даже заплакал. От счастья. И тут в дверь постучали.
За дверью оказался плотник Бал, двухметровый здоровяк, который,
помнится, даже выступал на празднике Города - в соревнованиях по
ломанию подков. Однако сейчас Бал выглядел словно бы съежившимся и
смотрел, несмотря на свой огромный рост, как-то снизу и чуть сбоку. А
из-за спины у него выглядывал старичок Чох, продавец гвоздик.
- Здравствуйте, - сказал Ван. Он не заметил в своем госте никаких
перемен, ведь его душа продолжала витать в облаках. - Проходите,
пожалуйста.
- Нет-нет, - сдавленно ответил Бал, - мы уж тут... - Он промолчал
и спросил: - А что это было?
- Музыка, - мечтательно отозвался Ван.
- Но ведь это... это же не марш?
- Нет. Это музыка.
- А... зачем?
Ван пожал плечами. Он и сам не знал - зачем. Подняв трубу, он
вновь повторил начальные такты мелодии, а когда оглянулся, увидел, что
гости уже ушли. Ван вздохнул и вновь поднял трубу.
Наигравшись и проголодавшись к тому же. Вам направился в парковый
ресторанчик, где всегда обедал. Ресторанчик этот... Да, нелишне,
пожалуй, будет сказать два слова и о ресторанчике.
Было это легкое и изящное, но очень древнее здание. Резного камня
колонны поддерживали ажурный потолок, в центре зала бил фонтанчик, в
общем,это было именно такое место, где приятно посидеть жарким летним
днем, потягивая что-нибудь этакое из запотевшего бокала.
Но самое удивительное - при входе красовалась внушительных
размеров позолоченная доска, гласившая, что в этом самом ресторанчике
особенно любил обедать Трор и даже встречался здесь со своими
(Трор?!) друзьями!!! Тот самый Трор, который как-то раз превратил
бегемота в суслика за то, что он не спрятался при его появлении, а
суслика, наоборот, в бегемота - за то, что спрятался? (К слову,
злодей-Трор немало времени провел впоследствии, наблюдая в волшебное
зеркало, как пытается рыть нору отощавший бегемот и как пускает в
пруду пузыри бедный суслик: привычки-то у них остались прежние). Вы
можете себе представить, чтобы у такого, как Трор, были друзья?
Сейчас Трор сидел в том самом ресторанчике, перед чашкой чая с
перцем и бутербродом с горчицей, и с отвращением смотрел вокруг.
Вошедший в зал Ван, ничего не подозревая, двинулся к столу Трора,
где было его любимое место, спросил разрешения и, не получив ответа,
сел.
- А еще, - ни с того ни с сего вдруг заговорил его сосед, - они
поставили мне памятника - Сосед шмыгнул носом, откусил от бутерброда,
на котором Ван с изумлением заметил слой горчицы в палец толщиной, и
запил чаем. В тот же миг из глаз у него брызнули слезы, лицо
покраснело и задергалось. Странный человечек схватил из вазочки на
столе салфетку, утер глаза и нос и бросил ее под стол, где уже лежало
с десяток таких же салфеток, да и меню впридачу.
- Памятник кому? - поинтересовался Ван, приступая к обеду.
- Мне!
- Простите, а вы?..
- А я - Трор, - человечек повторил процедуру с горчицей и
салфеткой. - Трор я!
- Не похоже, - усомнился Ван.
- На кого не похоже?
- На Трора - Ван вспомнил гигантский памятник.
- Я? - человечек вытаращил глаза. - Я не похож? На меня? - Он
вдруг расхохотался, затем залпом дожевал свой бутерброд и заявил! - Не
смешно.
- Простите, - сконфузился Ван, - я вовсе не хотел.
- А ограды, - перебил его человечек. - Что они понатыкали вместо
моих оград? Зачем эти целующиеся ангелочки на каждом шагу? Эти жуткие
завитушки? У меня там палец застрял, - он показал Вану палец, немытый
и исцарапанный.
Ван хотел заметить, что не надо было совать палец в эту самую
завитушку, но не решился - слишком расстроенным выглядел собеседник.
- А этот ужасный концерт сегодня утром?! - повысил голос Трор. -
Словно тысячу котов тянут за хвост, и коты, как ненормальные, вопят:
"Слава Трору, Трору слава впору!"
- Ну, знаете, - возмутился Ван, который, как вы помните, играл в
том самом оркестре. - Прекрасная музыка. Классика.
Трор взял чашку и стал с безразличным видом пить.
- Говорят, - продолжал горячиться Ван, - что сам Трор слушал этот
марш по два-три раза в день!
Тут раздался невнятный возглас, собеседник Вана поперхнулся,
закашлялся и заорал:
- Пропадите вы пропадом с вашим Трором! Он схватил со стола
салатницу, довольно увесистую, кстати, и запустил ею в Вана. Впрочем,
в Вана салатница не попала, а попала в лоб одному из трех господ,
входивших в зал в этот момент. "Убил", - подумал Ван в ужасе. Ничего
подобного! Хотя салатница и разлетелась на куски, странный господин не
обратил на это никакого внимания. Он подошел к Трору, а его спутники
встали по бокам.
- Именем Трора, вы арестованы, - сказал Трору перемазанный салатом
господин.
Только под вечер Ван вернулся домой. Странная сцена в ресторане
произвела на него очень сильное впечатление. И дело тут было даже не в
аресте несчастного, называвшего себя Трором. Просто у Вана никак не
шли из головы едкие слова по поводу оркестра и его музыки. Теперь,
сравнивая принесенную ветром мелодию с тем, что ему приходилось играть
раньше, он приходил к выводу, что грубый человечек, поедавший горчицу,
не так уж и неправ.
"Господи, - вдруг содрогнулся Ван, - ведь завтра утром..."
Завтра утром ему вновь предстояло играть "Слава Трору!" И
послезавтра. И всю жизнь!
Чтобы успокоиться, он взял трубу и еще немного поиграл. Вы легко
догадаетесь, что играл он в этот вечер вовсе не марш.
А как же Трор? Что стало с ним? Когда к нему подошли трое
служителей порядка, Трор, разумеется, устроил в ресторанчике
безобразную драку. Однако - без волшебной силы - он был вскоре
побежден и доставлен в тюрьму.
Заметим, кстати, что в первоначальном Городе Трора тюрьмы не было
вовсе. Это здание построили после. Не то, чтобы в Городе было много
преступников, нет. Горожане, спроси вы у них, зачем им тюрьма,
ответили бы: "Что мы, хуже других?". Добрые эти люди стремились быть
не хуже соседей - и прилагали к тому немало усилий. Это мы с вами
знаем, что нельзя быть лучше всего света сразу.
Что с того? Если у жителей Города чего-то не было из того, что в
изобилии водилось у соседей, они просто-напросто заявляли, что это
что-то - явная глупость, владеть которою могут лишь отсталые люди...
Но я опять отвлекся.
Итак, Ван сидел у окна и с грустью думал о том, что всю жизнь -
подумать только, всю жизнь - играл плохую музыку и даже не знал, что
есть на свете хорошая.
Он вновь поднял трубу, и над ночными улицами полилась мелодия -
гордая и печальная.
Тут дверь без стука распахнулась, и в комнату вошли уже знакомые
Вану три господина.
- Вы арестованы, - сказал ему господин со ссадиной на лбу и с
распухшим носом.
- Позвольте, - начал было Ван, но его уже тащили вниз по лестнице
к черной карете, стоявшей у подъезда.
Возница взмахнул кнутом, и карета понеслась по ночным улицам -
прямо к мрачному зданию тюрьмы.
Вана долго вели по мрачным, пахнущим сыростью коридорам, мимо
угрюмых часовых, пока не подвели к окованной железом двери. Один из
часовых снял со своей шеи ключ на бронзовой цепочке и открыл замок.
Дверь со скрипом распахнулась, и бедного Вана втолкнули в камеру.
- С новосельицем, - прозвучал из темного угла насмешливый голос.
Да-да, разумеется, это был Трор собственной персоной!
- Здравствуйте, - робко произнес Ван.
- Ого, - удивился Трор, - старый знакомый! Ну, рассказывай.
- Что тут рассказывать, - вздохнул Ван. - Я и сам не знаю, за что
я сюда попал.
- Брось, - возразил Трор, - об этом говорит весь город. Ведь ты -
музыкант Ван?
- Да, - удивился Ван - А как вы догадались?
- Так что же ты молчишь?! - взорвался Трор. - Ведь это ты задумал
переименовать Город, взорвать; тюрьму и даже написал песню,
призывающую к борьбе?
- Я? - Изумился Ван. - Песню я, правда, играл, но это не моя
песня, ее принес ветер. А что касается бунта...
- А что за песня? - поинтересовался Трор.
- Ну вот: та-та-ра-та-ри-ти-ти...
- Ничего, - согласился с Ваном собеседник. - Все лучше, чем...
Он не договорил, но Ван понял, что имелось в мду.
- А за что арестовали вас? - поинтересовался он.
- За то, что я - Трор, - ухмыльнулся сосед.
- Но...
- Никаких но - зарычал Трор. - Хватит! Или я - Трор, или быть тебе
морским ежиком. Ей-ей, превращу!
- Но если вы - Трор, - возразил Ван, - то как же вы дали себя
задержать?
- Очень просто. Я проснулся тут, - Трор неопределенно помахал
рукой, - а моя волшебная сила дрыхнет. Да оно и к лучшему. Знаешь, -
добавил он, помолчав, - я как-то изменился, пока спал. Подобрел, что
ли? Шесть веков назад я злее был! А теперь вот думаю: стоит ли кого-то
наказывать? Все-таки в том, что вы стали такими, есть и моя вина, а?
- Какими такими? - не понял Ван. Трор вздохнул и стал
рассказывать. Сначала он рассказал, как шел по свету и что видел по
дороге, каждый раз прибавляя: "Этого у вас нет... Это вам и не
снилось...". Ван был поражен, он и не знал, что мир так велик. Трор
утверждал, что шел годы и годы, а ведь Город, в котором Ван прожил всю
жизнь, легко можно было пройти из конца в конец за пару часов.
Затем Трор рассказал, как, выйдя на перевал, он восхитился
красотой долины и превратил себя в Город. Он рассказывал о прекрасных
зеленых рощах, о водопадах, которые теперь неведомо куда делись, о
том, наконец, как дом за домом придумывал он Город - чтобы жителям его
было красиво и удобно.
- Разве, - говорил он, - я создал хоть одного полицейского? Разве
я, один из самых мудрых волшебников, мог написать школьные учебники, в
которых говорится, что Земля - плоская? Но ведь именно это там сейчас
написано! И зачем? Все только для того, чтобы поместить этот ваш город
в самый центр мироздания!
- А какая Земля на самом деле? - удивился Ван.
- Кру-гла-я! Понял? А? - Трор безнадежно махнул рукой, а затем,
без всякой связи с предыдущим, вдруг заявил: - А до судьи я все-таки
доберусь!
- До какого судьи? - не понял Ван.
- Тебя не судили еще? - обрадовался Трор. - Ну, парень, у тебя все
впереди! Это такой цирк!..
- А что такое цирк?
Трор с жалостью посмотрел на Вана и отвернулся к стене, словно
желая показать, что не имеет ничего общего с таким неучем. Через
минуту он уже храпел.
А Вану не спалось. Сначала он долго ворочался с боку на бок, затем
сел на своей койке, а потом и вовсе встал - подошел к окну. Вану было
страшно. Никогда раньше он не помышлял о такой для себя участи -
оказаться в тюрьме, а потому был совершенно не готов к свалившемуся на
него испытанию.
Стоя у окна, забранного толстой решеткой, Ван глядел на залитую
лунным светом улицу. Город спал, и единственным звуком в этой тишине
был богатырский храп Трора.
Суд состоялся утром.
Со скрипом распахнулась тяжелая дверь, вошли даа стражника и
потащили взъерошенного и сонного Вана по коридорам, а затем вверх по
лестнице - в судебный зал, находившийся тут же, в тюрьме.
Суды бывают разные. Самый торжественный и пышный суд проходил лет
за сорок до описываемых событий в одном из восточных княжеств. Судили
собачку кого-то из придворных, осмелившуюся погнаться за кошкой Его
Величества. Суд проходил в Золотом Зале дворца и длился восемь
месяцев. Кончился этот суд, как и следовало ожидать, смертным
приговором, причем отрубили голову начальнику королевской охраны, с
которым у короля были старые счеты.
- При чем же тут собачка? - спросите вы. Абсолютно ни при чем. (С
