Научная фантастика - Сэмюэль Дилэни

Драгоценности Эптора

                               Сэмюэль ДИЛЭНИ

                            ДРАГОЦЕННОСТИ ЭПТОРА


                             Багровый бред бессонницы двойной,
                             прибой, вернулись в гавань корабли
                             из моря, ну а мне идти сквозь строй
                             двойных огней и страхов там, вдали.
                             Так полог ночи подними скорей
                             веревками ветров, потом узрей
                             картину пред собой и молви: - Вот
                             я со скалы увидел небосвод.
                                         Начальные строки эпической поэмы
                                         о борьбе между Лептаром и Эптором
                                         однорукого поэта Гео.



   После этого он привел ее к морю.
   Ей было не по себе, она села, ссутулившись, на обломок скалы и
задумчиво водила пальцами ног по мокрому песку. Ее взгляд отрешенно
скользил по поверхности воды.
   - По-моему, это было просто ужасно! По-моему, это было просто жутко!
Зачем вы мне это показали? Ведь это был мальчик. Почему они сделали это с
ним, как они могли это сделать с ребенком!?
   - Это был всего лишь фильм. Это был учебный фильм.
   - Но этот фильм о том, что было на самом деле!
   - Да. Это было. Но было давно, несколько лет назад, далеко отсюда, в
нескольких сотнях миль.
   - Но это было! Вы выследили их с помощью лазера, а когда на экране
появилось изображение, вы сняли об этом фильм, и... О боже! Зачем вы
показали его мне?
   - Подумай сама: чему же мы хотели тебя научить?
   Но девушка потеряла способность рассуждать спокойно: перед ее глазами
неотступно стояла жуткая картина.
   - Он был еще совсем ребенком, - сказала она. - Ему лет двенадцать, не
больше!
   - Ты сама еще ребенок. Тебе еще нет шестнадцати.
   - Ну так что же я должна понять из этого фильма?
   - Посмотри вокруг. И подумай.
   Но картина, запечатленная в мозгу, заслоняла все вокруг. Она была
слишком живой, слишком яркой, в ней преобладал красный кровавый цвет...
   - Ты достаточно способна, чтобы найти причину прямо здесь, на этом
пляже, в деревьях позади, в скалах внизу, в раковинах у твоих ног. Ты
смотришь, но не видишь. - Его голос зазвучал мягче. - Ты действительно
прекрасная ученица. Ты всему быстро учишься. Припомни что-нибудь из урока
телепатии, который был месяц назад.
   - Метод, аналогичный радиопередаче и приему, - процитировала она, -
позволяет считывать синаптические структуры сознательной мысли с коры
головного мозга одного человека и дублировать в коре мозга другого, что
приводит к дублированию полученных сенсорных впечатлений... Ну и что! Я не
могу применить этого! Я ничего с собой не могу поделать!
   - Тогда обратимся к истории. Ты великолепно ответила на все вопросы.
Может быть, тебе поможет знание истории мира до и после Великого Огня?
   - Ну, это... это интересно.
   - Фильм, который ты смотрела, - тоже своего рода история, то есть это
произошло в прошлом.
   - Но это было так... - ее взгляд блуждал в сверкающих волнах, -
ужасно!
   - История захватывает тебя только потому, что она интересна? А тебе
никогда не хотелось докопаться до причин, которые стоят за поступками
людей в жизни и в твоих книгах?
   - Ну конечно, хочется! Я хочу знать, зачем пригвоздили того человека
к дубовому кресту. Я хочу знать, что заставило одних людей причинить
невероятные мучения другому человеку.
   - Хороший вопрос... Кстати, примерно в то же время, когда его распяли
на кресте, в Китае додумались изобразить силы Вселенной в круге,
наполовину черном, наполовину белом. Однако, чтобы не создавалось
впечатление, что может существовать однородная сила - только черная или
только белая - на черном поместили белую точку, а на белом черную.
Интересно?
   Она нахмурилась, удивленная таким неожиданным переходом. А он
продолжал:
   - Помнишь ли ты тот фрагмент из мемуаров ювелира, в котором он
вспоминает, как в возрасте четырех лет ему довелось вместе с отцом
наблюдать сказочную саламандру в очаге у огня, и как отец внезапно
отпустил ему затрещину настолько сильную, что мальчик пролетел через всю
комнату и врезался в посудную полку. Свой поступок отец объяснил тем, что
Челлини был слишком маленьким, чтобы запомнить это чудо, если его не
сопроводить болью.
   - Я помню его рассказ, - сказала девушка. - И помню, что Челлини
сомневался, была ли затрещина причиной того, что он запомнил саламандру,
или саламандра была причиной того, что он запомнил затрещину.
   - Да, да! - вскричал учитель. - Вот она, причина!
   В возбуждении он откинул на спину капюшон, и она увидела его лицо в
медно-красном свете уходящего дня.
   - Разве ты не находишь закономерности? - Изрезанный морщинами лоб,
паутина прожилок в глазах - ей стало неловко разглядывать эти признаки
старости и она опустила глаза.
   - А я не знаю, что такое саламандра.
   - Она напоминает голубых ящериц, которые поют за твоим окном, -
объяснил он. - Только она не голубая и не поет.
   - Тогда зачем ее запоминать? - с вызовом проговорила юная
слушательница и усмехнулась. Учитель не обратил на это внимания.
   - А еще художник, - продолжал он, - который, как ты помнишь, был
другом Челлини, из Флоренции. Он писал портрет Джоконды. Между прочим,
чтобы писать с нее портрет ему приходилось выкраивать время, отрываться от
работы над другой картиной. Она предупреждает о большом несчастье, несущем
в себе много горя для всего человечества. Ее название "Тайная вечеря" и
изображает она того самого человека, которого распяли на дубовом кресте.
Какие чувства терзали художника, когда он брал кисть, чтоб изобразить
Грядущую Муку? Наверное, тяжелые. А вспомни теперь портрет Джоконды! Он
написал ее с улыбкой на лице, но улыбка не столько радует, сколько
удивляет. И уже не одно столетие зрители в недоумении спрашивают: "Почему
она так странно улыбается?" А причина вполне понятная. Ты только
внимательней отнесись к тому, что окружает любой вопрос.
   - А Великий Огонь? - спросила она. - Когда с неба обрушилось пламя, и
закипела вода в гаванях, это же был чистый абсурд. Какие причины могут
быть у такого события? По-моему, невозможно объяснить каждый случай. Тем
более оправдать, как в примере с тем мальчиком.
   - О, нет, - возразил он, - это не абсурд. Действительно, когда
Великий Огонь начал уничтожать все вокруг, люди кричали: "За что? За что?"
Так и ты сейчас спрашиваешь: "Как может один человек поступать так с
другим человеком?" А надо спросить: "Почему?" и ответить самой прямо
сейчас, прямо здесь! Здесь, на пляже ты найдешь причину!
   - Я не могу, - грустно ответила девушка. - Перед моими глазами стоит
только то, что сделали с ребенком, а это было ужасно.
   - Хорошо. - Он поправил капюшон. - Возможно, ты поймешь причину,
когда немного успокоишься. А теперь нам пора возвращаться.
   Она соскользнула с валуна и пошла рядом с ним, босиком по песку.
   - Тот мальчик... Я не обратила внимания - он был связан? Кажется, у
него было четыре руки, так ведь?
   - Так.
   Ее передернуло еще раз.
   - Знаешь, я не могу просто так ходить и говорить, как это было
ужасно. Я должна что-то сделать. Написать стихи, или что-нибудь разрушить,
или построить... Иначе я сойду с ума!
   - Неплохая идея, - пробормотал он, когда они подходили к деревьям у
реки. - Очень даже неплохая.
   А несколько дней спустя, за несколько сот миль от этого пустынного
пляжа...



                                    1

   На берег с шорохом накатывали волны. В синеве вечера тускло мерцали
огни на кораблях, плавно скользящих мимо замшелых свай в направлении
доков.
   Грязные потоки воды омывали подножье грязного каменного города.
   С корабля, только что вставшего на якорь, спустили трап, подвешенный
на цепях, Матросы, вслед за медлительным Капитаном и высоким Помощником,
бегом устремились по заскрипевшему трапу. Доски прогибались под тяжестью
их тел, когда босые ноги тяжело зашагали на берег. Шумными компаниями,
парами и поодиночке они разбрелись по портовым улицам к призывным желтым
огням таверн, на запах опия в прокуренных, полных дыма помещениях, к
публичным домам с их весельем и блеском.
   Капитан, положив ладонь на рукоятку меча, спокойно сказал:
   - Вот они и ушли. Следовало бы набрать новых матросов на место тех
десятерых, которых мы потеряли на Эпторе. Десять надежных матросов,
Джордде. Мне не по себе, когда я вспоминаю то месиво из костей и мяса, в
которое они превратились.
   - Десять на место мертвых, - съязвил Помощник, - и двадцать на место
живых, которых нам больше не видать. Сомневаюсь, что многие захотят
продолжить с нами это плавание. Хорошо, если мы потеряем только не больше
двух десятков.
   В отличие от капитана, его помощник был невероятно худ. Любой костюм
висел на нем бесформенным мешком.
   - Я никогда не прощу ей плаванья на этот чудовищный остров, - сказал
Капитан.
   - Я бы поостерегся говорить так громко, - пробормотал Помощник. - И
вообще, она не нуждается в вашем прощении. К тому же, она пошла с ними и
подвергалась той же опасности, что и они. Чудо, что она уцелела!
   Понизив голос, Капитан спросил:
   - Скажите, а вы-то сами верите слухам в ее сверхъестественные
способности?
   - Странный вопрос! - протянул Помощник. - А вы?
   - Я - нет, - поспешил заверить капитан. - И все же, из тринадцати
остались в живых только трое, но и из трех - она одна без единой царапины...
   - Может быть, они не трогают женщин, - предположил Джордде.
   - Может быть, - ответил Капитан.
   - После возвращения она ведет себя очень странно. Бродит по ночам. Я
сам видел, как она ходит вдоль борта и подолгу смотрит то на воду, то на
звезды.
   - Десять здоровых мужчин, - в задумчивости проговорил Капитан. -
Изрублены на кусочки, разорваны в клочья. Я бы не поверил в такое
варварство, если бы сам не видел эту руку, плавающую в воде. Мороз по
коже, когда вспомнишь, как люди столпились у борта, пораженные этим
зрелищем. А рука просто поднялась, как шлагбаум, и исчезла в набежавшей
волне.
   - Да хватит вам! - сказал Помощник. - Надо думать, где мы наберем
столько людей.
   - Интересно, она сойдет на берег?
   - Если захочет, Капитан. Это не ваше дело. Ваше дело - корабль и
точное исполнение ее приказаний.
   - Я не согласен с этим, - он окинул взглядом свой корабль. Помощник
похлопал Капитана по плечу:
   - Если захотите выговориться в таком духе, говорите тише и только со
мной.
   - Я не согласен с этим, - повторил Капитан. Затем он резко повернулся
и зашагал прочь. Помощник поспешил вслед за ним. На пристани было тихо.
   Однако совсем недолго - вскоре тишину нарушил грохот бочки,
скатившейся откуда-то. За ней на мгновение мелькнула фигура и скрылась.


   В то же самое время по улице, ведущей к порту, шли двое мужчин. Тот
из них, который был побольше, отбрасывал на тесно прижавшиеся друг к другу
здания большую тень, повторявшую по-обезьяньи его жестикуляцию. Он шлепал
босиком по мостовой, и его огромные ступни напоминали окорока. Голени его
были обернуты кусками кожи и обмотаны ремнями. Свою речь он сопровождал
взмахами одной руки, а тыльной стороной другой руки поглаживал короткую
бороду цвета красного дерева.
   - Значит, ты хочешь наняться на корабль, друг мой? Думаешь, там
потребуется умение слагать стихи и подбирать рифмы вместо мускулов и
умения натягивать паруса?
   Его спутник, хрупкий юноша в белой тунике, перехваченной кожаным
поясом, засмеялся в ответ:
   - Четверть часа назад это казалось тебе неплохой идеей, Урсон. Ты
говорил, что именно плавание на корабле поможет мне стать мужчиной.
   - О, эта жизнь либо превращает в мужчину... - рука Урсона взметнулась
вверх, - либо ломает мужчину. - Рука упала. Юноша остановился, откинул со
лба прядь черных волос и, глядя на корабли, сказал:
   - Ты так и не объяснил мне, почему за последние три месяца тебе не
удалось наняться ни на один корабль. - Он рассеянно разглядывал черные
силуэты мачт на фоне темно-синего неба.
   - Год назад ты был на берегу не более трех дней подряд.
   Гигант вдруг перестал жестикулировать, обнял своего друга за талию и
подбросил вверх кошелек.
   - А ты уверен, друг Гео, что нам нельзя истратить хотя бы часть этого
серебра на вино, прежде чем мы отчалим? Если хочешь соблюсти обычай, то
следовало бы поступить именно так. Когда нанимаешься на судно,
подразумевается, что у тебя не звенит в кармане. Это главное
доказательство того, что ты готов терпеть лишения.
   - Урсон, убери свою лапу. - Гео схватил кошелек.
   - Ну-ка, ну-ка! - возмутился Урсон, пытаясь вырвать кошелек из рук
Гео. - Отдай!
   - Слушай, я поил тебя пять ночей подряд, пора протрезвиться. Если нас
не возьмут, кто же будет...
   Но Урсон, смеясь, сделал еще один выпад. Гео с кошельком отскочил
назад:
   - Хватит, прекрати! - но при этом он налетел на валявшийся бочонок -
и очутился на мокрой мостовой, лежа на спине. Кошелек, поднимая брызги и
звеня, отлетел в сторону.
   Пока юноша поднимался с земли, среди нагромождений грузов стрелой
промелькнула птичья тень; стройная фигурка бросилась вперед, подхватила
кошелек одной рукой, оттолкнулась от бочки другой, и еще две руки
заработали у боков, когда их обладатель пустился наутек.
   - Что за черт, - начал было Урсон, и еще раз: - Что за черт!
   - Эй, ты! - Гео с трудом поднялся на ноги. - Стой!
   Урсон уже сделал пару прыжков вслед за удирающим четырехручкой,
который был уже на полпути из дока, как случилось неожиданное. Над
затихшим портом откуда-то сверху раздался голос, напоминающий звон
хрусталя:
   - Стой, воришка. Остановись.
   Бегущая фигура с размаху замерла, словно наткнулась на невидимую
преграду.
   - Теперь назад. Назад.
   Он повернулся и покорно двинулся назад. Его движения, до этого такие
ловкие, стали механическими.
   - Да это же еще ребенок! - воскликнул Урсон.
   Действительно, он оказался темноволосым мальчишкой, одетым только в
рваные бриджи. Его взгляд был прикован к чему-то позади рассерженных
друзей. Его четыре руки нелепо замерли в воздухе. Мужчины проследили
направление его взгляда и обернулись.
   На трапе стояла женщина. Ее силуэт возвышался на фоне темнеющего
неба.
   Одной рукой она придерживала что-то у горла, и только ветер, играя
вуалью, нарушал ее неподвижность.
   Мальчик приблизился к ней, как робот.
   - Дай это мне, воришка, - негромко сказала она.
   Он протянул ей кошелек. Женщина взяла его. Затем она отняла руку от
шеи. И как только она сделала это, мальчик отпрянул, повернулся и попал
прямо в объятия Урсона, у которого вырвалось:
   - Уууф, - а потом: - Проклятый ворюга!
   Мальчик исступленно вырывался, как гидра, не издавая ни звука. Урсон
не выпускал его.
   - Ты никуда не уйдешь... Уууу!.. пока я тебя не выпорю... здесь же...
сейчас же...
   Урсон обхватил мальчика одной рукой. Другой рукой он поймал все
четыре запястья и, крепко сжав поднял вверх. Худое тельце дрожало, как
натянутая струна, но мальчик продолжал молчать.
   Женщина спустилась с трапа и подошла к ним.
   - Это принадлежит вам, джентльмены? - спросила она, протягивая
кошелек.
   - Спасибо, мэм, - буркнул Урсон, подставив руку.
   - Это мне, мэм, - сказал Гео, перехватывая кошелек. Затем он
улыбнулся и прочитал нараспев:
   - И тают тени под священною улыбкой, Дома и руки единятся в миге
зыбком.
   - Благодарю вас, - добавил он.
   Брови под вуалью изогнулись, выражая изумление.
   - Тебя обучали ритуалам вежливости? Уж не учишься ли ты в
Университете?
   Гео улыбнулся:
   - Учился, до недавнего времени. Но с финансами плоховато, поэтому мне
придется что-нибудь придумать. Я решил отправиться в плавание.
   - Похвально, но довольно глупо.
   - Я поэт, мэм, а говорят, все поэты - глупцы. Кроме того, мой друг
утверждает, что море сделает из меня мужчину. Чтобы стать хорошим поэтом,
надо быть настоящим мужчиной.
   - Еще более похвально и не так глупо. Что за человек твой друг?
   - Меня зовут Урсон. - Гигант сделал шаг вперед. - Я был лучшим
матросом на любом корабле, на котором мне доводилось плавать.
   - Урсон? Медведь? А я-то думала, медведи не любят воды. За
исключением белых медведей. Всех остальных одни брызги способны довести до
бешенства.
   Если я не ошибаюсь, сохранилось древнее заклинание, которое усмиряет
разъяренных медведей...
   - Спокойно, брат медведь, - начал нараспев читать Гео.

                          Спокойно, брат медведь,
                          спокоен зимний сон,
                          огнем не обожжет,
                          водою не зальет.
                          Пока поток растет,
                          янтарный мед течет,
                          прыгает лосось.

   - Э-э, - сказал Урсон. - Я не медведь!
   - Твое имя означает "медведь", - успокаивающе пояснил Гео, и
обращаясь к женщине, сказал:
   - Как видите, я получил неплохую подготовку.
   - В отличие от меня, - ответила она. - Я увлекалась изучением
ритуалов и поэзией, когда была моложе, но скоро это прошло. Вот и все.
   Затем она посмотрела на мальчика.
   - Как вы похожи! Темные глаза, темные волосы. - Она засмеялась. - А
что еще есть общего между поэтами и ворами?
   - Есть, есть общее, - подхватил Урсон, - этот тип, любитель поэзии,
не пожертвует несколько серебряных монет, чтобы его друг смог промочить
горло хорошим вином, а это, если хотите знать, тоже воровство!
   - Я спрашивала не тебя, - остановила его женщина.
   Урсон обиженно надулся.
   - Воришка, - сказала женщина, - Маленький Четверорук. Как тебя зовут?
   В ответ последовало молчание, темные глаза сузились.
   - Скажи лучше сам. Иначе я заставлю тебя говорить, - она снова
поднесла руку к горлу.
   Глаза мальчика в ужасе широко распахнулись, и он попятившись,
вдавился в живот Урсона.
   Гео протянул руку к кожаному ремешку на шее мальчика. На ремешке был
подвешен керамический диск: на белой эмали - черная волнистая линия с
маленькой зеленой точкой вроде глаза на одном конце.
   - Это вполне сойдет за имя, - примиряюще предложил он.
   - Змей? Ну что ж, забавно. - Женщина опустила поднятую с угрозой
руку. - Ты хороший вор?
   Затем, не глядя на Урсона, приказала:
   - Отпусти его.
   - А как же порка!? - возмущенно закричал тот.
   - Он не убежит.
   Урсон отпустил мальчика.
   Освобожденный пленник вытащил из-за спины все свои четыре руки и
принялся растирать запястья одной пары рук пальцами другой пары. Его
темные глаза продолжали неотступно следить за женщиной, и когда та
повторила свой вопрос: - Ты хороший вор? - он порылся в лохмотьях своих
брюк и достал оттуда что-то, зажатое в кулаке. Ремешок, подобный тому, что
висел у него на шее, высовывался между пальцами. Ребенок вытянул кулак
перед собой и медленно разжал ладонь.
   - Что это? - Урсон заглянул через плечо Змея.
   Женщина тоже нагнулась над раскрытой рукой и вдруг резко выпрямилась.
   - Ты... - в замешательстве произнесла она.
   Кулак Змея сомкнулся.
   - Ты и в самом деле хороший вор, - овладев собой, спокойно продолжила
женщина.
   - Что это? - спросил Урсон. - Я и не рассмотрел.
   Змей разжал кулак. На грязной ладони, опутанный ремешком лежал
молочно-белый камень величиной с человеческий глаз, в грубой проволочной
оправе.
   - Искусный вор, - подтвердила женщина голосом, который казался
надтреснутым по сравнению с прежней звенящей ясностью. Она откинула вуаль,
снова поднесла руку к горлу, и Гео увидел, что кончиками своих изящных
пальцев она сжимает точно такой же камень, но только в платиновой оправе и
на золотой цепочке.
   Она подняла глаза, и, не прикрытые вуалью, они встретились взглядом с
Гео. На губах ее появилась легкая усмешка.
   - Нет, - сказала она. - Не такой искусный, как я предполагала.
Сначала я подумала, что этот воришка обокрал меня. Но я ошиблась. Поэт,
обученный премудростям древних ритуалов Лептара, ты можешь сказать, каково
назначение этих безделушек?
   Гео отрицательно покачал головой.
   Вздох облегчения вырвался из ее груди, напряженный взгляд потеплел,
стал задумчивым и она, продолжая смотреть прямо в глаза Гео, сказала:
   - Да, ты не можешь это знать. Все забыто или уничтожено древними
жрецами и поэтами. Послушай.

                         Льдом стань капля в горсти,
                         лопни земля от песни.
                         Слава величью мужчин,
                         слава величью женщин.
                         Глаза заключили виденье...

   - Тебе знакомы эти стихи? Можешь сказать, откуда они?
   - Только одна строфа, - ответил Гео, - и то в слегка измененной
форме. Я знаю вот так:

                         Спали зерно в горсти,
                         разбей созвездия песней.
                         Слава величью мужчин,
                         слава величью женщин.

   - Молодец! - удивилась она. - Ты справился с этим лучше, чем все
жрецы и жрицы Лептара. Откуда этот отрывок?
   - Это строфа из преданных забвению ритуалов Богини Арго, из тех, что
запрещены и уничтожены пятьсот лет назад. Остальное стихотворение
полностью утрачено, - объяснил Гео. - Вполне понятно, почему Ваши жрецы и
жрицы не знают о нем. Я наткнулся на эту строфу, когда менял бумажную
обложку на одной старинной книге. В качестве обложки для древней книги
использовали страницу из еще более древней книги. Смешно! Но благодаря
человеческой глупости я прочел уникальные стихи! И даже сделал вывод, что
это фрагмент ритуала, которому следовали до того, как Лептар провел чистку
своих библиотек. По крайней мере, я знаю, что мой вариант строфы относится
к тому времени. Может быть, до вас дошла искаженная версия; за подлинность
своей строфы я ручаюсь.
   - Нет, - сказала она снисходительно. - Это моя версия подлинна. Так
что ты тоже не так умен.
   Она снова повернулась к мальчику:
   - Мне нужен хороший вор. Пойдешь со мной? И ты, Поэт. Мне нужен
человек, который может мыслить своеобразно и способен погружаться в сферы,
недосягаемые для моих жрецов и жриц. Ты пойдешь со мной?
   - Куда?
   - На этот корабль. - Она загадочно улыбнулась и кивнула в сторону
судна.
   - Хороший корабль, - вмешался Урсон. - Я был бы счастлив плавать на
нем, Гео.
   - Капитан состоит у меня на службе, - сказала она Гео. - Он возьмет
тебя. Может быть, у тебя будет шанс увидеть мир и стать настоящим
мужчиной, к чему ты так стремишься.
   Гео заметил растерянный вид Урсона, после того как в очередной раз на
его слова не обратили никакого внимания.
   - Мой друг должен идти со мной, на какой бы корабль я ни нанялся. Мы
пообещали это друг другу. К тому же, он хороший моряк, а я совсем не знаю
моря.
   - Ну что ж. Во время нашего последнего путешествия, - сказала жрица,
- мы потеряли людей. Думаю, у твоего друга не будет проблем с получением
места.
   - Это большая честь для нас, - сказал Гео, - но кому мы будем
служить? Мы до сих пор не знаем, кто вы.
   Вуаль снова упала на ее лицо.
   - Я верховная жрица Богини Арго. А ваши имена?
   - Меня зовут Гео, - сказал ей Гео.
   - Я приветствую тебя на борту нашего корабля.
   В этот момент из переулка вышли Капитан и Джордде. Капитан
вглядывался в горизонт. В темноте его лицо казалось моложе и мягче. Жрица
повернулась к ним:
   - Капитан, вот три человека, которых я нашла в качестве замены тех,
кого мы потеряли по моей глупости.
   Урсон, Гео и Змей переглянулись между собой и посмотрели на Капитана,
который промолчал в ответ.
   Ответил Джордде:
   - Вы справились с этим не хуже, чем мы, мэм.
   - Да и те, которых нам все же удалось завербовать... капитан покачал
головой. - Матросы не того калибра, который нужен для такого путешествия.
Далеко не того.
   - Я! Я гожусь для любого путешествия, - вмешался Урсон, - хоть на
край земли и обратно!
   - Похоже, ты сильный и опытный моряк. Но этот... - Капитан взглянул
на Змея, - он же из Странных...
   - Я совершенно с вами согласен! Безумство брать его на корабль! Они
приносят несчастье! - горячо заговорил Помощник. - Зачем он нам? На
большинство кораблей их вообще не берут. А этот еще совсем мальчишка. Он
хоть и жилистый, но не сможет натянуть канат или зарифовать парус. Он нам
совсем ни к чему. Разве мало несчастий свалилось на нас?
   - Он здесь не для того, чтобы тянуть канаты, - проговорила Жрица. -
Маленький Змей будет моим гостем. Других можете назначать на корабельную
работу. Я знаю, что людей вам не хватает. Но на этого у меня другие виды.
   - Как прикажете, мэм, - сказал Капитан.
   - Но, Ваше Святейшество, - не успокаивался Джордде.
   - Как прикажете, - повторил Капитан, и Помощник молча отступил на шаг
назад.
   Капитан повернулся к Гео:
   - А ты кто?
   - Я Гео, был и остаюсь поэтом. Но готов выполнять любую работу, какую
вы мне поручите.
   - На сегодня, молодой человек, ограничимся беседой. Проходите. Койки
вы найдете внизу. Пустых много.
   - А ты? - спросил Джордде Урсона.
   - Я - настоящий морской волк! Могу отстоять три вахты подряд не падая
от усталости, и многое другое! Так что я уже принят!
   Он взглянул на Капитана.
   - Как тебя зовут? - опять спросил Джордде. - Мне кажется, что я тебя
уже где-то видел. Может быть, ты уже плавал со мной?
   - Меня называют справным матросом, самым быстрым разматывателем
канатов, самым скорым натягивателем линя, самым проворным рифовальщиком...
   - Имя! Назови свое имя!
   - Ну, некоторые зовут меня Урсоном.
   - Да, да! Это имя, под которым я знал тебя раньше! Правда, тогда у
тебя не было бороды. Ты что же, думаешь, я возьму тебя в море? После того,
как я собственноручно занес твое имя в черный список и сообщил об этом
всем капитанам и помощникам в этом порту? Я еще не спятил, чтобы надеть
себе на шею такой хомут! Ты без работы месяца три? О-о-о, будет вполне
справедливо если ты не получишь ее еще триста лет!
   Джордде повернулся к Капитану.
   - Это смутьян, сэр, он постоянно затевает драки. Да, он обладает
энергией волн и силой бизань-мачты. Но в человеке главное - сила духа, при
котором одна-две драки не имеют значения. Но этого, хоть он и хороший
матрос, я поклялся не брать к себе на корабль, сэр. Он едва не убил
нескольких человек, а, может, и в самом деле убил. Ни один помощник,
знающий людей в этой гавани, не возьмет его.
   Жрица Арго рассмеялась:
   - Возьмите его, Капитан. - И посмотрела на Гео. - Он уже выслушал
слова для укрощения бешеного медведя. Теперь, Гео, мы узнаем, чего ты
стоишь как поэт, и проверим силу заклинания.
   Наконец она повернулась к Урсону.
   - Ты действительно убил человека?
   Урсон молчал.
   - Я хочу знать - ты убил кого-нибудь?
   - Да, - с трудом разлепил губы Урсон.
   - Если бы ты сказал мне это раньше, - сказала жрица, - я бы взяла
тебя первым. Мне нужен такой, Капитан, Вы должны принять его. Если он
хороший матрос, мы не можем упустить его. Что касается его... особых
талантов, то я займусь ими сама. Гео! Поскольку ты произнес заклинание и,
к тому же, его друг, я поручаю тебе присматривать за ним. А сейчас я хочу
поговорить с тобой, Поэт, знаток ритуалов. Идем. Капитан! Прикажите
сегодня ночью всем оставаться на корабле.
   Она жестом приказала им следовать за собой, и они поднялись по
сходням на палубу. При пожелании говорить с Гео Урсон, Змей и Джордде
обменялись взглядами, но теперь, когда они направлялись к люку, все
молчали.



                                    2

   Желтый свет масляной лампы просачивался на деревянные стены. Гео
неприятно поразил запах несвежих простыней и пота. Он поморщился, но тут
же независимо дернул плечом.
   - Ладно, - сказал Урсон, - нора ничего себе.
   Он забрался на верхний ярус койки и похлопал по матрасу.
   - Для себя я выбираю эту. Многорукий! Тебе качка нипочем, ты займешь
среднюю. А ты, Гео, вались на самую нижнюю, вот сюда.
   Он тяжело спрыгнул на пол.
   - Чем ты ниже, - объяснил он, - тем лучше спишь, из-за качки. Ну, как
вам нравится ваш первый кубрик?
   Поэт молчал. Два лучика света отразились желтыми точками в его темных
глазах и исчезли, когда он отвернулся от лампы.
   - Я не случайно отвел тебе место внизу, друг! Если слегка заштормит,
а ты под самым потолком - у тебя с непривычки очень скоро может
расстроиться желудок, - продолжал Урсон, положив тяжелую руку на плечо
Гео. - Я обещал присмотреть за тобой, ведь правда?
   Но Гео молчал. Его мысли, казалось, были заняты совсем другим.
   Урсон посмотрел на Змея, который наблюдал за ним, прислонившись к
стене. Во взгляде великана появилось недоумение. Змей молча отвел глаза.
   - Послушай, - снова обратился Урсон к Гео, - давай-ка прошвырнемся с
тобой по кораблю да осмотримся хорошенько. Бывалый матрос всегда начинает
с этого, конечно, если он не слишком пьян. Тогда Капитан с Помощником
сразу видят, что глаз у него наметан, кроме того, он подмечает что-нибудь
полезное для себя. Что ты скажешь...
   - Не сейчас, Урсон, - прервал его Гео. - Ты иди один.
   - Не будешь ли ты так добр объяснить, с каких это пор моя компания
вдруг перестала устраивать тебя!? Твое молчание - не лучший способ
обращаться с человеком, который поклялся сделать все, чтобы твое первое
плавание окончилось наилучшим образом. Так вот, я думаю...
   - Когда ты убил человека?
   В кубрике воцарилась тишина, еще более ощутимая, чем плеск волны за
бортом. Урсон замер на месте со сжатыми кулаками. Потом кулаки разжались.
   - Может быть, год назад, - сказал он мягко. - А, может быть, год, два
месяца и пять дней, в четверг, в восемь часов утра, в арестантской рубке
при сильной вертикальной качке. Если быть совсем точным, это случилось
год, два месяца, пять дней и десять часов назад.
   - Значит это правда? Как ты мог находиться рядом со мной все это
время и молчать, а потом ни с того, ни с сего признаться первому
встречному! Мы были друзьями, укрывались одним одеялом, пили вино из одной
кружки. Ну, что ты за человек?
   - А ты что за человек, - передразнил гигант. - Да просто любопытный
ублюдок, которому я переломал бы все кости, если бы...
   Он набрал в легкие воздух.
   - ...Если бы я не пообещал, что от меня не будет неприятностей. Я еще
ни разу не нарушил своего слова, данного живому или мертвому.
   Кулаки его снова сжались и разжались.
   - Урсон, я не собираюсь судить тебя. Пойми это. Но расскажи об этом.
Мы же были, как братья. Нельзя утаивать такое от...
   Урсон продолжал тяжело дышать.
   - Надо же, как хорошо ты знаешь, что мне следует делать и чего не
следует! - с издевкой ответил он.
   Резко подняв руку, он отвел ее в сторону и плюнул на пол.
Развернувшись к выходу, собрался шагнуть, как вдруг...
   Раздался крик. Нет, это не был привычный звук со стороны - нечто
невообразимое взорвало их головы изнутри. Гео закрыл уши руками и резко
повернулся к Змею. Две искорки в глазах мальчика метнулись к Урсону, затем
к Гео и снова к Урсону.
   Странный крик повторился, на этот раз тише, и в нем можно было
различить слово "помогите". Как и сам звук не состоял из голоса, так и
само слово не состояло из букв. И то и другое друзья почувствовали.
Рожденная непосредственно внутри их черепов, потрясающая гамма чувств и
информации не нуждалась в традиционном способе передачи. Друзья замерли,
внимая непривычному ощущению - словно затихающее звучание камертона
доносило до них боль, надежду, просьбу.
   - Вы... помогите... мне... вместе... - улавливали они слова,
непонятно откуда появляющиеся в их голове.
   - Эй, - сказал Урсон, глядя на Змея - это ты?
   - Не... сердитесь... - явились слова.
   - Мы не сердимся, - сказал Гео. - Только объясни, что ты делаешь?
   - Я... думаю...
   - Как ты можешь думать так, что всем слышно? - потребовал ответа
Урсон.
   Лицо у мальчика напряглось и в сознании мужчины появились беззвучные
слова:
   - Не... всем... только... вам... вы... думаете... а я... слышу...
мысли... я... думаю... вы... слышите... меня...
   - Да уж знаю, что слышим, - сказал Урсон. - Только непонятно, как ты
говоришь.
   - Он хочет сказать, что слышит наши мысли так же, как мы слышим его.
Правильно, Змей? - помог Гео.
   - Когда... вы... думаете... громко... я... слышу...
   - Хм! А я как раз очень громко думал, - сказал Урсон. И если я
подумал что-нибудь не так... что ж, я извиняюсь!
   Змей, казалось, оставил без внимания его извинения и стал просить
снова:
   - Вы... помогите... мне... вместе...
   - Какая помощь тебе нужна? - спросил Гео.
   - Интересно, в какую передрягу ты попал, что просишь помощи? -
добавил Урсон.
   - У... вас... плохие... умы... - сказал Змей.
   - Еще чего! - возмутился Урсон. - Наши умы ничуть не хуже других в
Лептаре. Ты слышал, как Жрица говорила с моим другом-поэтом?
   - Мне кажется, он имеет в виду, что мы не умеем слушать, -
предположил Гео.
   Змей кивнул.
   - Ах, вот в чем дело! - сказал Урсон. - Ладно, потерпи немного и нам
ведь тоже надо попривыкнуть к твоим штучкам!
   Змей затряс головой:
   - Ум... грубый... когда... кричите... так... громко...
   Затем, чтобы сделать свою мысль яснее, он подошел к койкам:
   - Вы... слышите... лучше... видите... лучше... если... спите...
   - У меня сна ни в одном глазу, - сказал Урсон, потирая бороду тыльной
стороной запястья.
   - Мне тоже не уснуть сейчас, - признался Гео. - Может, придумаешь
что-нибудь другое?
   - Спите... - сказал Змей.
   - Это все, конечно, забавно, но почему бы нам не поговорить, как
нормальным людям? - предложил Урсон, все еще недоумевая.
   - Раньше говорил... - уловили друзья ответ Змея.
   - Так, раньше мог разговаривать? - спросил Гео. - А что случилось?
   Мальчик открыл рот и указал пальцем внутрь.
   Гео шагнул к мальчику, взял его за подбородок, осмотрел лицо и
заглянул в рот.
   - Святая Богиня!
   - Что там? - спросил Урсон.
   Гео отошел, с выражением страдания на лице.
   - Ему отрезали язык, - сказал он гиганту, - причем довольно грубо.
   - Кто на семи морях и шести континентах посмел сделать это с тобой,
мальчик? - возмущенно спросил Урсон.
   Бедняга отрицательно покачал головой.
   - Нет, ты скажи, Змей! - настаивал он. - Нельзя утаивать такое от
друзей и надеяться, что они спасут тебя неизвестно от чего. Так кто же
отрезал тебе язык?!
   - Какого... человека... ты... убил... - появилось у них в голове.
   Урсон засмеялся.
   - А, - сказал он. - Понял.
   Затем он снова повысил голос:
   - Но если ты можешь слышать мысли, ты его уже знаешь. И знаешь
причину. А вот имя твоего мучителя мы из тебя вытащим, ради твоей пользы!
   - Вы... знаете... того... человека...
   Гео и Урсон недоуменно переглянулись.
   - Спите... - сказал Змей. - Вы... спите... сейчас...
   - Может быть, нам и в самом деле попытаться уснуть? - сказал Гео. -
Тогда выясним, в чем дело.
   Он подошел к койке и скользнул в нее. Урсон вскарабкался на верхнюю
койку, опершись ногами о деревянную подпорку.
   - Долго же придется ждать, прежде чем я усну, - сказал он. - Ты,
Змей, маленький Странный, - засмеялся он. - И откуда вы только беретесь?
   Он взглянул на Гео.
   - Их встречаешь по всему городу. Одни с тремя глазами, другие с
одним. Знаешь, говорят, в Доме Матры держат женщину с восемью грудями и
двумя еще кое-какими штучками. - Он захохотал. - Ты знаешь ритуалы и
имеешь представление о магии. Странный народ - это не от магии?
   - Существует единственное упоминание о них в ритуалах, где говорится,
что они - пепел Великого Огня. Великий Огонь был задолго до чисток в
библиотеках, поэтому до нас почти ничего не дошло.
   - У моряков свои предания о Великом Огне, - сказал Урсон. -
Рассказывают, что море закипело, когда огромные птицы плевались с неба
пламенем, а из пучин поднялись металлические звери и уничтожили гавани.
Чистки говоришь? А что это такое?
   - Около пятисот лет назад, - объяснил Гео, - Тогда ритуалы Богини
Арго были уничтожены. Вместо них в храмовую практику был введен совершенно
новый свод правил. Все ссылки на прежние обряды тоже были уничтожены, а с
ними и большая часть истории Лептара. Говорят, в ритуалах и заклинаниях
была заключена огромная сила. Но это только догадки, и мало кто из жрецов
согласится говорить об этом.
   - Это было после Великого Огня? - спросил Урсон.
   - Да, почти тысячу лет спустя, - ответил Гео.
   - Да, велик же был огонь, если его пепел все еще сыплется из чрев
здоровых женщин! - Он посмотрел на Змея. - Это правда, что капля вашей
крови излечивает подагру? А если один из вас поцелует новорожденную
девочку, у нее родятся только девочки?
   - Ты же знаешь, что это сказки, - сказал Гео.
   - Я знал одного коротышку с двумя головами, он весь день сидел у
входа в Голубую Таверну и крутил волчок. Этот был идиот. А вот карлики и
безногие, что колесят по городу и показывают фокусы, они хитрые. Но как
правило, странные и молчаливые.
   - Ишь ты, какой умный! - поддразнил его Гео, - а может, ты один из
них? Прикинь - многих ли ты знаешь, кто достигает такого роста и силы, как
у тебя, в результате естественного развития?
   - Врешь без стыда, - отмахнулся Урсон, но нахмурив брови, задумался
на несколько минут. - Ну, как бы там ни было, а я впервые слышу, чтобы
кто-то мог читать мои мысли. Ничего приятного в этом нет, скажу я тебе.
   Он посмотрел на Змея.
   - Эй! А вы все так можете?
   Змей, лежа на средней койке, покачал головой.
   - Ну что ж. Это меня утешает, - сказал Урсон. - У нас на корабле тоже
был один. Некоторые капитаны таких берут. У него была маленькая головка,
размером с мой кулак, или даже меньше. Но во-о-от такая мощная грудная
клетка, и вообще - мужик что надо во всех остальных отношениях. Ха-ха-ха!
А глаза у него, нос, рот - ну, лицо - было не на наросте, который-то и
головой не назовешь, а на груди, вот здесь. Однажды он подрался, и голову
ему разрубили свайкой пополам. Кровь хлещет, а он ничего - сам пошел к
корабельному хирургу, и тот ему эту штуку вовсе отрезал! Когда он
вернулся, на том самом месте, где должна быть шея, огромная повязка, а его
зеленые глазища моргали из-под ключиц.
   Урсон растянулся на спине, но вдруг перегнулся через край койки и
посмотрел на Гео.
   - Послушай, Гео, а что это за безделушки, которые висели у нее на
шее? Что это за штуки?
   - Не знаю, - ответил Гео. - Но она так беспокоилась о них!
   Он выглянул из-за средней койки.
   - Змей, дай мне взглянуть на эту штуку еще раз!
   Змей протянул руку с камнем на ремешке.
   - Слушай, а где ты его взял? - спросил Урсон. - Ах да, мы узнаем это,
когда заснем.
   Гео протянул руку к камню, но пальцы Змея сомкнулись, а три других
руки обхватили кулак с камнем со всех сторон.
   - Что ты! Я и не собирался брать его, - сказал Гео. - Я только хотел
посмотреть.
   Внезапно дверь кубрика распахнулась, и в дверном проеме на фоне
ночного неба вырос темный силуэт высокого Помощника.
   - Поэт! - позвал он. - Она хочет видеть тебя.
   И исчез.
   Гео посмотрел на товарищей, пожал плечами, и, спрыгнув с койки,
поднялся по трапу в коридор.
   На палубе было совершенно темно. Только по сияющим звездам можно было
понять где кончалось небо и начиналось море. Кроме небесных светил в
кромешной тьме только окна каюты слабо освещали палубу. Гео заглянул в
первое, но ничего не разглядел и направился ко второму.
   На полпути перед ним распахнулась дверь, и луч света рассек темноту.
От неожиданности он вздрогнул.
   - Входи, - раздался голос Жрицы.
   Он вошел в каюту без окон и остановился у порога. Стены каюты были
украшены ярко-зелеными и алыми гобеленами. Золоченые жертвенники на
сужающихся кверху треножниках, окутанные голубым дымом, распространяли по
каюте тонкий аромат, незаметно проникающий в ноздри, и ощутимо кружащий
голову. Свет отражался на полированных деревянных балясинах большой
кровати, убранной шелком, камчатным атласом и парчой. На огромном столе с
деревянными орлами по углам были разложены бумаги, картографические
инструменты, секстанты, линейки, компасы; в углу возвышалась стопка
потрепанных книг большого формата. К потолку, ярко освещенному красным,
светло-зеленым и желтым светом, на толстых цепях был подвешен причудливый
петролябр с масляными чашами, то вложенными в руки демонов, то
выполненными в виде обезьяньих ртов, или устроенных в животах нимф. Самые
нижние помещались между рогами на головах сатиров.
   - Входи, - повторила Жрица. - И закрой дверь.
   Гео повиновался.
   Она села за стол и сплела пальцы перед закрытым вуалью лицом.
   - Поэт! - сказала она. - У тебя было время подумать. К какому выводу
ты пришел? Согласен ли ты совершить со мной путешествие, не требуя никаких
объяснений? Кроме одного - это дело огромной важности для всего Лептара.
Осознаешь ли ты значение этого плавания? - спросила она.
   - Видимо, она достаточно велика, чтобы не оставить равнодушным ни
одного мужчину, ни одну женщину, ни ребенка в Лептаре, от Верховной Жрицы
до последнего калеки из Странных.
   - До сих пор сферой твоей деятельности был мир слов, эмоций и
интеллекта, Поэт. А что ты знаешь о реальном мире за пределами Лептара?
   - То, что там много воды, мало земли и царит невежество.
   - Какие истории ты слышал от своего друга-медведя? Он много
путешествовал и должен знать кое-что из того, что происходит на земле.
   - В рассказах матросов, - сказал Гео, - обитают звери, которых никто
не видел, существуют земли, которых нет на картах, и живут люди, с
которыми никто не встречался.
   Она улыбнулась:
   - О, да. С тех пор, как я поднялась на этот корабль, я выслушала
много сказок от матросов и узнала от них больше, чем от всех моих жрецов.
Но в отличие от немногих пьяных матросов, с трудом припоминавших старые
небылицы, ты сегодня вечером был единственным, кто загадал мне еще одну
загадку.
   Она помолчала.
   - Что ты знаешь о драгоценных камнях, которые увидел сегодня вечером?
   - Ничего, мэм.
   - Один у меня, другой у воришки из дока, а если бы третий оказался у
тебя, ты, возможно, с легкостью променял бы его на поцелуй какой-нибудь
девки из таверны. А что ты знаешь о темном Боге Хаме?
   - Я не знаю такого бога.
   - Ты, - сказала она, - который впитал в себя все ритуалы и заклинания
Белой Богини Арго, не знаешь даже имени Темного Бога Хамы! А об острове
Эптор ты что-нибудь слышал?
   - Ничего, мэм.
   - Наш корабль уже побывал у берегов Эптора и снова отправляется туда.
Попроси своего неученого друга Медведя рассказать тебе сказки об Эпторе -
и, о, слепой мудрый Поэт, - ты рассмеешься. Но я скажу тебе: его сказки,
легенды и небылицы не составляют и десятой доли истины, даже десятой доли.
Странно, почему мне кажется, что ты будешь необходим в этом плавании?
Возможно, от тебя не будет толку. Я думаю, не отпустить ли тебя?
   - Разрешите, мэм...
   Жрица подняла глаза от какой-то работы, за которую готова была
приняться.
   - Извините, а вы не можете рассказать мне что-нибудь еще? Вы лишь
намекнули о том, что всегда интересовало меня. Я кое-что знаю из поэзии,
магии, знаю заклинания и думаю, что это имеет прямое отношение к Вашему
путешествию. Поделитесь со мной своим опытом и тогда я смогу, наконец, в
полной мере воспользоваться своими знаниями. Я выслушал немало матросских
рассказов. Это, правда, не об Эпторе и не о Хаме, но наверняка они как-то
связаны с тем, что рассказывали вы! Я бы попробовал соединить фрагменты. Я
молод, но повидал достаточно. Мне знакома жизнь воровского мира, их язык и
нравы. Как знать, это может оказаться полезней, чем мудрость всех Ваших
жрецов. Я читал книги, которые боялись открыть мои учителя. И у меня
хватит мужества взвалить на свои плечи Вашу тайну. Если в опасности весь
Лептар, каждый гражданин имеет право сделать все возможное для спасения
своих братьев. Я прошу для этого дать мне возможность сделать то, что в
моих силах.
   - Хорошо, что ты не испугался, - благосклонно произнесла Жрица. - Ты
благороден, глуп... но к тому же Поэт... Надеюсь, первое и третье качество
со временем вытеснят второе. Тем не менее, я не стану ждать и расскажу
тебе кое-что сейчас.
   Она встала и достала карту.
   - Здесь Лептар, - указала она на один остров. Затем ее палец пересек
море и остановился у другого острова. - Это Эптор. Пока ты знаешь о нем
ровно столько, сколько положено знать каждому человеку в Лептаре. Это
нецивилизованная варварская страна. И все же иногда там проявляются
признаки какой-то коварной организации. Скажи мне, какие легенды о Великом
Огне ты слышал?
   - Я слышал, что из моря вышли звери и разрушили гавани, а птицы
плевались огнем с неба.
   - Самые старые из матросов, - сказала Жрица, - расскажут тебе, что
это были звери и птицы Эптора. Разумеется, надо учесть, что эти легенды
передавались из уст в уста пятнадцать столетий и достаточно искажены
временем. Эптор просто стал синонимом зла, и все же, эти рассказы дают
некоторое представление. В записях, к которым имели доступ лишь три-четыре
человека, говорится, что когда-то, пятьсот лет назад, силы Эптора,
действительно, совершили попытку захватить Лептар. Упоминания о вторжении
слишком туманны. Я даже не знаю, как далеко они продвинулись и насколько
успешными были их действия. Известно только одно - их методы ведения
боевых действий отличались редким вероломством. Поэтому они и были преданы
забвению, и упоминания о них нет даже в школьном курсе истории. И вот
недавно я сама убедилась в жестокости и вероломстве обитателей этого
острова. И у меня есть все основания полагать, что силы Эптора собираются
снова. Неповоротливая, огромная масса ужаса. Пока она раскачивается, но
совсем скоро начнет действовать, и остановить ее будет невозможно. Уже
давно с этого острова к нам тянутся щупальца, проверяя нашу готовность к
защите, прощупывают нас и выжидают, выжидают... Мы ничего не могли
сделать, а они успевали причинить достаточно ощутимый ущерб и власти и
религии Лептара. Все это являлось строжайшей государственной тайной. Мы не
решались обнародовать эти факты, чтобы не стало очевидным наше полное
бессилие. Меня послали в надежде, что удастся сбросить хотя бы один покров
с неизвестности. Если ты считаешь, что можешь помочь мне, твое присутствие
желательно более, чем я могу выразить словами.
   - А какая связь между камнями и Хамой? - спросил Гео. - Он бог
Эптора, и под его знаменами эти силы? А камни - их святыни?
   - И то, и другое верно, но не совсем, - ответила Жрица.
   - И еще одно. Вы говорите, последняя попытка вторжения Эптора в
Лептар была предпринята пятьсот лет назад. Именно пятьсот лет назад
религия в Эпторе претерпела изменения. Существует ли какая-нибудь связь
между вторжением и чисткой?
   - Я уверена в этом, - ответила Жрица. - Связь есть, но не знаю,
какая. Я хочу рассказать тебе историю камней. Их всего три штуки. Тот,
который я ношу на шее, был захвачен у воинов Эптора во время первого
вторжения. Возможно, то, что он у нас, и есть причина многолетней мирной
передышки. Хранился он всегда в Храме Богини Арго, тщательно оберегаемый,
и о его свойствах не знал никто. Так же тщательно скрывались записи о
вторжении, которое, кстати, закончилось провалом буквально за месяц до
чисток. И вот, примерно год назад, немногочисленные силы врагов достигли
берегов Лептара. Сама я тех событий не видела и не могу описать. Знаю
только, что они проникли в глубь острова и ухитрились похитить саму Арго.
   - Вы имеете в виду Арго Воплощенную? Верховную Жрицу?
   - Да. Как известно, этот божественный сан передается при каждой смене
поколений. Дочь Верховной Жрицы избирается как живущее воплощение Белой
Богини Арго. Ее воспитывают и обучают мудрейшие жрецы и жрицы. Ее окружают
роскошью, поклоняются ей. Она олицетворяет собой Арго до тех пор, пока не
выйдет замуж и не родит дочь, которая со временем сама станет Арго
Воплощенная. И продолжается это бесконечно. Так вот, мою дочь похитили.
Одного из похитителей убили в стенах монастыря, и он тут же, прямо на
глазах, начал разлагаться. Когда от него почти ничего не осталось, мы
увидели второй камень. Он по-видимому, был спрятан где-то внутри тела и
именно он помог им пробраться так далеко на наш остров. Это не все. С
последним вздохом это гнусное существо прочитало строки стихотворения,
которые ты недавно услышал от меня. Вот таким образом появилась острая
необходимость в нашем путешествии. Если мы не сможем действенно повлиять
на враждебный силы, то хотя бы узнаем о судьбе юной Арго.
   - Я сделаю все, что в моих силах! - воскликнул Гео. - Все, что
поможет спасти Лептар и найти вашу сестру-жрицу.
   - Это не сестра, - мягко сказала женщина, - а моя родная дочь, так же
как и я - дочь предыдущей Арго. Вот почему выбор пал на меня. А до тех
пор, пока она не найдена, живой или мертвой, - тут она поднялась со
скамьи, - я снова Белая Богиня Арго Воплощенная.
   Гео опустил глаза, когда Арго приподняла вуаль. Ее рука бережно
дотронулась до украшения на шее.
   - Их должно быть три, - сказала она. - Знак Хамы - черный диск,
удерживающий три белых глаза. Каждый глаз сделан из драгоценного камня. Во
время первого вторжения они, вероятно, несли с собой все три камня, так
как в них заключена их главная сила. Без камней они беззащитны и слабы.
Только с ними они чувствуют себя непобедимыми. Мы разгадали секреты этих
камней, когда один из них попал к нам. Ты видишь, со мной нет охраны. Пока
этот камень у меня, я неуязвима. Должна сказать тебе, что этот камень
способен не только защищать, но и разрушать! Я могу уничтожить любое
препятствие на своем пути!
   Второй камень мы получили год назад, как я уже говорила, когда они
явились похитить мою дочь. Наверняка они прихватили с собой оба оставшихся
у них камня в надежде присоединить третий. Во всяком случае, у них было
два против нашего одного. Но теперь у нас два, а у них один. Ваш воришка
сумел украсть у меня один камень два месяца назад, когда я собиралась
отправиться в первое плавание. Сегодня он, видимо, узнал меня и решил
получить за него выкуп, наивный. Но теперь перед ним поставлена задача,
достойная хорошего вора. Он должен украсть для меня третий и последний
священный камень Хамы, что бы получить вознаграждение. Тогда Эптор будет в
нашей власти и больше не сможет причинить нам зло.
   - А где этот третий камень? - спросил Гео.
   - Наверное, сияет во лбу главной статуи Темного Бога Хамы, которая
находится в охраняемом дворце в глубине Эптора. Как ты думаешь, ваш вор
примет эти условия?
   - Думаю, да, - подумав, ответил Гео.
   - Где-то в том же самом дворце находится моя дочь или ее останки. Вы
должны разыскать ее следы и если вам повезет, привезти ее с собой назад.
   - Но мы можем надеяться, что вы научите нас пользоваться камнями?
Иначе нам не под силу будет пробраться в храм Хамы.
   - О, да. Я покажу вам их возможности, - сказала Арго, улыбаясь.
   Одной рукой она подняла карту, которая лежала перед ней. Другую руку
она поднесла к камню и постучала по нему бледным ногтем. Карта вдруг
начала чернеть с одного конца и вспыхнула. Арго подошла к жертвеннику и
бросила туда горящую бумагу. Затем она снова повернулась к Гео.
   - Я могу влиять на мозг одного человека - помнишь, как я поймала
Змея? Но могу подчинить своей воле и сотню воинов. И так же легко, как я
подожгла старую потертую карту, я могу стереть с лица земли город.
   - С такими штучками, - улыбнулся Гео, - у нас, по-моему, будут
неплохие шансы добраться до этого Хамы и вернуться обратно.
   Но ответная улыбка была странной, а затем и вовсе исчезла с ее лица.
   - Не думаешь ли ты, - высокомерно сказала она, - что я вложу в ваши
руки такое искушение? Вас могут схватить, и камни снова будут во власти
Эптора.
   - Но с ними мы были бы неуязвимыми...
   - Однажды они попали в наши руки; мы не можем допустить, чтобы они
ушли от нас. Если вы доберетесь до дворца, если вы украдете третий камень,
если моя дочь жива и вы спасете ее, она сможет воспользоваться его силой,
чтобы вывести всех невредимыми. Но если хотя бы одно из условий не будет
выполнено, все предприятие окажется бессмысленным. Тогда вам лучше
умереть, чем лицезреть по возвращении Арго в ярости перед смертельной
схваткой. Погибну не я одна, вы тоже умрете в мучениях больших, чем даст
самая жестокая пытка, учиненная силами зла Эптора.
   Гео не проронил ни слова.
   - Почему ты так изменился в лице? - спросила Арго. - У тебя есть твоя
поэзия, твои заклинания, твоя ученость. Черпай силу оттуда. Я сообщила
все, что считала нужным сообщить тебе. Можешь идти. И пошли ко мне вора.
   Тон Верховной Жрицы не допускал возражений. Гео молча шагнул из каюты
в темноту. Свежий ветерок пахнул ему в лицо. На мгновение он остановился,
оглянулся на дверь, перевел взгляд на море и поспешил в кубрик.



                                    3

   Гео спустился в кубрик, где, кроме Урсона и Змея, все еще никого не
было.
   - Ну? - спросил Урсон, устраиваясь на краю койки. - Что она тебе
сказала?
   - Почему ты не спишь? - угрюмо ответил Гео.
   Он тронул Змея за плечо.
   - Теперь она хочет видеть тебя.
   Змей встал и уже направился к двери, но вернулся.
   - Что еще? - спросил Гео.
   Змей порылся в лохмотьях и вытащил ремешок с драгоценным камнем. В
нерешительности он подошел к Гео и повесил ремешок Поэту на шею.
   - Хочешь, чтобы я сохранил его для тебя? - спросил Гео.
   Но Змея в каюте уже не было.
   - Ну, вот, - сказал Урсон. - Теперь и у тебя есть такой. Интересно,
что могут эти камни? Или ты уже выяснил? Давай, Гео, выкладывай, что она
тебе рассказала.
   - Змей ничего тебе не говорил, пока меня не было?
   - Ни словечка, - ответил Урсон. - Ко сну я не ближе, чем к луне. Ну,
давай, к чему все это?
   Гео все ему рассказал.
   Когда он замолчал, Урсон сказал:
   - Ты сошел с ума. И ты, и она. Вы оба сошли с ума.
   - Не думаю, - возразил Гео и рассказал в завершение, как Арго
продемонстрировала силу камня.
   Урсон взялся за камешек, который висел на груди у Гео, и повертел его
в руке, разглядывая.
   - И все это в такой маленькой штучке? Послушай, а ты не смог бы
разгадать, как он действует?
   - Не знаю, даже если бы и хотел, - сказал Гео. - Не по душе мне все
это.
   - Иди ты к черту, "не по душе ему это", - передразнил его Урсон. -
Что толку посылать нас туда без всякой защиты и надеяться, что мы сделаем
то, чего не сможет и целая армия. Что она имеет против нас?
   - Не думаю, что она против нас что-то имеет, - сказал Гео. - Урсон,
какие истории об Эпторе ты знаешь? Она говорила, что ты можешь мне кое-что
рассказать.
   - Я знаю, что с ним нет торговли, даже само слово звучит как
проклятие, а остальное - чепуха, не стоящая упоминания.
   - Например?
   - Поверь мне, это всего-навсего трюмная водичка, - настаивал Урсон. -
Как ты думаешь? Ты сможешь вычислить этот камешек, если, конечно, он будет
у тебя достаточно долго? Она говорила, что жрецы пятьсот лет назад смогли,
а тебя она, по-моему, считает таким же умным, как некоторых из них. Я не
сомневаюсь, что ты мог бы обделать это дельце.
   - Сначала выдай какие-нибудь истории, - сказал Гео.
   - Рассказывают о каннибалах, о женщинах, пьющих кровь, о существах,
не похожих ни на человека, ни на животного, и о городах, населенных только
смертью. Да, это местечко не назовешь дружелюбным, судя по тому, как
избегают его матросы и поминают только в ругательствах. Но что бы они там
ни рассказывали, все это глупости.
   - Знаешь еще что-нибудь?
   - Тут и знать больше нечего. - Урсон пожал плечами. - Эптор считается
родиной всех человеческих пороков, будь то чудовища, вызвавшие Великий
Огонь, или пепел. Я там ни разу не был, да и не стремился туда. Но теперь
я рад возможности побывать там и все увидеть своими глазами, чтобы при
случае пресечь какую-нибудь глупую болтовню, которая всегда возникает по
этому поводу.
   - Она говорила, что твои рассказы не составят и десятой доли всей
правды.
   - Должно быть, она имела в виду, что в них не содержится и десятой
доли правды. И я уверен, что она права. Ты просто неправильно ее понял.
   - Я все хорошо расслышал, - настаивал Гео.
   - Тогда я просто отказываюсь верить. Во всей этой истории концы не
сходятся с концами. Во-первых, как это наш четырехрукий приятель ровно два
месяца назад оказался на пирсе именно в тот момент, когда она поднималась
на корабль. И за это время он не променял камень, не продал...
   - Может быть, - предположил Гео, - в момент кражи он прочитал ее
мысли, так же как наши.
   - Если так, то он должен знать, как обращаться с этими вещичками.
Говорю тебе, давай выясним, когда он вернется. И еще меня интересует, кто
вырезал ему язык. Кто-нибудь из Странных или нет? Мне от этого как-то не
по себе, - проворчал здоровый детина.
   - Кстати, - начал Гео. - Помнишь? Он сказал, что ты знаешь этого
человека.
   - Я знаю многих, - сказал Урсон, - но который из них?
   - Ты и в самом деле не знаешь? - ровным голосом спросил Гео.
   - Странный вопрос, - нахмурившись, ответил Урсон.
   - Тогда я скажу его словами, - продолжал Гео. - "Какого человека ты
убил?".
   Урсон посмотрел на свои руки так, будто видел их впервые. Он положил
руки на колени ладонями вверх, распрямил пальцы и стал рассматривать, как
бы изучая. Затем, не поднимая глаз, он стал рассказывать:
   - Это случилось давно, друг мой, но перед глазами у меня стоит такая
четкая картина, как будто это было вчера. Да, я должен был рассказать тебе
раньше. Но часто это приходит ко мне не воспоминанием, а чем-то, что я
могу ощущать, - твердым, как металл, острым на вкус, как соль, и с ветром
доносятся мой голос и его слова, такие отчетливые, что я дрожу, как
поверхность зеркала, по которой одновременно колотят кулаками человек и
его отражение, и каждый пытается освободиться.
   Это началось, когда мы брали на рифы паруса под дождем, от которого
вскакивают волдыри. Его звали Кот. Мы двое были самыми большими на
корабле, и то, что нас обоих назначили в команду рифовальщиков, означало,
что работа была важная. Вода заливала лицо, мокрые канаты скользили в
руках. Неудивительно поэтому, что с порывом ветра парус вырвался из моих
рук, провис под напором дождя и забился о переплетения полудюжины канатов,
сломав при этом два маленьких штага.
   - Неуклюжий ублюдок, - завопил с палубы Помощник. - Что ты за рыбой
тронутый сукин сын?
   А сквозь шум дождя до меня донесся смех Кота, который работал на
другой перекладине.
   - Не везет, так не везет, - закричал он, удерживая свой парус,
который тоже грозил высвободиться.
   Я натянул свой и крепко его привязал. Состязание между двумя
отличными матросами, не содержащее само по себе ничего плохого, породило в
моей душе ярость, которая готова была прорваться крепким словечком или
ответной колкостью, но из-за шквала я привязал парус молча.
   Конечно, я спустился последним. А когда я спускался - на палубе были
люди - я понял, почему мой парус вырвался. Стертое мачтовое кольцо
сломалось и выпустило главный канат, вот поэтому-то мой парус и упал. Но
это же кольцо ко всему прочему скрепляло почти расколотую кормовую мачту,
и трещина длиной в две моих руки то и дело распахивалась и захлопывалась
на ветру, как детская хлопушка. Поблизости от меня оказался свернутый в
бухту канат толщиной в дюйм. Удерживаясь на выбленках почти исключительно
пальцами ног, я закрепил канат и обвязал основание сломанной мачты. Каждый
раз, когда трещина закрывалась, я набрасывал петлю и крепко затягивал
мокрый канат. Это называется "стегать" мачту, и я стегал ее снизу вверх до
тех пор, пока фланец каната не достиг трех футов в длину, и трещина не
могла больше раскрыться. Затем я повесил сломанное кольцо на крюк,
оказавшийся под рукой, чтобы потом показать корабельному кузнецу и
заставить его заменить канат цепью.
   Вечером того же дня, когда я, уже обо всем позабыв, уплетал в
столовой горячий суп и смеялся, слушая рассказ одного матроса о любовных
похождениях другого матроса, в зал вошел Помощник.
   - Эй, вы, морские негодяи! - прорычал он.
   Наступило молчание, а он продолжил:
   - Кто из вас перевязал эту сломанную кормовую мачту?
   Я хотел крикнуть:
   - Да, это я.
   Но кто-то опередил меня:
   - Это Большой Матрос, сэр!
   Этим именем часто называли и меня, и Кота.
   - Что ж, - проворчал Помощник, - Капитан считает, что такая
сообразительность в трудную минуту должна быть вознаграждена.
   Он достал из кармана золотую монету и швырнул ее через стол Коту.
   - Держи, Большой Матрос. Хотя на твоем месте каждый должен был бы
сделать то же самое. - И он вышел из столовой.
   Кота шумно поздравляли. Я не видел выражения его лица, когда он клал
монету в карман.
   Меня обуял гнев, не находящий выхода. На кого я должен был его
выплеснуть? На матроса, который выкрикнул имя героя? Нет, ведь он стоял на
палубе и мог спутать меня с моим соперником, тем более, с такого
расстояния. На Кота? Но он уже вставал из-за стола. А Первый Помощник, тот
самый Первый Помощник, того самого корабля, дружок, на котором мы сейчас
находимся, - его тяжелые шаги уже раздавались где-то на палубе.
   Может, поэтому меня и прорвало на следующее утро, когда погода
немного успокоилась. Небрежная острота, отпущенная кем-то в проходе, так
подействовала на мои нервы, что я буквально взорвался. Мы схватились,
тузили друг друга, чертыхались, катались по полу и подкатились прямо под
ноги Помощнику, который в это время спускался по лестнице. Он запустил в
нас своим сапогом и осыпал проклятиями, а когда узнал меня, с ухмылкой
сказал:
   - А, это тот неуклюжий.
   Я уже заработал себе репутацию драчуна, а драка на корабле - это
нарушение, которое немногие капитаны потерпят. У меня же была третья, а
это слишком. По настоянию Помощника, у которого сложилось обо мне
определенное мнение, Капитан приказал меня высечь.
   И вот на рассвете следующего дня меня вывели и привязали к мачте,
чтобы располосовать, как кусок мяса, на виду у всей команды. Мне казалось,
что вся моя ярость направлена теперь против Первого Помощника. Но белое
обернулось черным в моем представлении, мне хотелось рвать и метать, когда
он швырнул хлыст и крикнул:
   - Ну, Большой Матрос, ты уже сделал одно доброе дело для своего
корабля. Стряхни с себя сонливость и сделай еще одно. Я хочу, чтобы у него
на спине осталось десять полос, достаточно глубоких, чтобы их легко можно
было пересчитать пальцем, смоченным в соленой воде.
   Пока сыпались удары, я не дышал. Десять ударов - это порка, от
которой отходят неделю. В большинстве случаев матрос падает на колени
после первого, если позволяет веревка. Я не упал, пока веревки на руках не
обрезали. Более того, я не проронил ни звука до тех пор, пока не услышал,
как вторая золотая монета брякнулась о палубу, и слова Старшего Помощника,
обращенные к команде:
   - Смотрите, как богатеет хороший матрос.
   Мой стон потонул в криках ликования.
   Кот и еще кто-то уволокли меня в арестантскую. Когда я упал,
зарываясь руками в солому, я услышал голос Кота:
   - Ну, братишка, не везет, так не везет.
   И тогда я потерял сознание от боли.
   На следующий день я смог доползти до оконной решетки. Выглянув на
кормовую палубу, я понял, что мы попали в жесточайший шторм. Такого я еще
не видел никогда. Раны на спине усугубляли мое безвыходное положение.
Гвозди готовы были выскочить из гнезд, дощатые сооружения - развалиться.
Волной смыло за борт четырех человек, а когда другие бросились их спасать,
новая волна смела еще шестерых. Шторм налетел так неожиданно, что не
успели спустить ни одного паруса, и теперь вся команда повисла на
выбленках. Из окна арестантской я увидел, как начала падать мачта, и
завыл, как животное, пытаясь вырвать прутья решетки. Но в окне мелькали
лишь ноги бегущих, и никто не остановился. Я взывал к ним снова и снова,
надрываясь от крика. Корабельный кузнец так и не заменил мой
импровизированный крепеж на кормовой мачте цепью. Я не успел еще даже
сказать ему об этом. Она не выдержала и десяти минут. Когда она поддалась,
раздался треск, подобный громовому раскату. Рванулись наполовину убранные
паруса - и веревки лопнули, как ниточки. Люди разлетелись в разные
стороны, словно капли воды с мокрой руки, когда ее стряхиваешь. Мачта
накренилась, описав в небе дугу, и упала на высокую бизань, обрывая канаты
и соскребая людей с перекладин, как муравьев с дерева. Численность команды
уменьшилась наполовину, а когда мы кое-как выползли из-под шторма с одной
мачтой, и то сломанной, искалеченных телец, в которых еще теплилась жизнь,
насчитывалось одиннадцать. Корабельный лазарет вмещает десятерых,
остальные идут в арестантскую. Выбирать, кого поместить со мной, пришлось
между человеком, который более других подавал надежду выжить - ему легче
было перенести суровые условия, чем другим, и человеком, который был
обречен - ему, возможно, было уже все равно. И выбор был сделан - в пользу
первого. На следующее утро, когда я еще спал, ко мне втащили Кота и
положили рядом со мной. Его позвоночник был сломан у основания, а в боку у
него была такая дыра, что в нее можно было засунуть руку.
   Когда он пришел в сознание, он только и делал, что плакал. Это был не
звериный рык, который я издавал накануне при виде падающей мачты, а такой
тоненький вой сквозь стиснутые зубы, как у ребенка, который не хочет
показать, что ему больно. Он не прекращался. Часами. Это слабое стенание
засело у меня в кишках и навязло на зубах хуже, чем какие-нибудь дикие
вопли.
   Восход солнца затянул окно медно-красной фольгой, и красная полоска
света упала на солому и грязное одеяло, в которое его завернули. Плач
теперь сменился удушьем. Он то и дело задыхался, и так громко. Я думал,
что он без сознания, но когда наклонился над ним, его глаза были открыты и
он смотрел прямо мне в лицо.
   - Ты... - произнес он. - Больно... Ты...
   - Тише, - сказал я. - Ну, тише!
   Мне показалось, что он хотел выговорить слово "вода", но в нашей
конуре не было воды. Я догадывался, что корабельные припасы по большей
части пошли за борт. Поэтому, когда в семь утра нам наконец-то принесли
ломоть хлеба и воду в жестяной кружке и в неловком молчании поставили
перед нами, я, голодный и изнывающий от жажды, воспринял это не иначе как
шутку.
   Тем не менее, я открыл ему рот и попытался влить немного ему в
глотку. Говорят, губы и язык чернеют от лихорадки и жажды через некоторое
время. Неправда. Они становятся темно-багровыми - цвет гнилого мяса. И
каждый вкусовой пупырышек был покрыт таким белым налетом, который
появляется на языке после двухдневного запора. Он не мог проглотить воду.
Она вытекала из уголка его губ, покрытых коростой.
   Его веки задрожали и он снова выдавил из себя:
   - Ты... ты прошу... - И снова заплакал.
   - Чего тебе? - спросил я.
   Он вдруг заворочался, с трудом засунул руку в нагрудный карман
разорванной рубашки и вынул оттуда что-то в кулаке. Он протянул руку мне и
сказал:
   - Прошу... прошу...
   Пальцы разжались, и я увидел три золотых монеты. Истории двух из них
всплыли в моей памяти как истории людей.
   Я отшатнулся, как ужаленный, затем снова наклонился над ним.
   - Чего ты хочешь? - спросил я.
   - ...Прошу... - сказал он, пододвигая ко мне руку. - Убей... убей...
меня, - и снова заплакал. - Так больно...
   Я встал. Отошел к противоположной стене камеры. Вернулся обратно.
Потом я сломал ему шею о колено.
   Я взял предложенную мне плату. Через некоторое время я съел хлеб и
выпил остатки воды. Затем уснул. Его унесли, ни о чем не расспрашивая. А
через два дня, когда снова принесли еду, я отрешенно подумал, что без
хлеба и воды я бы умер с голоду. В конце концов меня выпустили, потому что
им были нужны рабочие руки. И единственное, о чем я иногда размышляю,
единственное, о чем я позволяю себе размышлять - заслужил ли я свою плату.
Думаю, две из них так или иначе предназначались мне. Но иногда я достаю их
и смотрю, и гадаю, как ему досталась третья. - Урсон засунул руку в
рубашку и достал три золотых монеты. - Так и не смог их истратить, однако.
- Он подкинул монеты, поймал их на лету и засмеялся. - Так и не смог их
истратить ни на что.
   - Извини, - сказал Гео после минутного молчания.
   Урсон поднял глаза.
   - За что? Будем считать, что это мои драгоценные камни, разве нет?
Может быть, у каждого должны быть свои? Но не думаешь ли ты, что этот
старый Кот, в то время как я был в арестантской, вырезал язык этому
маленькому четырехрукому ублюдку, зарабатывая третью монету? Что-то я
сомневаюсь.
   - Урсон, я же сказал, "извини".
   - Знаю, - сказал Урсон. - Знаю. Я, конечно, встречал черт знает
сколько людей за всю свою беспокойную жизнь, но это мог быть кто угодно. -
Он вздохнул. - Хотел бы я знать, кто. Но где ответ? - Он поднес руку ко
рту и начал грызть ноготь на большом пальце. - Надеюсь, этот парнишка
будет не таким нервным, как я. - Он засмеялся. - Много же ногтей ему
придется погрызть.
   И в этот момент внутри их черепов взорвалось.
   - Эй, - сказал Гео, - это Змей!
   - И к тому же в беде! - Урсон спрыгнул на пол и пустился бегом по
коридору.
   Гео побежал за ним.
   - Пусти меня вперед, - сказал Гео. - Я знаю, где он.
   Они добежали до палубы, промчались мимо кают.
   - Дорогу, - потребовал Урсон и всей тяжестью своего тела навалился на
дверь - она распахнулась.
   Арго, стоя за своим столом, резко обернулась. Руку она держала на
своем камне.
   - Что за...
   Но воспользовавшись моментом, когда ее концентрированная воля
изменила направление, Змей, прижатый к стене неведомой силой и лишенный
возможности двигаться, прыгнул через скамью к Гео. Гео подхватил мальчика,
и одна из рук Змея быстро протянулась к груди Гео, где висел камень.
   - Глупцы... - прошипела Арго. - Неужели же не понимаете? Он шпион
Эптора!
   Наступило гробовое молчание.
   - Закройте дверь, - сказала Арго.
   Урсон закрыл. Змей все еще держался за Гео и камень.
   - Но, - сказала она. - Теперь уже поздно.
   - Что вы этим хотите сказать? - спросил Гео.
   - Что если бы вы не ворвались, еще один шпион Эптора раскрыл бы свои
карты и превратился в пепел. - Она тяжело дышала. - Но теперь у него свой
камень, а у меня свой. Ну, воришка, ничья. Силы теперь равны. - Она
посмотрела на Гео. - Как, по-твоему, он узнал, когда я сойду на берег? О,
он действительно хитер, раз весь разум Эптора стоит за ним. Возможно, это
он, незаметно для вас, внушил вам намерение помешать нам именно сейчас.
   - Нет, он... - начал было Урсон.
   - Мы проходили мимо вашей двери, - прервал его Гео, - услышали шум и
решили, что здесь, наверное, что-то случилось.
   - Ваша забота может стоить всем нам жизни.
   - Если он шпион, то он знает, как обращаться с этой штукой, - сказал
Гео. - Позвольте нам с Урсоном взять его...
   - Забирайте его, куда хотите! - прошипела Арго. - Вон!
   Но открылась дверь и вошел Первый Помощник.
   - Я слышал шум, Жрица Арго, и подумал, что вы в опасности.
   Богиня Воплощенная глубоко вздохнула.
   - Опасности нет, - сказала она ровным голосом. - Пожалуйста, оставьте
меня все.
   - А что здесь делает Змей? - вдруг спросил Джордде, увидев Гео и
мальчика.
   - Я сказала "оставьте меня"!
   Гео отвернулся от Джордде и прошагал мимо него на палубу, Урсон
последовал за ним. Пройдя шагов десять, он оглянулся и, когда убедился,
что Джордде вышел из каюты и направился в другую сторону, опустил Змея на
ноги.
   - Ладно, Малыш, вперед!
   По пути в кубрик Урсон спросил:
   - Слушай, что происходит?
   - Так вот, во-первых, наш маленький друг не шпион.
   - Откуда ты знаешь? - спросил Урсон.
   - Потому что она не знает, что он может читать мысли.
   - Что ты имеешь в виду? - спросил Урсон.
   - Я начал догадываться, что происходит что-то неладное, когда
вернулся от Жрицы. Ты тоже. И мы рассуждали примерно одинаково. Почему
наше задание может обернуться полным провалом, если не будут выполнены
какие-то его части? Разве не имеет самостоятельного значения возвращение и
восстановление в правах ее дочери, законной властительницы Лептара? А ту
информацию, которую ее дочь вполне могла бы собрать, можно было бы
использовать против Эптора. Разве этого мало, даже если бы мы не нашли
камня? Это как-то не по-матерински - бросать на произвол судьбы юную
жрицу, если не будет найден драгоценный камень для матери. И этот ее тон,
с каким она называет камень своим. Недаром гласит поговорка, ходившая в
народе еще до Великого Огня: "Власть развращает, абсолютная власть
развращает абсолютно". Мне кажется, у нее немало небожественной жажды
власти, и она для нее значит больше, чем достижение мира.
   - Но это еще не доказательство того, что Змей не шпион Эптора, -
сказал Урсон.
   - Минутку. Доберусь и до этого. Видишь ли, я и сам сначала думал, что
он шпион. Эта мысль впервые пришла мне в голову, когда я разговаривал со
Жрицей и она обмолвилась, что знает о существовании шпиона из Эптора.
Во-первых, его появления в такие моменты, когда он ухитрился стащить
камень, а потом представить его ей таким образом, - все это казалось до
того странным, что сразу же возникала мысль о шпионе. Она пришла к такому
же выводу. Но она не знала, что Змей может читать мысли и передавать их.
Неужели ты не понимаешь? Неосведомленность о его способности к телепатии и
породила такое объяснение столь странных совпадений. Урсон, почему он
оставил камень нам, когда пошел к ней?
   - Потому что думал, что она попытается отнять его.
   - Правильно. Когда она велела мне послать его к ней, я был совершенно
уверен, что он ей нужен именно для этого. Но если бы он был шпионом и
знал, как обращаться с камнем, то он бы взял его с собой, чтобы предстать
перед Арго во всеоружии и противопоставить себя как равную силу. Потом он
мог бы спокойно вернуться сюда, оставив ее в замешательстве, а мы бы
продолжали оставаться на его стороне, поскольку после того, как он раскрыл
бы себя как шпион, о чем она на девять десятых была уверена, она стала бы
следить за ним более тщательно, чем прежде.
   - Ну, ладно, - перебил его Урсон, - почему?
   - Потому что он не был шпионом и не знал, как использовать камень,
хоть однажды испытал на себе его действие. Может быть, он хотел сделать
вид, что камень спрятан где-то на нем. Но он не хотел, чтобы она отправила
его на тот свет, руководствуясь какой-то корыстной целью. Итак, Змей, -
Гео повернулся к мальчику. - Теперь ты знаешь, как управлять камнем, не
так ли? Ты узнал это только что от Арго.
   Мальчик кивнул.
   - Так вот он. Что ж ты его не берешь?
   Гео снял ремешок с шеи и протянул ему. Змей отшатнулся и неистово
замотал головой.
   - Так я и думал.
   Урсон был озадачен.
   - Змей наблюдал людские мысли, Урсон. Он мог непосредственно видеть
такие вещи, о которых мы узнаем только опосредованно. Он знает, что эта
бусинка таит в себе больше опасности для ума человека, который обладает
ею, чем для городов, которые с ее помощью можно стереть с лица Земли.
   - Ну, что ж, - сказал Урсон, - пока она думает, что он шпион, у нас,
по крайней мере, будет одна из этих бусинок и человек, который знает, как
ее использовать... При случае, я хотел сказать.
   - Не думаю, что она продолжает считать его шпионом, Урсон.
   - Э?
   - У нее не отнимешь способности рассуждать, во всяком случае, не хуже
меня.
   Как только она обнаружила, что у него нет с собой камня, она поняла,
что он так же ни в чем неповинен, как ты или я. Но ее единственной целью
было заполучить камень любым способом. Мы вошли как раз в тот момент,
когда она намеревалась подвергнуть Змея действию камня. Чувство вины
заставило ее ухватиться за первое подвернувшееся логичное объяснение,
чтобы оправдаться перед нами. Зло любит рядиться в добро.
   Они спустились в кубрик. К этому времени там уже собралась горстка
матросов. Почти все они были пьяны и храпели на койках у стены. Один,
завернувшись в одеяло с головой, лежал на койке, которую Урсон выбрал для
Змея.
   - Ну, - сказал Урсон, - кажется, тебе придется переезжать.
   Змей вскарабкался на верхнюю койку.
   - Э, нет, это моя!
   Змей жестом пригласил его подниматься за ним.
   - Не понял? Двое в одной? - возмутился Урсон. - Послушай, если
боишься замерзнуть, иди вниз к Гео. Там больше места, и он не расплющит
тебя о стенку. Я пинаюсь и храплю.
   Змей не сдвинулся с места.
   - Может, лучше сделать так, как хочет он? - сказал Гео. - У меня
идея...
   - Еще одна идея? - спросил Урсон. - Черт с ним. Я слишком устал,
чтобы спорить.
   Он растянулся на койке, и худенькое тельце Змея было полностью
скрыто.
   - Эй, убери-ка свои локти, - услышал Гео бормотание Урсона.
   И вскоре оттуда доносилось только его шумное дыхание...


   - Туман окутал корабль и мокрые лини светились фосфоресцирующим
серебром. Небо приобрело бледность льда, но чаша небосвода по-прежнему
была усеяна колючками. Зеленое море обесцветилось до волнующей белизны.
Пепельно-серая дверь каюты без окон отворилась и оттуда вырвалась сначала
белая вуаль, подхваченная ветром, а затем появилась фигура Арго в
серебристом сиянии. Вся сцена, казалось, происходила за полупрозрачным
занавесом, колеблемым ветром. Темная точка на шее Арго пульсировала, как
сердце, вспыхивая черным пламенем. Она подошла к фальшборту, перегнулась
через него и стала всматриваться в воду. Из белой пучины показалась рука
скелета. Согнувшись в локте, она снова ушла под воду. Чуть поодаль
поднялась другая рука, изгибаясь и жестикулируя, за ней одновременно целых
три, и еще две.
   Прозвучал голос, такой же обесцвеченный, как все видение:
   - Я иду. Я иду. Мы отплываем через час. Помощник приказал сниматься с
якоря до рассвета. Ты должно сказать мне теперь, дитя моря. Ты должно
сказать мне. Из моря выросли две светящиеся руки, затем показалось
безобразное лицо. Вынырнув из воды по грудь, фигура наклонилась назад и
затонула. Из Эптора вы или из Лептара? - вопрошала призрачная фигура Арго
лишенным жизни голосом. - Кому вы служите? Арго или Хаме? Я проделала
большой путь. Вы должны ответить мне, прежде чем я последую дальше. Возник
звуковой вихрь, в котором можно было различить лишь: море... море... море...
   Сцена сместилась к двери, ведущей в кубрик. Дверь открылась, и по
мере продвижения сцены по коридору и дальше стены из мореного дуба
приобретали цвет березовой коры или платана. Масляная лампа в кубрике
искрилась подобно горящему магнию.
   На сцену выдвинулась трехъярусная койка. На нижней лежал... Гео! Но с
изможденным, бледным лицом. Копна его волос стала белой. На груди у него
пульсировала точка, вспыхивая чернотой абсолютной тени. На верхней койке
горой возвышалось чье-то тело, словно раздувшийся труп. Урсон! С койки
свесилась его рука, дряблая, отекшая, без намека на силу.
   На средней койке под грудой одеял лежал неизвестный. Сцена
зафиксировалась на нем и... видение исчезло.


   Гео сел и протер глаза.
   Темнота слегка рассеивалась светом горящей лампы. Выглянув из-под
нависающей над ним койки, он увидел, что в кубрике стоит сухопарый
Помощник.
   - Эй, ты, - обратился Джордде к одному из матросов, - подъем.
Снимаемся с якоря.
   Тот встал со смятой постели.
   Помощник подошел к другому.
   - Подъем, песья морда! Подъем, рыбий корм! Отплываем.
   Повернувшись, он встретился глазами с Гео.
   - А ты чего? - спросил он. - Отплываем, не слышишь? Хотя нет, ты спи.
До тебя очередь еще дойдет, а сейчас нужны опытные.
   Он ухмыльнулся и перешел к другому.
   - Э, да от тебя прет, как от винной бочки! Ну-ка, очнись. Отплываем!
Отплываем!



                                    4

   - Этот сон, - сказал, обращаясь к Урсону, Гео, как только Помощник
ушел.
   Урсон посмотрел со своей койки вниз.
   - Ты его тоже видел?
   Оба повернулись к Змею.
   - Твои проделки, а? - спросил Урсон.
   Змей слез с верхней койки.
   - Ты что, бродил ночью по палубе и шпионил? - спросил Гео.
   К этому времени большинство матросов в кубрике было уже на ногах, и
один из них встал между Урсоном и Гео.
   - Извини, приятель, - сказал он и потормошил спящего на средней
койке.
   - Эй, Вайти, вставай. Не может быть, чтобы прошлой ночью ты так
нализался. Вставай, а то проспишь завтрак.
   Молодой матрос-негр потряс спящего снова.
   - Эй, Вайти.
   Вайти, укрытый одеялом, не отвечал. Матрос еще раз тряхнул его
хорошенько, но тот не пошевелился, только одеяло сползло с его светлой
головы. Глаза Вайти были широко раскрыты и ничего не выражали, рот был
тоже раскрыт.
   - Эй, Вайти! - снова позвал чернокожий матрос и медленно отступил
назад.


   Через три часа после выхода из порта корабль попал в сильный туман.
Урсона вызвали на вахту сразу после завтрака, но никто в это первое утро
не побеспокоил ни Змея, ни Гео. Змей куда-то ускользнул, и Гео не
оставалось ничего другого как бродить по кораблю в одиночестве. Когда он
проходил под шлюпками, тяжелый топот босых ног по мокрой палубе
материализовался в Урсона.
   - Эй, ухмыльнулся гигант. - Что ты здесь делаешь?
   - Ничего особенного, - ответил Гео.
   Урсон тащил на плече бухту каната. Он надел ее на руку, прислонился к
опорному столбу и стал вглядываться в туман.
   - Плохое начало для плавания. С кем ни говорил, никому это не
нравится.
   - Урсон, - спросил Гео, - у тебя есть какие-то догадки о том, что
произошло утром?
   - Может, есть, а может, и нет, - ответил Урсон. - А что у тебя?
   - Помнишь сон?
   Урсон поежился, как от холода.
   - Да.
   - Такое впечатление, будто все мы видели чьими-то глазами.
   - Наш маленький четырехрукий друг видит мир довольно странно, если ты
об этом.
   - Урсон, Змей здесь ни при чем. Я спрашивал его перед тем, как он
ушел осматривать корабль. Это был кто-то другой. Он лишь воспринимал
образы и передавал их в наши головы. И что ты видел последним?
   - Если честно, - сказал Урсон, поворачиваясь, - мне кажется, он
смотрел на койку Вайти.
   - А кто должен был спать на койке бедного Вайти?
   - Змей?
   - Правильно. Как ты думаешь, может быть, Вайти убили по ошибке вместо
Змея?
   - Может быть. Но как, и зачем, и кто?
   - Тот, кто хотел убить Змея. Не исключено, что он же и вырезал ему
язык полтора года назад.
   - По-моему, мы так и не выяснили, кто это был.
   - Человек, которого ты знаешь, Урсон, - сказал Гео. - С кем ты раньше
плавал на этом корабле?
   - Думаешь, я не присматривался? - спросил Урсон. - Только лица все
незнакомые, кроме одного, которое я вроде бы видел в портовом буфете, и
совсем нет таких, кого бы я знал по имени.
   - Вспомни, Урсон, с кем на этом корабле ты плавал раньше, - снова
спросил Гео более настойчиво.
   - Джордде! - Урсон резко повернулся. - Ты имеешь в виду Помощника?
   - Вот именно, - сказал Гео.
   - Ты думаешь, это он пытался убить Змея? Почему же Змей не сказал
нам?
   - Потому что боялся вовлечь нас в неприятности. Может быть, он и
прав.
   - Как это? - спросил Урсон.
   - Послушай, Арго у нас под подозрением. Чем больше я об этом думаю,
тем меньше понимаю. Но если и Помощник вызывает подозрение, то, может
быть, они заодно? Зачем ему тогда нужно было являться в каюту Арго вчера
вечером, когда там были мы?
   - Так, может, с ним случилось именно то, что мы придумали о себе:
проходил мимо и услышал шум. Если ночью мы смотрели его глазами, то он
видит мир ужасно забавно.
   - Может быть, он тоже из Странных, как Змей, который "забавно"
слышит? Не всякая странность лежит на поверхности, - напомнил ему Гео.
   - Может быть. Может быть. - Урсон оттолкнулся от шлюпочной подпорки.
- Ладно, у меня работа, не могу же я стоять здесь весь день. А ты
поразмышляй об этом еще, друг мой, и я буду счастлив выслушать тебя. Пока.
- Он снова подбросил свой канат на плечо и исчез в тумане.
   Гео походил еще немного и решил искать Змея. Лестница вела на верхнюю
палубу, и, поднимаясь по ней, он увидел в тумане очертания высокой фигуры.
   На мгновение он замер, затем двинулся дальше.
   - Эй, - позвал он.
   Человек, стоящий у фальшборта, повернулся, и Гео узнал Капитана.
   - Доброе утро, сэр, - сказал Гео. - Я думал, это Помощник.
   Не сразу Капитан ответил:
   - Доброе утро. В чем дело?
   - Я не стану вас беспокоить, если вы...
   - Говори. Что там у тебя?
   - Сколько времени нам понадобится, чтобы доплыть до Эптора?
   - Две с половиной недели. Меньше, если ветер не изменит направление.
   - Понятно, - сказал Гео. - У вас есть какое-нибудь представление о
географии Эптора?
   - Помощник - единственный человек на борту, который побывал там и
вернулся живым. Если не считать Жрицы Арго.
   - Помощник, сэр? Когда?
   - Во время кораблекрушения его выбросило на берег. Но он сделал плот
и дрейфовал в открытом море, где ему улыбнулось счастье - его подобрал
корабль.
   - Значит, он и поведет отряд по Эптору?
   - Только не он, - сказал Капитан. - Он поклялся, что ноги его там не
будет.
   Даже не заикайся об этом при нем. Вообрази, что это за местечко, если
почти неминуемая смерть в море кажется более привлекательной, чем
существование на этом острове. Нет, он проведет наше судно через залив к
устью реки, но не более того.
   Были еще двое, кто отправился туда и вернулся. Они поплыли со Жрицей
Арго в лодке, всего тринадцать человек. Десятерых там постигла страшная
участь: они были разорваны на куски и сброшены в море. Двое на веслах
остались в живых. Они и переправили Жрицу назад. Одного матроса звали
Вайти. Это его нашли сегодня утром в кубрике мертвым. А второй матрос - не
прошло еще и получаса, как мне доложили об этом - упал за борт и утонул.
Плохое плавание. Нельзя терять людей, как монеты в игре. Жизнь слишком
дорога.
   - Понятно, - сказал Гео. - Спасибо за объяснение, сэр, и за то, что
уделили мне время.
   - Пожалуйста, - ответил Капитан и отвернулся.
   Гео спустился по лестнице и медленно пошел по палубе. Кто-то тронул
его за плечо, и он резко повернулся.
   - Змей, черт возьми, больше не делай так!
   Мальчик смутился.
   - Я не хотел орать, - сказал Гео, положив руку на плечо мальчика. -
Ну, давай, выкладывай. Что тебе удалось выяснить? Обменяемся новостями.
   - Ты... спи... - передалось от Змея.
   - Извини, друг, - засмеялся Гео. - Я не смог бы вздремнуть сейчас ни
за какие деньги. Тебе придется самому грубо "орать", чтобы прояснить
ситуацию. И пусть твои признания навлекут на наши головы неприятности,
отвечай честно. Во-первых, чье видение того, что происходило на корабле
ночью, ты передавал нам? Капитана?
   Змей покачал головой из стороны в сторону.
   - Помощника.
   Змей кивнул.
   - Так я и думал. Так, он хотел убить... минуточку, - сказал Гео. -
Помощник может читать мысли? Ты поэтому все таишь от нас?
   Змей пожал плечами.
   - Ну-ка, давай, - сказал Гео, - покричи немножко и растолкуй.
   - Не... знаю... - громко подумал Змей. - Могу... видеть... что... он...
видит... слышу... что... он... слышит... но... не... слышу... мысли...
   - Понятно. Послушай, давай будем считать на свой страх и риск, что он
не может читать мысли, и скажи: это он убил человека на той койке, где
должен был спать ты?
   После минутного молчания Змей кивнул.
   - Думаешь, он пытался убить тебя?
   Змей снова кивнул.
   - И еще одно. Тебе известно, что человек, которого убили утром вместо
тебя, был одним из тех двоих, что вернулись с Эптора вместе со Жрицей во
время предыдущей экспедиции?
   На лице Змея появилось выражение удивления.
   - А другой утонул сегодня утром - упал за борт и пропал?
   Змей подпрыгнул.
   - Что такое?
   - Ищу... его... все... утро... он... не... мертвый... слышу... мысли...
смутно... плохо...
   - Кто не мертвый? - спросил Гео. - Который из них?
   - Второй... человек...
   - Ты нашел его? - спросил Гео.
   - Не... могу... найти... - сказал Змей. - Но... живой... я... знаю...
   - Еще один вопрос. - Гео приподнял камешек со своей груди. - Как ты
управляешь этой дурацкой штукой?
   - Думаю... через... нее... - сказал Змей.
   Гео нахмурился.
   - Что это значит? Можешь сказать, как она действует?
   - У... тебя... нет... слов... - сказал Змей. - Радио...
электричество... диод...
   - Радио, электричество, диод? - повторил Гео, тщательно выговаривая
непривычные звуки. - Что это?
   Змей пожал плечами.
   В тридцати футах от них открылась дверь каюты Арго, и оттуда вышла
сама Жрица. Лицо ее было закрыто вуалью. Увидев их, она машинально
поднесла свою руку к шее и - уронила ее. Змей и Гео не двигались.
   На верхней палубе, над каютами, показалась фигура Помощника, но Гео
не мог с уверенностью сказать, смотрел ли Джордде на них или стоял к ним
спиной.
   Жрица постояла и вернулась в каюту.
   Помощник тоже отошел от фальшборта.


   Гео смог рассказать Урсону все, что он узнал, только вечером. Большой
Матрос был озадачен.
   - Ничего не можешь добавить? - спросил Гео.
   - Я только и делал что работал, - проворчал Урсон.
   Они стояли у фальшборта, за которым сплошной стеной поднимался туман,
соединяющий море и небо в одно целое.
   - Эй, Четыре Руки, - спросил вдруг Урсон, - что ты там увидел?
   Змей уставился на воду и не отвечал.
   - Может, он слушает, - предположил Гео.
   - Мне кажется, для подслушивания можно найти более подходящий объект,
чем рыбы, - сказал Урсон. - Наверное, Арго отдала специальное распоряжение
не привлекать вас двоих к работам. Кто-то идет. Идемте есть.
   Когда они подошли к собранию матросов у входа в столовую, Урсон
остановился.
   - Вы оба ходите с какими-то побрякушками, вот и я отнес свои монеты к
кузнецу и заставил его навесить их на цепь. Теперь вид у меня будет
поважнее вашего. - Он засмеялся.
   С толпой матросов они прошли через узкий проход в широкий зал.


   Ночи без снов недолго беспокоили их. Скоро их судно вышло из тумана.
   Рассвет был серым, но ясным. Еще до завтрака на горизонте показался
неровный клочок земли. В разгар трапезы вода выплеснулась из кувшинов
сначала в одну сторону, оставляя темные пятна на столе, а затем, повторяя
движение судна, в другую.
   На палубе рубки матросы сгрудились у фальшборта. Они разглядывали
скалы, торчащие из воды, словно обломки зубов. Урсон в своем ожерелье из
трех монет присоединился к Змею и Гео.
   - Ого! Вот будет потеха продираться через них.
   Вдруг все дружно повернули головы в обратную сторону - по ступенькам
на капитанский мостик поднималась Арго. Темная вуаль, надутая бризом,
образовала колокол вокруг ее лица. Она медленно прошла сквозь
расступившуюся толпу матросов и остановилась у фальшборта. Обхватив рукой
канат, она стала вглядываться в темную полоску земли.
   Капитан, стоя у штурвала, отдал приказ:
   - Джордде, распредели людей и возьми штурвал.
   - Есть, сэр, - сказал Помощник. - Ты, ты и ты - на стеньги.
   Он показал на матросов.
   - Еще ты и ты. Эй, ты что, не слышишь?
   - Я, сэр? - повернулся Гео.
   - Да, ты. На стеньгу!
   - Его нельзя посылать наверх! - выкрикнул Урсон. - Он первый раз в
плавании. Это слишком опасно в первый раз для любого парня. Он даже не
знает...
   - А тебя кто спрашивает? - заорал Помощник.
   - Никто, сэр, - сказал Урсон, - но...
   - Тогда убирайся вниз, пока я не арестовал тебя за нарушение
субординации и не оштрафовал тебя на три твоих золотых побрякушки.
Думаешь, я не узнал золото мертвеца?
   - Слушай, ты! - проревел Урсон.
   Гео переводил взгляд с Арго на Капитана и обратно. Капитан был
озадачен, это верно, но замешательство, отразившееся на лице Жрицы,
шокировало его.
   Вдруг Джордде схватил свайку и закричал, замахиваясь на Урсона.
   - Убирайся вниз, пока я не проломил твой череп!
   Урсон выставил вперед кулаки.
   - Спокойно, брат медведь, - начал Гео.
   - Суке в зад! - прорычал Урсон и выбросил одну руку вперед.
   Кто-то прыгнул на Джордде со спины - Змей! Кофель-нагель пролетел
всего в нескольких дюймах от плеча Урсона. Его кулак пришелся Помощнику
прямо в живот, и тот подался вперед вместе со Змеем, который все еще висел
у него на спине. Тогда он приблизился к фальшборту, резко наклонился, и
ноги Змея замелькали в воздухе. Когда Помощник выпрямился, он был свободен
от бремени.
   Гео бросился к фальшборту и увидел голову Змея, показавшуюся из
морской пены. Сзади раздался крик Урсона:
   - Берегись!
   Гео нырнул в сторону и свайка Джордде на три дюйма вошла в толстую
доску, о которую он только что опирался.
   - Только не его! - крикнула Арго. - Нет, нет! Только не его!
   Но Джордде схватил Гео за плечо и бросил его на фальшборт. Гео видел,
как Урсон ухватился за свисающий трос и качнулся вперед, намереваясь на
лету сбить Джордде с ног. Но Арго шагнула к нему и, подняв руки,
оттолкнула его в сторону, так что он описал в воздухе крюк и опустился у
фальшборта в ярде от схватки.
   В это мгновение ноги Гео заскользили на мокрых досках, он не
удержался и шлепнулся спиной в воду.
   Когда он выплыл на поверхность, Урсон крикнул ему:
   - Держись, друг Гео, я иду!
   Урсон взмахнул руками назад, затем вперед и нырнул.
   Теперь в поле зрения Гео были только Арго и Джордде у фальшборта. И
они боролись!
   Урсон и Змей были рядом, в воде.
   Дальше произошло следующее: Джордде сорвал цепочку с шеи Арго и
бросил ее в море. Арго завизжала, а ее руки потянулись за цепочкой,
повторяя траекторию ее падения. Это было последнее, что видел Гео. В тот
же миг тело его обхватили чьи-то руки. Гео извернулся в воде и увидел, как
Змей исчез под водой, затем он услышал крик Урсона. Те же самые руки
подхватили Гео под локти, когда он пытался набрать воздуха. Теперь исчез и
Урсон.
   Руки тянули его вниз.


   Гео ощущал жесткость песка одним боком и палящие лучи солнца другим.
Глазам было горячо, а веки, прикрывавшие их, казались оранжевыми. Затем
повеял бриз. Он открыл глаза и зажмурился от яркого света. Он перевернулся
на живот. На ум пришла мысль о подушках и жесткости новых простыней.
   Потянувшись, он зачерпнул рукой песок.
   Он открыл глаза и приподнялся. Его руки утонули в теплой мягкой
рыхлости. Над ним возвышались скалы, а за ними виднелась густая
растительность. Он поднялся на колени - в подколенных впадинах заскрипел
песок. Он рассмотрел на солнце свою руку, усеянную песчинками, затем
прикоснулся к груди. Рукой он нащупал бусинку, чуть-чуть подвинул руку и
обнаружил еще одну! Тогда он посмотрел: на шее у него висели ремешок с
проволочной клеткой и цепочка с платиновой клешней. В замешательстве он
поднялся на ноги. Но ему пришлось сесть снова, потому что кровь прилила к
глазам и пляж окрасился в красный цвет. Потом он снова встал, но медленно.
Песок был едва теплым - это означало, что тучи, густо нависавшие на
рассвете, рассеялись совсем недавно.
   Гео пошел по пляжу, настороженно поглядывая в сторону суши. Взгляд,
брошенный на море, заставил его остановиться.
   На горизонте, за скалами, стояло судно с опущенными парусами. Значит,
они еще не отплыли. Он снова посмотрел на пляж - в пятидесяти футах от
него на солнце лежал человек.
   Он побежал вперед, загребая пальцами песок и увязая в нем, так что
это напоминало замедленный бег во сне. На расстоянии десяти футов от
человека он остановился.
   Это был молодой негр с кожей цвета чернозема. Его вытянутый череп был
обрит. Как и Гео, он был почти голым. К его запястью прилип сгусток
водорослей, а серые пятки и перевернутая ладонь были такими сморщенными,
как будто он слишком долго сидел в ванне, - так подумалось Гео.
   Он нахмурился и простоял так целую минуту. Потом он еще раз окинул
взглядом пляж. Больше на нем никого не было. В этот момент человек
пошевелил рукой, как делают спящие.
   Гео тут же опустился перед ним на колени, перевернул его и приподнял
ему голову. Человек открыл глаза, но сразу зажмурился от яркого света.
Затем он спросил:
   - Кто ты?
   - Меня зовут Гео.
   Незнакомец сел и, чтобы по инерции не упасть вперед, уперся руками в
песок.
   Он потряс головой и снова открыл глаза.
   - Да, - сказал он, - я тебя помню. Что случилось? Мы затонули?
Корабль пошел ко дну?
   - Помнишь меня? Откуда? - спросил Гео.
   - На корабле. Ты был на корабле, да?
   - Был, - сказал Гео. - Но меня вышвырнул за борт этот проклятый
Помощник во время драки. А с кораблем ничего не случилось. Он стоит на
прежнем месте, можешь убедиться сам.
   Гео помолчал и воскликнул:
   - Ты тот самый парень, который тогда первым обнаружил, что Вайти
умер!
   - Верно. - Он снова потряс головой. - Меня зовут Йимми.
   Он посмотрел на горизонт.
   - Вижу их, - сказал он. - Вот корабль. Но где же находимся мы?
   - На пляже Эптора.
   Лицо Йимми исказилось настолько, что стало напоминать маску
суеверного ужаса.
   - Нет... - тихо произнес он. - Не может быть. Мы же были в нескольких
днях пути от...
   - Как случилось, что ты упал?
   - Когда я был на парусах, дул легкий ветерок. Вдруг меня как будто
что-то толкнуло в спину, и я полетел вверх тормашками. Я подумал, что
какой-нибудь рангоут ослабился и сбил меня. Я был уверен, что в таком
тумане меня не заметят, да и течение слишком сильное, и...
   Он осекся и посмотрел по сторонам.
   - Ты ведь был на этом пляже раньше? - спросил Гео.
   - Один раз, - ответил Йимми. - Да, один раз...
   - Понимаешь теперь, как долго ты пробыл в воде? - спросил Гео.
   Йимми поднял глаза.
   - Больше двух недель! - сказал Гео. - Поднимайся, посмотрим, сможешь
ли ты идти. Я постараюсь тебе все объяснить, насколько это будет в моих
силах, а потом мы отправимся на поиски.
   - Здесь есть вода? - спросил Йимми. - У меня такое чувство, будто я
высохший листок и меня вот-вот унесет ветром.
   Он встал на ноги, покачнулся, выпрямился.
   - Найти воду, - сказал Гео. - Прекрасная идея. Может, даже большую
реку. А когда мы найдем ее, мне бы хотелось держаться к ней как можно
ближе и как можно дольше, потому что где-то там должны быть наши друзья.
   Йимми принял устойчивое положение, и они пошли по пляжу.
   - Что ты здесь высматриваешь? - спросил Йимми.
   - Друзей, - сказал Гео.
   В двухстах футах от них пляж обрезали скалы и чахлая растительность.
Карабкаясь по валунам и продираясь сквозь лианы, они поднялись на вершину
скалы, которая с противоположной стороны пятнадцатифутовой стеной
обрывалась в широкое устье реки. Ее изгибы хорошо просматривались среди
джунглей. Поверхность воды в реке была на двадцать футов ниже берега. Они
припали к скале и стали всасывать прохладную влагу, рассматривая под
водной рябью подрагивание голубых камешков и гальки белого и красного
цвета.
   Послышался шорох. Они отскочили от воды и залегли в камнях.
   - Эй, - выкрикнул из листвы Урсон. - Все гадал, когда найду вас.
   Проникавший сквозь ветви свет золотил и без того золотое ожерелье на
его волосатой груди.
   - Видели Змея? - спросил он.
   - Я был уверен, что он с тобой, - ответил Гео. - Урсон, это Йимми,
второй матрос, который утонул две недели назад!
   Что Йимми, что Урсон - оба выглядели озадаченными.
   - Попей воды, - сказал Гео, - а я в меру своих способностей
постараюсь все объяснить.
   - Не возражаю, - сказал Урсон.
   Пока человек-медведь пил, лежа на животе, Гео начал рассказывать
Йимми об Эпторе и Лептаре. Когда он закончил, Йимми спросил:
   - По-твоему, нас перетащили сюда эти существа, живущие в воде, словно
рыбы? На чьей они стороне?
   - Этого не знает даже Арго, - сказал Гео. - Возможно, они нейтральны.
   - А Помощник? - спросил Йимми. - Ты думаешь, это он спихнул меня за
борт после того, как убил Вайти?
   - Мне кажется, ты говорил, что он хотел убить Змея, - сказал
утоливший жажду Урсон.
   - Так оно и было, - начал объяснять Гео. - Он хотел избавиться от
всех троих. Вероятно, в первую очередь от Змея, а затем от Вайти и Йимми.
Но он не принял в расчет наших рыбьих друзей. Я думаю, только по
счастливому стечению обстоятельств он убил Вайти вместо Змея. Если он не
умеет читать мысли, в чем я совершенно уверен, то он, наверное, подслушал,
как мы распределяли койки, Урсон. Когда выяснилось, что убит Вайти, он
лишь поторопился убрать с дороги Йимми.
   - Кто-то пытался избавиться от меня, - согласился Йимми. - Но я все
равно не понимаю, почему.
   - Если на корабле есть шпион Эптора, то это Джордде, - сказал Гео. -
От Капитана я узнал, что он уже был на Эпторе раньше. Должно быть, тогда
его и завербовали. Йимми, вы с Вайти тоже были на берегу Эптора, неважно,
что это продлилось всего лишь несколько часов. На острове Джордде узнал
нечто такое, что могли узнать и вы, что-то, что вы могли увидеть. Этого он
и боялся. Это то, что представляет большую опасность для Эптора, но что
можно увидеть даже на пляже. Возможно, вы просто не распознали бы это, не
поняли бы его значения до поры до времени. Но, вероятно, это было что-то
очень очевидное.
   Вопрос задал Урсон:
   - Что случилось, когда вы были на Эпторе? Как погибли те десять
человек?
   По телу Йимми, несмотря на зной, пробежала дрожь. Он помолчал немного
и начал рассказывать:
   - Мы спустили шлюпку на воду и каким-то образом пробрались сквозь
скалы. Когда мы отправились, был вечер. Луна, помнится мне, только
поднялась над горизонтом, хотя небо было еще голубым. "Полнолуние
благоприятно для Белой Богини Арго", сказала она, стоя на носу шлюпки.
Когда мы пристали, небо за ее спиной было черным, а пляж казался
серебряным. Вайти и я остались охранять шлюпку. Мы сидели на планшире,
потирая руки от холода, и наблюдали, как остальные поднимаются по пляжу:
две группы по пять человек и Арго позади.
   И вдруг раздался визг. Они налетели, как стервятники. Луна уже стояла
над головой, и своими крыльями стая заслонила белый диск. Они устремились
вслед за убегающими людьми, летя низко над землей. Потом мы наблюдали
только темную свалку на серебряном песке. В белом свете луны сверкали
мечи, раздавались визг, вой. Мы не замедлили стащить лодку в воду. Арго и
горстка оставшихся в живых побежали к лодке. Но их преследовали до самой
воды - кто прыжками, кто бегом, кто паря над землей - и разрубали одного
за другим. Я видел, как один матрос упал, и его голова откатилась от
туловища, а кровь брызнула на десять футов, оставляя черные пятна на
песке, очень отчетливые в лунном свете. Одному удалось даже ухватить Арго
за вуаль, но она взвизгнула и выскользнула в воду. Она забралась в лодку
совсем запыхавшаяся. Можно было ожидать от женщины, что она свалится с
ног, но нет. Пока мы гребли, она стояла на носу. Они не полетели над
водой. Кое-как мы ухитрились доставить шлюпку к кораблю, не разбившись о
скалы.
   - Может быть, наши водяные друзья имеют к этому какое-то отношение, -
сказал Гео. - Йимми, ты говоришь, она потеряла вуаль. Вспомни, на ней были
украшения?
   - Нет, - ответил Йимми. - Она стояла там в темном одеянии, и ее шея
была гладкой, как слоновая кость.
   - Она не хотела брать с собой камень на Эптор, где эти чудовища могли
снова наложить на него свою лапу, - сказал Урсон. - Но, Гео, если Джордде
шпион, то зачем он бросил камень в море?
   - Из каких бы соображений он не сделал это, - сказал Гео, - наши
друзья отдали мне оба.
   - Ты говоришь, Арго не знает, за кого эти морские существа - за Эптор
или за Лептар, - сказал Йимми. - А Джордде, пожалуй, знает, поэтому он и
бросил им камень.
   Он сделал паузу.
   - Друг, я думаю, ты допустил ошибку. Ты говоришь, что ты поэт, и это
поэтическая ошибка. Ты делаешь вывод, что Змей не шпион, только на том
основании, что сомневаешься в искренности Арго, которая дает вам почти
невыполнимое задание, лишая вас всякой защиты, да еще ставит условие,
чтобы все было сделано в точности во избежание полного провала. Как это
честная женщина, рассуждал ты, может жертвовать жизнью дочери ради камня?
   - Не просто дочери, - прервал его Гео, - но самой Богини Арго
Воплощенной.
   - Но выслушай меня, - сказал Йимми. - Ты рассуждал так: раз она
ставит такую невыполнимую задачу, то она хочет закрепить навсегда свой
временный возврат к власти. В том, что ты говоришь, может быть доля
истины. Но ведь сама она тоже не взяла камень на берег Эптора, хотя бы для
своей собственной безопасности. Теперь все три камня на Эпторе, и, если
верить ей, Лептар в это время подвергается большей опасности, чем за
последние пятьсот лет. У тебя два камня, и ты не можешь ими
воспользоваться. И Змей, и Джордде вполне могут быть шпионами, а вражду
между собой они разыграли, так что пока вы подозревали одного, другой
обвел вас вокруг пальца. Вы утверждаете, что он может передавать слова и
образы в головы других людей? Так вот, он заморочил вам ваши.
   С минуту они сидели молча.
   - Может быть, Арго раздирают противоречия, - продолжал Йимми. - Но
пока вы наблюдали за ней, вас сбили с толку другие.
   Свет, отражаясь от поверхности воды в реке, подрагивал на нижней
стороне листьев.
   Теперь заговорил Урсон:
   - По-моему, он говорит более убедительно, чем ты, Гео.
   - Что же нам делать? - тихо спросил Гео.
   - А то, о чем просила нас Богиня, если это будет в наших силах, -
сказал Йимми.
   - Найти храм Хамы, захватить камень, спасти юную Богиню и умереть, но
не допустить, чтобы камни снова перешли к Эптору.
   - Из твоего описания этого местечка, - пробормотал Урсон, - следует,
что этого придется недолго ждать.
   - И все же, - задумчиво проговорил Гео, - здесь что-то не сходится.
Зачем было спасать тебя, Йимми? Зачем нас вообще сюда перенесли? И зачем
Джордде нужно было убивать тебя и другого матроса?
   - Возможно, - сказал Йимми, - Бог Хама обладает странным чувством
юмора, и нам позволят донести камни до ворот храма, чтобы возложить их к
его ногам, а потом казнят.
   Он улыбнулся:
   - С другой стороны, может быть, правота на твоей стороне, Гео, а я
шпион, которого послали, чтобы направить вас по ложному пути.
   Урсон и Гео переглянулись.
   - Для объяснения любого набора фактов можно привести бесконечное
число теорий, - наконец сказал Гео. - Правило номер один: выбирайте для
начала простейшую, включающую в себя все известные условия, и
придерживайтесь ее до тех пор, пока не появятся другие условия, которых не
выдерживает самая простая теория. Правило номер два: тогда и только тогда
ищите другую.
   - Тогда мы отправляемся в джунгли, - сказал Йимми.
   - Я за, - сказал Урсон.
   Гео встал.
   - До сих пор, - сказал он, - водяные существа спасали нас от смерти.
Есть предложение продвигаться в глубь острова по берегу реки. Этот путь не
хуже других, к тому же, он может быть более безопасным.
   - Возражений нет, - сказал Йимми.
   - А как же камни? - спросил Урсон. - Может, закопать их, чтобы никто
не нашел. Ведь если они не будут участвовать в...
   - Возможно, я допускаю еще одну "поэтическую ошибку", - сказал Гео, -
но я бы оставил их у себя. Хоть мы и не умеем обращаться с ними, но вдруг
с их помощью нам удастся взять кого-то на пушку.
   - Я тоже за то, чтобы взять их с собой, - сказал Йимми.
   - Однако я уже начинаю сомневаться в непогрешимости своих выводов, -
признался Гео.
   - Давай-ка без этого, - польстил ему Урсон. - Раз уж на нашу долю
выпала эта работенка, мы должны доверять друг другу. Увидим, сможем ли мы
повесить еще одну такую штучку тебе на шею, прежде чем все будет
закончено.
   Он показал на два камня, висящих на груди Гео, и засмеялся:
   - Еще один, и у тебя будет столько же, сколько у меня.
   Он побренчал своим ожерельем из трех монет.



                                    5

   Солнце спускалось все ниже, пока они шли вдоль реки. В пути держались
скалистого берега, и им то и дело приходилось раздвигать лианы, которые
тянулись к воде, зацепившись за нависающие ветви. Урсон отломил ветку
толщиной с руку и длиной со свой рост и играючи ударил по воде.
   - Это поцарапает каждого, кто осмелится побеспокоить нас.
   Он поднял палку, и по коре побежали и заискрились, задерживаясь на
концах темных линий желобков, капли.
   - Скоро нам придется либо свернуть в лес, чтобы добыть пищу, - сказал
Гео, - либо ждать здесь, пока на водопой придут животные.
   Урсон с силой рванул другую ветку, и она поддалась, обнажив белые
волокна.
   - Держи, - он вручил ее Гео. - Сейчас будет и тебе, Йимми.
   - А заодно попробуем кое-что разведать, пока не стемнело, - предложил
Йимми.
   Урсон вручил ему третий посох.
   - Я бы предпочел вовсе не видеть этих мест, - пробормотал он.
   - Но нельзя же спать на берегу. Надо найти укромное местечко среди
деревьев.
   - Смотрите, что это там? - обратил их внимание Гео.
   - Где? - спросил Йимми. - А?
   За деревьями поднималась какая-то тень.
   - Скала или утес?
   - Может быть, - задумчиво произнес Урсон, - но удивительно правильной
формы.
   Гео шагнул в заросли, они последовали за ним. Цель оказалась дальше и
больше, чем они предполагали, находясь у реки. В одном месте они
наткнулись на участок, где большие камни были подогнаны друг к другу, как
на мостовой. Кое-где между камнями проросли маленькие деревца, но
расстояние в тридцать футов, пока плитняк не утонул в мягких джунглях, они
преодолели без труда.
   Через некоторое время лес снова поредел, и они оказались в
относительно свободном пространстве. Перед ними возвышалось разрушенное
здание. Самая высокая стена покоилась на шести фермах. Первоначально
здание, должно быть, состояло из восемнадцати-двадцати этажей. Одна стена
обвалилась полностью, и ее обломками была усеяна земля. Разрушенные
комнаты и рассеченные коридоры напоминали разбитый гранитный улей. Они
медленно приблизились к зданию.
   С одной стороны на куче мусора валялся большой металлический цилиндр.
Поперек него лежало плоское металлическое лезвие, одним концом вросшее в
землю. Здесь же из-под сорванных листов обшивки торчали фермы каркаса.
Окна, как темные глазницы, рядами располагались вдоль корпуса, а
посередине зиял идиотский овал дверного проема.
   Завороженные, они повернули к развалинам. Когда они подошли поближе,
из-за двери донеслись какие-то звуки. Они остановились и подхватили свои
дубинки в защитном движении так, что те подскочили на дюйм от земли. В
тени за дверью на уровне десяти футов от земли шевельнулась другая тень,
постепенно приобретая форму звериной морды, серой, вытянутой. Потом
показались передние ноги. Животное, подобно собаке, тащило в пасти
какого-то мелкого зверька, явно мертвого. Завидев их, животное замерло и
стало наблюдать.
   - Обед, - тихо напомнил Урсон. - Пошли.
   Они продвинулись еще немного и остановились.
   Зверь выпрыгнул из дверного проема. Тень и дистанция между ними не
позволили им точно оценить его размеры. Но по дуге прыжка можно было
определить собачье тело длиной почти в пять футов. Урсон ударил его палкой
еще в полете. Когда животное приземлилось, Йимми и Гео принялись колотить
его по груди и голове. После шестого удара оно зашаталось и свалилось с
ног. Затем, когда оно попыталось подняться, Урсон нанес ему колющий удар
посохом прямо в грудь - и кости захрустели, разрывая коричневую шкурку, и
их голубизна мгновенно покрылась кровью. Животное завыло, лягнуло задними
ногами кол, которым Урсон прижимал его к земле, но тут же конечности его
стали вытягиваться, и оно задрожало всем телом. Передние лапы продолжали
вытягиваться, а торс стал сжиматься в предсмертной агонии. Животное
замотало головой из стороны в сторону и раскрыло длинную пасть, выпустив
добычу. Из пасти, судорожно сокращаясь, вывалился розовый язык.
   - Боже мой! - выдохнул Гео.
   Острая морда стала плоской, когтистые лапы с подушечками разжались в
пальцы. Безволосость подбрюшника распространилась на все тело. Задние ноги
удлинились и приобрели форму человеческих, потом согнулись в коленях и
заскребли по коричневому настилу из листьев. Бедро дернулось в последний
раз и застыло, а одна нога снова вытянулась. На земле лежал человек с
растрепанными черными волосами и кровавой раной в груди. В агонии он
сделал последнее усилие вырвать кол из груди, но его ослабевшие руки
соскользнули вниз. Губы его разжались и обнажили безупречно белые плоские
зубы.
   Урсон сделал шаг назад, еще один. Кол выскочил из легких с сосущим
взрывным звуком. Человек-медведь поднял руку с собственной груди и
потрогал талисман из трех золотых монет.
   - Святая Богиня! - наконец прошептал он.
   Гео подошел, поднял тело маленького зверька и отвернулся.
   - Что ж, - сказал он, - просто обед будет не таким обильным, как мы
предполагали.
   - Пожалуй, что так, - сказал Йимми.
   Они вернулись к разрушенному зданию, подальше от трупа.
   - Эй, Урсон, - прервал молчание Гео. Великан все еще держался за свои
монеты.
   - Очнись, что с тобой?
   - Я уже видел однажды человека, тело которого было искалечено
подобным образом, - медленно произнес он, - ему проткнуло бок корабельной
мачтой.


   Они решили устроиться на ночь в углу, образованном двумя разрушенными
стенами. Осколком скалы они высекли огонь из секции ржавой фермы.
Воспользовавшись зазубренным металлическим лезвием, торчащим из кучи
мусора, они долго пилили животное и, наконец, четвертовали его и содрали с
него большую часть шкуры, обнажив красные мышцы. Нанизав мясо на тонкие
ветви, они сносно его поджарили. И хотя оно получилось отчасти горелым,
отчасти сырым, они съели его без приправ, и голод прошел. Пока они сидели
у огня рядом со стеной, отщипывая красные сочные волокна от костей, ночь
заполнила джунгли, заточив людей в клетку оранжевого мерцания.
   - Оставим так? - спросил Урсон. - Огонь отгонит хищников.
   - Если здесь есть хищники, - ответил Гео, - и они голодны... что ж,
они смогут поживиться тем, что мы оставили недалеко отсюда.
   Они улеглись на кучу листьев у стены. Стояла тишина: ни жужжания
насекомых, ни щебетания неизвестных птиц, только успокаивающий плеск реки
за деревьями.
   Гео проснулся первым, его глаза заливало серебром. Ему приснился тот
же странный сон, который он видел раньше... Нет. Он сел: все свободное
пространство было затоплено белым светом поразительно огромного диска
луны, зависшего над вершинами деревьев. Оранжевое пламя побледнело рядом с
ним, что было приятно для глаз. Йимми и Урсон до ужаса походили на
мертвецов. Он уже хотел потянуться и дотронуться до вытянутой руки Йимми,
но в это время за спиной послышался шум. Полощется ткань на ветру? Он
резко повернул голову и уставился на серую стену. Он вглядывался в бетон,
неопрятно разрывавший ночь. Но кроме камней и темноты с зубчатой каемкой,
он не увидел ничего. Давала знать себя усталость, но внутри у него все
перевернулось, что нельзя было объяснить только усталостью. Он снова
вытянул руку в ворохе листьев и опустился щекой на прохладную кожу плеча.
   В течение нескольких секунд хлопанье продолжалось снова. Он повернул
голову и уставился в небо. Что-то промелькнуло на фоне лунного диска. Еще
раз раздалось хлопанье. Он поднял глаза выше. Какая-то... нет, несколько
теней расположились на уступе разрушенной стены. Одна из теней
зашевелилась и проковыляла несколько шагов по стене. Расправила крылья,
сложила снова.
   Его шея, спина, грудь похолодели, и на коже появился зуд. Он протянул
руку, шурша листьями, и схватил Йимми за черное плечо. Йимми заворчал,
вздрогнул, перекатился на спину, открыл глаза - Гео видел, как опустилась
в выдохе его грудь. Только несколько секунд спустя грудь поднялась снова.
   Йимми повернул лицо к Гео, но тот приложил палец к губам и обратил
свое лицо к ночи. Еще три раза сзади раздавалось хлопанье - за стеной,
догадался Гео. Краем глаза он увидел, что Йимми поднял руку и прикрыл ею
глаза.
   Так прошло несколько лет...
   Вдруг стая спрыгнула со стены, стала падать на них, но забарахталась
в лавине крыльев на фоне лунного диска. Потом они сделали круг, вернулись
на стену и через некоторое время снялись снова. Некоторые опустились в
свободном падении на двадцать футов, прежде чем паруса их крыльев
наполнились и они снова начали подъем. На этот раз их круги были шире, и
не успели они вернуться, как новая стая появилась в ночи.
   Тогда Гео схватил Йимми за руку и отвел ее от глаз. Силуэты
продолжали снижаться, как разбитые воздушные змеи: шестьдесят футов над
землей, сорок, тридцать. Раздался пронзительный визг. Гео вскочил на ноги,
Йимми встал рядом с ним. В руках они сжимали свои посохи. Тени надвигались
с криками, но вдруг бешено захлопали крыльями и снова поднялись в воздух,
удаляясь от стены. Потом они повернули назад.
   - Вот оно, - прошептал Гео.
   Он пнул ногой Урсона, но Большой Матрос уже был на коленях и вставал
на ноги. Крылья забились перед ними, настойчивые и темные, приблизились к
ним, но на угрожающем расстоянии в пять футов, повернули назад.
   - Кажется, они опасаются закрытого пространства, - с расстановкой
проговорил Гео.
   - Надеюсь, черт возьми, - сказал Урсон.
   В двадцати футах от людей они стали приземляться, складывая крылья в
лунном освещении. Во все увеличивающейся орде теней блеснуло на свету
металлическое лезвие.
   Две твари отделились от остальных и бросились вперед. Над их головами
неожиданно взметнулись мечи в серебряном сиянии.
   Урсон выхватил посох из рук Гео, швырнул его изо всех сил, и оба
чудовища получили удар в грудь. Они упали навзничь, взмахнув крыльями, как
будто запутались в простынях из черного холста.
   Трое других прыгнули с криками, чтобы занять место павших. Пока они
приближались, Урсон взглянул вверх и воткнул свой посох в живот
четвертому, которое уже приготовилось броситься на них сверху. Одно из них
увернулось от просвистевшего посоха Йимми, и Гео поймал мохнатую руку. Он
дернул ее в сторону, лишив равновесия крылатую тварь. Та уронила меч и
упала на спину, силясь встать. Гео подхватил меч и прямо от земли нанес
удар в живот другой, и она расправила крылья и попятилась назад. Тогда он
выдернул лезвие и вонзил его в тело упавшей. При этом раздался звук,
характерный для сдавливаемой губки. Выдернув лезвие, он вонзил его в тень
слева. И вдруг голос, но изнутри...
   - Камни...
   - Змей! - рявкнул Гео. - Черт, где же ты?
   Он все еще держал в руках посох и теперь метнул его, как копье, в
лицо подступающего чудовища. От удара его крылья раскрылись, как черный
шелковый парашют, и, падая, он сбил с ног троих своих собратьев. На
мгновение пространство перед Гео очистилось, и в поле его зрения попала
фигурка мальчика, совсем белого при лунном освещения. Он выбежал из
джунглей. Гео сорвал с шеи цепочку и ремешок с камнями, собрал их в кулак
и швырнул через головы визжащих чудовищ. В самой верхней точке траектории
бусины сверкнули двумя глазами на свету и упали в листву за спинами
нападавших. Змей бросился к камням, подобрал их и поднял над головой.
   Из рук мальчика вырвалось пламя двумя молниями, сошедшимися в гуще
темных тел. В красном свете обозначился силуэт зубчатого крыла. Раздался
пронзительный визг, запахло жженой шерстью. Еще одна молния ударила в
темную орду. Крыло загорелось, размахивая пламенем. Чудовище попыталось
взлететь, но упало, рассыпая искры. Пламя в сочетании с тенью вылепило
коричневое лицо, выхватило испуганную красную бусину глаза, осветило пару
клыков.
   Сгоревшие покоробившиеся крылья валялись на земле, но теперь
вспыхнули опавшие листья, и по площадке побежали языки пламени. Чудовища
отступили, а люди стояли у стены, тяжело дыша. Вдруг двое уцелевших упали
сверху на Змея, который все еще стоял, подняв руки.
   - Берегись! - крикнул ему Йимми.
   Змей взглянул вверх, но крылья уже упали на него и моментально скрыли
его от глаз. Внутри полыхнуло пламя, и они отпали, сметая листья. Чем они
были гонимы, ветром или жаждой жизни, Гео не смог бы сказать. Крылья
поднялись к луне, сделали круг в отдалении и исчезли.
   - Давайте убираться отсюда! - сказал Урсон.
   И они подбежали к Змею.
   - Рад тебя видеть, как никогда! - сказал Гео.
   Урсон посмотрел вслед исчезающим тварям.
   - Уберемся отсюда.
   Оглянувшись, они увидели, что огонь угасает, наткнувшись на стену.
Тогда они быстро зашагали к лесу.
   - Змей, - сказал Гео, когда они остановились, - это Йимми. Йимми, мы
тебе рассказывали о нем.
   Йимми протянул руку:
   - Приятно познакомиться.
   - Послушай, - сказал Гео, - он читает мысли, так что, если ты все еще
считаешь его шпионом...
   Йимми широко улыбнулся:
   - Помнишь свое общее правило? Если он шпион, будет слишком сложно
объяснить, почему он нас спас.
   Урсон почесал затылок.
   - Если выбирать между Змеем и кем-то еще, лучше взять Змея. Эй,
Четыре Руки, я должен задать тебе трепку. - Он помолчал и засмеялся. -
Надеюсь, у меня еще появится такая возможность. Иногда ты доставляешь
больше хлопот, чем ты того стоишь.
   - Кстати, где ты был? - спросил его Гео. Он положил руку на плечо
мальчика. - Ты весь мокрый.
   - Снова наши водные друзья? - предположил Урсон.
   - Возможно, - сказал Гео.
   Змей протянул свою руку Гео.
   - Что такое? А, ты не хочешь держать их у себя?
   Змей закивал головой.
   - Ладно, - сказал Гео. Он взял камни и снова повесил их себе на шею.
   - Так вот какая сила заключена в наших камнях, - сказал Йимми.
   - Гораздо большая, - сказал ему Гео. - Почему бы тебе не взять один
из них, Йимми. Может, лучше не хранить их вместе.
   Йимми пожал плечами.
   - Пожалуй, для тебя это многовато. Я понесу один.
   Гео снял с себя цепь с платиновой клешней и повесил ее на шею Йимми.
Когда они пересекали пятна света, каменный глаз мигал на его черной груди.
Змей кивком пригласил их следовать за ним. Они задержались лишь для того,
чтобы подобрать мечи среди испепеленной тьмы. Когда они обогнули угол
разрушенного здания, Гео поискал глазами труп, который они там оставили,
но он исчез.
   - Куда идем? - спросил Урсон.
   В ответ Змей только сделал знак идти дальше. Они приблизились к
сломанному цилиндру, и Змей вскарабкался по куче мусора к черной дыре, той
самой, из которой выпрыгнул оборотень. Остальные с опаской последовали за
Змеем.
   У двери Змей приподнял камень с шеи Гео и подержал его на весу.
Камень засветился, зелено-голубой свет проник во все уголки и щели
разрушенного входа. Войдя, они оказались в коридоре с рядами металлических
остовов двойных сидений, обивка которых либо сгнила, либо ее растащили
звери в свои норы. Клочья ткани свисали с окон, большинство из которых
было разбито. На металлическом полу валялись ветки и прочий мусор. Они
прошли между сидениями в дальний конец и оказались у двери. На стенах
кое-где сохранились еще полустертые надписи. В одном месте Гео различил
лишь несколько букв на белой эмали изъеденной ржавчиной таблички:

                             N.. SM.. K.... G

   - Тебе знаком этот язык? - спросил Йимми.
   - Не могу понять, - ответил Гео.
   Дверь, у которой они остановились, была приоткрыта, и Змей распахнул
ее.
   Что-то проскочило сквозь разбитое окно. Свет камня проник в соседнее
помещение, и они увидели два сидения, выдернутые из креплений. Лианы
затянули переднее окно, в раме которого сохранилось лишь несколько
осколков стекла. Два скелета, одежда на которых давно истлела, но
сохранились серебряные шлемы и металлические кольца на ногах и запястьях,
упали с сидений... возможно, пятьсот лет назад. Змей обратил их внимание
на ряд разбитых стеклянных дисков перед сломанными сидениями.
   - Радио... - услышали они мысленно.
   Он нагнулся и извлек из хаоса, царившего на полу, кусок ржавого
металла.
   - Пистолет... - сказал он, показывая его Гео.
   Спутники Змея стали изучать его.
   - Для чего это? - спросил Урсон.
   Змей пожал плечами.
   - Здесь есть где-нибудь электричество или диоды? - спросил Гео,
вспоминая услышанные ранее слова.
   Змей снова пожал плечами.
   - Зачем ты показываешь нам все это? - спросил Гео.
   Мальчик не ответил и направился к выходу.
   У овального выхода, перед тем как спуститься, Йимми показал на руины
здания, лежащие перед ними:
   - А ты знаешь, как называлось это здание?
   - Казармы... - ответил Змей.
   - Мне знакомо это слово, - сказал Гео.
   - Мне тоже, - сказал Йимми. - Оно обозначает место, где держали
солдат, и принадлежит одному из старых языков.
   - Правильно, - сказал Гео. - Тех времен, когда были армии.
   - Так это там скрываются армии Эптора? - спросил Урсон. - В том аду,
из которого мы только что вышли?
   - Там? - спросил Гео. Неровные края стен теперь посветлели,
сглаженные бледнеющей луной. - Может быть. Похоже, вначале они появились
именно оттуда.
   - Куда теперь? - спросил Урсон Змея.
   Мальчик повел их в густой лес, где россыпи световых пятен облепили
стволы деревьев. Из леса они вышли к реке, широкая лента серебра которой
исчезала в скалах.
   - Да, вначале мы были на верном пути, - сказал Гео. - Надо было
оставаться здесь.
   Журчание и плеск воды, шорох листьев на опушке леса - все это
окружило их, когда они улеглись на сухой мох под прикрытием огромных
валунов. Ветви, поросшие мхом и увитые лианами, служили им хорошей защитой
от лунного света. С чувством облегчения они провалились, словно камни в
колодец, в ясный бассейн сна...


   - Ясный бассейн сна, растущий, расширяющийся, в нем уже ясно
угадывались мачта, фальшборт, белое, как пудра, море за бортом. На палубе
появилась еще одна фигура, костлявая, как скелет. Черты, искаженные
белизной и доведенные до уровня карикатуры, принадлежали Капитану.
   - А, Помощник, - сказал Капитан.
   Последовал ответ Джордде, недосягаемый для их слуха.
   - Да, - ответил Капитан. - Я тоже не понимаю, чего она хочет.
   Его голос был гулким, лишенным оттенков, словно цветок, выросший в
темноте. Капитан постучал в дверь каюты Арго. Она отворилась, и они вошли.
   Рука Жрицы, открывшей дверь, была такой тонкой, что напоминала зимнюю
ветвь. Стены были задрапированы тонкой, словно слой пыли, тканью. Бумаги
на столе были не толще паутины и грозили рассыпаться от одного выдоха.
Канделябр испускал скорее вялый белый дым, чем свет, а руки, ветви и
резные чаши с маслом походили на скопище пауков.
   Бесцветный голос Арго прозвучал, как звук раздираемой паутины.
   - Итак, - сказала она. - Мы остаемся по крайней мере еще на семь
дней.
   - Но почему? - спросил Капитан.
   - Я получила знак с моря.
   - Я не хотел бы подвергать сомнению ваше право отдавать приказы... -
начал было Капитан.
   - И не надо, - прервала его Арго.
   - Мой Помощник выдвинул возражение...
   - Ваш Помощник однажды поднял на меня руку, - заявила Жрица. - Только
из снисходительности, - здесь она сделала паузу, и ее голос зазвучал
неуверенно, - я не... уничтожаю его на месте.
   Ее лицо под вуалью походило на череп.
   - Но... - начал Капитан.
   - Мы будем ждать здесь, у острова Эптор, еще семь дней, -
повелительным тоном сказала Арго.
   Она отвела взгляд от Капитана и посмотрела прямо в глаза Помощнику.
Сквозь вуаль ненависть била ключом из ее черных глазниц.
   Они повернули к выходу. На палубе они остановились и посмотрели на
море. Волны бежали прочь, словно серый дым. Вдали, у самого горизонта,
острый язык суши лизал темные горы. Утесы были белыми, как мел, с одной
стороны и с красно-голубыми прожилками с другой. За одним из пиков
виднелось красноватое свечение, напоминающее вспышки вулкана. Из-за этого,
как бы ни были они темны, черное было подбито пурпуром, или оттенялось
теплым серым цветом отдельных скал. И даже в ночи, несмотря на
значительное расстояние, за серебряным полумесяцем пляжа, джунгли
смотрелись густыми, зелеными, пьянящими, полными жизни...
   И вдруг слабые крики...



                                    6

   Гео перевернулся на другой бок и проснулся. Камешки и мох кололи ему
плечо.
   Он схватил меч и вскочил на ноги. Йимми уже стоял с поднятым лезвием.
Сквозь деревья брезжил рассвет. Было слышно, как плещутся холодные волны в
реке. Веяло прохладой.
   Снова послышался слабый визг, напоминающий шипение раскаленной
проволоки, опущенной в студеное утро. Теперь уже встали и Змей с Урсоном.
   Звуки доносились со стороны разрушенных казарм. Гео осторожно пошел
вперед, движимый любопытством, да и страх толкал с относительно
незащищенного берега в лес. Остальные последовали за ним.
   Так они дошли до опушки леса, с которой открывался вид на разрушенное
здание и площадку перед ним. Как по команде, они припали к земле и стали
наблюдать.
   Существо, представляющее собой нечто среднее между обезьяной и
человеком, рыскало в тени, отбрасываемой стеной. Ростом оно было со Змея,
а сложением напоминало Урсона. У него были толстые ступни и огромные
ладони. Через его плечо была переброшена шкура животного, прикрывающая и
бедра, так что в таком виде оно выглядело более одетым, чем любой из
наблюдавших за ним людей. Существо прошлось по площадке, пронзительно
завизжало и набросилось на тело одного из чудовищ, спустившихся с ночного
неба. Мотая головой вперед и назад, оно стало рвать это тело зубами.
Оторвавшись от него на мгновение с набитым мясом ртом, оно снова принялось
пожирать свою добычу.
   Вдруг из леса выскочило еще одно такое же существо. Буквально в
десяти футах от того места, где укрывался Гео, оно остановилось и присело
перед трупом ночной твари. Им было хорошо видно, как огромные пальцы с
бронзовыми когтями то и дело вонзались в тело, а клыкастые зубы отрывали
куски мяса. Вскоре из леса медленно вышел их третий собрат. Размерами он
был меньше других. При виде мертвого тела, оставшегося после ночной
схватки, он остановился, наклонился и, обнажив зубы, впился ими в шею. И в
это время - был ли то бриз или остаточный рефлекс, Гео не мог понять -
одно крыло расправило свои мембраны, поднялось грозно и ударило забывшее
обо всем обжирающееся существо.
   - Хватит, - прошептал Урсон. - Пошли.
   Раздался тонкий вскрик, заставивший их вздрогнуть.
   Первое из появившихся на площадке существ по-обезьяньи присело перед
ними, склонив голову набок и моргая удивленными глазами из-под нависающих
бровей. Во всклокоченных волосах на голове запутались комочки грязи и
мелкие веточки. Когтистые пальцы сжимались и разжимались ритмично, в такт
свистящему дыханию, проникающему сквозь постоянно движущиеся толстые губы.
   Рука Урсона потянулась к мечу, но Гео заметил это и прошептал:
   - Не надо.
   Гео вытянул руку и медленно двинулся вперед. Неуклюжая
человекоподобная обезьяна отступила назад и мяукнула.
   И тут до Йимми дошло. Он стал рядом с Гео, быстро защелкал пальцами и
заговорил голоском, каким обычно успокаивают детей:
   - Ну, ну, ну.
   Гео мягко рассмеялся через плечо, обращаясь к Урсону:
   - Оно нас не тронет.
   - Если мы его не тронем, - добавил Йимми. - Это разновидность
некрофага.
   - Что? - спросил Урсон.
   - Он ест только мертвечину, - объяснил Гео. - О них упоминается в
некоторых древних легендах. После Великого Огня, говорится там, этих
существ было великое множество. Правда, на Лептаре они вымерли.
   - Иди ко мне, крошка, - сказал Йимми. - Хорошенький, миленький,
красивенький.
   Оно снова мяукнуло, наклонило голову, подошло и потерлось о бедро
Йимми.
   - Ну и запах, - заметил чернокожий матрос, почесывая у него за ухом.
   - Эй, осторожнее, парень! - воскликнул он, когда зверь потерся
особенно нежно, чуть не уронив Йимми.
   - Оставь свою зверюшку в покое, - сказал Урсон, - и двинемся в путь.
   Гео потрепал обезьяну по голове:
   - Пока, красавчик.
   Они снова повернули к реке.


   Когда они вышли на скалистый берег, Гео сказал:
   - По крайней мере, теперь мы знаем, что у нас есть семь дней, чтобы
добраться до Храма Хамы и вернуться обратно.
   - А? - спросил Йимми.
   - Помнишь сон про корабль?
   - Ты его тоже видел?
   Гео обнял Змея за плечи:
   - Наш друг может передавать тебе во сне мысли других.
   - Так чьи же это были мысли? - спросил Йимми.
   - Джордде, Первого Помощника.
   - У него все выглядят мертвецами. Это какой-то кошмар. Я едва узнал
Капитана.
   - Как ты теперь понимаешь, это еще одно доказательство того, что
Джордде шпион.
   - Из-за особенностей его видения? - Йимми снова улыбнулся. - Боюсь, в
тебе снова говорит поэт. Но я понял.
   За их спинами раздался тонкий визг, и обернувшись, они увидели на
скале, нависшей над ними, неуклюжую фигуру своего нового знакомого.
   - Ого, - сказал Урсон, - а вот и ваш красавчик.
   - Надеюсь, этот хвост не потянется за нами до конца прогулки, -
сказал Гео.
   "Красавчик" запрыгал по камням и остановился прямо перед ними.
   - Что это у него? - спросил Йимми.
   - Не знаю, - ответил Гео.
   Сунув руку за шкуру, переброшенную через плечо, человекообезьяна
достала оттуда большой кусок мяса серого цвета и протянула им.
   Йимми засмеялся:
   - Завтрак, - сказал он.
   - Это! - возмутился Урсон.
   - Можешь предложить что-нибудь получше? - спросил Гео. Он принял мясо
из когтей получеловека. - Спасибо, великолепный.
   Тот повернулся, оглянулся на прощание и затопал по берегу обратно в
лес. Гео повертел мясо в руках, изучая.
   - В нем совсем нет крови, - озадаченно сказал он. - Оно высушено.
   - Значит, дольше сохранится, - сказал Йимми.
   - Я такое не ем, - заявил Урсон.
   - Как, по-твоему? Это можно есть, Змей? - спросил Гео.
   Змей сначала пожал плечами, а затем кивнул.
   - Будешь?
   Змей потрогал живот и снова кивнул.
   - Меня устраивает и это, - сказал Гео.
   С помощью драгоценных камней они развели огонь, принесли из леса
палки для вертелов и стали жарить мясо. Скоро оно зашипело и зарумянилось.
Жир запузырился по бокам и с шипением стал капать на раскаленные камни,
которыми они обложили огонь. Урсон, сидя в стороне, повел носом, потом
придвинулся ближе и, наконец, запустив свои большие пальцы в
растительность, покрывавшую его брюхо, проворчал:
   - Черт с ним, я хочу есть.
   Остальные потеснились у костра.
   Солнце осветило верхушки деревьев, в первый раз за это утро, а через
мгновение свет отразился на воде, распространяясь концентрическими кривыми
все дальше и дальше.
   - А время не ждет, - сказал Урсон, отрывая жирный кус мяса. Он
наклонил голову, чтобы слизать жир, текущий по его руке.
   - Но теперь мы, по крайней мере, знаем, - сказал Гео, - что у нас
есть два друга.
   - Кто это? - спросил Урсон.
   - Там наверху, - Гео показал назад, в направлении леса, где скрылся
обезьяночеловек. - И внизу. - Он показал на реку.
   - Похоже, что так, - сказал Урсон.
   - Кстати, - продолжал Гео, повернувшись к Змею. - Где ты был до того,
как очутился здесь прошлой ночью? Устрой-ка небольшое кричание в уме.
   - Пляж... - сказал Змей.
   - И наши рыбные друзья подняли тебя сюда за нами по реке?
   Змей кивнул.
   - Как же случилось, что мы не нашли тебя на пляже раньше, когда
Урсон, Йимми и я собрались вместе?
   - Еще... не... попал... туда... - сказал Змей.
   - Да, где же ты был?
   - Корабль...
   - Ты снова попал на корабль?
   - Не... на... корабле... - сказал Змей и затряс головой. - Слишком...
сложно... объяснить...
   - Но не настолько же, чтобы было вовсе невозможно, - сказал Гео. - К
тому же, несмотря на то, что ты оказал нам помощь, на тебе все еще лежит
тяжелое подозрение.
   Вдруг Змей встал и жестом пригласил их следовать за ним. Все
поднялись и пошли, Урсон при этом продолжал жевать. Когда они
вскарабкались на крутой берег и снова оказались в лесу, Урсон спросил:
   - Куда мы идем?
   В ответ Змей едва кивнул и знаком попросил молчать. Через минуту они
были на той же площадке у казарм. Там от убитых тварей не осталось даже
костей.
   На глаза Гео попалась дубинка Урсона, темная от крови с одного конца.
Змей подвел их к основанию разрушенных казарм. Солнце стояло достаточно
высоко и успело позолотить острые края длинных стеблей травы, колеблющейся
на ветру у стены. Змей приостановился, снял драгоценный камень с Йимми и
зажег свет. Еще раз он показал, что следует хранить молчание, и переступил
порог казармы.
   Они прошли по растрескавшемуся цементному полу к черному прямоугольнику
проема, ведущего в следующее помещение, недосягаемое для солнечных лучей.
Змей шагнул туда первым. Они последовали за ним. Сразу же за порогом при
искусственном освещении, создаваемом камнем, они увидели огромные черные
смятые мешки, свисающие с потолка тесными рядами вдоль голых труб
водопровода. Они прошли вперед и остановились у мешка, висящего несколько
в стороне от других. Змей поднес к нему светящийся камень и помахал им.
   - Он что, хочет сказать, что они не видят? - прошептал Урсон.
   Они резко повернулись к Большому Матросу, прижав пальцы к губам. В
этот же момент в мешке началась возня, напоминающая шуршание мокрой
бумаги, расправилось одно крыло, и показалось перевернутое лицо. Мигнул
слепой глаз красного цвета... и закрылся. Крыло сложилось, и они на
цыпочках вышли из комнаты на солнечный свет. Никто не проронил ни слова до
тех пор, пока они снова не вышли к реке.
   - Что ты... - начал было Гео.
   Его голос прозвучал неприятно громко. Потише он сказал:
   - Что ты нам хотел сказать?
   Змей показал на Урсона.
   - Что он сказал? Что они не видят, только слышат?
   Змей кивнул.
   - Ха, спасибо, - сказал Гео. - Это я понял еще ночью.
   Змей пожал плечами.
   - Это все равно не ответ на его вопрос, - сказал Йимми.
   - Тогда еще один, - сказал Гео. - Зачем ты показываешь нам все это?
Кажется, ты неплохо знаешь окрестности. Ты был на Эпторе раньше?
   Змей замер на мгновение, затем кивнул.
   Они помолчали.
   Наконец, Йимми сказал:
   - Почему ты спросил его об этом?
   - Это вытекает из моей первой теории, - сказал Гео. - Я думал об этом
некоторое время. По-видимому, Змей знал, что я думаю об этом. Джордде
хотел избавиться от Йимми, Вайти и Змея, и только по чистой случайности он
первым достал Вайти вместо Змея. Он хотел избавиться от Вайти и Йимми,
потому что они видели нечто или могли видеть, когда были на Эпторе с Арго.
   И тогда я подумал, что, может быть, он хотел избавиться от Змея по
той же причине. Значит, он тоже мог побывать на Эпторе раньше.
   - Джордде тоже был на Эпторе раньше, - сказал Урсон. - Ты
предположил, что именно тогда он и мог стать шпионом.
   Все снова посмотрели на Змея.
   - Думаю, что не следует больше задавать ему вопросы, - сказал Гео. -
Его ответы ничего нам не дадут, и что бы мы ни выяснили, у нас есть
задание и семь... нет, шесть с половиной дней, отпущенных на него.
   - Пожалуй, ты прав, - сказал Йимми.
   - Ты и в самом деле доставляешь больше хлопот, чем ты того стоишь, -
заметил Урсон мальчику. - Пошли.
   Змей вернул металлическую цепочку с подвеской из драгоценного камня
Йимми. Чернокожий юноша снова повесил ее себе на грудь, и они двинулись
дальше вверх по реке.


   К двенадцати солнце расплавило небо. Они остановились, чтобы
окунуться и освежиться. Их тела легко скользили в прохладной воде. Они
даже ныряли в надежде столкнуться со своими водными друзьями, но вслепую
лишь зарывались пальцами в каменистое дно реки и выныривали, сжимая в
руках ветки и камни, с которых стекала вода. Вскоре они затеяли
соревнование по плесканию, в котором, надо отдать ему должное, победил, не
прилагая усилий, Змей.
   Потом они лежали на замшелых камнях, загорали и сбивали с себя
жучков. Солнце золотыми монетами лежало на их веках.
   - Я хочу есть, - сказал Урсон, переворачиваясь.
   - Только что ели, - садясь сказал Йимми. - ...Я тоже хочу.
   - Мы ели пять часов назад, - сказал Гео. Солнце разлилось жидким
металлом по водной ряби.
   - Но нельзя же лежать здесь весь день, - продолжал он. - А не
попытаться ли нам найти такого зверька, какой достался нам вчера от...
волка?
   - Или какого-нибудь милого дружелюбного некрофага, - размечтался
Йимми.
   - Фу, - передернуло Урсона.
   - Эй, - обратился Йимми к Гео, - если Змею нельзя задавать вопросы,
то значит ли это, что его нельзя спросить, где находится этот Храм?
   Гео пожал плечами.
   - Мы либо доберемся туда, либо нет. Если бы мы двигались не в том
направлении и он знал об этом, он бы поправил нас, если бы хотел.
   - Черт бы побрал это хождение вокруг да около, - воскликнул Урсон. -
Эй, ты, маленький четырехрукий ублюдок, ты был когда-нибудь там, куда мы
идем?
   Змей закивал головой.
   - А знаешь, как туда попасть?
   Змей снова закивал.
   - Прекрасно! - Урсон щелкнул пальцами. - Вперед, друзья, мы снова
устремляемся в неизвестное.
   Он ухмыльнулся, прибавил шагу, и все последовали за ним.
   Когда еще одна миля была позади, голод снова запустил свои когти в их
кишки.
   - Наверное, надо было оставить что-нибудь от завтрака, - пробурчал
Урсон. - Ты говорил, что без крови оно бы не испортилось.
   Гео свернул с берега в лес.
   - Пошли, - сказал он. - Найдем что-нибудь съедобное.
   Лианы были здесь даже толще, и им приходилось прорубать себе дорогу
мечами. Там, где лианы были высушены солнцем, идти было легче. Близ реки
воздух был раскаленным, здесь же царили прохлада и влага, и мокрые листья
задевали их руки и плечи. Болотистая почва подавалась под ногами.
   Они вышли к зданию. Языки мха в двадцать-пятьдесят футов длиной
лизали слабо скрепленные известью камни стен. В этом месте джунгли
отходили от воды всего на двадцать ярдов и подбирались прямо к фундаменту
здания. С одной стороны здание слегка осело в болотистую почву. Это было
значительно более прочное и примитивное сооружение, чем казармы. Они
расчистили себе путь к входу, где две каменные колонны поддерживали свод.
Толщина колонны у основания равнялась шести футам, а высота достигала
пятидесяти футов.
   Колонны были обработаны грубо и не до конца.
   - Это храм! - вдруг осенило Гео.
   Ступени храма были завалены мусором, а свет, проникавший сквозь
покров джунглей, был бессилен перед сплошной тенью, царившей под большим
сводом. Черная линия над одной из створок базальтовой двери
свидетельствовала о том, что она неплотно прикрыта. Они стали подниматься
по ступеням, убирая с дороги ветки. Листья шуршали под их ногами. То и
дело они пинали мелкие камешки, выкрошившиеся из трещин. Гео, Йимми, за
ними Змей и, наконец, Урсон протиснулись в дверь.
   Их глазам предстала следующая картина: балки обрушились с высокого
потолка, и в столбах солнечного света медленно плавала пыль.
   - Думаете, это Храм Хамы? - спросил Урсон.
   Его голос загудел под каменными сводами, многократно усиленный.
   - Сомневаюсь, - прошептал Гео. - По крайней мере, это не тот, который
мы ищем.
   - Возможно, это заброшенный, - вставил Йимми, - и мы сможем узнать
что-нибудь интересное.
   Вдруг что-то большое и темное захлопало крыльями и пронеслось сквозь
столб света в дальнем конце. Они подняли мечи и отступили назад. После
непродолжительного молчания Гео вручил Змею свой драгоценный камень.
   - Сделай здесь свет. Быстро.
   Камень, поднятый рукой Змея, стал излучать зелено-голубое свечение.
Колонны вдоль стен храма поддерживали обвалившийся потолок. Когда свет
разгорелся ярче, они увидели, что крыльями хлопала птица, безобидно
сидящая на архитраве между колоннами. Она склонила голову набок, громко
каркнула и вылетела через отверстие в потолке. Шум крыльев отозвался эхом
через несколько секунд после того, как она улетела.
   Алтаря не было видно, но на этом месте между колоннами были двери.
Когда их глаза привыкли к темноте, они увидели, что часть стены не
выдержала давления времени. Большая дыра была почти сплошь заплетена
лианами.
   Местами сквозь листву пробивался зеленоватый свет.
   Они пошли вперед, к алтарю, подталкивая пальцами ног камешки,
разбросанные по храму.
   За поврежденной изгородью на каменных ступенях возвышалась огромная,
сильно разрушенная статуя. Из черной скалы была высечена фигура человека,
который, скрестив ноги, восседал на возвышении. Рука и плечо отвалились и
разбились вдребезги о ступени алтаря. Кисть с пальцами такой толщины, что
каждый мог сравниться с бедром Урсона, валялась за пределами алтаря. У
идола не было головы. Уцелевшая рука, лежащая на ступенях, имела такую
форму, будто она должна была удерживать какой-то предмет, который,
по-видимому, был изъят.
   Гео прошел вдоль решетки к стене алтаря, где, подобно столбам, стояли
каменные ящики.
   - Сюда, Змей, - позвал он. - Давай-ка сюда свет.
   Змей повиновался, и втроем они сдвинули крышку ящика.
   - Что там? - спросил Урсон.
   - Книги, - ответил Гео, вынимая пыльный том.
   Йимми протянул руку через его плечо и перелистнул несколько страниц
своими темными пальцами.
   - Древние ритуалы, - сказал Гео. - Посмотри-ка. - Он отодвинул руку
Йимми. - Они еще вполне пригодны для чтения.
   - Дай посмотреть, - сказал Йимми. - Я учился у Эадне в Университете
Олксе Олвн.
   Гео взглянул на него и рассмеялся.
   - Значит, не случайно некоторые твои идеи казались мне знакомыми. Я
был учеником Уэлиса. Наши учителя даже слышать не хотели друг о друге. Вот
это сюрприз. Так ты тоже был в Олксе Олвн?
   - Ага, - сказал Йимми, переворачивая страницу. - Я нанялся на корабль
только на лето. Если бы я знал, где мы окажемся, я бы, наверное, не пошел.
   Нужды желудка были моментально забыты, когда эти двое принялись
листать ритуалы Хамы.
   - Они совсем не похожи на ритуалы богини Арго, - заметил Йимми.
   - Разумеется, нет, - согласился Гео. - ...Подожди!
   Йимми переворачивал страницы наугад.
   - Смотри сюда! - показал Гео.
   - Что это? - спросил Йимми.
   - Стихи, - ответил Гео. - Те самые, что цитировала Арго...
   Он прочитал вслух:

                      Двойное сердце дубовой рамы
                      пояском, кольцом, ободком
                      там, где грозно ударил глаз Хамы
                      дымом, пеплом, огнем.
                      Льдом стань капля в горсти,
                      лопни земля от песни.
                      Слава величью мужчин,
                      слава величью женщин.
                      С краешка моря возьми
                      травы, злато и соль,
                      мозг, пронзенный стрелой,
                      древний ужас времен.
                      На стенах сердца соль,
                      в извилинах мозга соль,
                      корни пускает трава,
                      с золотом возвратясь.
                      Глаза заключили виденье.
                      Кровью ясень истек.
                      Выйди из врат темницы,
                      вымажь грязью тис.

   - Это другая версия стиха, который я обнаружил в предчисточных
ритуалах Арго. Интересно, существовали ли еще другие стихи в древних
ритуалах Лептара, имеющие аналоги в ритуалах Эптора и Хамы?
   - Возможно, - сказал Йимми. - Особенно, если принять во внимание, что
первое вторжение Эптора произошло незадолго до чисток, а, может, и вызвало
их.
   - А как же насчет пищи? - неожиданно спросил Урсон. Он сидел на
ступеньках алтаря. - Вы, два филолога, можете спорить все оставшееся
время. Но мы же умрем с голоду, прежде чем вы придете к какому-нибудь
заключению.
   - Он прав, - сказал Йимми. - К тому же, пора двигаться.
   - Не сочтете ли вы за непосильное бремя направить ваши мозги на
поиски способов добывания пищи? - спросил Урсон.
   - Минутку, - сказал Гео. - Вот отрывок о похоронах. Да, так я и
думал.
   И он громко прочитал:

                         Мертвых предайте тризне
                         Со знаками сумрачной жизни.

   - Что это значит? - спросил Урсон.
   - Это значит, что мертвых хоронят со всеми атрибутами живых. Я и так
знал, но хотел удостовериться. Это значит, что они клали пищу в могилы.
   - Во-первых, где это мы найдем могилы, а во-вторых, с меня довольно
мертвечины и полумертвечины. - Урсон встал.
   - Здесь, - выкрикнул Гео.
   За колоннами вдоль стены шел ряд плотно закрытых дверей. Они подошли
к ним. Змей топтался сзади. Гео взглянул на надпись.
   - Могилы, - доложил он. Он повернул ручки в виде сдвоенных колец в
противоположных направлениях. - В таком древнем запущенном храме механизмы
замка могли и заржаветь до сих пор. Если, конечно, эти могилы устроены по
образцу могил Лептара.
   - Ты изучал древние могилы? - взволнованно спросил Йимми. - Профессор
Эадне всегда считал это пустой тратой времени.
   - Уэлис же только об этом и говорил, - засмеялся Гео. - Ну-ка, Урсон,
приложи сюда свою силу.
   Урсон подошел с ворчанием, взялся за кольца и повернул. Одно осталось
у него в руке. Другое со скрипом поддалось.
   - Вот и все, - сказал Гео.
   Потом они все вместе потянули дверь на себя, и она вдруг отошла,
всего лишь на дюйм, а затем, при следующем рывке, распахнулась.
   Змей впереди всех вошел в каменную келью.
   На каменном столе лежало ссохшееся тело с лысым черепом. Сухожилия
топорщились под коричневой кожей на руках и ногах. В некоторых местах
сохранились клочки ткани. На полу стояли запечатанные кувшины, лежали
груды пергамента, кучи украшений.
   Гео прошелся среди кувшинов.
   - В этом зерно, - сказал он. - Помоги.
   Йимми помог ему дотащить большой глиняный кувшин до двери.
   И в этот момент тонкий визг пронесся через пыльное помещение храма.
Оба студента как будто споткнулись на ровном месте. Кувшин ударился оземь,
и зерно кучей высыпалось на пол. Снова раздались крики.
   Гео увидел на пятнисто-зеленом фоне растительности силуэты пяти
обезьяноподобных существ, восседающих на разрушенной стене. Одна из
обезьян спрыгнула вниз и с воплями побежала по усеянному мусором полу
прямо к двери могилы. За ней бросились две другие, затем еще две. А на
развороченной вершине стены их место сразу же было занято множеством
других.
   Добежав до кельи, эти несуразные животные ворвались в нее, сначала
одна, потом две других. Когтями и зубами они вцепились в сморщенную кожу.
   Другие верещали у входа. Тело мертвеца завертелось в руках этих обжор
и в конце концов распалось на части. Одна рука взлетела вверх над
склоненными головами и спинами, упала на край каменного стола и
переломилась на середине предплечья, а кисть упала на пол и рассыпалась.
   Люди попятились к выходу, пораженные зрелищем осквернения. Затем они
повернулись и бросились вниз по ступеням храма. Они бежали, не
останавливаясь, и вздохнули с облегчением только у реки, где их обласкали
солнечные лучи. После этого они пошли медленнее. Постепенно вернулось
чувство голода. Время от времени они поглядывали друг на друга, чтобы
удостовериться, что пережитый ими ужас оставляет их.



                                    7

   На их тропу выскочил какой-то зверек. Змей в мгновение ока схватил
острый камень, запустил им в зверька и угодил ему прямо в голову. Они
расчленили его мечом Йимми и почти насытились мясом, поджаренным на огне
от драгоценных камней. Шагая по пятам за своими тенями под полуденным
солнцем, они молча продолжали свой путь вверх по реке.
   - Посмотрите на тот берег, - первым обратил их внимание Урсон.
   Река здесь становилась шире, и течение ее замедлялось. На
противоположной стороне реки, несмотря на расстояние, они смогли различить
набережную, созданную руками человека.
   Через несколько сотен метров Йимми увидел над деревьями за рекой
шпили. Но пока деревья на другом берегу не поредели, они не смогли найти
этому объяснения. Когда деревья совсем исчезли, небо взломали здания и
башни огромного города. Многие из них были совсем разрушены или сильно
повреждены. Сквозь переплетения арматуры, там, где оболочка зданий
отвалилась, проглядывали желтые облака. Воздушные эстакады петляли между
башнями, многие из них тоже были разрушены и их концы устрашающе
спускались в улицы. Набережные города были пустынными.
   - Возможно, Храм Хамы здесь, - предположил Гео. - В конце концов,
самый большой храм Арго расположен в самом большом городе Лептара.
   - Но разве самый большой город на Лептаре может сравниться с этим? -
в изумлении проговорил Урсон.
   - А как мы переберемся? - спросил Йимми.
   Но Змей уже направился к реке.
   - Думаю, надо идти за ним, - сказал Гео, спускаясь по камням.
   Змей нырнул в воду. Йимми, Гео и Урсон последовали его примеру. Не
успел Гео сделать и двух гребков руками, как почувствовал знакомые руки,
подхватившие его тело снизу. На этот раз он не сопротивлялся. Внезапно
появилось ощущение скорости и он стал погружаться в свое подсознание.
   Следующим было ощущение, что он всплывает на поверхность в прохладной
воде. С одной стороны поднималась каменная набережная, с другой стороны
простиралась водная гладь. Он откинул мокрые волосы с глаз и поплыл к
набережной. Змей и Урсон вынырнули справа, а секундой позже Йимми - слева.
   Гео перешел с баттерфляя на кроль, раздумывая, как взобраться наверх,
и тут он увидел ржавую металлическую лестницу, спускающуюся к воде. Он
ухватился за ее концы и подтянулся. Первая перекладина обломилась под
тяжестью его тела, и он снова по пояс ушел в воду, больно проехавшись
руками по ржавой поверхности. Но он снова подтянулся, поставил ногу на
утолщенный край сломанной перекладины, и она выдержала. Добравшись до
верха, он повернулся и начал давать указания:
   - Ставьте ноги у края.
   Стал подниматься Змей, за ним Урсон. Еще одна перекладина сломалась
под босой ногой великана, когда он был уже на середине. Он качнулся назад,
затем восстановил равновесие, крепления лестницы при этом вышли из своих
гнезд в камне еще на один дюйм, но выдержали тяжесть. Йимми присоединился
к ним, когда они уже стояли на парапете набережной. Собравшись вместе, они
пошли в город.
   Перед ними предстала картина разрушения. Ближние здания выглядели
так, будто их сбросили с неба и они разбились об асфальт, а не были
построены здесь. Искореженная арматура с торчащими ржавыми концами
просматривалась в тех местах, где штукатурка обвалилась.
   Они вышли на проспект, затем свернули в узкую улицу и стали
пробираться между нагромождениями обломков двух зданий, располагавшихся
выше по проспекту. Через несколько кварталов стены зданий поднялись до
высоты каньона.
   - Как вы собираетесь отыскать здесь Храм? - спросил Урсон.
   - Может, заберемся на крышу какого-нибудь здания и осмотрим город с
высоты, - предложил Гео.
   Они подняли глаза и увидели, что небо затянуто желтыми тучами. В
просветах проглядывало сумеречное небо.
   Они свернули к одному зданию, выбранному наугад. Металлическая плита
вывалилась из стены, и они прошли сквозь дыру в пустую комнату с высоким
потолком. Белые трубки вдоль стен излучали тусклый свет. Только четвертая
часть их функционировала, одна лампа беспрерывно мигала. Через середину
комнаты тянулась вывеска:

                        НЬЮ ЭДИСОН ЭЛЕКТРИК КОМПАНИ

   А ниже, буквами помельче было написано:

                               "свет навеки"

   Огромные цилиндры в четыре или пять человеческих ростов высотой
уходили под потолок, а у их оснований переплетались трубы, провода, были
проложены мостки. Вся четверка прошла по одному из мостков к спиральной
лестнице, ведущей на следующий этаж.
   - Слышите? - вдруг сказал Урсон.
   - Что это? - спросил Гео.
   Гудел один из цилиндров.
   - Вот этот, - показал Урсон.
   Они послушали и пошли дальше. Когда они поднимались по лестнице,
большая комната вращалась вокруг них, опускаясь все ниже. Наконец, они
вышли в темный коридор, в конце которого горела красная лампа с надписью:

                                ВЫХОД ----->

   В красноватой полутьме коридора виднелись прямоугольники дверей. Гео
открыл одну из них, и навстречу им хлынул естественный свет. Они вошли в
комнату с обвалившейся внешней стеной. В полу были пробоины, под которыми
виднелись несущие балки.
   - Что здесь произошло? - спросил Урсон.
   - Видишь, - начал объяснять Йимми, - по-видимому, эстакада врезалась
в здание и разрушила стену.
   Лента дороги в двадцать футов шириной, повернутая под безумным углом,
обрывалась прямо в комнате. Ограждения по бокам дороги были покорежены, но
столбы уличных фонарей остались неповрежденными.
   - Как, по-вашему? Сможем мы туда забраться? - спросил Гео. - Вроде
бы, не очень круто.
   - Зачем? - захотелось узнать Урсону.
   - Чтобы добраться до такого места, откуда можно было бы посмотреть,
нет ли поблизости чего-нибудь похожего на Храм.
   - А-а, - сказал Урсон, удовлетворившись ответом.
   Когда они сделали несколько шагов по комнате, Гео вдруг крикнул:
   - Бежим!
   И как только они запрыгнули на перекошенную бетонную плиту, в полу,
по которому они только что прошли, образовалась трещина. Цемент и
кафельные плитки посыпались на улицу с высоты третьего этажа. Конец
дороги, на котором они стояли, закачался вверх и вниз с амплитудой в
добрых три фута.
   Когда покачивания прекратились, Гео с облегчением вздохнул и
посмотрел вниз. Там плавало облако пыли.
   - Нам надо вверх, - напомнил ему Урсон.
   Они пошли. В целом дорога не пострадала. Были повреждены отдельные
участки ограждения, но сама дорога уверенно поднималась между зданиями
навстречу приближающемуся закату.
   Они дошли до развилки и свернули налево. На следующей развилке они
снова проигнорировали правое ответвление. На здании, которое выросло над
ними, была покосившаяся вывеска в половину длины трехмачтового корабля,
гласившая:

                                 Ц_М_Н_К_Р
              ЦЕНТР МИРОВЫХ НОВОСТЕЙ, КОММУНИКАЦИЙ И РАЗВЛЕЧЕНИЙ

   Когда они обогнули угол здания, Змей вдруг остановился и приложил
руку к голове.
   - Что такое? - спросил Гео.
   Змей сделал шаг назад и показал на ЦМНКР.
   - Больно...
   - Почему больно? - спросил Гео.
   Змей снова показал на здание.
   - Что, там кто-нибудь слишком громко думает?
   - Мыслящая... машина... - ответил Змей. - Радио...
   - Радио - это думающая машина, и из-за нее у тебя болит голова? -
интерпретировал его слова Гео, обращаясь к Змею за подтверждением.
   Змей кивнул.
   - Что "да"? - спросил Урсон.
   - Да, там есть радио, и от него у Змея болит голова, - сказал Гео.
   - Почему же раньше, когда он нам что-нибудь показывал, ему не было
больно? - поинтересовался Урсон.
   Йимми посмотрел на внушительное здание ЦМНКР.
   - Может, имеют значение размеры?
   - Послушай, - сказал Гео Змею, - оставайся здесь, а если мы
что-нибудь увидим, то вернемся и расскажем тебе, хорошо?
   - А может, он как-нибудь перетерпит? - сказал Урсон.
   Змей взглянул на ЦМНКР, закусил губу и решительно зашагал вперед. Они
посмотрели ему вслед: через десять шагов он сжал голову руками и
покачнулся назад. Гео и Йимми бросились к нему. Когда они вышли за пределы
влияния ЦМНКР, лицо Змея было смертельно бледным.
   - Оставайся здесь, - сказал Гео. - Мы вернемся. Не беспокойся.
   - Может быть, дальше это прекратится, - сказал Урсон, - и ему стоит
бегом перебежать на другую сторону. Может, это прекратится футов через
сто.
   - Что ты так беспокоишься? - спросил Гео.
   - А камни-то, - сказал Урсон. - Кто нас вызволит из переделки, если
мы столкнемся с чем-нибудь таким?
   Они помолчали. Их тени на тротуаре исчезали всякий раз, когда желтый
цвет неба уступал место синему.
   - Это решать Змею, - сказал Гео. - Как, по-твоему? Сможешь ты это
сделать?
   Змей подумал и отрицательно покачал головой.
   Гео сказал остальным:
   - Пошли.
   Вдруг раздался щелчок - и вдоль дороги зажглись фонари.
Функционировала почти треть фонарей, и две линии их огней убегали вдаль и
там соединялись в одну.
   - Пошли, - повторил Гео.
   При свете фонарей их тени на дороге удваивались и утраивались. На
следующем повороте, ведущем еще выше, Гео оглянулся. Миниатюрная фигурка
Змея смутно виднелась в отдалении. Он сидел на ограждении, поставив ноги
на нижнюю перекладину. Одну пару рук он сложил на груди, а другой уперся в
колени - и так он сидел, склонившись над лужей тени.
   - Надеюсь, кто-то запоминает, куда мы идем, - сказал Гео, когда они
прошли несколько сотен ярдов.
   - Я могу привести вас обратно к Нью Эдисон, - сказал Йимми. - Если от
этого будет толк, - добавил он.
   - Просто считай повороты, - сказал Гео.
   - Считаю, - заверил его Йимми.
   - Пока мы доберемся до самого верха, мы уже ничего не сможем увидеть,
- проворчал Урсон. - Будет слишком темно.
   - Так давайте поторопимся, - сказал Гео.
   Закат окрасил башни в медно-красный цвет с одной стороны, а синие
тени окутали их с противоположной стороны. Ответвления дороги поуже вели к
близлежащим зданиям. По крытой пластиком лестнице они поднялись еще на
восемьдесят футов и вышли на еще более широкую магистраль, откуда они
могли обозревать ожерелье огней, вдоль которых они только что проходили.
"Нью Эдисон" и ЦМНКР все еще нависали над ними сзади. А впереди
поднималось еще более высокое здание. Крыши зданий пониже остались уже под
ними.
   На этой дороге горящие фонари встречались реже. Часто попадалось
пять-шесть погасших фонарей подряд, и тогда они пользовались освещением
соседней дороги, которая пролегала в двадцати ярдах. И только они
собрались войти в очередной затемненный участок, как на другом конце
показался силуэт человеческой фигуры.
   Они остановились.
   Силуэт исчез.
   Решив, что их подвело воображение, они пошли дальше, всматриваясь в
полутьму на другом конце. Немного погодя Гео вдруг остановился.
   - Там...
   Впереди, на расстоянии двухсот футов, возникла фигура обнаженной
женщины и стала удаляться от них, пока совсем не скрылась из виду в
следующем затемненном участке дороги.
   - Вы думаете, она убегала от нас? - спросил Йимми.
   Урсон притронулся к камню на груди Йимми.
   - Хорошо бы сделать здесь побольше света.
   - Да, - согласился Йимми, и они пошли дальше.
   В начале следующей протяженности функционирующих фонарей лежал
скелет.
   Его ребра четко вырисовывались на темном бетоне. Руки были вытянуты
над головой, а одна нога, согнутая до невозможности, была переброшена
через другую.
   - Что за чертовщина? - спросил Урсон. - И как это здесь оказалось?
   - Похоже, он пролежал здесь уже довольно долго, - сказал Йимми.
   - Повернем назад? - спросил Урсон.
   - Скелет тебя не тронет, - ответил Гео.
   - А та живая, которую мы только что видели? - возразил Урсон.
   - ...А вот и она, - прошептал Гео.
   И в самом деле, к ним приближались две фигуры. Когда Урсон, Гео и
Йимми подошли поближе, те остановились, одна несколько впереди другой. И
вдруг фигуры резко опустились. Гео не понял, упали они или быстро легли на
дорогу.
   - Вперед? - спросил Урсон.
   - Вперед.
   Они помедлили.
   - Вперед, - повторил Гео.


   На том месте, где с минуту назад исчезли из виду фигуры, лежали два
скелета.
   - Кажется, они не опасны, - сказал Гео. - Но что с ними происходит?
Умирают они что ли всякий раз, когда нас видят?
   - Эй, - сказал Йимми. - Что это? Послушайте.
   До их слуха донеслись вызывающие неприятные ассоциации звуки. Было
такое впечатление, будто порции жидкой грязи валятся сверху одна на другую
в кучу.
   Что-то падало с неба. Нет, не с неба, а с верхней дороги, которая
проходила поперек их дороги на высоте пятнадцати футов. И на дороге перед
ними, всего в десяти футах от них, стала расти какая-то студенистая масса
округлой формы.
   - Пошли, - сказал Гео.
   Они обошли эту жижу и пошли дальше. На дороге им попалось еще четыре
скелета. Капель позади превратилась в хлюпанье.
   Когда они оглянулись, то увидели в сиянии белых ламп нечто. Оно
скользнуло вперед по дороге, к скелетам, потряхивая прозрачными
пузыристыми внутренностями. Навалившись на кости, оно обволокло их,
затянуло и стало обретать форму. Последнее волнообразное движение - и из
этой бесформенной массы стали возникать руки, голова, ноги. Наконец,
что-то напоминающее человека во плоти поднялось на колени, встало во весь
рост. На лице углубились глазные впадины. На черепе прорезался рот, и
грудь начала подниматься и опускаться. Во время дыхания из его груди
вырывались булькающие звуки.
   Потом оно стало приближаться к ним, расставив руки в стороны. А сзади
к нему присоединилось много других, подобных ему.
   - Черт, - сказал Урсон. - Что они?..
   - Либо одно из двух, либо и то, и другое вместе, - ответил Гео,
пятясь назад. - Чем больше масса, тем больше костей.
   - Ух ты, - сказал Йимми. - А сзади-то!
   И действительно, за его спиной выстроилось еще семеро, а передние все
приближались. Урсон вытащил меч из-за пояса. Отблески фонарей пробежали по
лезвию. Вдруг он бросился к передней фигуре, рубанул по поднятой руке и
отскочил назад. Из раны, нанесенной у локтя, потекла, скатываясь по бедру,
густая масса. Рука шлепнулась на асфальт, как пузырь, наполненный водой.
Дрожащая, желеобразная масса стекла с кости. Когда Урсон отбежал, другая
фигура, напиравшая на раненую сзади, вступила ногой в отвалившийся комок,
и тот прилепился к лодыжке и был снова поглощен.
   Рядом оказался вход в крытый пролет лестницы, ведущей на следующий
уровень дороги. Они нырнули туда и побежали вверх по ступенькам. Только
раз Гео оглянулся. В этот момент передняя фигура достигла входа. Гео и его
друзья поднялись уже достаточно высоко, и имели некоторое представление об
устройстве города. За прозрачными стенами крытой лестницы город раскинулся
паутиной огней, которые поднимались, петляли, опускались, как американские
горки. Его внимание привлекли два свечения: одно, мерцающее в красноватой
дымке, отражалось в реке среди джунглей, другое, бледно-оранжевое,
гнездилось между зданиями в черте города.
   Он успел окинуть это одним взглядом, пока бежал по ступенькам.
Бульканье, катившееся за ними сзади, превратилось в рев водопада, когда
они были почти наверху. Как только они выскочили из прохода, Гео крикнул:
   - Бежим!
   Но им не оставалось ничего другого как отскочить в сторону: в этот
момент студенистая масса размерами с двухэтажный дом ударилась в двери
выхода. Они проскочили мимо ее пульсирующих боков. При свете лампы под ее
прозрачной оболочкой показался череп: завертелся волчком, приближаясь к
поверхности, и снова исчез в глубине.
   - Ах... Арго, - чертыхнулся Урсон.
   - Не вздумай рубить снова, Урсон, - сказал Гео, - оно поглотит нас!
   А между тем масса оторвалась от входа и тяжело затряслась. Что-то
происходило с ее передней частью. В результате с полдюжины фигур
оторвалось от родителя и двинулось вперед.
   - Они не могут быстро бегать... - догадался Гео.
   - Сматываемся отсюда куда угодно, хоть к черту на рога! - воскликнул
Урсон.
   Они побежали вверх по дороге и неожиданно оказались на затемненном
участке. Впереди было сильное свечение.
   - Осторожно! - крикнул Урсон.
   Дорога в этом месте обрывалась. Они замедлили бег и приблизились к
краю. Покрытие дороги разрушилось и несущие части, лишенные опоры,
провисли над разрушенным зданием, в котором находился источник оранжевого
свечения. Одна стена сохранилась, и на ее вершине перекрещивалось
несколько балок, вонзающихся своими концами в темноту. Казалось, свечение
исходит из самого сердца руин.
   - Что там, как ты думаешь? - спросил Гео.
   - Не знаю, - ответил Йимми.
   Живая масса неотступно шлепала за ними. Оглянувшись назад, они
увидели в тени бесчисленное множество приближающихся фигур. Вдруг все они
повалились на дорогу, и с теми же булькающими звуками плоть скатилась с
костей, стала заметно уплотняться и поднялась, дрожа на свету.
   Гео первым начал спускаться по искореженным фермам, уходящим прямо в
светящуюся воронку.
   - С ума сошел, - сказал Йимми.
   Но когда масса приблизилась еще на метр, он забеспокоился:
   - Скорее.
   Он пропустил Урсона вперед, и они стали спускаться по
двадцатидюймовой балке. Балка защищала их от света, и только руки,
вытянутые в стороны для равновесия, пылали бледно-оранжевым огнем.
   На разрушенной стене была надпись с орнаментом в виде трилистника:

             АТОМНАЯ ЭНЕРГИЯ ДЛЯ УСОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ ЧЕЛОВЕКА

   В этом месте балки изгибались в разные стороны и своими концами
соединялись с другими балками. Гео прошел поворот и, опустившись на
четвереньки, начал перелезать на пятачок бетона, уцелевшего чуть пониже.
Мельком он увидел что-то, присвистнул, но продолжал спускаться, чтобы
встать на неискривленную балку. Когда Урсон понял, в чем дело, его рука
рванулась к груди Йимми и ухватилась за камень. Йимми отстранил ее.
   - Сейчас он нам не поможет, - сказал он. - Что там?
   Урсон резко выдохнул и, не проронив ни слова, снова стал осторожно
спускаться. Йимми на мгновение оглянулся и тоже увидел...
   Весь путь, состоящий из балок, который они только что преодолели, был
покрыт толстым дрожащим слоем студня. Гигантские капли, свисающие со
стальных столбов, были освещены снизу, дымились и капали в темноту. То
здесь, то там масса приобретала человекоподобную форму, чтобы осмотреться
и двинуться дальше, но затем снова опадала и растекалась. Пыхтящую,
жирную, ее распирало, она провисала между балками, горела бледным
пламенем, дымилась, ее оболочка морщилась и то и дело от нее отваливались
целые куски. Гео уже собрался пойти дальше, но задержался:
   - Минутку.
   Масса больше не продвигалась вперед. Она докатывалась до определенной
точки, окрашенная в цвет шербета, провисала, дымилась и опадала. Дымилась.
   И опадала.
   - Оно не может двигаться дальше? - спросил Урсон.
   - ...Вроде бы нет, - ответил Гео.
   Из массы поднялся скелет, и с него стекла оранжевая плоть. Он
зашатался и, дымясь и издавая чмокающие звуки, упал в темноту на сотни
футов вниз. Гео обнял рукой ближайшую балку. Его рука до локтя оказалась
освещенной, но сам он был в тени.
   То, что произошло после, бросило его в пот и заставило вцепиться в
балку еще сильнее: гаргантюанская масса, которая до сих пор лишь выпускала
отдельные щупальца, запульсировала на неровной поверхности и кинулась на
металлические переплетения. Она приближалась к ним. Они отпрянули. Но тут
масса остановилась.
   Она кипела, бурлила, корчилась и, дымясь, соскользнула с обнаженных
ферм. Потом она пыталась отползти назад. Человекоподобные фигурки прыгали
назад, к дороге, но безуспешно. Словно налитые свинцом, они сваливались
вниз подобно дымящимся снарядам. Наконец, масса выбросила огромную
ложноножку к безопасной зоне, но не дотянулась и шлепнулась вниз,
содрогаясь. Пролетая, она задерживалась на балках, скользила щупальцами по
стальным поверхностям, рассекала воздух. Затем она рассыпала с на десяток
частей, и они потеряли ее из виду.
   Гео убрал руку с балки.
   - Рука болит, - сказал он.
   Они вылезли на дорогу.
   - Что же это было? - спросил Йимми.
   - Что бы ни было, я рад такому концу, - сказал Урсон.
   Что-то загремело у них под ногами в темноте.
   - Что там? - спросил Урсон, останавливаясь.
   - Ногой что-то задел, - сказал Гео.
   - Что? - спросил Урсон.
   - Неважно, - ответил Гео.
   Через пятнадцать минут они были у лестницы, ведущей на нижнюю дорогу.
Память у Йимми оказалась хорошей, и в течение часа они шли не
останавливаясь: Йимми уверенно вел их от поворота к повороту.
   - Боже, - сказал Гео, потирая предплечье. - Кажется, я растянул руку.
Болит чертовски.
   Урсон посмотрел на свои руки и потер ладони.
   - Какое-то странное ощущение в руках, - сказал Йимми. - Как будто они
обветрены.
   - Подумаешь, обветрены, - сказал Гео. - Вот у меня болит так болит.
   А через двадцать минут Йимми сказал:
   - Ну, теперь я, кажется, начинаю понимать, каково тебе.
   - Смотрите, - сказал Урсон. - А вот и Змей!
   Они пустились бегом, а Змей спрыгнул с ограждения. Он обнимал их и
широко улыбался. Потом он начал тянуть их вперед.
   - Счастливчик ты эдакий, - сказал Урсон. - Хотел бы я видеть тебя там
рядом с нами.
   - Возможно, он и был с нами, но только ментально, а не физически, -
засмеялся Гео.
   Змей кивнул.
   - Куда ты нас тянешь? - спросил Урсон. - Ты бы лучше научил нас
обращаться с этими бусинками. - Он показал на камни, которые были на груди
у Йимми и Гео. - На случай, если у тебя снова в самый неподходящий момент
начнется мигрень.
   Но Змей тянул их и тянул.
   - Он хочет, чтобы мы поторопились, - сказал Гео. - Давайте трогаться.
   Из-за обрушившегося пола спуск через "Нью Эдисон" оказался
невозможным. Но дорога вела все дальше вниз, и они пошли по ней. В двух
местах зияли огромные дыры, поэтому пришлось перелезать по ограждениям.
Фонари там не горели, зато светила луна, и им хорошо было видно реку в
просветах между зданиями. В конце концов дорога оборвалась, и провалилась
в улицу, которая выходила на набережную. Расстояние до земли не превышало
четырех футов.
   Змей, Йимми, за ними Урсон спрыгнули вниз. Урсон потряс руками от
боли, когда приземлился.
   - Подай руку, а? - попросил Гео. - Моя, кажется, совсем отказала.
   Урсон помог другу слезть.
   И в этот момент, как будто она их только и дожидалась, совсем рядом
забулькала маслянистая жидкость. Тотчас же из-под разрушенной дороги
выкатилась пострадавшая масса, и свет заиграл на складках ее сморщенной
мембраны.
   - Бежим! - рявкнул Урсон.
   Они припустили по улице. Перед ними в обе стороны раскинула с
набережная, освещенная луной.
   Оттуда им было видно, как она раздула с на всю улицу и потекла по
мостовой, переваливая через обломки разрушенных зданий.
   У самой воды они оглянулись: теперь она тряслась, распространяя свои
щупальца влево и вправо. Одно из них преобразилось в человекоподобную
фигуру, и в лунном свете хорошо было видно, как она, стоя впереди всей
массы, призывно махнула им рукой.
   Гео прыгнул в воду, где его поймали знакомые руки, и в его сознании
запечатлелось два момента. Во-первых, с его шеи сдернули ремешок.
Во-вторых, руку пронзила такая боль, как будто нервы и жилы на ней
превратились в стальные струны, раскаленные добела. Каждая жилка, каждый
капилляр стал частичкой огненной паутины.
   Прошло много времени, прежде чем сознание вернулось к нему. Когда его
подняли еще раз, он открыл рот и испугался, что захлебнется, но лишь
вдохнул прохладный воздух. А когда он открыл глаза, то увидел, как белая
луна проплыла над ним к верхушкам деревьев и скрылась за ними. Значит, его
несут?
   И рука... Полубессознательное состояние, и вдруг резкая боль. Он
открыл рот, чтобы закричать, но тьма затекла туда, обволокла язык, и он
проглотил тьму. Она проникла во все клетки его тела и мозга. И название
этому - сон...


   Размотанные кольца медной проволоки на черных плитах. Поскорее
смотать ее. Черт, как бы выбраться отсюда. Бегом, скрываясь за черными
колоннами.
   Мимолетный взгляд в разверзающееся пространство зала, на черную
статую в другом конце - огромную, поднимающуюся в полумраке до потолка.
Ходят люди в черных рясах. Как не хочется молиться сегодня днем!
Останавливаюсь перед дверью - над ней диск с тремя белыми глазами.
Открываю дверь и спускаюсь вниз по ступеням из черного камня. А вдруг там
кто-то есть? Считай, повезло, если наткнусь только на Старика. Еще одна
дверь с черным диском.
   Толкаю и медленно открываю с дрожью в руках. В комнате стоит человек
и смотрит на широкий экран. На экране движутся фигурки. Невозможно
разглядеть - он все заслоняет. Ого, тут еще один. Ах, черт возьми!
   - Не знаю, считать это успехом или провалом, - говорит первый.
   - Камни... в сохранности или пропали?
   - Как сказать, - отвечает первый. - Я даже не знаю. - Вздыхает. - Я
наблюдал за ними, не отрываясь, в течение двух часов, с того момента, как
они оказались на пляже. И по мере того как они продвигались, миля за
милей, кровь стыла у меня в жилах.
   - Что же мы доложим Хаме Воплощенному?
   - Было бы глупо теперь рассказывать ему об этом. Мы ведь ничего не
знаем.
   - Но, - говорит второй, - по крайней мере, мы можем заняться Городом
Новой Надежды, раз уж они избавились от этой сверхамебы.
   - А ты уверен, что избавились?
   - После того, как она получила такие ожоги над открытым реактором? Да
она едва доползла до берега. Она почти что поджарена и разнесена в клочья.
   - А сами-то они в безопасности? - спрашивает второй.
   - Именно сейчас? Отнюдь нет.
   На столе у двери какой-то блестящий предмет. Да, вот оно. В куче
использованного оборудования U-образный кусок металла. Как раз то, что
надо. Ах черт, еще изоленту. Быстро туда, пока они не видят. Прекрасно.
   Закроем дверь, медленно. Оп! Щелкнул замок. Теперь быстрей отсюда,
примем невинный вид на случай, если они выйдут. Надеюсь, старик не
заметил, и они не выйдут. И снова по ступенькам вниз. Мимо проносятся
черные каменные стены. Через другую дверь в сад, где темные цветы,
пурпурные, темно-красные, некоторые с голубым отливом, и большие каменные
вазоны. Ох, жрецы спускаются по тропе, и с ними Болванчик. Он заставит
меня идти на молитву.
   Спрячемся за вазон. Вот так. Что делать, если он меня поймает?
Правда, сэр, под форменным платьем у меня ничего нет. Выглянем.
   Еле слышный вздох облегчения. Здесь нельзя громко дышать. Ушли.
   Рассмотрим добычу. У вазона есть ручка на самом верху. Его высота
около восьми футов. Раз, два, три - и прыжок, и... держись, и...
подтягивайся.
   Попробуем забраться наверх... Вот так. Пальцы ног уже на холодном
камне вазона, уже на самой кромке, а в вазоне земля. Уф, уф, уф.
   Где-то здесь, если мне не изменяет память. Приятно зарываться руками
в сырую землю. А! Мой палец. Вот оно. Коричневый бумажный мешок под слоем
земли.
   Поднимаем. Все здесь? Откроем, посмотрим. На самом дне, завернутые в
бумагу - мелкие кусочки меди, несколько длинных железных стержней,
дощечка, штифтики. К содержимому мешка моя маленькая ручка добавляет
катушку медной проволоки и U-образный кусок металла. Теперь прячем все это
в платье и... после того как сюда заберешься, как же спуститься? Всегда
забываю.
   Повернуться, спустить ноги, вот так, и повиснуть... Черт, платье
зацепилось за ручку.
   И отпуститься.
   Снова содрала кожу на голени. Когда-нибудь научусь. Охо-хо, у
Болванчика полетит конденсатор, когда он увидит дыру на платье. Ну, что ж,
sic vita est. Теперь посмотрим, можно ли будет все это собрать. Присядем и
за работу. Вот так. Открываем сумку, вываливаем содержимое в подол и
начинаем рыться грязными руками.
   U-образная железка, медная проволока, прекрасно. Прикрепим конец
проволоки к железному стержню и будем вращать вокруг него катушку. Один
оборот, другой, третий. Спляшем вокруг парового котла, парового котла,
парового котла. Спляшем вокруг парового котла, а утром получим монетку.
   Строгий голос:
   - Что ты тут делаешь?
   Это Болванчик.
   - Ничего, сэр, - лихорадочно швыряя металлические предметы и
проволоку в бумажный мешок.
   Голос:
   - Все послушники до двадцати лет, без исключений, должны
присутствовать на дневной службе.
   - Да, сэр. Иду, сэр, - так же поспешно маскируя бумажный мешок в
складках платья.
   Ни минуты покоя. Ни минуты! С опущенными глазами через сад, мимо
жреца с суровым видом и мягким брюшком. В зеркалах вестибюля отражаются
желто-голубые витражи. Я вижу в зеркале: проходит суровый жрец, за ним
детская фигурка с коротко остриженными рыжими волосами и брызгами веснушек
вокруг носика. Когда мы шествуем в молельню, меня сводит с ума еле слышное
побрякивание металла, слегка приглушенное складками темного платья...
   Гео проснулся - все вокруг сверкало белизной.



                                    8

   Над ним склонилась женщина с бледным лицом. Ее волосы струились по
плечам тяжелыми белыми прядями.
   - Ты проснулся? Ты слышишь меня? - спросила она.
   - Где я? В храме Хамы? - с трудом спросил Гео. Тяжелое забытье
заволакивало его разум. - Мои друзья... где они?...
   Женщина рассмеялась:
   - За друзей не беспокойся. С ними все в порядке. Тебе не повезло
больше всех. - Гео опять услышал негромкий смех.
   - Ты спрашиваешь, где ты. Но у тебя есть зрение. Есть глаза. Разве ты
не узнаешь цвет Белой богини Арго?
   Гео осмотрел комнату. Она была из белого мрамора, и в ней не было
видимого источника света. Стены сами излучали свет.
   - Мои друзья... - снова сказал Гео.
   - С ними все в порядке. Нам удалось полностью вернуть им здоровье.
Наверное, они подставили руки под прямое излучение лишь на несколько
секунд. Но твои руки, должно быть, лежали в его лучах несколько минут.
Тебе повезло меньше.
   Теперь Гео пришла в голову другая мысль.
   - Камни... - хотел сказать он, но вместо слов потянулся к горлу
обеими руками.
   Одна упала на голую грудь, а с другой было что-то не так. Он быстро
сел в кровати и посмотрел вниз.
   - Моя рука...
   Забинтованная в белое, его рука была гораздо короче, чем должна быть.
   - Моя рука?.. - спросил он снова с каким-то детским удивлением. - Что
стало с моей рукой?
   - Я пыталась сказать, но ты, видимо, не понял меня, - мягко сказала
женщина, - нам пришлось ампутировать предплечье и большую часть бицепса.
Иначе бы ты не выжил.
   - Моя рука... - простонал Гео, опускаясь на спину.
   Он лег и закрыл глаза.
   - Я понимаю, насколько тебе тяжело. Мы все прошли через подобное.
Может быть, тебе станет легче, если ты узнаешь, что все, обитающие здесь,
слепы? То, что сожгло тебе руку, отняло у нас зрение.
   Тогда, много поколений назад, радиация была гораздо сильнее. Сейчас
мы не так беспомощны и умеем бороться со многими ее последствиями, но даже
сейчас, пробудь вы в реке чуть дольше, наши усилия были бы напрасны.
Успокойся. Вы знаете религию Арго и верны ей. Так будьте же благодарны,
что снова попали под крыло Богини-Матери. Здесь невозможно поддаваться
чувствам. Нас окружает враждебная страна.
   Она сделала паузу.
   - Ты хочешь что-то сказать? - Гео помотал головой. - Я слышу, как
шуршит простыня, - с улыбкой сказала женщина, - это значит, ты помотал
головой либо в стороны, либо вниз. Из истории древних обычаев я знаю, что
одно означает - "нет", другое - "да". Но, извини, я не могу видеть твоих
движений и, значит, не могу понять. Так ты хочешь что-то сказать? -
повторила она.
   - О-О-О, - простонал Гео. - Нет. Не хочу.
   - Ну хорошо.
   Она встала, все еще улыбаясь.
   - Я приду попозже.
   Дверь бесшумно скользнула в сторону и так же неслышно закрылась за
вышедшей женщиной. Гео долго лежал не двигаясь. Потом осторожно подтянул
обрубок к груди и здоровой рукой потрогал повязку. Испугавшись нахлынувших
чувств, он почти откинул то, что когда-то было его рукой, и снова замер.
Успокоившись, опять пододвинул культю и с ужасом стал рассматривать ее.
Когда улеглось самое острое волнение, он осторожно прикрыл ее белой
простыней и больше не трогал.
   Прошло немало времени, пока обессиленный Гео нашел в себе силы сесть
в кровати и оглядеть комнату.
   Она была совсем пуста, без окон. Непонятно, где находилась дверь,
через которую вышла женщина. Гео даже подошел к тому месту, откуда она
выходила, и все равно не увидел ни замка, ни щели.
   В изголовье кровати лежала его туника, выстиранная и выглаженная. С
трудом, помогая себе одной рукой, он неловко одел ее.
   Затянуть пояс оказалось трудней, но он зацепил пряжку одним пальцем и
протолкнул через нее конец пояса остальными пальцами. Также трудно
оказалось приладить сбоку опустевший теперь кожаный кошель. Меча не было.
   Чувство нереальности не покидало его. Он снова обошел комнату по
периметру в поисках хоть какой-нибудь щели. Неожиданно Гео почувствовал,
что в комнате кто-то есть. Обернувшись, он увидел треугольный проем в
стене, в котором стояла женщина в белых одеяниях.
   - Ты оделся, - улыбнулась она. - Хорошо. Как ты себя чувствуешь?
Сможешь пойти со мной, чтобы принять пищу? Там ты увидишь своих друзей. Но
если ты слишком слаб, еду принесут сюда.
   - Я пойду сам, - ответил Гео.
   Они вышли в коридор, стены и потолок которого светились неярким
приятным светом. Женщина двигалась совершенно бесшумно, поэтому Гео
казалось, что его шаги раздавались слишком громко.
   Прислушиваясь к своему топоту, он и не заметил, как они оказались в
большой комнате со скамьями.
   По-видимому, это была молельня Арго. Но алтарь в дальнем конце
комнаты чем-то озадачил Гео.
   Все вокруг было устроено с простотой, которой и следовало ожидать от
людей, для которых ничего не значило видимое. В комнате совершенно
отсутствовали радующие взгляд цвета и украшения.
   - Жди здесь, - услышал Гео за спиной и опять почувствовал, что
остался один.
   Вскоре женщина вернулась, но не одна, а со Змеем. Пока Гео и
четырехрукий мальчик молча смотрели друг на друга, женщина снова вышла. В
груди у Гео, как живое существо, запульсировало желание, чтобы мальчик
что-нибудь сказал. Сам он не мог выдавить из себя ни слова.
   Женщина снова вернулась, на этот раз с Урсоном. Большой Моряк вошел в
молельню и, увидев Гео, воскликнул:
   - Друг! Наконец-то! - и замотал головой, глядя на перевязанный
обрубок. - Как же...
   Гео усмехнулся и погладил культю здоровой рукой.
   - Похоже, Студенистому Брюху все же удалось кое-что от меня
заполучить.
   Урсон взял здоровую руку Гео и стал внимательно ее рассматривать.
Затем вытянул свою и сравнил. Обе руки удивляли нездоровым цветом.
   - Думаю, ни один из нас не вышел из этой передряги невредимым. Один
раз я проснулся, когда они удаляли мне коросту. Гнусное зрелище, скажу я
вам! Поэтому я поторопился уснуть снова.
   В комнату стремительно вошел Йимми.
   - Ну вот, а я-то гадал... - оживленно начал он, увидев Гео и
остановился, упершись взглядом в забинтованный обрубок.
   - Похоже, тебе и вправду досталось, брат, - пробормотал он.
   Его собственные руки выглядели тоже очень странно - словно их окунули
в белила до середины предплечья. Дальше, постепенно розовея, цвет
восстанавливался и переходил в нормальный фиолетово-коричневый у локтей.
   - Как это случилось? - спросил Урсон, кивая на бинты.
   - Когда мы, как канатоходцы, ходили по этим проклятым балкам, -
объяснил Йимми, - тела были под их прикрытием и только руки, которыми все
равно приходилось размахивать, попали под облучение. По-видимому, это
направленная форма радиации, которую может остановить металл вроде стали...
   - Направленное что чего? - переспросил Урсон, но ему никто не
ответил.
   - Мне тут прочитали целую лекцию, - Йимми усмехнулся. - И у меня есть
кое-что, что тебя заинтересует, Гео.
   - Ради бога, скажи только, где мы?! - прервал его Урсон.
   - Мы в монастыре, посвященном Арго, - сказал ему Йимми. - Он
находится через реку напротив Города Новой Надежды, это там, где мы были.
   - Знакомое название... - начал Урсон, но осекся, встретив напряженный
взгляд Змея.
   - Мы знали о вашем присутствии в Городе Новой Надежды, - спокойно
сказала слепая жрица, - и не случайно нашли вас у берега после того, как
вы переплыли реку. Мы думали, что вы умрете, но, очевидно, ваш организм
крепче, чем у жителей Эптора. Вы цеплялись за жизнь достаточно долго,
чтобы мы успели доставить вас в монастырь и вылечить ожоги от смертельных
лучей.
   Посмотрев на шею Йимми, где тоже не было драгоценного камня, Гео
вновь ощутил, как чьи-то руки срывают его с шеи в воде.
   Почувствовав взгляд, Йимми бессознательно поднял руку к горлу.
   - Джентльмены, - сказала слепая жрица Арго, - в течение двух дней вы
питались только внутривенно. Теперь вы можете поесть как привыкли.
Пойдемте со мной.
   Она повернула в другой коридор, они последовали за ней. Вскоре их
взору открылся большой зал.
   - Это главная столовая монастыря, - объяснила провожатая. - Для вас
приготовлен специальный стол. Есть вы будете отдельно.
   - Почему? - удивленно спросил Йимми.
   По слепому лицу пробежала гримаса.
   - Вы мужчины, - сказала она сухо.
   Они остановились у стола с вином, мясом и чашами, наполненными
странными плодами. Мужчины сели к столу, и она опять исчезла.
   По привычке Гео хотел протянуть руку, чтобы взять нож. На мгновение
за столом воцарилась тишина, когда обрубок руки повис над пустой тарелкой.
   - Видимо, мне придется долго привыкать, - неловко сказал Гео и взял
нож левой рукой.
   После долгой паузы первым заговорил Урсон:
   - А как насчет камней? Их взяла жрица?
   - Они потерялись в воде, - ответил Йимми. Гео подтвердил его слова
кивком.
   - Ну вот, глупее ситуации не придумаешь! - воскликнул Урсон.
   - Да, жаль. Мы добрались, наконец, до храма Арго и могли бы достать
недостающие камни, чтобы вернуться на корабль! А вместо этого потеряли то,
что уже было.
   - Кроме того стало ясно, что наши речные знакомые на самом деле -
друзья Хамы, - задумчиво произнес Гео.
   - И нас попросту использовали, чтобы доставить камни обратно в Храм
Хамы! - добавил Урсон. - Когда они увидели, что с нами стало после той
штуки в проклятом городе, то просто забрали у нас камни и бросили нас на
берегу!
   - Да, так, наверное, все и было, - согласился Йимми.
   - Ну что ж, - сказал Гео, - тогда Хама вернул себе камни, а мы выбыли
из игры. Может быть, он и отдал нас Арго в благодарность за то, что мы так
далеко занесли их.
   - Да нет! Он был уверен, что мы все равно умрем, поэтому и позволил
нам спастись!
   - Это может означать только одно... - сказал Гео, пристально глядя на
Змея.
   - А? - вопрос замер на губах Урсона, но, подумав, он перевел взгляд с
Гео на Змея:
   - Э, да пусть парень сам скажет! Ну ладно, Четыре Руки, признавайся -
ты шпион Хамы или нет?
   Гео не понял выражения, появившегося на лице Змея. Мальчик помотал
головой не просто в отрицании, выпад был совершенно неожидан для него.
   Внезапно он вскочил из-за стола и выбежал из столовой. Урсон поглядел
на остальных.
   - Только не говорите, что я оскорбил его чувства своим вопросом!
   - Ты - нет, - ответил Гео, - виноват, наверное, я. Всегда забываю,
что он умеет читать мысли!
   - Что-что? - переспросил Урсон.
   - Когда ты спрашивал Змея, мне вспомнилось кое-что, очень обидное для
него.
   - Э-Э-Э, - соображая, протянул Урсон.
   - Кажется, я знаю, что ты имел в виду, - сказал Йимми.
   - Да, все говорит за то, что он шпион Хамы. И среди прочего он солгал
там, в городе, насчет радио. Это стоило мне руки.
   Они кончили есть. Чувство сытости немедленно сказалось на Урсоне - он
захотел спать и отправился в свою комнату. При выходе из столовой их
встретила слепая жрица.
   - Скажите, пожалуйста, я могу показать своему другу то, что вы
показывали мне? - спросил ее Йимми - Он тоже изучает ритуалы и обычаи.
   - Ну конечно, - улыбнулась женщина, - однако сам ты продемонстрировал
удивительное невежество, недопустимое для исследователя истории.
   - Я же объяснял, мы из страны, где ритуалы очень изменились со
временем!
   - Но не настолько же! - последовало мягкое возражение.
   - О-О! Вы поднимаете столько шума из-за каких-то пустяков! То были
наши ежедневные, самые обычные молитвы. Они даже не затрагивают магию.
   Ничего не ответив, женщина повела их по коридору. Лишь у самой двери,
которая бесшумно растворилась перед ними, задумчиво сказала:
   - Вы удивляете меня бурным проявлением чувств. Ваш народ, должно
быть, молод и полон энтузиазма.
   Видя, что она собирается уходить, Йимми сказал:
   - Подождите. Не могли бы вы показать, как нам самим выйти отсюда?
   - Зачем вам выходить?
   - Прогуляться, - предположил Гео - у нас, видите ли, есть такая
привычка. Кроме того, нам интересно понаблюдать за жизнью монастыря.
Поверьте нам! Мы верные последователи религии Арго.
   - Нажмите на стену рукой на уровне пояса и дверь откроется. Но я не
советую вам бродить по монастырю. Здесь проводятся обряды, предназначенные
не для ваших глаз. Не для ваших глаз... - задумчиво повторила она. -
Странно, эта фраза не исчезла из нашей речи. Только встретившись с людьми,
которые видят, я поняла, что эти слова как-то... - она замялась на
мгновение, но закончила фразу обычным ровным голосом. - Ну что ж, как
выйти из комнаты, вы теперь знаете. - И шагнула в коридор. Дверь
закрылась.
   - Смотри, вот что я хотел тебе показать. Когда они привели меня в эту
комнату, меня удивили книги, которые я нашел на своей кровати. Они,
конечно очень старые, но читать их можно. - И он протянул несколько книг.
Гео перелистнул пару страниц и удивленно взглянул на Йимми: - Слушай, а
откуда у них печатные книги?
   - Вопрос номер один, - ответил Йимми. - А теперь к вопросу номер два.
   - Гляди! - он протянул руку через плечо Гео и ткнул пальцем в
страницу.
   - Но это же... - начал Гео.
   - Вот именно! "Гимн Богини Арго", - продолжил Йимми.
   Гео начал читать вслух:

                             Гимн богине Арго

                         Из ясеня в глазу двойном
                         разбилось сердце Арго,
                         и рука богини мелькнет
                         сквозь огонь и дым в голове.

                         Спали зерно в горсти,
                         разбей созвездия песней.
                         Слава величью мужчин,
                         слава величью женщин.

                         С краешка моря возьми
                         травы, злато и соль,
                         мозг, пронзенный стрелой,
                         древний ужас времен.

                         Соль, чтобы чистить язык,
                         в храме соль на полу,
                         трава для подвязки волос,
                         и снова за золотом в путь.

                         Глаза заключили виденье.
                         Кровью ясень истек.
                         Выйди из врат темницы,
                         вымажь грязью тис.

   - Да это полный вариант стиха, который я нашел в библиотеке Лептара!
- воскликнул Гео.
   - Что и требовалось доказать, - удовлетворенно проговорил Йимми. -
Итак, вопрос номер два: какая связь между ритуалами Хамы и древними
обычаями Арго? Очевидно, это направление религии Богини не претерпело
никаких изменений?!
   - Если бы библиотекарь Олксе Олвн увидел это, он бы скорее всего взял
их длинными щипцами и, закрыв глаза рукой, отправил их в печку.
   Йимми удивился:
   - Почему?
   - Не помнишь? Эх ты! Они же запрещены. Никто не должен знать о том,
что они сообщают.
   - Но почему же? - повторил Йимми.
   - Это уже вопрос номер три. Как ты их вообще заполучил?
   - Ну, - сказал Йимми, - я почему-то сразу подумал, что они должны
быть здесь, и просто попросил показать их.
   - Мне кажется, я смогу ответить на эти вопросы, - задумчиво
проговорил Гео.
   - Прекрасно. Выкладывай.
   - Начну с третьего, потом первый, и затем вернемся ко второму.
Значит, так.
   Почему никому нельзя было знать о ритуалах? Просто потому, что они
действительно очень похожи на ритуалы Хамы. Помнишь нашу находку в
брошенном храме? Вспоминай: Две группы ритуалов следуют почти параллельно,
меняется только имя, цвет с черного на белый, и растительная символика.
По-моему, когда силы Хамы вторглись на Лептар пятьсот лет назад, схожесть
их обрядов обнаружилась сразу. Судя по Городу Новой Надежды, можно
заключить, что когда-то давно, ну пусть пятьсот лет назад, цивилизация
Эптора была гораздо выше, чем на Лептаре, и легко победила его.
   Так что, когда Лептар овладел первым камнем и ухитрился отразить
натиск Эптора, жрецы Лептара решили оградить свою религию от влияния
захватчиков. Они выбрали самый простой путь - изменили ритуалы Арго
настолько, чтобы о схожести не было и речи. Кроме того, на Лептаре до
вторжения были небольшие группы последователей Хамы, но их следы были
уничтожены вместе с ритуалами.
   - Откуда ты это взял?
   - Ну, здесь, на Эпторе, есть небольшая группа мирных последователей
Арго. Между островами даже была торговля. С тех времен и пришли к нам
рассказы матросов. Пожиратели трупов, летающие существа, - слишком явные
параллели к матросским рассказам, чтобы быть случайным совпадением. Много
ли человек было выброшено на берег Эптора и пробралось достаточно далеко,
чтоб увидеть то, что видели мы? Да еще потом вернуться, чтобы все это
рассказать?
   - Могу назвать двоих. Это Змей и Джордде, - ответил Йимми. - Помнишь,
Арго говорила, что и раньше существовали шпионы Эптора. Джордде, без
сомнения, шпион, да и Змей, по-видимому, тоже.
   - Ну что ж, это соответствует Правилу Номер Один, - Гео встал с
кровати. - Пойдем, прогуляемся. Хочу увидеть солнечный свет.
   Они подошли к стене. Гео нажал на нее и треугольная панель скользнула
назад.
   Пройдя четыре или пять поворотов, он спохватился и спросил Йимми:
   - Слушай, а мы найдем дорогу назад?
   - Не волнуйся, у меня хорошая память на направления.
   Очередной поворот неожиданно привел их к большому залу, куда вели,
спускаясь вниз, мраморные ступени. По ним, друг за другом, неестественно
подняв слепые лица, спускались жрицы. Правая рука каждой женщины лежала на
плече идущей впереди. Их было больше ста, но ряды не сталкивались. Один
ряд пропускал другой, и продолжал плавно продвигаться вперед. Необычайная
тишина и белизна движущихся фигур поражали своей нереальностью. В глубине
зала виднелось возвышение с колоссальной статуей женщины из мерцающего
камня.
   - Слушай, откуда берутся эти женщины? - прошептал Йимми, - и куда они
прячут своих мужчин?
   Гео пожал плечами. Зал пересекла женщина, одетая как и все в белое.
Когда она достигла нижних ступеней, мужчины узнали свою провожатую. Она
поднялась прямо к ним, остановилась и сказала, глядя мимо их лиц.
   - Джентльмены, вы нарушаете час медитации. Я просила вас не бродить
беспорядочно по монастырю. Прошу вас, возвращайтесь к себе. Я проведу вас.
   Она неслышно проскользнула мимо них, Гео и Йимми мрачно переглянулись
и последовали за ней. Некоторое время все шли молча. Наконец первым
заговорил Гео:
   - Извините, мэм, мы не хотели бы показаться невежливыми, но дело в
том, что нам тяжело так долго находиться в помещении. Мы привыкли к
естественному дню и ночи. Нам необходим свежий воздух, солнце и хоть
какая-то растительность. Эта подземная белизна угнетает и нервирует нас.
Не могли бы вы показать выход наружу?
   - Нет, - спокойно ответила жрица. - К тому же наступает ночь, а вы не
из тех, кто созданы для нее.
   - Ночной воздух и вечерний покой освежают нас, - возразил Йимми.
   - Что вы можете знать о ночи? - проговорила жрица с оттенком
презрения в голосе. К этому времени они достигли молельни, где впервые
встретились после спасения.
   - Возможно, вы и правы, - сказал Гео, - но тогда хоть поговорите с
нами! Мы хотели бы о многом узнать.
   Жрица обернулась, вздохнула и спросила:
   - Ну хорошо. О чем вы желаете говорить?
   - Например, о Темном Боге Хаме! Вы можете что-нибудь рассказать о
нем?
   Пожав плечами, слепая жрица села на одну из скамей.
   - О чем тут говорить? Его уже нет, он превратился в вымысел, канул в
прошлое. Есть только Арго, Единственная Белая Богиня.
   - Но мы слышали, что...
   - Вы были в его заброшенном храме, - сказала Жрица. - Вы видели все,
что осталось от него. Трупоеды пожирают прах его святых.
   Йимми и Гео удивленно переглянулись.
   - Вы уверенны в этом? - хором спросили они.
   - Не исключено, что где-то за горящей горой осталось несколько его
последователей. Но на Эпторе Хама мертв. Вы видели остатки его города,
Города Новой Надежды. И вы же были первыми за пятьсот лет, кто, увидев
это, вернулся назад живым.
   - Значит, город находился в развалинах пять веков?
   - Да.
   - Вы не расскажете нам хоть что-нибудь об этом городе?
   Жрица снова вздохнула.
   - Было время, - начала она, - много поколений назад, когда Хама был
высшим божеством на Эпторе. У него было много храмов и монастырей. У нас
же, последователей Богини Арго, не было почти ничего. За пределами этих
святых убежищ любого поджидала опасность. Никто не мог жить отдельно на
этих необитаемых землях.
   Когда-то, еще раньше, на Эпторе были города, но Великий Огонь
уничтожил их. Все, что мы знаем о том времени, мы почерпнули из записей,
хранившихся в монастырях. Древние легенды рассказывали об удивительной
жизни наших предшественников, которые достигли колоссальной мощи благодаря
разумному применению науки. Это была цветущая, хотя и вымирающая
цивилизация. За стенами монастырей царил хаос. Дети рождались либо
мертвыми, либо неполноценными. Вид этих мутантов подсказал нам, что в
записях скрыта магия и нельзя выпускать их за пределы монастыря. Однако
жрецы Хамы считали по-другому. Они думали что, открыв народу древние
рукописи, тем самым спасутся от ошибок, когда-то вызвавших Вечный Огонь.
   Служители открыли книги, и со страниц восстала мечта,
материализовавшаяся в виде Города Новой Надежды. Да-да! Именно этот город
лежит теперь в развалинах на далеком берегу. Многого смогли достичь эти
мечтатели. Они сделали гигантские летательные машины, построили огромные
подводные корабли, которые могли нырнуть в море в одном месте, а вынырнуть
в сотнях миль, в какой-нибудь гавани другой земли. Эти безумцы даже
покорили для своих нужд огненный металл уран.
   - Но они сделали ту же ошибку, что и люди до Великого Огня? -
предположил Йимми.
   - Не совсем, - ответила жрица. - В том смысле, что они не были так
глупы, чтобы использовать не по назначению огненный металл, который
опустошил мир так беспощадно. История - циклический процесс, а не
повторяющийся. Была открыта новая энергия, которая свела на нет значение
огненного металла. Она могла все, что мог огненный металл, и даже с
большим эффектом. Кроме того, она могла влиять на людей, на их мысли и
настроения. Уран никогда не был так послушен - говорят, что люди до
Великого Огня боялись ходить по улицам городов, потому что на них каждую
минуту могло упасть пламя и уничтожить. Они легко поддавались панике и
везде носили с собой бесполезную защиту от огня.
   Джентльмены! Можете себе представить, как это было ужасно - идти
спокойно по улице и знать, что в любой момент ваш разум могут похитить,
вмешаться в ваши мысли и заставить делать, то, что вам и не снилось!
Вообще существовало только три инструмента воздействия. Но в тот момент,
когда об их существовании благодаря публичным демонстрациям стало известно
народу, Город Новой Надежды покатился под уклон по дуге самоистребления.
Общий психоз длился всего год, но этого хватило, чтобы от дерзкой мечты
остались одни руины. За этот год были совершены агрессии против отсталых
народов за морями, с которыми еще совсем недавно процветала дружественная
торговля. Внутри города началась гражданская война, и чтоб погасить ее,
пришлось отозвать войска из захваченных стран, но это внесло еще больший
беспорядок. Инструменты были потеряны, а еще раньше летающие машины
уничтожили сам Город Новой Надежды. Во время атаки на город был разрушен
Дом Огненного Металла и смерть вырвалась из него. Даже через сто лет после
конца, так говорят наши книги, город излучал странный свет. И до сего дня
наши приборы говорят, что фонари вдоль поднятых дорог мерцают, словно
заряженные той страшной энергией. Мы рождались слепыми из-за этого,
проникающего всюду, света. Мы решили переселиться под землю, но было уже
поздно.
   Женщина встала с места.
   - Итак, теперь вы понимаете - Хама уничтожил сам себя. Сегодня Арго
верны все существа воздуха, земли...
   - И вод, - подхватил Йимми.
   Собеседница улыбнулась:
   - Опять-таки не совсем. У нас были неприятности с кое-какими водными
жителями, как, впрочем, и с невежественными трупоедами. Сразу после
Великого Огня эволюционные процессы перекосились, и эти существа выросли
мутантами. Поэтому они не подчиняются нам. Исследователи пришли к выводу,
что их разум примитивен и не реагирует даже на боль. Так что они не
подвластны нам. Но все остальные - верны и послушны, - торопливо добавила
она. - Все. Все до одного, - жестко повторила женщина.
   - А как насчет трех инструментов? - спросил Гео. - Что с ними
случилось?
   Слепая повернула к нему лицо:
   - Нам остается только гадать, как и тебе, - проговорила она и вышла
из комнаты. Когда они осталось одни, Гео сказал:
   - Здесь что-то не так.
   - Что тебя взволновало?
   - Во-первых, мы-то знаем, что здесь есть действующий храм Хамы. Судя
по сну, я бы сказал, что его размеры и организация примерно такие же, что
и в этом храме.
   - А насколько велико это святилище Арго?
   - Хочешь опять заняться исследованием?
   - Ну, этого наверняка хочешь и ты! И вообще, мне показалось, что она
все прекрасно знает о Хаме, но перед нами притворялась.
   - Возможно, возможно, - ответил Гео. Переговариваясь таким образом,
они вышли из молельни и пошли по коридору.
   - А как тебе сообщение о воздействии на мозг людей с помощью камней?
   - Да просто мороз по коже!
   - Мы же видели это. Помнишь, Арго продемонстрировала подобное на
Змее! Оказывается, это очень просто - из человека сделать автомат.
   - Да... А говорила она именно о наших камнях!
   В боковом проходе неожиданно открылись ступени, ведущие вверх, в
белый туннель. Поднявшись, они оказались в новом, незнакомом коридоре, по
обе стороны которого располагались самые обычные двери.
   - О! - воскликнул Гео, - может быть, одна из них ведет наружу!
   - Было бы прекрасно. Это местечко начинает действовать мне на нервы и
я с радостью распрощаюсь с ним! - Йимми толчком открыл дверь, но вместо
ожидаемого простора перед ними оказалась миниатюрная копия цокольного
этажа в здании "Нью-Эдисон".
   Жужжали похожие друга на друга динамо-машины, а по стенам змеились
провода и трубы.
   - Здесь ничего нет, пойдем дальше, - сказал Йимми.
   За дверью налево находился фарфоровый стол и шкафы, до потолка
уставленные сверкающими инструментами.
   - Держу пари, здесь и отняли у тебя руку.
   - Не исключено.
   Следующая комната отличалась от первых двух. Стены излучали совсем
слабое мерцание, везде лежал толстый слой пыли. Гео провел пальцем по
стене и посмотрел на испачканный палец.
   - Сердце радуется, до чего по-человечески, уютно!
   - Ну это-то ты не назовешь милым дополнением к уюту, - Йимми показал
на стену напротив. С металлической панели на них смотрели два экрана.
Матовые стекла тоже были покрыты слоем пыли. Под каждым из них находилось
несколько дисковых переключателей и датчиков. Чуть ниже, на специальном
столике, лежали наушники и окуляры.
   - Держу пари, что этим местом не пользовались с тех пор, как эти
девочки ослепли!
   - Похоже на то, - сказал Йимми.
   Гео шагнул к одному из экранов, на котором было меньше приборов и
повернул выключатель.
   - Стой, зачем, зачем! - Йимми схватил друга за плечо.
   - А почему бы и нет? - ответил Гео, не отрывая взгляда от экрана, по
которому пробежало мигание цветных огоньков, синие, зеленые, красные
кривые. - Ух! Первые цвета, которые я вижу в этом склепе! - Разноцветные
вспышки становились реже, поблекли, и на экране появилось изображение
пустой белой комнаты. Не убирая руки с пульта, Гео снова и снова щелкал
переключателем, а на экране одна пустая комната сменяла другую. Вдруг на
экране появилось изображение столовой. Сто или больше женщин сидели за
столами, склонив белые лица над тарелками красного супа. В углу пустовал
стол, за которым не так давно ели они.
   - Спорим, что так можно наблюдать любую комнату?! - он снова
переключил диск. - Может, найдем Урсона и Змея?
   Еще две необитаемые комнаты, затем пустой храмовый зал с
коленопреклоненной статуей Арго. Когда показалась третья комната, Йимми
воскликнул:
   - Стой! Смотри!
   В помещении находились три женские фигуры. На одной стене был
небольшой экран, подобный тому, на который смотрели сейчас Йимми и Гео.
Слепые жрицы стояли спиной к нему, хотя он работал и лицо на экране
активно открывало рот. Звука не было. Одна из женщин, с наушниками на
голове, что-то говорила в маленький металлический стержень, но ее слов тоже
не было слышно.
   - Лицо! Смотри на экран! Неужели не узнаешь? - возбужденно проговорил
Гео.
   - Да, это Джордде!
   - Наверное, они связались с кораблем и договариваются о нашем
возвращении.
   - Ага! Но неплохо бы послушать, о чем они говорят! - Гео нерешительно
взял в руки наушники.
   - Кажется, через эту штуку она слушает, - одел на уши и замер,
прислушиваясь.
   - Да-да, мы согласны, - говорила жрица.
   - Она приказала остаться в гавани еще на три дня, до конца недели, -
доложил Джордде. - Я уверен, что дольше она не задержится. Она не
раскусила меня еще, да и люди могут поднять бунт, если корабль останется
дольше.
   - Мы избавимся от пленников этим же вечером, можешь не опасаться их.
У них нет шансов вернуться назад.
   - Задержите их на три дня. И меня не волнует, каким образом вы это
сделаете. У нее нет камней, она не знает моих... наших возможностей. Так
что в конце недели корабль отплывет точно.
   - К сожалению, камней нет и у нас, несмотря на все наши старания, -
ответила жрица. - Утешает только то, что все три находятся на Эпторе и
рано или поздно попадут к нам в руки.
   Джордде засмеялся:
   - Похоже, Хама просто не в состоянии удержать камни дольше, чем на
десять минут!
   - Не тебе судить ни Хаму, ни Арго, - строго прервала его жрица, -
все, что требуется от тебя, - хорошо выполнять свою работу. Делай ее,
докладывай и не обременяй ни себя, ни нас своими рассуждениями. Им грош
цена.
   - Да, госпожа, - ответил Джордде.
   - В таком случае, прощай до следующего доклада. - Она щелкнула
выключателем и экран погас.
   Гео отвернулся от экрана и уже собирался снять слуховой аппарат,
когда услышал слова Жрицы:
   - Когда взойдет луна, пленники должны быть готовы к жертвоприношению.
Они видели слишком много.
   Женщина вышла из комнаты, Гео снял наушники, Йимми смотрел на него в
упор.
   - В чем дело?
   Гео повернул выключатель, и экран потемнел.
   - Когда они придут за нами? - радостно спросил Йимми.
   - Вероятно, прямо сейчас, - с горечью ответил Гео и наскоро
пересказал другу все, что слышал. Выражение лица Йимми становилось все
более растерянным.
   К концу рассказа недоумение сменилось вспышкой ярости.
   - Почему? Почему они хотят принести нас в жертву? Что такого мы
увидели, что узнали? Второй раз меня хотят убить, и, черт возьми, я хочу
знать, за что?
   - Нам надо срочно найти Урсона и удирать отсюда! - Неожиданно Гео
замер, закрыв глаза и сжав зубы.
   - Эй, не пугай меня! Что с тобой?
   Так же неожиданно Гео расслабился.
   - Я подумал как можно сильнее сообщение Змею, чтобы он нашел Урсона и
шел сюда.
   - Но Змей - шпион Хамы!
   - Мне все равно. У нас нет выхода, - ответил Гео и снова закрыл
глаза. - Если он услышал меня, значит, уже идет сюда. Пошли.
   - И все-таки, почему ты позвал этого... - начал Йимми.
   - Потому что у меня предчувствие, что чтение мыслей нам может очень
пригодиться.
   Они поспешили по коридору, взбежали по ступеням, нырнули вниз и
побежали по нижнему коридору. Завернув за второй угол, они вошли в
маленькую молельню одновременно с Урсоном и Змеем.
   - Все-таки я достал до тебя, - быстро проговорил он Змею, - куда
идти?
   - Джентльмены! Джентльмены! - прозвучал голос позади.
   Змей вышел в один из проходов, они поспешили за ним. Урсон двигался
как во сне, с выражением полного недоумения на лице.
   Жрица торопливо шагала позади, мягко взывая:
   - Друзья мои, пожалуйста, вернитесь! Вы мне нужны, джентльмены!
   - Вытяни из ее головы, как к черту убраться отсюда! - рявкнул Гео на
Змея.
   Крик словно подтолкнул четырехрукого мальчика и он пулей рванулся по
коридору, повернул за угол и побежал по другому. Пленники не отставали от
него ни на шаг.
   Четыре руки мальчика взлетели к дверной ручке, осторожно повернули ее
в одну сторону, затем в другую.
   Секунды тянулись мучительно долго.
   Гео оглянулся и увидел, что жрица уже показалась из-за угла.
   Ее белые одежды вздувались, задевая стены.
   Дверь распахнулась и мужчины выскочили на свежий воздух, оказавшись
на широком поле, окруженном лесом. Небо было бледно от лунного света.
   Метрах в ста пятидесяти от края поля высилась белая статуя Арго. Пока
они бежали по серебристой траве, в основании пьедестала открылась дверь и
оттуда выскочила толпа женщин, бросившихся наперерез бегущим. Гео
оглянулся. Слепая жрица замедлила бег, повернув лицо к луне. Ее руки
двинулись к горлу, что-то отстегивая в одежде. Складка материи, получившая
свободу, затрепетала за спиной. На ходу начал разворачиваться второй слой,
влажный, упругий, плотно сросшийся краем с руками. Все вместе превратилось
в крылья. Раздался пронзительный крик, жрица оттолкнулась от земли и
поднялась в воздух, молотя белыми крыльями.
   Они бежали без оглядки.
   Темные фигуры заслонили луну. Остальные жрицы тоже взлетели в воздух
бледно-лунной ночи. Первая жрица обогнала бегущих мужчин, развернулась и
устремилась вниз. Лунный свет блеснул на оскаленных зубах. Бриз шевельнул
легкую шерсть на белой груди, наполнил крылья, тоже ослепительно белые.
Только крохотные слепые глаза сверкали красным, как рубины на снегу.
   Змей круто сменил направление и кинулся к деревьям. Гео бежал тяжело.
Равновесие с трудом давалось ему. Дважды он чуть не упал, пока добежал до
кустов, с треском вломившись в них. Крылатые существа не могли
преследовать их в густых зарослях. Ветки хлестали его по лицу, когда Гео
метался в поисках товарищей. В какой-то момент ему показалось, что он
потерял их, но секундой позже он налетел на Йимми, который стоял рядом со
Змеем и Урсоном. Над верхушками деревьев парил незатихающий непривычный
звук, словно кто-то хлопал влажной материей. Когда они двинулись вперед,
хлопанье крыльев передвинулось вместе с ними.
   - Черт... - вздохнул Йимми через минуту ходьбы.
   - Кое-что становится ясным, - сказал Гео, держась за плечо Йимми, -
помните того человека-волка, и ту штуку в городе? Единственными
существами, которые не меняют облика, оказались трупоеды. Я думаю, что
большинство живущих здесь подвержены подобным превращениям.
   - А как же те первые летающие существа, которых мы встречали?
прошипел Урсон. - Они тоже ни в кого не превращались!
   - Просто мы были в гостях у самок этого вида, - ответил Гео, -
наверное, об этом-то и предупреждал нас Змей, когда показывал их нам. Он
пытался сказать, что мы можем встретить их снова.
   - Хочешь сказать, что они тоже могли бы превратиться в людей, если бы
захотели? - спросил Урсон.
   - Если бы захотели, - подтвердил Гео. - Но, возможно, было удобней
оставаться такими вне стен монастыря. Скорее всего, они сходятся только
для спаривания.
   - Наверняка церемония Восходящей Луны и существует для этого, -
заметил Йимми. - Те, что летели на фоне луны, были другого пола, мужского.
Знаешь, на Лептаре есть секты, где последовательницы Арго совершенно
изолированы от мужчин.
   - Я об этом тоже подумал, - подхватил Гео, - первый раз меня осенило,
когда они не позволили есть вместе с женщинами.
   В просветах между деревьями появились водные блики. Через несколько
минут беглецы прижались к земле у опушки, глядя со скал вниз на мерцающую
реку.
   - В воду? - спросил Гео.
   Змей помотал головой. "Ждите" - раздалось у них в голове.
   Из воды поднялась рука. Мокрая и зеленая, она призывно размахивала в
лунных бликах. Мужчины увидели, что на запястье поблескивала цепочка и
мокрый кожаный ремешок: на нем покачивались две яркие бусины.
   Йимми и Гео застыли. Урсон растерянно протянул:
   - Камни... - и через секунду темная фигура Большого Моряка спрыгнула
со скалы и побежала к берегу.
   Три тени - одна белая и две темные закружились над ним, закрывая
лунный свет. Если Урсон и увидел их, то все-таки не остановился.
   Йимми и Гео встали, не отрывая взгляда от бегущей фигуры.
   Урсон достиг берега, бросился плашмя на землю и потянулся к зеленой
руке. В то же мгновение тени камнем рванулись сверху вниз и все оказалось
скрыто под хлопающими крыльями. Перепончатые крылья плескались в воде,
раздался пронзительный визг, потом еще один, все смешалось в шумный,
бьющий по воде клубок. Через две секунды Урсон выкатился из-под чудовищ и
под яростное хлопанье крыльев по воде встал на четвереньки. Потом с трудом
поднялся, и, шатаясь, побрел к зарослям.
   Несколько раз упав, он все же дошел до стоящих наготове Гео и Йимми и
упал им на руки.
   - Камни, - выдохнул он.
   Борьба на воде продолжалась. Что-то тянуло чудовищных белых птиц
вниз, в воду, и не давало взлететь. Неожиданно шум борьбы стих. Как
огромные распластанные листья три белые фигуры понесло вниз по течению. А
на том месте, где только что кипел бой, тяжело колыхались две зеленые
фигуры. Они неподвижно лежали в воде лицом вниз и только волны слегка
приподнимали и опускали их.
   - Но это же те, которые... - начал Гео. - Они мертвы? - Он вдруг
почувствовал легкое пощипывание в носу, словно при приближении слез.
   Змей кивнул.
   - Ты уверен? - спросил Йимми. Его голос прозвучал непривычно глухо.
   - Их... мысли... прекратились... - передал четырехрукий мальчик.
   Урсон, сидящий на корточках у их ног, казалось, ничего не заметил. Он
разжал исцарапанные кулаки. На ладони блеснули шарики.
   Цепочка и мокрый ремешок свисали до земли.
   - Они у меня... - прошептал он, - камни...



                                    9

   Змей взял бусины с мозолистой ладони, повесил одну на шею Гео, другую
на шею Йимми. Урсон внимательно смотрел на это. Стояла тишина. Шума
крыльев не было слышно даже вдалеке.
   - Куда мы теперь? - спросил Урсон.
   - Последуем правилу номер один, - ответил Гео. - Поскольку мы знаем,
что у Хамы есть здесь храм, попробуем найти его, взять третий камень и
спасти Арго Воплощенную. Потом вернемся на корабль.
   - За три дня? - недоверчиво протянул Урсон. - Ну и где же мы будем
искать?
   - Жрица что-то говорила о кучке последователей Хамы за огненной
горой. Это, наверное, вулкан, который мы видели со ступеней в Городе Новой
Надежды. - Гео повернулся к Змею. - Ты читал ее мысли. Она говорила
правду?
   Мальчик кивнул.
   Йимми немного подумал.
   - Если река там, нам надо, - он повернулся и показал рукой, - идти в
том направлении. - И они зашагали сквозь жемчужные листья.
   - Я до сих пор не понял, что же произошло в монастыре, - говорил
Йимми на ходу. - Они действительно были жрицами Арго? И какое отношение к
ним имел Джордде?
   - На первый вопрос я отвечу - да, а на второй - предположу, что
Джордде - их шпион.
   - Но как же Арго... то есть Арго на корабле? - не унимался Йимми. - И
как же насчет Змея?
   - Возможно, Арго на корабле не знает об Арго на Эпторе, - ответил
Гео. - Именно это Джордде и имел в виду, когда докладывал жрицам, что Арго
на корабле не может понять, кто он такой. Она, вероятно, считает его, как
и мы считали, шпионом Хамы. А насчет Змея... Даже не знаю, что и сказать.
   Когда стемнело, они решили отдохнуть. Легли на землю, прижавшись друг
к другу и попытались уснуть. Но через несколько минут, после того, как они
устроились, и белый диск окончательно исчез за горизонтом, Гео вдруг
позвал их. На фоне темного неба ясно вырисовывался в красном свечении
конус вулкана.
   Отдых решили отложить. Змей сделал камнями свет, и они начали
пробираться дальше. Растительность становилась все реже и реже, хилые
искривленные деревья опирались на огромные валуны.
   Ноги то и дело спотыкались о наросты застывшей лавы. В воздухе
носились едкие частички пепла.
   Скоро красный обод кратера был совсем рядом.
   - Мы близко? - спросил Урсон.
   - По-моему, у самого подножия, - ответил Гео. - Может быть,
остановимся и подождем утра?
   - Здесь нельзя спать, - с усилием проговорил Урсон, расталкивая ногой
куски шлака. - К тому же у нас нет времени на сон.
   Гео поднял голову и посмотрел на красную дымку:
   - Интересно, как она выглядит вблизи? - и первый зашагал дальше.
   Все двинулись следом. Футов через двадцать Змей лучом высветил
лавовый утес, нависший над ними. Обойдя его, путники нашли сбоку выступ,
диагонально поднимавшийся вверх по скале.
   - Ну не будем же мы карабкаться туда в темноте? - воскликнул Йимми.
   - Все лучше, чем при свете, - упрямо проворчал Урсон, - по крайней
мере, не видно, с какой высоты ты свалишься вниз!
   Йимми стал подниматься по выступу, втайне надеясь, что вскоре дорога
перекроется каким-нибудь препятствием и им придется вернуться назад.
   Однако через некоторое время узкая тропинка превратилась в широкое
плато и они снова смогли идти прямо к красному свету над ними.
   - Эта страна превращений... - пробормотал Урсон.
   - Люди превращаются в зверей, джунгли переходят в горы... - продолжил
Йимми.
   Гео в темноте потрогал обрубок руки:
   - Кажется, я тоже изменился!...
   Он прочитал:

                     Все в мире перемены унесут,
                     немилостив, неправеден их суд.
                     Так Леонардо краскам вверил труд -
                     и "Тайная вечеря" стала прахом.

   - Откуда это? - спросил Йимми.
   - Это результат моих собственных исследований, - объяснил Гео, -
отрывок из стихотворения, которое относится к временам до прихода Великого
Огня. Я нашел эту запись, когда исследовал гробницы.
   - А кто такой Леонардо да Винчи? - спросил Йимми.
   - Человек искусства. Поэт или художник, я точно не знаю.
   - А кто такой Христос?
   - Еще один бог.
   На пути чаще стали попадаться скалы и Гео опирался культей на выступы
в скале, помогая себе здоровой рукой. Ладонь горела от ссадин. Когда Змей,
шедший впереди, и освещавший дорогу, перекладывал камни из руки в руку,
свет колебался. В ночи луч то терял резкость, то становился цветным или
совсем на мгновение затухал. Из-за этого тени от скал постоянно двигались,
меняли свои очертания.
   Добравшись до очередного выступа, они оглянулись назад. Там, где
кончалась сила луча, царила непроглядная тьма. Они стояли на маленьком
островке света. И только высоко в небе, словно продолжение их света, сияли
звезды.
   Отдышавшись, они двинулись дальше.
   Подул легкий ветер, который засыпал их волосы серой и запорошил
глаза.
   - Придется обойти вокруг и идти с другого бока, - предложил Гео, -
тогда ветер не будет так досаждать.
   Пока они карабкались вверх по другой стороне, ветер утих и они смогли
снова идти прямо.
   Земля под ногами стала слоистой и гнилой. Голод и усталость давали
себя знать, шагать становилось все трудней.
   - Я сразу и не понял, что кратер такой большой, - сказал Йимми. В
непосредственной близости красное свечение занимало четверть неба.
   - Как бы извержение не началось, - пробормотал Урсон и добавил. - Я
после всего пережитого очень хочу пить. Если Хама за вулканом, зачем надо
было лезть непременно вверх?! Можно же обойти этот проклятый вулкан и не
рисковать!
   - Но мы уже далеко, не поворачивать же теперь! - ответил Йимми.
   Из-под ноги у него выскользнул кусок сланца. Опять поднялся ветер и
им пришлось снова свернуть с прямого пути.
   - Надеюсь, ты следишь, насколько мы отклонились от курса? - спросил
его Гео.
   - Не волнуйся, все в порядке.
   Свет камней высветил на скале бледно-желтые выросты, похожие на
маленькие луковичные кактусы. Некоторые из них издавали свист.
   - Что это? - раздался голос Урсона.
   - Серные конусы, - пояснил Йимми. - Если отложение серы близко к
поверхности и нагревается, то из него получается маленький вулканчик.
   Закончился последний ровный участок на их пути. Впереди им предстояло
преодолеть крутой подъем по гранитным жилам и извилистым тропам длиной
примерно футов сто. Силы были на исходе и люди двигались вперед с трудом,
молча, не глядя по сторонам. После очередного поворота Урсон почувствовал
за собой пустоту и оглянулся. Гео не было. Большой Матрос повернул назад и
слез вниз. В одной из ниш он нашел юношу, который сидел на корточках,
бессильно уронив руки. На изможденном, поднятом кверху лице блестели капли
то ли пота, то ли слез.
   - Так... - сказал Урсон, - дай руку.
   - Не могу, - прошептал Гео. - Я упаду.
   Урсон нагнулся, обхватил обессиленного друга и поднял на скалу.
   - Спокойно. Тут никто не соревнуется в скорости, - и не отпуская его,
побрел за остальными.
   Йимми и Змей первыми поднялись на изрытый ямами уступ. Они
рассматривали раскинувшийся перед ними вулкан. Там, по внутренним стенам
кратера, сочилось золото. Кипел расплавленный базальт и изрыгал бурые
клубы дыма, которые рассеивались, не доходя до дальних скал. Белые взрывы
гремели вдали. Взметались столбы голубого пламени и оседали вниз. Местами
в скале виднелись эбеновые полости.
   Тишина и безлюдье царили здесь и только ветер шевелил волосы незваных
гостей.


   Неожиданно Гео увидел женщину. Она шла метрах в шестидесяти от
огненной кромки. Ее вуаль, освещенная всполохами огня, развевалась, пока
она приближалась. Подойдя, она молча остановилась.
   Женщина стояло неестественно прямо и неподвижно. Только белые волосы
бились за спиной по ветру. Свет огня высвечивал глубокие морщины на ее
лице. Подойдя еще на несколько шагов, она улыбнулась и протянула к
мужчинам руку.
   - Кто ты? - спросил Гео.
   - И тают тени под священною улыбкой, - продекламировала женщина
низким, уверенным голосом. - Дома и руки единятся в миге зыбком.
   Она сделала паузу.
   - Я - Арго Воплощенная.
   - Но я думал, - начал Йимми и замолк.
   - Что же ты думал? - доброжелательно осведомилась женщина.
   - Ничего, - буркнул Йимми и опять замолк.
   - Видите ли, он думал, что вы гораздо моложе, - как можно любезней
пояснил Гео. - Нас просили забрать вас домой. - И не сдержавшись, спросил
о том, что обеспокоило его. - Скажите пожалуйста, тот странный свет в
кратере не опасен? Может быть, это он сжег нам руки в старом городе и
состарил вас?
   Она посмотрела в направлении его руки.
   - Это природный огонь, - успокоила она их. - Просто разрезанная
артерия горящей земной крови. Но и он может быть опасен, как и любой
другой огонь.
   Гео переступил с ноги на ногу и потрогал культю.
   В разговор вступил опять Йимми.
   - Нас просили забрать дочь нынешней Арго Воплощенной и вернуться с
ней на Лептар, - пояснил он.
   - Есть много Арго, - улыбнулась женщина. - У богини много лиц. Вы уже
видели несколько с тех пор, как прибыли на эту землю.
   - Да уж, - ехидно протянул Урсон.
   - Вы узница Хамы? - спросил Йимми.
   - Я с Хамой.
   - Мы должны добыть третий драгоценный камень и отнести его на
корабль. У нас мало времени, потому что...
   - Я знаю.
   - Э! А как насчет того миленького гнезда внизу? Они говорили, что
поклоняются Арго! Хорошенькое гостеприимство! Это ваши последовательницы,
да? Я не собираюсь верить кому-либо еще на чертовой планете! - неожиданно
закричал Урсон.
   - Природа Богини - изменение. - Она печально посмотрела вниз. - От
рождения через жизнь к смерти, чтобы родиться снова. Как я сказала, Арго
многолика. Как сама жизнь. Но вы после трудного подъема, наверное, устали?
   - Да, - ответил кто-то.
   - Тогда идите за мной. - Она повернулась и пошла вдоль кромки назад.
Змей и Йимми пошли следом, за ними поплелись Гео и Урсон.
   - Не нравится мне все это, - прошептал Большой Матрос. - В этой
стране Арго значит совсем не то, что на Лептаре. Чует мое сердце, она
ведет нас в ловушку. Говорю тебе - лучшее, что мы можем сделать - это
взять наши камушки и дать деру. Говорю тебе, Гео!
   - Урсон.
   - А?
   - Урсон, я очень устал.
   Несколько шагов они прошли в молчании. Наконец Урсон издал тяжелый
вздох и обнял Гео за плечи.
   - Пошли, - проворчал он, поддерживая Гео, и дальше они шли молча,
стараясь не потерять из виду Арго.
   Она свернула за выступ, осторожно ступая по узкой тропке, которая
спускалась в кратер.
   - Здесь осторожней, - предупредила она.
   Урсон, глядя на крутой спуск, ведущий в темноту, опять нахмурился.
   - Здесь что-то не так! - снова начал уговаривать он Гео. - Это
наверняка ловушка, говорю тебе! Как там говорилось в стихах?.. Мне сейчас
это пригодится. Спокойно, брат-медведь...
   - Огонь не ужалит, - продолжил Гео.
   - Смотря кого, - проворчал Урсон, поглядывая в чашу пламени внизу.
Гео читал дальше:

                          Спокойно, брат медведь,
                          спокоен зимний сон,
                          огнем не обожжет,
                          водою не зальет.
                          Пока поток растет,
                          янтарный мед течет,
                          прыгает лосось.

   - Как я однажды говорил, - бормотал Большой Моряк. - В...
   - Сюда! - прервала Арго его предупреждения. Они свернули в пещеру,
вход в которую отлично скрывал гранитный выступ.
   - Нет, нет, - сказала она, увидев, что Змей собирается камнями
освещать дорогу. - Их и так слишком часто использовали не по назначению, -
добавила женщина.
   Она достала откуда-то из складок одежды небольшую палочку и, резко
стукнув ею по скале, зажгла ее. Путники увидели, что с потолка свешивается
причудливо украшенный ветвистый петролябр. Несколько фигурок,
расположенных одна под другой, имели незаметные углубления для масла. Арго
поднесла горящую палочку и пламя стало плавно перетекать из руки демона в
рот обезьяны, из живота нимфы на голову сатира. В масло, по-видимому, были
добавлены какие-то вещества: огонь каждой из фигурок отличался цветом.
   Зеленый, красный, голубой и оранжевые блики заполнили небольшую
молельню и играли на отполированных скамьях. Был здесь и алтарь. Две
великолепные статуи равной величины украшали его: сидящий мужчина и
коленопреклоненная женщина.
   Гео и Урсон уставились на петролябр.
   - Вы чего? - недоуменно спросил Йимми, проследив их взгляд.
   - На корабле, в каюте Арго есть такая же штука, - устало проговорил
Гео, - и посмотри сюда. Припоминаешь, где мы видели точно такую же? Матово
поблескивая, на них смотрел стеклянный экран, словно перенесенный из
монастыря слепых жриц.
   - Присаживайтесь, - пригласила их Арго. И видя, что они даже не
пошевелились, повторила, - садитесь, пожалуйста!
   Мужчины сели на скамьи. После долгого и трудного подъема мышцы их ног
нестерпимо ныли, болели спины и плечи.
   - Удивительно, что Хама позволил вам иметь собственную молельню.
Правда, я вижу, что вы вынуждены делить с ним алтарь.
   - Но я мать Хамы, - улыбнулась женщина.
   Гео и Урсон насторожились.
   - Вы же знаете, что Арго - мать всего сущего, родительница всего
живого. Я мать не ему одному, а всем богам, которые существуют.
   - А те слепые женщины? - вмешался Урсон. - Разве они ваши жрицы? Они
же хотели убить нас! Держу пари, что они просто одурачены Хамой и...
   - Все не так просто, - остановила его Арго, - они действительно
поклоняются мне, но, как я уже сказала, у меня много лиц. Смерть, как и
жизнь - моя суть. Обитательницы монастыря, из которого вы бежали - это...
как бы сказать... тупиковая ветвь религии. Они действительно были
ослеплены падением Города Новой Надежды и с тех пор Арго для них -
олицетворение смерти, жестокой властительницы людских жизней. Все, все
сложнее, чем вам казалось. Арго не только мать Хамы, она его жена и дочь.
   - Тогда вроде кое-что сходится, - сказал Гео. - Джордде не шпион
Хамы, он работает на отступивших от веры жриц Арго.
   - Да, ты прав, - согласилась Арго, - только слово "вероотступницы"
сюда не подходит. Они фанатично преданы своей вере, не ведая, что она
лжива.
   - Так, значит, это они в ответе за все, что происходило на Лептаре, а
свалили вину на Хаму? - размышлял вслух Гео. - Вероятно, они тоже охотятся
за камнями. А вы совсем не похожи на пленницу Хамы. Наверное, вы заключили
договор с Хамой, чтобы не дать слепым жрицам захватить Лептар?
   - О! Это было бы слишком просто, если бы все обстояло именно так. К
сожалению, ты ошибаешься.
   - Но почему Джордде выбросил камень вслед за нами в воду? Я имею в
виду тот камень, который он сорвал с шеи Арго... в смысле, другой Арго?
   - Когда он сорвал камень с шеи моей дочери, - объяснила женщина, - он
бросил его обитателям моря, зная, что они доставят его обратно на Эптор.
Появись он на острове снова, жрицы смогли бы вернуть себе камень. Моя
дочь, исполняющая обязанности Арго Воплощенной в отсутствие своей
собственной дочери, тоже не догадывается, что борется с незнакомым
проявлением Арго.
   Она считает, что ее усилия направлены против зла, посеянного Хамой.
Действительно, Лептару нанесен огромный вред. Но не этими слепыми
существами. Вы и не подозреваете, кто же настоящий враг, кого вы должны
победить.
   - Хама?.. - опять повторил Йимми.
   - Страшнее Хамы, - сказала печально старая Арго. - Она сама. Мне
трудно руководить ею и не назвать случайно путеводное слово. Но я должна
сдерживать себя. До сих пор она действовала правильно; помогла вам, верно
определила задачи. И до сих пор вы отлично справлялись с ними.
   - Она сказала, что мы должны выкрасть третий камень у Хамы, найти вас
и вернуться на корабль всем вместе. Вы не поможете нам хоть в чем-то?
   Арго рассмеялась.
   - Вы полностью нарушили мои планы! Сначала я хотела наговорить вам
комплиментов, затем объяснить, что делать дальше. Когда вы украдете
камень, кого надо доставить на корабль?
   - Арго Воплощенную, - ответил Урсон. - Вы сказали, что Арго на
корабле - ваша дочь. Но она сказала что ее дочь - это вы!
   Женщина снова рассмеялась.
   - Когда мою внучку... похитили и привезли на корабль, я уже ждала ее.
Смотрите, - и она повернула переключатель под экраном. На стекле замерцали
огоньки, превращаясь в силуэт спящей девочки. Короткие рыжие волосы
разметались по подушке, курносый нос усыпан веснушками. Маленький кулачок
засунут под щеку. На столике возле кровати лежало непонятное
приспособление из U-образного куска металла, прикрепленного к дощечке и
обмотанного проволокой.
   - Вот это моя внучка. Ее вы и должны забрать на корабль.
   - А как мы выкрадем камень?
   Арго повернулась к Змею.
   - Кажется, это было твоей задачей.
   Затем посмотрела на остальных.
   - Вам нужно отдохнуть. И только потом вы будете в состоянии двинуться
дальше. Пойдемте со мной. Для вас приготовлены соломенные матрасы. Думаю,
они покажутся вам мягче перины. Там же, в углу стоит мешок с фруктами.
Подкрепиться вам тоже не помешает, - и она повела их в глубь пещеры.
   Увидев одеяла на охапках соломы, Урсон с наслаждением потянулся,
зевнул и почти простонал:
   - Спа-а-а-ть!
   Они почти устроились на мягкой траве, когда Арго, склонившись над
Гео, тихо спросила:
   - Поэт ты?
   - Да.
   - Я понимаю, ты очень устал. Но нам надо поговорить наедине. Найди
силы встать и иди за мной.
   Гео с трудом встал, держась за каменную стену.
   Урсон тоже приподнялся на своем ложе.
   - Послушайте, куда вы его опять зовете? - сказал он, - Ему надо
отдохнуть больше, чем кому-либо! Если вас интересуют ритуалы и заклинания,
возьмите Йимми. Он знает не меньше.
   - Мне нужен поэт, - мягко остановила его Арго, - а не ученый. Кроме
того, мне нужен тот, кто пострадал сильнее других. Я жду, Гео.
   - Э-э-э, нет! Подождите! - не успокоился Урсон. Он показал на камень,
висящий на груди юноши. - Оставь-ка это у меня.
   Гео нахмурился.
   - Мало ли что может случиться! - многозначительно проговорил Большой
Моряк.
   - Оставь камень ему, - мягко предложила женщина, - чтоб он не
волновался.
   Гео молча наклонил голову и позволил большим рукам осторожно снять с
шеи ремешок.
   - Ну, а теперь пойдем со мной, - опять сказала Арго.
   Пройдя через молельню, они подошли к выходу. Женщина посмотрела вниз
на раскаленную лаву. Отблески огня высвечивали темный силуэт в
развевающихся одеждах. Не оборачиваясь, она сказала:
   - Огонь - великий символ жизни, не правда ли?
   - И смерти. Один из огней Эптора сжег мне руку.
   Женщина плавно повернулась к нему.
   - Тебе и Змею пришлось хуже всех. Вы оба оставили часть своего тела
гнить на Эпторе. Но, может быть, это как-то сроднит вас с чужой землей? -
она помолчала.
   - Но Змею было гораздо больнее, чем тебе. Знаешь, как он потерял
язык? На этом экране я видела все, от начала до конца, - и не могла помочь
несчастному.
   Джордде зажал его лицо руками и заставил открыть рот. Потом щипцами
поймал язык и вытянул его, насколько мог. Надев на язык петлю из тонкой
проволоки, он повернул выключатель. Ты же знаешь, что такое электричество,
да? Ну так вот. Если много электричества пропустить через тонкую
проволоку, она становится горячей, раскаляется до белого цвета. И
раскаленная петля на языке сжималась, пока не прожгла мышцы насквозь. Во
рту уже был не язык, а поджаренный обрубок.
   Бедный мальчик! Он потерял сознание почти в самом начале пытки, но и
это было слишком страшным испытанием для него. Наверное, его спас только
возраст - как ни чудовищно, но дети могут вынести то, что не под силу
взрослому.
   - Так это сделал Джордде и слепые жрицы?
   - Джордде и те люди в лодке, которые подобрали двух беглецов на
плоту.
   - А кто такой Джордде? Урсон знал его раньше, как первого помощника,
но больше ничего не смог сообщить о нем.
   - Если б ты захотел, поэт, ты бы услышал кое-что и в рассказе Урсона.
Скажи, насколько хорошо ты знаешь себя?
   - Извините, я не понял вас. Что вы имели в виду?
   - Я хочу знать, насколько глубоко ты понимаешь человеческую сущность.
Например, о чем ты будешь петь, если твоим песням будет суждено
бессмертие?
   - Да, но я...
   - Погоди и выслушай меня. Если я задам тебе одну поэтическую задачу,
постараешься ли ты ее решить?
   - Если и вы ответите на мой вопрос.
   - Ты приложишь все силы, чтобы ответить на мой вопрос?
   - Да.
   - В таком случае, и я сделаю все, чтобы ответить тебе. Что тебя
интересует?
   - Кто такой Джордде и почему он так поступает?
   - Когда-то давно он был многообещающим последователем религии Арго на
Лептаре, известным исследователем мифов и ритуалов, как Йимми и ты. Он
тоже ушел в плавание посмотреть мир. Его корабль разбился, вместе с
оставшимися в живых он оказался на Эпторе. Как и вы, они сражались с
ужасами Эптора и многие погибли в этих битвах. Двое из всех - Джордде и
Змей - прошли испытания Хамой и Арго. Каждый выбрал своего бога и поклялся
в верности. Из единомышленников они превратились в противников, как
противоположны оказались силы, выбранные ими.
   Второй частью твоего вопроса было "почему". Если разгадаешь мою
задачу, сам ответишь на него. Я твердо знаю, что они были единственными,
кто спасся. Также мне известно, что Змей не сказал Джордде о своем выборе.
Он упорно молчал каждый раз, когда Джордде пытался склонить его на свою
сторону. Он все понимал, этот мальчик, благодаря умению читать мысли.
Когда их спасли, противоборство продолжалось. Всего за год Джордде
сделался грозным Первым Помощником, а Змей за этот год превратился в
портового вора. Даже страшное испытание не сломило мальчика. Кстати,
раскаленную проволоку господин Первый Помощник позаимствовал у слепых
жриц. Она могла бы принести много пользы, но до сих пор этот жестокий
человек использовал ее только во зло людям. Почему все сложилось именно
так? Может быть, ты скажешь мне, поэт?
   - Как много я узнал. Спасибо. Каким же будет ваш вопрос?
   Арго взглянула еще раз на пламя и продекламировала:

                        У темной комнаты двойник,
                        потоки тела там текут;
                        и двое двойники опять
                        в движении туда-сюда.

                        А в светлой комнате бежит
                        решения серебряная нить,
                        по тропам памяти виясь
                        к знамению внутри.

                        Палату затопляет страх,
                        в горящий дом врывается любовь.

   - Такого я еще не слышал, - пробормотал Гео, - и, боюсь не понял, в
чем состоит ваш вопрос. Я не знаком с этим размером, да и стиль мне не
знаком.
   - Я очень сомневалась, что узнаешь эти стихи.
   - Это часть предчисточных ритуалов Арго?
   - Ты и не мог их узнать. Это написала моя внучка. Моя просьба и
заключается в том, чтобы ты разъяснил мне смысл.
   - О, - сказал Гео, - Я и сам не очень-то понял... Как там: "и двое
двойники опять". Сердце? Четырехкамерное человеческое сердце? Оттуда
начинаются течения тела.
   - Очень может быть. Это сойдет за часть ответа.
   - Решения серебряная нить, - размышлял дальше Гео. - Человеческий
разум, я полагаю. Пограничная линия, идущая по аллеям памяти... Я не
уверен.
   - А мне кажется, у тебя неплохо получается. Однако более всего меня
озадачили две последние строки, - повторил Гео. - По-моему, это снова ум и
сердце. Обычно думаешь о любви сердцем, а боишься умом. Может быть, она
имела в виду, что оба они - и ум и сердце управляют и любовью и страхом?
   - Может быть, - улыбнулась Арго. - Ты сам спросишь ее об этом, когда
вы спасете ее из когтей Хамы.
   - Ваша внучка хочет быть поэтом?
   - Она и сама не знает, кем хочет быть. Благодарю тебя за помощь. А
сейчас пора спать. Завтра для вас решительный день.
   - Ну и хорошо, что действовать придется только завтра. Я валюсь с ног
и очень, очень хочу спать.
   Он повернулся под ласковым взглядом женщины и ушел в темноту.



                                    10

   Лучи восходящего солнца лежали поперек гребня кратера. Арго указала
вниз на противоположный склон. У его основания среди деревьев и лужаек
возвышались черные силуэты больших и маленьких домов, окруженных садом.
   - Храм Хамы, - сказала Арго. - Свои задачи вы помните. Удачи вам.
   Кивнув на прощанье, мужчины начали осторожно спускаться вниз по
засыпанному пеплом шлаковому склону. Полчаса ушло у них на дорогу до
первых деревьев, которые окружали темные здания и обширные сады. Когда они
ступили на траву, с дерева разлилась певучая трель.
   - Птица, - сказал Йимми. - Какое блаженство! Я не слышал птиц с тех
пор, как покинул Лептар, - и стал вглядываться в ветки деревьев.
   Ярко-синяя, длиной с указательный палец, по стволу дерева пробежала
ящерица. Ее сапфирное брюшко вздымалось в утреннем свете; она открыла
красный рот, в ее красной глотке затрепетал язычок, и снова послышалось
пение.
   - Ну что же, - весело сказал Йимми. - Я почти угадал.
   Они пошли дальше, и Гео задумчиво сказал:
   - Странно, почему человек всегда ожидает увидеть вещи такими, какими
он привык их видеть? И совсем не готов к неожиданному.
   - Потому что когда кто-то выпускает такие трели, - упрямо сказал
Урсон, - это должна быть птица и ничто другое! - Его передернуло. - Чушь
какая-то: поющие ящерицы!
   - А она ничего, забавная, - сказал Гео.
   - Бр-р-р! - отозвался Урсон.
   - Ну знаешь ли... Ожидать, что на этом острове все будет таким, как
тебе хочется, просто опасно.
   Неожиданно из рощи, совсем рядом с ними, раздался громкий хлопок. Они
посмотрели в направлении звука и увидели мужчину, который поднял руку и
крикнул:
   - Стойте!
   Все остановились.
   На незнакомце была темная ряса, отчего его белые волосы казались еще
светлей. Они обрамляли волевое смуглое лицо.
   Урсон положил руку на меч. Змей отвел руки от боков.
   - Кто вы? - требовательно спросил мужчина.
   - А вы кто? - не менее вызывающе парировал Урсон.
   - Я Хама Воплощенный.
   На минуту все онемели. Наконец Гео сказал:
   - Мы путешественники. Мы никому не хотим зла.
   Внимательно окинув взглядом каждого из стоящих перед ним, Хама
развернулся и пошел вперед, бросив через плечо:
   - Идите за мной, - солнечные лучи, пробившиеся сквозь густую листву
заскользили по его развевающемуся плащу. Он уверенно зашагал вперед.
   Друзья пошли следом.
   Вскоре они вошли в храмовый сад. Было еще раннее утро, и солнечный
свет робко золотил гигантские урны вдоль обочин. Они и не заметили, как
достигли стен Храма.
   Внутри вестибюля зеркала на стенах многократно повторили их
отражения, когда они проходили мимо. За столбами из оникса был виден
великолепный мозаичный пол. На огромном алтаре возвышалась колоссальная
фигура мужчины со скрещенными ногами. В одной руке он держал серп, в
другой, доставая до самого потолка, колосился сноп. На лице величественной
статуи выделялись три глаза. Из них два дремали, прикрытые веками и лишь
средний грозно смотрел перед собой.
   Когда вереница притихших гостей проходила мимо подножия статуи, Хама
бросил взгляд на шеи Йимми и Гео, где покачивались камни, а потом вверх,
на открытый глаз каменного бога.
   - Утренняя служба еще не началась, - сказал он. - Она начнется через
полчаса. К тому времени я надеюсь понять, зачем же вы сюда явились.
   Они поднялись по лестнице и остановились перед дверью. Вход украшал
черный круг с тремя глазами. Когда они уже собрались войти, Гео незаметно
оглянулся и одними губами спросил Йимми: "Змей?" Йимми тоже оглянулся и
пожал плечами. Мальчика с ними не было.
   В комнате, куда они вошли, были экраны, как в молельне вулкана и в
монастыре слепых жриц. Но было и что-то новое: большой верстак и в одной
стене окно, за которым шумел храмовый сад.
   Хама обернулся к ним, по-видимому, не замечая исчезновения Змея.
Закрыв дверь, он отошел к окну и проговорил, утверждая:
   - Вы явились, чтобы противостоять силам Эптора, правильно? Вы пришли
похитить камень Хамы. Вы явились, чтобы увезти Арго Воплощенную. И вы не
станете отрицать, что ваши цели другие. Оставь меч в покое, Урсон! Это
бесполезно. Я могу убить тебя мгновенно.


   А в это время девушка открыла глаза и потянулась:
   - Йяхххххвошангннн, черт! - И снова:
   - Черт! Хочу спать.
   Она перевернулась на живот и обняла подушку. Поморгав, потерла
сначала один глаз, потом другой и лежа осмотрела комнату. Около кровати
лежал почти собранный мотор. Задержавшись на нем на секунду, ее глаза
снова закрылись.
   И открылись опять.
   - Сегодня я не могу позволить себе проспать! - сонно пробормотала она
и резким движением скинула простыни.
   - Раз, два, три! - и села, свесив ноги. Помедлив секунду, решительно
поставила ноги на холодный каменный пол и выпрямилась, вытаращив глаза от
неприятного холода каменных плит. Она стиснула зубы, громко сказала:
   - Гнннннннннн, - и встала на цыпочки.
   Но призыв теплой постели оказался сильнее благих намерений. Девушка
проворно прыгнула под простыню и, свернувшись калачиком, стала размышлять.
"С помощью медной трубки, тридцать футов в длину и полтора дюйма в
диаметре, я смогу провести сюда тепло от тепловой централи под полом. Это
составит достаточную поверхность нагрева, чтобы эти камни стали теплее.
Прикинем: тридцать футов полуторадюймовой трубки имеют площадь поверхности
22/7 умножить на 3/2 умножить на тридцать (22/7х4х6), это будет 990
деленное на 7, это будет..." Тут она спохватилась. "Думаю черт знает о
чем, только не о подъеме!" Она еще раз открыла глаза, поставила ноги на
камень и держала их там до тех пор, пока они не привыкли к холоду.
   Достав из шкафа белую тунику, девушка натянула ее и завязала кожаный
поясок вокруг талии. Потом посмотрела на часы.
   - Ой! - тихо сказала она. Дверь неслышно захлопнулась за
стремительной тоненькой фигуркой.
   - Не суетись! Хочешь, чтобы тебя поймали? - тихо бормотала она, идя
на цыпочках к следующей двери.
   Она открыла ее и осторожно выглянула. "Ах, каким же умным выглядит
Болванчик, когда спит", подумала она. На полу лежала веревка, тщательно
повторяя очертания трещин. Один конец лежал в углу порога, другой тянулся
под кровать жреца. Она была совсем незаметна на неровном полу. Именно на
это и рассчитывала девушка, когда вчера вечером укладывала ее здесь до
того, как жрецы вернулись с вечерней службы. Дальний конец был завязан
особенным узлом, секрет которого знала только она, на вилке будильнике
Болванчика. У него была неприятная привычка каждый вечер подводить свои
дребезжащие часы, в этом она убедилась за три вечера, которые провела вниз
головой, повиснув на массивной каменной решетке и наблюдая за его
распорядком дня.
   Она осторожно потянула за веревку, внимательно наблюдая за тем, как
она постепенно натягивается. Когда она потянула сильнее, веревка
приподнялась от пола. Вилка с тихим писком вывалилась из розетки на
каменные плиты, веревка ослабла.
   Она натянула веревку снова, и приподняла конец на несколько дюймов
над полом. Свободной рукой она тряхнула веревку, наблюдая, как вибрация
пробежала по ней вверх и вниз. Этот узел был ее тайной гордостью. Она сама
придумала его. При вибрации две крайние петли стряхивались с третьей, и
четырехмиллиметровая резиновая ленточка, вшитая в веревку, растягивалась,
выпуская четвертую петлю с небольшим грузом в 3/4 грамма. Возвращение
отраженной вибрации опускало точно такой же набор петель на другой стороне
вилки. Узел спал, девушка быстро смотала веревку на руку и выскользнула из
комнаты. Смазанный заранее замок был безупречно беззвучен. Однако,
заметила она, дверная ручка все еще была немного жирная от смазки.
Недосмотрела.
   Девушка вернулась к себе в комнату. Солнечный свет из высокого окна
падал на столик. Взглянув на свои часы, она увидела, что время еще есть.
Она подняла детали мотора.
   - Ну что, дружок! Сегодня мы тебя испытаем? Или обойдется? - Озорная
улыбка осветило курносое лицо: - Да уж, наверно, придется попробовать! -
Она положила части в бумажный мешок, широкими шагами вышла из комнаты, в
последний момент локтем придержав готовую хлопнуть дверь. - Растяпа, -
прошипела она сама себе. - Ты что, и вправду хочешь, чтобы тебя поймали?
Поймали, поймали... - бездумно стала припевать девушка и вдруг
нахмурилась.
   "Вот именно, поймают! И без всяких шуток. Все очень серьезно. И это
дело я должна сделать сегодня. Или никогда".
   Уже в коридоре, когда она проходила мимо открытого окна, раздалось
чириканье голубой ящерицы в саду. "Отлично! Как раз то, что я хотела
услышать". Ее рот опять расплылся в неудержимой улыбке. "Хорошая примета.
Все будет в порядке!"
   Повернув в Храм, она стремительно шагала мимо больших черных колонн.
Внезапно она остановилась. Что-то быстрое, как птичья тень, шевельнулась
между каменными столбами и исчезло. Хотя, может быть, ей и показалось.
   "Конечно, - начала рассуждать девушка сама с собой, - у тебя чувство
вины из-за этого побега, и подсознательно ты хочешь, чтобы тебя вернули.
Поэтому вполне возможно, что ты выдаешь желаемое за действительное, видишь
то, чего нет, чтобы найти причину и отступить от задуманного". Она
миновала еще две колонны - и снова что-то мелькнуло за колоннами. "Или
возможен и такой вариант, - продолжила она, - чтобы ничего не отвлекало
тебя от цели, ты намеренно уходишь от очевидного факта, что там кто-то
есть. Так что гляди в оба".
   И тут она ясно увидела то, что тенью мелькало у нее на пути: мальчик
почти без одежды крался между столбов. Девушка с удивлением отметила, что
у него было четыре руки. Какое-то воспоминание мелькнуло у нее в голове,
но тут же исчезло, словно изъятое неведомой силой. Вместо собственных
мыслей в ее сознание ворвались чужие образы - испуг и растерянность.
   "Если он пойдет ко мне, - подумала она, - я умру со страха. Уж лучше
я сама подойду. И вообще, мне интересно, как он выглядит вблизи". Сделав
шаг к незнакомцу, девушка оглянулась по сторонам. Кроме них в Храме никого
не было.
   "Совсем ребенок! - отметила она, пройдя три четверти пути. - Нет,
постарше, примерно моего возраста", - добавила она, сделав еще несколько
шагов, и снова ощущение вторжения чужой мысли испугало ее. Четырехрукий
молодой человек шагнул навстречу. Они остановились, незаметно рассматривая
друг друга. Жилистое смуглое тело удивляло худобой; отросшие густые черные
волосы спускались на лоб, темные, глубоко посаженные глаза блестели под
черными кустиками бровей.
   Она облизнула пересохшие губы.
   - Ты что тут делаешь? Если кто-нибудь застанет тебя здесь, хорошего
не жди! Еще подумают, что ты хочешь стащить глаз Хамы!
   "Эх, не следовало мне этого говорить, он так странно дернулся", -
подумала она, а вслух сказала:
   - Уноси-ка ноги отсюда поскорее, пока все на утренней службе. Они
придут через полчаса.
   При этом сообщении он вдруг, не говоря ни слова, рванулся мимо нее к
алтарю.
   - Эй! - закричала она и побежала за ним.
   Юноша перепрыгнул медное ограждение алтаря.
   - Да погоди немного, - звала она, догоняя. - Погоди же!
   Незнакомец обернулся, когда она перебросила ногу через медную
перекладину.
   - Послушай! Я все поняла! Я выдала себя, а ты - себя! Нам нужно одно
и то же в этом храме, ведь правда?
   Четырехрукий похититель нахмурился, склонил голову набок, и
неожиданно широко улыбнулся.
   - Ладно, мы поможем друг другу. Тебе ведь тоже надо его, да?
   И она указала на голову статуи, возвышающейся над ними.
   - Давай договоримся. Я его ненадолго возьму. Потом отдам тебе.
   Видя, как внимательно он слушает, девушка поняла, что ее предложение
принято.
   - Мы поможем друг другу. По рукам? - Она подала правую руку. Все
четыре руки протянулись вперед и четыре ладони обхватили тонкие пальцы. От
неожиданности она вздрогнула. "Ух, надеюсь, он не заметил..."
   Четыре руки держали ее руку, и левой рукой сверху девушка накрыла их.
   - Вот и хорошо. Пошли. Смотри, я все просчитала вчера вечером. У нас
мало времени. Сначала мы обойдем...
   Но одна из рук сняла у нее с пояса моток веревки, и он молча подошел
туда, откуда начинались колосья, тянущиеся от основания алтаря через кулак
Хамы к самому потолку. Тремя свободными руками он обхватил стебель и,
подтягиваясь, поднялся до того места, где от стебля отходили первые
широкие металлические листья. Девушка смотрела снизу, как по-лягушачьи
дергались его грязные ноги. Затем он зацепился за черешок пальцами ног и
влез на лист.
   Он посмотрел вниз, на нее.
   - Я не могу забраться, - сказала она. - У меня не хватит сил!
   Юноша пожал плечами.
   - Ничего! Я сделаю по-своему! - сказала она, и побежала вокруг алтаря
к гигантской ступне статуи. Поскольку Хама сидел со скрещенными ногами,
его ступня была сбоку. Пользуясь пальцами его ног как ступеньками, она
вскарабкалась на темную выпуклость большого пальца божества. Пробравшись
вверх по лодыжке и голени, а затем вниз по черному бедру, проворная
альпинистка уперлась в узел набедренной повязки статуи. Из-за большого
колена Змей наблюдал за ней с середины желтого листа. Теперь они были на
одном уровне.
   - Эгей, - она весело помахала рукой. - До встречи у ключицы! - и
начала новое восхождение. От усердия она высунула язык. Складки в
набедренной повязке Хамы помогли ей подняться еще футов на десять.
Неожиданным препятствием оказался живот бога, выросший покатым выступом у
нее на пути. По нему она ползла с большой осторожностью, преодолевая дюйм
за дюймом, пока не добралась до большого, как пещера, пупка. Глянув в
сторону, она увидела, что юноша тоже продвинулся вверх - он сидел уже на
следующем пучке листьев.
   Кнопка божественного пупка с такого близкого расстояния оказалась
круглой дверью около пяти футов в диаметре. Девушка вытерла вспотевшие
руки о тунику и, прижавшись к камню перед дверью, начала набирать код. От
волнения первую цифру она сумела набрать только с третьей попытки. Она
прекрасно понимала, что ее жизнь зависела от того, насколько быстро
откроется дверь. Там дальше была лестница, которая вела вверх, к заветному
глазу. Когда она дошла до второй цифры и повернула наборный диск в другую
сторону, послышался щелчок сигнализатора. После третьей неподвижная раньше
ручка плавно сдвинулась вниз, и дверь открылась. Несмотря на то, что она
ждала этого, створки двери распахнулись как-то неожиданно для нее и
девушка получила сильный удар. Падая, чувствуя, что ноги соскальзывают с
камней, она чудом успела уцепиться за ручку, как раз в тот момент, когда
окончательно перестала чувствовать под собой какую-либо опору.
   Она висела в воздухе, поднятая на высоту в пятьдесят футов над полом.
Сначала она попыталась, закрыв глаза, раскачиваться, чтобы дверь
захлопнулась. Однако когда она качнулась назад, дверь чуть прикрылась; а
когда она качнулась обратно, открылась снова. Некоторое время она просто
висела. И радовалась, что тщательно вытирала ладони перед тем, как
набирать шифр. Вскоре руки заныли и через некоторое время боль стала
нестерпимой. Тогда она пожалела, что так тщательно вытерла руки и они не
могут сами соскользнуть с этой проклятой ручки и кончить ее мучения.
Мысленно она перебрала в уме все варианты падения, вспомнила, чему ее
учили на занятиях по дзюдо. Чтобы отвлечься от боли, она закрыла глаза и
попыталась прочитать старинный стишок о молодой леди, которая закончила
подобным образом, с рефреном после каждого куплета:
   - Сегодня вечером не должно быть вечернего звона...
   Девушка даже не почувствовала, что дверь закрылась, и кто-то схватил
ее за талию. Лишь прижавшись всем телом к камню, она поняла, что спасена.
Уронив вдоль тела горящие руки, обессиленная фигурка замерла без движения.
Связки ныли от боли. Затем, утихая, боль сменилась бешеной пульсацией
крови в кончиках пальцев, и она, наконец, открыла глаза.
   - Черт побери, как ты добрался сюда? - спросила она склонившегося над
ней юношу. Ничего не отвечая, он помог ей пролезть в открытую дверь. Она
остановилась, растирая горящие руки. "И откуда он узнал про лестницу?"
   Они стояли на дне глубокой шахты. Лестница рядом с ними почти
вертикально уходила в темноту.
   Она поймала вопросительный взгляд.
   - Ты чего? В чем дело? А-а-а, не волнуйся, подняться я смогу. Слушай,
а почему ты все время молчишь? Говорить-то ты можешь?
   Незнакомец покачал головой.
   - Э-э-э, - растерянно протянула девушка. И тут же почувствовала
неприятное, инородное ощущение, которое пришло неизвестно откуда.
Четырехрукий спаситель полез вверх по лестнице, по которой минуту назад
спешил ей на помощь. Она выглянула из двери, увидела, что Храм пуст,
закрыла дверь и последовала за ним.
   Они погружались в темноту. Пропало ощущение времени, и девушка не
знала - десять минут, две или двадцать она поднимается по этой бесконечной
лестнице. Один раз она потянулась к перекладине, но промахнулась, и ее
рука упала в пустоту. Сердце на мгновение замерло, чтобы сразу забиться в
неистовом ритме. Руки, не отдохнувшие после страшных нагрузок, снова
начали побаливать. Она неуверенно потянулась к следующей перекладине и
нашла ее на месте. И следующую. И следующую.
   Она начала считать шаги, но на счете "семьдесят шесть", ее рука опять
уперлась в пустоту. Она пошарила выше, там ничего не было. Ощупывая вокруг
себя стену, она вдруг поняла, что лестница неожиданно изгибалась и
упиралась в глухую стену.
   - Эй, ты! - прошептала она в темноте.
   Что-то дотронулось до ее талии.
   - Гнннннггггг! - выдавила она из себя. - Не смей!
   Но это "что-то" тронуло ее за ногу, схватило за лодыжки и потянуло.
   - Поосторожней, - только оставалось ей сказать, чувствуя как плавно
поднимается вверх тело.
   Неожиданно ее дернуло в сторону на добрые полметра и поставило на
твердый пол. Затем рука - ее ногу так и не отпустили - взяла ее за локоть,
еще рука обхватила за талию и пододвинула. На мгновение она оцепенела, но
сразу вспомнила, сколько конечностей у ее спутника. Она плотнее прижалась
спиной к каменной стене, боясь неверно ступить и упасть вниз головой в
семидесятифутовую шахту.
   Спасенная уже второй раз от смертельной опасности, она послушно пошла
за своим спасителем по темному туннелю.
   "Наверное, мы идем через плечо", - подумала она, вспоминая план. Идти
стало трудней - туннель пошел резко под уклон. "А теперь вниз по руке", -
отметила она. Идти в темноте под гору без малейшей ориентации оказалось
очень тяжело - слегка кружилась голова. Девушка провела пальцами вдоль
стены. Это немного помогло, даже вернуло способность шутить.
   - Я чувствую себя Эвридикой, - театрально сказала она вслух.
   - Ты... смешная... - прозвучало у нее в голове эхо.
   - Ой, что это? - Но эхо не повторилось. Стена, по которой она вела
пальцем, резко повернула, и пол выровнялся. Теперь они были примерно у
лучевой артерии. В запястье пробивался свет. Поднявшись еще немного, они
вышли из люка и очутились под потолком Храма. Внизу перед ними простирался
огромный зал - широкий, глубокий и пустой. Рядом с ними высились стебли
бронзовых колосьев пшеницы, тянущиеся вверх еще футов на пятнадцать, не
считая высоты тяжелых колосьев. С другой стороны статуи, в тени терялась в
вышине гигантская коса.
   - Значит, так, - решительно сказала лже-Эвридика. - Теперь иди за
мной и не вздумай отставать.
   Она прошла назад по предплечью и взобралась на покатый бицепс.
   Добравшись до плеча, они быстро пересекли ямку над ключицей, пока не
остановились прямо под мочкой уха.
   - Веревку не потерял? - спросила она своего спасителя.
   Юноша протянул ей моток.
   - Вот пригодился и мой мешок! Правда, пока как груз. - Она взяла
бумажный мешок, который прятала за пазухой, обмотала одним концом веревки,
перебросив другой через ухо каменного бога. Поймав свободный конец,
завязала узлом насколько могла высоко и дернула.
   - Это должно сработать, - сказала она. - Вчера я все рассчитала.
Предел прочности этого джутовых волокон при растяжении около двухсот
пятидесяти фунтов, нам с тобой этого должно хватить.
   Упираясь ногой в изгиб шейного сухожилия, девушка в семь прыжков
достигла мочки уха. Она забралась внутрь, используя извилины ушной
раковины в качестве опоры. Уже сидя в слуховом проходе, посмотрела вниз.
   - Давай, - сказала она. - Поторапливайся!
   Через мгновение они были вместе.
   Ухо тоже было полым. Оно вело в помещение цилиндрической формы,
которое проходило через голову бога. Архитектор, который проектировал
статую, для удобства сделал люк в ее голове. Они поднялись по боковой
лестнице и вылезли среди волос божества, вблизи оказавшихся сплетением
труб. Оттуда, где лоб становился опасно покатым, они видели укороченный
нос и бровь среднего глаза статуи над ним.
   - Теперь все зависит от тебя, - сказала она ему. - Держи меня
покрепче и опускай вниз. Только как можно медленней. Я возьму камень.
   Они надежно переплели руки, а остальные три других руки Змея, и его
ноги, обхватили основания труб, торчащих вокруг них.
   Тоненькая фигурка размеренно и медленно заскользила вниз, но
неожиданно свободная рука, на которую девушка опиралась, сорвалась со
скользкого камня, и она повисла, раскачиваясь, прямо над носом статуи.
Перед ней был открытый глаз. Над ней нависала массивная дуга века. Белок
по обе стороны радужной оболочки слабо сиял в полумраке. С этого
расстояния все черты статуи утратили свое значение, превратившись в
рельефные нагромождения возвышенностей и углублений. В центре радужной
оболочки, напомнившей девушке огромное колесо, в небольшом углублении
лежал драгоценный камень.
   Качнувшись, она протянула к нему свободную руку.
   Где-то внизу раздался гонг. На нее хлынул свет. Взглянув вверх, она
увидела, что из белых глазниц в Храм полился свет. В панике она чуть не
выпустила держащую ее руку. Но в ее голове прозвенело: держись... черт...
возьми... скорее...
   Она схватила камень. Металлический стержень, на котором он лежал, был
не закреплен и опрокинулся, когда она убрала руку с камнем. Его падение,
по-видимому, запустило какой-то заводной механизм, и огромное веко медленно
опустилось над глазом из слоновой кости и черного дерева. Хрупкая фигурка
снова качнулось на сплетении рук; полуослепшая от огней сверху, она через
плечо посмотрела вниз. Оттуда донеслось начало молитвенного гимна.
   Утренняя служба началась!
   Свет заиграл на каменном теле бога. В Храм хлынули фигурки, отсюда,
сверху неправдоподобно маленькие. Ее сейчас увидят! Звуки гимна стройные и
величественные, нарастали, и девушка вдруг подумала, что если она упадет,
то утонет в этом мощном звуке.
   Змей тянул ее вверх. Камень царапал ее руку, щеку. На другом боку
застыл стиснутый намертво кулак с драгоценной добычей. Вскоре ее
подхватила еще одна рука. И еще одна. Потом она лежала среди металлических
труб, а юноша отрывал ее пальцы от своего запястья. Затем он рывком поднял
ее на ноги, и какое-то мгновение она глядела на заполненный зал.
   Внезапно ей стало холодно, и сильнейшее бессилие овладело телом. Она
покачнулась. Четыре руки бережно подхватили ее и не отпускали до самой
лестницы.
   - Слушай, а ведь мы взяли его! - сказала она, поднеся кулак с камнем
к лицу.
   - Мы сделали то, что хотели. - И поверив, наконец, до конца,
воскликнула:
   - Камень у нас!
   И прежде, чем они стали спускаться, посмотрела на камень еще раз.
Восторг и радость затопили все ее существо и на мгновение уняли боль.
Юноша, держа ее одной рукой за плечо, широко улыбался.
   - Ты понимаешь, мы достали его! - снова сказала она.
   Они стали спускаться по лестнице внутри головы статуи. Юноша вышел
через ухо первым. Он повернулся, поймал веревку и соскользнул на плечо
божества. Поколебавшись, девушка сунула камень в рот и последовала за ним.
Стоя рядом с ним, она выплюнула камень.
   - Будь добр, отвяжи мой мешок, - и потерла свои плечи. - Ох, что же
будет с ними завтра. Придется помучиться, пока все восстановится после
таких растяжек! - и получив свой мешок, первая двинулась вниз по бицепсу и
по предплечью к открытому люку на запястье.
   Она кинула взгляд на молящихся и подумала: "Интересно, где здесь
старый Болванчик?" - и удивленно посмотрела на своего спутника: тот
осторожно, но настойчиво тянул камень из ее руки. Разжав ладонь, она
зачарованно смотрела, как торжественно он поднял его над головой.
   Отсюда, сверху, поднятые лица молящихся из-за расстояния и полумрака
напоминали жемчужины, но как только четыре руки подняли драгоценную добычу
вверх, жемчуг исчез: все словно по команде склонили головы.
   - Вот тебе и пропуск! - ухмыльнулось курносое лицо. - Пошли!
   Но юноша не пошел в туннель. Вместо этого он обошел вокруг кулака,
обнял один из бронзовых стеблей пшеницы и соскользнул по нему вниз через
промежуток между большим и указательным пальцами.
   - Пойдем здесь? Да, действительно неплохо, - сказала Арго. - Знаешь,
когда все кончится, я собираюсь написать об этом эпическую поэму.
Аллитерационным стихом. Ты знаешь, что такое аллитерационный стих?..
   Но рядом никого уже не было. Она поспешила съехать вниз, тоже
обхватив коленями толстые стебли. Он ждал ее внизу на листьях. Устроившись
там, они передохнули, понаблюдав несколько минут за загипнотизированным
собранием прихожан.
   Снова юноша поднял камень, и снова склонились головы. Гимн начал
повторяться, отдельные слова терялись в гулком зале. Голоса молящихся
становились громче, ритмичней и плотнее заполняли Храм. Теперь им осталось
совсем немного, чтобы достичь основания, алтаря. Соскользнув вниз, они
стояли за невысоким ограждением алтаря. Прихожане толпились совсем рядом,
но она не увидела ни одного знакомого лица. Необъятная и безликая масса
людей колыхалась перед ними. Юноша шагнул вперед, подняв камень, люди
отпрянули назад. Он перелез через ограждение алтаря, затем помог ей.
   У нее опять начали ныть плечи, а от сознания значительности
совершенной кражи мурашки бегали по спине. Ужасным холодом повеяло от
пола, когда она ступила на каменные ступени.
   Они снова пошли вперед в тот момент, когда последняя нота гимна
замерла в вышине, уступив место шороху длинных одежд и дыханию сотен
людей. Непреодолимое желание оглянуться назад, на опустевший глаз
божества, заставило юношу и девушку остановиться на мгновение и поднять
вверх головы. Казалось, бог спит. Все три глаза были плотно закрыты. Они
снова пошли вперед, и сотни темных ряс шелестели вокруг, никак не касаясь
их. Безмолвно расступались перед ними бледные лица, скользили плащи. В
ушах у девушки оглушительно пульсировала кровь. Нетерпение заставило ее
прибавить шагу.
   Когда последняя темная фигура осталась за дверями Храма, и она
увидела солнечный свет, то на мгновение растерялась. Остановился и ее
спутник, все еще держа камень высоко над головой. И вдруг, не
сговариваясь, они бросились вперед по светлым ступеням.
   Позади снова начался гимн, словно их уход был сигналом. Им вслед
полилась музыка. Уже на последней ступени, дрожа от нервного напряжения
они оглянулись, опасаясь, что прихожане хлынут темной толпой за ними в
погоню. Однако позади была только музыка. Она плавно лилась на волю,
обтекала беглецов, как прозрачная река или море, и успокаивала.


   В музыку вплеталось звонкое чириканье с деревьев. Пригвожденные
страхом, они смотрели на дверь Храма. Никто не выходил. Сделав шаг назад,
юноша легко прикоснулся к плечу спутницы и улыбнулся.
   Она провела рукой по рыжим волосам, по-видимому, расслабилась и
посмотрела на Змея.
   - Кажется, они и не собираются догонять нас. - Голос звучал почти
разочарованно. Затем хихикнула. - А мы его все-таки взяли!


   - Не стоит, - спокойно повторил Хама Воплощенный.
   - Послушайте... - начал Урсон.
   - Вы в полной безопасности, - продолжил Бог, - если сами не сделаете
какой-нибудь глупости. Во время вашего путешествия вы вели себя достойно.
Не оступитесь и сейчас. Я должен вам многое объяснить.
   - Например? - вызывающе спросил Гео.
   - Начну с ящериц, - улыбнулся Бог.
   - С чего? - спросил Йимми.
   - С поющих ящериц, - пояснил Хама. - Всего несколько минут назад вы
проходили через рощу. Только что кончилось самое важное испытание в вашей
жизни. И первое, что вы услышали - пение среди ветвей. Так что же это
было?
   - Я подумал, что птица, - сказал Йимми.
   - Но почему именно птица? - спросил Бог.
   - Да потому что так поет только птица, - раздраженно заявил Урсон. -
Кому нужно, чтобы в такое утро пела какая-то там старая ящерица?
   - Из твоих двух аргументов остановимся на втором, - сказал Бог. - Вам
не нужна ящерица, вам нужна птица. Она означает весну, жизнь, удачу,
веселье.
   Поющая птица - символ, проверенный веками. Об этом писали поэты на
всех языках: Катулл - на латыни, Китс - на английском, Ли Бо - на
китайском, Дарнел - на новоанглийском. Вы ожидали увидеть птицу, потому
что после того, как вы преодолели испытания, вам был нужен символ радости,
победы - птица. А ящерицы бегают под мокрыми скользкими камнями, по
могильным плитам. Ящерица - совсем не то, что вам требовалось.
   - И какое же отношение имеют ящерицы к тому, что мы здесь? - перебил
Хаму Урсон.
   - Почему вы здесь? - повторил Бог, немного изменив вопрос Урсона. - Я
уверен, тому множество причин. Расскажите о них сами.
   - Во-первых, вы причинили вред Арго... по крайней мере, Арго на
Лептаре, - стал перечислять Гео. - Мы должны исправить это. Во-вторых вы
похитили молодую Арго, как, впрочем, и ее бабушку. Мы пришли, чтобы
вернуть ее назад. В-третьих, вы злоупотребили драгоценными камнями. Мы
пришли, чтобы забрать у вас последний.
   Хама улыбнулся.
   - Только поэт способен увидеть мудрость в такой честности. Я
приготовился длинными речами - убеждением и уговорами заставить вас
признаться в этом.
   - Да вы наверняка все это уже знали, - сказал Гео.
   - Да. Я все знаю. - Затем тон его изменился. - Вы хорошо знакомы с
действием камней?
   Они отрицательно покачали головами.
   - Это очень простые механические приспособления, которые сложны в
употреблении, но просты по сути. Я объясню. После Великого Огня, в годы
процветания Города Новой Надежды, было сделано открытие, которое
объясняло, что человеческие мысли не производят волн, подобных
радиоволнам; но их электрический рисунок может воздействовать на
радиоволны точно так же, как миноискатель реагирует на присутствие
металла.
   - Радио? - недоуменно спросил Гео.
   - Ах, да, я забыл, - сказал Хама. - Вы же ничего этого не знаете. Но
не могу же я теперь все это с вами изучать. Ладно, скажем короче. Каждый
из камней содержит тщательно ограненный кристалл, который постоянно
посылает лучи.
   Эти лучи могут обнаруживать рисунки человеческой мысли. Кроме того,
кристалл действует одновременно и как увеличительное стекло, и как
зеркало, а значит, отражает и увеличивает энергию мозга в тепловой,
световой или любой другой род электромагнитного излучения - вот я и дошел
до сути - так что, как вы видели, с их помощью можно посылать огромные
тепловые разряды. Но не это важно. И их способность посылать тепло - лишь
побочный эффект. Главное значение в том, что их можно использовать, чтобы
проникать в мозг. Теперь перейдем к ящерицам.
   - Минутку, - сказал Гео. - Прежде чем перейти к ящерицам. Вы имеете в
виду, что волны камней попадают в мозг так же, как Змей?
   Бог продолжал.
   - Ты прав, - сказал он. - Но разница все же есть. Змей родился со
способностью передавать рисунки своих мыслей другим; в этом его действия
похожи на действия камней, но гораздо слабее. Отличие в том, что камни
могут глушить сознание человека, создавать помехи у тебя в голове.
   - Просто ворваться в ум и прекратить мысли? - спросил Йимми.
   - Нет, - сказал Бог. - Сознательная мысль слишком сильна. Иначе вы бы
теряли способность мыслить каждый раз, когда Змей говорил с вами. Это
действует по-другому. Если подумать, сколько причин надо человеку, чтобы
он поступил так или иначе?
   Они смотрели на него, не понимая.
   - Почему, например, человек отдергивает руку от огня?
   - Потому что больно, - сказал Урсон. - А почему же еще?
   - И все-таки, почему еще? - спросил Хама.
   - Кажется, я вас понял, - сказал Гео. - Он ее отдергивает еще и
потому, что знает, что вне огня руке не будет больно. Это совсем как с
птицей! Ну, я имею в виду ящерицу. Одна причина, по которой мы так
реагировали, - потому что она звучала как птица. Другая причина - потому
что мы хотели тогда услышать именно птицу. Человек отдергивает руку от
огня, потому что больно (очень) жжет, и потому что не хочет, чтобы болело.
Одна причина вне, другая - внутри вас.
   - Иными словами, - подвел итог Гео, - во всех случаях есть по меньшей
мере две причины.
   - Совершенно верно, - одобрил Хама. - Так вот, с помощью камня можно
заглушить подсознательную причину. В таком случае, если у человека рука в
огне, можно заглушить его подсознательное желание остановить боль.
   Несчастный, испытывая страшную боль, будет стоять, пока его ладонь,
пальцы не превратятся в дымящийся кусок.
   Гео невольно потянулся к своей отрезанной руке.
   - Диктаторы в течение всей истории планеты использовали подобную
механику. Они всячески изворачивались, чтобы не давая своему народу
никаких благ, заставить их самих бороться за то, чтобы оставаться в
прежних условиях. Есть древнее изречение: "Убеди раба в том, что он
свободен, и он будет сражаться, чтобы сохранить свое рабство". Почему поэт
поет? Потому что он любит музыку; и еще потому, что безмолвие его пугает.
Почему вор крадет? Чтобы взять добро у своей жертвы; и еще для того, чтобы
доказать, что его жертва беззащитна...
   - Теперь я понимаю, как Арго вернула Змея, - сказал Гео Урсону. - Он
думал только о том, чтобы убежать, и именно это желание - не быть
пойманным - она заглушила. А единственное оставшееся желание уже не могло
помочь ему сделать какой-либо поступок. И тогда он сделал то, что решили
за него - побежал по ее приказу, прямо к ней.
   - Пока вы понимаете верно, - сказал Хама. - Но это не все. Когда
изобрели эти камни, выяснилось еще кое-что. Или скорее, урок, который
история должна была преподать нам тысячи лет назад, наконец достиг
адресата. Благодаря этим камням мы поняли: никто не может владеть
абсолютной властью над другими и сохранять при этом свою личность
нетронутой. Ибо какие бы намерения ни руководили им раньше, в момент
принятия власти его подсознательный мотив - страх. Не удивляйтесь! Лишь
человек, страшащийся свободы, захочет этой власти, чтобы представить, что
он обладает ею, покорил ее. Ибо неуправляемая свобода - собственная или
чужая - пугает его. По этой причине камни - вместилище зла. Вот почему мы
вызвали вас, чтобы вы похитили их.
   - Похитили у вас? - переспросил Гео. - Вы не можете избавиться от
них? В таком случае, почему бы вам просто не уничтожить их?
   - К сожалению, мы уже заражены, - улыбнулся Бог. - Здесь, на Эпторе
нас слишком мало. Было очень трудно достичь нынешнего уровня организации,
собрать рассеянные научные знания времен до Великого Огня тоже было
нелегко. Камни много сделали для нас полезного. Но не меньше и плохого,
так что теперь мы сами их уничтожить не можем. Это означало бы нашу
гибель.
   Да, мы спровоцировали вас, похитив Арго и оставив вам как бы случайно
второй камень. Наши расчеты оказались верны. Вы пришли, вы здесь, и сейчас
третий и последний камень успешно похищается.
   - Змей? - спросил Гео.
   - Да, - ответил Хама.
   - А мы-то думали, что он - ваш шпион, - сказал Гео.
   - Можно сказать и так. Это подсознательная причина его действий, -
желание бороться против зла, которое он видел в Джордде. Шпион - слишком
резкое определение для него. Лучше сказать, воришка. Он стал нашим агентом
неосознанно, отталкиваясь от внешних причин, не желая следовать поступкам
Джордде. Я объяснил вам кое-что из законов мыслительного процесса. Так
вот, у нас есть машины, совсем безопасные, которые могут делать то, что
делают камни. И со Змеем мы договорились обо всем на расстоянии, он ни
разу не видел нас. Слепые жрицы установили контакт с Джордде и сделали его
своим шпионом подобным образом - на расстоянии.
   - Минутку, - сказал Йимми. - Джордде убил Вайти, хотел убить и меня.
А все из-за чего-то, что мы там увидели. Вы не поможете мне понять, чего
же он опасался?
   Хама улыбнулся.
   - Даже если я скажу, это не принесет пользы. Вам лучше узнать это от
Змея или от моей дочери, Арго Воплощенной.
   - И что же нам делать теперь? - перебил его Гео. - Возвратить камни
Арго? Я имею в виду Арго на корабле. Но она использовала камни, чтобы
контролировать сознание, по крайней мере один раз, я имею в виду Змея, и
это значит, что она тоже "заражена".
   - А ведь однажды ты отгадал причину ее "заражения", - сказал Хама. -
Мы следили за вами с первого шага на берегу. Ты не помнишь, что говорил
однажды...
   - Помню, помню! Я тогда подумал, что она завидует своей дочери?
   - Да. Опять вернемся к причинам. Как вы помните, их обязательно
должно быть две. С одной стороны, ее мотивы были истинно патриотическими.
   Опасность острову угрожала и ей. С другой стороны, они были
эгоистическими, она жаждала власти. Сочетание этих двух мотивов и толкнуло
ее на борьбу. А ваши задачи не изменились: должны вернуть юную Арго и дать
заражению возможность выветриться.
   - Но как же камни? - спросил Гео. - Все три будут вместе. Слишком
велико искушение!
   - От этого никуда не уйти - кто-то должен встретить это искушение и
преодолеть его, - сказал Хама. - Вы не представляете всю полноту их
опасности, пока они остаются на Эпторе.
   Хама повернулся к экрану и нажал выключатель. На матовом стекле
появилось изображение главного зала Храма. На огромной статуе круг света
следовал за двумя микроскопическими фигурками, копошащимися где-то на
плече статуи.
   Вот они переползли через локоть.
   Хама увеличил изображение. Две фигурки продвигались по стеблям с
золотистыми колосьями пшеницы в черном кулаке бога. Одна за другой они
спустились по ним на землю. Торопливо перелезли через ограждение. Хама
снова увеличил изображение.
   - Да это же Змей! - воскликнул Гео.
   - Смотрите, у него камень! - добавил Урсон.
   - С ним Арго, - вставил Йимми. - В смысле... одна из Арго.
   Они столпились вокруг экрана, глядя, как прихожане расступаются перед
испуганными детьми. Арго держалась за плечо Змея.
   Вдруг Хама выключил изображение. В недоумении они посмотрели на него.
   - Итак, вы видите, - сказал Бог. - Камень похищен. Во имя Арго и
Хамы, несите камень назад на Лептар. Молодая Арго поможет вам. Хоть нам и
больно будет расставаться с ней, она подготовлена к путешествию не хуже
вас, если не лучше. Вы сделаете это?
   - Я да, - сказал Йимми.
   - Я тоже, - сказал Гео.
   - Ну что ж, ладно, - сказал Урсон.
   - Хорошо, - улыбнулся Хама. - Тогда идемте со мной.
   Он повернулся и вышел из двери. Они пошли за ним по длинному
лестничному пролету. Он шел медленно и улыбался, как человек, получивший
долгожданный результат. Они вышли из Храма и спустились по ярким ступеням.
   - Интересно, где ребятишки, - сказал Урсон, озираясь.
   Хама повел их по саду. На одном из перекрестков их ждала Старая Арго.
Молчаливой улыбкой она заменила приветствие и дальше пошла с ними. Вскоре
все свернули с тропы и остановились около больших черных урн. Там, в
высокой траве, сидели, склонив головы, Змей и Арго и что-то мастерили.
   Девушка соединила вместе два конца проволоки, незаметной в траве.
Змей, сидя на корточках, положил камень на импровизированный термоэлемент.
Две головы столкнулись лбами, наклонившись над своим творением.
Термоэлемент засветился: ток пробежал по медным проволокам, металлическая
сердцевина превратилась в магнит, и якорь крутанулся вокруг оси. Щетки
зашуршали по вращающимся кольцам. Катушка превратилась в медно-красную
дымку.
   - Эй! - прошептала она. - Гляди, как крутится! Ты только посмотри,
как крутится!
   Не замечая старших богов, которые с улыбкой смотрели на них из-за
каменной урны, юные воры с упоением рассматривали жужжащий мотор.



                                    11

   Они остановились под деревьями. Привстав на цыпочки, рыжеволосая Арго
поцеловала Жреца в лоб.
   - Милый, милый Болванчик! Ты очень умный и хороший! - и часто
заморгав, потерла ладонью глаза.
   - Ой, чуть не забыла! У меня в лаборатории два галлона йогурта. Он
стоит под клеткой с тарантулами. Достань, пожалуйста, только не забудь! И
еще... хомячки. Будь добр, позаботься о них.
   Это было последнее из многих прощаний, выпавших ей сегодня.
   Кроме наказов, своему верному стражу девушка оставила коллекцию
морских раковин, призналась в авторстве десятка эпиграмм. И в конце концов
сочинила еще одну - добрую и грустную.
   Мужчины смотрели, как она прощалась со старыми Арго и Хамой и
испытывали почти забытое чувство умиления.
   Наконец все тронулись в путь. Вскоре темный силуэт Храма скрылся за
деревьями.
   - У нас осталось два дня, чтобы добраться до корабля, - сказал Гео,
глядя на небо.
   - И неизвестно, что может случиться за эти два дня. Будет лучше, если
камни будут все вместе, - проговорил Урсон, - теперь, когда мы знаем об их
могуществе...
   - Что-то я тебя не понял, - вмешался Йимми, - собрать камни все
вместе?
   Урсон молча взял кожаный мешок с пояса Гео, раскрыл его и выжидающе
посмотрел ему в глаза.
   Гео поколебался, затем снял ремешок с шеи и опустил его в раскрытый
мешок.
   - Да брось ты, ничего не случится! - недовольно проговорил Йимми, но
все же опустил свою цепочку туда же.
   - Возьмите тогда и мой, - сказала Арго, стаскивая с шеи маленькую
сумочку, которую связала из веревки, так помогавшей ей при похищении.
   После того, как все три камня оказались внутри, Урсон завязал мешок и
приладил на поясе.
   - Ну что ж, - сказал Гео, - сейчас у нас одна забота - поскорей
добраться до реки. Там нас ждет твоя мать и Джордде.
   - Джордде? - переспросила Арго, - Кто это?
   - О-о-о! Это такая личность... Во-первых, он шпион слепых жриц. А
во-вторых, это он вырезал Змею язык.
   - Вырезал?.. - она остановилась на полном ходу. - Ну конечно! Четыре
руки, кровь, язык... Это же в фильме, я вспомнила!
   - В чем, в чем? Что ты вспомнила?
   Арго повернулась к Змею:
   - Я вспомнила, где видела тебя раньше!
   - Так ты знаешь Змея? - удивился Урсон.
   - Да нет же! Я никогда раньше с ним не встречалась. Но примерно месяц
назад я видела кинофильм о том, что случилось с ним. Ах, что они с ним
сделали!
   - Что такое "фильм"?
   - М-м-м, ну это такой экран наблюдения, только там видишь то, что
случилось в прошлом. В общем, неважно. Болванчик показал мне это жуткое
кино, а потом привел на пляж для того, чтобы выяснить, что же я поняла из
всего увиденного. Он говорил, что если я постараюсь, я пойму что-то
важное, вспомню то, что пропустила при просмотре.
   - Что-то увидеть? Вспоминай! Вспоминай! Что ты видела!? - Гео схватил
ее за плечи и тряхнул.
   - Почему... - начала пораженная девочка.
   - Да потому, что моего друга убили и меня тоже хотели убить только за
то, что мы оказались на этом пляже. Но я не знаю, что там было, я не смог
ничего увидеть.
   - Но я... - начала Арго, - я тоже ничего не знаю. Я так и не смогла
ничего увидеть, и Болванчик отвел меня обратно в Храм.
   - Змей! - спросил Гео. - Ты знаешь, что они должны были увидеть?
Может быть, тебе понятно, почему они привели Арго к морю, после того, как
показали ей фильм о тебе?
   Мальчик пожал плечами.
   Йимми тоже посмотрел на Змея.
   - Так ты не знаешь, или просто не хочешь признаваться? Выкладывай! Я
попал сюда тоже по этой причине, и хочу знать, в чем дело!
   Мальчик помотал головой.
   - Пойми, мне надо знать, почему меня чуть не убили! Нет, ты все-таки
скажешь!!! - в ярости закричал черный матрос и поднял кулак.
   Змей закрыл голову руками и тоненько вскрикнул. Как-то странно
согнувшись, он развернулся и бросился бежать. Урсон догнал его в два
прыжка и повалил на землю.
   - Врешь, не уйдешь! - зарычал гигант. - На этот раз не уйдешь!
   - Осторожней! - вскрикнула Арго. - Ты делаешь ему больно! Урсон,
отпусти его!
   - Эй, вы! - вмешался и Гео. - Потише! Урсон, отпусти его. А тебе,
Змей, все равно придется объясниться.
   Урсон встал с земли, что-то недовольно бормоча. Гео подошел к
мальчику.
   - Пожалуйста, ответь мне - ты знаешь, что было там, на пляже?
   Змей кивнул.
   - А сказать можешь?
   Мальчик помотал головой и испуганно взглянул на Урсона.
   - Не бойся его. Он больше не станет тебя обижать, я обещаю.
   Однако Змей снова помотал головой.
   - Ну что ж, заставить мы тебя не можем. Собирайтесь, пора двигаться
дальше!
   - Всегда так, - ворчал Урсон, - не доверяете мне, а я бы сумел его
заставить все выложить!
   - Нет, не думаю, - вместо всех ответила Арго. - Я видела, как кое-кто
пытался сделать это раньше. Сомневаюсь, что ты бы сумел сделать то, чего
не достигли они.
   Утро незаметно превратилось в жаркий день, в джунглях становилось
душно. Яркие насекомые, голубого и алого цвета, вспыхивали среди влажной
листвы. Мокрые ветки касались их груди, плеч и лиц. Вскоре заросли стали
реже, и перед путниками выросла каменная гряда. Пробираться между камней
было трудно, и за час они прошли совсем небольшой отрезок пути. Там, среди
нагромождения скал, Урсону представилась возможность продемонстрировать
свою силу и быстроту реакции. Никто не заметил, откуда на них прыгнула
большая длинная тень. Большой Моряк выхватил меч и рубанул по ней.
Брызнула кровь. Незнакомый зверь, явно из породы кошачьих, в агонии забил
о землю лапами.
   Вконец уставшие после внезапного нападения, путешественники решили
сделать привал. Располагались в полном молчании.
   Теперь, испытывая уважение к безграничным возможностям камней, никто
не решился с их помощью добывать огонь.
   Йимми молча бил камнями над горсткой сухого мха и вдруг сказал:
   - Я все думаю - зачем же все-таки они показали тебе тот ужасный
фильм, перед тем, как привести на пляж?
   - Меня тоже мучает эта мысль. Может быть, они надеялись таким образом
сделать меня более восприимчивой к чему-то? - задумчиво ответила Арго.
   - Ну уж если ужас прибавляет чувствительности, то я был бы самим
чутким из всех вас!
   - Что ты имеешь в виду? - спросил Гео.
   - Я видел мучения не одного человека, как Арго, я видел, как
десятерых здоровых парней изрубили на куски. Ты что, забыл? - от волнения
руки его дернулись и сбили слабый огонь, появившийся в сухом мху.
   Когда они наконец сели за еду, девушка знаками поманила Змея в
заросли. Вернулись они с огромной багряной лианой.
   - Если с нее содрать кору и потереть ею мясо, будет так вкусно! У
меня в храме был целый сад диких трав. Там был даже участок с ядовитыми
растениями - ангел смерти, аконит, белладонна, борец. А в народе их зовут
так интересно - Волчья Смерть, Ночная Тень, Монашеский Клобук, Гебенон, -
и она засмеялась. Постепенно смех затих.
   - Наверное, я больше никогда не вернусь туда... По крайней мере,
очень нескоро. - Она бездумно вертела в руках упругий стебель, сгибая и
разгибая его. - А это был прекрасный сад.
   С каменистого плато они сошли в нижний лес, более влажный и темный.
Через некоторое время Урсон, постоянно оглядывающийся по сторонам,
озабоченно спросил:
   - Вы уверены, что мы идем правильно?
   - Вроде бы, - ответил Йимми.
   - Да, да! - воскликнула Арго. - Мы идем совершенно правильно! Скоро
появится река. А перед ней начнется болото, вода из которого питает
главное русло.
   Быстро темнело. Усталые путники шагали молча, ни о чем не
разговаривая. Первым подал голос Гео.
   - Я тут подумал кое о чем... - нерешительно начал он.
   - О чем? - спросила Арго.
   - Хама говорил, если камни хоть раз использованы для контроля над
сознанием, то человек, который их использовал, уже заражен...
   - Вернее, заражение уже было в нем, - поправила Арго, - и камни
только выпустили его на свободу.
   - Ну да. Дальше Хама сказал, что сам он уже заражен. Значит, ему уже
приходилось использовать камни против людей? Когда?
   - О-о-о, много раз. Слишком много. В последний раз не так давно -
когда меня похищали. Он воспользовался камнями, чтобы контролировать куски
того существа, которое вы убили в Городе Новой Надежды. Надо было
заставить их явиться на Лептар и похитить меня, "случайно" оставив там
камень.
   - Кусок того чудовища? - воскликнул Гео. - Теперь понятно, почему оно
так быстро разложилось после смерти!
   - Что-что? - спросил Йимми.
   - Арго - не ты, а твоя мать, рассказала мне, что им удалось убить
одного из похитителей, и он мгновенно сгнил, буквально у них на глазах.
   - Да, контролировать всю массу невозможно, потому что у нее нет
настоящего сознания, только двойной импульс, как у всего живого.
   - Но все равно мне непонятно - чего же они достигли твоим похищением?
- спросил Йимми.
   Арго широко улыбнулась.
   - Во-первых, именно это привело вас сюда. И во вторых, вы забираете
от нас камни.
   - И всего-то?
   - Да разве этого мало!? - на мгновение она замолчала.
   - Однажды я написала об этом стихотворение - о двойном импульсе и
вообще...
   Гео продекламировал:

                         У темной комнаты двойник,
                         потоки тела там текут;
                         и двое двойники опять
                         в движении туда-сюда.

   - А ты откуда знаешь?
   - Темная комната - Храм Хамы. Правильно?
   - А его двойник - Храм Арго, - продолжила она, - Они и должны быть
половинками одного целого, для того, чтобы стать наполовину моложе. Сила
молодости в каждом из них должна бороться с силой зрелости, которую дает
им совместное существование. Понятно?
   - Понятно, - улыбнулся Гео, - а течение тела, которое движется туда и
сюда?
   - Я имела в виду цикличность человеческой деятельности. И сам человек
приходит и уходит, и его идеи умирают и рождаются снова. Все происходит от
взаимодействия этих четырех сил.
   - Четырех? - удивленно сказал Урсон - Я думал, что их только две.
   Арго всплеснула руками:
   - Их тысячи!
   - Что-то не пойму я вас, - проворчал Урсон. - Слишком сложно для
меня. Прибавьте-ка лучше шагу, если и дальше так плестись, не доберемся и
к ночи!
   - Да не волнуйся, к вечеру мы доберемся! - успокоил Йимми.
   - И идем мы совершенно правильно, - поддержала его Арго и посмотрела
на Гео. Тот шел, опустив глаза, но почувствовав взгляд девушки поднял
голову и улыбнулся.
   - А как твоя бабушка попала на Эптор?
   - На вертолете.
   - ?
   - Ну это такая штука, вроде маленького корабля, который может летать
по воздуху с огромной скоростью.
   Гео улыбнулся.
   - Я не имел в виду транспорт.
   - А-а-а. Когда она решила, что ей нет места на Лептаре, где правит ее
дочь, - я говорю о своей маме - она просто переехала на Эптор. Но я об
этом не знала до своего похищения. Я много не знала до своего похищения...
   - И мы тоже. Теперь остается узнать только то, что было на пляже.
   - Вот я и говорю - поторапливайтесь! Дойдем до этого проклятого пляжа
и все узнаем!
   Воздух становился все влажней и влажней, затруднялось дыхание.
   Если раньше листья только блестели от влаги, то сейчас при малейшем
прикосновении на людей брызгали капли воды.
   Свет, пробивающийся сквозь ветви, становился тусклее. Под ногами
чавкала жидкая грязь.
   Дважды Урсон хватался за свой меч: какое-то неведомое животное, ломая
ветки, подбиралось к ним, но так и не решилось напасть.
   - Того и гляди, кто-нибудь цапнет из засады! - мрачно пробормотал
Большой Моряк.
   - Я умею оказывать первую помощь, - упокоила его Арго. - Но честно
говоря, меня больше волнует то, что я сильно промокла и замерзла!
   Урсон повеселел, когда заросли стали пореже. Лесная почва то тут то
там была скрыта под водой.
   - Будьте внимательней! - предостерег их Гео. - Не наступите на
плывун. И держитесь поближе к деревьям.
   И, словно иллюстрируя свои слова, внезапно вскрикнул и взмахнул
руками. Его ноги по колени провалились в воду. Наклонившись в сторону, он
дотянулся до ближайшего дерева и обхватил здоровой рукой кривой черный
ствол. Он попытался зацепиться и культей, но только оцарапал ее о кору.
   - Держись! - крикнул ему Урсон и рванулся на помощь. Он обогнул
большую лужу, и, схватившись одной рукой за ствол дерева, другой за Гео,
стал вытягивать его из трясины, помогая себе каким-то звериным рычаньем.
   Оказавшись на суше, Гео обессилено прислонился к дереву и тут же
отпрянул с криком - накренившись, оно упало, разбрызгивая грязь. Друзья
молча смотрели, как болотная жижа засасывала его, и вскоре на поверхности
остались только пузыри.
   - Ты в порядке? - спросил Урсон у Гео. - Ты точно в порядке?
   Юноша кивнул, не в силах произнести ни слова, потирая обрубок
здоровой рукой. По пояс в черной грязи, измученный, он ухватился за
спасителя и дальше они пошли вместе.
   Вскоре деревья кончились. Перед ними расстилалось болото, от которого
исходили сырость и зловоние. Неожиданно по спокойной поверхности воды
пошла рябь, превращаясь в волны. Земля под ногами задрожала. Гео отступил
назад, расплескивая воду, и чуть не упал. Его поддержал Урсон, обняв за
плечи. На воде образовались круги, и в центре каждого появилось зеленое
тело, безмолвно выпрямившееся во весь рост.
   Грязная вода стекала с зеленых лиц, капала с корявых пальцев.
   Сначала перед ними встали три фигуры, потом еще три, еще и еще... Гео
ощутил легкое головокружение, что-то творилось с его головой.
   Оглянувшись, по выражению лиц он понял, что все испытывают примерно
то же самое.
   - Это те... кто переносил нас... - и вдруг почувствовал непреодолимое
влечение к страшным зеленым фигурам. Он шагнул вперед. В его голове
появились чужие мысли, вытеснив его собственные.
   Приложив руку к голове, рядом, покачиваясь, стоял Йимми.
   - Они хотят... чтобы... мы... шли... с ними... - проговорил Гео и
пошел вперед, впадая в уже знакомое полуобморочное состояние, как при
переправе через реку в Городе Новой Надежды.
   Мокрые сильные руки подхватили их и понесли вперед. Мимо пронеслось
болото, снова начался лес, опять поредел, и только лунные блики на мокрых
валунах слегка будили сознание. Время потеряло свое значение. Неожиданно
путников опустили вниз, но под ногами оказалась не почва, а вода. Она
поднималась сначала до колен, потом до плеч, дошла до ушей. Смутно
понимая, что надо что-то делать, Гео тем не менее не мог шевельнуть и
пальцем.
   Тяжело дышалось - воздух был неподвижен и наэлектризован как перед
грозой. Из голубого он стал черным. Возможно, наступила ночь. В темноте
светились красные глаза, и Гео не мог собраться с мыслями, чтобы понять -
чьи. Через разрыв в облаках виднелась яркая луна. Она посеребрила одинокую
скалу, на которой сидела обнаженная, на первый взгляд человеческая,
фигура. Голый человек запрокинул голову к луне, раскрыл рот и протяжно
завыл. Когда процессия поравнялась с ним, он опустился на четвереньки и
тогда стали видны его хвост и короткая шерсть на спине. Легкий бриз
шевелил редкие завитки шерсти на подбрюшье и длинных ушах. Неожиданно
резко он повернулся и унесся огромными скачками в темноту.
   Опять тишина, темнота и зовущие красные глаза впереди. Под ногами
заскрипел песок. Знакомые звуки морского прибоя будили неясные образы.
Луна снова выплыла из-за облаков и высветила скалистый берег со множеством
зияющих пещер. В самую большую и направилось шествие.
   Глаза, привыкшие к темноте, сразу различили водоросли, свисающие из
трещин в камнях, молчаливые фигуры, окружившие каменный трон в котором
сидел Древний. Перед троном горел неяркий костер. Цепкие руки отпустили
их, и наступило облегчение, а с ним вернулись все чувства и мысли.
   Глядя на каменное возвышение, люди ждали слов Древнего. Его костяные
шипы были соединены сморщенными темными перепонками. Капли воды стекали по
бородавчатому лицу, выпуклым глазам и широким вывернутым ноздрям.
   За пещерой шел дождь, захвативший их у самого входа. Рыжие волосы
Арго потемнели от воды до темно-каштанового цвета, прилипли к лицу и шее.
   Гулкий голос, усиленный акустикой, обрушился на них сверху:
   - Носители камней! - начал он, и Гео подумал, что при разговорах со
Змеем он испытывал примерно те же ощущения эха в голове.
   - Мы доставили вас сюда, дабы предупредить. Вы мало знаете о нас. Мы
знаем все и о вас и обо всем на свете. Мы - древнейший вид разума на этой
планете. Мы наблюдали из дельты Нила за возведением пирамид; мы видели
убийство Цезаря с берегов Тибра, и наблюдали, как испанская Армада была
потоплена Англией. И накануне Великого Огня мы следовали за металлической
рыбой Человека через весь океан. Никто не близок нам за пределами водной
стихии, никто не может похвалиться нашей поддержкой - ни Арго, ни Хама.
Людей мы касаемся только тогда, когда их тела разбухают от смерти. Вы
несли и использовали драгоценные камни Эптора, Глаза Хамы, Сокровища Арго,
Разрушители Разума, игрушки детей. Неважно, для чего вы их использовали -
для добывания огня или для контроля над сознанием - как и все носители
камней вы стали неполноценны. Вам нанесен ущерб. Но в ваших силах пресечь
дальнейшее зло. Мы и раньше предупреждали людей, одни следовали нашим
советам, другие нет. Теперь я предупреждаю именно вас - бросьте камни в
море!
   В море ничего не теряется бесследно и, когда с камней солью и
временем будет смыто зло, они вернутся к вам. Ибо тогда время и соль смоют
и ваше несовершенство. Никакой живой разум не может быть свободен от их
пагубного влияния. Наш народ очень стар и мудр, не подвластны быстрым
изменениям, и может держать их не один миллион лет, прежде чем соблазн
коснется нас. Ваша молодая раса слишком сконцентрирована и эмоциональна,
чтобы терпеть такую власть в бездействии. Кто-нибудь, когда-нибудь
воспользуется ими. И снова говорю я вам: бросьте камни в море.
   Знания, нужные человеку, чтобы изгнать голод и боль из мира, хранятся
в двух храмах на этом острове. В обоих существует наука, способная дать
применение драгоценностям, применение во имя добра, которое для них
возможно. Но оба они заражены. А на Лептаре, куда вы несете эти сокровища,
возможно применять их только во зло. Там слишком сильно искушение
разрушать.
   - А я? Вы забыли обо мне! - раздался звонкий голосок Арго. - Я могу
научить людей на Лептаре всевозможным вещам. - Она взяла Змея за одну из
рук. - Мы с ним использовали один в очень полезном моторе!
   Огромное тело в складках кожи всколыхнулось.
   - Чтобы завести мотор, можно найти что-нибудь попроще. Перед вами
стоит еще одна важная задача, которую необходимо разрешить. Вы же до сих
пор не знаете, что видели однажды.
   - На пляже? - с волнением спросил Йимми.
   - Да. - Древний кивнул, и из его груди вырвалось какое-то подобие
вздоха.
   - На пляже. Наш многовековой опыт позволяет нам совершать деяния,
недоступные вам. Помнишь, как мы держали тебя неделями в море, не давая
разлагаться твоему телу? Мы можем концентрировать сознание, подобно Змею.
Многое доступно нам, наши знания превосходят знания Арго и Хамы на Эпторе.
Так бросите ли вы камни в море, доверив их нам?
   - Простите, сэр, - раздался, опережая всех, возмущенный голос Урсона,
- но я не понимаю вас! Как это так - отдать вам камни?! Во-первых, откуда
нам знать, что вы не используете их против Арго или Хамы? Сами же
говорите, что никто не может уберечься от соблазна. А слова ваши и есть
только слова, и неизвестно, что получится дальше. Сюда-то как нас привели?
Заколдовали, именно на сознание и повлияли! А Хама говорил, что развращают
не столько камни, а власть над человеком! "Потребуются миллионы лет, чтобы
камни заразили нас..." Слыхали мы такое, не дураки!
   - Я хочу кое-что добавить, - вмешался Гео. - Мы не раз оказывались в
тяжелом положении только потому, что начинали размышлять, кто прав, кто
виноват. Напрашивается один вывод: у нас есть дело и мы должны его
выполнить. Мы должны вернуть Арго и драгоценные камни на корабль, и мы это
сделаем.
   - Он прав, я думаю также, - сказал Йимми. - Как ни крути, а все равно
приходишь к Правилу Номер Один: Действуй согласно первой причине, которая
содержит всю информацию.
   Древний со свистом выдохнул воздух.
   - Уф-ф-ф. Однажды, пятнадцать сотен лет тому назад, человек,
управляющий одной из металлических птиц пришел к морю. Он думал. Ему тоже
было поручено дело. И мы тоже пытались предупредить его, как и вас. Но,
засунув руки в карманы, он снисходительно засмеялся и произнес те слова,
которые произнесли сейчас вы. Он прогнал тревогу от себя, вскарабкался по
песчаным дюнам и насвистывая ушел, не вынимая рук из карманов. Мы
наблюдали за ним, и знаем, что дома он опять думал, но в конце концов
вернулся к Правилу Номер Один, которое оправдывало его и снимало с него
всю ответственность.
   Той ночью он выпил на одну чашку кофе больше, чем обычно, и лег
спать.
   Утром, в пять часов, когда косые лучи солнца окрасили летное поле,
Человек взобрался на металлическую птицу и посмотрел вокруг. Все радовало
его - и легкий ветерок, и трава, и запахи. Он чувствовал себя покорителем
мира.
   Взлетев, птица некоторое время неслась над морем, и человек смеялся
от удовольствия, любуясь водой, похожей на смятую фольгу в лучах
восходящего солнца. Наконец он достиг суши и сделал свое дело - нажал
кнопку, которая вытолкнула два черепка огненного металла в кобальтовой
оболочке. Земля загорелась. Закипела вода в гаванях. Воздух стал
раскаленным и ядовитым. То, что сожгло твою руку, поэт, сожгло все его
лицо, сварило легкие в груди и мозг в черепе. Он умер.
   На минуту Древний прервал речь, словно сожалея о неразумном существе.
   - Да, мы можем контролировать сознание. Ничего не стоит для нас
устранить все бессознательные причины ваших поступков и без камней. Но в
таком случае исказилась бы человеческая сущность. Все поступки человека
должны быть естественны и добровольны. Да, мы можем контролировать
сознание, но никогда не делаем этого.
   Голос стал громче и строже.
   - Но никогда еще после Великого Огня перед человеком не стояло так
близко искушение и опасность!!!
   Голос опять стал нормальным.
   - Возможно, вы и правы, и это искушение слишком велико даже для нас.
Вдруг мы и сами не подозреваем о своей слабости, и камни победят нас.
   Древний опять замолчал, но ненадолго.
   - Ну вот, вы услышали наше предупреждение. Теперь решайте сами. Как я
и обещал, выбор остается за вами.
   Все замерло в темной пещере, только неяркие блики огня прыгали с
одного лица на другое, и тени подрагивали на мрачных камнях. Гео
повернулся и посмотрел в темноту за пещерой, где усилился шум дождя.
   - Там море, - прозвучал гулкий голос, - Поторопитесь с решением.
Скоро начнется прилив.
   Им не пришлось что-либо говорить. Они успели лишь подумать - каждый о
своем. Арго и Змей вспомнили свой чудесный мотор с камнем посередине, Гео
и Йимми мысленно побывали во всех храмах Арго на Эпторе и на Лептаре, где
так не хватает этих камней. Урсон не успел ничего вспомнить, как всегда,
его чувства слишком медленно превращались в образы. На мгновение все, что
было в каждом, вспыхнуло яркими картинами в мрачной пещере. Только тугодум
Большой Моряк вместо иллюстрации своих чувств получил темное пятно.
   - Мы получили ваш ответ! - прогремел голос. - Храните же их сами!
   И с последними словами Древнего в пещеру ворвалась морская вода.
Волна разбилась о пол, словно стекло о камень, и подхватила пылающий
плавник.
   Последнее, что отметил Гео, был шипящий звук костра, залитого водой.
   Обугленные ветки повернулись, пламенея в воде, и погасли.
   Сильные руки опять подхватили их и понесли в темноту, дождь хлестал,
теплое море, а потом ничто...
   Змей думал и видел снова, на этот раз глазами Капитана.


   Корабль покачивался на волнах. Дверь кают-компании распахнулась от
сильного толчка. В дверном проеме стояла она, освещенная вспышками молнии,
сделавшими вуаль прозрачной. Помощник вскочил со стула и сделал шаг
навстречу. Стук захлопнувшейся двери слился с раскатами грома. Капитан
тоже встал, когда женщина вошла в каюту.
   - Я получила сигнал с моря, - сказала она ему. - Завтра вы заведете
корабль в устье реки.
   - Но уважаемая Жрица Арго! Я не могу вести корабль на Эптор! Однажды
мы уже потеряли там десять человек, и я не имею права вновь подвергать
опасности...
   Джордде угодливо улыбнулся и подхватил:
   - Кроме того шторм, госпожа. Если завтра он не стихнет, как же я
смогу провести корабль через скалы?
   Тонкие ноздри ее красивого носа затрепетали, губы сжались в тонкую
лиловую линию. Она пристально посмотрела на помощника.
   Капитан, наблюдая за ними со стороны, думал: "Что связывает их? Мне
трудно разговаривать, когда они рядом. Какое-то странное напряжение. О,
как я устал..."
   - Я повторяю еще раз - завтра вы поведете судно к берегу, туда, куда
я укажу. Они вернулись, и у них камни!!!
   Старый морской волк задумчиво смотрел на женщину и не находил в себе
сил что-либо ответить ей. "Я так устал. А они вдвоем против меня, и я
никак не пойму их планов. Моя цель понятна - я должен защитить корабль и
людей. Это на моей совести". Арго надоело ждать ответа и она снова
заговорила:
   - Капитан, я наняла вас, чтобы вы повиновались мне. Это - условие
нашего договора, который не исключает опасности, в том числе и на Эпторе.
Вы должны приказать своему помощнику провести корабль к острову завтра
утром.
   "Она права... Какая усталость и неизвестность... Но я должен
выполнить, я должен сделать свое дело..."
   - Джордде, - с трудом начал он.
   - Да, Капитан, - ответил помощник, опережая события. - Если позволит
погода, сэр, я проведу корабль настолько близко к острову, насколько
смогу.
   Он улыбнулся своей кривой улыбкой и посмотрел на Арго.



                                    12

   Правая нога затекла от неудобной позы и это помогло Гео вернуться в
реальность раньше других. Холодный влажный песок под одним боком и жаркие
солнечные лучи над другим. Он перевернулся на живот и попытался запустить
руки в песок, но лишь одна ладонь ощутила его прохладу. Обрубок беспомощно
прочертил глубокую борозду.
   Рывком сев, он осмотрелся. Солнце поднялось над горизонтом всего на
несколько дюймов - видимо было еще очень рано. И на фоне раскаленного
диска Гео увидел корабль.
   Корабль направлялся к устью реки вдоль пустынного пляжа. Озираясь,
надеясь увидеть кого-нибудь из товарищей, Гео пошел туда, где скалы и
растительность отгораживали реку от песка. Через несколько минут он увидел
Йимми, направлявшегося туда же.
   Запыхавшись, он догнал его и дальше они пошли вместе.
   Пробираясь через густые заросли, друзья наткнулись на Арго, которая
тоже увидела корабль и торопилась ему навстречу. Не узнав их сначала, она
испугалась и вздрогнула от неожиданности, но в следующую минуту, улыбаясь,
зашагала рядом. От дождя устье реки превратилось в бушующий поток. Он
изрыгал в океан бурую воду, пенившуюся вокруг скал.
   Ничто не предвещало непогоды, небо было ясным и ласковым, но море
беспокоилось, со злобным рокотом налетая на берег. Судну понадобилось не
менее получаса, чтобы осторожно сманеврировать между острых гранитных
рифов и приблизиться к скалистому берегу.
   Завороженно глядя на беснующиеся волны, Арго растерянно проговорила:
   - Такой водоворот... Не дай бог свалишься вниз...
   Ей никто не ответил.
   С корабля бросили якорь, со скрежетом выдвинули сходни, упершиеся в
скалы.
   На палубу вышло несколько человек.
   - А вон мама! - воскликнула Арго.
   - Где же Змей и Урсон? - озабоченно проговорил Йимми.
   - Змей вон там, - показал Гео культей в сторону корабля. Мальчик
прижался к земле у самых сходней. Скалы скрывали его от людей на корабле,
люди на берегу хорошо видели его.
   - Я иду туда, а вы оставайтесь здесь, - сказал Гео и, держась за
свисающую лиану, осторожно двинулся вперед над ревущим потоком. Он смотрел
не под ноги, а на корабль, где у начала сходней стоял Джордде. Из-за
сильной качки доски ходили ходуном, и Помощник покачивался вместе с ними,
глядя на приближающегося юношу. В руках у него был черный хлыст, конец
которого уходил в коробочку, прикрепленную на спине. Гео не успел
сообразить, на что же это может быть похоже, как в голове появился ответ с
характерным для Змея гулким звуком:
   - Это... машина... которой... он... вырезал... мне... язык... только...
тогда... вместо... хлыста... была... проволока...
   Скорчившийся в укрытии мальчик был всего в нескольких шагах перед
Гео, когда произошло неожиданное. Как только Джордде достиг середины
качающихся сходен, Змей сильным прыжком выпрыгнул из-за скалы, и метнулся
к помощнику, надеясь сбить его с ног.
   Джордде опередил его - поднял хлыст и как бы не спеша опустил его на
плечо мальчика. Хлыст ударил не сильно, просто упал, но Змей пошатнулся и
присел, схватившись за край доски. Гео был достаточно близко, чтобы
услышать, как мальчик закричал.
   - Когда-то я вырезал тебе язык этой штукой, щенок, - процедил
Джордде. - А теперь я изрежу тебя самого на маленькие кусочки!
   Он что-то подкрутил в черной коробочке за спиной и снова поднял
хлыст. Взрыв ярости и презрения толкнул Гео вперед. Он потерял способность
размышлять, гнев затопил его рассудок и он с криком прыгнул на сходни.
   Хлыст, нацеленный на Змея, изменил направление и опустился на Поэта.
Удар был слабый, скользнувший по щеке и слегка задевший плечо, но Гео не
смог сдержать крика.
   Страшная, ни с чем ни сравнимая боль, словно ему выжгло половину лица
и прожгло глубокую полосу на спине и плече, потрясла его. Чудовищным
усилием воли он удержался, чтобы не спрыгнуть в бушующую воду, но как и
Змей, присел, вцепившись в край доски. Когда Джордде отвел хлыст,
выступивший пот заливал ему глаза, а здоровая рука дрожала и подгибалась,
так что Гео с трудом устоял на шатающихся досках. Змей попятился прямо на
него, чуть не сбив с ног. Сморгнув слезы с глаз, юноша увидел две яркие
полоски на плечах мальчика - следы от ударов кнутом.
   Сходни качнулись сильней - это Джордде, презрительно улыбаясь, сделал
шаг к ним.
   Взлетевший кверху хлыст не достиг цели - Гео сумел увернуться, а Змей
нырнул под доски, повиснув над водой, крутящейся между кораблем и скалами.
Только четыре пятерни намертво вцепились в края сходней. Помощник снова
взмахнул кнутом, Гео болезненно вскрикнул и содрогнулся.
   Две пятерни исчезли с одного края досок и на другом появились четыре,
дюйм за дюймом продвигаясь к ногам Джордде. Когда Помощник поднял хлыст,
примериваясь ударить Гео по глазам, из-под сходней появилась рука,
схватила ногу Джордде за щиколотку и рванула в сторону. Хлыст дернулся и
опустился далеко от юноши. Он все еще дрожал, не в силах прийти в себя,
чтобы уйти со сходен или увернуться от очередного удара.
   Джордде потерял равновесие, и, чтобы не упасть, схватился за
ограждение корабельного входа. А в это время Змей успел забраться наверх и
откатиться подальше от врага, прижавшись к доскам. Гео, шатаясь, побрел к
берегу. Он сел на первый же камень и, прижав здоровую руку к груди,
наклонился вперед, пытаясь унять рвоту.
   Джордде, полусидя на доске, хлестнул в сторону. Змей подпрыгнул,
растопырив все четыре руки, и хлыст пронесся у него под ногами. Удар
пришелся в борт судна, оставив ожог на корпусе, и отлетел обратно.
   Неожиданно над Гео выросла огромная тень и краем глаза он увидел, как
большая фигура Урсона шагнула мимо него на сходни.
   Двигаясь по-медвежьи тяжело, он сжимал в руке меч и не отрываясь
смотрел на Джордде.
   - Попробуй тронуть кого-нибудь еще, дрянь, - и положив руку на плечо
Змея, но не глядя на него, продолжил, - А ты, парнишка, дуй отсюда. Теперь
моя очередь.
   Но мальчик не уходил. Он за что-то схватился на груди Большого
Моряка, но тот грубо оттолкнул его и, рассмеявшись, бросил через плечо:
   - Это не для тебя, четырехрукий! Сохрани-ка лучше это! - и бросил
кожаный кошель на берег. Мальчик прыгнул за ним и приземлился как раз в
тот момент, когда Джордде снова взмахнул хлыстом. Удар, видимо пришелся
Урсону в грудь, потому что его спина вдруг окаменела, но лишь на
мгновение. Он прыгнул вперед и сделал такой выпад мечом, что попади он в
Джордде, наверняка отсек бы ему ногу. Но Джордде отпрыгнул к самому борту
и меч вонзился в дерево дюйма на три. Пока Урсон вытаскивал застрявшее
лезвие, хлыст засвистел снова и захлестнулся вокруг головы Большого
Моряка, запутавшись в волосах.
   Урсон взвыл и с силой метнул меч вперед. Сверкающий клинок глубоко
вошел в живот Помощника, перегнув его пополам. Джордде с искаженным лицом
схватился за хлыст двумя руками и с криком рванул к себе. Потом сделал два
шага с открытым ртом и вытаращенными глазами, и боком свалился с досок.
Урсон, не прекращая выть и не выпуская хлыст, тоже упал со сходен, но с
другой стороны. На мгновение они повисли на хлысте над бушующей водой.
Сильная волна качнула корабль, он дернулся назад, потом резко вперед,
сходни перевернулись, потеряв опору, и рухнули вниз со своим тяжелым
грузом. Гео и Змей подбежали к краю скал, сзади подоспели Арго и Йимми.
Все с напряжением смотрели на крутящуюся между рифов пену. Из воды
появилась чья-то рука и скрылась. Несколько раз мелькнула доска, бешено
вращающаяся в водовороте. Больше ничего не появилось на поверхности.
   Корабль, не сдерживаемый сходнями, медленно приближался к берегу. С
каждой волной его слегка подталкивало к скале, на которой стояли люди.
Совсем немного и борт судна заскреб по камням. Гео показалось, что он
услышал треск разламываемых досок, и действительно, вскоре на волнах
закачались щепки - остатки сходен. Воображение нарисовало остальное. Гео
сделал два шага вперед, схватившись за ноющий обрубок, наклонился и его
вырвало от боли и ужаса.
   Словно издалека чей-то голос надрывно кричал:
   - Уберите корабль от скал! От скал, пока его не разнесло вдребезги!
   Кажется, это был голос Капитана.
   Йимми взял юношу за руку.
   - Пойдем-ка, дружище.
   Поэт не заметил, каким образом очутился на корабле. За ними прыгнули
Змей и Арго. Судно медленно, но верно стало отдаляться от берега.
   Гео прислонился к фальшборту. Волны у скал, где они только что
стояли, разбивались о камни и забегали далеко на песчаный пляж. Остров
медленно уплывал вдаль.
   Нестерпимо ныла спина, в животе вместо желудка дрожал кусок боли,
саднило здоровую руку и болел обрубок. А вот Урсону...
   - Капитан, - сказал Гео. Он отвернулся от фальшборта, положив руку на
горло.
   - Капитан, сюда! - рявкнул он.
   Рыжая девочка обняла его за плечи.
   - Это... это не поможет.
   Гео дернул плечом и опять позвал:
   - Капитан!
   Пожилой человек с серыми глазами подошел к нему.
   - В чем дело?
   "Какой усталый вид у него, - неожиданно подумал Гео. - Я тоже очень
устал".
   Капитан ждал, а Гео смотрел на него.
   Йимми встал у плеча друга и ответил за него:
   - Ничего, сэр. Не думаю, что мы смогли бы что-то исправить. Полный
вперед.
   - Вы уверены? - спросил Капитан, глядя на осунувшееся лицо в синяках
и ссадинах. - Вы...
   - Ничего, - сказал Гео. Он отвернулся снова к фальшборту. Внизу щепки
сходней все еще подносило к корпусу корабля и относило прочь. Только
щепки. Только...
   - Посмотрите на пляж! - воскликнула Арго, и он поднял голову.
   Перед ним раскинулась картина, которую можно было охватить одним
взглядом. Ревущая полоса прибоя отделяла оазис тишины и покоя. Белый
песок, плавное покачивание зеленых веток, неподвижные величественные скалы
выглядели как искусный гобелен, подвешенный под солнцем. Он стал
внимательно рассматривать скалы, на расстоянии похожие на причудливые
скульптуры. Вон та напоминала бычью голову, те две - как распластанные
орлиные крылья. Волны набегали на песок ритмично, словно подчиняясь тайной
мелодии. "Как изменяющийся, неповторимый ритм хорошего стихотворения", -
подумал он. Гео попытался не глазами, душой почувствовать величие природы
- и ему стало легче. Боль, ужас странным образом вписалась в узор пейзажа,
обретя значение составной части человеческой жизни. Тиски, сжимавшие его
мозг, ослабли.
   Он отвернулся от фальшборта. Мокрая палуба скользила под босыми
ногами. Покалеченная рука болталась у бока, когда он шел.


   Снова на палубу Гео вышел поздно вечером. Жрица с развевающейся
вуалью стояла у борта. Когда он приблизился, она обернулась и спокойно
сказала:
   - Я не хотела беспокоить тебя, пока ты не отдохнешь.
   - Я отдохнул, - ответил поэт. - Мы вернули вашу дочь, нравится вам
это или нет. Она расскажет вам обо всем. Камни можете взять у Змея.
   - Мне все доложили, - с улыбкой в голосе сказала Жрица. - Ты сделал
все отлично, Поэт, и смело.
   - Спасибо, - ответил Гео, повернулся и пошел обратно к кубрику.


   Вскоре туда же спустился Змей. Гео лежал на спине, рассматривая
разводы древесных волокон на стене. Здоровая рука лежала под головой. Змей
осторожно коснулся плеча юноши.
   - Что? - спросил Гео, повернувшись на бок.
   Одна из четырех рук протянула кожаный кошель.
   - Ты что, еще не отдал его Арго?
   Змей кивнул.
   - Ну, а почему же она их не взяла? Слушай, я больше ни видеть их, ни
слышать о них не желаю! - неожиданно взорвался он.
   Змей снова протянул ему кошель и в голове Гео пронеслось: "смотри..."
Неохотно взяв его, Гео пришлось развязать и вытряхнуть на ладонь
содержимое: три цепочки, к каждой из которой была приделана золотая
монета.
   - Как они сюда попали? - нахмурившись, спросил Гео. - Я думал... а
где камни?
   - В океане... Урсон... переложил... их...
   - О чем ты говоришь? Когда переложил?
   - Не... хочу... говорить... тебе...
   - А меня не интересует, что ты хочешь, шельмец! - Гео схватил его за
плечо. - Говори!
   - Еще... когда... были... у слепых... жриц... он... спросил... меня...
как... использовать... камни... а... потом... все... думал... мысли...
плохие... мысли... плохие...
   - Да как ты смеешь! Он же спас тебе жизнь!
   - Он... умер... не... спасая... нас... так... получилось... была...
другая... цель...
   - Ты видел его мысли в конце? Говори! О чем он думал?!
   - Не... надо... тебе... надо... отдохнуть... спать... там... было...
много... ненависти... много... плохой... ненависти...
   Голос в голове сделал паузу.
   - И... сильной... любви...
   Гео заплакал. Не в силах сдержать булькающие звуки, он лег лицом в
подушку и прикусил ее зубами. Слезы текли не переставая, и он не мог
понять - почему же он плачет? От усталости? От страха? Из-за руки? Из-за
Урсона или неизбежного возмужания, которое давалось с такой болью? И он
сильней вдавливал лицо в мокрую подушку, сотрясаясь всей спиной.
Расслабление, пришедшее вместе со слезами, незаметно превратилось в сон.


   Проснулся он от скрипа верхней койки, куда забирался Йимми, только
что поужинавший.
   - Как твой желудок? - спросил он.
   - Да ничего.
   - Тебе обязательно надо поесть! Пища словно утрамбовывает живот,
заземляет, что ли. И чувствуешь себя лучше, уверенней.
   - Да, я поем попозже, - вяло ответил Гео, и помолчав, добавил. - А
вот что тогда мы увидели на пляже, так и непонятно, и ты никогда не
узнаешь, что же сделало тебя таким опасным для них.
   К тихому плеску воды за бортом прибавился тихий смех Йимми:
   - Я уже узнал, что это было.
   - Узнал? Когда? Ну и что же это оказалось?
   - Узнал тогда же, когда и ты - я тоже смотрел на остров издалека, а
Змей растолковал мне попозже кое-какие детали.
   - Ну так что же ты, то есть мы, видели?
   - Во-первых: ты помнишь, кем был Джордде, до рокового путешествия на
Эптор?
   - Арго говорила, что он учился на жреца. Я имею в виду Арго-мать.
   - Все верно. А теперь припомни свою теорию насчет того, что же мы
видели.
   - У меня была теория?
   - Ну, об ужасе и боли, которые будят восприимчивость.
   - Ах, это-то... Да, было такое.
   - И ты был прав! Добавь к своей теории теорию Хамы о двойном импульсе
жизни и хорошенько перемешай. Мы искали какие-то конкретные детали в
окружающем мире, а надо было прислушаться к своим ощущениям - это и есть
разгадка. Не надо привязывать вопрос к чему-то конкретному - к пляжу,
например. Действие, неважно какое, могло произойти неважно где. Важен
опыт, полученный нами. Мне все здорово объяснили: человек, с его постоянно
диаметрально противоположными мотивациями, всегда стремится примирить
противоположности. Продвинь теорию Хамы на один шаг вперед: каждое
действие человека - попытка соединить противоречия воедино, примирить их.
   Да возьми хотя бы наше путешествие. Мы прошли через боль, ужас,
несправедливость, предательство и сравни это с великой гармонией, которая
существует в природе. Если ты сможешь как-то соединить эти вроде
независимые понятия, оценить ту боль и ужас не со своей колокольни, а с
точки зрения вечности, величия и так далее, с тобой непременно что-нибудь
произойдет. Ты повзрослеешь. Поумнеешь. Сам станешь более величественным!
   Гео вспомнил, как совсем недавно, после гибели Урсона, он сумел
разделить свою безысходность с беззаботным прибоем и молчаливыми скалами,
и согласился:
   - Ну ладно, это понятно.
   - Так именно это мы и увидели, или испытали, если тебе угодно: хаос,
заключенный в порядке, порядок, определяющий хаос.
   - Кажется, понимаю, и даже попробую сам продолжить. Если Джордде
знал, что два импульса переплелись неразрывно - например, десять
изрубленных на кусочки человек, или фильм о мальчике, которому вырезали
язык, или путешествие, подобное нашему, с покоем морского прибоя и
непреходящей красотой небес - то почему он захотел убить человека,
пришедшего всего лишь к осознанию одного из законов жизни?
   - Ты совершенно правильно рассуждаешь, - улыбнулся Йимми - Джордде
был послушником в одной из самых жестких, консервативных школ
последователей религии Арго. И Змей и он сам, по-видимому, прошли на
Эпторе примерно через то же, что и мы. И оба выжили. И после всего кошмара
оказались на тихом песчаном пляже, где вступал в свои права второй импульс
- гармонии. И как раз в этот момент слепые жрицы Арго установили с ним
контакт. Голос, раздавшийся ниоткуда, который обрушился на него в момент
ощущения истины и объявил себя голосом Богини Арго, сделал свое дело -
превратил его в слепое орудие. Ты понял меня? Ты понял, что произошло с
его сознанием?
   - Кажется, понимаю. Один импульс оказался усиленным за счет
вмешательства слепых жриц, в сознании у Джордде произошел перекос и он
потерял возможность правильно ориентироваться в жизни. Произошла
переоценка моральных ценностей.
   - Да, да. Джордде и раньше не отличался устойчивостью, а такая
раскладка и подавно сдвинула его в худшую сторону. И Змей, который читал в
тот момент его мысли, стал свидетелем того, как происходит процесс подмены
здорового сознания на больное. Позже он увидел этот процесс у Урсона - как
в нем родилась, крепла и созрела мысль о похищении камней. Наверное, это
очень тяжело, он же не просто понимает все процессы, а сам участвует в них
своими чувствами.
   - Но все же неясно - зачем убивать пассивных свидетелей?
   - Причина та же, что раньше привела его в религию вообще -
одержимость. Все те ситуации, о которых мы говорили - и конкретный пляж, и
скалы, и прибой - приобрели для него значение откровения Богини. И
сознание того, что кто-то еще испытал такой же экстаз, было невыносимо для
него. Это во-первых. А во-вторых, слепые жрицы внушили ему, что Змей
установил контакт с другой силой. Для статичного сознания, в котором
нарушено соотношение двойного импульса, "другое" значит "зло". И связь
Змея с Хамой воспринималась как связь с врагом, дьяволом. Все вместе
доводило Джордде до исступления, и в один из таких моментов он вырезал
мальчику язык, воспринимая, впрочем свой поступок как ритуал служения
Богине.
   - Итак подведем итоги. То есть Джордде посчитал, что все, что
случилось с ним и Змеем было божественного происхождения и не хотел, чтобы
подобное случилось с кем-нибудь еще.
   - Все правильно, - Йимми лег на свою койку. - Да это и понятно. Он же
не знал о достижениях науки на Эпторе и поэтому обыкновенные технические
трюки принимал за чудеса.
   Гео тоже лег на спину и закрыл глаза. Засыпая, он слышал, как на
самую верхнюю полку забирался Змей. Он встретился с ним во сне, когда
мальчик рассказывал ему о последних мыслях Урсона, о ненависти, огромной
ненависти и мучительной любви.


   На следующий день рано утром он вышел на палубу и ослеп от солнечного
света. Гео прищурился и только тогда заметил Арго-дочь, сидящую в одной из
подвесных шлюпок, скрестив ноги.
   - Эй, наверху! - позвал он - Эй, внизу! - поддразнивая, ответила она,
- как себя чувствуешь?
   Гео пожал плечами.
   Арго перекинула ноги через планшир и спрыгнула вниз, взмахнув
бумажным мешком. Она подошла, встала рядом, ее голова оказалась на уровне
плеча Гео, и широко улыбнувшись, заговорщицки проговорила:
   - Пойдем со мной! Ой, что я тебе покажу!
   Он улыбнулся в ответ:
   - Конечно, пойдем.
   - Ну и видок у тебя! Держу пари, что ты думаешь об учебе! Да не кисни
ты! Теперь, когда вы с Йимми подружились, вы сможете заниматься в одном
классе, правда?
   - Возможно, - ответил Гео.
   - Фу, какой зануда! Вот такой, - и она скорчила плаксивую рожицу.
   Гео не смог удержаться от улыбки, глядя на забавную девчонку.
   - Конечно, это большое утешение - учиться с Йимми в одном классе. Я
очень рад.
   - Вот так-то лучше!
   Вдруг она остановилась и серьезно сказала:
   - Тебя беспокоит рука. Почему?
   Гео пожал плечами.
   - У меня ощущение неполноценной личности. Я не полная личность в
прямом смысле этого слова.
   - Не глупи! - воскликнула Арго, - Кроме того, Змей вполне может
поделиться с тобой! Не смейся, я же серьезно. В каком состоянии медицина
на Лептаре?
   - В любом случае пересадка конечностей ей недоступна.
   - А мы на Эпторе делали это запросто. Так что и с тобой что-нибудь
придумаем! Например, вызовем доктора из Храма.
   Она повела плечами.
   - Хотя, конечно, сейчас это будет сделать труднее...
   Гео засмеялся:
   - Обязательное дополнение - ложка сомнения в бочке надежд.
   Когда они достигли кормы, Арго достала из бумажного мешка свою
гордость - мотор, известный давным-давно всей науке, но изобретенный ею
самостоятельно в своей лаборатории.
   - Я пронесла его в своей тунике через все приключения! Он немного
подмок, но за ночь вполне просох.
   - Это твой мотор...
   - Ага.
   - Ну и как ты собираешься заставить его работать? Ему же нужна эта
штука, электричество.
   - О-о-о, есть немало способов обуть сороконожку! Например, этот.
   Она снова засунула руку в мешок и достала странную штуку из стекла и
проволоки.
   - Линзу я взяла у мамы. Она ужасно милая! Нет, правда. Мы
договорились, что она отдаст в полное мое распоряжение лабораторию, а я
оставляю ей политику. После того, что случилось, она меня как-то не
прельщает...
   Рыжая головка наклонилась над мотором.
   - Смотри! Вот эта линза фокусирует солнечный свет, сегодня как раз
то, что надо, такое солнце! И направляет прямо на эти термопары. Мне
пришлось здесь кое-что доделать, я взяла еще металла у корабельного
кузнеца. Что он за прелесть, если б ты знал! Нет, все-таки сколько
хорошего существует в жизни. Я уверена, ты еще напишешь обо всем стихи, и
мы сравним ощущения. Я уже кое-что написала. Так, так, одержи-ка здесь... и
теперь соединяй вот эти проволочки... Отлично!
   Она соединила проволочки попарно, отрегулировала линзу, и наконечники
термопары засветились под солнечным пятном. Якорь дернулся вокруг оси. На
них упала тень. Подняв головы, они увидели Змея и Йимми, свесивших головы
с крыши каюты и с интересом наблюдающих за ними.
   - Эй, - возмущенно закричала Арго. - Не заслоняйте свет!
   Улыбаясь, они отодвинулись к краю.
   Щетки зашуршали о крутящиеся кольца. Катушка превратилась в
медно-красную дымку.
   - Он крутится! Смотрите, он крутится! - восхищенно закричала девушка.
Она отступила на шаг, уперши руки в бока, и с гордостью повторила:
   - Вы только посмотрите, как он вертится!

Ваша оценка:	Подпишусь под каждым словом (+3) Понравилось (+2) Нормально (+1) Посредственно (-1) Ерунда какая-то (-2) Чушь собачья (-3)
Комментарий:
Подпись:	(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
Сайт: