Януш А. Зайдель
ИГРА В ЗЕЛЕНОЕ
(c) "Iluzyt", Warszawa, "Nasza ksiegarnia", 1976.
пер. с польск. Ю. Андриенко 2:461/44.14
На Келории я оказался впервые, по чистой случайности. Просто
кончилось топливо. Не сверни я с выбранной трассы, висеть мне в пустоте,
где-нибудь за темной туманностью, которую космонавты зовут Малым Адом.
В порту меня приняли неприветливо, комендант и слышать не хотел про
несколько тонн топлива. Оставаться мне на планете еще черт знает сколько,
если бы не один из местных пилотов, шатавшийся по космодрому. Этот
абориген, личность с несимпатичным бледным лицом, вошел в мое положение. Он
украдкой отвел меня в сторону и без обиняков спросил: "сколько?", а после
ответа потрепал меня по плечу одной из своих длинных конечностей и сообщил:
"приходи через три дня, может, что и получится". Я догадался, что он просто
стащит эту пару тон ракетного топлива, но в моем положении было без
разницы, откуда возьмется горючее, лишь бы быстрее отправиться дальше.
Имея в запасе три дня (а надо сказать, на этой планете день покороче,
чем на Земле), я решил посетить близлежащий город - столицу страны.
Планета была членом XXI Галактической Конвенции по межзвездным
отношениям, поэтому, как у пришельца, у меня не было проблем ни с
паспортом, ни с визой, ни с языком. Почти каждый взрослый абориген владел
универсальным языком, которому, согласно Конвенции, его обучали в школе
вместе с родным.
Я привык видеть разные, иногда довольно странные биологические формы.
Вид Келориан не слишком отличался от того, что способен воспринять
человеческий глаз. В их фигурах, мимике, лицах, при некотором усилии можно
было найти некоторое подобие людским чертам. Одно, правда, заинтриговало
меня в их облике с первой минуты пребывания на планете: с точки зрения
строения тел аборигены были более менее одинаковы, но очень отличались по
цвету. У большинства была бледная кожа, почти белая, но время от времени
попадались зеленые особи. Это выглядело достаточно гротескно, особенно в
уличной толпе. Белые носили светлую одежду, климат здесь был довольно
теплым. А среди них вышагивали почти голые зеленые, выделяющиеся из толпы
разными оттенками зелени, от светлой лазури, до глубокого матового цвета,
вызывающего ассоциации с экзотическими земными растениями. Зелень их
вносила веселое разнообразие в серость города, где произрастали только
тощие чахлые кустики.
Прохаживаясь по главной улице, я пытался догадаться, кто эти
зеленокожие. Другая расса? А может, по одному из местных обычаев, их просто
накрасили за какую-то провинность, чтобы они выделялись среди нормальных
обывателей? Однако, я не заметил, чтобы они отличались от остальных чем
либо кроме цвета. Ничто не говорило, что они чем-то хуже. Я видел зеленых
кассиров в магазинах, и других - полицейских регулирующих движение на
перекрестках...
Наблюдая за жизнью города, я добрел до небольшого скверика с
несколькими скамейками и уселся рядом с белым аборигеном, похожим на
праздно шатающегося пенсионера млеющего на солнце. Некоторое время я
восхищался архитектурой солидного здания напротив, на его фронтоне
развевались белые флаги с круглым темнозеленым пятном посередине. Потом,
заметив, что старичок украдкой поглядывает на меня, я повернулся к нему и
поприветствовал по местному обычаю, нарисовав на лбу круг большим пальцем
правой руки. Я должен был сделать это специальным отростком, которые растут
у келориан с двух сторон головы, ничего подобного у меня естественно не
было. Но старичок правильно понял мой жест и ответил на приветствие.
- Извините, что мешаю вашему отдыху, - заговорил я. - Я здесь
впервые... Не могли бы вы мне кое-что объяснить?
- Охотно, уважаемый инопланетянин. Думаю, тебе у нас нравится?
- Ваша планета кажется очень симпатичной. Однако, случилось так, что я
не видел ни одного путеводителя...
- А издалека вы, можно узнать? - старичок с интересом присматривался
ко мне.
- О, издалека. Из системы Желтого Солнца. Слышали про такую звезду?
- Это та возле которой вращается планета Земля?
Этот вопрос на некоторое время выбил меня из колеи.
- Да... но... Откуда ты знаешь эту планету? Я как раз с нее!
- Невозможно, - старичок пристально смотрел на меня. - С Земли? Ты же
совсем белый!
- Там, на Земле, белых много. А еще есть черные, желтые...
- А зеленых у вас много?
- Зеленых? Нет, зеленых вообще нет.
- Гм... А я думал, что...
Абориген вдруг остановился и на минуту задумался
- Может я перепутал? К старости память начинает отказывать. Но я бы
дал голову на отсечение, что это от вас, с Земли, наш космический зонд
принес эту... как ее... ин... инфузорию. Я правильно говорю? Инфузория, она
же туфелька...
- Да, - ответил я, - есть у нас такое одноклеточное.
- Вот видишь! А я уж подумал, что теряю память. Так ты говоришь, что у
вас на Земле не сделали никаких выводов из существования инфузории?
- Выводов? Нет, кажется нет... Насколько я помню, в зоологии и в
ботанике она служит примером переходного организма между флорой и фауной...
- Всего лишь... - старичок снова задумался.
Молчал он долго, перебирая кругляшки орденов, которые на Келории
обычно носят у пояса.
- Может это и к лучшему. Мне пора. Прощай, пришелец. Приятного отдыха.
Он поднялся и спешно удалился, затерявшись в толпе прохожих. Я
почти пожалел, что не спросил его прямо о самом интересном, но по
собственному опыту знаю, как осторожно надо задавать вопросы на чужих
планетах.
Я еще сидел на скамейке, когда из большого здания напротив высыпалась
толпа состоящая в основном из зеленых, среди которых лишь изредка
попадалось белое лицо. Они расходились в разные стороны, по-видимому
закончив работу. Один из них, очень зеленый, проходя мимо меня
приостановился, посмотрел по сторонам, словно договорился с кем-то
встретиться, глянул на часы, висящие на углу, и присел на краешек скамейки.
Через несколько минут появился второй, такой же зеленый. Они поздоровались
и некоторое время говорили на своем языке, которого я не понимал. Потом
вновь прибывший достал из сумки небольшой пакетик (я забыл упомянуть, что у
келориан складка кожи на спине образует собой карман, благодаря которому им
не надо носить с собой портфели и сумки) и отдал его второму, который, с
легким испугом оглядываясь по сторонам, тут же его спрятал. Видимо, они
провернули какое-то не совсем легальное дельце. Сидя на лавке они оживленно
переговаривались и поглядывали в мою сторону. Я решил рискнуть.
- Не могли бы вы объяснить мне, пришельцу с другой планеты, почему вы
отличаетесь от остальных цветом кожи? - спросил я как можно вежливее.
Они оба повернулись в мою сторону, демонстрируя великолепную зелень
торсов и лиц.
- Естественно! Нам приятно предоставить информацию нашему гостю, мы
просто обязаны это сделать, - сказал первый, а второй добавил:
- Это наша гордость - прекрасный зеленый цвет. За зеленью будущее.
- Вы, зеленые, какая-то отдельная расса? Или занимаете
привилегированное положение, а может... наоборот?
- Вот еще! У нас цивилизованное общество. О расизме не может быть и
речи. Мы все в одинаковом положении и имеем равные права. В будущем все
станут такими же зелеными как мы.
Я попросил объяснить поподробнее, и наконец-то узнал в чем дело. Эта
планета долгое время боролась с хозяйственными трудностями. Дело в том, что
развитие технической цивилизации и урбанизация в значительной степени
уничтожили естественную среду и природные ресурсы планеты. Погибло
множество видов растений, которые служили келорианам основой питания. Были
созданы специальные институты, разрабатывавшие планы спасения цивилизации,
которой угрожал голод. Научные разработки затянулись, жители планеты гибли,
никто не мог предложить радикального средства для выхода из создавшегося
положения.
Вот тогда-то один малоизвестный широкой публике доцент по имени Оноо
выступил с революционным открытием, исследуя пробы принесенные космическим
зондом с далекой планеты, он обнаружил в них несколько экземпляров
примитивного живого организма, объединяющего в себе черты животного и
растения. Это одноклеточное обладало способностью к фотосинтезу, благодаря
зеленым тельцам, содержащим хлорофилл. Кроме свойственного животным
способа питания чужой тканью, в случае надобности, оно переходило на
самообеспечение, для чего были необходимы простые неорганические вещества -
двуокись углерода, вода, минеральные соли и световая энергия! Всего этого
на Келории было в достатке, поэтому у доцента Оноо и возникла
фантастическая мысль - а что если снабдить организмы Келориан присущей
растениям системой питания путем фотосинтеза? Оноо с группой из нескольких
энтузиастов - молодых ассистентов, приступил к долгим и однообразным
исследованиям.
Труд гениального ученого не прошел даром. Результатом явился хлороген
- вещество которое, при регулярном потреблении в течение года, приводит к
появлению в коже келориан зеленых телец. Естественно, позеленение только
внешнее и не влияет на состояние организма.
Аборигены рассказывали мне про это с таким горячим энтузиазмом, что я
и сам с восхищением удивился гению великого ученого.
- Вы все хотите стать зелеными? - спросил я.
- Это наша цель. Однако, метод требует доработки. Хлороген не на всех
действует одинаково. Многие его пробовали безрезультатно. Но, как видишь,
инопланетянин, среди нас есть и такие, кому удалось стать независимыми от
готового питания. Мы поглощаем энергию подставляя свои тела солнцу, и, хоть
и не очень успешно, уже приложили руку к восстановлению баланса питания на
планете.
- Придет время, - добавил второй Келорианин, - и проблема питания
исчезнет! Мы перехитрим природу, исправим ее ошибки. Ведь именно разумные
существа, а не бездумные растения должны стать независимыми и
самостоятельными по отношению к пище. Это позволит нам сосредоточить всю
энергию и интеллект на развитии цивилизации!
После этого разговора я совсем по-другому смотрел на жителей планеты.
Они стремились к благородной цели! Теперь я понял, что имел в виду старик,
спрашивая, сделали ли мы на Земле выводы из существования инфузории.
Я поблагодарил за лекцию, попрощался с вежливыми аборигенами и
направился к ближайшему отелю, чтобы снять комнату. Однако, портье сообщил
мне, что комнат нет, причем во всем городе. Как раз сейчас здесь проходит
симпозиум посвященный всеобщей зелености.
Не помогло и вторжение к директору отеля, видному светлозеленому
индивидууму, который бессильно развел все конечности.
- Наши ученые обсуждают жизненно важные проблемы, - сказал он. - Им
нужен удобный ночлег, могу отправить тебя на частную квартиру.
Я поблагодарил и пошел по указанному адресу. В квартире я застал
пожилую белую келорианку, которая приняла меня безразлично, даже с
некоторым раздражением. Она показала мне достаточно приятную комнату с
видом на главную улицу, а затем спросила, найдется ли у меня чем поужинать.
Я ответил, что есть, но за провиантом придется возвращаться на космодром в
свою ракету.
- Видишь ли, инопланетянин. - сказала она, проблема питания до сих пор
дает о себе знать. Они только обещают и оправдываются, но вместо того,
чтобы заняться развитием садоводства, они только зеленеют и рассуждают о
том, как было бы хорошо, если бы после этих пилюль позеленели все.
Принимала и я эти пилюльки. Ничего не вышло, я до сих пор белая, а салата
на базаре как не было, так и нет.
- Надо еще потерпеть, - сказал я, - ученые совершенствуют хлороген,
проблема голода скоро исчезнет...
- Где там, - она решительно махнула одной из своих конечностей, - я бы
предпочла, чтобы улучшили снабжение.
Несмотря на жалобы, поданый ужин был вполне сносен. Когда я поел, в
мою комнату постучали. Вошел молодой белый келорианин, как оказалось, сын
хозяйки. Он зашел поговорить под предлогом уборки посуды.
- Кажется, ты был на многих планетах. Ты же путешественник, - сказал
он мне, угощая желтоватой жидкостью из плоской бутылки появившейся из
сумки. - Тебе встречалось подобное? Чтобы все были зелеными, могли не есть,
а только грелись на солнце и попивали минеральную воду?
- Признаюсь, подобного общества я не видел. Но... на многих планетах
есть растения... Они питаются именно так! Почему бы разумным существам не
использовать такую систему питания?
Молодой келорианин с улыбкой взглянул на меня.
- Кажется, ты поговорил с зелеными. Они заразили тебя энтузиазмом по
отношению к своему делу.
- Как "своему"? Это же ваше общее дело! - обиделся я. - Все вы живете
одинаково, именно для вас, белых, ученые пытаются создать совершенный
хлороген!
- Это не совем так. Они сказали не все. То, что мы позеленеем и нам
станет лучше, возможно и правда. Но до этого пока далеко. В то время как
они, во главе со своим гениальным Оноо (который, если тебе известно, в знак
признания избран президентом Академии Наук) и сейчас чувствуют себя
неплохо. Знаешь к каким непредвиденным последствиям привело появление
зеленых? Они считают себя самыми достойными тех мест и постов, которые
требуют наибольшей честности. Они работают кассирами, руководителями,
советниками, распределяют еду... Это не значит, что подобный пост не может
занять белый. Может. Теоретически. Но зеленый годится больше. Спросишь
почему? Ему не надо есть. Зеленый не одевается, потому что ему надо
подставлять солнцу свою зеленую кожу. Зеленый не копит деньги, они ему ни к
чему! Ему достаточно небольшого домика в теплом месте, где много солнца.
Немного минеральной воды и он уже может жить. Ему чужда алчность существа
борющегося за каждый кусок пищи, за одежду, за обеспеченную старость...
Если все станут зелеными, проблем не будет. А пока они есть. Теперь
понятно?
- Гм... - сказал я. - Мне кажется, если к соответствующему труду можно
привлечь стопроцентно честного работника, это идет на пользу всем. Вы,
белые, просто завидуете. Но ведь и для вас есть место в обществе, а кроме
того, каждый имеет шанс позеленеть, когда ученые улучшат хлороген...
Кстати, а зеленые действительно такие честные?
- Кажется да. Хотя не всегда. Был когда-то скандал. Некоторые из них
использовали свое положение... Но еще до суда выяснилось... Просто, кто-то
потер их кожу тампоном смоченным в спирте и... понимаешь?
- И что случилось?
- Ничего ты не понял... - с грустью сказал молодой келорианин. -
Просто ты еще не знаешь, о чем у нас говорят...
- А что говорят?
- Нет, ничего... Не будем об этом. Еще стаканчик? - пробормотал он,
потянувшись к сумке на спине.
На следующий день, разузнав дорогу, я направился к зданию Академии
Наук, где проходил симпозиум. Я решил попасть в зал заседаний, но не знал,
впустят ли они чужака.
Я обратился к кому-то из персонала, тот отправил меня к секретарю
организационного комитета, и так я познакомился с Юуо, младшим ученым,
который с большим энтузиазмом талантливо занимался организационными
вопросами симпозиума. Благодаря ему я получил пропуск, а узнав, что я с
Земли, он представил меня собравшимся как почетного гостя с планеты,
которая сыграла такую важную роль в появлении идеи самопитающихся существ.
Мне довольно долго аплодировали, а когда я скромно уселся в одном из
задних рядов, один из аборигенов любезно предложил мне себя в качестве
преводчика. Благодаря ему я понимал содержание рефератов, докладов и
дискуссий.
Пленарное заседание, как и во всем мире, касалось общих вопросов,
поэтому я понимал достаточно много. Говорили о каких-то растворителях,
методах контроля, системе очистки, упоминались некоторые трудности с
кадрами. Во время перерыва я спросил переводчика о содержании последнего
доклада, но он, вместо ответа, заторопился и спешно удалился. Я поискал
доктора Юуо и спросил его о том же. Он улыбнулся по-келориански - верхней
частью лица, взял меня под руку и отвел в маленькую комнатку за залом
заседаний.
- О трудностях, дорогой гость, обычно говорят неохотно. Кроме успехов
в нашем институте бывают неудачи и промахи, - сообщил он усаживаясь в
кресло напротив. - Но ты, чужак, врядли сможешь прочувствовать
специфичность нашей проблематики. Если желаешь, я вкратце расскажу тебе в
чем дело.
Положение зеленого дает некоторые преимущества, это факт. Так же как
другие черты - интелект, образование, личная культура, облегчают карьеру.
Но, несмотря на искреннее желание, не каждый может стать по-настоящему
зеленым. Многие поглощают хлороген тройными дозами и ничего! И что делает
такой человек? Он просто покупает банку хорошей светлозеленой краски,
красится, сначала немного, потом сильнее. Изменяя оттенок краски он доходит
до глубокой насыщеной зелени. А временами и достигает больших высот в
карьере...
...Пойми, пришелец. Это побочные явления нашего великого дела. Так
происходит всегда. Прекрасным идеям сопутствует грязная приземленность.
Нелегальные предприятия производят усовершенствованные сорта несмываемой
краски. Специальный институт, - но это почти тайна, лучше этого не
разглашай, - днем и ночью разрабатывает особые растворители, чтобы
демаскировать тех, кто... Ну, понятно. Ты даже не знаешь как сильно
развилось производство красок и растворителей. Но это не все... Очень много
крашеных...
- Как, много? - остановил я его, - я думал, это отдельные сучаи.
- Собственно, да, но... - он начал заикаться, будто сболтнул лишнего.
- Есть такие, которые, несмотря на крашеность занимают довольно высокие
посты! Одним словом, если бы во время одного из контрольных купаний
использовать универсальный растворитель, могло бы оказаться, что... ну, что
некоторые области жизни будут парализованы...
- Значит, делают такие... контрольные купания?
- Да, регулярно... Но только немногие знают, насколько трудной
проблемой является подбор соответствующей композиции растворителей, чтобы
избежать трудностей...
- Это такая большая проблема? - задумался я. - А нельзя узнать,
сколько процентов зеленых покрашены?
- Этого не знает никто... То есть среди близких все ориентируются...
- А за покраску грозит какая-нибудь кара?
- Единственное наказание - лишение хлорогена, то есть лишение
возможности достичь настоящей зелени... Ну и, естественно, дисциплинарные
взыскания.
После этого разговора я отправился в библиотеку и в энциклопедии
разыскал статью длиной в несколько страниц под заголовком "Оноо". При
помощи работников библиотеки я разузнал еще некоторые подробности из жизни
доцента, а нынче сверхпрофессора, Оноо.
Первым, кому удалось позеленеть, был молоддой ассистент профессора. Он
зазеленел после полугодового приема хлорогена, тогда как другие ассистенты,
только после года. Сам Оноо попробовал хлороген намного позже, но также с
положительным результатом. После этого препарат стал доступен всем
желающим. Это они, ветераны эпохального эксперимента, стали моральной
основой и костяком клана зеленых.
Из библиотеки я вышел пополудни. Солнце пекло, улицы были почти
пустыми. Я остановил крытый автомобиль заполненный молодыми Келорианами с
изумрудным оттенком кожи и попросил показать дорогу к пляжу или бассейну.
Оказалось, что они как раз направляются к морю и охотно меня подвезут. На
пляже было тесно и зелено от толпы тел подставленных под солнечные лучи.
Меня удивило, откуда их здесь столько, ведь было рабочее время. В тени, на
краю пляжа пестрели ящики с минеральной водой.
Молодежь, привезшая меня на пляж, объяснила, что из-за необходимости
ассимиляции в часы наибольшего солнечного освещения, рабочий день у зеленых
ненормирован. Сами они немедленно растянулись у берега и срочно начали
ассимилировать, переворачиваясь время от времени с боку на бок, подставляя
солнцу разные части тела.
- А кто же работает в учреждениях и на фабриках? - удивился я.
- Как кто? Белые, естественно. Они подменяют нас, когда нам приходится
исполнять общественные обязанности. Каждый миллиграмм углеводородов
полученный при помощи фотосинтеза, это разгрузка напряженного питательного
баланса, - объяснил мне один юноша, похожий на руководителя группы.
На следующий день, при помощи Юуо, мне, как представителю Земли,
удалось добиться аудиенции у профессора Оноо. Хотелось лично познакомиться
с великим ученым, который нес ношу гигантского дела биологической
перестройки всего вида Келориан.
Он принял меня в кабинете. Профессор был темно-зеленым,
благопристойной внешности и разговаривал со мной очень приветливо. Мы
обменялись несколькими словами на общие темы, потом я спросил его о текущей
работе и узнал, что скоро он собирается на пенсию.
В некоторый момент, ответив по телефону, профессор извинился и вышел,
пообщав вскоре вернуться. Я окинул взглядом кабинет. В глубине, в стене, я
заметил ящик, похожий на несгораемый сейф. Подойдя поближе я почувствовал
аппетитный запах. Он доносился из ящика. Да, я не мог ошибаться. Я
приоткрыл дверцу. На нижней полке стояла тарелка, а на ней несколько
аппетитных ломтиков ветчины. Здесь же лежали и свеженькие булочки. На
нижней полке поблескивала темная бутылка из толстого стекла. Я потянулся к
ней, чтобы изучить содержимое, но она выскользнула из рук, ударилась о край
сейфа и лопнула. По белой стене потекла густая темнозеленая жидкость...
В этот момент появился профессор. Увидев пятно на стене, он кинулся к
двери и запер ее изнутри. Потом, с выражением испуга на лице, подошел ко
мне мелкими шажками и жестикулируя заговорил о чем-то грустно и быстро,
забыв от возбуждения, что я не понимаю языка Келориан. Скоро он пришел в
себя и выдавил:
- Смилуйся, пришелец... Умоляю, когда уйдешь, никому не рассказывай
про эту краску...
Из дальнейших объяснений я понял, что дело прежде всего в пенсии,
которую ему предстояло получить.
- Садись, - приказал я. - А теперь все рассказывай.
- Хорошо, я скажу, все скажу! - бормотал он пытаясь стереть со стены
зеленое пятно. - Но пообещай, что ты немедленно улетишь отсюда...
- Такие значит дела с вашей зеленью? - грозно спросил я.
Сломленный и потухший он опустился в кресло. Его зеленая оболочка
словно потеряла блеск, он посерел, сгорбился и долго молчал.
- Зеленых нет... - наконец выдавил он. - Ты должен понимать это и без
моих объяснений... Мы взялись за эти исследования из лучших побуждений, но
ничего не получалось... Нам давали дотации, иследования поглотили множество
денег, надо было заботиться об увеличении фондов, а результатов все не
было...
Эта идея возникла у моего ассистента. Он сделал все сам, начал с
бледнозеленой краски, потом становился все зеленее, пока мы не поверили,
что это результат действия нашего препарата. Тогда он объяснил нам в чем
дело. Я хотел его выгнать, честное слово! Но остальным эта идея очень
понравилась. Все мы верили, что рано или поздно нам удасться достичь цели и
получить хлороген. Без этой уверенности мы не приступали бы к
исследованиям. Еще двое сделали то же самое, и в Академию отправился рапорт
о первых успехах. Были демонстрации, статьи... Сразу же пришли деньги. В
коллективе нас было семеро,все мы в конце концов покрасились... Конечно
работать над хлорогеном мы не перестали. Власти требовали новых
результатов, использовать препарата среди широких масс. Находясь в
безвыходном положении мы предложили наш недействующий препарат большой
группе Келориан. Одновременно все получили награды и премии, а один из
известных социологов опубликовал работу, в которой доказал, что зеленые по
своей природе более достойны общественного доверия из-за отсутствия
некоторых потребностей, вынуждающих обычного гражданина накапливать
материальные блага...
И, представьте себе, через некоторое время часть тех, кому мы дали наш
препарат, начала зеленеть! Никто из нас не учил их, что надо делать! Они
додумались сами!
О том как это делается, знали лишь мы. Остальые были уверены, что это
результат наших фунаментальных открытий! Отступать стало некуда. Но это
было нам на руку! Теперь мы стали раздавать наш бесполезный препарат всем
желающим. Зеленых становилось все больше! Перспективы, которые давало
положение зеленого, отмели моральные сомнения у самых бессовестных...
И так длится много лет! Каждый зеленый точно знает только то, что
красится он сам. Но в результате никто, кроме некоторых из нас, не знает
настоящей роли всем известного хлорогена...
Ты удивляешься, инопланетник, почему я так искренне тебе все
рассказываю. Это просто. Даже если ты станешь рассказывать обществу правду,
ничего не изменится. Келориане и сами умеют говорить и чужие рассказы
слушают очень охотно. Чего только они не навыдумывали про зеленых! Просто,
одних не убедишь, а другие и так догадываются. Но доказательств нет. Чтобы
доказать, что все зеленые красятся, надо устроитьь всеобщее купание в
универсальном растворителе. Как ты думаешь, зеленые пойдут на это?
Мне, пришелец, нужно просто спокойно уйти на пенсию. Но даже если ты
раскроешь меня, для остальных это ничего не изменит. Да и как здесь можно
что-то изменить? Сейчас хотя бы порядок.
- Но в нынешнем положении посты требующие честности заняты ловкими
обманщиками! - обиделся я.
- Ты думаешь, всем обманщикам пришла в голову идея с краской? Среди
белых таких тоже хватает, хотя... делай как знаешь. Только прошу тебя,
никому не рассказывай про краску в моем кабинете.
От профессора я вышел со смешанным чувством. Я вспомнил, что и на
Земле история науки отмечала подобные случаи - подделка результатов
исследований для получения дотаций... Можно ли сказать, что это делалось
из лучших побуждений, для общего блага?
Позиция профессора была мне противна. Он заботился прежде всего о
собственных интересах... Ему нужна была только пенсия...
Но с другой стороны, если он не мог делать углеводороды из воды и
воздуха, чем ему жить в старости?
По дороге на космодром я подумал, что если, не дай бог, начну как-либо
действовать, во всеобщем замешательстве никто не сможет доставить топливо к
моей ракете, армия займет космопорт и я останусь здесь навсегда...
Мой случайный поставщик великолепно справился со своими
обязательствами, он достал больше четырех тонн астрозина и даже посчитал
все по низкой цене, ниже государственной. Благодаря чему я смог спокойно
отправиться дальше.
1975
