносу, защищенному с
трех сторон целым рядом мелких княжеств, а с четвертой самым надежным
стражем - морем, - удавалось благодаря могуществу, высокой развитости
ремесел и тонкой дипломатии не только сохранять независимость, но и
присоединять новые территории и приумножать богатство.
До Кира весть о вторжении кочевников дошла через два захода солнца,
еще через два - он прибыл во дворец. И здесь с удивлением узнал, что
впервые за все правление Властитель приказал раздать оружие простолюдинам.
Создавались отряды свободных лучников и метателей из пращи, которые
усилили местные гарнизоны.
О том, насколько плачевно положение, стало известно, когда город
наводнили остатки армады. Несмотря на строгий закон, карающий казнью за
мародерство, грабежи и насилия захлестнули столицу. Каждый день от горожан
поступали тысячи жалоб на бесчинство солдат. Кое-где вспыхивали кровавые
стычки, грозящие перерасти в бунт. Лишь когда имперской когорте был отдан
приказ навести порядок любой ценой, остатки армады вывели за городские
стены. Здесь военачальники пытались установить среди воинов прежнюю
железную дисциплину и поднять боевой дух, на что из Императорских подвалов
было выделено тысяча амфор вина и стадо быков. Однако через несколько лун
на подступах к городу появились первые разъезды врага, стало ясно, что все
усилия оказались напрасными. Армия таяла на глазах. Под покровом ночной
темноты воины покидали лагерь. Некоторые пытались проникнуть в столицу, но
городские ворота были заперты. Ужас охватил людей. Впервые за многие сотни
лун зазвучало зловещее слово: осада. Когда же в походном боевом снаряжении
через город прошла когорта личной охраны Императора, все поняли, что
Властитель, пользуясь тем, что вокруг столицы еще не было сомкнуто
железное кольцо, бесславно бежал. Спустя несколько дней начался штурм
столицы Миноса, длившийся от восхода до заката.
В тот же день Кир стал рабом. Теперь от периода ДО... его отделяло
две луны бесконечных унижений.
Кочевники знали не только о ценности железа, но и о том, что Кир
владеет его секретом. И теперь он находился на руднике, хорошо известном с
детства, там, где впервые подошел к огнедышащему горну, спустился под
землю в мрачное царство Аида, где терпеливо перенимал секреты мастерства и
таинства превращения камня в железо.
ПОБЕГ
Мысль о побеге возникла давно, хотя по сравнению с другими рабами Кир
был на особом положении. Его не били, еду подавали вполне сносную,
выделили отдельную хибару. И, что было совсем удивительно, при тяге
кочевников к блестящим безделушкам, не сняли старинного перстня, который
передавался в их роду от отца к сыну и, по преданию, обладал удивительными
свойствами. Но Кир прекрасно понимал: скоро все изменится. Уже несколько
десятков лун он обучал премудростям своего ремесла двух молчаливых, с
вечно бесстрастными лицами юношей. Он старался как можно дольше растянуть
время подготовки, но не за горами был день, когда пришлось бы приступить к
главному: показать сам процесс плавки руды. Однако Кир не собирался давать
в руки варваров ключ к секретам, принадлежавшим на протяжении веков его
клану и Империи. Предателей в их роду не было.
"Но как избежать этого и спастись самому?" - терзался Кир. Оставался
один выход - побег. В первые ночи неволи мысли одна безумнее другой
неустанно возникали в разгоряченном сознании. Но со временем понял: каждый
необдуманный шаг - неминуемая гибель.
Усиленная охрана несла караул на подступах к руднику, куда с каждым
днем прибывало все больше пленников. Согнанные рабы занимались сооружением
крепких и высоких оград, полукольцом охвативших подножие древней горы.
Кроме этого, Кир впервые в жизни увидел у кочевников крупных и свирепых
зверей, так не похожих на тех шавок, что охраняли усадьбы и во множестве
крутились на улицах столицы. Эти псы, обученные охоте на крупного зверя и,
не в последнюю очередь, на человека, наводили ужас. Поэтому Кир решил
отказаться от безумных планов о побеге. Надо было выждать. Кир верил:
случай поможет ему.
Но летели дни, а случай не подворачивался. Его ученики быстро освоили
обращение с различными инструментами. Теперь они могли безошибочно
распознать и отличить кусок пустой породы от руды. Иногда Кир ловил себя
на том, что радуется успехам подопечных. Но в следующий миг вспоминал -
перед ним смертельные враги, а он - необходимый на время придаток, и не
более. Когда отпадет необходимость в его знаниях, с ним расправятся так
же, как с теми непокорными, чьи головы украшали внешний частокол. Об этом
недвусмысленно дал понять низенький сгорбленный человечек с редкими
пучками волос на голове, несколько раз приезжавший на рудник в
сопровождении многочисленной свиты, в которой Кир с изумлением обнаружил
несколько знакомых лиц из императорского дворца. В тот день он не знал,
что поразило его больше: мысль о предательстве соплеменников или же
состоявшийся со старейшиной разговор, определивший его дальнейшую судьбу.
Переводчиком старца оказался Фэл, которого Кир знал как способного
дипломата и посла. Фэл тоже узнал Кира и, смутившись, потупил глаза.
Наступила напряженная пауза, а старик и телохранители с интересом
поглядывали на двух людей, стоявших лицом к лицу.
- Как же ты мог?! Сын шакала и сколопендры... Благодаря таким погибла
Империя. Предатель и вор! - прошипел Кир в бессильной злобе, сжимая
кулаки.
Фэл молчал. Внезапно тишину нарушил визгливый голос старца, в котором
слышалось неприкрытое злорадство:
- Вижу, вам не доставила радости эта неожиданная встреча, - произнес
он на ломаном миносском языке. - Однако хотите этого или нет - отныне вам
придется часто встречаться и вместе помогать нам. Есть и другой выход...
Хотя вряд ли вы выберете смерть...
Он повернулся к переводчику и что-то быстро начал ему говорить. Фэл
перевел:
- Великий вождь Святой долины сказал, что много знает о тебе как о
выдающемся мастере своего племени. Железо нужно всем. Железо - это
богатство, железо - это власть. Ты должен передать нам секреты, которыми
владеешь. В противном случае - смерть. Властителя и Империи больше нет.
Если будешь верно служить, получишь почет и уважение, утроишь свои
богатства, и люди племени склонят головы перед тобой. На размышление -
день. Ступай...
После долгих колебаний Кир тогда согласился. С тех пор старик еще
несколько раз приезжал на рудник. Появлялся всегда внезапно, внимательно
следил за действиями Кира, объясняющего подопечным значение различных
приспособлений. Вполголоса переговаривался с угрюмым начальником стражи,
Правителем рудника. В последний приезд сказал:
- Не думаешь ли ты, что нас можно обмануть? Время идет, а твои
ученики знают не намного больше, чем две луны назад. Если так пойдет
дальше, пожалеешь, что родился на свет. Поторопись!
Месяц подходил к концу. За это время созрел план побега. Несколько
раз Кир спускался в шахту проверить, нет ля где обвалов, хорошо ли держат
свод крепи. Стражники, спускаясь с ним, испытывали неописуемый ужас перед
скрипящей, раскачивающейся бадьей, и, конечно же, перед самим подземельем,
где обитал дух Смерти. В последний раз Кир спустился один и,
воспользовавшись этим, отыскал штольню, которую показывал ему отец. Она
выходила в лес. О существовании ее знали лишь несколько человек. Правда, с
тех пор в ней могли произойти обвал или оползень, к тому же, надо было
раздобыть острый тяжелый топор и спрятать его внизу.
Сегодня опять предстоял спуск. Вместе с ним должны были идти три
угрюмых крестьянина, пригнанных с юга страны.
Единственным оружием, имеющимся у Кира, был острый кинжал, который
ему чудом удалось спрятать от зорких глаз охраны. Самое главное -
незаметно пронести с собой хлеб и флягу с водой.
В полдень они спустились под землю. Как обычно, Кир просигналил, что
все благополучно. Затем, подняв над головой факел, вытащил кинжал и
перепилил несущий трос. На лицах спутников отразились удивление и ужас.
- Обратного пути нет, - произнес Кир. - Тот, кто откажется идти со
мной, останется здесь навсегда. Решайте!
Наступило молчание, прерываемое лишь редким всхлипом капель, падающих
со стен.
- Мы готовы, - ответил один из спутников. - Но куда идти? Отсюда одна
дорога - в ад.
- Посмотрим! - Кир поднял факел над головой и решительно зашагал в
темноту. Пройдя несколько десятков локтей, он вытащил из расселины два
тяжелых шахтерских топора, которые могли сойти и за оружие. Кир надеялся,
что их побег обнаружат не раньше обеда. Пройдет еще какое-то время, пока
их начнут искать и спустятся в шахту. Поначалу враги будут думать, что
беглецам некуда деваться, и рано или поздно, гонимые жаждой и голодом, они
попробуют выбраться на поверхность. Однако надеяться на лучшее не
приходилось.
Вскоре беглецы достигли места, где Кир остановился и начал изучать
одну из стен.
- Будем рубить здесь, - он очертил на стене полукруг. - Работаем по
очереди.
Когда догорел второй факел, Кир объявил перерыв. Вокруг высилась
груда камней и земли, но никакого намека на штольню не было, хотя они
углубились в стену не менее чем на полтора локтя. Кир еще раз внимательно
осмотрелся. Нет, ошибка исключена. Густая пыль, висевшая в воздухе,
покрыла беглецов густым слоем, забилась в уши, нос и рот. Вода кончилась.
- Начинаем, - прохрипел он. - Обратного пути нет.
Так уж получилось, что именно Кир отвалил пласт породы, за которым
открылся вход. В затхлом воздухе боковой шахты факелы начали неимоверно
чадить и вскоре погасли совсем. Дальше пробирались на ощупь. Кир потерял
счет времени. Казалось, минула вечность. Силы были на исходе, захотелось
развернуться и, не оглядываясь, побежать назад, как вдруг впереди замерцал
светлячок выхода.
Перемазанные землей и копотью, беглецы выбрались на поверхность.
Солнце на четверть перевалило зенит. Достигнув опушки леса, один из
крестьян хрипло спросил: "Куда же теперь?"
Кир присел на поваленный ствол дерева:
- Я пойду туда, - он махнул в сторону гор. - У них псы, и нам лучше
разойтись. Так меньше вероятности, затравят, как дхоля. Пусть у каждого
будет свой путь, своя судьба. Вот, возьмите, - он вытащил несколько кусков
лепешки, - это все, что у меня есть. Удачи вам! Одни боги знают, как она
может теперь понадобиться.
Несколько мгновений он следил за удаляющимися фигурами. Затем
наполнил флягу из ручья, ополоснул лицо и двинулся в сторону гор.
ДЕНЬ ПЕРВЫЙ
День клонился к закату. За это время Кир одолел около шести лиг. По
его расчетам, на руднике уже хватились беглецов, но дока ничто не
предвещало погони. Позади осталась буковая роща, тронутая первым дыханием
осени. Это был неприятный отрезок пути. Человеческую фигуру издали было
заметно среди прямых и редких стволов. Но, к счастью, чем выше он
поднимался, тем гуще становилась растительность. Рощи из бука, ясеня,
граба сменил сосновый лес. Розовые стволы сосен жадно тянулись к небу. В
их чаще царили полумрак и прохлада. Несколько раз ему попадались ручьи, и,
чтобы сбить преследователей со следа, он шел по прозрачной зеленоватой
воде, которая леденила ноги, и казалось - холод пробирает до самого
сердца. За два коротких привала запасы хлеба и сушеных яблок иссякли. Кир
надеялся найти по дороге что-нибудь пригодное в пищу. Но он не учел, что в
предгорьях, в отличие от долин, где на каждом шагу росли полудикие яблони,
груши, шелковица, плодовых деревьев не встречалось. За это время Кир
собрал лишь пригоршню оранжевых ягод, терпко-кисловатый привкус пробудил в
нем далекие воспоминания детства. Он надеялся до наступления темноты
добраться до деревни, хотя в этом таился смертельный риск столкнуться с
врагом, да и жители предгорий не очень жаловали соплеменников Кира и
регулярно платили дань, подчиняясь лишь грубой силе. Но иного пути не
было.
Вечер, как это бывает в горах, опустился на землю почти мгновенно.
Идти дальше становилось бессмысленно и опасно. Кир завернулся в плащ и
устроился на густой подстилке из хвои между корнями древней сосны. Было
тихо. Лишь прохладный ветерок, слетавший с вершин, шевелил густые кроны
сосен.
ДЕНЬ ВТОРОЙ
Кир проснулся от промозглой утренней сырости. В лесу еще таился мрак,
а вершины гор уже осветились коралловым сиянием невидимого пока светила,
внушая надежду и решимость сердцу беглеца. Он прислушался, пытаясь понять,
что за звук его разбудил. Через несколько мгновений услышал отдаленный
собачий лай. Погоня приближалась. Им овладела паника, захотелось бежать,
не оглядываясь, забиться в густую чащу подлеска, подобно дикому зверю. Но
Кир быстро взял себя в руки. Сориентировался по освещенным вершинам и
поспешно начал продвигаться в сторону, где, по его расчетам, находилась
деревня.
Однако мешала темнота. То и дело он натыкался на стволы деревьев,
ноги цеплялись за причудливо перекрученные корни, стлавшиеся по земле.
Вода кончилась, ручьи, как назло, не попадались. От быстрой ходьбы мучила
жажда.
Ночной полумрак рассеялся. Кир выбрался к опушке леса, которую
окаймляли багровые заросли скумпии. Здесь он обнаружил узенькую тропинку,
петляющую среди терновника. Ближе к полудню показалась деревня.
Глинобитные хижины прилепились, как гнезда ласточек, к почти отвесным
стенам ущелья. Тут и там виднелись обветренные глыбы, сложенные из
травертина. Значит, когда-то здесь били из-под земли целебные ручьи. Их
лечебные свойства издавна были известны в долине. Именно отсюда во дворец
регулярно подвозили амфоры горной воды.
Кир внимательно разглядывал пустынную улицу. Из крайней хижины
появился старик. Опираясь на палку, он что-то высматривал из-под
коричневой морщинистой руки. В облаке пыли пробежала стайка голопузых
ребятишек. Стройная девушка несла на плече кувшин. Все вокруг дышало
тишиной и покоем. Однако Кир выждал еще некоторое время и лишь затем вошел
в деревню.
ДЕРЕВНЯ
Единственная улочка опустела при приближении незнакомца. Кир
нерешительно направился к площади. "Та это деревня или нет? - тревожно
думал он. - Хотя все, вроде бы, сходится. Вот три вершины над ущельем,
средняя похожа на гигантский обломок зуба, и эти скалы из травертина. Эта
деревня племени Уэ! Если нет, план рухнет, как гнилое дерево под напором
ветра".
Он вышел на площадь. Жители не показывались. Лишь стайка собак лениво
пересекла улицу и скрылась за домами. На ступеньках хижины, стоявшей чуть
поодаль, Кир заметил старика, который сидел на сосновом чурбаке.
- Здоровья и много пищи вашему роду! - медленно произнес Кир на
горском наречии, мучительно вспоминая полузабытые формулы из приветствия и
обороты речи.
Горец приподнял голову и молча уставился, на Кира.
- Скажи, о седовласый отец гор, - Кир стоял теперь почти вплотную к
старику, напряженно вглядываясь в его красные слезящиеся глаза. - Ведет ли
ваше племя свой род от великого Уэ?
- Кто ты? - ответил старец вопросом на вопрос, выдвигая из-за спины
еще один чурбан. - Да, это деревня Уэ. Присаживайся. Когда один стоит, а
другой сидит, не разглядеть друг друга, не понять, о чем речь.
Кир сел.
- Я Кир Наал. Веду род от бога Ао, покровителя земли и железа...
- Не сын ли ты Кира Железнорукого, - растягивая слова, произнес
старик, - который приходил к нам с такими интересными вещами, сделанными
из солнечных бликов, и хотел в обмен на них получить наших самых сильных
юношей для работы под землей?
- Да, - ответил Кир.
Наступила тишина. Кир нетерпеливо шевельнулся:
- Могу я поговорить со старейшинами племени? - резко спросил он. Его
начал раздражать этот медлительный собеседник в вытертой овчине.
Тот ответил не сразу.
- Говори же, с чем пришел? Я, старейшина, слушаю тебя...
Тут только Кир обратил внимание на набалдашник стариковского посоха,
сделанного из странного темного металла (не железо и не мягкие сплавы,
сразу определил Кир), на котором в яростной схватке переплелись
фантасмагорические чудовища.
"Вот глупец! Как же не обратил внимания! Конечно, этот посох..." -
Кир досадливо поморщился.
- Я пришел просить о помощи, - начал он, и тут же понял: не так надо
было начинать! - Откуда-то из-за Черных гор пришли сильные воины и
завоевали нашу страну. Смерть, кровь и разорение в наших домах...
- Мы знаем, - кивнул старик. - Но чего хочешь от нас?
- Я рожден от потомков неба, никогда не был и не смогу стать рабом.
Тебе ли не понять меня?! Бесчисленные муки и унижения - путь моей судьбы.
Но умирать, подобно загнанному дхолю, на грязном наконечнике копья - не
хочу. У вас есть снадобье, которое даете нарушившим табу и законы.
Испившие его, пройдя через страшные муки, очищаются в великом превращении
в певицу, рыбу, зверя. Я прошу великой милости - пройти через это
испытание, о старейшина племени Уэ! Я никогда не искал в жизни легких
путей...
Странный огонек промелькнул в глазах старца. Только по этому Кир
определил, что тот понял его.
- Значит, ты хочешь испытать на себе чары Уэ?
- Да.
- Но ведь ты потомок могучего бога Ао. Почему не просишь помощи у
него, а прибежал к нам, как бездомный пес, - глаза старика ожили, в них
сверкнул гнев. - Когда люди долин много лун назад пришли к нам, мы приняли
их как братьев. Вы получили богатые земли с лугами и пастбищами, озерами и
реками. Но этого вам было мало. Многочисленные, как саранча, и сплоченные,
умеющие ковать оружие и убивать им, вы согнали нас с исконных земель,
оттеснили в горы, обрекая на вымирание.
Некогда могущественный род Уэ угасал. Вы уводили наших лучших юношей
и девушек. Они никогда не возвращались к родным очагам. И теперь, когда от
племени Уэ осталось несколько деревушек, приходишь ты и просишь напиток,
изготовленный не твоими богами, которыми кичишься и от которых ведешь род,
а нашими... Видно, рассудок твой помутился от страха и жирной жизни, раз
пришел с такой просьбой. Тебе, Кир, больше была бы к лицу женская
накидка...
Кир сжался как от удара бичом. Рука непроизвольно скользнула под
складки плаща и легла на рукоять кинжала. Но в следующее мгновение он
пришел в себя. На крыше соседней хижины Кир давно заметил игру солнечных
бликов на наконечниках стрел. И, видимо, не только оттуда были направлены
на него смертоносные жала. Не успеет он вытащить руку с оружием, как
десяток свистящих смертей оборвут его жизнь. Горцы и в императорской армии
считались лучшими стрелками.
Старик замолчал, опустив глаза. Казалось, он не заметил движения
Кира, затем тихо сказал:
- Ты не получишь от нас зелья, чужак. Хотя оно и является испытанием,
на только для сынов племени. Ты же один из ТЕХ, - он указал в сторону
долины, - кто достоин в лучшем случае только смерти, как бездомная
дворняга. Но сейчас ты гость. До восхода солнца можешь отдыхать.
Преследователи твои далеко. Вот эта хижина в твоем распоряжении. Еду
принесут. Но с рассветом ты покинешь деревню. Ступай...
Медленно пересекая площадь, Кир хотел сохранить невозмутимый и
надменный вид. Но краска гнева, унижения и беспомощности заливала лицо.
Спиной он ощущал злорадные ухмылки жителей деревни, внимательно следивших
за разыгравшейся сценой.
Колченогий стол с сосновыми чурбаками вместо стульев у подслеповатого
оконца. Грубая лежанка у стены. Отчаяние перемежалось приступами апатии.
Так, наверное, чувствует себя дикий зверь, загнанный охотниками в западню.
"Неужели конец? Что делать? Куда бежать? Да и надо ли? Вряд ли за
оставшееся время найдется выход". Но одно он знал точно: живым в руки
варваров не дастся. Испытать второй раз подобное унижение? Никогда!
Распахнулась дверь, и на пороге появилась коренастая девушка с
черными волосами. Она поставила на стол две глубокие миски с едой. Бросая
исподлобья быстрые косые взгляды на Кира, сделала несколько шагов к двери.
Но затем повернулась к нему:
- Кир! Ты не помнишь меня? - В ее неожиданно звонком голосе
чувствовалось плохо скрываемое волнение.
- Нет, - Кир удивленно вглядывался в незнакомые, чуть грубоватые
черты обветренного лица. - Разве мы встречались?
- Я видела тебя два раза. В первый ты вместе с отцом приезжал в нашу
деревню. Тогда был так юн... Во второй, во дворце Императора на приеме
старейшин племени. Дед тогда взял меня с собой...
Нет, Кир не помнил ее. Наступило неловкое молчание. Девушка,
казалось, выжидала. Наконец решилась:
- Я слышала ваш разговор, Кир храбрый... - она запнулась. - Не каждый
сын даже нашего племени пошел бы на такое. Хотя и ты, верно, не
представляешь, какие испытания ожидают выпившего настойку звезды Иоман.
Вот здесь, - она вытащила из-за пазухи потемневший от времени сверток, -
зарисованы и описаны те несчастные, кому довелось испить из чаши огня
звезд. Языка ты не поймешь, и хорошо. Но рисунки о многом говорят. Если не
передумаешь, я помогу тебе и достану зелье. Место, где его хранит отец,
мне известно.
- Почему ты хочешь мне помочь? - Кир в волнении встал.
Она не обратила внимания на вопрос.
- Но за огонь звезд, Кир, ты должен заплатить собой... - Девушка
перевела дыхание, ее глаза блестели, она гордо подняла голову, откинув со
лба тяжелую прядь. - Еще впервые увидев тебя, я поняла, что люблю. Но ты
был так далек и недоступен. Боги вняли моим мольбам. Сегодня ты здесь. Я
хочу лечь с тобой. Родить от тебя ребенка, который будет таким же, как ты,
сильным и добрым... У тебя есть жена, дети?
- Нет.
- Решай. Когда зайдет солнце, я приду.
- Как тебя зовут? - спросил Кир. Но девушка, не ответив, выскользнула
за дверь.
Кир раскрыл древний фолиант. Он был выполнен на странном
полупрозрачном полотне. Кир подивился работе неизвестного мастера. На
первых страницах он увидел цветные изображения странных существ и
непонятные чертежи. Ближе к середине Кир нашел то, что оказалось понятным
без всяких объяснений. Именно об этих картинах услышал впервые от отца, а
позднее не раз беседовал с придворным историком Ланом. В начале главы был
нарисован странный предмет, напоминающий по форме глыбу песчаника, только
гладкие треугольные срезы по краям говорили о его искусственном
происхождении. Разноцветные вкрапления растекались по его поверхности. В
нижней части листа голый человек, стоя на коленях, держал в вытянутых
руках чашу с голубоватым питьем. А дальше... Вот они,
полулюди-полуживотные. Жуткие картины чудовищ, выписанные с таким
правдоподобием!
Кир отложил фолиант. "Дальше не стоит смотреть. Значит, все-таки не
легенды и не сказания сошедших с ума стариков. Как раз то, на что
надеялся. Напрасно она уговаривала подумать. Все решено. Только вот это
условие... Да, он готов на все!"
Но в нем заговорила мужская гордость и... беспомощность. Ведь как бы
смешно это ни выглядело, но в свои тридцать пять лет Кир не обладал ни
одной женщиной...
Ночь опустилась внезапно. Он задремал, но едва слышный шорох
раскрываемой двери вернул к действительности.
- Кир, ты не спишь?
Он поднялся с лежанки.
- Ты решил?
- Да. Я согласен.
- Тогда слушай, - она шагнула к нему, коснулась руки. - Скоро все
уснут, и мы пойдем к тайнику. Впереди трудный путь. Луны нет, придется
идти по звездам. К рассвету доберемся. Возвращаться тебе нельзя. Я знаю
несколько потайных тропинок... А сейчас у нас немного времени... Иди сюда,
ко мне...
Когда они собрались в путь, Кир решил повторить свой вопрос:
- И все-таки, как тебя зовут?
- Зачем тебе знать, Кир? Считай - это был сон... Ну, если хочешь,
Заи, так меня зовут. В переводе на наш язык - Странствующая звезда. А
теперь пошли, надо торопиться.
Они пробирались вперед почти в кромешной тьме, которую не мог
рассеять блеклый свет далеких звезд. Кир решил, что Заи видит во тьме,
подобно некоторым животным. Но спрашивать не стал. Тем более что идти за
девушкой приходилось шаг в шаг. Несколько раз он чуть уклонялся в сторону,
и тут же из-под ноги вырывались камни, с шумом падающие в бездну. Подъем
кончился. Кир старался не отставать от проводника, но с каждым шагом
делать это становилось все труднее. Заи, как будто почувствовала состояние
спутника, предложила:
- Давай передохнем. Хотя нам осталось немного.
Но Кир не согласился, и они двинулись дальше. Внезапно Заи
остановилась:
- Кир, видишь три корявых сосны? Ступай по этой тропинке и жди там.
Не ходи за мной, иначе случится непоправимое.
- Хорошо, - он медленно побрел по тропинке. Подойдя к деревьям,
выбрал местечко посуше и сел. Глаза начали слипаться...
- Кир! Очнись, не время спать. До рассвета осталось немного, - над
ним, на фоне светлеющего неба, вырисовывалась фигура девушки. - Обними
меня еще раз! Иди ко мне!..
Они расстались, когда первые солнечные лучи коснулись вершин. Кир
сжимал в руке каменный флакон, запечатанный красноватой смолой.
- Не забудь - когда выпьешь настой, полежи. Поначалу может кружиться
голова или вдруг потеряешь сознание. Огонь звезд на каждого действует
по-разному. И запомни: с того времени, когда примешь его, опасайся
общаться с людьми, ты можешь уничтожить человека, сам того не желая. Вот в
этом мешке еда и питье, на первое время хватит, а потом... ни то, ни
другое уже не понадобится тебе. Прощай... любимый!!!
Кир молчал, слова застревали в горле... Впервые за всю жизнь он
почувствовал, что его глаза влажны. "Это всего лишь роса, роса гор", -
шептал он. Слова прощания остались несказанными, и внезапно бездонная,
вселенская тоска вперемежку с непроглядной пустотой затопили его: "Боги!!!
Ведь могли же мы встретиться раньше, о-о-о..."
Их руки слились в прощальном ритуале. Вскоре силуэт Заи затерялся
среди валунов.
Некоторое время Кир бездумно вглядывался в предрассветную мглу. Был
момент, когда он вскочил в безумном желании догнать Заи и никуда не
отпускать.
"Но, видимо, так уж нам суждено. От богов не уйти. Что ж..." - Он
твердой рукой откупорил флакон, и тут же непроизвольно зажмурился.
Казалось, в сосуде горел огонь. Голубоватое сияние было настолько жутким и
сильным, что Кир на мгновение заколебался...
"Еще не поздно выбросить это колдовское зелье и потом пробираться к
перевалу. Еды на первое время хватит. И кто знает, может быть, повезет, и
я еще вернусь сюда и увижу Заи и еще..."
Но рука, переставшая вдруг повиноваться рассудку, поднесла флакон ко
рту. Холодный напиток проник в человеческую плоть. И Кир, или тот, кого
звали так ДО, сделал первый шаг.
ДЕНЬ ТРЕТИЙ. ПРЕВРАЩЕНИЕ
Кир так и не понял, когда начало действовать снадобье. Полдня он
провел в сильном напряжении. Но, кроме легкого головокружения, не отметил
никаких изменений. Однако это могло случиться и оттого, что он поднимался
все выше в горы. Отец рассказывал и о более странных вещах, приключавшихся
с путниками среди снежных вершин.
Рассвело. Кир в последний раз взглянул в сторону ущелья, где
находилась деревня, и начал спускаться по тропинке, петляющей среда
валунов. Путь был не из легких, но внимание Кира было полностью занято его
ближайшим будущим. Даже о погоне он вспоминал, как о чем-то
несущественном.
Вскоре Кир оказался на горном лугу, где густые травы стояли почти в
человеческий рост. Здесь он решил немного отдохнуть. Прилег и проспал до
полудня.
Проснувшись, огляделся по сторонам: что-то произошло. Кир
почувствовал, как участился пульс и убыстрился ток крови. Странное
творилось с глазами. Сейчас он четко различал почти каждый предмет в
пределах видимого пространства, зато разглядеть тропинку под ногами было
трудно. Все, что находилось вблизи, скрывала красная пелена. Пришлось
перестраиваться на ходу. Кир несколько раз упал, не заметив предательских
впадин. Это невольно замедляло движение; лишь к вечеру он достиг
каменистого ущелья, которое вело к перевалу. Оглянувшись назад, он увидел
в прозрачном воздухе черные клубы дыма, поднимавшиеся оттуда, где, по его
расчетам, осталась деревня.
"Погоня! Неужели они так быстро напали на след?" - Кир бессильно
опустился на поросший мхом камень. Тело пронизала странная дрожь. "Неужели
эти варвары сожгли деревню! А впрочем, чего еще можно было ожидать? Успела
ли спастись Заи?.." - Мысли в голове путались, и тягучее оцепенение,
похожее на маковый угар, начало медленно разливаться по телу. "Не стоит
думать об этом. Пути обратно все равно нет... Осталось идти, бежать и
снова идти..."
Он попытался овладеть собой. "Думать о ночлеге нельзя. Преследователи
уже близко". Кир вдруг почувствовал зверский голод, как будто не ел
несколько дней. Жадно накинулся на ломоть лепешки, запил родниковой водой.
Он брел по ущелью. Каменистые насыпи сменялись лабиринтами,
петляющими среди исполинских валунов. Ему пришлось несколько раз
возвращаться. Ноги были сбиты в кровь, противно ныло раненое плечо. Но
странное дело - он едва замечал это. Все его существо стремилось сбросить
тяжесть, начинавшую давить на плечи и грудь, непонятные грезы наполнили
душу. Кир начал терять чувство реальности.
Где-то неподалеку тоскливо кричала сплюшка, будто жаловалась на
неведомого обидчика, с вершины валуна бесшумно снялась огромная птица и
растила во мраке. Кир в полубессознательном состоянии прислонился к камню.
Рядом во мху возились мелкие зверушки, раздраженно попискивая, видимо, он
потревожил чье-то гнездо. Уже погружаясь в сон, он услышал отдаленный
собачий лай.
Странный сон видел Кир. Чьи-то грубые руки хватают и тащат его к
обрыву. "Отец!" - кричит он, вырываясь, но вместо того видит лицо матери.
"Как же зовут маму? - мучительно напрягается память. - Забыл!"
...Сильный толчок в спину, и он падает в бездну, но, долетев до
середины, вдруг начинает возноситься ввысь. Тело наполняется невесомостью.
Страх исчезает, полет кружит голову... Внизу он видит маленького
мальчика... и узнает себя. "Ки-ир! Ку-да-а же т-ы-ы!" - кричит маленькая
фигурка, призывно махая рукой, но ветер подхватывает слова, развеивает их
в воздухе. А из-за гор быстро поднимается солнце, и на него совсем не
больно смотреть, на этот шарик, катящийся по вершинам.
Кир видит себя со стороны и ужасается - он стал абсолютно прозрачным,
невидимым. Странное ощущение - он существует одновременно в разных местах.
Вдруг невидимая упругая сила преграждает путь. Ветер раздирает легкие.
Удар... Он падает вниз на тот же уступ. Мимо проходит мать и равнодушно
смотрит сквозь него. "Ма..."
ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ. ПОГОНЯ
- Быстрее!!! Пошевеливайтесь, лентяи, - Кэ угрюмо хмурил брови.
Раздраженно похлопывая хлыстом по икрам, наблюдал, как двое воинов
складывали шатер. Остальные приводили в порядок оружие.
Кэ не выспался и был очень зол. "Все дьяволы ночи мне в утробу!
Проклятые ашоки увлеклись этой вонючей деревней. Целых полдня и ночь
потеряли. А взяли-то груду глиняных горшков да пару серебряных украшений.
Посох стариковский - тоже мне, трофей. Пятерых потеряли, и крупно повезло,
что застали зерноедов врасплох, а то бы они живо нашпиговали нас стрелами.
Да и этот "железнорудный" недоносок! Третий день мотаемся за ним по
кручам, где и дух шею свернет... Далеко не уйдет. Здесь был еще вчера.
Ночью выпала роса, собаки не взяли след..."
- Длинноухий, где Йук и Гау? Давно должны возвратиться из разведки.
Уж не разлеглись ли где-нибудь эти олухи подремать...
- Идут! Вот они, - один из воинов махнул рукой в сторону тропы.
- Все снаряжение упаковали? - Кэ злобно пнул объемистый тюк с шатром.
- Да.
- Вы где пропадали? Хотите пожариться на медленном огне? Могу
устроить вам такое удовольствие. Отвечайте!
- Да вот девчонку в горах повстречали, - плотоядно улыбнулся Бук. -
Ну и..
- Так я вас за девчонкой, значит, посылал? Помет гимны! Вы у меня еще
попляшете, вислоухие шакалы! След нашли?
- Направление взяли. Правда, выше, на камнях - труднее. Собаки стали
кружить.
- Все в походную шеренгу - и вперед. Быстрее, быстрее,
пошевеливайтесь, бараны!..
Отряд двинулся по тропе. Впереди шли двое с собаками на длинных
поводках. Кэ то и дело тревожно закидывал голову, поглядывая на ошметки
растрепанных туч, которые торопливо проносились над головой.
"Только дождя сейчас и не хватало! И дался старейшинам этот
большелобый? Тоже мне, "золотой" человек. Брать живым, доставить в
целости, а иначе не возвращайтесь... Это ж надо! Лучший улэм (воинское
подразделение, куда входит от двадцати до тридцати воинов) отправить в
погоню, когда хватило бы и троих с псами..."
Внезапно собаки на тропе заметались, потянули вправо.
- Что там еще такое? - Кэ взглянул в сторону мелкого кустарника.
Сквозь перекрученные ветки жимолости виднелась куча тряпья.
- Да эта девчонка, та, которая нам повстречалась, - неохотно ответил
Гау, оттаскивая возбужденных гончих в сторону. - Больно уж несговорчивая
деревенщина попалась, я же говорил... ну мы и...
- Вперед! Хватит болтать...
Несколько раз отряд делал привалы. Собаки то и дело теряли след на
каменистой осыпи. И только когда они наконец спустились в долину, заросшую
травой, ищейки, весело повизгивая, помчались почти по прямой. Отряд
растянулся, и Кэ приказал придержать псов.
- Он близко! - Кэ рассматривал мшистые скалы, нависшие над долиной. -
Где-то здесь он должен выбираться на перевал. Надо успеть перехватить его
до выхода на ледник, иначе уйдет. Ищи потом... - Кэ замысловато выругался,
затем отдал новый приказ:
- Разбиться по двое и прочесать весь склон. А то до скончания бога
Амона этот длинноногий заяц будет играть с нами в прятки в этих каменных
завалах. Отрежем ему путь вниз и будем гнать к перевалу, там и отловим.
Ты, Йук, останешься здесь и разведешь сигнальный костер.
Держа мечи наизготовку, воины один за другим скрывались в каменном
лабиринте. Кэ, стерев пот со лба, присел на корточки рядом с Йуком и
обреченно следил за солнцем, неуклонно сползающим за горы. "Сегодня не
успеем проверить все ходы и норы. Но уж завтра..."
ВСТРЕЧА
Кир проснулся затемно. В голове царил хаос. Он приподнялся и не
почувствовал тела. Ноги с трудом сгибались в коленях, как будто суставы
заржавели за ночь от сырости. Туманная дымка, стоявшая перед глазами, не
рассеялась и с восходом солнца. Краски окружающих его вещей потеряли
насыщенность, и все виделось в холодных тонах. Но что удивительнее всего -
предметы потеряли объемность.
Кир с удивлением осмотрел скалу, которая оказалась совсем плоской,
однако на ощупь все было в порядке.
"Надо идти! - решил Кир и тут увидел внизу цепочку людей,
поднимающихся по склону. - Вот и добрались", - вяло шевельнулось в уме. Он
медленно начал карабкаться вверх. Однако скоро выдохся. По-прежнему мучила
жажда.
Продравшись сквозь чащу колючего кустарника, он неожиданно наткнулся
на ручей. Вода приятно леденила лицо и руки. Кир напился, наполнил флягу.
"Куда же двинуться? Надо бы использовать ручей. Они наверняка решат, что я
пошел вверх по течению, и искать в первую очередь, будут там. Я же
направлюсь вниз по ручью, затем сделаю петлю и окажусь за спиной у этих
недоумков. Пускай тогда поломают свои ослиные головы..."
Быстрое течение затрудняло ходьбу. Вдобавок ноги так окоченели, что
иногда Кир касался их руками - на месте ли они, - уже не доверяя
собственным глазам и ощущениям. Через каждые сто-двести шагов приходилось
выходить на берег и отогреваться.
Наконец он решил: хватит. Выбрался из ручья и начал искать прогалину
в густом кустарнике. Скоро он очутился в мрачном узком ущелье, по
каменистому дну которого, однако можно было довольно быстро передвигаться,
тем более под гору.
Сегодня произошла еще одна удивительная вещь. Теперь Кир точно
представлял себе, где север и юг. Если раньше немало времени уходило на
ориентировку на местности, то сейчас он определял свое местонахождение
почти мгновенно. Как бы ни петлял, стоило прислушаться к себе, и будто
седьмое чувство указывало верное направление, каким бы ни был извилистым
его путь.
Где-то около полудня Кир собрался передохнуть. Присел на маленькой
лужайке и, запрокину-в голову вверх, вдруг заметил на небе солнце, и
звезды, и луну. Он непроизвольно прикрыл глаза: "Кажется, совсем плохо с
головой. Неужели снадобье действует так быстро? Не рано ли? Ведь Заи
говорила о двух заходах солнца. Что же со мной происходит?"
Какое-то странное оцепенение постепенно охватило его. "Мне снится
дивный сладкий сон..." - вспомнились строчки из полузабытого
стихотворения.
Кир поднялся и не почувствовал ног, как будто те перестали ему
принадлежать. Нелепо вскидывая их, он продолжил путь. И тут неожиданно
столкнулся с одним из преследователей. Кир первым заметил воина-кочевника,
медленно бредущего по тропе с копьем на плече. "Совсем как крестьянин,
собравшийся на покос", - мелькнуло в голове. Он нащупал кинжал, но тут же
усомнился, что сможет справиться с человеком, вооруженным копьем и мечом.
Подобрав острый камень, Кир начал осторожно пробираться между валунов,
надеясь подкрасться как можно ближе.
Осторожно выглянув из-за очередного выступа гранитной скалы, он
увидел воина не более чем в пяти локтях. Их взгляды встретились. Видно,
чужак-кочевник заплутал и теперь все время менял направление или искал
след беглеца.
Времени на долгие размышления не было. Кир выскочил навстречу врагу.
В первый момент тот опешил от неожиданности, увидев оборванного с камнем в
руках, который с яростным воплем ринулся на него из-за скалы. Однако
кочевник успел сорвать с плеча копье и выставить вперед. Одной рукой Кир
ударил по древку, а другую, с заостренным камнем, обрушил на голову
защищавшегося - тот был ниже Кира почти на две головы. Раздался хруст
кости. Враг рухнул на землю. "Хорошие у него сапоги", - отрешенно подумал
Кир, и в тот же момент страшный удар сбил его с ног. Огромный зверь,
приглушенно рыча, вцепился в ногу Кира, но когда тот вытащил кинжал,
поспешно отскочил в сторону и бросился вновь, целясь на этот раз в горло.
Кир поднял руку, защищая лицо, а второй с кинжалом ударил внизу вверх,
распоров брюхо пса, откуда стали вываливаться дымящиеся окровавленные
внутренности. Но зверь и мертвым не разжал зубов, и Киру пришлось
поорудовать кинжалом, пока наконец не удалось освободить руку. Он
попытался рассмотреть рану, но мешала сочившаяся кровь.
Сжимая в здоровой руке кинжал, Кир приготовился к новым
неожиданностям. Но кругом было тихо, лишь ветер завывал в выветренных
вершинах скал. Он неумело перевязал бедро, оторвав кусок плаща, снятого с
трупа. С рукой пришлось повозиться намного дольше, тем более что
перевязывал он ее почти на ощупь.
Примерил в здоровой руке меч. "Неплохая штука, - прикинул он, - в
ближнем бою, но только не в горах. Да и тяжеленный, из бронзы. Лишняя
обуза".
Зато в мешке Кир нашел куски сушеной дыни и мясо. С жадностью
накинулся на них. Утолив голод, начал перекладывать остатки еды в свой
мешок. И вдруг на дне нашарил серебряный браслет. Поднес его сначала к
глазам, затем отвел руку подальше от лица.
"Не может быть!!! Это же браслет Заи! Вот змейка с изумрудными
глазками поедает собственный хвост. Лев с птичьей головой схватился с
совершенно непонятным чудовищем. Да, сомнений нет. Значит..."
Он откинул в сторону окровавленный камень и двинулся прочь от
обезображенного тела.
ДЕНЬ ПЯТЫЙ. ПОГОНЯ-АГОНИЯ-ПОЛЕТ
Раскаленное солнце в мглистой черноте неба, а вокруг яркие, до рези в
глазах, звезды. Самая притягательная из них - Полярная. Хочется оторваться
от земли и ринуться к ней. Воздух соткан из разноцветных воздушных
потоков. Одни из них ласково касаются кожи на лице, руках и ногах, которая
обрела поразительную чувствительность. Другие несут с собой холод
вечности, швыряют в спину черные жгуты страха и ненависти, пытаясь
пригнуть к земле и развеять по расселинам останки бунтаря.
Кир бежал вперед, почти не воспринимая окружающую действительность.
Лицо превратилось в кровавую маску, волосы и борода слиплись в неопрятные
комки. Остатки плаща не прикрывали тела, но Кир не чувствовал холода.
С момента встречи с первым преследователем прошло немного времени, но
с каждым мгновением ориентироваться во времени и окружающем мире
становилось все сложнее. Все перемешалось в голове.
Дважды он попадал в западню и дважды выходил победителем из страшной
схватки. Несколько воинов-кочевников нашли бесславный приют в лабиринтах
скал, закутанных в саван тумана. Откуда только взялась та бешеная сила,
просыпавшаяся в нем в жуткие моменты сражениями..
Блики солнца, играющего на остриях копий, хриплый рев нескольких
плосколицых врагов, кинувшихся на него, и визгливые приказы коротышки,
размахивающего мечом, но при этом остававшегося позади своих воинов.
"Только бы добраться до него!" - Кир сосредоточился, следя за
действиями врагов с нескрываемой усмешкой. Уж больно неуклюжими казались
ему их попытки приблизиться. Только немного позднее понял - хотят взять
живым. Выбрав удобный момент, он оторвался от скалы и бросился на
ближайшего преследователя. Копье ударило в плечо, но Кир переломил его,
словно тростинку, кинжал погрузился в горло врага. Кир попытался
прорваться к месту, где приплясывал на кривых ногах предводитель погони.
Кир уже раздобыл меч, и несколько мешковатых фигур валялись, скрючившись,
на поляне, где произошел бой. Только подоспевшее подкрепление помешало
Киру добраться до Кэ, который обливался потом, привалившись к скале. Даже
привычная брань застряла у него в горле...
А Кир в это время уходил в горы. Вряд ли кто-нибудь сейчас признал в
этом изможденном человеке Главного мастера Империи. В довершение к
кровавой маске лица, на котором безумным огнем горели глаза, весь его
облик стал другим. За несколько дней произошли изменения плечевого пояса.
Мышцы налились тяжестью и силой. В то же время Кир все чаще не чувствовал
ног. Походка стала неуверенной, будто он скользил по ненадежному льду. В
позвоночнике ощущались резкие боли, огненным пунктиром пронизывающие тело
от головы до поясницы. Странные вещи происходили с дыханием, участившимся
за эти дни в несколько раз. Однако исчезла одышка, мучившая в первые дни
пути.
Непонятные грезы преследовали Кира. Иногда он терял контроль над
собой прямо на ходу. Но появившееся звериное чутье ни разу не подвело его.
Кир уверенно шел в сторону перевала. Помогала возникшая способность видеть
в темноте, но и без этого он теперь безошибочно угадывал, где таятся
коварные трещины и осыпи, предательские валуны, готовые сорваться на
голову от малейшего касания.
Но больше всего удивляли видения. Поначалу ему мерещились образы
давно умерших друзей, несколько раз беседовал во сне с отцом - потом эти
призраки исчезли. И только образ Заи постоянно следовал за ним, однако и
он постепенно тускнел. Несколько раз на скалах, мерцавших в лучах солнца,
ему мерещился знакомый браслет. Но чей он был, кому принадлежал? Какие
воспоминания связаны с ним? Как Кир ни напрягался, вспомнить не мог. Он
все чаще стал ощущать присутствие подле себя странных ландшафтов и
пейзажей, которые до сих пор не приходилось встречать наяву. Он то брел по
дремучей чаще сырого и жуткого леса, где, казалось, каждая травинка таит
смерть. Гигантские стволы деревьев с мясистыми треугольными листьями гордо
возносились к небу, к их подножию не пробивались лучи солнца. Мириады
красочных птиц и насекомых кружились, порхали вокруг пышных крон, а
пушистые лианы, похожие на сказочных змей, цеплялись за ноги и одежду. Эти
картины сменялись другими - странные пустыни с голубоватым песком вдруг
приводили к сказочным оазисам, либо он вдруг оказывался на побережье
океана и порывистый морской ветер бросал в лицо соленые брызги...
...Вторая встреча с врагом произошла ближе к вечеру. Видимо, его
окружили. Кир довольно быстро поднимался по каменистой морене и совершенно
неожиданно очутился в маленькой долине, такой уютной, что мелькнула мысль:
"Опять мираж!" Однако на этот раз все было наяву: крохотный ручеек игриво
перепрыгивал с камня на камень, сочные разноцветные травы росли под
густыми соснами. Кир кинулся к воде, утолил жажду и, обессиленный,
опустился на траву. Опасность... Ощущение ее возникло внезапно. Мгновением
позже копье вонзилось в берег ручья, в то место, где лежал Кир, но тот уже
исчез в густой траве. Пронзительный свист всколыхнул тишину. Похоже,
кочевник был один и теперь созывал подкрепление. Киру пришлось расстаться
с мыслью о расправе с этим "колченогим", так он называл про себя
преследователя. Он начал ползком пробираться в густой траве в сторону
каменистой осыпи. В десятке локтей от цели острое чувство страха заставило
его затаиться, вжаться в землю. Почти сразу же он заметил руку,
высунувшуюся из-за валуна. "Засада!" - Кир понял, что единственный путь к
перевалу отрезан.
"Спускаться обратно в долину? Нет, никогда!" - Он быстро сообразил:
справа от полянки начиналась почти отвесная скала, никакого подходящего
укрытия, за исключением редкого кустарника, не было, но он был уверен, что
это единственный путь. Кир пополз. Когда кончилась густая трава, вскочил и
в несколько прыжков одолел расстояние, отделяющее его от скалы. Тут он
заметил небольшую расселину, по которой можно было попытаться взобраться
наверх.
Вопли преследователей, раздавшиеся с трех сторон, разбудили
многоголосое эхо.
Кэ мрачно скалился, наблюдая за одинокой фигурой, медленно
карабкающейся по скале:
- Пятеро за мной! Пойдем в обход по тропе. Успеем отрезать выход на
перевал, и он попался. Брать живым! Двое остаются здесь. Остальные заходят
слева. Пошевеливайтесь, скоро стемнеет. Сегодня должны его взять.
Они успели. Кир понял, что оказался в западне. Оставался один путь -
наверх, куда головокружительным серпантином уводил узкий карниз. Кир
продолжал подъем. Он ясно различал преследователей, которые теперь не
торопились. Природный капкан был надежным - в этом они уже не сомневались.
Шаг... еще один... Нога тщетно нашаривала опору, которой не
существовало. Маленькая площадка, а вокруг необъятный простор... Солнце
садилось. Перед ним раскинулась величественная панорама гор. На долину уже
опустился вечерний полумрак, а вершины вовсю еще светились раскаленным
пурпуром солнечных лучей.
Кир сделал несколько шагов к обрыву. Именно сейчас он впервые ощутил
недосягаемое внизу блаженство воздушных потоков, нежно обнявших измученное
тело, которое вдруг начало терять вес. Кир сделал еще шаг и взглянул на
солнце, в красноватых бликах его кроны встретился с глазами Заи. И
наступила ночь...
- О великий Амон! Смотрите, что это!!! - Кэ в ужасе показал копьем на
место, где мгновение назад находился беглец. - Мы гнались не за человеком,
за богом! Горе нам!!!
Воины пали ниц. Их тела сотрясала крупная дрожь. С выступа, на
котором только что стоял Кир, взмахнув могучими крыльями, воспарила
огромная белоснежная птица. Последние лучи заходящего солнца задержались
на ней и окрасили оперение в нежно-розовый цвет. Там, откуда она
поднялась, медленно опадали крупные снежные хлопья, прорисовывая на земле
странный, ни на что не похожий узор...
Скорость и высота...
ЭПИЛОГ
В самом центре горы, в небольшой квадратной пещере, аккуратно
вырубленной в многометровой толще скал, внезапно загудел зуммер. Ожили
многочисленные панели, на продолговатых впадинах экранов заплясали ряды
разноцветных символов и знаков.
Только что биокоординатор высшей категории "О-Р-О" подготовил новую
вводную матрицу, место которой в ячейке 452/76. Объект принял эликсир:
пейотль, спорынья, коагулянт тория, вещество Ф/.
На панелях дрогнули световые блики, показывающие, что с объектом
установлена односторонняя связь. Зондирующее поле кибердиагноста выдало
экспресс-анализ физиологических и психосоматических характеристик Кира,
отныне зарегистрированного в биокоординаторе под порядковым номером
425/76. Несколько минут мозг анализировал полученную информацию,
откорректировал локальное будущее объекта, вычислил оптимальный вариант
матрицирования. Затем подал команду "Ввод!" Невидимые простому глазу, но
четко различимые "О-Р-О"-лучи вырвались в пространство, сливаясь там в
разноцветные пучки определенных комбинаций: красный - голубой - желтый...
синий - красный - оранжевый...
Включился мутагенный механизм объекта. Матрица займет свое место
через некоторое время. "Странно, откуда возникло понятие времени?" - мозг
"О-Р-О" механически отдал приказ проверить цепи логических связей. Затем,
чуть помедлив, отключил внешние каналы пульта, как будто невольно ждал,
что сейчас произойдет невозможное, и полыхнет багровым центральный экран и
пронесутся по мириадам ячеек теплые импульсы биотоков, и кто-то такой
далекий, но одновременно родной и близкий коснется клавиш и подаст
команду. СОЗДАТЕЛЬ... ОТЕЦ...
Сомов и Плиско осторожно спускались вниз. Полтора часа длился спуск в
глубокую расселину, обнаруженную спелеологами совсем недавно, в
бесперспективной на первый взгляд, пещере. "Вы спуститесь к сердцу Памира,
мальчики! Я предчувствую это и хочу с вами", - Катя умоляюще смотрела на
Сомова, заранее зная ответ...
Они преодолели два вертикальных колодца и сейчас находились на
отметке 790. Плиско вдруг заметил в стене узкую щель.
- Коля, остановимся, проверим. Заодно передохнем...
- Давай, - Сомов осветил фонариком боковое ответвление.
Плиско осторожно продвигался в каменном лабиринте, стены которого
вдруг раздвинулись, и он оказался в пещере. Несколько раз провел лучом по
стенам и... замер. Затем рука непроизвольно дернула страховочный пояс,
подавая сигнал.
- Что случилось? - начал Сомов, протискиваясь в пещеру, и осекся на
полуслове.
Перед ними на небольшом возвышении из розового металла покоился
необычный прибор, напоминающий видеокомплекс последней модели, со
множеством экранов, шкал и панелей. Некоторые из них светились ровным
матовым светом, по экранам пробегали непонятные цветовые символы.
Они подошли ближе. Сомов случайно задел одну из клавиш, и центральный
экран ослепил желтым светом. По многочисленным светодиодам заплясали
хороводы значков. Щелкнули невидимые реле, и к ногам Сомова упала
треугольная пластинка, мерцающая в темноте голубоватым светлячком. Они
непроизвольно взглянули вниз, а когда подняли глаза, прибор исчез. С
минуту стояли молча, затем Плиско подобрал пластинку.
"О-Р-О" перерабатывал новую, только что полученную информацию.
Несомненно, в развитии цивилизации на данной планете произошел разительный
скачок. Поначалу казалось, что искра разума в этой системе вот-вот
угаснет.
Что же, все сделано правильно. Ключ к контакту, а главное, история
эволюции общества оставлены людям. Первый слой матрицы, наиболее просто
поддающийся расшифровке, содержит в себе генотипы всех видов флоры и фауны
с первых дней их зарождения на Земле. Каждая эпоха развития разума,
начиная от первобытного человека, представлена наиболее выдающимися
личностями своей эпохи. Их "воскрешение" поможет человечеству избежать
многих ошибок и еще быстрее продвинуться по пути совершенствования
создания. А затем будут расшифрованы и последующие слои матрицы с
миллиардами битов информации. А пока...
"О-Р-О" впервые за многие миллиарды лет включил систему тороидального
передатчика межгалактической связи и послал запрос. Теперь осталось только
ждать...
