В последние три дня Лоу испытывал знакомые ощущения: сильное
беспокойство, почти приятное возбуждение, ощущение напряжения во всем
теле. Это наступает снова - вот-вот он превратится в чудовище. Сегодня
полнолуние, и охотники со своими собаками будут рыскать повсюду. Ну что
же, это ничего не меняет. Он умнее, чем они думают. Они говорят о
человеке-волке, но считают его скорее волком, чем человеком. Они могут
разъезжать на своих пикапах, и он тоже может сесть за руль своего
маленького седана марки "воларе". Он поедет по Портлендскому шоссе и
остановится в каком-нибудь пригородном мотеле. И если произойдет
превращение, то поблизости не будет ни собак, ни охотников. Их он не
боится.
Почему бы тебе не покончить жизнь самоубийством?
Первое письмо пришло в начале месяца. В нем просто говорилось:
Я знаю, кто ты.
Второе гласило:
Если ты. Божий человек, уезжай из города. Отправляйся куда-нибудь в
такое место, где сможешь убивать животных, а не людей.
Третье было совсем лаконичным:
Кончай с этим.
Вот как просто: кончай с этим - и все.
А теперь новое послание:
Почему бы тебе не покончить жизнь самоубийством?
Потому что я не хочу, раздраженно думает преподобный Лоу. Я об этом
не просил - что бы это ни было. Меня не покусал волк и не проклял цыган.
Просто так.., получилось. Однажды в ноябре прошлого года я нарвал цветов
для церковной ризницы - на том симпатичном маленьком кладбище на Холме
Радости. Я никогда раньше не видел таких цветов.., и когда я вернулся в
город, они уже завяли. Они почернели - все до одного. Наверное, тогда
это и случилось. Конечно, для того, чтобы так думать, нет никаких
оснований.., но я все равно так считаю. И я не стану кончать жизнь
самоубийством. Это они животные, а не я.
Кто же пишет эти письма?
Преподобный не знает. В выходящем в Таркерз-Миллз еженедельнике о
нападении на Марти Кослоу не сообщалось, а Лоу гордится тем, что никогда
не прислушивается к сплетням. К тому же они с Марти придерживаются
разных вероисповеданий, так что как Марти до Дня всех святых не знал о
Лоу, так и тот до сих пор не знает о Марти. И преподобный совершенно не
помнит о том, что происходит с ним, когда он превращается в Зверя; он
только испытывает по завершении цикла блаженство, сходное с алкогольным
опьянением, и беспокойство вначале.
Я Божий человек, встав, думает Лоу. Он принимается шагать
взад-вперед, и с каждой минутой движется все быстрее и быстрее. В
гостиной торжественно тикают старые часы.
Я Божий человек и не стану кончать жизнь самоубийством. Я творю здесь
добро, а если иногда и творю зло - что ж, люди творили зло задолго до
меня. Зло также служит воле Господа, как учит нас Библия. Если я
проклят. Господь в свое время уничтожит меня. Все служит воле
Господней... Да кто же он такой? Может, попробовать поискать? На кого
напали Четвертого июля? Каким образом я (оно) потерял (потеряло) свой
глаз? Возможно, надо заставить его замолчать.., но не в этом месяце.
Пусть сначала собаки уйдут из леса. Да...
Лоу ходит все быстрее и быстрее, низко наклонив голову, не замечая,
что растительность на его лице, обычно судная - он бреется всего один
раз в три дня.., в другое время месяца, разумеется, - становится все
более густой и жесткой, а единственный карий глаз приобретает
желто-коричневый оттенок - перед тем, как ночью стать изумрудно-зеленым.
Священник горбится и начинает говорить сам с собой... Его голос
становится все более низким, а речь все больше напоминает рычание.
Наконец, когда на город опускаются серые ноябрьские сумерки, Лоу
бросается на кухню, срывает с крючка ключи от машины и почти бегом
направляется к "воларе". Улыбаясь, он мчится к Портленду и не замедляет
движения, когда в лучах фар начинают плясать первые снежинки. Он
чувствует, что луна где-то за облаками; это она придает ему силу; его
грудь расширяется, разрывая по швам белую сорочку.
Лоу включает радио, звучит рок-н-ролл, и он чувствует себя.., просто
великолепно!
Возможно, то, что происходит с ним в ночи полнолуния, - наказание
Господне, а может, шутка тех старых богов, которым люди поклонялись
лунными ночами, находясь в безопасности, за каменными кольцами. О, это
забавно, просто забавно! Незаметно добравшись до самого Портленда и
вновь став Зверем, Лоу в эту снежную ноябрьскую ночь разорвет там на
куски Милта Штурмфуплера, всю жизнь прожившего в Таркерз-Миллз.
Возможно, это действительно перст Божий, потому что если в Таркерз-Миллз
и есть первоклассное дерьмо, так это Милт Штурмфуллер. Как обычно, ночью
он уехал из дома, сказав своей забитой жене Донне Ли, что уехал по
делам. Однако все, что он намерен сделать, - это потискать второсортную
девицу по имени Рита Тоннисон, наградившую Милга очень миленьким лишаем.
А тот не замедлил передать его Донне Ли, с момента замужества даже не
взглянувшей на другого мужчину.
Преподобный Лоу останавливается в мотеле под названием "Плавник"
около дороги Портленд - Вестбрук, в том самом мотеле, который в эту
ноябрьскую ночь выбрали для свидания Милт Штурмфуллери Рита Тоннисон.
Милт выходит из номера в четверть одиннадцатого, поздравляя себя с
тем, что даже полнолуние не помешало ему уехать так далеко от
Таркерз-Миллз. В этот момент одноглазый Зверь прыгает на него с
заснеженной крыши пятиосного фургона и одним мощным движением отрывает
голову. Последнее, что слышит Милт Штурмфуллер, - это победный рык
оборотня; оторванная голова Штурмфуллера с широко раскрытыми глазами
закатывается под колеса грузовика, из мгновенно ослабевших рук выпадает
бутылка бурбона. Зверь утыкается рылом в его шею, из которой хлещет
кровь, и начинает насыщаться.
На следующий день, возвратившись в свой дом в Таркерз-Миллз и
чувствуя себя.., просто великолепно, преподобный Лоу прочтет в газете
сообщение об убийстве и благочестиво вздохнет. Он был плохим человеком.
Все в деснице Божией.
Вслед за этим Лоу подумает:
Что за мальчик шлет мне письма? Пора это выяснить. Настало время
прислушаться к сплетням.
Преподобный Лоу поправляет повязку на глазу, разворачивает другую
часть газеты и думает:
Все в деснице Божией. Если Господь пожелает, я его найду. И заставлю
замолчать. Навсегда.
ДЕКАБРЬ
До наступления Нового года остается пятнадцать минут. Как и во всем
мире, в Таркерз-Миллз старый год подходит к концу. Как и во всем мире,
старый год принес в Таркерз-Миллз определенные перемены.
Милт Штурмфуллер умер, и его жена Донна Ли, наконец освободившись от
крепостной зависимости, уехала из города. Одни говорят, в Бостон, другие
считают, что в Лос-Анджелес.
Какая-то женщина попыталась открыть в Таркерз-Миллз книжный магазин,
но безуспешно, однако парикмахерская, универсальный магазин и пивная,
слава Богу, все еще работают.
Клайд Корлисс умер, но два его никудышных брата - Элден и Эррот -
по-прежнему живы и здоровы. Цээмма Хейг, которая пекла лучшие в
Таркерз-Миллз пироги, умерла от сердечного приступа. Вилли Харрингтон,
которому исполнилось девяносто два года, в конце ноября поскользнулся на
пороге своего маленького дома на Болл-стрит и сломал бедро. Но зато по
завещанию богатого дачника библиотека получила неплохое наследство, и на
следующий год начнется строительство детского отделения, о котором
говорили с незапамятных времен. У директора школы Олли Паркера весь
октябрь шла носом кровь, и ему поставили диагноз "гипертония в тяжелой
форме".
- Слава Богу, что не вытекли все мозги, - проворчал доктор, снимая с
руки Олли манжету для измерения кровяного давления, и посоветовал ему
сбросить килограммов двадцать. К всеобщему удивлению, Олли действительно
сбросил к Рождеству двадцать из них. Теперь он выглядит совершенно
другим человеком.
- И ведет себя совсем по-другому, - с порочной улыбкой говорит его
жена своей близкой подруге - Делии Берни.
Брейди Кинкейд, убитый Зверем во время сезона воздушных змеев,
по-прежнему мертв. А Марти Кослоу, который обычно сидел в классе позади
Брейди, по-прежнему инвалид.
Все меняется, и все остается по-прежнему. В Таркерз-Миллз год
кончается так же, как и начинался, - на улице завывает снежная буря, а
где-то поблизости от жилья бродит Зверь, Где-то совсем неподалеку.
Марти Кослоу и его дядя Эл, расположившись в гостиной дома Кослоу,
смотрят новогоднюю передачу Дика Кларка. Дядя Эл устроился на кушетке,
Марти сидит в своей инвалидной коляске. На коленях Марти лежит пистолет
- "кольт-вудсмен" тридцать восьмого калибра. Пистолет заряжен двумя
пулями, и обе из чистого серебра.
У дяди Эла есть друг в Хэмпдене, Мак Маккатчеон, он их и отлил.
Поворчав немного, этот Мак Маккатчеон расплавил на пропановой горелке
серебряную конфирмационную ложку Марти и точно отмерил количество
пороха, необходимое для того, чтобы пуля не кувыркалась в полете.
- Я не гарантирую, что они сработают, - сказал дяде Злу его приятель,
- но это вполне возможно. Кого ты там собрался убивать, Эл? Оборотня или
вампира?
- Обоих, - ухмыляясь, ответил Эл. - Вот почему я попросил тебя
сделать две пули. Кроме того, там поблизости часто бродила баньши
<Баньши - в ирландской и шотландской мифологии - существо, громкие вопли
которого предвещают смерть>, но ее отец недавно умер в Северной Дакоте и
духу пришлось срочно улететь туда на самолете. - Они посмеялись, и затем
Эл добавил: - Это для моего племянника. Он сходит с ума по фильмам
ужасов, и эти пули будут для него хорошим рождественским подарком.
- Ну, если он влепит одну пулю куда-нибудь в перегороди, принеси
деревяшку сюда, - попросил его Мак. - Мне бы хотелось посмотреть, что из
этого получится.
***
По правде говоря, дядя Эл не знает, что и думать. После третьего июля
он не видел Марти и не был в Таркерз-Миллз. Как и предсказывал Эл, его
сестра, мать Марти, узнав о фейерверке, просто взбесилась.
- Его ведь могло убить, ты, тупая задница! Как ты только до такого
додумался? - кричала она в телефонную трубку.
- Так ведь именно фейерверк его и спас... - начал было Эл, но в
трубке раздался резкий щелчок.
Связь прервана. У него взбалмошная сестра, и уж если она не желает о
чем-то слышать, то и не станет этого делать.
Потом, в начале декабря, позвонил Марти.
- Мне нужно тебя видеть, дядя Эл, - сказал Марти. - Ты единственный,
с кем я могу поговорить.
- Я разругался с твоей мамой, парень, - ответил Эл.
- Это очень важно, - умоляюще произнес Марти. - Ну пожалуйста.
Пожалуйста!
***
Эл приехал, стойко встретив неодобрительное молчание сестры. В один
из холодных, ясных декабрьских дней он повез Марти на своей спортивной
машине кататься, осторожно усадив мальчика на пассажирское сиденье.
Только на этот раз обошлось без бешеной гонки и дикого смеха: Марти
говорил, а дядя Эл слушал. И слушал с нарастающим беспокойством.
Марти начал с того, что рассказал Элу о замечательном фейерверке и о
том, как выбил глаз чудовищу с помощью пачки петард "Черная кошка".
Потом он поведал ему про Хэллоуин и преподобного Лоу. Затем сообщил дяде
Элу, что начал посылать преподобному Лоу анонимные письма.., да,
анонимные, за исключением двух последних, отправленных после убийства
Милта Штурмфуллера в Портленде. Эти он подписал так, как учили на
уроках, английского:
Искренне Ваш, Мартин Кослоу.
- Не следовало посылать этому типу письма, даже анонимные! - резко
сказал дядя Эл. - Господи, Марти! А тебе не приходило в голову, что ты
можешь ошибиться?
- Конечно, приходило, - ответил Марти. - Вот почему я подписал
