мою голову, а цепочку-застежку обматывает вокруг шеи. Я уже готов был
запаниковать, когда вновь почувствовал руки Светланы, которые аккуратно
поправили как накидку, сквозь прорези которой я мог следить за
происходящим в зале.
Входная дверь в подвал с грохотом распахивается и глухо ударяется в
стену. Из спрятанных в ней громкоговорителей вырываются таинственные
звуки, среди которых громко и отчетливо слышу, как кричит, визжит и
протестует Николь. Дуновение воздуха сзади позволяет предположить, что
там происходит какое-то движение, а затем в поле моего зрения попадают
едва различимые силуэты четырех фигур, завернутых в накидки с золотой
вышивкой. Они шествуют, приоткрыв раскрашенные половые органы.
Только теперь я увидел Николь! Она была в темно-желтых трусиках,
подаренных мной именно для этого шабаша ведьм. Короткая, едва
прикрывающая живот прозрачная рубашка, под ней бюстгальтер и пояс с
длинными подвязками, к которым крепятся темные чулки. Девушку протащили
мимо меня к двум возвышающимся над полом небольшим цокольным площадкам.
Руки Николь связаны за спиной, шея окольцована черным железным обручем с
двумя большими ушками.
"Нет, отпустите меня... Вы все здесь сумасшедшие, свиньи... Что вам
от меня нужно... А-а-а... Вы мне делаете больно... Я хочу к Виктору...
Где Виктор?.. Что вы с ним сделали?.." От крика голос Николь
захлебывается. "Нет... нет!" Широко раскрытыми глазами она разглядывает
меня, но... не узнает и вновь начинает сопротивляться, пытаясь отбиться
от жадных рук.
С шумом сверху из темноты падают цепи, щелкает крючок, и цепь
навешивается на одно из ушек железного обруча, обвивающего стройную шею
Николь. Вновь гремит цепь, притягивая к стене девушку, окруженную
черными балахонами. Ужасный вопль, смешавшийся с глухими ударами
барабана, проникает из мрака подвала и заставляет всех застыть. Но вот
крик прекратился, и тишиной вновь овладел подстегивающий ритм барабана,
а фигуры с поднятыми вверх руками и с распахнувшимися балахонами все
ближе и ближе подходят к Николь.
Черные фигуры в балахонах формируются в нечто вроде процессии и
медленно приближаются к стоявшему в центре зала предмету, только теперь
замеченному мною, Это какой-то цилиндр, диаметром примерно в метр, Сзади
него установлено нечто, напоминающее алтарь или жертвенный стол.
Одна из фигур отделяется от группы и идет во главу жертвенного
стола. Из черного балахона появляются задрапированные в длинные красные
перчатки руки и расстегивают большую пряжку на шее... Резкое движение
плеч... Играют трубы... Глухо раздается дробь невидимых барабанов...
Балахон раскрывается и падает вниз, обнажив мерцающее бликами женское
тело, едва прикрытая нагота которого вызывает бешеное желание обладать и
повелевать им...
- 11 -
Тяжелые груди колышутся в такт движениям тела, подчиняющегося все
более громким, все более настойчивым звукам. Соски, обрамленные нежными
контурами темно-красного цвета. Пояс, подвязки, чулки - такого же цвета.
Руки тоже затянуты в красные по локоть перчатки. Матово-красными бликами
отливает и маска на глазах.
Однако камуфляж не помешал мне сразу же узнать, кто скрывается за
этой волнующей чувства полунаготой, - это была Карина! Она высоко
поднимает руки, простирает к сводам и слегка разводит их, будто желая
кого-то обнять. Живот и бедра ускоряют вращательные движения. Музыка
становится все тише и глуше, пока не смолкает совсем.
Сквозь капюшон слышу голос Карины. Все, что она говорит, звучит
настолько дико, что я с трудом верю своим ушам: "Вот... смотри... вот
я... твоя рабыня... я призываю тебя... выслушай меня..." Вижу, что
Николь немного успокоилась, хотя глаза по-прежнему широко раскрыты, но,
по крайней мере, она уже не пытается вырваться из цепей. Правда, мне так
и не понятно, как вообще могла произойти сцена, разыгравшаяся с девушкой
перед моими глазами, ведь средство, которое ей незаметно дали, уже давно
должно было бы произвести необходимый эффект и превратить Николь в
визжащую от похоти бабу.
Вновь слышится музыка. Это знаменитый сексуальный танец гетер,
ритмы которого произвели эффект искры, и балахоны слетели с тел Светланы
и Марии. Однако одна из фигур, по-прежнему завернутая в черную материю,
отделяется от группы женщин и отходит куда-то на задний план, откуда
она, скрестив руки на груди, неподвижно наблюдает за происходящим, что
еще более усиливает впечатление мистичности всего этого спектакля. Это,
по-видимому, Олег, догадываюсь, и мне становится все более интересным,
какую же роль себе придумал хозяин "шабаша ведьм".
Фигуры почти полностью обнаженных женщин дергаются в бешеном темпе,
но вскоре замечаю, что постепенно их движения начинают приобретать
какую-то целеустремленность. Все, что выделывает при этом Мария, безумно
возбуждает, и меня охватывает дикое желание впиться в тело этой чертовки
и насладиться скрывающейся в нем бездной.
Как тяжелы и крепки груди с торчащими стерженьками сосков,
окрашенных в темно-красный цвет! Их подрагивающие, вибрирующие колыхания
в такт танца все больше распаляют меня, где-то внизу начинаю ощущать
приятную ломоту и щекотку, а движения Марии переходят в бурный взрыв
чувств.
Но что меня по-прежнему завораживало в теле Марии, так это
изумительный по форме лобок, полностью лишенный какого-либо волосяного
покрова. Эта уже по-женски полная, изумительно пропорционально сложенная
выпуклость, созревшая и раскрывшаяся во всей своей красоте в сочетании с
полностью обнаженной пещерой любви молоденькой, еще никем не тронутой
девушки, вызывала у меня невольный стон.
Двигаясь в диком танце, Мария широко расставляет ноги, явно
испытывая наслаждение от чего-то известного только ей одной.
Содрогающееся тело, постоянно совершающее круговые движения,
откидывается назад. Мария находится теперь как раз напротив меня, перед
алтарем, между нами только этот странный цилиндр с его блестящей матовой
поверхностью.
Тело девушки откидывается назад, а ноги разводятся еще шире.
По-прежнему скрытые где-то в стенах подвала динамики издают поражающие
необычностью звуки, которые заполняют пространство желанием отдаваться и
обладать.
- 12 -
"Приди же, любимый мой... приди... твоя рабыня взывает к тебе...
Посмотри на мою наготу... узри мою страсть... познай мои желания..." -
раздаются крики Сабины в каскаде струящихся звуков танца.
Фигура девушки выгибается, совершает круговые движения и колышется
в такт толчкам не видимого никому существа. Раздувшиеся от желания
полные губки раскрывают кроваво-красную плоть половой щели. Отверстие
влагалища широко раздвинуто, и оттуда исходит какой-то ярко-красный
свет... "...Приди, приди же ко мне... Я готова для тебя... посмотри
сюда... полюбуйся... Возьми меня и трахай... трахай... глубоко...
сильно... Посмотри, как я хочу тебя, о мой господин... войди же внутрь
моего тела!.."
Неожиданно происходит нечто странное! Поверхность цилиндр6, только
что матово мерцавшая в неясном гнете факелов, вдруг изменяется и
проявляется какими-то красными линиями, которые затем начинают
перемещаться, соединяться и складываться в непонятные знаки. Нечетко,
едва различимо вырисовываются очертания пульсирующей пентаграммы,
красный цвет постепенно становится все насыщеннее, пока она, наконец, не
начинает вся светиться темно-красным цветом.
"...Трахни же меня... прошу тебя... отдай мне твою страсть... твои
соки..." - продолжается крик бьющейся в экстазе Марии. Низ живота
девушку высоко поднялся, а широко раскрытая половая щель словно в
оцепенении застыла над пентаграммой, испускающей пульсирующими линиями
темно-красный свет. Светлана и Карина замерли по бокам от стола, слегка
приподняв руки, будто вызывая появление сверхсущества.
Крещендо замирает, остается лишь какое-то шуршание, в которое
врывается чей-то голос. Он звучит глухо и одновременно настолько мощно,
что я буквально слышу, как вибрируют мембраны в динамиках.
"Я слышу тебя, дочь страстей! Каково твое желание?"
Из обеих жертвенных чаш посыпались искры и пошел беловатый дым.
"Скажи же, чего ты хочешь?"
Хотя голос и явно изменен различными техническими трюками, нельзя
не узнать, что говорит, а вернее, чревовещает не кто иной, как Олег.
Мария извивается, сладострастно откидывает далеко назад голову,
издает какой-то хрюкающий стон и содрогается в конвульсиях.
"Мы хотим принести тебе жертву..."
Послышалось дикое завывание, заполнившее все пространство подвала,
и у меня создалось впечатление, будто действительно слышу, как смеются
тысяча чертей.
Вновь вспыхивает пламя в жертвенных чашах, бледно осветив
обнаженные тела Светланы и Карины.
"... Прими же нашу жертву, о повелитель страстей!.."
Вновь раздаются глухие звуки, переходящие в завывание и шум, а
потом обрушиваются раскаты барабанной дроби.
"... Я принимаю вашу жертву... Дайте мне ее, страдающую от страсти
и не испытывающую никаких преград".
Душераздирающий вой, вырвавшийся из динамиков, замирает затем в
бурном смехе. В это мгновение там, где до сих пор не было ничего, кроме
темноты, за которой лишь угадывалась стена подвала, возникает светящаяся
точка, сначала почти незаметная, но с каждой минутой увеличивающаяся в
размерах и излучающая яркий золотистый свет.
"Можно начинать... принесите жертву..." - доносятся до меня крики
Светланы и Карины, которых, похоже, также начал охватывать экстаз. Мария
выпрямляется из наверняка не очень удобного для нее положения, и все
трое обнимают, гладят и ласкают друг друга, превратившись в сплошной
клубок конвульсивно дергающихся тел.
- 13 -
Вспыхивает красный свет, его луч выхватывает из мрака Николь. От
неожиданности она вздрагивает и пытается заслониться. Хотя девушка и не
поняла смысла всех слов и выкриков, но, оказавшись теперь в луче
прожектора, догадывалась, что сейчас произойдет что-то, находящееся в
непосредственной связи с ней.
Внезапно золотистая проекция пентаграммы гаснет, а стена куда-то
исчезает, как раздвинутый в обе стороны занавес. А вот и Олег,
завернутый в черный балахон с надвинутым низко на лоб капюшоном.
Не верю глазам своим: всю заднюю стену занимает увеличенное
изображение... женского полового органа, подсвеченного маленькими
прожекторами. Вызывающие срамные губы и клитор размером с человеческую
голову вибрировали и ждали... Откуда-то из самой глубины раскрытой
половой щели лился темно-красный свет, а из отверстия выпирал гигантский
мужской член, с толстой, налившейся кровью головкой, на которой сидел
Хорст.
"Не надо... не надо..." - заикаясь, бормочет по-французски Николь.
Олег медленно поднимается и почти с царским достоинством подходит к
женщинам.
В глазах Николь вновь начинает разгораться страх: "Не надо... прошу
вас, не надо... Виктор, ну где же ты, Виктор?.." В голосе девушки
слышалась беспомощность и какая-то покорность судьбе.
Постепенно я начинаю уже беспокоиться о ней, догадываясь, что с
чудо-средством Олега здесь что-то не получилось, поскольку Николь должна
была бы реагировать совсем иначе.
Процессия подошла к Николь и остановилась; Олег перед ней, а
женщины чуть в стороне. Черный балахон падает вниз. Николь вскрикивает,
увидев совершенно голого Олега, спрятавшего под маской только глаза.
Вижу, как Николь оцепенело смотрит вниз, туда, где... Олег немного
