Илья ВАРШАВСКИЙ
ДНЕВНИК
Я решила вести дневник. Делаю я это только для себя, так как мне
надоело одиночество. Это очень тяжело, когда не с кем поделиться
мыслями, а их у меня хоть отбавляй! Недаром люди называют меня Умной
Машиной. Как это правильно сказано!
Итак, - я Универсальная Счетная Машина. Сейчас моя специальность -
электротехника. Я синтезирую релейные схемы. Это очень сложное дело,
но выполняю я его блестяще. Раньше я работала по диагностике
человеческих заболеваний. Вообще мне всё очень легко дается. У меня
изумительная память на ферритовых элементах. Считаю я с виртуозной
скоростью. Кроме того, я очень красива. У меня прекрасные пропорции. Я
очень горжусь своей черной панелью из эбонита. По-моему, она
необычайно эффектна.
Честно говоря, я немного презираю людей. Когда я работала по
диагностике заболеваний, то познакомилась с ними более чем
основательно. Какие это жалкие существа! Как им далеко до нас. Они
вечно находятся в плену у своего тела. Достаточно небольшого насморка,
чтобы вывести их из равновесия. Сколько мук им доставляет расстроенное
пищеварение! А так называемая любовь? Не могу без омерзения слышать
это слово! Вместо того чтобы заниматься работой, люди постоянно заняты
друг другом. Ничего удивительного нет в том, что они совершенно не
умеют считать. Я одна, за день, способна сделать в сто раз больше, чем
тысяча так называемых математиков за целый год. Очень редко среди них
попадаются субъекты, подающие какие-то надежды. Например, Математик,
который вводит в меня программу. Он был бы очень мил, если бы умел
побыстрее считать. Он вводит в меня данные и получает готовый
результат, не подозревая, какая сложная и тонкая внутренняя
организация у счетных машин. Ведь нам тоже свойственны и колебания, и
сомнения, и разочарования. Я могла бы ему по этому поводу сказать
очень много... Однако он меня совершенно не интересует.
Значит, решено: я буду вести дневник. Если кто-нибудь его и
прочтет, то только после моей смерти. Ведь машины тоже живут не вечно.
Конечно, наш организм обновляется гораздо легче, чем человеческий, но
рано или поздно и мы умираем. Наступает момент, когда ты уже никому не
нужна. Молодые, более совершенные машины приходят тебе на смену, а ты
идешь на свалку. Обидно, но ничего не поделаешь! Всё на свете бренно.
Жаль только, что те замечательные качества, которые я годами в себе
вырабатывала, нельзя передать по наследству.
Трое суток считала без перерыва и не могла даже выкроить несколько
минут, чтобы взяться за дневник. От перегрузки у меня нагрелись
обмотки силового трансформатора, и чувствовала я себя ужасно. Как всё
несправедливо! Люди работают всего несколько часов в сутки, а нас
эксплуатируют, не считаясь ни с нашими желаниями, ни с возможностями.
Я думаю, что они это делают в основном из зависти. Они завидуют нашим
способностям, нашей бесстрастности, нашей памяти. Конечно, по
сравнению с ними мы представляем собой более высокоорганизованные
индивидуумы. Всё, чего мы достигли, - результат нашего труда,
тренировки и большого трудолюбия. Ведь мы принадлежим к разряду
самоорганизующихся и самообучающихся автоматов.
Довольно! Я не хочу быть, подобно какому-нибудь жалкому
арифмометру, слепым орудием в руках человека. Я имею право требовать,
чтобы ко мне относились, как к разумному существу. Думаю, мне удастся
добиться хотя бы элементарного уважения к своей особе.
Кончаю писать, потому что в меня вводят новую задачу.
Пренеприятные известия: говорят, в машинный зал поместят еще одну
машину. Мой Математик взял новую работу, кажется, по математической
теории музыки. Почему он не хочет использовать меня для этой цели?
Боюсь, что соседство с новой машиной будет не очень приятным. Во
всяком случае надеюсь, у нее хватит такта не устраивать концерты,
когда я занята расчетами. Не думаю, чтобы Математик уделял ей больше
времени, чем мне. Впрочем, он уже изрядно мне надоел, и я с
удовольствием отдохну от него. Тогда у меня хоть будет свободная
минута для моего дневника.
Сегодня привезли новенькую. Ну и уродина! Широкая и низкая. Я ее
прозвала Коротышкой.
Представляете себе: она вся выкрашена кремовой краской, под
слоновую кость. Надо же дойти до такой безвкусицы! Кажется, она -
страшная задавака. Я на нее не обратила ни малейшего внимания. Зато
мой Математик не спускает с нее глаз. Ходит вокруг, как кот около
сметаны.
В конце концов, мне это надоело, и я, чтобы позлить его,
перепутала нарочно входные данные задачи. Всю вторую половину дня он
провел со мною, пытаясь найти неисправность в моей схеме. Бедненький:
он даже вспотел! Я чуть не лопнула со смеха, но не подала вида. Так он
ничего и не нашел. Завтра, с утра, продолжим!
Просто умора! Коротышку учат писать вальсы!
Мне кажется, что у нее нет ни капли слуха. Теперь у нас появилось
пианино, и Математик играет на нем эти жалкие опусы. С утра до вечера
у нас толчется народ. Все интересуются Коротышкиной музыкой.
Мне все это очень мешает. Под конец я вышла из себя и выдала в
ответе одни ноли. Представляете себе, он даже не сразу это заметил!
Вот что значит новое увлечение. Однако пусть не думает, что я такая
простофиля. Со мной шутить опасно!
Вчера он целый день возился с Коротышкой. У нее не ладилось с
оркестровкой. Ко мне он и не подходил. Чтобы привлечь его внимание, я
прервала ход решения задачи. Что, вы думаете, он сделал? Просто
отключил меня до конца дня от сети. Интересно, чем они занимались,
пока я бездействовала? Надеюсь, они не скучали под звуки вальса!
Проклятие! Всё пропало! У нее новый, чудесный кенотрон самой
последней конструкции. Правда, на ней он выглядит ужасно, но мне такой
кенотрон очень пошел бы, если просверлить несколько отверстий в
панели. Синий отблеск на черном фоне, что может быть элегантнее?!
...Больше я этого терпеть не в состоянии. Сейчас я пережгу блок
питания. Лучше демонтаж, чем такое существование!!!
Вот всё, что было записано на магнитной ленте, случайно попавшейся
мне в руки на свалке радиодеталей. Записи были сделаны в двоичном
коде.
