чтобы помочь людям, как обычно говорят в таких случаях, а просто ради
интереса. Это была игра... И вдруг появился алгоритм! Он сам собой всплыл
у меня в мозгу, казалось, я не имею к этому никакого отношения! Я
удивился: из ничего вышло что-то. И не просто что-то, а то, что не вышло у
тех, кто специально добивался этого, у десятков маститых лингвистов и
целых коллективов. На смену удивлению пришло беспокойство и сомнение.
Смогу ли я написать эту программу? Возможно ли вообще написать такую
программу? Я начал относиться к своей затее всерьез. Вот тогда только
началась настоящая работа, в ход пошли все знания, которые я имел. И вот
хрупкая нить стала медленно сворачиваться в круглый, аккуратный клубок.
Весь день я добросовестно исполнял свои обязанности, благо они нетяжелы, а
в голове постоянно вертелся этот клубок, на который один за одним ложились
правильные витки. Все это время я не думал о том, что буду делать после, я
просто работал... Был какой-то азарт. Когда же все стало на свои места, я
ужаснулся: это открытие! И сделал его я! А что дальше? Ученый несет
ответственность за свое открытие... А я? Я же не собирался... Я просто...
Я не хотел делать открытия".
Все смешалось в голове Аркадия Ильцева, вопросы, не успевая найти
ответ, давили друг друга. Он не заметил, как погасил свет и заснул. Ему
приснилось, как огромный человек в длинной голубоватой одежде вручает ему
красивый, сверкающий меч. Он рад такой чести, ему доставляет удовольствие
смотреть, как блестит и переливается лезвие меча в лучах восходящего
солнца, но человек показывает куда-то в сторону и легонько подталкивает
его. Он оборачивается и видит серо-фиолетового стоглавого дракона,
извивающегося на зеленой траве и тяжело дышащего пламенем, - так вот для
чего ему дали меч. Но он совсем не хочет, да и не умеет драться...
На следующий день Ильцев проснулся поздно. Он не спеша привел себя в
порядок, плотно позавтракал и вышел из дома.
Официальный контакт был назначен на вторую половину дня, но Ильцев
должен быть там раньше: нужно компьютер приготовить к работе.
Толкнув ладонью стеклянную дверь с надписью "предъяви пропуск в
развернутом виде", Ильцев вошел в просторный холл. Он всегда тушевался в
такой обстановке - стекло, мрамор, цветы по углам, мягкие кресла. Он
достал пропуск, но в холле не было никого, лишь большой разлапистый фикус
гордо смотрел на Ильцева из круглобокого бочонка, поставленного на
табурет...
Предъявлять пропуск было некому, Ильцев направился в глубь
прохладного холла, к широкой мраморной лестнице.
Помещение, приготовленное для контакта, напоминало нечто среднее
между больничной палаткой и палатой государственного парламента. В ней уже
было полно людей: члены Комиссии, врачи, репортеры, обслуживающий персонал
- каждый занят своим делом.
Молодая журналистка, узнав Ильцева, бросилась к нему и, строя глазки,
попросила сказать пару слов. Ильцев не ожидал этого и очень смутился.
- Извините, я занят, - заявил он, стараясь не смотреть на девушку. -
Необходимо подготовить компьютер...
В этот момент в зал вошел председатель Комиссии - сравнительно
молодой директор НИИ социологии, и девушка тут же переключилась на него, а
Ильцев занялся привычным делом - программированием. Закончив, он выяснил,
где буфет, спустился, перекусил и вернулся назад. Ильцев обжился в
непривычной обстановке и перестал обращать на что-либо внимание.
В последние минуты перед контактом Ильцев не чувствовал ни волнения,
ни любопытства, в нем жило странное чувство обыденности всего
происходящего. Он был занят своим делом, и эта сосредоточенность подавляла
все остальное.
Ильцев не заметил, как два человека в белых халатах осторожно вкатили
тележку, на которой полулежал инопланетянин. И только когда они
остановились в центре зала, а кресла, амфитеатром поднимавшиеся вокруг
них, заняли члены Комиссии, Ильцев понял, что контакт начался. Он быстро
ввел программу, так что его замешательства никто не заметил.
Диалог разворачивался плавно, размеренно, как будто не в первый раз.
Инопланетянин, не скрывая радости, отметил достижения земной науки и
техники, рассказал об успехах своих соотечественников. Его цивилизация
оказалась старше земной и заметно обогнала ее. Во время рассказа гость
легко переходил с одного на другое, помогал себе картинками из книг о
Земле, которые получил накануне, часто улыбался - словом, вел себя, как
простой землянин, разве что говорящий на неизвестном диалекте. Вскоре
члены Комиссии узнали, что его планета мало чем отличается от Земли.
Атмосфера ее сходна с земной. Развитие животного и растительного мира шло
примерно теми же путями. Жизнь на его планете существует всего на
несколько тысячелетий дольше, чем на Земле.
Перелистывая картинки, гость вдруг спросил:
- Здесь много о низших, но ничего не сказано о...
Последнее слово компьютер не перевел, и смысл фразы ускользнул от
членов Комиссии. Кто-то спросил:
- Кого?
Гость повторил, но компьютер снова промолчал. Ильцев понял, что
сказанное пришельцем не имеет аналогов ни в одном из земных языков. Вскоре
это поняли и остальные. По рядам прокатился гул удивления.
- Кто они такие? - спросил председатель. - Расскажите о них
подробнее.
- Как, вы не знаете?! Их разве здесь нет?! - инопланетянин был
удивлен не меньше землян. - Это живые существа, превзошедшие нас в
развитии, - он жестом изобразил в воздухе ступеньки. - Они - вершина
эволюции на нашей планете. Для них нет тайн. Любая информация в
определенном радиусе, - он описал в воздухе круг, - им доступна. У них так
устроена нервная система. Это крупный ароморфоз - им не надо думать, они и
так все знают. Мы с ними в симбиозе. Корабль, на котором я прилетел,
сконструирован ими, но сделали его мы, потому что они ничего не могут
делать. Конструкция корабля выше понимания людей, это удел... их. Только в
содружестве мы смогли достичь всего... Но условия этого сотрудничества...
симбиоза диктуют они, потому что могущественнее нас. Это напоминает ваши
отношения с домашними животными. - Наверное, для наглядности он открыл
книгу и показал всем фотографию собак Белки и Стрелки в космосе, при этом
тыкая указательным пальцем себя в грудь.
Все, кто был в помещении, пораженные, замерев, затаив дыхание,
смотрели на него. Когда он закончил, потянулась тяжелая пауза.
На этом первый раунд диалога был прерван.
Ильцев вышел на улицу. Смеркалось. Ветер подхватывал мелкий снежок и
неприятно бил им в лицо. Члены Комиссии прощались, хлопали дверцами
автомобилей и разъезжались. Ильцев направился в сторону метро.
- Аркадий Александрович, - окликнули сзади.
Ильцев обернулся.
Из открытой дверцы "Волги" выглядывал председатель.
- Вам в какую сторону?
- Ленинские горы.
- Мне туда же. Садитесь - подвезу.
Ильцев сел.
Машина легко шла по ровному, желтому от света фонарей проспекту. А по
краям его, по тротуару, покрытому утоптанным снегом, шли люди. Казалось,
они существуют в другом измерении. Но время от времени кто-нибудь
отделялся от толпы, садился за руль и вливался в живой блестящий поток,
похожий на струю ртути.
Почти всю дорогу молчали. И только у самого дома Ильцев спросил:
- Что вы думаете делать?
Председатель понял, что он имеет в виду:
- Еще не знаю, там будет видно. Но вступать в контакт с этой
цивилизацией может быть небезопасно, да и просто неприятно. Люди готовы
смириться с тем, что где-то на другой планете есть цивилизация, обогнавшая
нас в развитии, но отношения к себе, как к домашним животным, мы не
потерпим. Привыкли быть царями природы и не спешим снимать корону. Я ведь
прав?
Председатель натянуто улыбнулся. Ильцев ничего не ответил.
Машина остановилась на углу, возле самого дома. Ильцев вышел, а
председатель поехал дальше, вниз по Ленинскому проспекту.
Квартира встретила Ильцева темнотой. Не раздеваясь и не зажигая свет,
Ильцев сел на табуретку и долго смотрел в эту темноту. Думал. За стеной
еле слышно звучали гитарные аккорды - Васька пел новую песню. Ильцев
вслушался. Опять про любовь?
Все меняется, однако
Истина верна одна:
Лучше верная собака,
Чем неверная жена!
Ильцев быстро набрал хорошо знакомый номер телефона.
- Алло, Герка, это ты? Твой приятель дога еще не отдал?
- Нет. А ты что, нашел желающего?
- Я сам беру. Когда заехать?
Со двора в окно квартиры смотрела темень, но звезд не было видно.
Ильцеву их очень не хватало.
