Уходит, пока еще все хорошо, чтоб ничем не омрачать, не зачеркивать то
светлое, что было. Но почему уходит в никуда мужчина, когда все хорошо и в
его власти?
САНТЕХНИК. Однажды я сидел у тебя вечером зимой: музыка, свеча,
уют... и подумал о тех, кто сейчас в тайге, в тундре, варит в снегу чифир,
трет щетину на обмороженной роже, считает часы до рассвета, и дни до
весны, и километры до жилья, - и тошно стало, что жизнь моя проходит
впустую. Настоящего захотелось, крутого, борьбы, горечи; и я понял, что
это сильнее моего желания: это моя натура, для такой жизни я создан, и не
будет мне счастья и покоя, если проживу иначе, - одна тоска...
МАТЬ. А без меня не тосковал?
САНТЕХНИК. Еще как. Судьба мне, значит, тосковать.
МАТЬ. Ты нашел лучшую, чем я?
САНТЕХНИК. Лучше первой любви никто не находил.
МАТЬ. А... твой сын?
САНТЕХНИК. Гм. Эх. Я был бы плохим отцом...
МАТЬ. Славное оправдание, чтоб вообще им не быть.
САНТЕХНИК. Видишь - он выбирает мою дорогу.
МАТЬ. Послушай. А у тебя было много женщин?
САНТЕХНИК. А сколько полагается? Много - это сколько?
МАТЬ. Скажи честно - ты счастлив?
САНТЕХНИК. Да. Я ходил путями сердца своего.
МАТЬ. Я проклинала тебя. За твою власть надо мной, за то, что любила
- а ты ушел. За боль, от которой не могла избавиться. И замужество не
помогло... Он был хороший человек, это я его искалечила. Поначалу мне
иногда казалось, что я его люблю...
САНТЕХНИК. Так, как меня? Ты хоть долго ждала меня?
МАТЬ. У девушек время идет так быстро. И когда созрела потребность
любить - она властвует и лепит твою жизнь как ей угодно. Сначала я
мучилась, как предательница. Потом... мы привязчивы, как кошки, покупаемся
на доброе отношение. А ты - ты помнил меня?
САНТЕХНИК. Всегда. На всех краях земли. Никто бы не поверил: я иногда
плакал...
МАТЬ (пауза). Неужели нам нечего друг другу сказать...
САНТЕХНИК. Нет. Жизнь все сказала. В двух случаях нечего говорить:
когда не виделись совсем недолго, и ничего не изменилось, - и когда не
виделись так долго, что изменилось все.
МАТЬ. Мне жаль мужа... хоть он и подлец.
САНТЕХНИК. Муж подлец, когда жена его не любит.
МАТЬ. Подлецов любят больше. Чаще. Почему?
САНТЕХНИК. Потому что подлец причиняет наибольшую боль, и лишь он
волен от нее избавить. Наибольшие переживания. Не любя, он ведет себя
именно так, как нужно, чтоб добиться любви. И женщина напрягает все силы
души, любя его.
Входит ОТЕЦ.
ОТЕЦ. Хорошо быть подлецом! Хоть бы двери закрыли.
САНТЕХНИК. Где знают двое - там знает и свинья.
ОТЕЦ. Вот уж поистине: люди просто садятся пить чай, а в это время
складываются их судьбы и разбивается их счастье.
МАТЬ. Если нет счастья - то нечему и разбиваться.
САНТЕХНИК. А если это счастье - то его и не разобьешь.
ОТЕЦ. Неслабо вы спелись, я гляжу. Вышел бы ты на минутку?
САНТЕХНИК. Жизни не хватило объясниться? (Выходит.)
ОТЕЦ. Нам надо спокойно поговорить.
МАТЬ. Как просто и обыденно все кончается, да?
ОТЕЦ. Ты не можешь в один миг зачеркнуть...
МАТЬ (перебивает). Могу. Мне было пятнадцать лет: с нами жила
бабушка, а ее единственная сестра жила в другом городе. Они всё писали
друг другу, мечтали увидеться... да болезни, хлопоты... А потом бабушка
умерла. И сестра прилетела на самолете на следующий день. Вот тогда я
поняла, как просто делается все на свете: берется - и делается.
ОТЕЦ. Подожди! Ты не можешь прямо сейчас...
МАТЬ. Могу. На первом курсе у меня был обморок в анатомичке. А потом
мы там завтракали. А на практике мне было первый раз страшно, когда умирал
человек. Старик, третий инфаркт: он лежал в боксе на капельницах, под
люстрой, пульс нитевидный, зрачки на свет уже не реагируют; а в
ординаторской пьют чай - все средства исчерпаны, погибающий больной,
практически без сознания. Вошла сестричка и сказала, что он умер. Так
просто, будто укол сделать. Все вздохнули; доктор написал посмертный
эпикриз, а наши мальчики переложили его со стола на каталку и отвезли в
морг. Потом помыли руки, и все дальше пили чай. И всё.
ОТЕЦ. Неужели ты хочешь...
МАТЬ. Хочу. А сейчас я хочу чаю. Без мужских истерик.
13. Большая комната. За столом все, кроме Бориса, -
его место пустует. Общая напряженность - вполне понятная.
ОТЕЦ. Ну, чай так чай (достает из бара коньяк).
САНТЕХНИК. Чай - это хорошо (приносит из кухни водку).
МАТЬ. Да, мне один больной подарил. (Приносит из спальни шампанское.
Глебу.) Позови Борю... он ничего не ел.
ГЛЕБ. Пример старших - закон (приносит из "ребячьей" вино).
ВИТЕНЬКА (оживленно). Я еще никогда в жизни не была на таком
оригинальном празднике.
МАТЬ (устало, по обязанности). Глеб, что это? Ты пьешь?
ГЛЕБ. Не пьет телеграфный столб - у него чашечки книзу.
ОТЕЦ (фальшиво). Дал бы я тебе по шее...
ГЛЕБ. Тебя хлебом не корми - дай поднять руку на младшего.
ВИТЕНЬКА (Глебу, на вино). Как ты пьешь эту отраву?
ГЛЕБ. Никак. Это гонорар пацанам, опекать твоих хахалей: синяк -
стакан.
ВИТЕНЬКА. Так это твои шпанюки! Нашего бедного режи...
ГЛЕБ (быстро). Без намеков. Братские узы для меня святы.
САНТЕХНИК (живо). Хорошо бы к чаю чего-нибудь.
МАТЬ (отцу). Дай рюмки, герой-любовник. (Идет на кухню.)
ОТЕЦ (ставя рюмки). Не серебряная, не брильянтовая, а... какая-то
термоядерная свадьба.
ВИТЕНЬКА (сантехнику). Мне коньяку, пожалуйста.
ОТЕЦ (удерживая его). Только каплю шампанского. Ты что!
ГЛЕБ. Боб! Гвардию - в огонь! Иди сюда. Смотри судьбе в глаза, ты
мужчина! И мой старший брат. Тресни на ход ноги!
Входит мать с закуской, и одновременно из "ребячьей" - БОРИС, с
чемоданом и многострадальным букетом: чемодан ставит у двери, а букет с
маху втыкает в вазу на столе.
БОРИС. Итак, я вас поздравляю.
МАТЬ. Боря, послушай минутку... (ведет его в сторону).
ОТЕЦ (вскакивает). Не слушай! Потом, потом... (оттесняет мать и тянет
Бориса в другую сторону). Послушай минутку...
БОРИС. Папа, ты мне не отец.
ОТЕЦ (убит). Откуда ты знаешь?..
БОРИС. Она сама мне сказала.
ОТЕЦ (матери). Что ты ему сказала?
МАТЬ (отцу). Не смей ничего говорить!
САНТЕХНИК (встает). Брек, брек. Все по местам.
ОТЕЦ (тыча в него пальцем, Борису). Вот он, вот он! Все равно это не
он, а я!
БОРИС (с испугом). Это он, а не ты. Ты что?
МАТЬ. Он себя плохо чувствует: голова. (Тихо.) Я не могу.
САНТЕХНИК (матери). Держись, иначе я все брошу. (Отпаивает ее.)
сейчас мы уйдем втроем... все хорошо...
БОРИС. Вы? Втроем?.. С кем?
ГЛЕБ. Спокуха, Боб. Верь мне: я тебя не брошу.
МАТЬ (слабо). Сейчас я соберусь... (Выпивает рюмку.)
ОТЕЦ. Куда?! - ты на ногах не держишься!
САНТЕХНИК. Не бери с собой ничего - прямо как есть.
МАТЬ. Как хотелось мне каждый раз на вокзале взять билет, сесть в
поезд, и - куда глаза глядят. Только сразу, не раздумывая! Иначе ничего не
выйдет. И начнется другая, новая жизнь.
ОТЕЦ (садится, пьет, собирает все самообладание). Знал я такую
историю. Вот так два романтика трах-бах, взяли билеты, сели-поехали. А
дальше? Вечно снимать комнату или гостиницу, где нет мест? Нужно жилье,
работа, прописка, - справки, заявления, жилконтора, военкомат, - кати
обратно оформлять дела и радуйся, если не влепят статью за прогул. А
деньги кончаются, денег меньше - проблем больше, и - лопнула романтическая
затея: быт - он подомнет.
САНТЕХНИК. Романтике нужен реалистический фундамент. Тогда не
подомнет. Трудности надо учитывать, а не бояться их. А то: все помрем, а
боимся всю жизнь - ерунды, мелочей.
ГЛЕБ (протягивает ему цилиндрическую банку). Хотите конфет?
САНТЕХНИК. Счастье любит храбрых. (Открывает банку-"сюрприз": с
треском вылетает полутораметровая змея - пружина в раскрашенном чехле.)
А-а!! (Отшатываясь, падает со стулом.)
ВИТЕНЬКА. Ай-й!!
САНТЕХНИК (с достоинством встает под злой хохот отца и смешки). Если
человек нервный, еще не значит, что он трус.
ОТЕЦ. Герой. (Витеньке.) Поехали на Дальний Восток, а!
ВИТЕНЬКА. Обязательно! Вот ты отсидишь, выйдешь...
ГЛЕБ. Простите?
ОТЕЦ. Она имела в виду "отлежишь". Надо бы лечь на обследование:
здоровье что-то. Ничего страшного, не думай, не заразно.
МАТЬ. Подлечись, подлечись. Это бывает заразно, эпидемия.
ВИТЕНЬКА. А потом ты построишь Дворец культуры, а я... я буду играть
в нем Офелию.
ГЛЕБ. Удалилась бы ты, нимфа, в монастырь, вот бы кайф.
ОТЕЦ. Я еще буду строить! А не просиживать в кабинете штаны за
зарплату. Еще двадцать лет я смогу счастливо работать!
САНТЕХНИК. И мне снова надоел этот город. (Матери.) Я встретил тебя.
И не хочу повторять ту же ошибку, что двадцать лет назад. Уедем вместе.
МАТЬ. Катись моя наука. Врачу везде есть работа. Где-то болеют люди и
ждут меня. Там я нужнее. А здесь - охотники на мое место только и ждут.
ГЛЕБ. Пап, не купишь на радостях новость? Всего рубль.
ОТЕЦ (дает рубль). Держи! А то дороже обойдется, ты прав.
ГЛЕБ. Вы все пока не выписывайтесь. Во-первых, все равно придется
размениваться, во-вторых, меня одного могут уплотнить. Хату сохранить
надо. Так я пока поживу здесь с семьей.
МАТЬ. С какой семьей?
ГЛЕБ. Со своей. Как у всех. С женой и ребенком.
ОТЕЦ. С каким ребенком?!
ГЛЕБ. С твоим внуком. У меня есть девушка...
САНТЕХНИК. Девушка с ребенком. Гм. Дело житейское...
ОТЕЦ (обалдело). За свой рубль - я же и дедушка.
МАТЬ. Каким образом?!
ГЛЕБ. Вопрос, достойный кандидата медицинских наук. Я не виноват, что
старшие объявляют взрослых детьми, а потом изумляются, что дети все-таки
взрослые.
МАТЬ. Сколько лет этой... твоей...
ГЛЕБ. Только без характеристик! Она куда старше Джульетты. И даже
меня. Сейчас модно, когда жена старше. Уж если жена глава семьи, то лучше,
когда муж помоложе и поглупее. Но речь не о том: ее необходимо сюда
прописать, чтобы хата не ухнула.
ОТЕЦ. Кто вас поженит?!
ГЛЕБ. С регистрацией повременим. Раз считается, что до восемнадцати
допустимы только свободные связи, а уж потом выдается, так сказать, право
на нравственность. Хотя ранние браки полезны. Дети рождаются полноценные,
а малая разница в возрасте между ними и родителями обеспечивает дружбу. Я
буду своему сыну старшим другом и НИКОГДА не стану давать ему по шее.
САНТЕХНИК. Все-таки в этом есть что-то безнравственное.
ГЛЕБ. От вас - не ожидал. Нравственнее создавать собственную семью,
чем разрушат чужие.
ВИТЕНЬКА (бьет в ладоши). Молодец! Жаль, ты не старше.
ГЛЕБ (холодно). Это не препятствие.
САНТЕХНИК. Валя, нам пора. Не тяни. Все дела - завтра.
МАТЬ. Я только возьму сумку. (Уходит в спальню.)
ГЛЕБ (сантехнику). Смотрите, профессор.
ВИТЕНЬКА (отцу). И нам пора. Договорим по дороге.
МАТЬ (выходит с сумочкой). Боря, иди сюда на минутку...
ОТЕЦ (отводит ее в сторону). Уходишь? Иди! Я рад!
МАТЬ (тихо). Скажи, твои бесконечные вечерние совещания - это все
неправда? Хоть сейчас сознайся...
ОТЕЦ. И сознАюсь! Да, неправда!
МАТЬ (еле слышно). А украл... ради меня или ради нее?.. Я тебя
знаю... Это она, наверное, придумала... подтолкнула тебя.
ОТЕЦ. Я ее подтолкнул! Вместе с ней придумали, вместе!
МАТЬ. Вот пусть она тебе передачи и носит. (Пауза. Взрывается.) А
когда тебе надоест ломать цирк! С этой фрёй!..
ОТЕЦ (уничтожен. Тихо). Так ты все поняла...
МАТЬ. Я давно все поняла!
