Илья ВАРШАВСКИЙ
БИОТРАНГУЛЯЦИЯ ЛЁКОЧКИ РАСПЛЮЕВА
Прошло не более десяти лет с тех пор, как Норберт Винер высказал
дерзкое предположение о возможности транспортировать людей в любую
точку пространства при помощи электромагнитных сигналов.
В самом деле: каждый человек представляет собой неповторимую
комбинацию клеток индивидуальной структуры, и если бы удалось при
помощи физических методов расшифровать эту структуру, если бы этот
шифр мог быть переведен на язык сигналов и команд и если бы эти
сигналы могли управлять синтезом живой клетки, то не было бы ничего
проще осуществить эту идею.
Такое обилие "если бы", столь любезное сердцу фантаста, не могло
остаться незамеченным, и не удивительно поэтому, что целина, на
которой гениальный ученый провел первую борозду, вспаханная в течение
короткого времени плугом Воображения и обильно удобренная потом
Вдохновения, расцвела яркими цветами Вымысла.
Не хмурься ты, о лучший и серьезнейший читатель научной
фантастики! Меньше всего я собираюсь въехать на эту пышную ниву в
громыхающей колеснице Пародии, топча полезные злаки и сорняки копытами
Сарказма, Насмешки и Сатиры.
Я всего лишь робкий пилигрим, которому нужна крохотная пядь
свободной земли, чтобы посеять туда ничтожное зернышко сомнения,
скромную лепту богине Науке. Поверь, что мною руководит лишь одно:
надежда получить из ее рук отпущение старых литературных грехов.
Я бы не сошел с проторенной дороги жанра, если б в необычайной
истории, которую я тебе хочу поведать, не сплелись теснейшим образом
проблемы биотрангулярного перемещения с учением Павлова об условных
рефлексах.
Именно здесь, в темных ущельях пограничной зоны наук, часто
доступной только фантасту, в самую жаркую пору научных дискуссий
скрывается от глаз людских таинственная и неуловимая анаконда Истина.
Я тебе обещаю, читатель, по возможности избегать литературных
штампов. Моим героем будет не старый профессор физики, а молодой
математик, кандидат наук.
Математики - странные люди, у них все наоборот. Свой день они
посвящают работе, а отдых заполняют чтением фантастики, вечно юными
анекдотами и спортом.
Впрочем, если дальше, по мере того как армия Ее Величества
Математики будет завоевывать все новые и новые области, возрастной
ценз маршалов непобедимого воинства будет продолжать неуклонно подать,
то дело дойдет и до игры в бабки.
Нет, современный ученый - это не тот рассеянный сухарь, который
прочно укоренился на страницах фантастических романов. Поглядите на
этих веселых ребят во время очередного симпозиума. Недаром в переводе
слово "симпозиум" означает пирушку! Право, нет лучшей приправы к
шашлыку, чем горячий научный спор, и ничто так не утоляет жажду
познания, как обмен мнениями и бутылка сухого вина. Какой-то шутник
сказал, что симпозиумом может называться любая научная конференция,
если там пьют все, что крепче пива, и все говорят одновременно.
Однако хватит, а то читатель и впрямь заподозрит меня в неуважении
к науке, тогда как моя болтливость попросту вызвана искренней
симпатией к молодому поколению ее служителей.
Итак, мой герой - молодой математик.
По паспорту он - Леонид Расплюев, но волшебница Любовь превратила
это царственное имя в нежное прозвище Лёкочка. Будьте знакомы: Лёкочка
Расплюев, кандидат физико-математических наук.
Я не могу воспользоваться священным правом фантаста и представить
его читателю в рабочем кабинете. Во-первых, он работает в учреждении,
скромно именуемом почтовым ящиком, во-вторых, у него нет кабинета, а
в-третьих, все равно, поглазев на листы бумаги, исчерченные
кабалистическими знаками вперемежку с эскизами женских ножек, вы бы
решительно ничего не поняли. Пусть лучше наше знакомство произойдет в
двухкомнатной кооперативной квартире, когда он готовится покинуть
столицу, дабы принять участие в таинственном симпозиуме на берегах
Куры.
Простите, но я чуть было не позабыл познакомить вас с его женой,
или, как принято называть подруг юных ученых, "системкой". Ее зовут...
ну, конечно, Нонна! Как же еще она может именоваться?!
Элементарная вежливость требует, чтобы мы предоставили ей первое
слово:
- Тебе дать с собой плавки?
- М-м-м-м. - Только при помощи длительной супружеской тренировки
можно распознать в этом простом, как мычание, ответе отрицание.
Впрочем, что же еще следует ждать от человека, пытающегося впихнуть в
портфель вдвое больше вещей, чем он может вместить?
- Тогда возьми еще одну пару трусов.
- Зачем?
- Переодеть после купанья.
- Фу, дьявол! - Лёкочке, наконец, удалось оторвать замок от
портфеля. - Я же тебе двадцать раз повторял, что еду не на курорт, а
работать. Пойми, что за десять дней... А где же бритва?
- Я ее положила в чемодан, под пижаму.
- М-м-м-м.
Лёкочка принялся выгребать на свет содержимое портфеля.
Несколько минут он в глубоком раздумье глядел на толстую
коленкоровую папку.
- Нонна!
- Ау!
- Тут ко мне один тип зайдет за этой папкой, так ты не говори, что
я уехал.
- Почему?
- Есть соображения. Скажи, что ушел, а папку просил передать.
- Хорошо.
- И вообще не трепли про симпозиум, не положено.
- Хорошо, Лёкочка.
- Вот так. - Лёкочка затянул портфель ремнем, подхватил чемодан и,
запечатлев на губах Нонны рассеянный поцелуй, направился к двери. -
Будь жива!
- Мыло ты взял?
- Взял, взял.
- Так когда тебя ждать?
- Дней через десять, не раньше.
* * *
Прошло три дня. Первый из них Нонна наслаждалась обществом
очаровательной и ветреной подружки Свободы, второй провела с
престарелой камеристкой Скукой, а на третий, измученная непрошеным
назойливым визитом Одиночества и Тоски, улеглась спать в десять часов
вечера.
Было уже за полночь, когда кто-то потряс ее за плечо и знакомый
голос произнес привычную фразу:
- Подвинься, не могу же я спать на воздухе!
Из всех рефлексов, которыми человек обзавелся за длительный путь
эволюции, супружеский самый стойкий, и, пробурчав обычное замечание о
том, что, к сожалению, промышленность еще не освоила выпуск
трехспальных кроватей, Нонна подвинулась к стенке.
Неизвестно, как бы прошла эта ночь, если б часов около трех
Лёкочка не почувствовал нестерпимую жажду.
Направляясь на кухню, он опрокинул стоявший у кровати торшер,
произведя при этом шум, соизмеримый только с грохотом падения
Вавилонской башни.
Нонна зажгла свет над кроватью и с изумлением уставилась на мужа.
- Лёкочка, ты?!
По выражению Лёкочкиного лица можно было предположить, что вместо
горячо любимой супруги он увидел на семейном ложе легендарную Медузу.
- Нонна?!!
- Почему ты здесь? - спросила Нонна, накидывая на плечи халатик -
Что-нибудь случилось?
- Не знаю... - его вид выражал полную растерянность - Честное
слово, не знаю...
- Ты не был в Тбилиси?! - У нее мелькнула страшная догадка - Скажи
мне правду, не был?!
- Был. - Лёкочка сел на кровать и обхватил голову руками. - Я... и
теперь... в общем... в Тбилиси...
- Что?!
С одной стороны, ароматы грузинской кухни, которыми благоухал
Лёкочка, исключали всякие подозрения, но с другой...
- Как в Тбилиси?! Ты понимаешь, что говоришь?! Лёкочка!
- Не понимаю. - Он потер лоб ладонью. - Не понимаю, Нонна, хотя
кое о чем догадываюсь. Впрочем... право, не знаю, можно ли об этом
говорить, ведь я...
Черт побери! Тут уже пахло тайной...
Мне не хочется разглашать методы, которыми пользуется в таких
случаях лучшая половина человечества.
- Только без трёпа, - сказал Лёкочка, - клянешься?
- Клянусь! - Розовые лучи восхода уже зажгли волшебным пламенем
ореол белокурых волос на подушке. - Клянусь, Лёкочка, ты же меня
знаешь!
- Так вот... на этом симпозиуме была группа физиков. Они выступили
с бредовой идеей о возможности биотрангуляпии.
- Чего?
- Биотрангуляции. Ну, возможности переносить человека в любую
точку пространства.
- На чем?
- Ни на чем. Просто так, по эфиру.
- Вроде телевидения, да?
- Г-м, не совсем. По телевидению ты видишь изображение, а тут... -
Лёкочка потрепал ее по щеке, - а тут, так сказать, полный перенос
материального тела. Впрочем, это уже подробности, которые нельзя
разглашать, ты же поклялась, помнишь?
- Помню, Лёкочка. Так они тебя тран... тран?..
- Биотрангулировали. Другого объяснения я найти не могу. Видишь
ли, днем я очень резко выступил по основному докладу, доказывал, что
при нынешнем уровне науки эту затею осуществить нельзя. Вот они,
наверное, и решили подшутить.
- Тебе было больно?
- Нет. Мы сидели за столом. Они притащили с собой какой-то черный
ящик. Я в это время ел шашлык на ребрышках, и вдруг!..
- Ты был пьяный?
- Ну что ты, Нонна! Это же симпозиум.
- Постой! А вещи? - Нонна приняла сидячее положение. - Чемодан они
тоже трангулировали?
Лёкочка развел руками.
- Чемодан остался в гостинице. Они, видимо, не учли...
- Нужно немедленно дать телеграмму! - Нонна подошла к телефону. -
В какой гостинице ты остановился?
Лёкочка одним прыжком преодолел расстояние в пять метров.
- Ты с ума сошла! Пойми, в какое положение я попаду. Ведь я член
редакционной комиссии. Можешь себе представить, как все будут ржать,
если выяснится, что меня биотрангулировали сразу после моего
выступления?!
- Да, но чемодан...
- Мне нужно немедленно лететь в Тбилиси. Через два часа я буду там
как ни в чем не бывало. Пусть попробуют доказать, что меня...
- О, господи! Ты так и будешь мотаться взад и вперед?
- Ну нет, второй раз им эту хохму выкинуть не удастся.
Лёкочка с лихорадочной быстротой оделся и направился к двери.
- Ну, я поехал.
- Деньги-то у тебя на билет есть?
- Есть, есть. Бегу, а то опоздаю на самолет.
Он исчез так же внезапно, как и появился, и только смятая подушка,
хранившая смесь запахов лука и цинандали, свидетельствовала о том, что
это был не сон.
Что же касается всяких толков, будто... Нет, нет! Пусть уж лучше
вся эта история останется загадкой для грядущих поколений.
