свою, но Файлер, конечно, не шелохнулся. - Что же ты? - сказала она. - Ты
тоже должен снять маску.
Слова эти прозвучали как приказ, и робот не мог не повиноваться.
Широким жестом он сбросил маску и пластиковый подбородок.
Кэрол Энн сначала вскрикнула, потом зашлась от ярости.
- Это еще что такое, отвечай, ты, жестянка!
- Это была любовь, дорогая. Любовь привела меня сюда сегодня и
бросила в твои объятия.
Ответ был вполне правильный, хоть Файлер и облек его в форму,
соответствующую его роли.
Услышав нежные слова из бездушной электронной пасти. Кэрол Энн снова
вскрикнула. Она поняла, что стала жертвой жестокой шутки.
- Кто тебя сюда прислал? Отвечай! Что означает этот маскарад?
Отвечай! Отвечай! Отвечай, ты, ящик с железным ломом!
Файлер хотел было рассортировать этот поток вопросов и отвечать на
каждый в отдельности, но она не дала ему рта раскрыть.
- Надо же! Послать тебя сюда, обрядив человеком! В жизни надо мной
никто так не издевался! Ты робот. Ты ничтожество. Двуногая машина с
громкоговорителем. Как ты мог притворяться человеком, когда ты
всего-навсего робот!
Файлер вдруг поднялся на ноги.
- Я робот, - вырвались из говорящего устройства отрывистые слова.
Это был уже не ласковый голос влюбленного, но вопль отчаявшейся
машины. Мысли вихрем кружились в его электронном мозгу, но в сущности эта
была одна и та же мысль.
"Я робот... робот... я, видно, забыл, что я робот... и что делать
роботу с женщиной... робот не может целовать женщину... женщина не может
любить робота... но ведь она сказала, что любит меня... и все-таки я
робот... робот..."
Весь содрогнувшись, он отвернулся и, лязгая и гремя, зашагал прочь.
На ходу его стальные пальцы сдергивали с корпуса одежду и пластик -
подделку под живую плоть, и они клочками и лохмотьями падали наземь. Путь
его был усеян этими обрывками, и через какую-нибудь сотню шагов он был уже
голой сталью, как в первый день его механического творения. Он пересек сад
и вышел на улицу, а мысли у него в голове все быстрее неслись по
замкнутому кругу.
Началась неуправляемая реакция, и вскоре она охватила не только мозг,
но и все его механическое тело. Быстрее шагали ноги, стремительней
работали двигатели, а центральный смазочный насос в груди метался как
сумасшедший.
А потом робот с пронзительным скрежетом вскинул руки и рухнул ничком.
Головой он ударился о лестницу, и острый угол гранитной ступени пробил
тонкую оболочку. Металл лязгнул о металл, и в сложном электронном мозгу
произошло короткое замыкание.
Робот Файлер 13Б-445-К был мертв.
По крайней мере так гласил доклад, составленный механиком на
следующий день. Собственно, не мертв, а непоправимо испорчен и должен быть
разобран на части. Но, как ни странно, когда механик осматривал
металлический труп, он сказал совсем другое.
В осмотре ему помогал другой механик. Он отвинтил болты и вынул из
грудной клетки сломанный смазочный насос.
- Вот в чем дело, - объявил он. - Насос неисправен. Поршень сломался,
насос заклинило, прекратилась подача масла в коленные суставы, вот он и
упал и разбил себе голову.
Первый механик вытер ветошью замасленные руки и осмотрел поврежденный
насос. Потом перевел взгляд на зиявшую в грудной клетке дыру.
- Гляди-ка! Прямо разрыв сердца!
Оба рассмеялись, и механик швырнул насос в угол, на кучу других,
сломанных, грязных и никому не нужных деталей.
