Александр Гейман.
Три эссе
* Александр Гейман. ПОЭЗИЯ : МАГИЯ *
О итогах культуры на конец ХХ века -
размышления непосвященного
---------------------------------------------------------------------------
Alexander GAYMAN
P O E T R Y : M A G I C
Of Totals of Culture up to the End of the XX-th Century -
Speculations of the Unconsecrated One
---------------------------------------------------------------------------
С О Д Е Р Ж А Н И Е C O N T E N T S
стр./pages
ВСТУПЛЕНИЕ 1 INTRODUCTION
I. МИФ О КУЛЬТУРЕ. ТЕНЬ 3 I. MYTH OF CULTURE. SHADOW
КУЛЬТУРЫ (СОЦИАЛ) OF CULTURE (SOCIAL)
1. Культура как интерфейс 3 1. Culture as an interface
2. Энергетика социала 4 2. Energetics of the social
3. Деланье 5 3. Doing
4. Символические ряды. Язык 6 4. Symbolic rows/Language
5. Болезни культуры: цивили- 8 5. Diseases of culture: civi-
зация шизофрении lization of schizophrenia
6. Итог культуры: какая она; 11 6. The total of culture: what
в чем тень it is; what its shadow is
II. РЕАЛЬНОСТЬ ЛИТЕРАТУРЫ 13 II. REALITY OF LITERATURE
1. Внешний и внутренний миф 13 1. External and internal myth
2. Реализация технократичес- 13 2. Realization of technocra-
кого мифа: tic myth:
- профессионализм 13 - professionalism
- чемпионство, деланье напоказ 14 - champion's complex, doing
for parade
- издательская и журнальная 15 - practice of periodicals and
практика publishers
- тип художника 16 - the kind of artist
- разделение на творцов и 17 - division into creators and
публику public
3. Разрыв с реальностью 17 3. Gap with reality
4. Профессиональное искусст- 20 4. Professional art: rich
во: обильная жатва harvest
III. ИНЫЕ РЕШЕНИЯ (МАГИЯ) 22 III. OTHER WAYS (MAGIC)
1. Личная сила и деньги 22 1. Personal power and money
2. Поэзия-магия: перекличка 23 2. Poetry-magic: resemblance
3. Искусство и магия: раз- 25 3. Art and magic: differences
личия
4. Ограниченность искусства; 26 4. Scantiness of art; traps
ловушки имитации of imitation
5. Недостаточность этики 27 5. Ethics is insufficient
6. Решение магии: искусство 30 6. Solution of magic: art of
свободы freedom
7. Возможности поэзии 32 7. Potentialities of poetry
8. Мой опыт 34 8. My experience
IV. РЕЗЮМЕ 35 IV. RESUME
1. Искусство в целом 35 1. Art on the whole
2. Литература (поэзия) 35 2. Literature (poetry)
3. От себя 35 3. From the author
APPENDIX 37 APPENDIX
- 1 -
Александр ГЕЙМАН
П О Э З И Я : М А Г И Я
О итогах культуры на конец ХХ века -
размышления непосвященного
О__т_е_р_м_и_н_а_х. Поэзия, магия, социал.
Мое понимание п_о_э_з_и_и обычно: раздел литературы:
слово + образ + ритм.
Под м_а_г_и_е_й же я понимаю преимущественно месоамери-
канскую традицию знания, путь Нагваля - в том виде, как это
представлено у Карлоса Кастанеды. (Магическое в этой
традиции очень часто равносильно эзотерике как таковой, т.е.
знанию через собственную духовно-телесную практику. С учетом
наших словарных привычек, больше подошло бы, возможно, слово
"йога" или "герметизм". Но дон Карлос, следуя учителю, назы-
вает эту традицию магией, поэтому и я пользуюсь этим назва-
нием. А обращаюсь я к ней потому, что именно в нагваль-магии
я нашел больше всего подсказок относительно происходящего с
нами. Положение, действительно, весьма критично, и приходит-
ся пересматривать самые истоки нашей цивилизации, вплоть до
каменного века. Тропы же того времени - это тропы воинов и
охотников,- путь, с которого мы сошли и преемственность ко-
торого не прерывалась у магов традиции дона Хуана.)
С_о_ц_и_а_л - так, для краткости, я обозначаю социальную
практику, деятельность социума. Это больше, чем экономика, и
это не обязательно культура - хотя она в социале, конечно,
всегда присутствует. До известной степени это совпадает с
тем, что в нагваль-магии называют "тоналем" или "деланьем".
М_о_й__м_е_т_о_д и и_с_т_о_ч_н_и_к_и.
Для моей попытки понять вещи оказалось плодотворно со-
поставление поэзии, магии и экономики (социала) - этого же
я держусь в изложении. С другой стороны, многие проблемы,
вероятно, общи сразу для многих видов искусства, но я беру
их в том виде, в каком они знакомы м_н_е, а поэтому часто су-
жаю свое рассмотрение культурной ситуации до поэзии и лите-
ратуры.
Что до источников, то в целом это то направление в нау-
ках о человеке, которое соединяет положительную науку Запада
и подходы учений Востока. Перекличек масса - я не возьмусь
их даже перечислить. Как оказалось, понять что-нибудь самому
не только интересней, но надежней и гораздо быстрее. Вот и в
этой статье я предпочел живое размышление утомительным ссыл-
кам. (Если я и рискую, стараясь еще раз понять что-то, всем
давно известное, так уж зато оно станет понятно самому тупо-
му из всех - то есть мне.) И, конечно, я везде излагаю
с_в_о_е мнение - а не абсолютную истину.
- 2 -
Что получилось - не берусь определить. Можно это пони-
мать как социологический или антропологический этюд - или же
как "нормальную" публицистику. А можно и - как очень длинное
стихотворение - так смотрю я сам.
О__с_е_б_е:
поскольку я затрагиваю магию, то считаю важным огово-
рить вот что: я не принадлежу к числу посвященных - магиче-
ской или иной традиции. Я лишь литератор и немного ученый -
не более. Я невежда - это правда, но я пытаюсь вглядеться и
понять - это тоже правда.
P.S. Задним числом считаю нелишним оговорить вот еще что:
к моменту написания данной статьи я прочел только первые три
книги Кастанеды и отрывок из 4-й (о тонале и нагвале). При
знакомстве более плотном иные главки и вся работа в целом
претерпела бы, возможно, сильные изменения. Это не извинение,
а разъяснение возможных накладок и расхождений с учением
Кастанеды. Править, однако, что-либо уже поздно - да и в
работе моей, как я полагаю, свой собственный заряд, вне
зависимости от ее близости или дальности к каким-либо иным
произведениям.
- 3 -
II. МИФ О КУЛЬТУРЕ. ТЕНЬ КУЛЬТУРЫ. (СОЦИАЛ)
Тема страданий "заброшенной" культуры сейчас популярна.
Разносят прижимистых и "некультурных" нуворишей, не желаю-
щих отстегивать на нужды "высокого" искусства. Общепринятое
мнение, похоже, в том, что это вот "высокое искусство" - не-
кая сверхценность, которую нужно сохранить во что бы то ни
стало. [Деятели религии это воззрение не вполне разделяют,
заменяя "высокое искусство" "истинной верой" - разумеется,
своей. Но когда эти два понятия каким-либо образом соединяют
- в виде, положим, "искусства, несущего религиозные идеалы"
или "восстановления храмов" - то уж тут полное единодушие:
это вот религиозное/духовное искусство и оказывается божест-
вом, которое призвано обслуживать благодарное человечество.]
Но все ли так хорошо и ценно - для самого же общества и са-
мого же искусства - в "высоком искусстве"? Действительно ли
безупречна сама культура? Может быть, в ее нынешней - так на-
зову - модели (или в культуре как таковой) есть нечто, что
несет несчастья и ей самой, и обществу?
Считаю, что именно сейчас время во всем разобраться. По-
зиция непризнанного мессии, этакой высокоэстетично-этичной
Золушки, на мой взгляд, есть худшая из дешевок - и большая
беда уже в том, что ее торопится занять и наша церковь, и на-
ша искусство. На мой взгляд, внутри самой культуры много не-
благополучия, и ее нынешние внешние трудности - к счастью,
д_а_р (свыше) - ведь они вынуждают к пересмотру своих ус-
тановок, и чем он глубже, тем лучше.
1. КУЛЬТУРА КАК ИНТЕРФЕЙС.
Как я полагаю, культуру можно определить как огромный
интерфейс - здесь удобно прибегнуть к компьютерному термину -
между человеком и природой. Культура и появляется там, где
кончается биология, природа, где исчерпаны (заблокированы,
зарезервированы) биологические решения. Например, поведение
двух оленей в стычке из-за самки определяет генетически за-
ложенный ритуал. У человека в генах этого нет, и в схожей си-
туации подобную роль выполняет этика, культурные ритуалы. То
есть культура - это такой арсенал средств, технологий, кото-
рые дают нам доступ к природе - и внешней, и нашей собствен-
ной, телесной. Практически все, казалось бы, чисто биологи-
ческие способности и наклонности поступают в наше распоряже-
ние не прямо из природы, а из рук культуры, социума: мы спе-
циально учимся не только прямохождению, но даже зрению и
слуху*. Первоочередные задачи культуры, а то есть регуляция
агрессии и сексуальности, достаточны очевидны и не требуют
особого разговора. Внимание я предлагаю уделить иным, не ме-
нее существенным моментам - вот каким:
- энергетика социала: контроль и распределение жизнен-
ной и психической энергии;
- деланье (социал и интрал);
- символические ряды (язык);
_______
* В медицине бывают случаи излечения врожденной слепоты. По-
казательно, что после этого перед человеком предстает совсем
не буйство красок и форм, а стена сплошного серого света. И
только очень постепенно он учится различать в ней предметы,
ранее известные ему на ощупь.
- 4 -
- коллективное двоемыслие: культура и цивилизация шизо-
френии.
Мой этюд не предполагает создание целостной картины -
это дело долгое. Но чтоб пояснить все дальнейшее, раскроем
упомянутые выше моменты подробней.
2. ЭНЕРГЕТИКА СОЦИАЛА.
Как и все остальное, жизненная энергия (психическая эне-
ргия, Эрос, ци - вообще всякая живая) поступают в распоряже-
ние человека через социум, хотя - и это важно - извлекается
она индивидуально-телесно. Во внешнем мире есть ГЭС, ТЭЦ и
т.п., но нет фабрик по производству психической энергии.
Есть другое: биологическая, живая энергия, энергия тела, к
которому - посредством культуры - прилажен социум. Здесь
уместно ввести понятие и_н_т_р_а_л_а - это социум, спроецированный
в личность, этакая подсадка культуры внутри человека (отку-
да и название: интра-л). Если социал, включая сюда и всю ма-
териальную деятельность, - это внешняя проекция человека в
окружающий мир, то интрал - откат, реверсия, возвратное эхо
социала вовнутрь человека. Сразу же следует отметить, что
внешним аналогом внутренней, интральной энергетики человека
является не энергетическая индустрия, а - прежде всего -
сфера финансов, оборот капитала [1]*.
Привлекая эту аналогию, в циркуляции жизненной энергии
можно выделить момент отчуждения, - изъятие "личных средств"
у индивида - с тем, чтобы он получил обратно свои же "день-
ги" (сильно урезанные, кстати сказать), но уже из рук общес-
тва, "законно". Уместна такая метафора: предположим, в неком
учреждении - больнице, детдоме - каждый получает некое обес-
печение со стороны - от государства, от спонсоров. И вот это
ведомство предлагает: а чего вам, пациенты, и вам, спонсоры,
такие неудобства? - давайте всю дотацию нам, а мы уж тут на
месте поделим. Спонсоры соглашаются,- ну, а дальше, конечно,
открывается простор для всяческих махинаций. Кому-то дать
больше, кого-то обойти, что-то вовсе пустить на сторону -
история известная. Важно подчеркнуть, что подобная картина
может возникнуть тогда, когда имеет место отказ от индивиду-
ального усвоения "дотации" - и то же самое верно в части
психосоциальной энергетики. Если личность напрямую выходит
на "спонсора", минуя ведомство-посредник, если она способна
почерпать энергию прямо из источника - а это Дух, если она
имеет - термин магии - действующее звено или - термин евра-
зийской эзотерики - раскрытый канал, то подобным манипуляци-
ям человек просто не поддается: его средства в его распоря-
жении - и зачем ему кому-то отстегивать?
Именно поэтому социум домогается - и всегда успешно -
блокировки этого индивидуального звена. А заполучив в свои
руки звено, социум получает и власть над личностью и ее энер-
гетикой, образуя этакий энергетический банк, где размещены
вклады всех и каждого. И этот супербанк весьма внимательно
следит, чтобы никто не снял деньги и не завел счет где-то на
стороне,- чтобы не посягали на его монополию. Правда, в пре-
делах социума возникают вторичные энергетические образования
- разного рода общественные объединения,- партии, конфессии
и т.д., но это как бы филиалы, представительства внутри со-
циала, а никак не альтернатива ему. И когда в разных антиуто-
пиях рисуют мрачный облик супертоталитарного государства, то
_______
* все цифровые сноски в [] см. в APPENDIX
- 5 -
юмор в том, что все это вообще-то давным-давно осуществлено -
только куда основательней и тотальней: изнутри - и потому
незаметно для глаза.
Сразу можно отметить тенденцию такого банка - и его под-
разделений: все они склонны "зарываться", забывать о том,
что не являются производителем энергии, что банк - это толь-
ко хранилище ресурсов, добытых вне его. Иное общество, госу-
дарство, общественная структура всерьез ставит себя на место
источника энергии - и с уверенностью перекрывает звено лич-
ности, отсекая ее от влияния Духа - но тем самым, и притока
энергии. Такой банк, естественно, способен прожить ровно
столько, насколько хватит его капитала, накопленной ранее
энергии, а далее следует крах. Отсюда, оптимальным для со-
циума является умеренная позиция: когда канал перекрыт час-
тично, да и цель не так в этом, как в том, чтобы проникнуть
по каналу как можно глубже и начать энергоотвод как можно
раньше. Это достигается через деланье.
3. ДЕЛАНЬЕ.
Это вещь многослойная: она включает как социал, пред-
метную и иную внешнюю деятельность, так и интрал, внутреннее
деланье образов, точнее - имен-образов,- а это означает соз-
дание картины мира. Именно такое деланье, незамечаемое, вы-
полняемое внутри, и следует прежде всего рассмотреть.
Внешнее предметное мифотворчество отрицать невозможно -
оно перед глазами. Скажем, относительно образов - хорошо из-
вестно, что репутация, имя, имидж - делаются; делается об-
щественное мнение, политика - с помощью идеологии, которая
и сама-то есть деланье определенной версии мира. С интралом
сложней: это деланье выглядит естественным, изначальным -
деланья-то вроде как и нет, все "само" происходит. И правда,
вот солнце, небо, дерево, гора - они же есть сами, ведь не
человек же их делает? - он же только воспринимает их. Штука,
однако, в том, что деланье введено уже в сам процесс воспри-
ятия.
Это легче увидеть на внешнем примере. Предположим, есть
на территории племени некая гора, обыкновенная, без полевых
аномалий, без ядовитых змей - гора и гора. И вдруг вождь
объявляет ее опасным и запретным местом и ставит стражу, что-
бы туда никто не забирался. Кого-то все же угораздило - и
вот, виновника ловят и ломают ему пару ребер. Что же - оказа-
лась гора опасным местом? - получается, да. Но произошло это
не в силу собственных свойств горы, а в силу того, что этой
вещи, горе, был приписан определенный смысл и он был социаль-
но организован, имел - как банкнота золотое покрытие - соци-
альное обеспечение. Внешнее деланье, социал, и есть вот та-
кое придание смыслов, социально поддержанная версия мира.
Но это же самое личность выполняет внутри себя, размес-
тив в себе эту версию в виде интрала, деланья внyтреннего,-
конечно, это прежде всего язык. Происходит все бессознатель-
но и начинается с младенчества,- более того, обретение свое-
го личного "я" и означает образование интрала, усвоение ка-
кой-либо версии мира. Вот этот момент сразу надо подчеркнуть:
тот крючок, на который крепится интрал, которым подцеплена
личность обществом,- крючок, который ее открывает для посто-
ронних манипуляций,- крючок этот есть именно внешне придан-
ное социальное так называемое личное "я" - или, в терминоло-
гии магии, деланье собственной важности. [И в этом, кстати,
- 6 -
причина, почему обществу приходится педалировать это "я", де-
лать на него ставку - вместо того, чтобы изъять его у своих
членов. Такие попытки, действительно, часто предпринимались,
но проваливались - в отсутствие "я" человек не становится аб-
солютно послушным, но наоборот, выпадает из социума: нет "се-
бя", которого нужно лелеять, спасать и т.п. Чаще всего, он
просто теряет интерес к жизни и умирает - опыт нацистских
концлагерей. Или пример иного рода: для русских обычно стран-
на ощутимо усиленная доза эгоцентризма и обостренного самолю-
бия у азиатов,- ведь их общества - клановые, патриархаль-
ные: казалось бы, можно ожидать подавленности "я", ан нет.]
Такой сцепкой - "я" и интрала - достигается то, что
свой интрал, выученную версию мира, человек будет беречь как
самое себя - и даже больше: ведь поступая так, человек на де-
ле обслуживает социальную версию реальности, социал, что
сплошь и рядом может расходиться с его реальными интересами
личности.
Одним словом, в восприятии всегда участвует сознание, а
с ним вместе - картина, версия мира. Поэтому возможны как
"добавления" в мир, отсебятина, так и, обратно, отрицание и
незамечание вещей, вполне доступных нашим органам чувств.
Пределы здесь скорее энергетические - и здесь же сопрягаются
деланье и психоэнергетика.
Скажем, если версия мира или невротический комплекс или
команда гипнотизера запрещают личности видеть, к примеру, де-
ревья, то человек ведь от этого еще не погибнет, просто он
будет вынужден к дополнительным усилиям и энергозатратам - и
физическим, и психическим. Например, он начнет сочинять сам
себе и окружающим, что видит какие-то столбы с ветками,- а
узнавать, что это деревья, он будет уже на ощупь, за предела-
ми запрета,- и это очень громоздко, затратно. В случае же,
когда деланье более согласовано с реальностью, то энергия бу-
дет экономиться,- а отсюда и выгодность "реалистичной" кар-
тины мира (тем более, в условиях борьбы за выживание).
И когда, например, нацистский рейх отстаивал версию ми-
ра, согласно которой народы Земли состоят из белокурых ариев
и людской травы, предназначенной перед ними стелиться, то
жизнеспособность данного мифа определяло не его соответствие
реальности, а энергетические ресурсы сторонников данной вер-
сии, запас энергии для ее поддержания - от горючего для тан-
ков до нервной энергии у солдат вермахта. И хвати только си-
лы - и точка сборки планетного человечества была бы сдвинута
так, чтобы подтвержать эту версию. Еще более наглядно это в
отношении коммунистического мифа: природные, физические ре-
сурсы для его поддержания были еще достаточны, но в нем разу-
верился народ, эта версия реальности именно психологически
уже не поддерживалась, не делалась. И - социализм рухнул как
карточный домик.
Подытоживая, схождение психоэнергетики и деланья подво-
дит к вопросу о способах копить, направлять и распределять
энергию. Это достигается через символ, тайну языка.
4. СИМВОЛИЧЕСКИЕ РЯДЫ. ЯЗЫК.
Минуя теории языка и символа, обратимся сразу к наибо-
лее важным сейчас моментам. Это: экономия энергии (времени)
с помощью символа; включенность символа (знака) в символиче-
ский ряд, язык; подвижность (открепленность) символического
ряда относительно реальности.
- 7 -
С экономией энергии достаточно ясно: танец, ритуально
обозначающий сражение, обычно все же легче самого сражения,
еще менее затратен рисунок, и того легче слово "сражение". И
точно так же смерить расстояние по карте быстрее и энергети-
чески дешевле, нежели измерить его шагами на местности. Одна-
ко уже приведенный пример с картой показывает некоторые осо-
бенности (и проблемы) такой экономии.
Во-первых, некий значок - допустим, реки,- предполагает,
как правило, целую среду для своего обитания, систему симво-
лов, и значение отдельного символа - это его местоположение
в ней. (В нашем случае это даже буквально так: именно распо-
ложение синего контура - символа реки - относительно прочих
обозначений и дает представление о реальном течении реки.)
Во-вторых, между символическим рядом и реальностью должно со-
храняться звено - сказать иначе, ряд, язык, должен с опреде-
ленной точностью моделировать реальность. Однако, и это
в-третьих, сходство символического ряда и его физического
прообраза должно оставлять достаточную свободу для языка,-
побуквенное, поэлементное соотнесение того и другого не
столь обязательно, а то и вовсе невозможно.
Так, в географическом примере: контуры реки и синей ли-
нии на карте должны быть подобны друг другу, а вот цвет мо-
жет и не совпадать: вода в реке может быть и бурой, и белой,-
карта от этого отвлекается и моделирует только очертания. И
здесь все похоже на рассмотренный ранее образ энергетическо-
го банка: сам символический ряд, язык как целое, должен
иметь звено с реальностью, а вот его "подданые", его элемен-
ты получают это звено уже от языка в целом.
И наконец, отмечу в-четвертых: относительно экономии
времени вопрос вопросов, имеет ли она место в реальности: ес-
ли учесть затраты на поддержание системы от составления кар-
ты до печати ее в типографии, а затем разделить расходы на
число вовлеченных, то не окажется ли, что менее затратно из-
мерить расстояние все-таки шагами? Я, например, допускаю,
что вообще-то имеет место сохранение неких средних величин -
более определенных границ человек просто не в состоянии по-
тратиться. Экономия энергии, таким образом, оказывается отно-
сительной, условной, существующей только на некоторых участ-
ках пространства и времени: вот здесь и сейчас мне быстрее
и легче смерить расстояние линейкой, а если учитывать общие
затраты социума, выигрыша нет. Однако все дело именно в этом
"здесь и сейчас": если по большому счету имеет место, возмож-
но, сохранение энергии, и здесь экономия неосуществима, то
возможно ее открепление и распределение, накопление в опреде-
ленном участке пространства-времени - за счет оголения на
другом.
Не техника, не энергетическая индустрия, не ток в прово-
дах и струение нефти в межконтинентальных трубопроводах обес-
печивает движение энергии,- ее свободное обращение из "здесь
и сейчас" в "там и тогда" - это дело крохотулички символа.
Это он складывает все, что вверху, от воздуха с облаками до
звезд и галактик в маленькое слово "небо" - и он же развора-
чивает все это обратно. И того удивительней - такой же малыш
умеет разглядеть нечто, вообще недоступное чувству и прибору,
назвать его "ничто"- а затем разыскать эту - несуществующую!
- вещь: окликнуть по имени и заставить отозваться.
И если в своей внешней деятельности общество по необхо-
димости поддерживает работоспособность своих энерготехниче-
- 8 -
ских систем, то тем более оно постоянно должно поддерживать
жизнеспособность своих символических систем - как в плане
социала, так интрала. Этим-то и занята так называемая куль-
тура.
И переходя к следующему разделу - болезней века - сразу
следует оговорить важное следствие из описанного выше энерго-
символического перехода. Огромная опасность здесь в том, что
язык может быть резко рассогласован с реальностью, а если в
ходу несколько языков (символических рядов), то и их может
разделять рассогласованность. Система как бы может обманы-
ваться в отношении собственных символов: ведь она стремится
открепить их звено с реальностью, но после этого, часто, уже
не способна оценить их по достоинству - реально. И главное,
опасней всего, очень часто система заблуждается, принимая
какой-либо символ за самое реальность. Да, так экономится
время - если символ сцеплен с реальностью. А если нет?
Убедительней всего тут будет пример из биологии. Индюш-
ка-наседка опознает своих птенцов только по их писку: сто-
ит ей оглохнуть (или птенцам перестать пищать), как она за-
бьет их насмерть. И наоборот, если подсадить чучело ласки с
магнитофоном внутри, издающим писк, то это чучело получит са-
мый нежный уход и заботу. Что ж, люди не лучше,- в отношении
своих избранников/избранниц похожим образом ошибаются очень
многие,- но это их личное дело.
А вот если подобная рассогласованность стала господст-
вующей в масштабах социума? - не худо вспомнить, про дела-
нье, про версию реальности: социум может настаивать на самой
противоестественной версии, это лишь вопрос запасов энергии.
Вспомним: и ядерная физика объявлялась неарийской, и генети-
ка - буржуазной выдумкой. И если рассогласованность реально-
сти и языка-мифа - двоемыслие - становится образом жизни це-
лой цивилизации, то мы и получим общество коллективной шизо-
френии: нашу цивилизацию.
5. БОЛЕЗНИ КУЛЬУТРЫ: ЦИВИЛИЗАЦИЯ ШИЗОФРЕНИИ.
Сначала о том, что такое шизофрения: это не сумасшест-
вие, а как раз существование в режиме двоемыслия. У здорово-
го человека 2 реальных пути поправить свои нелады с реально-
стью: что-то изменить в мире или в себе (или обоюдно). Но
есть и другое решение: нереальное: поправить реальность на
уровне ее версии, символической модели, на уровне - символов,
- сочинить себе миф, а чтобы реальность его не опровергала,
ее попросту "выключить", "отменить" - блокироваться от нее.
Например, такой-то ребенок - хилый, всеми битый, начи-
нает утешать себя сказкой о своих чудо-мускулах: что он уже
всех сильней, уже супермен. Разумеется, оконфузить бедняжку
легко - достаточно пригласить поучаствовать в соревнованиях,
скажем, штангистов. Но именно подобные опровержения реально-
стью здесь и отсекаются,- ну, а отговорки, конечно, сочиняют-
ся самые уважительные: что, например, супермен должен быть
скромным - да мало ли чего. Важно подчеркнуть, что здесь не
"настоящее" безумие,- а двоемыслие: выводя себя из-под конт-
роля реальности, человек, тем самым, ее все-таки отслеживает
и втайне понимает, что она не в его пользу. И одновременно
- он осознает себя и мир по сочиненной им версии.
Естественно, пример с чудо-мускулами - это крайность,
поправки реальности вторгались бы слишком настойчиво и ве-
сомо. Ну, а если юноша сочинит миф о своей исключительности?
- 9 -
или супер-гениальности? Тут-то уже не так легко все привести
к реальности, все оценки довольно-таки субъективны, а если
учесть, что делание собственной важности задается обществом,
то удивляться ли поголовной шизоидности? - тем более, среди
интеллигенции? - тем более, той ее части, чья самореализация
неудовлетворительна?
Что важно подчеркнуть еще, так это то, что человек дво-
емыслия обычно не довольствуется уединением в сказке о самом
себе. Обычно, он упорно домогается, чтобы окружающие поддер-
живали его версию реальности, сказать иначе - пытается пере-
ложить на них расходы по содержанию своего мифа.
В самом деле, что было бы наилучшим вариантом для шизо-
френика? - да реализация повести Гофмана о Крошке Цахесе:
чтобы кто-нибудь - но незаметно, незаметно! - поднял эту гад-
кую гирю, но как-нибудь так, чтобы считалось, будто это сде-
лал наш герой. Чего лучше: и кожилиться не надо, и собой до-
волен, и другие хлопают. По-детски? - верно, и это тоже важ-
но: шизофрения есть инфантильность, попытка увековечить опе-
каемость, положение подзащитного. (Не будет ошибкой тут же
вспомнить о патерналистской модели в отношениях власти и
граждан - кто кому ее навязывает, это еще вопрос.)
Однако все ведь небесплатно: чтобы так получалось с ги-
рей, кто-то ведь должен ее поднять, кто-то должен собрать на-
род и заставить всех верить в нашего Крошку - или хотя бы
подыгрывать. И этот момент чрезвычайно важен: шизофрениче-
ская модель жизни энергетически несостоятельна - и оборотной
стороной рассогласованности с реальностью является парази-
тизм и/или агрессия. Пожалуй, проще было бы, и правда, нака-
чать мускулы, чем разыгрывать утомительный спектакль, но для
этого надо повернуться к реальности, конкретно - к реальнос-
ти своей слабосильности,- а этого-то наш герой и не хочет.
Впрочем, все описанное выше есть больше план интрала,
двоемыслие внутри индивида (правда, оно запускается в массо-
вом порядке и, следовательно, имеет быть как явление социаль-
ное). Но есть еще и план социала - подобные модели реализуют-
ся и внешним образом, на макроуровне, создавая шизофрениче-
ский тип цивилизации и культуры.
Не трогая многого, это, например, регулярное воспроиз-
водство признаков (символов) вещей вместо них самих. Выше
приводился пример подростка с суперменским комплексом - но
многим ли от того отличается так называемый "большой спорт"?
Он ведь и заключается в демонстрации на публике показателя,
и часто это имеет мало общего с собственно силой (выносливос-
тью, ловкостью и т.д.). То, чем заняты спортсмены, это имен-
но целенаправленное натаскивание на внешний признак, на сим-
вол: не силу надо показать, а то, что ей считается, что ее -
обозначает: больший вес поднятый штанги, баллы судей и т.д.
А здесь выручить может очень многое - и анаболики, и живот
потолще (для веса), и слабительное в салате соперника - но
вовсе не сила. Да и какое отношение к ней имеет бегемотья не-
поворотливость и 20 сантиметров сала на пузе? В живой ситуа-
ции - боя, охоты или работы - когда действительно требуется
сила, все это будет даже хуже, чем обычная слабость. Данный
пример хорош тем, что показателен: сначала берется признак
(символ), затем он изолируется (рвется звено) и затем ему
приписывается значение реальности: он уже не в сцепке с ве-
щью, но вместо нее. Ну, а затем начинается производство это-
го открепленного символа - а затем и расширенное воспроизвод-
- 10 -
ство - вперед и выше.
Не менее показательный пример с едой, в частности, со
сладостями. В живой природе сладость и польза обычно в связ-
ке: ягоды, фрукты, мед. Накаченные же химией плоды, а уж тем
более - конфеты и торты - это уже совсем-совсем другое. И по-
скольку ко вкусненькой шоколадке не прицеплены свежесть и ор-
ганика апельсина, а прицеплен вагон тяжелых жиров и вредного
сахара, то что она есть? - лишь имитация растительной смешин-
ки, и имитация злотворная.
Вкусовые признаки и питательная ценность разнесены,- и
опять же, воспроизводятся именно внешние признаки - в массо-
вом индустриальном масштабе. А то есть, в работе на имита-
цию, на пустышку, на лживый миф о всегда доступной покупной
радости занята целая отрасль промышленности. Однако наш рот
этих хитростей не знает, и здесь, как и в примере со спортом,
проявляется рассогласованность социального и биологического
символических рядов. И мало кто представляет, последствия ка-
кого рода и какого масштаба несет господство подобной пище-
вой модели, подобного промышленного деланья сладости,- ска-
жу только, что войны ХХ века рядом с этим - все равно что
рябь в луже против цунами.
Кстати сказать, ошибкой было бы относить шизофренич-
ность нашей цивилизации на счет индустрии и НТР. Индустриаль-
ное и пост-индустриальное общество только придали размах
этой шизофренической модели, только поднесли к ней увеличи-
тельное стекло массового производства,- однако шизоидны, дво-
емысленны сами основы нашей культуры и цивилизации,- ни За-
пад, ни Восток, ни античность, ни современность здесь не ис-
ключение. Все известные общества зиждились на деланьи: вер-
сия реальности (миф, социал) - ее проекция в личность (де-
ланье собственной важности, интрал) - и блокировка личного
звена в этих целях. Культура (и в частности, искусство), ко-
нечно же, есть составная часть этого деланья и не несет ника-
кой альтернативы такой модели.
Для полноты картины можно упомянуть, что подобные язы-
ковые накладки, капканы имитационных моделей, вообще-то не
являются изобретением человечества. В той или иной мере они
сопутствуют каждому языку, начиная, по крайней мере, с уров-
ня микроорганизмов. Уже здесь наблюдаются, как я это называю,
призраки: образования, живущие за счет имитации,- те, что во-
спроизводят себя, подделываясь под другое. Таковы, скажем,
вирусы. Показательно, что подобные паразиты уже существуют и
в искусственных языковых системах, что дано и в названии:
компьютерные вирусы.
Но что интересней (и важнее) всего - это то, что схожим
образом ведут себя комплексы - это как бы сгущения, узелки,
центры тяжести в психике человека. Как и интрал, они от-
влекают на себя часть Эроса, но в отличие от интрала, пресле-
дуют не социальный, а, так сказать, свой эгоистический ин-
терес, заняты самоподдержанием.
И если вирусы воспроизводят себя через гены, на матери-
альном носителе языка, которым они пользуются для имитации,
то и комплексы наследуются через культуру, через те поведен-
ческие модели, которые они навязывают своему носителю. Быва-
ют, например, семейные болезни, наследуемые не генетически,
а психологически, через определенные дурные стереотипы.
Это поневоле заставляет вспомнить Eбесов - тех самых, ко-
торых изгоняли еще шаманы. И действительно, трудно для того
- 11 -
подобрать иной образ: сам негативный комплекс - это дурная
поведенческая модель, наложенная на зацикленную психоэнерге-
тическую структуру, этакая черная дырочка в микрокосме лич-
ности. Но ее воздействие, ее самоосуществление похоже, и пра-
вда, на то, как если бы в человека незаметно для него всели-
лось еще одно сознание и начало там хозяйничать по-свойски.
Похоже ведет себя, к примеру, команда гипнотизера, упрятан-
ная в подсознание согласно ее же приказу,- скажем, команда
салютовать всем серым автомобилям: человек будет делать это
в полной уверенности, что это его собственная причуда. А ес-
ли такой комплекс, такой "бес", расположится на внешнем уро-
вне, на уровне коллективного мифа, то и он будет вести себя
наподобие - и будет наследоваться вновь и вновь, пока не по-
гибнет - один или с пораженным им обществом.
Вот это, кстати, один из наиболее удручающих моментов:
живучесть, трудноизвлекаемость подобных психоментальных па-
разитов: в их же интересах, так сказать, умеренность - ведь
смерть носителя будет и их концом. Однако захвативший власть
призрак способен уразуметь это не более, чем чума, сводящая
больного в могилу.
6. ИТОГ КУЛЬТУРЫ: КАКАЯ ОНА; В ЧЕМ ТЕНЬ.
Итак, общая характеристика современной культуры: это
культура деланья:
- это культура массово повторяемых образцов, обязатель-
ных для всех готовых решений;
- это культура господства-подчинения, несвободы;
- это культура беспрестанной экспансии, силового утверж-
дения мифа за счет реальности;
- это культура блокировки звена - с Духом и телом;
- это культура двоемыслия, коллективной шизофрении, уве-
ковеченной инфантильности;
- наконец, - такова моя неотчетливая гипотеза - это
культура женской детородной магии (верно, женщина выглядит
заложницей нашего мира - но она же его заказчица; мужской
милитаризм и порабощение женщины - оборотная сторона медали:
это только социальный аналог биологического парного брака,
где самка генерирует агрессию (источник), а самец разряжает
ее вовне (исполнитель). Подтверждение - обшая женоподобность
восточных обществ при видимом господстве мужчин.).
ЧТО ЖЕ ИМЕННО ПЛОХО:
Если кратко, господствующая культура неэффективна: она
требует огромных затрат и жертв, а задач своих все равно не
решает. Конкретно:
- культура обязывает к массовому следованию образцам,
нормам, версии реальности, для чего парализуется индивидуаль-
ное звено; человек разлучен с Духом и за "цивилизованность"
платит своей свободой; обращение его Эроса под надзором - и
надзор этот не в пользу личности; подобная модель отдает че-
ловека на поживу комплексам;
- при такой культуре общество выводится из-под контроля
реальности, его звено с ней - блокируется, и это "достижение"
весьма сомнительное: власть над природой мнима, нереальна, а
вот проблемы, порожденные таким разрывом, более чем действи-
тельны;
- цели, для которых предназначена культура, не достига-
ются: регламентация агрессии и сексуальности неуспешна - би-
- 12 -
ология животных справляется с этим куда лучше, человек же -
самое агрессивное существо в мире - и наиболее измученное
"вопросом пола";
- при отказе от путей природы, в социальной, культурной
жизни воспроизводятся тем не менее самые примитивные модели,
архаичные даже с биологической "точки зрения",- так, конф-
ликты между особями или группами в природе зачастую разреша-
ются куда более "гуманно" и "цивилизованно", нежели у чело-
века;
- с энергетической точки зрения нынешняя культура ужа-
сающе неэффективна. Иной она и не может быть: в силу своей
шизофреничности, самопотакания, она пытается переложить свои
расходы на "другого", и этот "другой" - природа. Таким обра-
зом, экспансия против естества, природы, есть внутреннее за-
дание нашей культуры, и с тем задается сверх-природная,
сверхъ-естественная агрессивность; одно это делает нереаль-
ным обуздание агрессии силой культуры;
- шизофреничность нашей культуры открывает ее также для
множества комплексов, призраков - дурных моделей социального,
идеологического, культурного характера. Призраки эти связы-
вают значительную часть социального Эроса и делают энергети-
ку социала еще более громоздкой; изгнание их силами самой
культуры практически неосуществимо;
- очень опасна сама по себе склонность нашей культуры к
мифическим решениям (проблемы-то реальны), но вдвойне опасно,
что при этом перекрываются иные, реальные пути и возможности.
Наиболее яркий пример тому - миф культуры о самой себе:
согласно ему, зло есть мировая (то есть природная) величина,
оно - в натуре человека, это его звериное начало (сатана
или там Мара - это уже вариации на тему), - ну, а культура,
конечно, с этой злой дикостью самоотверженно сражается.
На самом же деле культура списывает на природу свою соб-
ственную беспомощность: природа человека есть просто природа
человека, без всякого там "изначального зла". Она останавли-
вается перед решением социальных, культурных проблем - но
это ведь и не ее компетенция. Требуется найти альтернативы
дурным, тупиковым культурным моделям, отладить интерфейс
культуры, нейтрализовать деланье. Вместо самоизменения, од-
нако, сама культура требует переделывать природу, обыгрывает
"миф о звере" - и, пуская поиск по ложному следу, окончатель-
но затрудняет решение.
Нечего и говорить, что во всем этом в полной мере - а
иногда и с лакейской готовностью - участвует и искусство.
Пора вглядеться, как именно это происходит [2].
- 13 -
II. РЕАЛЬНОСТЬ ЛИТЕРАТУРЫ.
1. ВНЕШНИЙ И ВНУТРЕННИЙ МИФ.
Миф искусства о себе известен: оно вечно и божественно,
оно - красота, фантазия и творчество, "язык богов", "всп не
оттуда"; им занимаются особенные, избранные и посвященные,
люди, наделенные таинственным даром: "художник - вечности за-
ложник", "колокол на башне вечевой" - ну и т.д.
Как известно, чем неприглядней действительность, тем бо-
лее мощных и красивых сказок она взыскует,- и уже поэтому ре-
зонны подозрения и сейчас: что-то уж больно красиво. В дан-
ном случае забавно то, что этот красивый внешний миф прикры-
вает другой, реализуемый на практике,- так сказать, миф вну-
треннего употребления, - и этот миф на удивление технократи-
чен. Расмотрим его в действии.
2. РЕАЛИЗАЦИЯ ТЕХНОКРАТИЧЕСКОГО МИФА.
ПРОФЕССИОНАЛИЗМ.
Технократическая вера предполагает, что каждое дело до-
лжны выполнять специалисты - специально подготовленные, ото-
бранные и поднаторевшие. В мифе о профессионализме художника
все это присутствует в полной мере, включая практику обуче-
ния и последующего использования на "ниве культуры".
Но что здесь не так? - ведь, действительно, всему надо
учиться и чтобы достичь успеха - сосредоточиться на чем-то
одном, а то есть - специализация неминуема.
"Не так", однако, есть. Во-первых, явно и неявно отож-
дествляется "профессиональность" и "качество" (высокое), и
это лукавая подмена. Ведь что будет "профессионально"? - то,
что сделано по канону, с соблюдением правил. А кто професси-
онал? - тот, для кого искусство основной род занятий, кто
состоит в цехе. Отсюда, если человек не член соответствующе-
го клана, то он - не профессионал, а значит, его творчество
- не профессиональное и, по определению, "некачественное" -
тем более, если оно еще и попирает принятые стандарты. Ре-
ально, профессионализм служит охранительным целям: 1 - пода-
влять художественное инакомыслие, отступление от шаблонов
("всяк выдерживай единообразие технологии") - и 2 - защищать
клан, цех, от конкуренции и вторжения "непрофессионалов". Ес-
тественно, чем сильней и своеобразней (нетехнологичней) ху-
дожник, тем он неугодней для профессионалов со всех точек
зрения.
Во-вторых, миф о профессионализме старается выдать само-
родное за самодельное, подлинное выставить сделанным. Это
присутствует уже в переносе профессиональности с рода заня-
тий на их продукт. Конечно же, такой перенос подмена: ого-
родник может быть профессионалом, но может ли быть профессио-
нальна его капуста? Ее качество - вопрос потребительских
свойств, а не ученых степеней огородника. Точно так же и в
искусстве, более того - почти все яркие и крупные явления,
например, в литературе были как раз на удивление "непрофесси-
ональны",- скажем, стихи Есенина и Хлебникова, романы Плато-
нова или Достоевского полны "огрехов" именно с этой точки
зрения.
Поясню это: я менее всего склонен отрицать необходи-
- 14 -
мость работы,- ясно, пахать надо - как и везде, и та же ка-
пуста - это, как-никак, растение культурное - окультуренное
- но все же: растение, живое. Профессионализм же старается
заслонить Дух и природу как источник живого, и последствия
такой "забывчивости" не менее разрушительны, чем в индустрии
с ее экологическим маразмом.
В-третьих, обучение. Опять-таки, учиться надо - все де-
ло, чему и как. В практике искусства реализуется именно от-
цепленное техническое натаскивание, обучение "предмету" вне
связи с живой индивидуальностью ученика - примерно как нака-
чивание определенной группы мышц в спорте. Рост мастерства,
сказать иначе, не сопряжен с естеством - скорее, даже пред-
полагает разрыв с ним, и нет слов, как это плохо.
Часто таким обучением человека просто уродуют: в разви-
тии художника, как у всякого живого существа, совершенно нор-
мальны периоды болезней роста или своего рода линьки. Доби-
ваться в это время "правильности" (если таковая существует
вообще) - это то же самое, что хирургическим путем - для
"правильных пропорций" - пытаться удалить "избыточную" толщи-
ну лап четырехмесячного щенка. И оно-то и делается, индивиду-
альность подрезается под технику, под "норму". Перекрывается
иной путь, здоровый - когда человек растет как личность, а с
этим и как художник, и его творческая сила есть проявление
его человеческой полноты. Здесь же наоборот - очень часто
этот "профессиональный рост", поскольку он не основан на лич-
ностном движении, делает это последнее как бы излишним,- и
действительно, достигнув чего-то в искусстве, художник часто
останавливается и деградирует как человек.
ЧЕМПИОНСТВО, ДЕЛАНЬЕ НАПОКАЗ.
В индустрии разрывается признак и суть: сладость конфе-
ты не сопровождается свежестью и живостью плода; из (беско-
нечной) пищевой цепочки вырван самый броский, самый лакомый
кусочек и запущен в серийное производство.
Но точно так же в литературе: совершенно неправомерно
выделена стадия завершения текста и ознакомления с ним. Поэ-
зия вообще-то не этим начинается и не этим заканчивается, а
бывает так, что и вовсе минует эту стадию,- вот без внутрен-
него звучания она обойтись не может. Но нет - именно этот
внешний участочек пути, выход на публику, подается как цель
и итог, как образец для подражания и как показатель успеха.
Ну, а где показатель, там и борьба за него,- и это не изобре-
тение социализма, а очень-очень старые дела. (Правда, социа-
лизм в том особо преуспел,- так, в СССР было создано своего
рода "витринное", выставочное искусство - для получения пре-
стижных премий, для похвальбы перед иностранцами и т.п.)
Ориентация же на внешние показатели задает, естественно,
их воспроизведение - и натаскивание на это, что в особеннос-
ти касается так называемых исполнительских видов искусства.
Совсем необязательно быть реальной величиной в искусстве -
надо только уметь это изобразить - на публике, в нужном мес-
те и в нужное время. Но и кроме того: когда дан показатель,
становится возможным первенство: у одного какого-либо качес-
тва больше, у другого меньше, один пишет "хорошо", другой -
"лучше", и уж конечно, каждый послушно старается быть первым
и лучшим. Задается не просто конкуренция, но именно чемпион-
ство - или, на языке магии, деланье собственной важности,-
я бы сказал - маниакальное деланье.
- 15 -
ТЕХНОКРАТИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ: отношение к материалу, инстру-
менту, новизне.
Вот вопрос: к каким темам или сюжетам обратится писа-
тель, стремящийся к "успеху"? Конечно, к популярным, к таким,
что поострее, поактуальней. А какой стиль он предпочтет? Ве-
роятней всего, или простой, "массовый", или же, напротив,
резко отличный от "норм", броский,- так сказать, с клеймом
"сработано таким-то". Так, а какие приемы, ходы, средства он
для этого изберет? Естественно, самые верные: детективно-ме-
лодраматический набор в первом случае или же, при ориентации
на "оригинальность", это будет демонстративная игра приемами
и намеренно-вызывающее разрушение норм. Хорошо, а что будут
делать другие писатели, если такой опыт действительно прине-
сет успех? Как что - в массовом порядке кинутся на новоот-
крытый Клондайк, будут делать нечто подобное - воспроизво-
дить приемы, обыгрывать "успешную" тему, язык, стиль. И что
же мы получим в результате? Вот уж не секрет: типичное серий-
ное производство, массовый конвейер.
Причем, совпадения поражающе глубоки. Так, чему созвуч-
на эксплуатация удачного приема (сюжета, темы, метафоры и
т.д.)? - пожалуй, разработке пласта какого-либо ископаемого.
Что же происходит впоследствии? - прием надоедает, "изнаши-
вается". А угольный пласт? - он истощается. А когда за разра-
ботку ресурсов берутся в массовом порядке, во всех уголках и
за все пласты сразу, что тогда? Может быть, уголь потом тай-
ком забирается в пустую выработку и потихоньку снова размно-
жается? Нет?!. Ну вот - в искусстве то же самое: оно давно
стало гигантской дробилкой, перемалывающей в труху все хоть
немного свежее и "съедобное". [Пример из последних - "адапта-
ция" хокку в русской словесности: просто поток. Нечего и го-
ворить, что получилась та же матрешка - из Майтрейи - с та-
кой же разницей между.]
Если на то пошло, технократичны сами поиски выхода из
кризиса: он мыслится через новые стили, приемы, сюжеты и т.д.
- то есть, через изобретение и внедрение новых технологий.
Новизна, нарушение стандарта допускается - но именно в поль-
зу нового стандарта и новой, "лучшей" технологии. А вот от-
каз от самого подхода, от принципа коллективной нормы, от
разработки образца и его массового освоения - вот это для ны-
нешнего искусства вещь немыслимая.
И я еще не касаюсь массовых тиражей - книг, записей, ТВ
и радиотрансляций: одно это уничтожает уникальность так на-
зываемого "истинного" искусства: единичное в массовом досту-
пе - это нонсенс.
ИЗДАТЕЛЬСКАЯ И ЖУРНАЛЬНАЯ ПРАКТИКА.
Уже говорилось о стремлении художественного клана к мо-
нополии; дубинка профессионализма здесь не единственна,- вся
издательская практика, к примеру, на это нацелена. Контроль
внутри труден,- конечно, описанное выше "обучение" что-то
дает, но поди охвати им всех. Что ж, если нельзя перегоро-
дить вход (Музе к художнику), то можно контролировать выход -
на публику: решать кому, когда и с чем появиться, а кого "та-
щить и не пущать". Все это не просто походит, а прямо явля-
ется стандартной практикой типичной корпорации: защита рынка,
подавление конкурентов и т.д. (разумеется, в зависимости от
строя есть социалистическая или капиталистическая специфика).
А как же горние высоты святого искусства? Разумное, доб-
рое, вечное? Что ж, произведем вот такой мысленный тест: как,
- 16 -
по-вашему, явись сейчас Лермонтов или Цветаева и занеси в
журнал - любой - свои стихи - сами от себя, с улицы,- сумели
бы они что-то напечатать? Конечно, нет,- я думаю, даже сами
редакторы не станут оспаривать - ни единого шанса.
Вдумайтесь, это важно: современные издания не способны
напечатать, то есть донести до читателя, строки Лермонтова
- то, что самой литературой признается как нечто безусловно
ценное. Им это попросту не под силу, они на это Eне рассчита-
ны. А зачем же тогда нужны журналы? Э, да в том-то и дело
что Eне для этогоF! Они предназначены для другого, для деланья
собственной важности посредством литературы - а отсюда и ус-
троены соответственно.
Сказать, что это дешевка и западло, возможно, и не бу-
дет ошибкой,- но если бы здесь имели силу этические оценки!
Ведь и "новая волна", едва заполучив в свои руки какое-либо
издание, принялась действовать по той же модели - которую
она ранее гневно осуждала. Более того, вполне схожим образом
- защищая исключительность своей группы - вели себя в начале
века Брюсов и Белый в "Скорпионе" - или кружок Мережковского
- или акмеисты - и толкала их к тому уж никак не бездарность
и аморальность. Суть в другом: искусство и здесь реализует
вполне технократическую модель - да еще как - наперегонки с
индустрией.
ТИП ХУДОЖНИКА.
Художник, не выявленный вовне,- такой, что пишет в стол,
а то и вовсе "в уме",- является для системы (деланья) неви-
димкой и уже поэтому содержит некую угрозу. По одному этому
должны существовать внешние стимулы, приманки - и в целом,
направленная селекция (выведение) определенного типа художни-
ка: публичного, внешне-нацеленного. [В этом, кстати, разгад-
ка известной допущенности художественной оппозиции к печати
и телеэкрану: для витрины: вот N*** - вроде как нонконфор-
мист - а печатают, критикует - а его показывают, - значит,
можно все-таки пробиться,- и пытались, и обнаруживали себя
для недреманного ока,- в общем, принцип подсадной утки. Меж-
ду прочим, гениальное открытие системы в том, что совсем не
обязательно каждому жаждущему отламывать кусок - этак и себе
не хватит,- достаточно держать лакомство на виду, за витрин-
ным стеклом телеэкрана,- а уж желающих постучаться находи-
лось.]
Идеологическая послушность даже необязательна, важней
профессиональность - в смысле натренированной открепленной
способности к искусству - и психологический тип. Что до пос-
леднего, то, разумеется, такой художник должен крепко сидеть
на крючке, а то есть выполнять усиленное деланье собствен-
ной важности: это тщеславие, жажда аплодисментов, здесь же -
артистическая инфантильность, позиция "творцу должны", и,
конечно, двоемыслие. Наконец, технократическая модель искус-
ства репродуктивна и требует от художника повторений, часто
- механических, что совершенно не в согласии с естеством
(так, актер находится под диктатом текста пьесы и задания ре-
жиссера, дня и часа спектакля и не может исходить из своих
внутренних ритмов). Таким образом, задается если не психиче-
ское расстройство, то уж, по крайней мере, разлад с естест-
вом - возмещать который приходится разного рода стимулятора-
ми: алкоголь, разгул и прочая богемная экзотика. Ее принято
относить к издержкам жизни художника и видеть в ней этакое
- 17 -
приложение к искусству. Но это не совсем так: здесь тень не
собственно искусства, а его господствующей внешней модели.
Можно сказать, что такова художественная разновидность про-
фессионального кретинизма. [Нелишне отметить в этой связи
безосновательность тех утешений, к которым прибегали худож-
ники под сенью большевизма. Тогда явно или неявно считалось,
что истинного художника системе "не взять", что превратить
"творцов" в узколобых специалистов не удастся,- не инжене-
ры, дескать. Реальность, однако, в том, что система и здесь
преуспела не меньше, чем с технарями: было произведено не од-
но поколение художников, готовых к государственной службе и
без системы беспомощных. Вообще - ХХ век выявил то, что мак-
сима Пушкина "Гений и злодейство - две вещи несовместные"
есть лишь заповедь, а не констатация уже достигнутого: в том
и штука, что это достаточно легко и часто соединялось - нуж-
но лишь порвать звено, прибегнуть к изолированной, специаль-
ной культивации гениальности.]
РАЗДЕЛЕНИЕ НА ТВОРЦОВ И ПУБЛИКУ.
Такое разделение - сердцевина технократической модели,
и оно же наиболее пагубно для самого искусства. Стремясь за-
получить искусство в свою частную собственность, добиваясь
монополии, профессионалы предполагают увековечить свое поло-
жение "творцов" и все выгоды такого положения: "товар" толь-
ко у них, значит, можно и заломить. Достигается же обратное:
эрозия спроса, потеря интереса к товару.
А все просто: для искусства губителен сам режим потреб-
ления, особенность его в том, что устойчивый интерес к ис-
кусству возможен только при личной причастности к нему. Дей-
ствительное "потребление" здесь означает не пассивное воспри-
ятие, а занятие искусством. [В культуре, скажем, России XIX
века это выражено отчетливо: интерес "благородного" общества
к слову, звуку и линии - потому что все сами хоть немного
музицировали, баловались в рифму и т.д.]
Профессионалы же стараются навязать "публике" потреби-
тельское поведение, отстранить ее от творчества и забрать
его себе. (К слову уж, такие действия копируют типичную прак-
тику черного мага: подавлять рост других, чтобы увековечить
свое превосходство.) Не говорю, что это непристойно (так же,
как монополия церкви на Бога), но это в себе противоречиво:
тем самым у "публики" создается привычка жить без поэзии,
без искусства, а если уж привыкли обходиться без, то с чего
вдруг захотят купить? - нэ трэба!
Сказать иначе, достигая профессиональности, искусство
рвет звено с жизнью.
3. РАЗРЫВ С РЕАЛЬНОСТЬЮ.
Выражаясь точнее, современное искусство перед реальнос-
тью пасует. Так, в приведенном примере с нежеланностью Цвета-
евой и Лермонтова для современного журнала - это ведь испы-
тание изданий подлинностью (поэзии) - и они его поголовно
не выдерживают. А за этим, в свою очередь, стоит разрыв с
реальностью. В самом деле, коммерческие привязки отсутствуют,-
позволить себе перейти сплошь на рекламу, эротику и боевики
журналы не могут - да их и это вряд ли бы сильно поддержало,-
итак, реальность коммерческого спроса отбрасывается. Реаль-
ность "культурного" читательского спроса тоже можно игнори-
ровать - спонсоры все равно не читают и не проверят, действи-
- 18 -
тельно ли все лучшее и важное публикует издатель. Остается в
силе одна-единственная реальность - имиджа, и, конечно, наше
искусство изо всех сил напускает на себя вид обижаемого си-
роты,- и само собой, для того фабрикуется масса мифов.
Один из таких - бесполезность поэзии (искусства): вооб-
ще и в наше время: дескать, поэзия от природы бесполезна - в
таком качестве и ценна, за это и должна содержаться госу-
дарством. Так ли это? Как посмотреть. Во-первых, если гово-
рить об авторах, то большинство с этого ненужного дела все
же что-то имеет: не место в СП, так спонсора или выгодный
имидж (авангардиста, патриота, борца за демократию и т.п.),
имеет - место в группе и, соответственно, ее прикрытие, име-
ет, худо-бедно, репутацию "поэта" в глазах близких,- в об-
щем, все как-нибудь устраиваются. Во-вторых, если вести речь
о внешних приложениях, то поэзия, как-никак, искусство слова
и даже - магия слова: так ли уж это сейчас не нужно? Оглянем-
ся - для многих и многих сфер владение словом есть реальная
рабочая потребность.
Это требуется, например, врачу при общении с больным.
Это требуется политику - особенно при его встречах с
"народом" в пору выборов.
Это требуется тренеру, учителю, коммивояжеру, просто
бизнесмену - в общем, везде, где словом реально решается -
или может решиться - дело.
И - практически везде через поэзию, литературу это не
пролегает. Что - опять плохие и неправильные потребители?
Или все же - что-то не так с самим искусством?
Хуже того,- когда "внизу", у "потребителей" возникает
настоящая потребность в искусстве "для души", в искусстве
"обычного назначения", то эти самые "потребители" часто пред-
почитают обойтись своими силами.
Речь прежде всего о песенном фольклоре, о "дворовых"
песнях (тех, что составляют репертуар "Нашей гавани"). Дело
даже не в том, что их сочинятет "народ", не соглашаясь на
участь потребителя,- обычно фольклор как раз принимает, под-
правив, песню авторскую. Важнее, к а к эти песни сложены:
в языке, образах, теме и т.д.,- в общем, в поэтике налицо
даже не противостояние, а простое пренебрежение "профессио-
нальной" традицией, так называемой "культурой стиха". А ведь
здесь слово, выступает в назначении, наиболее близком перво-
родному - оно поется - от души и для души, здесь поэзия бли-
же всего к своей истине, и истина эта не желает иметь ничего
общего с "профессиональным искусством". Нужны комментарии?
Далее, об общих жалобах на "нехлебность" искусства,-
хорошо, забудем, что многим с искусства перепадает и на хлеб,
и на масло, и поверим жалобам профессионалов - художники и
и не подозревают, под каким приговором они тем самым распи-
сываются. Как это возможно, чтобы нечто жизненное и плодоно-
сящее не давало жить?
Вот, положим некто Смирнов занялся ци-гуном, избавился
от болезней, от вечного уныния, легко дышит, не устает, не
попадается на раздражение - так как - на пользу ему ци-гун?
- еще как. И точно так же со всем остальным. [В этом, кста-
ти, простая разгадка феномена, который отмечают археологи,
описывая быт кроманьонцев. Эти так называемые "дикари" тра-
тили на искусство значительно большую долю времени, нежели
современный человек,- тем более, обитай он в их условиях. Но
в том-то и дело, что тогда это не было искусством, это было
- 19 -
даже не только магией - оно было технологией выживания, час-
тью ее. Речь шла действительно о жизни и смерти: сейчас я,
живой, познаю танец, у-шу, в него вкладываю(-сь), а потом,
когда будет охота, этот танец,- если он хороший, достойный
жизни танец,- выручит меня и выживет со мной вместе. И обрат-
но,- я, если я достоин танца, выживу сам и спасу его. Между
нами - союз, и подлинность его - в постоянном испытании.]
Так что если искусство не служит жизни, то тем самым оно слу-
жит смерти, и тогда - зачем на него тратиться?
И верно, искусство в его профессиональной модели часто
вещь дохлая, безжизненная, но оно маскируетF себя под нужное
и живое, и в этом причина, что не оно кормит, а напротив -
его приходится содержать (причем, во всех смыслах: не только
финансово, но и энергетически, эмоционально, магически - не
тебе сообщают нечто, а наоборот, тебя вынуждают потратиться).
Уместно сейчас сказать о позиции современного художника
в этих обстоятельствах: преобладает, конечно, самое позорное
двоемыслие и инфантильность. И, конечно же, подобная самопо-
такающая оценка, самообольщение,- это тоже разрыв с реально-
стью.
[Вот картинка из жизни: в одном из интервью по приезде
в Россию где-то в перестройку известный скульптор Эрнст Неиз-
вестный рассказывал о культурной ситуации в США и между про-
чим выдал следующее - дескать, рынок искусства забит непро-
фессионалами, которые за неимением лучшего кинулись ловить
рыбку в мутной воде современного пестрого искусства. Выход
знаменитый мастер усмотрел в фигуре критика-посредника: мол,
чтоб толстосум не ошибся в вопросе чего купить из прекрасно-
го, он должен обратиться к консультанту-искусствоведу, кото-
рый и соориентирует - кто войдет в шеренгу бессмертных. Но
ведь это - открытое признание в смерти искусства. Это значит
- искусство перестало быть объектом прямого художественного
восприятия. Раньше, при самом пошлом вкусе, человек мог вы-
брать картину, пусть и пошлую,- или заказать песенку в каба-
ке - потому, что она ему на самом деле нравилась - казалась
красивой в непосредственном восприятии. Теперь же непросве-
щенный дяденька должен сначала ничего не почувствовать, по-
том сбегать к критику, узнать, какие чувства в нем - не в
критике, а в нем самом - вызывают достоинства данного шедев-
ра, потом быстренько вернуться назад и, с милостивого соиз-
воления искусствоведа, испытать назначенную гамму художест-
венных ощущений. Это - полный труп.]
О каком-либо отрезвлении нет и речи: царят претензии к
неблагодарному государству и обществу, ожидание щедрого спон-
сора - западного или "новорусского", а в целом - опять-таки
представление, что им - "высокохудожественным профессионалам"
- "должны". Сопли очевидны, не так очевидно другое - вместе
с тем это ведь и позиция чиновников на содержании - которые
его вдруг лишились. Но и это не худшее, хуже - двоемыслие:
претензия при всем том на роль не чиновников, а свободных
творцов, служителей муз и т.п.
(Сразу хочу уточнить: само обращение за помощью, поиск
спонсоров ничего ошибочного не несет. Как-никак, подаянием
жили и Будда, и Христос,- не думаю, чтобы кто-то всерьез
предполагал превзойти их в нравственности. Но это тогда, ко-
гда просьба о помощи честна, когда ее причина - нужда: вот у
вас есть, а у меня нет, если поделитесь, то буду благодарен.
Если же в основе просьбы представление, что кого-либо долж-
- 20 -
ны кормить за то, что он - "Будда" - за его небесно-нравст-
венно-творческое превосходство, то это уже шизофрения и шан-
таж. Получается, что моральное совершенство - это работа за
деньги, которую - с прекращением оплаты - можно и не выпол-
нять,- и тогда... вам такое сделают! - рэкит от морали.)
И если уж сами художники приписывают себе небесную при-
общенность, а своему делу - статус священнослужения, то есть
смысл сравнить это с практикой иных традиций, эзотерических.
Так, йога или у-шу, вопреки морю бовиков, не находятся в рас-
хожем доступе, но передаются - и могут быть восприняты - дос-
таточно избирательно и закрыто (как, впрочем, и все подлин-
ное). Совершенно непредставимо, например, чтобы мастер у-шу
пошел куда-нибудь на перекресток демонстрировать уходы и вы-
пады, технику, клянча таким способом милостыню: просто про-
сить подаяние - это еще представимо, но уж не "за мастерст-
во". Немыслимое для йоги, однако, является стандартной прак-
тикой современного искусства, и это поведение проститутки,-
виноват - навязчивой проститутки, - которую уже перестали
"снимать".
4. ПРОФЕССИОНАЛЬНОЕ ИСКУССТВО: ОБИЛЬНАЯ ЖАТВА.
Итак, технократическая, "профессиональная", внешняя мо-
дель искусства есть дитя деланья и вполне под стать технокра-
тической цивилизации и культуре. Схожи и последствия:
- разграбление ресурсов, эксплуатация на износ - языка,
тем, тропов и т.д. (экологический кризис);
- падение интереса к литературе, особенно "серьезной",
у массового читателя (эрозия спроса);
- обесцененность слова и в частности - слова художест-
венного (инфляция);
- профессиональный кретинизм (богемно-чиновного образ-
ца);
- многое другое, столь же плачевное.
[Очень поучителен здесь опыт авангарда, история европей-
ского "нового искусства" примерно с середины XIX века. Тогда
все ринулись к новому, не замечая, что ценностью, товаром,
стало уже не само произведение искусства, а его новизна,
"оригинальность". Уже и этот признак был отцеплен от целого
(сладость - от яблока) и стал производиться серийно и само-
цельно. Товаром стал прием как таковой - или манера, или
троп - в общем, элемент формы, поддающийся техническому по-
вторению. Вещь же, стихотворение, стала простым предлогом
для того, чтобы похвастать подобным "открытием" или "изобре-
тением".
Соревнование в этом оказалось для искусства губительным:
новизна уясняется после прочтения десятка стихотворений и
уже перестает быть новизной, а поскольку самостоятельной цен-
ностью стихи не обладают, то и они устаревают тут же на мес-
те. Подобная гонка вооружений изначально катастрофична, - и
действительно, история свидетельствует последовательное са-
моразложение искусства на этом пути: сначала вместо целого -
впечатление, затем - экспрессия, затем - примитив, а затем и
абстракционизм - вплоть до того, что в реку выливается ведро
краски и объявляется картиной. То же в музыке - от Скрябина
до "тишизма", то же в поэзии - от Бодлера до "ничевоков"
20-х годов (теперь их повторяют по...уисты). Все свелось к
пустоте, однако не стало от этого Eнеделаньем; нет, просто де-
ланье искусства свелось к деланью новизны, а еще позже - к
- 21 -
деланью важного вида: вообще без искусства.]
И вот какое важное противоречие нужно обязательно разо-
брать. Ведь искусство вообще-то совсем не пыталось "оторвать-
ся" от жизни. Наоборот - скажем, русская, литература изна-
чально - и вплоть до конца перестройки - была настроена на
"пользу" (Пушкин - исключение),- на участие в "общественных
вопросах", на служение Отечеству и т.п. А если брать белле-
тристику (в отличие от "серьезной" литературы), то и она на
свой лад старалась потрафить: позабавить, дать пожить высоки-
ми страстями, приключениями и т.д.
Казалось бы - лицом ко времени и к читателю, но вот что
интересно: чем больше литература усердствовала в служении,
тем меньше... становилась нужна. А чем более отчаянные уси-
лия предпринимала, чтобы быть в ногу с веком и обратить на
себя внимание (авангард), тем больше... деградировала. Как
так? Разгадка, однако, не столь трудна. Дело в утрате звена.
Не то опасно, что литература (искусство) брала на себя внеш-
ние задачи - это, скорее, естественно, чем хорошо или плохо.
Горе то, что она на это купилась: приравняла к Eзвену внеш-
ний социальный заказ. А рынок, даже цивилизованный, или пра-
вительство, даже церковно-религиозное, - это не то же, что
Дух - разница маленько есть. И отсюда - потеря Духа, потеря
себя, потеря действительности,- тем горшие потери, что искус-
ство сочетает их с непомерными претензиями как раз на духов-
ность и нравственное учительство. А ведь - какое там.
И когда теперь стенают о бедственном положении культуры,
то подразумевают обычно финансовое прозябание. Меж тем, путь
рублевых инъекций был бы наихудщим решением: это увековечило
бы агонию, позволило бы уйти - до полного краха уже - от во-
просов, поставленных жизнью - и только. А ведь искусство по-
тому и не кормит себя, что умудрилось докатиться до полной
ненужности и нежизненности. Этому ли помогать?
[И кстати спросить: а за чей счет? Государства? Но оно
берет деньги не из воздуха, а у Вани - не у министров же.
Спрашивается, почему "потребитель" должен содержать Литинс-
титут или платить "ельцинскую" стипендию "профессионалам",
если ему как читателю все это совершенно не нужно,- не прос-
то не интересно, а на самом деле не нужно: ни писатели, ни
публицисты не могут ему сказать чего-либо действительно важ-
ного.]
И наконец, внешняя постороняя помощь "гибнущему искусс-
тву" крайне нежелательна потому, что это решение на путях
деланья, в пределах социального мифа, воистину - мифическое
решение. Требуется же выйти к реальности, а то есть испытать
иные, действующие пути. Настало время рассмотреть их.
- 22 -
III. ИНЫЕ РЕШЕНИЯ (МАГИЯ)
Совершенно естественно, что путям деланья альтернативны
пути неделанья. И если при внешней пестроте в деланьи поража-
ет одинаковость, шаблон (как это, например, в сериалах Уолта
Диснея - поразительная изобретательность - и со всем тем од-
но и то же из раза в раз), то неделанье, внешне никакое (пу-
стое), внутри очень и очень разнообразно. Множественна и са-
ма эзотерика - разновидности йоги, восточные школы боя, су-
физм, христианская аскетика и т.д. Однако, как оговаривал в
начале моего этюда, я из традиции неделанья привлекаю наг-
валь-магию - магию в ее мексиканском варианте.
Одна из причин - сопоставления с ней наиболее ярки и
познавательны. Так, социал есть внешняя проекция внутренних
структур человека - не только психических, но и просто телес-
ных,- и в частности, капитал есть не что иное как внешний со-
циальный аналог личной силы,- той чудесной энергии, которая
находится в распоряжении мага. А раз так, то для уяснения
различий путей внутренного и внешнего полезно будет сопоста-
вить в первую очередь деньги (капитал) и личную силу,- можно
сказать, что разница этих двух и есть разница между социаль-
ным и эзотерическим, деланьем и неделаньем.
1. ЛИЧНАЯ СИЛА И ДЕНЬГИ.
Сходство:
Обе силы:
- дают много возможностей, могущество и - с оговорками -
исполняют желания;
- копятся, хранятся, тратятся; обе - хотя и по-разному -
поддаются посылке, передаче на расстоянии;
- способны превращаться в предметы, во что-то другое -
конвертируются; в частности, до некоторой степени могут пре-
вращаться одна в другую;
- обладают свойством притягивать к себе и к их владельцу;
- загадочны, непознанны, мистичны; окружены ореолом поч-
тительных чувств и слухов;
- растут при большой величине сами;
- являются трудным испытанием для их обладателя; имеют
свою логику и пытаются подчинить ей; очень опасны и требуют
осторожного, знающего обращения,- в правильном случае, под-
лежат познанию и освоению;
- во всех перечисленных выше свойствах - когда больше, ко-
гда меньше - схожи с такой вещью как дар художника, талант
(отмечаю особо, поскольку мой этюд, как-никак, об искусстве).
Р_а_зл_и_ч_и_я:
л_и_ч_н_а_я с_и_л_а к_а_п_и_т_а_л (деньги)
н_е д_е_л_а_е_т_с_я: д_е_л_а_е_т_с_я:
обладает подлинностью, вторичен, может сущес-
первична, не стеснена со- твовать только в условиях
циальным признанием; социального признания, ог-
раничен социалом (правом);
не может быть поддела- привязан к внешним зна-
на: ее величину выявляет кам (банкноты, монеты) и
- 23 -
прямое испытание,- реаль- поэтому может быть подде-
ность, а не внешние знаки; лан на уровне обозначений;
соединяет личное и бе- противоположным обра-
зымянное: зом соединяет личное и
безымянное:
лична: не наследуется, безличен: может дос-
приобретение ее требует таться кому угодно, вне
личной охоты, роста лич- зависимости от личных ка-
ности; может быть переда- честв, дарований, усилий
на только тому, кто сам и т.п.;
занят "стяжанием Духа";
требует путей безмол- не допускает или затру-
вия, тайны имени, ухода дняет анонимность, обязы-
из поля зрения общества; вает к публичности (пос-
делает социум прозрачным кольку частная собствен-
для мага; ность, поименно таких-то);
сопряжена со знанием, безразличен к знанию и
устремлением к Духу, иск- Духу, а часто и враждебен
лючает обладание ей без ему;
продвинутости;
открывает ее обладате- скорее запирает в рути-
лю чудесную, магическую не бизнеса или рутине удо-
реальность - в мире и в вольствий;
нем самом;
сама по себе является требует охранять его и
защитой, вооружением вои- постоянно "подставляет"
на; своего владельца;
сопровождается радос- не сопровождается та-
тью подлинного; кой радостью;
не может быть отнята может быть отнят декре-
декретом правительства. том правительства.
Таким образом, сопоставление не в пользу денег,- глав-
ным образом потому, что деньги есть лишь социальный аналог,
моделирующий личную силу. Модель эта достаточно грубая и не-
полная - не говоря уже о ее вторичной, знаковой природе. А
раз так, то и открывается шизофреническая возможность - и со-
блазн - "работать" на внешние признаки, искать богатства, -
опять-таки, не сопровождая это личностным движением, саморас-
крытием.
Меж тем, без последнего нет и полноты жизни, нет радос-
ти - "само"-то остается в стороне - и покупная, сделанная
радость - лакомства, развлечения - этого, конечно, не возме-
щает. Создается типичная инфляционная спираль: чем больше
человек тратится на деланье, на внешние приманки, тем меньше
ему же перепадает, тем он обделенней в радости - и тем нас-
тойчивей гонится за радостью внешний - тем самым, что его
же и крадет. Человек несчастлив потому, что для счастья ему
не хватает себя самого, не хватает - Духа,- от которого он
отрезан деланьем. Но готовая легенда, конечно, объясняет при-
чину несчастий отсутствием не Духа, а - денег [3].
Искусство тоже есть внешний публичный (общего пользова-
ния) аналог неких внутренних явлений, - а точнее, вторичная
ная магическая реальность. Это легче показать, обратившись к
поэзии.
2. ПОЭЗИЯ - МАГИЯ: ПЕРЕКЛИЧКА.
Скудость моих познаний не позволяет дать целостную кар-
- 24 -
тину, но вот, по крайней мере, некоторые черты:
- явно или неявно (метафоры, сравнения, внутренняя логика)
поэзия имеет дело с реальностью, весьма близкой магической:
звери и растения разговаривают, "неживые" предметы обзаводят-
ся душой (духом), одна вещь превращается в другую и т.д. Это
принято относить к пережиткам первобытного мышления и воспри-
нимать как условность, как прием - и не более. Но тот факт,
что в мире магов подобные "чудеса" совсем не условны, а на-
против - заурядная реальность, заставляет взглянуть на дело
иначе. Поэзия просто успела забыть, какой мир она описывает,-
сочла его за собственный вымысел, но - и это важно - она все
же не смогла отказаться от обращения к нему. А причина этому
та, что
- метод поэзии и магии один: нагваль-магия сталкивает две
реальности - мир магов и социал, общепринятую версию мира,-
взаимоуравновесившись, одна версия (миф) выключает другую,
и магу открывается реальность сама по себе, вне готовых имен
и мнений. Это и означает в и д е т ь - и важно, что мир
магов в данной традиции отнюдь не считается истинной и выс-
шей реальностью. Нет,- миф там и миф здесь, и путь з н а ю-
щ е г о - свобода от обоих. Но ведь и поэзия поступает очень
похоже! Все ее сравнения, метафоры, вся чудесность действуют
не сами по себе, но именно в соотнесении с обычной, "насто-
ящей" реальностью, и достигаемое художественное впечатление
- катарсис - здесь как бы аналог остановки мира. В этом и
причина, почему, уже забыв о корнях, поэзия все же не смогла
обойтись без мира магов - сам ее метод включает магическую
реальность;
- конечно же, сходство поэзии и магии уже в самом обраще-
нии к слову и ритму - и в характере обращения. Ритм призван
передать некоторую внутреннюю вибрацию - прямо, минуя интрал
(то есть - это сообщение с бытием в его ритмах, в естествен-
ных кодах тела). Что до слова, то магия учит останавливать
внутренний монолог, смещаться на уровень безмолвного знания.
Однако "чертовски важны" и слова, а то есть умение при необ-
ходимости огласить что-то найденное, дать ему точку опоры -
имя, образ (иначе - место и время) - в плане социала: соз-
дать звено меж этим и тем. Вполне схожую задачу решает и по-
эзия - по собственному опыту знаю, что нечто загаданное вну-
три и ясное, казалось бы, уже без слов, без стихотворения,
по написании иногда очень сильно меняется и нечто себе при-
обретает (если стихотворение удалось);
- в том, как поэзия обращается к слову (и со словом), а
через него - к понятию, к вещам, есть общее с магией при ее
обращении к вещам мира. Поток художественной энергии создает
как бы силовой узор, которому следуют вещи, сообразуясь одна
с другой - и обратно, веянье Духа, вдохновение, получает при
этом конкретность, вещественность, заземление в реальности.
Дух реализуется, реальность - вовлекается в игру Духа. Дела
известные,- но ведь и маг, уже в "живой" реальности, поступа-
ет так же: в определенной ситуации расставляет вещи мира
("слова") сообразно силовому узору Духа, создает им - звено.
Это то же стихотворение, только сложенное в потоке жизни,
иными средствами и, конечно, с вовлечением несопоставимых ве-
личин энергии;
- непредсказуемость есть свойство обеих; по своему опыту -
как бы ясно не представлялось стихотворение до написания, в
итоге оно всегда содержит нечто новое и неожиданное сравни-
- 25 -
тельно с замыслом, и особенно неожиданны - лучшие стихи. Ма-
гия это поясняет: в правильном случае так и должно быть, это
значит - Духу стало интересно войти и прибавить нечто "от се-
бя", проявиться;
- близки свойства художественного и магического времени
(данное сходство очень важно). В частности, оба нелинейны и
склонны пользоваться четвертым, временным измерением как
обычной пространственной координатой. Такое впечатление, что
маг или художник строит событие в еще более сложном и много-
мерном мире и только проецирует, размещает его в обычном
пространстве-времени;
- и поэзию, и магию можно определить как фантазию, покры-
тую силой (впрочем, это же можно сказать и наоборот: силу,
покрытую фантазией), но разница та, что "волшебная история",
созданная магией, это, по выражению Толкина, первичное ("эль-
фийское") искусство, а литература, поэзия - вторичное.
Последнее существенно - сходство магии и поэзии (не ка-
саясь других искусств) многогранно, но сохраняется принципи-
альная разница: поэзия все же лишь моделирует в искусствен-
ном, словесном пространстве те вещи, которые магия практику-
ет в "живой реальности". В иных случаях поэзия может быть
тождественна магии - и иногда бывает, а в широком смысле -
она ее разновидность: как-никак, все людские взаимодействия
магичны в той или иной мере. И все же в целом меж ними раз-
ница: исходной реальности - и модели.
Соответственно, эта разница (между поэзией и магией)
включает различность поля,- сферы, в которой поэзия и магия
создают свой жест, знак: реальность символов - и - "живая"
реальность. Это также разница величин энергии: остановка ми-
ра подразумевает несопоставимо большие величины, нежели ката-
рсис, художественное восхищение. Это, пожалуй, разница в глу-
бине и качестве воздействия - магия, как-никак, сопрягает со-
знание с телом (внутренним и внешним) несравнимо прочней и
глубже. Наконец, это и разница вектора, направленности: внеш-
нее воздействие для нагваль-магии вещь вспомогательная, по-
путная, ее главное назначение внутреннее - продвижение само-
го практикующего, а искусство (по крайней мере, в нынешней
модели) как раз прежде всего публично, изначально подразуме-
вает зрителя или читателя. Впрочем, различия целесообразно
рассмотреть особо.
3. ИСКУССТВО И МАГИЯ: РАЗЛИЧИЯ.
м_а_г_и_я и_с_к_у_с_с_т_в_о
н_е_д_е_л_а_н_ь_е: д_е_л_а_н_ь_е:
(маг) имя таит, остав- (художник) старается
ляет его для внутреннего сделать имя и извлекать
пользования; из этого внешнюю выгоду;
рвет с саможалением и основано на культе "я",
деланьем собственной важ- педалирует миф о "творче-
ности; ской индивидуальности";
не знает вопроса об ав- вытаскивает на свет
торстве; проблему авторства и пута-
ется в ней;
обязывает к точному об- попадается на самопота-
разу жизни, к пути воина; кании и побуждает к богем-
- 26 -
ному образу жизни;
заставляет искать свои предлагает готовые ре-
собственные пути, исключа- шения и тиражирует их,
ет жизнь на готовых реше- зрителю навязывает пассив-
ниях; ное потребление;
подразумевает рост, строится на специализа-
движение всей личности и ции и обособленной трени-
связывает с тем раскрытие ровке какой-либо отдель-
индивидуального дара; ной способности;
не разделяет веру и противопоставляет себя
знание; сопрягая рацио- науке (столь же односто-
нальное и чудесное, рас- роннему, обособленному
крывает возможности обо- знанию);
их;
не ставит себя "над противопоставляет себя
жизнью"; подвигая к пути жизни как некая особая и
воина, тем самым вооружа- высшая сфера; жизнь пере-
ет прекрасной технологией водит на слова и, упива-
выживания; ясь собственным величием,
часто беспомощно житейски;
держится принципа "про- любит позу судьи и учи-
стор открыт, святого нет" теля, связано и закомпле-
(не берется различать ксовано социальными за-
правых и виноватых); претами;
не знает внешнего (со- часто служит официозу
циального, государствен- и в целом - хватается за
ного) заказа и не потака- фальшивки; выступает как
ет групповому самосожале- фабрика грез, старается
нию; настаивает на трез- потрафить публике;
вости и личной ответст-
венности;
несравненно богаче по ограничено возможностя-
возможностям и полю дея- ми материала, стереотипа-
тельности (жизнь), стесне- ми, каноном и т.д.; суще-
на только мерой знания ствует в отведенной ему
мага; сфере и движется по соци-
ально заданным марщрутам
(например, заказ-сценарий-
съемки-показ);
точное знание смерти тешится сказкой о соб-
использует как отправную ственном бессмертии;
точку своей практики;
умеет и любит смеяться. не всегда.
4.ОГРАНИЧЕННОСТЬ ИСКУССТВА: ЛОВУШКИ ИМИТАЦИИ.
Обобщая, искусство отличается от магии противоположной
(внешней, социальной) направленностью и тем, что оно есть
только модель магической практики. Это нелишне пояснить: ко-
нечно же, искусство магично, но в целом его магия другая -
групповая магия деланья. Когда же оно подражает и следует
первоисточнику, магии как знанию, то остается лишь ее симво-
лической моделью, а то и попросту имитацией - и в этом смыс-
ле искусство является поддельной, "липовой" магией.
Более того, в этом и состоит назначение искусства:
изъять у личности магическую энергию и перенаправить по пу-
тям деланья, по внешним социальным маршрутам. Почему, напри-
мер, в мире полно телепрограмм и телесетей, а дальновидение,
- 27 -
внутреннее знание на расстоянии, остается даром немногих -
избранных с рождения или особо продвинутых? Иная наука само-
уверенно полагает, что причиной тому ее глубокие познания и
успехи,- и ошибается,- все дело в социальном заказе. Нет со-
мнения, будь на раскрытие индивидуальной способности к даль-
новидению брошены те же средства, что и на развитие ТВ, при-
лагайся к тому столь же длительные и массовые усилия, то и
результат был бы не менее весом. Но ведь - в чем бы он состо-
ял? В наличии массы развитых свободных людей, независимых в
распоряжении своим даром знать и видеть, а то есть имеющих
свободный доступ к подлинной информации. Как считает уважае-
мы читатель, существует ли хотя бы одно правительство, кото-
рое очень к тому стремится? - не на Земле, это уж во всяком
случае. Зато то ли дело иметь в руках внешнее, сделанное ТВ,
где всегда можно проконтролировать содержание передач и, на-
вязывая какую угодно версию реальности, болванить массы как
заблагорассудится (тем более, что они сами этого и хотят).
На этом пути искусство легко становится жертвой имита-
ции, модели крошки Цахеса. Явление это можно назвать занятый
или запертый адрес - когда какую-либо ключевую позицию, эта-
кую акупунктурную социальную точку, занимает имитация или
имитатор (как бы искусство, как бы художник) - и сила здесь
не в том, что все хотят кушать, а жить как-то надо. Подоб-
ным образом производится переназначение потоков энергии -
психических, финансовых - то, что есть, вынуждают тратиться
на то, чего нет,- и это позволяет выжить социальному двое-
мыслию. Но ведь и само искусство в целом выступает в совре-
менной культуре в той же роли и сама культура в целом служит
тому же, вот в чем дело. [*]
5.НЕДОСТАТОЧНОСТЬ ЭТИКИ.
Признавая кризис современной цивилизации, многие ищут
решения на этических путях. Поскольку данный подход прилага-
ется примерно к тем же проблемам, то нелишне, хотя бы бегло,
сопоставить его с позицией нагваль-магии (как я ее понимаю).
Скажу прямо, у меня лично ни малейшей иллюзии относительно
действенности этических (религиозно-этических) рецептов. И
вот почему.
________
* [Хорошим примером магии деланья, имитации, может служить,
например, такое действо как демонстрация мод. Как оно выгля-
дит: огромный зал, гаснет свет, в сияньи цветных прожекторов
на сцене появляется молодая женщина потрясающей красоты и в
эффектном наряде. Под обещающую нечто непередаваемое, будора-
жущую музыку дива двигается по длинному помосту вглубь зала;
оркестр нагнетает темп; походка, каждый жест, выражение ли-
ца - все слагается в динамический образ поразительной силы,
все готовит к тому, что вот-вот должно произойти нечто нео-
быкновенно чудесное: то ли с небес прозвучит "Осанна!", то
ли дива на глазах у всех явит свой лик Великой богини. Оно и
происходит: модель ослепительно улыбается, поворачивается ту-
да-сюда и... удаляется за кулисы. Как, и для этого было?!. -
Да, для этого: итоговая пустышка и есть то, что подобным об-
разом колдовалось. Да и чем таким может поразить благодарную
публику обычная длинноногая девчушка, даже поданная под бо-
гиню? - разве что крикнуть в зал какую-нибудь гадость покру-
че. Догадываюсь, что многим хочется - да ведь - выгонят.]
- 28 -
Прежде всего, этика сама по себе бессиль-
РАЗЛАД СЛОВА на обеспечить следование своим заповедям.
И ДЕЛА Скажем, преступник может разделять ее
оценки, но не прилагать их к себе или да-
же искренне каяться и... поступать по-
старому. Для магии подобное абсурд: там принять решение и
следовать ему - одно и то же. Действие может не получиться,
но не может не состояться - решение и есть переход к дейст-
вию. В этике не так - она двоемысленна, как и цивилизация в
целом, она питается мифом и решения ее мифичны - таково же и
исполнение. Вообще, любая этическая система рано или поздно
(а скорее - рано) становится формой коллективного самопотака-
ния: "если нельзя, но очень хочется, то можно" - хотя пусть
считается, что нельзя. (Убивать грех, но если храбрый чече-
нец пристрелит с десяток вражеских баб, то почему бы его не
сделать национальным героем?)
Сушественно и то, каков сам этический
миф,- огрубляя, это вестерн, миф о герое
ВЕСТЕРН и злодее . Плохо то, что здесь агрессия
находит оправдание, но не способ реально-
го разрешения. В чем загвоздка - с одной
стороны, ужасно хочется кому-нибудь двинуть в челюсть, но, с
другой стороны, это как-то нехорошо. А хочется. Вестерн - и
этика - находят способ соединения - чтоб и хорошо, и по че-
люсти двинуть. Это решение по принципу "минус" на "минус" да-
ет "плюс": "зло" и насилие разрешается против зла и насилия:
против врагов и злодеев, которые покушаются на высшие ценно-
сти - крадут в обход установленных правил, убивают не по при-
казу, сморкаются запрещеннным способом и т.д. Конечно, при
таком методе получения "плюса" оба "минуса" увековечиваются:
для разрядки агрессии никак не обойтись без злодеев,- и дей-
ствительно, общество исправно прозводит их в нужных количес-
твах. Взять секретные спецслужбы и мафию - да ведь они зер-
кало друг друга, только одна мафия нанята государством, а
другая спецслужба работает на себя (или думает так) - и обе
вместе заняты деланьем т е н и: производством насилия и де-
зинформации. [Кстати, даже исторически одно из другого: не
только на Диком Западе шерифом назначали самого отпетого бан-
дита,- средневековая полиция (у арабов) возникла из союза го-
родских "авторитетов", которые за определенную мзду брались
"навести порядок" [4].]
На практике следование такой модели заво-
дит в тупик, но и в части теории обстоит
ТЕОРЕМА ГЕДЕЛЯ не лучше. Система этических оценок, - до-
бро-зло, герой-злодей - когда ее пробуют
прилагать к жизни и природе, попросту не
работает. На ум невольно приходит теорема Геделя о неизбеж-
ной неполноте или противоречивости всех формальных систем, -
этика, как символическая система, очевидно, тоже подпадает
под это правило. Не там, так здесь всплывают самые неразре-
шимые и зубодробительные противоречия,- а попытка поправить
дело религией только сообщает этим противоречиям глобальный,
вселенский характер, но их ничуть не устраняет. Как ни кру-
ти, а в конце концов все равно появляется Космический Шериф
и начинает окончательную разборку: "Ну что, Люци, поквитаем-
ся?" - "Щас я те врежу!"- цедит Люци сквозь зубы - но полу-
чает по рогам и исчезает отныне и во веки веков (до следую-
щей серии). Агнцев отделяют от козлищ - ну и т.д. Одно непо-
- 29 -
нятно - а почему бы Космическому Шерифу не начать прямо с
этого? - ах, ну да - тогда кина не будет.
Само собой, что магия отказывается попадаться на эту
приманку: уж где-где может быть решение, но только не в тупи-
ках двоемыслия. Верно, и она пользуется мифом, но - зряче,
как инструментом, и не жертвует подлинностью в пользу риту-
ала. Как-никак, сам метод нагваль-магии предполагает взаимо-
действие с реальностью вне готовых имен и решений.
Великая же слабость этики как раз и состо-
ит в попытке дать готовые решения (не го-
БЕГСТВО ОТ воря об их мифичности). Пытаться же жить
СВОБОДЫ по предзаданным правилам, хотя бы и запо-
ведям,- это все равно что держать в руках
чужие деньги: может быть, и валюта насто-
ящая, может быть, и сумма приличная - да что толку: не твое.
Не убий? - пусть так, но что будет следованием этой запове-
ди для человека, оказавшегося в одиночестве где-нибудь в го-
рах? Убивать некого - но жизни можно послужить иначе, - на-
пример, двигаться поаккуратней и не ушибиться: самым живым,
самым жизнеприращающим действием здесь может быть такое. А в
другой раз это будет - подобрать точную формулировку мысли,
а еще в другой - вовремя посмеяться над собой, - каждый раз
это надо найти вновь для новой ситуации. Но именно этот путь
этика перекрывает, давая готовые ответы - единые для группы
- так что вроде как и задачу-то решать не надо. Кто спорит -
большинство это вполне устраивает, ответственность(=свобода)
- вещь строгая и некомфортная - да только здесь ли торо-
питься с комфортом? - "считаются"-то, работают, только свои
решения.
В их отсутствие общество неминуемо обра-
щается к силовому поддержанию этических
НАСИЛЬСТВЕННОСТЬ стандартов. Внешнее принуждение очевидно,
но и насильственность интрала ничуть не
меньше. Психотерапевты - да еще, пожалуй,
исповедники - могли бы много рассказать о том, какие ужаса-
ющие узлы и разрывы в обращении Эроса скрыты за внешней доб-
родетельностью законопослушного гражданина.
Опять же, путь магии иной: не насиловать естество, а
подружиться с ним, познать его вживе - и так получить свобо-
ду. Путь же насилия недействителен дважды: когда природа за-
прещается как природа, то она все равно возвращается, но уже
как "зло".
Что же остается тогда, когда деланье не-
ДЕЛАНЬЕ успешно? Как что - деланье вида: на выруч-
ВИДА ку приходит ритуал. Это, безусловно, тоже
магия, только дурная,- а магия как путь
знания ищет реальных решений. Как, напри-
мер, может поступить маг, если возникла необходимость взаи-
модействовать сразу с целой толпой людей? - По-разному,-
скажем, он может провести сеанс музыкатерапии (по проф. Мене-
гетти), хотя бы пробуя подобрать к каждому индивидуальный
ключ ритма. Или он может отобрать тех нескольких, кому он мо-
жет реально помочь в чем-либо. Наконец, он может, как это
сделал Христос в известной ситуации, прямо сказать, что "вас
слишком много" - и уйти,- в общем, действительный маг отве-
тит тем реальным действием, которое доступно ему в реальной
ситуации. У священника же ("профессионала") в таких случаях
наготове предписанный ритуал, где уже все вопросы сняты, его
- 30 -
только надо "запустить" - это и будет считаться священнодей-
ствием. Что ж, считаться-то будет, а вот являться? Быть? С
этим хуже,- и показательно, что отступив с путей магического
знания, общество повернулось не к науке, рациональному зна-
нию, а к магии липовой - обрядоверию.
6. РЕШЕНИЕ МАГИИ - ИСКУССТВО СВОБОДЫ.
Теперь, когда подходы магии обрисованы в данных выше со-
поставлениях, можно попробовать обобщить их. Те варианты, ко-
торые в основном пробует историческое человечество,- это пу-
ти деланья. Идея современности в том, чтобы внести в него
какие-то поправки,- скажем, этические,- и так или иначе при-
вести к реальности, начать считаться с природой. В общем -
плохое деланье заменить хорошим.
Удовлетвориться этим, однако, означает произвести бла-
гоустройство тюрьмы. Сразу: я за благоустройство,- вещь хо-
рошая, даже и для тюрьмы. Я лишь отказываюсь считать это ре-
шением - оно только в свободе.
И в этом же позиция нагваль-магии. Она ведь не отверга-
ет ни этики, ни даже деланья, - более того, на своем пути
магия сама ощутила необходимость уравновесить самое себя
нравственностью и красотой. Уместно вспомнить - составная
часть пути знания - это гармонизация тоналя - устранение не-
доделок. Но, во-первых, одного этого будет мало, а во-вто-
рых, даже это малое не удастся, если пытаться поправить де-
ланье, оставаясь в его пределах: нужна независимая точка опо-
ры. И ответ магии на вопрос "что делать?" великолепен: неде-
ланье! - не-делать: быть свободным.
Здесь не обойтись без пояснений. Понятно, что речь ни-
коим образом не идет о пассивном бездействии (как, впрочем,
и в буддизме или учении даосов, тоже привлекающих это же
понятие) - нет, неделанье нагваля вещь очень активная, а ча-
сто и деятельная. Но суть и не в разного рода магической
конкретике,- встречах с Мескалито, или лунном беге, или раз-
говорах с растениями,- это лишь своеобразие магических тех-
нологий, - то, что отличает магию от иных, близких ей тради-
ций (скажем, таких, как карма-йога или даосизм). Во всем том
много интересного и очень важного для всего свода наук о че-
ловеке, и все же не сама по себе магическая реальность сос-
тавляет суть.
Сердце нагваль-магии - это Неведомое,- безымянный, неис-
поведимый, сияющий нагваль,- тот же, что Брахман упанишад
или Дао Лао-цзы. Не в том дело, чтобы заменить одну реаль-
ность (обыденную) на иную (магическую), а в том, чтобы отка-
заться - отпуститься - от всякой готовой версии: как бы прыг-
нуть в пустоту с пустыми руками. Магия достигает этого, стал-
кивая общепринятую и магическую реальность - и в этом плане
она опирается, конечно, как на деланье, так неделанье. Одна-
ко итог, подвижное равновесие обоих, означает прыжок в Безы-
мянное, встречу с Духом, чья подлинность - вне деланья, вне
готовых определений и оценок,- и в этом смысле магия как це-
лое есть наука/искусство неделанья.
Это и есть з н а н и е магии,- способ найти себя в
Духе и знать, не превращая неделанье в деланье - не запирая
ни себя, ни Дух в клетку готовых образов и имен. Для этого
непосредственно в потоке жизни - не п_о_т_у-, а п_о_с_ю_сторонне -
как бы создается дырка, зияние, которую заполняет Безымян-
ное,- живая ситуация используется как бы в качестве жертвы,
- 31 -
приношения Духу. Это и означает звено - с нагвалем, Духом,
кому и доверяется проявить себя (а при деланьи пытаются сде-
лать и обойтись без Духа - в итоге мы имеем то, что имеем).
Это означает творчество, подлинное, потому что только здесь
действителен отказ от старого и освобождается место для но-
вого - которое не повторяется. Конечно же, это и знание -
чтобы получить его, как раз и нужно черпнуть неведомое, -
встреча с известным знания не несет.
Наконец, такое высвобождение из потока деланья есть и
встреча с собой, истина личности. Только ситуация предельной
подлинности может выявить, кто ты и что ты,- ситуация, когда
значат не твои заслуги или твоя начитанность или твои муску-
лы, но т ы с а м. Но то есть кто? Единственный спо-
соб знать это - прыгнуть в неведомое [5].
Оглядываясь, следует признать, что магия, конечно же,
не одинока в своем способе знания. Собственно, всякий прорыв
к подлинности только так и происходит: выход за пределы из-
вестного, активный поиск - и возвращение с дарами. Это же и
в искусстве: казалось бы, то, с чем имеет дело художник, не-
выразимо и тем более непересказуемо, а его материал как раз
слова, речь,- и все же в правильном случае даже словами что-
то передать удается. И это - потому что звено: не сами сло-
ва что-то передают, а образуют вместе нечто вроде зеркала,
куда соглашается поглядеть - Дух - или мостика, по какому
он сходит - или дома, где он бывает. А если взять, положим,
у-шу, то разве не идея пустоты в основе этой традиции боя?
Все искусство здесь в том, чтобы оставаться в пустоте, оди-
ночестве, вновь и вновь достигая этого в течение поединка -
когда уходя от противника,- а когда и соприкасаясь. И чему,
как не этому - свободе = быть самому, - учит на самом деле
любой настоящий учитель своих учеников, как бы ни назывался
его предмет - йога или ботаника? Магия только ("только")
учит достигать это сознательно и намеренно, зряче, а еще -
она помещает поиск непосредственно в жизнь, в здесь и сейчас,
превращая способ знания в способ жизни.
Но это означает - вновь и вновь вводить себя в ситуацию
абсолютного одиночества. Верно - и в том одна из причин, по-
чему люди так держатся за деланье. Однако уж тут чего хотеть:
делать или быть. Быть - теперь уже, похоже, в смысле просто-
напросто выжить. Бессмысленно читать мораль о грехах челове-
чества,- все так, мы пожинаем плоды своего бегства от свобо-
ды. Сказать, что мы как вид заслуживаем гибели - значит ни-
чего не сказать: мы ее сами себе устраиваем. Если хотеть вы-
жить, то, очевидно, это надо остановить. Чем? История учит,
что изнутри самого деланья это неосуществимо. Так, путь эти-
ки, оппозиции "добро-зло", вел до сих пор только к нагнета-
нию напряженности, к новым виткам противостояния. Иначе и
невозможно, здесь закон равновесия - примерно как между тор-
можением и возбуждением в психике.
Магия исходит из другой пары: тональ-нагваль, деланье-
неделанье, что избавляет ее от тупиков социала (я бы ска-
зал,- этического варианта теоремы Геделя). Отсюда диагноз
магии - а пожалуй, и всей эзотерики: переизбыточное деланье
- и ее решение: уравновесить Eнеделаньем. Можно сказать, что
в отношении "минуса" магия предлагает (и выполняет) действие
"умножение на нуль" - вместо традиционного действия "плюс на
минус" (что дает "минус" не только в математике).
Некогда человечество отшатнулось Неведомого и поспешило
- 32 -
укрыться в мире социала: создало его и переселилось. Но тем
самым люди отрезали себя от Духа, и теперь нам плохо. Магия
учит принять Неведомое как именно неведомое, не прячась в де-
ланье. Урок в том, что в таких взаимодействиях человек откры-
вается для силы и Духа - и почерпает их. А не хватает сейчас
- этого.
7. ВОЗМОЖНОСТИ ПОЭЗИИ.
Сейчас, когда рассуждают о кризисе культуры, часто вы-
сказывают мысль, что на смену культуре письменной, культуре
слова, логоса, идет культура бесписьменная - культура устная
и культура образа, эйдоса. Другой выход из тупика усматрива-
ют в развитии игровых форм искусства,- прежде всего, в играх
компьютерных,- и действительно, пассивное зрительское потре-
бление здесь во многом снимается. Подобные перемены я оцени-
ваю как желательные и неизбежные, но не нахожу в них реше-
ния. Игрушка остается игрушкой - ценной и важной именно в
таком качестве, а искусство и так давно стало слишком игру-
шечным,- до полной недействительности. Что же до культуры об-
разов, то и по Будде, и по дону Хуану, мир деланья творят
совместно имя и образ, которые взаимно порождают одно другое.
Так что культура зрительная или устная не составляют еще
альтернативы нынешней культуре логоса,- в реальности все
это остается в пределах деланья и ему служит.
Шанс в том, чтобы вспомнить неделанье - и уравновесить
им нашу заорганизованную культуру. Как это может выглядеть
для цивилизации и культуры в целом - вопрос не моего этюда,
да и найти это предстоит в жизни, а не на бумаге. Однако от-
носительно поэзии кое-что вчерне прикинуть можно - все же,
это моя область, - и может быть, это подскажет что-нибудь
для культуры в целом.
Если взять такие звенья как внутренняя практика самого
художника, встреча с его творением читателя, внешний соци-
альный оборот искусства и, наконец, сам вид, форма-содержа-
ние литературного (поэтического) произведения, то меньше
всего изменений я предполагаю для последнего - для облика
самих стихов. Естественно, поворот к неделанью, если он со-
стоится, скажется на темах, языке, поэтике и т.д., - может
быть, это и будет сильно отличаться от того, к чему привыкли
в ХХ веке. Но это останется в пределах поэзии - стихи и сти-
хи, все то же.
Сдвиг я предполагаю не в самой поэзии, а - как это в
нагваль-магии - в способе ее жизни: стихи, может быть, все
те же, но они - и_н_а_ч_е пишутся, иначе читаются, иначе живут
в мире - и уже поэтому они сами есть нечто иное: на сей раз
дело не в революциях формы. Кратко говоря, поэзии требуется
вернуть звено, а для этого - сойти с наезженной социальной
колеи - с маршрута, ставшего уже тупиковым.
Бедой, например, считается повальное стихотворство -
это, мол, и обесценило поэзию. Но в самом стихописании беды
как раз нет - не водку пить, а даже и водку, так лучше уж со
стихами, нежели будет одна водка. Весь вопрос в направленно-
сти - она ведь сплошь внешняя, что (в идеале) означает:
печатают-платят-хвалят. Это не всегда достигается, но почти
всегда нацеленность эта, маршрут задается такой. И - литера-
тура превращается в деланье своей важности - да и не может
не превратиться. Но есть и противоположное назначение, рабо-
та со словом исходно-магическая: чтобы понять, прорастить
- 33 -
нечто в себе, чтобы войти в соприкосновение с чудесным, что-
бы черпнуть шлемом - Духа. За это премии не дают - но и на
разборку в Союз Писателей не вызовут. Не ты автор этого, - и
однако же, раз сумел найти, оно с тобой неотъемлемо.
Может ли стихотворение быть магическим жестом? А почто
нет. Но два условия: если оно далось не в литературном, а в
личностном, магическом поиске - как бы вклад силы, который
вообще-то можно поместить куда угодно. И второе условие: ес-
ли вложение сделано правильно, то должна сохраняться и об-
ратная развертка, возврат - для меня или любого сведущего:
из строк - мне. То есть - поэзия как способ неделанья, как
способ создать (двустороннее) звено.
Какой внешний вид, какой социальный облик это может при-
нять? Я прикидываю, что, скорее всего, это должно быть опре-
деленной параллелью тому, как оно внутри. Что-то, например,
и вовсе не проводишь через слово, оставляешь на уровне зву-
чаний, интонаций - и именно так к этому прибегаешь. Что-то
записываешь или помнишь как возможность стихотворения - и
оно так и важно, в виде возможности. Что-то пишешь целиком,
но оставляешь для себя. Что-то показываешь, но немногим,
а другое "что-то" сам настойчиво пробуешь напечатать,- в об-
щем, есть многое разное. И столь же естественно, чтобы и во
внешнем плане разместилось это многое разное.
И тогда в целом - поэзия будет одной из троп - Пути,
реализуя - и открывая - какие-то свои, только ей доступные
возможности. А внешне это будет проявлено как сочетание раз-
личного: что-то зачитывается - немногим или прилюдно, а что-
то и "нормально" издается; что-то открывается в одиночку и
для себя, а что-то - вместе, положим, с группой; что-то со-
четается, допустим, с музыкой, а что-то иное обращает к ани-
мации - ну и т.д. Ставить же одну из воможностей - напеча-
тал-платят-хвалят - единственной и правильной уже само по се-
бе перекос и уж не говорю, что дешевка.
В качестве пояснения, один пример, какой возможен сдвиг
именно в бытовании стихов и как он может сказаться на очень
многом. Возьмем исполнение стихов. Нормой считается публич-
ность - если не стадион, то уж зал в театре, а желательно и
ТВ трансляция. Но представим иное - что чтение стихов совер-
шается как подлинно магическое действие. Это подразумевает
скорее избирательность и крайне редко - публичность. Это зна-
чит, что стихи будут читаться потому - и тогда, когда в том
есть действительная нужда, а если это чтение вслух и на лю-
дях, то, стало быть, и им это действительно нужно. И присут-
ствовать при этом будет редкой удачей - как бы подарком силы,
который дарится лишь единожды. Даже простое прослушивание
здесь будет участием в чуде и неким уроком,- на который еще
поди-ка попади. А теперь представим, как это одно переменило
всю культуру: в частности, печать, аудио и видеотиражирова-
ние, теряют здесь всякий смысл - во всяком случае, прежний
смысл.
(Определенное подтверждение тому - бытование авторской
(самодеятельной) песни, где сам уход в субкультуру оказался
весьма живительным - причем, и образ жизни этой песни был
во многом эзотеричным. И обратно - столь же обманчивым ока-
зался успех, когда эта самодеятельная песня вышла на эстраду,
ТВ и в массовый тираж, - неделанье было походя превращено в
деланье - но ведь и от былого самодеятельного искусства ма-
ло что осталось - а уж после того и деланье его затормози-
- 34 -
лось. А поскольку такая история повторяется с завидной ре-
гулярностью, то нехудо все же извлечь урок - для того он и
преподается.)
Можно, конечно, оплакивать стотысячные тиражи и стенать
о гибели культуры. Но не лучше ли, если сто тысяч людей EсамиF
вырастят внутри себя стихотворение - и научат тому же других?
И не эту ли чудесную возможность перекрывает путь стотысяч-
ных тиражей? И тогда - это ли оплакивать? По-моему - пора
рассмеяться.
8. МОЙ ОПЫТ.
зательное, а то есть она внутри себя "проигрывает" многое,
что в "компьютере" социала будет запущено позже.
И если так, то мой опыт обнадеживает: решение EвозможноF
- и получается, не только для меня. Ведь и я - всего лишь ли-
тератор, сочинитель стихов, и все, что у меня есть,- это моя
тоска по миру магов. Но это то, что у меня е с т ь: не то,
что я изображаю перед публикой или словами на бумаге, а то,
чем я обладаю Eна самом делеF. И когда я попробовал основы-
ваться на этом немногом, но подлинном, итог оказался поража-
юще плодотворным. Просто перечислю: я написал кучу стихов -
больше, чем в пору первой любви. Я стал много и легко сме-
яться - и доверил и это слову. Я кое-что понял в старых за-
гадках мира - хотя бы то, о чем речь в этой статье. И в це-
лом: это внутреннее свершение, как оказалось, с готовностью
разворачивается вовне, то есть дает образ жизни, при котором
позитивно решаются внешние задачи: мир с тобой дружит, "игра-
ет". И что же понадобилось? Вот уж не заклинания, и не стоя-
ние на столпе, и не поездки в Тибет: я всего-навсего не со-
гласился жить на фальшивки - просто понял, что у меня нет
времени на что-либо, кроме настоящего. Т о л ь к о это -
любой может проверить на себе - что я и советую.
- 35 -
IV. РЕЗЮМЕ.
[1. ИСКУССТВО В ЦЕЛОМ.
Наша цивилизация и ее культура реализуют путь деланья:
жизнь на готовом - массовое производство-потребление готовых
продуктов - товаров, идей, стилей и т.д. Входя в состав та-
кой культуры, искусство загоняет себя в тупик.
Та его часть, которая преуспевает, питаясь массовым
спросом, практически мгновенно становится коммерцией и пе-
рестает быть искусством. "Высокое" же, "серьезное" искус-
ство при режиме производства-потребления обычно теряет спрос,
потому что интерес к искусству живет не потреблением, а со-
зиданием, самостоятельным творчеством,- а оно отходит к груп-
пе немногих профессионалов. Искусство такого плана поэтому
легко попадает в ловушку государственной службы - в плен
"чиновной" модели. И там, и тут социум "закрывает" искусство
- капкан магии деланья оборачивается против нее самой. И -
не реализуется, перекрывается иной путь: неделанья - путь
свободы.]
2. ЛИТЕРАТУРА (ПОЭЗИЯ).
1) Литература, как и всегда, в кризисе, но литератур-
ных путей выхода из него на сей раз нет. Кризис переживает
культура, цивилизация, и этот кризис, кратко говоря, состоит
в реализации негодных социально-культурных моделей. Отсюда -
выход на этих путях недостижим, и "технологические" ожидания
(новых стилей, жанров, техник) напрасны.
2) Касательно искусства эта негодная модель, в частнос-
ти, заключается в "индустриальном", "технологическом" спосо-
бе самоосуществления - и негодно уже это. Но эта "конвейер-
ная" реальность прикрыта мифом, сказкой об иррациональной,
"неземной", непостижимой природе искусства - негодно и это.
А в сочетании - все это дает безжизненность и отторжение ис-
кусства и негодно втройне.
3) Не литература все это затеяла, но она - на это ку-
пилась, в этом участвует, этому служит и это реализует вну-
три себя. Она, как и отдельный рядовой индивид, переуступила
свое звено социуму; внутреннее звено заменила внешним зака-
зом. Теперь же: (гос-)заказ упал, но нет и звена. И - поэзия
остается не нужна никому, даже себе.
4) Решение - не в искусственном возобновлении заказа -
"выбивать" ли его наверху или же пытаться "потрафить" черни
(хотя бы и светской). Решение - восстановить звено, а вместе
с ним нужна будет и литература, поэзия. Магия без поэзии об-
ходится (по крайней мере, без поэзии словесной, "литератур-
ной"), а вот поэзия без магии - умирает.
5) Это - через личность художника: маг-рассказчик, поэт
- пора это вернуть - прежде всего маг, мастер неделанья,
а уже во-вторых, уточнение, проводит свою магию через сло-
во. Но не только. Кое-что может и литература, а раз может,
то и обязана. Если хочет не просто выжить, но жить достойно.
[3. ОТ СЕБЯ.
Я допускаю, что развитии человечества есть свой замысел,
своя естественность, и нынешняя стадия тоже "предусмотрена".
Ее назначение, возможно, в том, чтобы "отработать" на нагляд-
- 36 -
ных пособиях разного рода сложные вещи, научиться обращению
с ними. Отсюда и объективация, овнешнение реалий нашего вну-
треннего мира: вместо личной силы - деньги, вместо ясновиде-
ния - телевизор и т.п. Нам так понятней, воистину - нагляд-
ней. А чтобы не натворить очень уж больших бед, такое обуче-
ние, конечно, должно проводиться в режиме тренировки - отсю-
да и отключение (блокировка) звена. Это можно сравнить с ос-
воением PC: вот включен редактор, вот новобранец компьютери-
зации что-то шлепает - и если бы все сразу шло в печать, то
печаталось бы слишком много слишком ненужной ерунды. И, есте-
ственно, принтер отключен - и будет включен потом, когда
текст будет набран и поправлен. Все это возможно - но если и
так, то стадия затянулась, и теперь опасность состоит в слиш-
ком долгой блокировке звена. Ведь его смысл двойной: не толь-
ко вывод на "печать", но и правка текста (если не прямо дик-
товка). И чем раньше начать сверку с Духом, тем раньше будет
доступ к "печати",- сказать иначе, чем подлинней, реальней,
будут наши взаимодействия с Духом, тем духовней будет наша
реальность - и подлинней наша духовность.
И ценность магии, на мой взгляд, в том, что она напоми-
нает об этом - и предлагает пути. Истина, подлинность ведь
не в магии - или религии, или этике - а в том, чтобы вновь и
вновь прорываться к истине ценой творческого свершения - и
так обретать EсвоюF подлинность, удостоверяться в своей собст-
венной реальности. А поэтому я вижу решение для нас не в ма-
гии - и не в этике - а в том, чтобы уравновесить магическое
этическим - и обратно. Этих двух можно назвать иначе: нату-
рой и культурой, нагвалем и тоналем, молчанием и словом, те-
лом и сознанием - суть не это. Я только подчеркну различие с
религией, как я его понимаю: та пыталась то и другое объеди-
нить - и теряла звено, топила в деланьи неделанье. Я же вижу
решение в том, чтобы, не смешивая одно с другим, уравнове-
сить обоих - в чем, кстати, нуждается и то, и другое - а с
ними и сам человек.
Все это - тем более, что положение может быть значитель-
но хуже, чем мы полагаем. Возможно, мы имеем дело не с за-
тяжкой одной из стадий, а с тупиком, откуда выбраться почти
уже невозможно. Но шанс все-таки есть, - и как он ни мал, мы
обязаны за него сражаться. Что до поэзии, то ее доля в этом
крохотном шансе и того меньше. Но она есть.]
Весна 1995.
- 37 -
APPENDIX. ПРИМЕЧАНИЯ.
1 - Сразу оговорю один сложный и для меня лично неясный во-
прос: существует ли одна сила,- жизненная, психическая энер-
гия или же мы имеем дело с разными видами энергии. Я, напри-
мер, не исключаю существование этакой энергетической слоенки,
которую НЕ подытоживает какой-либо универсальный вид энергии.
Таким образом, возможна взаимопереводимость, конвертация
этих разных энергий в какой-либо один базовый вид ("валю-
ту") - но возможно и его отсутствие. И тогда "жизненная энер-
гия" будет скорее условной величиной,- чем-то вроде обобще-
ния сложной суммы самых разных энергий человеческого сущест-
ва. Но чтобы не запутывать дело, я принимаю, что такая жиз-
ненная энергия существует безусловно и отождествляю ее с
Эросом. Столь же неясно и с психической энергией,- допускаю,
что она есть лишь видоизменение Эроса. Но даже в этом случае,
данная разновидность жизненной энергии настолько своеобразна,
что разумно ее выделять особо и говорить именно о психиче-
ской (психосоциальной) энергии.
2 - Чтобы не отвлекаться от основной линии моего этюда, я
хочу в порядке приложения перечислить те ответвления, кото-
рые возможно и желательныо проследить, вникая в социал.
ПРИЗРАК. ДУХ. ДУХОВЕДЕНИЕ.
Вкратце были обрисованы социальные и индивидуальные ком-
плексы - призраки, как я их называю. Речь шла о психоменталь-
ных паразитах - но ведь возможны и друзья. Более того, во
всех случаях какой-либо устойчивой культурной традиции я ви-
жу возможность говорить о "духе" (с маленькой буквы) - это
тоже комплекс, но не в ругательном, а в точном смысле слова.
Комплекс здесь - это какая-либо вещь, явление внешнего мира
+ его имя, значение в глазах человека + модель их взаимодей-
ствия.
Например, культурные растения,- скажем, пшеница - есть
ее физическое бытие, от зерна до колоса, есть ее вкусовой
облик и пищевое воздействие на наше тело, есть ее образ на
уровне сознания, и, наконец, есть ее возделывание человеком.
Сумма, комплекс всего этого живет вместе с человеком как
именно определенная модель поведения, способ жизни - только
позитивный - в отличие от психотического.
Еще явственней это видно на примере психотропных расте-
ний,- например, тех, из которых готовят алкогольные напитки.
Здесь комплекс включает в себя и определенное состояние со-
знания,- в данном случае - состояние измененного сознания,
опьянение. Это-то состояние, "дух", и является сердцем ком-
плекса, оно-то и строит - для своего существования - модель
жизни, куда входит, в частности, употребление вина и возде-
лывание винограда.
Инкарнации же духа пшеницы не столь очевидны - нет чет-
ко отграниченного явления духа на уровне сознания,- но в ос-
новном все то же. Таким образом, уже в рамках позитивной за-
падной науки, в пределах известного нам сейчас, я усматри-
ваю возможность и необходимость создания дисциплины под наз-
ванием, скажем, "основы духоведения" или вроде того.
ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ЛИНГВИСТИКА.
Как полагаю, было бы полезно взвесить стоимость одного
слова и в целом попробовать экономический подход к делу. Име-
ет смысл такой, например, вопрос: каким должно быть вещест-
- 38 -
венное покрытие слова, чтобы между ним и реальностью было от-
ношение звена? - чтобы это слово действительно значило то,
на что претендует. Скажем, отдается приказ "Атаковать!" -
каким должно быть обеспечение, чтобы команда воплотилась в
действие атаки? И каких энергий это требует? И сколько это
стоит?
Другой пример, свежий,- рекламная кампания МММ. Она да-
ла стране нового фольклорного героя,- Леню Голубкова, это то-
же символ - и с оговорками, он может быть приравнен к слову.
Что важно: дать такого героя, такой символ традиционными
средствами искусства сейчас маловероятно: с одной стороны,
общенародность искусства, даже кино, утеряна (последний при-
мер такого рода - это, пожалуй, "Покаяние" - но имен, геро-
ев, не дал и этот фильм). С другой стороны, снижена способ-
ность самого искусства к типизации - обобщить эпоху в каком-
либо образе (как это было в ХIX веке - Печорин, Рудин и т.д.)
оно не в силах. Так что же потребовалось?
О, путь довольно кружной: потребовалось сначала создать
фирму, нахапать денег, заняться внедрением "пионерской игры"
на новый лад и во всероссийском масштабе, для этого затеять
шумную рекламную кампанию с бесперебойным телемельканием, до-
гадаться соориентировать рекламу на "массы" - и поэтому, на-
конец, подобрать "народных" героев. И все это - чтобы фольк-
лор обогатился новым современным персонажем - другого полез-
ного эффекта, конечно, тут нет.
Так вот и интересно посчитать издержки; скажем, Высоц-
кому для этого требовалось сочинить и спеть под гитару "Ой,
Вань, смотри, какие клоуны..." Такой - экономический - под-
ход мне пока и самому не очень ясен,- требуется соответству-
ющая подкованность, но, как думаю, есть смысл его опробо-
вать,- мое чувство - "здесь что-то есть".
3 - Кстати отметить, что коль скоро капитал есть социаль-
ный аналог личной силы - и однако же, от личности откреплен,
то остается возможность такую зависимость восстановить уже
на новом, социальном уровне. Действительно, исторически так
и было: протестанты Европы провозгласили равнозначность бо-
гатства и благодати - обосновали такое равенство идеологиче-
ски и попытались подобрать для того правовую основу: опреде-
ленным образом организовать социум. Что-то удалось - это важ-
но иметь в виду - но и создало массу новых проблем. Так, до
сих пор попытки увязать заработную плату и трудовой вклад не
были особенно успешны (иначе бы они не возобновлялись вновь
и вновь).
4 - Тоталитарное государство, конечно, пытается достичь мо-
нополии и в этой сфере и самовластно контролировать произ-
водство насилия - отчасти в том преуспевая. Но обществу от
этого не легче: уровень-то насилия не снижается - просто оно
все целиком отходит под руку государства. А никакой банди-
тизм не косит жизнь так, как война или геноцид - детища го-
сударства.
5 - Это важно: капкан личного "я" - того, что мы привыкли
так лелеять,- навязан извне обществом и на самом деле несет
мало личного. А "Я" большое,- или Пуруша, или Великий Че-
ловек,- одно для всех и тоже не составляет индивидуальности.
Подлинно личностна, индивидуальна только живая связь этих
двух, построенная в текущей ситуации жизни - звено: можно
сказать, что оно и есть личность.
* Александр Гейман. ВОЗМОЖНОСТЬ ОБРЕТЕНИЙ *
Взгляд на современную ситуацию в культуре и искусстве.
Культура - понятие обширное, и я сразу уточню - моя
статья 1) о культуре в целом и 2) об искусстве. Я согласен
с тем, что культура и искусство переживают сейчас кризис. Но
у меня свой взгляд на его природу и причины - не то чтобы
очень новый, но скорее, не очень привычный.
Так, я считаю, что суть не в нынешней социальной ломке.
Наша индустриальная цивилизация к_а_к т_а_к_о_в_а_я пере-
живает кризис - вот что главное. Определенные надежды по его
преодолению принято возлагать на духовность, культуру, иску-
сство. Но в том и дело, что культура сама давным-давно сле-
дует индустриальной модели и вместе с ней заходит в тупик.
А в каком варианте это происходит - социалистическом (жало-
ванье) или капиталистическом (прибыль) - не так существенно.
На мой взгляд, порочна нынешняя монополия внешней на-
правленности культуры - этакая тотальная экстраверсия. Че-
ловечество занято тем, что развертывает вовне реалии своей
внутренней природы - воссоздает и использует их в виде ма-
териальных аналогов. (Так, шлем - это как бы второй, съем-
ный череп, кружка - пригоршня из глины, телевидение - ана-
лог дальновидения внутреннего (например, при воспоминани-
ях.) и т.п.) Внутренние же возможности человека при этом
блокируются или раскрываются однобоко, сугубо под внешние
нужды. Сразу: я не отрицаю саму по себе внешнюю деятельность
- ни в культуре, ни где бы то ни было. На своем месте она
хороша, плодотворна, а то и незаменима. Я выступаю против
крайности - против м_о_н_о_п_о_л_и_и внешнего направле-
ния. Я за то, чтобы уравновесить внешний путь внутренним,
деланье - неделаньем, - на мой взгляд, и для цивилизации в
целом, и для искусства решение состоит в этом.
Поясню все таким примером. Один из столпов нашей циви-
лизации - это измерение времени,- разумеется, с помощью вне-
шнего прибора, часов. Меж тем, внутри каждого человека есть
свой, и весьма точный хронометр, но им мало кто пользуется,-
пожалуй, лишь специалисты, у которых это входит в "профес-
сиональный минимум". А ведь человек с внутренним контролем
времени не просто экономит копейки на ходиках. Это человек,
избавивший себя от рутинного страха проспать или опоздать.
Это человек с понятием о точности тела и ее пользе. Это че-
ловек, умеющий положиться на свою природу, на себя, и глав-
ное - это человек значительно более свободный. Именно во из-
бежание подобной независимости социум делает ставку на внеш-
ний путь - и получает нынешний глобальный кризис. Что до ис-
кусства, то и оно реализует эту же модель, а миф о его "не-
земной" природе, о "горних высотах" "истинного искусства" -
это сказка, прикрывающая вполне технократическую реальность.
Но обо всем по порядку.
ЧТО ЕСТЬ КУЛЬТУРА И ИСКУССТВО. Я считаю, что культуру
плодотворно рассматривать как арсенал технологий, позволяю-
щих нам взаимодействовать с природой - и с собственной, те-
лесной, и с внешней, физическим миром,- а также друг с дру-
гом. Искусство же - это часть, особая разновидность таких
техник. Каких именно - это вопрос на засыпку: четких границ,
конечно, нет. Какая бы сторона человеческого существа ни во-
влекалась в игру, искусство всегда соседствует с какими-то
другими сферами: есть танец в балете, а есть и спортивный;
слово - в пределах одного и того же текста - может быть то
словом художника, то - ученого (кстати, поэзию в Средневеко-
вье считали разновидностью философии) - и т.д. Но без двух
вещей произведение искусства немыслимо: во-первых, в нем об-
наруживает себя некая сущность внутри человека (настроение,
ключ восприятия, внутренняя форма и т.д.), а во-вторых, дос-
тигается это посредством особой символической формы - обра-
за. Это общеизвестно, но так ли уж понятно? Почему это так и
откуда оно? Подсказки - в истоках искусства, в магической
практике первобытности.
МАГИЧЕСКИЙ ПЕРВООБРАЗ ИСКУССТВА. Искусство первобытнос-
ти, насколько можно сейчас судить, практически совпадает с
магией и часто является даже не образом жизни, а с_п_о_с_о-
б_о_м в_ы_ж_и_т_ь (профессиональное искусство как способ
з_а_р_а_б_о_т_а_т_ь н_а ж_и_з_н_ь - это уже совсем дру-
гое). Изначально, искусство н_е д_е_л_а_е_т_с_я: так, пес-
ню силы не учат по нотам и даже не сочиняют - ее дает Дух, и
поют ее, опять же, не ради аплодисментов публики. Здесь (в
магической практике) это способ найти решение, собраться с
силами, позвать своего Хранителя и т.п. - цели вполне посю-
сторонние и насущные. Так же обстоит с танцем, рисунком (на-
пример, на амулете) и проч. Конечно, допустимы и простые
применения,- скажем, спеть, чтобы дать выход радости или,
наоборот, чтобы позвать ее. Но опять же - все это техники
жизни, дело обиходно-житейское. В целом, красота и Дух для
первобытности - вопрос повседневного практикования, а не по-
сещения концертных или церковных мероприятий, как это у нас.
Является ли такая практика чисто психологической само-
настройкой или достигается выход на тонкие планы материи
(которые сейчас всерьез исследует наука), или же шаманские
описания достоверны вполне буквально - это другой вопрос.
Важно, что подобным образом реально сопрягается обычный мир
= обычное состояние сознания (явь, как это называли древние
славяне) и реальность магическая, незнаемая (навь). О пос-
ледней следует сказать, что к ней принадлежит и наша собств-
венная телесность, нам же мало известная и для нас же чудес-
ная (достаточно вспомнить реальность сновидений). Вот почему
терпят неудачу все попытки запереть человечество в общепри-
нятую версию реальности (якобы "реалистическую"): это равно-
сильно запрету на тело, а как же без него? Первобытность же
принимает магическую сторону мира как данность и дает к ней
ключи, как бы язык общения - или, если угодно, тропы для пу-
тешествий. Отсюда и происходят образы (символы) искусства -
первоначально, это как бы имена (или адреса) духов ("чего-
то внутри").
Итак, в исходном своем виде искусство:
- составляет одно целое с магией (а также с религией, нау-
кой и т.д.) и является прежде всего способом жизни;
- не знает разделения на творцов и публику, всегда практи-
куется - личностью или группой (чаще небольшой);
- связует обычную и магическую, социальную и телесную ре-
альность; символика его первична, легко опознаваема, и, так
сказать, адресна;
- обращено к Духу и воздаяние ищет получить от него; это -
личная сила, здоровье, удача, - наконец, самое Дух.
От такого искусства историческое человечество уходит и
прогрессирует - к какому? Сейчас посмотрим.
ИСКУССТВО СОВРЕМЕННОСТИ. В результате достижений циви-
лизации искусство стало чрезвычайно важной персоной. Из кол-
лективного владения оно перешло в собственность избранной
когорты профессионалов и вместе с ними парит в олимпийских
высотах. Оттуда в долины сходят вечные творения, которые
смертные приветствуют благоговейным ропотом, переходящим в
рев восторга. На попытки любителей - а к ним относится вся-
кий чужак, посягающий на место в когорте - творить самим
профессиональное искусство смотрит с омерзением и пресекает
при любой возможности. С подозрительными субъектами вроде
духов это искусство больше не якшается, а свое магическое
прошлое именует этнографией. Оплату натурой - пламя, личная
сила, Дух - современное искусство не признает и требует
твердой валюты - причем не от Духа (он приписан к другому
ведомству), а от публики и начальства. Да и что такое Дух?
Очень просто - это приятные переживания в голове гражданина
N при поглощении произведений искусства. Во всяком случае,
так меня уверял сам гражданин N - литератор-фантаст и, кста-
ти, атеист. Да, еще - забыл сказать, чем приятны пережива-
ния: из-за сотворчества. Одно слово - прогресс в искусстве!
А если серьезно, индустриальная модель искусства стано-
вится для него капканом. Происходит вот что.
Во-первых, искусство теряет звено* с Духом - заменяет
____
* звено - понятие нагваль-магии, тольтекской традиции знания
его на социальный заказ, а это куда как не равноценно. Внеш-
ние задачи мало-помалу перехватывают другие сферы и обгоня-
ют искусство. Так, литературу как властительницу дум теснят
теледискуссии, спорт зрелищней театра, компьютерные сражения
увлекательней кино и т.д. Наконец, уходит и госзаказ - и ис-
кусство остается ни с чем.
Во-вторых, в отсутствие звена у искусства возникают
проблемы с языком, с символикой. Символы теряют соотнесен-
ность с реальностью - не то что магической, а всякой. Бес-
спорно, свободное обращение с символами имеет свою притяга-
тельность. Так, легче сложить цифры на бумаге, чем ворочать
бочки в вагоне при их пересчете. Однако когда надо предъя-
вить именно бочки - реальность,- могут возникнуть осложне-
ния. Они и возникают - так часто у авангарда: его изощрен-
ные построения оказываются запутанным способом сказать или
все то же, или вовсе ничего. Конечно, кому что нравится,-
публика-то вначале изумлялась. Только где она сейчас, эта
публика?
Другая сторона этой игры в символы - та легкость, с ка-
кой само искусство теряет подлинность. Оно творит иллюзии,
видимость - но и само легко становится видимостью искусства.
В самом деле, чего стоят толки об уникальном мире художника,
если вопрос о подлинности полотна решают в химической лабо-
ратории! (Если это настоящий Сезанн, то картина уникальна и
всем надлежит восхищаться. А если подделка, то ничего уни-
кального нет, и восторги ошибочны. Так что же предмет восхи-
щения - сама картина или результат экспертизы?)
В-третьих, искусство в качестве индустрии следует прин-
ципу производства (позднее, серийного) готовой продукции.
Творчество отходит к группе немногих профессионалов, а пуб-
лике отводится роль пассивного потребителя. Сотворчество
зрителя/читателя - миф (удобный для тех, кто привык жить на
готовом - мнении, стиле, образе и т.д.). Подобное разделение
труда, в итоге, для искусства самоубийственно: публика прос-
то теряет интерес к товару. Сам-то художник, возможно, и пу-
тешествует в магическую реальность, но зрителю достается мо-
дель, путевые заметки. А ведь изначально человек обращался к
искусству как раз затем, чтобы подобрать личные ключи к
своему бытию, ко внутренней чудесной реальности - но именно
этот путь ему перекрывает искусство "готовое" (собственно,
во многом для этого его и заводят). Естественно, рядовой на-
логоплательщик видит в былой рабочей снасти безделушку и за-
конно недоумевает - а чего ради он должен ее содержать?
Он-то - вне игры!
В-четвертых, миф о святом, бессмертном - каком еще? -
искусстве находится уж в очень большом разладе с реальнос-
тью. В ней хватает и весьма механической рутины, и низости,
и прочего "неолимпийского". Не буду спорить с мифом, только
напомню, что во всех духовных традициях (христианской, су-
фийской, даосской - любой) движение начинается с избавления
от гордыни и самопотакания - это самые начальные ступени.
Таким образом, "олимпийский" миф - это способ прицепить к
искусству гирю деланья собственной важности - и притормозить
как можно ниже.
ВНУТРЕННИЙ ПУТЬ. Господство внешней, публичной направ-
ленности искусства столь привычно, что кажется естественным,
а современный кризис - непреодолимым. Но это не так. В ис-
ходном, первоначальном виде искусство коллективно - находит-
ся в общем пользовании, да и орудия его - слово, рисунок,
танец - это создания коллективные. В этом смысле искусство
социально с самого начала. Но направленность его иная, вну-
тренняя - на тех, кто его сам практикует.
Возможно ли вернуться к этому сейчас? Безусловно. Разу-
меется, с поправкой на реалии современности. Кризис искусст-
ва вполне разрешим - но только уже за пределами индустриаль-
ной модели. Нет ничего невозможного в том, чтобы человек
обращался к искусству как к способу создать з_в_е_н_о,
практиковал его как своего рода йогу. Поясняю: речь не о
бескорыстном служении музам, не об искусстве для искусства.
Речь о познании личной Тайны посредством искусства,- при-
чем, в прямых своих интересах. Оплата здесь от Духа: та же,
что и всегда - светоразвернутость, личная сила, здоровье,
удача, обаяние - и этого на жизнь более чем хватает. Зави-
сеть от социального вознаграждения здесь попросту не нужно,
и кормиться искусством как п_р_о_ф_е_с_с_и_е_й совершенно
необязательно. Опять же, при этом исключен и путь тиражиро-
вания готовых решений,- на пути внутреннем стихотворение -
или мелодию - или рисунок - каждый должен вырастить сам. И
это - гораздо лучше.
Сразу: я не призываю впадать в обратную крайность,- по-
головно "секретиться" и разбегаться по лесам и пустыням. На-
помню: я не против внешнего направления, я - против его мо-
нополии. Решение, на мой взгляд, в том, чтобы сместить центр
тяжести, уравновесить внешний путь внутренним. Это в отно-
шении практики и лично художника, и искусства в целом:
что-то - только для себя (и может быть, через молчание, а не
слово), а что-то и напоказ, и на заказ.
Похожее ведь в истории уже было. Так, восточные боевые
искусства нашли примерно такое же решение. Они ведь тоже
могли работать исключительно на социальный заказ и имели бы
вполне сытный кусок хлеба. Но кем был бы в этом случае боец?
Профессиональным пушечным мясом, в лучшем случае - дорого-
стоящим наемным специалистом, а искусство боя деградировало
бы лишь к техническому умению. И был избран другой, эзотери-
ческий образ жизни (как ведущий). Выигрыш несомненен: у-шу
- это не одна лишь школа боя. Это и философия, и школа здо-
ровья, и красота, и загадка: это Путь.
Более того, уже в наше время шаги именно в этом направ-
лении дали искусству Запада все самое яркое и значительное.
Назову хотя бы эпопею Толкина: может быть, все, что сделал
писатель, это всерьез отнесся к мифу - работал с волшебной
реальностью как р_е_а_л_ь_н_о_с_т_ь_ю - а какой итог! -
лучшая сказка мира. Или "Роза мира" Даниила Андреева - не
так важно, действительно ли угадывал поэт запредельные лики.
Важно, что опыт личного духоведения вполне реально дал его
жизни строй, наполненность, если угодно - щит,- про измере-
ния духовные я уж не говорю. Или недавнее "открытие" культу-
ры - "дворовая" песня - та, что сочиняют и поют под настрое-
ние, "для себя",- там просто кладезь. Или та же рок-музыка -
верно, сейчас это уже конвейер,- но начиналась-то она как
массовое музицирование подростков, как личное созидание,-
потому и стала благой вестью "поколения цветов".
РЕЗЮМЕ. Привычный (для провинции) взгляд на искусство
как на создание эстетических объектов для стороннего потреб-
ления отражает лишь монополию внешнего направления. В этой
модели искусство является индустрией в ряду других и может
выбирать разве что меж государственной службой и коммерцией
(а бунт часто становится весьма хлебным занятием и представ-
ляет, таким образом, разновидность коммерции). Отсюда, ныне-
шний кризис искусства выглядит неразрешимым.
Меж тем, решение есть, но оно лежит за пределами искус-
ства как индустрии. Изначальная обращенность искусства как
раз внутренняя: на нужды самих практикующих. Решение в том,
чтобы восстановить эту направленность как основную - и этим
уравновесить обращенность внешнюю. Внешняя практика остает-
ся, но она перестает быть единственной и ведущей. На сей раз
дело не в революциях формы - сменить предстоит способ сущес-
твования: искусство к_а_к й_о_г_а вместо - искусство
как п_р_о_ф_е_с_с_и_я (индустрия). Самообеспечение искусс-
тва достижимо не через коммерцию, а через с_а_м_о_о_б_е_с-
п_е_ч_е_н_и_е и_с_к_у_с_с_т_в_о_м.
Близкие варианты история опробовала - это не одна пер-
вобытность, но, к примеру, суфийская традиция, школа чань в
дальневосточном искусстве и т.п. Примечательно, что все это
неизменно оказывалось для искусства очень живительным. Ко-
нечно, обрести нечто подобное в современности не так-то
просто - это вопрос поиска (особенно для коллективных видов
искусства),- но ведь и найти есть чего. Как знать, может
быть, нынешняя ломка и дает уникальный шанс для таких обре-
тений.
июль 1996
* Александр Гейман. НЕСКОЛЬКО ОТРЫВКОВ ИЗ НЕНАПИСАННОЙ КНИГИ *
...........................................................
<ВЕКСЛЕР>
С тех пор, как Векслер понял Незримое, все остальное по-
теряло всякое самостоятельное значение. Поверхность, преходя-
щее и раньше мало интересовали Векслера, но тогда он думал,
что, может быть, это у него только так, а на самом деле люди,
передвигая предметы внешнего мира, знают что-то свое, недос-
тупное Векслеру, и устраивают что-нибудь, необходимое миру.
Теперь же он знал, что и на самом деле перестановка внешних
предметов есть занятие совершенно пустое, и чем больше ему
предаются люди, чем более уверенно подчиняют себе внешнее, в
тем более слепом рабстве у вещей они на самом деле находятся,
а если их действия все же носят смысл, то не сами по себе,
но из-за проницающего их Незримого. Ведь даже главнейшая по-
требность тела - в пище, на которую и ссылались всегда, ког-
да почему-либо хотели убедить, что вперед всего - хлеб насущ-
ный, а значит - перестановка внешних предметов,- даже эта по-
требность была всего лишь плодом временного невежества, по-
мрачением, майей,- а что тогда говорить о якобы потребности
в модной одежде или красивом автомобиле. На самом деле чело-
веку ничего не было нужно,- это он был нужен всему,- и вот,
вещи льнули к нему и заглядывали ему в глаза, и прямо-таки
океан энергии терся о его ноги, и требовалась-то всего ка-
пелька Знания, чтобы, например, есть кожей, а пить глазами.
Человек мог все, а делал только очень немногое, и неудовлет-
воренное, изнывающее в простое, великое тело человека восста-
вало и само, как умело, пыталось восполнить пробел,- а умело
оно это только очень телесно. Вот здесь, в телесно заполня-
емом невежестве разума и лежал корень всех зол, люди же пред-
почитали обижаться на несовершенство мира и переустраивали
его себе на потребу, а то есть все дороже оплачивали собст-
венное неразумие,- так можно ли было после этого всерьез от-
носиться к их страстям,- и повседневным, и тем, что казались
вселенскими? Конечно, все это было не более серьезно, чем жа-
лобы на жажду сидящего по горло в реке или ссоры детей из-за
неподеленного песочника. И действительно, иногда Векслер со-
всем уже был готов посчитать окружающее детской игрой с ее
слезами из-за лопатки песку и с ее смехом из-за лопатки пес-
ку, но он всегда вовремя вспоминал, что мать продает девочку
проезжему шоферу за пять рублей, и останавливался. Ведь если
сплошь ничтожны были поводы детских ссор, если, вырастая, че-
ловек не мог не перестать смеяться из-за лопатки песку, то
слезы все же лились настоящие, а человеческое страдание, ка-
кой бы напрасной не была его причина, переступать не было да-
но никому. Да, да, все так, они обжигались огнем, который са-
ми же разводили, да, не ведали, что творят, и не видели не
то что незримого, но очевидного,- но как и спрашивать с них
за это? Они не стояли у Башни времен, где во мгновение ока
застаешь мир миллионами лет другим, они никогда, даже в дет-
стве, не открывали Книги,- а Векслера еще до азбуки ночами
окунали в ее страницы, снимая, как головную боль, лжеуроки
дневного, они кучей мертвых предметов пытали тело живой хло-
реллы, хотя проще было позвать ее душу и все узнать так,- а
ведь все это еще не было истиной.
И все же дело не было безнадежно. Ведь истина была не в
том, чтобы ее знать, но она была в нравственном выборе чело-
века, а это высшее чудо дано всем поровну и каждому без изъя-
тия,- и тогда - что терять в промежуточном? Правда, это Векс-
лер понял не сразу, а сначала ему тоже казалось, что надо,
во-первых, достичь чудесного инознания, а во-вторых, овла-
деть для этого тайной тела. Вот почему он рылся в текстах о
совершенном дыхании и вот почему перестал, устыдившись едино-
личной хорошести, что с ней он бросит других в беде, и тут
не совершенство, а воровство, обираловка. Подумаешь, чудес-
ность,- в нее входит и солдат, взвинченный кровью, и куритель
наркотика, и женщина, дуреющая в похоти,- а с чем возвращают-
ся? - да все с тем же, пустые.
Нет, не здесь путь, не здесь искомое, n'eti,- и вот, ед-
ва Векслер отбросил остатки желания что-то иметь себе, едва
ему стало ничего не нужно, как само собой что-то сдвинулось,
а вслед за тем - и не как награда, но просто потому, что ни-
чего другого уже не оставалось - начались и не переставали
какие-то удивительные изменения, как если бы он поймал нако-
нец нужный воздушный поток и отдался ему, как если бы он
был допущен в некую лавку чудес и теперь их поочередно рас-
сматривал,- и чувства его были ярки, мысли наполняли все но-
вое, и тело, радостно им откликаясь, все надежней помогало
Векслеру, и само бросало курить, и само отказывалось пить
крепкий чай, и все смелее, как собака, забегающая вперед
охотника, указывало на какие-то, самому Векслеру неясные воз-
можности,- наверное, там был и полет, и память грядущего, и
много, много высокого,- но еще выше было оставить это в воз-
можности, а самому идти дальше, дальше, как и вела Векслера
его мощная йога. Уже он знал снег не отдельностью мира, но и
не собой, а как нечто совместное, уже разрешал себе увидеть
поворот солярного цикла и догадывался дальше - до Великого
круга вещества, что протекает сквозь человека, удивляется в
нем и так строит здание мира, уже все чаще находил себя час-
тицей свободной радости, парящей там, где светящиеся были не
звезды, а печатлели что-то еще, глубже по смыслу,- благодар-
ные, внимательные, лучистые, они были повсюду и поддавались
прочтению, поддавались прочтению, поддавались прочтению...
Теперь пора было в лес - понимать язык птиц и зверей, опроки-
нуться в сплетенный разум растений и, прорастая его, догады-
ваться о Незримом не прямоугольным языком техносферы, но бли-
же - лопнувшей почкой и движением в корне воды.
Но тут Векслер почувствовал какой-то новый порог,- его
сдерживал город,- не так пылью и грязным воздухом, но, глав-
ное, держать обретенное при себе становилось опасно, - Векс-
лер был теперь как бы в резонансной точке схождения мировых
линий, а тут все было непросто. Векслер помнил, как прошлым
летом к нему привязались двое и ему пришлось-таки одному из
них двинуть в лоб. Все бы ничего, но обернулось-то это южно-
корейским самолетом, - а что же может случиться сейчас? Нет,
здесь можно было оставаться только хранителем - средоточить
в себе досягаемые биения мира и уравнивать их собственным
пульсом: да расточится тьма, да не посмеет зло! - но так Век-
слер себя не чувствовал. Получалось, надо оставлять кого-то
взамен (Векслер уже видел здесь Мальчика), а самому уходить.
Но куда? Здесь был не Восток, даже не Запад, Страна же боль-
ше не почитала своих странников, в ее расхищенной и изуродо-
ванной культуре уже не отводилось места для л_е_с_а, и, хотя,
скитаясь, прожить было можно, но это все был не л_е_с.
И тут Векслер вспомнил свой давнишний сон о переселении
на Марс. Там шел XХI век, когда люди, издеваясь над природой,
сумели задеть что-то в святая святых планеты, и планета сош-
ла с ума. Векслер был там в числе детей, которых в спешном
порядке вывозили на Марс, в поселения под стеклянными купола-
ми. Сквозь иллюминатор он смотрел на отдавлившуюся Землю, и
даже ему, мало понимающему в происходящем ребенку, было вид-
но, что планета бредит. Потом был Марс, ночная посадка, крас-
ный песок, бьющийся о стекло освещенного купола, и кто-то го-
ворил, что теперь этот красный песок, хлещущий по стеклу, на
долгие месяцы будет единственным ликом мира, а Векслер - не
переселяемый ребенок, а тот, кто смотрел сон,- понимал, что
это так и есть, что планета потеряна безвозвратно, что на
ней творится непотребно нечеловеческое - мешаются времена,
из-под земли вылазят ядовитые злаки, невообразимая нечисть
расползается по пустым городам,- и это уже непоправимо.
Вспомнив это, Векслер понял, к исполнению какой задачи
вел его путь. Земля не должна была обезуметь, а значит - Ве-
кслера ждала ночь между Западом и Востоком.
3.07.1988
* * *
............................................................
...Перестань, ну, убился Векслер в своем махапаринирва-
на, ну, не вытащил Алик Ленку из ресторанных шлюх - слабо,-
что еще? - ах, да, - Саша Попов не въехал в столицу на бе-
лом пегасе,- это еще не все скорби мира, не конец их, но,
значит,- не конец и миру. "Но я,- скажешь ты,- и не собира-
юсь предаваться вселенской скорби из-за придуманных или чу-
жих мне людей, мне только больно, когда в моей живой жизни
мучаются близкие мне люди или я сам, - ведь не может же мне
это быть все равно?" "Ага! - скажу я. - Значит, все-таки
нет причин винить мироздание в краеугольной несправедливости,
а все дело только в бедах нашей жизни? Но это уже, как-никак,
наша жизнь, ее живем мы, и в ней наш выбор,- так в чем же де-
ло?" Ты заспоришь, но не спорь, я это знаю, - слишком легко
знать про правящие погодой жизни циклоны истории, про несча-
стные случаи наподобие врожденных увечий или неумных родите-
лей,- но трудней и важней понять другое: что у тебя в_с_е
е_с_т_ь. В повседневности это почти неуследимо, тем более это
не увидеть в минуту уныния или когда после вчерашнего раска-
лывается голова, - это делается иначе, на взлете, я скажу -
как,- ведь и мне, кстати, нужно, чтоб было с кем сверить
вопросы и ответы, чтоб ты все знал сам и мог объяснить мне.
А для этого так: сначала вспомни свое лучшее - удивленный
полуоборот любимой девушки, высокое-высокое небо детства, ре-
бят где-нибудь у костра,- что было,- помни это все ярче, на
полную, а потом легко и свободно, и уже забудь все, и теперь
смотри сам.
Вот взрывается вечность и в новосозданном небе во все
стороны мчится звездная пена, вот лепятся из нее солнце, лу-
на, земля, вот остывает вода, и на тысячи лет пошел дождь, и
наполняется океан, вот двоякодышащая кистеперая рыба выполза-
ет на его берег, вот последние следы оставляют на нем испо-
линские ящеры, вот мохнатый, с бивнями, мамонт, как живой,
идет по стене пещеры, вот раскинулась в степи скифская конни-
ца, вот взлетает в космос Юрий Гагарин, а вот - ты,- паришь,
как бог над библейскими водами, в космосе материнского живо-
та, и рождаешься, и кричишь, и теперь твой черед жить. Ты по-
лучаешь имя, ты пачкаешь пеленки и сосешь материнскую грудь,
ты учишь слова и уже умеешь ходить, ты совершаешь другие ве-
ликие подвиги на радость своим родителям, тебе повезло,- ты
не попал в рабство к наследственным миллионам, ты не родился
где-нибудь в Венесуэле и теперь не ночуешь вместе с другими
беспризорниками в яме с пистолетом на животе,- обошлось, ты -
обычный мальчик, ты идешь в школу, учишь уроки, слушаешься
учительницу,- у тебя все как у всех, вот только бессмертие
твое почти безвозвратно загублено, потому что в тысячах оши-
бок воспитания упущено время научить ему, потому что с водой
и воздухом ты каждый день глотаешь все больше яда, потому
что за появление на этот свет - виновен! - тебе дали десять
лет школы, потому что проклятье работы лежит на твоих родите-
лях, ведь им некогда заниматься тобой, они еще молодые, и по-
сле рабочего дня им еще надо успеть жить. Но ты не знаешь об
этом, ты поймешь это позже, а пока ты веришь в своих родите-
лей, что они не обычные смертные, ты ловишь каждое слово лю-
бимой учительницы, и тебе радостно знать, что ты родился у
н_а_с, где все всегда правильно и хорошо, и ты только не пони-
маешь, почему нельзя унести с собой самый большой грузовик в
магазине, тебе только обидно, что твоя Всезнающая и Справед-
ливая отличает из всего класса подлизу Соньку да тупицу ди-
ректорского сына, ты только удивляешься, как это мама учит
поступать хорошо, а сама, приехав к тебе в летний лагерь, су-
ет тайком лакомство и говорит, чтобы ты съел его ни с кем не
делясь. Зато бескрайни прерии и удивительны приключения в
них, зато меток Соколиный Глаз и бесстрашен Спартак, зато от-
важны, благородны, всегда вступаются за обиженных твои герои,
и когда в седьмом классе ты видишь, как тискают в углу самую
красивую одноклассницу, то, конечно, кидаешься на ее защиту,
но останавливаешься, потому что она и не думает обижаться,
только взвизгивает и хихикает, и ты не знаешь, что делать.
Так, помаленьку, ты и осваиваешь премудрость жизни, ее ритуа-
лы и их изнанку, но все же и после школы, даже отслужив в ар-
мии, даже поступив в институт, ты до последнего противишься
осознать,- и все же делаешь это с ужасом и отчаянием, - что
твоя великая, могучая, непобедимая Страна далеко не безупреч-
ный образец совершенства, что если б одна ее электроника бы-
ла хуже и дороже японской, что ее пьянство и прочие безобра-
зия давно стали притчей во языцех во всем мире, что в ней,
как везде, лгут и воруют, и что ни тебя, никого, и не собира-
ются спрашивать, как с этим быть. Ты мог бы родиться где-ни-
будь в Сенегале или Исландии, и тогда тоже самое ты бы понял
иначе,- например, ты бы знал цену, какой дается твоему наро-
ду хранить себя в здравой памяти среди сильных мира сего, и
ты бы чувствовал боль и гордость, но ты родился в большой,
действительно великой Стране, и сейчас тебе так же больно и
стыдно, как если бы, случайно зайдя в суд, ты увидел свою
мать на скамье подсудимых. Поэтому ты говоришь и слышишь са-
мые радикальные речи, но это не в храме науки, куда ты всту-
пил с таким трепетом,- там что-то много торгующих, - а в ва-
шем приятельском кругу,- это здесь тебя приобщают наконец к
Сальвадору Дали и Мандельштаму, а еще ты узнаешь про летаю-
щие блюдца Шамбалы и про то, что только постоянно развиваю-
щийся человек способен оценить все до единого звуки - дейст-
вительно, хорошей - рок-группы "Лед Зеппелин",- и ты, конеч-
но, стремишься быть таким человеком, а еще - как ты ее рань-
ше не замечал? - у нее необыкновенные глаза, голос, поход-
ка,- ты влюбляешься. А она - нет, ее избранник - известный
на весь факультет шалопай, и хотя он заджинсован сверху дони-
зу и хотя вообще-то хороший парень, чем он лучше тебя? У не-
го нет к ней такого, - а к ней должно быть только такое, по-
чему она соглашается на меньшее? И ты одну за другой делаешь
глупости, а в мечтах их делаешь еще больше, и не можешь най-
ти себе места, потому что твое лучшее, чего ты не создашь ни
в какой книге, ни в какой музыке - громче "Дамб" "Цеппелина",
звездней "Sanctus"'а Баха - оказывается никому не нужным,
пропадает зря, как будто это какая-нибудь никчемная ветошь,
хлам, и тогда ничего не нужно, и вселенная рушится от неправ-
ды, и незачем больше жить, - а меж тем, пока ты слеп ко все-
му вокруг, за тобой точно так же бегает девочка из твоей
группы и с ней творится то же, что и с тобой.
И вот тебе двадцать пять. Двадцать шесть. Двадцать семь.
Ты уже не ставишь на полную громкость пластинку, чтобы вся
улица послушала твою музыку, ты уже прошел одиночество, жен-
щину да и работу и уже почти не ждешь, что кто-нибудь нако-
нец придет и что-нибудь наконец случится,- нет, и так уже
столько убухано на пустоту, но зато теперь ты - как стрела
на натянутой тетиве, как корабль, снаряженный к отплытию, -
и только определиться, на что положить жизнь, и идти, и оста-
вить мир лучше, но - куда ж нам плыть? - ты окончательно
убеждаешься, что не только твое лучшее остается невостребо-
ванным, а с тебя требуют чего-то меньше и хуже, но и сам-то
ты, похоже, не обязателен здесь, - допущен то ли из милости,
то ли по недоразумению, а у других то же самое, и попробуй
пойми, в чем же ты успел ошибиться и где же тогда искать опо-
ру. А понять надо, жизни жить еще много, а уже уступлено что-
то важное,- не так ярки чувства, все тягостней мысли, все
безрадостней пробуждения, - что говорить, ты заперт в чужих
ошибках, но ты и повторяешь их на каждом шагу, ты поверил
принять малое лишь под залог чего-то необыкновенно великого -
и попался, стоило только начать делить неделимое, как тут же
что-то втиснулось в брешь,- и вот - стоит между тобой и ми-
ром, тобой и Страной, тобой и тобой, и нет небывалых сверше-
ний, но есть будни и снова будни, есть суета, дрязги, боли,
есть слова, в которых все названо, есть шум и дым большого
города, где тебя на каждом шагу заставляют думать о себе,- и
ты снова поддался и думаешь, что стеснен, унижен, умален
здесь,- ну, как же, ведь у человека все должно получаться,
ведь он - вестник необыкновенно важного чуда, ведь настанет
же когда-нибудь Держава Света,- и все так, наверное, так, -
но именно поэтому остановись и пойми: если боги, подвижники
и герои выбирали славу дальних походов или путь на Голгофу
или горние пустыни Химавата, то только потому, что ни одному
из них не дано было свершить высшую, недосягаемую жертву про-
стого пути обычности, неизвестности, будней,- или же он про-
шел незамеченным,- ну, так знай же себя искрой от безначаль-
ного пламени,- того, что взорвав вечность, летит звездной пе-
ной в новосозданном небе и метит берег плавником кистеперой
рыбы, и рисует мамонта на стене пещеры, и летит дальше, даль-
ше,- водой, светом, камнем, ветром,- всем тем, что ты есть и
без чего мир не сложится в мир, звезды - в небо, люди - в че-
ловечество и время - в вечность. Знай,- еще не все,- ярки ли
твои дни, как фестивальные флаги или же, как это есть, на те-
бя возложено великое дело обычности, тебе равно дано преры-
вать цепь зла - как никому, и твой пульс не теряется, но от-
дается в каждом закоулке вселенной, и Прекрасная Женщина -
увидь - рядом с тобой заглядывает в твое лицо, и содрогаются
индийские боги на твой ужасающий тапас, - так, как если бы
ты шел по проволоке над пропастью и в твоем равновесии был
устой мироздания, так, как если бы один за всех - нет силь-
ней, нет надежней,- ты был выставлен на поле брани в день Ар-
магеддона,- а всего-то ты каждый просыпаешься, чтобы жить.
Но так и есть, смотри, какая скоплена прорва злобы,- злобин-
ка к злобинке, изо дня в день, из тысячелетия в тысячелетие,-
смотри, какой она катится горой какого железа, какой лжи, ка-
ких адских машин,- и все против тебя, все затем, чтоб, отча-
явшись, ты стал видеть в мире ее, свою женщину - шлюхой, се-
бя - с ее разрешения, и разуверился быть, и не хотел знать
своей истины. Хоти, хоти, еще не окончены тайны, еще неподот-
четно, незнаемо, неотъемлимо твое бессмертие, только решай
свое сам да поменьше слушай ученых наемников невежества, что
объявляют тебя то песчинкой в песке морском, то - венцом ми-
роздания,- ты ни то и ни это, ты - в Пути, а что на нем -
Единое, Единственная,- иди, увидь: Мы.
15.01.1988
